Далекие близкие звезды (Дбз)

У девушки ушло четыре секунды, чтобы сообщить командиру группы о своем видении проблемы. И просто чудо, что командиром в тот день оказался именно Вовочка Прохоров — почти официальный воздыхатель Верочки. Любой другой спецназовец на его месте послал бы "вахтера"-гражданского далеко и надолго.

Два визжащих синих тайфуна (в которые к тому моменту превратились Олег и Мисаки) спецназовцы расстреляли из парализаторов в пять стволов, слегка приоткрыв и тут же захлопнув (и заблокировав!) дверь в зал. Спустя десять секунд — подействовало.

Когда спецназовцам объяснили, чем для них могло закончиться молодецкое проникновение в спортзал и столкновение с двумя будущими сенс-пилотами, они клятвенно пообещали поженить Вовочку на Верочке. Потому что красивых женщин много, а вот чтоб они были к тому же еще и умными...

Дверь в спортзал, пришлось менять, конечно.

+++

— М-да! — Пробормотал Александр Федорович, когда ему доложили о том, что произошло на Угличе. — Вот это поворот!

Но лицом не дрогнул ни на секунду... столетняя политическая закалка — а вы чего хотели! Смотрел на тихо переговаривающихся подчиненных все также снисходительно и ласково. Кабинет министров заседал уже второй час... и, видимо, собирался заседать еще столько же.

Император отметил, как встрепенулся граф Стогоцкий. Видимо, принимал и переваривал ту же самую информацию. Стогоцкий поднял взгляд на своего начальника. Александр Федорович ответно усмехнулся на вопросительный и чуть-чуть азартный взгляд начальника ИСБ. Да, уж... этому только дай волю построить десяток-другой комбинаций, и — поиграться. Кот-т-тяра...

— Давно? — Спросил он в пространство, включив "завесу" — теперь окружающие не только не услышат ни слова, но и по губам прочесть ничего не смогут... даже если умеют.

— Тридцать минут назад, сир, — Ответил через "имп" невидимый секретарь. — Оба были доставлены в главный госпиталь РИВАКОС.

— Состояние...?

— Вне опасности. Прогноз — оптимистичный.

— Другие пострадавшие?

— Серьезно пострадал один инструктор, вовремя не распознавший симптомы активации. Сунулся разнимать. Сейчас он в коме. Прогноз — негативный.

— Общественный резонанс?

— Нулевой. Импы всех студентов работают только в сети планеты. Новостные порталы и форумы под контролем.

Император помолчал, взвешивая все "про" и "контра", и — принял решение:

— А что! Так даже интереснее! Организуй-ка мне разговор с Добиро. Частный вопрос. Без протокола... Хочу взглянуть, как воспримет новость эта хитрая азиатская рожа!

— Есть!

Александр Федорович, сняв завесу, подмигнул начальнику "безопасности" и тот расплылся в предвкушающей ухмылке.

+++

— Когда? — Прошептал непослушными губами Олег.

По телу, ускользая из-под матового шара излучателя, бегала острая боль. Медицинский робот неустанно водил шаром излучателя, но шар был один, а очагов боли — несколько, и медробот банально не успевал. Увы, но использование второго блокиратора нервных импульсов могло привести к чему-то, отдаленно напоминающему резонанс. И, как следствие, некрозу живых тканей. Тоже — отдаленно напоминающего.

— Завтра. — Так же хрипло ответила из соседнего мед-кокона Мисаки. — С отцом связался лично Светозарный. И отец приказал... Вполне логичный приказ, между прочим. Кто-то ожидал чего-то другого?

Они с Мисаки лежали в огромной палате. Белая чистая зала удручала своей стерильностью — тут не было ни одного красного, желтого, зеленого или синего пятнышка — только девственно белый с черными вкраплениями.

Почему их — парня и девушку — положили в одну палату, Олег сообразить никак не мог. Конечно, сероватый гель и корпус саркофагов надежно скрывали полностью обнаженное тело, и наружу из биованн выглядывало только лицо. Но ведь время от времени проводились процедуры, гель спускали, их вдвоем одновременно (!) обтирали какими-то губками... При этом не ставили между ними даже ширм! Любуйся прелестными "эльфийскими" округлостями, выпуклостями и изгибами, сколько хочешь!

