Огненный мир

— Почтенный, — обратился я к нему, — не соблаговолите ли объяснить, по какому праву вы спрашиваете о моих делах? Если есть входная пошлина, мы ее уплатим, если город закрыт, так и скажите.

Чиновник изменился в лице, еще раз оглянул мою грязную стеганую куртку, надетую на голое тело, изорванные гетры, страшные сапоги и решил выплеснуть на меня накопившуюся злость:

— А ты, бродяга, со мной не играй! Либо говори, чего тебе тут надобно, либо забирай своих прихлебателей и проваливай.

— Да как ты разговариваешь с магом второго круга?! — прорычала вскипевшая девушка. — Как ты разговариваешь с Номатой Кан-Дарис, смерд?!

Чинуша слегка побледнел, но поклонился с достоинством:

— Простите, Кан-Дарис... не признал. Как бы там ни было, я должен знать, по какому делу вы приеха... прибыли.

— В честь чего это? — вскинулась девушка, поняв, что я не возражаю против ее главенства на переговорах.

— Его святейшество архимаг Андарес ввел вчера комендантский час. Так мы противостоим распространению учения некромансеров.

— Ясно, — бросила Номата и дернула подбородком в мою сторону: — Сей господин прибыл в город, чтобы поступить в академию.

— Но... Госпожа Кан-Дарис, вступительные испытания начались в полдень, я боюсь, что вы опоздали...

— Что? Как?!

— Впрочем, проезжайте, возможно, магистры еще не успели разойтись. Стража, открыть калитку!

Я не успел осмыслить сказанное, как боковая калитка раскрылась и Номата, схватив меня за руку, потащила в проход.

— Быстрее, — прошипела она на бегу, — если не хочешь ждать до следующих испытаний три месяца.

— Но ты говорила, что испытания только через неделю!

— Я не виновата. Это наверняка из-за нового календаря. Давно ходили слухи, что королевство перешло на всеобщий, но... впрочем, это уже не важно!

Провожаемые бесчисленными взглядами мастеровых, горожан и патрульных стражей, мы пробежали две площади, пересекли три улицы, пролетели множество арок, каменных ступеней, которые встречались в самых неожиданных местах, — и оказались у броского здания, окруженного прутковым забором. Полсотни богато одетых мужчин, женщин, юношей и девушек, ожидающих чего-то во дворе, устремили на нас удивленные взгляды, как только наша компания оказалась внутри палисадника. Очень скоро взгляды превратились в насмешливые и даже презрительные, и хрипло дышащей Номате, судя по лицу, приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не замечать смешков по поводу ее внешнего вида. Впрочем, до дверей здания она все же меня дотащила:

— Списки принятых еще не зачитали, — шепнула она у порога, — значит, испытания еще идут. Ты сможешь сам разобраться? А я... хотела бы привести себя в порядок.

Говоря это, она смотрелась так жалобно, что я даже улыбнулся:

— Иди... и Тада с собой прихвати. Мало ли что.

Услышав это, она, кажется, не поверила своим ушам, обрадовалась так искренне, что, бросив "спасибо", поспешила скрыться, пока демон не передумал. Но по закону подлости в этот момент ее окликнул голубоглазый паренек, вышедший из дверей здания. Чей-то синий балахон и черная веревка вокруг пояса вместо ремня привлекли мое внимание, и я чуть не пропустил разворачивающееся действие.

— Номата, это ты?! — вопрошал он. — Не узнал! Давно не виделись... Э-э-э... а что ты тут делаешь, да еще в таком виде?

Глядя на девушку, было трудно не испытывать сострадания. Она краснела, бледнела и не знала, куда деться от бесчисленных глаз, оценивающих ее мокрые лохмотья.

— Простите, магистр Юран, обстоятельства... Я привела в академию способного ученика.

