Любовь зла

— Ну что, идем статью переводить? — спросил Макс, спускаясь на пол.

Кивнув, я развернулась, и мы вместе вошли в комнату. Сев за компьютер, парень молча открыл мой перевод, сориентировался по оригиналу, где он остановился, и бодренько застучал по клавиатуре. Я же, спихнув со второго стула одежду в шкаф, села рядом с Максом. Однако мне так и не пришлось ничего делать: пока я только читала фразу, парень уже записывал ее перевод. Поэтому через десять минут я оставила надежду поучаствовать в процессе и просто безучастно наблюдала, как на белом экране появляются черные строчки. Через полтора часа моя дневная норма работы была сделана.

— Еще что-то надо переводить? — деловито поинтересовался Макс, сохраняя и закрывая файл.

— Да вроде нет, — вздохнула я, подумав, что зря считала себя квалифицированным лингвистом. Видимо, в моем дипломе перед словом 'специалист' надо будет сделать приписку 'осторожно'.

— Тогда поехали куда-нибудь поужинаем? — спросил парень, поворачиваясь ко мне.

— Так можно и дома поесть, — ответила я, вставая и собираясь отправиться на кухню.

Макс же усмехнулся, тоже поднявшись:

— Ага, а потом тратить время на уборку и мытье посуды. Нет уж. Я не люблю терять время. По мне выгоднее тратить деньги: их хотя бы заработать можно. А вот со временем все сложнее.

На это мне пришлось грустно вздохнуть:

— Увы, я не зарабатываю столько, чтобы позволить себе экономить время. У меня экономить деньги-то особо не получается.

В ответ Макс лукаво улыбнулся:

— Вот и пользуйся шансом. Или ты принципиально выгодными возможностями разбрасываешься?

И не дав мне ответить на вопрос, тут же задал следующий:

— Ну так что, поехали?

Разумных аргументов для отказа я не нашла, и через несколько минут мы уже вышли из квартиры. Причем, у меня даже мысли не возникло переодеть платье, поэтому пришлось влезть в черные босоножки на высоком каблуке: белые на горке, увы, к наряду не подходили.

Весь путь вниз по лестнице я проделала с одной единственной мыслью: не упасть. Дом, в котором располагалось мое жилье, уже лет пять как стоял в плане на снос, поэтому состояние ступеней было соответствующим. К счастью, обошлось, и ни за что не зацепившись и нигде не поскользнувшись, я вышла на улицу. Хотя, отчасти этому способствовало то, что Макс еще в начале пути подал мне руку, двигаясь чуть впереди. Чувствуя надежную опору, всегда легче идти.

Усадив меня в машину, парень сел на водительское место и, надев очки, спросил:

— Куда поедем?

— Мне без разницы, — пожала я плечами.

— Мне, в принципе, тоже, — сказал он, пристегивая ремень и заводя мотор. — Только давай сегодня обойдемся без фаст-фуда. Я, конечно, не расстроюсь, если не влезу в какое-нибудь платье, но в остальном с Анастасией я солидарен.

Засмеявшись, я предложила:

— Тогда как насчет траттории в центре?

— Та, что у парка? — уточнил Макс, выруливая из двора.

— Ага, — кивнула я.

— Что ж, туда и поедем. Вполне приятное заведение. Был там как-то по работе, — ответил парень и, глянув на меня, попросил. — Пристегнись на всякий случай, пожалуйста.

Вспомнив, что в центре действительно можно было наткнуться на пост стражей дорожного порядка, я пристегнула ремень. А то еще придется из-за меня штраф платить.

Несмотря на то, что в заведении было людно, нам удалось занять вип-столик. От остальных его отделяли перегородки-ширмы, что было весьма приятно. Сев за стол, Макс привычным движением сдвинул очки на макушку, закрыл глаза и устало потер переносицу. Похоже, мой перевод его утомил. Мне стало так неудобно, что я не придумала ничего лучше, чем спросить:

— Сильно устал?

Хотя более дурацкого вопроса в данной ситуации вряд ли можно было задать.

