Сага о невезении

— Немедленно выползай, демонова тварь...

— А то что? — с интересом спросил тоненький голосок.

Пока я придумывала, чем бы таким запугать пикунью, она аккуратно вылезла на дорогу, замерев на расстоянии пары метров от моих ног, и предупредила:

— Убьешь меня, и вы никогда отсюда не выберетесь.

Я снова задумалась, гневно оглядывая свалившееся на меня несчастье. Пикунья напоминала крохотную старушонку: ростом не больше полуметра, морщинистая и худосочная, с лохматой гривой седых спутанных волос. Лицо ее было не слишком приятным, брови и ресницы отсутствовали напрочь, нос торчал крюком над маленькими синими губами, а крохотные черные глазенки смотрели на меня с вызовом.

— Чего ты хочешь? — вздохнула я.

— Смотря, чего хочешь ты, — ехидно отозвалась она, но увидев, что чаша моего терпения вот-вот переполнится, соизволила продолжить. — За кого спрашиваешь, за себя, али за всех троих?

— Что, лошадей учитывать не будем? — недобро усмехнулась я

— Зверей не трогаю, — отмахнулась та. — А вот твои спутники успели отказаться от выполнения моих требований и надеются, что их спасешь ты.

— Что ты такого от них попросила? — изумилась я, даже позабыв разозлиться на Кайю с Арвеном. Но пикунья только пожала плечами, давая понять, что эта тема не обсуждается. Я вздохнула. — За троих. И мне нужны гарантии.

— Мы никогда не обманываем, — насупилась та. — Значит так, за троих я хочу обещание, воспоминание и..., — она ненадолго задумалась, постучав скрюченным указательным пальцем по подбородку, — и боль.

— Давай по порядку и подробно, — попросила я.

— Начнем с мужика. Ты должна пообещать мне произнести слово "нет", когда я тебе скажу. Это отложенное обещание, однажды тебе зададут вопрос, а я подам знак, и тогда ты должна будешь сдержать слово.

— А если я откажусь?

— Тогда я заберу его навсегда.

Я задумалась, над тем, кем же все-таки был Арвен. Одно слово взамен на его жизнь, казалось бы не слишком высокая плата. Только я слишком хорошо знала, что иногда это короткое "нет" может разрушить не только твою судьбу, но и чужие. С другой стороны, я всегда смогу отказаться от обещания, но пикунья наверняка и это предусмотрела. Слишком непросто все должно быть, чтобы она потребовала такое. Ну да ладно, пока я не разберусь кто он и к чему может привести его смерть, пусть уж он будет жив.

— Согласна, — пробормотала я, уже чувствуя, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Вот и ладушки, — улыбнулась пикунья, обнажив полусгнившие зубы. — За деваху тебе предстоит испытать боль в сражении. Ты должна убить своих врагов.

— Я готова, — обреченно произнесла я. Все-таки сражение — это понятно, и это не нанесет последствий будущему.

В тот же миг сморщенная фигурка исчезла, а туман расступился, выпуская ко мне шестерых дроу. Они стояли полукругом передо мной и смотрели прямо в мои глаза. Я закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Всех их объединяла не только расовая принадлежность, все они были Оренто — мои родители, двое старших братьев и две младшие сестры. Моя семья. Те, воспоминания о ком поддерживали меня на плаву. Те, о ком я грезила и кого мечтала увидеть. Те, разлука с которыми причиняла мне самую острую боль. Убить их?!

— Спокойно, Арли, это фантомы. Они не настоящие, спокойно...

— Арлиниэль! — громовой голос отца прервал мой дрожащий шепот, — Ты позор нашего рода! Как ты посмела предстать перед нами?! У тебя не осталось ни капли уважения к своей семье! Ты думала десять лет — это достаточный срок, чтобы мы оправились?!

