Практика на Лысой горе

— Соседка? — Кирилл с искренним недоумением уставился на меня. — Ты о чем?

— Э, — реакция искренне удивила меня, — по комнате. Я живу с Ткачук. А ты разве был не с ней?

Он покачал головой:

— Нет. Я вообще жил один.

Пришла моя очередь удивляться. В горле запершило, что аж закашлялся. Картина в голове не складывалась: если Сашка сама недавно заселилась, то почему не сказала ни слова? Да и так уверенно со всем управлялась... Кажется, с закрытыми глазами могла найти нужную книгу или же задёрнуть штору мановением руки. Сил берёт мало, но ориентироваться на местности надо хорошо, иначе можно натворить делов.

— А тебя поселили с женщиной? — осторожно спросил Кирилл, явно верно истолковав моё замешательство.

— Именно, — кивнул я, — даже хуже, со злыдней.

Он вздёрнул бровь, переваривая услышанное.

— Черт знает что, — пробормотал Громов, — никогда такого не видел. Разве ж... — Он резко смолк и прислушался. — Что это?

Откуда-то слева долетел слабый стон. А может, и просто ветер. Голос явно нечеловеческий, но и на зверя не похоже. Сколько не вслушивался, больше ничего не разобрал.

— Кстати, что это за место? — спросил я, отгоняя нехорошие предчувствия.

Кирилл зябко передёрнул плечами:

— Да кто уж разберёт. Напитано мольфарской силой — и то славно. Я когда по Лысогорью пошастал, так понял, что мы можем создать пространственный отрезок, которому никто не сможет навредить. Только место будет почти мёртвым, мольфарская сила вымораживает многое. Наверно, ты и сам почувствовал, что аура тут пустая.

— Заметил, — кивнул я, выпустил дым и легонько закрутил его пальцами. Дым завис воздухе, потом запульсировал. Внутри появилось продолговатое перламутровое семечко, миг — второе. Раздалось раскатистое урчание. Дым повисел в воздухе, а потом резко развернулся и уселся дымным котом мне на колени.

Кирилл тихо засмеялся:

— Молодец, я как-то не додумался так сделать. Да и поначалу совсем сил не было. Я ж из универа почти сбежал. Только на Таню успел охранку дополнительную кинуть. А потом весточку через Трамвайщика посылал.

Я поморщился:

— Эта вредина, которая катается на трамвае по невидимым путям?

Кот на моих коленях успокаивающе заурчал и потёрся головой о мою руку. Я почесал его между ушками, которые слабо удерживали материальную форму, и дымились, словно только что погашенные угольки. Перламутровые глаза довольно прикрылись.

— Он самый, — улыбнулся Кирилл, — собиратель грёз. Трамваев по Полтаве давно не ходит, а какой-то чудак загадал Городовому, чтобы трамвайчик никогда не исчез. Вот и исполнили.

Кот вытянул лапу и потрогал коготками колено Кирилла, словно одобряя его рассказ. Тот рассмеялся и погладил её.

— Через него потом и передал весточку, — вздохнул он, — но пришлось почти сразу же уехать в Киев. Родни у меня нет, надо было срочно искать работу. И знаешь, нашёл. Правда, в обычной школе, читать историю. Но выйти туда так и не смог — пришло письмо от Вия...

— От кого? — не поверил я своим ушам. Чтобы этот хмырь рассылал почту выгнанным работникам? Какая трогательная забота, да только явно это не про ректора ПНУМа.

Кирилл криво усмехнулся:

— Ага, ты сразу сообразил. А я, дурак влюблённый, решил, что Вий передумал. Мозги напрочь отключились просто. Ещё и посмотрел: стоит герб университета, обрадовался. Хотя, конечно, подозрения закрались, но... не до них было.

— А что в письме написали-то? — поинтересовался я.

Где-то вновь раздался призрачный стон, но ещё слабее прежнего. Кирилл не обратил внимания и продолжил рассказ:

— Писали, что Танька вляпалась в неприятности, на неё открыли охоту дражайшие родственнички. И мне нужно поскорее вернуться. Письмо потом в гадюку превратилось и резво уползло. Я только оторопел, помянул Вия парой слов, как вдруг перед глазами потемнело, и рухнул без сознания.

— Мда-а-а-а, — протянул я, — родня у неё ещё та. Приятного мало.