В ответ парень весьма вяло улыбнулся:

— Тебе правду, или не расстраивать? — но тут же бодро добавил. — Шучу, просто очки кожу натерли.

В этот момент юноша в серебристой рубашке принес нам меню.

— Какое у вас сегодня фирменное блюдо? — спросил у него Макс.

— Жаркое из кролика по-английски, — ответил официант.

— Кать, что думаешь? — поинтересовался у меня парень.

Мда, и ведь не скажешь же, что крольчатину я уже видеть не могу, так как питаюсь только ей последние полгода. И еще неизвестно сколько питаться буду. Но отвечать мне не пришлось. Потому что Макс, улыбнувшись, выдал:

— Пожалуй, кроликами мы на сегодня сыты. — и тут же задал другой вопрос. — Как насчет рыбы?

— Рекомендую филе форели с овощами, — дежурно улыбнулся официант.

Звучало очень аппетитно, но прикинув, сколько это будет стоить, я решила отказаться: возможности возможностями, но у всего должна быть мера. По крайней мере, у моей наглости она имелась. Увы, ответить я снова не успела, ибо Макс, внимательно смотревший на меня все это время, уже сказал официанту:

— Давайте две форели, — затем, снова взгляд на меня. — Что мы еще хотим? Суп? — и снова официанту. — Два ваших фирменных супа. Десерт закажем позже.

Записав все в блокнот, юноша ушел.

— Только не говори, что я не угадал, — улыбнулся мне Макс, едва мы остались вдвоем.

— Ты читаешь мысли? — неуклюже пошутила я в ответ.

— Хотел бы, — как-то грустно вздохнул он, и тут же добавил. — На самом деле все гораздо проще. Банальная наблюдательность и чуть-чуть удачи.

— Это как? — поинтересовалась я, откидываясь на спинку кресла.

— Легко, — пожал он плечами, следуя моему примеру. — Про кролика у тебя на лице все было написано. Как, кстати, и про случайно угаданную мной рыбу. А суп после вчерашнего фаст-фуда я сам хочу.

Посмотрев в его темно-карие глаза, я вдруг неожиданно для самой себя выдала:

— Макс, а в чем подвох?

— В каком смысле? — не понял он.

Мысленно обругав себя, но все же, не пойдя на попятную, я спросила:

— Неужто у тебя других дел нет, кроме как со мной развлекаться?

— Наверное нет, раз я тут.

И снова я ляпнула совершенно по-дурацки:

— А зачем ты тут?

Облокотившись на стол, Макс посмотрел мне в глаза и совершенно серьезно сказал:

— Кать, хочешь я произнесу древнюю скандинавскую клятву, что ни при каких обстоятельствах не причиню тебе зла?

Оценив шутку, я, усмехнувшись, ответила:

— Лучше дай честное слово. Оно надежнее будет.

— Даю. Честное. Слово, — твердо произнес парень. Причем, я совершенно точно поняла — не шутит.

Спеша не дать воцариться за столом неловкой тишине, я попросила:

— Расскажи о себе.

— А что тебе интересно? — спросил он, снова откидываясь на спинку кресла. — Я уже говорил, что предприниматель.

Это меня задело, заставив проворчать:

— Ты еще сумму на своем счету озвучь, а также перечисли недвижимость и машины в автопарке.

— Тебе это интересно? — совершенно серьезно уточнил парень.

— А должно быть? — чуть раздраженно выдала я.

Пристально посмотрев мне в глаза, парень поднял руки и примирительно сказал:

— Все, забыли. Давай сначала. Повтори, пожалуйста, вопрос.

Не став возражать, я выполнила его просьбу, а на уточнение добавила:

— Например, кто твой любимый киноактер.

— Я не смотрю фильмы, — пожал Макс плечами. — Некогда.

— Но когда-то же смотрел?

Почесав нос, парень ответил:

— Чарли Чаплин подойдет?

Забавно, но когда-то, в далеком детстве 'Огни большого города' произвели на меня неизгладимое впечатление. По-моему, это был первый в жизни фильм, который я смотрела. Мне сразу вспомнилось огромное зеленое кресло, стоявшее в зале у бабушки, вкус домашних оладушек и теплого молока.