Я вздрогнула. Фантомы могут разговаривать? Они знают все, что со мной случилось? Отец ринулся на меня, доставая на ходу свой меч. Я едва успела принять его удар на свой клинок, когда его тяжелый кулак вонзился в мой живот. В глазах померкло, но я нашла в себе силы отпрыгнуть в сторону. Призраки, не призраки, а боль причиняют реальную!

— Ты никогда не умела нормально владеть мечом! — продолжал он, снова нападая на меня. Я едва успевала обороняться, борясь с охватившим меня смятением. Это иллюзия, иллюзия, билась мысль. А голос отца продолжал костерить меня на чем свет стоит, припоминая мне все оплошности, которые я когда-либо совершала. Его гневный голос поднимал целый вихрь эмоций и мешал сосредоточиться. Гнев, вина, злость, обида, боль, неверие — все настолько смешалось, что я перестала различать где правда. Я все пыталась убедить себя, что они ненастоящие, но это было так трудно.

— Я всегда считал, что ты недостаточно сильна для того, чтобы возглавить клан, — заявил он.

— А я всегда считала тебя отвратительным отцом! — зло ответила я. Злость придала мне сил, воспоминания, детские обиды на отца, который всегда был слишком занят, чтобы быть рядом помогли мне ожесточиться. Я улучшила момент для трансформации, каким бы он ни был сильным, шансов у него больше не было. Увеличив скорость, я смогла сбить его с толку и через несколько минут и вонзила клинок под его левую лопатку. Он упал на землю и затих, а я изумленно наблюдала за тем, как расплывается кровавое пятно на его безупречно белой рубашке.

— Это неправда, это все иллюзии. Это все бред, — продолжала уговаривать себя я, чувствуя, как слезы подступают к горлу, и подгибаются колени.

— Вэл! — истерично заорала моя мать и, трансформируясь на ходу, кинулась на меня. Я едва успела увернуться от удара в лицо, а она ловко выбила меч из моей руки, едва не сломав мне запястье.

— Арлиниэль, как ты могла?! Ты последние мозги растеряла?! — кричала она, удар ее хвоста сбил меня с ног и пригвоздил к земле. Мать всегда отличалась непомерной силищей в боевом облике, подумала я, отчаянно пытаясь выбраться из захвата. — Это же твой отец, как ты могла убить его?!

— Вы ненастоящие! — как молитву повторяла я, стараясь не вслушиваться в ее слова, причинявшие мне огромную боль и зарождающие все большие подозрения.

— Ненастоящие?! — мать нагнулась ко мне и начала хлестать меня по щекам. — Может, и ты ненастоящая?! Вытащила нас из дому и набросилась! Что нужно было сделать, чтобы не узнать собственных родителей? Ты сошла с ума!

— Нет! — горячие слезы уже катились из глаз, сердце рвалось из груди, а она продолжала трясти меня, как куклу и кричать, кричать. Потом она вонзила когти в мое плечо, а второй рукой потянулась к шее. Я дернулась из последних сил, освобождая руку и вонзая дротик прямо в ее висок.

— Мать никогда бы не попыталась убить меня. Вы все обман! Вы — не моя семья! — закричала я, вытирая с лица слезы и кровь. Братья кинулись на меня одновременно, но довольно быстро потерпели поражение. Так уж повелось, что женщины в нашей семье сильнее. Следующей на очереди была одна из моих сестер, она была подростком и не умела еще менять облик, но парными мечами владела очень неплохо. Вот только меня уже нельзя было остановить, ярость и боль захлестнули меня полностью, подстегивая ненависть к этим фантомам, пытавшимся обмануть меня. Моя семья не напала бы, будь я хоть трижды изгоем. Через десять минут все было закончено, пять трупов и одна жмущаяся неподалеку фигурка. Я подошла к ней и вгляделась в ее лицо. Моя младшая сестра, совсем еще кроха, которая ничего толком не умела и не понимала. Я посмотрела в испуганные детские глаза и почти сломалась.

— Арли, не убивай меня, — прошептала она. — Я так скучала по тебе.

