Подарочек из прошлого

Стоп! Рыжие волосы! Это, наверное, та самая девушка! Надо подойти поближе.

Я попробовала пойти вперёд, но ноги не слушались. Я не чувствовала тела и была совершенно невесома. Мозг отдавал приказ мышцам, но их, как я понемногу начала понимать, просто не существовало.

Накатила волна негодования, слегка отрезвив затуманенный разум. Я попыталась просто оказаться рядом, как это бывает во сне. Результат последовал незамедлительно — всё мелькнуло перед глазами, расплылось и вновь сложилось в картинку. Я очутилась около кровати. Пару минут я тупо смотрела перед собой: мозг не желал собирать воедино все части мозаики. Истина доползла до сонного сознания, как участники черепашьих гонок к финишу. Наконец осколки собрались воедино: я видела перед собой ту самую девушку, лежащую на пропитанном кровью покрывале. Подёрнутые белесой дымкой смерти голубые глаза невидяще смотрели в потолок. Изящные руки с глубокими рваными порезами на запястье были раскинуты в стороны. Одна рука свисала на пол, и последние капли похожей на вино крови дополняли уже образовавшуюся на полу лужу...

Люди определённых профессий — медики, милиционеры, — часто говорят, что видеть смерть не страшно. Привычка — вторая натура, это знают все. Но лишь сейчас я поняла, что они лгут — и другим, и себе. Равнодушно смотреть в глаза — мёртвые глаза, которые совсем недавно любили и ненавидели, радовались и страдали — невозможно. Для человека, который сам умеет любить — невозможно.

Я не кричала, даже не пыталась. Я надеялась, что вновь погружусь в бездонную тьму — не выходило. Не в силах отвести взгляд, я смотрела ей в глаза. Это не посланные Филоной тени — это страшнее. Ведь я знала её...

В комнату вошла какая-то девушка, но я не успела рассмотреть её лица — разум померк...

* * *

Теперь я стояла в комнате, обставленной в стиле девочки-цветочка. Разговаривали двое — Анна и Эльвира. Я видела, как их губы двигаются, но не слышала слов. Не успела я удивиться, как мир вновь расплылся, но не исчез, как было раньше, а просто сосредоточился вокруг одного лица Ани, которое стало неумолимо меняться: становиться взрослее, жёстче, равнодушней и красивей. Я видела перед собой девушку-пламя, которая притягивает и сжигает доверчивых мотыльков, которой восхищаются и презирают, ненавидят и боятся. На шее у неё висел кулон с вырезанным из коричневого камушка сфинксом.

В белёсой дымке времени я увидела явно дорогой офис, находящийся, судя по неповторимому виду из окна, на одном из верхних этажей небоскрёба. Двое стояли напротив, глядя друг другу в глаза. Её я узнала сразу, хотя она окрасилась в чёрный цвет и надела изящный деловой костюм, — эти холодные глаза ни с чем не спутать. Его же я тоже определённо видела раньше, но затуманенный мозг никак не мог вспомнить, когда именно.

Вот Анна изящно скользнула вперёд. Он смотрел на неё так, словно хотел одновременно и поцеловать, и ударить. Губы Ани шепчут что-то, а в глазах горит дикое пламя, как у хищников, когда они видят добычу. В его глазах оно отражается странно знакомой бездной.

Картинка расплывается, а я всё тянусь вперёд, стараясь поймать ускользающую мысль. Дима!!!

* * *

Я открыла глаза. Осмотрелась, передумала и закрыла. Но от правды всё же не сбежишь.

Я оказалась в коридоре, который был, казалось, бесконечным. Всюду, куда могли проникнуть мои глаза, я видела мириады совершенно одинаковых дверей, которые шли ровными рядами с обеих сторон.

Телом своим я почти не владела, но по сравнению с предыдущими местами посещения намечался явный прогресс. Я, по крайней мере, могла ходить.

Что ж, раз эволюция и фоновый авантюризм поставили человека на ноги, значит, это зачем-то было надо. Я решительно направилась вперёд.

