" Если знаешь, как с этим жить". Книга 2, серия "Огненная Волчица"

Александра Волк.

"Если знаешь, как с этим жить"

книга 2, серия "Огненная Волчица"

"Знание — это свет, а не знание — тьма.

Но люди часто пытаются закрывать глаза на то,

что выходит за рамки общественных правил и норм,

боясь повредить свой кокон слепоты".

Глава 1.

С трудом верится, но быль иногда становится явью. Все, что считалось фантазией, может стать частью жизни каждого человека в любой момент. Есть же место для гадалок, прорицателей и паранормальных явлений, то почему бы не дать право на существование всемирно-известным персонажам книг, легенд и фильмов, таких как оборотни. Мы привыкли верить в стереотипы и стандарты, придуманные нами же, и совсем не хотим открывать глаза и принимать в свою жизнь то, что выходит за эти рамки.

Возможно, когда-нибудь наступит эра всеобщего прозрения и понимания, но пока что есть основная масса человечества, живущая в коконе всепоглощающей слепоты и те, кто ищет ответы на Вечные вопросы бытия. А еще есть хранители тайн и те, кто несут на себе бремя запрета и являются частью тайны.

Сейчас мое место среди хранителей, но совсем недавно я занимала одну из ниш среди людей, посвящающих большую часть жизни поиску себя. И это еще не предел. Я часть древних преданий о сильной и неразрушимой связи между зверем и человеком. Он родился альфой, а ее прозвали Огненной Волчицей, девушка с душой бунтарки, и их связь неподвластна объяснению. Они чувствовали малейшее изменение эмоций друг друга, словно два эмпата, ограниченные в своих возможностях. Эта история поросла мхом и покрылась пылью времён, и немногие верят в ее правдивость.

Рассказывают, что такой тандем появляется в самый опасный период для народа Mi"kmaq, для его защиты. Тогда в чем же причина появления этой связи сейчас, когда эпоха завоеваний и местных междоусобиц прошла? На дворе начало двадцать первого века и время развития технологий. В чем же заключается опасность и откуда ее ждать? Никто не знает. Или во вселенной программе сбой? Тогда появляется другой вопрос. Есть ли необходимость посвящать меня во все нюансы, связанные с оборотнями? Да, они существуют. Но как говорят в России: "Меньше знаешь, крепче спишь".

Я уверена, что сумею сохранить тайну до конца своей жизни, и это не пустые слова: ее разглашение подвергнет опасности близких для меня людей. И все-таки остаются еще две вещи, не дающие мне покоя — это обычное человеческое любопытство и привязанность к Алексу, появившаяся не так давно и крепнущая с каждым днем. Как бы мы не ссорились, он всегда оказывался рядом в трудную минуту. И кем бы мы друг для друга не стали в будущем, я уверена, что не предам его.

Обычного человека испугали бы такие перемены, и в большинстве случаев сработала бы внутренняя защита, проявляющаяся у каждого по-своему. Кто-то упрямо закрывает глаза на любую правду или ожесточено уничтожает то, что непонятно и пугает, а кто-то сходит с ума, это тоже стандартная реакция для человеческого мозга, возможности коего мы еще не полностью изучили. Мне же предначертано свыше принять непосредственное участие в происходящем, поэтому мой разум оказался сильнее: сработала генетическая память, передавшая всю информацию, заложенную поколениями.

Моя жизнь и так далека от идеала, я даже назвала бы ее посредственной, ничем не отличающейся от большинства. Единственный ребенок в семье, оставшийся в десятилетнем возрасте без родителей из-за трагедии, произошедшей на одной из горных дорог Кавказа. После их смерти меня воспитывала бабушка, и я храню воспоминания о ней в своем сердце, так же, как и о родителях. Через два года после смерти бабушки, я покинула Южный и переехала на ее родину, в Сочи. Как большинство молодежи, помчалась вслед за мечтой, но еще не совсем понимая важность этого слова.

Характер проходил закалку с самого детства. Упрямство и целеустремленность — мои основные сильные качества, при помощи которых всегда выпутывалась из трудных ситуаций и добивалась того, чего желала. Но бытовые и повседневные проблемы по сравнению с тем, что произошло за последний год, и проблемами трудно назвать — серая бездыханная рутина. Вот и получился результат: вроде обычная девушка, ничем особенным не отличающаяся от всех остальных, но приняла и поняла пугающую реальность.

Все сложилось в целостную картину: сны, ночные охоты мужчин из резервации, мои приступы боли и горячки по ночам, совпадающие с превращениями Алекса, и горящие в темноте желтым огоньком глаза зверя. Последняя и недостающая часть мозаики — это битва с Катрин. Именно это происшествие заставило членов племени принять сложное решение: гостья из России должна знать правду.

Обо всем этом и многом другом я думала, сидя у окна в гостевом доме Верхнего Поселения.

Проснулась примерно за час до рассвета — вокруг еще темно, но тишина исчезает. В доме было прохладно, и меня слегка знобило, но не пыталась удержать сон и, закутавшись в одеяло, перебралась в кресло.

Пока вспоминала прошлое, думала о настоящем и строила догадки насчет того, что ждет в будущем, картинка за стеклом менялась. Непроглядная темнота исчезала, превращаясь в синеватый полумрак, затем первые лучи осветили вершины деревьев и медленно поползли к земле, растворяя тени.

Прошло довольно много времени, но я бы так и сидела, задумавшись, если бы не пришла Мари.

— Привет, Аврора. Как себя чувствуешь?

— Как Элли, попавшая в Волшебную Страну.

— А я то думаю, куда это ты пропала.

Мари улыбалась, но у нее плохо выходило играть на публику, а я, как могла, старалась не показывать, что все намного хуже, чем есть на самом деле.

— Свыкаюсь с мыслью, что оборотни — это не плод воображения.

— Понимаю. В такое трудно поверить, но станет проще, когда увидишь превращение собственными глазами.

— Превращение? — я скорчила мордашку, показывая, что эта затея нравиться меньше всего. — Вот от этого избавьте. В голове не укладывается, каким образом это происходит физически, а смотреть нет ни малейшего желания. Это же, наверное, больно?

— Да, но с каждым разом все происходит быстрее. Боль длится мгновение. А для Алекса изначально все происходило быстро и легко. Он же альфа. В нем зверя больше, чем человека. Так бабушка говорит. И давай забудем об этом, у нас есть более важные дела. Сегодня вечером проведут обряд. Все и так заждались.

— Мы с твоим братом уже не первый раз мешаем его провести, — я призадумалась о том, что теперь могу понять смысл обряда, но вопросы еще оставались, поэтому спросила: — Скажи, а все видят своего волка?

— Нет. Только оборотни. А для некоторых срок еще не подошел. Пройдут обряд повторно через год. Есть и те, кто ждут очень долго, но это более редкий случай. И никто не может объяснить, с чем это связано.

— Выходит, буду зрителем и волка своего не увижу? Но зачем тогда принимать участие в обряде?

— Не уверена, что могу ответить на твой вопрос. Так решили старшие. Наверное, это из-за вашей связи с моим братом. Главное, чтобы ты выдержала пребывание среди волков, не испугалась, поверив в иллюзию. В этом году необходимого возраста достигли одни парни, и большинство — оборотни, поэтому человека среди них вряд ли увидишь. Зацепиться за реальность будет сложно.

— Стая увеличивается? — я ухмыльнулась.

— Да. В последние годы оборотней рождается больше, но такое иногда случается, — Мари призадумалась ненадолго, а затем продолжила: — Ген зверя вроде бы как набирает доминантность. Хотя никто еще не установил реальную причину существования оборотней, и версия гена не подтверждена.

— А что же кроме гена? Думаешь, версия о каком-нибудь древнем проклятии более уместна?

— Не знаю.

— А увеличение стаи, это хорошо?

— Как сказать. С одной стороны — рождается больше сильного и здорового поколения, с другой — их труднее контролировать.

— Хочешь сказать, что появится больше подобных Катрин?

— К сожалению, да. Такую вероятность нельзя исключать.

В голосе Мари промелькнули грустные нотки, словно подруга жалела о чем-то, но это никак не относилось к безопасности стаи. Она думала о той, что была другом, пускай и в прошлом.

— Ходят слухи, что она собирает свою стаю. Вот еще одна причина, почему Катрин старается заполучить моего брата. Стая привыкла идти за лидером, но она не альфа, и ей долго подчиняться не станут.

— Но почему именно Алекс?

Мари медлила с ответом, но не долго:

— Катрин с Алексом... — она посмотрела на меня и запнулась, — в прошлом были не просто друзьями. Подростковое увлечение. Катрин знает его сильные стороны и слабости. К тому же, он единственный вожак без стаи... Но это хорошо. Алекс знает, на что способна Катрин, и он единственный, кто может противостоять ее напору. Ваша связь тоже важна: ты питаешь его дополнительной силой.

Новость о том, что Алекса и Катрин связывали более серьезные отношения, чем дружба, задела, но я вовремя справилась с эмоциями и продолжила разговор в прежнем тоне:

— Как думаешь, для чего Катрин все это затеяла? Чего добивается?

— Она амбициозна, и планы у нее глобальные.

— Хочет завоевать мир? Это не под силу даже оборотню.

— Кто ее знает.

— Неужели не боится? Это опасно не только для вашей стаи, но и для нее самой. Оборотни сильные, быстрые и ловкие, но не бессмертны. В нашем мире достаточно оружия, чтобы убить подобное существо. И я уверена, люди еще не готовы принять их в свою жизнь. Им просто устроят бойню под девизом: "Спасем мир от пришельцев!"

— Согласна. Теперь ты понимаешь, почему мы так старательно скрываем нашу тайну. Но чтобы Катрин не задумала, она не так уж безрассудна и всегда имеет наготове четкий план. За ее решениями должно скрываться что-то более серьезное, чем обычное помешательство на почве себялюбия.

Выслушав подругу, я ненадолго призадумалась.

Большая часть того, что я недавно узнала из разговора с Мари, оказалась чистейшим вымыслом. Оборотни не боятся серебра, если только из него не отлить пули или секиру, которая разрубила бы зверя на куски, а от такого любой дух испустит. От укуса еще никто не превратился в зверя. Превращение может происходить в любое время дня и ночи, главное научиться контролировать животные инстинкты, чтобы не потерять человечность. А вот полная луна все же имеет какую-то потустороннюю силу над оборотнями: звериная сущность преобладает над человеческой, выталкивая наружу все самое ужасное, и только связь с вожаком или сильный характер помогают справиться с этой стороной их жизни.

С физической стороны оборотни самые быстрые и сильные существа, обладают регенерацией, которой позавидует любой смертный. Кроме ящерицы — оторванная рука не отрастет. Их кровь намного горячее, чем у человека, и это заметно, если дотронуться до кожи. Зрачки светятся в темноте, особенно если эмоции очень сильные: злость, раздражение, физическое возбуждение. Походка мягкая, практически беззвучная. Видят, слышат и чувствуют запахи, как звери. Они настоящие представители животного мира, наделенные всеми качествами идеального хищника. Но телепатией или другими необычными 'штучками' не обладают, если не наделены подобным даром от рождения, как и люди, но чувствуют немой приказ вожака. Любой зверь принимает их за сильного противника, или за своего собрата, особенно волки. Говорят, что бывали случаи, когда волки спасали оборотня, находящегося в опасности.

И все-таки и у них есть слабость — их внутренняя борьба между зверем и человеком, и она может подвести к бездне, если не научиться контролировать свои эмоции, чему их и обучают с самого детства. В них заложен сильный инстинкт к убийству, и стоит один раз оступиться, как дар превращается в проклятие. Согласно легендам, оборотень, который убьет невинного, особенно, если это человек, теряет душу и перестает контролировать себя в состоянии волка, а в ночь полнолуния сходит с ума от злости и ярости. Если оборотень не знает, что такое любовь, преданность и самоконтроль, его судьба, чаще всего, предрешена — человечность в нем исчезает.

В жизни все взаимосвязано. Оборотни не могут жить без семьи, чтобы не перейти на сторону зла, иначе появится армия тьмы, равной которой еще не существовало на Земле. Но я не хотела в это верить. Все же они люди: то, что пагубно для нас, пагубно и для них, но всегда есть шанс.

— Мари, скажи Катрин не просто амбициозная особа, она, как вы говорите, принадлежит к оборотням, потерявшим душу?

— Да.

Меня заинтересовал этот аспект их жизни, и причин для этого множество.

— О чем задумалась?

— Ни о чем важном.

— Ты в последнее время, словно находишься не здесь.

— Это не страшно. Лучше расскажи что-нибудь еще про оборотней.

— Вначале поешь.

— Что-то не хочется.

— А я приготовила твой любимый пирог с зайчатиной.

— От такого лакомства не откажусь. И не хмурься. Со мной все нормально.

Так начался новый день. День, не принесший объяснений, но он уже не пугал так сильно настоящим, как предыдущие дни. Я привыкала.

Глава 2.

Наступил полдень. На общей кухне растопили печи. Все женщины уже разошлись, а мы с Мари остались пообедать.

— Хочешь еще кусочек, — и я протянула подруге треугольный ломтик пирога.

— С удовольствием. Малыш требует добавки. Такими темпами скоро не пролезу в дверь.

— Не переживай. Во-первых, — я загнула указательный палец, — до этого еще несколько месяцев. Во-вторых, — загнула средний палец, — если такое и произойдет, то муж расширит любой дверной проем, сильно не напрягаясь.

Мы рассмеялись, представив одну и ту же картину с участием Лерана.

— А где твой брат?

— Тренируется в лесу.

— Я не чувствовала его превращения.

— Он в человеческом облике. Алекс старается пока не превращаться, чтобы уберечь тебя от боли.

— Спасибо, но это лишнее. Я не привыкну, если он не будет трансформироваться, — произнеся последнее слово, улыбнулась своим мыслям, вспомнив старый мультфильм про роботов-трансформеров. — Интересное слово, как будто разговор идет не об оборотнях.

— О ком же?

— Смотрела мультфильм там, где огромные роботы превращаются в грузовые и легковые автомобили?

— Еще нет. Но думаю, вскоре придется пересмотреть все мультфильмы, — Мари нежно провела по своему животу и улыбнулась.

— Значит, Алекс отказывается превращаться?

— Ждет. Мы пытались объяснить, что он делает хуже, но он такой упрямый. Если что-то вобьет себе в голову, переубедить сложно.

— Я сама поговорю с ним, когда увижу, — сказала и сразу же вспомнила, что за последние пару дней видела Алекса мельком. — Мари, твой брат избегает меня?

— Не думай об этом. Алексу тоже нелегко. Ему приходится учиться жить с чужими эмоциями.

Поставив чашку на стол, я задумалась о словах подруги.

— Да, мне все-таки легче.

— Скоро все нормализуется.

— Надеюсь, что твои слова окажутся верными.

— А ты меньше грусти, и ему будет проще.

— Постараюсь быть источником положительных эмоций.

— Вот и умница. Мне ты такая больше нравишься.

Собрав грязную посуду, я поставила ее в раковину, чтобы помыть, но только включила воду, как почувствовала сильную головную боль и судороги, скрутившие мышцы во всем теле, — Алекс превращался. Я потеряла отсчет времени, когда пришла в себя. Тело ныло, как при сильном вирусном заболевании, но это было терпимо. Сердце все еще стучало довольно быстро, и жар не ослабевал. Мне казалось, что бегу, но на самом деле не могла двигаться. Сумасшествие исчезло, сменившись нервозностью, тоской и страхом. Сквозь этот бред доносился голос Мари, и я с трудом заставила себя ответить, но не помню что именно.

— Аврора, тебе больно?

— Нет. Алекс превратился. И ему плохо. Или это мне плохо.

Мари присела рядом со мной на пол и обняла.

— Постарайся успокоиться и описать то, что чувствуешь.

Я закрыла глаза и сосредоточила все внимание на Алексе.

— Он расстроен, как будто потерян и ...— я замолчала, подумав о том, что наша связь растет, или он приближается сюда.

— Не молчи.

— Не могу понять...— я посмотрела на Мари и хотела еще что-то добавить, но с улицы донесся тоскливый вой, пронзивший, словно разрядом тока. — Это Алекс.

Мари выбежала из дома, а мне стало душно: стены дома сковывали и лишали свободы действий, как кандалы с цепями, прибитые к стенам. Хотелось сбежать и это становилось невыносимо.

С улицы послышался голос Мари:

— Аврора, он здесь.

Резко поднявшись с пола, почувствовала, как закружилась голова. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за стол. Прошло несколько минут, прежде чем дыхание восстановилось и перед глазами прекратилась пляска картин. Я вышла на улицу. Тяжелый и сырой поток воздуха пронзил легкие при первом же вдохе, а ветер сковал мышцы. Впереди, в нескольких шагах от меня, увидела огромного серого волка, его леденящий взгляд словно говорил: "Забудь все. Вспомни прошлое и беги отсюда. Ты свободна! Я твой путь к свободе!" Страха перед хищником не существовало, одно только желание, заполняющее все мое естество: мчаться отсюда прочь, опережая время; идти на край света за зверем. Но мое тело противостояло этому, как тюрьма, удерживающая от зова предков.

Волк развернулся и побежал в сторону леса, а я шагнула вслед за ним.

— Аврора, стой!! Ты куда?!

Почувствовав прикосновение к своему плечу, я взорвалась и накричала на Мари:

— Не смей трогать меня!!!

— Аврора, успокойся. Это я. Аврора, это я.

С глаз сошла пелена, и я поняла, что это всего лишь наваждение, а рядом друг — Мари.

— Что случилось?

— Ты испугала меня. Что с тобой происходит?

Я не знала, что ответить, потому что еще не понимала того, что происходило со мной, как будто потеряла контроль.

— Говори же. Не молчи!

— Не знаю, что сказать.

— Тебя переполняла злость или боль.

Она угадала.

— Ты права, а еще я хочу, — замолкнув на секунду, перефразировала, — хотела уйти за ним.

— Это связь с Алексом так проявляется. Но лучше нам с бабушкой поговорить. Как себя чувствуешь?

— Нормально, — но это было не совсем так.

Всю дорогу от кухни до дома из головы не выходил образ волка, его эмоции, отличающиеся от человеческих, беспокоили и вызывали двоякое ощущение: словно внутри меня что-то разделилось и одна часть порабощала другую. Мари заметила, что я ели волочу ноги, и прижала к себе, обняв за плечи.

— Потерпи. Сейчас приляжешь, и бабушка обязательно поможет.

В доме мое состояние не улучшилось, и Варгана сразу увидела неладное.

— Что произошло?

— Алекс превратился, и Авроре стало плохо. А потом брат пришел в поселение.

— Можешь не продолжать, я и так уже поняла. Внук нарушил правило, — Варгана усадила меня на диван, укрыла пледом и дала чашу с горячим чаем. — Ладно. Потом с ним разберусь. Сейчас важно понять, что произошло. Аврора, можешь рассказать свои ощущения?

Сделав небольшой глоток, я призадумалась ненадолго, а потом рассказала:

— Я почувствовала боль, так же внезапно, как и прежде. Жар. Головокружение. Это жуткое ощущение, как при обмороке: земля уходит из-под ног, задыхаешься. Но все прошло намного быстрее. Потом спокойствие, но и оно продлилось недолго. Затем злость, агрессия, страх, что-то еще... Сложно дать определение этим эмоциям. И они все не мои. Я себя потеряла, но понимала, что полностью не исчезла.

Больше добавить было нечего, но Мари этого оказалось мало:

— Аврора, попытайся вспомнить, что тебя так потянуло за Алексом. Я видела, как тебя разрывало на части: остаться на месте или бежать за ним.

Я попыталась найти в себе причину, пробудившую желание уйти за волком, но так и не смогла. В комнате повисла тишина, нарушаемая потрескиванием сгорающих дров в печи, и ветер затих, предоставив возможность вспомнить.

— Не знаю.

Мари присела на большую подушку, положив ее прямо на пол возле дивана, и протянула ко мне свои руки, а я улыбнулась, мысленно поблагодарив подругу за ее поддержку и доброту. Варгана в это время ни о чем не расспрашивала; она сидела возле печи, изредка поглядывала на нас с Мари и думала о чем-то своем, пока не решила нарушить затянувшееся молчание:

— Хотела бы я знать всю правду о вашей связи. Все, что с вами происходит это удивительно, но думаю, что вы справитесь. Мой мальчик силен. И я вижу эту силу в тебе. Надо набраться терпения и учиться контролировать эмоции. Алекс нарушил правило, и я поговорю с ним об этом. Мы стараемся уберечь детей от преждевременного посвящения в тайну их крови.

— Я хотел увидеть Аврору.

Нас всех слегка дернуло от неожиданности. Никто не услышал, когда Алекс вошел в дом. Он шагнул в комнату и замер на месте, а я, увидев его неприкрытое раздражение, подумала, что упустила момент, когда эмоции зверя уступило место моим.

— Я не могу контролировать эмоциональные перемены Авроры и собственное желание превращения. Извини.

Он говорил для всех, но смотрел на меня.

— Не извиняйся. Ты не должен сдерживать себя, иначе мне не привыкнуть.

— Но это не столь важно. Я нарушил запрет, потому что испугался. Впервые познал неконтролируемый страх одиночества, потому что не чувствовал тебя.

— Как это? — этот вопрос принадлежал мне, но Мари опередила, высказав его вслух.

— Это правда. Я не сразу заметил. Адреналин заглушил остальные чувства, но я остановился и понял, что один, — Алекс приблизился ко мне и нагнулся, оставив между нами крохотное расстояние. — Твои эмоции исчезли. А сейчас ты расстроена и удивлена. Я прав?

Я не могла отвести от него взгляд. Или не хотела?

— Да... Наверное... Тебе лучше знать.

Алекс и я, мы оба находились в замешательстве от пережитого, но если себя понимала, то его нет. Мы смотрели друг на друга, позабыв о том, что рядом есть еще кто-то. Но Мари напомнила о себе, и Алекс выпрямился, освободив меня от напряжения.

— Ничего не понимаю. Бабушка, почему они чувствуют друг друга не всегда?

— Боюсь, того, что происходит, никто не объяснит. Им придется учиться в слепую, без подсказок, а нам остается наблюдать и поддерживать.

Меня такое заявление немного испугало, и я обернулась к Варгане с намереньем опровергнуть ее слова.

— Самостоятельно? Без чужой помощи? Неужели ничего не известно? Надо поспрашивать или что-нибудь перечитать.

— Аврора, никто и никогда не вел записей об оборотнях и о тех, кто с ними связан. Все передавалось устно.

— Но почему? Это же ваша история.

— Для сохранения мира и безопасности будущих поколений, соблюдали и соблюдают тайну, а если все записывать, то это лишний риск. Ребята, послушайте старого человека, я многое видела на своем веку, но вы для всех загадка. Поэтому учитесь жить в согласии друг с другом.

— Алекс, ты хоть что-то понимаешь?

— Нет, но бабушка права, нам остается принять то, что происходит.

— Я не согласна. Мы не знаем последствий.

— И что же предлагаешь? Или хочешь уехать? Так тебя никто насильно не держит.

Сейчас его слова не откликались в моей душе столь болезненно, как прежде и этому была веская причина: происходящее касалось лично меня, моей жизни и будущего.

— Ты не понял. Надо попробовать найти ответы раньше, чем произойдет что-нибудь ужасное.

— Почему должно произойти что-то ужасное? И как ты себе представляешь найти ответы, если никто ничего не знает?

Алекс успокоился и, подойдя к окну, небрежно облокотился спиной о стену. Его больше ничего не волновало, а я же, наоборот, еще сильнее захотела разузнать как можно больше о нашей связи, чтобы подготовиться к всевозможным последствиям, и его равнодушие лишь сильнее подогревало это желание.

Посмотрев на каждого из присутствующих в комнате и не увидев поддержки, я выказала свое недовольство словами:

— Пока не знаю. Но я не уверена, что нет хоть какой-то информации! — прозвучало жестко, но иначе меня бы не услышали.

— Аврора, это не математика, и теорему не выведешь.

— Но и сидеть, сложа руки, не собираюсь! — взбунтовавшись, я повысила голос.

Мари и Варгана не встревали в наш с Алексом диалог.

— Ты когда-нибудь угомонишься?!

— А ты?! — я резко поднялась и встала напротив него.

— Как же иногда хочется тебя прибить.

— Взаимно!!

Мы смотрели друг на друга, источая злость, которая выплескивалась через край, и не понимали, что питаемся общими эмоциями. Алекс знал, что чувствует меня, но не мог контролировать, а я распалялась сильнее, не задумываясь о том, что эта злость принадлежит не только мне. В тот момент еще не знала, что начинаю чувствовать Алекса в любой его форме.

— Эй, ребята, хватит ругаться! — Мари прикрикнула на нас, остановив дальнейшую ссору.

— Внученька, не беспокойся. Они не навредят друг другу всерьез.

Алекс ухмыльнулся на замечание Варганы и съязвил:

— Бабушка, ты как всегда права. Я же сильнее.

От меня он получил ответную ухмылку: я не собиралась признавать его превосходство.

— Не в этом причина. Как бы вы ни выводили друг друга, все равно будете связаны. В единстве ваша сила, и разрушит ее только смерть. Алекс, ты же не хочешь опять окунуться в сдавливающую тоску и одиночество? Они станут проклятием до конца жизни.

Нас сильно накрыло злостью — не услышали единое правильное решение, прозвучавшее в словах Варганы, и продолжили сопротивляться.

— Нет. Но и выносить ее напор невозможно. Я устал от резких перемен настроения Авроры и всегда быть начеку, чтобы успеть вытащить ее из очередной передряги.

— Хватит говорить так, как будто меня здесь нет. И тебя никто не просит контролировать каждый мой шаг. Сама могу справиться!

— Хочешь сказать, что все встречи с хищниками — пустяк? Ты с ними просто мило беседовала, а я каждый раз мешал?

Гордыня не позволила признать свою неправоту публично, а ведь если бы Алекс вовремя не приходил на помощь, то меня растерзали бы, и уже не единожды.

— Я же извинялась.

— Думаешь этого достаточно?

— Ты сказал, что простил.

— Простил, но сомневаюсь, что не натворишь еще каких-нибудь глупостей.

— Вот поэтому вам и необходимо чаще находиться рядом, а не избегать друг друга.

Варгана все еще пыталась достучаться до нас, но безрезультатно.

— Бабушка, это невозможно. Скоро мы возвращаемся в резервацию. У каждого из нас налаженная жизнь. Я уезжаю в Париж. Вы же знаете, я подписал контракт на год, и потерять такой шанс не могу, да и не хочу.

Вот теперь я поняла, о чем на самом деле думал Алекс. Смотрела на него и чувствовала, как на смену злости пришло разочарование и обида. Захлебнувшись в своих эмоциях, связь с Алексом опять исчезла, но мне не дано было это понять.

— Аврора, почему молчишь? Ты согласна с моим братом?!

— Да. Он прав.

Солгав, лишь сильнее убедила себя, что добралась до истины. Иллюзия о нашей связи исчезла, оставив пустоту. Захотелось сбежать, скрыться от всех. Варгана и Мари верили во что-то великое, и разрушать их сказку не хотелось, поэтому развернулась и молча вышла из дома, еле сдерживая себя, чтобы не побежать сломя голову без оглядки. Ветер сразу пробрался под одежду и пытался сковать ледяным дыханием, но злость подогревала упрямство.

— Волчица, стой!

— Что тебе еще нужно?!

— Ничего. Не веди себя, как малое дитя.

— Алекс, оставь меня в покое!

— Оставлю. Но не забывай о себе. На улице холодно, а ты раздетая.

От термоядерной смеси эмоций, позабыла о том, что на дворе не лето и здесь намного холоднее, чем в резервации. Моя куртка осталась на общей кухне. Алекс приблизился и, накинув мне на плечи свой пуховик, легонько потянул за края, чтобы укрыть от холода, и я поддалась вперед. Ветер обдувал, безжалостно выгоняя тепло.

— Спасибо. Здесь и вправду холодно. Везет тебе, кровь греет.

— Не всегда. Иногда и меня можно испугать холодом, но не таким. Надеюсь, не собиралась опять сбежать в лес?

Я улыбнулась на его замечание.

Алекс стоял так близко, что смогла почувствовать, как от него пахнет лесом, мокрой землей, опавшими листьями и хвоей.

— Таких глупостей больше от меня не дождешься. Хватило и предыдущих знакомств.

— Аврора, я не могу понять, что тебя так разозлило? В чем я не прав?

Хотелось кричать, что он не прав во всем, но пришла пора учиться контролировать себя.

— Я не злюсь. Ты не правильно понял. Просто еще не полностью свыклась с происходящими событиями.

Он молчал, ожидая продолжения, или пытался прочитать мои мысли по меняющемуся настроению, а я устала бороться с ним и что-либо доказывать.

— Пойду отдохну.

— Провожу тебя.

— Зачем? До дома всего несколько метров. Я никуда не убегу. Прогулок по лесу хватило сверх нормы.

— Мне так спокойней.

— А может, пора привыкать не беспокоится за меня? — мне с трудом давалось каждое слово, но я продолжила говорить. — На расстоянии не сможешь оберегать и всегда приходить на помощь.

— Ты права.

От собственных слов стало трудно дышать, но еще больнее стало от его согласия. Чужая злость вновь насыщала меня, заражала, как вирус, и я сорвалась, прокричав ему в лицо:

— Хватит!!! Опять злишься!

— Если и злюсь, то тебя это не касается.

— Я не уверена в этом, но мы сами выбираем, как жить, и вроде наши желания сошлись.

— Ошибаешься.

— Но разве ты сам не хочешь вернуть все на круги своя?

— Хочу, чтобы ты прекратила врать сама себе и поступила так, как велит сердце, а не разум.

Его ответ разозлил еще больше, но я так ничего и не сказала. Мы, как огромный комок воспаленных нервов, сжигали друг друга злостью и непониманием. Это невыносимо, но контролировать эмоции не получалось ни у меня, ни у него.

