Голоса моей Вселенной. Часть 1: Рабы Логики

Взрыв!

Тело существа отнесло и впечатало в стену. Оно, приводя себя в чувства, потрясло головой, ощупало свой расплавленный крест.

— Может тебе уже достаточно, Мор?! — грозно крикнул тяжело дышавший мужчина. Его лицо, покрытое грязью и потом, скривилось.

Латы на теле существа начали перемещаться, обнажив подвижные части тела, раздвинувшись так, чтобы оно стало манёвренней. Отсеки на бедрах высвободили две металлические рукояти, обе по метру длиной. Существо соединило рукояти в одну, и насадило цепь с серпом на один из концов. Конструкция превратилась в ужасающую взор косу. Существо вытащило брошенный в него кинжал из своей груди и бросило в руки мужчине, вызывая тем самым его на дуэль.

— Беги, — спокойным голосом сказал мужчина, обращаясь ко мне. — Операционная система загружена, — затем он рванул к существу, началась схватка.

Я взяла Анну на руки и помчалась к разорванной стене, подальше от боя.

Острая боль в левой лопатке!..

"Рваная рана острым предметом"...

Меня достало выпущенное на цепи лезвие косы. Я упала на спину, чтобы не навредить Анне. Порез был очень глубоким, я даже почувствовала, как лезвие царапнуло мою кость. Мне снова не удаётся отключить боль. Испуганными глазами я уставилась на бой двух бойцов. Они оба очень быстрые, поворотливые. Я не знала, кто побеждал. Но мужчине, вооруженным лишь кинжалом, было намного сложнее против огромной смертоносной косы. Хотя мне даже показалось, что мужчина смог задеть своим клинком соперника, но существу, как всегда, было не по чём.

Я решила через боль, ползком на спине, прорываться к выходу ухватив Анну под руку. Существо заметило, что я сбегаю. Ему нужна я? Или быть может Анна? Отсоединившись от рукояти косы, лезвие серпа на цепи, вновь полетело в меня, в моё лицо! Но остановилось в сантиметре от моего носа. Мужчина успел ухватить цепь своим клинком. Он меня спас... снова.

В этот же момент крест существа, не так как раньше, а громко и неприятно заискрился.

Вспышка!

Высвободившаяся энергия не была такой сильной и лютой, даже борозду не оставила после себя. Взрывной волной от собственного креста, существо отшвырнуло. Видимо его оружие было неисправно. Но мужчине оторвало правую руку по локоть, слегка разорвало бок, изуродовало правую часть лица и правую ногу. Он упал.

Мужчина громко и тяжело дышал, с трудом пробовал подняться. Он был готов продолжать сражаться! Но я видела — он теряет сознание от травм и потерь крови. Существо, оправившись от ударной волны, неутомимо подходило к своему врагу.

Рёв льва!

Из-за спины мужчины, через его голову перепрыгнул огромный лев и вцепился в существо.

Я подбежала к мужчине, чтобы оттащить его. В его глазах была смерть. Кровь лилась отовсюду. Из-за отсутствующей плоти на лице я видела очертания его черепа.

— Когда лев... — еле слышно говорил он, — когда лев... оттеснит его к колонне... когда он не сможет отбиваться... брось за его спину эту гранату... скажи — Лео...

Он дал мне какую-то синюю гранату из своего пояса. Я увидела единственную уцелевшую колонну в конце зала.

— Лео! — надеюсь это имя льва. — Оттесни его к колонне!

Лев не мог побороть голыми лапами существо. Но, как только я дала ему команду, вокруг него заискрилось голубое полупрозрачное энергетическое поле. Яркое и голубое, состоящие из одной лишь энергии, лезвие высвободилось из поля поразив существо. Ему было не по чём, но его тело отшатнуло в сторону колонны.

