— Конечно. Не в первый раз. Но это, думаю, в последний раз. Фермы, по донесениям, уже захвачены или вот-вот падут, форт Пикеринг мы возьмем завтра утром, бояться нечего.

— Ладно, если Вы так уверены...

Полковник проводил генерала до дома на Джексон Стрит, где еще недавно жила богатая мемфисская семья. Ради приезда генерала их выставили за дверь сегодня утром, сказав, что дом конфискуется, так как отец семейства, некто Джон Лестер, был захвачен в плен на Индейских курганах, и, следовательно, оказался мятежником. Женщинам и детям разрешили одеться, но имущество — а обстановка была весьма изысканна, у миссис Лестер был неплохой вкус — осталось в доме. Чего только не сделаешь ради генерала, от которого может зависить твое будущее...

Гаррисон и правда устал — годы давали о себе знать, поэтому заснул он немедленно. Тем временем, пехота Второго и Третьего батальонов входила в город с юга. Они смяли находившийся там небольшой отряд, охранявший подступы с юга, а выстрелы послужили сигналом для кавалерии.

Янки не боялись ничего — город был уже более двух месяцев как их, местное население частично ушло, частично было запугано донельзя, а частично сидело в лагере на месте бывшего форта и в зданиях тюрьмы и бараки для рабов. А после уничтожения последней позиции южан на Курганах единственное, что им еще принадлежало, был форт Пикеринг. Офицеры переселились в реквизированные у населения дома, солдаты расквартированы в разных помещениях в городе, в форте из северян были лишь караульные. Только военно-морская база, не пострадавшая во время захвата города, служила еще казармой.

Дозоры хоть и выставлялись, но солдаты предпочитали сидеть в тепле кабаков и лишь один-двое обычно дежурили на улице, время от времени сменяемые товарищами.

Кавалерийская лава прошла к форту, уничтожив часовых и захватив казарму караульной роты, и через распахнутые ворота на территорию базы. В считанные минуты весь личный состав был пленен. Тем временем, пехота захватила арсенал на южных окраинах, после чего пошла по городу, не встречая почти никакого сопротивления.

После захвата базы, вторая рота зачистила порт и запихнула всех пленных в бараки, а первая и третья ворвались в город с севера. Янки теперь просто сдавались — умирать никому не хотелось. Единственная перестрелка, при которой двое были убиты и пятеро ранены, произошла между своими — пехотинцы слишком поздно заметили белые повязки у кавалерии.

Полковник Тейлор пытался организовать хоть какое-то сопротивление, но тщетно — его заарканил Юра, которого научил этому крестный. Попав в плен, он вдруг стал давать показания, и объяснил, где именно находился генерал Гаррисон.

Генерал, хотя и почти полный тезка знаменитого аболициониста, был человеком с чувством юмора и не питал никакой личной вражды к южанам. И когда к нему ворвалась группа в сопровождении самого Сэма Хьюстона, тот сразу оценил обстановку, рассмеялся и сказал:

— Ну что, похоже, зря я поверил полковнику. Наступление на Натчез, видимо, отменяется. Вот моя шпага, полковник.

— Насчет наступления вы, думаю, правы, — сказал Хьюстон. — Будьте моим почетным гостем.

— Не могу сказать, что с удовольствием, но такова жизнь. Поздравляю, полковник.

Подошедший мобильный медицинский отряд проверял состояние бывших пленников лагеря и тюрем. Многих пришлось эвакуировать в больницу на Черепашьем острове — обморожения, истощение вплоть до дистрофии, болезни, а также следы побоев. В тюрьмы попали те, кто измывался над заключенными. А еще оказалось, что полковник, которого захватили на Курганах, был не кем иным, как Питером Стивенсоном, "героем" Техаса и "Армии Освобождения".

Глава 31. Вашингтонский облом.

— Джентльмены, Вице-Президент Линкольн и сенаторы!

В зал Палаты Представителей вашингтонского Капитолия торжественно вошел вице-президент. За ним, как свита, проследовали сенаторы — двадцать восемь человек, по два на каждый штат, все еще пребывавший в составе САСШ; оккупированные Кентукки, Мэриленд и Делавер, равно как и штаты, посмевшие восстать против законной власти, лишились многого, включая своих представителей в Конгрессе.