Алекс отвернулся, постоял несколько секунд, смотря вдаль, и ушел, ничего не сказав и не сделав. Нестерпимая боль пронзила сердце, но гордыня держала в крепких оковах. Я не позволила проявить себе слабость, потому что слабые не выживают в этом мире, но именно этот оборотень стал моей слабостью.

Во мне всегда шла непримиримая война между двумя желаниями: жить, как хочется сердцу или как повелевает голова, поэтому выживала, и было интересно в этой вечной борьбе. Но именно сейчас проигрывала сама себе — мое сердце и голова сошлись в одном желании, как верные союзники. Сердце рвалось из груди вслед за уходящим волком, и голова говорила о том же, но гордыня оказалась сильнее.

Я повернулась, чтобы больше не видеть удаляющегося Алекса и спрятать свою боль глубоко внутри, но мне не позволили: резкий незнакомый запах ударил в нос и кто-то сжал мне рот, закрыв тканью. Закричать не получилось. Стоило вдохнуть и все вокруг закружилось в бешеном водовороте, а затем темнота.

Глава 3.

Тьма чередовалась с картинами прошлого и настоящего. Я выныривала из морских глубин на поверхность и снова погружалась на дно. Мозг не отличал реальность от вымысла. Не чувствовала холода или жара, или боли, только усталость от сумбурных впечатлений. То ли это глубокий сон, то ли тело не принадлежало мне. Страх и силы для борьбы исчезли. Темнота заполонила разум, и время остановилось навсегда, как будто не принадлежала этой жизни. Но рядом прозвучал голос, совсем слабо, затем более отчетливо. Я слышала, как меня зовут, но не могла ответить.

— Очнись! Тебе еще рано уходить. Да, очнись же ты!

Голос преследовал, но тело отказывалось повиноваться.

— Аврора!

Я проснулась. Яркий свет ослепил. Застонала. Кто-то рядом продолжал обращаться ко мне, звать по имени. Вцепившись в голос, как в спасительный буек, вновь открыла глаза. Свет. От боли и истощения едва не погрузилась в беспамятство, но резкий запах заставил удержаться на плаву — между засасывающей трясиной мрака и реальностью. Хотела отмахнуться от раздражающего аромата, но тело не повиновалось.

— Очнулась. Что-то ты слабовата для Огненной Волчицы. На, выпей — это вернет тебе немного сил.

Меня приподняли, удерживая за плечи, и что-то мокрое коснулось губ. Тонкая струйка потекла в рот и по подбородку. Закашлялась, чувствуя, что не хватает воздуха — жидкость закупорила горло.

— Хочешь умереть, захлебнувшись? Так не пойдет.

Я хотела бы ответить или что-нибудь сделать, но была овощем и едва могла думать.

— Я скоро вернусь, а ты не пытайся сбежать. Это нереально.

"Сбежать? Я не могу двигаться", — в голове появились первые внятные мысли, и я заставила себя открыть глаза. Свет исчез. Раздался скрип и легкий стук, как будто открыли дверь, а затем хлопнули ею. И тишина.

'Что произошло? Где я нахожусь? Кому принадлежал голос?' — этими и многими другими вопросами я удерживала себя в сознании. Силы постепенно возвращались. Медленно. Понемногу тело начало откликаться. Я привыкла к темноте и осмотрела помещение, в котором очнулась, но не узнала этого места, так же, как и не знала кто мой спаситель или мучитель.

Небольшая комната без единого окна и дверей, только с узким отверстием для вентиляции. Был слышен тихий звук, напоминающий монотонное гудение вентилятора. Здесь не было сыро или холодно, как в погребе или подвале. Я лежала на тонком матрасе, уложенном прямо на пол, под покрывалом из грубой ткани, как мешковина, рядом стоял табурет — это все, что смогла разглядеть.

Приподнявшись с неудобного ложа, почувствовала, как голова закружилась, но мне было необходимо побороть свою слабость. Обстановка настораживала, и я уже не считала, что нахожусь в гостях. Посидев несколько минут и стараясь не делать резких движений, еще раз оглядела комнату, затем придвинула к себе табурет и, опираясь о него обеими руками, встала. Пошатнувшись, уперлась ладонями в стену. Сердце бешено колотилось, ноги дрожали, но я отчаянно боролась с собой. Сделав пару глубоких вдохов, выпрямилась. "Все хорошо. Я справлюсь", — мысленно успокаивая и подбадривая себя, сделала крохотный шаг. Продолжая держаться за стену, обошла половину комнаты, но безрезультатно — выход так и не нашла.

Над головой послышался скрип. Посмотрела вверх и увидела желтоватый свет.

— Ну, и как успехи?

Голос принадлежал девушке, и что-то в нем показалось знакомым: или интонация, или манера говорить, но я не могла вспомнить. Ее лицо скрывала темнота, и свет от свечи, которую она держала в вытянутой руке, не позволял разглядеть кто же передо мной.

— Ужасно.

— О, мы еще и разговариваем? А я думала, что все потеряно.

— Где я?

— В гостях, — в голосе незнакомки прозвучал сарказм, от которого стало не по себе.

— А больше похоже на тюрьму, но без неба сквозь решетку.

— Если есть ирония, то будешь жить, — прозвучала пауза. — Недолго.

— Не поняла.

— А что здесь непонятного? В скором времени я убью тебя.

В том состоянии, в котором я находилась, было сложно реагировать адекватно, поэтому, не удивившись и не испугавшись, продолжила задавать вопросы.

— Зачем? И ты вообще кто?

— Не узнаешь?

— Не вижу отсюда.

— А вот так?

Пламя свечи колыхнулось от резкого движения, и я увидела лицо Катрин. Наступил миг, соединивший воедино сразу все эмоции, которые еще секунду назад не желали пробуждаться во мне.

— Вижу по выражению на твоем лице, что узнала, — Катрин улыбнулась. — А если тебе рассказали обо мне достаточно, то не будешь задавать лишних вопросов.

Я знала многое и видела собственными глазами, на что она способна, но во мне еще остались крохи мужества, поэтому не поддалась на провокацию. И чтобы узнать, где нахожусь и зачем понадобилась Катрин, пришлось выбирать между участью покорной овечки и показушной игрой о том, что ее мнение относительно меня неверно, и она не имеет власти надо мной. Я выбрала второе, не полностью понимая причину своего выбора.

— Это почему же?

Я вложила в вопрос как можно больше издевки, но Катрин не обратила внимания на это и продолжила свою игру.

— Так ты до сих пор ничего не знаешь?

— Знаю, но не все. А если думаешь, что боюсь тебя, то сильно заблуждаешься. Я же еще жива.

— Как я уже сказала, это ненадолго.

— Пусть так, но узнать причину своего заключения могу?

— Можешь. Но зачем?

— Чтобы спокойно сдохнуть в этой дыре.

— Ладно, так уж и быть. Твоя смерть — это месть Алексу и всем, кто меня отверг. Он должен почувствовать твою боль, а потом вечная тоска приведет его к сумасшествию. А если повезет, то он допустит небольшую ошибку и станет подобным мне. Вот такой несложный план для восстановления справедливости, — на губах Катрин заиграла самодовольная улыбка, но она исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись гримасой недовольства. — Но о чем я говорю. Мне все равно. Главное, я получу еще больше силы!

Катрин продолжала издеваться, насмехаясь над моим положением, мучая словами, но не это было важным, а ее эмоции, которые она тщательно скрывало, и все же они иногда проявлялись: во взгляде, в мимике, в дрогнувшем на мгновение голосе. Или померещилось, но я увидела разочарование и обиду, словно передо мной не монстр, а брошенный всеми ребенок.

Она рассмеялась, но я прервала ее самодовольное поведение:

— Катрин, а ты уверена, что это сделает тебя счастливой? Алекс тебе не нужен.

— Откуда тебе знать, нужен он мне или нет? Я хочу его силу и власть. Он альфа, и за ним пойдет стая. Эти никчемные твари — оборотни второго сорта — не будут всегда подчиняться моим приказам. Так они устроены — необходим истинный лидер.

— Но Алекс никогда не станет послушной марионеткой, и ты об этом знаешь.

— Это сейчас он такой, а оступившись, захочет власти, как и я.

— Я в это не верю.

— И не верь. Все равно скоро все закончится — для тебя.

— Если он почувствует меня, то найдет.

— Не успеет. Сегодня вечером ты уже не помешаешь моим планам на будущее.

Я услышала свой приговор. И как бы ни хотелось закричать от страха или броситься в ноги палачу, чтобы вымаливать свою жизнь, продолжала изображать ничем непробиваемую скалу, но при этом выглядела удручающе, как надломленное тонкое деревце, что вот-вот упадет на землю.

— Почему именно вечером, а не сейчас?

Катрин поставила свечу возле своих ног и присела рядом с ней. Каждый ее жест говорил о самоуверенности: ленивые движения, полуулыбка и взгляд из-под полуопущенных ресниц, следящий за каждым моим шагом.

— Потому что жду гонца с хорошими известиями.

— Можно поинтересоваться, с какими?

— Я должна быть уверена, что Алекс страдает и находится на грани, и останется всего лишь немного его подтолкнуть.

— Мне тебя жаль.

— Это почему же?

— Ты не умеешь любить, и все от тебя отказались.

— Тогда мне жаль тебя. Обычный человечек, связанный с оборотнем. А это значит, — в воздухе повисло молчание. — Что это значит? — она улыбнулась и ответила на свой вопрос. — Что твое место в тени и всегда будет именно там. Ты никто и никем умрешь.

Ее слова достигли цели, но, наверное, не совсем так, как она хотела: я разозлилась, и прошло несколько секунд, прежде чем смогла совладать со своими эмоциями. Да, Катрин была в чем-то права, но я не имела права подарить ей победу над собой. Не сейчас.

— Я согласна! Для тебя я никто, но меня любят, и это самое главное.

— Поздравляю! Есть ради чего умирать.

Катрин думала, что продемонстрировала свое превосходство, но заблуждалась — я увидела обиду и боль, притаившуюся в самых недрах ее души. Сильная Черная Волчица сейчас была беспомощна перед правдой и не могла этого скрыть. Ей с трудом удавалось контролировать себя.

— Я не верю в потерю души у таких, как ты. Ты чувствуешь боль, а человек без души лишается такой способности.

— Насмешила. Ты не представляешь, на что я способна. И никакой боли во мне нет, а если хочешь в этом убедиться, то могу показать, что такое настоящая боль.

В одно мгновение Катрин оказалась в нескольких сантиметрах от меня. Хищница с жаждой уничтожать. Свет над нами освещал ее лицо желтым маревом, уродуя красивые черты. Ее питала злость, словно богиню войны, сброшенную с небес и готовую на все, чтобы вернуть свою власть.

— Ну что, уже страшно? Или маленькая девочка еще не осознала, в какую ситуацию попала?

— Я такая же маленькая девочка, как ты волчонок. Неужели думаешь, что испугаюсь тебя?

— Ты или глупа, или еще на что-то надеешься.

— Надежда умирает вместе с человеком, запомни это.

Катрин успокоилась, и на ее губах появилась легкая усмешка.

— Знаешь, а ты мне нравишься, и даже жаль, что ты не оборотень.

— Почему?

— Было бы интереснее убивать.

— Все не можешь наиграться в "кошки-мышки"?

— Да. Но небольшая поправка, в "оборотня-человека".

Мы все сказали друг другу.

Катрин еще раз улыбнулась и отошла в сторону. Подпрыгнув вверх, ухватилась руками за проем в потолке, подтянулась и вновь оказалась наверху. Весь маневр занял несколько секунд. Она исчезла, захлопнув единственный выход из темницы.

Вскоре я опять привыкла к темноте и с тоской осмотрела скудную обстановку. Выбраться не было возможности — осталось лишь ждать. Мышцы болели от напряжения. Слишком долго делала вид, что могу вынести все невзгоды, но сейчас, оставшись в одиночестве, больше не надо было играть на публику, и я вернулась на жесткое ложе. Страх не появился, и картины из жизни не проносились в голове. Я размышляла над словами Катрин и не могла избавиться от давящего чувства, что если она права, то я никто — крупица среди обычных людей, не способная защитить себя и тех, кем дорожу. Обуза.

— Эй, чего притихла?! Аврора! Аврора!!!

Слабость еще не прошла и из-за этого сморило. Сквозь сон услышала, как кто-то меня зовет. Поборовшись немного с желанием не просыпаться, не возвращаться в реальный кошмар, нахмурилась и открыла глаза. На табурете сидела Катрин, держа в руке фонарик. Свет резанул, и я прикрыла лицо ладонями, спасаясь от новой боли.

— Убери его! Глазам больно.

Даже в такой удручающей ситуации иногда посещают довольно обычные мысли, например о том, что цивилизация напомнила о себе в виде фонарика, заменившего свечу, но, к сожалению, они не спасают от действительности.

— Я уж подумала, что опоздала.

Отведя ладони в стороны, я посмотрела на свою мучительницу.

— Уже вечер?

— Да, радость моя, вечер, но ты еще будешь жить.

Наверное, должно было полегчать, но я прекрасно осознавала, что решение Катрин изменится только по веской причине. И не надо надеяться на ее человечность.

— Вестник принес плохие новости?

— Нет. Все идет по плану, но появилась более интересная идея, чем твоя быстрая кончина.

— Не говори, что в тебе проснулась совесть, и ты решила меня отпустить.

— Не мечтай. Я тут вспомнила одну интересную деталь, а мой любезный гонец подтвердил ее, — Катрин улыбнулась. — И не смотри так удивленно.

Я села и облокотилась спиной о стену, чтобы чувствовать себя увереннее.

— А как прикажешь смотреть? Тебя же не поймешь.

— Ты можешь видеть, что происходит с Алексом, когда спишь! Это же правда? Чего молчишь?

— Кто тебе такое сказал?

— Есть достоверные источники. Говорят, ты видела нашу последнюю битву.

— Ага. Ты хотела сказать — твое позорное бегство?

Этого говорить не стоило. В считанные секунды лицо Катрин исказила гримаса ненависти, фонарик выпал из ее руки на матрас, и я оказалась припечатанной за горло к стене. Тонкие пальчики выглядели изящными и хрупкими, на самом же деле в ее руках таилась нечеловеческая сила. Катрин медленно сдавливала мою шею, не позволяя дышать, губы пересохли, перед глазами заплясали кровавые пятнышки. Отчаянно сопротивляясь, потеряла остатки сил, но когда мое сознание начало угасать, она отпустила. Я схватилась за свою шею и вдыхала воздух глубокими глотками, словно рыба, выброшенная на раскаленный песок. Через некоторое время, смогла говорить, но испугалась настолько сильно, что боялась пошевелиться. А Катрин наслаждалась своим превосходством:

— Думай прежде, чем что-то говорить. Необходимо, чтобы ты увидела Алекса и рассказала, что он делает.

— Как себе это представляешь? Я не умею засыпать по приказу и не умею контролировать нашу связь.

— Уснуть не проблема, а вот все остальное будь добра сделай. И как это получится, меня не волнует.

— А если откажусь?

— Тогда будешь жить долго и счастливо с единственным условием, — Катрин подняла фонарик и наклонилась вперед, — я убью Мари. Я давно заметила, как вы неравнодушны друг к другу.

Услышать подобное было страшнее собственной смерти.

— Хорошо.

— Вот и умница, а теперь выпей это и улетишь в мир грез со скоростью звука.

Катрин протянула чашку, наполненную мутной жидкостью. В нос ударил резкий запах с мятными нотками. Пересилив себя, выпила все до капли, и буквально через минуту, или меньше, погрузилась в темноту. Проваливаясь в принудительный сон, единственное, за что смогла уцепиться — это образ Алекса.

Сознание играло со мной, чередуя покой с черно-белыми нечеткими картинами, пока не увидела лес. Небольшая поляна, усыпанная местами прогнившей листвой, черные островки земли и холм. Я не узнавала этого места, но кое-что выделяло его — огромное черное дерево с раскидистыми ветками, торчащими во все стороны, как скелетообразные руки. Его словно пытались сжечь, но оно выстояло против огня и стояло посреди пустоши, как неприкаянный мученик.

Я посмотрела вперед и увидела, появившихся из леса людей. От них веяло защитой. Хотела приблизиться, но невидимая сила удерживала на месте, заставляла молчать. Сон и реальность смешались. Люди сбрасывали одежду и превращались один за другим в волков. Я кричала, звала на помощь, но меня не слышали и не видели. Стая сорвалась с места и исчезла в лесу. Лишь один из них задержался: Алекс все еще не изменил своего облика и продолжал стоять на возвышенности, осматриваясь по сторонам. Я знала, кого он ищет, но в этот раз мне не хватило сил показать себя, он ушел за стаей.

— Проснись!!

Я потихоньку возвращалась из мира грез, голова болела, тело опять не хотело четко исполнять приказы мозга, но все-таки удалось проснуться и посмотреть на Катрин

— Наконец-то. Что-нибудь видела? Говори! Где Алекс?!

Я не хотела отвечать, надеясь, что умру раньше, чем она услышит от меня хоть слово.

— Этого еще не хватало. Неужели переборщила с дозой? Аврора, собери свою волю, а то придется исполнить то, что обещала, и твоя дорогая подружка пойдет к праотцам.

Смерть не спешила ко мне — пришлось говорить:

— Дай воды, а то не доживу до твоего триумфа.

— Опять ирония, это хорошо. Сейчас принесу.

Вскоре я жадно глотала холодную воду, не думая о том, что могу заболеть. Сейчас это было совсем неважно и мелочно.

— Хватит, а то еще заболеешь.

— Какая ты заботливая, а я и не знала.

— Все, говорить можешь? Рассказывай.

— Я видела стаю, не знаю, в каком количестве, но там Веркен и Алекс.

— Два вожака. Это интересно. И где их видела?

— Я не ориентируюсь в лесу. Какая-то опушка или возвышенность, вокруг лес. Раньше не видела этого места.

— Опушка? Знаешь сколько здесь таких опушек?! — раздражение Катрин росло. — Вспоминай!

— Дерево.

— Какое еще дерево?

— Огромное черное дерево, погоревшее полностью. Это все. Не знаю, что еще добавить.

Катрин забрала стакан, поставила его на пол и улыбнулась чему-то, что только ей было понятно.

— Близко подобрались. Не думала, что Алексу хватит суток, унюхать тебя.

Катрин рассмеялась, и ее глаза засверкали, как два огонька.

— И что теперь? Убьешь?

— Да. Но не так, как думаешь. Разрывать на куски не собираюсь, мне нужна долгая смерть.

— И мучительная?

— Опять не угадала. Отравлю и усыплю. А если найдут, то не поймут, что ты умираешь.

— Оригинально. Но зачем такие сложности?

— Чтобы все помучились. Если тебя спасут, то расслабятся, а потом ты умрешь, и горечь потери будет разрывать их сердца. Красиво сказала, как в мелодраме.

— Но Алекс поймет, что это ты, и отомстит.

— Не переживай, меня не заподозрят в твоей смерти. Подобных мне много, например, Дон. И ему есть, что сказать Алексу.

— Кто такой Дон? — я старалась оттянуть время, продолжая втягивать ее в разговор.

— Не знаешь? Удовлетворю твое любопытство напоследок. Дон тоже не совладал с основным инстинктом каждого оборотня и убил человека, но проклятие не спрашивает, а действует мгновенно, — Катрин, неожиданно замолчав, покрутила в руке фонарик, потом снова посмотрела на меня. — У Дона была невеста, и они думали, чувствовали, двигались, как единое целое. Я им даже завидовала, но Дон оступился, и Оливия, видимо, не смогла ему этого простить, предпочла отказаться от него и не бороться за свою пару.

— А причем здесь Алекс?

— Они встречались — недолго, а Дон принял это, как укол в собственную сторону и затаил злость на обоих, поэтому могу спокойно перевести стрелки на него.

— Интересная история, но больше похожа на мыльную оперу. Неужели все так серьезно?

— Не знаю. Это слухи, но я воспользуюсь ими. А теперь извини, но будем прощаться.

Я не успела ничего сделать: Катрин зажала мне рот и нос тряпкой, от которой шел удушающий запах. Сопротивляться было бессмысленно, и моих сил не хватило бы отмахнуться от комара, ни то, что справиться с разъяренным оборотнем в женском обличье. Последнее, что всплыло в памяти перед сдавливающим запахом смерти — лицо Алекса.

Жизнь замедляла ход, и я не могла вырваться из убаюкивающих объятий смерти. Темнота рассеялась и меня, словно невесомое перышко, проносило над миром. Тело понемногу отдавало последние жизненные соки. Но что-то задержало, на мгновение, связав невидимой силой, и я услышала свое имя: "Аврора", — совсем тихо, но этого было достаточно.

Так необычно: быть невесомой, ничего не чувствовать, не бороться за жизнь, и этот шепот в голове: "Вспомни, кому принадлежит твоя жизнь. Вернись". Я вспомнила всех: веселую шумную Марьям, заботливую Мари, молчаливого преданного Лерана, и бабушку, но, самое главное, вспомнила его. И не только вспомнила, увидела рядом с собой Алекса, угрюмого молодого индейца с волчьей сутью и человеческим сердцем. Я увидела один из первых снов, связавших меня с ним, но еще ярче и четче, как будто это реальность. Мы стояли на краю скалы. Внизу бушевал непримиримый ни с чем океан, и вместе с сильными потоками ветра, словно танцуя древний танец, он заглушал все звуки. Ледяной холод и солено-горьковатые брызги пронизывали насквозь не только тело, но и душу. Алекс стоял ко мне спиной, и ветер пытался столкнуть его вниз или, наоборот, удерживал могучего зверя от смертельного прыжка в бездну. Боль нарастала, сжигая заживо мое сердце, но это была его боль. Тоска и отчаяние смешались единым клубком в душе.

Как же хотелось его обнять и утихомирить бурю эмоций, отдающуюся болезненным эхом в моем сердце. Стать единым целым с этим наполовину человеком, наполовину зверем, но Алекс не видел меня. Он, словно озверевший от тоски волк, боролся с чувствами и стихией. Находясь над пропастью, жадно вдыхал сырой холодный воздух и вглядывался вдаль.

— Алекс, услышь. Почувствуй мою боль, как свою. Я хочу жить!

Я звала на помощь, обращаясь к самому дорогому существу, и он обернулся, словно что-то услышал. Серые глаза выдали все его эмоции, желания, стремления,они горели огнем, от которого могло пробрать дрожью страха. Он родился одним из самых опасных и сильных хищников на земле, но для меня был всем: и жизнью, и смертью. Ради него могла отдать себя, но и жить хотела именно ради него, чтобы хоть раз еще увидеть его смеющимся.

— Аврора. Волчица!

Слова оборотня обратились к вечности, или все-таки ко мне. Искорка надежды заколыхалась, и, собрав остатки воли, я крикнула, что есть сил: ' Я здесь!'

Наши души слились в водовороте жизни, сближая и связывая навечно, но время истекало, тьма и одиночество опять забрали мой разум в свои сети. Как песок просачивается сквозь пальцы, так минуты моей жизни приближались к концу.

— Аврора, ты жива. Слышишь меня? Моя волчица, проснись, я рядом.

Голос Алекса, как мелодия, доносился до моего медленно угасающего разума, но желание жить превозобладало.

— Яд. Катрин отравила.

Это единственное, что я прошептала, прежде чем снова потеряла сознание.

Глава 4.

Свет от огня в печи смягчал темноту в помещении. Очнувшись, подумала: "Я жива!" — но от этого не полегчало на душе. Страх монолитной глыбой придавил и не отпускал. Я не знала, что же произошло, с трудом вспоминала детали и не могла разглядеть в полумраке комнаты, где нахожусь.

— Не бойся. Ты больше не одна.

Я резко повернула голову и почувствовала, как сильная боль пронзила позвоночник, пробежав от шеи до поясницы и вернувшись к основанию черепа. Это было невозможно выдержать молча: крик вырвался наружу, с глаз потекли слезы, и я зажмурилась.

— Не двигайся. Скоро боль утихнет.

Этот голос не давал покоя, и от боли соображала с трудом, пока не почувствовала прохладу на разгоряченном лбу от мокрой ткани. Я открыла глаза, жадно вдыхая воздух, и увидела Алекса. Он нежно провел пальцами по моему лицу, убирая со щеки прядь волос. Я долго молчала, боясь, что любое крохотное движение принесет новые мучения. Алекс не отходил, сидел рядом, держал за руку и наблюдал. А когда боль утихла, я не выдержала и спросила: "Я поправлюсь?" — и в ответ увидела улыбку на губах.

— Не ври.

Я хотела знать правду, пускай самую ужасную, а не питать иллюзий по отношению к себе.

— Аврора, верь мне. Скоро будешь доставать вопросами, как прежде, а сейчас отдыхай.

Он не врал, и я позволила себе насладиться заботой того, кто приобрел бесценность в моем сердце. И было все равно, что пострадала именно из-за него. Я жаждала его внимания, и маленькое желание исполнилось. Но гложущее ощущение чего-то забытого и важного не давало покоя, пока не вспомнила угрозы Катрин.

— Алекс, где Мари?

— Скоро вернется. Мы не отходим от тебя уже более двух суток, но я знал, что твой темперамент и жажда к жизни так просто не отпустят из этого мира, — он улыбнулся и провел рукой по моей щеке.

Вот теперь можно было вздохнуть с облегчением: все живы, Катрин помешали довести до конца ее коварные намеренья, и Алекс рядом со мной. Думая обо всем произошедшем, я не знала одного, что именно произошло в день моего спасения.

— А что с Катрин?

— Жива здорова. Сбежала до нашего появления. И если бы не ты, то никто бы не догадался, что она тебя отравила.

— Значит, это еще не конец.

— Конец, — Алекс улыбнулся и снял с моего лба полотенце, чтобы намочить еще раз. — Больше мы ей такой возможности не предоставим. Как только доставим тебя в резервацию, я найду ее.

От его слов меня передернуло. Резко приподнявшись с подушки и не обращая внимания на боль во всем теле, схватила Алекса за руку и испуганно прошептала:

— Нет. Не посмеешь ее... — слово "убить" застряло в горле, колючим комом.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд, а затем он нагнулся и притянул к себе, прижав к груди. Полотенце так и осталось лежать в миске с водой, а Алекс провел по моим волосам мокрой рукой, дотронулся до щеки, отодвинулся и, приподняв за подбородок мое лицо, заглянул в глаза.

— Успокойся. Все хорошо. Никто ее не убьет, но и оставить все как есть, нельзя. Пойми, Катрин не остановится на полпути, и необходимо разузнать ее планы.

Я слушала и верила. Хотела верить. Тепло рук усмирило страх, и я затихла, уткнувшись лицом ему в грудь. Мягкая ткань рубашки слегка щекотала кожу, но было так хорошо и спокойно не двигаться в его объятиях и слушать, как бьется сердце оборотня.

— Я боюсь за тебя.

— Не бойся. Она слабее.

— Все равно, не рискуй зря.

Стукнула входная дверь, и я резко отодвинулась от Алекса. В комнату вошла Мари с высоким кувшином в руке.

— Аврора? Ты очнулась? Я переживала за тебя.

Я улыбнулась, но не успела ответить: Мари поставила кувшин на стол и прижалась ко мне. На ее милом личике отпечатались следы усталости от бессонных ночей.

— Мари, я переживала, что Катрин доберется и до тебя. Как ты, как малыш?

— С нами все хорошо. Ты должна о себе думать. Такое пережить может не каждый. Яд удачно подобрали: никаких симптомов, ослабленный организм под сильным снотворным. Он убил бы за несколько часов, но ты оказалась сильнее и вовремя пришла в сознание.

— Катрин на это и рассчитывала, что никто не догадается об отравлении, и я умру, не очнувшись.

Я посмотрела на Алекса, чтобы увидеть его реакцию: за наигранным спокойствием и полуулыбкой, скрывался бушующий вулкан эмоций. Но только я это заметила, а Мари кроме меня ничего не замечала: щебетала без умолку, целовала, прижимала к себе. Улыбнувшись подруге, чтобы успокоить, я снова посмотрела на ее брата. Алекс потянулся к моим рукам и, нежно сжав их, произнес:

— Она не учла маленького нюанса, нашу с тобой связь, — замолчав, он сжал мои пальцы слегка сильнее. — Аврора, я, наконец, чувствую тебя в любом состоянии...

Я не знала, как реагировать на его слова, но для меня это было словно признание в любви. Мы становились единым целым. И наша связь не подчинялась обычному объяснению.

— Ты видел меня там, на обрыве?

— Видел? Не уверен, что могу верить тому, что видел. Одно мгновение, и ты растаяла, как дымка, но чувство боли и желания жить не ушло, оно притянуло меня.

От его слов и прикосновений я забыла, что мы не одни, но Мари вырвала из опьяняющего состояния, вернув с небес на землю:

— Ой. Ребята, что же мы тут тоску наводим. Пойду, расскажу всем о том, что ты очнулась, и принесу поесть. Тебе необходимо набираться сил.

Вынырнув из красочного мира, где центром вселенной был Алекс, я попыталась удержать Мари рядом. Жуткое ощущение того, что могу ее потерять, накрыло с головой.

— Не уходи!

— Аврора, я здесь. И Алекс рядом. Мы все с тобой.

Подруга хотела успокоить, но сама разволновалась, и в уголках ее глаз заблестели зарождающиеся слезы.

— Все равно не уходи.

— Ты обязательно должна поесть, и это не обговаривается. Я скоро вернусь, а Алекс поможет тебе сесть так, чтобы тело меньше болело.

— Откуда знаешь...?

Мне не пришлось продолжать, Мари и так поняла.

— Это отголоски яда, но все равно поправишься.

— Хочешь сказать, что яд...— я не договорила, испугавшись произнести вслух страшное предположение.

