| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Где мое место?
— На любой из шкур.
— Шкур? — я удивилась.
Только сейчас обратила внимание, что вокруг одного из костров не выставили скамьи, как возле остальных, а уложили куски темного меха.
— Я не замерзну?
— Нет, под ними деревянная основа, так что присаживайся. Не бойся.
— Ладно.
Присев на ближайшую шкуру, протянула слегка озябшие ладони к огню. Именно сейчас я была, как говорят у нас "не в своей тарелке", но присутствие Оливии успокаивало.
Оглядевшись по сторонам в поисках Мари, увидела ее переговаривающейся о чем-то с Варганой, но они стояли недостаточно близко, чтобы можно было расслышать их разговор.
— Почему Мари не подходит к нам?
— Она беременная — ей запрещено участвовать в обряде. Ребенок в ее чреве еще не подготовлен для такой информации.
— Но она же здесь?
— Вскоре уйдет. А ты постарайся успокоиться. Я понимаю, это проблематично, но иначе не все пройдет гладко. Когда услышишь песню, тебе поднесут чашу с травяным отваром. Выпей его до дна.
— Зачем?
— Это сильное успокоительное. Ты думаешь, что нервничаешь здесь одна, но это не так. Оглянись вокруг и увидишь, что те, кому выпало в этом году проходить обряд, тоже переживают, хотя и подготовлены намного больше тебя.
Вокруг костра рассаживались подростки. Все соблюдали тишину, но по их встревоженным лицам я увидела, что не одна чувствую себя некомфортно в ожидании момента, когда ночь откроет для нас иные ворота.
Никто, из здесь присутствующих, не обращал внимания на меня и остальных членов племени. В трудную минуту срабатывает защитный рефлекс, и чаще всего он выражается в обычном людском эгоизме, то есть каждый сам за себя. Исключение — страх за ближнего, если уверен, что опасность ближе к тому, кого любишь больше, чем себя.
— Но зачем нам успокоительное? Я думала, все зависит от накала наших эмоций.
— Неправильно думала. Ощутив свободу мысли при полном спокойствии своего разума или подсознания, сможешь увидеть то, что скрыто от взора повседневной жизни. Если честно, не могу дать тебе точного объяснения. Его просто нет. Все понимают по-своему, но смысл остается один. Не успокоишься — не увидишь.
— Это наподобие нирваны или самовнушения?
— Можно и так описать.
— А сколько по времени займет весь ритуал?
— Примерно минут двадцать, но если ты о том, когда участник обряда соединяется с волком, то это происходит у каждого по-разному. Иногда час, иногда меньше получаса, некоторым хватает нескольких минут. Каждый возвращается в реальный мир в свое время. Иногда приходится возвращать насильно, но это в основном касается будущих альф. У них другое мышление, и они ближе к ощущению животной половины себя, нежели человеческой. Почувствовав себя волком, не сильно спешат возвращаться в людскую сущность.
— С Алексом это произошло?
— Да, поэтому его и окрестили вожаком.
Оливия замолчала, словно обдумывая какую-то мысль.
— О чем ты задумалась?
— Тебе никто не рассказывал, как произошло первое превращение Алекса?
— Нет.
— Через год после его посвящения, в ночь обряда. Это огромная редкость. Многие до сих пор не верят в его проигрыш Веркену.
— Вот так новость.
— Да, именно так и произошло. Я отсутствовала в ту ночь, потому что в обряде участвуют члены племени, а чужих изредка допускают. И сегодня мне придется уйти.
— А как Алекс проиграл Веркену? И почему?
— После смерти вожака, а им был дедушка Алекса, это место занял отец Веркена, но, как только сын начал превращаться, он сообщил старейшинам племени, что хочет поставить его вместо себя и уйти на покой. Если не ошибаюсь, это произошло через год после первого превращения. Но ему отказали. Все ждали, пока Алекс займет свое место в стае. Друзьям пришлось бороться. Веркен выиграл. Они оба в ту ночь потеряли много сил, друг друга потрепали хорошенько, но многие до сих пор считают, что Алекс не был готов взять на себя ответственность за стаю и поддался.
