Двадцать второй

Я вообще всё это время — около месяца — ходил, как во сне. Не верил. Не верил, что могу пойти и посмотреть на Лави. За руку взять. Поговорить. Просто так, безо всякой синхронизации. Есть, знаете ли, вещи и получше...

На базе пытались подшучивать над моей странной привязанностью к новичку. Даже папашей называли — уже знали, кто его прототип. Я даже внимания особого не обращал, не до того было. Юрий, кажется, рад был моей помощи. Лави всё-таки не простой солдат вроде меня — что прикажут, то и сделает. Он любой приказ может оспорить, да с приведением таких аргументов, что командир усомнится, не дал ли он маху, говоря такие глупости!

Безумно повезло мне в том, что не приходилось надолго покидать базу. Тем более, катер-то сдох! Значит, прощайте, гиперпрыжки (я не афишировал своего знакомства с астронавигацией, это было каким-никаким, а козырем в рукаве), работаю только в пределах Солнечной системы. А в ней как раз было тихо...

Время шло, я начинал нервничать. Лави тоже. Испытания на совместимость с ЧС провели, но они окончились пшиком. Не подходило ему ничего. Моя бы подошла, наверно, но увы, поделиться ею так же, как образцами тканей, я не мог.

Юрий явно зашел в тупик. Начальство на его запрос о том, что делать с Лави (его так и звали, как он представился, придя в себя, Лави Бакманн, шутник чертов), не ответило и ответить не могло, программка всё еще работала. А вот что будет, когда она откажет, и на Земле узнают о неучтенном биологическом объекте...

-Дайте мне его пилотом, — предложил я как-то. — Мой ИскИн сдох, а летать надо. Я уж как-то привык к дальним перелетам! А Лави вроде способен ориентироваться в космосе...

-Ну да, — желчно сказал Юрий. — Умнейшего парня — в простые пилоты! Нашел, что предложить... Да и нельзя тебе людей доверять, если ты даже ИскИн довел... Что с ним случилось, кстати, установить удалось?

-Говорят, самоуничтожился, — ответил я чистую правду. — Самоубился, если проще. Похоже, приревновал меня к новичку. Нормально, а? Говорил я, что он чокнутый, а никто не верил!

-Это никак не проявлялось!

-То, что он мне любовную лирику позапрошлого века читал, — это, по-вашему, не проявление? — осведомился я. — Нет уж, хватит с меня ИскИнов...

Вопрос о трудоустройстве Лави остался открытым, и... С этим надо было что-то решать. И очень быстро, пока вся наша затея не пошла прахом.

Десять... Девять...

Сейчас зазвонит будильник.

Я осторожно повернулся, стараясь не рухнуть с койки на пол — на двоих она никак не рассчитана, но на полу слишком жестко. Как-то умещаемся. Хорошо, теперь все такие толерантные, никому нет дела до того, кто у кого ночует... Диана только плачет по углам, но чем я ей помогу?

Восемь... семь...

-Просыпайся.

-Угу... — Лави уткнулся носом в подушку. Его рыжий ёжик колол мне ладонь. У меня самого волосы отросли уже настолько, что закрывали уши. Я даже челку обрезал. Интересно, сколько еще?..

Шесть... пять...

-Просыпайся, говорю, хуже будет!

-Угу...

Четыре... три...

Я провел ладонью по его спине. Ноль реакции. Ладно, сам виноват!

-Я предупредил.

-Угу...

Два... один...

Я предусмотрительно зажал уши, а Лави подбросило так, что я всё-таки чуть не загремел на пол.

-Что за чертовщина!

-Побудка, — ответил я, ухватившись за него покрепче, иначе удержаться на краю не было никакой возможности. — Пора на службу и всё такое. Ты б и раньше услышал, если б у меня ночевал. Тебя-то не будят!

-Изверги... — Лави обнял меня, прижался всем телом, вздохнул.

Это надолго. Будильник может хоть обораться, соседи — обстучаться в переборку, но что толку?

