Это был уже пейзаж удаленного на несколько сот миллионов лет будущего — и он испытал ни с чем не сравнимое разочарование, когда видение вдруг исчезло, вернув его в грубую реальность — он сидел, обалдевший, на грязном бетоне, а на его голову рушился ливень.
Он глянул вверх, — и тут же отвернулся, остервенело протирая глаза, — в них попала льющаяся с небес вода. Округа исчезла за стеной дождя, свет стал мрачным, зеленовато-свинцовым.
Рядом, всего шагах в пяти, сидел такой же обалдевший Охэйо — он ошалело посмотрел на него, встряхнул уже успевшими намокнуть волосами и решительно поднялся на ноги. Его рубаха превратилась в облепившую плечи грязную тряпку. Лэйит и Наури выглядели не лучше. Сандалии Лэйми исчезли, и он невольно поёжился, — останься и он в любом из трех представших им миров, всё кончилось бы несравненно хуже...
Ослепительная молния вновь расколола небосклон, — и вслед за ливнем начался град, больно бивший по голове и плечам. Оглушенный громом Лэйми ошалело осмотрелся и побежал к одному из орудийных блоков. Между закругленными снаружи кромками его боковых стен лежал неогражденный ров, уходивший в кромешную темноту. Слева в скошенной стене зиял отвесный ряд пулеметных амбразур, справа ржавая стальная лестница спускалась в ров метров на шесть.
Скатившись по ней к торцу орудийного блока, они вновь замерли, осматриваясь. Здесь, под бетонной плитой, опиравшейся на ряд толстых двутавровых балок, была узкая площадка. В монолитной, с отпечатками досок стене темнела двустворчатая дверь из литой стали, наглухо заваренная. Слева от неё узкая бетонная лестница несколькими маршами спускалась в глубину похожего на ущелье рва. Рушившийся в него ливень напоминал отвесную водяную стену, градины, попадая в край площадки, разлетались осколками, больно бившими по коже — и выходить отсюда не хотелось.
— Что это было? — вдруг спросил Наури и Лэйми с удивлением заметил, что его до сих пор бьет непроизвольная дрожь. — То, что мы видели? Оно настоящее? Но ведь будущее нельзя увидеть, его не существует...
— Когда я начал задыхаться, это было очень даже натурально, — буркнул Охэйо. — И снег тоже. У меня, между прочим, до сих пор в сандалиях песок. Мы были там, а насчет будущего... Вообще-то, меня учили другому, но в одной старой страшноватой книге было сказано, что времени не существует — всё уже случилось, и то, что мы считаем Реальностью, — просто ряд неподвижных картин, по которым скользит наше сознание, не замечая разрывов из-за их малости. Ну, даже если и так, Будущее, разветвляясь, должно вести к бесчисленным вариантам. Хотя мы, почти наверняка, видели наиболее вероятное. И тогда...
— Ты хочешь сказать, что всего лет через десять Паулому населят эти... эти твари? — спросила Лэйит. Её голос тоже заметно дрожал.
— Я видел только одного... нечеловека, — ответил Лэйми. — Может, это просто гости... туристы...
Лэйит отвернулась.
— Их были тысячи. И — не одного человека.
— Мы видели разное? — удивился Охэйо. — А ну-ка...
Лэйит помотала головой.
— Нет. Я не смогу. Это... страшно.
— Говорят, что Сугха оставляет за собой... таких нелюдей, — хмуро сказал Наури. — Вообще-то она должна пройти в стороне, но близко, а эти твари очень многочисленны. Паулома может держаться ещё долго, но в конце-то концов... а попасть в Башню мы не можем.
— Тогда пойдем домой, — предложила Лэйит. — Мне тут не нравится. Тут страшно.
Охэйо подошел к ведущей вниз лестнице, задумчиво глядя на неё.
— Других мнений нет? Хорошо. Тогда...
Завопив для храбрости — или, может быть, от восторга, — он бросился вниз. Лэйми помчался за ним, неистово проклиная его и пытаясь прикрыть хотя бы глаза. Ливень его уже не пугал, но градины врезались в тело, словно камни, и он подумал, что останутся синяки.
