Круиз на корабле дураков/

Да так же, как и попали, простенько, по-русски. Вот что в первую очередь пытается сделать наш человек на чужбине? Конечно же, революцию, потому что, во-первых, ностальгия, и, во-вторых, чтоб не так было обидно, а то зажрались, понимаешь! Вот и нефиг чавкать, особенно если нечего, вернее не на что — батяни наши военно-морские прошлись по припортовым кабачкам, кликнули коллег, кто на мели, чтоб стаскивали задницы с рифов к нашим кораблям подработать на буксировке, решили мы суда к пристани подтащить, типа под погрузку. Грузить только пока особенно нечего было, вот мы и не грузились, сразу перешли к главному вопросу — к революции то есть. Революционную ситуацию создал лично, никому не доверил. Смотрю — шагает моряк-красавец, португальский естественно. С умыслом выбрал. Встал я у него на пути спиной к нему и в носу ковыряю. Дебил дебилом. Опять меня ногой и не попал... попал мордой в булыжник пристани. Кто ж такое стерпит? "Наших бьют!" Пошла массовка. Меня убивать. Спасибо братцам, выручили, не дали инородцам кровиночку изуродовать, самих их...

Но много их набежало, и пришёл бы нам карачун, кабы не пришла помощь — не выдержали широкие морские сердца наших новых знакомых. Отчего-то в любом порту все чужаки друг другу роднее аборигенов, и как раз чисто случайно так получилось, что поблизости оказалось много чужаков. Ну, не то чтобы чересчур, но для революции их оказалось достаточно. Ещё и мы дебилами больше не стояли, пустили в ход кортики, пролилась кровь, упали первые убитые, толпа озверела. Драка с поножовщиной для любого порта дело обыденное и такое же опасное, как пожар. Если вовремя не загасить очаг, может выгореть несколько кварталов, потому вполне ожидаемо появились солдаты плутонгами и сходу открыли огонь — уже было не до уговоров с прибаутками.

Бежать с пристани некуда, моряки, опомнившись, упали на камни, лежачих не добивали. Ну а нам разлёживаться недосуг, мы загодя скромненько удалились, незачем детям смотреть на такие ужасы. Наблюдали с каторжника, как военные порядок наводят. Хорошо у них получилось, быстро. Солдатики место побоища оцепили, навели ружбайки, офицер чего-то по-своему орёт. Бузотёров стали поднимать человек по двадцать, строить в колонну по одному, руки за спину. И такими партиями повели товарищей верной дорогой, к замку. В замке размещалась тюряга, администрация, арсенал, казначейство... ну и солдатские казармы, чтоб из естественной экономности всё разом охраняли.

Дядя Яша к офицеру подкатился. Что-то ему в кармашек сунул. Кричит, размахивая руками, за приятелей хлопочет. Теперь наш выход, мой, Плюша, Люта и Черныша. Еле как вчетвером припёрли два бочонка, тот, что побольше, солдатикам, другой, вообще-то, потерпевшим, но его тоже солдаты конфисковали. Отдали мы выпивку и рядом крутились, как положено пацанве. Пока офицер речугу толкал, да пока отделяли козлищ от баранов, затесались в первую партию арестованных, чисто за компанию.

И пошли мы палимые солнцем закатным в грустных своих размышлениях. Вот прочитай я этакую ахинею при жизни где-нибудь на форуме, даже критиковать бы поленился, без обсуждений же ясно — в жизни такого быть не может и всё! Но в том-то и заковыка, что мы немножечко после, или до... или, вообще, вместо? Но если вместо, то есть в игре, правила, даже самые идиотские, чётко прописываются разработчиками, то в реале правила пишет Тот, Кого не понять от слова никак. Возможно абсолютно всё, уж наше-то положение не позволяло в этом сомневаться. Идём в 17.. году по португальскому городку под конвоем и размышляем о правилах, ага! Вот такие, блин оригиналы, хотя замысел наш тривиален до пошлости. Задача — захватить замок, обезглавить силы местной самообороны и ограбить город.

