Свиток первый. Общий файл.

Они сидели в по-утреннему светлеющей комнате. На тех самых местах, где их покинул сон. Закутанная в покрывало до тонкой шеи девушка. И парень в мятой несвежей одежде. Две склоненные головы — темноволосая и русая.

— Да, госпожа, — тихо ответил он, украдкой глянув на нее.

Она кивнула, все так же глядя в пол. Только сверкнули слезинки на припухших веках...

— Что же мне делать? — наконец, подняла глаза. Просящие, наполненные болью и страхом. И надеждой.

"Если бы я знал... Должен знать".

Лицевые мышцы почему-то заныли, но поддались. И он улыбнулся. Заметил, как дрогнули испуганно ресницы девушки от этой улыбки. Всего единожды. И в глазах девочки затеплилось сочувствие.

— Вчера... — после паузы вновь спросила девушка. И сбилась. Покраснела. Жарко. Не опуская с надеждой спрашивающих глаз.

— Не беспокойтесь, госпожа, — поспешил он на помощь. — За вами ухаживала хозяйка этого дома.

Это была полуправда. Но сказать больше он побоялся.

— Вчера вы... вы утешали меня, — тихо проговорила девушка. Краска смущения перекинулась и на его лицо, когда он понял, что она беспокоится не о том. — Благодарю вас.

Девочка склонила голову.

— Нет! Госпожа, вам не должно... — воскликнул он. И тут же оборвал себя. — Что я говорю? — прошептал едва слышно. Мотнул головой, заставляя себя собраться.

Вновь посмотрел на девушку и наткнулся на ее чуть растерянный, но доверчивый взгляд.

— Вы... Вам тоже плохо, — проговорила она. Увидела согласие в его глазах. И рождающееся возражение. И вскинула руку, выпростав ее из складок белья. Заторопилась:

— Нет-нет, не отказывайтесь, пожалуйста. Я... я... — губы ее запрыгали, — Я не успела поблагодарить других! Я виновата! Пожалуйста!..

Он с изумлением, с испугом даже, смотрел на нее, слушал ее сбивчивый лепет.

— Пожалуйста... Не оставляйте меня... — последние слова она произнесла стуча зубами. Но сдержалась, проглотила комок. И подняла лицо. Улыбнулась. Так же как и он. Через силу, горько. Искренне. Только одна слезинка скатилась с ресницы. Только одна.

— Не оставлю, — покачал головой он, потрясенный увиденным. — Не оставлю, — повторил, понимая, что говорит она не о почитании или защите.

И в ответ она улыбнулась опять. Иначе. Внезапно обласканным доверчивым ребенком.

Но с чего начать он все еще не знал.

После затянувшегося молчания она спросила опять.

— Что нам делать, господин?

— Лян, — зацепился он за вопрос. — Господин Лян. Так вам лучше называть меня... Это не настоящее имя, — пояснил он, почти оправдываясь. — Но... настоящее сейчас не важно, — ей его лучше было не знать. Он уже и так сделал ошибку, назвавшись вчера хозяйке.

Она кивнула принимая.

В комнате опять повисло молчание.

И наконец Сань-Синь решился:

— Расскажите, что с вами произошло?.. — и увидев, как девушка вздрогнула, сжалась, торопливо проговорил: — Я должен знать. Иначе вам не выжить... Принцесса.

Томоэ вздрогнула опять, непроизвольно втянула голову в плечи, зажмурилась, спряталась в себе. "Не надо!". Это было предательством! Предательством вчерашней теплоты... Но он сжал ее руку, так и не укрывшуюся опять в складках белья. Прикосновение, пожатие, настойчивое и теплое выхватило ее из призрачного укрытия.

Томоэ вскинула голову, сверкнув слезами. И увидела его глаза. Совсем близко. Полные понимания, плачущие вместе с ней. И настойчивые.

— Прошу вас. Вы должны, — прозвучало опять. Очень похоже на Хаянари.

И она сдалась.

Ли Сун-Чжи.

— Уберите этого с глаз долой.