Ещё лезвие, ещё и ещё! Существо невольно отходило в нужное мне место. Оно не могло вырваться ни влево ни вправо, ни вниз ни вверх. Потому что лев полностью контролировал тело врага, играясь своими энергетическими лучами. Существо сопротивлялось, но шло, шло, шло!..

Лев пронзительно завыл... у него заканчивалась энергия? Ему было больно? Но всё это не важно, существо уже там, где нужно. Я бросила за его спину гранату, выдернув чеку.

Хлопок, взрывная волна... но эта волна не отбрасывала, а втягивала всё вокруг себя. Она притянула колонну к существу, а существо к колонне, которая обрушилась поверх него.

— Кидай красные по стенам... все что есть.

Я сделала так, как сказал мужчина. Вытащив все гранаты красного цвета, я забросала стены, тем самым обрушая их могучую тяжесть на то место, где было существо. Обломки похоронили это чудовище под своей массой. Но надолго ли? Мужчина потерял сознание. Лев посмотрел на меня преданными глазами в упор. Всё закончилось...

Ответственность. Этот мужчина спас меня, теперь я обязана ему помочь. Я взялась оберегать Анну, потому должна помочь и ей.

Я перестала чувствовать страх. Я перестала чувствовать боль. Я справлюсь.

Глава 8

Стой и иди

13 июня 2033

Мне совсем не хотелось уезжать из дома, но пришлось. Мой отец, работавший над программированием человекоподобных киборгов, уволился по собственному желанию две недели назад, в день моего пятнадцатилетия. Я очень люблю своего отца и считаю его великим человеком, но агрессивности ему не занимать: уволился папа после своего эмоционально выступления против упразднения Второго Закона Азимова "Киборг должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону". Папа считал, что это слишком увеличит их волю, что машины когда-нибудь захотят полной свободы, а это опасно для Человека. Однако несогласных отказались слушать, а закон упразднили, хоть и для отдельно избранных киборгов.

Новый дом был меньше предыдущего, но тоже мне нравился. Три этажа, огромный сад, бассейн, теннисный корт и собственное фермерское хозяйство, на котором работала списанная робототехника, за бесценок доставшаяся моему отцу. Папа лишился должности, но по-прежнему имел много крупных капиталовложений в производство киборгов и акций, которые приносили прибыль. Мы с мамой ни в чем не нуждались, наша жизнь почти не изменилась, и нам она очень нравилась.

Сегодня рано утром отец приехал с каким-то мужчиной на заднем сидении. Этот незнакомец был темнокожим и крупного телосложения. Куда он исчез потом, мне было неизвестно. Когда мы завтракали, к нам в гости пришел друг семьи по имени Жак. Зайдя в дом, долговязый, усатый и слегка скучный Жак, как всегда подарил маме букет цветов, расцеловал ей щеки, затем за руку поздоровался с отцом, а после со мной. Руки Жака, как обычно, были влажными и липкими. Мама пригласила всех за стол. Я не помню, чтобы маменька что-то готовила, но тем не менее стол ломился от самых разных блюд. Все мы с аппетитом принялись кушать.

Больше всего я любил есть у себя в комнате, но это можно было делать только тогда, когда папы не было дома. Меньше всего я любил есть в присутствии гостей. Как всегда Жак задал стандартные вопросы: как я учусь, кем планирую стать, есть ли у меня девушка. Отец, опять же как всегда, рассказал о моих достижениях в программировании и что я весь в него, поэтому тоже стану программистом. Единственная девушка, которая мне нравилась, осталась в далеком Париже.

Первый дом, первая школа, первая любовь — все в Париже. Это было грустно: Валери не рвалась приезжать в гости в мое новое жилище, хотя я приглашал. А вот она так ни разу так и не позвала меня к себе. Наверно, она не любила меня так, как я ее, или даже вовсе никак не любила.

Завтрак был долгим, слишком насыщенным разговорами, но вкусным.

— Мои комплименты хозяйке! Я давно так вкусно и сытно не ел, — невероятно широко улыбаясь, начал Жак.

