— 4.4. На закате
На этой стадии Аврора лишь наблюдала. Мы не очень часто виделись, но я постоянно испытывала ощущение её пристального взгляда, даже находясь одна в комнате. Я то и дело ловила себя на мыслях о ней, её фигура в чёрном костюме и с серебристой прядью в строго убранных волосах притягивала меня, как магнит. Укрощённые молнии в глубине её зрачков то исчезали, то появлялись вновь, и от её взгляда у меня бежали по спине мурашки.
Я сидела в своей комнате и переводила на Язык отрывки из художественных книг. Негромкий, но уверенный стук в дверь и голос:
— Вика, прервись ненадолго. Предлагаю прогуляться в окрестностях. Жду тебя во дворе.
Ну что ж, перерыв был бы только на пользу: давно следовало проветриться.
Багровел закат, ноги путались в траве, и вокруг был бескрайний колышущийся океан полевых цветов. Господи, я и забыла уже, как красива земля...
— Ну, не жалеешь, что я вытащила тебя на прогулку? — улыбнулась Аврора.
— Какое там жалеешь! — воскликнула я. — Здесь так хорошо!
Несколько частых вдохов — до головокружения, до щемящей боли, но полной грудью, как прежде. Зарево заката — грозное, как пожар в облаках, шелестящее море цветов...
— Это стоит того, чтобы жить, — сказала Аврора. — Даже такой жизнью, как наша.
В этот момент с этим было трудно не согласиться.
Я принялась рвать цветы, чтобы поставить в своей комнате — может, с ними будет не так мрачно. Аврора просто медленно шла, касаясь их пальцами и ладонями.
— Я понимаю, тебе пока скучновато, — сказала она. — Но должно пройти некоторое время, прежде чем ты будешь в состоянии учиться всему, что мы умеем. После того, как появятся крылья и хищник научится ими пользоваться, считается, что он готов воспринимать более сложные вещи.
— Какие, например? — спросила я, беззаботно срывая весёлые жёлтенькие цветочки.
— Например, искусство проникновения в сердце теней, — сказала она.
— Странное название, — отметила я.
— И тем не менее, это самое сложное. Летать, прыгать, драться — всё это, без сомнения, важно и необходимо для выживания, но без этого искусства хищник — не хищник, а просто примитивная кровососущая тварь. — Аврора усмехнулась. Сейчас, в багровом свете вечерней зари, её глаза казались тёплыми, почти человеческими.
Я вдруг подумала: а я ведь совсем ничего о ней не знаю.
— Вы родились хищником или стали им? — спросила я.
— Когда-то я была человеком, — проговорила она задумчиво. — И можно на "ты".
— А как получилось, что вы... то есть ты стала хищницей?
Аврора вдруг застыла, как изваяние, с чуть разведёнными в стороны руками, ладони которых щекотала высокая трава и цветы. Её глаза полыхнули голубыми молниями, зубы обнажились в зверском оскале, всё её тело выгнулось дугой, и она со сдавленным рыком упала в траву на колени. Я стояла столбом в ужасе. Может, я что-то не то спросила?..
Вцепившись в траву, Аврора, вырвала два пучка. Сквозь стиснутые зубы вырвался стон.
— 4.5. Сто семьдесят семь достойных
Небо заклубилось, заклокотало тучами, ветер сбивал с ног. Земля вертелась, качалась под ногами, по полю с гулом шла волна огненного цунами.
Свист железа — крик — кровь.
Крик — кровь — смерть.
Кровавое железо, кровавое месиво.
Искажённые лица, забрызганные алыми искрами пожара.
Огонь ласкал пальцы, лизал лицо, гладил душу.
Железо рассекало сердце напополам.
Лёгкие поджаривались, едва в них попадал горящий воздух.
Горело всё. И небо тоже.
Земля стала адом. И небо тоже.
Грудь разрывалась, вдохнув ад.
Глаза лопались и стекали по щекам.
И ни одна молитва о спасительном дожде не достигала небес.