Кажется, я шла довольно долго. Конечно, определять, когда не видишь даже своего тела, — занятие трудное, но думаю, что я стойко промаршировала по этому холлу-переростку минут 40 или около того. Кстати, кончаться он и не планировал, а мои запасы храбрости и терпения стали стремительно истощаться.

— Двери, двери, двери — надоело уже! Нельзя что ли было построить парочку окон или арок для разнообразия? — спросила я пустоту, просто для того, чтоб услышать свой голос.

И вдруг оп коридору странным эхом прошуршал чей-то смех. У меня волосы встали дыбом — это был необузданно весёлый смех, совершенно не похожий на человеческий. Я замерла на одном месте, вслушалась...

Смешок. Так обычно хихикают нашкодившие дети. Эхо разнесло звук — он, казалось, оттолкнулся от стен и зазвучал отовсюду.

Меня охватила паника. Я понеслась по коридору, мимо одинаковых, запертых дверей, а в спину мне летел весёлый нечеловеческий хохот.

Впереди замаячил поворот, и в сердце затрепетала робкая надежда.

Так всегда бывает в ожидании перемен: разум не верит в победу и успех, но в душе упрямо трепещет надежда.

В нескольких метрах от поворота я замерла, как вкопанная. Одна из дверей начала медленно открываться со скрипом, который знающие люди называют 'играть на нервах'. Я стояла и смотрела, как дверь открывается, обнажая хаос цветов, который был мне уже знаком. В этой бездонной глубине возникла фигура, смутно показавшаяся знакомой...

Красный балахон с немыслимыми голубыми рисунками; колпак с бубенцами, надвинутый на глаза; высокие сапоги с выгнутыми носами; плащ, скрывающий фигуру.

Не может быть! ШУТ?!? Карта? Моё сердце бешено колотилось. Я со всех ног метнулась вперёд, мимо открытой двери. И увидела...

Зал. Красно-чёрная плитка. Нелогичные голубые и красные колонны. Четыре высоких, вычурных кресла. Причём они, как и сам зал, не были пусты.

Видимо, тут был бал или что-то в этом роде. По залу кочевали фигуры в вычурных одеяниях. Сложно сказать, имели ли они отношение к роду человеческому — слишком чёткие, нереально красивые лица, слишком яркие, глубокие цвета.

И тут по спине пробежал холодок. Да, это были не люди. Это были изменившиеся и ожившие картинки, которые я видела каждый день. На древних картах.

Вон, на троне, восседают Жрица, Первосвященник, Император и Императрица. Лица не выражают ничего, и потому внушают трепет.

А вокруг снуют фигуры, одетые в платья и средневековые костюмы. Они фальшиво улыбаются и манерно смеются, не замечая меня. Короли и королевы, валеты и посыльные. Те, кого я привыкла видеть на бездушных картонках.

Высших Арканов — Смерти, Дьявола, Мира, Жертвенности, Отшельника, наконец, Шута, — не было видно, но их присутствие чисто физически ощущалось. Я впала в ступор. Медленно, как во сне, я отступила в тень одной колонны и замерла там.

— Ну и как тебе 'Алиса в стране чудес' в реальной жизни? — поинтересовался за спиной ехидный и неуловимо знакомый голос.

Я стремительно обернулась. По телу волной пробежала дрожь — передо мной стоял Шут. Лица, как и прежде, не было видно.

— Ой, как мы побледнели! Не личико, а меловая стена. У меня что, что-то с костюмом?

Несмотря ни на что, меня охватило раздражение. Может, и не стоило б разговаривать с Шутом в таком тоне, но мне не улыбалось церемониться с собственным глюком.

— Кто б уж говорил про лица! Явно не тот, кто своего не показывает.

Видно, очень страшное?

— Ну, ты в глубине души считаешь его очень даже красивым.

— Кто ты? — спросила я тихо.

— Я всегда презирал правила и законы; я не советовался с другими и не считался с последствиями; я тот, кто может вывести тебя отсюда.

Моё сердце подпрыгнуло от радости, но предупреждающий колокольчик не давал кинуться за Шутом сломя голову.

— Я хотела б увидеть твоё лицо.

Пожатие плеч. Смешок.

