Фурия

Мы все трое в немом изумление, переглянулись, и вышли из палаты.

— Я все таки с ней сегодня побуду, мне все равно делать нечего. Вечером Вить, за мной заедешь?

— Нет, Федя обещал тебя сегодня к себе забрать, а у меня другие планы, тебе с собой не зову, ты теперь хуже монаха! — развернулся и ушел.

Я вернулся в палату. И по нахмуренному лицу, понял что Маришка не спит. Прошел сел с ей рядом, и опять взял ее руку:

— Ты чего так на Витьке вызверилась?

— Лучшая защита, это нападение! И чтобы он даже не начал не приятным мне разговор, я просто сделала так чтоб он ушел. И если ты не хочешь, чтоб с тобой поступили так же, то даже и не спрашивай. — Очень тихо, при этом проникновенно промолвила она, и по выровнявшемуся дыханию, я понял, что Маришке все таки удалось заснуть. Так же я понял, что этот разговор, который мы так ждали, и открытие личности исполнителя, придется отложить, и еще терпеливо ждать. По сидев еще немного в обнимку с ее ручкой, я решил продолжить работу над своим проектом, достал ноутбук. За работай не заметил как наступил обед. Ко нам в палату пришел Федя.

— Пойдем ко мне в кабинет, поедим, поговорим, — предложил он. — Мне Верунька с собой на двоих положила.

— А если Маришка проснется, а тут ни кого?

— Если ей что-нибудь понадобиться то кнопка вызова персонала, у нее под рукой, разберется, ей не в-первой. — Успокоил меня он. И мы пошли обедать.

— Вера, завтра сварит бульон для не, попробуем начать кормить по не многу, я боюсь, если воспримет желудок нормально, потихоньку перейдем с глюкозы на нормальную пищу, а то она совсем исхудала, ветром сдует.

— Спасибо, как Вера себя чувствует?

— Да нормально пока все, как бегала, по своим кафе и ресторанам, так и вся в делах, тока больше к вечеру устает, и говорит что днем успевает часа два поспать. Я все поверить не могу, что такое счастье, прошу ее поберечься, завязывать с работой, а она мне 'Беременность, это не болезнь!'. А я же волнуюсь за нее.

— Не переживай, Вера не меньше тебя ребенка хочет, так что я думаю она знает, что делает.

Так за нечем не значащими фразами, и разговорами о жизни мы пообедали, и я пошел обратно к Марише. Она уже не спала. Лежала на боку в сторону входа, и плакала. У меня от этого, аж в груди сердце оборвалось.

— Маришенька, ну что ты, так только больше голова болеть будет, перестань.

— Ты не понимаешь, я ж его похоронила, я ж по нему столько слез пролила, я ж жить не хотела, я целый год не могла в себя прийти. А он? — опять начала всхлипывать, тем самым все больше вгоняя и поворачивая нож уже и так в кровоточащем моем сердце. Но я понимал, что во-первых, в звучащих словах, не было не капельки, тепла, и она действительна его похоронила, хоть ей и тяжело после этого пришлось, а значит у меня есть возможность завоевать ее сердце, и сделать, все возможное и не возможное, чтоб ей больше так больно не было. Во-вторых, мне лучше слушать, а не пытаться ее разговорить, потому что ей надо выплакаться, и рассказать все, так будет для нее лучше, чтоб отпустить эту боль, ну и возможность узнать про этого подонка побольше я тоже не хотел упускать.

— А он? — решил подтолкнуть я, всхлипывающую Маришку. При этом аккуратно, при поднял ее голову и положил к себе на плечо, в то время как разместился рядом с ней на кровати. Она попыталась вцепиться в мою рубашку руками, но так как они были забинтованы, у нее это не удалось, и чтоб она не поранилась, и не полопала свои заживающие корочки, я перехватил ее ручки и прижал их к себе. Маришка всхлипывая уткнулась мне в грудь. Я не знаю сколько времени мы просидели обнявшись. Она плакала, не переставая, а потом опять заснула, я не отпускал ее из объятий, чувствуя как тесно она ко мне, даже забывшись сном, прижимается. Так сидя с ней в обнимку я и не заметил как сам заснул.