В моей руке — меч. На лице — кровь. В моих ушах — крик, а в горле — стон...
Леледа с живым, пляшущим огнём вместо волос.
"Сто семьдесят семь, — сказала она. — Сто семьдесят семь достойных".
— Аврора, что... что с тобой?
Багровая вечерняя заря догорала в небе, спокойная, ясная и беспощадная, в моих руках осталось по пучку травы. Жёлтые цветы щекотали лицо, а до моего плеча осторожно дотронулась рука Вики.
— Аврора... Извини. Мне не надо было об этом спрашивать, да?
До меня не сразу дошло, о чём она. Свежий ветер и шорох трав, никакого огня, никакого ада. Только жёлтые цветы в руках Вики и её испуганные глаза. Она не видела ничего этого.
Сто семьдесят семь? Кто они? Где? О чём это вообще?
Вика. Она не знала, что и думать, перепугалась. А я не могла выговорить ни слова, чтобы успокоить её.
Меня саму было впору успокаивать. Если бы здесь был Оскар, и можно было бы с ним всё это обсудить...
Нет. Никто этого не должен знать. По крайней мере, пока. Я подняла лицо к спокойному небу.
Пока ещё спокойному.
— Ничего, Вика, всё уже в порядке. — Кажется, я совладала с собственным голосом.
— Аврора, извини...
— Ты здесь ни при чём. Не пугайся. Пошли домой.
— 4.6. Лучшие
— Где нам взять хороших инструкторов? В Ордене настоящих специалистов осталось — раз, два и обчёлся. Война выкосила всех лучших.
Оскар грустно улыбнулся и сказал:
— Причём "раз" — это ты.
— Если Юля узнает, что мы обучаем всех членов Ордена поголовно, она может что-то заподозрить, — сказала я. — Подумать, что мы готовимся к войне.
Оскар устремил на меня пронзительный взгляд.
— А разве нет?
Сто семьдесят семь, вертелось у меня в голове. Так, стоп, хватит. Так и рехнуться недолго.
— Нет, просто нас мало, — сказала я. — Рядовые члены "Авроры" могут позволить себе быть не обученными и не держать в руках оружия: их есть кому защитить, это — обязанность многочисленной и мощной службы Каспара и "чёрных волков". У нас другое положение. Что плохого в том, если все собратья будут способны постоять за себя?
— Можно возложить эту задачу на нашу службу безопасности, — предложил Оскар.
— Да их самих обучать нужно! — не сдержалась я. — Они только так называются, а настоящих профи среди них — процентов пять, не больше! Остальные — дилетанты. Говорю же, война унесла лучших.
— Вот пусть эти пять процентов и займутся, — спокойно ответил Оскар.
— Ты не понимаешь. Только эти пять процентов работают качественно, можно сказать, только они и работают. На них всё держится. Если их загрузить ещё и этим... Не знаю. Надо приглашать кого-то.
— А почему бы не позвать твоих "волков"? Они по-прежнему беззаветно преданы тебе и сделают всё, что ты прикажешь. Можно организовать что-то типа обмена опытом между ними и нашей службой, и под этим прикрытием обучать собратьев. А Юле не обязательно обо всём докладывать. Поговори с Алексом.
Я покачала головой.
— Юля всё равно узнает.
— Рано или поздно узнает, — кивнул Оскар. И, улыбнувшись, добавил: — Но ведь лучше поздно, чем рано?
— Что ж, можно попробовать, — вздохнула я. — Всё равно иного выхода не видится.
В тот же вечер я вызвала к себе Алекса. Он пообещал, что отберёт команду лучших.
Разумеется, мы договорились не делать шума вокруг этого события.
— 4.7. Тяжело в ученье
Вот и началось самое интересное. Мои крылышки утиной расцветки (Серая Шейка, блин!) достаточно окрепли, я стала более или менее сносным летуном, и мне разрешили помахать мечом.