Они спустились вниз метров на двадцать, нырнув в темноту между монолитными стенами. Ров здесь не кончался, — он уходил ниже, уже в совершенно непроницаемый мрак, — но вдоль его торца тянулась узкая площадка и в её концах темнели проемы, перекрытые толстенными стальными дверями. Та, что вела в орудийный блок, была распахнута и Лэйми бегом бросился к ней, прикрывая лицо от градин, свистевших словно пули. Вслед за ним в проем нырнул Охэйо. Сдохнуть можно от этого, решил Лэйми, чувствуя, как мокрая холодная ткань джинсов противно облепляет бедра.
Коридор длиной метра в два упирался в непонятной глубины шахту, сейчас прикрытую массивными решетками. Под ними была только темнота и Охэйо тут же предположил, что решетки, показавшиеся им поначалу столь надежными, открывались одним поворотом рычага. После этого комментария в животе Лэйми словно запорхали бабочки размером с лису.
Они ненадолго замерли на повороте коридора. Напротив входа в стене было квадратное окно, перекрытое массивной стальной плитой, — в ней зияло жерло широкой трубы, ведущей куда-то в непроницаемый мрак. Справа темнела массивная литая дверь, закрытая, но не запертая, — она подалась, когда Лэйми уперся ногой в стену и изо всех сил потянул за длинную вертикальную ручку.
Переступив через высокий порог, он шагнул в душный мрак, густой, как призрачно фосфоресцирующая жидкость. В нем мерцали мутно-фиолетовые овалы давным-давно перегоревших ртутных ламп — они издавали назойливое жужжание и он невольно дернулся, приняв их за глаза каких-то тварей. Почему эти лампы не сгорели совсем и почему сюда до сих пор поступал ток?..
Он помотал головой, словно вытряхивая из неё эти бесполезные вопросы. Здесь пахло водой, ржавчиной и плесенью. От влажных стен ощутимо веяло холодом и легко одетый Лэйми поёжился. Он видел лишь смутное белое пятно, словно плавающее перед ним в темноте — светлокожее лицо Охэйо. Казалось, что головы у него нет, — черные волосы сливалась с царившим здесь мраком, — и Лэйми стало страшновато. Так вот и рождаются истории о привидениях...
Кто-то толкнул его сзади — он по запаху узнал Лэйит и в этот раз не испугался. Наури стоял сразу за ней — они все невольно прижались друг к другу, напряженно вглядываясь во тьму. Через минуту глаза Лэйми расширились и смутные очертания подземелья выплыли из мрака. Выглядело оно непривлекательно — стены и потолок обшиты огромными железными листами, шершавыми и ржавыми. Справа тянулся ряд глубоких округлых альковов, перемежавшихся с приоткрытыми дверями. Левая, наружная стена была глухой, лишь здесь, возле входа, в ней зияла пара прямоугольных проемов, ведущих к грузовым лифтам и лестнице. Это помещение было раза в два уже самого блока и Лэйми понял, что монолитные стены занимают половину его объема — внешняя толщиной метра в три с половиной, внутренняя тоньше — всего каких-то метра полтора. Да, здесь очень боялись Башни...
— Куда дальше? — отрывисто спросил Наури. — Мы уже на самом дне.
— Нет, — Лэйми задумался, пытаясь вспомнить свои сны. Он уже видел в них это место — но отрывочно и очень, очень, очень давно... — Где-то там, впереди, есть люк...
Охэйо медленно пошел вперед, бесшумный, как настоящий призрак, — он всегда лучше Лэйми ориентировался в темноте, и не уставал рассуждать о преимуществах больших глаз. Вдруг он остановился, присев на корточки, перед квадратным проемом в полу. Тяжеленная стальная крышка лежала рядом и, подойдя к нему, Лэйми увидел жерло круглой трубы, уходившей уже в совершенно непроницаемый мрак.
— Ты хочешь сказать, что нам нужно спускаться туда? — спросила подошедшая Лэйит. Её голос заметно дрожал.
— Точно, — Лэйми широко улыбнулся.
Лэйит покачала головой.