Голубоглазый паренек лет двадцати-двадцати трех, совсем не был похож на магистра, до тех пор пока не повернулся и не встретился со мной взглядом. Я почувствовал, а может, просто догадался, что его настоящий возраст переваливает за пять десятков, а его внешность... иллюзия. Такая же, какую накладывали на меня демонессы, маскируя под ангела.

— Ну что же, вам повезло молодой человек, прием еще не закончился, проходите в зал. А ты, Номата... в порядок приведешь себя потом. Идем, поговорим в кабинете.

Девушка кивнула и, бросив быстрый взгляд на меня, проследовала за магистром в зал, примыкающий к холлу. Я был совершенно сбит с толку. Появление магистра и его поведение меня насторожили до такой степени, что я перестал замечать что-либо вокруг. Лишь краем сознания я отметил, что оставил Тада на улице и вошел в небольшой, богато и со вкусом обставленный зал, на стенах которого висели картины в золотых рамах, шикарные обои были украшены полосами бархата и каких-то неизвестных мне материалов, вдоль стен на пьедесталах располагались скульптуры, выгодно освещенные серебряными канделябрами... Пройдя через весь зал к лакированным дверям, я уже протянул руки, чтобы открыть их, как меня грубо окликнули:

— Куда прешь, сиволапый?! Если уж ты, деревенщина, решил поступать в академию, то хотя бы соблюдай очередь!

Я неспешно оглянулся и увидел двух расфуфыренных парней. Точнее, один из них был парнем старше двадцати лет, а второй, тот, кто меня остановил, был подростком лет шестнадцати-семнадцати. Одет он был в парчовую рубашку, атласные штаны и черную беретку с пером на боку. Старший, одетый чуть проще, стоял, скрестив руки. Он пояснил мне причину своего недовольства:

— Мы в очереди последние остались. Ты третьим будешь.

Я кивнул и отвернулся.

Мозги были заняты обдумыванием сложившейся ситуации. Могло ли появление магистра быть подстроено? Мог ли кто-нибудь обнаружить, что я демон?

— Кан-Тиминд, что ты разговариваешь с этим оборванцем? — вторгался в сознание голос подростка. — Я просто не понимаю, как стража его пропустила. Только посмеяться, не иначе.

Могла ли Номата за те дни, которые я провел с ней, отправить сообщение в этот город? Фиг знает! Она маг, и неизвестно, на что способна. Ее клятва — не гарантия для меня... выходит, что она меня предала?

— Эй, ты, я к тебе обращаюсь, помойная крыса! Ты что, глухой? — продолжалось раздражение извне.

Происходящее, конечно, могло быть случайностью. Старый магистр увидел свою ученицу и, пуская слюни, принялся расспрашивать про жизнь. Номата — такая девушка, что выглядит неплохо даже после купания в помоях, и, кроме того, нельзя сбрасывать со счетов, что слухи об убийстве Кан-Дарис докатились и сюда. Да, магистр заинтересовался ею, а не мной. Он, сто процентов, не мог прочесть ничего предосудительного ни в моей ауре, ни в глазах. В конце концов, не зря я столько времени сдерживал и контролировал рост и развитие рогов, чешуи и прочих атрибутов демонической сути. Я научился полностью конструировать свое тело, регенерировать потерянные конечности, выращивать крылья или запрещать им расти. Я был почти уверен, что при необходимости мог вырастить третью руку, а поменять радужку глаза для меня вообще не составляло никакого труда. Какие-то сутки пути, и вот я уже не демон с черными омутами вместо глаз, а симпатичный молодой человек с глазами яркого изумрудного оттенка. Номата, смею надеяться, от моего превращения была в шоке.

— Эй ты, ублюдок! — все еще распинался "подросток". — Я к тебе обращаюсь! Забейся куда-нибудь в угол, от тебя смердит, как из отхожего места!

Этот тип определенно меня достал.

Подойдя к нему вплотную и не обращая внимания на его руку, лежащую на рукояти меча, я обрушил ему на голову свой кулак. Он сложился и безмолвно рухнул мне под ноги. Если бы не аура, я был бы уверен, что он мертв... а так пронесло. Жить будет.

