Третий глаз Шивы

— Что с девушкой? — рычал Шрикант.

— Жива и невредима, клянусь! Я нарочно дразнил вас. О, по-ща-а-дите-е меня! Я больше не буду! Я трусливый шакал.

Одарив его презрительным взглядом, Шрикант фыркнул и убрал меч. Бросив Чандавармана, он повернулся к другу сообщить новости о Комаль, но тут...

— Вы забыли, что я тоже из рода славного мага Хатвиспура, — зашипел сзади злодей и, скрючив руки, пробормотал заклинание. Край скалы, у которой стоял принц, затрещал и резко обрушился. К счастью, Шрикант успел услышать бормотание Чандавармана и оглянулся. Почувствовав под ногами дрожь, он рванул вперёд и, сорвавшись, успел ухватиться за уцелевшие камни. Тогда злодей решил отдавить ему руки, чтобы всё же скинуть, но как только он кинулся к принцу, в его грудь метко ударил кинжал. Охнув, Чандаварман подошёл к краю стены и глянул вниз: там, рядом с Мансуром, стояла Шейла. Без сомнений, она метнула оружие, а теперь смотрела на умирающего брата, не скрывая слёз. Миг и Чандаварман сорвался, оставшись лежать на дворе собственного дворца. Шейла бросилась к нему, а Мансур, прислушиваясь ко всем звукам, ринулся к скале.

— Мой принц, — крикнул он. — Подайте голос.

— Что ты задумал? Я сам справлюсь, — упрямо ответил Шрикант.

Прислушавшись, смелый горец бросился на голос друга и, опередив всех воинов, спешащих на выручку принцу, первым полез на скалу. Ловко отыскивая нужные выступы, он вскоре поднялся к Шриканту и, отыскав крепкую опору, протянул другу руку.

— Хватайтесь за меня, мой принц! Я удержу вас.

Шрикант послушался, а потом с помощью друга смог поставить ногу на выступ. К ним уже с лестницей спешили воины, но прежде чем помощь подоспела и друзьям помогли спуститься, принц крепко сжал руку Мансура.

— Ты снова меня спасаешь, даже в таком виде, — с восторгом и благодарностью заметил принц.

— В каком? — усмехнулся Мансур.

— Ты же ничего не видишь!

— Я вырос в горах, мой принц. Я чувствую каждый камень.

На земле молодые люди радостно обнялись, а потом Шрикант рассказал другу, как погиб негодный Чандаварман.

— А где сейчас Шейла? — спросил Мансур.

— Оплакивает брата. Я провожу тебя к ней, а сам пойду искать Комаль.

— И я...

— Нет, друг, — перебил Шрикант, — жди нас здесь, прошу тебя.

Горец согласился.

— Не жалей меня, Мансур, — попросила Шейла, сидя над бездыханным телом Чандавармана. — Благодаря тебе я поняла, что такое любовь. Как жаль, что так поздно. Ты не представляешь, как мне хочется умереть, исчезнуть и даже не быть чьим-то воспоминаньем. Смерть — достойное наказание тому, кто лишил другого света и возможности... видеть лицо любимой. И виной тому — я.

— Не говори так, — покачал головой Мансур. — Никто не достоин смерти, кроме тех, кто сам её несёт. А я... всегда вижу лицо любимой.

— Она счастливица.

Помолчав, Мансур присел рядом с девушкой и осторожно взял за руку.

— Тебе тоже повезёт, я чувствую.

Всхлипнув, Шейла не ответила, с горечью вглядываясь в доброе лицо горца.

Много девушек томилось в плену коварного Чандавармана. Шрикант освободил их, а потом, расспросив о темнице, отыскал испуганную Комаль.

— Вот и ты, — кивнул он, выпуская девушку. — Я приехал, чтобы освободить тебя, как когда-то ты освободила нас.

— О, мой принц! — Комаль со слезами склонилась к стопам Шриканта, но он удержал её.

— Погоди благодарить меня, лучше скажи... — он смутился, невольно отводя взгляд. — Ты же не хотела бы, чтобы твой любимый человек страдал рядом с тобой или, скрывая от тебя свою боль, мучился.

— Нет, конечно, но... я не понимаю, мой принц.

