Может у меня колготки порвались, или тушь на пол лица растеклась, или титька из декольте вывалилась? Да вроде все в порядке. Причина Сашиного внезапного веселья заключалась в чем-то другом, и он явно не собирался мне ее сообщать.
— Я дам тебе деньги просто так, без процентов, но при одном условии.
— Каком?— внутренне я вся подобралась, не зная, какой гадости ожидать от него на этот раз.
— Ты вернешь мне деньги за семь дней.
— Да без проблем,— мне главное Вику из-за решетки вытащить, а уж дальше мы с ней что-нибудь придумаем вместе.
— Держи,— Саша, протянул мне деньги, и я взяла их, не пересчитывая.
— Спасибо.
— Да не за что, всегда рад помочь,— ответил он, потом поднялся из-за стола, и встал к окну, спиной ко мне, показывая своим видом, что мне пора. Я поднялась и попрощалась, он только кивнул, так и не обернувшись, а я спешно покинула его кабинет, втихаря, пока он смотрел в окно, прихватив с собой заветный журнальчик.
Александр стоял у окна и наблюдал за Ольгой. Она, в сопровождении охранника, уверенной походкой вышла из дома и направилась к своему автомобилю, BMW необычного цвета. Девушка пару минут посидела в машине, потом завела двигатель, плавно тронулась с места и поехала прочь.
Он продолжал смотреть ей вслед до тех пор, пока она не покинула его территорию, потом тяжело вздохнул.
Он столько времени пытался найти того, кто услышит Зов Вора, и вот это произошло прямо у него на глазах, а этим кем-то оказалась Ольга.
— Бл*, ну, почему ж именно она то, а?— обреченно обратился он не известно к кому. Он уже давно выкинул ее из своей жизни, а вот теперь выясняется, что она именно тот человек, который ему нужен,— судьба, что ли у меня такая дурацкая!
Он в сердцах выругался и отвернулся от окна, глянул на свой стол и замер. Журнал со Стражем исчез. Александр не удержался и рассмеялся:
— Ну, Оля, ну воришка.
Через час, борясь со сном, я была у Митрофанова. Увидев меня, он недовольно хмыкнул, наверное, надеялся, что деньги я не достану, и хоть одну из нас все-таки посадят, и мы исчезнем из него жизни. Сейчас, размечтался.
Я с наглой физиономией вручила ему деньги, и произнесла:
— Сделай все красиво, детка!
Он вспыхнул от такой фамильярности с моей стороны, и уже хотел было что-то сказать, но, увидев мой предупреждающий взгляд? вовремя остановился. Все таки компромат на него у меня был ого-го какой.
В начале своей юридической практики Митрофанов под действием наркотических средств, придавался плотским утехам с несовершеннолетними. Его поймали с поличным, и плакала бы его блестящая карьера, если бы он не сумел найти поход к судье. Он выложил кучу денег, и дело замяли так cсловно никогда и ничего не было. И никто бы никогда не узнал о произошедшем, да вот только мы с Викой однажды ограбили дом, того самого судьи, и стали обладательницами тоненькой синенькой папочки, в которой содержались все подробности того инцидента. Вот так Митрофанов получил на свою шею вечный груз в нашем лице, а мы блестящего адвоката в свое полное, и главное, безвозмездное пользование.
В общем, золотой защитник засел за телефон, улаживая наши с Викой дела. Он был адвокатом от Бога, ни одного проигранного дела, за всю его многолетнюю практику. Я думаю, Митрофанов смог бы вытащить из тюрьмы даже серийного маньяка, которого поймали в тот момент, когда он в темной подворотне нарезал зловредную старушку на мелкие ломтики.
— Поехали,— произнес он, через пять минут, — отвезем деньги, и можешь забирать свою непутевую подругу.
— Спасибо, ты просто душка,— я направилась к выходу, а адвокат, скрипя зубами, пошел за мной. Как же ему, наверное, в этот момент хотелось придушить меня. Не представляю, как только сдержался.
