Распустил некролитов, охранявших мой покой, и забрался на коня. Можно было и расслабиться после концентрации в фургоне. А что расслабляет сильнее, чем постоянное напряжение в другой сфере деятельности?

Вернулся на своё привычное место в армии — чуть позади центра построения. Моя спутница была там же.

Ирена сразу встретила меня в штыки. Злобный взгляд, напряжение, царившее в воздухе, почти материальные мысли из-за их тяжести. Ничего нового, по сути. В Болотах всегда так бывает, выполнишь задание или нет.

— Доволен? — Выпалила она.

— Почему я должен быть доволен?

— Ты убил столько людей... — Она тут же поправилась. — Гномов. Принёс их в жертву своим тёмным богам и доволен?

Я вздохнул.

— Никаких тёмных богов не существует.

— Тогда почему? — Она не отступала. — Я не вижу причин, по которым ты бы всех их уничтожил. Значит, здесь замешаны боги и она тебя заставляют.

Что на неё нашло на этот раз?

— Я уже говорил, что гномы могли напасть в спину.

— Они бы не стали. Они не самоубийцы!

— Но ведь твои же собственные соотечественники нападали на меня.

Она отвернулась, уставившись на гриву коня.

— Мы думали, у нас есть шанс. Но гномы — не такие!

— Этим гномам некуда было бежать. Со всех сторон враги, да ещё я пришёл. Они взяли оружие и приняли смерть достойно.

Она помотала головой. Зачем? Своим мыслям что-то показать?

— Зачем ты их убил? — Спросила она более тихим голосом.

Я начал выходить из себя.

— Я же сказал! Они могли ударить в спину!

Она странно кивнула. Будто размышляла, согласиться или нет. Но и ведь она не согласилась со мной, я точно это видел — значит, с чем-то другим у себя в голове?

— Я не верю, что в этом причина.

— Я уничтожил твой город — это для тебя не доказательство того, что я поступаю так всегда?

— Нет. — Она снова помотала головой. А потом подняла взгляд на меня. Злости в глазах уже не было. — Я вижу, что ты не злой. Добрый. Но при этом вижу, что ты делаешь с врагами.

— Они — враги. Противники, жаждущие твоей смерти. С ними можно.

Она сказала твёрдое "нет".

— Тебе что-то мешает быть полностью добрым. — Проговорила она через некоторое время. — Скажи, правда никаких богов не существует? Может, есть какой-то злой колдун, что тебя подчинил себе?

Ну вот, теперь сказки выдумывать начала.

Что она вообще возомнила? Я — добрый? С чего она вообще это взяла?

Это же нормально, что военачальники заботятся о своих солдатах, что люди заботятся о своих близких. И так же нормально, что врагов, противников уничтожают. Я не вижу здесь ни зла, ни добра. Это правильно. Так нужно поступать.

Я так и поступаю.

Но в её стране всё по-другому. Для них важнее добро или зло поступка, а не то, что это правильно. При этом они вовсе не понимают, что добро и зло в представлении можно повернуть так, что они поменяются местами. С этими понятиями можно творить всё, что вздумается. Жестокий тиран вполне может считаться образцом света и добра, если он выпячивает вперёд свою добродетель, тщательно заметая следы за своими преступлениями. И наоборот, герой, спасший тысячи жизней, может считаться аватаром зла только за то, что он убивал таких любимых людьми тиранов.

С понятиями "правильно" и "неправильно" таких глупостей нет. Делаешь так, как надо — значит, всё хорошо. Воруешь, насилуешь, убиваешь вопреки закону — значит, ты свернул куда-то не туда.

Без понятий добра и зла жить правильнее. Значит, это хорошо.

— Я не добрый и не злой. — Вздохнул я. — Я просто поступаю так, как считаю правильным.

— Ты добрый. Просто почему-то заблуждаешься в своих мыслях.

Я хмыкнул. Она оторвала взгляд от коня и посмотрела мне в глаза.