— Наконец-то тишина, — произнес его "друг". — Но, между нами, от тебя действительно несет. Магистрам это может не понравиться.

Он все так же со скрещенными на груди руками смотрел на меня аристократически надменно, но в глазах его плясали веселые чертики. Если можно так сказать об отношении демона к человеку — он мне понравился. Густые, как джунгли, черные брови и нос с горбинкой, как у орла, придавали его лицу некий шарм, изюминку, которая превращала недостатки в достоинства. Да и относился он ко мне с уважением, которое тщательно скрывал за маской равнодушия.

— Ничего, потерпят, — произнес я, переключая внимание на вырубленное тело и думая, как же быть теперь.

Даже если сейчас от организаторов мероприятия не последует санкций, я все равно буду иметь неприятности — у меня теперь будут кровные враги — весь род этого паренька. Хм. И это уже в первые минуты, проведенные в академии.

Лакированные двери раскрылись, оттуда взволнованным шагом вышел лысеющий мужчина в черных одеждах и разукрашенном золотыми нитями плаще. Он шел мимо нас, казалось, не замечая, но на валяющегося человека посмотрел внимательно.

— Ну, я пошел, — сказал смешливый аристократ, — пожелай успеха.

Я успел только кивнуть, а его спина оказалась уже за закрытыми дверьми. Если не брать во внимание неподвижно лежащего пацана, я остался здесь в гордом одиночестве. Правда, по закону подлости, все важные мысли, на которых я давно хотел сосредоточиться, закончились. Ну что же, придется скучать и ждать...

Ждать долго не пришлось. Паренек, чьего имени я узнать так и не удосужился, выпорхнул из зала и, не глядя на меня, рванул к выходу. Гм. Странно. Ну да ладно.

Оставляя грязные следы на напольном ковре, я подошел к дверям, замер на секунду и толкнул створки. Кабинет, где сидели трое магов, выглядел не так роскошно, как зал, в котором я ожидал своей очереди: тут не было золота и мрамора — зато изящные занавески на окнах были подобраны очень умело и идеально гармонировали с черной лакированной мебелью. Сами же парадно одетые магистры чем-то напомнили мне экзаменационную комиссию в каком-нибудь универе — наверное, это потому, что сидели они за одним столом в центре кабинета и со скучающими минами ожидали приближения очередного студента. Для полного сходства не хватало доски и экзаменационных билетов, но это дело поправимое. Вон, на столе стоят какие-то странные приспособления, весьма похожие на детекторы, присоединенные к плафону из матового стекла. Приложи руку, и что-то будет...

— Представьтесь, молодой человек, — попросил седой мужчина, располагавшийся в центре собрания.

Двое остальных магистров на меня даже не посмотрели, видимо, за этот день устали до предела и с трудом сдерживались, чтобы не заснуть сидя. Хотя один из них, ожесточено пошмыгав носом, поднял голову и с неудовольствием оглядел меня.

— Альтаир.

— Безродный, значит. А платить тебе есть чем? А то, знаешь ли, шутников мы как-то не жалуем.

Я кивнул, благоразумно умолчав о том, что планировал попросить неделю срока, чтобы собрать требуемую сумму. В конце концов, сначала надо сдать испытания, а потом думать о подобных мелочах. Да и думать-то особенно нечего. Спосбов добыть денег не так уж и много. У Номаты я брать отказался, остается найти клад, что нереально, пойти наняться кем-нибудь, что долго и нудно, и ограбить кого-нибудь — что просто безнравственно. Поскольку к безнравственности мне не привыкать, этот вариант вполне подходит, а неделя мне понадобится, чтобы найти подходящую жертву.

— Ладно, не будем тянуть кота за хвост, — произнес тот же магистр. — Приложи руку к этой дощечке на столе и старайся вливать внутреннюю энергию изо всех сил.