Сянбин, стороживший место преступления, тут же засуетился. Ему не нравилось стоять рядом со скрюченным трупом на виду у жителей окрестных домов, любопытные и испуганные лица которых торчали из-за заборов. Он окликнул кого-то, и тут же к ним трусцой подбежал еще один сянбин. За ним, не проявляя особого рвения приволокся возчик. Из тех, что за плату вывозят останки казненных или неопознанные трупы. Впрочем, этот труп опознали. Вот только хоронить его никто бы не вызвался.

— Забирайте его, и тех что во дворе, — опережая начальника заговорил Су Пройдоха. Знал, когда проявить инициативу.

Сяньши был зол. А еще его одолевала брезгливость. Хотелось быстрее смыть руки после осмотра.

— Что думаешь? — спросил он, непроизвольно отыскивая глазами полотенце. Руки все еще держал подальше от себя.

— "Проверяющий" приходил, — кисло ответил ляньбу. — В доме ничего не тронуто. Только на постели... — он сделал многозначительную паузу, — цветок раздавил.

Шаовэй покосился на подчиненного. Понял. Буркнул:

— Проследи, чтоб больше никто сюда не лазил...

Ляньбу кивнул. И заговорил о другом:

— Идемте, господин сяньши, тут у соседа руки можно смыть.

Вытирая руки мокрым полотенцем, Ли Сун-Чжи перебирал в памяти увиденное. По всему выходило, что несчастные воришки наткнулись на матерого убийцу, пришедшего узнать обстоятельства гибели своих людей. Двоих он убил в доме. А третий, похоже, умер от страха. Жизнь этих глупцов ничего не стоила. А вот смерть добавляла неприятностей и хлопот. Придется разбираться со Старым Лоу, который вовсе и не старый, придется... придется много чего делать. Но главное...

— Все, — сяньши бросил полотенце слуге, мельком кивнул хозяину дома и направился к выходу.

Проходя мимо Пройдохи приказал: — Назначь вместо себя кого-нибудь, — и, заметив вопросительный взгляд ляньбу, пояснил: — Пойдешь со мной в управу. Еще до полудня, боюсь, прибудет портретист из вэйсы (охранного отдела — разговорное название нэйшисы).

Су Ин-Лин молча поклонился и, обгоняя начальника, резво выскочил со двора.

Лян.

Рассказ оказался неожиданно коротким. Девушка сама удивилась этому.

Память сначала сторонилась робких попыток заглянуть в нее. А потом... Она уберегла Томоэ от повторения кошмара. Стерла ощущения и запредельную боль в сердце. Возвратила прошлое чередой бесцветных, но все же обжигающих сердце, образов.

Рассказ оказался коротким потому, что слова не могли вместить все пережитое. Да и как рассказывать об ужасе кромешного мрака обступившего ее в заваленном подземелье? Как рассказать об ощущении густоты горячей крови на чуткой после удара коже? Как рассказать о судорожных попытках выбраться из-под умирающего Хаянари? Как рассказать о многом другом, что сейчас трудно было уже назвать бывшим или небывшим?..

Сань-Синь наводящими вопросами направлял ее повествование в нужное русло. Он едва сумел скрыть потрясение, узнав про Императорские Сокровища, попавшие в руки принцессы. Все странности боя происшедшего на глазах девушки, он списал на ее состояние. Дальнейшее было ясно. Взрыв (а это несомненно был взрыв) уничтоживший вход в подземный ход убил и телохранителя. Тот защитил девушку своим телом и умер спустя некоторое время на ее руках. Но и принцесса пострадала. Оглохшая, задыхающаяся от пыли, избитая, она прошла подземный ход до конца. До того места, где он выходил в лабиринт стоков, существующих под северным городом с глубокой древности...

Около года назад ему самому пришлось путешествовать по этим подземельям. И навсегда запомнил густой тяжелый запах внутри низких полузатопленных каменных труб, тусклые столбы света, спускающиеся из редких отверстий в потолке, холод и чувство безнадежности... Сейчас он вдруг поразился упорству и везению девушки, сумевшей полтора суток двигаться по этому миру тьмы и тлена.

— Я выбралась наверх... Потом я проснулась здесь, — закончила она едва слышно.