Я села на землю и обхватила голову руками. Это невыносимо! Это слишком больно. Детские ладошки неуверенно легли мне на плечи, а потом я почувствовала, как ее худенькое тельце доверчиво прижимается ко мне.

— Арли, зачем? — маленькие капельки падали с ее ресниц на мою шею и скатывались вниз. Я сжала зубы и прижала ее к груди. Больно. Так больно мне еще не было. Голова готова взорваться от непонимания происходящего, от обреченности, от жалости, вины и всепоглощающей боли. Маленькие ладошки гладили мою спину, а кудряшки щекотали нос. Она продолжала жаться ко мне в поисках защиты, такая маленькая, хрупкая и доверчивая. Я перестала понимать что-либо, мечтая только, чтобы этот кошмар закончился. Я медленно сходила с ума от разрывавшей меня тоски, от обострившегося чувства утраты. Как же это больно!

— Прости, моя маленькая, любимая Ди, — срывающимся голосом произнесла я и убила ее. Ее головка откинулась назад, и я успела разглядеть ее взгляд. Непонимание, отразившееся в детских чистых глазах, ударило меня в самое сердце.

А потом все они исчезли, и я увидела пикунью. Они действительно были фантомами, но от этого боль не уменьшалась. Я обхватила себя руками и сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, как в детстве, когда я чувствовала себя одинокой и беспомощной.

— Твои друзья свободны. Осталась ты.

Я не удостоила ее ни взглядом, ни словом, едва заметно кивнув головой.

— Я хочу забрать у тебя одно воспоминание.

— Забирай, — равнодушно сказала я. В тот момент мне не было важно, что именно она заберет. Я никак не могла прийти в себя после боя и мне хотелось просто остаться одной. Древние знают, как я ошибалась. Но она только кивнула и растворилась, шепнув:

— Ты свободна теперь.

Они трясли меня за плечи, я вяло отбивалась, не в силах заговорить. Туман рассеялся, а в небе расположилась, весело мерцая, радуга. Я снова зажмурилась, потерла глаза пальцами и ненадолго отстранилась от окружающего мира. Лицо моей младшей сестренки с мертвыми удивленными глазами рассеивало темноту, укоряло, обвиняло во всех смертных грехах. Что могло быть хуже того, что я сделала? Могла ли я утешить себя тем, что спасала другого человека? Человека, которого, по иронии судьбы, хотела убить. Имела я ли я право отмахнуться от убийства собственной семьи и просто идти дальше? Я честно пыталась взять себя в руки, но их лица, их голоса возвращали меня обратно в пучину боли и горя. Наверное, я больше никогда не смогу увидеть их, обнять, прижаться к груди отца, услышать ласковый голос матери, поиграть с сестренкой. Может быть, это испытание мне было дано специально, чтобы я перестала цепляться за прошлое? Но за что же мне тогда вообще цепляться? Смутное ощущение чего-то важного тревожило меня, я понимала, что помимо родных потеряла нечто еще. Вот только что? Я постаралась сосредоточиться и бросилась в глубины собственной памяти в поисках пробелов, пытаясь найти то, чего еще недоставало в важной для меня картинке. Это помогло отвлечься, но вот положительных результатов не было. Я чувствовала себя потерянной, обманутой и даже не представляла как вернуть себе целостность. Я нашла в себе силы смахнуть остатки слез, открыть глаза и встать. Все ушибы и царапины, нанесенные мне фантомами, исчезли, я была полностью здорова, но и это не порадовало меня. Я оглянулась и натолкнулась на внимательные взгляды своих спутников, вот только ком в горле помешал мне сказать что-либо, поэтому я тронула Дакаска и отправилась в путь. У них хватило ума пойти следом, не задавая больше вопросов. Они просто дали мне то, в чем я так отчаянно нуждалась — возможность разобраться во всем самой. И шагая вперед, я почувствовала, что где-то глубоко внутри во мне зашевелилась благодарность к ним, несмотря на то, что они были виноваты в моих терзаниях не меньше, чем я сама.

