Книга 1. Гоша Каджи и Алтарь Желаний

Часть 2. ...Но лишь капель весны в сердцах — решает все проблемы.

Глава 1. Рецепт истории магии по-магловски.

Анекдот Барни парнишкам все же рассказал. О том, как однажды встретились случайно в баре магл с волшебником и, выпив чуточку лишнего, принялись друг другу жаловаться на своих жен и детей.... Впрочем, не об этом сейчас рассказ. Но парни расхохотались, и соответственно проснулись наконец-то. А то до этого ползали по комнате, вяло одеваясь, как тараканы после крутой вечеринки. — И сколько вас ждать прикажете, бойцы? — строго сдвинув брови к переносице, поинтересовалась Янка, отбросив в сторону иллюстрированный журнал для подростков "Заноза и Пузырь", но тут же радостно заулыбалась, сама себе противореча. — Мы с сестрой уже и не знаем, о чем бы еще поговорить. Засони, пока вас дождешься..., — Анька недовольно встала с дивана, но по всему было заметно, что ее хмурость и требовательность просто для порядка, не больше. — А вас, девчата, что — бессонница замучила? — легко и дружелюбно огрызнулся в ответ Роб. — Кто рано встает..., — начала было фразу Аня. — Тому и тапки, — продолжила Янка, невинно похлопав длинными ресничками. — И дудку в руки, — уточнил Баретто, почесывая затылок. — А барабан на шею, — выдал свою версию Гоша, скромно засунув руки в карманы брюк. Аня только вздохнула скорбно, что, мол, с больных на всю голову взять, и сказала неожиданно спокойно: — Ладно уж, умники, пошли на завтрак. Учебники-то хотя бы взяли с собой? Или и так все знаете? Первый урок у нас — история магии. Парни дружно указали на ученические сумки, висевшие сбоку на ремнях, перекинутых через плечо. И они вместе отправились в Большой зал. Школа и на самом деле оказалась довольно-таки демократичной. Все ученики стягивались на завтрак самостоятельно, по желанию. В крайнем случае, строем, с песней, и чеканя шаг, — не пришел никто. Гоша сел за стол и только успел подумать о том, что бы он хотел на завтрак съесть и хотел ли вообще, как тут же перед ним появился запотевший стакан с холодным апельсиновым соком. А рядом на блюдце возвышалась небольшая, но аппетитная горка бутербродов, от души намазанных маслом и абрикосовым повидлом. И Каджи понял, что хотел он именно это, да только не мог вслух сформулировать. Но как оказалось, вслух ничего говорить и не нужно: достаточно просто смутно подумать, а уж там твои желания сбудутся. Волшебство, да и только. Роб, как истинный аристократ, предпочел простую, без изысков, яичницу с крупно порубленными кусками ветчины. А так же круто прожаренные тосты и черный кофе, видимо, чтобы окончательно проснуться. Но вот у девчонок, не смотря на то, что они — близнецы, вкусы оказались разные. Чему Гоша уже не стал удивляться: не так уж они и похожи были. Даже, скорее всего, сильно отличались друг от друга внутренне, при очень большой схожести внешней. Аня, спокойно и не торопясь, завтракала творогом, обильно политым сметаной и посыпанным сахарным песком. И малюсенький кусочек белой булки в ее руке скорее выполнял декоративную роль, чем был съеден. А Яна отрывалась фруктовым йогуртом, с мелкими кусочками ананаса в нем. Хлеб же вообще посчитала вредным для здоровья. А может быть, фигуру берегла. Хотя чего уж там беречь? И так — чересчур стройная, как тростинка. Гоша украдкой, чтобы никого не смущать, глянул быстренько по сторонам. И поразился разнообразию вкусов учеников. Все завтракали, кто во что горазд. Бардер Шейм даже жареного цыпленка, уверенно и не напрягаясь, дожевывал. Это у него, так называемый, легкий завтрак получился. Интересно, что же тогда на обед ему судьба подбросит? Запеченного в тесте слона, не меньше... Когда друзья насытились, рядом очень вовремя появилась Таня Сантас. — Катя! — громко крикнула она и, когда голубоглазая блондинка оторвалась от стакана с молоком, оставив над губой тонкую полоску белых