От меня не укрылось то, что Мари периодически уводит взгляд в сторону, а Алекс прикасается, словно к фарфоровой кукле. Поведение друзей лишь усугубило мое настроение. Зажмурившись, задержала на мгновение дыхание, и если бы могла остановить сердце, то сделала бы и это, чтобы перечеркнуть прошлое, а когда вновь посмотрела на мир, приняла решение: буду бороться до конца, не стану обузой, не буду еще слабее, чем раньше!

Отстранившись от любимого сероглазого оборотня, выхватила свою руку из его ладоней и улыбнулась Мари. Боль не отпускала, но я могла двигаться, а это значило многое. Я хотела доказать, что все опасения лишены смысла — откинула одеяло и самостоятельно приподняла подушку. Каждое движение отдавалось болезненным уколом: в голове, спине, руках, ногах, словно тело кровоточило. Мари испуганно наблюдала за каждым моим движением, а Алекс замер. Он не ожидал таких подвигов и, видимо, морально готовился к слезам, стонам, воплям о помощи, но я удивила его, а заодно и саму себя.

— Аврора, успокойся. Прекрати.

Я отмахнулась от Алекса, продолжая усердно взбивать подушку.

— Отстань.

— Ну, как скажешь.

Он поднялся с кровати и шагнул к двери, а я не смогла больше играть воительницу, которой всё нипочем. Потянулась вперед, чтобы остановить его, но движение получилось резким и болезненным — я вскрикнула. И вновь Алекс сидел рядом, крепко прижимая к себе.

— Глупышка. Ты скоро поправишься.

— Правда? Это недолго?

— Недолго. Лично займусь твоим здоровьем.

— Будешь временно заменять мне костыли?

— Если надо, буду твоими ногами. И перестань сопротивляться. Я спасал тебя не для того, чтобы опять ругаться.

— Ладно. Наберусь терпения, но не надо обращаться со мной как с калекой. Боль терпимая.

— Насколько твоего терпения хватит? Ладно, — Алекс улыбнулся, — прекратим бессмысленный спор. Мари, принеси поесть этой нетерпеливой особе.

Мари оставила нас одних, Алекс зажег свет и отошел к печи. Я и не заметила, что все это время мы находились в темноте. Обстановка в комнате (полумрак, отблески огня на стекле, колышущиеся тени) придавала происходящему иллюзию волшебства, но стоило зажечься свету, как сказка исчезла, напомнив о боли и том, что выгляжу, наверное, ужасающе. Пока Алекс подкидывал бревна в огонь, дотянулась до своей косметички. Выглядела и впрямь удручающе: бледная, под глазами синеватые круги, волосы похожи на птичье гнездо. "Ну почему нельзя, как в сказке? Принц спас принцессу, и при этом ее облик в любых условиях великолепен. Не повезло", — улыбнувшись своим мыслям, кое-как расчесала волосы, но результат все равно не привел в восторг.

— Прекрати мучить себя.

— Что? — я растерянно взглянула на Алекса и сразу же опустила голову, увидев его улыбку. — Я ужасно выгляжу.

— Нормально. Не на курорте же побывала. Лучше лишний раз не беспокой себя.

— Как скажешь, — вздохнув, вернула на стол косметичку, но смотреть на Алекса все еще не решалась. — Скажи, боль точно исчезнет?

— Да. И скажу тебе еще кое-что. Ты удивила. Становишься сильнее, меняешься, но я пока не уверен, что понимаю верно то, что вижу.

— Превращусь в оборотня? — подмигнув ему, я тем самым хотела разрядить обстановку.

— Такого удовольствия тебе не почувствовать, — он подмигнул в ответ.

— Тогда о чем говоришь?

— Наша связь изменит тебя. Если верить старикам, а они у нас любят сказки рассказывать, то станешь намного сильнее и быстрее, чем обычный человек.

— Но как такое возможно?

— Ответа нет, но об этом говорят сказания об Огненной Волчице.

— Твоя бабушка рассказала не все. История намного длиннее?

— Да. У истории множество дополнений.

— Ясно, — подтянув к подбородку одеяло, поморщилась от усилившейся боли, но мне хотелось разговаривать с Алексом, слушать его, наблюдать за ним, поэтому нашла новую тему для разговора. — Алекс, как ты догадался, что меня пыталась убить Катрин, а не кто-то другой?

— Ты сама назвала ее имя.

— Да? — я не могла вспомнить этого. — Странно. Не помню. Но все равно, разве нет еще вариантов?

— Каких же?

— Дон.

Алекс резко выпрямился, хмурая складка пересекла лоб, он сжал в руке кочергу, причем так сильно, что его костяшки посветлели. Я, не желая того, все-таки затронула запретную тему о произошедшей трагедии.

— Откуда узнала о нем?

— Катрин рассказала. Она хотела свою вину перекинуть на Дона, думая, что вы враги.

— Это не так.

— Но ты ведь увел у него Оливию? Или ошибаюсь?

— Катрин рассказала тебе многое. Удивлен ее поступку. Но у тебя неверное мнение. Они расстались задолго до наших отношений. Да и отношениями это не назовешь. Мимолетное увлечение, — он сделал паузу, а меня кольнул очередной укол ревности. — Я еще ни разу не задумывался о семье...— Алекс отвернулся к окну, но продолжил. — О своей собственной семье, о второй половине. Или еще время не пришло, или слишком люблю свободу.

Продолжать разговор не было смысла, но за расспросами я спрятала свои чувства. Его слова сильно задели, и Алекс не понимал этого. Я и раньше думала, что мы слишком разные, а теперь поверила в это.

— Ты любил Оливию?

— Как хорошего друга, также как и Дона.

— Неужели веришь, что оборотень, переступивший хоть раз грань, теряет душу и возврата ему обратно нет?

Алекс долго молчал, и я уже собралась поторопить, но он сам ответил:

— Не хотел верить, но со временем пришлось с этим смириться.

— Почему? Он же твой друг?

Затронутая тема разбудила в нем давнюю злость от боли, которую он хранил в себе все эти годы.

— Потому что ты не видела, что именно происходит с неуправляемым волком! Особенно в полнолуние. Только умение контролировать свою звериную сущность оставляет нас людьми, а Дон и Катрин выбрали иной путь. Они идеальные машины для убийства. Не знают, что такое пощада, забота, преданность, любовь.

— Ты в этом уверен?

— Да. Я хотел помочь Дону, но он не дал и шанса.

— А что тогда случилось?

— Тебе важно знать?

— Да.

— Зачем?

— Хочу понять, в чем заключается главная опасность.

— Как пожелаешь. Но я бы хотел уберечь тебя от этой стороны нашей жизни.

В который раз наши глаза встретились, как два острых клинка. Не один из нас не хотел уступать. Я погрязла в мире, где необычные вещи приобрели осмысленность, а чувства возросли в кратные размеры.

— Хорошо. Расскажу, — Алекс вновь отвернулся, ему было трудно говорить, но я вынудила на откровение. — Мы готовились к полной луне. Утром Дон поругался с Оливией, а вечером до темноты все собрались в лесу, возле океана. Находясь в стае, прислушиваясь к ритму каждого сердца, преклоняясь перед вожаком, мы контролируем себя и поддерживаем друг друга. Но в тот раз все пошло кувырком. После ссоры с Оливией Дон нервничал, отказывался слушать Веркена, упрекнул меня в слабости, потому что я альфа, а занимаю одинаковое положение со всеми в стае. И как назло мы столкнулись с браконьерами. Один из них тащил мертвого волчонка, совсем еще маленького щенка. Дона как подменили. Он превратился раньше всех и перегрыз ему глотку. Мы не успели его удержать. — Алекс уперся ладонями в стекло, проведя ногтями по нему, а выплеснув гнев, отошел назад и уже спокойно добавил. — Нам удалось спасти остальных двух, а Дон сбежал и не появлялся дома несколько недель. Оливия, как и все мы видела его боль, но не могла помочь.

— А что дальше?

— Дальше... — Алекс продолжал копаться в стертых временем воспоминаниях, как будто искал что-то важное, что-то, что опровергло бы его собственные слова. — Ничего хорошего. Настроение Дона с каждым днем ухудшалось, злился и раздражался от каждого пустяка. По ночам пропадал, а в округе поползли слухи о нападениях зверя: то ли волка, то ли медведя. Я не видел тел и не могу утверждать, что они жертвы оборотня. Но и Дон молчал. Потом его заметили в компании Катрин, и последняя ссора с Оливией подвела черту. Он ушел и появлялся в родных местах редко, а за последние два года видели всего пару раз.

— Все это интересно, но меня гложут сильные сомнения по поводу потери души оборотнем.

— Это почему же? — Алекс резко обернулся.

— Ну, во-первых, никто точно не знает, с чем связаны ваши, как бы сказать мягче, мутации. Или это ген, или проклятие, о причине которого почему-то забыли. Во-вторых, мне хватило личного общения с Катрин, чтобы понять, она не потеряла способность чувствовать. Да, я не буду спорить, Катрин опасна, эгоистична, но обижена, а это никак не совпадает с вашими предположениями.

— С чего такой вывод?

— Она не умеет скрывать эмоции.

— Считаешь, что таким, как Дон и Катрин, нужна чья-то любовь и забота?

— Все возможно, — я задумалась, верю ли собственным словам, но только на мгновение.

— Это абсурд. Мы старались помочь Дону справиться с его зверем, но он все равно сбежал, и многие считают, что на его совести не одна жертва.

Услышать подобное от Алекса казалось, по меньшей мере, странно, но с другой стороны, я владела меньшей информацией, чем он, и могла опираться лишь на собственное чутье и предположения.

— Это не доказано, и что чувствовал Дон, никто не знает. И есть еще одна причина, почему вы не смогли уберечь его.

— Это какая же?

— Насколько я поняла, Катрин раньше оступилась, и Дон видел, к чему это привело. Он мог убедить себя, что его участь предрешена.

Алекс задумался над моими словами, потому что в них заключался смысл.

— Поражаешь. Сама чуть не погибла от рук Катрин и пытаешься защищать. Но может ты права.

— Не пытаюсь, просто хочу найти способ уберечь других от судьбы Дона и Катрин. А заодно и им дать еще один шанс.

— А если они этого не хотят?

— Но попробовать стоит.

Разговор пришлось прервать, вернулась Мари.

— Замолчали. О чем разговаривали?

Я улыбнулась ей, но ответил за меня Алекс.

— Да так, о жизни и ее пируэтах. Лучше скажи, чем порадуешь ослабший организм потерпевшей?

— Полезным и вкусным. Мясной бульон и тушеные овощи. А чуть позже все вместе попьем чай с пирогом.

— А пирог какой? — я аж облизнулась, учуяв ароматные запахи.

— Это осиль, а потом о пирогах думай.

— Так уж и быть, соглашусь на этот раз.

Вкусная еда и забота друзей придали сил, но боль не желала покидать и не давала забыть о произошедшем. Я наблюдала за Мари и Алексом, улыбалась, стараясь показать, что со мной все не так плохо, и не переставала думать о проклятии, настигшем Катрин и Дона. Не только оборотень может оказаться на распутье двух дорог, но и обычный человек способен на жестокость и преступление, за которое понесет наказание, и при этом каждый имеет право на помилование и искупление грехов, также как и на прощение, или хотя бы на шанс доказать свою невиновность. Почему же тогда существа, отличающиеся от людей, лишены этого права? Потому что сильнее и быстрее? Или потому что их считают порождением тьмы? Не знаю, по какой причине, но я верила, что Катрин, лишенная любви и заботы, — лишь эгоистичная и обиженная девочка, которая хочет заменить недостающие ей чувства своими чудовищными поступками. Она желает власти, идет по головам, а кто из нас хоть раз в жизни не делал подобного или не задумывался об этом, но не оступался по одной причине — неуверенность. Многие желают власти, силы, денег, и только единицам это дано: или от рождения, или благодаря хорошим деяниям. В основном все добиваются высот, идя против собственной совести или оставляя за собой след чужих обид. Никто так и не смог сказать с уверенностью, что за Катрин и Доном идет кровавый след, беспощадный и беспричинный. О Катрин я знала только то, что видела сама: эгоизм и жестокость, а за Доном скрывалась тайна его исчезновения. Да, он убил браконьера, но никто так и не узнал настоящую причину, почему же он словно сошел с ума.

Или я хотела верить в самообман, или была права.

— Уже поздно, — Мари коснулась моей руки, спасая от темных размышлений. — Пойду за чаем. Попьешь перед сном и будешь отдыхать, набираться сил.

— А который сейчас час?

— Скоро десять вечера. Алекс, здесь подождешь или пойдешь домой?

— Как Аврора захочет, — на его лице промелькнула легкая ухмылка.

— Хочу! — я поспешила с ответом и, увидев, как Мари заговорщицки подмигнула, опустила голову, мысленно ругая себя: "Ну как можно себя так вести! Рехнулась! Выдала себя с головой!"

— Сестренка, ты иди, а я пока побуду здесь.

— Хорошо, не скучайте и не ссорьтесь.

— Постараемся. Да и у Авроры еще нет сил на ссоры.

— За себя говори, а за меня не надо.

— Ошибся, — Алекс рассмеялся. — Она восстанавливается быстрее, чем я предполагал.

Мари ушла, прикрыв за собой дверь, а я почувствовала себя немного неловко. Еще и Алекс вел себя так, будто хотел увеличить мое смущение: улегся в ногах и, подперев ладонью щеку, смотрел на меня, слегка прищурившись, как кот на мышь, которую загнал в угол. Я отодвинулась к стене и поджала колени к груди. Молчание напрягало. Алекс мог читать мои эмоции, а я не хотела, чтобы он знал обо мне все, особенно сейчас, когда уверенность сбежала, сверкая пятками.

— Боль не проходит?

— Проходит, если не двигаться, — я улыбнулась, стараясь справиться с волнением, и, чтобы еще больше не сгущать краски, вновь затеяла расспрос. — Расскажи что-нибудь еще.

— О чем?

— О Доне. Хочу понять настоящую причину его поступков и исчезновения.

— А кошмары не замучают?

— Я привыкла к страшным снам, так что боюсь их меньше всего.

Алекс улыбнулся и перевернулся на спину, подложив правую руку под голову, а левую протянул и опустил поверх одеяла на мою ногу. Я замерла и несколько секунд смотрела на его огромную ладонь. В ней таилась сила, а когда он превращался, эти смуглые длинный пальцы покрывались шерстью, меняли свой вид, и острые когти могли изуродовать, но этого я еще не видела, только могла представить. Странно, но не боялась его, а, наоборот, хотела быть ближе.

— Ну хорошо, сама напросилась, — повисла немая пауза, пока Алекс собирался с мыслями. — Дон, Оливия и Катрин с одного городка, недалеко от нашей резервации. Мы все примерно одного возраста, дружили, вместе учились, планировали будущее. Первое превращение Дона должно было произойти раньше или в то же время, что и у остальных, ведь он старше всего на год, но все шло не так. В его семье оборотней так же много, как и в моей, но долгое время все считали, что он родился обычным человеком. Это по той причине, что на обряде никто не увидел его волка. Дон не должен был проходить наш обряд, но хотел этого, и старейшины пошли на уступку. Прошел, как и многие, в шестнадцать лет, но неудачно. Было еще две попытки, и каждый раз мы отговаривали, а старейшины давали добро. Мы хотели уберечь друга, но нас никто не поддержал. Потом и он потерял веру в себя, смирился или надоело, никто не знал. Дон всегда отличался замкнутостью и даже друзьям редко рассказывал о своих тревогах или проблемах, но ценил дружбу, и мы отвечали ему тем же. А через два с половиной года, по просьбе Оливии, он опять прошел обряд, и все без исключения увидели темно-серого волка. Это как подменило его: стал увереннее, целеустремленнее. Спустя несколько месяцев к нашей стае прибавился еще один оборотень. Зверь в нем проснулся очень сильный, мог бы соперничать с Веркеном, но и сдержанность проявлял реже, чем остальные: вспыхивал с пол оборота, часто лез на рожон, доказывал свою принадлежность к нашему виду.

— Может, был шокирован тем, что у него все шло не так, как у большинства? Душу волка не видели, превращаться начал намного позже всех вас, и это немного свело с ума.

Алекс продолжал смотреть в потолок, а его рука сильнее сжала мою ногу.

— Тогда почему не поделился своими страхами с лучшими друзьями? Мы бы всегда поддержали его, а он замкнулся в себе еще больше и постоянно проявлял агрессию.

— В чужую голову не залезешь и, как книгу, не прочтешь.

— В этом ты права. Чувствуя твои эмоции, не могу тебя разгадать.

— И не пытайся. Так интереснее жить. Сам же назвал меня ребусом, — я улыбнулась, вспомнив наш разговор за день до столкновения с медведем.

— Дальше рассказывать, загадка моя неразгаданная? — он повернул лицо, и я увидела искорки смеха в серых глазах.

— Да. Мое внимание принадлежит сейчас тебе.

— Жаль, что только внимание, — в голосе появились нотки недовольства, и он вновь уставился на потолок.

— Ты о чем?

— Ни о чем. Не отвлекайся.

Скрипнула дверь, предупредив о возвращение Мари.

— Чего замолчали? Опять секреты от меня?

— От тебя сложно что-либо утаить, — улыбнувшись сестре, Алекс забрал у нее поднос и поставил на кровать рядом со мной.

— Тогда о чем молчите?

— Рассказываю истории из прошлого. Аврора так и не успела толком ничего узнать, вот просвещаю.

— Это правильно, но все серьезные разговоры перенесем на потом. А сейчас пейте чай и спать.

— Мари, но я и так проспала слишком долго, — притворно надув губки, как обиженный ребенок, я схватила чашку с пахучим напитком.

— Это нездоровый сон — тебе необходим отдых. Алекс, проконтролируй, чтобы Аврора вела себя хорошо, а я пойду Лерана накормлю и провожу.

— Куда?

— На общем собрании решили, что ночью будут выставлять патруль вокруг поселения.

— А это необходимая мера?

Я отпила глоток и посмотрела на Алекса, но он не заметил моего немого приглашения присоединиться к беседе и, уставившись в чашку, думал о чем-то своем.

— Аврора не беспокойся. Вот, — Мари протянула кусок пирога, — возьми. Наедайся и спать.

Я взяла пирог и, вытянув ногу, легонько толкнула ею Алекса в бок. Он резко развернулся и нахмурился, не довольный тем, что его покой нарушили.

— Алекс, и ты патрулируешь?

— Да, но сегодня у меня иная задача... — на его лице недовольство сменилось усмешкой, — тебя охранять.

— Никогда не думала, что доживу до такого высокого положения. Собственный телохранитель, это не шутки.

— А никто и не шутит. Брат говорит правду. Извини, что не спросили, но пришлось принять решение незамедлительно.

Повертев в руке кусок пирога, я недоверчиво скосилась на Алекса. Мне как-то не верилось, что он спокойно отнесся к предложению стать моим личным защитником.

— И ты с этим согласен?

— Меня не спросили.

В его голосе промелькнуло недовольство или мне послышалось? Или я снова оказалась права на его счет.

— Тогда все ясно. А теперь я могу вставить слово и отказаться от столь шикарного подарка?

Алекс ухмыльнулся и в упор посмотрел на меня. Ненавижу его этот взгляд, он смущает меня и скрывает его истинные эмоции.

— Уже язвишь?

— Я не язвлю, а пытаюсь тебя же спасти от пожизненного заключения.

— Вы когда-нибудь угомонитесь? Надоело наблюдать ваши вечные перепалки. Вы меня совсем не бережете, — Мари уперлась кулачками в бока и, сощурившись, посмотрела на брата.

— Сестренка, не переживай. Мы же шутим. Да, Аврора?

— Да. У нас временная нестыковка во мнениях. Скоро все пройдет, и будем понимать друг друга с полуслова.

— С полета мысли.

— Так вам и поверила. Вы с десятка слов друг друга не поймете, не то, что с полета мысли. И хватит разводить пустые разговоры. Всем спать!

Поцеловав меня на прощание, Мари ушла кормить мужа. А я вернулась к сладкому напитку и горьким размышлениям. Позабыв о вкусном пироге, думала о том, кто сейчас сидел рядом и, так же как и я, витал в собственном мире мыслей. Меня окружили заботой, но Алекс часто напоминал о том, что предпочтет свободу нашей связи и возится со мной лишь по той причине, что не готов вновь окунуться в одиночество.

— Ну что, будешь допивать чай? — Алекс кивнул на чашку.

— Что-то не хочется.

Мне стало немного тоскливо: остался осадок от исчезнувшей иллюзии.

— Тогда давай помогу улечься удобнее, и будешь отдыхать. Ты еще недостаточно окрепла.

— Ты такой заботливый, — я улыбнулась ему, чтобы показать, как благодарна, но в ответ ничего не увидела на его лице, кроме спокойствия.

Не хотелось думать о том, что он часто использует равнодушие, находясь так близко со мной, как сейчас, но эта мысль сама по себе закрадывалась в голову. А увидев, что не отвечает улыбкой на улыбку, я вздохнула и отвернулась к стене.

— Отдыхай. Завтра попробуем выйти на улицу.

Его рука коснулась моей головы и нежно провела по волосам. Я аж замерла на миг, почувствовав каждой клеточкой, что он все-таки рядом. Кровать жалобно скрипнула: Алекс собрался уйти. Мгновение, когда кто-то уходит, и понимаешь, что боишься этого больше, чем собственного исчезновения, заставило меня остановить его:

— Не уходи.

Вместо ответа увидела, как Алекс медленно поворачивается, и почувствовала, как одна эмоция сменяет в нем другую. Он боролся сам с собой: остаться или уйти. Но выбор сделан, и в этой битве победила я.

— Не ухожу. Дождусь, пока уснешь.

— И потом не уходи.

— Не могу. Ты же знаешь правила.

— А как же круглосуточная охрана?

— О круглосуточной охране ничего не говорили.

— Жаль, а я думала, что буду занимать все твое время.

— Будешь. Но мне тоже иногда необходим отдых и сон.

— Спокойной ночи, Алекс.

— Спокойной ночи.

Я закрыла глаза и слышала, что он еще здесь, но вскоре забылась глубоким сном без сновидений.

Глава 5.

Утро не принесло облегчения уставшему и отравленному телу, но разум отдохнул от мыслей, воспоминаний и переменчивых сновидений. Я смогла самостоятельно сесть, уже не чувствуя пронзающей боли в каждом суставе. Между плотными занавесками просачивались лучи осеннего солнца и крадучись подползали к кровати. Все вокруг укрылось покоем и теплом, согревающим душу.

Алекс исчез ночью, но это было предсказуемо.

Я задумалась о наших непростых взаимоотношениях с ним. Каждый раз, когда меня подстерегала опасность, он оказывался рядом, словно по мановению волшебной палочки, но это не волшебство. Да это и не столь важно. В моей жизни появился тот, ради кого хотелось жить, не существовать, не делать вид, что рада всему, а именно жить.

Алекс родился оборотнем — персонаж, нагоняющий ужас, но только не для меня. Мы не могли найти общего языка, и многие споры не имели причины. Как два несмышленых малыша доказывали у кого лучше игрушка. Возможно, именно из-за наших ссор старейшины пришли к решению, что наблюдать за мной будет именно Алекс и никто иной. Многие не понаслышке знали о проблеме общения между нами и считали, что это плохо сказывается на развитии нашей связи. И Варгана, всегда лояльная к проделкам любимого внука, взяла сторону большинства и убеждала, что контроль над эмоциями и взаимная помощь друг другу поможет приобрести силу.

Скрипнула дверь и из-за двери высунулась Мари:

— Доброе утро, — подруга быстро проскользнула в комнату и поставила на тумбочку стакан с водой. — Давно не спишь?

Если бы не скрипящая дверь, то и не заметила бы, что в гостевом доме есть еще кто-то кроме меня.

— Доброе. Недавно проснулась. Видишь, могу самостоятельно садиться в кровати и с подушкой справилась без посторонней помощи.

— Вижу. Яд покидает твой организм, и если все пойдет такими темпами, то завтра сможешь выйти на улицу.

— Но Алекс обещал прогуляться со мной сегодня.

— Нет. Еще рано. Чуть позже попробуем с тобой походить по дому, но на улицу выйдешь не раньше завтра.

— Жаль. Я соскучилась по солнышку.

— Сейчас исправим.

Мари раздвинула занавески, и яркий дневной свет слегка ослепил. Я зажмурилась на миг, а когда привыкла, стала смотреть, как по деревянному полу бегают светящиеся круги — "солнечные зайчики". Именно сейчас поняла, что ценю вещи, которых раньше не замечала.

— Как же прекрасно.

— Что именно? — Мари улыбнулась и присела рядом со мной.

— Все: солнце, свет, природа за окном. Возможность дышать и видеть. Жить. Мари, ты понимаешь меня?

— Понимаю. Наслаждайся жизнью в полную силу, потому что ее может забрать любой, а вот отдать никто не сможет, да и не захочет. Запомни мои слова.

— Запомню, — я вздохнула и подумала о том, что хочу радоваться настоящему, не заботясь о том, что же поджидает нас за углом будущего. — Где Алекс?

— Скоро придет. Позавтракаешь?

— С удовольствием.

— Это прекрасно. Сейчас накормлю.

Подруга ушла, но мне не довелось побыть наедине с собственными мыслями. В прихожей послышались едва различимые звуки шагов, словно зверь подкрадывался к комнате, а затем прозвучал тихий стук в дверь.

— Войдите.

Стоило гостю войти, как все мысли разлетелись испуганными мотыльками. Алекс держал в руках поднос с чем-то аппетитно пахнущим.

— Ой, а я думала, Мари принесет.

— Могу уйти, — он притворно нахмурился и сделал шаг назад.

— Нет. Мне приятно, просто неожиданно.

— Мари не успела принести, я уже подходил к дому.

— Откуда знал, что проснулась?

— Догадайся, — он все еще следил за мной, но уже не так настороженно, и улыбался.

— Совсем забыла. Эмоции?

— Да. И они порадовали. Ты счастлива.

— Да. Я жива. Боль почти утихла, за окном прекрасная погода, и рядом со мной друзья, — я хотела сказать немого иначе, но не решилась выказать самое сокровенное.

Алекс поставил на кровать поднос и присел рядом.

— Рад позитивному настроению. Совпадает с моим. Все-таки не всегда плохо чувствовать кого-то еще, кроме себя.

— Наверное. Но, в отличие от тебя, я чувствую только эмоции твоего волка.

— Это изменится.

— А если нет?

— Тогда даже лучше. У меня скверный характер, и чаще являюсь отрицательным источником, чем положительным. И зачем тебе нагружать свою прекрасную голову посторонним негативом.

Услышав ответ, я нахмурилась. Он мне не очень пришелся по душе. Сложно было понять, шутит Алекс или говорит в серьез, когда на лице дружелюбная улыбка, в глазах искорки смеха, а руки протягивают тарелку с ложкой.

Я ухватила предложенный завтрак, но разговор не прекратила.

— Это с какой стороны посмотреть. Ты вскоре начнешь читать мои мысли, а мне такое будет не под силу.

— Мысли не смогу читать. Телепатией не наделен, да и не хочу. И зачем тебе знать, что варится в чужой голове?

— Что бы лучше понять тебя и меньше ссориться.

— Давай, попытаемся найти общий язык без этого?

— Интересно, каким образом?

— Ну не знаю, — он отвернулся к окну и продолжил. — Будем учиться искать компромисс.

— Не верю своим ушам! Согласишься идти на уступки?

Он резко развернулся, и я увидела на лице ухмылку, словно приготовился съязвить.

— Почему это я? И вообще, завтракать собираешься?

Я пробурчала, что собираюсь, и запихнула в рот ложку овощей с грибами.

— Осторожнее, а то обожжешься.

— Не учи, не маленькая.

— Все-таки у нас проблемы со спокойным общением

— Точно, — ответив с набитым ртом, попыталась проглотить очередной кусок, не прожевав его.

— Вкусно?

— Объеденье.

Алекс отошел от кровати к окну и присел на подоконник, но продолжал наблюдать за мной. Его внимание вызывало двоякие чувства: сладкую истому и раздражение. Хотелось, чтобы он находился рядом, и в то же время не была уверена, что эта забота скрывает за собой что-то большее, чем дружеская поддержка. Все-таки слова Катрин: "...обычный человечек, связанный с оборотнем... твое место в тени и всегда будет именно там", — хоть и с запозданием, но достигли цели.

— Не спеши.

— Отстань. Я очень голодна.

— Хочешь опять "слопать слона"?

— И не только.

— Катрин голодом морила? — Алекс сощурился и, осудительно покачав головой, добавил. — Негостеприимная хозяйка.

— Это точно, — я тяжко вздохнула, подыгрывая. — Она знает, как усыпить гостей, чтобы кушать не просили. Кстати..., — я вспомнила о данном мне обещании и решила напомнить о нем, — мой любезный охранник, ты обещал прогулку.

— Да, но придется нарушить обещание. Ты еще слаба, и яд не полностью вышел из организма, но завтра постараюсь выйти с тобой во двор.

— Надеюсь, сдержишь свое слово.

— Не обещаю, но постараюсь.

Алекс отвернулся, и я заметила, что его что-то привлекло во дворе: он пристально за кем-то наблюдал или пытался что-то разглядеть, но мне не удалось ничего увидеть с кровати.

— Спасибо за завтрак.

— Что? — по его невнимательности стало ясно: мысленно он не здесь. — А, ты об этом. Спасибо не мне, а бабушке. Она сегодня зайдет, осмотреть тебя.

— Варгана же не врач.

— Но зато сталкивалась с подобным ядом.

— Ее хотели отравить?

— Почти. Она сама.

— Это как? — я удивилась.

— Долгая история, если захочешь, спроси ее сама об этом, но вкратце из-за любви.

— Не могу представить, чтобы такая сильная и мудрая женщина пошла на самоубийство.