— Что-то вспомнила? — спросил собеседник.

— Ага, — счастливо вздохнула я. — Детство.

Вдруг у меня зазвонил мобильный. Достав его из сумочки я с прискорбием констатировала: звонил бывший. Вот только его не хватало! Решив не отвечать, я сбросила звонок, выключила звук и убрала телефон обратно.

— Кто звонил? — спросил Макс.

— Никто, — отмахнулась я.

— Алексей? — проницательно заметил парень. — Или кто-то еще может тебе за секунду без разговора настроение испортить?

— Так заметно? — спросила я, скрещивая руки на груди.

Макс не ответил. Снова, облокотившись на стол, он серьезно сказал:

— Кать, хочешь, я сделаю так, что он никогда и никому больше не будет портить настроение? Одно твое слово и все.

Его слова, вроде бы, звучали зловеще, но я не чувствовала, что за ними скрывается что-то плохое. Даже если бы Макс таким же тоном прямо спросил 'хочешь, я его убью?', мне бы не поверилось, что сможет. Правда, проверять свои выводы я не стала: не в моих принципах шутить с серьезными вещами. Кое-что лучше принимать на веру. Поэтому в ответ я отрицательно покачала головой.

— Как пожелаешь, — чуть улыбнулся Макс.

В этот момент нам принесли заказ. Глиняные горшочки с дымящимся, наваристым супом, креманки со сметаной, деревянный поднос с треугольничками сырной фокаччи, а также тарелки с россыпью разноцветных овощей и румяными пластами форели, политыми карамельного цвета соусом.

— Приятного аппетита, — улыбнулся официант, выставив перед нами все это великолепие.

Макс со своим обедом расправился весьма быстро. Видимо, был жутко хотел есть. Я, хоть и была голодна, все же ела медленно, смакуя каждую ложку. Потому что неизвестно, когда еще доведется отведать такую вкуснотищу. Дешевая пицца — максимум, что я могла себе здесь позволить. От десерта мне, к сожалению, пришлось отказаться — поняла, что не осилю при всем желании. Однако Макс уговорил меня взять одно тирамису на двоих, а также маленький чайничек черничного чая. Причем, предложено это было словами из моей же сказки.

Когда мы закончили ужинать и попросили счет, я, повинуясь внезапному порыву, спросила у Макса:

— А можно чаевые я оставлю?

— Как хочешь, — пожал он плечами, протягивая мне кэшхолдер.

В реальности мне пришлось положить в него всего две купюры. Хотя, понятно — пиццу-то мы не заказывали. Но даже их хватило, чтобы дальнейшие события развивались почти, как в сказке.

— Куда дальше? — спросил Макс, едва мы вышли на улицу.

— Пойдем в парк? — кивнула я на арку, располагавшуюся чуть слева от нас, через улицу.

— А ты до него дойдешь? — скептически уточнил парень, глядя на мои ноги. Однако не дав ответить, тут же сказал. — Пошли пока до машины прогуляемся.

Не став спорить, я чуть обиженно двинулась рядом. Макс же задал следующий вопрос:

— Кстати, коль уж тема сама всплыла, вот объясни мне, зачем девушкам это надо? Всегда было интересно.

— Что именно? — не поняла я, думая, как бы аккуратно сдвинуть начавший тереть ремешок.

— Ходить в неудобной обуви, — ответил парень и подставил локоть, сказав. — Возьми меня под руку. Так у меня хотя бы шанс будет тебя поймать, если ногу подвернешь на этой плитке.

Первым моим порывом было обидеться, развернуться и уйти. Однако, посмотрев в его глаза, я поняла — в словах не было и тени сарказма. Он действительно за меня переживал. Хотя, 'поняла' — не совсем корректное в данном случае слово. Правильнее будет сказать 'почувствовала'. Взяв парня под руку, я попыталась выполнить его просьбу, ответив так:

— Удобную обувь с каблуками найти сложно. Это лотерея, причем, из разряда 1000 к 1.

— А зачем тебе каблуки? — спросил он, посмотрев на меня.

Его взгляд заставил меня ответить предельно искренне:

— Чтобы чувствовать себя красивой в получившемся образе.

На это Макс многозначительно хмыкнул, но ничего не сказал, лишь двинулся дальше. Хотя, по правде сказать, практически вися у него на руке, я чувствовала себя весьма глупо. И неровности тротуарной плитки ситуацию лишь усугубляли. Хорошо хоть дождя не было — по мокрой дороге я бы, наверное, не дошла. Все-таки сколько раз уж убеждалась, что в каблуках хорошо только сидеть. Ну максимум, до такси и обратно дойти. Но, видимо, у нас где-то на подсознательном уровне зашито: если встреча с парнем, то платье и каблуки — обязательно! Ведь что мне мешало дома одеть любимые джинсы с футболкой? Хотя, с другой стороны, кто ж знал, что вечер так развиваться будет?

Усадив меня в машину, Макс ушел по направлению к торговому центру. Вернулся он через несколько минут с парой мягких темно-зеленых балеток, украшенных стразами и розовыми заячьими ушками. Сев в машину, он протянул мне обувь, сказав:

— Размер должен быть твой. И под платье подойдет.

— Как ты их нашел? — изумилась я.

— Знаешь, мне сегодня очень странно везет, — с легкой досадой в голосе ответил он. — Переобувайся, пошли в парк.

Тот волшебный день закончился для меня далеко за полночь, явно доказав очевидную вещь: какую бы сказку мы себе не придумали, жизнь все равно сделает лучше. Хотя мы точно также, вроде бы, гуляли по парку, болтая о всякой ерунде, но в реальности это все было гораздо лучше, чем в мечтах. Однако, как и все на свете, должно было закончиться. Когда что-то кончается, это не всегда плохо. Например, наша прогулка завершилась для меня очень вовремя: примерно когда я ощутила, что вот-вот засну, прямо на ходу. К счастью, мы как раз возвращались к машине. Привезя меня домой и припарковавшись у подъезда, Макс спросил:

— Под каким предлогом мне можно будет увидеть тебя в четверг?

— А разве он нужен? — улыбнулась я в ответ.

— Тогда до четверга?

— До четверга, — кивнула я и вышла из машины.

Макс дождался, пока за мной закроется подъездная дверь, и лишь тогда завел мотор. Придя домой, я обнаружила, что забыла на заднем сидении свои босоножки. Это обстоятельство меня даже обрадовало: вот и предлог для встречи сам собой нашелся. Хотя в душе я была твердо уверена: Макс придет в четверг и без всяких предлогов. У меня не было разумных доказательств этому, но, наверное, любовь — из рода чудес: в нее тоже нужно верить. А в том, что это была она, я ни капли не сомневалась. Потому что иной любви я бы не хотела. Если на самом деле она другая, то проживу как-нибудь без нее. Достав из сумки мобильный, я посмотрела на 5 пропущенных звонков и грустно усмехнулась: мне ведь есть с чем сравнивать.

Включив на телефоне звук и будильник, я переоделась и легла спать. Правда, ночь прошла так себе: мне почему-то снились кролики. Пушистые, белоснежные, красивые, но, увы, уже порядком поднадоевшие в реальности. Так что проснулась я в весьма нерадостном настроении, и ливший за окном дождь его не улучшил. Эх, а я так надеялась, что мне приснится Макс. Но видимо, жизнь рассудила, что сказки мне в реальности хватит.

Среду я возненавидела уже через полчаса после пробуждения: минуты тянулись издевательски медленно. Поездка на автобусе от дома до универа вообще заняла, казалось целую вечность. Хотя, возможно, потому, что я забыла дома мобильник, и всю дорогу делать мне было решительно нечего. Даже воспоминания о вчерашнем не помогали, потому что очень хотелось завтрашнего. Но увы, время — штука своенравная и вредная. Оно само решает, когда бежать сломя голову, а когда медленно и степенно выхаживать. Хорошо, если его настроение совпадет с человеческими желаниями. Но чаще не совпадает.