усиков, махнула ей призывно рукой. — Иди сюда. Девушка оказалась рядом со старостой так неожиданно быстро, что Гоша даже вздрогнул. — У нас с тобой первый урок трансфигурация, а ты ее лучше всех на факультете знаешь. Так что ничего страшного не случится, если немного опоздаешь. А я предупрежу Электру, что ты задержишься. Покажи мелким, где кабинет истории находится, чтобы не плутали по замку. Ладно? — А чего не показать-то? — легко согласилась Катя, вытирая абсолютно не идущие ей усы. — Запросто. Первоклашки, пошли со мной. Тут рядом... Катя Дождик (это не прозвище, фамилия такая) оказалась девушкой общительной. А если сказать попросту, то болтушкой. Пока она провожала первокурсников факультета Блэзкор в количестве девяти человек на второй этаж Центральной башни, они много чего успели узнать о жизни в Хилкровсе, учебе и преподавателях. При этом Катя очень уверенно лавировала среди спешащих во все стороны студентов, а остальным ничего другого не оставалось, как поддерживать заданный девушкой стремительный темп. Он чем-то слегка напоминал бег трусцой, хотя Катя просто шла, а вовсе не бежала. Поворот налево, по широкому центральному коридору — прямо, минуя множество дверей и уходящих в сторону коридорчиков поменьше. На четвертом перекрестке, там, где стоит невысокая скульптура русского трехглавого дракона, — резкий поворот направо. Для блэзкоровцев, начинающих потихоньку привыкать к манере девушки передвигаться, — удачно. А вот старшеклассник в бурой с зеленью мантии, неторопливо шедший навстречу, едва успел от них увернуться. Правда, от них-то успел, но вот со статуей дракона обнялся, едва не своротив ее. Он что-то прокричал вслед быстро удаляющейся группе. Но Дождик, продолжая рассказывать о том, как ее саму на распределении выбрали сразу две стихии: огня и воздуха, — только подняла вверх руку со сжатым кулачком, а затем резко опустила ее вниз, добавив: "Есть, один попался". Как будто за ручку паровозного гудка дернула. И было заметно, что девушка только обрадовалась маленькому происшествию. Еще один поворот направо, и впереди показалась дверь в конце короткого и узкого коридора без окон, но зато с горящими светильниками на стенах. А по коридору им навстречу неспешно проплывали два привидения, держась под ручку. Одно из них было совсем молодым парнем, лет двадцати с небольшим. А другое — не менее молодой и очень, наверное, симпатичной при жизни девушкой, с развевающимися призрачно-прозрачными волосами. Первокурсники распластались по стене, освобождая дорогу. А Катя весело поприветствовала призраков: — Привет, вечно молодые! Никак помирились? — Ссора-то пустяковая была, — ответил паренек, небрежно махнув рукой. — Жанна все не могла выбрать, как ей волосы лучше уложить, перед тем как идти встречать учеников. Ну, а я всего-то сказал, что никакой разницы, все равно мы призраки и никому до нас нет дела. Она и обиделась... — Это тебе — без разницы, — капризно-обиженно встряла в разговор Жанна. — А мне — нет... Ее спутник, только развел руками. Вот смотрите, опять начинается. А Каджи возьми да и ляпни: — А вам с распущенными, как сейчас, лучше. Вот и приходили бы так. А то директор вчера даже удивился, что никого из вас нет... И как ни странно, Гошу поддержали сумбурно-невнятным гулом остальные первокурсники. А Жанна сразу перестала капризничать и, кокетливо поправив один из локонов, поинтересовалась: — Правда, так лучше? — Да, да, намного лучше, — уже уверенно наперебой затараторили ученики. — Укладка, завивка — это же полный отстой! Сейчас в моде полное безобразие на голове. Чем лохматее, тем шикарней. — Спасибо, учту на будущее. Пойдем, Руди, — она опять подхватила спутника под руку, и призраки неспешно поплыли дальше. И уже издалека до учеников донесся приглушенный расстоянием возбужденно-уверенный голос Рудольфа: — А я тебе, что вчера говорил? Первоклашки и то знают... — Трагическая