Некромант

— Чем тебе не угодил этот малец?

— Тем, что он грязный крылатый выродок, такой же, как и все его племя!

— Что, и мою душу сожрешь, чудовище?

— С превеликим удовольствием, если ты не заткнешься, выкидыш Мельтрары!

— Как смеешь ты оскорблять мой народ и Владычицу Ночи, мразь!?

Очень хотелось, как он и предположил выпить его душу. Но этого я себе позволить не мог, потому просто ударил его кулаком. Он вскрикнул и схватился за нос в попытке остановить хлынувшую кровь.

— Я требую сатисфакции! — прокричал он гнусаво. Отлично! Теперь я его точно убью, и даже международного скандала не будет. Это ведь он требует дуэли, а не я.

— Ваше право, господин посол. — а я даже и не заметил, как поблизости оказался король.

— За час до рассвета, на пустыре перед восточными воротами Арда. — спокойно и не скрывая довольной, даже злорадной улыбки, предложил я. — Оружие?

— Будем сражаться в рукопашную!

— Что, хочешь задушить меня голыми руками? — по взгляду понял, что так и есть, — Думаешь тебе это удастся?

— И магия, — добавил крылатый.

— До первой крови? — предложил толерантный Грей.

— До смерти! — мы с лиссаром ответили хором.

— Нет! — с королем, конечно, не поспоришь.

И я, и этот выродок, посмотрели на Ромина. Он был совершенно невозмутим, будто мы тут не о дуэли договаривались, а о совместном чаепитии.

— При всем уважении, я не могу позволить вам убивать друг друга. Поединок продлится до признания поражения, либо потери сознания одного из дуэлянтов.

Глава 6.

Мне было восемьдесят девять. Как теперь я понимаю, тогда я был непозволительно счастлив. Я жил в столице, курировал Школу Некромантии, которую создавал еще учитель моего учителя. И как мог портил кровь Ордену Жизни и Света.

У меня была любимая женщина. Она не была моей женой, хотя я ей и предлагал. Чтобы жениться мне пришлось бы отказаться от титула, ведь она была простолюдинкой, но Фелин не позволила. У магов другая мораль, и отсутствие свадьбы не смущало ни нас, ни наших друзей.

У нас были дети. Дочь Лира оказалась целительницей, а сын Райдем — некромантом, как и я.

Именно в тот год лиссарам приглянулись земли в долине реки Гертэи. И хотя я никогда не интересовался делами своего герцогства, через которое протекала эта самая река, остаться в стороне не мог.

Лире тогда было двадцать пять, а Райдему двадцать два. Они тоже хотели защищать страну вместе со мной, плечом к плечу. Я не пустил.

Война. Больше сотни лет прошло, а все стоит перед глазами мир наполненный болью, кровью и разрушительной магией. Лиссары были беспощадны к врагам. Никто не вызывал у них жалости. Ни женщины, ни дети, ни простые воины, и тем более маги.

Деревни и города, сожженные дотла. Растерзанные тела людей. Немногие выжившие с дикими глазами, сошедшие с ума от ужаса, повторявшие каждую минуту, что их преследуют демоны.

Уже тогда я возненавидел этих крылатых тварей. Хоть я и сам не отличался человеколюбием, но то что они делали, было за гранью даже моего понимания.

Я был командующим Ардского подразделения и всегда шел впереди своих войск. Глядя на методы крылатых, я не испытывал ни малейших угрызений совести используя против врагов самые сильные, самые страшные заклинания. Я десятками поднимал мертвых, даже самих крылатых, заставляя их сражаться со своими живыми сородичами. Я призывал таких потусторонних сущностей, которые не явятся никому и в самых страшных снах. Среди лиссаров, да и среди своих меня прозвали Смертоносным.

Шел третий год войны, когда я получил письмо от Фелин, в котором говорилось, что мои дети, Лира и Райдем сбежали. Не сложно было догадаться, что они отправятся куда угодно, кроме моего подразделения. Знали, что я сразу же завернул бы их домой. Еще и охрану приставил бы.