Слова Алекса озадачили бы любого, и мое любопытство разгорелось сильнее.

— Она не собиралась себя убивать. У этого яда долгое действие, если человек здоров, то умрет через несколько суток, а если организм ослаблен, как у тебя, то произойдет все намного быстрее, а наш дед этого не знал.

— Не поняла. Она отравилась из-за вашего дедушки?

— Да. Вот такая у нас коварная бабуля, ради личного счастья не пожалела собственной жизни.

— Вот так история.

Алекс улыбнулся и заговорщицки подмигнул.

— Ладно, сам расскажу, но бабушке не слова.

— Клянусь, — я приложила обе руки к сердцу, выражая свою искренность, и вымазала рубашку в жирном соусе, забыв, что держу ложку.

— Переусердствовала с клятвой, — он рассмеялся, а потом резко посерьезнел. — Слушай историю. Я помню деда вечно ворчащим и грубоватым, но они любили другу друга. О том, что Варгане пришлось отвоевывать свою любовь, узнал случайно. Всегда думал, что их история легкая, без единой проблемы, но ошибся. Вначале дед не обращал внимания на бабушку и всем говорил, что еще не родилась та, что достойна занять место рядом с вожаком стаи. Ты не ослышалась. В отличие от меня, дед был прирожденным вожаком: мудрым, сильным, но и довольно вспыльчивым.

— Тогда знаю, в кого ты такой уродился.

— Не перебивай, если хочешь узнать одну из историй семьи Воренов.

— Молчу.

— В общем, пришла пора задуматься о семье и наследниках. Разница в возрасте у них лет на тринадцать, если не ошибаюсь. Дед упорно не замечал Варгану, но у той характер еще тот. Говорят, она использовала любой случай, чтобы оказаться рядом в трудную минуту, а он любил затеять потасовку. Именно таким способом она добилась внимания, но как друг, с которым можно поговорить, кого надо защищать. Он продолжал игнорировать ее как девушку. Но как говорит моя бабуля: "Дедушка влюбился, но боялся признаться не только мне, но и себе", — Алекс замолчал и рассмеялся, увидев, что я едва и тарелку на себя не опрокинула, позабыв о ней и слушая интересную историю его семьи. — Ты такая неуклюжая.

— Не отвлекайся. Рассказывай.

Тарелку пришлось отставить, а то такими темпами к концу истории я бы оказалась с ног до головы в еде.

— Ладно. Слушай, любопытная. Они проводили много времени вместе. Начались разговоры, вопросы. В те времена строго следили за порядком, особенно если это касалось отношений между девушкой и парнем, и с браком долго тянуть было нельзя. Вот тогда Варгана и решила пойти на хитрость. Она верила, что любовь взаимна, но знала, дедом владеет сильная гордыня, и так просто он не признается себе, что тоже любит. Как говорят, понимаешь насколько дорог тебе человек, если теряешь его, — Алекс задумался, но прошло совсем немного, и он вновь улыбнулся. — Когда я узнал об этом, то был поражен. Все никак не мог поверить, что человек ради чувств пойдет на что-то подобное.

— И что же бабушка предприняла?

— Раздобыла где-то рецепт яда с замедленным действием и отравила им себя. А мой дед, мучаясь от страха за жизнь своей любимой, признался ей во всем. Произошло чудо, и Варгана выздоровела. Я подозреваю, что он так и не узнал, с какой коварной женщиной связал свою судьбу, — Алекс ухмыльнулся. — Интересно, все женщины такие?

— Что??!

— Ничего. Ешь.

Размышляя над услышанной историей, я, как и Алекс, не могла поверить в существование столь сильных чувств. Да, я могла бы отдать за любимого жизнь, но целенаправленно подвергать себя опасности только ради его признания — этого не понимала.

— От кого узнал эту историю?

— Давно и случайно. Бабушка поведала об этом Мари, а я тогда, как бы сказать помягче, околачивался рядом.

— Подслушивал.

— Это грубо, — Алекс ухмыльнулся,— непреднамеренно оказался слушателем.

— Ага.

Вероятнее всего мы бы продолжили наш разговор в столь непринужденной форме, но вернулась Мари, приведя с собой Варгану. Алекса выпроводили, и когда за ним захлопнулась дверь, я немного расстроилась, но ненадолго. Мари присела рядом и обняла, а ее забота всегда успокаивала.

Варгана смотрела на нас, думая о чем-то своем и загадочно улыбаясь. Ее мудрость подсказывала те вещи, о которых я еще не задумывалась, но уже чувствовала.

— Вы как сестры. За короткий период два совсем разных человека искренне полюбили друг друга. Такое происходит редко, но это тоже небольшое чудо, которое необходимо беречь.

Слова бабушки всколыхнули в памяти чувство страха, в которое мне пришлось окунуться благодаря Черной Волчице, и мелкая дрожь побежала по телу.

— Замерзла? — в голосе подруги прозвучало сильное беспокойство.

— Нет. Просто посетили жуткие воспоминания и угрозы Катрин.

Мари и Варгана смотрели на меня, ожидая продолжения, но я сомневалась, стоит ли посвящать их во все детали своего общения с Катрин. Слишком много ужасного скрывалось в моих воспоминаниях, о чем бы хотела забыть.

— Продолжай, девочка. Не бойся. Ты в безопасности.

Варгана не вынуждала к откровению, но она понимала — мне необходимо высказаться, и мягко подтолкнула в нужном направлении.

— В том месте, где меня удерживала Катрин, я не все время находилась без сознания. Мы с ней говорили, — я вздохнула, набираясь храбрости, чтобы достать из памяти каждый миг своего заточения, и только после этого продолжила. — Катрин хотела показать свое превосходство, это было видно. Я сопротивлялась изо всех сил, но не знала чего именно можно ожидать от нее. Ей нужен Алекс, и она уверяла, что знает его лучше, чем я, поэтому моя смерть приведет к неконтролируемой злости, а потом к убийству, и тогда он присоединится к ней. А самое страшное то, что Катрин следила за нами. Под конец она изменила тактику, пригрозив убить Мари. Именно это заставило меня подчиниться.

Мари дернулась то ли от страха, то ли от неожиданности и прошептала:

— Меня? Но за что?

На ее вопрос я могла бы ответить, но Варгана опередила:

— Катрин разузнала о вашей дружбе и нашла слабое место Авроры.

Варгана произнесла то, чего я бы не хотела слышать, и своими словами лишь усилила мой страх. Я обычный человек, неспособный противостоять силе оборотня, и не могу защитить тех, кто не безразличен мне. Остается один вариант — исчезнуть из жизни Мари и Алекса, чтобы не быть их ахиллесовой пятой. Катрин умела манипулировать и выискивать слабости. Как талантливый шахматист, продумывала различные ходы, и выбрала именно меня.

Я познала, насколько близко находится смерть и горечь утраты рядом с каждым из нас. Потеря дорогих людей способна убить человека без оружия или болезни.

Прижавшись к Мари, почувствовала боль, прокатившуюся по всему телу, но даже она не утихомирила страх.

— Ой. Больно. Откуда в тебе столько силы?

— Извини, я, не задумываясь, сжала тебя. Страшно, что это еще не конец. Твоя бабушка права, ты моя слабость.

— Аврора, не переживай. Мы все преодолеем.

Очень хотелось бы поверить, но сомневалась, смогу ли в следующий раз уберечь друзей от опасности. Понимала, что находясь рядом с ними, становлюсь магнитом для зла. Я слабое звено, и Алекс защищал тайну своего народа не зря. Теперь ему приходилось заботиться еще и обо мне. Поэтому решение пришло само собой: необходимо вернуться в Россию, и не просто уехать, а исчезнуть из жизни племени.

Варгана что-то говорила, Мари прижимала к себе, но я ничего не слышала, не чувствовала, прощалась со своими мечтами и старалась найти в себе силы, чтобы смериться с необходимостью. Но стоило Алексу вернуться, принеся в дом прохладу с улицы, как меня вновь наполнило приятное чувство покоя и защищенности. Пока что-то чужое, тяжелое и гнетущее не ворвалось в эмоции, мешая насладиться мимолетным счастьем.

— Что у вас тут происходит? — Алекс нервничал и осматривал меня так, словно искал физическую причину моих эмоций.

Варгана улыбнулась внуку и сказала, чтобы он не переживал.

— Бабушка, а можно без воспоминаний? Она еще не полностью окрепла.

Я улыбнулась. Приятно видеть его внимание, но иногда правда искажается. Трудно справляться со своими эмоциями, а добавь к ним чужие и неконтролируемые, и начнешь вести себя по-другому. Отними нашу связь — все изменится, и я стану для Алекса незнакомкой из России. Обычная рыжая девчонка, человек, а он оборотень, альфа.

— Алекс, извини. Постараюсь больше не вспоминать плохое.

— Не обещай того, что не сможешь исполнить. Воспоминания — это часть нас, поэтому будешь вспоминать, хочешь того или нет. Но поберечь здоровье — обязана, — он, наконец, улыбнулся. — Я так понимаю, что помешал?

— Немного. Братишка, не переживай. Если Аврора чувствует что-то негативное, это не обязательно опасно для нее. Можешь успокоиться и не дергаться по пустякам.

— Легко тебе говорить, ты же не чувствуешь Лерана, так как я Аврору. Посмотрел бы на тебя в такой ситуации.

— Ошибаешься. И очень сильно. Я научилась распознавать эмоции своего мужа и мысли иногда угадывать, так что могу примерно представить твое состояние, поэтому, будь добр, не мешай.

Алекс что-то хмыкнул себе под нос и ушел. Лишь напоследок еще раз взглянул на меня. И я ожидала, что он что-нибудь скажет, но нет.

— Так, девочки, поговорили и хватит. Еще обед надо готовить. Давай, Аврора, осмотрю тебя.

Варгана медленно ощупала мои руки, ноги и спину, слегка нажимая, как опытный врач. От ее прикосновений боль становилась ощутимей, но в основном в ногах и пояснице, в остальных частях тела прошла.

— Ну что, какой диагноз или приговор? — я старалась свести все к шутке, чтобы не думать о возможных отголосках отравления.

— Твой организм восстанавливается быстро. Так что не волнуйся.

На этом осмотр был завершен, и Варгана, попрощавшись, покинула гостевой дом. После ее ухода мы с Мари залезли вдвоем под одеяло и, обнявшись, сидели, ни о чем не разговаривая. Я слушала окружающие нас звуки. Тишина раздражала, как союзник одиночества заставляла задуматься о будущем, которого опасаешься.

— Мари, а у нас музыки нет?

— Могу на гитаре побренчать.

— Умеешь? — я удивилась.

— Нет, — Мари рассмеялась, — но шум могу обеспечить.

— Ну, спасибо, добрая ты у меня.

— Точно. Добрее не найдешь. А ты сильная.

— Не уверена.

— Зато я уверена. Ты выжила. Яд бежит от тебя, так что аж пятки сверкают. И не шучу. Ты и впрямь становишься сильнее, или раньше этого не замечала?

— Не поняла.

— Да, ты меня так сильно сдавила, что еще немного и услышала бы хруст косточек.

— Когда?

— Сегодня.

— Извини. Я, наверное, перенервничала.

— Да, ладно, — Мари улыбнулась и поцеловала меня в щеку, а потом резко отстранилась. — Ой, совсем забыла сказать, что у нас гости. Вы еще не знакомы, но новости разлетаются быстрее ветра.

— Кто же нас навестил?

— Ник и Оливия.

— Про Оливию уже слышала. А Ник — это кто?

— Ник, брат нашей злобной Катрин.

— Брат. Даже не верится, что у нее есть родственники. Катрин больше похожа на одичавшую кошку без семьи и дома.

— У каждого есть начало — исток. И у нее есть семья, — Мари слегка взгрустнула, но недолго, и через минуту, заулыбавшись, продолжила: — Эти ребята тебе понравятся. Оливия энергичная особа, без движения, спорта и охоты жить не может, а Ник, — засмущавшись, подруга посмотрела на свои ладони, и стало заметно, как на ее щечках появился легкий румянец, — красавчик.

— Ого! Вот так реакция, — я легонько толкнула подругу плечом в плечо. — Давай, делись своими секретами. Он тебе нравился?

Мари не прекращала смущено улыбаться и выдала этим себя: этот парень играл в жизни моей подруги немаловажную роль, но, видимо, оказался не настолько хорош, раз Леран заполучил ее полностью и безвозвратно.

— Да, это давно было.

— Ну и что, — состроив милую мордашку, притворно вздохнула. — Обожаю любовные истории.

— Нам было примерно по четырнадцать. Ребята еще не превращались. Ник мне нравился, и я иногда мечтала о нем, как о будущем супруге. Ведь Лерана заметила намного позже.

— И вправду настолько красив?

— Сама увидишь. И если предпочитаешь парней с голливудской улыбкой и огромными, немного женственными глазами, то он тебе точно понравится.

— А сколько ему лет? Чем увлекается?

— Он на три года старше меня. По профессии и призванию архитектор. Еще не работает, заканчивает последний год обучения, но проходил практику, и по его проектам строят небольшие коттеджи.

— Интересно. Но я предпочитаю мальчиков постарше, — я лукаво улыбнулась и подмигнула Мари, — и если настолько смазлив, как говоришь, то от девушек отбоя, наверное, нет.

— Постарше? — Мари поджала губки. — Но он и так тебя старше на два года. Насчет отношений с девушками — ты права, реагируют на него ...

— Как на мёд? — я перебила подругу и рассмеялась.

Было забавно наблюдать, как Мари смущается и краснеет, поэтому не могла себя удержать, чтобы не поддеть ее.

— Угадала.

— Вот видишь. Значит он не мой типаж.

— Не спеши с выводами. Ник старомоден и, мило улыбаясь, отшивает всех. Ищет свою единственную.

— Бриллиант не только внешне, но и внутри? Это более заманчиво. Жду не дождусь, когда познакомлюсь с этим представителем исчезающего вида, — толкнув еще раз Мари в плечо, вызвала у нее очередной приступ "красных щечек". — Расскажи еще что-нибудь о гостях.

— Оливия недавно приехала погостить, а Ник здесь на каникулах. Когда тебя искали, слухи разнеслись далеко. Вот друзья и примчались на подмогу.

— Это удивительно. Они меня не знают, а пришли на помощь.

— Это не "удивительно", а нормальное поведение для друзей. У нас произошла беда — все переживают и помогают. Вы не успели познакомиться, но ты связана не с чужим для них человеком.

Слова Мари не очень пришлись мне по душе.

— Ну, спасибо. То есть благодаря связи с Алексом, я еще кому-то нужна.

— Прекрати делать опрометчивые выводы. Связь с моим братом — это не самое важное. Я люблю тебя, потому что это ты. Лерану нравится твой волевой характер, бабушка уважает за мужество и силу воли, а Алекс — Мари улыбнулась, упомянув о брате, — с ним разберетесь сами. Я в ваши взаимоотношения лезть не стану.

— Мари, а как ты думаешь, Алекс терпит меня, потому что так сложились обстоятельства, или есть что-то большее? — этот вопрос не давал покоя, но сама не ожидала, что решусь задать его.

— А сама как думаешь?

— Если честно, не знаю, что и думать. Он чаще всего злится по пустякам, и мне нравится выводить его из состояния равновесия. Алекс становится таким беззащитным, — я улыбнулась приятным воспоминаниям, — все в нем кипит, а ничего со мной поделать не может.

— Вы словно дети. Не признаетесь друг другу, что между вами не просто связь, а что-то большее.

— Между нами?! — я удивилась и поспешила разубедить Мари: — Нет. Ошибаешься. В наших отношениях больше необходимости, чем простого человеческого желания.

— А я вижу противоположное, и если бы вы уделяли внимание друг другу, а не сорились и соперничали, то познали бы правду через свои сердца.

Подруга высказала то, о чем я иногда думала, но признаваться ей не собиралась: была слишком зациклена на том, что чувства принадлежат мне единственной, а для Алекса — это как принудительный выбор.

Все настолько запуталось, сложно не то, что отличить чувства другого человека, но и свои желания могла поставить под сомнение. События нарастали бешеными темпами, и я не поспевала за ними. Вероятнее всего наша с Алексом судьба не заключала в себе глобального предназначения, и мы не родились для великих свершений. Да меня это и не сильно волновало. Инстинкт самосохранения еще не покинул, и самостоятельно искать лишние проблемы не собиралась, но и добиваться ответных чувств я не хотела или боялась проиграть. Впервые в жизни усомнилась в своих силах. Это "счастье" не предназначалось мне, тогда зачем зря тратить свою единственную жизнь на погоню за вымыслом.

— Опять витаешь где-то далеко или обдумываешь мои слова?

— И то, и другое. Не вижу смысла спорить с тобой. Если что-то предрешено, то зачем пытаться прыгнуть выше головы.

— Не буду спорить, но объясни, в чем же видишь предрешенность?

— Мы с твои братом связаны и будем хранить эту связь, но мы из разных ... — оказалось сложно подобрать верное определение, поэтому не сразу продолжила. — Как бы это доступнее объяснить. Из разных миров. Я человек, а он не совсем.

— Мой брат чудовище?

— Нет! — я возмутилась предположению Мари. — Наоборот. Он более великое творение, нежели я.

— Какая глупость! Ты еще Алекса в разряд божественных созданий не занесла? Он — человек. Да, мой брат более сильный, быстрый и с необычной способностью, но таких, как он, много, и не все могут справиться с подобным даром. Не завидуй и не думай о том, что мы с тобой занимаем низшую ступень в этом мире.

— Причем здесь ты? Я говорю о себе.

В ответ на мои слова Мари возмутилась еще сильнее:

— Интересно, а чем я отличаюсь о тебя?! Хотя, не права. Я отличаюсь и, по твоим суждениям, должна занимать еще более низкую ступень. У нас с Лераном ведь нет связи, как у вас. Это хотела сказать?!

Мой личный эгоизм привел к той черте, когда слеп во всем. В племени не все родились оборотнями. Так чем же я хуже тех, кто жил рядом с ними, состоял в кровном родстве и хранил тайну? Мари открыла мне глаза.

— Извини. Не подумала о том, что говорю глупость. Эгоистка. Извини.

— Вот-вот. Думай, прежде чем подобное озвучивать, и хватит вести бесполезный спор. Лучше попробуем пройтись по комнате и проверим, насколько ты еще слаба.

— Давай.

Мари откинула в сторону одеяло и поднялась с кровати, а я, обрадовавшись прекращению неприятной для нас обеих темы, поспешила и, резко повернувшись, почувствовала сильную боль. Дыхание затруднилось, словно мне перекрыли доступ к кислороду, и в висках застучали мелкие молоточки. Стиснув челюсть, я вцепилась в край кровати и попыталась встать, но ноги предательски затряслись, и если бы не Мари, то упала бы на пол. Подруга вовремя поддержала, обняв за талию.

— Куда спешишь? Возьми мою руку и опирайся на нее.

— Не удержишь.

— Удержу!

Я сделала несколько неуверенных шагов и с трудом сдержала себя от порыва улечься в кровать и больше не вставать с нее. Столь невыносимую боль еще не доводилось чувствовать в своей жизни. Я и раньше панически боялась любых болезненных ощущений, а сейчас и подавно думала лишь об одном: " Лучше бы умерла, чем так мучиться". Как будто в каждую клеточку тела воткнули по тонкой игле, впивающейся при любом движении все глубже. Еще один шаг — еще один болезненный укол, и я, не выдержав, застонала и заплакала.

— Аврора, не спеши. Присядь, — голос Мари дрогнул.

— Нет! — сжав руку подруги, я упрямо передвинулась на еще один шаг.

— Расслабь немного пальцы. Мне больно.

Резко отпустив ее, я покачнулась и едва не упала, но успела ухватиться за угол стола и восстановить шаткое равновесие.

— Осторожнее.

Мари вновь обняла меня за талию и, аккуратно поддерживая, помогла подойти к окну.

Осеннее солнце спрятало свои скудные на тепло лучи за кроны густых деревьев. Я чувствовала жар от огня в печи, прохладу от стекла и боль, медленно стихающую, но все еще уверенно владеющую моим телом, особенно ногами. Сейчас все было и бессмысленно, и важно. Подруга дотронулась до моего лица, нежно стирая пальцами полоски, оставшиеся от слез.

— Присядь и отдохни немного. Нельзя нагружать тебя.

— Я очень хочу выйти на улицу, почувствовать ветер, сырость или тепло.

— Завтра. Вскоре окрепнешь, и мы вернемся домой.

— Когда?

— Послезавтра проведут обряд, и на следующий день начнем собираться в дорогу. У тебя есть еще время, чтобы набраться сил.

— Мари, а мое самочувствие не создаст проблем для прохождения обряда?

— Ты не будешь в нем участвовать. Ни в этот раз.

— Почему?!

— Для этого нужны внутренние силы, а ты слаба, и старейшины приняли решение обезопасить тебя от возможных последствий. Никто не знает, как бы ты отреагировала на происходящее в нормальном состоянии, а из-за того, что пришлось пережить, твой разум можем пострадать.

— Боитесь, что сойду с ума?

— Вроде того.

— Мари, я и так многое пережила. Мой мир перевернулся с ног на голову, но не сошла же с ума. Поэтому имею право решать сама: что делать и чем рисковать?

— Окончательный выбор за тобой. Никто не посмеет его отнять, но за тебя все беспокоятся.

Ладони Мари, накрывшие мои, и ее нежный голос вернули меня прежнюю. Я опустила голову на ее плечо и вздохнула, почувствовав, как же хорошо, если о тебе волнуются.

— Понимаю, — заглянув в карие глаза подруги, я увидела в них мир, сотканный из любви и преданности. — И я понимаю и осознаю риск, на который иду, но отказываться не собираюсь. Возможно, поступаю глупо, но необходимо попробовать. Хочу увидеть то, что видите вы, проходя этот обряд. Не знаю почему, но для меня это важно.

— Хорошо. Я передам твою просьбу и уверена, тебе пойдут на встречу, но готовься к тому, что это не всем понравится, и тебя будут отговаривать.

— Это мелочи. Кстати, а когда обед? — сменив тему, показала, что больше не хочу продолжать наш и так не сильно приятный разговор. — Или ужин?

— Сейчас принесу.

Мари ушла, а я присела в кресло, чтобы немного отдохнуть и насладиться покоем. Я думала о солнечных лучах, которые не ощущала на себе уже несколько дней, о завтрашнем дне, о предстоящем обряде, о Мари, об Алексе, но звук, раздавшийся из прихожей, привлек внимание. Кто-то крался, практически беззвучно, но каждый шаг чужака отдавался в моих ушах грохотом ужаса. Затем тишина. Страх сжал сердце, но я не собиралась снова попадать в его цепкие когти, ни в этот раз.

Быстро поднявшись с кресла, схватила первое, что попалось — кочергу, и только после этого, почувствовав себя немного увереннее, подошла к двери. Никто не ломился внутрь, не стучал. Я прижалась ухом к деревянной поверхности, и на какой-то миг послышалось чужое дыхание. Отодвинувшись назад и перехватив обеими руками кочергу, подняла ее вверх. Страх наделен силой сводить с ума, и в результате человек видит опасность там, где ее нет.

Вслушиваясь в тишину, до моего сознания доходил только звук бешено стучащего сердца, и оно не принадлежало врагу, это сердце было моим. Дверь отворилась. Я замерла, и в следующую же секунду в памяти всплыл образ Катрин. Реальность потеряла смысл, наружу вылез инстинкт самозащиты. Я замахнулась, намереваясь защищаться до последней капли крови, но чья-то рука перехватила кочергу с другого конца. На пороге стоял не враг, а Алекс — человек, спасавший меня уже не единожды. Он явно не ожидал нападения, тем более от меня, а я не знала, что сказать, просто не могла понять собственного поведения, чтобы хоть как-то объяснить.

— Аврора, ты решила меня убить?

— Я не знала, что это ты. Просто...— замолчав, отпустила свое "оружие", но так и не нашлась, что же еще добавить.

— Хорошо, что это я вошел. Ты могла покалечить кого-нибудь.

— Если бы не крался по дому, как вор, я бы так не отреагировала.

— Я не крался. Всегда так хожу и, между прочим, постучал, но ты не отозвалась, а это никак не сочеталось с твоими эмоциями. Я почувствовал очень сильный страх, смешанный с агрессией, вот и зашел, не дождавшись разрешения.

— В следующий раз ходи громче или кричи прямо с порога.

Назвать мое поведение нормальным было сейчас трудновато. Самой не понравилось то, как отреагировала на обычный звук, но анализировать себя просто не было сил.

— Чего так испугалась? Ты же дома, в полной безопасности.

— Когда Катрин меня похитила, я тоже находилась не в лесу.

— Вся территория под ежеминутной охраной и здесь, и за периметром, а в тот раз мы не ожидали, что произойдет что-то подобное, поэтому прекрати себя накручивать.

— Это пока сильно не успокаивает.

Отвернувшись от Алекса, чтобы скрыться от его напряженного взгляда, я присела на кровать и посмотрела на свои руки. Пальцы дрожали, и сердце все никак не успокаивалось — отголоски панического страха глубоко впились в мозг.

— И что тебя сможет успокоить?

— Не знаю. Наверное, должно пройти время, — посмотрев на Алекса, увидела, что он продолжает крепко сжимать в кулаке, отобранную у меня, кочергу. — Вернешь?

— Зачем? Не хватало, что бы еще на кого-нибудь ею замахнулась.

— Как хочешь.

После сильного всплеска эмоций адреналин стих, и боль вернулась обратно, забирая силы, но я заставила себя встать с кровати и, не издав ни единого стона, прошла мимо Алекса к окну.

— Как себя чувствуешь?

— Ноги еще болят.

— А по тебе и не скажешь. С такой прытью замахивалась кочергой, что если бы не волчья реакция, лежал бы с проломленным черепом, — улыбнувшись, он положил мое "орудие нападения" возле печи.

— Алекс! — я замолчала, борясь сама с собой.

— Что?

— Спасибо тебе.

— За что?

— За все. И бабушке скажи спасибо за то, что ухаживает за мной.

— Сама передашь. Завтра уже будешь бегать рысью, при таких темпах выздоровления.

Алекс продолжал шутить, чтобы успокоить, и я улыбнулась в ответ, подметив, что редко вижу его улыбающимся, чаще угрюмым, хмурым, вечно недовольным или задумчивым.

— Я соскучилась по солнышку, а твоя улыбка согревает, — впервые смогла ему выразить словами свои истинные чувства, пускай это получилось неуклюже, но реакция была довольно необычной и милой. — Смутила?

— Немного. Не предполагал, что меня можно сравнивать с солнцем. Скорее с тучей.

— Ты и на нее похож, причем чаще, чем хотелось бы. Но все равно теплый и хороший, как солнце.

— Ты еще не совсем отошла от пережитого, — Алекс улыбнулся. — Ничего, вскоре все вернется на круги своя, и опять будешь доставать меня ненужными вопросами и необдуманными поступками.

— Как всегда прав. Вскоре все вернется.

— Что-то не слышу ноток радости. Грустишь? Почему?

— Сама не знаю. Я попала словно в сказку, и вскоре она закончится.

— Скорее не в сказку, а в ужастик: оборотни, древняя магия, покушения.

— Есть моменты, о которых хотела бы забыть, но в основном передо мной открылся удивительный мир волшебства. Все, о чем мечтают дети, подростки и помешанные на фантастике, теперь часть моей жизни, и будет сложно жить думая, что ничего не изменилось. Как ты с этим справляешься?

Наверное, задала слишком сложный вопрос, но мне был необходим совет или подсказка, и Алекс, немного помолчав, все же заговорил:

— Ты свыкнешься с изменениями. Не забывай, жизнь состоит из мелочей, связанных между собой — повседневные и обычные вещи важны для людей. Я с удовольствием отказался бы от всего ненормального для большинства нашего общества: от своего дара, от этой скорости, силы и быстрого восстановления. Оставил бы все обыденное. В этом мире много непознанного и интересного, а наша жизнь настолько быстротечна, что сожаление обо всем, что не успел, посещает слишком часто. Поэтому не жалей себя, а наберись терпения и сил. На том, что узнала, жизнь не заканчивается и не основывается, уж поверь мне. Я уже не один год нахожусь на грани между человеком и зверем, и мне намного тяжелее приходится, чем тебе.

Его слова несли истину, но она подходила мне не полностью.

— Каждый имеет право на выбор, правду и свое мнение. Правду я узнала, выбор сделала, и мое мнение немного отличается от твоего. Я бы с удовольствием согласилась бы поменять свою прошлую жизнь хотя бы на подобие твоей.

Мы посмотрели друг на друга — серьезно и непреклонно, прежде чем прозвучал ответ:

— Ты сошла с ума?! Предпочла бы спокойной жизни постоянную борьбу с собой, с желанием закрыть в себе человечность и слиться со звериной сущностью? Ты хотела бы всю жизнь скрываться от большинства людей, опасаясь не только за свою жизнь, но и за жизнь близких тебе?

Алекс всеми доступными для него способами старался доказать мою неправоту и все еще не смирился с тем, что я связана его тайной.

— Во всем есть две стороны. Каждый поступок несет за собой последствия, но в одном я уверена, что если бы родилась подобной тебе, то не боялась бы таких, как Катрин. И больше бы никто не посмел бы управлять мною, словно куклой...

Наружу рвалось еще множество разных фраз, но я резко замолчала, когда Алекс решил подойти ближе — это вызвало немного пугающее, но от этого не менее приятное желание: сократить между нами расстояние и никогда не отодвигаться.

— Боишься, что Катрин еще раз причинит тебе боль? Но этому не бывать. Ты веришь мне?

— Верю.

— Тогда не думай о плохом. И вскоре вернешься домой.

Он неожиданно остановился (так же неожиданно, как и приблизился), и его действия говорили о том, что он не позволит уничтожить между нами этот невидимый и неощутимый глубокий ров: ни в чувствах, ни физически, всегда будет соблюдать дистанцию. Хотя я могла всего лишь накрутить себя, и всё на самом деле не так.