Сенаторы шагали столь торжественно, и Линкольн был настолько выше их всех, что это было похоже на мать-утку и ее выводок. Забегая вперед, именно эта карикатура появилась на следующий день в одной из немногих оставшихся в живых балтиморских газет; увы, это был ее последний выпуск на долгие годы.

— А теперь, джентльмены, лидеров обеих палат Конгресса прошу выйти и провести в зал нашего президента Оуэна Брауна!!

Под взрывные аплодисметны, Браун вошел на подиум и начал:

— Джентльмены, я собрал вас здесь, чтобы рассказать вам об одном радостном известии. Как вы знаете, из-за морозов движение по рекам невозможно, а телеграфная связь с освобожденным Югом пока не налажена, так что информация пришла к нам не сразу. Но у меня радостная новость: пятнадцатого января был взять Ноксвилль на востоке Теннесси, а шестнадцатого Нашвилль, столица штата!! Теперь мы контролируем почти весь Теннесси — как вам известно, Мемфис был освобожден нами еще в ноябре! Остается только Чаттануга на границе с Алабамой, но и ее падение произойдет в ближайшее время.

Последовали еще более бурные аплодисменты.

— Я полагаю, что в Мемфис уже прибыл генерал Гаррисон, назначенный мною командующим Армией Миссисипи, и как только вскроется лед на реках, мы захватим Хернандо и Натчез — последние бастионы рабовладельцев на реке Миссисипи.

Опять аплодисменты.

— В Кентукки, Мэриленде и Делавере скоро закончится период умиротворения и начнется новая жизнь. Для этого прошу в ближайшие дни принять законопроект, разрешающий внеочередные выборы в умиротворенных штатах и дающий право голоса только находящимся там гражданам северных штатов, а также местным неграм.

Аплодисментов на сей раз не последовало. Тут встал лидер сенатского меньшинства, сенатор от Индианы Джеймс Нобль, и сказал.

— Мистер президент, означает ли это, что в Конгрессе могут появиться негры? Мы считаем это нежелательным.

Похоже, он выражал не только свое мнение — Браун обратил внимание на то, что Ноблю хлопали не только члены партии вигов и Республиканской партии, ранее враги, но после победы аболиционистов объединившиеся перед лицом нового противника. Более половины фракции аболиционистов также выражали свое одобрение. Такого Браун не ожидал, но он принял соломоново решение и сказал не то, что значилось в речи, написанной для него Уиллиамом Гаррисоном, председателем Партии Свободы.

— Думаю, эти штаты пока будут под военной оккупацией, и пока еще не будут считаться полноправными Соединенными Штатами. Так что выборы будут только в местные органы власти. Надеюсь, что через один-два месяца к ним присоединится и Теннесси!!

И он запел "Тело Джона Брауна", гимн своей партии. Его воодушевленно подхватила почти вся Палата и более половины сенаторов.

Тут в зал вбежал Эйбрахам Линкольн, сын вице-президента. Он подбежал к своему отцу, Томасу Линкольну, и что-то ему прошептал. Браун, увидев взгляд последнего, прервал пение и с удивлением спросил:

— Что случилось, Томас?

— Мистер президент, новости из Теннесси!

— Неужто уже пала Чаттануга?

— Нет, мистер президент, мы потеряли Мемфис!!

Глава 32. Первые лучи рассвета.

— Папа! Папа!

Юра обнял Лану и Андрюшу, подхватил их на руки и начал кружиться по комнате. Дети заливались счастливым смехом, не зная, что завтра им уже возвращаться в Форт Росс с бабушкой. Спасибо крестному, генералу Кии, что вызвал его в Сен-Луи, и что приготовил ему такой сюрприз. С детьми приехала мама, папа не смог — служба...

Несмотря на минус двадцать, бабушка строго наказала пойти погулять, но через десять минут пришлось возвращаться — дети не привыкли к морозам; после чего долго играли втроем на полу служебной квартиры, покрытом толстым ковром. После сытного обеда (опять бабушка постаралась) Юре было пора идти на встречу с генералом. Он зашел в соседнюю квартирку за Андреем, и они пошли в соседнее здание. Они прибыли за пять минут до назначенного времени, но их уже ждали.