— Ясно, — задумавшись над рассказом Оливии, я продолжила разговор не сразу. — Интересно, что чувствуешь при первом изменение в волка.
— Боль.
— И это все?
— А что еще можно добавить? Сама подумай, твое тело неожиданно без предупреждения начинает менять свою структуру и полностью перестраиваться, что будешь чувствовать?!
Ее слова пугали, но Оливия была права. Изменение тела из человека в зверя не могло проходить без последствий. Каждый раз оборотень должен чувствовать невыносимую боль, и у него нет другого выбора, как подчиниться своему дару или проклятию.
— Ты думаешь о том, как оборотни всю жизнь живут с болью?
— Именно об этом.
— Не знаю. Каждый объясняет по-своему. Ник старается не превращаться без надобности, Алекс получает от превращений удовольствие. Он прирожденный лидер и внутри больше похож на зверя, чем на человека, а Дон ...— Оливия замолчала, в ее зрачках отражался огонь, и нетрудно было догадаться, о ком сейчас ее мысли.
— Не молчи. Рассказывай дальше, прошу.
— Я не хочу сейчас вспоминать о Доне. Давай поговорим позже.
— Хорошо. Но сидеть молча не хочу. Расскажи что-нибудь об Алексе, ты его знаешь лучше, чем я.
— Что именно хочешь услышать?
— Все!!! — я ответила слишком громко и поспешно, выдав себя с головой.
Оливия улыбнулась и взглянула на меня так, словно говорила: "Я так и знала. Вас связывает не только связь эмоций и дружба".
— Я неправильно выразилась. Все знать незачем, да и невозможно, но, так как связана с ним, хотелось бы узнать лучше, а он словно играет в прятки со мной.
— Я и не возражаю, это твое право. Но лучше самого Алекса никто и не расскажет.
— Тогда точно никогда и ничего не узнаю.
— Не переживай. У вас еще вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга.
— Это не так. У нас впереди две разные жизни, поэтому никто ничего и не узнает.
— Аврора, запомни одну вещь. Как бы вы не отказывались от своей связи, она все-таки есть. И вам придется с ней жить, учиться контролировать. У вас одна жизнь на двоих, и расстояние этого не изменит. Я не могу представить, что такое жить с эмоциями другого человека, но мне бы этого хотелось. Многим бы пожертвовала ради одного — узнать, что чувствовал Дон, покидая семью.
— Ты все еще любишь его?
— Да.
Голос Оливии прозвучал тихо, она не озвучивала свои настоящие чувства, но ее душа кричала!
— Тогда почему не борешься за свою любовь?
— Это тебя не касается! Это никого не касается, и никто не имеет права осуждать! — она взорвалась, но это было не удивительно.
Оливия сжала кулаки, сдерживая негодование, а я ждала, пока она успокоится. Ей никто не мог помочь, кроме нее самой. В душевные переживания лучше не вмешиваться, чтобы еще больше не навредить.
— Извини за мой взрыв. Бесит, если начинают упрекать или поучать по поводу Дона. Это наш обоюдный выбор, но никто не хочет этого понимать.
— Все нормально. Я не хотела тебя разозлить. Лучше поговорим о нейтральном.
— Хорошо. Я могу рассказать о своем посвящение.
— Давай.
Оливия, наконец, успокоилась или, по крайней мере, старалась выглядеть такой. Присев рядышком, она улыбнулась и, повернувшись лицом к огню, дала воспоминаниям унести себя в прошлое. А я слушала и смотрела на ее профиль, любуясь игрой света на красивом лице.