Сначала я разослал всем командующим запрос, но отовсюду получил один и тот же ответ, что среди добровольцев моих детей не было. Тогда, передав командование Грейлину, я отправился искать их лично. Начал с востока, так как истоки Гертэи были ближе от моего герцогства, чем западный фронт. Рассудил так, что искать тех, кто прячется, прямо у себя под боком, мало кому придет в голову. А детки мои совсем не глупы. Но и не настолько наглые, чтобы сунуться в ряды моих солдат, замаскировавшись.

Но мои дети оказались умнее меня. Или же наоборот, учитывая их побег, намного глупее, чем я о них думал. Они отправились в небольшое графство на самой границе с Проклятыми землями и присоединились к войскам местного графа. Коня я гнал нещадно. Увы, в то время магов пути, или навигаторов, было не так уж много и передвигаться мне пришлось обычным, человеческим способом. Может быть из-за этого я прибыл слишком поздно. А может быть, так было суждено.

Граф не принимал личного участия в сражениях, отсиживаясь в своем шатре. Естественно, о моем прибытии он узнал еще до того, как я слез с коня. Он встретил меня с радушной улыбкой, предложив вина. И следом совершил главную ошибку в своей жизни.

— Вы, наверное, приехали за своими детьми, я Вас понимаю...

Я не дослушал его до конца, перебив. Мой голос был мрачен, как и все мое состояние. А осознание того, что он знал, но все равно не сообщил мне, привело в ярость.

— Ты знал!

— Что, простите? Конечно я знал, не мог не узнать Ваших детишек! Но они представились другими именами, так что официально...

— Ты ЗНАЛ! — я подошел вплотную и взял графа за горло, чуть приподняв над землей.

Никто не смеет играть со мной! И этот человек совершил последнюю ошибку в своей жизни.

— Где они! — закричал я.

— Я не знаю, наверное, сражаются! — прохрипел граф, задыхаясь, — я определил их в четвертую роту и с тех пор не видел!

Я не стал тратить время на эту падаль. Только выходя из шатра запечатал его заклинанием, чтобы никто не вышел и не вошел. А сам отправился на поле битвы. В этот момент она уже заканчивалась. Лиссары отступали. Я поднял сотни две трупов и отправил им вдогонку, чтобы это отступление, не дай Творец, не оказалось обманным маневром, как они часто любили делать.

Воины шли в лагерь, целители и знахари искали раненых. На мертвых же просто не обращали внимание.

Я метался среди людей пытаясь отыскать Райдема и Лиру, спрашивал, не видел ли их кто. Через час, или может больше, я нашел свою дочь. Точнее ее тело и рядом, отдельно, голову.

Позже я узнал у ротного, что Райдем погиб еще раньше, около недели назад. И теперь я даже не знал, где его могила.

Славы захотели, почестей, народной любви. А теперь никто уже не узнает их имена.

Я не отвечал на письма Фелин. Я не знал, как сказать ей, что наших детей больше нет в живых, тем более на бумаге. Да и вообще, на следующие семь месяцев, до самого конца войны, я как будто выпал из реальности. В голове все время была лишь одна мысль: "Убить! Убить как можно больше этих тварей!"

Именно в тот период я получил второе свое прозвище и стал именно тем чудовищем, каким, как оказалось, меня до сих пор видят лиссары. Пожиратель душ.

В то время я почти не спал и не ел. Тратил резерв до последней капли. И чтобы не свалиться замертво от истощения и не тратить время на восполнение магии мне нужна была энергия. Очень много энергии. И чужая душа как нельзя лучше подходит для поддержания сил. Но вопреки мнению многих, поглощение не доставляет ни малейшего удовольствия. Напротив. Чужая душа сопротивляется изо всех сил, пытаясь сохранить свою целостность. И это доставляет невероятную боль.

Но я все продумал до мелочей и пополнял свой резерв, не уходя с поля боя. Найти жертву не составляло проблем, но всегда лучше, если это был лиссар с даром — энергии больше. А дальше все еще проще. Повалить жертву на спину, воткнуть мечи в плечи, чтобы буквально пригвоздить к земле. Вызвать пентаграмму, призванную ослабить ауру жертвы. Остатками своей магии дотянуться до души и перетянуть ее в себя. А те пять-десять минут, что я корчился от боли, меня охраняли заранее поднятые мною личи.