Деревья зашумели, раскачиваемые ветром. Кот недовольно дёрнул ухом и принялся топтаться у меня на коленях. — А дальше как? Очнулся уже здесь?

— Мне повезло, — медленно произнёс он, глянул на меня и криво усмехнулся. Половина лица так и осталась недвижима, от чего стало немного жутковато. — Оказался в этом доме. Поначалу и пошевельнуться не мог. Видимо, тот, кто пихнул меня в портал за Чумацкий Шлях, вытянул слишком много энергии. А потом ничего... отошёл. Лес тут рядом, еду добыть можно. Да и домик нашпигован всякой бытовой магией.

— Может, это дача какого мольфара? — хмыкнул я.

Кирилл слишком резко пожал плечами:

— Не знаю. Вряд ли, разве того, кто совсем не боится Призрачного Цимбалиста. Я как оклемался, вышел разведать что вокруг. Увидел усыпанную звёздами дорогу. Стало и страшно, и жутко любопытно. Сразу пойти не решился, но этак через два часа вдруг сообразил, что вовсю шагаю по этой дороге.

Я покачал головой:

— Неудивительно. Цимбалист как заиграет, так душу всю вытянет. Удрать — ещё та сила нужна.

Кирилл кивнул:

— Вот-вот. Я еле сумел сбежать. Уж так затягивал, чего только не обещал — бррр.

Ответить было нечего, я вернул ему трубку. Попали туда — не знаю куда, что делать — ещё большее не знаю. Конечно, надо как-то выбираться, только как?

— Первое время знаешь, как я мечтал отсюда убраться — у-у-у-у, — Кирилл спрятал трубку в карман. — А некуда, лес тут зачарованный: ходишь кругами туда-сюда, а толку никакого нет. Только и слышен смех Цимбалиста.

Слева снова донеслись стоны, даже еле слышно прошелестел голосок:

— Не могу-у-у...

Котейка на моих ногах вскочил и зашипел. Дымная шёрстка стала дыбом. Мы быстро переглянулись. Ничего хорошего он не предвещал.

— Надо бы сходить посмотреть, — пробормотал я.

— Угу-у-у, — протянул Кирилл, поднимаясь, — сейчас, погоди. За печью тут лежит старенький посох. Сейчас принесу.

— Но...

Договорить я не супел — он унёсся в дом. Даже если на посохе нет защитных чар, то ещё не значит, что его может ухватить любой. Я остро пожалел, что сейчас моя бартка лежит в шкафу общежития. Эх, и весточку Александре не послать, мол, кинь топорик, милая. А ведь кинула бы, злыдня... И ещё как!

Кирилл вышел из дома, неся в руках изогнутую палку из тёмного дерева. Ни тебе резьбы, ни мольфарского порошка, даже клеймо не выжгли.

— Я его недавно нашел, — произнёс он, — никаких чар не наложено, но силы он из пространства черпает. Штучку эту явно мастер делал, только почему-то не подумал её как-то оградить.

Поначалу я не решался брать посох, но потом всё же взял. Ладони чуть обожгло, а потом разлилось приятное тепло. Энергия будто шла из него, пробиралась под кожу и соединялась с кровью. Кирилл с любопытством наблюдал:

— Видишь как. То ли безмерно добрый человек был...

— То ли место это так повлияло, — осенило меня, — не зря напридумывали баек про Чумацкий Шлях.

— Может, — согласился он, — поэтому держи крепко.

— А ты?

Громов криво ухмыльнулся и похлопал себя по бедру, возле его ладони тут же мелькнул еле заметный огонёк.

Брови недоумённо поползли вверх:

— Полог невидимости на бартке? Ты что, везде с ней ходишь?

— А то, — довольно осклабился Кирилл, — лишней никогда не будет. Пошли уже.

Звуки больше не повторялись. Дымный кот увязался за мной. Кирилл только неодобрительно поглядывал на него, но ничего не говорил. Я тоже не умничал: если, не приведи бог, моё создание не растворится в ближайшие полчаса, то надо будет срочно что-то решать. Местечко запросто могло наделить его разумом.

Узкая горная тропка спускалась вниз, к тёмным водам озера. Надо же, только звёзды светят, а так хорошо всё видно. И пейзаж вроде какой-то знакомый. Из-под ноги выскочил камешек, я покачнулся, но Кирилл ухватил меня за шиворот.

