Сын Ночи. Часть 1. Неформалы.

Маруся стояла, как политая грязью.

— Как думаешь, у худенькой, опрятно одетой девушки, с приятным красивым макияжем, больше шансов заполучить Руслана? — поддакнул Тамерлан. — Бесспорно больше. А ты, тетёха, на что-то надеешься. Где у твоей наивности кнопочка "выкл"?

Кирилл, уже забив на чертежи, внимательно смотрел на представшую перед ним картину: Тамерлан и Стёпа, закинув ногу на ногу, полу лежали — полу сидели на диване, сложив руки на животах и отчитывали стоящую перед ними Марусю.

Плечи у девушки начинали подрагивать, она сжимала — разжимала кулаки, зло смотрела на парней.

Какое-то время в мастерской царила тишина.

— Спасибо, — процедила девушка и вылетела вон из комнаты.

— Жестоко, — оценил Кирилл.

— Правда жизни, — пожал плечами Стёпа.

— А ты, оказывается, вполне адекватный парень, — хмыкнул Кирюша. Стёпа хихикнул.

— Ты про гламурный говорок? — снова протянул он, явно издеваясь. — Всё фигня. Всё имидж. Деньги. Прикол. Да и нравится мне вводить народ в ступор.

Пока разводились диалоги, в то время из кафешки вернулись Ксюша и Аня, которые уже стояли на пороге мастерской.

Аня стояла у двери вскинув брови:

— Во-первых, что тут случилось? По тому что нас тут чуть не сбила Маша... а во-вторых, почему не работаем? — она обвела взглядом сидящих Снежка и Тамерлана, переводя взгляд на Кирилла, который уже совсем отвернулся от стола.

— Да не возможно было работать, пока тут клоуны местные ходили, — Кирюша снова повернулся к столу, садясь за эскизы. — Короче, пять из двенадцати я исправил... на остальное сил не хватает...

Ксюша которая только что вынырнула, из дверного проема ударяя по нему "железной головой", тут же подбежала к эскизам.

— Это, конечно, куда лучше! Но только уже поздно...

Кирилл поднял глаза на неё.

— Нет, нет, нет... только не говори, что я зря с этом сидел...

Ворон, уткнувшись глазами в листки, натянула улыбку:

— Мы уже отдали эскизы в мастерскую, там почти уже все сшили.

Закатив глаза, Кирюша, молча, ударился головой об стол.

Глава 54. Мила и Пианист.

Мила, как обычно, шла по улице, любуясь расцветающей природой, с радостной улыбкой глядя вокруг, иногда срываясь на лёгкий бег вприпрыжку. Люди вокруг спешили по своим делам, лишь изредка недоуменно оглядываясь на веселящуюся девочку.

Вдруг она увидела, что недалеко впереди стоит парень и пристально смотрит прямо на неё. Мила пошла медленнее и стала его удивлённо разглядывать в ответ, пытаясь вспомнить, знает ли она его... Вроде бы незнакомый... Одет он был весьма небрежно, мятая рубашка была лишь наполовину заправлена в джинсы, расстёгнутая куртка была не слишком чистой, взъерошенные короткие, но не слишком, каштановые кудри торчали в разные стороны. Однако, что-то зацепило Милу... Его глаза... голубые, большие и выразительные, красивые и печальные, они как будто глядели сквозь людей, отстранённо, куда-то вдаль... куда-то внутрь, прямо в её душу...

— Привет! — сказала Мила, подойдя к нему.

— Привет... — ответил он.

— Мы знакомы? — немного неуверенно спросила она. — Почему ты так странно на меня смотришь?

— Я ждал тебя... давно... Я видел тебя во сне... — парень наконец отвёл взгляд и неловко попытался пригладить волосы. — Я хочу сыграть для тебя... хочу, чтобы ты услышала...

— Сыграть?.. — удивилась Мила.

— На пианино... — пояснил он и взял её за руку. — Идём со мной!

— Куда? Я же тебя не знаю! — она немного испуганно отшатнулась.

— Пожалуйста... — он умоляюще посмотрел ей в глаза. — Ты должна это услышать... тогда ты всё поймёшь!..

— Ну хорошо... — почему-то Миле стало его жаль. — Как тебя зовут-то хоть?

— Егор... — он вздохнул с облегчением и повёл её, держа за руку.

Когда Егор привёл её в свою квартиру, там никого не было. Квартира принадлежала явно обеспеченной семье, и была, на удивление, чистой и прибранной.

— Папа сегодня уехал в командировку, — пояснил парень.

— А мама? — спросила Мила.

— У меня нет мамы... — ответил он с грустью.

— Извини...

Они прошли в дальнюю комнату, которая принадлежала Егору, довольно захламлённую и неприбранную, в отличие от всей квартиры. В переднем углу стояло довольно старое пианино.

— Садись... — он указал ей на диван напротив, где Мила и расположилась, а сам сразу сел за пианино. Его глаза горели... Мила заметила, что у него довольно красивые руки с длинными пальцами. Сейчас эти пальцы легли на клавиши и на несколько мгновений замерли... Егор как будто прислушивался к себе. А потом он заиграл...

Мила помнила уроки музыки, на которых учитель наигрывал что-то на пианино, и концерты, которые бабушка смотрела по каналу Культура... Всё это казалось ей каким-то скучным и устаревшим, она предпочитала гитарную музыку. Но сейчас...

Юноша играл без нот, явно что-то своё, какую-то импровизацию, его пальцы летали над клавишами, глаза то сверкали, то закрывались совсем, вдохновение отгородило его от всего мира, и он перестал что-либо видеть и слышать, кроме своей музыки...

Мила сидела, затаив дыхание, глядя на него расширившимися глазами, и внимала буре звуков вокруг себя. Она никогда не слышала ничего подобного. Это было так необыкновенно... так искренне... Как страстная исповедь... переживания изломанной, мятущейся души... Нечто невыразимое словами... Эта музыка... такая прекрасная и такая... жуткая... в своей страсти, своей изломанности... В ней звучала боль души, одиночество, страх, что-то ещё... Всё, что до этого было для неё таким далёким и почти незнакомым... Эта прекрасная и ужасная музыка пробиралась в её душу, разбивая её маленький уютный мирок, её счастливое существование...

— Прекрати... — она заплакала и сжалась в комочек, дрожа. — Прекрати!

Но он уже не слышал её... Он вообще не воспринимал уже этот мир, растворившись в своей музыке. Его боль забиралась в её душу, эта музыка, странная, изломанная, причудливая, гремела вокруг, казалась осязаемой... Невыразимая... невыносимая... Мила упала лицом на диван и зарыдала, пытаясь зажать уши, но это было бесполезно. Он играл... полчаса, час или целую вечность?.. Наконец, музыка стала стихать и умолкла. Егор в изнеможении упал на диван рядом с заплаканной девушкой.

— Ты услышала? Ты... поняла?.. — спросил он.

В ответ она только обняла его, крепко прижавшись, и всхлипнула. Слёзы продолжали бежать по её лицу. Мила не могла сказать ни слова. Так они и сидели до темноты.

— Пойдём, я провожу тебя... — он поднялся и потянул за собой девушку, которая покорно последовала за ним, всё ещё не придя в себя.

Они молча дошли до её дома. Егор нежно поцеловал её и исчез в темноте. Как будто пробуждённая этим поцелуем, она снова заплакала, представив, как он возвращается один в тёмную пустую квартиру... Мила уже хотела побежать вслед за ним, когда ощутила, что её что-то держит и услышала взволнованные голоса дедушки, который держал её руку, и бабушки. Они испуганно смотрели на изменившуюся до неузнаваемости заплаканную внучку и спрашивали, что случилось...

16.02.2011 г.

Глава 55. The Memories Remains (Рина & Silent)

Руслан, проводив всю толпу неформалов, зашёл на кухню, на которой Саша пил уже третью кружку горячего чая.

Саша смотрел на дверной проём и улыбался.

— Санёк? Ты чего? — Руслан махнул рукой перед парнем. Тот дёрнулся.

— Да я что-то... я смотрю на эту толпу... и вспоминаю, как Креатив Коммандос образовалось... ты помнишь, кто первым был?