Попытка напасть, пока его охраняют солдаты, даже не обсуждалась. Значит, выманиваем солдат из замка, проникаем внутрь... блин, и что дальше? Захватить изнутри тоже не получится, пристрелят сразу, да и бессмысленно, пока большая часть солдат снаружи. Тогда нафиг его захватывать? И что вообще это значит — флаг водрузить? Сдать под общежитие или снести нахрен? Нам бы замок только чуть-чуть ограбить, и сделать так, чтоб солдатики под ногами не путались. Как этот, блин, что сзади плетётся, подумать спокойно не даёт, постоянно на меня налетает.

Вот что я ему таково сделал? Ну, ударился морячок лицом об камушки, так сам же был виноват, ему бы радоваться, что ещё живой — нет, пинался всю дорогу, злопамятный какой. Вот ничему таких жизнь не учит, долягался он до греха, когда почти пришли, нас через ворота как раз только прогнали и во дворике строили. Он опять исподтишка меня ногой, а я по тени всё вижу! Шаг назад с полуоборотом и на опорную его ногу наступил. Не устоять ему было в этом дурацком положении, подтолкнул я его слегка конвойному под ноги. Одному под ноги, другому под ствол, тот его сразу и разрядил. Ужас какой-то это варварское оружие — в дырку в спине захаркин кулачок бы пролез!

Между нами и воротами арестованные толпились, со стороны ворот двое конвойных, а с нашей один ружьё разрядил, другой вообще выронил. Его сразу Черныш подобрал, упавшего солдатика Плюш гарротой придавил. Лют пока второй солдат на всё это варежку раззявил, подошёл к нему сзади, да в ливер железку воткнул. Солдаты от охраны ворот отвлеклись и шарахнули, не разобравшись, в скопление задержанных чисто по подозрению. Растерялись, замешкались, а ворота открытые, и туда, конечно же ворвалась Красная армия. Ну, наша шайка с местных активом за компанию. Дело наше было благородное, правое, хоть и маленькое — освободить жертв политических репрессий позднего средневековья из узилища. Не разбираясь, всех и сразу. Зажигательных речей им не говорили, лозунгами не кидались, они и так были правильно настроены — городишко ждала ночь просто пламенной страсти!

А мы не спешили, поджидали арестованных группами по два десятка, освобождали и отправляли их обратно в порт. Договаривались же на работы, и никакие аресты пиратские контракты отменить не могут. Ну не мог нам уже никто помешать, сигнал общей тревоги давал трубач с башни, в которой располагались захваченные нами ворота, а набатный колокол с кирхи близнецы содрали на медь, вандалы понимаешь. Хотя кирху всё-таки грабить не стоило, грешно ведь. Да и отвлекаться было лишним, суетливо всё прошло как-то, скомкано. Что поделать — экспромт. Но дворец губернатора выпотрошили, как и самого губера, задержался он на службе себе на беду. Ему бы отдохнуть, выпить рому с народом...

Охоч народ до халявы. От нашего рому их сморило, кому не спалось, пришлось совсем кисло, аж до смерти. Морячки, как сообразили, чего творится, да во что они вляпались, решили ограбить город, захватить наши корабли, погрузить награбленное и свалить в море. Или им наши деды подсказали? Даже помогали! Плотники на каторжнике вовсю шумят молотками и деревом, морячки под чутким руководством из портовых складов тащат добро в трюмы. Уже подходят к пристани первые подводы от здания администрации. Клык с Зубом, мастера логистики, всё организовали и продумали. Даже как-то умудрились убедить местных работяг, что всё официально, а за ночные работы доплатим, потом как-нибудь. Хотя они, кажется, считали, что иначе такое твориться просто не может. Или их так впечатлили задаток и выпивка?

Ой, да и ладно, нам не жалко и некогда. Спустили с поводков свору отморозков. Умно, упорядоченно. Парни разбились на ватаги до десяти рыл в каждой, выбрали главарей, или главари сами себя выбрали. Ну и пофиг, лидер говорил только с вожаками. Жёстко говорил, командовал. Спрос за их ребят с них. Про спрос они в курсе, знают Джека, да и нас тоже. Ребята нас весьма огорчили — все, как один, не задавались моральным выбором, он вообще, кажется, существовал лишь в наших головах. Не было тупых вопросов, лишь упоение жизнью и любимой работой. Красавчики! Циничная эффективность — их натура. Даже за нас лезли. Местные хорошо помогли с буксировкой, добрые у них лодки, нам пригодятся. Вот с них ребятки и начали. Продавцов той лодочки повстречали — повезло, никто не мешал, и парни Маленького Бони всё сделали сами, даже с удовольствием. Мы с Плюшем их подстраховали немного. Нормально у них получилось, только Бони на меня оглядывался. Узнал что ли?