— Я хочу тебе помочь.

Я улыбнулся. Мне не нужна помощь. Но...

— Тогда делай то, что я тебя попросил. Запоминай всё, что увидела. И записывай. Это будет твой самый лучший способ помочь мне. Хорошо?

Она кивнула. А затем отвернулась от меня и отошла подальше.

Я начал понимать её мотивы. Всё те же добро и зло. Во имя добра, во имя своей веры она должна наставить меня на путь истинный... или как-то так. Неважно. Суть в том, что она увидела во мне крупинку добра и пожелала развить её.

Мне её жалко. Она не понимает, что добра и зла нет.

* * *

Я был всё ближе и ближе ко встрече с ярлом. Вокруг мелькали укрепления и разорённые деревни. И гномы, спрятавшиеся в них и злобно глядящие мне вслед. Но они не нападали.

Значит, это войска ярла, а не повстанцы.

Ярлы.

На самом деле всё их величие нельзя просто описать. Гениальные правители, которые способны проигрышную войну превратить просто в белый мир а то и заставить врага сдать позиции. Сильные военачальники, победой над которыми могут похвастаться единицы. Могущественнейшие маги, чьей силе не способны противостоять маги людей (кроме некромантов, но это неизвестно. Битв между некромантами и ярлами не было никогда) и гномов, обладающие похожими силами. Непобедимые воины, которых один на один способен убить только величайший из героев.

Идеальные существа, в двух словах.

А ещё они по-настоящему способны воевать с эльфами. Не быть глупыми героями, которым эльфы позволяют умереть с честью, а настоящими соперниками, умеющими заворачивать войну в нужную им сторону.

Неудивительно, что гномы их с радостью приняли. Ведь сами гномьи правители — ярлы, потерявшие свои титулы и давшие имя этим великанам — были едва ли способны к такой эффективности.

Записи говорят о том, что на той стороне гор гномов, где они просто боятся селиться, существуют создания ужасной силы, которым самые могучие из гномов просто не помеха. Но эти твари никогда не покидают своих угодий, и живут только за горами.

Бесконечная снежная равнина, без гор или впадин, без воды и тепла. Просто вечная зима без конца и края, где обитают чудовища.

И оттуда пришли ярлы. Великаны, внешне напоминающие людей и гномов. Должно быть, они и были когда-то людьми — или их с гномами общим предком — но почему-то выросшие в размере. А вот здесь таится загадка — гномы, как и народы людей, живущие на севере, становятся меньше, а ярлы наоборот стали больше.

Никто не знает этого, кроме самих ярлов, но те молчат о своём прошлом. Возможно, в ледяной пустыне кроется тайна их уничтожения, которую они просто не намерены раскрывать не перед кем. И никто, даже самые преданные гномы, не имеют права селиться на северной стороне гор. Якобы из-за опасности — но я-то знаю истинную причину.

Эльфы правили на землях гномов несколько десятилетий, подавляя бесчисленные восстания и междоусобные войны, вызванные самими же эльфами. А тут с гор спускаются тысяча великанов, играючи уничтожающая огромные армии эльфов и их рабов. А затем они пришли в города и показали себя во всей красе, рассказав о себе и мире за горами.

Рассказы тянулись днями, а результатом них стало то, что гномы, наслушавшись о жизни и силе великанов, дали им всем титул ярлов и поставили править над собой.

Кажется, что гномы были одурманены, но это вовсе не так. Сотрудничество было невероятно эффективным. Даже если ярлы жертвовали кем-то из гномов, это помогало остальным. Никто и никогда не умирал впустую, все знали, что их смерть не будет напрасной. Гномы начали процветать.

Эльфов выгнали с гор и у них даже отобрали множество земель на равнинах. И, что самое интересное, ушастые ничего с этим не могли поделать. Ярлы были слишком сильны.

А здесь идёт вторая часть описания великанов.