— В нашем городке не придерживаются подобных традиций, но после того, как Дон трижды прошел обряд безрезультатно, я уговорила его пройти еще раз вместе со мной в год нашей помолвки. Не знаю, почему так поступила. Считай, что пошла на поводу у своего предчувствия. В тот год проходили обряд всего три человека: я, еще одна девушка и Дон. Помню, как прозвучали первые звуки мелодии, и голоса в унисон подхватили старинную песню. Помню горьковатый вкус травяного отвара, холодный ветер принесший шум речного потока, пронизывающий до костей, и жар от костра не мог тогда побороть мою дрожь. Я не боялась. Все мысли занимал Дон. Я любила его не первый год и переживала, смогу ли увидеть волка. Меня больше тогда интересовало именно это, а не собственные ощущения. Но время пришло, и мир вокруг преобразился. Этого не передать словами, но то, что чувствовала и видела, было восхитительно. Природа словно поглотила, открыла мир через сердце, а не через глаза. Я видела бушующий ветер, огромное яркое пламя костра и Дона напротив. Он стал моей точкой опоры, желанием вернуться из мира грез в реальный. Потом все закружилось в буйном танце. Все, что видела, превратилось в необычную массу цветов и звуков, но я продолжала хвататься за спасательный буек, мою любовь, и бешеная пляска прекратилась. Я смотрела на Дона и понимала — дороже существа для меня нет. Вечность заключалась именно в нем. Звуки и образы приобрели непривычную резкость. Я почувствовала прилив сил и желание освободиться от физического тела.
Оливия замолчала и огляделась по сторонам, но я так сильно увлеклась ее рассказом, что не заметила, как все заняли свои места вокруг костров, а те, кто не могли присутствовать здесь, удалились.
— Не молчи. Рассказывай дальше.
— Позже. Сейчас все увидишь сама. Дам тебе один совет, успокойся и думай о том, ради кого захочешь вернуться, иначе последствия приобретут непоправимый характер. Здесь готовят к этому с детства, а твой разум не подготовлен и тело ослаблено.
Оливия покинула меня, и, как только она скрылась в темноте, зазвучала музыка. Сделав глубокий вдох, я еще раз оглядела присутствующих в поисках Мари, но и она ушла. Где-то рядом должны быть Алекс и Леран, но я увидела только Веркена.
К тихой мелодии присоединились голоса, слившись с нею и звуком ветра в симфонию ночи. Никто не подходил, и ребята, сидящие рядом со мной, словно немые зрители не сводили своих взоров с огня. Я последовала примеру остальных и больше не искала друзей в темноте. Залюбовавшись игрой яркого пламени, постепенно успокаивалась и старалась не думать о том, что происходит вокруг. Но это был самообман. На самом деле, я нервничала, постоянно отвлекалась на посторонние звуки и, сама того не замечая, бегло осматривалась по сторонам в надежде увидеть Мари или ее брата.
Время медленно перебирало струны своего хода, гипнотизируя остальных и раздражая меня. Множество звуков отвлекали. Я слышала музыку, пение, треск сгораемых веток, стук сердца, что-то еще, но не могла разобрать что именно, пока не уловила среди всего хаоса его голос: Алекс был рядом, напевая старинную песню. А когда он замолчал, я испугалась и быстро поднялась со своего места, но кто-то захотел насильно усадить меня обратно. Резко обернувшись, увидела того, кого искала: Алекс стоял позади меня, держа в одной руке чашу, а вторую он опустил на мое плечо, не дав уйти.
— Сядь на свое место и выпей.
— Алекс, я...
Договорить он не позволил, легонько нажав рукой на плечо, показал, что необходимо сесть. Я подчинилась, вернулась на шкуру и взяла предлагаемый им напиток.
— Выпей.
Отвар был горьким и сладким одновременно, но приятным на вкус. Я отпила несколько глотков, немного успокоилась и допила остальное, не оставив ничего на дне, кроме нескольких капель.
— Посмотри на меня.
Подняв лицо вверх, я хотела улыбнуться, но так и не смогла. Он тоже молчал.
— Алекс...?
— Ничего не бойся. Я рядом. Закрой глаза.
Моим ответом был немой кивок и беспрекословное послушание.