Наверно, половина курса с радостью поменялась бы с Олегом местами... даже невзирая на удручающие обстоятельства их появления в этой палате.

Да что там! Их коконы даже разместили рядышком, "валетом", будто позаботившись, чтобы пациентам было максимально удобно общаться! Если б тело было скрыто только гелем, можно было бы трогательно взяться за ручки — взаимное расположение было для этого идеальным. Но кроме геля был еще корпус кокона...

— Ну, надо же, какая честь! — Притворно восхитился Олег. — Лично Светозарный Добиро!

— Паясничаешь? Зря. Их Величества являются гарантами нашей учебы по обмену.

— А кто с нашей стороны? Или, как обычно, "секретные сведения"?

— Какие ж они секретные — об этом все новостные сайты трезвонили... Граф Семицветов. Младший, конечно. Гостит сейчас в резиденции нашего клана на Эдо. Тома писал, что неплохой паренек, веселый.

Боль навалилась в очередной раз и с новой силой. Задыхаясь, Олег прошипел:

— Гребанный Мельниченко! Так примитивно взять меня "на слабо"! Мы ведь с тобой даже близко про спарринг не думали! Коз-з-зел!

— Да, уж! Ну, у тебя будет хоть какое-то моральное удовлетворение — начистишь ему рыло.

— Дудки! Я теперь — пилот-сенс. Даже если б не хотел, все равно убью ненароком. А пользоваться этим научусь года через три, не раньше.

— Да? Действительно. Жаль. Меня в ближайшие годы за границы Сияющих Звезд уж точно не выпустят. Ну, тогда начистишь через три года. Тоже мне — нашел проблему...

— К тому времени его прибьют без моей помощи. Говнюк!

Олег помолчал, пережидая приступ сильной боли теперь уже в правом плече. Наконец, спросил:

— Может, обойдется?

Мисаки, как всегда, прекрасно поняла, что он имел в виду:

— Не-а... Необученный сенс-пилот. Это и на своей территории — нонсенс. А уж на чужой... Так что никто не позволит мне тут оставаться — ни наши, ни ваши.

Мисаки помолчала. Олег и сам все прекрасно понимал.

— Будешь по мне скучать, Олег?

— Что? Я? Смеешься! — Возмутился Олег. — С чего мне скучать! Да такой красавец, как я...

Но, как всегда, Мисаки он обмануть не смог.

— Бака! — Хмыкнула Мисаки. — Приятно с тобой было. Но я тоже сильно скучать не буду. Хотя полноценную тебе замену придется поискать. Впрочем, у тебя с этим тоже будут проблемы — в постели я была хороша-а-а!

Несмотря на боль, Олег почувствовал, как жар заливает лицо, находящееся над поверхностью геля. Он даже закашлялся.

— Краснеешь, будто девственник! Странно, я у тебя совершенно точно не была первой! Может быть, была второй? А первой у тебя была какая-нибудь опытная женщина, старше тебя раза в два. Угадала, да?

— Вот что меня в тебе всегда подкупало, Ми-тян, так это беспардонность, помноженная на отсутствие комплексов, доходящая до бесстыдства и асоциальности! — Выдавил из себя все еще красный, как рак, Олег.

— Я такая! — Весело оскалилась Мисаки. — Умеешь ты... классифицировать!

А Олег внезапно понял и мысленно обозвал себя бесчувственным пеньком:

— Больно, Ми-тян?

— Терпимо. — Сквозь зубы. — Женщины вообще выносливее мужчин. Боль во время родов убьет любого мужика. Если б вы еще рожать умели...

Олег остро (с какой-то даже ненавистью) пожалел, что не может вытащить руку из кокона... И корпус его кокна со стороны Мисаки затрещал, образовалась шишка-вздутие и разбежалась паутинка трещин.

— Эй-эй! Держи себя в руках, мечник-сан! — Несмотря на боль, Мисаки весело рассмеялась.

