— Что делать сегодня собираешься? — спросил Максим, ставя передо мной тарелку с ароматным омлетом и чашку чая. Ей богу, я начинаю подозревать, что эти ках-аа-лу все поголовно идеальные мужчины с кучей талантов.

Я задумчиво отправила в рот кусочек омлета, вспомнив, что перед самым побегом на Землю меня одолела навязчивая идея: раздеть и нарисовать герцога и Лиса. Кажется, к этому списку прибавился еще один объект. Ой, интересно, а что будет, если я ему на полном серьезе предложу раздеться? Что-то точно будет.

— Ну, так что? — повторил Максим, садясь напротив и наливая себе в стильную, черную чашку кофе. Сигарету он уже давно докурил.

— Мэя опять искать поеду, — вздохнула я, невольно провожая взглядом эту самую чашку. Вплоть до его губ, поймала себя на этом и сильно смутилась, не говоря о том, что почувствовала себя круглой дурой.

Максим не скрываясь, чуть улыбнулся, едва заметно губами и глазами, странно так, словно две разные улыбки. У меня мурашки по спине пробежали. Впервые из-под этой добродушной маски выглянуло что-то такое... что-то, заставившее мое чутье испуганно затрепыхаться. Миг — и все прошло как наваждение, но память осталась.

— Макс, а ках-аа-лу не используют что-то вроде вампирьего обаяния?

— Нет, — он сделал паузу, вновь поднося к губам эту чертову чашку, слишком яркую для окружающей ее обстановки и потому неизменно притягивающую взгляд. Затем снова улыбнулся этой странной едва заметной улыбкой. — Это действует по-другому.

Я судорожно вздохнула, вновь переживая мгновенный укол паники, и поняла, что зверски хочу его убить. Вот прямо на месте! Ну не сволочь, а? Можно подумать он не знает, как это действует на окружающих, папенька-то его тоже такие фокусы откалывает! И ведь на этого гада белобрысого даже злиться по-настоящему невозможно. Под этим теплым взглядом я помимо воли таю и расплываюсь лужицей. Где мой здравый смысл, а?

— И как это по-другому? — интересуюсь.

— Потом расскажу, доедай, и поедем искать твоего друга.

Прерванный разговор мы возобновили только в электричке, выбрав более-менее свободную лавку. Если бы у Максима еще и машина оказалась, я поверила бы в чудеса и прочие сказки. Потому что в реальности не может быть все так гладко и идеально. Но он признался, что машины не любит, его звериная душа чувствует к ним неприязнь, так что предпочитает от них отдыхать, когда есть возможность. Отпуск же.

— Ну, так что там с обаянием и прочим? — спросила я, когда электричка со скрипом тронулась с места.

— Ты знаешь, как работает вампирье обаяние? — вопросом на вопрос ответил Максим.

— Э-э... — стыдно признаться, но не знаю совершенно. Пользуюсь постоянно, без зазрения совести, а как работает, только раз у Антона поинтересовалась, да и то очень невнятный ответ получила.

— Понятно, — правильно истолковал мое замешательство Максим. — Вампиры владеют магией крови, так что и все их способности строятся на ней. В подробностях я тебе, конечно, не объясню, но и так хватит. Вампирье обаяние влияет на организм человека изнутри, заставляет кровь вырабатывать вещества, действующие на мозг определенным образом. То есть делает вампира в глазах человека более привлекательным, вызывает доверие и снижают критическое восприятие. Кстати, обаяние вызывает привыкание, как наркотик, так что долгое пребывание рядом с вампиром опасно для психики. Но у них самих, насколько я знаю, вырабатывается частичный иммунитет к собственному обаянию. Между птенцами и их Старшими так точно. Разве Антон тебе об этом не рассказывал?

— А я спрашивала? — вздыхаю. — Так оно все-таки в фоновом режиме действует?

— Конечно. Только не направленно и с гораздо меньшей мощностью, — ответил Максим так уверенно, как будто чуял, что там и куда действует. Хотя почему как будто? Может оно и на него действует? Вот не было печали...