— Россия — это не другая планета, и если Катрин пожелает меня найти, она это сделает, и ты не сможешь быть моим постоянным защитником.

— Если понадобиться, я буду делать это вечно, — его зрачки потемнели, предупредив, что их обладатель недоволен.

Алекс произнес очень важные и необходимые слова, он как бы дал обещание, но меня это все равно не обрадовало. Я мечтала о взаимности и одновременно с этим хотела свободы, независимости, быть ему равной, чтобы не оберегал меня, как хрупкий сосуд. К сожалению, я не родилась оборотнем, могла пользоваться только тем, что дано (способностью читать эмоции Алекса) и надеяться, что моя сила и скорость возрастут — это если верить преданиям племени. Если это произойдет на самом деле, я смогу защитить не только себя.

— А я, если понадобится, сделаю все возможное и невозможное, чтобы уберечь тебя от такого самопожертвования.

— Интересно, как это у тебя получится.

— Не знаю, — я отвернулась, чтобы не видеть реакцию на свои слова, — но пустых слов на ветер не бросаю.

В комнате повисла неприятная тишина. За окном голые ветви склонялись к земле от резких порывов ветра. А я ждала, что скажет Алекс, заранее готовясь к новому напору атак с его стороны, но он молчал. И я, не выдержав тишины, повернулась, чтобы заглянуть в глаза оборотня и попытаться понять, о чем думает сейчас этот наполовину человек — наполовину зверь, но он исчез.

Прошло всего несколько минут, пока я созерцала пустую комнату и думала о том, кого хотела бы догнать и остановить, но мне это было не под силу.

Стукнула дверь. Я дернулась от неожиданности и посмотрела на вход. Сердце больно кольнуло. Хотела увидеть в дверном проеме вернувшегося Алекса, но в комнату вошла его сестра с подносом, заполненным тарелками.

— Ты выходила?

— Нет.

— А кто же оставил дверь открытой на улицу?

— Здесь был твой брат.

— Опять поссорились?

— Вроде нет. Я не уверена.

— Ну, что с вами делать. Ладно, помиритесь. Давай покушаем.

Расположившись на кровати, я на время отбросила в сторону все тревоги и, уплетая за обе щеки очередной кусок пирога, рассказала Мари, как едва не огрела Алекса кочергой по макушке.

— Так это он от тебя сбежал от страха? — Мари рассмеялась.

— Ага. А еще он обещал охранять, а сам появляется редко. Вот и сейчас исчез и ничего не сказал.

— Да он рядом. А насчет кочерги, представляю, как мой братишка удивился. И не переживай из-за ваших ссор. Алекс от тебя далеко не отойдет. Все возле гостевого дома околачивается. Задумчивый, словно прислушивается к тебе. Ну, ты поняла.

— Ты о чем? — произнеся вопрос спокойно, словно для меня это не важно, на самом деле я уже знала ответ.

— Ну, признайся хотя бы мне, что неравнодушна к моему брату, и была бы не против его постоянного присутствия и внимания?

Я оставила подругу без ответа...

Глава 6.

Следующий день порадовал. И как бы это ни было странно, но боль уходила быстро, словно сон добавил мне сил бороться с ней. Именно в такой период жизни ценишь настоящее, благодаря горькому прошлому.

Погода тоже сегодня баловала, будто бы не осень понемногу сдавала свои владения зиме, а весна пыталась растопить холодные объятия и прогнать прочь ветреных всадников своей сестры.

Я грелась под лучами солнца, сидя в кресле у окна, и наслаждалась тишиной и покоем, воцарившимися в гостевом доме. Наступил полдень или день приближался к закату? Я не была уверена, что могу точно сказать который же сейчас час дня. Да и не хотелось этого знать. Утро прошло сложно, как будто все сговорились навещать и о чем-то спрашивать, что-то ненужное рассказывать. Не приходили только двое: Алекс и Мари, но даже Леран и тот забегал пару раз поинтересоваться, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь.

Устав от суеты, я хотела одного, чтобы меня оставили в покое. Друзья переживали, но иногда это переходило в чрезмерную навязчивость. И вот случилось чудо — в доме наступила тишина, длившаяся уже минут двадцать.

Время шло, и я не заметила, как погрузилась в сон: "Лесная опушка, укрытая местами легким покрывалом из инея и освещенная осенним солнышком, радовала взор. Над головой густые кроны деревьев, перешептывающиеся между собой, словно сказочные существа. Невдалеке слышится тихий ропот реки, бьющей о берега и глыбы серых камней. Мне вроде знакомо это место, а вроде и нет. Но здесь хорошо, даже в одиночестве.

Оглядываясь вокруг, заметила, как шелохнулись ветки кустарника, промелькнула тень. Кроме меня здесь был еще кто-то, но кто именно не удалось увидеть.

Я пошла вперед, изредка оглядываясь по сторонам, пока не вышла к мосту через реку. Именно на этом старом, но крепком сооружении произошла решающая схватка двух оборотней. Сейчас здесь не было крови, не чувствовалось боли. Настоящее сгладило отпечаток прошлого, но вряд ли смогло излечить душевные раны тех, кто участвовал в том бою.

На скале, на противоположном берегу, сидел человек. Он смотрел на воду и не двигался, как настоящее дополнение камня. Я видела его так четко, словно это было не во сне. Парень, внешне был чем-то похож на Алекса (такой же смуглый, черноволосый, но коротко остриженный, с сильным телом, скорее всего такого же роста, или выше), но это был не он.

Незнакомец полностью погрузился в свои мысли, как будто время прекратило для него свое движение. Но неожиданно поднялся, ловко спрыгнул со скалы и оказался буквально в нескольких шагах от меня. Я услышала совсем рядом с нами негромкий вой, а затем женский смех. Да, именно женский. Так звучно и легко смеется только девушка. В это же мгновение парень нахмурился и, посмотрев в сторону, откуда доносились голоса, зарычал и пробежал мимо меня в лесную чащу".

Проснувшись с ощущением легкой усталости, я ненадолго призадумалась о незнакомце из сна, но интерес к нему прошел очень быстро. Пройдясь по комнате и пару раз выглянув в окно, я наконец-таки решилась самостоятельно выйти на улицу, тем более, что Алекс так и не пришел, а боль хоть и напоминала о себе, но не столь сильно, чтобы сидеть взаперти.

Накинув теплую шаль, я вышла на свежий воздух. Легкий ветерок заиграл с моими волосами, и я, запрокинув лицо вверх, зажмурилась и улыбнулась приятным ощущениям.

Постояв так еще несколько секунд, я бегло осмотрела двор и отправилась к дому друзей, чтобы посидеть в беседке, а заодно скрыться от любопытных взглядов жителей Верхнего Поселения. Но не одну меня посетила мысль отдохнуть именно здесь. На скамейке сидел парень. Я не узнала человека со спины и не успела решить что выбрать: уйти немедленно или нарушить чужой покой? Он обернулся. Тень от дерева скрыла лицо серыми узорами, и незнакомый голос произнес:

— Привет, Волчица.

— Привет. А мы знакомы?

— Заочно. Извини. Что-то я подрастерял свое воспитание.

Парень встал со скамьи и немного наклонился вперед, спрятав левую руку за спину, а правую приложив к сердцу. Его движения выглядели необычно, и я подумала о том, что он либо любит эффектное поведение, либо слишком часто смотрит исторические фильмы.

— Ник. Я не буду называть своего полного имени. Оно сложно-произносимое даже для меня, — шутка, произнесенная этим парнишкой, позабавила и вызвала у меня ответную улыбку. — А вы, насколько я знаю, Аврора?

— Да. Извините, но присесть в подобающем реверансе не смогу, здоровье еще не позволяет. Поэтому с вашего позволения усядусь рядышком передохнуть.

Ждать разрешения я не собиралась, это была всего лишь милая игра, позабавившая нас обоих. Присев на скамью, я поджала колени и обхватила их руками, и только после этого снова посмотрела на парня. Теперь тень скрывала нас обоих, но вблизи я смогла рассмотреть нового знакомого.

Ник и впрямь оказался хорош собой, хотя лично я предпочитаю немного иную внешность. В нем было что-то игривое, особенно в улыбке. Глаза темные, скорее всего карие или черные, и пушистые ресницы, позавидовать можно. Такой же смуглый и темноволосый, как большинство парней из резервации. Короткие волосы слегка взлохмачены на затылке, а косая челка прикрывает правую бровь. В ухе серьга: небольшое кольцо и подвеска в виде волка. Про фигуру можно и не говорить, я бы назвала ее аппетитной, по-иному и не смогла бы описать. Хорошо сложен, но немного худощав по сравнению с Алексом или Лераном.

— Давно себя не чувствовал в таком неловком положении.

— В чем же неловкость, молодой человек?

— Я растерял все слова, увидев вас.

— Ник, если мы знакомы, как ты сказал "заочно", то давай сразу на "Ты", а то мне сейчас будет неловко.

— С удовольствием.

Как говорит Марьям: " Контакт налажен, можно забыть о приличиях".

— Присаживайся. Поговорим о чем-нибудь, а то все меня после обеда покинули и обещанную прогулку отменили.

— Кто же смог нарушить обещание? ?— Ник присел рядом и улыбнулся.

— Алекс, но думаю, на это есть серьезные причины.

При моих словах улыбка Ника пропала, но лишь на мгновение, выдав перемену в его эмоциях.

— Так я могу исполнить обещание за него, на правах старого друга. Если не против?

— В этом нет необходимости. Я уже и так на воздухе, а ходить далеко все равно сил еще не хватает. Я подумала, что помешала тебе.

— Нет. Я недавно вернулся из леса и просто отдыхал.

— Ясно.

Мне нечего было добавить. Я вообще не знала о чем с ним говорить, поэтому просто рассматривала. Его внешняя схожесть с сестрой была очень заметна: те же выделяющиеся скулы и восточный разрез глаз. Но ни разу не видела, чтобы Катрин так искренне и от всей души улыбалась, ее улыбка больше напоминала оскал хищницы.

— Ты меня разглядываешь, как экспонат в музее

— Извини. Просто ты похож на Катрин.

С лица парня вновь исчезла улыбка, он слегка нахмурился, по-видимому, Ник предпочитал скрывать свои истинные чувства и быстро закрывал их под маской улыбающегося доброго мальчика.

— Надеюсь, это только внешне.

— Не знаю, почему, но согласна с тобой на все сто.

И вот он уже опять улыбается, словно дитя от похвалы. Я не сдержалась и засмеялась. Было приятно наблюдать за мимикой и повадками этого парня, как смотреть в десятый раз старую хорошую комедию.

— Что я такого смешного сделал?

— Ты забавный, как большой ребенок.

— Но еще умен и талантлив.

— Ого! Ко всему этому надо добавить огромное самолюбие.

— Наверное, и это немного присутствует, — Ник подмигнул, от чего я не смогла сдержать очередной смешок. — Особенно, если добиваюсь желаемого и получаю за это похвалу.

— И что же такое желаемое попало к тебе в руки?

— Не попало. У меня получилось создать проект здания для международного конкурса молодых архитекторов, и мой куратор сказал, что это новизна...— Ник запнулся, не договорив.

— Продолжай.

— Точно? А то я как-то уж стремительно начал хвастаться.

— Ничего. И я люблю всем рассказывать о своих достижениях. Да, и Мари успела похвастаться за тебя, — я подмигнула Нику в ответ. — И что же выиграл? Главный приз?

— Еще нет, но это не столь важно. Проект принят — это главное. А если не займу одно из призовых мест, то все равно найдется покупатель. Все, кого допустили к конкурсу, получат возможность отдать свою работу одним из самых известных строительных фирм мира.

— А перспективы, кроме разового проекта, от этого конкурса есть?

— Да. Кстати, остался еще год обучения, и я смогу в полную силу заниматься любимым делом и зарабатывать с помощью него более существенно, чем сейчас. А мой проект — это выигрышный билет в мир, где есть очень многое.

— Главное, чтобы не свернул себе шею, взбираясь на пик славы, — я пошутила не со зла, но поздно спохватилась и теперь ждала, что парень обидится.

Редко кто стерпит язвительное замечание в свою сторону от малознакомого человека, но Ник оказался не злопамятным и сумел исправить мой провал.

— Я буду очень стараться, — приложив обе ладони к груди, словно давал клятву, он посерьезнел на миг, а потом улыбнулся. — А чем ты увлекаешься, если не секрет?

— Если о работе, то тружусь в сфере недвижимости. Не скажу, что это увлекательно, но приносит доходы, и я удовлетворена выбором профессии.

— А кроме работы? Есть любимое хобби, спорт? Мне вообще интересно все, что связано с тобой.

— И чем же заслужила такой интерес к своей персоне?

Меня и вправду удивляло его поведение, поэтому я задала вопрос искренне, а не для поддержания разговора.

— Тем, что ты феномен. Увидеть вживую главного персонажа из многих старых легенд и поверий, это кого угодно заинтересует. Но теперь мое любопытство связано не столько с твоим даром, как с тобой лично.

— Но у меня нет никакого дара.

— Ты же читаешь эмоции Алекса, а это необычно. И возможно приобретешь силу и скорость равную оборотню, в его человеческом обличье.

— Ну хорошо, уговорил. Что же еще интересует?

— Ты сама. Я это понял сразу, как увидел тебя.

— Это смешно. Мы познакомились несколько минут назад.

— И что? Разве так не бывает? Увидел и ...— Ник улыбнулся еще шире.

— Не надо рассказывать детские сказки о любви с первого взгляда. Мы не подростки, чтобы в такое верить, — сделав замечание, я все же почувствовала, что мне приятны его слова.

— После всего, что с тобой произошло, до сих пор не веришь в сказку?

Ник выглядел, как озорной мальчуган из далекого детства, и я подумала о том, что его настроение заразительно. И пускай знала парня всего несколько минут, он вызывал внутреннее спокойствие и желание быть собой.

— Может, и поверю в сказку, но не сейчас.

— Хорошо. Я не буду утверждать, что влюбился, но понравилась — это чистейшая правда.

В моей жизни встречались уникумы, которые через пару минут после знакомства признавались в любви, обсыпали комплиментами, но все это происходило под бокал с алкогольным коктейлем, на вечеринке или в компании, где большинство людей видишь впервые. Такие приключения на свою "мадам сижу" я не воспринимала всерьез и легко уходила в сторону, отшучиваясь, а иногда и грубо посылая куда подальше. Но Ник, с его обаятельной улыбкой и опрометчивыми словами, вызвал совсем иной результат. Его интерес бросался в глаза, но я не подавала виду, что мне лестно это внимание, и сердце не нашептывало тревожно: "Пропала навеки и бесследно". И даже почувствовала легкое разочарование от того, что слова: "... понравилась — это чистейшая правда", — принадлежат не Алексу. К тому же вскоре предстояло вернуться на родину, а Ник — неотъемлемая часть мира, из которого вскоре придется уйти навсегда.

— Вот вы где? Уже познакомились?

Мари появилась вовремя и избавила нас от неловкого молчания. Я протянула руки и, когда подруга подошла, прижалась на пару секунд лбом к ее животу.

— Познакомились. Твой брат опять нарушил свое обещание — пришлось выйти на улицу самостоятельно, а Ник любезно согласился составить компанию. И ты сегодня не приходила, — притворно нахмурившись, я пробурчала, вновь уткнувшись в ее живот, — Леран и тот забегал несколько раз.

— Извини. Подготовка к завтрашнему вечеру забрала больше времени, чем надеялась. Но теперь я освободилась и пришла за тобой. Хочу помочь восстановить твое спокойствие и по возможности избавить от плохих мыслей. Или и в этом тебе помогли? Да Ник?

— Стараюсь.

— Точно. Он так заразительно улыбается, просто не получается думать серьезно.

Мы с Мари переглянулись и засмеялись.

— Хотите меня смутить?

— Угадал. Кстати, — я посмотрела на подругу, — а что ты там собралась предложить для моего спокойствия?

— О, я тебе устрою сказочное купание. Огромная ванная, горячая вода, душистые травы. Все оставшиеся плохие мысли сбегут моментально. Ну как тебе такой вариант?

— Идем. Сгораю от нетерпения увидеть это чудо.

— От такого и я бы не отказался. А можно составить вам компанию?

— Ну уж нет.

Я наигранно возмутилась, а Мари добавила:

— Кажется, наш волчонок решил идти на абордаж. А ты не спешишь?

Ник смущенно улыбнулся и тихо пробурчал: " Вот так всегда". Мы с Мари переглянулись и, не сдержавшись, рассмеялись, вогнав парня в еще большее смущение.

— Не обижайся, — подруга, улыбаясь, погладила Ника по плечу. — Мы любя шутим.

Я и раньше видела, как Мари проявляет нежность к тем, кем дорожит, и сейчас она вела себя подобным образом с Ником. К Лерану же относилась иначе: она ловила каждый взгляд, жест, слово своего мужа, млела от его прикосновений, сияла, как звездочка, наслаждалась каждым мгновением. Так ведет себя влюбленная и счастливая женщина. Поэтому сейчас Ник для нее был другом (одна из составляющих ее жизни), но время, когда этот улыбчивый оборотень приводил ее в смущение и восторг, уже давно кануло в небытие. Вскоре она станет матерью, и ее сердце принадлежит навеки Лерану, а то, что я увидела в ней при упоминании Ника, это отголоски прошлого, от которого никто и никогда не сбежит. На то оно и прошлое, чтобы о нем иногда вспоминали.

— Можно хотя бы провести вас?

Ник перевел взгляд с Мари на меня, ожидая разрешения.

— Давай. Я еще не достаточно окрепла так, что помощь не помешает.

— Во мне нуждается Огненная Волчица, это лучшее, что я услышал за сегодняшний день.

Мари хитро сощурилась и наигранно деловито произнесла:

— Аврора, тебе придется нести бремя ответственности за прирученное существо, а волки, хоть и не собаки, но если привыкают, то навсегда.

— Надеюсь, что наша дружба не обременит ни меня, ни его. Да?

— Я постараюсь.

Прекратив подшучивать друг над другом, мы покинули беседку.

В помещение, где находилась баня, было душно и сильно натоплено. Меня будто поместили в вакуум, в который с трудом поступал кислород, и от этого сразу же закружилась голова.

— Что-то мне нехорошо.

— Ник, проведи Аврору в самую дальнюю комнату. Там не так жарко.

Он кивнул в ответ и, приобняв меня за талию, отвел вглубь здания, в огромную комнату с узким окном. Помещение отличалось от остальных тем, что здесь вместо душевых стояли три глубокие емкости, похожие на старинные чугунные ванны, три простеньких табурета и длинный узкий стол, на котором лежало пару полотенец и банные принадлежности. Одна из емкостей была наполнена желтоватой водой, и от нее поднимался едва заметный пар с травяным ароматом.

— Ты как?

— Лучше.

— Я рад. Ты многое перенесла.

— Да уж, врагу не пожелаешь.

— Не понял?

— Ой, извини. Это я от слабости на русский язык перешла.

— Ничего. Надеюсь, что не послала меня.

— Нет, — я улыбнулась и слегка отстранилась, но ноги предательски задрожали, и мне пришлось вновь придвинуться к Нику, чтобы не упасть.

Я чувствовала себя неловко, поэтому старалась не смотреть на парня и болтала всякую ерунду о комнате, в которой мы находились, о мутноватой дымке, кружащейся вокруг нас, словно туман, о травах, ароматы которых я вроде узнавала, а вроде и нет. Ник молчал, и я замолчала на несколько секунд, но дольше не выдержала и снова заговорила, вспомнив, что мы ждем Мари, а она где-то запропастилась. Но стоило вспомнить о подруге, как она вошла в комнату, неся ковш и огромную простыню. И я сразу же отодвинулась немного в сторону, чтобы подруга ничего себе не напридумывала.

А пока она раскладывала вещи, болтая с Ником, я подошла к ванной. Вода была не только странного оттенка, но и покрыта крохотными кусочками листьев и цветков. Скорее всего, меня и впрямь ждало сказочное купание. Проведя пальцами по поверхности, я пустила миниатюрные волны и залюбовалась игрой воды, позабыв на время о происходящем и присутствующих.

— Аврора, не гипнотизируй воду.

Мужской голос вывел из состояния задумчивости. Я обернулась и лениво осмотрела каждого, но мысли все еще плыли где-то далеко, увлекая меня в другой мир, пока я не наткнулась на хмурое мужское лицо. Это не Ник окликнул меня, в комнате был Алекс, а позади него стояла незнакомка.

Девушка, проскользнув мимо парней, немного приблизилась.

— Привет. Я Оливия. А ты Аврора?

— Привет.

Впервые за то время, что я гостила в племени, чей-то интерес ко мне заставил растеряться. Все приняли меня с первого дня знакомства, кроме Алекса, а теперь и Оливия смотрела так же, как и он: недоверчиво, будто перед ней угроза. Колючий взгляд темно-карих глаз ощупывал меня с ног до головы, но прошло всего несколько секунд, и девушка резко изменилась: на губах заиграла улыбка, и холод пропал так быстро, что я слегка опешила.

— Рада нашему знакомству.

Всего одна фраза и с комнаты, словно сняли завесу молчания. Мари вновь засуетилась с последними (только ей понятными) приготовлениями, лично я уже давно полезла бы купаться, но подруге все чего-то не хватало, то температуры, то каких-то волшебных травок и масел. Ник заговорил с Алексом, но я не прислушивалась к их разговору. Меня больше интересовала Оливия, и я без утайки разглядывала ее, и она отвечала "взаимностью", рассматривая меня, словно через микроскоп, но в ее интересе уже не было настороженности, только человеческое любопытство... Или женское.

Внешне Оливия выглядела, как большинство девушек, которых довелось встретить в резервации: цвет волос — черный, кожа — темнее, чем у северян, но светлее, чем у жителей с юга, глаза — карие, овальное лицо и слегка заостренные скулы, при этом ее рост и телосложение словно были протестом всему, что заложила природа в местный генотип. Хрупкой или изящной, как Мари, ее не назовешь. Я отметила для себя, что она красивая: высокая, стройная, двигается легко, как танцовщица на знакомой ей сцене. Короткая стрижка слегка прикрывали ушки, но это не портило внешность, а, наоборот, открывало прекрасную смуглую шею.

Сполна оценив внешность новой знакомой, я подумала о Доне. Захотелось его увидеть, чтобы узнать насколько они подходят друг другу. Рядом с такой девушкой может занять место только особенный парень: красивый и сильный волк. Но дальнейшие размышления пришлось оставить на потом.

Мари выпроводила всех из комнаты и подошла к ванной.

— Немного остыла, но это поправимо. Одно ведро кипятка и водичка будет сплошное наслаждение.

— Хорошо.

Подруга что-то еще произнесла и вышла, а я на миг задумалась и не услышала ее слов. Проведя пальцами по теплой и ароматной воде, поспешила снять одежду, чтобы скорее окунуться в нее. Ноги начали уставать, а руки немного подрагивали, пока складывала шаль и расстегивала пуговицы на рубашке.

— С тобой все нормально?

Я думала, что нахожусь в комнате совсем одна и не ожидала, что рядом окажется Алекс. Развернувшись в сторону двери, покачнулась и едва не ткнулась лицом ему в грудь. Я замерла на мгновение и смотрела на него, не зная, что сказать, а осознав картину происходящего, резко отшатнулась от него. Слишком он близко подошел, и это смутило.

— Мари же попросила всех выйти. Для тебя необходимо отдельное приглашение?!

— Сестра попросила принести воды. Ты не слышала? Что с тобой происходит?

Такого я не припоминала и мысленно укорила себя за необдуманную вспыльчивость.

— Не знаю. Просто сегодня я какая-то рассеянная. Наверное, это действие пара.

Алекс ничего не сказал, вылил воду в ванную и, еще раз взглянув на меня, вышел из комнаты. В дверях столкнувшись с сестрой, что-то прошептал ей на ухо, но Мари улыбнулась и, отмахнувшись от брата, закрыла за ним дверь.

Вскоре я отогревалась в горячей воде, растянувшись почти во весь рост. Запрокинув голову назад, прикрыла глаза и унеслась в мир спокойствия и, если бы не жар от печи и голос Мари, щебечущий рядом о разных мелочах, то погрузилась бы в сон.

— Смотри не усни.

— Хорошо, — я поджала колени, села и увидела, что Мари стоит возле двери с кувшином. — А ты куда?

Она собиралась выйти, но обернулась, и на ее лице отразились тревожные мысли, меня это удивило, ведь ничего плохого не происходило.

— О чем думаешь?

— О том, смогла бы я выдержать то, что уготовано тебе.

Я не ответила, но она поняла меня и без слов.

— Аврора, я хочу сказать, если бы прожила полжизни в неведенье, вряд ли бы смогла реагировать на все спокойно. Ты сильная. Намного сильнее меня или Оливии.

Упоминание об Оливии, вернуло мой интерес к ее персоне, и пока Мари отсутствовала, я думала об этой девушке. Я поняла, почему именно с ней Алекс переступил грань между дружбой и отношениями. Альфу должна привлекать сильная женщина, но насколько их связь сейчас сильна, я не знала. И боялась, что ответ мне не понравится.

— Все хватит!

Не заметив, что говорю сама собой, я зажала нос пальцами и ушла полностью под воду. Хотелось исчезнуть из реального мира, чтобы ни о чем не думать. В это же мгновение вернулась Мари, и я словно сквозь призму воды услышала ее голос.

— Решила понырять?

Я резко выпрямилась, подняла столб брызг и засмеялась.

— Чудо-ванна вернула силы и аппетит.

Я и вправду проголодалась, но мое настроение было наигранным. Тело отдохнуло, расслабилось, но голова заполнилась новыми сомнениями.

— Я рада. Уже надоело наблюдать, как ты повесила свой прекрасный носик.

Ее слова вызвали улыбку и немного приподняли настроение.

— Ну как себя чувствуешь?

— Великолепно.

— Тогда собирайся. А то тебя Ник дожидается на улице.

Он и впрямь ждал возле здания, подпирая спиной стенку, а в руках держал плед. Я сморщилась при виде колючей шерстяной ткани, но Мари не позволила, отказаться, и насильно укутало в него.

— Мариии, я не хочууу...

— Аврора опять кого-то куда-то послала, — Ник заговорщицки подмигнул.

Я снова перешла на родной язык и не заметила этого. А Мари воспользовалась случаем, чтобы напомнить мне о своем брате.

— Я знаю выход, — Мари улыбнулась, — это Алекс. Он не будет против вспомнить навыки русской разговорной речи.

Повисла неловкая пауза. Я нахмурилась от упоминания о нем, но Мари ничем не проймешь. Она улыбалась, как ни в чем не бывало, подтолкнула меня вперед и сказала Нику провести, а сама сбежала. Пришлось идти и лишь недовольно сопеть. Заводить разговор не очень хотелось, и Ник отмалчивался, пока не вошли в дом.

Я скинула плед на стул, разулась и залезла с ногами на кровать, а мой молчаливый сопровождающий занялся приведением в чувства остывшей печи. Мне всегда нравилось наблюдать за мужчиной, когда он занят делом, пусть и незначительным. Лицо серьезное, взгляд задумчивый или сосредоточенный, тело напряженно. В этом есть что-то магнетическое, это же чувство захватывает тебя, если смотришь на огонь.

Ник сидел на корточках, повернувшись ко мне спиной, и не видел, что я за ним наблюдаю, пока не обернулся. В темных зрачках заиграли отблески пламени, предав им янтарный оттенок. Он родился оборотнем, и его глаза могли светиться в темноте, как у зверя, но сейчас в них был немного иной огонек: более человеческий, более обычный.

— О чем задумалась?

— Ни о чем важном. Расскажи о себе и об Оливии.

— Оливия сама о себе расскажет, — Ник отложил кочергу и выпрямился. — А обо мне нечего рассказывать. Ничего ужасного не натворил, помешан на архитектуре, стараюсь реже превращаться в волка, чем большинство из нас. Я не считаю это даром, скорее помехой, с которой вынужден жить всю жизнь.

— А как же вечный зов крови? Переизбыток адреналина в полнолуние?

— В такие ночи ни один из оборотней не способен справиться с врожденным инстинктом, контроль исчезает — остается подчиниться. Самое трудное — удержать свою человеческую сущность, иначе станешь зверем навсегда.

— Как это? Перестанешь превращаться в человека?

— Не совсем. Будешь чаще в форме зверя, и станешь более агрессивным, животные инстинкты заполонят разум.

— А как справляешься? Как все с этим справляются, если рядом нет леса?

— У каждого свой способ. Я принимаю огромную дозу успокоительного и снотворного. Перед этим целый день выматываю себя физическими нагрузками, а потом закрываюсь в погребе. Кто-то, как Алекс или Дон, уезжают в ближайшие места, где есть дикая природа, но это все уловки. На самом деле нам намного хуже, и каждому приходится возвращаться к стае.

— Ясно. А ты общаешься с Доном?

Услышав мой вопрос, Ник на миг задумался или растерялся, но все-таки ответил:

— Да, в общем нет. Так, иногда встречались в некоторых местах. Случайно. Остальное узнаю из местных сплетен.

— И кто же распространяет о нем информацию?

— Наши общие с ним знакомые. Уже и не вспомню, кто именно.

— Случайно не твоя сестра?

— Нет, — он ответил поспешно, но потом добавил более спокойно. — Я хотел сказать, что не видел ее давно. И в гости Катрин не наведывается.

— Ясно. Ник, тебе необходимо научиться врать, — я преднамеренно не промолчала, чтобы увидеть реакцию.

— Считаешь все, что я сказал — ложь?

— Думаю не все, но большая часть. Я не верю, что ты не общаешься с Доном. Про Катрин не знаю, и это не мое дело, а ваше семейное, а вот с другом ты видишься и знаешь о нем не понаслышке.