Но не время этим заморачиваться. Всё должно идти отдельно, вовремя и в меру. По графику у нас намечалась беседа с местным старым казачеством. Пушок с Петей ушёл с их дедами говорить, а мы с Плюшем забрали местных, поделив русскоговорящих, и приступили к реализации плана. План не жёсткий, как программа, оставили зазоры для импровизации. Пиратский джаз — во мне пела "Серенада солнечной долины". Казачата явно жгли за собой мосты. Чего там деды решат, их интересовало чисто теоретически, они всё для себя решили. Им с нами понравилось — а с кем ещё так весело в-о-о-о-т такое вытворять!?

Сразу пошли к агенту. Тут на острове приличные люди дверь запереть ленятся, а этот гад даже собачками обзавёлся. Но собак нужно тренировать, а ему, видать, было некогда. Пришлось мне в прошлобудущем поработать собачником. Не кинологом, а именно собачником. Это такие злыдни в "мебельном" фургоне. Рано по утру проедет фургон по ещё пустым улицам, и детки не увидят больше дворовую любимицу Найду или обаяшку Шарика. Мерзкое ремесло, однако, пригодилось. Берём жердь с хитрой петлей... Пёсиков даже не закоцали, Клык с Зубом имеют на них виды. Повезло псам, увидят дальние берега. Агент по ним скучать будет, наверное. Чудом гад в живых остался, но совсем не рад, чудак. Всё-то ему было непонятно, кто пришёл и зачем. Сделал урода, не впадая в транс. Всего-то рукоятью пистоля пальчик дяде сломал. Два раза. Запел милейший, сдал адреса и контакты. Но мне это не очень важно. Агента ж как-то надо в себя влюбить, чтоб пожалел сироток и не желал нам зла — написал начальству, что мы тихо-мирно отбыли тонуть в море. У него две дочки, близняшки, пиратский джаз — жёсткая музыка, не для деток, отправили их на наших "голландцев".

-Мужик, ничего личного, но ты достал тебя уговаривать, — как извиняюсь перед ним. — К тому же я тебе не верю. Твои дети уйдут с нами. Мы кое-куда собрались, одолжишь деньжат в дорожку? Вот и умничка, а в благодарность, клянусь, девчонок пальцем не тронут и отпустят, когда и если придём. Ты уж постарайся, чтоб у нас получилось. Лады?

-Как я могу тебе верить? — простонал бедняга.

-Верить не надо — всего лишь надеяться, не скучай тут без нас, — прощаюсь с дядькой, — Ваня, на контакт с обеспечением, бегом. Парни, всё нужное складываем на скатерть, связываем. Тюк на телегу, дальше налегке пойдём.

-Дальше?!!! — задохнулся восторгом Митя.

-Конечно. Ночь длится, сил прорва, чего тупить?

Напрасно смерть изображают костлявой ведьмой в балахоне и с косой, она той ночью в каторжном рванье, шмыгая чумазым мальчишеским носиком, гуляла, лазила через заборы и в окна, шутила и смеялась с нами, среди нас. В джаз-банде общего пиратского беспредела мы вовсю дудели в свою трубу — грабили и мочили барыг, ростовщиков, сутенёров без жалости, даже с прибаутками. Нам с ними, бывшими католиками, детей уже не крестить. Местным ребяткам тоже, для того их и отдали мне и Плюшу. На зачистку, чтоб повязать, каторжане-то итак все повязаны.

-Ребята, кто возьмётся? Что-то у вас личики побледнели. Никто не возьмётся? Тогда я сам. Сюда смотреть, уроды! Вот так, салаги! — ору вытирая кортик о камзол жмурика, чувствуя себя как надо — последней сволочью...

-Дай мне! — решительно заявляет Митя.

-На...

Никакой истерики. Пацан отрабатывает удары...

