Вирус

Дмитрий торопливо взбежал по ступеням на второй этаж и увидел зеркальную дверь. Стоило ему шагнуть к ней, как она автоматически открылась, приглашая в VIP-зону. Здесь его ждала иная вселенная — сияющая чистотой, успокаивающая ощущением комфорта, поражающая функциональностью каждого предмета. Обилие зеркал, живых и искусственных цветов, позолоченных ручек на дорогих дверях поражало воображение. Четвероногие пациенты бегали вокруг фонтанчиков, рычали на своих хозяев и улыбающихся докторов — одним словом, чувствовали себя как дома.

— Поторопись! У тебя мало времени, — напомнил Тромб.

Стараясь не привлекать внимания, Дмитрий быстро вошел в кабинет 201 с рельефными цифрами на стекле, закрыл за собой зеркальную дверь и только тогда вздохнул полной грудью. Постояв в нерешительности перед непонятным аппаратом, напоминающим пульт космического корабля, направил взгляд на стоящий в центре кабинета операционный стол, над которым нависала механическая рука. Оглядев фантастический механизм, молодой человек вздрогнул и съежился.

— Неужели это все для кошек и собачек?

— Вообще-то это аппарат для вживления четвероногим друзьям чипа GPS-навигации, — пояснил Тромб. — А еще некоторые хозяева хотят, чтобы их питомцы имели более кроткий нрав, некоторые, наоборот, недовольны миролюбием своих подопечных. Все это можно исправить только здесь. Я не понимаю, зачем это нужно, но думаю, что у людей есть на то основания.

Потемкин присмотрелся к большому столу. Брови его напряженно сдвинулись к переносице.

— Видишь обруч? — заговорил Тромб в тот момент, когда Дмитрий и сам обратил на него внимание. — Ложись так, чтобы он охватил твою голову. Нажми на красную кнопку! И жди. Дальше все пойдет по программе.

Рука предательски задрожала, выдавая страх, но Дмитрий переборол себя и торопливо вдавил кнопку. Будь у него время на раздумье, он наверняка отказался бы и убежал. Но получилось так, как получилось. Он лежал на столе, на котором до этого лежали собаки, кошки — или даже тигры! — и смотрел на опускающийся механизм с длинной иглой, на самом конце которой светилась маленькая стеклянная капля. С тихим шелестом обруч сдавил голову, не давая двигаться — и отрезая путь к отступлению.

— Сними наушник, положи руки вдоль тела!

Укол — последнее, что почувствовал Дмитрий, проваливаясь в темноту небытия...

В нос неожиданно ударил острый запах нашатыря, разгоняя окутывающую сознание пелену. Рука с противно-пахнувшей ватой исчезла, как только он открыл глаза.

— Пора вставать, братишка, — произнес над головой до невозможности знакомый голос.

Дмитрию на мгновенье даже показалось, что это был его собственный голос, но он прогнал эту мысль.

Тромб молчал. В глазах плясали багровые пятна. Голова гудела, словно затихающий после удара колокол. Мысли ползали сонными мухами по поверхности воспаленного мозга, не желая забираться в просыпающееся сознание. Дмитрий, запоздало вспомнив о телефоне, поспешил воткнуть горошину наушника в ухо.

— Тромб! Что случилось? — спросил он, с трудом поднимая тяжелую голову.

Откуда нашатырь, откуда вата? Неужели началось? Перед глазами всплыла забытая картинка — идиот в полосатой пижаме, с открытым ртом и пустыми, невидящими глазами, нелепо передвигал непослушные ноги и пускал слюни.

— Тромб!

В глазах потемнело. С трудом фокусируя внимание на входной двери, Дмитрий дернул головой в сторону появившегося откуда-то сбоку человека. Парень настолько сильно был похож на него, что на секунду ему показалось, что он увидел самого себя. Но только на секунду. Через несколько мгновений он уже был уверен, что увидел не живого человека, а свое отражение в зеркальной двери. 'А, может, это была галлюцинация, вызванная моим желанием увидеть себя живым и здоровым?' — подумал он, но на размышления не хватало энергии. В голове с новой силой загудел колокол, сотрясая внутренности. Издалека пришла боль, противная, стреляющая в ухо. Выталкивая никчемные мысли из головы, Дмитрий постарался сосредоточиться на окружающих предметах, плывущих перед глазами, и когда ему это удалось, вспомнил инструкцию Тромба.