Ник отвернулся к окну, подтвердив своим поведением мою правоту. Возможно, он не желал ничего плохого окружающим, но и не хотел сознаваться в поддержании связи с изгнанником. И в этом был прав. Неизвестно, как бы отнеслись к такой информации все остальные. Он сделал свой выбор, и я не собиралась становиться доносчицей. Но если кто-то продолжает поддерживать связь с Доном, значит, есть шанс вернуть его Оливии. И даже не это важно именно для меня. Я хотела доказать, что оборотень, убивший человека, не превращается в бездушного монстра, и цеплялась за каждую мелочь.

— Ник, выслушай! Я не хочу причинить зла ни тебе, ни Дону. Только с твоей сестрой у меня личные счеты, но это неважно. Я не верю в общепринятое всеми мнение, что оборотень, однажды переступивший грань, теряет свою душу. Я верю, что такие, как Дон, имеют право на второй шанс. Ведь обычным людям дают его, даже после убийства, а вот хотят ли они его принять — это их личное дело. Почему бы тогда не дать возможность и оборотню? Если есть то, ради чего он готов измениться, и если он не зашел еще слишком далеко во тьму, то ему просто необходимо указать правильный путь и поддержать в трудную минуту.

Ник обернулся, стоило мне замолчать. Он выглядел потрясенным, и его можно было понять: услышать подобные слова от человека, вошедшего в его мир всего пару часов назад, это как истина, произнесенная гостем, который еще не перешагнул порог дома.

— Ник, поверь в мою искренность. Я пытаюсь разобраться не ради праздного любопытства, а ради дорогих для меня людей, таких как Леран и Алекс. Каждый из вас может потерять контроль над собой и под воздействием адреналина, злости, агрессии или какого-нибудь другого раздражителя наделать непоправимых ошибок.

Я смотрела на Ника и надеялась на одно, что он все-таки ответит до того, как в комнату зайдет Мари, и тогда смогу понять, на что же надеяться в будущем при общении с этим оборотнем. Секунды тикали, отмеряя свое привычное течение, а мое сердце выпрыгивало из груди от ожидания. И он ответил:

— Не знаю почему, но хочется поддержать твою веру. Да, ты права, я соврал. Я общаюсь с Доном. Наше общение возобновилось примерно год назад, и я не инициатор этому. Дон сам разыскал меня и попросил помощи, но в чем она заключается, пока не скажу. Еще не пришло время. И я не просто верю, я знаю, что моего друга можно вернуть в нашу среду не изгоем. Необходимо подвести его к этому решению и убедить стаю, что он справится.

С моих уст слетел вздох облегчения, а с души упала гора тревог. У меня появился верный соратник, с помощью которого смогу убедить и всех остальных — необходимо верить во второй шанс. А значит, в дальнейшем будет меньше поводов для ошибок, и молодое поколение более уверено посмотрит в будущее. И не имеет значения человек ты или оборотень.

Больше мы в этот вечер не затрагивали тему о Доне. Вскоре Мари принесла ужин и, пожелав приятного аппетита, сбежала к своему ненаглядному мужу, а мы молча поели, потом еще поговорили о жизненных мелочах и распрощались до следующего дня.

После ухода Ника, я недолго бодрствовала. Сон пришел как всегда внезапно, и он был сладок, хотя и без сновидений.

Глава 7.

Проснулась словно заново рожденной. Энергия переполняла. Впереди начинался целый день ожидания. Я подгоняла время, а оно, наоборот, оттягивало приближение ночи. Про меня все забыли. Шли приготовления, и я не вмешивалась, старалась не путаться под ногами, при этом не понимая до конца важность самого момента.

Перебирая вещи, натолкнулась в одном из карманов рюкзака на мобильный телефон. Совсем из головы вылетело, что по привычке взяла его с собой, вот только он здесь бесполезен: связь отсутствовала, да и зарядить нечем. Машинально нажала на включение, телефон издал тихий писк, экран заморгал, появилась заставка. Батарея практически полная. Я пролистнула несколько старых сообщений от Марьям, затем полезла в раздел "блокнот", но в нем кроме пары рецептов и трех стихотворений ничего не было.

Перечитывая последнее стихотворение, подумала, что было бы неплохо завести дневник и записывать в него все касающееся моей новой жизни. Но вспомнив запрет племени, разочарованно вздохнула и выключила телефон. Я еще не была готова идти против вековых правил чужого народа, поэтому отказалась от своего замысла. На время.

Солнце скрылось за темной полосой густых крон, и все вокруг погрузилось в синеватую пелену сумерек, на меня нахлынули сомнения: как себя вести на обряде и нужно ли мне это на самом-то деле? У каждого народа на Земле есть обычаи, обряды, верования, но большинство из них — это устаревшие предрассудки, или все это передается из поколения в поколения, как дань прошлому. А я всегда скептически относилась к подобным вещам, хотя бабушка постоянно указывала на мою неправоту. Поэтому и зародились два противоречия: важен ли этот обряд, имеет ли такое огромное значение, как говорят, или надо просто верить? Я не понимала, что именно так интригует, но бороться с этим нарастающим желанием не могла. Или это обычное человеческое любопытство, относящееся ко всему непознанному, или хочу убедиться, что родилась на этот свет не бесцельно. Многие люди хоть раз в жизни задумывались о своем предназначении или смысле своего рождения, и я не исключение из правил, а события, изменившие мой мир, еще больше подталкивали к поиску найти ответы на вечные вопросы. И как бы мир не был прекрасен, но тайны всегда будут притягивать людское воображение.

Близилась ночь. Похолодало. Звуки стихали, наполняя округу дремлющей таинственностью. Я сидела на улице возле дома друзей, погруженная в тяжелые размышления, пока не услышала оклик: "Аврора?". Стряхнув с себя пелену задумчивости, почувствовала холод, пробирающий до костей, и поежилась от этого неприятного ощущения. Возле беседки стояла Оливия, держа в правой руке свечу. Я не заметила, как наступила ночь, как будто погрузилась в сон.

— Ты здесь не замерзла?

— Нет. А который час?

— Не знаю. Но до сбора всех возле костров остались считанные минуты, и все мужчины вернулись с охоты. Идешь?!

— Да. Я же одна из центральных героинь сегодняшней ночи.

Пошутив над предстоящим действом, хотела этим скрыть свои сомнения.

— Если не хочешь, то тебя никто не заставит проходить обряд. Или в чем-то сомневаешься, но боишься спросить?

— Не боюсь. Да и спрашивать некого. Все заняты.

— Время еще есть. Если хочешь, могу постараться ответить на твои вопросы. Я проходила обряд и запомнила его навсегда. Это поистине захватывающе.

— Ты увидела своего волка?

— Нет. Я же не оборотень. Да и они не могут увидеть себя со стороны, просто должны почувствовать, как меняются. Но даже в том случае, если ты не оборотень, то все равно почувствуешь связь с ними, как будто вас погружают в единое сознание.

— Этого никто не рассказывал. Так я увижу волков сегодня?

— Наверное. Ну, так идешь?

— Да!

Слова Оливии придали мне уверенности, и я пошла за ней.

Возле костров собрались все, кроме детей и подростков, не достигших необходимого возраста для прохождения обряда. Огонь в этот раз разожгли намного сильнее, чем обычно, и его свет, казалось, затмевает звездное сияние. Ночь была чарующа, а зарево костров дополняло гармонию между людьми и природой.

— Где мое место?

— На любой из шкур.

— Шкур? — я удивилась.

Только сейчас обратила внимание, что вокруг одного из костров не выставили скамьи, как возле остальных, а уложили куски темного меха.

— Я не замерзну?

— Нет, под ними деревянная основа, так что присаживайся. Не бойся.

— Ладно.

Присев на ближайшую шкуру, протянула слегка озябшие ладони к огню. Именно сейчас я была, как говорят у нас "не в своей тарелке", но присутствие Оливии успокаивало.

Оглядевшись по сторонам в поисках Мари, увидела ее переговаривающейся о чем-то с Варганой, но они стояли недостаточно близко, чтобы можно было расслышать их разговор.

— Почему Мари не подходит к нам?

— Она беременная — ей запрещено участвовать в обряде. Ребенок в ее чреве еще не подготовлен для такой информации.

— Но она же здесь?

— Вскоре уйдет. А ты постарайся успокоиться. Я понимаю, это проблематично, но иначе не все пройдет гладко. Когда услышишь песню, тебе поднесут чашу с травяным отваром. Выпей его до дна.

— Зачем?

— Это сильное успокоительное. Ты думаешь, что нервничаешь здесь одна, но это не так. Оглянись вокруг и увидишь, что те, кому выпало в этом году проходить обряд, тоже переживают, хотя и подготовлены намного больше тебя.

Вокруг костра рассаживались подростки. Все соблюдали тишину, но по их встревоженным лицам я увидела, что не одна чувствую себя некомфортно в ожидании момента, когда ночь откроет для нас иные ворота.

Никто, из здесь присутствующих, не обращал внимания на меня и остальных членов племени. В трудную минуту срабатывает защитный рефлекс, и чаще всего он выражается в обычном людском эгоизме, то есть каждый сам за себя. Исключение — страх за ближнего, если уверен, что опасность ближе к тому, кого любишь больше, чем себя.

— Но зачем нам успокоительное? Я думала, все зависит от накала наших эмоций.

— Неправильно думала. Ощутив свободу мысли при полном спокойствии своего разума или подсознания, сможешь увидеть то, что скрыто от взора повседневной жизни. Если честно, не могу дать тебе точного объяснения. Его просто нет. Все понимают по-своему, но смысл остается один. Не успокоишься — не увидишь.

— Это наподобие нирваны или самовнушения?

— Можно и так описать.

— А сколько по времени займет весь ритуал?

— Примерно минут двадцать, но если ты о том, когда участник обряда соединяется с волком, то это происходит у каждого по-разному. Иногда час, иногда меньше получаса, некоторым хватает нескольких минут. Каждый возвращается в реальный мир в свое время. Иногда приходится возвращать насильно, но это в основном касается будущих альф. У них другое мышление, и они ближе к ощущению животной половины себя, нежели человеческой. Почувствовав себя волком, не сильно спешат возвращаться в людскую сущность.

— С Алексом это произошло?

— Да, поэтому его и окрестили вожаком.

Оливия замолчала, словно обдумывая какую-то мысль.

— О чем ты задумалась?

— Тебе никто не рассказывал, как произошло первое превращение Алекса?

— Нет.

— Через год после его посвящения, в ночь обряда. Это огромная редкость. Многие до сих пор не верят в его проигрыш Веркену.

— Вот так новость.

— Да, именно так и произошло. Я отсутствовала в ту ночь, потому что в обряде участвуют члены племени, а чужих изредка допускают. И сегодня мне придется уйти.

— А как Алекс проиграл Веркену? И почему?

— После смерти вожака, а им был дедушка Алекса, это место занял отец Веркена, но, как только сын начал превращаться, он сообщил старейшинам племени, что хочет поставить его вместо себя и уйти на покой. Если не ошибаюсь, это произошло через год после первого превращения. Но ему отказали. Все ждали, пока Алекс займет свое место в стае. Друзьям пришлось бороться. Веркен выиграл. Они оба в ту ночь потеряли много сил, друг друга потрепали хорошенько, но многие до сих пор считают, что Алекс не был готов взять на себя ответственность за стаю и поддался.

— Ясно, — задумавшись над рассказом Оливии, я продолжила разговор не сразу. — Интересно, что чувствуешь при первом изменение в волка.

— Боль.

— И это все?

— А что еще можно добавить? Сама подумай, твое тело неожиданно без предупреждения начинает менять свою структуру и полностью перестраиваться, что будешь чувствовать?!

Ее слова пугали, но Оливия была права. Изменение тела из человека в зверя не могло проходить без последствий. Каждый раз оборотень должен чувствовать невыносимую боль, и у него нет другого выбора, как подчиниться своему дару или проклятию.

— Ты думаешь о том, как оборотни всю жизнь живут с болью?

— Именно об этом.

— Не знаю. Каждый объясняет по-своему. Ник старается не превращаться без надобности, Алекс получает от превращений удовольствие. Он прирожденный лидер и внутри больше похож на зверя, чем на человека, а Дон ...— Оливия замолчала, в ее зрачках отражался огонь, и нетрудно было догадаться, о ком сейчас ее мысли.

— Не молчи. Рассказывай дальше, прошу.

— Я не хочу сейчас вспоминать о Доне. Давай поговорим позже.

— Хорошо. Но сидеть молча не хочу. Расскажи что-нибудь об Алексе, ты его знаешь лучше, чем я.

— Что именно хочешь услышать?

— Все!!! — я ответила слишком громко и поспешно, выдав себя с головой.

Оливия улыбнулась и взглянула на меня так, словно говорила: "Я так и знала. Вас связывает не только связь эмоций и дружба".

— Я неправильно выразилась. Все знать незачем, да и невозможно, но, так как связана с ним, хотелось бы узнать лучше, а он словно играет в прятки со мной.

— Я и не возражаю, это твое право. Но лучше самого Алекса никто и не расскажет.

— Тогда точно никогда и ничего не узнаю.

— Не переживай. У вас еще вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга.

— Это не так. У нас впереди две разные жизни, поэтому никто ничего и не узнает.

— Аврора, запомни одну вещь. Как бы вы не отказывались от своей связи, она все-таки есть. И вам придется с ней жить, учиться контролировать. У вас одна жизнь на двоих, и расстояние этого не изменит. Я не могу представить, что такое жить с эмоциями другого человека, но мне бы этого хотелось. Многим бы пожертвовала ради одного — узнать, что чувствовал Дон, покидая семью.

— Ты все еще любишь его?

— Да.

Голос Оливии прозвучал тихо, она не озвучивала свои настоящие чувства, но ее душа кричала!

— Тогда почему не борешься за свою любовь?

— Это тебя не касается! Это никого не касается, и никто не имеет права осуждать! — она взорвалась, но это было не удивительно.

Оливия сжала кулаки, сдерживая негодование, а я ждала, пока она успокоится. Ей никто не мог помочь, кроме нее самой. В душевные переживания лучше не вмешиваться, чтобы еще больше не навредить.

— Извини за мой взрыв. Бесит, если начинают упрекать или поучать по поводу Дона. Это наш обоюдный выбор, но никто не хочет этого понимать.

— Все нормально. Я не хотела тебя разозлить. Лучше поговорим о нейтральном.

— Хорошо. Я могу рассказать о своем посвящение.

— Давай.

Оливия, наконец, успокоилась или, по крайней мере, старалась выглядеть такой. Присев рядышком, она улыбнулась и, повернувшись лицом к огню, дала воспоминаниям унести себя в прошлое. А я слушала и смотрела на ее профиль, любуясь игрой света на красивом лице.

— В нашем городке не придерживаются подобных традиций, но после того, как Дон трижды прошел обряд безрезультатно, я уговорила его пройти еще раз вместе со мной в год нашей помолвки. Не знаю, почему так поступила. Считай, что пошла на поводу у своего предчувствия. В тот год проходили обряд всего три человека: я, еще одна девушка и Дон. Помню, как прозвучали первые звуки мелодии, и голоса в унисон подхватили старинную песню. Помню горьковатый вкус травяного отвара, холодный ветер принесший шум речного потока, пронизывающий до костей, и жар от костра не мог тогда побороть мою дрожь. Я не боялась. Все мысли занимал Дон. Я любила его не первый год и переживала, смогу ли увидеть волка. Меня больше тогда интересовало именно это, а не собственные ощущения. Но время пришло, и мир вокруг преобразился. Этого не передать словами, но то, что чувствовала и видела, было восхитительно. Природа словно поглотила, открыла мир через сердце, а не через глаза. Я видела бушующий ветер, огромное яркое пламя костра и Дона напротив. Он стал моей точкой опоры, желанием вернуться из мира грез в реальный. Потом все закружилось в буйном танце. Все, что видела, превратилось в необычную массу цветов и звуков, но я продолжала хвататься за спасательный буек, мою любовь, и бешеная пляска прекратилась. Я смотрела на Дона и понимала — дороже существа для меня нет. Вечность заключалась именно в нем. Звуки и образы приобрели непривычную резкость. Я почувствовала прилив сил и желание освободиться от физического тела.

Оливия замолчала и огляделась по сторонам, но я так сильно увлеклась ее рассказом, что не заметила, как все заняли свои места вокруг костров, а те, кто не могли присутствовать здесь, удалились.

— Не молчи. Рассказывай дальше.

— Позже. Сейчас все увидишь сама. Дам тебе один совет, успокойся и думай о том, ради кого захочешь вернуться, иначе последствия приобретут непоправимый характер. Здесь готовят к этому с детства, а твой разум не подготовлен и тело ослаблено.

Оливия покинула меня, и, как только она скрылась в темноте, зазвучала музыка. Сделав глубокий вдох, я еще раз оглядела присутствующих в поисках Мари, но и она ушла. Где-то рядом должны быть Алекс и Леран, но я увидела только Веркена.

К тихой мелодии присоединились голоса, слившись с нею и звуком ветра в симфонию ночи. Никто не подходил, и ребята, сидящие рядом со мной, словно немые зрители не сводили своих взоров с огня. Я последовала примеру остальных и больше не искала друзей в темноте. Залюбовавшись игрой яркого пламени, постепенно успокаивалась и старалась не думать о том, что происходит вокруг. Но это был самообман. На самом деле, я нервничала, постоянно отвлекалась на посторонние звуки и, сама того не замечая, бегло осматривалась по сторонам в надежде увидеть Мари или ее брата.

Время медленно перебирало струны своего хода, гипнотизируя остальных и раздражая меня. Множество звуков отвлекали. Я слышала музыку, пение, треск сгораемых веток, стук сердца, что-то еще, но не могла разобрать что именно, пока не уловила среди всего хаоса его голос: Алекс был рядом, напевая старинную песню. А когда он замолчал, я испугалась и быстро поднялась со своего места, но кто-то захотел насильно усадить меня обратно. Резко обернувшись, увидела того, кого искала: Алекс стоял позади меня, держа в одной руке чашу, а вторую он опустил на мое плечо, не дав уйти.

— Сядь на свое место и выпей.

— Алекс, я...

Договорить он не позволил, легонько нажав рукой на плечо, показал, что необходимо сесть. Я подчинилась, вернулась на шкуру и взяла предлагаемый им напиток.

— Выпей.

Отвар был горьким и сладким одновременно, но приятным на вкус. Я отпила несколько глотков, немного успокоилась и допила остальное, не оставив ничего на дне, кроме нескольких капель.

— Посмотри на меня.

Подняв лицо вверх, я хотела улыбнуться, но так и не смогла. Он тоже молчал.

— Алекс...?

— Ничего не бойся. Я рядом. Закрой глаза.

Моим ответом был немой кивок и беспрекословное послушание.

Что-то происходило. Музыка стихала. Ощущение легкости и спокойствия заполнило меня, как пустой сосуд. Я вспомнила прошлое: год за годом, важные моменты, людей, — все это проносилось, как обрывки из немого кино. Я видела улыбки, слезы, прикосновения, лица. Время бежало вспять. Вот Марьям и наш с ней разговор о поездке. Но она исчезла, и на смену ее образу пришли другие: бабушка, ее улыбка, теплые руки; родители, они смеются, мама машет рукой, подзывая к себе, на ней легкое белое платье и ветер намеревается поднять его подол. Но и они исчезли, промелькнув в голове, как обрывок кинофильма.

На миг все картинки утонули в темноте, и вот передо мной опять образы: люди, дома, лес. Я не узнавала этих мест, не узнавала лица, но было в них что-то знакомое, я бы могла сказать с уверенностью, что они мне близки. Небольшой домик с деревянной оградкой, утоптанная площадка, деревья и люди в странной одежде, меховых накидках, рубашках и платьях с вышивкой.

А затем я провалилась в пустоту, в которой душно и тяжело, будто нырнула в глубину, где не хватает кислорода. Не могла нормально вдохнуть, сердце застучало сильнее, звуки оглушили. От страха открыла глаза, но свет от огня ослепил. Долго привыкала, пока не увидела, как наяву, картины недавнего прошлого: поездка в Канаду, резервация, Мари, Леран, Своли, Веркен и Алекс. Особенно ярко всплыли события, связанные с Алексом. Его улыбка, редкие и ничего не значащие прикосновения. Ощущения насыщали и были настолько яркими, чувственными, всепоглощающими, что перестала различать разницу между настоящим и прошлым. Это было так естественно.

Меня клонило в сон, и глаза, уставшие от яркого света, закрывались сами собой, но я боролась, чтобы не нарушить сказочного ощущения ночи. Погружалась в темноту, затем находила в себе силы и прогоняла ее. Однако, мое сопротивление слабело, и вот оно иссякло. Я сдалась и легла на шкуру. Последнее, что увидела — звездное небо над головой.

Время остановилось на миг, а затем ускорило свой бег. Послышался тихий стук, затем еще один, и еще один. Прислушалась. Сердце. Да, это было мое сердце. Все быстрее и чаще, ритм ускорялся, не давая покоя. Снова очнулась. Огонь, ночь, мерцающие звезды над головой, треск ломающейся ветки, шорох листьев. Я сделала глубокий вдох, сырой поток проник в легкие. Запахи: горящего дерева, легкой пыли на шкурах, гниющей листвы, земли. Осмотрелась вокруг и увидела волков: огромных, с горящими глазами, мощные тела покрывала темная шерсть. Но я не боялась их, словно загипнотизированная таинственным светом зрачков волчьей стаи. Хотелось лишь понять их, узнать желания, эмоции, мысли.

Вечное движение жизни замерло, и часы вращали свой точный механизм в обратную сторону, отсчитывая назад в глубокое прошлое, когда люди были связаны с природой непоколебимыми узами и поклонялись не богам, а стихиям. Я была частью этой стаи и слышала общий призыв к свободе. Тело молило начать бешеную погоню, уши улавливали каждый шорох, а глаза видели во тьме лучше, чем при дневном свете. Я разглядывала каждого волка, желая навсегда запомнить их образы.

Они всматривались друг в друга, переминаясь с лапы на лапу, словно ждали чего-то. И я ждала.

Желание почувствовать вкус свободы, сломать все преграды, уничтожило воспоминания о прошлом. И я знала, чего все ждут — вожака. Стая ждала приказа, призыва уйти в ночь. Что-то в глубине меня трепетало, росло, вырывалось. Я хотела бунтовать, устала ждать, вглядываясь в горящие зрачки волков.

Решение было принято, и все безропотно приняли мое первенство. Они, словно свита или несмышленые детеныши, ждали молчаливого приказа. Стая самых сильных и бесстрашных существ сейчас подчинялась мне, и я не могла разочаровать их ожидания.

— Аврора, остановись!

Я вздрогнула и разозлилась. Голос обжог, как удар хлыста. Он остановил, заставив разрываться между желанием уйти или остаться.

— Волчица, вернись. Я рядом, всегда буду рядом.

Боль и одиночество пронзили, как кинжалы, вонзающиеся в живую плоть. Образы волков тускнели, исчезали один за другим. Огонь уже не грел, я погружалась в темноту, хватаясь за голос, как за последнюю возможность выжить.

— Аврора, не смей уходить. Ты должна вернуться. Волчица, ты нужна мне!

Его слова стали той единственной причиной, ради которой мне хватило сил бороться с тьмой и вернуться в реальный мир. Я знала, кому принадлежит этот голос, знала всегда, хотя и сопротивлялась тому, что мой дар, основанный на связи оборотня и человека, это не вымысел, и нам придется подчиниться ему, если не хотим, чтобы нас поглотила тоска одиночества. Алекс занял прочное место в моей жизни, спасая от повседневности.

Проснувшись от странного сна все, что мне было необходимо, это убедиться в присутствии Алекса, что он существует, а не иллюзия, созданная воображением. И он был рядом, держал в своих объятиях и укачивал словно дитя.

— Алекс.

— Молчи. Все хорошо.

Но в его глазах было сомнение или неуверенность в том, что он сейчас сказал.

— Что случилось?

— Ничего страшного. Тебе необходимо поспать. Я буду рядом.

Глава 8.

— Доброе утро, Аврора? Как спалось? Что снилось?

Озорной взгляд и милая улыбка подруги, так начался новый день.

— Ничего. И я не выспалась. А что вчера произошло?

— Ничего страшного, но много необычного. Как себя чувствуешь?

— Нормально, — взглянув на зашторенное окно, подумала о времени. — И сколько я проспала?

— Ночь. Еще нет и десяти утра.

— Поздновато. Так что случилось?

— А ты ничего не помнишь?

Я задумалась, но так и не смогла припомнить деталей ушедшей ночи: воспоминания возвращались медленно, размытые и какие-то ненастоящие.

— Помню, но смутно.

— Жаль, а то я сгораю от любопытства услышать, что же ты видела.

— И я не отказалась бы узнать, что же все-таки произошло.

Загадочная улыбка Мари еще больше разожгла во мне любопытство. Откинув одеяло в сторону, я схватила подругу за руку и притянула к себе.

— Давай рассказывай.

— С удовольствием. Язык так и чешется все рассказать. Но сначала позавтракаешь.

— Рассказывай, а я и послушаю и по... — запнувшись на полуслове, уставилась на одежду, в которой проснулась — это был тот самый спортивный костюм, что я надела вчера.— Что-то совсем ничего не соображаю.

— Ты о чем?

— Я не переоделась. Так и улеглась спать в этом. Ужас.

Мари рассмеялась.

— Ты уснула на руках у Алекса, а мой братик не рискнул беспокоить тебя такой мелочью, как переодевание.

— Что? Твой брат? — улыбнувшись Мари, подумала о том, что мог бы и рискнуть.

— Вчера ты удивила всех, особенно Алекса. Он до сих пор в шоковом состоянии от того, что произошло. Да, в общем-то, все в шоке.

— Я что, в оборотня превратилась? — скорчив мордашку, как будто сейчас покусаю, развеселила и себя, и Мари.

— Нет. Но едва стаю за собой не повела.

— Как это? — вот теперь я и впрямь удивилась.

— Вот так. Я не видела, как все происходило, но Леран описал в мелочах. Все находились в трансе более часа, а это многовато. Но это не самое главное. Ты не только увидела волков, но и создала с ними эмоциональную связь.

— И что это значит?

— Вас попытались вернуть в реальность насильно, но попытка провалилась. Потом решили отсоединить самого слабого из вас, понятное дело, что выбрали тебя, но и это не помогло. Хорошо, что ты отреагировала на голос Алекса. После этого проснулись все по очереди, а ты последняя.

Мари замолчала, но на ее личике читался неприкрытый интерес и, скорее всего, она ждала, что я продолжу за нее. Я бы очень хотела знать, что же на самом деле вчера натворила, но не могла вспомнить.

— Так ты не расскажешь о своих ощущениях или впечатлениях?

— Я не уверена, что знаю. Лучше расскажи, что происходило дальше.

— Ничего. Очнулась и сразу же уснула. Алекс отнес тебя в дом. Теперь все ждут твоего пробуждения и хотят услышать правду.

— Мне надо подумать. Я расскажу всем, но не сейчас.

— Хорошо. Тогда расскажу еще кое-что. Я думала, что услышу это от тебя, но придется рассказывать самой. Эх, — получив от меня благодарную улыбку, Мари продолжила. — Все до единого, кто проходил обряд с тобой, рассказывают одну и ту же историю. Каждый увидел волчицу огненно-рыжеватого окраса, подобных ей в природе не существует. Она завладела их сердцами и разумом, дала силу, соединив в одно целое. Ты вообще понимаешь, что наделена огромным потенциалом, хотя и не оборотень? Сила в тебе растет, и на что ты будешь способна, никто не знает. Так ведут себя альфы.

Своим рассказом Мари вогнала меня в шок. Я ожидала всего чего угодно, но уж точно не подобного.

— Как это могло произойти? Я же обычный человек.

— Не знаю. Но это так интересно.

— Не уверена, что это интересно, скорее нагоняет беспокойство. А как к такому повороту событий отнесся Алекс?

— Не знаю. Он молчит, как всегда, а еще злится. Но ты и сама его неплохо изучила — Алекс непредсказуемая личность.

— Мари, а он не говорил, чувствовал ли мои эмоции?

— Еще раз повторюсь, не знаю. Алекс с утра сидит возле реки и не желает с кем-либо разговаривать. Думает, — Мари улыбнулась, — о тебе.

— Или думает, как избавиться от меня.

— Я надеюсь, что он обдумывает ваше совместное будущее. На вот, — Мари придвинула тарелку с бутербродами, — поешь.

Мари как всегда видела в происходящем только положительную сторону, а я опять сомневалась, потому что Алекс и раньше считал меня проблемой. Я устала от своей неуверенности и колебаний, но когда много вопросов и мало ответов, эти чувства становятся частыми гостями. И теперь у Алекса появился еще один повод отстранить меня от жизни племени.

Сложно поверить в то, что во мне скрыта сила, заставившая будущих оборотней необдуманно и безрассудно подчиниться моим приказам. Все, что произошло, могло сыграть злую шутку с нашим воображением и по какой-то необъяснимой причине втянуть в это всех участников прошедшей ночи. Кто я такая? Всего лишь слабая и беззащитная девушка, оказавшаяся по мановению судьбы связанной с самым необычным существом на Земле — оборотнем. И поверить в свое равенство с Алексом на права управлять стаей — это выше моего понимания.

В голове вертелось еще множество вопросов, но они остались там. Я понимала, Мари не тот человек, что способен ответить хотя бы на половину из них. И я понимала, что вряд ли вообще существует кто-то, обладающий достаточной информацией, чтобы ответить на все мои вопросы.

— Будущее? — я призадумалась. — Оно у нас разное. Я вернусь в Россию, твой брат уедет в Париж. Или куда он там собирался. На этом все закончится. Я перестану досаждать его вопросами и притягивать беду к вам.

— А как же связь?