— Подумай, Комаль, мысли о том, что ты страдаешь из-за него, будут терзать ему душу.

— Да чью же? О ком вы говорите? — воскликнула девушка.

— О Мансуре, — Шрикант заглянул в её глаза. — Ты, если любишь его, то не будешь искать встречи. Сейчас ты присоединишься ко всем девушкам и не проронишь ни слова, проходя мимо него.

— Но...

— Комаль, прошу тебя, не выдай себя ничем — Мансур не должен знать, что ты здесь. Ты же любишь его?

— Да.

— Тогда сделай это ради любви.

Комаль растерялась, а принц приобнял её за плечи и повёл к выходу из дворца — туда, где его ожидали воины, Шейла, Мансур и все спасённые девушки. Подталкивая Комаль мимо друга, Шрикант заметил, как тот прислушивается, пытаясь угадать то, что происходит. Тогда принц стал громко отдавать приказы, заглушая голосом шуршание одежд и звон украшений Комаль. Благодаря этому, Мансур ни о чём не догадался, а девушка изумлённо смотрела на него и не могла понять, что же случилось. Присмотреться хорошенько Шрикант не позволил, оставив Комаль рядом со всеми спасёнными девушками.

— Ни звука, — напомнил он и Комаль кивнула.

Однако как только девушка решилась тайком понаблюдать за горцем, обзор загородила странная красавица. Чудесная юбка нарядной девицы была испачкана, кажется... сердце Комаль ёкнуло — это были пятна крови. Испугавшись, девушка тут же перевела взгляд на лицо красавицы и заметила, что та недоумённо хмурится, а потом, оглянувшись на беседующих друзей, загадочно качает головой. Не выдержав, Шейла — а это была она — решительно подошла к девушке.

— Ведь ты Комаль, так ведь? — спросила колдунья шёпотом и девушка кивнула. — Тогда... я чего-то не понимаю. Принц просил тебя молчать, а значит...

— Что же случилось? — забормотала шёпотом Комаль. — Скажите мне, если вам известно, прошу вас!

— Не сказал, — выдохнула Шейла и на миг зажмурилась. — Значит, и я не в праве, простите. Но ты должна исполнить просьбу принца и молчать, если любишь горца.

— Господи, люблю! — Комаль зарыдала и мудрая Шейла быстро повела её к подготовленным для девушек повозкам. Забравшись внутрь, девушки смогли позволить себе вволю наплакаться, и притом Шейла так ласково и заботливо гладила Комаль по голове, что та вскоре забылась сном. На лице колдуньи отразилась надежда.

— Вы уверены? Вы хорошо искали, звали её? — допытывался Мансур, когда друг проводил его к лошади и сообщил о том, что не нашёл Комаль.

Шрикант виновато взял руки друга и покаялся:

— Я всё испробовал. Девушки сказали, что с непокорными Чандаварман быстро расправлялся, сначала подвергая наказанью, а потом либо применяя силу, либо... Жутко было слышать, что многих постигла участь быть сброшенными в пропасть. Те, кто видел Комаль, сказали, что она долго сопротивлялась. Поверь, я надеялся до последнего и обошёл все комнаты, все темницы и возможные места. Мне жаль, Мансур. Прости.

Но горец не верил, утверждая, что чувствует — Комаль жива и где-то здесь. Шриканту пришлось успокоить его, выказав обиду недоверием.

— Мне незачем лгать и обманывать, — воскликнул он, — когда я знаю, как дорога тебе Комаль, как ты любишь её. Но... поиски отнимут время.

— Да, — собрался Мансур, — нам нужно спасти принцессу из лап Нарендры. Поспешим.

Сжав зубы, принц молча пошёл отдавать приказания воинам. Вскоре повозки со спасёнными девушками направили под охраной солдат из отряда принца в княжество Садживахана. Сам Шрикант вместе с Мансуром поскакали вперёд, надеясь до темноты достигнуть земель княжества.

Но как только небольшой караван встал на ночлег, никто не видел, как две девушки осторожно оставили лагерь. Пошептавшись, одна из них вручила другой тугой мешочек и, поцеловав на прощанье в лоб, отпустила в темноту. Вернувшись обратно в лагерь, девушка юркнула в палатку и притихла, а вторая...

