— Выбирай. — Сказал Эмиссар.
— Как? — Ошарашенно переспросил нав. — Ты же должен показать мне дорогу, которая ведет в мир Леммара?
— Они обе приведут тебя в мир Леммара. Выбирай любую. Правую, левую. Какую хочешь.
— Эмиссар... В чем дело?
— Ни в чем. — Бессменный управитель Таверны скрестил руки на груди. — Особая услуга для старого друга. Возможность выбора.
Ларнавский всмотрелся в бесстрастное бледное лицо, без усов и бороды, на котором двумя стальными шариками выглядели большие, чуть навыкате, глаза. Он не верил своим ушам. Настолько это было несопоставимо — философский стиль в речи и немногословный, ленивый и безучастный ко всему на свете этот странный человек, насчет которого он так и не понял за много лет, человек ли это в самом деле... Лицо Эмиссара по-прежнему ничего не выражало, и Ларнавский, пожав плечами, ступил на дорогу и пошел по ней, не оборачиваясь.
Он и сам не знал, почему он выбрал левую дорогу.
Корчма быстро скрылась за поворотом.
Степь, колыхающаяся невысокой травой, быстро уступила место чахлым перелескам. В цвете листвы местных растений преобладал темно-зеленый, кора невысоких, тонких деревьев, наоборот, была белесо-серой, как старая, давно не стиранная наволочка. Булыжник на дороге как-то незаметно исчез (переход, как всегда, был не ощутим ни глазами, ни другими органами), дорога превратилась в хорошо укатанную грунтовку, с заметными следами колес без протекторов и копыт странной формы, как бы составленных из трех кружочков. Он уже видел, проходя здесь раньше, такие же отпечатки. Перемещение в другой мир состоялось.
Сейчас грунтовка уйдет за тот высокий холм, за которым и откроется невысокая стена города, в два человеческих роста высотой, сложенная из серого гранита и увитая вьющейся лианой, внутри которой течет похожий на молоко белый вкусный сок. Перед воротами стоит караулка, рядом с которой греются на солнышке двое стражников с золотистым, слабо светящимся цветом кожи и чуть-чуть заостренными ушами, расположенными немного дальше к затылку, чем у людей. Одеты стражи в доспехи из легкого светло-серого сплава и кожаные юбки, доходящие до колен. Створки ворот всегда открыты, стражникам лень закрывать и открывать их по сто раз на дню...
В принципе, так все и оказалось. С небольшими, допустимыми отличиями.
Стражников на сей раз было трое. Командир, высокий блондин без шлема, с серебристым цветом кожи (что означало, как помнил Ларнавский, принадлежность к здешней высшей касте), сидел на траве перед караулкой и жевал травинку с самым философским видом. Его двое подчиненных, возведя глаза к небу, опирались на короткие копья, вытянувшись по стойке "смирно". На лицах солдат без труда читалось искреннее желание поскорее лишиться счастья лицезреть собственное начальство. Ни тебе в кости поиграть, ни о бабах потрепаться...
Увидев выходящего из-за холма незнакомца в дорожной кожаной одежде (универсальной для миров данного уровня развития — пусть покрой и не всегда привычен, зато материал сомнений не вызывает. А то за синтетику кое-где и на костер угодить можно), солдатики мгновенно приободрились. Командир поднял глаза, мрачно вперился в усталого путника и, подумав, соизволил встать. На ногах он держался более-менее уверенно. Пояс с коротким мечом передвинул поудобнее машинально, совершенно заученным движением.
— Стоять, блеклокожий! А ну, предъяви-ка подорожную!
— Нету. — Сказал усталый путник. — Ограбили и забрали. Разбойники в лесу.
— Это бывает, — согласно кивнул сереброкожий. — Неужто полностью?
— Пяток монет в сапоге заначил. На входную пошлину хватит.
— Покажи!