— В ней нет смысла. Раньше на ваших землях царил хаос, войны, и именно тогда смысл в таком союзе был, а сейчас это непонятное стечение обстоятельств.

— Не знаю, для чего в этот мир пришла такая пара, как вы, но что-то заложено изначально в вашем рождении.

— За углом притаилась опасность, и мы о ней не подозреваем?

— Все возможно. Не делай поспешных выводов. И давай собирайся, я хочу прогуляться до общего сбора

— Какого еще сбора?

— Старейшины племени ждут от тебя увлекательную историю в мир волчьих душ. Бабушка сказала: " Все, что произошло — не к добру", и ты можешь быть права, говоря о поджидающей нас беде.

Слова подруги растревожили еще сильнее, чем все, что происходило со мной за последний год. Совсем не хотелось быть одним из важных звеньев будущих событий, от которых могла зависеть жизнь любого, кто мне дорог. Но выбора не оставили.

Спустя несколько часов после разговора с Мари, я сидела в доме одного из старейшин племени, ожидая, когда же меня попросят рассказать о прошлой ночи. Ладони согревал горячий травяной чай в большой чаше. Я чувствовала себя немного неловко, но на удивление никто не обращал на меня внимания, не разглядывал и не лез с расспросами. Люди тихо переговаривались между собой, и меня не замечали. Прошло пару часов, но никто так и не обратился с просьбой рассказать о прошедшей ночи, пока не появились Леран и Алекс.

Мари поманила мужа к себе и, получив от него поцелуй, заулыбалась. Я взглянула на них и подумала о том, что хочу подобных чувств, но тот, к кому тянулось мое сердце, источал холод. Те немногие мгновения, когда он проявлял свою заботу, я берегла в себе, но это крохи, воспоминания о которых могли затеряться в гуще событий.

И вот пришло время вступить и мне в беседу. Варгана обратилась с просьбой (но это была скорее не просьба, а требование, которое не обсуждалось) рассказать, что же произошло этой ночью. Собравшись с мыслями, я рассказала все, что удалость достать из недр памяти. Мой монолог получился сухим и состоял из коротких фраз: я еще не успела овладеть чужим языком столь хорошо, дабы изъясняться красочно и насыщенно. Никто из присутствующих в комнате ни разу не перебил, а Алекс тот вообще сидел у печи, повернувшись ко всем спиной. После того, как я замолчала, Мари взяла меня за руку и попросила выйти с ней на улицу, объяснив это тем, что мы сейчас лишние и старшим необходимо обсудить то, что они узнали.

День прошел незаметно, и солнце практически скрылось за горизонтом между небом и кронами деревьев, оставив тонкую розоватую полоску, как напоминание о своей красоте. Холод окутал сразу же, как мы вышли на улицу.

— Аврора, не переживай. Все наладится.

— Тяжело не переживать, но постараюсь. Меня больше волнует совсем иное: почему Алекс себя так странно ведет? Ты заметила, что он не посмотрел в мою сторону? И даже не слушал. Или показалось?

— Заметила, но как раз твой рассказ он слушал внимательно.

— Я хочу с ним поговорить.

— Я тоже хочу с тобой поговорить!

Я аж вздрогнула от неожиданности. Ни я, ни Мари не заметили, что позади нас кто-то есть. Алекс завязывал черной лентой волосы, собрав их в тугой хвост, а ветер вырвал одну прядь, и я потянулась рукой заправить ее ему за ухо, но увидев потемневшие глаза, отступила назад и спрятала обе руки за спину. Мари заметила это и нежно провела пальчиками по моей ладони, желая поддержать.

— Оставлю вас наедине, но прошу, не ссорьтесь.

Когда Мари скрылась за дверью общей кухни, я снова посмотрела на Алекса, но уже не могла разглядеть по его лицу, злится он или спокоен. Солнце опустилось за горизонт, и сгущающийся сумрак не позволял видеть четко, размывая очертания предметов. Окружающий мир покрылся сумрачными тенями, ползущими во все стороны от предметов.

— Ну что, поговорим?

— Если хочешь.

— Я же сказал, что хочу! — в его голосе появились нотки раздражения.

— Алекс прекрати! Что опять не так сделала?

— Ты могла подвергнуть опасности подростков. Вообще понимаешь, к чему могла привести твоя выходка?

— Сейчас я это понимаю, но в том состоянии, в котором мы прибывали ночью, этим управлять не возможно. И ты должен это знать не хуже меня.

— Все равно не понимаю, как подобное могло произойти. Ты потеряла связь с внешним миром почти на сто процентов.

— Я не подготовлена к подобным вещам. И думаю, вряд ли когда-нибудь была бы готова к такому.

— Не удивлюсь, если узнаю, что изначально сомневалась принимать участие или нет.

— Сомневалась, но не по той причине, о которой ты думаешь. Я не понимала смысла происходящего и не знала нюансов. И если бы не Оливия, то неизвестно, чем бы все закончилось.

— Причем здесь Оливия? Вытаскивал из твоего бреда я.

— Я не об этом. Оливия рассказала, что должно происходить и в чем заключается смысл обряда. Она помогла подготовиться.

— Лучше бы она этого не делала.

— Это почему же?

— Потому что ты наверняка не смогла бы создать необходимую картину в своем подсознании.

— Да, и оказалась бы как всегда в неведенье. Этого добиваешься? Чтобы я знала как можно меньше.

— Чтобы уберечь тебя.

— От чего?

— От тебя же. Ты не понимаешь, что ломаешь свою жизнь, принимая нашу тайну, как свою. Пути назад не будет.

— Его уже и так нет, и это мой осознанный выбор.

— Заблуждаешься. Не зная всех нюансов, ты приняла решение.

— Алекс, это жизнь. Мы приходим в этот мир несмышлеными малышами, и нас никто не посвящает во все ее тяготы. Так в чем разница сейчас?

— С тобой невозможно спорить.

— Не спорь, а помоги справиться с тем, что мне неизвестно.

Мы смотрели друг другу в глаза, пытаясь заглянуть в души, но упрямство не позволяло пойти на компромисс.

— Хорошо. Это твой выбор. Я хотел образумить тебя, но, видно, не судьба. Не обещаю, что буду твоим поводырем. Лично мне это не нравится, но если совсем уж будет туго, постараюсь помочь.

Ответить было нечем, поэтому выбрала молчаливый кивок.

— Аврора, у меня просьба, пока не вернемся в резервацию, не выходи из поселения.

— Почему? Что-то случилось?

— Еще нет, но есть подозрения, что за поселением наблюдают. Да и происшествия за последнее дни ни о чем хорошем не говорят.

— Вы подозреваете Катрин?

— Ее в особенности. Слухи разные ходят. А пока подтверждений нет, детям и женщинам запретили покидать территорию поселения без сопровождения.

— Откуда здесь могут быть слухи? Мы же далеко в лесу?

— Не все. Многие из стаи частенько исчезают на некоторое время.

— Сбегаете? — я улыбнулась и тут же добавила уже серьезно: — Подчинюсь беспрекословно. Да и сил еще пока маловато.

— Вот и хорошо. И кстати, я хочу извиниться за то, что не сдержал обещание.

— Какое?

— Прогуляться с тобой.

— Ничего страшного. Я знаю причину, по которой ты не пришел. К тому же это позволило мне пообщаться с твоим другом.

— Ник?

— Да.

— И каково твое мнение о нем?

— Он очень интересный персонаж.

Реакция Алекса на мои слова была неожиданной: левая бровь поползала вверх в немом вопросе, и он то ли удивленно, то ли недовольно хмыкнул.

— Что за странная реакция?

— Не ожидал, что настолько быстро поддашься его очарованию.

Вот пришел и мой черед удивляться:

— Ты сейчас о чем?

— Я так понимаю, Ник время зря не терял и выложился на все сто. Так быстро заинтересовал тебя. Думал, у него это не получится, но ошибся.

— Алекс, я тебя вообще не понимаю. Неужели создала образ неприступной особы со скверным характером, у которой вместо сердца кирпич?

Он ухмыльнулся и медленно процедил сквозь сжатые зубы что-то на своем языке, а затем добавил по-русски: "Вроде того".

— И можно узнать, с чего такой вывод?

— Твой характер и образ жизни подсказали.

Наш разговор приобретал все более странную форму. Такого я уж точно не ожидала и не знала, как реагировать на его слова.

— Вот так новость. Хорошо, с характером соглашусь. Он и вправду у меня не сахарный, но ты не знаешь, как я живу. Откуда тогда такие предпосылки?

— Сестра бывает часто болтлива, и я становлюсь невольным слушателем ее рассказов.

— Что же такого могла рассказать Мари, что ты сделал неверные выводы?

— Неверные? — он еще раз ухмыльнулся, показывая всем своим видом, что прав только он. — Уверена?

— На девяносто девять процентов!

Съязвить не получилось, Алекс рассмеялся и ответил мне тем же:

— И куда же делся один процент?

— На случай.

— Ясно.

— Лично мне ничего не ясно, поэтому жду объяснений.

— Прямо сейчас?

— А в чем проблема?

— На улице холодно и темно.

— Это поправимо. Можем зайти в гостевой дом или к вам.

— Я так не думаю.

— Лучше скажи, что ошибся и признавать это не хочешь.

— Глупости.

— Тогда в чем проблема?

— Перестань перебивать и узнаешь.

— Ну раз в этом..., тогда умолкаю.

— Пошли к беседке, там и поговорим.

— Как хочешь.

Возле дома было темно, и я едва не налетела на Алекса, не заметив, что он остановился.

— Ты чего?

— Посиди на скамейке, вынесу плед.

— Мне и так...— Алекс, не дослушав меня, скрылся за углом дома, — нормально. Вот всегда так.

Ничего другого не осталось, как дожидаться его возвращения на улице. Присев на скамейку, слегка поежилась, почувствовав, как прохладный ветер обдувает со всех сторон. Хорошо, что долго ждать не пришлось: Алекс вернулся быстро и принес обещанный плед.

— Держи.

— Спасибо. А где ты был?

— В доме.

— Но ты ведь в него не заходил.

— Есть еще один вход, но мы редко им пользуемся.

— Ясно. Не знала о нем.

Завернувшись в теплую ткань, зажмурилась от удовольствия. Приятно, когда обычная вещь приносит столько хорошего.

— Тепло?

— Да. Почему и для себя не захватил?

— Кровь греет.

— Постоянно забываю об этой вашей особенности.

— Будем рассуждать о мелочах, или все-таки хочешь услышать мое мнение?

— Да! Говори.

Температура стремительно падала, но я не хотела уходить. Пусть мы сейчас затеяли очередной спор, но в последнее время стала замечать за собой, что люблю находиться рядом с Алексом. Он словно излучал неоспоримую силу, а я закутывалась в нее как в теплое одеяло и убаюкивала все свои страхи и переживания.

— О чем мы с тобой поспорили в очередной раз? Ах, да. Как всегда о тебе.

Алекс съязвил, но на этот раз ему не удалось разозлить меня. Лишь мысленно выругавшись, улыбнулась.

— Слушаешь?

— Угу.

— Что за ответ?

— Слушаю, но ты пока ничего интересного так и не произнес.

— Играю с твоим терпением? — он ухмыльнулся. — Вот одна из причин, почему считаю тебя, как ты выразилась, особой со скверным характером.

— Я согласилась, что у меня характер не сладкий, но ты сказал, что и образ жизни я веду не соответствующий, чтобы меня мог легко заинтересовать Ник.

— Да. Ты одиночка, предпочитаешь свободу семейному очагу, до сих пор не замужем. У тебя нет стабильных отношений. Словно погрузилась в одиночество и наслаждаешься им. Поэтому и удивился, что твое внимание можно завоевать столь быстро. И я не говорил, что Ник не может заинтересовать тебя, просто не ожидал, что это произойдет так скоро.

— Во-первых, я еще не в том возрасте, чтобы беспокоится по поводу семейного положения. Во-вторых, я что, по-твоему, мужененавистница?

— Нет. Но и на барышню, которая пойдет на край света за красивой улыбкой, не похожа.

Я рассмеялась от всей души, потому что, наконец, поняла смысл недовольства Алекса. Он ревновал, и это одновременно забавляло и приводило в восторг.

— Что тебя рассмешило?

— Ты ревнуешь или завидуешь. Вот только не могу понять кого к кому. Неужели Ника?

— Что?! С головой не дружишь? — его возмущение рвануло наружу.

— Это единственное объяснение твоей неадекватной реакции.

— Вздор. Глупее предположения еще не слышал. Ты даже не потрудилась понять смысл, сказанных мною слов.

— О да. Я вообще не думаю. Просто говорю то, что на ум придет.

Мне было смешно, но и немного досадно из-за того, что Алекс так упрямо продолжал доказывать обратное. Он не хотел видеть правду про себя, и поэтому не дала ему ответить.

— Сам-то понимаешь, что говоришь? Из-за того что у меня характер под стать тебе и личная жизнь не отличается ничем от твоей, делаешь вывод, что я подобна тебе? Это же полный нонсенс.

— А почему бы и нет. Раз уж мы так схожи, какие же делать еще выводы? Я не кидаюсь на первую встречную с шикарными физическими данными или сверхспособностями.

— Я на Ника не кидалась, а мило беседовала о жизни. А ты нашел повод для своих необоснованных обвинений или предположений.

— Тогда чем же он тебя заинтересовал?

Мне хотелось сказать Алексу правду о том, что Ник интересен мне тем, что знает больше, чем я о жизни оборотней, но уж очень велико оказалось желание поддеть, что и сделала, сморозив очередную глупость:

— Ник оборотень, но не похож на тебя. С ним легко и комфортно, приятно общаться, в отличие от некоторых.

— Вот как. Ну что ж, раз я являюсь "отличием", с которым не интересно общаться, то пожалуй, удалюсь, чтобы не раздражать Вас своими невежественными попытками найти общие темы для разговоров! — последние слова ему дались с трудом, он процедил их сквозь сжатые челюсти.

После ответа Алекса пожалела, что вообще умею разговаривать, но гордость взыграла над разумом. Алекс ушел, и я осознала что натворила, но догонять было уже поздно.

Спустя несколько минут я все еще сидела в беседке, вглядываясь в темноту ночи. Скорее всего, не осознанно ждала возвращения Алекса, но этого не произошло. Оставив плед на скамейки, вышла на площадку между домами. Поселение погрузилось в дремлющую тишину. Опустив голову, брела между домиками, не задумываясь, куда иду и зачем это делаю. В голове вертелось одно, как могла допустить, чтобы мы снова поругались. Я так хотела сблизиться с ним, а сделала все наоборот: оттолкнула.

— Ой! — я вскрикнула, едва не провалившись в яму.

Небольшое углубление, схожее на подкоп или лаз, скрывалось за одним из домов. Сюда практически не доставал свет от уличного фонаря, и если бы не поскользнулась на сырой земле, то и не заметила бы яму. Чтобы разглядеть находку, пришлось присесть на корточки и нагнуться.

— Привет.

Было неожиданностью встретить в этом темном уголке еще кого-то. Ник стоял в нескольких шагах позади меня.

— Привет.

— Что делаешь?

— Рассматриваю огромную дыру в земле.

— Зачем?

— Чтобы понять, насколько она велика и стоит ли поднимать тревогу сейчас или можно подождать до утра. А ты зачем сюда пришел?

— Тебя увидел и решил поздороваться. Говорят, вчера на обряде ты что-то натворила.

— Да. Совсем немного. А как ты меня увидел, если это место перекрывают со всех сторон дома?

— Да очень просто...

Ник оглянулся по сторонам, ища, с какой же точки мог заметить меня, но замешкался с ответом, и это выдало его оплошность. Да и не только это. Он целенаправленно отводил взгляд в сторону от лаза под забором, словно хотел что-то скрыть, но не знал, как поступить.

— Вот там, — и он указал на узкий проем между домами.

Я взглянула в указанном направлении, и это лишь подтвердило мою догадку: Ник врал. Проем был слишком узким — заметить в темноте сидящего возле забора человека практически невозможно, если специально не наблюдать за этим местом. Но я оставила свои мысли при себе.

— Понятно. Так как поступим с находкой?

— Я расскажу сам, а тебе разве не надо отдыхать?

— Ты прав. Я устала. Проводишь?

— С удовольствием.

Выйдя на освещенный участок двора, мы не спеша побрели к гостевому дому.

— Ник, а где ты вчера был?

— Возле ворот. Охранять кто-то же должен, вот я свою кандидатуру и предложил.

— И как, без происшествий?

— Ночь прошла спокойно.

Подойдя к гостевому дому, вспомнила, что в поселении, кроме меня, теперь есть еще гости, но почему-то ни Ник, ни Оливия не заселились в гостевой дом.

— Ник, а можно нескромный вопрос?

— Смотря какой.

— А где ты ночуешь? Где вещи?

— На это легко ответить. Если еще не знаешь, то согласно старых законов, я не могу находиться в одном доме с ...

— С незамужней девушкой, — я закончила за него, вспомнив о том, что довелось столкнуться с этим правилом в резервации, и у меня теперь была тайна, связывающая нас с Алексом.

— Знаешь? — Ник улыбнулся, и я ему ответила тем же.

— Да. Уже просветили. И где же ты остановился?

— У Веркена.

— И Оливия там же?

— Нет. Думаю, она провела ночь возле реки. Оливия любит лес, даже больше, чем я.

— Одна? В лесу?

— Почему одна. С Алексом. Они вместе выходили с территории.

— Значит, я полностью продолжаю владеть целым домом, — было трудно скрыть внезапно кольнувшее разочарование и ревность, но я постаралась это сделать.

— Да. А тебе это не подходит?

— В принципе, мне это не важно. Я привыкла за долгие годы к самостоятельности и полной независимости.

— Как-то это странно звучит.

— Да? А я и не замечала этого.

— А не пора задуматься? Так не считаешь?

— Вернусь в Россию и обязательно подумаю над твоими словами.

— И когда уезжаешь?

— Еще точно не знаю, но вскоре после того, как спустимся с этих лесных чащ в цивилизованный привычный мир.

Мы рассмеялись, и я на время забыла о ревности, ссоре и подозрениях.

— Приятно видеть тебя улыбающейся. Видеть бы это чаще.

— Ник, приезжай в гости. Покажу тебе Россию.

Не знаю, почему пригласила Ника, но отступать было поздно.

— Серьезно?! — он удивился, а кто бы в такой ситуации остался бы спокойным.

— Серьезней не бывает.

— Приеду. Обещаю.

— Это превосходно.

Мы стояли рядышком и со стороны выглядели глуповато, как два подростка возле родительского дома, но все было иначе. Я держала дистанцию, понимая, что давать повода для лишних сплетен совсем не хочется, и самое главное не хотела обнадеживать Ника. Да, он умен, красив, талантлив, с даром превращения, но мое сердце молчало, а голова контролировала каждый шаг. Ника же или хорошо воспитали, или он выжидал.

— Спокойной ночи, Волчица.

Еще было рано для сна, но я не остановила его. Все должно идти своим чередом, и не стоит опережать события, чтобы потом не пожалеть о содеянном.

— Спокойной ночи.

Улыбнувшись на прощание, я закрыла за собой дверь.

Тепло от огня и тоска от отсутствия людей наполняли дом. Я вспомнила злость и отчаяние, с которым Алекс произнес последние слова, вспомнила взгляд, наполненный болью и обидой, пронзающий, словно острие кинжала мое сердце. Я снова разбирала по мелочам нашу ссору и желала одного: найти способ всё исправить. И в то же время новость о том, что Оливия проводит с ним ночи, убивали во мне все надежды. Я не знала, что делать.

Глава 9.

Верхнее Поселение немного опустело, часть племени вернулась в резервацию. А через пару дней придет и мой черед вернуться в привычный мир комфорта, технологий и обычных людей.

Наступила ночь. Разожгли костер. Я сидела рядом с Мари и Лераном, прислушивалась к разговорам, но не участвовала в них. Просто хотелось отдохнуть и побыть среди друзей. Огонь обдавал жаром лицо, и глаза немного побаливали от яркого света, но я не обращала на это никакого внимания. Спокойствие окутало, словно легкая кашемировая ткань.

Но к великому сожалению, всему когда-нибудь приходит конец, и мое спокойствие это не исключение, оно было нарушено приходом Алекса. Я позволила себе забыть о нем ненадолго и не обрадовалась его появлению.

Алекс сел рядом с Оливией, что-то прошептал ей на ушко, и на ее губах засияла улыбка. Меня сильно задело его поведение, хотя ничего предосудительного в нем не было: Алекс не принадлежал мне и мог вести себя как угодно. И все же я не могла заставить себя не смотреть на него, как мазохист, наслаждающийся собственными мучениями.

Оливию отвлек от Алекса Своли, предложив ей сыграть на гитаре, и она, согласившись, взяла инструмент. Тонкие пальчики перебирали струны, но как бы музыка не была хороша, меня она раздражала до зубного скрежета, и даже показалось, что на улице внезапно похолодало и стало неуютно. Застегнув куртку и спрятав руки в карманы, я уставилась на огонь, чтобы отвлечься от пары, сидящей напротив.

Мари дотронулась до моего плеча, и я улыбнулась, мысленно благодаря за то, что хоть ей еще удается приносить спокойствие моему сердце, пускай подруга и не догадывалась об этом.

— С тобой все в порядке?

— Да. Немного замерзла вот и все.

Еще раз улыбнувшись ей, я посмотрела, на сидящего рядом с нами, Лерана и неожиданно вспомнила о своей вчерашней находке. Совсем забыла про яму возле забора.

— Леран, вы заделали дыру в земле?

— Какую?

— Ту, что обнаружили вчера мы с Ником.

— Впервые слышу. И где же она?

— За соседним домом с кухней.

— Странно, что Ник ничего не сказал. Надо глянуть. Пойду с Алексом схожу.

Разговора между Лераном и Алексом не было слышно, но по нахмуренному выражению лица у последнего и так было ясно, что ему не понравилась новость о какой-то там яме на территории поселения. Он бросил в мою сторону недовольный взгляд и пошел за другом, но далеко они не отошли. Увидев идущего от ворот Ника, оба парня остановились, поджидая своего товарища.

Леран молчал, а Алекс отчитывал Ника за его забывчивость.

— Может пойти с ними? — я легонько толкнула Мари в плечо и кивнула в сторону парней. — Твой брат и Ник как-то странно себя ведут.

— Не думаю, что это хорошая идея. Сами разберутся.

Ребята скрылись за общей кухней, а я посидела еще несколько минут и, не дождавшись их возвращения, поднялась со своего места и, пожелав всем спокойной ночи, ушла в гостевой дом.

Спать еще не хотелось, поэтому сидела в кресле, думая о своем скором возвращении домой. Раздался тихий стук по стеклу. Взглянув на зашторенное окно, подумала, что, наверное, послышалось, но стук повторился. Пришлось встать. Кто бы ни был этот гость, мне не понравилось, что кто-то тарабанит на ночь глядя по стеклу, вместо того, чтобы подождать до утра или зайти через дверь, как все нормальные люди.

Отодвинув занавеску, никого так и не увидела: на улице было слишком темно, да и окно сильно запотело. Дотронувшись до стекла, почувствовала, как холод начал пощипывать подушечки пальцев. Свет ближайшего фонаря возле ворот едва доставал до того места, куда выходили окна этой комнаты, но немного привыкнув к темноте, смогла разглядеть силуэты уличного пейзажа. Высокое дерево по правую сторону от окна колыхало ветками и напоминало сказочного персонажа, танцующего волшебный танец. Забор недалеко от дома возвышался на несколько метров ввысь, отгораживая территорию от чужаков.

Вернув занавеску на место, зябко поежилась, но не от холода (в комнате было не то, что тепло, а даже жарковато), скорее от одиночества. Потушив ночник и при свете огня в печи, сменила спортивный костюм на ночную рубашку. Но улечься в постель не успела, снова раздался стук. Это начинало раздражать. Теперь стучали, не переставая, и не по стеклу, а по входной двери. Я выскочила в прихожую и, не подумав, что надо бы что-нибудь накинуть поверх слишком открытого наряда, распахнула дверь. Ею же и огрела настырного гостя по лбу, ненарочно, но он сам виноват. Хотела еще добавить пару словесных тумаков, но не смогла выдавить из себя не слова. Передо мной стоял Алекс, потирая ушибленный лоб.

— Кочергой не получилось, решила дверью?

— Я не хотела. Честно.

Ситуация выглядела слегка комично, и я не знала как вести себя дальше.

— В следующий раз спрашивай, прежде чем дверь открывать.

— Хорошо, но и ты не тарабань в окна и двери. Раздражает.

— В окно? Я только подошел.

— Да ладно? Зачем же так громко стучать?

— Чтобы разбудить.

Я удивилась:

— Ого! Разговор до утра не терпит?

— Нет.

— Ну что же, — я отошла назад, приглашая Алекса в дом, — проходи.

Алекс замешкался на входе. Видимо, дверь хорошенько приложила его по лбу, раз не сразу понял в каком я, мягко выражаясь, фривольном виде, и теперь рассматривал меня с ног до головы, как будто только увидел. Прятаться было поздно, да и не столь интересно, как наблюдать за его реакцией. Может, он и хотел бы что-то сказать, но все слова остались "за кадром".

— Аврора, необходимо поговорить по поводу вашей с Ником находки.

— Хорошо. Мне скрывать нечего.

— Я вижу! — он недовольно ухмыльнулся. — Оденешься?

Мне очень хотелось съязвить, что ни будь на подобие: "А мне и так не плохо". Но Алекс выглядел недовольным, и злить его еще больше желание пропало — прошла мимо него в комнату, залезла на кровать и прикрылась одеялом.

— Почему сразу не сообщила об обвале?

— Ник сказал, что сам сообщит.

— Хорошо, но что ты там делала так поздно?

— Гуляла.

— Замечательный ответ.

— А что думал от меня услышать?! — не очень хотелось, но пришлось выразить свое недовольство.

Алекс медлил с ответом. Он подошел к окну и, отодвинув в сторону занавеску, несколько секунд всматривался куда-то в ночную пустоту, а когда ответил, не соизволил даже обернуться.

— Хочу услышать правду. Что ты делала там ночью?!

— Не знаю. Искала. Думала.

— Искала? Что?

— Тебя! — вот и настал момент истины, я решилась на разговор. — Алекс, выслушай, пожалуйста. Я обидела тебя ненамеренно и сравнивать с Ником уж точно не собиралась. Сложно это объяснить, но я чувствую боль, если ты злишься.

Я подалась вперед, чтобы увидеть реакцию Алекса на мое откровение, но мои слова не заставило его обернуться. Он продолжал смотреть на ночной двор за окном, прижавшись лбом и ладонями к холодному стеклу.

— Алекс?

— Я не уверен, что хотел бы услышать именно это. Ты ошибаешься, думая, что обидела меня. В принципе, мне все равно.

Вот так, в один миг, все мои помыслы и стремления втоптали в грязь парой фраз. Голова, словно опустела, а сердце предательски сжалось. Точки были расставлены. Алекс произнес вслух, то чего я боялась. Холод проник внутрь меня, и я сжала руками плечи, пытаясь унять дрожь.

— Аврора, я...

— Уйди.

Он обернулся, на лице удивление: "Что?", — но я была не в силах объяснять что-либо, и теперь его нахождение здесь было неприемлемо для меня.

— Я прошу тебя, уйти.

— Но мы еще не закончили ...

— Закончили.

Хотелось кричать, но я говорила тихо, хотелось плакать, но не пролила не единой слезы. Впервые в жизни узнала, как можно легко разбить сердце. Независимая, непреклонная, свободная от обязательств перед кем-либо, кроме себя самой. Раньше не чувствовала ничего подобного, не привязывалась к мужчинам, не плакала из-за них. Равнодушная и изредка мечтающая об обычном женском счастье: любить и быть любимой. И именно сейчас, когда в сердце зародились крохи этого необычного чувства, меня уничтожили. Не оставили и намека на надежду. Все, что видела в этом человеке, оборотне с серыми глазами, только надуманные фантазии, которыми приукрасила действительность.

— Я не согласен.

Боль заглушила остальные эмоции, и я больше не слушала Алекса и не контролировала себя. Вскочив с кровати, резко распахнула дверь в прихожую и указала ему на выход.

— Уходи!

Он вышел, подтвердив этим свои слова, а я хлопнула со всей силы дверью, согнав на ней злость. Послышался треск, совсем тихий, но это привело в чувства. Небольшая трещина расползлась по гладкой деревянной поверхности возле верхней петли. Но этого просто не могло быть.

Дверь распахнулась. Алекс тоже услышал треск и вернулся.

— Решила дом разнести?

— Нет. Не знаю, как это вышло, но вроде дверь треснула. Раньше здесь, — я указала на трещину, — ее не было?

Алекс медленно провел пальцами по испорченной поверхности, не веря тому что увидел. Да и кто бы мог поверить, что хрупкая на вид барышня, пускай и очень злая, смогла бы такое сотворить с дверью из прочного дерева.

— Это же не глобальная проблема? Дверь наверняка старая, и дерево уже хрупкое, вот и треснуло.

— Она совсем не старая. И сломаться могла бы под воздействием силы, которой у тебя не должно быть.

— Это уж точно. Я иногда не могу с крышкой от банки справиться.

— Но факт на лицо, или вернее на двери. Твоя сила растет, и вскоре не придется думать о твоей защите.

— Так это все же правда? Я меняюсь? — Алекс молчал, рассматривая микро-разлом. — Скажи же что-нибудь.

— Не знаю, что сказать на это. Одно ясно: учись контролировать эмоции.

Больше он ничего не добавил, и оставил меня одну.

На смену горьким чувствам и удивлению пришла усталость. Необходим был крепкий здоровый сон, чтобы набраться сил и забыться хоть на время.

Закутавшись в одеяло, словно в кокон, постаралась ни о чем не думать и поскорее уснуть. Но на грани между сном и явью, уловила странный звук и вздрогнула. Кто-то царапал по стеклу. Пришлось встать. Звук повторялся короткими промежутками, но не прекращался. Накинув на плечи плед, запахнула его на груди и, придерживая одной рукой возле шеи, подошла к окну. Оно осталось незашторенным, и я сразу же разглядела на улице Ника. Выглядел парень поникшим, как обиженный жизнью щенок. Он что-то произнес, но я не расслышала и помахала ему в сторону двери, приглашая войти. Через несколько секунд в прихожей раздались тихие шаги, и дверь открылась.

Лицо у Ника и впрямь было унылое, и улыбка выглядела ненастоящей, словно пытался натянуть на себя маску.

— Привет, Аврора.

— Привет. Чего по ночам в гости ходишь?

— Хотел поговорить до прихода Алекса, но не успел.

— Это точно.

— Мы можем поговорить?

— Все решили со мной о чем-нибудь поговорить? Это уже надоедает.

— Извини. Не хотел мешать, — Ник склонил голову и сделал шаг назад.

— Говори, раз пришел, — я видела, что он сомневался, но в чем именно не могла понять. — Ну, чего стоишь на пороге? Закрывай дверь и проходи.

— Не уверен, что имею право находиться здесь в такой час, но мне необходимо поговорить о нашей находке. Я не сообщил о ней вчера, как обещал.

— Это я и так поняла, по удивлению Лерана и раздражению Алекса. Что-то еще?

— Разве не хочешь знать причину моего поступка?

— И да, и нет. Предпочитаю думать, что ты немного рассеян, чем узнать о подлости.

— В моем поступке нет подлости! По крайней мере, я так думаю, но пока что не могу рассказать всю правду друзьям. Аврора, поверь мне. Я не задумал ничего, что навредит остальным, но есть тайна не принадлежащая мне. Именно по этой причине я скрыл лаз в земле.

Ник выдал себя поспешностью в словах, но вроде не врал.

— Ник, я очень хочу тебе верить, но едва знаю тебя и не вижу ни одной причины, по которой можно такое от всех скрывать. Даже не знаю, что ты наплел Алексу. Как оправдал себя?

— Сказал, что посчитал находку неопасной. Дыра узкая. А потом отвлекся и забыл про нее. Но Алекс не поверил, раз пришел к тебе с расспросами.

— А ты откуда знаешь...? — я запнулась, вспомнив о том, что слух у оборотня намного лучше, чем у человека. — Подслушивал?

— Не специально. Просто пока ждал, уловил часть вашего разговора.

Я уже догадалась, что услышал он намного больше, чем хотел показать, но подыграла ему, дабы избежать ненужного разговора.

— Допустим. Но что от меня хочешь?

— Не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо. И надеялся уговорить поддержать мою версию, но не успел. Глупая была затея.

— Ты сам это понял. И я ничем не могу тебе помочь. Лучше расскажи друзьям то, что скрываешь. Думаю, они поймут.

— Не могу. И если все получится, то кое-кто из друзей приобретет счастье.

— У тебя благие намеренья, но доводы не убедительны. И я не хочу вмешиваться в ваши дела. Предостаточно и того, что происходит в моей жизни. Не обессудь, но буду придерживаться нейтралитета.

— Это твое право. Извини, что так глупо пытался взвалить на тебя свои проблемы.

— Все нормально. Не переживай. А теперь, будь добр, покинь гостевой дом и дай мне выспаться.

Ник так увлекся своими проблемами, что даже не заметил причиненного им неудобства. Я стояла перед ним, обмотанная от шеи до самых пят в плед, на холодном полу босыми ступнями.

— Извини еще раз. Спокойной ночи, Аврора.

— И тебе того же.

Я шагнула вперед, чтобы проводить и, немного запутавшись в полах пледа, едва не скинула его с себя. Это было бы грандиозной концовкой такого сумбурного вечера — предстать практически в чем мать родила перед Ником. А мне этого совсем не хотелось.

— Давай помогу, — он присел на корточки и приподнял ткань, освобождая от шерстяной ловушки. — У тебя красивые ноги.

— Спасибо. Но глазеть на мои щиколотки не надо.

— Не удержался от соблазна.

На лице Ника появилась прежняя игривая улыбка. Его поведение смутило меня, и по телу пробежала мелкая дрожь от прикосновения горячей руки. Сердце застучало быстрее: "Не хочу, чтобы он уходил!". Но Ник резко поднялся и, даже не посмотрев на меня, выскочил из дома.

Глава 10.

Два дня пролетели незаметно, оставив лишь тень о себе и отголоски от разговора с Алексом, а затем с Ником. Наступило раннее утро — время, когда ночь еще не полностью исчезает, напоминая о себе темным небом и померкшими звездами.

Мне не спалось. Встречала приближающийся рассвет, греясь возле печи и думая о Нике. Он словно избегал встреч со мной. Где бы ни появилась на его горизонте, он находил любой предлог, чтобы не задерживаться дольше нескольких минут. Возможно, я понимала истинную причину такого поведения и глубоко в душе знала, поступаю и думаю неправильно, ведь нельзя заменить собственные чувства чужими, но не хотела с этим мириться.

Пришла пора возвращаться в резервацию. На рассвете за мной должны зайти Мари и Леран, но осталось еще немного времени, чтобы посидеть в одиночестве и подумать. Я полностью осознавала, что став хранительницей тайны существования оборотней, никогда и никому не смогу об этом рассказать, как бы этого не хотелось или как бы ни было трудно держать в себе эту тайну. И все-таки жизнь продолжалась. Через два дня вернемся в резервацию, и вскоре придется уехать в Россию, где ждет работа, знакомые и Марьям. Я давно с ней не общалась и сильно соскучилась. Вернется ли шумная подруга в Сочи или останется покорять просторы мегаполиса? На этот вопрос узнаю ответ по возвращении. А сейчас меня больше заботило иное: хватит ли сил найти счастье там, где не хочу быть?

Рассвет наступил внезапно. Я так сильно погрузилась в размышления, что не заметила, как легкая серая дымка начала таять. В дом вошел Леран и поприветствовал:

— Доброе утро, Аврора. Собралась?

— Доброе. Еще вчера собрала рюкзак. Ну что, идем?

— Да. Мари ждет возле ворот, и Своли идет с нами. Этот шустряк успел вернуться раньше Алекса, поэтому будет нас сопровождать.

— Больше народа — интереснее.

— Безопаснее.

Мы вышли из гостевого дома, но я не прощалась с этим местом: или не хотела, или чувствовала, что вижу его не в последний раз. Верхнее Поселение хранило в себе вековую историю, и я стала частью этой истории.

Уже светало. Путь предстоял долгий, и погода не желала баловать теплом, поэтому решили без надобности не останавливаться.

Узкими тропами наша маленькая компания из четырех человек, бодро шла вперед. Так пролетел день, и ближе к вечеру из-за деревьев мы увидели знакомые очертания небольшого, но вместительного дома.

Я остановилась перед крыльцом, вспоминая, как совсем недавно провела здесь два неполных, но чудесных дня наедине с Алексом. Сейчас его рядом не было, но буквально часов пять назад я почувствовала, как он превратился в волка: с каждой минутой поднимающийся адреналин в крови, словно цунами, захлестывающее с ног до головы. Волк возвращался в поселение. Увидеть его не надеялась, зная, что скорость оборотня позволит преодолеть длинное расстояние за очень короткий срок и вряд ли он захочет останавливаться.

— Ты чего замерла? Заходи, — Мари поманила меня рукой и, рассмеявшись, скрылась в доме, оставив дверь открытой.

Внутри воспоминания нахлынули на меня с еще большей силой, особенно когда увидела знакомую комнату, кресло, в котором спал Алекс, кровать. Легкая грусть об ушедшем нахлынула внезапно, но и внезапно исчезла.

Леран растопил печь, мы поужинали и разбрелись по комнатам: парни — в одну, девушки — в другую. Спустя некоторое время Мари, слегка посапывая, сладко спала, а меня мучили мысли и не отпускали вслед за подругой в мир грез. Но кроме собственных мыслей не давало покоя странное, но уже знакомое ощущение прилива энергии, словно изнутри что-то выталкивало наружу, подгоняя выбраться из теплой постели и броситься сломя голову в гущу темного леса.

Прислушиваясь к своему, даже для меня непонятному желанию, уловила тихий скрип деревянных половиц под чьими-то шагами. Сразу же подумала о Катрин, но постаралась себя успокоить. После похищения о ней не слышали, к тому же в доме находились Леран и Своли. Но что-то все же беспокоило.

Поднявшись с кровати и, пытаясь не нарушить сон подруги, подошла к двери. Затаив на мгновение дыхание, прислушалась к звукам в доме, но глухая тишина поглотила все, что сейчас окружало нас. "Вроде все спокойно. Наверное, воображение разыгралось", — как только об этом подумала, вновь расслышала скрип, который тут же прекратился. — "Дом старый, вот и скрипит!" Успокоить себя не вышло, поэтому приоткрыла дверь и выглянула в прихожую. Как и следовало ожидать, кроме двух тумбочек там было пусто. Небольшое помещение освещала заглядывающая в окно неполная луна; ставни снял Леран, чтобы нам с Мари не пришлось лишний раз зажигать свечу, выходя из комнаты.

Я осмотрела прихожую еще раз и решила на всякий случай проверить остальные помещения, чтоб ы успокоить себя. Из соседней комнаты раздавалось тихое сонное сопение — ребята мирно спали. На кухне ничего странного не увидела и, слегка поежившись от сквозняка, подошла к двери проверить, не забыли ли мы ее запереть. Внутренний засов был на месте, и я вздохнула с облегчением, но ненадолго: за окном промелькнула тень, так быстро, что едва ее углядела и, то лишь по той причине, что в этот момент посмотрела на улицу.

Будить ребят не хотелось; они и так вымотались от постоянного напряжения, наблюдая за каждым подозрительным шорохом, пока мы шли через лес. Но теперь запертая дверь не казалась столь безопасной, и нервозность, вытолкнувшая из постели, напомнила о себе. Я протянула руку к засову, но вовремя одумалась. Зажгла свечу на подоконнике и, оставив ее возле окна, вошла в комнату к ребятам, чтобы разбудить Лерана.

— Аврора, что случилось?

— Ничего. Мне что-то послышалось. Звуки возле дома. Проверишь?

— Хорошо.

Мы вышли из комнаты. Все было по-прежнему, но Леран, словно весь окаменел, напряженно прислушиваясь, а его глаза засветились в темноте: в нем просыпался зверь.

— Что случилось?

— Разбуди Своли.

Я быстро вернулась в комнату и замерла на пороге. Тень промелькнула за окном в сторону двери. Раздался скрип отпираемого засова, и я, словно подталкиваемая чьей-то сильной рукой сзади, подскочила к Своли, растолкала его и, ничего не объясняя, выбежала обратно, предупредить Лерана об опасности. Мне удалось остановить его, накрыв рукой пальцы. Объяснять ничего не пришлось, Леран и без меня уже знал о присутствие незваного гостя.

В тот момент я еще не осознала, насколько нереально быстро передвигалась по дому: голова была занята более важным.

Леран указал на комнату, где ничего не подозревая, спала Мари, я поняла и исполнила немой приказ беспрекословно. Не задерживаясь ни на секунду, вернулась к подруге, закрыла за собой дверь и разбудила ее, пытаясь издавать как можно меньше звуков, чтобы не спровоцировать наших гостей на лишнее любопытство.

— Аврора...?

Пришлось зажать подруге рот, чтобы не последовало дальнейших расспросов, и только после этого я прошептала, что надо вести себя тихо и указала в сторону окна.

Положение у нас было невыгодное, и мы понимали, нельзя дольше находиться в комнате с огромным окном, без решеток и с открытыми ставнями. Поэтому как можно скорее обулись и, накинув поверх пижам пайты, прижались спинами к стене.

Вокруг было тихо. Мы простояли так еще несколько секунд, прислушиваясь, а затем выскользнули в прихожую, где находились два оборотня, готовые положить собственные головы на алтарь нашего спасения. Оборотни и впрямь были там, и я слегка опешила, увидев двух огромных волков, нервно переступающих с лапы на лапу. Леран и Своли превратились, на полу валялась одежда. Зрелище поистине незабываемое, особенно, если знать, что перед тобой не просто волки, а люди в зверином обличье. На серую шерсть падал свет луны, слегка предав ей снежного окраса, мощные тела напряжены, а зрачки, как две пары зажженных факелов.

Оба волка следили за дверью, выжидая и прислушиваясь. И ждать пришлось не долго: послышался одинокий вой, а затем его подхватили еще несколько волков, и сразу же стало ясно, что незваных гостей намного больше чем нас.

Мари, вздрогнув, прижалась ко мне, и я сразу же поняла всю безысходность ситуации. Дом, в котором мы сейчас находились, не крепость с оборонительными ограждениями или подземными ходами. Прятаться было негде. Кухня тоже бы не спасла, поэтому я прикрыла дверь в нашу комнату и потащила Мари за собой к маленькому боковому окошку, возле которого стояла одна из тумбочек. Пропустив подругу вперед, прижала ее к стене, и, присев на корточки, мы с трудом, но все же смогли скрыться от посторонних глаз. Это была лишь иллюзия на защиту, любой оборотень нашел бы нас по запаху, но и стоять посредине комнаты — не вариант.

— Аврора, мне страшно.

— И мне. Ребята могут пострадать, а я не знаю, чем помочь.

— Ты можешь. Ваша связь с Алексом. Дай ему почувствовать, что ты в опасности.

— Но как? Снотворного у нас нет под рукой, а я, если бы и хотела, при таком напряжении не усну.

— Знаю, но тебе пора учиться владеть вашей связью без сна. Вспомни все, что притягивает тебя к моему брату.

— Он, наверное, и сам уже почувствовал неладное.

— Но так ты усилишь вашу связь, и он придет, как раньше.

Мари была права, но уверенности от этого не прибавилось. Время беспощадно бежало вперед, и с минуты на минуту в дом могли ворваться оборотни.

Мари опустила ладони на мои плечи и притянула к себе. Ее глаза притягивали, как будто в них заключалась сила, о которой я забыла — дружба.

— Что ты делаешь?

— Посмотри на меня, как если бы заглянула в чужое прошлое. Я открою тебе дверь к моему роду, семье, стану проводником между тобой и Алексом.

Послышался очередной волчий вой, намного ближе, чем раньше. Круг смыкался. Я хотела успокоить себя, чтобы увидеть Алекса, как видела его на мосту или на обрыве, но ничего не получалось. Отчаяние, как острое лезвие полоснуло по сердцу — я зажмурилась.

— Аврора, не сопротивляйся своему внутреннему чувству. Посмотри на меня.

Раньше голос Мари успокаивал, но сейчас это не помогало. Пришлось собрать волю в кулак, чтобы вновь посмотреть на подругу.

Или от страха начинаешь видеть то, чего на самом деле нет, или мне открылись ворота в другой мир. Я словно окунулась в сознание подруги и увидела ее брата, их связь, семейные узы, навеки скрепленные любовью и преданностью. Это ощущение сложно объяснить. Исчезла реальность, растворив осязаемые картины дома и оборотней. Даже Мари исчезла.

Древняя связь оборотня и Огненной Волчицы проснулась, поглотив меня. Я почувствовала его приближение, эмоции: гнев, страх, ненависть. Все смешалось, и затем я очнулась.

— Он здесь! Мари, Алекс здесь!

Ответить она не успела: раздался хруст ломающейся двери и оглушающие звуки звериного рыка, бьющие по перепонкам. Страх сковал наши тела, обездвиживая. Рядом, буквально в нескольких метрах шел бой, исход которого не сложно было бы предопределить, если никто не придет на подмогу.

Мимо нас пролетел волк, откинутый более сильным противником. Я вздрогнула, увидев, как огромное тело, покрытое шерстью, разнесло на куски дверь в комнату, которую еще недавно занимали мы с Мари. А после этого наступила тишина, но ненадолго. Из леса послышался одиночный затяжной вой. Мари сжала мою ладонь.

— Ты чего?

— Это Катрин.

— Уверена?

— Я не раз слышала ее вой. Это для тебя новшество такие звуки, а я научилась различать голоса тех, кого хорошо знаю. Она послала свою свору сюда, а сама наблюдала со стороны, чтобы насладится победой.

— Надеюсь, она наблюдает поражение, иначе мы бы сейчас не разговаривали.

Я рискнула выглянуть из-за нашего хрупкого ограждения и увидела опустевшую прихожую, на полу в луже крови отражается блик луны. От двери остались ошметки. Деревянный пол покрыт глубокими рваными царапинами, клочьями шерсти и пятнами крови.

— Мари, здесь никого нет. Давай выгляну наружу и проверю, может, кому-то необходима помощь?

— Не смей!

— Не бойся. Если Катрин победила, то ее волчата уже нашли бы нас по запаху.

— Но, если ты права, почему нет никого из ребят?

— Не знаю. Они могут отгонять остатки стаи подальше от дома.

Я не сильно верила в то, что произнесла, но должна же была хоть как-то успокоить подругу.

Мари кивнула, а я медленно поднялась, с опаской вглядываясь в полумрак на крыльце. Тело слегка занемело от долгого сидения в неудобной позе, и по телу побежали мелкие мурашки, неприятно покалывающие кожу. Разминаться было некогда, и я крадучись приблизилась к выходу. Свеча все еще стояла там, где я ее оставила, но, конечно же, потухла. Достав полупустой коробок, зажгла спичку, пламя колыхнулось в дрожащей руке, но не потухло, я успела поджечь фитилек.

Крепко сжав подсвечник в правой руке, продвинулась на пару шагов вперед, собралась выйти, но услышала тихое рычание за спиной. Можно было и не гадать, кто издает эти звуки — именно тот волк, которого отбросили в нашу комнату. Как же было наивно с моей стороны понадеяться, что зверь умрет от падения, оборотни намного живучее, чем обычные люди. Но сейчас моя жизнь ушла на второй план: опасность угрожала Мари и все, что осталось, это постараться увести оборотня от нее как можно дальше.

Медленно развернувшись к опасности лицом, остолбенела на долю секунды от страха перед реальной смертью. Зверь был ранен, но это еще больше обозлило его. Глаза оборотня светились, и я словно увидела его единственное желание: убить всех, кто стоит на пути. Он слышал мое сердце, выскакивающее из груди, и видел только одну цель — свою жертву.

Замешательство длилось недолго, ровно столько, чтобы сыграть мне на руку и укрепить внимание оборотня на себе, и я воспользовалась предоставленным шансом, бросив зажженную свечу в морду зверя, и пока он, завывая от боли, стряхивал с себя жидкий воск и огонь, выбежала на крыльцо. Дождавшись пока зверь, избавившись от неприятного "сюрприза", ринется догонять меня, спрыгнула на землю и побежала за угол дома. Он обязательно бы выследил свою добычу по запаху, и его скорость позволила бы нагнать намеченную жертву в считанные минуты, поэтому я не убежала в лес, в этом не было смысла. Самое важное — завладеть полностью его вниманием, даже ценой собственной жизни, только бы Мари не выдала своего присутствия.

Оборотень не заставил себя ждать, и я услышала глухое рычание. Повинуясь паническому страху, отступила на шаг. Рядом послышался хруст ломающихся веток. Меня аж передернуло, но по телу прошла волна сильной энергии — я узнала его. Алекс опять пришел, словно ангел-хранитель, чтобы уберечь от новой погибели.

Прижавшись спиной к стене, я смотрела, как огромных размеров волк, крадется мимо меня. Шерсть зверя играла серебром в ярком свете неполной луны, а огромные лапы с когтями ступали мягко, почти беззвучно, по рыхлой и влажной земле. Еще ни разу не доводилось наблюдать оборотня на охоте, и сейчас я любовалась представшим предо мной грациозным существом. В этом обличье лесного хищника мог быть кто угодно, но я знала каждой частичкой своей души, что этот зверь ни кто иной, как Алекс.

Он остановился в нескольких шагах от меня и замер, поджидая своего врага. Еще мгновение и из-за угла показался волк. Их битва была неизбежна, как и ее исход. Противостоять альфе, да еще и быть при этом раненым, это самоубийство, но оборотень ослеп от злости и аромата крови.

Два хищника сокращали расстояние между собой, не сводя друг с друга взглядов, наполненных темными эмоциями, пока не пришло время испытать судьбу.

В схватке не было ничего захватывающего или изящного. Бой на смерть, а не на жизнь. Мощный прыжок альфы повалил и так ослабленного от ран чужака. В темноте сложно разглядеть в деталях, что происходит, но два тела, сплетенные в огромный клубок шерсти и крови, сносили все на своем пути. Я пропустила момент, когда врага повергли, но услышала предсмертный хрип умирающего зверя. Затем наступила тишина.

Если бы земля могла плакать, то рыдала бы от того, что ее дети уничтожают друг друга, но за столько лет кровопролитий, она прекратила стонать, превратившись в тень.

Все закончилось, и опасность миновала. Я выглянула из-за угла дома и увидела возле крыльца тело молодого парня, изуродованного смертельными судорогами в луже собственной крови, а рядом волка, гневно рычащего и принюхивающегося к запаху смерти, раздражающего его даже больше, чем вид убитого противника.

Впервые я столкнулась с первыми секундами смерти, это то время, когда еще не веришь, что чья-то жизнь уже ушла навсегда. Алекс убил, защищая меня и семью. Наверное, я должна была ужаснуться, или упасть в обморок, или еще что-то подобное сделать, но как бы это ни было страшно и странно, приняла убийство врага с облегчением.

Шагнув вперед, чтобы успокоить волка, услышала рычание, наполненное агрессией зверя. Алекса переполняла злость и больше ничего. Я испугалась, но не за себя, а за него. Зверь поглотил в нем все человеческое и не отпускал. Прошептала:

— Алекс, — и сделала еще один шаг, а в ответ услышала злобное рычание.

— Аврора, не подходи к нему.

Леран стоял рядом, растрепанный, с ссадинами, грязный и без одежды. Он был встревожен и наблюдал за другом. Я хотела что-то сказать, но промолчала. Сейчас слова лишь помешали бы.

— Леран, что с Алексом?

— Не знаю. Но Веркен потерял с ним связь.

— Веркен здесь?

— Здесь многие, но только Алекс до сих пор в обличье волка. И мне это не нравится.

— В нем сейчас одна лишь злость.

Леран отодвинул меня назад, закрыв собою и наблюдая за другом. Он был готов в любую минуту слиться со стаей для отпора гнева альфы. А я вспомнила, что Мари все еще в доме и если выйдет, то попадет в опасность. Прошептав на ухо Лерану о том, что заберу его жену через окно, медленно отошла назад и скрылась в тени дома.

Тихонько постучав по стеклу, услышала шорох и скрип отодвигаемой задвижки. Окно распахнулось, и Мари выглянула наружу. Я не дала ей ничего сказать, приложив палец к губам. Через несколько минут подруга стояла рядом, испуганно оглядываясь по сторонам.

— Что происходит?

— Не знаю, но такое ощущение, будто Алекс не слышит нас и не осознает происходящего.

— Не понимаю.

— Мари, выслушай внимательно. Твой брат убил оборотня и не обращается обратно, а я кроме злости ничего не чувствую с его стороны. Все здесь и наблюдают. Главное, чтобы он не бросился на кого-нибудь из своих.

— Помоги ему. Я прошу тебя.

— Как? Алекс не слышит меня.

— Попробуй открыть ему свои эмоции. Ваша связь должна помочь.

Мари как всегда была права, да и не осталось у нас другого варианта. Алекс родился альфой, с одной стороны самый сильный, с другой — в нем зверь мог поглотить человека намного быстрее, чем у других.

— Хорошо. Я попробую, но ты должна пообещать, чтобы не случилось, не выходи на площадку.

— Будь осторожна.

Оставив подругу, я вернулась обратно. Алекс продолжал злиться. Он настороженно осматривал периметр вокруг себя, чувствуя, что его окружили со всех сторон, но не мог отличить врага от друга. Кое-где виднелись силуэты, но ближе никто не подходил. Все понимали, любое движение спровоцирует зверя на агрессию, поэтому только наблюдали.

— Леран, мне надо поговорить с ним.

— Нет. Я не позволю тебе рисковать, и Алекс был бы против такого поступка.

— Сейчас Алекс мне не указ. Он в беде, а я его должница.

— Нет!

— Да пойми же, твой друг перешел грань и убил!

— Он защищал семью!

— Он и раньше защищал, но без летального исхода. Или не права?!

Леран не смог опровергнуть мои доводы и промолчал.

Опасность оказаться следующей жертвой оборотня была велика, но оставить в беде человека, который не просто друг, а часть меня, не могла. Я уже не раз рисковала ради Мари, по той же самой причине пошла на риск ради ее брата. Повернувшись в сторону негодующего зверя, попыталась определить его основные эмоции. Проблемы в этом не было, потому что кроме злости и темной пустоты он ничего не чувствовал.

— Алекс. Алекс, это я.

Он не слышал меня, даже не обратил внимания. Но вспомнив, что наша связь с ним сильнее всего проявляется, когда эмоции зашкаливают, я ухватилась за это, как за спасательный буек.

— Он почувствует, если причинить мне боль.

— И что предлагаешь?

— Не знаю. Ударь меня.

— Рехнулась?! У меня рука не поднимется на тебя. А если это и так, то Алекс меня разорвет, не задумываясь.

— Извини. Из-за страха не знаю, что предпринять.

— А ты не задумывалась о вашей связи не только как о чтении внутренних эмоций?

— Ты о чем?

— Попробуй ему передать свою заботу и любовь.

— А я что, по-твоему, пытаюсь сделать?

— Нарваться на кулак.

Ситуация была не подходящей для пререканий, хотя и хотелось ответить Лерану соответствующе.

Я вспомнила моменты, связанные с Алексом, наши ссоры, подколки, когда смешила его, и вспомнила свою благодарность и то, как же спокойно и легко находиться рядом с ним и как мне это нравится. И решение пришло самой собой, как подсказка из прошлого. Я придвинулась ближе к разгневанному оборотню, ровно на столько, чтобы он заметил постороннее движение у себя за спиной, и при этом оставила себе возможность, ускользнуть от его ярости, запрыгнув на крыльцо — это на тот случай, если бы план провалился. Волк обернулся и сконцентрировал все свое внимание на определенной цели — на мне. Его зрачки светились, словно угольки в костре, но для меня ничего дороже не существовало, кроме этих наполненных злостью глаз.

— Алекс! Я знаю, что глубоко внутри тебя есть выход из тьмы! Знаю, ради чего тебе необходимо вернуться. Ради тех, кто нуждается в твоей защите и любви. Ради сестры, бабушки, будущего племянника, которого вынашивает Мари.

Я заглядывала в глаза зверя и с каждым словом приближалась к нему на сантиметр, или меньше, но приближалась.

— Да, я часто бываю не права. Не слушаю тебя! Но пойми, я не смогу жить без тебя! И я не отказываюсь от того, что частенько становлюсь занозой в заднице, но если захочешь, исчезну из твоей жизни навсегда. Только услышь меня, пожалуйста, и вернись.

Остался метр до разъяренного оборотня, и я не отступила ни на шаг, потому что почувствовала его присутствие. Алекс услышал, и понемногу гнев начал сменяться тоской — это не очень хорошая замена эмоций, но все же лучше, чем ничего.

— Алекс, вернись к нам. Ты не нарушил древнего запрета! Ты спасал меня, сестру и ее малыша. Твоя душа не принадлежит тьме, и Катрин не пример этому. Она сама выбрала путь гнева, но ты альфа, и стая нуждается в тебе. Ты нужен мне. Слышишь?! Ты нужен мне!!

Еще ни разу не доводилось видеть превращения, и сейчас древний страх, сковывавший столетиями наших предков пред всем таинственным и неизвестным, сковал и мое тело. Необъяснимое и жуткое зрелище: волка словно ломало изнутри, кости менялись, шерсть исчезла. Это не похоже на сказочное изменение из зверя в человека по мановению палочки. Превращение длится секунды, но забыть такое невозможно. Его боль заполонила меня. Теперь я знала, в чем заключалась связь между нами. Умрет один, и другому не жить. У нас общие эмоции, и общая боль. Мы единое целое.

— Волчица.

— Да.

Алекс словно проснулся от долгого сна и не мог определить, где реальность, а где иллюзия. Он хватался за мой образ, как за соломинку, не замечая окруживших его со всех сторон друзей, не замечая своей наготы, как дитя, рожденное несколько секунд назад на этот свет.

— Волчица, что со мной?

— Все будет хорошо. Верь мне.

Я подошла к нему и, прижавшись всем телом, заглянула в глаза. Я понимала, что силой для его защиты будет моя душа, в которую он заглядывал с болью и тоской.

— Что я натворил?

— Спас меня. В очередной раз.

Я улыбнулась и получила долгожданную и бесценную улыбку в ответ, улыбку, которую любила, хотя не хотела ранее этого признавать.

— Ты всегда будешь рядом?

— Столько, сколько сам захочешь.

— Всегда.

Стук двух сердец оглушал. Я спрятала лицо на его груди, вдыхая запах земли и крови, и эгоистично купалась в счастье, позабыв о погибшем незнакомом парне.

............................ Продолжение следует

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Ознакомительный отрывок! Книга бесплатная! Всю информация можно узнать через группу ВКонтакте Александра Волк/Official Group/автор/ https://vk.com/knigi_volk.aleksandri или по электронной почте aldan201@yandex.ua .

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Нажми ЗДЕСЬ: группа ВКонтакте.

Или скопируй эту ссылку и вставь в адресную строку https://vk.com/knigi_volk.aleksandri

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Если нет возможности написать комментарий, поддержите оценкой, или книга упадет в самый низ рейтинга САМИЗДАТА. Для этого у каждой книги есть специальная "кнопочка" с правой стороны. К сожалению оценки, которые ставят читатели постепенно обнуляются :(