— Что-нибудь помнишь? Из вчерашнего.

— А чего тут помнить-то? Мне же запись прокрутили, чтобы отвлечь! Было круто! Правда, ни черта меня отвлечь не смогли. А вот если предположить, что и отец с этой записью ознакомился... ничего удивительного, что он принял решение о моем срочном возвращении. А если запись видела дражайшая матушка... то папеньке кирдык — хаха-уэ никогда не упускала случая опровергнуть слухи о своей якобы хладнокровности. На редкость упорные слухи, кстати. Так что папеньку ждет театрализованное представление в матушкином исполнении...

М-да, если японцы называют своего соотечественника хладнокровным, то на такого стоит взглянуть... Матушка Мисаки должна быть исключительной женщиной! Хотя, нет... "взглянуть" — это он по глупости, по глупости...

— А мне ничего не крутили. — Посетовал Олег.

— А кто ты такой, чтоб тебе что-то крутить? — Процедила Мисаки.

Но Олег не обиделся — успел увидеть, как идеальное лицо подруги в этот момент исказилось быстрой судорогой нестерпимой боли.

— Это если я буду чем-то недовольна — до международного скандала дойдет. — Чуть отдышавшись, добавила она. — А ты можешь возмущаться сколько душе угодно — возмущение индейцев шерифов не еб... не волнует.

— Да уж..., — Только не молчать! Только не молчать! — Мы, индейцы, такие — любим повозмущаться согласно немереной широте души.

— Ты должен помнить, как пропустил от меня нижнюю подсечку. Ты разозлился и размазался. А я разозлилась и размазалась чуть позже...

+++

— Приказывайте, моя химэ! Все, что угодно!

Куросаки в лучших рыцарских традициях преклонил колено пред коконом Мисаки, держался за драгоценную ручку (верхние кожухи коконов наконец-то были сняты) и время от времени одаривал медкокон Олега злобным взглядом. Олег же равнодушно отвернулся в сторону окна — дело шло к ужину, кроны деревьев окрашивались алым. Интересно, что будет на ужин? Какая-нибудь жиденькая безвкусная размазня, как на обед, под предлогом их слабости и травмированности?

— По силам ли тебе это будет, Куросаки-кун? — Умирающим лебедем простонала Мисаки.

— Да, моя химэ! — Истово засверкал глазами молодой самурай.

— Все, что угодно? — Слабым голосом.

— Да!

— Все-все-все? — Чуть не захныкала Ишики.

"Бедняга, — Посочувствовал Олег... подчиненному Мисаки. — Вот так нас и водят вокруг пальца".

Уже почти не болело, и дроиды спрятали куда-то в корпус свои излучатели. Теперь они стройными белыми столбиками возвышались у изголовий коконов — активированные, разумеется... на всякий случай. Но "нулевая готовность" — когда они свои манипуляторы, как настороженные ковбои, держали у рукоятей сменных инструментов — уже была отменена.

Кое-где еще противно ныло, тянуло, постреливало и постукивало. Неудивительно: сначала они травмировали себе все связки и мышцы, до которых только смогли дотянуться, потом выбили суставы... и сами себе, и противнику... потом по ним прошлись парализующим излучением из пяти стволов — а это гарантированный, хоть и непродолжительный, резонанс — все это усугубилось сильнейшим истощением от перенапряжения, интоксикацией, а затем — истощением после серии сложных операций. Так что это противное нытье — ничто по сравнению с тем, что было вчера и позавчера... И им еще повезло, что после активации способностей "сенсориков" они потеряли сознание и "прошляпили" первые, самые торопливые и топорные операции!

Ну и — как же без него! — знаменитое "сенс-похмелье".

Ах, да... коконы. Ну, врачи — это врачи. Перестраховщики. Разумеется, из коконов их с Ишики не выпустили: "на всякий случай", "мало ли", "хуже не будет". Верхние кожухи сняли... и то, только для того, чтобы успокоить разбушевавшуюся принцессу. После перечисления одним из прибывших светил-врачей всех повреждений, с которыми они сюда попали, даже она, неуступчивая и своевольная принцесса клана, (которую многие ошибочно считали взболомошенной самодуркой) милостиво согласилась с необходимостью поваляться в физиологическом геле. Еще, как минимум, пару недель. Девушка даже не стала обращать внимания на снисходительный тон и непростительное "детишки".