Конечно, меча я в жизни в руках не держала и даже в глаза не видела. Когда я вместе с группой таких же салаг предстала пред светлы очи инструкторов, одна пара из этих очей была мне очень хорошо знакома, да и гладкий блестящий череп тоже. Когда я увидела его, то чуть не упала замертво, а он, похоже, меня даже не узнал. Вот гад! Мой синеглазый монстр. Да, я знаю, что мне ловить здесь нечего, что он женат... Но ничего не могу с собой поделать!
Вот дура...
Но чёрт побери, как он прекрасен, когда неторопливо извлекает из-за спины оба меча, вращает ими, и они со свистом рассекают воздух! Как он грозен, когда в замедленном темпе показывает удар, и как я обмираю, когда он, проверяя правильность наших движений, подходит и смотрит каждого индивидуально!
— Не так. У тебя что, руки не из того места растут?.. Вот так.
Его руки лепят меня, как пластилин, я податливо гнусь под ними, эхом откликаюсь на каждое его движение... Безмозглая влюблённая утка.
Бумеранг — коварная штука. Если его неправильно запустить, то велик шанс самому остаться без головы или другой части тела. А ещё его надо особым образом ловить, прихлопывая между ладонями, а то можно остаться без пальцев. Поправка на ветер, угол броска, положение тела при броске, расстояние до цели, размах, сила — и ещё куча разных нюансов. Тренировались мы на бумерангах со снятыми лезвиями, но всё равно поначалу поотбивали себе все руки. В комплекте с бумерангом шли специальные прочные перчатки.
Зато стрельба у меня сразу пошла хорошо. Здесь я заслуживала одобрительные ухмылки моего синеглазого монстра и его "неплохо, неплохо".
А в своей комнате мочила слезами подушку. Ох, дура...
А ещё я наконец-то узнала, что это за штука — искусство проникновения в сердце теней, и с чем её едят. Оказывается, все хищники — своего рода экстрасенсы, только у них эта способность называется вот таким чуднЫм термином. У меня тоже начали открываться эти способности, и поначалу я сама себя пугалась. Можно читать память места, предмета, человека; с будущим — сложнее, эта способность есть не у всех, а точнее, как сказала мне Аврора, только у единиц. Но если узнавать прошлое и читать мысли мне показалось интересным, то учиться воздействовать на психику людей я отказалась наотрез. Аврора не стала настаивать, но заметила:
— Эта способность заложена в любом хищнике и может открыться в любой момент... порой неожиданно для него самого.
Большим, я бы даже сказала, огромным плюсом ко всему этому шла необходимость самообладания. Моя натура, хоть тело и остыло на несколько градусов, всё же оставалась горячей, и Аврора упорно учила, учила и ещё раз учила меня контролю над собой. Без самоконтроля, повторяла она, я с этими способностями — как обезьяна с гранатой. И это было отчасти так: в учебных поединках я пару раз покалечила своих противников — к счастью, не тяжело, так что уже через пару дней они были снова в строю. Но за это я, кажется, впала в немилость у моего синеглазого монстра, и он гонял меня безжалостно и до полного изнеможения. Однажды его напарник даже заметил ему:
— Что ты её так прессуешь, как будто она у нас в отряде?
Я тоже высказала своё недовольство — правда, не ему, а нажаловалась Авроре. А она сказала задумчиво:
— Я буду только рада, если всё это тебе никогда не понадобится для того, чтобы выжить.
— То есть, я вроде как должна благодарить его? — хмыкнула я.
Аврора взглянула на меня так... Не по себе мне стало от её взгляда.
— Дай бог, чтобы тебе не пришлось его благодарить.
На её виске намечалась вторая седая прядь.
— 4.8. Выбор
— А ты куда порекомендовала бы мне вступить? — спросила Вика.
Так сложилось, что "Аврора" так и не стала мне родной, моей: она была Юлиным детищем. А вот Орден, как ни странно, сроднился со мной. Или я с ним? Неважно. Важно то, что я поднимала его из руин своими руками, заново строила его; возможно — по-своему, но я и не ставила цели восстановить всё в нём так, как было до войны. К прошлому возврата не было, а вот настоящее следовало налаживать, в надежде на какое-то стабильное будущее.
