Человек-львёнок

— Да, это он.

— И работает?

— Стал бы я тащить с собой неработающий.

— Слышал, плёнку к полароидам не достать, — сказал Ганс. — А если и достанешь, придётся отдать целое состояние.

— Плёнка осталась ещё с тех времён, когда она была по карману. Мы её случайно нашли пару лет назад — решили, что надо истратить на особый случай.

— Не слишком похоже на особый случай, — буркнул я.

— Вроде того. Так, надо остановить машину...

— Чего?

Петер обернулся на меня. Ему оказалось непонятным моё недоумение.

— Вокруг же никого нет, значит, надо кого-нибудь тормазнуть.

— Мы фотографироваться собрались, — напомнил Ганс.

— И все должны быть на снимке. А кто тогда будет фотографировать?

— По очереди будет проще.

— На полароид?

В самом деле, три снимка на фоне вывески Дефоштастегета — это несусветное расточительство. При этом тормозить человека помочь сделать снимок... в общем, так себе альтернатива.

Но Петера это не смутило, и он вышел к дороге голосовать.

Как назло, дорога опустела. Думаю, если мы кого и остановим, он может посчитать нас идиотами и уехать.

— Может, тогда и не надо? — замялся Ганс. — Давай мы тебя одного щёлкнем...

— Нет, должны быть все.

— Это ж не принципиально, — встал я на сторону Ганса.

Петер не ответил, вглядевшись куда-то далеко. По прошествии минуты, он многозначительно произнёс:

— Едет.

Прыгая по холмам, на горизонте появилась одинокая машина. Кто-то едет в сторону города.

Долгое время можно было разобрать лишь то, что автомобиль легковой. Со временем стало ясно, что это кабриолет кофейного цвета. Одновременно с тем, как Петер вытянул руку, я разобрал модель — Форд Тандербёрд шестьдесят пятого года.

Ти-бёрд я узнаю без проблем, потому как половину детства и юности провёл за штудированием автомобильных журналов. Особенно мне нравятся кабриолеты. Не знаю, они кажутся такими свободными...

Тандербёрд — это Громовая Птица из мифологии североамериканских индейцев, какой-то там дух грозы и бури. Некоторые считают, что индейцы принимали за Громовую Птицу буревестника.

Откликаясь на жест фотографа, приземистый спортивный кабриолет остановился у обочины. Перекатывая во рту зубочистку, на нас уставился водитель. Сняв солнцезащитные очки, он бодро спросил:

— Подбросить до города?

Сильный акцент выдал в нём американца. Нечасто я встречал американцев, но их акцент, почему-то, узнаю без труда.

Худосочный, высокий, с крупным лбом, прямым носом и большими глазами. Чёрные волосы зачёсаны назад, водитель слегка небрит. Поза у него — расслабленная донельзя, он пошатывается, словно на шарнирах весь. Создаёт впечатление мало чем отягчённого лихача. Это и понятно — какой ещё американец заберётся в такую дыру?

— Нет, нам нужна Ваша помощь.

Зубочистка замерла у него во рту, брови незнакомца чуть подскочили. Он потёр подбородок, но, как и положено приличному иностранцу, не посмел отказать. Резкими рывками он заглушил мотор и дёрнул ручник. Сделав движение, словно собрался лихо выскочить, водитель предпочёл всё же спокойно открыть дверь и выйти.

Размахивая руками, он подошёл к нашей троице. Оглядываясь по сторонам, он старается всеми силами понять, в чём же наша проблема.

— И чем могу подсобить? — поставив руки на пояс, спросил он.

— Вы нас не сфотографируете?

— Сфотографировать? — расплылся американец в улыбке. — Вы для этого машину тормозили?

— Да, нам надо всем вместе, а никого кругом.

— Оно и понятно, это ж дорога. На дорогах сейчас никого. А вам так важно всем вместе в один кадр влезть?

— Ага, есть прихоть, — вставил своё слово Ганс.

— Понятно. Ладно, вставайте, где вы там хотели. Где аппарат?

— Вот, — Петер протянул раритет незнакомцу, — нажимать сюда, только это полароид... Вы ведь знаете про такие?

Американец с присвистом принял фотоаппарат из рук владельца. Сразу же началось его кропотливое изучение.

— Не так уж я молод, чтобы не знать про полароид, — усмехнувшись, ответил незнакомец. — Тогда умели ценить снимки. Каждый на счету. Кадр один должен быть?

— Точно.

— Тогда кучкуйтесь. Вас покрупнее?

— Чтобы вывеска целиком вошла.

— Исполним, — с неожиданной сноровкой приложился американец к аппарату.

Вот уж не ожидал, что так быстро и легко мы управимся с поставленной задачей. Первый встречный, и снимок в кармане! Мы сбились в кучу, все как один скрестив руки на груди. Я пустил в ход свою самую обаятельную улыбку. Если что, внешне у меня всего одна улыбка, оттенки ей придаёт внутреннее состояние, понятное только мне.

— Готовы? — неестественно скрючившись, заголосил американец. — Скажите "лыба"!