— Зачем? Зачем люди так часто ходят к гадалкам, стремясь узнать, что будет за поворотом? Зачем прислушиваются к голосу кукушки, словно птице и правда интересно, сколько проживёт то или иное двуногое создание? Право, глупо строить свою судьбу на пустых словах помешанных на деньгах шарлатанов. Они говорят лишь затем, чтоб сказать. Да и те, кто действительно что-то умеют, редко растрачивают свой дар на простых смертных. А они часто оказываются заложниками тех, кто предрёк смерть тому, кто мог бы ещё пожить. Зачем людям нужно видеть внешность собеседника и совсем не обязательно с ним говорить? Значит, для тебя внешность так же важна, как и для других. Как банально!

Моё вечное желание отличаться от других мгновенно взбунтовалось. Я хотела было уже отказаться от своей затеи, но занудный голос интуиции и не думал замолкать.

— А для тебя так важна внешность, что ты стыдишься её? Ещё банальней.

Шут как-то странно дёрнулся — видимо, я задела его за живое.

— Банален? Я? Глупая смертная! Да я почти сам Хаос! Я сама непредсказуемость! Значит, тебе так хочется знать, чей облик я принял сейчас?

— Да, я хочу знать.

— Всё по желанию прекрасной дамы!.. Я — авантюрное, безбашенное, бесшабашное, хитрое, дерзкое и склонное к театральности создание. Проще говоря, на данный момент я ...

Эффектная пауза, взмах балахоном...

— ...это ты!

Я тупо уставилась на саму себя, разодетую в шутовской наряд. У меня невольно вырвалось:

— Неправда! Я не такая!

Моя копия ответила ехидным прищуром.

— Ага, ты напомнила. Ко всем вышеперечисленным качествам стоит приплюсовать ещё и лживость.

— На словах ты меня можешь называть хоть императором Марса, но правды это не изменит. То описание мне совершенно не подходит.

— Не изменит правды? Ты хочешь мне сказать, что веришь в иллюзии или синих птиц? Правды нет, и ты сама это знаешь. В мире существуют просто разные точки зрения. Если ищешь правду, поговори по душам с актрисой Аней и своей бабушкой. Думаю, они много могут тебе рассказать. Хочешь сказать, ты никогда не действовала, не оглядываясь на последствия? Никогда не танцевала в огне? Не презирала правила и законы? Почему тогда ты стала гадать ночью? Или ты скажешь мне, что тебя не предупреждали?

— Я не восприняла это всерьез, — сама знаю, что лгу. Но что мне ещё остаётся?

— Ага. А почему ты не вышвырнула карты? Не продала с аукциона? Не вернула их Филоне, что, в общем-то, тебя и просили сделать?

— Это не мои карты. Меня б совесть замучила.

Моя копия с явной склонностью к шизофрении закинула голову и захохотала. Затряслись бубенцы на колпаке. Задрожали колонны. Волна воздуха отшвырнула меня метра на три.

— Совесть! Не восприняла всерьёз! Нет, ну умора! И кому ты лжёшь? Мне? Изначально глупо. Перехитрить обманщика может только ещё больший лгун. Ты, детский сад, совсем не тянешь — это, во-первых. А во-вторых, я — это ты. Что кривишься? Забыла? Обманывать себя — всё равно, что играть с самим собой в шахматы. Думаешь, я не понимаю, что тобой двигало? Совесть? Вот уж нет. Из благих побуждений? Частично, но вряд ли. А что у нас остаётся? Остаётся желание доказать что-то себе и другим, быть 'не такой'. Вот что тобой всегда движет. Я. Я всегда веду тебя за собой — пошли и на этот раз.

Я молчала. Правильно истолковав мой ответ, Шут взял меня за руку и повёл за собой.

Впереди замаячила какая-то дверь. Подойдя поближе, я остановилась в нерешительности.

Шут фыркнул, подошёл к двери и распахнул её. Сказал:

— Вот, любуйся. Один шаг, и ты снова — фи, как пошло, — всего лишь человек.

Я пригляделась, и цветовой хаос собрался в слегка мутный рисунок. Мертвенно-бледная молодая девушка лежит на полу среди свечей. Лёгкие каштановые волосы рассыпались пушистым ореолом. Это же я! Я уже собралась шагнуть, ведь меня манило туда, но тут в голову пришёл вопрос:

— А ты всегда принимаешь облик хозяина карт, каким бы он ни был?