— О нет, все похвалы не по адресу, — захохотала мама.

— Эй ты, выходи! — тон у папы был, будто... даже не знаю, я таким его голос еще никогда не слышал. В нем было столько пренебрежения. И еще чего-то... Чего-то незнакомого для меня.

— Да, месье, — в гостиную вошел темнокожий человек, одетый в какие-то обноски. Он смотрел в пол. Я узнал этого мужчину: тот самый незнакомец, которого папа вез в машине на заднем сидении.

— Представься! — теперь уже торжественно воскликнул отец.

— Мой номер — три-три-шесть-три, серия два, — глухо отозвался мужчина.

— Так это... — лицо Жака застыло в нелепой гримасе, — это киборг?!

— Верно, — самодовольно улыбнулся отец. — Тот самый человекоподобный киборг, о котором так много рассказывают в новостях.

— Учитывая их возможности, я думал они все там у вас ученые и астронавты, — погладив тонкие усы, удивился Жак.

— Это так. Но почему бы не воспользоваться своим положением и не заказать тайно себе одного для личных нужд? Эта вещица очень удобна, — папа указал пальцем на киборга. — Он может безустанно работать двадцать четыре часа в сутки, управлять другими машинами. Выносить мусор! Да и готовит вкуснее моей жены.

Все за столом издали смешок. Один я не улыбался. Увидеть вживую машину, которая так похожа на человека, было для меня невероятным. Я заворожено глядел на киборга. И вдруг он, будто почувствовав это, посмотрел мне глаза. Меня это очень испугало. Сердце забилось быстрее. Я отвел взгляд.

— Это уже вторая серия киборгов. От предыдущих новые модели отличаются улучшенными физическими характеристиками и, разумеется, более мощным процессором. Также мы теперь выпускаем их в разном цвете... — папа запнулся, — не мы, конечно. Я ведь уже не работаю. Однако сувенир отхватил достойный! О да.

Жак встал, подошел к киборгу и ощупал его тело:

— Впечатляюще. И он действительно все чувствует? Мои прикосновения? Боль?

— А как же, — отец покинул место за столом и крепко ухватил киборга за его широкий нос. — Я приказываю тебе не отключать боль. Чувствуй, — медленно сказал папа.

— Да, месье, — дрожащими губами ответила машина.

Отец словно хотел выкрутить киборгу нос! Лицо темнокожего морщилось, он начал постанывать. Мне казалось, что ему невероятно больно. В глазах мамы появилась паника, но она молчала.

— Грандиозно! — воскликнул Жак, — Он действительно испытывает боль!

— Как один из создателей, спешу тебя уверить, — отец наконец-то отпустил нос киборга, чье лицо сразу же разгладилось, — это всего лишь симуляция. Двоичный код и не более того. Он не человек и ему лишь кажется, что он чувствует.

— Но в новостях говорили, что органы у этих существ как настоящие, и они что-то там выделяют, и... — Жак плохо разбирался в терминологии, да и вообще в науке. Он был счастливым безработным наследником своего богатого деда.

— Я тебя умоляю. ЭТО — железяка. И ЭТО никогда не станет человеком.

Слово "это", отец выделял с особой интонацией. Киборг отреагировал на неё мимолетным злобным взглядом. И, похоже, этот взгляд заметил лишь я. Меня пугала эта машина.

* * *

Помню, как вечером того же дня мама просила избавиться от этого киборга. Отправить обратно на завод, утилизировать его — неважно. Главное, чтобы "это" не находилось в ее доме, рядом с ее семьей. Отец ответил резким отказом, а мама боялась ему перечить. Я не выступил в ее защиту, хотя тоже был против этого огромного киборга, который пугал меня. Я только сидел у себя в комнате и слушал споры родителей.

Весь следующий день я разглядывал киборга и следил за его поведением издалека. Он был молчалив и смирено выполнял любое поручение отца. Спустя несколько дней и мама привыкла к этому существу, так же начав отдавать приказы.