Тишина повисла в комнате. Только за окном шуршали и гулко ворковали голуби. Стали слышны голоса людей в доме и на улице.

Сань-Синь сглотнул. В горле почему-то пересохло.

— А Императорские Сокровища? — голос прозвучал сипло.

— Печать я потеряла, — Томоэ опустила голову. — Не знаю когда. — И тут же подняла лицо. — Но Меч я спрятала. В стене подземелья около лаза.

У Сань-Синя подвело живот. "Где вы выбрались?.. Нет, найду потом. Сейчас важнее понять, что же произошло".

По всему выходило, что Цюань-Чжун, если и был организатором мятежа, то отнюдь не единственным. Иначе, его арест накануне событий должен был бы предотвратить переворот. В заговоре явно участвовали гвардейские офицеры.

Отношения между чиновниками и военными всегда были сложными. Разные цели и разные ценности. Созидание, сохранение. И разрушение. Добродетельность и боевая ярость... Мятеж начал кто-то из гвардейских офицеров... "Это мог быть командующий дворцовой гвардией Хуан-Ши (Хуан-Ши Цзинтан, по прозвищу Сюань-Лун, Генрю) или... Или, скорее", — он вспомнил конные патрули в городе, — "командующий корпусом "Цзиньувэй" Хань Пэн". Во дворце произошло сражение между мятежниками и верными Сыну Неба гвардейцами. Тогда... Тогда Цюань-Чжун всего лишь марионетка в руках истинного узурпатора. Опальный член императорского рода... Но Цюань-Чжун был слишком сильной фигурой. Слишком амбициозной, чтобы долго быть куклой. Это несомненно было известно и заговорщикам. Только необходимость могла заставить их использовать опального министра. Не его собирались посадить на Драконий Трон. И значит? Добычей заговорщиков должна была стать Наследница. Сидевшая сейчас перед ним хрупкая девушка. Чье ложе подпирало путь к Трону. Тогда...

Он вспомнил слова хозяйки. Что-то зацепившее в объявлении нового правителя. "До тех пор...". Пока не найдут Наследницу. Или пока сидящий на троне не утвердится на нем. А этот человек свою добычу не отпустит...

Томоэ, утомленная рассказом, бездумно смотрела на складки покрывала, стекавшие с ее коленей.

— Кажется, я знаю, что произошло. И что нам делать.

Девушка вздрогнула и подняла глаза. Обращенные внутрь себя. Сань-Синь на миг смутился. Но поступить иначе было нельзя.

— Мятежники сейчас укрепляют власть. И скоро начнут ее делить, — девушка слушала. И, похоже, не сильно понимала. — Очень скоро между ними начнется смута, которой мы должны будем воспользоваться, чтобы восстановить...

"Восстановить что?" — вдруг спросил он себя. И не смог ответить.

— Восстановить... порядок. Но... до этого нам придется сначала прятаться, а потом покинуть Столицу.

"А еще должно найти Меч".

— Поступайте, как сочтете нужным. Я полностью доверяюсь вам. Господин Лян, — тихо промолвила принцесса. И вдруг склонила голову к коленям в церемонном поклоне.

В дверь тихо поскребли.

Томоэ.

— А Императорские Сокровища?

Томоэ уперлась взглядом в пол.

— Печать я... я потеряла. — голос едва слушался ее. И еще тяжелее дались следующие слова. — Не знаю когда.

И как оправдание:

— Но Меч я спрятала. В стене подземелья около лаза.

Меч.

Пальцы шарившие по каменной крошке наткнулись на рукоять меча. Неожиданно гадкую и теплую.

А потом, словно, оброненное кем-то в сердце семечко, пророс вопрос. Раздался, заполнив душу, захватив все внимание, оттеснив даже страх и боль.

"Кто ты?"

Нет, слова придумались потом. Позже. Тогда было только желание. Вспомнить себя, увидеть себя, почувствовать себя.