любовь, — Катя слегка нахмурилась, что было совсем не в ее стиле. — Рудольф хотел жениться на Жанне и был готов на все. Но он — всего лишь бедный странствующий волшебник. А она — из семьи очень могущественного мага. Естественно, не сложилось. А когда они договорились сбежать вместе, то Руди убили. Жанна, узнав об этом, покончила с собой. И так вот они соединились. Хотя как бы они жили вместе, просто не представляю, — Дождик пожала плечами. — Они же постоянно ссорятся...! Ну ладно, идите в класс, ребята, — девушка на прощание помахала им рукой. — Профессор Волков скоро появится. Он никогда не опаздывает на свой урок. А за партами рассаживайтесь, где больше нравится... И она тут же исчезла, рванув на свою любимую трансфигурацию. Класс был обычный, просторный и светлый. Вот только парты в нем стояли такие древние, какие Гоша видел лишь в старых фильмах. Сплошь деревянные, покатые к сиденью, а на узкой горизонтальной верхушке даже присутствовали специальные выемки под перья и чернильницы. Ребята скромно расселись по двое в середине комнаты: и ряд внутренний, и не первые, но в то же время — не на "Камчатке". Как-то само собой получилось, что рядом с Гошей за партой очутилась Янка, с интересом разглядывающая обстановку. Посмотреть здесь хватало на что. А по соседству с Робом устроилась Аня, уже достающая учебник из сумки. Им, как наиболее серьезным в четверке, видимо, было куда занятнее общаться между собой. Хотя всем вместе — еще лучше. Через пару минут дверь расхлебянилась нараспашку, и в класс весело влетела семерка первокурсников с Эйсбриза, оживленно разговаривая. Они тут же непринужденно расселись на передних партах, не забыв поздороваться с блэзкорцами. Дверь даже не успела закрыться, как появились трое серьезных даркхольцев. Они устроились невдалеке от Гоши. Киана удостоила присутствующих вежливым кивком головы. А Инхель предпринял неудачную попытку сразу же отвернуться в сторону окна. Но Каджи дотянулся до него и слегка дернул за рукав мантии. — Ты чего это не здороваешься, Гудэй? — прошептал он. — Зазнался что ли? — Да нет, — смутился паренек и потеребил себя за косичку. — Я думал, что ты... — А ты не думай в следующий раз, ладно? — перебив, Каджи протянул пареньку руку. — Ну и как тебе здесь, нравится? — Я не понял еще, — Инхель заметно обрадовался и крепко сжал ладонь Гоши. — Вчера сразу же вырубился, как только в комнате оказался. — Я тоже... Следующими появилась живописная парочка из Стонбира. Чинно буркнули всем нейтральное, но галантное "здравствуйте", и оказались с другой стороны от блэзкорцев. И сразу же за ними поодиночке втянулись внутрь класса фалстримцы, в количестве пяти разрозненных персон. Исключение составлял только Гордий. Он появился в своей привычной нагловато-расхлябанной манере, но со свитой из двух теней позади. Одна тень была объемистой и косолапой. Догадались? А вторая — маленькой и юркой. И звали ее Ривер Дип. Видать тоже настоящий волшебник. Первокурсники с Фалстрима заняли задние места. Чпок, весь из себя такой самоуверенный, что слов нет, развалился за партой и, сладко зевнув, громко объявил, ни к кому конкретно не обращаясь: — История магии — такая скукотища! — Ты прав, Чпок, скучнее предмета и не придумаешь, — дверь мягко закрылась, и Семен Борисович уверенно прошествовал за учительский стол. Гордий слегка испуганно втянул голову в плечи, устраиваясь за партой уже поскромнее, а ученики с других факультетов дружно улыбнулись. Даже парочка из Стонбира не осталась в стороне, поддержав большинство. Профессор Волков, к удивлению первокурсников, не стал садиться на стул, а непринужденно опустился на краешек своего стола. Потом он обвел присутствующих плутоватым взглядом, явно что-то замышляя. И, кашлянув в кулак, посмотрел на Янку. — Вы все зря улыбаетесь. История и на самом деле "крайне скучный" предмет, — учитель выдержал театральную паузу