Если, конечно, оно, это будущее, у нас есть.
— Я бы посоветовала Орден, — сказала я. — Но ты можешь вступить и в "Аврору", если хочешь.
— "Аврора" сильнее, — сказала Вика. — А от Ордена осталась только тень.
— Всё так, — вздохнула я. — Но членство в "Авроре" не даст гарантии, что ты не сгоришь в огне...
По недоумению в её взгляде я поняла, что опять заговариваюсь. Видение Леледы с огненными волосами повторилось, и снова она говорила о ста семидесяти семи, но понятнее оно от этого не стало.
Нет... Не думать об этом.
— У тебя было время подумать и выбрать, — сказала я. — Пора принимать решение.
— 4.9. Снежная королева
Сегодня в зал для тренировок вошла дама очень крутого вида. У неё прямо на лбу было написано: "Я крутая!" Она почему-то вызвала у меня ассоциацию со Снежной королевой. Сначала эта дама наблюдала за тренировкой, потом подошла к Алексу и сказала:
— Ну что ж, неплохо. Интересная идея.
Алекс окинул нас взглядом.
— На сегодня все свободны.
Все стали расходиться, а я замешкалась: у меня запутался шнурок на кроссовке. Распутывая его, я спиной так и чувствовала на себе взгляд этой крутой дамы, и в этом было весьма мало приятного. Интересно, кто она? Явно какая-то большая шишка.
— А вот эта... гм, ученица? — спросила она, видимо, подразумевая меня. — Каковы её успехи?
— На среднем уровне, — ответил Алекс. — В целом неплохие.
— Интересно, интересно, — повторила дама.
И вдруг, выхватив у Алекса из-за спины один из мечей, с криком бросилась на меня, как полоумная! Я свой меч уже сдала, какого рожна она кинулась на меня безоружную?! Я увернулась, откатившись по полу, вскочила, как ванька-встанька, в боевую стойку и крикнула:
— Вы что, совсем охренели?
А эта ненормальная дамочка опять на меня понеслась, как сто чертей! Только успевай уворачиваться. Алекс крикнул:
— Лови! — И бросил мне меч.
Я поймала, и как раз вовремя, чтобы отразить удар. Только искры с клинков полетели. С мечом она управлялась, может быть, и похуже Алекса, но тоже на уровне, так что пришлось мне весьма несладко. И чего она как с цепи сорвалась?! Бешеная!
Длился наш поединок минут пять-семь. Прыгала она, как на пружинах, ну и я старалась не отставать: не могла же я посрамить моего синеглазика! Я показала всё, на что способна, и дамочке этой заколку из причёски кончиком меча достала.
— Недурно! — рыкнула она.
Я уже была готова согласиться на ничью, но тут дамочка подставила мне ногу, и я полетела кувырком на пол, а она прыгнула сверху и приставила меч к моей шее.
— Весьма изрядно, милочка, — клыкасто улыбнулась она. И небрежно бросила Алексу, вставая с моей груди: — Неплохие ты воспитываешь кадры! Если это — средние успехи, то представляю себе, каковы отличные.
— Благодарю, госпожа президент, — ответил тот.
Президент?! Так это я президенту "Авроры" сказала: "Вы охренели?"
Упс...
Я встала. А госпожа президент заявила бодренько:
— Побольше бы таких кадров в "Авроре"! Виктория Безенчук, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — сказала я, а про себя подумала: "Это неспроста".
И точно. Г-жа президент белоснежно улыбнулась и предложила:
— Не проголодались, Вика? Может, вместе перекусим?
Это было из серии: "Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться". Что делать? Спасибо Авроре за уроки самообладания — оно мне сейчас очень и очень пригодилось.
— Большое спасибо, госпожа президент, — ответила я со всей возможной учтивостью. — Я с удовольствием.
