Вселенная Метро 2033: к далекому синему морю

Солнце цвета рекламы "Геро-колы" закатывалось за горизонт, освещая указатель с надписью: "Green-glass-sity, 999 miles, Yellow highway N 88-31"...

Бард посмотрел на огни удаляющегося "Мустанга" и рассыпался на десятки чёрных воронов"

Морхольд хмыкнул. И ведь не жалко было времени? Ну, точно не жалко. Ему своего уж точно. Собери трех котят, угу.

Ладно, он посмотрел на рюкзак, что собирался взять вместо вещмешка. И даже задумался. В чём-то старенькая торба куда лучше. Но зато сюда войдет больше необходимого. Да и дырки латать... А необходимое тащить стоит в обязательном порядке. Тем более, что услуги кое-кого дороги и необходимы ему как воздух. Куда он собирался? Ну, как куда?

В аэропорт.

Летуны, обитавшие в бывшем областном Курумоче, могут помочь в самом начале пути. Слышал он, что те регулярно мотаются в сторону Саратова. Несутся по воздуху, аки раньше. Разве что не так быстро и безопасно. Хотя, опять же, смотря какое "раньше" рассматривать.

Он вполне знал, чем расплатиться за перелет. Два небольших чемоданчика, аккуратно упакованные, сейчас стоили дороже любого золотого браслета в палец толщиной. Почему? Потому что внутри чемоданчиков лежали автономные плитки, работающие на баллонах с газом. А вот газ у летунов явно мог и водится. А уж баллоны Морхольд тоже собирался захватить с собой.

Вообще, размышляя здраво, порой приходилось просто-напросто поражаться. Удаче и не иначе как высшему благоволению к человеческому роду. Загадили матушку-планету, превратили атмосферу в решето, залили всё огнем и радиацией, и вот, смотрите, регулярно кто-то да сталкивается с чудесами. Морхольд столкнулся с четырьмя небольшими баллончиками, по какой-то причине полных газа. И работающих. Так же, как и плитки. И думалось ему, что за такое богатство место себе он приобретет обязательно. Только бы добраться.

С такими мыслями он отправился спать.

Утром, проделав всё заново, кроме стирки одежды, покряхтев и отжавшись от пола, почувствовал прогресс. Спина чуть заткнулась. Ну и хорошо. Пора бы уже и собираться.

Плитки легли в рюкзак друг на друга. Баллончики Морхольд смог впихнуть по бокам, даже чуть добавив жесткости. Что еще можно взять с собой?

Тубус с фотографиями и распечатками текстов про странных ребят. Точно. На место.

Поесть? Конечно. Сало, пакет с сухарями, два драгоценных банки тушенки свежей варки и закрутки, две фляги с водой. Одну на пояс, вторую в рюкзак, во внешний карман. Фляги Морхольд предпочитал металлические, еще советского производства. Казались они ему надежнее легких пластиковых. Ретроград, что еще тут сказать? Спирт? Конечно.

Вещи высохли. Свитер он сразу нацепил под куртку "Вудленда". Повезло, после стирки в холодной воде и сушки на столе ни свитер, ни носки не пострадали. Носки убрал в мешок. Пригодятся потом.

Смена белья, туда же. Портянки, катушку черных ниток и две иглы. Соль в пластиковой баночке с закручивающейся крышкой. Несколько упаковок настоящих бинтов. Спички и верёвка.

На обмен и торговлю с собой у Морхольда еще оказались несколько полезных вещей. Набор хирургических инструментов, найденный в бывшей больнице Отрадного. Два комплекта кружевного женского белья из небольшого торгового центра. Насколько Морхольд слышал про летунов и их привычки, сводящиеся к местным кабакам и их девочкам, бельё придется в кон. И еще одна чудесная вещь: иллюстрированный справочник по детским болезням. С фотографиями и действительно качественными изображениями ветрянок, корей, скарлатин и даже панариция.

Так, что пойдет с собой в разгрузочный комплект, что таки придется одеть? И на портупею? Конечно только необходимые вещи.