и добавил с особым ударением на втором слове: — Для скучных людей.... Но все-таки давайте попробуем все вместе хоть что-то из нее запомнить и понять. Вот, вы, Яна, — Семен Борисович ткнул указательным пальцем в направлении Гошиной соседки, — откройте, пожалуйста, учебник на любой странице и прочитайте нам первый понравившийся вам абзац. — Вообще-то, я — Аня, — чуть смутившись, ответила близняшка, а вторая утвердительно закивала головой. Брови у Семена Борисовича удивленно взлетели вверх, изогнувшись домиками, а лицо приобрело задумчивое выражение. — Вот уж не думал, что вы с сестрой успели за ночь именами поменяться, — профессор Волков растерянно потеребил кончик своей бородки-испанки и, жуликовато прищурившись, поинтересовался у девчонки: — Случайно, наверное...? Не больно было? Надеюсь, оборотное зелье не пили? А то говорят, что оное зелье — такая гадость несусветная... Весь класс дружно расхохотался, включая и сестер-близняшек. Когда все успокоились, учитель продолжил так спокойно, как будто все это представление и было задумано с самого начала. И задумано им самим. — Обманывать, конечно же, нехорошо. Но шутку и вашу смелость я оценю по достоинству. Не каждый решится в первый же день посмеяться над учителем, от которого даже не знаешь, какой реакции можно ожидать. Каждой из сестер плюс по одному баллу в копилку факультета. По классу пролетел тихий и невнятный ропот, но Семен Борисович быстро его унял, просто не обратив на него никакого внимания. И остальные ученики прекрасно поняли, что он своих решений не меняет, так как считает вполне справедливыми. — Итак, Яна, прочитайте нам все-таки тот скучный абзац из "Истории магии" Батильды Бэгшот, что вам случайно выпал. Янка, страшно довольная своей маленькой шалостью, принесшей к тому же плюсовые очки факультету, сверкнула серо-голубыми глазищами в сторону Гоши, словно говорила, мы же обещали себя показать, вот и началось потихоньку. А потом наобум раскрыла учебник посредине и негромко, но внятно прочитала: — "В 99 году от разделения миров произошла битва около реки Рубежной на Вороньем холме между войсками и магами двух самых могущественных волшебников того времени. С одной стороны это были воины темного колдуна Беренгария Неверного. Противостояли ему войска Людвига Благолепного. И хотя возраст соперников был почтительный, обоим исполнилось по 70 лет, сошлись они в сече не на жизнь, а на смерть. Свидетельства о той битве почти не дошли до наших времен. А если и сохранились, то сильно искаженные и приукрашенные. Но точно известно, что хотя войска Беренгария по началу одерживали верх, ближе к вечеру они добровольно сложили оружие. В той битве, правда, мы не знаем в какой момент — свидетельства очень противоречивы, погиб Людвиг. А проигравший Беренгарий отказался от своей злой сущности, и за последующие шесть лет, вплоть до своей смерти, не совершил ни одного плохого поступка". Учитель стремительно сорвался со стола и наконец-то упал на свой стул. И лицо его светилось неподдельной радостью. Устроившись поудобнее, он опять потеребил кончик бородки и вздохнул: — Я даже не ожидал такой удачи. У вас счастливая рука, Яна. Лучшего абзаца было и не найти, — этот один из самых скучных. Вы, Лекс, напрашиваетесь еще на один балл? — И запросто так подмигнул близняшке, шутливо погрозив указательным пальцем. — Не выйдет! Меня же потом руководители других факультетов заклюют, что я в первый же день нашел себе любимчиков. А история — штука справедливая. Но и ску-чна-я, — протянул профессор Волков, сцепив руки на затылке и уставившись в потолок, — просто сил никаких нет. Помолчал минутку, что-то вспоминая, и дав ученикам время осмыслить прочитанный абзац. А потом тихо и буднично поинтересовался: — А ничего вам странным не показалось в описании этой давнишней битвы? Первокурсники попереглядывались между собой, пошептались слегка. Семен