Пора уходить. Ну! Дверь!!! Стоило ему только подумать о ней, как зеркальная створка неожиданно распахнулась, и на пороге возник крупный мужчина в отутюженном голубом халате. Что-то в его внешности говорило о том, что он не доктор и не пациент. 'Наверное, техник!' — Потемкин, пошатываясь, двинулся навстречу незнакомцу. Мужчина посторонился, провожая его взглядом до двери.

'Фу! Кажется, пронесло. Пора линять, пока 'друзья' не нагрянули. А сколько времени прошло?' Взглянув на темный дисплей телефона, он понял, почему Тромб не выходит на связь: батарея на нуле.

Спускаясь по лестнице, Дмитрий остановился. В глазах двоилось. Осторожно высовываясь из-за двери, вгляделся в длинный коридор со стеклянной клеткой охранника в конце. Вытянутые пятна мелькали вдалеке и никак не хотели превращаться в людей. После очередной попытки настроить сбившийся фокус, фигура охранника наконец-то скакнула навстречу, и он увидел, как верзила, окруженный крепкими ребятами в черных комбинезонах, машет рукой в его сторону.

Дмитрий испуганно отпрянул от двери. Медлить нельзя, а путь к свободе только один — наверх по лестнице. Других вариантов пока нет. Потом — пожарная лестница или черный ход, чердак или... Да мало ли что. Пока думал, не смотрел под ноги, споткнулся и чуть было не врезался в стеклянную дверь VIP-отделения. Останавливаясь на секунду, чтобы перевести дух, решил не соваться в отделение для 'богатых зверей'.

Лестница, мелькающие под ногами ступеньки, третий этаж. Миновав длинный коридор и не найдя запасного выхода, заглянул в крайнюю, ведущую в туалет дверь. Запах аммиака от большого желтоватого пятна не выветрился даже при распахнутом окне. Обойдя вонючую лужу, Дмитрий высунулся наружу, вдохнул полной грудью. Свежий, прохладный воздух мгновенно очистил мозги, выталкивая остатки навеянного наркозом дурмана, но от жалящей боли в голове не избавил. Выглядывая на улицу, он пытался найти пути отступления, но, увы, не заметил ничего, что могло бы помочь ему покинуть старое здание. Только торчащие из стены ржавые прутья, как напоминание о том, что когда-то здесь была положенная по всем правилам безопасности пожарная лестница. Злобно сплюнул: 'Прыгать больше не буду!' Еще свежи воспоминания о недавнем десантировании с четвертого этажа: нога не отошла и противно ныла. Опуская глаза, он уткнулся взглядом в торчащий снизу край кирпичного карниза, достаточно широкого, чтобы по нему можно было пройти. Опасная тропинка, проходившая полуметром ниже уровня окон, тянулась вдоль всего здания и заканчивалась неподалеку от крыши соседнего дома. Только пара метров пустоты между ними. Два метра — ерунда!

'Это проще, чем сигать в окно с третьего этажа', — уверил себя Дмитрий, выбираясь на карниз. Осторожно, стараясь не потерять равновесия, вжался в стену и оторвал руки от подоконника. Первый шаг — самый трудный. Потом еще шажок и еще...

С трудом добрался до бесконечно далекого угла и только здесь понял, что пара метров, выглядевшая со стороны небольшим воздушным перешейком, вблизи оказалась непреодолимой зияющей пропастью, на дне которой его ожидал асфальт, решетка высокой ограды с острыми пиками и какие-то люди. Самое гадкое, что ни секунды на размышления. Голоса уже за спиной. Снизу крики. Еще секунда...

