Даэн. Рассказ Каярол

— Их не спасти, да? — голос Сенсорро был тих, кажется, мои слова убили в нем надежду на что-то хорошее.

— Спасут единицы, — так же тихо ответила я. — Так мало, что у меня опускаются руки. А ужас, с которым им потом предстоит жить...

— Маг, что ходит по твоим следам, ты ему доверяешь? — тихо осведомился Сорро.

— Нет, но он меня не тронет, — и, перехватив скептический взгляд, пояснила. — Просто поверь, я знаю, что он меня не тронет. В Киорсе многое изменилось, но я пока не готова излить кому-то душу.

— Тогда отдохни, — вздохнув, произнес капитан.

И снова взял в руку мою ладонь, чтобы надеть моё кольцо на указательный палец.

— А твоя подруга?

— Погибла.

— Мне жаль...

Я молча наблюдала, как он уходит. Предложение отдохнуть выглядело очень заманчиво, но идти куда-то уже не было сил, а потому села прямо на камни рядом с бойницей. Как не было сил сдерживать слезы, и они горячими потоками стекали по щекам, не принося мне никакого облегчения. Ученик мага устроился на камнях рядом со мной и протянул колбу с ненавистной жидкостью. Выдохнув, я осушила колбу одним махом, вздрогнув от неприятного вкуса.

— Почему вы плачете, миене? — не ожидала от него такого вопроса.

— От беспомощности.

— Но разве вы не добились того, ради чего прибыли?

— А какой ценой? — прошипела я, и меня прорвало, ведь в лице этого паренька получила слушателя. — Я солдат, понимаешь, солдат, а потому убийца. После случившегося во время совета я к тому же чувствую себя монстром. Но даже так, мне известна ценность жизни, неважно чьей: бойца или крестьянина, каждый выполняет свою задачу, а потому ценен. А я не в состоянии защитить этих марионеток, и буду вынуждена смотреть, как их испепеляют и поражение разъедает меня изнутри.

— Не убивайтесь так, словно все они вам близкие люди, — его слова меня разозлили, но взгляд печальных глаз не дал гневу во мне разразиться бурей. — Вы бы все равно ничего не успели сделать.

— Я обещала о них позаботиться и убиваюсь, как ты говоришь, от того, что не смогу сдержать слова.

— Вы обещали позаботиться, а не защищать, — парировал ученик мага.

— Разве для солдата это не одно и то же? — не справившись с зевотой, продолжала гнуть своё я.

— Но сейчас вы не солдат, — в голосе слышалось едва заметное удивление. — Вы — миене, а потому не должны позволять сложным решениям сломить себя.

— И откуда ты такой умный взялся на мою голову? — отшутилась я, потому что мне стало немного легче, а этого достаточно, чтобы принимать решения.

— Из королевских каземат, — впервые с момента нашего знакомства юнец усмехнулся. Или незнакомства...

— А ведь я так и не спросила твоего имени, — мне, конечно, было совестно, но извиняться за это я не стала.

— Асдисс, миене.

— Будем знакомы, — меня не покидала уверенность, что моё имя он знает. — Я подремлю немного, ладно?

Последнее, что осталось в моей памяти из того разговора, как я положила голову ему на плечо.

Моё утро следующего дня началось ближе к обеду уже в Киорсе, где вынуждена была провести еще неделю, улаживая проблемы, в понимании которых была безнадёжна далека. Велейт по-прежнему услужливо давал мне советы, всем правдами и неправдами заставляя использовать новые возможности. "Осведомлён — значит, вооружен" — раз за разом повторял он мне. Правоту его слов я осознала позже, уже после того, как на практике уяснила, как удобно знать ответы на вопросы, чтобы избежать ошибок. Особенно, когда находишься на моём месте. Откровенно говоря, я до последнего надеялась, что мои видения — временное явление, подобно тому же благословлению, которое исчерпывает свою силу рано или поздно. Меня совсем не радовала мысль до самой смерти испытывать на прочность свою душу и разум. Ведь заглядывая в будущее можно увидеть много грязи, потаённых скелетов — вещей и поступков, память о которых сложно выжечь из воспоминаний, потому что плохое проще помнить.

Семь пролетевших дней были залиты слезами. Причем, как слезами горя, так и радости. Женщины из окрестных городков и деревень оплакивали своих мужей и сыновей. Маги радовались, что их родные живы, пусть и лишены Искры. Чего-то оказалось больше, чего-то меньше, но всё это незримым грузом ложилось на мои плечи, заставляя часто спотыкаться на ровном месте.