Я ведь говорил, Лави столько лет не испытывал физического контакта, что теперь не может удержаться, чтобы не потрогать что-нибудь. Всё равно, что. Стенку, прибор, льющуюся воду, материю или вот меня. От и до. Иногда по часу приходится терпеть, пока он удовлетворит тактильный голод... Хотя почему "терпеть"? Руки у него чуткие, более чуткие, чем были прежде, он сам это отмечает, и... а, чёрт!

-Нас уже возненавидели соседи... — пробормотал я, переходя на устаревший французский, мы оба его знали. Мою каюту могут прослушивать, а пока додумаются, что за язык, пока смогут дешифровать...

-Это нестрашно. Нас и в Ордене ненавидели. Ты мебелью швырялся. По ночам.

-Потому что ты меня бесил.

-Я не нарочно.

-Ну конечно, я поверил...

Нет, всё-таки он чуть-чуть отличается от того, прежнего. Неточно вспомнил сам себя. И запах другой — тело-то уже не то. Но память — сильная штука, а воображение — еще сильнее, и мне уже кажется, что так было всегда...

-А теперь?

-Что — теперь?

-Теперь тоже бешу?

-Нет, — честно ответил я. — Теперь — нет.

-Плохо, — серьезно сказал он, и очередное перемещение его руки заставило меня вздрогнуть. — Разучился. Юу, ты что?

-Ничего, — я прикрыл глаза. — Время уходит, Лави. Это всё... скоро кончится, если мы ничего не придумаем.

-Да, — он резко сел. Лицо сделалось серьезным. — Ты прав. Я говорил, что вот... побыть бы человеком, и умирать не жаль. А ни черта подобного. Теперь еще жальче.

-Вот именно, — я тоже сел, спустил ноги на пол. — Думай, Лави. Твоя башка лучше моей. Намётки плана у нас есть, что станем делать дальше?

-Я думаю, — ответил он, обнял меня сзади, уперся подбородком в плечо. — Я всё время об этом думаю. И не вижу выхода. Мы сваляли большого дурака, Юу. Надо было еще до начала всего этого безумия продумать пути отхода. А теперь — только угнать катер и прорываться на Землю. Либо не рыпаться и сидеть здесь.

-Здесь тебя рано или поздно разоблачат. Кроме того, Юрий вокруг тебя давно ходит, хочет резервную копию снять. Устраивает?

-Не слишком. А с первым вариантом что?

-Не прорвемся. Собьют еще на внутренней орбите, у Земли сейчас такие системы защиты, что... — Я покачал головой, убрал мешающую прядь за ухо. — А другими путями туда не попасть. Тебя еще, может, пустили бы, но не меня.

-А меня не пустят, потому что меня как бы и нет, — усмехнулся Лави. — Красота!

-Да уж...

Мы помолчали.

-Канао, ты долго будешь испытывать терпение окружающих? — включился динамик.

-Пока кто-нибудь не догадается отключить эту сирену, — ответил я. Камер в каюте нет, это точно, я проверял когда-то.

-Хватит дурака валять, — строго сказал Юрий, и Лави едва заметно фыркнул. — У тебя там кто-то есть?

-Хм, — сказал я. Лави фыркнул громче.

-Отлично, — сухо произнес Старший, человек свободных взглядов, но, тем не менее, очень целомудренный, насколько можно быть целомудренным в наше дикое время. — Канао и Букманн — оба ко мне. Немедленно.

-После завтрака, — ответил я привычно.

-Потом позавтракаешь, — сказал он. — Срочно ко мне, я сказал.

-Что-то случилось? — я почувствовал, как напрягся Лави.

-Земля вызывает, — ответил Юрий, динамик пискнул и умолк.

Мы переглянулись. Можно было ничего не говорить, просто...

Вот и всё. Вот и всё...

-Два месяца, Юу, — одними губами сказал Лави, опять на старом языке. — Это...

-Мало, — ответил я, лихорадочно пытаясь придумать хоть какой-то выход. Два ошалевших кретина, раньше надо было составлять планы! Я — идиот, "поэтапно будем осуществлять!", а о возможностях этого осуществления забыл. И Лави идиот, не остановил меня, не вразумил! А теперь... — Слишком мало.