Хмыкнув, Ларнавский извлек небольшой кошель из внутреннего кармана. Начальник стражи кивнул одному из солдат, и тот притащил из караулки толстую книгу, в которую были вклеены магически размноженные "фотороботы" личностей самого что ни на есть аморального вида. Книгу добросовестно сунули Ларнавскому под самый нос, командир вначале тщательно сличил каждую магографию с обликом ограбленного усталого путника, схожести не обнаружил и немного этому огорчился. Подумав, решил уточнить:
— Можете ли вы опознать кого-нибудь на этих изображениях?
Усталый путник ткнул пальцем наобум:
— Вот, вот и вот. Они! Остальных не знаю.
— Понятно, — начальник стражи захлопнул книгу. — У властей города нет к вам никаких претензий, уважаемый. Можете идти, только заплатите пошлину. Четыре монеты.
— Два года назад была одна!
— Времена изменились, жизнь тяжела, семью кормить надо...
С демонстративно-оскорбленным видом Ларнавский отсчитал четыре золотых, затянув кошель перед самым алчущим взором среброкожего. Тот вздохнул, дал какой-то знак, и стражники расступились, открывая дорогу.
На этом месте читатель вполне справедливо может ожидать подробного описания города, архитектуры, местной моды и нравов, растений и животных. Религии, философии, да хотя бы объяснения того, что за странная раса обитает здесь — гуманоиды со светящейся, будто намазанной фосфором, кожей. Да хотя бы желает узнать читатель название этой расы! Должно же у нее быть какое ни на есть самоназвание...
Но не зря говорят мудрые люди: кто много хочет, тот мало получает. Ларнавский шел по кривым улочкам города, застроенного двух-трехэтажными глиняными домами, верхние этажи которых нависали над нижними, и по фиг ему было название местной архитектуры. И названия местных животных, аналогов земных кошек и собак, что шмыгали под ногами, тоже не интересовали нава. И причины свечения кожи аборигенов также были до лампочки...
Господа, ну ведь вы вдумайтесь! Миров — мириады, пардон за тавтологию. Похожих и разных, уникальных и кажущихся обыденными, безжизненных и кишащих флорой и фауной. Для того, чтобы досконально изучить хотя бы один, потребуется далеко не одна человеческая жизнь. А когда они меняются перед глазами один за другим, как картинки в стробоскопе, то к этому мельтешению привыкаешь, и интересуешься уже не активнее, чем смотришь на меняющиеся пейзажи за окном поезда. Ну города. Ну люди. Ну животные. Было б еще что-то уникальное, типа восьмихвостых драконорусалок, живущих в море из серной кислоты в огромном муравейнике — тогда бы еще стоило поглядеть. К обыкновенным же пейзажам, право слово, и привыкаешь очень быстро, и не вертишь головой, как провинциал в столице, жадно озираясь в поисках невиданных и чудесных диковин... Поэтому и не стоит ждать от опытного путешественника по мирам красочных описаний ландшафтов, пейзажей и панорам — для него это все отнюдь не уникальность, а обыденность. Проза жизни, подчас уже "доставшая" до последней степени. А единственным комментарием, которым он снабдит рассказ, может стать лаконичная фраза: "Хорошо, что живой вернулся". И это действительно единственное, что его в самом деле волнует. Потому что не возвращаются из таких вот прогулок слишком уж многие...
Поэтому просить его рассказать о Мирах — все равно, что просить солдата рассказать о войне...
Практически все авантюристы, шляющиеся из мира в мир по делу и без дела, и есть такие солдаты.
Вот и знакомая вывеска над входом — перевернутая подкова, местный знак лекарей-травников. Лекарей-алхимиков здесь отличает стилизованный язычок огня, пляшущий в незамкнутом кольце. Ладно, это все ненужные мелочи, мимоходом всплывающие в мозгу... Самое главное, что черная витиеватая подпись под знаком, похожая на вытянувшуюся кляксу, та самая. Личная подпись мага-травника, одновременно опознавательный знак и оберег от злых духов.