Пара цилиндров с ракетами. Компас на широком ремешке, старый и надёжный. Ещё одна упаковка спичек и ИПП. На пояс Морхольд повесил небольшой топорик. Топорик ему нравился, удобная штука, как бы охотничий. Нож, вдобавок к складному кривому, взял обычный НР. Нравился он Морхольду, своей незамысловатой простотой и надёжностью. И тот самый, спасший их с котом, сотворив рогатину. Туда же, во внутренний карман.

Оружие? Почему-то Морхольд не сомневался, что что-то пойдёт не так. Мысли подтвердились у оружейного шкафа. Вот здесь помешанность хозяина бункера на безопасности и раньше играла не самую лучшую роль.

Стальной ящик, утопленный в бетоне, закрывался на кодовый замок. И что случилось с клавишами, простыми металлическими кнопками, Морхольд не знал. Они просто не утапливались внутрь. Чуть прижимались под пальцами... и всё. Слова Мэри Энн про железные караваи с посохами жутко и серьезно принимали совершенно реалистичную окраску. И даже злиться если и хотелось, то не так и сильно.

— ....., твою в .... — Морхольд шарахнул кулаком по дверке. Та загудела, Морхольд зашипел и начал дуть на пальцы. — .....!

Он сплюнул. А что еще оставалось? Рвать? Так нечем. И даже зубила с кувалдой нет. А были бы? Против сейфа? Да не смешите мой пупок.

Резервный план, да-да. Резервный, мать его, хреновый план.

Морхольд, ругаясь на собственную лень, из-за которой план только претворялся в жизнь, отправился в последний кубрик, служивший чем угодно, включая мастерскую. Его резервный план состоял из дюралюминиевой трубы, трех болтов с гайками и давным-давно найденного стального тупого пера, приваренного к хвостовику с отверстиями. Слава Ктулху, в дюрали отверстия тоже имелись. И практически совпадали. Разве что само перо он так и не удосужился заточить как следует.

Работал долго. Напильником, точилом, даже шлифовальным кругом от болгарки, найденным в хозяйственном магазине какого-то ИП Николаенко. И вроде даже заточил. Ну, так, с пивом и в плохой день.

С болтами пришлось повозиться. Также, как и с хвостовиком, категорически не желавшим садиться на черен до конца. Благо, что и тиски, и кувалдочка здесь имелись изначально. Через полчаса, мокрый, но довольный Морхольд любовался полученным копьем. Или еще чем-то таким же. Копье имело просто нереально апокалиптичный вид, прямо как в фильмах и книгах, что он любил в детстве.

— Я прям Хьорн-охотник, ага... — Морхольд покачал новенькую приблуду в руках. Ну... вес и балансировка явно не соответствуют друг другу. Не соответствовали, так будет точнее. Воспользовавшись моментом, Морхольд растопил немного найденного свинца, прям как в том же детстве, и сотворил противовес.

— Пора в путь, — заявил он сам себе совершенно категорично и непререкаемо.

— Давно пора, — согласился сам с собой.

Последними штрихами оказались спальный мешок, надувная лодка, насос-лягушка и черпачки, идущие в комплекте вместо нормальных весел.

Впереди у него минимум две полноводные речки. Кинель и Сок. И если через Кинель, чуть подальше, мост стоит, то как дела с мостом через Сок — кто знает? Он не знал.

Перед уходом, попрыгав с рюкзаком за плечами, Морхольд даже расстроился. Придётся не просто тяжело. Придётся очень сложно. Присесть на дорожку не получилось, спину потянуло так неожиданно, что сядь — не встанешь. Но Морхольд не расстроился. Не верил он в приметы.

Когда-то родная улица встретила негостеприимно. Он совершенно не удивился бы дождю. Но Бог миловал, чуть кропило моросью, и всё. Зато ветер лютовал не на шутку. Так и плевался в лицо каплями, старательно выбивая слезу из глаза. Капюшон одевать он не рискнул, тот сильно закрывал обзор. Вязаная шапочка-маска оказалась в самый раз.

Морхольд шел, месил грязь и смотрел по сторонам. Вркруг всё, как и обычно. Необычна только конечная точка маршрута. На такое расстояние он ещё не уходил. Но все же бывает когда-то в первый раз.

До моста получилось добраться без происшествий. Пару раз пришлось прятаться в кустах, замечая вдали то стаю собак, то стаю "серых". Пронесло, ни те, ни другие не заметили.

Морхольд через ветки клёна, низкие, покрытые каплями, присмотрелся. Искал глазами опасность, ощущаемую и осязаемую. И не находил. Ну, не было ее, если присмотреться получше.

Река, чёрная и ленивая. Мост, бетонный и старый. Тот берег, нужный и еле заметный за туманом. Ничего больше. Разве что под мостом завёлся тролль, как в сказках. Но троллей под мостами Морхольду пока не встречалось. А ждать дольше — просто не стоило. Удачу нужно ценить и беречь.

Земля под подошвами не прекратила чавкать даже на мосту. Серое полотно оказалось густо заляпанным грязью и отпечатками ног, лап и копыт. Это порадовало. Мостом пользовались. Значит и вес выдержит, и опасности ждать особо не приходилось.

Морхольд дошел практически до самого конца. Туман, слева от ограждений, загустел, потемнел и зашевелился. Морхольд остановился, сплюнув. И, впрямь, все когда-то случается в первый раз. Вот те и тролль. Или что хуже.

Тролль впечатлял. Никак не меньше в ширину чудовища, желавшего замочить Морхольда кувалдо-колотушкой. Пусть и ниже, заметнее. Даже внешне существо весьма напоминало ту дрянь. Разве что морду прятало за темным и удивительно целым экраном сварочной маски. И вместо убей-колотилки на плече тащило самую настоящую деревянную дубину, густо усеянную торчащими разнокалиберными ржавыми шипами. Мост даже ухнул, когда та пошла вниз и стукнулась о бетон.

— Беда-а-а-а... — протянул Морхольд. — Ну и хрена ли мне с тобой теперь делать?

Тролль молчал и сопел. Густое белесое дыхание пробивалось через низ маски, клубилось, смешиваясь с туманом. Позади сухо щёлкнуло. Очень знакомым звуком предохранителя, поставленного на боевое положение. Голос любителя подкрадываться оказался подстать, сухой и скрипучий.

— Ты не смущайся, человече... кхе-кхе... скидывай всё. И вали себе откуда шёл.

Дом у дороги-4:

Одноглазый сел на ступеньку лестницы, положил на колени оружие.

Лошадки Чолокяна мирно хрустели из торб. Сам Чолокян, что-то шепча во сне, ворочался и порой похрапывал. Тихо посвистывали сырые дрова в раскалённой бочке. Остальных мужчина не слышал. Не услышал и Багиру, подошедшую сзади. И вздрогнул только когда та опустилась на ступеньку выше.

— Стареешь?

— Да никто не молодеет, — одноглазый залез во внутренний карман, достал портсигар и закурил.

Багира втянула запах самосада и поморщилась.

— До войны смолили и смолили, и сейчас никак не бросите.

— Сама не курила?

— Бросила... давно.

— Ну и не завидуй, не порть кайфа.

Какое-то время молчали.

— Откуда меня знаешь? — женщина начала разговор первой. — Ни разу тебя не видела.

Одноглазый хмыкнул.

— Зато я видел. Как раз один раз. И слышал.

Багира поерзала.

— Надо же. Наша слава опережает нас самих.

— Типа того. Ты красивая.

— Надо же... — женщина, это одноглазый понял сразу, улыбнулась. — Давно мне такого никто не говорил. Да и красоты-то не осталось.

— Это тебе так кажется. Красота, она либо есть, либо нет. Испортить её трудно.

— Даже шрамами?

— Даже ими.

— Ну да...

В дырках окон снова загрохотало. Зимняя дикая гроза бушевала не на шутку. Молнии втыкались острыми белыми вилами чуть ли не в стены. Одноглазый покосился на женщину. Он сказал ей правду. В блеске сумасшедших небесных разрядов это полностью подтверждалось.