Не оглядывайся — нет смысла! Похоже, заметили. Ну! Резко вытолкнув воздух из груди, Дмитрий бросился вперед и вверх. Вытянув руки перед собой и распластавшись в воздухе, как белка-летяга, он оторвался от карниза. Пропасть оказалась не так велика, как рисовало воображение. Пролетев пару метров, он рухнул лицом в снег; больно ударяясь коленями, почувствовал, что руки все еще пытаются поймать несуществующий край крыши. Переворачиваясь на спину, помассировал колени дрожащими пальцами. Боль отступила, и он тут же вскочил на ноги и бросился к ближайшей башенке, ведущей в здание, где его гостеприимно встретил большой амбарный замок на крышке обитого жестью люка.

Черт! Дмитрий вцепился пальцами в неровный край, уперся ногами в пол. Шансы есть: замок держится на ржавой металлической скобе. Рывок — и он ощутил теплый поток воздуха из подъезда. Оглядываясь, бросил последний взгляд на звериную лечебницу. Заметив черную фигуру и блеснувший зрачок оптического прицела, мысленно рявкнул: 'Не спи!' Глотнув напоследок свежего воздуха, нырнул ногами вперед, в квадратный люк.

Замелькали перед глазами железные прутья, ноги уперлись в кафельный пол и понесли вперед, по бетонным обшарпанным ступенькам, мимо квартирных дверей, почтовых ящиков — на крыльцо.

Выскакивая из подъезда, Дмитрий осмотрелся по сторонам. Преследователей не видно. Странно — торчали же у ограды двое. Хотя... Конечно! Высоченная ограда, окружающая двор, на какое-то время задержала бойцов. Решили обежать дом.

Метнулся в ближайшую подворотню; бежал до тех пор, пока не проскочил несколько сквозных дворов. Затем, чтобы не привлекать внимания, заскочил в магазин, отдышаться. Постоял у окна и только когда убедился, что у входа никого нет, вышел на улицу. Неспешно двинулся вперед. Будут встречать у ближайшей станции метро. Нужно уйти от этого места подальше. Сесть на автобус или трамвай. Оглядываясь на ходу, он шел по незнакомым улицам. Когда замечал что-то подозрительное рядом, сворачивал в магазин или аптеку. Пережидал. Опять шел, вглядываясь в лица прохожих. Казалось, бесконечная вереница старых домов не закончится никогда, но вот впереди мелькнул стеклянный навес автобусной остановки.

Глава восьмая

ТЮРЬМА

Профессор проснулся от резкого толчка в бок. Не торопясь, оглядел небольшое затемненное помещение. Сжимающиеся к потолку стены, сырость... Горячая липкая влага, стекающая по немытым телам. Казалось, даже свет, запертый в проволочную сетку над дверью, отбывает здесь свой срок. Фиолетовые лучи, просачиваясь сквозь решетку, хмурились, не желая освещать мрачную камеру. В воздухе пахло человеческим потом и висел характерный аммиачный аромат от параши в углу.

— Земеля, я тебя спрашиваю! За что повязали? — хриплый голос принадлежал типу в мятом, растянутом на коленях трико и грязной майке, закрывавшей лишь малую часть синих колоколов, впечатанных в дряблую бледную кожу. Коротко остриженная голова — единственное место, свободное от наколок, сплошь покрывавших остальное тело, — по всей вероятности, не обременена лишними мыслями. Колоритный типчик занес ногу для удара.

— Квартира, — выдавил Медведев, с трудом размыкая пересохшие губы.

— В натуре, мужики, интеллигенты скоро домушников без работы оставят, — засмеялся тощий мужик, едва ли не дословно повторяя слова милиционера, проводившего задержание профессора.

Мгновенно перед глазами Медведева промелькнул весь вчерашний день: возникла квартира Потемкина, появились и исчезли милиционеры, бесконечная езда по городу предстала сплошным калейдоскопом огней за окном и криками вонючего бомжа, запертого вместе с ним в тесной клетке милицейской 'Газели'.

Доходяга постоял минуту, размышляя, но не придумал ничего лучшего, как вновь пнуть сидящего Медведева. Профессор, не привыкший к подобному обращению, схватил мужика за ногу и изо всех сил рванул ее на себя. Тщедушный арестант рухнул на пол, громко матерясь, ударился головой о стену. На секунду в камере повисла абсолютная тишина. Затем со всех сторон послышался возмущенный ропот поднимающихся сокамерников.