Мы поехали на другой конец города, я вела машину, стеклянными глазами глядя на дорогу, а Митрофанов подозрительно косился на меня. Когда я пропустила светофор и проехала на красный, чуть не став причиной аварии, он испуганно проорал:
— Ты что ж делаешь то? Напилась что ли?
— Нет,— промямлила я, тряся головой и пытаясь придти в себя,— голова с утра болит.
— Я не собираюсь помирать из-за твоей головной боли! Следи за дорогой внимательнее, растяпа! Как ты только воровать то умудряешься с такой координацией! И не смотри на меня своими глазищами. Давай, едем живей, пока я с тобой с ума не сошел!
— Да не вопрос!— рассердилась я и утопила педаль газа.
Через пять минут мы были на месте, я стала немного бодрее из-за того, что разозлилась, а он похоже немного поседел после такой поездочки.
Деньги я отдала, с Митрофановым тепло попрощалась, выслушав его очередное признание в том, что это была самая неприятная встреча в его жизни, что он надеется никогда больше не видеть мою препротивную и глубоко отвратительную ему физиономию, и отправилась за подругой.
Виктория уже ждала меня возле полицейских ворот. Увидев нашего зелененького Васяточку, она начала возбужденно подпрыгивать и махать мне рукой, словно боялась, что я проеду мимо и брошу ее в этом неприятном месте.
Едва я успела остановить машину, подружка с легкостью заскочила внутрь и бросилась мне на шею
— Спасительница ты моя,— проорала она мне на ухо и смачно поцеловала в щеку.
— Так, не виси на мне!— со смехом ответила я,— от тебя воняет как от Колдыр Колдырыча!
— Не сомневаюсь, — глумливо произнесла Вика и демонстративно почесала подмышку. Видок у нее был еще тот. Сальные, растрепанные волосы, висели сосульками, одежда мятая, лицо усталое. Зато глаза светились неподдельной радостью,— Все домой, домой, поехали домой! Мне нужна ванна, чистое белье и кружечка крепкого кофе. И я убью любого, кто встанет у меня на пути.
Викуля была красавицей, с вздернутым носиком, длинными светло русыми волосами и большими выразительными светло-серыми глазами, невысокого роста с гибкой, ладной фигуркой. Я всегда сравнивала ее с ивовой веточкой, изящная, с отменным вкусом и чувством собственного достоинства. Моя любимая подруга. Даже больше чем подруга, сестра. Мы с ней в детстве даже резали себе ладошки и "кровью обменивались", с детской наивностью полагая, что теперь то уж точно стали родными.
Она была на два года старше меня, серьезнее, и иногда тряслась надо мной как курочка-наседка, словно я была маленьким несмышленым цыпленком, постоянно попадающим в неприятности. Хотя, что и говорить, косячила я часто и со вкусом, а Вика, в зависимости от обстоятельств, меня либо ругала, либо сопли подтирала. Кстати, за каждый косяк, я была вынуждена становиться моделью для ее портновских изысканий, поэтому она даже ждала таких моментов. Иногда сидя на кухне, она отрывалась от какого-нибудь модного журнала, задумчиво меня рассматривала и произносила:
— Мне надо срочно, что бы ты выкинула какую-нибудь глупость! На меня вдохновение снизошло.
Обычно долго ждать ей не приходилось....
— Ну, как в тюряге, товарка?— ехидно поинтересовалась я, переходя на тюремный жаргон.
— VIP— курорт, блин,— ответила она в тон мне,— что ж не присоединилась? Вместе отдохнули бы.
— Ага, а кто же тогда бы твой зад вытаскивал?
— Кстати, что для этого потребовалось?— спросила Вика.
— Конечно же, деньги, — с легкой усмешкой ответила я, и назвала сумму.
Вика, распахнув глаза и рот, уставилась на меня:
— Ничего себе! Где ж ты столько взяла? Мы же все до копейки на Васятку потратили.
Я замялась, почему-то мне показалась, что мою встречу с Александром она явно не одобрит.
— Мне их Хромов дал.
В машине повисла гнетущая тишина, Виктория нахмурилась, а потом недоверчиво переспросила:
— Саша?