— Нет. Я не смогу. Если из Башни выходят такие жуткие твари, что вокруг неё пришлось построить настоящую крепость, лезть туда, наугад, — явно не лучшая идея.
Охэйо подошел к ведущей вниз лестнице. Вздохнув для храбрости — или, может быть, от страха, — он нырнул во мрак. Оттуда тянуло ледяным сквозняком и Лэйми представился целый лабиринт залитых чернотой коридоров — совершенно некстати, так как Аннит уже исчез в этой дыре.
— Ты с ума сошел? — почему-то шепотом спросил Наури. — Что нам там делать? У нас даже фонарей нет.
— Там, внизу, между идемитными блоками, должны быть малые, постоянные Ворота, — сказал Лэйми. — Разве ты не слышишь?..
— Нет, — буркнул Охэйо.
Его бледное лицо словно плавало в круге непроницаемой тьмы и Лэйми вновь поёжился, — сцена была как из кошмарного сна. Но, похоже, другого пути к Башне не было...
Аннит скользнул вниз, и его лицо исчезло. Сдерживая невольную дрожь, Лэйми последовал за ним. Его босая нога наткнулась на что-то скользкое, отдернулась — и в тот же миг он получил кулаком по икре.
— На голову наступать не надо, ладно? — прошипел Охэйо снизу. — У тебя ноги грязные.
— А чистыми можно? — ехидно спросил Лэйми.
— Не-а. Не торопись так. Если что, я вам скажу.
Лэйми замер на минуту. Охэйо спускался беззвучно, он слышал только редкий шорох ладоней и ног.
— Порядок. Спускайтесь, — его голос доносился слабо, словно из бездны, и Лэйми с трудом удержался от брани. Эта затея совсем ему не нравилась... но он сам её начал.
Когда он полез вниз, все волоски на теле встали дыбом, — снизу несло ледяной жутью, казалось, что там, в глубине, затаилось нечто, невыразимо страшное.
Спускаться ему пришлось долго — и с каждой ступенькой, казалось, становилось холоднее. Внизу пахло мокрым бетоном и ржавчиной, воздух был промозглый и сырой, и мокрое тело Лэйми покрыл озноб. Лишь с одной стороны исходило слабое тепло. Протянув руку, он коснулся Охэйо. Тот испуганно вскрикнул и эхо покатилось в темноту, отзываясь гаснущими переливами. Жар, исходивший от него, стал сильнее и Лэйми догадался, что Аннит покраснел, стесняясь своего девчоночьего вопля. Но, едва его последние отголоски угасли, Лэйми навострил уши: откуда-то спереди доносился слабый гул, похожий на гул далекого поезда.
Они осторожно пошли к нему, невольно держась за руки и касаясь свободными ладонями стен. Лэйми тщательно ощупывал пространство впереди, прежде чем шагнуть, и пол тоже — ему вовсе не хотелось удариться обо что-то или, того хуже, провалиться в очередной люк. Все его мускулы мелко дрожали — отчасти от нервного напряжения, но по большей части от холода. Озноб стал таким сильным, что вызывал уже боль, босые ноги немели. Рука Охэйо в его левой ладони была единственным источником тепла.
Вдруг он замер и резко обернулся назад. Лэйми обернулся вслед за ним... и с удивлением увидел, что сверху медленно спускается яркий фиолетовый луч толщиной в его палец и длиной в руку. За ним на расстоянии ладони двигался второй такой же луч. Зрелище было очень странное — эти лучи ничего не освещали, словно их образ возникал прямо в глазу. Они прошли совсем рядом с ними и углубились в пол. Лэйми мгновенно опустился на колени и начал ощупывать его, искать какие-то отметины, однако напрасно: на бетоне не осталось никаких следов. Но стало почему-то страшно.
Какое-то время они стояли неподвижно, стараясь осознать случившееся. Вблизи пространственных Ворот — особенно закрытых так неплотно — могли происходить самые дикие вещи и Лэйми решил, что идти дальше было бы чистым безумием. Вот только Охэйо пошел дальше, а бросить здесь друга он не мог.
