Детские Сердечки

— Любил его творчество?

— Нет. Дочь любила, — ответил он помрачнев.

Более не говоря ни слова, мы выбрались наружу. Выудив из рюкзака ядовито-оранжевые жилеты-манишки и натянув их поверх курток, наша маленькая группа, подхватив тяжелый сверток, медленным размеренным шагом пошла к ближайшему перекрестку. Вот по левую руку появляется вывеска 'Topshop', и мы повернули за угол этой высотки, и сразу вошли в большие стеклянные ворота-двери, за которыми, на стойке, неимоверно скучая, щекой на руку навалился портье. Чернокожий подтянутый парень с белоснежной улыбкой устало взглянул на нас.

— Хай, Том, — вскинул руку в приветливом жесте Дик.

— Привет ребята, — портье даже не убрал лицо с ладони. — Зачем так рано? Всего полпятого. Приходили бы хотя бы после восьми.

— Ага, рано, — покачал головой напарник. — Если мы в восемь начнём, то минимум до полуночи промучаемся, а так есть шанс уже к десяти домой вернуться и навсегда с вашим домом распрощаться.

— На крышу полезете? Ключ дать?

— Не, зачем нам она? — отмахнулся Ричард. — Ты хочешь нашей смерти от переохлаждения? Да и сделали мы там, что хотели.

— Глядите сами, если что я тут.

— У тебя смена до какого часа? — спросил уже я.

— До семи. Еще два с половиной часа, и можно, наконец, поспать, — негр мечтательно закатил глаза.

— Счастливчик. Была бы наша воля — мы бы из постели не вылезали, — пробурчал в ответ Дик, и вызвал красиво оформленный лифт, до которого мы успели добраться во время разговора.

Звоночек о прибытии кабины. Мы вошли внутрь, и Ричард нажал кнопку самого высокого этажа. В самом верхнем углу на нас уставилась незаметная обычным гражданам видеокамера, но не нам, я срисовал её еще в первое наше появление неделю назад. По идее она и сотни других камер, что с огромной плотностью развешаны по этому району, должны записать наши лица. По идее...

В лацканах куртки и на шапке у нас обоих были вывешены светодиоды, питавшиеся от мизинчиковой батарейки. Для всех окружающих, ровным счетом ничего не происходило, зато на мониторах вместо голов у нас были факелы из яркого света. Небольшая хитрость, но очень действенная.

Вновь дзынькнул звоночек, и двери лифта беззвучно расступились перед нами. Мы не спеша вышли и по коротенькому коридорчику свернули направо, в приоткрытую белую дверь, за которой широкая лесенка вела на технический этаж, или как у нас его называют — чердак.

Вот и всё, от парковки, до нашей цели мы никого, кроме портье не встретили. Да и у него мы опасения не вызвали.

Вот уже больше недели мы приходим сюда под видом работников, чтобы починить якобы поломанную вентиляцию в этом элитном доме. Удивительно, что способны сотворить рабочий униформенный жилет, а также наглость и самоуверенность. Рядовые работники, опасаясь наказания от начальства за нерасторопность, беспрепятственно пропустили нас на служебную территорию, даже забыв это начальство о нас уведомить. А потом, мы стали вроде как 'своими'.

Вместе с администратором мы поднимались на крышу, и с умным видом осматривали всё, что там имеется. Пока я отвлекал работника, Дик выкрал связку ключей, и по-тихому наделал их слепки в пластилине, так что к сегодняшней ночи у нас был доступ ко всем закрытым для простых смертных помещениям.

Лояльности персонала нам помогла добиться пьянка в пабе неподалёку, куда мы затащили обоих портье и одну уборщицу. Пять пинт пива — и мы стали лучшими друзьями для ребят. Поэтому и наше появление сегодня было воспринято как само-собой разумеющееся.

Открыв последний замок перед крышей, на которой даже летом особо никто не появлялся, мы вновь оказались под промозглой сыростью утра. Еще час и рассветет окончательно, и за это время нам нужно успеть расположиться.