— А у ках-аа-лу? Только не ври, что нет ничего такого, ты уже проговорился, — поспешила я перевести разговор.

— Да я и не собирался, — Максим опять улыбнулся своей странной улыбкой, и у меня в третий раз мурашки по спине пробежали. — То, чем пользуемся мы, воздействует снаружи и узконаправленно. Только на сексуально привлекательного партнера. — И поймав мой вопросительный взгляд, коротко пояснил: — Феромоны.

Вот ведь, сменила тему! Поспешно отворачиваюсь к окну, чтобы Максим не видел мое покрасневшее лицо, и с растерянностью ловлю его короткую улыбку, отраженную в стекле. И не поймешь, шутит он так надо мной или всерьез? Почему мне везет на такие ситуации, кто бы знал, то Антон в первый день знакомства так приложил своим обаянием, что до сих пор не отпускает, то еще этот... шутник!

Больше мы не разговаривали, пока электричка не добралась до места. Я обдумывала еще вчера пришедшую в голову идею: насчет вампирьей магии и попытки соединить ее с рисованием. Что-то такое смутное крутилось в голове, но оформить окончательно пока не удавалось. Вчера, в поисках Мэя, заглянула в один крупный книжный магазин, наткнулась там на книгу о рунах. Идея начала оформляться точней, но к рунам, как ни странно, отношения не имела. Меня тянуло изобретать велосипед. То есть не использовать чей-то проверенный опыт, а придумать что-то свое. Понимаю что глупо, но идея никак не давала покоя, и я решила, что проще-таки ее реализовать, чем бесконечно отмахиваться. Даже если ничего не выйдет, хоть удовольствие от процесса получу. А книжку про руны надо бы купить. Пусть будет.

Поиски в компании Максима оказались куда как приятней моих вчерашних блужданий. Выглядело это так, будто мы гуляем. Болтали о разном, бродили по городу, ели мороженное. Было даже весело, вот только пользы от этого гуляния не было никакой. Мэя мы найти не могли, а я все сильней о нем беспокоилась. Ведь помимо того, что ему будет трудно выжить в чужом мире, существует еще и проблема энергии. Нам с Мэем нужно постоянно находиться рядом, чтобы правильно вырабатывать эту самую энергию, наши жизни слишком сильно на ней завязаны. Кто знает, как долго мы можем прожить по отдельности? Я, положим, могу пополнить свой запас за счет чужой крови, если припечет. А Мэй? Вообще-то теоретически, он может подзаряжаться от растений. Только вот с усвояемостью проблемы могут возникнуть у обоих. Блин, как же его искать-то?!

Самое странное, что связь с Фикусом работала как-то совсем уж наперекосяк. Она привела меня в парк, как и вчера. Чутье уверенно утверждало, что Мэй здесь, но раз пять пройдя парк вдоль и поперек, я его так и не обнаружила. И что интересно, меня постоянно тянуло к какому-то непонятному то ли кусту, то ли дереву. Несколько раз пройдя мимо, я, наконец, остановилась и тупо уставилась на эту растительность, пытаясь понять, что же происходит. Уже начала изобретать совсем уж странные теории, может Мэй оставил на этом кусте какие-то метки, а я эльф, недоделанный, их просто не вижу?

— Перестань нервничать, — посоветовал Максим, — лучше присмотрись к этому растению поближе. Может действительно какая-то метка, или оно измененное. Не чувствуешь, разве? Что-то с ним не так.

Я последовала совету, обошла несколько раз вокруг растение, напоминающее то ли дерево, то ли куст. Ствол у него был толстый, примерно с меня толщиной и высотой, но ни одной большой ветки, весь ствол густо оброс молодыми зелеными побегами. К какому виду это чудо принадлежит, я бы не смогла сказать, даже под страхом смерти. Вообще непонятно, что за гибрид. Поскольку дистанционный осмотр ничего не дал, я подошла ближе, раздвинув побеги, решила осмотреть ствол. И тут же отшатнулась испуганно. С обросшего корой участка ствола, смутно напоминающего человеческое лицо, на меня смотрели два застывших, как осколки слюды, зеленых глаза....