Они замерли, налетев на поперечную стену, пошли вдоль неё — и вдруг увидели справа слабый синеватый свет. Он мерцал в конце длинного туннеля с темными, влажно блестевшими стенами. Гул здесь был гораздо сильнее, тело уже вибрировало от него, а теперь Лэйми ощущал и движение воздуха, — он колебался, словно по нему шли волны, но ветер не дул ни вперед, ни назад. Сердце колотилось так, что он даже испугался, — такого с ним никогда не случалось...
С невыразимым ощущением панического восторга — он словно наяву оказался во сне — Лэйми медленно пошел вперед, по-прежнему не выпуская из руки ладонь Охэйо. Теперь, когда он видел пол, идти стало легче, и он удивленно приоткрыл рот, когда туннель вновь повернул направо.
Они вошли в круглое, высокое помещение. Из его литых бетонных стен выступали плоские торцы восьми идемитных блоков, словно отлитых из черного, блестящего стекла. Между ними, точно в центре зала, пылало веретено бешено вихрящегося сияния. Смутные, неясные картины сменялись в нем так быстро, что запомнить их было невозможно — но Лэйми не мог отвести от него глаз. Веретено резко и неритмично пульсировало — и казалось, что сама реальность колеблется вместе с ним. Гул заполнял воздух, каждая клеточка тела вибрировала от него — и Лэйми казалось, что всю его кожу покрыли тонким слоем упругой, неумолимо сжимавшейся резины. Дышать стало трудно, — казалось, он где-то глубоко под водой.
Говорить тут было невозможно и он ошалело осматривался. Они стояли на средней из трех кольцевых галерей, обегающих шахту. Трапециевидные бетонные выступы вели от неё к веретену Ворот, не доходя до него всего сантиметров на двадцать, — войти в них он мог без всякого труда. Куда они ведут, нельзя было представить. Но после череды странных видений там, на площади, Лэйми томила неутолимая тоска по другим мирам, — и потому, опередив Охэйо, он бездумно шагнул вперед.
9.
Это было похоже на прыжок в воду — его подхватило и понесло что-то невероятно плотное, мешающее дышать, сжимающее грудь и всё тело, смутно, неразличимо мерцающее — и почти в тот же миг выплюнуло. Лэйми больно ударился коленями об холодную каменистую землю, упал на четвереньки, потом замер. Голова мучительно кружилась, его по-прежнему куда-то несло, но ощущение постепенно слабело. Когда оно окончательно прошло, он поднял голову, осматриваясь, — и замер вновь, уже от удивления. Тяжелые тучи скрыли сияние заката, похолодало, стало почти совершенно темно — но они, судя по всему, оказались на каком-то необозримом неровном пустыре. По всему его периметру стоял ряд идемитных массивов, за ними мерцали полотнища силовых полей. Впереди клубились чудовищные зыбкие силуэты, великанские, фосфоресцирующие неземной зеленью тени в развевающихся одеждах, — они то пригасали, то вспыхивали ярче, словно поднимаясь в рост. Сердце Лэйми ухнуло, он не сразу понял, что видит просто подсвеченные снизу столбы пара у Башни — похоже, её строителям не был чужд своеобразный эстетизм.
Слева кто-то приглушенно чихнул и он повернул голову. Охэйо стоял на четвереньках всего шагах в трех, лицо у него было совершенно обалдевшее — он был готов увидеть что угодно, но это...
Они осторожно пошли вперед, лавируя среди бетонных глыб и ржавых металлических конструкций, прислушиваясь после каждого шага и напряженно осматриваясь. Вокруг не было ни огонька, ни души — но даже это необъяснимо пугало. Ветра тоже не было, но лицо Лэйми ощущало странные движения влажного воздуха, словно вокруг него порхали невидимки. Из огромных провалов в земле с глухим мощным гулом поднимались толстенные столбы пара, рассеивая текучий зеленый свет. Между ними темнели вздыбленные нагромождения мятой стали высотой в несколько этажей — словно какой-то гигантский бульдозер снес здесь целые заводские цеха. Впереди вздымалась плывущая в подвижном свечении выпуклая наклонная стена фундамента Башни. В ней зиял трапециевидный портал с распахнутыми стальными воротами. Дойдя до него, Лэйми замер, за ним остановились остальные.