— Юра, Андрей, поздравляю, все прошло отлично.

— Да это не мы, это генерал Хьюстон. Кстати, вчера пришла новость — его в генерал-бригадиры произвели. Еще за Хернандо. И за Блуфилдс.

— Знаю уже, говорил с ним. Он говорит, Блуфилдс деблокировали без него, а в освобождении Мемфиса наша помощь была ключевой. Так что не скромничайте. Итак, к делу. Начну с хорошей новости. Было принято решение о присвоении тебе, Юра, звания капитана, а тебе, Андрей, лейтенанта. Так будет легче работать с южанами — все-таки у них развито понятие статуса, намного больше, чем у нас. Необходимые курсы вы пройдете потом, пост фактум. Юра, ты остаешься начальником отряда, Андрей твоим заместителем.

Теперь плохая. Янки взяли Нашвилль. А оттуда прямая дорога на Бермингхэм в Алабаме и на Мейкон и Саванну в Джорджии. Южане перегруппировались и остановили южан по обеим дорогам, но их намного меньше, и вооружены они плохо. Мы послали было оружие в Нашвилль, но туда более трехсот километров, и их пришлось переориентировать на Мерфрисборо и Франклин, через которые проходят все дороги на юг. Надеюсь, что южане выдержат — у янки пока заботы по зачистке самого Нашвилля. Так что лучший вариант — удар по Падуке. Но они сейчас, вероятно, укрепят Юнион Сити и Мейфилд, по единственной крупной дороге из Мемфиса.

— Сегодня с утра я говорил с Сэмом. Он думает сначала взять Кейро, и только потом пойти на Падуку.

— Да, слышал уже. Интересная мысль, знаешь ли... Кейро... Если получится, то они заблокируют как спуск по Миссисипи, так и по Огайо. У него может получиться. Ладно. Что вообще скажете о южанах?

— Кадровые военные очень неплохие, но даже ополченцы весьма храбро сражаются. Новое оружие практически все постигли на лету, ведь все умеют стрелять — кто не был до того в армии, тот охотился. Новую тактику постигли весьма скоро, хотя настоящих битв еще не было, посмотрим, что будет, когда янки будут всерьез драться.

— А что о наших? Про медицину и радио и так понятно, а что про артиллерию и минометы?

— Семидесятипятимиллиметровая пушка, хоть и устарела, хороша — и весит мало, и стреляет далеко, а прямой наводкой разбивает любую тамошнюю кладку. Минометы, понятно, по площадям. За них особая благодарность от генерала Хьюстона.

— И какие теперь планы? Он мне послал сообщение про Кейро, но деталей я еще не знаю.

— Идем на Дайерсбург и Юнион Сити. Там небольшой отряд пойдет дальше к Падуке, а более крупный по дороге на Кейро. Тамошняя дорога — не более, чем просека, жилья там практически нет до самого устья Огайо. Если погода останется морозной, то нападем на Кейро по льду. Если нет, то подгоним пароходы — вот сколько мы их захватили в Мемфисе — и нападем на него с реки.

— Синоптики вроде обещают, что морозная погода останется как минимум до февраля.

— Жаль При таких температурах максимальная скорость — где-нибудь двенадцать миль в день для пехоты и двадцать для конницы. Сэм взял с собой лишь конный батальон с артиллерией, плюс новосозданные конные отряды — там еще на две роты, если брать тех, кто хорошо показал себя с новым оружием. Значит, будем там не ранее двадцать шестого-двадцать седьмого января. Хьюстон уже вышел в поход, хочет лично командовать операцией. А на Падуку пойдет одна из рот ополчения, чтобы никто не догадался о наших планах.

— Так... Тогда лучше всего будет, если вы присоединитесь к Хьюстону у Дайерсбурга, они как раз послезавтра должны туда дойти. Там гарнизон весьма мал, так что проблем не будет. А у тебя будет еще денек с детишками, я перебронирую их билет домой. Мне завтра в Новый Орлеан, увы, но сегодня вечером пойдем-ка в Ле Кок д´Ор, лучший ресторан в Сен-Луи, между прочим. Я приглашаю.