— Смотри под ноги, — буркнул тоном старика, что я даже невольно кинул на него взгляд.

И впрямь что-то происходило: Громов сгорбился, шёл медленно, словно было тяжело. Назад не смотрел, а окликнуть почему-то язык не повернулся. Эх, проделки Чумацкого Шляха!

Озеро закрывали заросли кустов, только чуть виднелся поблёскивавшая под звёздными лучами водичка. Раздался шорох, ветки дрогнули. Пролетел стон:

— Не-е-е-т...

Я только крепче сжал палку. На крики о помощи не похоже, но мало ли кто там прячется — может, Цимбалист проказничает? С него станется учудить шалость. Правда, это ему шалость, а мы потом костей не соберем.

Я прошептал несколько слов, однако Кирилл развернулся и зажал мне рот.

— Тише, — шикнул он, — вдруг тут чары против нас обернуться.

— От охранки ничего дурного не будет, — возразил я.

— Знаю, но вдруг она перекинется на...

Он резко смолк. Воздух застыл в лёгких. Раздвинув чёрные ветви, к нам медленно выползало мертвенно-бледное существо.

Мы с Кириллом медленно попятились. Существо замерло, белесые длинные пряди его закрывали лицо. Оно издало гортанный вопль, я вздрогнул. Голова вдруг закружилась, кровь вспыхнула огнём, даже захотелось глянуть — не разжёг ли кто рядом костра?

Длинная белая рука существа потянулась к Кириллу. Он шагнул назад и вдруг так и замер, с едва приподнятой ногой. Согнутые пальцы прошлись по его ступне, существо вдруг злобно зашипело и отпрянуло.

— Закоханый[10], — разобрал я слово и замер от внезапно возникшей догадки. Неужто прыстрасник? Дух плотских утех и потерянных душ? Не поверил бы вовек, что он может выглядеть столь мерзко, но голова кругом, пьяно-шальное состояние и, кхм, чёрт... возбуждение. Будто смотрю не на белокурую сестричку девочки из 'Звонка', а настоящую красавицу.

Шипение повторилось и резко оборвалось. Кирилл рухнул без чувств, прыстрасник потянулся ко мне.

— Чистый, свежий, — выдохнул он, — еда...

Последнее слово отрезвило, да так, что я с размаху треснул прыстрасника по голове. Удар вышел вскользь, миг — возле меня стояла обнажённая красавица. Белокурые волосы мягкими волнами спадали до бёдер, алые губы улыбались, в глазах — все звёзды Чумацкого Шляха. Нежные руки обвили мою шею, дыхание обожгло скулу.

— Так как, красавец? Прогуляешься со мной до озёра? Искупаемся при свете луны?

Не смотри, не смотри ей в глаза, мольфар, если жить хочешь. А жар-то от тела идёт огого! Так бы сжал покрепче, впился в губы... Какое там озеро? Здесь тоже ничего, трава мягкая, ночь на дворе, хоть и прохладно, а, да неважно! Всё равно есть как согреться.

Проворные пальцы начали расстёгивать мою рубашку.

— Никогда мне таких не встречалось, — дурманом лился мурлыкающий голос, — только тебя и ждала, уж растеряла всю надежду.

Я шумно выдохнул и оттолкнул её.

— Сгинь.

Сияющие глаза широко распахнулись, она охнула, полные груди приподнялись при вдохе. Гибкие руки вновь коснулись меня.

— Сгинь, чтобы глаза не видели, уши не слышали. Сгинь, чтобы и следа не осталось, — тихо произнёс я заклинание — простенькое, но в таком месте точно беды не навлечёт, только слова и конкретное указание. — Сгинь, будто не являлась.

Посох вспыхнул бордово-красным светом, прыстрасник вскрикнул и закрыл руками голову.

— Нет! Пощади-и-и-и! — завыл страшным голосом. — Прошу!

Посох сам рванул вперёд, утягивая меня. Ткнулся в белое тело, прыстрасника окутало пламя, душераздирающий вопль заставил содрогнуться. По мне словно пропустили электрический ток, посох выпивал силу из существа, но отпустить его не получалось — руки будто приклеились.