Что-то происходило. Музыка стихала. Ощущение легкости и спокойствия заполнило меня, как пустой сосуд. Я вспомнила прошлое: год за годом, важные моменты, людей, — все это проносилось, как обрывки из немого кино. Я видела улыбки, слезы, прикосновения, лица. Время бежало вспять. Вот Марьям и наш с ней разговор о поездке. Но она исчезла, и на смену ее образу пришли другие: бабушка, ее улыбка, теплые руки; родители, они смеются, мама машет рукой, подзывая к себе, на ней легкое белое платье и ветер намеревается поднять его подол. Но и они исчезли, промелькнув в голове, как обрывок кинофильма.
На миг все картинки утонули в темноте, и вот передо мной опять образы: люди, дома, лес. Я не узнавала этих мест, не узнавала лица, но было в них что-то знакомое, я бы могла сказать с уверенностью, что они мне близки. Небольшой домик с деревянной оградкой, утоптанная площадка, деревья и люди в странной одежде, меховых накидках, рубашках и платьях с вышивкой.
А затем я провалилась в пустоту, в которой душно и тяжело, будто нырнула в глубину, где не хватает кислорода. Не могла нормально вдохнуть, сердце застучало сильнее, звуки оглушили. От страха открыла глаза, но свет от огня ослепил. Долго привыкала, пока не увидела, как наяву, картины недавнего прошлого: поездка в Канаду, резервация, Мари, Леран, Своли, Веркен и Алекс. Особенно ярко всплыли события, связанные с Алексом. Его улыбка, редкие и ничего не значащие прикосновения. Ощущения насыщали и были настолько яркими, чувственными, всепоглощающими, что перестала различать разницу между настоящим и прошлым. Это было так естественно.
Меня клонило в сон, и глаза, уставшие от яркого света, закрывались сами собой, но я боролась, чтобы не нарушить сказочного ощущения ночи. Погружалась в темноту, затем находила в себе силы и прогоняла ее. Однако, мое сопротивление слабело, и вот оно иссякло. Я сдалась и легла на шкуру. Последнее, что увидела — звездное небо над головой.
Время остановилось на миг, а затем ускорило свой бег. Послышался тихий стук, затем еще один, и еще один. Прислушалась. Сердце. Да, это было мое сердце. Все быстрее и чаще, ритм ускорялся, не давая покоя. Снова очнулась. Огонь, ночь, мерцающие звезды над головой, треск ломающейся ветки, шорох листьев. Я сделала глубокий вдох, сырой поток проник в легкие. Запахи: горящего дерева, легкой пыли на шкурах, гниющей листвы, земли. Осмотрелась вокруг и увидела волков: огромных, с горящими глазами, мощные тела покрывала темная шерсть. Но я не боялась их, словно загипнотизированная таинственным светом зрачков волчьей стаи. Хотелось лишь понять их, узнать желания, эмоции, мысли.
Вечное движение жизни замерло, и часы вращали свой точный механизм в обратную сторону, отсчитывая назад в глубокое прошлое, когда люди были связаны с природой непоколебимыми узами и поклонялись не богам, а стихиям. Я была частью этой стаи и слышала общий призыв к свободе. Тело молило начать бешеную погоню, уши улавливали каждый шорох, а глаза видели во тьме лучше, чем при дневном свете. Я разглядывала каждого волка, желая навсегда запомнить их образы.
Они всматривались друг в друга, переминаясь с лапы на лапу, словно ждали чего-то. И я ждала.
Желание почувствовать вкус свободы, сломать все преграды, уничтожило воспоминания о прошлом. И я знала, чего все ждут — вожака. Стая ждала приказа, призыва уйти в ночь. Что-то в глубине меня трепетало, росло, вырывалось. Я хотела бунтовать, устала ждать, вглядываясь в горящие зрачки волков.
Решение было принято, и все безропотно приняли мое первенство. Они, словно свита или несмышленые детеныши, ждали молчаливого приказа. Стая самых сильных и бесстрашных существ сейчас подчинялась мне, и я не могла разочаровать их ожидания.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