Борисович терпеливо ждал. А потом ученики один за другим единодушно покачали головами, пожали плечами, развели руками, — одним словом, нет, ничего странного. Ну, повздорили двое, собрали своих сторонников и забили стрелку на Вороньем холме. И чего? — Мне тоже, — огорченно вздохнул учитель. — Так, есть парочка мелких загадочек. Я думал, что кто-нибудь из вас, юных волшебников, сможет объяснить их мне, маглу. Ну, нет, так нет.... А вот все же интересно, почему это войска Беренгария, выигрывая поначалу битву у соперника, потерявшего к тому же в какой-то момент сражения своего лидера, вдруг ни с того, ни с сего добровольно складывают оружие? Да и сам Беренгарий, после гибели Людвига, сделавшись единственным "самым могущественным" волшебником того времени, вдруг резко меняет свой характер. Зачем? Всю жизнь был плохим, а тут на старости лет вдруг подобрел. На самом деле — скукотища. Может, о чем-нибудь другом поговорим? О погоде, например... Последние фразы профессора Волкова уже потонули в разгоревшемся постепенно жарком споре среди учеников. А он сидел себе спокойно, подперев щеку ладонью, и внимательно слушал. Через пять минут, когда первоначальный жар спорщиков стал слегка затухать, а голоса делаться тише, Семен Борисович просто-напросто зевнул. И все затихли, выжидательно уставившись на него. — Да, господа первокурсники, — учитель встал из-за стола и стал медленно прохаживаться между рядами парт, — послушал я тут вас. Жарко спорили, слов нет, но к истине даже близко никто из вас не смог подобраться. Как-то серо у вас получилось: устали, выдохлись, магическая сила исчерпалась, есть-спать захотели.... А где же ваш полет фантазии? Метлы в спальнях позабыли? Ученики, успокоившись, в тишине слушали очень внимательно. А профессор Волков, хитро блеснув зрачками, решил не томить их. — Рассказать вам эту историю так, как я ее вижу? — Да! — дружным хором выпалили первокурсники. — Что ж, — Семен Борисович развел руками и едва заметно поклонился классу, — извольте. Но предупреждаю сразу, что хотя я и потратил несколько лет своей жизни на изучение и правильную интерпретацию именно этой части истории, к сожалению, я тоже о многом могу только догадываться. Так что мое мнение совсем не является истиной в последней инстанции. Значит, слушайте, дело было так... Профессор Волков вернулся за стол, сцепил кисти рук в замок и продолжил рассказ на манер старых русских сказок: — В некотором царстве-государстве жили-были два молодых паренька. Они крепко дружили между собой. И объединяло их то, что они оба были хорошими, можно даже сказать — талантливыми магами, несмотря на свой юный возраст. Школ, обучающих волшебству, вблизи их селения тогда не существовало, да и вообще они еще только создавались в единичных случаях. Попасть туда учиться — считалось невероятной удачей. В то время обучением обычно занимался кто-нибудь из местных магов, передавая свои знания и опыт как бы по наследству. И вот одному юноше учеба у местного колдуна давалась легко и непринужденно, словно играючись. А другому пареньку приходилось покорпеть и поупражняться, прежде чем он добивался успеха. Но добивался таки! И закончили они свое обучение лет за пятьдесят до той битвы, так скупо и скучно описанной госпожой Бэгшот. Волков оперся подбородком на большие пальцы, и умолк на минуту, словно что-то вспоминал. А класс замер в тишине, слегка заинтригованный рассказом. — И вот когда местный колдун уже не мог ничего нового им преподать, ребята решили, что в своем небольшом поселении им делать совершенно нечего. А надо заметить, что они оба были честолюбивы и стремились к славе и известности. Да и кто ж в их возрасте не мечтает об этом? И задумали юноши отправиться в странствие, на поиски своей судьбы и лучшей доли. Путешествовали они что-то около года, и неожиданно наткнулись на одно из загадочных сооружений, которые тогда еще частенько