Они не боятся смерти. Казалось бы, что это значит? Просто то, что они станут бросаться в самоубийственные атаки, их будут убивать одних без всякой охраны, зажав со всех сторон и тому подобное?

А вот ни черта.

Достаточно всего лишь представить себя на месте эльфов. Что нужно эльфам? Власть и ресурсы, потому что они хотят жить и жить красиво и в роскоши. А ярлам это не нужно. Ну, и как предугадать действия этих великанов, если они просто думают совсем другими категориями? Невозможно. Война с ярлами — война вслепую. Для эльфов. Люди же смотрят на задачи проще, глядя не на весь айсберг, а только на его надводную часть. Не так эффективно, но против ярлов работает. Кажется, что работает.

Их изначально была всего лишь тысяча. Сейчас не более двух сотен. Кажется, что они значительно потеряли в силах?

Всем казалось, а получилось, что всё совсем не так.

Ярлы не рожают детей, хоть среди них есть и женщины, и мужчины. Но это не имеет никакого значения, если ярлы не теряют душ.

По крайней мере, так это описал пребывавший в Тирисе посол ярлов. Заключается это в том, что душа погибшего ярла попадает в тело ещё живого ярла и остаётся там навсегда. Когда умрёт новое тело, уже две души попадут в третье тело.

Что это даёт ярлам? Очевидное увеличение магической силы, мыслительных способностей и даже почему-то физической силы.

И сразу все войны, в которых погибало множество ярлов, становятся просто детской игрой. Ярлы банально ничем не рисковали. Что такое жизнь для существ, которые могут найти себе другое тело после смерти? Ничего, просто пустота. А прибавьте к этому то, что ярлы не могут умереть от старости, так и вообще вся жизнь для них есть пустой звук.

Вечные твари, которых ничего не берёт. И даже смерть одного из них совсем ничего не значит, ибо усилит остальных ярлов. Сила ярлов со временем никогда не уменьшается — только увеличивается. Воистину непобедимый народ.

И более того, ярлы верят в то, что когда останется всего лишь один из них, случится рождения нового бога. Сила тысячи ярлов в одном теле — разве это не огромная мощь?

Люди этого не знают. Эльфы догадываются.

В этой бесконечной войне с гномами побеждают гномы — потому что с каждым умершим ярлом рождение бога становится всё ближе.

Забавно выглядит война, в которой люди пытаются убить ярла-военачальника, командующего наступающими гномами. Люди просто отсрочивают неизбежное поражение этими методами.

И самое интересное, что люди пытаются подражать ярлам. Они считают, что им нужно не бояться смерти, чтобы суметь победить тех, кто по-настоящему её не боится. Но даже такой самоотверженностью им не добиться победы. Силы изначально неравны. Проигрышная ситуация, в которой люди даже и помыслить не могут, что нужно действовать совсем по-другому.

Но ведь они для того и люди, чтобы никогда и ни при каких обстоятельствах не искать союзников, верно? Только они добрые, все остальные, занявшие все четыре стороны света, являются злом. С ними не может быть союза.

Впрочем, вернёмся к ярлам.

Живут две сотни ярлов, в каждом из которых пять ярлов. Раньше ярлам приходилось ютиться по несколько штук в одном городе, в одной армии, по-настоящему мешая друг другу — но даже тогда они побеждали. Сейчас ярлов ровно столько, сколько нужно для эффективного управления. То есть сейчас самое сложное время для всех остальных, пытающихся сражаться или хотя бы противостоять власти великанов. В будущем будет несколько проще — ярлов не хватит на всю их империю. Но затем родится бог, и любая война станет бесполезной.

Почему некроманты, вернее, Тирис союзничает с ярлами, даже при возможности получить непобедимого врага? Потому что сейчас самое сложное время. К тому же, мы с гномами по разные стороны света друг от друга — просто негде пересечься. И потому мы лучшие союзники.

