Проклятие Золотого берега

Конец месяца весенних палов в Тиндоре был в целом похож на катахейский. Те же золотые пушистики на вербе, те же нежные, только-только проклюнувшиеся листочки на березах, тот же ласковый легкий ветерок. Невдалеке скучала невысокая, еще сонная дикая яблоня, для которой еще не пришло время распускать пушистые толстые почки. Джейран со скептической ухмылкой смотрел на скромные приготовления, на то, как влажные листья высыхают на глазах, приобретая пепельный цвет, как сначала один, потом другой листок поднимаются вверх. И вдруг вся масса высохших листьев бешено закрутилась на месте, волчок захватил сухие ветки, травинки, ударив джегга в живот, вырвал у него из рук вещевой мешок. Джейран, даже не вскрикнув, тут же оказался на земле в собранной позе, почти сжавшись в комок. Мешок закрутило и потащило дальше, и если бы не кривые сучковатые ветви яблони, за которые он зацепился, джегг лишился бы кое-каких своих нужных вещичек. Небольшой смерч с напористой уверенностью продолжал двигаться по пустырю, вовлекая в себя листья, палки, мусор, словом, все, что попадалось на пути. Аметисто во все глаза смотрел на свое творение, еще бы, ведь он впервые видел его в полевых условиях во всей красе, и только опасение, что оно причинит кому-нибудь вред, заставило мага применить останавливающее заклинание, и бурый столб осел на землю кучей разного сора.

— Ну как? Здорово мы почистили пустырь? — обратился он к ученику, который все еще, не обращая внимания на сырость, лежал в прежней позе. — Ты что, испугался?

— Нечего сказать, почистили, чуть самих не унесло, — ворчливо отозвался Джейран, вставая и отряхивая грязь. — Теперь мне придется устраивать внеочередную стирку, не просить же, в самом деле, Сапфиру. И ничего я не испугался, смерчи в степи дело обычное, и вел я себя так, как у нас в таком случае принято. Если даже силы смерча хватит, чтобы поднять из такой позы, так хоть ноги не переломает.

И все же в глазах джегга маг увидел настоящий, искренний восторг. Не так-то легко было поразить чем-либо "бывалого степняка", каковым ученик не без оснований себя считал и всячески это подчеркивал. Вот и сейчас, отдышавшись и добыв с ветвей яблони любимый мешок, который почти не пострадал, он уже был готов поучать своего учителя:

— Слушай, учитель, твой смерч, конечно — вещь... Но неужели ты и вправду готов отдать свою разработку этому, как там его... Каракулю...

— Не Каракулю, а Каракурту. И мы, между прочим, живем на деньги, которые он нам платит! — в очередной раз возмутился Аметисто, которого почему-то изрядно злило, что Джейран упорно не желал запомнить имя его работодателя, солидного профессора Каракурта.

— А, неважно, я не о том. Этот твой профессор мне с самого начала не понравился. Чую я, он еще себя покажет, с такими скользкими глазками честных людей не бывает, — упорно твердил Джейран. — Я бы на твоем месте заклинание с подробным описанием вызывания смерча отдал, а в останавливающем оставил бы маленькую такую лазеечку...

— Вот ведь степная морда, только и думаешь, как бы сжульничать да набить себе цену. Никакой профессиональной чести.

— А к чему мне это, я ведь ему не служу. А все-таки...

— Ну что ж, дорогой коллега, — торжественно проговорил Каракурт, принимая у Аметисто подробное описание способа вызывания смерча в любую погоду. — Вы действительно стоите тех денег, которые я Вам плачу. Эта разработка, несомненно, заинтересует очень важных лиц, а может быть, даже правительство.

— А как с постоянной должностью для меня?

— Ну, это вопрос времени, да и к чему торопиться, брать на себя бюрократические обязанности, отчетность... Не лучше ли будет Вам по-прежнему работать со мной, не заботясь ни о чем, кроме вашей магической науки...

Ласковый, но тем не менее не очень приятный взгляд профессора не оставлял никакого сомнения в том, что о постоянной должности Аметисто пока остается только мечтать. Вздохнув, молодой чародей побрел в свою лабораторию. И в самом деле, ему, в общем-то, не на что было жаловаться, Каракурт щедро платил, легко предоставлял любые доступные материалы, книги, никогда не вмешивался в процесс. Печалило молодого мага только то, что профессор представлял его всем как простого помощника, и если денег на жизнь хватало, то о росте профессиональной репутации не могло быть и речи. Так что Аметисто не особенно удивился, когда в середине месяца зелени увидел на столе у своего начальника в прекрасном кожаном переплете, готовое к отправке "Заклинание вызывания смерчей", причем в качестве автора было обозначено только имя Каракурта со всеми его университетскими и прочими титулами:

— Все-таки это мое лучшее заклинание! Я этого так не оставлю! — и молодой маг, схватив нарядную папку, бросился искать профессора. — Послушайте, глубокоуважаемый Каракурт, почему среди авторов заклинания нет моего имени? Я не возражаю, чтобы там стояло Ваше, хотя Вы, собственно, ничего, кроме материального обеспечения в него не внесли. Но Вы же лишили меня интеллектуальной собственности! Если я и дальше буду работать у Вас на птичьих правах, я не смогу повышать свой статус!

— Я вам заплатил, и считаю, что вопрос исчерпан, — строго возразил Каракурт. — Или Вы, полунелегальный мигрант из этой грязной, нищей Катахеи еще и недовольны?

— Я всем доволен, и, тем не менее, настаиваю на авторских правах. Я не понимаю, в чем тут для вас убыток.

— Ну, послушайте, юноша, у Вас еще все впереди. К тому же с условием сохранения авторских прав Вы получили бы гораздо меньше, а уж если бы Вы захотели продать это Ваше заклинание без моего имени... Сомневаюсь, что у Вас нашлись бы покупатели. Репутация, знаете ли, многого стоит.

— Послушайте, я согласен вернуть Вам часть платы, — разгорячился Аметисто.

— Нет, нет и еще раз нет! Идите, остыньте, и подумайте о том, как Вы себя ведете со старшими.

— Я все обдумал. Это мое лучшее изобретение. Или я буду автором, или я подаю на Вас в суд, завтра же!

— Ну и подавайте, только помните, что Вы у меня больше не работаете.

В смутном настроении выходил Аметисто за двери университета. Ему было жаль прекрасных условий для работы, своего заклинания, которым он гордился, но главное, было неприятно, что его ученичок в который раз оказался прав:

— Нет, ну надо же было мне действительно то ли ради шутки, то ли по какому-то наитию воспользоваться советом Джейрана и оставить в останавливающем заклинании маленькую такую лазеечку... А ведь только она может помочь мне выиграть процесс.

— Прошу всех встать, суд идет! — торжественно провозгласил, вернее, провозгласила секретарь суда. К неожиданности Аметисто, не привыкшего у себя, в Катахее, к тому, чтобы в суде заседали женщины, секретарь оказалась симпатичной молодой блондинкой в изящных очочках. Судя по тому, как строго она поджимала губы, как громко произнесла положенную фразу, девушка очень волновалась. "Не иначе, как она только начинающая", — подумал Аметисто, стараясь скрыть за внимательным отношением к мелким деталям происходящего свое беспокойство. Он пока еще не имел друзей или хотя бы добрых знакомых, которые моги бы просветить бы его по поводу тиндорского судопроизводства. Пришлось узнавать все необходимое из книг. Но ведь в них не напишут о том, например, как и чем дозволено задобрить судью. Боясь ухудшить свое положение, Аметисто, уже успевший много раз пожалеть о своей горячности, решил положиться на закон таким, как он есть.

Судья в бархатной черной мантии и два адвоката, один, тот, что поменьше ростом и вертлявый — от Каракурта, другой — толстый, рыхлый, с лицом, похожим на недопеченный пирог — от Аметисто, заняли свои места.

— Итак, слушается дело Аметисто против мастера Каракурта. Аметисто — иностранец, но по законам Тиндора его иск будет разбираться в соответствии с законодательством. Нужен ли вам переводчик, господин Аметисто?

— Нет, ваша честь. Я достаточно хорошо знаю тиндорский язык.

— Итак, вам слово, господин Болетус.

Тяжело вздыхая, адвокат, нанятый Аметисто исключительно из-за того, что цена его услуг была не слишком высока, поднялся со своего места и еще пару раз вздохнув, начал:

— Мой доверитель сочинил... Ээээ... — адвокат еще раз тяжко вздохнул. — Сочинил... вот, книгу...

— Пожалуйста, изложите точнее. О чем книга? И почетче, пожалуйста.

— Книгу... о заклинаниях великих и могущественных..., которые..., — тут Болетус закашлялся, толстое тело его затряслось, на глазах выступили слезы, и он почти рухнул назад в кресло.

"Боги... Кажется он вчера, когда мы готовились к заседанию, изрядно перебрал... Кто бы мог подумать, что ему так мало нужно... Что же теперь будет..." — ужаснулся Аметисто.

— Так-так, — сказал судья. — Пусть наш многоуважаемый Болетус немного отдохнет... Да подайте же ему воды! — секретарша бросилась к старику с наполненным стаканом. — А пока, — продолжал судья, — выслушаем противоположную сторону.

Юркий, как ящерица, Лециниум тут же вскочил с места и затараторил:

— Все присутствующие прекрасно осведомлены о грандиозных заслугах знаменитого мастера Каракурта перед Тиндором. Его заклинаниями пользуются даже в войсках. Ему приходится много трудиться. Да, мастер берет себе учеников и помощников, в том числе иностранцев. Вот и господин Аметисто был нанят им. Да, он помогал мастеру в его научных изысканиях. Но думать, что этот иностранец мог сам, лично, создать заклинание, вызывающее смерч? Только невежды способны даже предположить, что не Каракурт — создатель этого величайшего достижения магической науки. Посмотрите сами, вот оно, записанное и переплетенное собственными руками мастера.

— Записать и переплести любой переписчик и переплетчик сможет, — язвительно пробормотал Аметисто себе под нос, но от досады слишком громко.

— Тишина в зале судебного заседания! Вы еще получите слово, молодой человек, — сердито постучал молоточком по столу судья. — Продолжим прения. Что вы можете возразить, господин Болетус?

Болетус, в который раз охая и вздыхая, извлек из портфеля кучу смятых листков, и принялся уверять, что именно его клиент первым записал свое заклинание и именно на них. Он попытался зачитать формулу заклинания, спотыкался, произнося непривычные словосочетания, пыхтел, прерывался, в общем, его речь не добавила очков Аметисто.

Потом слово вновь получил Лециниум, он опять и опять рассказывал уже во всех подробностях о заслугах Каракурта, упирал на то, что именно его доверитель устроил для Аметисто вид на жительство, а тот просто неблагодарный юнец, желающий посредством судебного разбирательства снискать себе скандальную известность.

Адвокаты все говорили и говорили, и наконец, даже Лециниум начал повторяться.

— Итак, — решил утомившийся от их речей судья, — убедительных доказательств тому, что автором заклинания является Каракурт или Аметисто, не приведено. Узнать, что было написано раньше — эти листки или книга, мы не можем. Мало того, суд не получил даже свидетельства о том, что заклинание на самом деле действенно. Что вы можете сказать, господин Аметисто? Вам, как истцу, предоставляется слово.

— Господин судья, я прошу вашего разрешения привести заклинание в действие.

— Интересное предложение. Я полагаю, что право на активацию заклинания следует предоставить мастеру Каракурту. Каждому известно, что новые заклинания лучше всего подчиняются автору.

Каракурт с достоинством поднялся со своего места, раскрыл книгу и принялся четко поставленным голосом читать. Посреди судейского стола зашевелились пылинки. Еще немного — и они свились в полупрозрачную спираль, еще немного — и крошечный смерч захватил карандаш, который, плавно покачиваясь, поднялся над столом. Судья, адвокаты и несколько любопытных, среди которых, конечно же, были и сочинители газетной хроники, во все глаза смотрели на удивительный феномен. А феномен тем временем захватил судейский молоток, бумаги, белым вихрем поднявшиеся над столом, и двигался прямо к чернильнице.

— Караул! Мастер Каракурт, остановите скорее, а то эта штука испортит мой стол! — закричал судья, но было поздно, чернильница опрокинулась, посадив на зеленое сукно отвратительное пятно.

Взвизгнула невозмутимая секретарша: ее очочки, звякнув, исчезли в крутящемся белом вихре. Немного постояв, вихрь двинулся по залу, переворачивая попадавшиеся на пути стулья. Любопытные вжались в стену. Каракурт громовым голосом, перекрывающим испуганный визг блондинки, начал читать гасящую формулу. Но не тут-то было.

На Аметисто нашел какой-то странный ступор. Ему даже показалось, что он забыл собственную формулу.

— Учитель, ты что, рехнулся! Гаси! — заорал Джейран, оказавшийся рядом.

— Я... я, кажется, ее забыл...

— Ну, давай же, начинай... А я сейчас у твоего Болетуса листки вытащу...

Стряхнув с себя нелепое оцепенение, молодой маг начал проговаривать начальные слова. И формула вспомнилась сама собой. Еще немного — и смерч улегся, оставив кучу бумаг и несколько перевернутых стульев. Судья совершенно невозмутимо водворился за свой стол немного поодаль от испорченного места и, пригладив парик, как ни в чем не бывало, произнес:

— Господа! Только что мы получили убедительнейшее доказательство авторства. Если не заклинания как такового, то, по крайней мере, запирающей формулы. Все отлично видели, что многоуважаемый мастер Каракурт не смог остановить смерч, тогда как истец справился с этим.

— Ваша честь, мой клиент просто немного растерялся, — встрял Лециниум.

— Растерялся? Закон Тиндора не позволяет прерывать судью! Ничего подобно, все мы отлично видели, как мастер читал запирающую формулу из книги, но она не сработала. В то время как его противник справился с этим без каких-либо записей. Это неопровержимо свидетельствует о том, что автором запирающей формулы является господин Аметисто. Что касается авторства вызывающего смерч заклинания, то суд не имеет возможности решить этот вопрос. Мастеру Каракурту, введшему суд в заблуждение, предписывается оплатить судебные издержки и прийти с господином Аметисто к соглашению. А впредь более тщательно выбирать себе помощников. Заседание объявляется закрытым! — и судья так стукнул молотком по столу, что звук эхом отразился от стен.

Аметисто в сопровождении джегга невесело покинул зал суда. Назвать исход дела выигрышем можно было только с очень большой натяжкой.

— Придется нам покинуть столицу и искать другого места. Что-то скажет Сапфира. Она в последнее время была такая довольная, говорила, что нашла замечательную работу, только не делилась, какую именно. Боюсь, не нанялась ли она в телохранительницы к какому-нибудь богачу. Тогда ее так просто не отпустят, — и Аметисто уже в который раз подосадовал о том, что у него с супругой завелись тайны и недомолвки.

— Ничего, учитель, не дрейфь! Мы же все-таки победили! А я видел, там такие двое сидели, с карандашами, щелкоперы наверняка. Они эту историю разнесут, и все узнают, что ты — круче этого хваленого Каракурта. Погоди, у тебя еще отбоя от заказчиков заклинаний не будет.

В это время к скамейке, на которой сидели чрезвычайно довольный Джейран и понуривший голову Аметисто, приблизился ничем не примечательный человечек.