Глава 8

Антон.

Мерный стук колес успокаивал, навивая дрему, поезд едва заметно покачивался и периодически поскрипывал. За окном лениво проползали деревья, какие-то невнятные старые домики и прочие детали пейзажа.

Я прижался к холодному стеклу лбом и прикрыл глаза, борясь с накатывающей усталостью. В уютном маленьком купе приятно пахло крепким кофе, шоколадом и дамскими ментоловыми сигаретами. Хозяйка этого обиталища сейчас занималась своими профессиональными обязанностями, и у меня появилось время немного перевести дух. Чувствовал я себя по-прежнему хуже некуда, а в оконном стекле отражалась болезненно-бледная, осунувшаяся физиономия с глубокими синими тенями под глазами. Красавец просто слов нет, вампира в ужастиках без грима играть, ага. Удивительно, как проводница вообще решилась меня впустить, не только в вагон, но еще и в свою каморку. Подозрительный парень без документов, то ли раненый, то ли больной. Пришлось врать, что только-только переболел гриппом, про украденные документы и прочую чушь. Вот когда я порадовался, что помимо драгоценных камней прихватил из цитадельской сокровищницы и горсть ювелирных изделий. Камешки, конечно, стоят дороже и весят меньше, но украшения на Земле продать легче и как взятка — особенно для женщин — подходят идеально. Есть у меня обоснованные подозрения, что в нынешней ситуации одним только обаянием отделаться не удалось бы. А так — много лапши на уши, желательно печальную историю, несколько улыбок, приправленных обаянием, в завершение небольшой кулончик на золотой цепочке, и последние нотки недоверия испарились. Вечер за кофе с шоколадом и разговором ни о чем закрепили успех, но по его окончанию я понял, что доверчивая проводница рискует стать моим ужином. Жажда стучала в висках все настойчивей, превращаясь из легкой пульсации крови в барабанную дробь, моментами темнело в глазах. Да тут еще и раненная рука ныла и дергала, напоминая, что кровь мне нужна немедленно. Рана воспалилась и заживать не спешила, попавшее в нее серебро создало слишком много проблем. Был бы это просто кусок серебра, та же проволока, получилась бы только болезненная рана, обожженная изнутри. Я ведь не оборотень, чтобы обжигаться даже от прикосновения к коже. Но пыль проникла слишком глубоко, отравила кровь. Сейчас еще ничего, а вот как я себя чувствовал сразу после того, как покинул ту злополучную квартиру...

Из многоэтажки я тогда чуть ли не выполз, по крайней мере, на своих двоих держался очень неустойчиво и боялся отпустить стенку, служившую единственной опорой. Вот когда можно оборотням позавидовать, они в случае чего могут на четырех лапах. Мне в тот момент двух ног казалось катастрофически мало, особенно когда из одной вырван изрядный кусок мяса и двигается она с трудом. Чертовы оборотни, совершенно бесполезные твари, если не считать количество энергии, добытой из них мечом. Хоть какой плюс, только за счет этой энергии я тогда и держался, жаль только, в исцелении она помочь не могла, в тех участках, куда попало серебро, сила уходила словно бы в пустоту. До чего хотелось просто приткнуться куда-то и отдохнуть или раздобыть хоть немного живой крови. Но вместо этого мне нужно было еще разыскать рыжего пацана и сдать его родным.

Слава богу, искать долго не пришлось, мальчишка убежал недалеко. Сидел на детской площадке в соседнем дворе рядом с какой-то женщиной. Это он хорошо придумал, рядом с большим количеством людей безопасней, а если кто-то попытается причинить вред пацану, мамочки с детьми такой шум поднимут, что мало не покажется. Только вот оборотни на это плевать хотели, найди они рыжего, и трупов бы было больше, разве они смогли бы отказаться от такой беззащитной добычи? Мне на эту площадку тоже соваться не следовало в таком виде, но пришлось.