Так в тихой семейной обстановки мы провели следующую неделю. В выходные как и обещала Вера передала бульон, потом так как желудок Маришки не возражал, Федя стал приносить более серьезную пищу, так что Марина, да я и тоже питались вполне хорошо, начала снова округляться, и набирать мяса на косточки. У нее хоть и продолжала болеть голова, после первых дней на обезболивающем, Марина от него отказалась, и в среду попробовала встать с кровати. Я и Федя на нее бушевали, шепотом, потому что понимали, что ей от наших криков будет больно, дело было так: в среду мы попали в пробку, из-за аварии на мосту, и долго тащились до больницы, славу богу что она была по дороге на работу Вити, а то он и так пилил меня, что я его непомерно эксплуатирую, на что я ему назидательно напоминал, что во-первых это была его идея, а во-вторых если он хочет от меня избавиться, то ему надо для этого всего лишь найти, заказчика моего убийства, посадить его, и вуаля, я жив, и езжу на своей машине. На. что надомной поржали и сказали, что у меня машины нет! Я не сильно разочаровался, и сказал, что давно хотел его поменять, в смысле свой Мерседес. Еще я каждое утро приносил разные цветы в палату к Марине. Но там и не смог у нее выпытать какие она любит. Она всегда восторженно встречала мои букеты, сначала зарывалась в них носом, потом сидела долго с глуповато-счастливой улыбкой на лице. Неужели ей не когда не дарили цветы? Я решил перестать быть дураком, и пообещал, что когда ее отпустят из этих осточертевших больничных стен, у нас начнется романтичная жизнь. И попросил составить список, всех безрассудных идей, которые бы она хотела осуществить. А сам составлял планы романтических свиданий. И мы все ждали, ждали. Так вот, мы задержались и я пришел к Маришке в палату аж на час позже. И что я вижу, она аккуратно, держась за стеночку уже прошла пол пути до туалета. И так как вход в палату находился противоположной стороны, она меня не услышала, но стоило мне сделать пару шагов в е направлений, следом зашел Федя, на ежедневный осмотр, и мы разом с ним возмутились:

— Марина, тебе еще рано вставать!

— Ой навыки теряю, я даже и не услышала, что вы вошли. — Промолвила она все также медленно, можно сказать ползя в сторону туалета. Я не выдержал и пошел к ней, чтобы отнести ее, раз ей так приспичило, и она не могла подождать. Она благодарно вздохнула, когда я ее поднял и в два шага преодолел это небольшое расстояние, которое боюсь ей уже было не под силу преодолеть. И когда уже хотел оставить одну в ванной комнате, увидел, что по ее щекам текут слезы.

— Ну что ты?

— Я не умею быть слабой, а тут не то что в туалет сходить не могу, поесть сама не могу, голова болит, тошнит, все перед глазами кружиться. Господи как мне плохо.

— Ну перестань, ты уже поправляешься, скоро опять будешь со мной спорить, и хитро хранить свои секреты, а уж как я жду твоих перепалок с Витьком, ты себе не представляешь. — Решил подбодрить ее, в то время как Федя не переставал ворчать, что она глупая, могла упасть и еще больше пораниться, и тогда точно кранты бы ее мозгам пришли, и руки только заживать начали, сегодня врач придет, смотреть их, а если бы она содрала, все старания насмарку, безответственные и глупые пациенты, а Маришка от этого начала плакать еще пуще. До Феди наконец дошло, что он перегнул палку, и уже он начал ее успокаивать.

— Ну все прекрати, мы поняли, что ты погорячилась и уже, все осознала. И правда же больше без нас ходить не будешь, потерпи еще недельку, и там все наладиться, я тебе как врач говорю!