Бросив свои вещи за большими коробами вентеляшки, Ричард склонился над своим свертком. За откинутой тканью оказались два туристических коврика, которые в теории должны были сделать наше ожидание на голом бетоне не такими холодными. В сами же коврики оказалась закручена темно-зеленая снайперская винтовка с большим черным прицелом. Дик склонился над ней, приделал сошки, отодвинув болтовой затвор, вставил в магазин четыре патрона калибра .308, и, поставив на предохранитель, взглянул на часы.

— Минимум шестнадцать часов до появления цели, — продекламировал он.

— Ну а максимум?

— По данным источников, максимум дня три-четыре. Сэйлорд должен обязательно явиться к заседанию правления одного из банков. Расписание рейсов из Женевы у меня тут, — он похлопал по нагрудному карману, — так что подождём. Терпение это главное в нашем деле, тем более мы на финишной прямой.

Я закинул в рот подушечку жевательной резинки, которой я взял пачек двадцать на всякий случай.

— Лучше бы леденцы взял. Они полезней, — заметил мой жест товарищ.

— Я и их взял, не переживай, — вяло ответил я, и добавил чуть позже. — Знаешь, с одной стороны даже хорошо, что мы подписались под этот контракт. Благодаря этому мы получили доступ к важным актуальным сведениям по цели. Без них, мы только на нашего Мэтью потратили бы не один месяц, если не полгода. При таких перерывах — мы лет пять мстить будем.

— А тебе надо побыстрее? Разом всех.

— Конечно. Бац-бац и в дамки.

— Что?

— Ничего... лучше на, жвачку пожуй.

Обнаружения мы не боялись. Мы специально пришли сюда заранее, как раз перед сменой партье. Так как мы уже стали тут обычным фоном, вряд ли он передаст о нас по смене. А если и передаст, то на техническом этаже нас нет, и сменщик решит, что мы уже закончили и как-то незаметно от него ушли.

Да и машина, оставленная нами на парковке, в глаза бросаться не будет. Через часа три-четыре к ней подойдёт парень, погрязший в долгах, и найденный через Ричардовых знакомых. За списание из долга четырехста фунтов бедолага отгонит тачку в обусловленное место и скроется из глаз. Он уверен, что в автомобиле наркотики, оружие или труп, ну и пусть так думает, меньше связи будет с нами.

День прошел в полудрёме.

Я пытался поспать, уложив голову на рюкзак, но сон приходил лишь урывками. Дик же вырубился сразу и напрочь. Я давно за ним такое замечал, перед делом он всегда высыпает своё, чтобы в случае чего быть бодрячком несколько суток к ряду.

В полдень я вынул из рюкзака газовую горелку и вскипятил в металлической кружке воду, тут же высыпав в неё коричневый порошок растворимого кофе. Поделившись варевом с другом, мы употребили почти весь запас толстых и ароматных плюшек, купленных в лавке неподалёку от нашего 'семейного гнездышка'. Подкрепившись, на нас вновь навалился здоровый сон, которому мы спокойно и отдались на ближайшее время.

Однако в шесть вечера всё поменялось. Мы выползли из укрытия за вентиляционными коробами и направились обустраивать саму лежку. Рядом с парапетом были постелены наши коврики, а на них сверху поставлена винтовка. Я выудил из своей ноши два бинокля с антибликовым покрытием, лазерный дальномер и планшетный компьютер, на котором отражались данные с датчиков ветра, выставленные по траектории предполагаемой стрельбы заранее.

Последнее сделать было особенно трудно. Пришлось поползать по столбам, фонарям и стенам, выставляя хитрую электронику в местах вероятных воздушных порывов. Но это, того стоило. Без данных от этих датчиков, точно просчитать выстрел из триста восьмого калибра на наше расстояние было невозможно.

По сути, к половине седьмого вечера мы были готовы. Осталось лишь дождаться цель.

Однако ни в восемь, ни в десять часов она не прибыла. Мы с напарником попеременно следили за нужным нам домом в восьмистах метрах от нашей позиции, однако и в полночь не было никакого движения.

У Мэтью Джей Сэйлорда были здесь шикарные апартаменты на двух последних этажах малоквартирного пятиэтажного дома. Бывал он в них, только в случае своего приезда в Лондон, в другое время там постоянно жило гувернерша, дворецкий и трое охранников. Вообще Сэйлорд был помешан на своей безопасности. Его всегда сопровождали высококлассные специалисты по бодигардингу, или телохранители по-нашему, во всех его домах стояли бронированные оконные стекла, исключающие снайперскую стрельбу, а всю еду при нем всегда пробовал специальный человек. Во время его приездов сюда, все удобные позиции для метких стрелков на ближайших крышах в пределах пятиста метров обязательно обследовались охранниками, поэтому мы и расположились так далеко. У нас будет всего полторы-две секунды, пока Мэтью будет перемещаться от своего автомобиля до двери дома. И нам очень повезет, если его не закроет своим телом один из телохранителей.

Так мы и ждали всю ночь, отсыпая по очереди два часа, пока второй вглядывался в бинокль на пустынную ночную улицу. Не скорячиться от холода нам помогал крепкий горячий чай и химические грелки, взятые прозапас.

В шесть утра на мобильный Дика пришла пустая эсэмеска.

— Опа! — радостно заметил он. — Цель прибыла в аэропорт Хитроу, который тут неподалёку. В течении часа будет у нас.

— Кто сообщил?

— Свой человек выставленный туда на всякий случай.

— И какого черта мы тогда всю ночь как ослики под водопадом мокли и толком поспать не смогли? — возмутился я.

— А мой человек был только в Хитроу, — спокойно ответил напарник, — а в Лондоне пять аэропортов. Он мог прилететь в любой из них, при этом самолеты из Женевы прибывают каждые пятнадцать-двадцать минут. Была большая вероятность упустить его.

— Ясно.

— Ты вместо того, чтобы возмущаться — прибрал бы нашу стоянку. Тут не должно не остаться ни одного следа. Не забудь то место, куда мы ссали, полить реагентом. Хрен им, а не наша ДНК.

И вот семь пятнадцать на часах. К нужному подъезду подъезжает два дорогих автомобиля — бронированный Бентли Сэйлорда и более простой и быстрый Ренж Ровер. Из последней машины выходят четверо бугаев в строгих деловых костюмах, они внимательно осматриваются по сторонам, после чего из Бентли выходит еще один и, обойдя автомобиль, открывает заднюю пассажирскую дверь.

Все расстояния уже давно померены не по одному разу. Все данные по ветру мной напарнику переданы. Всё готово. Одна надежда только на него.

Из Бентли показывается мужская голова. Я успеваю заметить, что это он, тот кто нам нужен, но Ричард уже выжимает мягкий ход спускового крючка, меня глушит выстрел, а над появившейся головой вспыхивает кровавое облачко.

Всё, дело сделано.

Подготовка заняла не один день, а завершилось всё за долю секунды.

Но на этом еще не всё, оставалось выбраться до того, как эту позицию вычислять и нагрянут сюда.

Винтовка вновь завернута в коврики и обернута грязной тряпкой, мой рюкзак уже за плечами, и буквально через пару минут мы вызываем лифт вниз, где за стойкой стоял всё тот же негр, что и вчера утром.

— Ребят, я думал вы еще вчера закончили.

— Как видишь, работу мы доделали только сейчас, — устало ответил ему Дик, быстрым шагом направляясь к выходу — Бывай, уж очень хочется домой.

На улице, на том же месте, где вчера мы оставляли свою машину, стояла другая, с ключами в замке зажигания. Тот же должник, никогда не виденный нами, за те же четыреста фунтов пригнал её сюда этой ночью.

— Ну что, когда примемся за следующего? — спросил я, когда мы резво, но, не привлекая излишнее внимание, двинулись на выезд из этих тесных улиц.

— Уже начали. Думаю на похоронах Сэйлорда мы и подцепим того, кто нам нужен.

Глава 19

Отель 'Conrad's Club' предоставлял не только услуги по проживанию в высококлассных условиях, но и в провидении больших конференций, банкетов и праздников. Скажем, если вам нужно поразить всех своей феерической свадьбой или днём рождения, то вам прямой дорогой нужно спешить сюда. Несколько десятков тысяч фунтов — и гости запомнят это мероприятие надолго.

Роскошная атмосфера, вышколенные слуги, изысканная еда, утонченная музыка. Что еще можно желать?

Вот многие толстосумы и не жалели денег, чтобы попасть сюда. Недостатков в клиентах у 'Конрада' не было, расписание мероприятий было составлено на три месяца вперед.

Но жизнь на то и жизнь, чтобы вносить свои коррективы. Вот и сейчас веселое мероприятие 'Любителей тюленей' пришлось немного подвинуть по очень грустному поводу. Сегодня в Золотых Залах 'Клуба Конрада' проходила церемония прощания с Мэтью Джей Сэйлордом, безвременно почившим, очень уважаемым членом общества.

Сам отель принадлежал одной из многочисленных дочек Bank of America, поэтому никаких проблем с поиском места для данного события не было. Золотыми менеджерами было принято решение превратить это прощание в знаковое событие, и средств на это не жалеть.

Это 'не жалеть' я прочувствовал на собственной шкуре.

Это было моё четвертое мероприятие в роли официанта тут. До этого я обслуживал две свадьбы и день рождения, но такого накала в работе ещё не было.

С восьми утра я носился, словно пчела, расставляя посуду, растаскивая столы и таская ящики с вином и джином. Ну а к обеду нам приказали переодеваться.

В служебной раздевалке, расположенной на цокольном этаже, после принятого душа мне выдали, зарезервированный за мной костюм. Белый пиджак с сиреневым отливом, такого же цвета брюки и крахмально-белая сорочка с синим галстуком-бабочкой. Полчаса на марафет, и вот шеренга из двадцати официантов была построена в зале.

И вновь долгие и нудные инструкции управляющего менеджера — полноватого и лысеющего негра за тридцать. Он внимательно оглядел каждого из нас, указывая на не выявленные нами недостатки.

— Сбрить, — процедил он, указывая пальцем на мою густую щетину, превратившуюся уже в полноценную бороду.

— Нет, — лишь мотнул я головой.

— Что? — возмутился негр. — А ну пошёл вон!

— Хрен тебе на рыло, — голос мой был спокоен, а я вял и расслаблен.

— Да как ты смеешь?! — продолжал возмущаться менеджер, изображая из себя хозяина плантации. — Пошел вон, пока я тебя за шкирку не выкинул.

— Хрен тебе, — я сплюнул ему на ботинки. — Только попробуй меня выгнать, и я переломаю тебе все кости и сделаю инвалидом.

— Но... — чуть растерялся начальник, — но тебя же посадят в полицию!

— Тоже неплохо, — я был безмятежен. — Бесплатно поят. Кормят. Одевают. Только тебе-то с этого какая радость? Ты же будешь инвалидом. Сразу, и на всю жизнь.

— Я... — бесился негр. — Я позову охрану!

— И? Думаешь, я тебя потом не найду?

— Но!

— Успокойся, — заговорил я примирительно. — Моя борода выглядит неухоженной? Нет? Так плюнь на неё. Не замечай и делай свою работу, а уж я постараюсь сделать свою. На высшем уровне. Обещаю.

Как-то сникший менеджер, хотел еще возмутиться, но вдруг с недовольным видом развернулся, и больше до начала мероприятия мы его не видели. Зато другие официанты смотрели на меня с нескрываемым опасением.

Впрочем, плевать. Я сегодня с ними вижусь в последний раз, и хорошо, если они меня запомнят как бородатого румынского цыгана, а не безбородого русского.

К двум часам дня установили гроб с покойником на пьедестале, выставленном в Малом Золотом Зале, усыпанным цветами. Открывать его не стали, и я отлично знал почему.