Глава 8

Кайя Мерано

Остаток дня прошел спокойно, никто так и не проронил ни слова, погрузившись в собственные раздумья. Я вызвалась дежурить первой, и Каро впервые не стала со мной спорить и послушно улеглась спать. Сидя у костра, я наблюдала за ее спящей фигурой и задавалась все тем же вопросом — что с ней произошло? Когда она вдруг исчезла прямо посреди тропы, да еще и вместе со своим конем, мы не на шутку перепугались и провели несколько томительных часов в ее поисках. Мы облазили все окрестности, но так и не смогли найти ни следа дроу. В итоге мы вернулись на развилку и решили немного подождать. Каро нарисовалась из ниоткуда: в один момент ее не было, а в следующий она уже сидит на земле, закрывая лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону. На наши вопросы она никак не реагировала, и мы, удостоверившись, что в физическом плане она в порядке, оставили ее в покое. Эльфийка же весь день была сама не своя, ее била дрожь, она периодически украдкой смахивала слезы и продолжала молчать. Ни у меня, ни у задумчивого Арвена не было никаких идей, поэтому мы терпеливо ожидали, пока Каро придет в себя.

Дроу заметалась во сне и начала что-то тихо бормотать, я приблизилась к ней и смогла разобрать только нечто среднее между "прости" и "уйти". Во сне она казалась особенно беззащитной и несчастной, я не знала, что происходило с ней все последние годы, и не могла понять, за что она так сильно меня ненавидит. Неужели провал обычного задания может привести к такому? Для меня последствия оказались более чем жестокими, но я признавала, что в том была и большая доля моей вины. К тому же, я понимала, что дело было не только в том, что я не позволила ей убить того человека. Здесь явно было замешано что-то еще, вот только я не могла найти ответа без помощи эльфийки. Она снова начала метаться, запутавшись в одеяле и постанывая. Слов было не разобрать, но ее голос, тихий и умоляющий, был так не похож на обычный презрительно-холодный, он был пропитан болью, и я решилась помочь ей. Мельком взглянула на посапывающего Арвена, удостоверилась, что обстановка вокруг достаточно безопасная и спокойная, чтобы оставить лагерь без присмотра на пару минут, и закрыла глаза.

— Отступите злые демоны, оставьте свою жертву, рассейся зло и забери с собой боль. Эта ночь будет для нее спокойной и целительной, принесет облегчение, покой и отдых. Отступите демоны... — слова приходилось подбирать на ходу, получалось не слишком красиво, но зато эффективно. Я почувствовала знакомое жжение в ладонях, открыла глаза, которые вместо окружающего мира увидели ауру эльфийки. Я судорожно выдохнула — ее цвета, лучше любых слов и действий, рассказали мне о состоянии Каро. Тоска, ожесточение, отчаяние, боль, одиночество, опустошение и ни одного светлого пятна. Неужели в ее жизни нет места радости и счастью? Как, вообще, она живет? Ее внутренний мир напоминал черную дыру, пожирающую все позитивные эмоции, разрушенный, пустой и холодный мир. Вот, как она жила на самом деле. Я потянулась к ее воспоминаниям, стараясь ориентироваться только на цвет и не читать их, нашла большое ярко-оранжевое пятно и потащила его наверх, заставляя проникнуть в сон Каро. Эльфийка даже не пыталась сопротивляться моему вторжению, она просто сдалась и опустила руки. Ее измученная душа наблюдала за мной издалека, доверившись, моля облегчить страдания. И я не могла отказать ей в этом. В конце концов, могла я совсем мало — обеспечить одну спокойную ночь, вот и все. Но зато я расстаралась на славу, дыхание дроу стало глубоким и равномерным, лицо приобрело безмятежность, и даже обозначился намек на улыбку, она лежала спокойно, подложив ладони под щеку. Я довольно улыбнулась и вернулась к костру.

— Что ты с ней сделала? — свистящий шепот заставил меня подпрыгнуть на месте. Я укоризненно посмотрела на проснувшегося оборотня и приложила палец к губам.