| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— А ты свистни, — буркнул старик, не поворачивая головы от костра. Шойвенг прикусил губу от неожиданности и досады — из-за этого тумана в голове он совсем думать разучился, раз пропустил такой простой выход. Однако интересно... А как юродивый узнал, что спасенный проснулся? Младший вроде и не шевелился даже, только моргал. Взмахи ресниц почуял? Шойвенг фыркнул едва слышно и ответил:
— Хорошая мысль. Дай-ка мне сумки поближе, там запасной свисток должен быть, свой я потерял где-то в пещерах. На простой свист конь не пойдет, — объяснил он, когда Хаттан выполнил просьбу. — Тэрго по-особому тренирован.
После недолгих поисков на свет из небольшого кармашка появился свисток замысловатой формы — длинная трубочка, свернутая в перекрученное кольцо, с шестью прорезями. Не очень удобно, зато и подделать непросто, чтобы императорских коней увести. Шойвенг помедлил пару мгновений, страшась непонятно чего — то ли что не выйдет нужного свиста, то ли что конь пропал совсем и не откликнется, то ли что вместо коня вдруг явится неизвестно кто... После Круга все казалось ему чуточку странным, точно мир совершил кувырок, и все сдвинулось со своего места да так и не вернулось назад. Потом крепко зажал свисток в ладони и поднес к губам. По окрестностям разнеслась резкая переливчатая трель. И стихла. Потом еще одна, и еще, пока наконец из темноты не послышалось отдаленное ржание.
— Жив! — выдохнул Шойвенг и улыбнулся. Однако вскоре опять нахмурился — во дворе зацокали конские копыта, но как-то странно, неровно. За стеной раздалось знакомое фырканье. Младший сразу вспомнил, как забавно жеребец вытягивает губы и мелко подрагивает гривой, когда чем-то недоволен или насторожен.
— Тэрго! — позвал он. — Иди уже сюда, хватит прятаться.
Но конь не двигался с места и только беспокойно переступал копытами по камням, цокая подковами и позванивая сбруей. Шойвенг не выдержал и встал, решив сходить за упрямцем. К тому же полезно проветрить голову и вдохнуть свежего воздуха. У костра, конечно, тепло, но уж больно дымно. И — долой все иные заботы. Лучше решать по одной проблеме за раз. Например, коня вернуть.
Над руинами Древних стояла звездная ночь. От луны остался тонкий серпик, но света он почти не давал. Младший постоял немного у входа, давая глазам привыкнуть, и двинулся в темноту, ласково приговаривая:
— Ну, что ж ты, дурашка, не признал? Тэрго, где ты? Хватит баловать, иди сюда. Я путы сниму... Тэрго...
Через несколько шагов из мрака возле стены выступил силуэт коня. Тот стоял неподвижно, понурив голову, и только иногда взмахивал хвостом.
— Капризничаешь? Обиделся? — Шойвенг подходил медленно, чтобы жеребец не задурил, как говорили конюхи дома. — Это ты зря, друг. Знал бы ты, куда меня занесло в этих развалинах...
Рука коснулась гривы, пробежалась по холке — конь стоял спокойно, только фыркал, обнюхивая жесткие от подземной грязи штаны хозяина.
— Вот и хорошо, молодец... Пойдем-ка внутрь, я тебя со своим спасителем познакомлю, — продолжал Шойвенг, заново приучая Тэрго к звукам человеческого голоса. — Если бы не он, одним богам ведомо, дождался бы ты меня или нет.
Под ребрами опять заскреблась совесть: по делу, надо бы брать старика с собой. Но как? С двойной ношей конь пойдет медленней — этого не отменишь.
— Тэрго, Тэрго, — покачал он головой, берясь за недоуздок, — и отчего ты не волшебный зверь Лицедея, что переносит божественную задницу с места на место во мгновение ока?
Конь фыркнул на плебейское словечко и двинулся вдоль стены, потянув за собой хозяина... И Шойвенг только охнул горестно — жеребец тяжело припадал на левую переднюю ногу.
При свете костра стала видна здоровенная шишка. Горячая и твердая, она сидела на ладонь выше щетки. И явно болела — стоило Младшему коснуться ее, как Тэрго дергался, морщил нос и прижимал уши, намекая, что лучше так не делать, иначе он за себя не отвечает.
— Что за напасть... — пробормотал Шойвенг. — Дай хоть путы сниму. Хаттан, — позвал он, оторвавшись от коня, — придержи Тэрго. Ты где?
Но того не было ни возле костра, ни в темной глубине зала. Старик опять куда-то пропал.
— Побери ж тебя Безликий! Что за отродье Лицедея... Хоть бы чуть-чуть на месте посидел, — ворчал Младший, распутывая затянувшиеся узлы. Конь пританцовывал беспокойно, но пока не кусался, и то хорошо.
Остался последний узел, когда Тэрго вдруг тонко заржал, всхрапнул и сделал свечку, бешено замолотив копытами по воздуху. Шойвенг чудом увернулся и неуклюже подался в сторону, задев больной ногой горящие в костре ветки. К потолку взметнулись искры, пламя на миг вспыхнуло и высветило приземистую фигуру Хаттана — тот, по своему обычаю неслышно, подходил к стоянке с какой-то травкой в руках.
— Стой! — крикнул Шойвенг. — Он тебя покалечит!
Тэрго взбрыкивал, то и дело взвиваясь на дыбы, и наступал на старика, волоча за собой веревку. Юродивый остановился. Конь ударил копытами в опасной близости от взлохмаченной шевелюры, в последний раз всхрапнул и встал перед стариком, тяжело опустившись на все четыре ноги. И сразу подобрал левую переднюю. Бока ходили ходуном, по шкуре пробегала дрожь... Голова жеребца медленно опустилась долу.
— То-то. — Старик легонько вытянул коня по шее пучком травы. — Для тебя ж стараюсь. За травой целебной сходил... А ты на меня копытами махать. Или признал? — Обойдя жеребца, оставил пучок возле костра и зашарил в поклаже. — Не гоже, не гоже... Не обижу ведь. Жар вытяну, боль сниму, травку заварю, в кашицу растолку... — Хаттан выудил котелок и снова вернулся к огню. — От заразы поможет, от огня в ноге, быстро-быстро, скоро-скоро...
Бормотание стихало, пока не стало совсем неразборчивым.
И что это было? Шойвенг так и стоял столбом, глядя то на юродивого, то на мирно прядавшего ушами Тэрго, и не мог решить, о чем первом спрашивать. А спросить хотелось — и с чего это старик надумал за травой идти, и почему вдруг конь взбесился, а потом успокоился... И что значило "признал"?
— Ты бы веревку-то снял с животины да к костру поближе садился. — Хаттана, судя по всему, ничего не смущало. Он занимался делом. — Сейчас мазь целебную сделаю, на ногу тебе намажем. И тебе, и скотине твоей. Эк вас обоих угораздило... Разве ж хорошо? Медленной теперь дорога будет.
Младший и сам это понимал. Потому и досадовал. Ладно, хоть ясно теперь, что за травой старик ходил для него, а не для коня, а то он уже готов был подозревать, что Хаттан все заранее знал, а то и сам устроил.
Распутав последний узел, Шойвенг подвел коня ближе к огню и еще раз внимательно рассмотрел шишку — на самой верхушке нашлись еле заметные парные проколы.
— Змеиный укус, — опять подал голос юродивый. — Их тут много по осени. Хотя и не опасные. Вот коли б весной грызанула, тогда бы до смерти.
— Долго лечить? — Младший сел неподалеку, с облегчением вытянув больную лодыжку поближе к огню. Коня он отпустил — тот не уйдет далеко от хозяина. — Ты верно заметил: без коня мне быстро не вернуться.
— Да как сказать. Ногу-то раздуло, а у коней они нежные... Скакать седмицы две не сможет. Да и тебе, — Хаттан отвлекся от того, что растирал в котелке, и сверкнул глазами сквозь пламя, — надо в покое полежать.
В костре потрескивал хворост, выстреливая искрами, и они яркими мошками улетали вверх, во тьму. И гасли. На душе скребли кошки — он так мечтал вернуться в срок и снова прославить род Сабнов, доказать, что жрецы ошибаются, и боги не отвернулись от императоров Иштарилана! Хотел помочь брату, вылечить сестру и отца... Он обещал это Айюль. А что в итоге? Предречение оказалось пустышкой, загадкой, не имеющей ответа, время в пещерах потеряно впустую, и домой еще добираться черепашьим шагом...
Ну, зато хоть одну вещь он теперь может сделать правильно.
— Хаттан, пойдешь со мной? Тэрго не сможет нести всадника, так что двинемся пешком. — Бремя на сердце стало чуть легче. — Ну что? Станешь мне попутчиком?
Юродивых хмыкнул, перебрался поближе и бесцеремонно стянул с ушибленной ноги сапог. Тот еле слез, а Шойвенг только охнул и зубы сцепил покрепче, чтобы не заорать.
— Куда ж вы без меня. — Хаттан закатал штанину и деловито принялся заляпывать больное место прохладной серо-зеленой кашицей. В воздухе запахло резко и остро, точно в садике Бабушки в замке, когда там жрецы собирают урожай. — Завтра день переждем и ночь, а после на заре и тронемся. Потихоньку, полегоньку дойдем куда надо.
Старик повязал ногу тряпицей и отправился к Тэрго. Конь больше не артачился и покорно терпел лечение.
Шойвенг откинулся навзничь, с наслаждением ощущая, как в лодыжке отступает боль и как разливается по телу приятный жар от костра. Он все-таки нашел Круг и получил предречение. Остается только дорога домой. Хоть и не такая быстрая, как думалось. И чтобы она не стала длиннее, сейчас нужно отдохнуть и снова набраться сил. А для вопросов и разгадок, для сомнений, переживаний, радости и грусти, — для всего этого будет время после.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