— Да.

— Но ты же только что описал сам себя. У тебя что, и характер всегда разный?

— Видишь ли, ирония в том, что внешности разные, но суть та же. Для того чтоб иметь дар, надо быть не обычным человеком. Не в плане физиологии — нет. Просто в душах у них есть кое-что общее. За века мне попадались малодушные и благородные, честные и лживые, жалостливые и безмерно жестокие. На первый взгляд, сброд совершенно разных людей. Но почему тогда дар получили они, а не кто-то из их родственников? Суть в том, что Древняя Сила выбирает тех, кто ближе ей, тех, для кого не существует правил. Ты никогда не замечала, что именно такие люди и оставляют в истории глубокий след? Для них нет границ, и они похожи, что б они не выбирали. По-любому они — это я. А теперь подходи. Один шаг — и ты дома. Что толку размышлять? Просто действуй.

Я молча смотрела в портал. Да, там моё тело. Но что-то не так. Но что? Свечи! Ведь когда я гадала, свечи стояли на столе, а не на полу. Да и не могла я упасть настолько ровно! И руки сложены. Я туда не пойду!

В этот миг туман развеялся, и я увидела.... Да, свечи... и ещё гроб...

— Смышленая! — звякнул за спиной смешок.

Меня охватил ужас. Я понеслась вперёд — мимо стен, колонн, химерных фигур. Голова не соображала — я бежала, сломя голову, и увидела ещё одну дверь — такую же. Значит, не думать о последствиях? Я резко рванула ручку на себя.

Знакомая комната и девушка на полу! Кажется, победа! Я почти шагнула, но что-то заставило меня обернуться.

За спиной стоял Шут. Он оставался моей копией, но в глазах его бушевало неистовство хаоса. Но в то же время я чувствовала — он не станет мне мешать.

— Ты ошибся. Я это сделала не из тщеславия, не из желания выделиться. Я просто хотела знать, кто я, и быть кем-то.

— А в чём разница?

— Я не пошла за тобой — значит, она есть, — ответила я и шагнула в портал.

* * *

Я открыла глаза. Поморгала. Закрыла их. Снова открыла. Поверить не могу! Моя комната! Ну, наконец-то!

На радостях я сделала довольно резкую попытку встать. Стоило сначала прислушаться к самочувствию — комната завертелась, как на каруселях.

В общем, на то, чтоб убрать свечи, спрятать карты и дойти до постели, у меня ушло минут 10. Последние метры я преодолела шагом, которым приговорённые спешат к эшафоту. В следующий миг я рухнула прямо поверх покрывала. Лунный свет заливал комнату — казалось, что по чувствам, как по мелу, кто-то провёл мокрой тряпкой. Все мысли и желания, отношения и воспоминания спутались. Мгновение спустя веки отяжелели и опустились, как странный занавес. Я уснула...

* * *

Яркий утренний луч. В его отсветах пляшут пылинки. Появилась, блеснула, исчезла. Надо же. Прямо как люди.

Что я видела во время гадания? Иллюзию? Обман? Или правду? При чём тут та девушка, Марк, Дима? Почему в видении он был вместе с Анной? Странно, но в видении этой девчушке уделялась куча внимания, а Филоны вообще не было видно. Словно всё крутится именно вокруг Ани...но это абсурд. Мои скитания по странному миру доказывают, что это были плавно перебегающие глюки, на которые вряд ли стоит обращать внимание. Но вопросов стало по-любому больше, а ответов ни одного. Ещё погадать? Ой, что-то как-то не слишком хочется. Может, как-нибудь потом...

Так, ладно. 'Рота, подъём' и всё такое. Пора приступать к труду и обороне.

Бабушка Аля на кухне активно болтала с кем-то по телефону, бросаясь фразами типа: 'Да, да, конечно. Как я тебя понимаю!' Пожав плечами, я принялась сооружать бутерброд, попутно вспомнив мнение маман насчёт неминуемого гастрита. Тем временем Алика аккуратно положила трубку и сказала: