Артас под парусами. Весь текст

— ... Узнаешь флаг? — Я отрицательно покачал головой. — Это Сладкие Пираты, а капитаном у них Медовый Эд, человек со способностями дьявольского фрукта, позволяющими управлять медом. Хоть он и начал пиратствовать относительно недавно, всего два-три месяца назад, за этого пирата уже назначили награду...

...Оглядел поле боя. Все орудия защитников были сломаны, на берегу лежало несколько сотен трупов в форме, еще где-то столько же солдат отстреливались ручным оружием, а с кораблей уже спускался первый десант. И было этого десанта довольно много. Если следовать логике, то все три корабля могут вместе вместить где-то 1700-1800 человек команды. В худшем случае именно столько абордажного мяса я и встречу. Хм...

— ...То есть я — единственный более-менее серьезный противник для этой братии. Прелестно. Служивый. — стражник повернулся ко мне...

... Рывок вперед, меч перерубает чье-то тело пополам, и я, опять-таки, далеко не в первый раз начинаю чувствовать невероятное наслаждение и упоение боем...

...В конце концов, почти полностью утратив связь с реальностью, я как механизм убивал и убивал окружающих. В какой-то момент ко мне пришла мысль, что такой бой хоть и приятен, но становится всё скучнее и скучнее. Да, ручеек поглощенной силы присутствовал, но абордажное мясо, которое я вырезал, перестало нормально драться и больше убегало. А единственными нормальными противниками стали пушечные ядра и пули. Так не пойдет...

... Не дожидаясь следующего выстрела, который точно убил бы меня, я с рыком бросился вперед. И перед самим носом у трехметрового гиганта резко свернул в сторону и выпрыгнул за борт.

Страх. Страх и неуверенность — вот те два чувства, которые на секунду обуяли меня. Я ведь фехтовать толком не умею, Королевская Воля и Воля Наблюдения недоступны, Воля Вооружения раза в три слабее, чем таковая у трехметрового гиганта... А я дрянь-человечек, нужно признать. Бить в спину союзников ради сиюминутной выгоды и резать пушечное мясо — всегда пожалуйста, а вот сойтись лицом к лицу с сильными противниками без помутненного сознания — в кусты.

— Артас, что с тобой?! Почему ты сбежал?!

А, ну вот и моя совесть.

— Мне кажется, что я всё больше и больше становлюсь человеком. И мне это совсем не нравится.

Плывем к берегу, где творится настоящий хаос.

— Неужели Артаса одолел страх смерти?!

— Помолчи, кусок железа! Мне самому с себя противно! Эх, мне бы память вернуть и прошлую личность, уверен, подобных проблем у меня не было бы! — Я выбрался на берег и запрыгнул за какой-то дом. — Ты ведь знала меня прежнего, скажи, как я преодолевал свои страх и неуверенность?! Морские дьяволы, да я на том корабле себя утопленником ощутил, когда понял, насколько разнятся мои силы и силы противника без безумия!

— А теперь без шуток. — Ледяная Скорбь опустилась на землю в виде женщины. — Тот Артас был очень сильной личностью, который не боялся в одиночку выйти против миллиона. Да, хоть ты и не тот Артас, который владел мной в другом мире, но ты — точно такая же сильная личность, которая может преодолеть и свои страхи, и свои эмоции, и вообще что угодно. — Духовное воплощение меча опустилось на колени. — Мой Повелитель, если Вы сейчас не сможете взять себя в руки и победить этих ничтожных пиратов, то нам останется только сидеть где-то в дали и глуши, шарахаясь от каждого звука! Эти пираты — лишь ничтожные тени тех врагов, которым противостояли Вы-прошлый! Прошу вас, молю, поднимите меня и снова идите вперед, как было раньше!

Вдох. Выдох. Я сорвал с себя верхнюю одежду и остался только в штанах с сапогами. В голове медленно ворочались странные мысли-эмоции. Волевым усилием была отброшена первая, самая большая мысль-эмоция — страх. Но лишь на время, где-то на краю сознания всё еще ощущалось то липкое и неприятное нечто. Потом следующая мысль-эмоция, потом следующая, еще и еще, и последним отошло в сторону безумие. Не сейчас, друг, мы насладимся вакханалией крови и боли позже. Осталось лишь такое знакомое, такое родное ледяное безмолвие. Я поднял верный меч над головой и посмотрел на гарду в виде искусно сделанного козлиного черепа. Всё верно. Я — смерть.