'Чертов полковник! — ругнулся Медведев, пытаясь подняться на ноги. — Поучить меня решил'.

Первый удар застал его врасплох, резкая боль обожгла висок, второй — заставил пригнуться и возвратил на пол.

Профессор завалился на бок и обхватил голову руками. Тычки и пинки посыпались со всех сторон, а когда он поверил, что болезненная экзекуция не закончится никогда, из тяжелодышащего далека возник спокойный властный голос.

— Угомонитесь, урки!

Время остановилось. Прекратились удары, замолкло сопение над головой. Он поднял голову и заметил, как отодвинулись злобные лица. Лишь хмурый доходяга сидел рядом и, поглядывая на профессора, не мог отдышаться. Он интенсивно тер окоченевшую ногу, пытаясь вернуть ей былую подвижность.

— Не трогай! Само пройдет через пару минут, — стараясь говорить спокойно, Медведев встал.

Коснулся взглядом серых стен. Всматриваясь в небольшой деревянный подиум, возвышающийся над полом, заметил множество человеческих тел. Одеревеневшие от долгого неудобного сидения мышцы отозвались радостной вибрацией.

— Ты че, гнида, понты колотишь? Да мы и не таких козлов ломали, — зашипел оклемавшийся доходяга.

Он крутил головой, ища поддержки у товарищей.

— Я сказал, угомонись, Сивый! — произнес все тот же голос.

Судя по установившейся в камере тишине, говоривший пользовался непререкаемым авторитетом. Старик... хотя нет, пожилой мужчина с властным грубоватым лицом и внимательными глазами сидел в углу и спокойно взирал на недовольного смутьяна.

— Уж не своим ли застарелым туберкулезом ты собрался его ломать? Дураком ты был, Сивый, дураком остался. Ты правильно решил, что братва за тебя встанет. Но неправда за вами, а я беспредела не допущу. Слушайте дядю Емельяна, коль свои котелки толком не работают. Мужик не за дело сюда попал — подстава на нем. Я в отличие от вас несправедливость нутром чую. Случайный пассажир он на нашем корабле. Так что оставьте его в покое. Ему недолго с нами париться, — старик на секунду задумался, словно прислушивался к чему-то, — он сейчас уйдет.

Громко застучали отодвигаемые задвижки, прерывая монолог старика. Дверь открылась, и на пороге появился молоденький лейтенант.

— Медведев, на выход, к следователю!

— Ну, Емеля, ты прямо провидец! — раздались удивленные голоса за спиной.

'Редкое имя для нашего времени, Емельян, — подумал профессор. — Да и внешность уж очень знакомая'. Мысль появилась и тут же исчезла, но даже этого мига хватило, чтобы вспомнить, где он видел это лицо. В Интернете. Совсем недавно на одном из сайтов появилась статья, посвященная работе молодого программиста. Первокурсник исторического факультета создал программу, позволяющую по старым рисункам и словесным описаниям воссоздавать облик исторических личностей. Молодой ученый взял за основу своей работы описания Емельяна Пугачева и попытался создать его современный портрет. Статейка была второсортная, неинтересная: писал историк, не имеющий ни малейшего представления о программировании, поэтому Медведев не стал углубляться в ее содержание, но воссозданный портрет знаменитого удальца запомнил. Чем-то он напоминал ему камерного провидца. И даже имя совпало. Современный Емельян был, правда, гораздо старше своего исторического прототипа, но не заметить сходства было нельзя. Глаза, подчиняющие волю и одновременно вселяющие веру, отличали легендарного смутьяна так же, как и нынешнего каторжанина.

Пока профессора конвоировали в кабинет следователя, он успел подумать и о сокамерниках, и о злоключениях последних дней. Если дела и дальше пойдут в том же русле, то в следующий раз полковник засунет его в палату к душевнобольным. Проходя мимо деревянной двери, Дмитрий Степанович, подчиняясь приказу конвоира, остановился. Небольшой кабинет неожиданно отворил перед ним крепкую дверь, и на пороге возникло огненное чудо.