Гость толкнул скрипучую дверь и вошел в пропахший снадобьями и травами полумрак лавчонки. Ароматы здесь витали достаточно своеобразные, и даже сравнить их было не с чем — не приходилось ему сталкиваться с подобными запахами на планете под названием Земля. Едва ощутимый привкус чего-то кисловато-гнилостного, приторный, хотя и не сладкий, не позволяющий расслабиться и весьма, надо сказать, раздражающий.
— Если я чего-то еще помню, то действовать надо примерно так... — Вслух произнес путешественник по чужим измерениям, наступая в почти такую же кляксу, как та, что работала вывеской над входом, только намалеванную на полу перед дверью. Наступил в нее — и сразу же сделал шаг назад.
Справа беззвучно мелькнул короткий арбалетный болт, вымазанный какой-то дрянью, черной и липкой, как смола. Уйдя в противоположную стену на уровне живота гостя, он не оставил в ней даже дырочки, зато мгновенно раздался сильный вибрирующий звон.
Сработала охранная система.
Такие здесь были порядки — человека, без приглашения вошедшего в чужой дом, хозяин дома имел полное право убить. Потому что поди докажи, что ты не вор, тем более что зашел туда, где многое можно взять! Маги-травники — обеспеченные люди. И гораздо больше ЛЮБЫХ денег порой стоят некоторые приготовляемые ими снадобья. А тот конкретный маг, к которому он, собственно, и пришел, вдобавок не совсем, точнее, не всегда только травник...
Ларнавский стоял, не двигаясь больше с места. Этот дом начинен ловушками, как поросенок гречневой кашей. При желании, конечно, половину из них он способен найти и ликвидировать, но в том-то и дело, что есть и другая половина, на неизвестных ему принципах. Чтобы пройти, надо иметь письменное приглашение хозяина, либо знать точный маршрут, как безопасный фарватер в минных заграждениях. Фарватер же этот регулярно, обычно раз в два месяца, менялся автоматически, если хозяину не взбредало на ум менять его каждый день вручную. Местные жители были помешаны на личной безопасности. Чисто символическая стража у городских ворот роль символа единственно и играла — каждый здесь был только за себя.
Звон, однако, здорово раздражал. Не хотелось бы иметь такой будильник...
— Вы кто и к кому? — Наверху лестницы, ведущей на второй этаж, стоял седоватый человек в простых одеждах темно-зеленого и коричневого цветов, с серебристым свечением кожи высшей касты. Приталенная двубортная куртка, крупное мясистое лицо мужчины лет шестидесяти, с небольшими залысинами у висков и серо-седыми, до плеч, слегка вьющимися волосами. Маг-травник, а по совместительству контрабандист и первоклассный чародей-маскировщик Леммар-старый, собственной персоной. Просим любить и жаловать. Аплодисменты не обязательны, мы люди скромные...
— Я к травнику, старому Леммару! — Громко крикнул снизу нав. — Мне рекомендовали его как хорошего специалиста!
— Кто рекомендовал? — Не торопясь спускаться, спросил чародей.
Вот, блин, незадача! Пароль-то он и забыл. Немудрено, столько лет прошло...
— Принесли весть птицы, подтвердили люди, помогло море!
Почтовых птиц контрабандисты используют для связи, по морю возят свои товары, но это так, всего лишь намек на то, что гость пришел не по обычному делу. Настоящего пароля не вспомнить, да и вспомнил бы — что толку, он небось давным-давно поменялся. Ладно, обойдемся как-нибудь...
— Рекомендовал человек, который знает тайный ход. — Совсем немного магии, визуальный контакт, не слишком тонкий намек, и маг-контрабандист вспомнил, как надо идти, на какие половицы наступать, чтоб миновать все ловушки и благополучно дойти до лестницы. Не словами вспомнил, картинкой, но этого хватило гостю. Жаль, пароль не выяснишь таким вот манером, маг не позволит влезть к себе в мозг и скачать кодовую фразу. Одно дело — отсканировать мимолетный образ, который на краткий миг возник в голове, а потом опять исчез, но совсем другое — выудить четкие данные. Можно-то оно можно, но незаметно не получится. А насильственное вмешательство в постоянство чужой внутренней среды, пусть даже психосоматической, насилием и считается.