— Ну да, разве ты знаешь еще какого-нибудь Хромова?
— Оль, как ты до этого вообще могла додуматься?
— Да, от безысходности, как же еще?— вздохнула я,— никто мне денег не дал, красть — не было сил, других вариантов не нашла. Честно говорю, до последнего надеялась, что придумаю какой-нибудь выход, но... в общем, сегодня с утра я с ним встречалась.
— Ладно, хоть оделась достойно, а не как девушка по вызову,— отметила она, мазнув взглядом по моему внешнему виду,— ну и как прошла встреча?
— О, прекрасно,— я в двух словах рассказала. Сил на длинное повествование не было, безумно хотелось спать.
— Значит, процентов он не потребовал, а поставил только жесткие сроки возврата долга?— уточнила Вика, задумчиво глядя в окно.
— Да, — подтвердила я.
— Не нравится мне это все, не к добру.
— Думаешь, выйдет мне боком вся эта затея?— внутри словно зашевелился клубок змей.
— Уверена. Я ему не доверяю.
Я ничего толком не ответила, потому что именно в этот момент мои ясные очи закрылись, а организм решил маленько поспать, и плевать он хотел на то, что я была за рулем.
Мы вылетели на обочину дороги, и не знаю каким чудом, остановились в полуметре от бетонного столба.
— Оль, ты с ума сошла?— провизжала подруга,— решила от избытка чувств в обморок хлопнуться?
— Нет,— промычала я, приваливаясь спиной к сиденью,— просто так боялась встретиться с Сашей, что выпила пять таблеток успокоительного.
— Дура, — беззлобно сказала Викуля и скомандовала, — ну-ка марш из-за руля, дальше я сама поведу! Не хватало еще убиться по дороге домой. Я, понимаете ли, только на свободу вышла, можно сказать, жизнь заново начинаю, а тут ты со своими пилюлями.
Я не помню, как мы доехали домой, как оказалась в своей спальне, наверное, заботливая подруга дотащила на своем верном плече.
Проспала я больше суток, и все это время мне снилась прекрасная статуэтка лошади, что она моя и больше ни чья. Проснулась я оттого, что меня придавило чем-то тяжелым. Кое-как разлепив глаза, обнаружила рядом с собой Ваньку, он спал, уткнувшись мне в живот, и взгромоздив на меня свою тяжеленную ручищу.
Почувствовав, что я проснулась, он тоже разлепил глаза и с нескрываемой нежностью и заботой посмотрел на меня:
— Ну, как ты?
— Нормально,— прохрипела я, голос не хотел слушаться.
— Вика сказала, что у тебя голова болела ужасно, и ты таблеток напилась, чтоб хоть поспать нормально.
— Ага, — мне оставалось только мысленно поблагодарить подружку за эту предусмотрительную ложь, сама бы я сейчас, до такого не додумалась.
-Ты смотри у меня, не разболейся, а то горло першит, голова болит,— тихо произнес он, и осторожно убрал с моего лица прядь волос.
От этого жеста, у меня внутри все просто свело от боли и стыда. Я не могла и не хотела ему больше врать. Я была полнейшей эгоисткой, использовала его для того, чтобы выкарабкаться из той ямы, в которой оказалась благодаря Хромову, чтоб вернуться к нормальной жизни и ничего не давала взамен. Я просто позволяла себя любить, потому что мне это нравилось, потому что мне было это необходимо, но так и не смогла ответить на его чувства взаимностью. После встречи с Хромовым, как нельзя более ясно поняла, что нет никакого шанса у Ваньки, на мои ответные чувства. Для меня по-прежнему существовал лишь этот сероглазый гад.
И не было у меня никаких прав так поступать с добрым, заботливым и бесконечно преданным мне Чижиком. Я тяжело вздохнула и, боясь передумать, произнесла:
— Вань, нам надо серьезно поговорить.
— Что случилось?— в его голосе проскользнула тревога. Он посмотрел мне в глаза, и, столкнувшись с их мрачным выражением замер, я почувствовала, как напряглись тугие мышцы руки, все еще лежавшей на моем животе.