-Юу, — взгляд зеленых глаз сделался очень жестким. — Никаких выходок. Если что, говорить буду я. Я могу задурить голову кому угодно. Хотя бы временно. Только не сорвись и не наделай глупостей, умоляю тебя!

-Обещаю, — сказал я. — Я уже не такой горячий, каким был раньше.

И Лави опять фыркнул, пусть и не слишком весело...

-Вставай, — произнес я. — Пошли. Чего тянуть-то?

Юрий встретил нас... нервно. Я представления не имел, что его так взбудоражило, но рассчитывал в скором времени об этом узнать.

-Канао, — произнес он, и в голосе его мне послышалась растерянность. — Бакманн. Что произошло на... на вверенной мне базе такого, о чем я не знаю?

Мы переглянулись.

-Вы не могли бы сформулировать вопрос яснее? — попросил Лави. Я знал этот его тон, очень вежливый, он безотказно действовал на высокое начальство.

-Вызов с Земли... — Юрий пожевал губами, подбирая слова, потом махнул рукой. — Идемте. В мой кабинет.

Пришлось проследовать за ним. Я даже предположить не мог, что случилось. Генерал Джефферсон выразил недоумение касаемо некого Лави Бакманна, неожиданно возникшего из ниоткуда? А он мог, если программа Лави приказала долго жить, и запрос Юрия всё-таки прошел к руководству.

-Случилось что-то серьезное? — поинтересовался Лави. Очевидно, мыслили мы в одном направлении. — Генерал...

-Помолчите пока, — оборвал Старший, включая связь. Развернулся здоровенный голографический экран. Юрий начал набирать код. — Встаньте ближе.

Я шагнул вперед, привычным движением отодвинув Лави себе за спину. Я всегда так делал: мне, с моей скоростью и реакцией, а также выносливостью лучше быть впереди и принимать на себя первый удар. А ему нужно время, чтобы осмотреться, оценить врага и выбрать налучшую тактику, и тогда победа будет за нами. Хотелось бы верить, что привычный порядок не подведет и на этот раз.

-Господин Кройц, — произнес Юрий чуть подрагивающим голосом, и я увидел, наконец, изображение. — По вашему требованию...

-По моей просьбе, господин Ляо, — негромко произнес появившийся на экране человек.

Человек, которого знала вся Земля и колонии. Хорст М. Кройц. Заместитель председателя Всемирного совета по вопросам безопасности. Собственно, генерал Джефферсон рядом с ним был примерно то же самое, что... скажем, я в давние мои годы по сравнению с каким-нибудь маршалом. Кройц не носил никаких званий. Он был... неприметен, но о нём всё равно все знали, и это одно о многом говорило.

Внешность у него оказалась самая заурядная: сухое загорелое лицо чистокровного европейца (а таких нынче сохранилось очень мало, после китайской-то экспансии), коротко стриженные седые волосы, глаза неопределенного цвета, какие-то желтовато-карие. И взгляд — таким только гвозди забивать. В крышку гроба.

Понятно теперь, отчего так перепугался Юрий. Генерал — это еще туда-сюда, генерал занимается общими вопросами, оставляя прочее на откуп ученым, а сам требует результата. А что нужно Кройцу — неизвестно. И если он изволил связаться с научным руководителем базы лично... Хорошего не жди.

-Вижу, мы не ошиблись, — невыразительно проговорил он. От его взгляда делалось не по себе, но я только шире расправил плечи. — Значит, это и есть ваши подопечные, господин Ляо?

-Так точно, — отчего-то сбился на армейское обращение Юрий. — Йен Канао, Лави Бакманн...

-Бакманн... — протянул Кройц, и его желтые глаза остановились на Лави, который все-таки не выдержал и встал со мною рядом. Или... уже выработал тактику, не могу сказать. — Господин Ляо... Могу с прискорбием сообщить вам, что вы и ваши сотрудники пали жертвой наигнуснейшего обмана.

-Что?.. — На Юрия жалко было смотреть. Было бы. Лави и себя мне было жальче. Не пойму только, где мы прокололись и при чем здесь Кройц?