Со стороны ритуал смотрелся, наверное, весьма зловеще. Ведь перетягивание души происходит через рот. Благо непосредственный контакт не нужен, а то пришлось бы целовать всех своих жертв. Ну и конечно же теряющий содрогается в жутких конвульсиях. Лишаться души, мягко говоря, не очень приятно. Никогда в жизни мне не удавалось больше так быстро и легко забрать чью-то душу, как в день смерти матери. Ответа на это я, увы, так и не нашел.

Но вот война подошла к концу. Тервия победила, отбросив врага в горы. Пришло время возвращаться домой.

Я не мог смотреть в глаза Фелин, когда говорил ей о смерти детей. Сначала она не поверила. Потом долго плакала. Несколько дней. А потом впала в прострацию. Почти все время спала и практически ничего не ела. А тут еще активизировался Орден, очнувшийся после войны.

На меня навесили прорву всевозможных обвинений и потребовали у короля моей казни. Но за меня вступился принц Ромин, которому мне посчастливилось спасти жизнь на поле боя. Начался многодневный и очень нудный судебный процесс. Меня не арестовывали, но на каждом заседании было необходимо мое присутствие. Вернувшись, однажды, с такого, я застал Фелин повешенной.

Она была еще теплой. С трудом, но мне удалось ее воскресить. С тех пор я не оставлял ее одну. А когда меня не было, с ней оставался Грейлин.

Но Фелин все равно меня покинула. Меня тогда уже арестовали, ведь, как ни прискорбно, обвинения Ордена были отнюдь не беспочвенны, черную некромантию я действительно активно использовал, и души крал, и людей воскрешал, и сущностей с нижнего плана призывал, и много еще чего делал запрещенного. Кроме прочего я все-таки отправил к праотцам того графа. Так вот, когда меня уже переправили в эту треклятую башню, Фелин сделала это снова. Она заперлась в комнате, навесила множество щитов, даром, что не боевой маг, и вскрыла себе вены. Пока Грей к ней прорывался, она истекла кровью. А меня, чтобы снова воскресить, рядом не было.

Как я не последовал следом за любимой, не знаю. Но как-то выдержал. Вскоре после освобождения я почувствовал смерть брата. Также как чувствовал смерть Фелин, Лиры и Райдема. Просто, когда ко мне пришло понимание, что сын мертв, я не поверил. Не хотел верить.

Вот ведь ирония судьбы! Я сильнейший некромант своего времени. Мне столько всего подвластно, что не перечесть. И все равно, я не смог удержать в этом мире тех, кого я любил.

* * *

До рассвета было еще полтора часа, а у восточных ворот города Ард уже собралась толпа. Почти все, кто присутствовал на балу, а кроме того, любопытные горожане, незнамо как прознавшие о намечающемся событии, были сейчас там. Был там и король, восседавший на принесенном специально для него из Волчьей Норы кресле. Рядом с ним, облокотившись на спинку, стоял придворный маг. Они тихо о чем-то переговаривались. Королева-мать отсутствовала. Она, сказавшись усталой, что не удивительно для ее возраста, отправилась домой, в столицу.

Обычно, на этом пустыре останавливались шедшие этой дорогой караваны, и земля была здесь до того затоптана, что даже трава не росла. В центре толпы образовалось почти идеально круглое свободное пространство, подсвеченное магическими огнями по периметру, где уже стоял один из дуэлянтов. Лиссар старался ни на кого не смотреть и нервно подергивал крыльями. Теперь, немного остыв после ссоры, он понял, что Заклятый враг всего его народа, Пожиратель душ намеренно провоцировал его.

Вскоре появился и герцог. Он шел сквозь толпу, разрезая ее как горячий нож масло, за ним следом, сосредоточенный и угрюмый шел Грейлин Дерт. Арден же напротив был воодушевлен предстоящим боем. Его глаза светились неприятным потустороннем огнем, а губы растянулись даже не в улыбке, а в презрительной усмешке.

— Впервые на моей памяти у дуэли столько зрителей. — Грей говорил тихо, будто сам с собой. Но Арден, конечно, слышал. Хоть и оставил реплику друга без ответа.

А что еще можно было ожидать от людей? Будь то плебеи или аристократы, всеми движет любопытство. А тут такое событие! Дуэль двух магов, да один из них лиссар, да все это еще и с одобрения короля! Такое пропустишь — всю жизнь жалеть будешь!

Но вот Арден остановился напротив лиссарского посла и с той же усмешкой стал засучивать рукава своей черной рубашки. На нем были темно-коричневые разношенные кожаные штаны и подбитые серебром сапоги. Глядя на облачение оппонента лиссар пожалел, что не сходил порталом в Лардию переодеться. Все-таки нынешняя мода совершенно не подходила для ведения боя. Чего стоя только туфли на каблуке, хоть и небольшом. Да и штаны ренгравы, которые на самом деле больше напоминали юбку. Надо сказать, мрачноватый крылатый лиссар вообще смотрелся достаточно комично во всех этих одеждах в пене кружев и рюш.

— Господин посол, у Вас есть секундант? — выйдя чуть вперед Ардена спросил Грей.

Лиссар не отреагировал на вопрос продолжая неотрывно наблюдать за некромантом. Но от толпы, делая шаг вперед, отделился эльф, показывая тем самым, что взял эту роль на себя.

— Что ж, тогда приступайте. — обратился маг к дуэлянтам.

— Грей, будь любезен, — голосом, полным ядовитого сарказма, проговорил Арден, — огради наблюдателей щитом.

Грейлин кивнул, Георг же ударил себя по лбу. Как он мог забыть про щит? Ведь дуэль магическая, а вокруг столько людей! Спустя несколько секунд площадку, на которой стояли посол и некромант, окружил прозрачный, чуть мерцающий белым и голубым, купол. В тот же момент лиссар сорвался с места. Он уже поборол страх, и осталась только решимость. Он ни за что не сдастся. Этим он опозорит не только себя, но и весь свой Род. Во что бы то ни стало он должен победить. Пусть не убить, но опозорить, унизить, растоптать этого монстра!

Резкий взмах крыльями, и вот он уже наносит удар сверху. Арден даже не смотрел в его сторону, продолжая заниматься своими рукавами, но в последний момент сделал скользящий шаг в сторону, одновременно разворачиваясь. Атака лиссара прошла мимо, он сгруппировался и сделав кувырок на земле встал и тут же развернулся лицом к противнику. Его лиловые глаза с вертикальным зрачком налились яростью, радужка заполнила весь белок, на руках чуть удлинились и без того опасные острые когти темно бардового цвета.

Снова атака, лиссар попытался задеть мага за горло когтями, но вновь тщетно. На этот раз Арден не стал уворачиваться, а лишь чуть-чуть отстранился и перехватил когтистую руку, вывернул ее и наотмашь ударил лиссара по лицу тыльной стороной ладони. Сразу же, не давая нелюдю опомниться, последовал удар ногой с разворота прямо серебряной набойкой сапога. Лиссар упал на землю, но тут же откатился в сторону, чтобы не получить ногой уже в живот, и встал. Он снова бросился в атаку, замахнувшись правой, но ударил левой. В этот раз удар достиг цел, стирая наконец с лица мага его гадкую усмешку.

Далее последовала целая серия ударов, а учитывая, что лиссары намного сильнее человека, у некроманта уже должны были быть сломаны как минимум шесть ребер, разорвана селезенка и сломана, ну или по крайней мере вывихнута челюсть. Но ничего этого не было. Увидев недоуменное лицо крылатого, некромант искренне, но от того не менее зловеще рассмеялся. Перейдя на магическое зрение лиссар разглядел тончайшую сеть зеленоватых силовых нитей, оплетающую все тело герцога. Причина его неуязвимости стала ясна, как день.