попадались в этом мире в глухих местах, вдали от маговских поселений. Кто их сделал, когда и зачем, до сих пор неизвестно. Как уж друзья выяснили, что им повезло наткнуться на Алтарь Желаний, — я не знаю. Но это был именно он. — Но Алтарь Желаний — это же всего лишь легенда, миф? — разочарованно усмехнулась начитанная Аня под одобрительные кивки Роба. — Да, ты права, — легко согласился учитель. — Алтарь Желаний — всего лишь легенда. Но чтобы появилась легенда, должна быть и какая-то реальная основа. Может быть, потом она и обрастает всякими фантастическими подробностями. Но первопричина ее появления всегда абсолютно подлинна. Лекс только пожала плечами, не говоря ни слова, так как возразить ей было нечего. Баретто хмыкнул недоверчиво, но тоже промолчал. А профессор Волков продолжил рассказ: — По невероятному стечению обстоятельств, юношам несказанно повезло. Именно в этот год Алтарь был активен, и мог исполнить одно, самое заветное желание. И вот тут-то произошла первая размолвка среди друзей. Один из них доказывал, что они могут всего добиться сами, а второй решил пойти по более легкому пути. Он захотел получить все сразу и не напрягаясь, а не как раньше. Окончательно разругавшись, уже бывшие друзья расстались. Один ушел дальше искать знаний, могущества и славы. И он нашел все это, правда, не сразу, а спустя много лет, и приложив к этому максимум усилий. Но полученное им — было вполне заслуженно. А вот второй остался около Алтаря. Что уж он там сделал и что пожелал — неведомо. Но только уже в двадцать лет он стал самым могущественным магом того времени. И добился известности, славы и власти над людьми. А власть, как известно, многих развращает, особенно если она совершенно незаслуженная. И звали этого мага... — Беренгарий, — громко воскликнул Чпок. — Правильно, Гордий, — Семен Борисович удовлетворенно улыбнулся и встал из-за стола. — Именно Беренгарий, а уж потом к нему пристало прозвище Неверный, так как он часто всех обманывал, не мог держать своего слова, и вообще поступал только так, как ему было выгодно в данную минуту, совершенно не думая о дальнейших последствиях.... Все еще скучно? — поинтересовался профессор, остановившись около парты Чпока. Тот поджал губы и отрицательно помотал головой. И, похоже, что вполне искренне. — Ну, тогда плюс один балл Фалстриму за проснувшийся интерес к науке и умение признавать свои ошибки. Гордий тут же расплылся в самодовольной улыбке. Фалстримцы радостно загудели, а вот остальные слегка огорчились, и даже зароптали. Но профессор Волков, как всегда просто не обратил на это внимания. Зато продолжил рассказывать дальше. — Тем, кто знает, напомню легенду, а для других сообщаю, что все дело в том и заключается, что Алтарь Желаний бывает активным всего лишь один год из пятидесятилетнего цикла. А именно, в год Огненного Дракона, если говорить о летоисчислении, основанном на древних рунах. Что собственно и справедливо, их древность примерно одинакова. И активен Алтарь весь год до того момента, пока не исполнит чье-то одно-единственное самое заветное желание... "Вот бы найти его", — невольно размечтался Гоша. — "Я бы загадал тогда, чтобы отыскались мои родители и дядя". И только стоило ему об этом подумать, как серебристая прядка на виске мгновенно налилась металлической тяжестью и даже вроде бы как завибрировала, отозвавшись протяжным гулом в голове. Но через минуту неприятное ощущение исчезло, как будто его и не было вовсе. — ...