— А как же дети? Оставим с мамой?

— Еще чего. Леночку я тоже хочу видеть. Для них там игровая комната. Думаю, им понравится. А наш стол будет совсем рядом.

Глава 33. Рейдер.

— Нейтан! Где ты был?? Мы думали, тебя убили!!

Джон Деррик осуждающе посмотрел на Нейтана, выехавшего из леса.

— А почему сразу убили? А вдруг меня захватили? — улыбнулся Нейтан.

— Если б захватили, то мы б об этом узнали — кое-какие каналы информации у нас уже налажены. Так что давай, рассказывай!

Нейтан рассказал все, закончив со вздохом:

— Вот и все. Как видите, ничего не вышло.

— Ну уж ничего. Винсент, как ты сам сказал, погиб от пули, а не на виселице. А ты еще восемь янки убил.

— А можно я съезжу еще постреляю? Не здесь, а по тем, что идут на юго-запад.

— Один? Нет, не пущу. Вообще тебя пороть надо!

— Пороть меня было можно только родителям... — тут Нейтан погрустнел, вспоминая, что никого у него больше нет. — Так что пустите, отомщу и за них, и за братьев с сестрами, и за Винсента. Тем более, так, как я, у вас никто не стреляет. А тут мы просто сидим и информацию собираем.

— Доиграешься... Если они завтра лес прочешут, что тогда?

— А какими силами? Их в городе осталось-то одна рота. Другие ушли на Дайерсбург и Мейфилд.

— А это ты откуда знаешь?

— Информацию собирать тоже нужно уметь. А у меня в городе кореша.

— Ты понимаешь, насколько ты для нас ценен?

— Понимаю. Поэтому в ваших интересах отпустить меня на денек. А я вам за это все расскажу, что я в городе узнал.

— Ну что с тобой поделаешь... Ладно, поезжай. Только завтра и ненадолго. Сегодня приказываю отдохнуть. Лошадь-то откуда взял?

— Как откуда? Моя она. Вернул награбленное.

— Твоя? С фермы??

— Ну да.

— Чувствуется, лучше тебе на ней в город не ездить. А то если узнают...

— Ты прав. Но я в город и не собираюсь. Пока не собираюсь...

На следующее утро, Нейтан ехал по тропинке, проходящей параллельно дороге на Мейфилд. Об ее существовании он знал уже давно, впрочем, в Кентукки таких было немало; их прокладывали самогонщики и прочие лихие ребята, ведь именно запад Кентукки был тем самым "Диким Западом", где народ не так серьезно воспринимал законы, и мало кто платил налоги. Разве что фермеры и богатые горожане. Конечно, с индейцами торговли больше не велось, по причине отсутствия самих индейцев, но нравы менялись очень медленно.

Даже несмотря на то, что лошадка шла шагом, он двигался быстрее, чем янки, и скоро нагнал арьегард. Он подался чуть вперед, зарядил ружье, и стал высматривать жертву.

Вдруг он увидел человека на коне, ехавшего к хвосту колонны. На шляпе он увидел серебряный лист. Подполковник!!

Он прицелился и выстрелил. Подполковник слетел с лошади и рухнул в снежный занос. Нейтан же вскочил обратно на Принцессу и повел ее по какой-то оленей тропе. Через полчаса, он подъехал к началу колонны, которая прекратила движение, и подстрелил человека уже с золотым листиком — майора. После чего спокойно направился к леску у Падуки.

По дороге он вдруг увидел верхового, скачущего по направлении к Падуке. С этим пришлось повозиться. Первым выстрелом он его только ранил, но, к счастью, тот свалился с седла. Пока он пытался встать, Нейтан смог наконец перезарядить ружье и выстрелил еще раз. Тот дернулся и затих. Нейтан обыскал его карманы, захватил оружие и провозимую тем сумку, после чего утащил его подальше в лес и засыпал ветками. Потом взял под уздцы Принцессу и лошадь убитого и спокойно вернулся к своим.