-Человек, скрывающийся под именем Лави Бакманна, — это известнейший преступник, — любезно сообщил Кройц. — Настоящее его имя неизвестно, он меняет их, как использованные бумажные салфетки. Прославлен аферами в кибернетической сфере, многократно бывал под арестом, но отпущен по недоказанности вины. За последнее преступление — позвольте мне не вдаваться в подробности! — приговорен к смертной казни. Факт, как вы понимаете, беспрецедентный...

Юрий несколько раз кивнул — в наше время, чтобы тебя приговорили к смерти, надо сотворить что-то такое... у меня на это фантазии не хватит. Я покосился на Лави: на его лице не читалось удивления, только настороженность и еще что-то... Мне сделалось не по себе. Это... ведь это — Лави? Мой Лави?

-Однако он и на этот раз сумел обойти правосудие, — с удовлетворением завершил Кройц, вынул сигару и закурил. Это тоже о многом говорило. В век помешательства на здоровом образе жизни и охране окружающей среды курить себе могли позволить либо те, кто мог платить огромный налог на курение, либо те, кому плевать было на любые штрафы и ограничения. Думаю, Кройц подпадал под обе категории. — Он скрылся в любимом своём кибернетическом пространстве под видом ИскИна. И, как видите, успешно прятался на протяжении многих лет. Ну а потом, я полагаю, ему захотелось вернуться к прежней деятельности, для чего ему потребовалось тело. Бакманн — человек огромной эрудиции и солидного опыта, и он сумел добиться своего. По нашему мнению, он сумел что-то разузнать о ведущихся в Отделе работах, это печально... впрочем, каналы утечки информации мы отыщем и перекроем, генерал Джефферсон уже работает над этим. — Кройц со вкусом затянулся, я почти почувствовал запах дыма. — Но вернемся к Бакманну. Очевидно, ему кто-то оказывал содействие. Кто-то из ваших сотрудников, господин Ляо...

Желтые немигающие глаза вперились в Юрия, и тот жалобно воскликнул:

-Канао!..

Ну конечно. Кто больше всех возился с Лави? Кто настоял на своем присутствии во время его пробуждения к жизни? Йен Канао, ясное дело. Вот это театр абсурда, вот это я понимаю! Но как нас вычислили?..

-Увы, — коротко кивнул Кройц. — Я понимаю, это один из старейших ваших сотрудников, господин Ляо. Вы радеете о них всех, но увы... Бакманн может быть весьма убедителен. Что он пообещал вам, Канао, в обмен на вашу помощь?

Теперь он смотрел на меня.

Я пожал плечами и криво усмехнулся. Ничего он мне не обещал. Это я обещал... Но не объясняться же теперь!

-Ну что ж, вижу, господин Канао разговаривать не хочет, — констатировал Кройц и снова затянулся сигарой. — Полагаю, господин Бакманн тоже временно потерял дар речи. Но это нестрашно, наши специалисты умеют развязывать любые языки, а то, что эти господа не способны умереть просто так, лишь облегчит им задачу. Господин Ляо!

-Слушаю, господин Кройц! — аж подскочил Юрий.

-Вы были введены в заблуждение, — ласково произнес тот, и Старшего пробрала дрожь, — что, однако, не снимает с вас ответственности за халатность, проявленную в отношении вверенных вам секретных объектов. С вами мы побеседуем позже, а пока прошу сохранить наш разговор в тайне ото всех.

Юрий несколько раз кивнул, мучнисто бледнея.

-Что касается указанных Бакманна и Канао, — Кройц указал на нас сигарой, — они должны быть немедленно переданы в распоряжение Особого департамента. Наш катер уже швартуется к базе.

-Но, господин Кройц, — вдруг ожил Юрий, — Канао... запрещено пребывание на Земле, поскольку...

А, вот как. Даже и запрещено. Что ж, я не удивлен.

-Вы слышали наше распоряжение, господин Ляо, — в голосе Кройца зазвучал металл. — Также вам предписывается передать Особому департаменту все материалы, связанные с личностями и... хм... организмами Бакманна и Канао. Все документы, иными словами, записи, биологические материалы, резервные копии их... хм... личностей. Соответствующие специалисты прибыли на катере и проследят за тем, чтобы ничто не было упущено.