Вот и терпели они друг друга, так как силы их были примерно равны, почти пятьдесят лет. Хотя один из них становился все мудрее, а другой — злобнее. Но я думаю, что причина терпимости не только в этом. Где-то глубоко внутри каждый из могущественных магов продолжал считать противника все еще другом. Но через пятьдесят лет Алтарь вновь стал активным. И вот тогда настал момент истины. Людвиг Благолепный каким-то образом смог заполучить Алтарь себе. И призвав под свои знамена всех, кто хотел противостоять все нарастающему по мощи злу, яростно его защищал от происков Беренгария. А у того тоже собралась немалая армия прихлебателей. И как итог противостояния добра и зла — они сошлись в ожесточенной битве. И неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба нашего мира, если бы победил Беренгарий. Но, видя, что его сторонники постепенно терпят поражение, Людвиг принял единственно верное решение. Он сам использовал Алтарь, загадав..., — Семен Борисович, слегка улыбаясь, развел вопросительно руками, предлагая ученикам проявить фантазию. О, да! Они проявили. Еще как! Спор и выкрики были столь ожесточенными, что порой казалось, битва из тех стародавних времен переместилась каким-то непостижимым образом в это время и именно в этот класс. До рукопашной схватки дело все-таки не дошло. Но оторвались все от души, такого понапридумавав! А профессор Волков только посмеивался тихонько в усы, сверкая лукаво-озорными глазами во все стороны, да бородку-испанку теребил за кончик. Но, слушал он очень внимательно, что-то отмечая для себя в памяти, задерживаясь иногда взглядом на некоторых первокурсниках. В результате спора все быстро выдохлись, но каждый из учеников остался при своем мнении, считая собственную версию желания единственно верной. И каждый напряженно уставился на учителя истории, ожидая, что вот сейчас он скажет всем, какой я, Иванов-Петров-Сидоров, умница. А Семен Борисович сказал намного проще: — Что ж, ребятки, вы делаете успехи прямо на глазах, — и весь класс облегченно вздохнул. — Молодцы, слов нет! Вот только слишком уж торопитесь. Я, например, потратил несколько лет, чтобы попытаться восстановить хоть что-то из тех событий. И до сих пор не уверен, что моя версия — правильная. А вы решили, что сможете разгадать эту загадку за десять минут ожесточенного спора, когда никто не желает слушать другого? Облегчение, охватившее было весь класс, исчезло без следа. Но заинтересованность — осталась. А у некоторых учеников даже проблески понимания сверкнули в мозгах. В крайнем случае, Гоша понял, как ему показалось, чего добивается от них профессор Волков. Он всего лишь хочет научить их умению слушать других, но в то же время думать своей головой. А история этому только помогает. И всего-то. — Каджи, — учитель развернулся в сторону Гоши, — вот вы предположили, что Людвиг загадал такое желание, чтобы Беренгарий стал мудрым. С чего это вы так вдруг решили? Вы можете обосновать свое мнение, так что бы и другие с вами согласились? Гордий злорадно оскалился, предчувствуя потеху, и устроился поудобнее за партой, откинувшись на спинку. И его поддержали. Далеко не все, конечно, но фалстримцы — однозначно. И еще некоторые из учеников. Гоша встал, смущенный от всеобщего внимания. Пожал невнятно плечами, а потом решил внутри себя, что хуже все равно не будет. И так уже все взгляды прикованы к нему. Ляпнет глупость или нет — совсем ничего не изменится. — Я просто вспомнил случайно то, что мне говорила сестра о нагах. — И что же она вам такое интересное про них рассказала? — Семен Борисович пригладил пятерней волосы, которые и так вроде бы лежали вполне нормально, а затем уселся за свой стол, опершись щекой на ладонь. — Я — одно сплошное внимание. — Мерида сказала, что наги — мудрые, — тихо начал Гоша, но потом уже увереннее и даже с некоторым вызовом в глазах продолжил: — И еще добавила, что мудрость обычно сочетается с добротой и прочими положительными качествами, если мудрость настоящая. И соответственно мудрый человек не может быть плохим, и никогда не останется на темной стороне. Вот я и предположил, что Людвиг пожелал мудрости для своего противника... — А почему не смерти или просто поражения, — задумчиво поинтересовалась Яна. — Янка, но он же сам мудрый был, как ты не поймешь! — горячо возразил