Странно шатаясь, она тихо побрела прочь от лагеря и вскоре скрылась в непроглядной тьме. 9.

Голова кружилась, перед глазами плыли разноцветные круги, а сон — такой желанный — не принёс облегчения. Комаль чувствовала себя так, словно кто-то насильно напоил её крепким вином, а потом бросил в траве и ушёл. И самое ужасное, что девушка хорошо помнила, что проводила её из лагеря странная девица, назвавшая себя Шейлой. Но вот о чём она при этом говорила — Комаль забыла. Видимо, слова были настолько убедительны, что девушка согласилась, а теперь... теперь Комаль очнулась совсем одна в незнакомом месте, не зная, что делать дальше. Хуже всего, девушка так и не поняла причины, почему принц Шрикант не допустил её к Мансуру. Причём здесь были слова о муках, страданиях и её любви? Конечно, Комаль всё сделает, чтобы не причинить горцу боли, потому что... любит его, но как, с чем это связано?

Девушка растерянно вышла на дорогу и печально двинулась по свежим следам копыт и борозды повозки — видимо, отряд принца уехал чуть раньше её пробуждения. Комаль надеялась, что следуя строго по ним, сможет добраться в земли княжества Сундардеса. Останавливаясь в небольших деревеньках, Комаль воспользовалась врученным мешочком с деньгами и покупала еду и питьё, а один раз даже заплатила крестьянину, добравшись с ним из одной деревеньки в другую. По словам встречных людей, она двигалась в верном направлении и уже через несколько дней будет у ворот города. И надежда на встречу вселяла в Комаль силы. Она решила нарушить обещание, данное принцу Шриканту, и обязательно найти способ, чтобы увидеться с Мансуром. И эта встреча, верила Комаль, даст ответы на все вопросы. Пусть горец сам попросит её не причинять ему боль и уйти — вот тогда...

Не думая о том, что случится после такой просьбы, Комаль всеми силами желала сначала увидеть Мансура. А уж как она себя ругала за покорность принцу!

'Ведь я люблю, так почему же слушаюсь других, а не своё сердце? Глупая-глупая дура!'

Ночь настигала её далеко от деревни, но девушка продолжала идти по дороге, надеясь найти удобное и безопасное место для ночлега. Неожиданный топот конских копыт за спиной заставил Комаль прижаться к обочине и затаиться, но цокот копыт тоже замедлился. Вскоре на дороге показалась одинокая белая лошадь с пустым седлом. Учуяв девушку, она довольно фыркнула и потянулась к волосам Комаль, словно вдыхала их запах. Потом ласковые губы потянулись к рукам девушки.

— У меня нет ничего. Но можно мне просить тебя о помощи? Давай вдвоём поедем туда, где есть добрые люди. Они приголубят тебя, накормят.

Лошадь не возражала против того, чтобы девушка забралась в седло — ожидала, пока она расправит юбки и робко возьмётся за узду. Потом они поехали — сначала неторопливо, а потом быстрее, сокращая путь под первыми звёздами.

Огонь горел ярко и потрескивал, поглощая старые сухие ветки. Джунгли вокруг были живые и опасные, пусть и недалеко от дороги, но Нарендра смотрел на них с пренебрежением.

— Ни одна тварь не посмеет приблизиться к хозяину рубина, могучего волшебника, способного обернуться зверем, — проговорил бывший советник, озираясь на темнеющие деревья. — Я и в тигра смогу обернуться, если захочу.

В отблесках костра в руке его сверкнул чудесный камень. На лице Нарендры заиграла улыбка.

— Чандавармана нет, но все камни Шивы у меня. Если бы не усталость, я бы сумел найти прекрасную птицу Сумдари ещё затемно. А может...

Советник посмотрел на камень. — Может, ты исцелишь меня от прожитых годов и вернёшь юность, подстать принцессе?

Но камень только переливался, а Нарендра довольно расхохотался своим мечтам. И вот тут сквозь его смех донеслось цоканье копыт. Подхватив пылающую ветку, Нарендра кинулся на звук и увидел всадницу на белой лошади — она неторопливо ехала по дороге, испуганно прижавшись к шее животного. Осветив лицо девушки, советник без труда узнал приблудившуюся с гостями Комаль.

— А-а, деревенщина, — захихикал он, — очень кстати.