Яркая вспышка заставила зажмуриться, ударная волна сбила с ног. Я упал на землю, пребольно стукнувшись затылком. Попытался встать, но ноги не слушались. Сознание вдруг заволокла тьма; последнее, что я услышал — затихающий, полный ненависти шёпот:

— Пр-р-р-р-роклинаю. Получи сполна, мольфар-р-р-р-р... Никогда ты её не найдёшь, никогда с ней не будешь. Пр-р-р-роклинаю...

Пробуждение всё же пришло. Но приятным его назвать никак было нельзя. Голова раскалывалась, бок саднил. Я поморщился и приподнялся. Боль прострелила затылок, охнув, потёр его. Мда, уж. Нехорошо приложился, теперь бы ещё проверить, что с Кириллом.

Прыстрасника нигде не было. Я покосился на валявшийся рядом посох. Хороша штучка, ничего не скажешь, однако. Высасывает энергии без возможности восстановления. Ну и ну. Потянулся было за ним, но пальцы замерли, почувствовав шедший от дерева холод. Странно. После того, как втянул энергию, наоборот должен гореть огнём. Нахмурившись, я медленно поднялся, стараясь не делать резких движений.

Кирилл лежал там, где упал. Я двинулся к нему, но резко замер. Его окружала какая-то тонкая чёрная грань, будто кто-то разлил нефть, а потом прикрыл её стеклом. Я осторожно подошёл, в нос ударил острый запах, по коже пробежал холодок.

О боже, магия злыдней! Но откуда здесь?

Кто-то неподалеку тоненько захихикал: мерзко, неприятно, аж холодный пот прошиб. Мол, я тебя вижу, а ты меня нет. Я товарища твоего злыдневской плёнкой окутал, а тебе его не вытащить.

— Кто здесь? — выкрикнул я, понимая, что совершил глупость. Не захотят — не ответят. Хихиканье смолкло, совсем рядом что-то прошуршало, меня с силой толкнули в бедро. Я пошатнулся, но чудом удержался на ногах. Собрал энергию, сплёл пальцы, между ними засиял изумрудно-зелёный шар. Пространство вокруг осветило, выхватило чернильную тень, тянувшуюся к Кириллу.

— Убирайся прочь! — рявкнул я и швырнул в неё шаром.

Тень отпрянула, но шар взорвался, обдав её снопом искр. Она кинулась ко мне, но я увернулся. Под пальцами вновь мягким огнём защекотал кожу зелёный огонь.

— Уби...

Тень вдруг закружилась смерчем, вбирая в себя зелёный свет, стала выше и шире. Сквозь тьму я внезапно разобрал оскаленную пасть и мерцающие глаза-угольки: злые, отчаянные. Тень выпустила чёрную паутину, швырнула её в меня, но наткнулась стену зелёного пламени. Я усилил поток энергии, кинул защитный купол на Кирилла.

Концентрация злыдневской магии стала сильнее, я почувствовал, как в тело впиваются миллионы иголочек. Сосредоточился и зашептал заклинание. Но с губ слетел не человеческий голос — по Чумацкому Шляху разлетелся скорбный плач трембиты. Он становился громче, пробирал до костей, поднимался всё выше и выше, словно к горной вершине. Пальцы окутало приятное тепло, зелёный огонь ворвался в бешено крутившийся смерч и испепелил его на месте.

Ноги подогнулись, и я рухнул на колени. Лоб взмок, пришлось его вытереть рукавом, попытался подавить мерзкую дрожь. Заклятье 'Голос трембиты' — ещё та зараза. Сил жрёт неимоверно, но, конечно, и результат даёт что надо.

Я подобрался к Кириллу. Грудь вздымается, дышит. Значит, порядок. Похлопал по щекам, он с трудом разлепил глаза:

— Просыпайся, спящий красавец.

Он поморщился и невольно потёр щеку.

— Поосторожнее.

— Ну, звыняй, что не поцелуем, — хмыкнул я и помог приподняться. — Знаешь, пока ты тут в отключке валялся, мне пришлось вырубить и прыстрасника, и злыдня.

— Злыдня? — Кирилл недоумённо уставился на меня.

— Ага. — Я зажёг маленького светляка и легонько подкинул его в воздух. — Смотри, что тут вокруг. Да и сам сейчас магию почуешь.