Руслан, заваривая чай, улыбнулся.

— Помню, конечно. Иван, — хихикнул Руслан.

* * *

14 июля 2007 года. Город Астрахань.

Руслан, накручивая на палец длинную чёрную прядь волос, устало смотрел в экран монитора. Неожиданно о-окнула аська и всплыло окно нового контакта. Руслан, удивлённо вскинув брови, пройдя по анкете нового знакомого, авторизовал его. Это оказался панк на год младше Радуги. Звали парня Иван Black, хотя как раз чёрному он не соответствовал — на аватарке красовался высокий плечистый панк с белым ирокезом, в зелёных рваных джинсах, высоких чёрных кедах и майке расцветки хаки. Оказалось, что Иван — гитарист-виртуоз, хороший друг многих музыкантов из их города и вообще достаточно интересный собеседник. В Руслане его заинтересовали стихи.

Пару сообщений, один звонок и на следующий день ребята уже вместе пили пиво в кафе на Волге.

Так и началось их общение, переросшее в братание, а затем — в весьма успешную карьеру на музыкальном поприще.

* * *

— Надо сказать, что на Иване и закончились тихие знакомства, — протянул Саша.

— Ну да. Вторым был Дима... и ты вспомни, как мы стали общаться, — Руслан сел рядом с другом и глотнул чай.

* * *

Погодка была не очень, Саша и Руслан, уже давно измотанные работой, спешили домой.

Саша остановился, показывая пальцем на подъезд. Возле подъезда стоял парень, примерно их возраста. Выглядел он просто, даже слишком, как считали Саша с Русланом. Звали его Дима. Что он забыл сегодня возле их подъезда, никто в толк взять не мог. Единственное, что было о нем известно, то, что не раз над ним приходилось посмеяться. Его считали ботаником, слишком уж правильным он был, за что иной раз приходилось выслушивать стёб в свой адрес.

Тем не менее, тихо посмеиваясь, Руслан с Сашей, зашли в подъезд за ним. Дима нажал на кнопку вызова лифта. Через несколько секунд тот подошел.

Залезли в маленькую кабинку все вместе, не переставая толкать друг друга.

Створки лифта закрылись, но кнопки отказывались работать.

Саша, уже не раз нажимая на девятый этаж, заключил:

— Ну, все! Капец! Застряли...

— Вот он на лицо! Советский союз! Попробуй вызвать диспетчера! — Руслан уже вооружился сотовым телефоном.

— Ты че, забыл? Тут кнопка диспетчера не работает, наверно со дня постройки!

Руслан на это молча уткнулся в стенку лифта.

Неожиданно для всех, подал голос Дима:

— Дай, посмотрю...

Саша молча отодвинулся. Пару раз глянув на пульт и покачав головой, Дима полез в свой портфель, доставая оттуда отвертку.

Открутив панель, и вызвав шок у других, он начал ковыряться в пульте.

— Не, ну, капец! Руки оторвать тому, кто этот лифт ремонтировал.

Парни молча смотрели на него. Через пару минут копания в пульте, Дима прикрепил панель обратно, нажимая на кнопку. На удивление, лифт поехал...

Руслан с Сашей озадаченно переглянулись... в один голос произнося:

— Ну, ни фига себе!

Как потом оказалось, Дима был вполне нормальным парнем. Более того он по духу был именно тем человеком с которым хотелось общаться. Позже развязалось общение... после чего они уже точно могли назвать Дмитрия своим другом.

* * *

— Да, и спустя полгода мы вместе стали снимать квартиру, помнишь? — спросил Руслан у друга.

— Да-да, начали проблемы с деньгами и прочий кошмар... и Дима присоединился к нам... — кивнул Саша. — Потом этот... Схема... но он студенческий друг Тама, помню лишь, что бухали вместе. Так и сдружились все вместе.

— А помнишь... — Руслан прищурился.

— Что?

— Первые числа марта? Масленицу? — прищур Руслана становился всё коварней.

— Напомни?

* * *

3-е марта 2008 года.

На Астрахань опустился тёмный, всё ещё зимний вечер. Морозный воздух чуточку пробирал до костей, швырял под ноги прошлогоднюю листву.

Шестнадцатилетние Саша и Руслан, накинув на головы капюшоны, шли по абсолютно безлюдному вечернему городу и опасливо оглядывались вокруг. В их мозгу, испещрённом тысячью ужастиков, рождались бурные и кровавые фантазии о том, как из-за угла может вывернуть зомби-пёс, как они побегут стремглав, огибая все кольцевые и перекрёстки.

Спустя тридцать минут они, держа наготове фонарик и фотоаппарат, зашли в пустой Кремль.

Внутри шумели голыми ветками деревья, листья катались по земле, толстые белые каменные стены поглощали любой звук, которыми шумела жизнь за Кремлём.

Ребята болтали, что бы отвлечь друг друга от дурацких мыслей, да и что там греха таить, лёгкого страха от тёмных башен старинной крепости.

Ребята искали большое старинное помещение, в котором можно было бы дать своеобразный готический бал для неформальной молодёжи их города.

Уже на обратном пути он набрели на большое, двухэтажное здание кремового цвета. Двери были открыты — заходи, не хочу. Они медленно зашли в здание, прошлись по первому этажу. Непередаваемо красивая лепнина из прошлых веков, мягкие цвета, огромные старинные канделябры — всё это заставляло дыхание останавливаться, а душу переносится в сладкие прошлые столетия.

— Пошли наверх? — махнул рукой Саша, вставая на первую ступеньку винтовой деревянной лестницы. Руслан поёжился.

— Может, не стоит? — шёпотом спросил он. — Охранники и прочее... всё-таки, государственный объект...

— Руслан! О чём речь? Этот государственный объект стоит открытый на распашку, и никого не волнует, что с ним и как! Да даже если тут чёрные мессы служатся, это никого волновать не будет!

Руслан, пожав плечами, двинулся вслед за другом наверх. Скрип лестницы сливался в единый скрип с ветвями деревьев за окнами без стёкл. Друзья порой даже не дыша, двигались от двери к двери. Почти все комнаты были открыты, и друзья, набираясь храбрости каждый раз, как последний, снова и снова заходили в большие просторные залы, поражались красоте фресок и лепнины, старинным полам и атмосфере истинного благородства.

Впереди маячила последняя дверь. Друзья толкнули её, но тщетно. Снова попытались открыть и снова дверь не поддалась.

— Такого быть не может, — Саша зло нахмурил брови. Руслан, опьянённый стариной и запахом истории, веявшей от этих стен, ударил в дверь ногой. Послышался хруст дерева и дверь, скрипя креплениями, открылась. Руслан, включив фонарик, зашёл в комнату и... — Ты чего столбом стоишь? Ой, мама...

В комнате, по кругу, границы которого очерчивались свечами, стояли фигуры в белых балахонах и с белыми острыми колпаками на головах, которые скрывали лица. В ткани были только прорези для глаз. Каждая из фигур держала что-то в руках — кто череп, кто свечу, кто-то даже держал косу. Все десять фигур обернулись к Саше и Руслану. Саша, подняв мыльницу на уровень глаз, глупо хихикнул.

— Смайл?! — вспышка полыхнула, казалось, с утроенной силой.

Фигуры, помотав головами, стали двигаться на ребят. Те, не теряя времени даром, сделав пару шагов назад, наплевав на безопасность, спрыгнули со второго этажа на первый и помчались прочь из этого дома с дикими воплями.

Картина разворачивалась крайне смешная: ночь... улица... фонарь.... вопли... и бегущие Саша с Русланом. За ними десяток людей в белых балахонах с подручными предметами в руках.

— Куклус клан б#ять! — это была последняя фраза сказанная Сашей, прежде чем они смылись.

На улице было темно, народу в это время почти не было, а если кто и был, то не обратили внимания на толпу. В девятом часу город в это время года просто вымирал так, что казалось, прошел апокалипсис, а его не заметили...

Дальше все как у Блока: ночь, улица, фонарь, аптека, бар, клуб, дискотека, дорога, кофейня, магазин, остановка, адреналин... рынок, дом, гараж... ну, и прочий пейзаж.