Отступать было не куда, спрятав взгляд, чтоб не видеть боль в его глазах, я набралась смелости и произнесла:
— Нам надо расстаться.
В тот день Ванька ушел из моей спальни со словами: "Ни черта у нас с тобой еще не кончено!". Он был в ярости, но оставался, уверен в том, что мы для друга предназначены судьбой, сказал, что даст мне время, чтоб успокоиться и выкинуть весь этот бред про расставание из головы.
Вика, когда об этом узнала, чуть голову мне не оторвала. Орала полдня, мол, я со своим Хромовым не замечаю по-настоящему важных людей, любящих меня и способных сделать счастливой. Поскандалила она знатно, зло хлопнула дверью и куда-то ушла.
Вот так, мою попытку расстаться не поддержали, а ведь я только хотела сделать как лучше.
Раздался входной звонок, я выглянула в окно и увидела, что возле калитки топчется какая-то женщина в темно-синем, мешкообразном платье. Вика испарилась, поэтому мне не оставалось ничего другого как идти и открывать дверь.
Это оказалась тетенька— почтальон. Она вручила мне заказное письмо, дождалась, пока я распишусь за него в квитанции, и ушла по своим важным почтальонским делам.
Я равнодушно покрутила конвертик в руке, и направилась к дому, скрывая его на ходу.
Там оказалось два пригласительных билета на выставку в краеведческом музее. От Алисы. Эта неугомонная мадмуазель, по-видимому, решила организовать очередное торжественное мероприятие.
В музей идти я не собиралась, ничего интересного для меня там не было.
В конверте кроме пригласительных билетов и записки от Алисы была еще небольшая, сложенная в три раза яркая брошюра. Недовольно поморщившись, я достала ее и стала рассматривать.
На первой страничке красовалась надпись:
"Не пропустите! В рамках турне по России только неделю в нашем городе будет представлена редчайшие экспонаты из коллекции М.Джонсона".
Кто такой М.Джонсон я понятия не имела, но на следующем развороте была приведена его краткая биография. Американский коллекционер, посвятивший свою жизнь поиску прекрасного во всех уголках нашего мира...бла, бла, бла.
Ну, вот зачем мне этот коллекционер сдался? Я раздраженно покачала головой и выкинула пригласительные в помойку, справедливо полагая, что Вика тоже не воспылает желанием посетить эту чудо-выставку, а Алиса прекрасно переживет наше отсутствие. Вон пусть Линку пригласит.
Я прошла на кухню, и внезапно поняла, что пригласительные-то я выкинула, а вот несчастная брошюрка по-прежнему в моих руках. С тяжелым вздохом я принялась ее листать, но уже не третьей странице замерла как вкопанная.
Там был он!
Мой гордый конь!
Мое наваждение, моя внезапная страсть.
Стоит ли говорить, что через секунду я уже ковырялась в мусорном ведре, доставая скомканные пригласительные?
С огромным трудом мне удалось уговорить Вику пойти со мной в музей, она все еще дулась на меня из-за Ваньки.
Наш историко-краеведческий музей, носил имя своего основателя, известного мецената, коллекционера и просветителя. Располагался он в самом центре города, на проспекте Ленина в величественном сером, дореволюционном особняке.
Это был даже не музей, в обычном понимании этого слова, скорее огромная частная коллекция древностей, книг, оружия, живописи и просто красивых вещей, собранная увлеченным человеком.
Периодически в нем открывались приезжие выставки. Именно так и случилось в этот раз. И я была просто счастлива, что наш город посетила драгоценная Коняжка.
Вика ходила по залам, рассматривала экспонаты, а я больше часа просто простояла рядом с заветной статуэткой и никак не могла на нее насмотреться, разве что слюнями старинный паркет не закапала. Виктория несколько раз подходила ко мне, удивленно пялилась сначала на меня, потом на лошадь и, пожимая плечами, удалялась. Моего восторга по поводу данного шедевра она явно не разделяла.