-А можно мне? — Гриша застенчив.

-Митяй, дай ему ножик.

Куда делась Гришина застенчивость? Парень сросся с оружием.

-На, Зак, — Гриша с сожалением возвращает кортик.

-Джордж, я буду не я, если ты не получишь очень хороший нож.

-Джордж? А, это я, по-вашему. Тогда ладно. Что дальше, атаман?

Хм, атаман в их интерпретации — это не шутка, всё ж делаем серьёзно. Каждый занят своим: кто-то рубит, кто-то возит, кто-то на стрёме, и чтоб потом загорелось, надо подсуетиться...

Глава 16

Хотя, сколько не суетись, нет предела совершенству. И времени тоже нет. Под утро в бьющийся в истерике городок вошли первые солдаты частей, расположенных неподалёку с явным намерением покарать негодяев. Значит пора нам, мы-то не причём, и вообще не местные. У нас с негодяями свои счёты — захватили морячки наши корабли на том основании, что на них, видите ли, не написано, что они наши, и они, негодяи, большие и много их. Погрузили добычу, честных работяг и пассажиров загнали в трюмы, как скотину на продажу. А нас, несчастных сирот, вообще хотели выгнать из родной тюряги. Да и ладно, чего ругаться-то, рому хватит на всех.

Как всех леворлюционных матросов, их сгубила жадность — очень многие не смогли оторваться вовремя от грабежа. И немножечко демократия — устроили выборы атаманов, целых трёх, у нас же всего три корабля было, и митинг-пьянку-концерт. В разгар народного праздника с гулянья вернулись наши ватаги. Деды-опекуны, выразители наших интересов, получили в прениях дополнительные аргументы и незамедлительно их выдвинули, свернув прения нахрен. Правда, пацанам дела-то, в основном, было — только храпящих пиратов в трюм сволочь. Или в море выкинуть, кому не спалось.

Вот именно тогда впервые ребята напрямую прочувствовали на себе нашу власть в полном объёме. Так уж мы себя повели, что стал им ясен простой выбор — или остаться на пристани, или заткнуться и делать, что велят. Две ватаги мальчишек ушли за своими атаманами, всё по-честному, их никто не удерживал, дай Бог им удачи, маленьким братцам. Но большинство выбрали нас, корабли, море и пиратскую судьбу навсегда. Хотя в тот раз управились быстро, собрали-распихали по судам остатки, запрыгнули в шлюпки и потащили корабли на рейд. На выходе из бухты погрузились сами, подняли лодки, и полюбовались живописным восходом. Выпускной, блин, да и только!

Уходим на запад. Позади "вороньё и гробы", мы ж пираты. Сгорели дворец губернатора, портовые склады, дома состоятельных горожан. Хотя, судя по дымам на горизонте, ещё не сгорели, но сгорят точно. Приятно полюбоваться на дело рук своих, полезно перед сном, чтоб совесть спать не мешала. Да, хорошо поработали, и мальчишки молодцами, только погонять их. Передал своих пацанов Люту, чтоб покормил и спать уложил. И самому надо немного поспать...

-Выходи на палубу, стройся!

Блин, нафиг так орать? Что они ещё затеяли? А! Лют что-то говорил про построение. Пойти посмотреть что ли? Всё равно своими воплями поспать не дадут.

-Пойдём, Захарушка, запишемся в пираты?

-А мы кто? Такого в том городке начудили!

-Мы, Заки, просто уголовники. В уголовники попадают, а в пираты записываются.

-Опять хохмишь?

-Да ты пойди, проверь. А я пока вздремну трохи.

-Ладно... Неждан, ну Неждан!

-А? Что случилось?

-Чего это они? — каким-то стеснительным тоном недоумевает Заки.

Зак привлёк к себе внимание общественности. Одет по-пижонски в камзол на голое тело (великоват, блин!), чистые, почти новые штаны (панталоны без резинок на дурацких шнурках), при шляпе, поясе и башмаках, но без носков, то есть чулок (вот гадство!). На поясе кортик, за поясом пистолет. Ещё неделя не прошла, как нас с Заком за борт выбросили, а мы тут, да ещё и с форсом. Пацаны разглядывая чудо, комментируют, делают предположения, обмениваются мнениями: