Тарелочки сопряжены с Максовой территорией, так что относительный комфорт нам обеспечен. Стрелять не умею совершенно, и даже не всегда попадают в ту стену, где мишень — пару раз было, что в потолок или пол, да и не женское это дело. Сочувственно вспоминаю Ольгу, совершая третью ходку от дома к месту сражения, обеспечивая необходимые для маневров калории. Всё, замучилась. Захотят есть — сами придут. Устраиваюсь на кресле что-нибудь почитать, и сама не замечаю, как засыпаю. Снится мне огромная шатающаяся башня из блинов и икры с головой камбалы, которая, раскачиваясь, обстреливает меня, прости господи, яйцами самок рыб размером с апельсин каждая, и страшным голосом завывает: "Все грешники считают себя праведниками!". Больнооо.

Манера размещаться в кресле у меня специфическая: к одному подлокотнику прислоняюсь спиной, через второй перекидываю ноги. Сидеть так комфортно, но спать — не очень или недолго. Пробуждаюсь от того, что всё ноет. Открываю глаза и вижу квартет, рассматривающий меня с легким недоумением, а потом озарением: "Даааа, мы же её брали с собой, точно". В пылу военных баталий мужики про меня подзабыли. Такое невнимание обидно, я же затевала совместное мероприятие на выходные. Пытаюсь начать выражать свой протест, но, ни к каким активным действиям в данный момент не способна, потому что спина затекла, а ноги онемели. Ужасно колется организм, восстанавливая кровообращение. Обиду пытаюсь выразить замысловатыми словесными конструкциями, но вырывается у меня только "Уй! Оой! Ах!" И, добившее их окончательно, жалобное: "Больно!".

Надо запомнить этот прием на будущее, вместо того, чтобы ругаться и скандалить — давить на жалость. Вот теперь я точно пуп земли! Один воодушевленно трёт мне ноги, второй поясницу, третий испуганно пытается перевернуть в нормальное, для пребывания в кресле, состояние. Четвертый, с самой слабой психикой, умчался за водой. Как она может помочь в такой ситуации? Если только занять рот, чтоб так жалобно не стонала и не действовала на нервы. Все друг другу мешаются, но настолько переполнены энтузиазмом, что обида меня отпускает. Наслаждаюсь моментом, хотя боль давно отступила — признаваться не спешу. Первым замечает симуляцию Макс и направляет мысли соратников в сторону еды. Что ж ты, зараза, меня перед друзьями позоришь! Быстро делаю вид, что сама уже готова была прекратить поток соболезнований.

Меланхолично попиваю кофе, пока бойцы насыщаются. Сколько же в них влезает, такого не выдерживает даже мой ускоренный организм. Нужно было наплевать на прабабку, которая кричала: "Блины с собой не бери, на питании на неделю сэкономим!", — всё равно испортятся. После еды мысли мужчины склоняются в пользу сна. Ну-ну, мне тоже интересно: как нас разместят и не отправят ли восвояси. Тут очень интересный расклад: с одной стороны я с кузнецом, но кузнец уже дружественно настроен после совместных учений. С другой: туманность наших отношений не подразумевает однозначной трактовки, а непредсказуемый мой уже не раз демонстрировал нестандартный ход мысли, и может нас отправить по домам. Выжидаю. Можно подумать, что Макс — девица на выданье, с трепетной психикой и непорочностью взглядов! Всех пристроили, мне — отдельная комната. Ну и ладно, тут ещё вопрос: кто кого большего лишил? Уединяюсь в выделенной келье. Общее недовольство ходом событий и недооцененность, не дает мне отойти ко сну — наворачиваю на кровати тридцатый круг вокруг своей оси, в поисках способов повышения самооценки. Решаю, для снятия упаднических настроений, хлебнуть алкоголя. Завернувшись в одеяло поверх футболки, отправляюсь в сторону лекарства. Хочется нечаянно споткнуться об кого-нибудь или наступить на чьё-нибудь тело, чтобы ни мне одной было плохо. Но, в коридоре пустота, только заливистый храп вояк оглашает помещения.

На кухне пристраиваюсь на двухместный диван, положив ноги на стул. Пью горькую маленькими глотками, смотрю в окно на звёзды, страдаю. Чтоб отвлечься от деструктивных мыслей, начинаю считать планеты, на которые уже подавала связь. Сбиваюсь. Приходит мне мысль всё записать, а потом нанести на карту флажки с адресами деяний и повесить в офисе. Вдумчиво тружусь, позабыв про горести. В этот момент на пороге появляется Макс: "Гаделия, ты решила написать мемуары?". Разве он может без сарказма? Ровным тоном объясняю, чем именно занимаюсь. Этот, чувствуя мой минорный настрой, готов проявлять сострадание. Предлагает конспектировать, чтобы было проще вести учёт. Размещается рядом на диване, отобрав письменные принадлежности. Начинаю составлять список, в деталях рассказывая, где и какие подвиги совершала. Примерно на десятой планете чувствую твердую мужскую руку на плече. Да, прогресс! Так мы к пятидесяти годам дойдем до дружеских поцелуев в лоб! К проявлению скоропалительной агрессии в интимных вопросах не приучена, женщиной вамп себя не ощущаю. Как бы Макса ненавязчиво мотивировать к дальнейшим действиям? В силу раздвоенности дум между личными драмами и профессиональными завоеваниями, теряю мысль и замолкаю на середине монолога, открыв рот. Поднимаю глаза на Макса... Ну наконец-то!

На некоторое время мы выпадаем из реальности. Но, для чего ещё существуют друзья — конечно, чтобы опошлить самый торжественный или интимный момент! Один из них, мучимый нестерпимой жаждой, — заходит, и, нимало не смущаясь, начинает варганить напиток, попутно просвещая соратника о тяжести моего бытия, с шутками и детальным описанием наиболее ярких моментов. Готова к казни с расчленением и, пытаюсь совершить задуманное. Макс держит меня крепко и с удовольствием, но успеваю схватить со стола пару предметов и запустить в кляузника. Про свою меткость уже писала, поэтому попадаю куда угодно, но не в доносчика. На шум прибегают оставшиеся вояки. Спали они, ага, как же! А храпели — проявляя сострадание. Глумливые паршивцы!!! Это не личная жизнь — а какой-то балаган с шутами и медведем. Эти припомнили мне всё: пригоревшие макароны в супе, который выкинули в окно; сломанный в пьяном кураже каблук — второй, с криком "Мы как в рекламе ментос!" отламывали совместными усилиями; марш броски в общежитие через балкон второго этажа с риском для жизни — проходная в это время была уже закрыта; книга "О вкусной и здоровой пище" в пустом холодильнике — задумалась и положила по ошибке. И многое другое из моей бурной юности — о чем предпочла бы скромно умолчать на данном этапе отношений. Теперь им весело вчетвером — Максу тоже есть что рассказать. Нет в жизни справедливости — мне даже не с кем проявить женскую солидарность, и, неся достоинство как знаменосец — флаг, гордо удалиться в достойной компании, а потом укоризненно молчать, высказывая высокомерное презренье противоположному полу. Эти от радости не заметят моего ухода, или пожелают, напоследок, не навредить себе чем-нибудь. Когда злюсь — обычно прохожу несколько стадий. Первая — желание воздействовать вербально или совершить рукоприкладство, заканчивается быстро, поскольку родители в меня вдолбили, что бить людей — не хорошо, а скандалить как торговка рыбой — только себя выставить в плохом свете. Вторая — ярость и полное непонимание — что делать? Третья — холодное бешенство и интенсивная работа мозгом, в поисках изощренной мести. На этой стадии — не кричу, не делаю резких движений, а затаиваюсь в предвкушении подходящего момента, чтобы всем было страшно в ожидании. На некоторых, то, что в таком состоянии — уже действует. Правда, незлоблива по природе, поэтому до исполнения правосудия дохожу редко, только в исключительных случаях.

Окидываю жизнерадостных поганцев тяжелым взглядом в поисках слабых мест — они замечают, но друзья прекрасно осведомлены о моем добродушном нраве. Начинают заискивающе говорить:

— Гадь, ты чего, мы ж любя!

— А если бы я, движимая искренней симпатией, рассказала твоим родителям, как мы спасали тебя от прыжка с четырнадцатого этажа, потому что какому-то несовершеннолетнему в хмельном угаре чудилось, что там река вместо дороги, и он хотел понырять, то, что бы было? На горох или розги! — мне тоже есть, что припомнить.

В результате, дружно начинаем перечислять совместные безумства. Расслабляюсь, чему сильно способствует Макс, успокоительно поглаживающий меня по плечу и мысль о том, что описание моих несуразностей доставило ему удовольствие. Может это изюминка, а я не в курсе? Меж тем наступает утро, и спать хочется неимоверно. Да, при таком составе концессии — не видать мне личной жизни, как лягушке на болоте — счастья. Задремываю, но изредка, сквозь сон слышу: "Ух, мы тогда!... Вот это было здорово!... А помнишь?...". Воспоминания о былом нарушает звонок. На пороге появляются со зверскими лицами, отражающими всю суетность бытия — Артем с Грифодием. За ними, о нееет! Ольга с родителем. Макс сильно удивлен и явно их тут не предвидел. Что-то случилось у папани с исследованиями, были прихвачены эльфы, чтобы держать военный совет, Ольга — вести протокол. Да, мы тут лишние. Отчаливаем. Макс с тоской смотрит вслед такси, перед этим пару раз приложившись ко мне на прощание. Я в депрессии. Сотоварищи выражают фальшивые соболезнования и не раз прохаживаются по моему везению.

19. Не бывает стандартных включений

Жизнь, как известно, полна неожиданностей. Связные боги тоже любят подсунуть пару задач, что бы мы ни возомнили о себе лишнего. Необходимость преодолевать трудности — выводит из меланхолии. Начинаем борьбу за бонус.

У продавца не бывает спокойной жизни. Пребываем в трех основных состояниях. Первое — всем всё надо, и ты не успеваешь заполнять контракты, отправлять проекты на включение, отвечать на вопросы и придумывать цены. С ужасом воспринимаешь каждый новый звонок или депешу. Второе — реализация того что наобещал в сейлзовом угаре, с многочисленными просьбами и стенаниями разным службам. Третье — ни кто не звонит. Это тоже стресс — план выполнять надо, а без клиентов, почему-то, не получается. Начинается лихорадочная деятельность по завлечению: звонки, визиты и призывы потустороннего на помощь. Сейчас у меня — этап выполнения обещанного.

Один из клиентов снял в аренду помещение у наших партнеров. Я считала, что там уже всё есть и озвучила весьма оптимистичные сроки включения. Но этот поместился вдалеке от коммуникаций, и для того, чтобы подать ему желаемое, нужно пробивать два этажа над парковкой. Главный в здании по связи, в принципе, — не против, но просит проводить работы, так чтоб нас не видеть и сильно не расстраиваться, созерцая процесс нанесения ущерба, — ночью. Монтаж готов ко всему. Во мраке они прокрадываются в помещение и начинают трудиться. Заказчик в этот раз попался бдительный, и пока наши заходили огородам, караулил их у центрального входа, чтобы проконтролировать процесс и, заодно, мотивировать бутылкой алкоголя. С утра — звонок добровольного помощника связиста с причитаниями, что его обманули. Спрашиваю у монтажа: "Были и всё сделали, сегодня поедем сдавать сервис". Очень расстраиваются, когда узнают, что по партизански пробрались мимо несанкционированной клиентской дотации, вдруг, к их приезду он передумает? Но нет, заказчик решил, что у нас терминаторы и люди-пауки в монтаже, и готов их порадовать шашлыком, одним алкоголем с такими — не отделаешься.

Клиенты иногда очень странно воспринимают наши визиты, сказываются свои привычки и воспитание. Есть люди старой закалки, которые любят всех собрать воедино и долго заседать большим кагалом. Ненавижу: теряешь половину дня, а твоя задача сказать три раза: "Да", — в нужных местах и занимает пять минут. Им надо почувствовать собственную важность, ощутить себя в центре событий, отнимая чужое время. Это ещё не самое страшное: как-то один из партнеров меня зазвал познакомиться с арендаторами и рассказать о компании. Представляла себе встречу деловых людей в переговорной. Прибыв на место, увидела двадцать гоблинов за накрытым едой и алкоголем столом, в ожидании гвоздя программы — меня. Еле унесла ноги, перед этим долго доказывая, что на работе не пью и танцевать на столе, представляя услуги связи, не собираюсь. От вредности и жадности, прихватила со стола чебурек и пару дней мучилась желудком.

Бывает, что клиенты во время встреч рассказывают много интересного о себе, с их точки зрения. Один владелец заводов и пароходов — хвалился женой, показывал фотографии и пространно рассказывал о счастливой супружеской жизни, всё это время мне очень хотелось сбежать и не тратить время на изучение чужой и совершенно не героической биографии, но покорно терпела. По служебной надобности бывать нам приходится в разных местах. Когда выходила из стрип клуба, после переговоров о портале, а что, там людям тоже перемешаться надо, — встретила его. Не думайте, что бросилась навстречу с вопросом — понравилась ли ему последняя программа, ведь там такие милые девушки с ушками как у зайчиков? Нет, мы ж стратеги — сделала вид, что его нет, и прошла мимо. Конечно, это личное дело — где, с кем и как, но, зачем рассказывать, если совсем неправда? После инцидента была вознаграждена дополнительным контрактом на связь, за терпение, видимо.

Чем больше работаю, тем больше понимаю, что людям, в большинстве своем, не хватает внимания. Если выслушать, посочувствовать, съездить навстречу — они сразу начинают относиться по-другому. Надо ждать от окружающих только хорошее. Чем хуже ты о них думаешь — тем больше отрицательного получаешь в ответ. А если сугубо положительное — то они тянутся к намеченной тобой планке и, иногда, превосходят. Но это всё рассуждения, а на практике мы имеем проблемы. С процедурой. Это самое страшное слово в жизни менеджера. Нам нужно всё и сейчас, а по этой самой церемонии: пять дней на одно, две недели на другое и ещё немного, чтобы все поняли, что именно делают. Есть специальные люди, которые их составляют. Что меня поражает больше всего — они ни разу ни чего не выполняли своими руками, но при этом спокойно и уверенно творят руководства для всех остальных. Самое страшное ругательство у нас: "Читай процедуру!". Это хуже, чем RTFM, а фактически, как послать на..., но в приемлемой для бизнес общения форме. В отличии от манула, процедура не проясняет ничего, а только больше запутывает. Кадры, их составляющие, испытывают склонность к шифрованию и заметанию следов. Понять, где какая из инструкций лежит, тоже очень сложно. Так что, если ты хочешь занять человека надолго — советуй смело, в ближайшее время ему гарантированы длительные приключения и снисходительные поддевки от коллег: "Как, ты не знаешь?!".

Компания у нас большая и процедуры сыплются на нас со всех сторон. Любой департамент считает, что именно их инструкции мы должны помнить наизусть или читать перед каждым обращением. Представляю, как говорю клиенту, которому срочно: "Погодите, погодите, сейчас прочитаю руководство, как это делается". Через два дня, когда он звонит снова и сыплет свои обиды, как из рога изобилия, парирую: "Еще на триста первой странице, и не дошла до конца, так что, подождите денёк. Как только справлюсь, сразу займусь Вашим вопросом". Главное, что ответит клиент? Поэтому, работаем на свой страх и риск, держать всё в голове — невозможно. Сколько радости слышится в голосе некоторых сотрудников, когда у них есть возможность отправить нас по процедуре! Это момент их торжества. Продавцов мало кто любит, надо признаться. Мы суетимся, кипешим, чего-то требуем, просим. А им то что, у них рабочий день с девяти до шести и не более. Не хочу сказать, что это делают все, скорее — меньшинство, но если человек не хочет пойти на встречу — у него всегда есть повод. В этот раз досталось мне.