Как я и предполагал, дощечка с изображением ладони была не чем иным, как детектором. Вероятно, хотят проверить запас моих сил. Шагнув к столу и стараясь не смотреть, как проснувшиеся магистры зажимают руками носы, глядя на меня с отвращением, я положил в указанное место ладонь и стал потихоньку вливать свои силы. Фиг знает, на что способны обучающиеся с детства люди, возможно даже, запас у них больше, чем мой, поэтому рисковать и выкладываться не в полную я не стал.

Матовый плафон на столе вдруг замерцал алым все усиливающимся светом, и враз сделался похожим на громоздкую настольную лампу с красным абажуром. Не получая никаких дальнейших инструкций, я продолжал наращивать вытекающую из меня силу, и скоро светильник стал издавать кроваво-красное свечение, быстро залившее весь зал.

На секунду оторвав взгляд от плафона, я увидел замершие лица магистров. Они уже не морщились, не зажимали носы и не проклинали меня вполголоса — они сидели, неподвижно вылупившись на плафон, от чего, на мой взгляд, сделались похожими на жаб, впервые увидевших цаплю.

Поняв, что переборщил, я стал сбавлять обороты и через несколько секунд перекрыл энергетический канал. Светильник померк и вмиг придал себе благонадежный облик шара из матового стекла.

Через несколько напряженных секунд седой магистр пришел в себя:

— Так, неплохо... Давайте теперь проверим вашу концентрацию.

При этих словах двое его коллег вышли из ступора и утвердительно закивали, прямо как китайские болванчики.

— Свеча, которую вы перед собой видите, — продолжил он, чуть заметно запинаясь, — загорается при должной концентрации. Сейчас я переверну песочные часы, и вы усилием воли должны будете зажечь пламя и поддерживать его в течение заданного времени. Если пламя свечи погаснет до того, как упадет последняя крупинка, считайте, что испытание вы не прошли. Все поняли? Удерживайте пламя, что бы ни случилось, иначе вам придется ждать еще три месяца. Ну, начали.

Простым усилием воли я зажег огонек магической свечи, и магистр перевернул песочные часы. Пламя на фитиле горело ровно, не подрагивая и ни колышась, но каким-то шестым чувством я знал, что стоит ослабить внимание, и оно погаснет... Впрочем, продержаться отведенное время можно было без проблем.

Неожиданно магистр, сидящий напротив, взял в руку что-то вроде прутковой указки и ткнул ею мне в живот. Я даже растерялся от неожиданности. Чего это он? Затем он подскочил со стула, и, наклонившись к моему лицу громко стал ругаться, обильно брызгая слюной. Глядя на него, я вздернул бровь, пытаясь сообразить, чем вызвана вспышка гнева, а когда он излил накипевшее "на грязного оборванца" и сел на место, я лишь пожал плечами. Что толку на него сердиться? Нервы у магистров тоже не железные, вот и сдали...

Затем вроде бы успокоившийся магистр вновь привстал и со всей дури залепил мне звонкую оплеуху. В ухе зазвенело не по-детски, щека запылала жаром. Такое прощать я не собирался:

— Ты чего это, старый пердун?! — высказался я, теряя остатки самообладания.

Осуждающе покосившийся на коллегу "седой", при моих словах икнул и взглянул на меня как на восставшего из мертвых. Сам же виновник инцидента смотрел на меня ошарашенно, и выражение шока на его лице медленно переходило в выражение ненависти... Он, не сводя с меня глаз, медленно поднялся и, казалось, уже собирался превратить выскочку в жабу, как вдруг его взгляд упал на все так же ровно горящую свечу.

Он перевел удивленный взор на меня и обратно, посмотрел на давно переставшие отмерять время часы, упал в кресло и молча откинулся на спинку.

Поняв, что произошло, "седой" опешил и тоже уставился на меня удивленными глазами, а третий магистр лишь беспомощно рыскал взглядом по наверняка испорченной свече и по "неправильным" песочным часам.