Без сомнения, союз будет разорван как только ярлы усилятся слишком сильно. Пройдёт некоторое время, но это всё же случится. Но и тогда мы, некроманты Тириса в частности и Южных Болот вообще будем сильнее ярлов.

В отличие от людей центра мира, некроманты могут предвидеть. Это не особая сила или магия — просто способность размышлять, не ограниченная ничем.

* * *

До самого города-крепости нам не чинили препятствий.

Криппенфорг был вмурован в гору — но я уверен, что и в самой горе множество комнат и тоннелей. Просто потому, что здесь жить просто невозможно. Город занимал один из склонов горы. Узкие улочки и одна большая от ворот, тянущиеся к пику горы, на котором был взгромождён замок. Казалось, что для падения ему достаточно всего лишь толчка — но это была просто иллюзия. Со всех сторон замок окружали разные приспособления, служащие для поддержания замка.

И, судя по всему, замок был украшением. Красивой и могущественной резиденцией правителя, которую очень легко разрушить. Для осады это строение не было предназначено, потому что остальные укрепления, внизу и на самой горе, были более чем крепкими, чтобы сдержать десятки тысяч солдат.

Местность вокруг была застроена стенами и испещрена рвами. Узнать, как выглядело это место раньше, до ярлов, было просто невозможно. Здесь не было природы как таковой — просто бесконечные укрепления и ловушки, которые можно защищать целую вечность, отходя от одной стены к другой, от той — к третьей, но даже тогда до городских стен будет очень далеко.

Эту крепость нельзя взять просто потому, что не оставили способов для этого. Она не предназначена для взятия, и потому её нельзя захватить. По крайней мере, снаружи.

— Красиво. — Промямлила Ирена рядом. — Как это можно было построить? Это же невозможно!

— Ты недооцениваешь этот мир. — Я усмехнулся. — В нём есть чудеса и ещё чудесатее.

Я мимолётом указал на механическую руку. Ирена нахмурилась.

— А при чём здесь это?

— Да нет, не при чём. — Я покачал головой. — Просто на моей родине есть вещи куда более красивые, чем этот город. И рука — доказательство тому.

Она улыбнулась, но не поняла.

— Покажешь?

Неожиданный для меня вопрос. Я совсем не предполагал его.

— Сначала нужно выжить. — Уклончиво ответил я.

Но намекнул, что, возможно, это случится. На этот раз Ирена поняла.

Дипломатично оставил свою армию за воротами крепости, разместив её прямо на камнях ниже города. Получились многочисленные группы зомби, спрятавшиеся за внешними укреплениями Криппенфорга, лагерь некролитов с командующим в нём Никеем, лагерь лучниц, охраняющих обоз, и ещё один лагерь вампиров на просторном местечке подальше ото всех.

С собой я взял Пальмисского, Нишскую, их личных телохранителей (если можно назвать телохранителями этих личностей) и Ирену. Получилась группа в десять человек — в самый раз. Большего и не надо.

Мы встали перед воротами.

— Не впечатляет. — Заявил Пальмисский. Ему поддакнули телохранители.

Ирена не согласилась, и у них с вампиров завязался спор. На мой взгляд, ворота вполне соответствовали крепости и не выделялись из неё. Отличное дополнение к образу города — и не более того. Такая же массивная, грубая и просто сильная. Образец искусства гномов — ценителей практичности. Странно, что они вообще решили построить для ярла замок на пике горы.

Ворота с гулом открылись, заткнув говоривших на полуслове. Медленно, красиво и с какой-то ненужной эпичностью. Но она была непреднамеренной — просто ворота были сами по себе такие. Побочный эффект, который очень хорошо характеризует картину.

А ещё я заметил, что гномы никак не участвовали в открытии врат. В самих дверях и в стенах были видны множественные механизмы, какие-то знакомые, какие-то неизвестные, но в целом позволявшие сложить общую систему. Но Тирис гномы не переплюнули — усложнили уже существующую конструкцию, увеличили её в размере, но ничего нового не придумали.