Непроглядный мрак подземелья сменился яркой синевой неба, теплом отцовских рук и нежным прикосновением лепестков к щекам... Поток воспоминаний вынес ее вдруг на ступени трона, под золото танцующего дракона. Подхватил птицей на высоту, в упоительное ощущение всемогущества, над рядами склоненных спин. И отозвался острой жалостью к этим людям внизу. Желанием накрыть их руками-крыльями, защитить...

Течение образов внезапно оборвалось, оставив долгий вкус света... и живое тепло рукояти в ладонях... Сопровождавшее ее через весь тот кошмар.

— Кажется, я знаю, что произошло. И что нам делать.

Томоэ вздрогнула. Слова господина Ляна вырвали ее из прошлого, вернули в осязаемое настоящее. Она заглянула в его горячие глаза. И попыталась сосредоточиться.

— Мятежники сейчас укрепляют власть. И скоро начнут ее делить. Очень скоро между ними начнется смута, которой мы должны будем воспользоваться, чтобы восстановить...

Сосредоточиться не получалось.

— Восстановить... порядок. Но... до этого нам придется сначала прятаться, а потом покинуть Столицу.

Он, словно, убеждал себя. И этим сейчас не был похож на Хаянари... Но еще, кажется, спрашивал разрешения на что-то...

Она послушно склонила голову. Прячась за его плечи (и за его теплые и бережные руки отпечатавшиеся в памяти тела и души) от необходимости принимать решения. И от сердца добавила:

— Поступайте, как сочтете нужным. Я полностью доверяюсь вам. Господин Лян, — тихо промолвила принцесса. И вдруг склонила голову к коленям в церемонном поклоне.

Осторожный скребущий звук донесся от двери.

— Войдите.

Вошла красивая женщина, с длинной грациозной шеей, облила теплом улыбающихся глаз и губ. Подплыла, неслышно скользя носками над дощатым полом, и опустилась на колени рядом с ними, поставив перед собой тазик для омовения со стоящим в нем чайником и положив рядом стопку белья.

— Доброе утро, уважаемый господин Лян, — она красиво склонила голову. Словно одарила изяществом. — Доброе утро... девочка.

Томоэ на миг распахнула глаза от изумления. И... И, метнув взгляд на спокойное лицо господина Ляна, поклонилась в ответ, признавая за вошедшей право такого обращения.

Женщина тоже оглянулась на единственного мужчину в комнате и с кроткой улыбкой произнесла, очень красиво пропевая звуки:

— Простите, что прерываю вашу беседу, господин Лян, но мне надо осмотреть и привести в должный вид вашу подопечную.

Слова сопроводил грациозный поклон.

Лян кивнул в ответ и быстро, не произнеся ни звука, отошел за ширму.

А Томоэ утонула в спокойных ласковых глазах прекрасной незнакомки, передвинувшейся на место напротив. И девушка не сразу заметила, как ловкие пальцы осторожно раздвинули ткань покрывала, обнажили, лишили последней защиты тело.

Жар ударил в щеки принцессы. Но взгляд женщины стал мягче. Он не просил и не настаивал. Только предлагал довериться. Томоэ, задержавшая в первый миг дыхание, медленно, соглашаясь, выдохнула. И тут же заслужила легкий поощряющий кивок.

— Не бойся, девочка, — прохладные пальцы осторожно коснулись плеча. — Мне надо только осмотреть тебя.

Но она все же не смогла побороть смущения и опустила глаза, увидев знакомое, только похудевшее собственное тело. Свои сведенные колени и свои вздрогнувшие пальцы... Странно, на них не было ни синяка.

Женщина молча пересела опять, продолжая внимательно рассматривать Томоэ. Несколько раз пальцы касались спины, чутко, невесомо и быстро, сноровисто подхватывали и приподнимали остриженные волосы.

— Все хорошо, — ласковый голос из-за спины позволил вздохнуть опять. От облегчения. И тут же добавил: — А теперь нам следует умыться. — в голосе послышалась добрая, теплая усмешка: — Не годится красивой девушке держать себя в нечистоте.

Столь привычным и правильным было это утверждение, что Томоэ невольно, и совсем неожиданно, ответила почти шепотом:

— Да.

Тут же перед ней оказался медный таз с играющей бликами водой...