Схватив девушку за руку, он грубо стащил её с лошади и уронил в траву.

— Молчи и слушай, если хочешь дожить до рассвета. Ты будешь подчиняться мне. Можешь кивнуть, я позволяю.

Комаль кивнула.

— Так вот, мы вдвоём поедем на этой лошади в княжество Садживахана. Перед городом я обернусь соколом, и ты провезёшь меня сквозь стражу. Посмеешь выдать, я выклюю тебе глаза, и ты ослепнешь, как тот поганый горец, ясно?!

— Что? — ахнула Комаль, не веря своим ушам. — О ком вы? О Мансуре? Боги, он ослеп?

— Ах, ну ты же не знаешь, — расхохотался Нарендра и кинул девушку к костру. Сунув ей кусок лепёшки, бывший советник с удовольствием рассказал девушке всё, что случилось в доме колдуньи Шейлы, не забыв вдоволь поиздеваться над принцем Шрикантом, потерявшим память.

— Он забыл Сумдари и хотел жениться на Шейле, но его дружок горец помешал. Он, конечно, помог, но колдунья не простила дерзости и ослепила его. Не думаю, что принц станет ему поводырём — он же побежал спасать Сумдари. Ха, но я, не смотря ни на что, окажусь быстрее.

Страшное злобное лицо приблизилось к Комаль и обожгло взглядом.

— Я ведь теперь тоже колдун, — прошипел Нарендра.

— Тогда верните зрение Мансуру, — взмолилась Комаль, — прошу вас.

— Ещё чего. Я не стану растрачивать силы на каких-то горцев. Спи, если хочешь. Завтра ты исполнишь моё приказание, а камень... — Нарендра полюбовался рубином и показал девушке, — исполнит моё желание и поможет поймать принцессу-птичку.

— Это... третий глаз Шивы? — изумилась Комаль.

— Да, я придал ему силы, потом помогла Шейла, но сам камень наделён таким могуществом, что даже самому Агастии не снились.

Он оттолкнул Комаль в траву и остался на всю ночь сидеть у костра.

Утром испуганную Комаль разбудил крик сокола. Рядом с потухшим костром сидела нахохлившаяся птица с мешочком на шее. Как догадалась девушка, в ней лежали камни. Они нисколько не стесняли полёта сильной птицы и вскоре, взвившись, сокол сделал круг над головой Комаль, а потом резко кинулся вниз. На землю опустился Нарендра.

— Видела? А теперь садись на лошадь — до ворот города поедешь со мной. Я обещаю кормить тебя и доставить в Сундардес целой и невредимой, но ты...

— Я помню, — кивнула Комаль. Она всё ещё не могла прийти в себя от того, что узнала о Мансуре.

Так вот что имел в виду принц, говоря о боли. Да, если Комаль сможет остаться рядом с Мансуром, то обречёт его на большие страдания, чем просто тьма. Нет, она не станет, но... взглянуть на него так хотелось. Последний раз. Тихо заплакав, девушка уткнулась в траву и покорно кивала на все указания Нарендры.

Они были в пути два дня, добираясь до княжества Садживахана. Нарендра относился к девушке на удивление заботливо: кормил, оберегал от чужих глаз и даже купил новое платье взамен старому, испорченному в темнице Чандавармана. Он объяснил это тем, что в город не пустят грязную девчонку с дорогой птицей на плече.

— Я не буду летать, слышишь, — прошипел он, — ты провезёшь меня через ворота.

— Но почему? — удивилась Комаль. — Было бы легче, если бы вы летели.

— А ты знаешь, что все воины Садживахана отличные стрелки? Они уже знают, чем опасно в городе появление любой дикой птицы. Если не пристрелят, то захотят поймать — а мне этого не надо. Я буду твоим ручным соколом, а ты скажешь, что везёшь меня в подарок министру Дарвидре. Тебя засмеют, но проводят во дворец, поняла?

Комаль кивнула.

Вечером они прибыли к воротам города и их спокойно пропустили внутрь. Сокол хохлился на плече девушки и таращил глаза на каждую птичку. А Комаль бросала тревожные взгляды на мешочек с камнями на шее сокола. Когда они въехали на дворцовую площадь, девушка приметила несколько суровых стражей у ворот, внимательно следивших за ней.