Гоша, опять возвращаясь к их только что законченному спору. — Он ни за что не мог пожелать кому-то смерти. Одно дело погибнуть просто в битве, лицом к лицу, когда или ты, или тебя. А другое дело — приказать каким-то неведомым силам кого-нибудь убить. Это совсем разные вещи. Да и Людвиг продолжал вроде считать Беренгария все еще другом? Хотя бы бывшим... Он не хотел у него ничего отнимать, ни могущество, ни славу, — ничего. А только лишь преподнес ему подарок на прощание. Вот ты сможешь пожелать мне заболеть драконьей оспой, если мы вдруг с тобой поссоримся? — Она вряд ли, а вот я — запросто, — Гордий весело оскалился, довольный шуткой, только почему-то никто кроме него самого не улыбнулся, даже обе его тени. — Вы хорошо прицелились, Каджи, и попали точно в десятку, — Семен Борисович махнул ему рукой, чтобы он садился. — Интересно только, почему к вашему мнению никто, даже друзья, не прислушались? За точное попадание в яблочко — плюс десять баллов Блэзкору. Блэзкорцы ликовали. Остальные — нет. Правда, и Гоша с Яной тоже никак не отреагировали на радостные возгласы своего факультета. Они обиделись. Друг на друга. Каджи обиделся на Яну за то, что она не ответила тут же твердым "нет" на его предположение о драконьей оспе. Выходит, что в запале может и пожелать что-то подобное? А Янка страшно обиделась на Гошу за то, что он посмел даже только представить себе ТАКОЕ. За кого он тогда ее принимает? Они напряженно молчали, уставившись вмиг погрустневшими глазами в столешницу парты, лишь бы не встретиться ненароком взглядами. И не менее напряженно думали, даже не слушая, что там рассказывает учитель, и что пытаются им прошептать сзади Роб с Аней, помогающие себе активными тычками им в спины. Целых две минуты давящей на уши тишины. А потом они одновременно стремительно развернулись навстречу друг другу, столкнувшись взглядами с такой силой, что казалось, сейчас искры разлетятся во все стороны, устроив пожар. И быстро, словно боясь не успеть, выпалили в один голос: — Прости... — ...А самое интересное заключается в том, — голос учителя наконец-то прорвался в их уши, — что через некоторое время после битвы "уже мудрый" Беренгарий построил и основал школу обучения колдовству, где и стал первым ее директором. Школу не совсем обычную, а "мудрую". И назвал он ее — Хилкровс. Только у нас есть факультет темных сил. И основная задача нашей школы вовсе не в том, чтобы научить вас заклинаниям и прочему волшебству, хотя куда же без этого. Главное — чтобы вы стали мудрыми и научились сплачиваться в единый коллектив перед лицом настоящей опасности, несмотря на все отличия, которые вас разъединяют. А опасность всегда ходит рядом, потому что, как верно вчера подметил Этерник Верд-Бизар, борьба между добром и злом — вечна. И передний край битвы между светом и тьмой проходит через души каждого из нас, вне зависимости от принадлежности к тому или иному факультету. Профессор Волков невозмутимо довел свою речь до логического конца, не обращая внимания на разинутые от удивления рты. Закрывались они медленно и постепенно. А тут и колокол, озвучивающий окончание урока, гулко раздался басом из Часовой башни — маленькой надстройки в виде пагоды над прямоугольным основанием Центральных ворот замка. — К следующему уроку прочитайте первые три параграфа истории магии. Пять баллов тому ученику, кто сможет мне более-менее правдоподобно объяснить, почему первый маг и верховный чародей того времени Карлус, отличаясь "благоразумием, сдержанностью и проницательностью" был наряду с этими качествами "властолюбив, алчен и жесток". И почему же его прозвали, в конце концов, Преданным? Интересное сочетание таких разнообразных качеств в одном человеке, не правда ли...? А теперь, до свидания, дети. Встретимся уже на следующей неделе, во вторник. И учитель немедленно исчез из класса, словно опаздывал на очень важную встречу.