Сын Ночи. Часть 1. Неформалы.

В старших классах Анна подружилась с боевой девчонкой Катькой, недавно переехавшей из деревни, которая всё у неё списывала, а после окончания школы тоже исчезла из её жизни.

Потом было увлечение природой, когда Анна хотела уйти жить в лес. Собирала карты области и районов, читала о природе своей области, мечтая о далёких походах и заброшенных деревнях... И старый охотник дед Гриша, полжизни бродивший по лесам, который предложил исполнить мечту за то, что она станет его любовницей... Анна не смогла этого сделать и стала держаться подальше от похотливого дедушки. С той поры она очень редко бывала в лесу... А жаль...

Вот последние лето и осень, когда Анна поступила в институт, оказались особенно богаты событиями и знакомствами, настолько, что об этом времени можно было написать отдельную книгу...

Начать хотя бы с того, что Анна узнала, кто такие неформалы, надо сказать, довольно поздно. В институте их было много. Девушка почувствовала с ними какое-то духовное родство и значительное сходство во взглядах на жизнь и стала тусоваться с неформалами. А до этого вечно бродила по городу одна или сидела дома и читала, и не могла практически ни с кем найти общий язык, в школе будучи необщительной и неразговорчивой, стеснительной, незаметной серой мышкой и ботаником, девушка и не горела желанием общаться с одноклассниками и прочими окружающими, они были ей чужды, слишком остро она чувствовала различия между собой и ими. Наконец-то она почувствовала, что не одна такая странная, и нашла тех, с кем хотела и могла с удовольствием общаться.

Практически большую часть времени девушка теперь проводила на тусовках с неформальными поэтами и участниками местных рок-групп. Они показали ей Старое кладбище — любимое место их сборищ. Музыканты также часто тусовались в местах проведения репетиций, во Дворце Культуры (ДК), Районном Доме Культуры (РДК), Доме Молодёжи... Анна практически сутками пропадала вне дома, переходя от одной тусовки к другой и просто не могла насытиться общением. Особенно ей нравилась компания неформальных поэтов, собиравшаяся на Старом кладбище, эту компанию Анна стала считать действительно своей и даже нашла через чат в местной газете и привела в неё ещё нескольких поэтов, активно участвуя в их творческой жизни и публикуя вместе с ними свои стихи в местных газетах. Чаще всего они публиковались в "Аспекте", где была отдельная молодёжная вкладка с чатом, там же можно было легко подработать внештатным корреспондентом. Иногда ещё писали в газету "Соседка", где вышло несколько статей о неформалах. Девушке казалось очень странным, что она ничего не знала о них раньше, видимо, это из-за её былой необщительности... Теперь-то она легко общалась в нескольких компаниях сразу, на одном только Старом кладбище, где Анна теперь очень любила гулять, собиралось несколько компаний, иногда смешиваясь. Там собирались в развалинах склепа, возле большого памятника жертвам репрессий у самого въезда на кладбище, и в глубине, на могиле дедушки Филимона — именно там, в более укромном месте, собирались поэты. Впрочем, на кладбище собирались не только неформалы. Старое кладбище совершенно вросло в город и располагалось между несколькими учебными заведениями, по его краю даже шла тропинка до сельхозтехникума. И частенько на кладбище приходили просто посидеть и выпить студенты или просто живущие недалеко. Возле памятника жертвам репрессий даже иногда тусовались гопники. Поэтому Анна всегда заходила на кладбище не с главного въезда, а с бокового хода, по студенческой тропинке и затем, сворачивая вглубь на заросшую дорогу, возле развалин склепа, стараясь обойти памятник сзади. Правда, внутренняя дорога всё равно подходила к памятнику, сворачивая к главному въезду, здесь нужно было осторожнее прошмыгнуть с дороги на незаметную маленькую тропинку, терявшуюся в зарослях. Вскоре после того как на эту тропинку вступали, она действительно исчезала среди могил, поэтому найти могилу Филимона, самое укромное место сборищ, можно было только точно зная, где она находится. Но завсегдатаи умудрялись найти её даже ночью, хотя она ничем не отличалась от окружающих могил, такой же небольшой деревянный памятник в форме параллелепипеда, немного расширенного книзу, с овальной чёрно-белой фотографией обыкновенного деда, умершего в 1965 году, с немного трухлявым деревянным столиком и скамейкой рядом, которые они выкрасили зелёной краской по собственной инициативе. Впрочем, большинство остальных в её компании не боялись проходить мимо большого памятника у главного въезда и были не столь осторожны, поэтому как-то умудрились привести за собой целую компанию гопников, от которых им всем едва удалось уйти без драки, просто несказанно повезло.

Этим же летом Анна снова нашла давнюю подругу, художницу Мику. Та сильно изменилась внешне и даже совсем не помнила Анну, подруга узнала её только по рисункам и по имени. Но удача наконец-то повернулась к ней лицом. Мика оказалась бисексуалкой, и они сразу ощутили взаимное влечение. Хотя художница комплексовала по поводу своей внешности и крупной фигуры, но Анне очень нравилось и казалось безумно привлекательным её мягкое тело, пышные формы, шикарная грудь... Она постоянно пожирала глазами свою девушку, возбуждаясь от её вида, и не понимала, как можно стесняться таких шикарных форм, такой потрясающей груди... Девушки обнимались и целовались у всех на виду, совершенно не стесняясь, хотя иногда слышали смех и улюлюканье вслед. Но Анну несколько ранила некоторая отстранённость и замкнутость подруги, сама она, если не могла сказать вслух о своих чувствах, то писала длинные любовные письма, где выражала своё обожание подруге, целыми тетрадями дарила их ей... Но дальше поцелуев дело не заходило и они почти не оставались наедине. Анне хотелось больше ласки и тепла, больше внимания, больше нежности и страсти, но Мика приглашала её только посидеть в компании, иногда девушке даже казалось, что та целуется как-то напоказ, нарочито. Да и компания, в которую приводила её Мика, ей совсем не нравилась, там было слишком мало творчества и слишком много пива. Девушка не любила выпивку и терпела эту неприятную ей компанию только из-за подруги. Анна обожала Мику, и чем больше знакомилась с её творчеством, тем больше ею восхищалась... Подруга не только рисовала, она писала стихи, а ещё прозу, но последнее никому не показывала, даже Анне.

В это же лето художница, на свою беду, познакомила подругу со странным парнем, поэтом по прозвищу Демон. Его звали Валера... Сначала они переписывались, по смс обменивались стихами, вели беседы по переписке, которые всегда так нравились Анне. А потом стали вместе тусоваться в компании неформальных поэтов на Старом кладбище. Внешность его вначале разочаровала девушку, она был какой-то обычной, ничем не примечательной. Но его необычные произведения, хоть и зачастую сложноватые для восприятия, а более всего необычные полубредовые беседы о жизни и о сущности тьмы, придавали ему какое-то очарование и таинственность. Валера стал явно за Анной ухаживать, он понял, чем легче ей понравиться, постоянно читал свои стихи по памяти и заваливал её смс-сообщениями. Он рассказывал о себе и своих переживаниях так искренне и откровенно, что всё больше и больше её очаровывал. После трёх месяцев подобных ухаживаний, Демон сумел убедить девушку, что она нужна ему больше, чем Мике. Чего только не было с ними — ночёвки на кладбище, прогулки под луной, беседы о переживаниях и безумные философствования о праматери Тьме... сначала робкие, а потом упоительные и ненасытные прикосновения рук, когда пальцы их сплетались и гладили друг друга во время беседы за примогильным столиком... Анна ни от чего не получала такого удовольствия, как от этих простых и вроде бы вполне обычных соприкосновений их рук... потом его признания, его слёзы, его нежность и ласки окончательно покорили Анну... Валера стал её наркотиком, она нуждалась в его прикосновениях, в его словах, в его признаниях... она не могла противостоять его слезам... Прикасаться к нему, ласкать его стало для неё лучшим наслаждением... Его безумства, его стремление к смерти и саморазрушению, мазохистское стремление причинять боль своему телу, резать, колоть и жечь свою кожу — это уже не могло оттолкнуть от него Анну. Она почувствовала, что действительно любит его и боится потерять. Валера зачаровывал, завораживал, притягивал её, как никто другой, она впала в зависимость, полную зависимость от него. Девушке было необходимо слушать о его безумных мыслях, его чувствах... необходима его искренность и открытость... Она растворялась в нём...

Но девушка не желала оставлять свою подругу, она столько лет ждала её, искала. Анна любила Мику и не хотела расставаться со своей обожаемой, необыкновенной девушкой. Разве нельзя быть всем вместе?.. Но Демон не просто поставил её перед жестким выбором. Он как будто совсем сошёл с ума и запугал девушку до истерики, как будто пытаясь свести с ума и её... надо сказать, ему это почти удалось... Он привёл её к себе домой и начал при ней жестоко избивать своих кошек, колотить об стены, душить... Анна очень любила кошек и умоляла его прекратить... она ещё никогда не сталкивалась с такой бессмысленной жестокостью... Она не могла остановить его, Демон был высоким и сильным парнем... Он довёл её до истерики, до умопомрачения, девушка забилась в угол и рыдала так, как будто это били её. А потом он сказал, что сделает с Микой то же самое, что и с кошками, если Анна не перестанет с ней встречаться. Он поселил в ней безумие и страх, но и это не смогло заглушить её любовь к нему... это было наваждение... И она поддалась ему... и согласилась не встречаться с Микой...

Сейчас Анна уже начинала понемногу освобождаться от этого наваждения, она поняла, что он лишь по собственной прихоти сделал её своей, а на самом деле она не так уж и нужна ему. Валера знал, что она не ревнива, что она любит девушек и пользовался этим вовсю, приводя домой других девчонок для развлечения. Но Анна всё больше тосковала по Мике, всё чаще мечтала о её большом мягком теле, о её прекрасных больших грудях... Облизывая тех девчонок, которых приводил её парень, она с тоской думала, что так и не попробовала на вкус свою подругу... Думала, насколько Мика необыкновенная, одарённая, и как глупо она её потеряла... Она пыталась уговорить его отменить свой запрет. Ведь это же нечестно, он выбирает себе девушек по своему вкусу и делает с ними всё, что хочет, а её лишает этого права! Ей нужна всего одна девушка, ей нужна Мика... Анна всё больше уверялась в этом. Но Валера лишь повторил свою угрозу и к тому же сделал вид, что очень обижен этим её желанием. Он снова сумел убедить её. Девушка поняла, что не хочет его терять, что для неё счастье — это засыпать, крепко прижавшись к нему, что самый большой кайф для неё — это прикасаться к нему, гладить, ласкать, целовать... Он стал для неё наркотиком... А сейчас он заболел и его отправили в больницу в областной центр. И она сходила с ума от тоски...

Общие знакомые сказали, что Мика перестала общаться со всеми, устроилась на работу и теперь даже не отвечает на телефонные звонки и смс, пропадая на работе или запираясь дома, лазая в интернете... Многие пытались её выловить, вытащить, но она не поддавалась, скрываясь ото всех. Анна чувствовала, что очень виновата перед Микой... ей было так стыдно, что она поддалась дьявольскому обаянию Валерия и предала свою подругу... Девушка чувствовала, что больше не имеет на художницу никаких прав, недостойна её больше...

Вспомнилась новая подруга, Дана, и её необычный брат — гот Дамиан... Он так расспрашивал про Мику... так смотрел, когда Анна про неё рассказывала... Он явно влюблён... Как было бы хорошо, если бы он и Мика смогли быть вместе... Анна видела, чувствовала, что Дамиан хороший парень и достоин её обожаемой, теперь потерянной для неё подруги... А её отношения с Даной... симпатия, влечение, средство от тоски и скуки... Дана должна понравиться Валере, Анна познакомит их, когда тот вернётся...

12.12.2010 г. последнее редактирование 6.03.2011 г.

Глава 21. Гость.

Дамиан сидел в своей комнате за компьютером и пытался сделать домашнее задание по психологии... Но что-то ему мешало, что-то давило изнутри, распирало грудь с тех самых пор, как солнце исчезло за горизонтом... Тоска... тоска вернулась снова... Юноше нестерпимо захотелось чьего-то присутствия, душевного тепла... Захотелось, чтоб кто-то обнял его... так хотелось прижать к груди кого-то родного... Грудь болезненно распирало изнутри. Сердце, колотя глухими ударами, как будто хотело вырваться наружу, прорвать грудную клетку...

Дома никого не было, сестра была сегодня на работе до десяти часов вечера... а сейчас ещё только семь... Мать тоже возвращалась поздно, около одиннадцати часов вечера, её работа находилась далеко...

Было одиноко, безумно одиноко... За окном бесновалась метель, сильный холодный ветер кидал в окно жесткие сухие крупинки снега... В такую погоду он не мог пойти на Старое кладбище, куда его так влекло всегда...

Безумная тоска и одиночество... Казалось, что он один во всём мире... и совершенно никому не нужен... Ужасное состояние... Дамиан пытался бороться с этим... но сдался. Сейчас только одно существо могло спасти его от самого себя...

— Помоги... — прошептал он. — Дивъяр!..

И тут же чужой мыслью послышался мягкий вкрадчивый голос в голове:

"Хочешь, я приду к тебе в гости? Сейчас?"

"Приходи..."

Звонок. Юноша открыл входную дверь. Там, как и ожидалось, был Дивъяр... всё такой же, в просторном длиннющем чёрном плаще и капюшоне, с обеих сторон из-под капюшона спускались длинные волосы странного цвета — чёрные, но отливающие огненно-рыжим, когда на них попадал тусклый свет лампочки. На волосах поблескивали снежинки-крупинки, как серебряные блёстки. Он откинул капюшон и взглянул на Дамиана большими бездонно-тёмными глазами, такими же, как его собственные... И улыбнулся тепло и чуть лукаво.

— Привет... — произнес Дамиан. — Заходи...

И тут Дивъяр неожиданно обнял его, стремительным и властным движением, так крепко, что юноша не мог пошевелиться, ещё чуть сильнее — и он не смог бы дышать... Это было неожиданно, но очень приятно... Так тепло... хоть плащ был холодным с улицы, но жар сильного молодого тела, более крепкого, чем его собственное, как будто проходил сквозь одежду, обволакивая Дамиана. Больно колотившееся в грудной клетке сердце вначале заколотилось ещё неистовее, но почувствовав, что грудная клетка, прижатая к груди более крепкой и твёрдой, теперь не поддаётся ударам изнутри, начало усмиряться, приноравливаясь к спокойному и мощному ритму собрата, мерно стучавшего с другой стороны.

Дивъяр отпустил юношу также неожиданно и, как ни в чём не бывало, прошёл в квартиру. Объятие длилось не больше минуты.

— Что это значит? — Дамиан в смешанных чувствах растерянно глядел на молодого мужчину, с невозмутимым видом расшнуровывавшего тяжелые большие ботинки.

— Приветствие. В компании Охотницы все свои так между собой здороваются, — ответил Дивъяр и хитро улыбнулся. — И потом, разве ты сам этого не хотел?