Консилиум врачей собрался утром. По старинке, лично. Семь солидных корифеев. Четверых Олег знал... не лично, разумеется — видел их на иллюстрациях в нескольких популярных книгах по нейро-управлению. За каждым — один-два ассистента. О некоторой щекотливости момента и о политической подоплеке вопроса свидетельствовало то, что трое из семи "светил" являлись "эльфами". Насколько понял Олег, "эльфы" преподавали в каких-то российских учебных заведениях на Угличе — потому и смогли так быстро прибыть. Но являлись подданными Светозарного, разумеется. Что, наверняка, и было одним из главных условий их присутствия здесь.

Эльфы в старомодных белых врачебных халатах... Олег до сих пор удивлялся, когда видел кого-нибудь из представителей этого народа "вживую"... Мисаки, кстати, такого удивления уже не вызывала — воспринимал ее, как обычную (ну, может не обычную, а очень-очень красивую и умную) девушку. Привык он к ней, что ли?

Кстати, ассистентами у каждого из остроухих японцев — молоденькие девушки не-"эльфийки"... С одной стороны, понятно — у "эльфов"-мужчин не было проблем с набором к себе девиц-помощниц из не-"эльфов". Поди, очередь выстраивается из таких вод симпатичных глупышек. А с другой стороны — отбор идет не по уровню интеллекта, а по... какой там в одной умной книжке термин проскакивал... "примативности"? Хотя, вот у одного из "эльфов" — ассистент-мужчина. С бородкой даже. И, судя по замаслившемуся взгляду на Мисаки, ориентация вполне стандартная, правильная, так сказать, ориентация. Так что — спорный вопрос, спорный.

Медицина оказалась одной из самых консервативных областей знаний — и многое делалось вот так, по старинке: врачи ощупывали пациентов, не доверяя приборам, сами осматривали, задавали вопросы. Для присмотра за больными они рекомендовали нанимать сиделок... В их, с Ишики, случае, правда, этому помешала вооруженная охрана и обрадованная суета спецслужб, которые любой свой чих склонны окружать грифами секретности и завесой многозначительного молчания.

Кстати, никто не допрашивал. Как и предполагал Олег. И так все было понятно: у Российской Империи и у Империи Сияющих Звезд появилось по одному пилоту-сенсу... радоваться надо! По погибшему (как оказалось) Мельниченко, никаких терзаний совести не было — будь Олег в здравом уме, ни за что не допустил бы смерти инструктора. Вины за собой Олег не чувствовал.

— Я хочу, чтобы ты помирился с Олегом, Куросаки-кун!

Эти глаза надо было видеть! Такая обида их затопила.

— Но... — Голос обманутого ребенка.

— Брат... — Тихо и серьезно оборвала его Мисаки.

Куросаки поперхнулся. Как, впрочем, и Олег. "Брат"? Постойте-постойте...

— Рон? Рон Ишики? — Уверенно предположил он. — Младший брат. Тогда Сакура... Хотя, нет-нет... Сакура, наверняка та, за кого себя выдает.

Если родственники и были удивлены осведомленностью Олега, то никак этого не показали. Так что из соседнего кокона Олега смерил насмешливый (и ничуть не удивленный) взгляд и донеслось едкое:

— Вот что меня в тебе всегда подкупало, Олег-сан, так это наивность, рассеянность и лень при несомненном таланте аналитика! — Мисаки постаралась передразнить его интонации.

— А зачем, вообще, был этот маскарад?

А он-то думал, что сопровождающий Мисаки, Куросаки Какеру, просто влюблен в свою принцессу и ревнует ее к недостойному варвару (ну, как оно обычно и бывает во всех этих наивных фильмах). А оно вот, значит, как получается. То-то Рон-Куросаки сверлил его, Олега, злобным взглядом — обычная ревность брата к ухажеру сестры... да еще и ухажеру — неэльфу.