Хлопнула мощная вспышка, с фирменным жужжанием полезла фотография. Внезапно незнакомец выхватил фотографию, прижал к груди фотоаппарат и рванул к автомобилю! От неожиданности мне удалось разве что подпрыгнуть на месте.

— Стой! Куда? — среагировал первым Ганс.

Мой друг кинулся догонять вора, но тот сразу же прекратил бегство. Обернувшись, он примирительно выставил перед собой руки и растянул доброжелательную улыбку. Ганс опешил и остановился, через секунду мы уже поняли, что это была всего лишь шутка.

— Извините, ребят, не удержался. Парень, как тебя там?

— Петер, — дребезжит в его голосе обида.

— Петер, а я Сэйлор, — представился американец. — Сэйлор Коппола. А вы, парни?

— Ганс.

— Леонард.

— Приятно познакомиться, — кивнул Сэйлор, одновременно возвращая полароид и фотографию Петеру. — Аппарат у тебя ценный, Петер, так что повнимательнее с ним. Особенно когда даёшь в руки типам вроде меня.

— Учту.

— Но пошутил ты грубо, — как бы невзначай бросил Ганс.

Мой друг вообще не любитель юмора от посторонних.

— Так, может, вас всё-таки подбросить до города? — предложил Сэйлор.

Мы трое зачем-то обернулись в сторону Дефоштастегета.

— Нет, — отказался я за всех, — нам, на самом деле, в другую сторону.

— Туда? — махнул американец в сторону горизонта. — Туда-то вам зачем?

— Путешествуем, — уклончиво ответил Ганс.

Сэйлор удивлённо поднял брови — скоро его удивление перевоплотилось в одобрительный прищур.

— Путешествовать — это хорошо. Куда направляетесь?

— До Дрёумстада, — отозвался Петер, который только сейчас сложил фотоаппарат и убрал в рюкзак.

Название городка ничего не сказало Сэйлору, но он честно принялся чесать затылок, изображая, что вспоминает. Наконец сознался:

— Даже и не знаю, где это.

— А ты же ведь из Америки? — решил я блеснуть догадливостью.

— Верно, — шире некуда улыбнулся он. — И не говори, Леонард, акцент у меня ужаснее некуда. Язык-то я знаю, но произношение... никогда, надо думать, не подтяну.

— Часто у нас бываешь?

— По работе приходится, да и отдохнуть люблю здесь. Беру у друга машину и гоняю по стране. Сейчас вот еду возвращать. Как вам, кстати?

Сэйлор сделал шаг к Форду и гордо сложил руки на груди. На фоне такой-то машины любой будет выглядеть круто.

Коричневая красавица просто светится в золотых лучах. На редкость стильная вещь, громыхающая громом по сравнению с опостылевшим автопарком нашего города. Честно говоря, я бы не отказался прокатиться на такой хоть пару километров. Возможно, Сэйлор даже даст попробовать руль.

— Тачка — загляденье, — похвалил я авто Сэйлора и двинулся осматривать великолепие со всех сторон. — Шестьдесят пятого?

— Ага. Разбираешься?

— Как сказать, нравятся старые автомобили, особенно кабриолеты. Знаю многие модели, по внешности легко различаю. Но что касается внутренностей, — я как бы виновато повёл рукой.

— Да что там, у меня то же самое. Что сломается — буду на дороге торчать беспомощно. Спасает, что старым Фордам сносу нет.

— Ладно, мы бы поболтали, — сказал Петер, — но идти надо: путь неблизкий.

— Ещё бы, помню, в ту сторону на километры ни души. Как бы в чистом поле не застала ночь. Что ж, счастливо парни!

Он от души хлопнул каждому по рукам. Когда дошла очередь до меня, удалось оценить медвежью силу его рукопожатия. Внешне он не производит впечатления силача.

Понимая, что осталась единственная возможность спижонить, Сэйлор сиганул на водительское сидение через крышу. Трюк явно тщательно отрепетирован. Нацепив солнцезащитные очки, американец бросил напоследок:

— А ваш Дрёумстад далеко?

— Километров пятьсот, — с напускным пренебрежением кинул Петер.

Сэйлор присвистнул. Он отвернулся в сторону, покивал сам себе и произнёс с неестественно серьёзным голосом:

— Может, это лишнее, но постарайтесь не струсить.

— За это беспокоиться не стоит, — уставившись в горизонт, ответил Ганс.

— Ясно. Это здорово. Ну, удачи вам!

— И тебе удачи, Сэйлор.

Знакомыми резкими движениями американец завёл мотор, снялся с ручного тормоза и рванул вперёд по дороге. Резво набрав скорость, он умчался так быстро, что начало казаться, будто его и не было вовсе. Я бы сказал, что этот Сэйлор из тех людей, которые могли и померещиться.

Ганс, например, старательно не смотрит в его сторону. Не понравился он моему другу.

Петер успел достать из рюкзака ручку и подписать фотографию. Я решил пойти посмотреть. Наш троллевед поднял на меня глаза и сам протянул снимок.

— По-моему, хорошо получилось.

Я взял фотографию. Тотчас над плечом выросла голова Ганса — любопытство ему не чуждо. Что касается снимка... пожалуй, я с Петером согласен.