Красивый, поистине королевский профиль тонкого, чуть длинноватого носа. Плавные брови над пусть и небольшими, но правильными глазами. Полные губы, длинные, тёмные, созданные для улыбок. И поцелуев. И их совершенно не портил шрам, идущий от подбородка до носа.

— Красивая? — она вздохнула. — Красивая. Была когда-то красивой. Помнишь, перед войной в рязанское высшее начали девчонок принимать?

Одноглазый кивнул. Он помнил. Хотя и не понимал. Ни тогда, ни сейчас.

Багира замолчала. Ненадолго.

...помнишь, да? Сперва смешно смотрелись, помню. В Контакте когда первые фотографии с присяги появились, сколько глумились. Идите борщ варите, а вон та, рыжая ниче так, девушка, это автомат, а не член, держите крепче, не бойтесь. Половина тех, кто такое писал, в армию даже тогда идти боялись. На год. Ссали и просили мамку с папкой денежек заплатить и отмазать. Но то ладно.

Нас в Новоросс отправили. Как раз на втором курсе были. На горную подготовку. У моря лазали, а потом на Кавказ отправили. То ли повезло, то ли нет. По Новороссу же как били, знаешь? Там спеклось всё, что могло спечься... наверное. Не была, что мне там делать?

До Кавказа мы так и не доехали. Через Ростов должны были отправить, поездом. А мы встали, что-то с путями случилось. То ли перед нами комбайн сбили, то ли еще чего. Какой комбайн? Да хрен знает, "Джон Дир", возможно. Да ну тебя, самый настоящий комбайн, на переезде. Да. Ты слушаешь? Вот и не перебивай.

Самое смешное, что оружие у нас с собой же было. Настоящее, и патроны тоже. По два рожка на каждую. На каждую, да. Два взвода девчонок в голубых беретах. И пять мужиков на нас всех. Капитан, два лейтенанта и сержанты. Медбратья. И тут как раз и шандарахнуло.

Укрылись в старом убежище, те как раз в это время приводили в порядок. Просидели с неделю, наружу носу не совали. Капитан полез к дозиметрам, а те не работают. Дядька, ГО-шник станционный, чуть не обмочился, когда его к ответу потащили. Хотели его же и выгнать наружу, проверять. Но не получилось.

С той стороны к нам давай колотиться. Кричат, открывайте, норма на поверхности. Гражданские? Конечно много, половина состава точно. Куда делись? Разбежались. Они ж как стадо. Половину успели загнать, и хорошо. Остальные по кустам и к станице ближайшей. Гражданские давай вопить — не пускайте и все такое.

Не было бы у нас с собой ОЗК? Обижаешь. Мы же женщины, да еще и десантники. У нас у каждой по зимнему маскхалату еще с собой оказалось. Потом и пригодились. Следующей же зимой. Открыли? Да, одного запустили. В предбанник. Капитан и один сержант вышли туда же.

Зашли, смотрим, а они сами не в себе. Всем давно уже ясно стало — что да как случилось. Но тут говорят — всё мертвое у Краснодара. И от Ростова никто не отзывается. Хотя вокруг по станицам людей много. И снаружи не то, что норма, но и не так уж и страшно. А чего удивляться? А, ты и не удивлен? Сталкивался?

В общем, пришли именно со станицы. Глава местный и еще кто-то с ним. Говорят, станицу какие-то бандиты окрутили. Объявили себя властью и уже начали жить кум королю. Тем более — половина нашего состава туда убежала. Их-то первым делом и определили в рабочий класс. Кто определил? Те бандиты.

Глава-то не договаривал, скотина жирная. Его же станичные менты, да охрана с ближайшего какого-то комбината и решила всех под себя подмять. Человек двадцать скотов набралось, не больше. Все, что охотничье оружие было — забрали. Посты расставили, за околицу никого не пускали. Ну, что делать? Капитан подумал, и даже не стал плебисцит устраивать. Какая, на хрен, демократия, это армия.