Меня провожали такими подозрительными взглядами, когда уводил перепуганного пацана, что я был уверен: как только скроемся из виду, кто-нибудь обязательно вызовет милицию. Заупрямься мелкий с перепугу, и вызвали бы сразу, может еще и отбить его попытались.

До места встречи с родичами пацана мы ковыляли долго, он таращил на меня круглые перепуганные глаза, но сбежать не пытался, даже вопросами доставать не стал, за что отдельное спасибо. Зато его мать, увидев меня, чуть в обморок не упала. И что, спрашивается, нервничать? Ничего с ее драгоценным ребенком не сделалось, это я весь в кровище и синяках, похож на свежеубитого зомби или жертву стаи бешеных собак. Народ на улице оборачивается.

Вот Наталья Андреевна не испугалась совершенно, тут же начала ощупывать нас обоих на предмет повреждений, даже в крови запачкаться не побоялась. На рыжем, понятно, ничего кроме пореза на руке, перемотанного какой-то тряпкой, не обнаружилось, что ему сделается. А вот мое развороченное и безобразно опухшее запястье с сероватыми, вывернутыми наружу краями раны, вызвало настоящий переполох. Зря она бинты размотала. Я, честно говоря, сам передернулся, когда это увидел. Рана выглядела очень неприятно. Хорошо хоть укус уже начал заживать, только что джинсы рваные и в крови, опять же.

В общем, меня тут же подвергли не самым приятным лечебным процедурам, благо до аптеки тут было недалеко. У меня только сильные сомнения возникли, что перекись и зеленка могут чем-то помочь в такой ситуации. Но я не сопротивлялся, терпеливо позволил обработать и перевязать рану. Там же, завернув в ближайший переулок, сменил окровавленную одежду на целую и наконец, забрав свои невеликие пожитки — ушел.

— Спасибо, Антоша, береги себя, — сказала мне на прощанье Наталья Андреевна.

Святая женщина. Из-за меня ее внука чуть не убили, а она еще и благодарит. И нервы как у бывалого воина или врача со стажем. Эх, не догадался поинтересоваться ее профессией, знаю только, что сейчас на пенсии. А теперь уже поздно.

Кое-как доковылял до железнодорожного вокзала, разузнал, когда будет поезд, идущий в нужную мне сторону. Можно ведь и на проходящий сесть. Молоденькую проводницу очаровывал уже из последних сил и теперь устало таращусь в темное окно, изо всех сил борясь с жаждой. Крови хотелось безумно, она нужна была для лечения.

В помещении царил полумрак, снаружи давно ночь, только редкие фонари слепящими пятнами иногда проползают мимо, я раздраженно морщился, закрывая глаза, ставшие слишком чувствительными к свету. Самое время для вампирьей активности, сейчас я ощущаю это особенно остро. До чего ж оно не вовремя.

Дверь купе отъехала в сторону с неприятным шорохом, я повернул голову, поморщившись от плеснувшего в лицо света.

— Антон, ты еще не уснул? — девушка вошла внутрь, всматриваясь в полумрак, и вдруг резко отшатнулась.

— Что? — спросил я негромко.

— Фух, привидится же такое! — пробормотала она облегченно. И добавила с жалостью: — Тебе бы поспать, в самом деле, а то выглядишь так, что я в первый момент за вампира приняла.

Я плавно поднялся ей навстречу, движение получилось против моей воли слишком быстрым и хищным. Девушка испуганно отшатнулась.

— Антон? — еще не понимает что происходит, но даже у людей есть инстинкты, предупреждающие об опасности.

— Закрой дверь, — мой голос приобретает завораживающие нотки. Обаяние — это та магия, которая остается с вампиром даже на предельном истощении сил. И именно в такие моменты она наиболее опасна, потому что ошибиться нельзя.