Одно из самых главных правил общения с магами любой разновидности: не позволяйте им заподозрить вас во враждебности. Подозрительно настроенный к вам чародей — все равно, что чародей-враг.
— Разрешите, я пройду? — Вежливо спросил гость. И, не дожидаясь ответа (он был бы чем-то вроде: "Пройдите, если сможете"), уверенно зашагал по скрипучим доскам пола. Не напрямик, а по сложному маршруту, огибая ловушку, снаряженную "сиреневым туманом", скрытую лужицу "черной воды", банальную яму в полу (на дне должны быть, кажется, змеи, яд которых парализует) и еще парочку пружинных стрелометов в стенах. Остановившись у края лестницы, у первой ступеньки, из которой должны были выскочить посеребренные шипы, поднял голову кверху:
— Уважаемый Леммар! У вас еще есть сомнения в моей благонадежности? Захоти я, и прошел бы здесь, не привлекая вашего драгоценного внимания!
— Сомнений у меня предостаточно, — ответствовал старый хрыч сверху. — Но если уж пришел, заходи... — И сказал неожиданно странное слово, напоминающее не то ругательство, не то собачью кличку. Что-то вроде: "Рльяр!"
Ларнавский насторожился, на всякий случай готовясь быстро отскочить в сторону. Если уж совсем приспичит, можно взлететь, едва касаясь носками ступенек, и добраться до горла пожилого мерзавца даже со стрелой в боку. Правда, никакого результата, кроме жестокого убиения уважаемого гражданина и почетного мага-травника, уже не получится, так что оставим сей вариант на крайний случай...
Воздух возле посторонившегося Леммара сгустился, потом мелькнул тусклой искрой, и на площадке второго этажа возник явно потусторонний персонаж...
Представьте себе помесь английского дога и рыжей обезьяны с острова Калимантан, увеличьте получившегося мутанта до размеров боксера-тяжеловеса, да вдобавок нарядите в костюмчик короткого и жесткого черно-зеленого меха, мехом этим наружу, разумеется. Добавьте круглые свиные глазки, два ремня крест-накрест через грудь, и две торчащих над плечами рукояти тяжелых сабель. Учтите клубящиеся вокруг твари потоки магической энергии, и что же у вас получится? Правильно...
— Рльяр. Мой демон-охранник.
"Дело принимает осложненный оборот", — подумал Ларнавский, неторопливо поднимаясь по ступенькам.
В принципе, он, конечно же, пришел всего лишь для того, чтобы поговорить. Точнее, получить небольшую консультацию у профессионала, насчет терзающего его с некоторых пор подозрения. Леммар был лучшим магом-маскировщиком во всех мирах, что знал Ларнавский, он был способен превратить алмаз в живую лягушку, а старую шлюху — в невинную девицу. На такое способны многие, может заметить знающий человек. Да, но Леммар не накладывал иллюзий, под его чарами граненый сверхтвердый камень действительно становился живой болотной тварью, а потасканная работница дома под знаком лилии (здешнего аналога красных фонарей) — юной и чистой крестьянской дочкой. Леммар мог менять не внешнюю форму, на что способны многие дипломированные колдуны, а внутреннюю суть. Душу предмета или живого существа, если угодно. Всего лишь на короткое время, но зато с полной гарантией.
И поэтому у него действительно были веские основания опасаться за свою жизнь.
Но именно поэтому нав не мог сказать заранее, в какую сторону зайдет разговор...
Демон-охранник стоял, как обезьяна, на всех четырех лапах. Он казался очень тяжелым и неуклюжим, но прекрасно известно, с какой скоростью при желании могут двигаться подобные существа. Его хозяин взглянул настороженно, и, подавшись назад, пригласил пройти в комнату. Демон следил за входящим гостем настороженным взглядом цепного пса, ждущего от хозяина даже не слова — жеста, чтобы рвать. Он первым зашел за Ларнавским, едва протиснувшись в дверь, а уж за ним переступил порог хозяин.