Киборг носил невероятные тяжести, готовил еду, убирал за скотом, мыл папину машину... он делал абсолютно все. Помню даже, мама позволила ему расчесывать ее длинные каштановые волосы, потому что, как оказалось, руки киборга были как нечеловечески сильны, так и поразительно искусны, нежны.

Прошел месяц с тех пор, как в нашем доме появился три-три-шесть-три, но я ни разу не подошел к нему, ни разу не заговорил с ним. Когда киборг подавал еду за столом, я каждый раз отворачивался, боялся его взгляда, а когда он подходил ко мне, чтобы долить шоколадный мусс во время десерта, меня кидало в дрожь. Но ни мама, ни папа не замечали моего поведения. Однако уверен, его заметил киборг.

Месяц непрерывных работ порядком поизносил тело три-три-шесть-три. Папа говорил, что киборги второго поколения могут самоизлечиваться: царапина на его теле бесследно исчезает за час, а серьезный порез — в течение дня. Но киборг ходил весь какой-то... будто каторжный раб, словно чем-то болел.

* * *

Ночь. Гроза.

Я рос очень болезненным: болел не меньше, чем восемь раз в год. Папа говорил, что это нормально, что все умные люди такие. Болезненность тела — это как плата за интеллект. Второго августа тридцать третьего года я подцепил новый штамм вируса гриппа. Так много видов гриппа появилось в последнее время... врач не всегда мог поставить точный диагноз. Родители уехали на какое-то светское мероприятие, я остался один. Меня знобило как никогда в жизни. Я померил температуру. Плюс сорок. Такой высокой у меня еще не бывало. Жаропонижающие таблетки, которые оставила мне мама, закончились. Я знал, где находится домашняя аптечка. Поэтому кое-как спустился на кухню.

В аптечке нужных таблеток не было. Я позвонил маме — все рассказал. Она ответила, что из-за непогоды скорую помощь не вызвать, но она сама постарается вернуться как можно скорее, а мне велела лечь обратно в кровать. Я еле дошел до лестницы. Шаг вверх по ступенькам, еще шаг... Я постоял, отдохнул, оперся на перила. С трудом преодолев первую четверть лестницы, я почувствовал тошноту и головокружение, в глазах помутнело... кажется, я уже не стою... я на коленях... я...

Холод. Я чувствую холод.

Открыв глаза, я также почувствовал страх. На краю моей кровати сидел огромный темнокожий человек. Это был три-три-шесть-три. Затем я понял, что лежу в одном нижнем белье. На лбу, икрах, подмышками, в районе печени ощущались холодные компрессы.

— Не переживайте, господин, все будет хорошо, — голос киборга прозвучал необычайно мягко и даже нежно. Так со мной говорила только мама.

— Что?.. Что произошло? — разговаривать было трудно.

— Вы потеряли сознание и упали на лестнице. Я отнес вас в вашу комнату. Обнаружив, что у вас слишком высокая температура тела, я решил ее понизить.

— Спасибо... — неуверенным голосом ответил я и действительно ощутил, что мне намного лучше, чем было. Хотя побаливала грудная клетка. Видимо, я грохнулся именно на нее.

Киборг окунул кусок материи в миску с холодной водой и начал смачивать мое тело. Мне стало очень приятно, что эта машина заботится обо мне. Позже я пойму, что он попросту руководствовался заложенным в него Первым Законом Азимова: "Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред". Но в данную минуту я ощущал заботу с его стороны и неподдельную благодарность с моей.

— Тебе было очень больно, когда отец делал это с тобой? — спросил я, когда мне стало еще легче. — Тот день я запомнил лучше всего... Когда папа чуть не открутил тебе нос и приказал чувствовать боль...

— Нет, боли не было, — по-прежнему мягким голосом ответил киборг. — Я отключил ее.