Смерть не злится и не радуется, не рыдает не и плачет. Она просто приходит и уходит. Я открыл глаза и снова взглянул на свой верный меч, который пылал синим пламенем. Я человек, которому свойственно чувствовать. И я — смерть, которой свойственно молчать.

В конце концов, всё вокруг происходящее лишь пыль перед взором смерти. И я пыль, и пираты пыль, и мой страх пыль. Пред лицом смерти всё — пыль. Зачем я борюсь, если рано или поздно умру? Зачем я вообще живу, если это лишено смысла? Я — смерть, я — ледяное безмолвие. Я никому не служу и не вижу смысла в жизни. Я смерть.

Ледяная пустыня, которая порождала ледяное безмолвие, начала постепенно покрываться сине-черным туманом. Вот туман всё ближе, подступается к ногам, облаченным в огромные стальные ботинки, поднимается по поножам, усыпанным костями младенцев, подходит к поясу... и резко отпрыгивает от света, который внезапно появляется на моей левой ладони. Свет живой, горячий, играющий и смеющийся всеми улыбками мира. Совершенно чужой здесь, внутри меня, среди льда и снега.

Да. Всё верно. Я — Смерть. Но я — человек, и каждый человек это Свет. Пустыня вокруг пропала, и я снова стоял и смотрел на материальный мир. Я — Свет. Моя жизнь — тлен, но она имеет свой вес и свою цель. И этот Свет, который весело горел у меня на ладони, отчетливо говорил мне, что смысл в моей жизни есть. Что я — не просто кусок мяса, который рано или поздно сгниет, я нечто большее. Я намерен узнать всё о себе, о Смерти, о Свете. И страх на этом пути мне не помощник.

Ярко-желтый, с вкраплениями рыжинки, комок огня впитался в руку и вынул из моего сердца ледяные иглы. В руке всё так же пылала ледяной синевой Фростморна, но это свет больше не затягивал меня. Смерть, ты больше не властна надо мной. Страх смерти, ты больше не властен надо мной. Вы часть меня, но не весь я. Я — Смерть, и я — Свет. Больше я об этом забывать не буду.

Однако мой Свет — это не Любовь. И не Справедливость. Я сам не знаю, что такое мой Свет, но против убийства этих пиратов он не имел ничего против.

— Ледяная Скорбь жаждет крови...

— ... Меня одного хватит, чтобы убить и тебя, и всех твоих людей. — Я поднял меч, всё еще пылающий синим ледяным огнем, и стал в стойку. Поскольку уже было темно, а умные пираты не спешили поджигать всё вокруг, такая подсветка была несколько демаскирующей.

— Как хочешь. — Капитан Сладких пиратов поднял вверх руки, и в них начал собираться шар из меда. — Я убью тебя лично.

Одна волна меда, я уклоняюсь. Вторая волна меда, я тоже уклоняюсь. Третья волна была слишком большой и быстрой, и от нее я уклониться бы не смог. Остается только один вариант действий. Разворот, напитать меч волей и лоб в лоб столкнуться с волной.

Хм. Как странно, нужно проверить опять. Да, так и есть! Разрезав очередную волну меда, мой ледяной огонь вобрал в себя хоть и немного, но жизненной силы. Вот значит как! Кажется, я понял основную разницу между логией и парамецией, которые с виду почти одинаковые! Парамеция управляет элементом, а логия напитывает элемент своей жизненной силой, тем самым фактически превращая в часть себя! Да, такой способ в разы эффективнее, проще и быстрее, чем парамеция, но! Кажется, логии станут моими любимыми и вкуснейшими противниками. Медовая жизненная сила, которую я поглотил, была изысканного сладкого вкуса, никакого сравнения с обычной водой или слабеньким компотом у других пиратов! Хочу еще.

Сладкий Эд, который слегка побледнел, удивленно уставился на меня. Ну да, поглощая твою жизненную силу из волны меда, я лишаю ее управления, и потому вокруг меня находится несколько куч этого сладкого продукта...

...Второй помощник капитана, гигант с двумя топорами, бежал со всех ног к кораблю. За ним бежало еще человек двести, самое то, чтобы свалить от этого психа. Раз тот охотник за головами — фруктовик, то на воде он их не догонит. Судьба других пиратов его не интересовала, лишь бы самому спастись.

Артас Менетил, охотник за головами. Ты нанес сильный ущерб Сладким пиратам, и рано или поздно мы вернемся... В городе опять сверкнуло синим, и гигант испуганно подпрыгнул.

— Быстрее, мелюзга, живо налегли на весла!

Повинуясь собственной команде, пират лично принялся грести. "Ничего, это еще не конец!" — утешал себя мыслями второй заместитель Сладких пиратов, драпая без оглядки...

...Через час после отплытия охотника Артаса Менетила губернатор города Мельбурт сделал звонок в канцелярию Риттланда — Страны Рыцарей. На столе перед губернатором лежала газета трехлетней давности, где было сказано о пропаже второго принца Страны Рыцарей и крупной награде за любую информацию, которая могла бы помочь в поисках. Также к статье прилагалось фото, где, несомненно, был изображен Артас Менетил, только блондин, в доспехах, со счастливой улыбкой и с юношеским пламенем в глазах. По сравнению с теперешним Артасом — небо и земля, кролик и удав. Губернатор был политиком, но, как ни странно, честным человеком. Поэтому он не известил Морской Дозор о нахождении человека с меткой Мировой Знати и не подсыпал снотворное Артасу, когда тот был беспомощен. Но для того чтобы обезопасить свой город, он был готов на многое...

* * *

Темнота вокруг. Я лежу на чем-то холодном, и на грудь давит непонятная тяжесть. Тело чувствуется слабо. Руки и ноги будто налиты свинцом, голова вообще кажется цельнометаллической. Но боли нет, как нет вообще каких-то эмоций. Попытаться поднять руку... Безуспешно. Подвигать кистями, пальцами, веками. Тело откликалось с явной неохотой.

— ПРЕЗРЕННОЕ СУЩЕСТВО.

Надо мной вспыхнули два совершенно круглых фонаря, немного освещая меня, говорившего и окружающую обстановку. Я, совершенно голый, лежал на земле и из моей груди почему-то росло небольшое дерево.

— ДАЖЕ НЕ ВЕРИТЬСЯ, ЧТО ТАКОЙ, КАК ТЫ, СМОГ УБИТЬ СЕАЛИЮ, МОЮ ПОСЛАННИЦУ. БЕСПОЛЕЗНЫЙ ПРИДАТОК К СВОЕМУ МЕЧУ, КОТОРЫЙ НИЧЕГО НЕ МОЖЕТ САМ.

Я внимательно оглядел существо. Это была фигура, судя по голосу — человеческая или около того, в буквальном смысле одетая во тьму. Свет выхватывал лишь комки мрака на месте одежды и давал рассмотреть очертания. На этом фоне два круглых глаза казались фонарями, свет от которых выгодно подсвечивал длинные ветвистые рога по бокам головы. И еще прямо из фигуры росли веточки, укрывая грудь существа сеткой.

— ЖАЛКОЕ СУЩЕСТВО, ВСЯ ЦЕЛЬ ЖИЗНИ КОТОРОГО — ПОГЛОЩЕНИЕ ДРУГИХ. ТЫ ДОЛЖЕН ОТВЕТИТЬ ЗА СВОЮ ДЕРЗОСТЬ. НО СМЕРТЬ ДЛЯ ТЕБЯ СЛИШКОМ БОЛЬШАЯ ЧЕСТЬ.

Фигура приблизилась ко мне и рукой-веткой подняла меч. Возле меня появилась Скорбь, которая беззвучно корчилась и каталась по земле, прямо на глазах прорастая ветками. Я все еще не мог шевелить руками.

— ЗНАЙ СВОЕ МЕСТО, ЧЕРВЬ.

Если бы я хоть что-то чувствовал, то смог бы выразить всю глубину презрения и насмешки, с какими были сказаны эти слова. Но я ничего не чувствовал. Вообще. Земля под спиной начала проваливаться, и я, как был — с растущим из груди деревом, провалился в глубину. Недолгий полет окончился падением в сугроб. На лицо начали медленно падать снежинки.

"Скорбь..."

Ответа не было.

Глава 6

Богиня сидела на своем троне и просматривала наработки Василиана. Эти долбаные ограничения мира! Ну не может она здесь действовать так, как в родной Античности, тип духовного мира иной. Не пантеистический, а типичный синтоистский с легкими нотками монотеизма. Различные духи, культ предков, ками, ёкаи и прочая. Боги здесь просто не предусмотрены, они разрушат всю стройную, хоть и сложную схему. Ведь духовные существа существуют только тогда, когда в них верят. С определенными оговорками, но всё же. И Эриду, несмотря на все попытки, мир сам урезал до сил обычного ками. И поэтому предложение Василиана оказалось весьма кстати.

Богиня в который раз просмотрела образы прошлых жизней Артаса, пытаясь найти там подходящую кандидатуру. Среди двадцати четырех перерождений, которые прошел этот несчастный псих, были миры довольно забавные, обычные и откровенно непонятные. Четче всего богиня смогла разглядеть воспоминания о перерождении в мире Ван Пис. Перерождение было единичным, но именно его увидел Артас, когда попытался поглотить жизненную силу человека в теле альва. Хоть поступок в высшей мере глупый — тело альва просто не может обладать свойствами нежити! — но полезный для Эриды.

Богине нужна была женщина (обязательно женщина — оттенять суровую мужскую натуру главного героя), со схожими взглядами на жизнь и более-менее совместимым характером для Артаса. То есть эта женщина должна быть немного съехавшей, жестокой, обязательно сильной и беспринципной. Верность — вопрос отдельный, и его всегда можно решить. Даже ментальным внушением. И, как ни странно, в прошлых жизнях живого трупа мелькал подходящий на эту роль персонаж.

Богиня подняла голову и прислушалась. Её губы тронула легкая улыбка. План исполнялся, все отклонения были в пределах нормы — ками успешно проглотил удочку и среагировал именно так, как нужно было самой богине. Пора лично встретиться с будущим рабом.

Эрида бесплотным духом летала вокруг красивого деревца, которое росло из дыры в груди Артаса. Единственной причиной всё ещё тлеющей не-жизни этого умертвия служил демонический огонь.

— Ох уж мне эти демоны... Вечно тянет их захапать самых лучших. Обломитесь, конкуренты поганые, это мой инструмент и только я могу его ломать.

Богиня хаоса начала медленно, с хирургической точностью отделять фитопаразит от тела. Фростморна была утрачена, и вместе с ней возможность пополнять внутренний объем ледяного огня, который весь моментально израсходовался, залечивая нанесенные повреждения. И естественно, того куцего запаса, который вмещало слабенькое тело будущего апостола хаоса, не хватило. Так что теперь вместо рассудительного воина от земли пытался оторваться бешеный зверь, единственный инстинкт которого — поглотить живое тело. Жажда была настолько сильной, что всё в радиусе трех метров буквально пылало зеленым пламенем демонической природы. Однако это пламя богине не мешало. Всё же демоны — самые первые и явные воплощения хаоса, но они так же воплощение зла и всего темного. Чистый хаос не злой, он бесцветен. Точно как и бесцветен космос, то бишь совершенный порядок. Моральный окрас этим вещам придают сами люди.

Через час тонких манипуляций с телесным было покончено и настал черед духовного. Эрида отложила деревце в сторону — всё же артефакт неслабый, и щелчком пальцев материализовала систему личности своего подопечного. Увиденное заставило богиню раздраженно скривиться.

— Ндааа... Это же уметь надо, настолько испоганить оригинального персонажа и превратить в эту пародию... Сущность, которая переместила тебя в мир Большого Куска, явно не самая искусная. От оригинала в тебе процентов десять осталось, а всё остальное — такая солянка, что только богине Хаоса и разбирать.