— Ладно, уболтал, врач. — Вздохнула Маришка, — А сейчас выйдите наконец! Мы с Федей переглянулись, и до нас дошло, что мы стоим в туалете, и уже пол часа не даем бедному человеку, который наверно и так долго ждал и старался до сюда добраться, осуществить свои планы, покраснев быстро ушли в палату.

— Так, я смотрю дела на поправку все таки идут, но надо следить, не дай бог она упадет.

Сегодня ближе к трем часам придет пластический хирург Вениамин Петрович, посмотрит ее руки, там дальше порешаем. Ты эти выходные опять к нам?

— Я вам еще не надоел? Блин, паршиво то как, есть собственный дом, а я уже вторую неделю по гостям шляюсь, людям надоедаю.

— Да не волнуйся ты, не надоедаешь, все разрешиться и к себе домой поедешь, а так целей будешь!

Маришка медленно выползла, ни как иначе ее передвижения я назвать не могу, из туалета, умытая, уже не с красными глазами, но видно было, что ей много усилий стоит чтобы, хотя бы просто стоять, не говоря уже про ходьбу. Я не дав ей упрямиться просто поднял на руки, и отнес усадил на кровать. Она сегодня была в новом спортивном костюмчике, который я купил ей. И Маришка попросила помочь стянуть кофту, под ней была футболка. Федя пошел по своим делам, а мы устроились поглощать, те угощения который он принес от Веры. Мы всю неделю с ней разрабатывали бизнес план по моему детективному агентству. Поняв, что она может, какие толковые предложения дает, я ей предложил совместную работу. После этого у нее просто горели глаза. А я в втихаря потирал руки. Радуясь тому, что так легко смог ее привязать к себе. Совместная работа это конечно еще не повод для совместной жизни, НО это доказательство того, что она готова со мной проводить время, работать, а там я и дальше займу позиции. И так у нас наметились два направления, я занимаюсь экономическими расследованиями, она слежками, грабежами, убийствами, хоть я от последнего очень просил ее отказаться, но нет, она сказала, что специально искать не будет, но если поступит такой заказ, то и отказываться то же не станет. Потом решив наверно надо мной сжалиться, пояснила, что у нее очень много есть знакомых, от которых может получить информацию просто говоря по телефону. Так что я могу не переживать, она в дебри лесть не будет. Только будет у руля, мы с ней договорились, что собеседование при наборе работников будем проводить вдвоем, чтоб оба могли высказывать мнение о человеке, и понимать его возможности. Если говорить коротко, то планы были грандиозные, и мы их строили и обговаривали нюансы, так как из нас двоих только я мог печатать на компьютере, на меня лег труд по занесение всего и раскладывание, в данном случае по файлам. Мы практически не разу не поругались, конечно кроме случая когда она упомянула дела про убийства, я тогда вспылил. На меня посмотрели горестными глазками, тихо сообщили, что голова очень сильно раскалывается, и я больше не кричал, и конечно же не смог ей отказать. Вот так уже наше агентство обрастало новыми идеями, и планами по их реализации. Пообедав, и дав Маришке поспать, я все еще сидел за компом, когда пришел Федя с новым врачом. Я чуть раньше разбудил Маришку, и она в это время была в туалете. Выйдя к нам в палату, я уже направился к ней, чтоб помочь добраться до кровати, когда она вдруг побледнела, и начала оседать на пол. Мы все втроем бросились к ней на помощь. Но в отличие от моего возгласа:

— Маришка?!

Пришедший врач кинулся к ней с восклицанием:

— Фурия!?!

Я поднял ее на руки, так и не дав осесть на пол, и отнес на кровать. Когда я ее положил, и повернулся за водой, меня бесцеремонно отодвинули, и подняв мою девочку самым настоящим образом начали тискать, как самую любимую игрушку, которую потеряли, а по истечению времени нашли

— В обще то у нее сильнейшее сотрясение, и ее нельзя так трясти, плохо будет! -Вклинился Федя, в то время как я хмуро наблюдал за этим детиной. Так как Маришка просто молчала, и не пыталась отстраниться, я понял что она нечего против не имеет, или может в шоке, и стоит вмешаться?

— Мариш, все хорошо? — уточнил я, потихоньку стараюсь отлепить от нее этого приставучего доктора.

— Мариш? — переспросил он. И я не понял, это прозвучало, так как будто он знал ее под другим именем. И кстати он же ее 'фурией' назвал?

— Так давайте накал страстей убавим, и наше знакомства начнем заново. — предложил Федя. — Это Вениамин Петрович. Тот самый лучший пластический хирург, про которого я говорил. — Указал он на врача. Хотя встреть я его на темной улице постарался бы обойти стороной, так чтобы наши дорожки не пересеклись. Ростом он был около двух метров, потому что на пол головы выше меня, а я 182 см, в плечах будет шире меня если я 52 размера, то он весь 56 если не 58, поджарый, под халатом, было видно, что про спорт он помнит каждый день, мышцы бугрились на руках, и очень внушительная шея, поднимает тяжелую штангу однозначно. Я опять удивился — это врач?

— Это Максим Федорович, мой боевой товарищ и лучший друг, — представил он меня, и мы с Веней пожали друг другу руку, на что он как раз и произнес:

— Ну раз он твой друг, значит и мне не стоит выкать, Веня.

— Макс, — не стал я ерепениться.

— А, это — наша пациентка, которая сует руки куда не надо, как результат сильные ожоги, — Волкова Марина Викторовна.

— Волкова Марина Викторовна? — переспросил в неверии Веня. И в таком неверии смотрел на мою девочку. — Я конечно извиняюсь, за свои действия, но я был уверен, что вы другой человек. Вы точно Марина? — решил он уточнить, наверно так и не поверив до конца.

— Док? — шепотом спросила она у нашего нового знакомого.

— Фурия! — воскликнул он, — все таки я не опознался! — радостно воскликнул он, и опять ломанулся к ней обниматься. Я его перехватил за руку, затормозив возле кровати.

— У нее сильное сотрясение, не надо ее трясти.

— Я так понимаю, что вы знакомы? — Спросил Федя.

— Я наверно все еще в коме, причем уже наверно целый год, и мне все это сниться... — тихо прошептала малышка, и начала плакать, потянувшись потрогать меня. Ну я был рад, что для того чтоб убедиться, что она не спит, она выбрала меня а не 'дока'.

— Мариш, хочешь он уйдет, и мы другого пластического хирурга найдем?

— Нет! Я просто не верю, что это правда, я Вас всех похоронила. Да я вам на могилы цветы нашу!

— Так вот, что тебе сказали!? — он в неверии уставился на нее. А мы с Федей затаили дыхание, понимая, что это очередной кусок мозаики, из головоломки под названием 'прошлое Марины'. Но вдруг Марина резко поменялась в лице, и спросила:

— Ты все таки врач, на самом деле? — резко сменила она тему. И она ее понял.

— Да, я хирург, пластический. И мои услуги очень ценятся. Давай смотреть, что ты натворила с собой?

Марина молча протянула забинтованные руки:

— Давай смотреть, мне их тоже не показывали, даже когда меняли повязки, заставляли отворачиваться, и Макс всегда отвлекал.

Я вспомнил как мы смеялись и просматривали картинки туда, куда я ее хотел свозить, конечно начали с Бали, но когда натолкнулись на отзывы, и страшные фотки, и еще про отравление, и в общем столько негативного прочитали, что как то расхотелось, и так еще в три разные страны, после чего мы решили не читать отзывы вообще, потому что сколько людей, столько и мнений. В другой раз мы выбирали картинки, для постеров в наш приемный зал в новой конторе. И так я придумывал каждый раз, чем ее отвлечь, от этого ужасного зрелища. Последний раз, я увидел, что все корочки сошли, и под ними были розовая только появляющаяся кожа, медсестра еще сказала, что скорей всего уже скажут, что больше забинтовывать не надо. И теперь я боялся, что она после снятия бинтов, может поранить, такую нежную кожу.