Справляться с будущими проблемами графства я оставила совет, предварительно тщательно подобрав на должности людей, часть которых была заинтересована в созидании и процветании бывшего королевства, а часть искренне считала, что чем-то мне обязана. Переубеждать их не было ни сил, ни желания.

Сына Линай я впервые увидела спустя пять дней моего пребывания в Киорсе. Спокойный карапуз немногим старше года. Она назвала его Гион, но почему-то не указала отца. А потому решение забрать мальчика с собой в столицу оказалось спонтанным, и поначалу было продиктовано чувством вины. Полагаю, что именно его она имела в виду, когда напоминала мне об обещании.

В обратный путь я планировала отправиться со своими людьми из форпоста, отказавшись от предложения более быстрого и комфортного путешествия в одиночку. Наверно в данном вопросе наши взгляды с Эльвьеном совпадают, рано или поздно отряд становиться как семья. Сенсорро настоял на том, чтобы лично забрать меня из Киорса и в этом ему активно помогал Асдисс. Я и раньше замечала, но не придавала особого значения мысли, насколько легко капитан находит общий язык с людьми, словно видит их насквозь.

"Как же мало я о нем знаю" — подумала я, наблюдая, как Сорро вышел из портала вслед за юным магом.

— Готовы отправиться в путь, госпожа Каярол? — сходу поинтересовался он, одаривая меня озорной улыбкой. Ему тоже не терпелось покинуть эти края.

— Более чем. Но для начала дождемся кое-кого.

Велейт усердно играл роль старика. Я пришла к такому выводу в результате нашего продолжительного общения. С другой стороны, хранитель библиотеки в моём присутствии не особо и скрывал, что не так-то прост, но в то же время он не стремился потакать моему немому любопытству. И, как искусный актер, он медленно переставлял ноги, баюкая на руках малыша.

— А вот и пополнение в наш отряд, — пояснила я Сорро.

— Это её сын? — догадался он.

— Он сирота, поэтому я забираю его в Ардию с нами.

— Ты излишне сентиментальна, Каярол, — почему-то упрекнул меня капитан, отбросив условности этикета.

— Он еще поменяет свое мнение, — усмехнулся Велейт, передавая мне ребёнка. — Не сразу, но поменяет. А для вас, миене, у меня есть подарок. Точнее говоря, для вашего друга из правящей семьи.

После этих слов он достал из кармана овальный медальон из серебристого металла на цепочке и, не размениваясь на мелочи, застегнул его на моей шее.

— Это то, что я думаю? — не удержалась от улыбки я.

— Да, доска практиканта с линиями построения портала в данный зал. Полагаю, ваш друг оценит.

— Непременно. Ему будет интересно побывать здесь.

— А мне — с ним познакомиться, — признался библиотекарь и поклонился мне. — Легкого пути, миене, буду ждать вашего возвращения.

— О чем вы говорите? — искренне удивилась я. — В мои планы не входит возвращаться. Меня же продали, помните?

— Эту обиду вам придется перерасти. Но напомню, что мои таланты и амбиции ограничены стенами этого замка. Поэтому все, что могу сказать — я буду вас ждать.

С этими словами он повернулся ко мне спиной и молча покинул зал.

— Что он имел в виду? — спросил не менее удивленный Сенсорро.

— Что не знает причину моего возвращения, — пояснила я, понимая, что чёртов старик посеял в моей душе плохие предчувствия.

К слову, обратный путь из форпоста начался в неполном составе. Я была удивлена, когда почти четверть выделенных мне людей изъявили желание остаться для усиления патрулей. Не могу сказать, что их стремление меня порадовало. Более того, неожиданно выяснилось, что я не могу увидеть исход их решения, словно с момента пересечения портала подарок Велейта покинул меня. Это оказалось так некстати, будто я всю жизнь полагалась на видения и вот вдруг они подвели. Ситуация складывалась скверно ещё и от того, что я попросту не имела права разрешить им остаться, так как конфликт разрешился. Но последний момент мысль, что таким образом можно показать простому народу, тем же крестьянам, что ситуация в графстве под контролем, склонила чашу весов в пользу моих людей. И пусть некоторые из них стали добровольцами в попытке сбежать от данной воинской присяги, подобная мысль так же не обошла меня стороной. Как и следующая — мне надоело искать в других плохое.

Основная, если не главная, проблема нашего путешествия началась в шестую ночь пути, когда под мои крики проснулся и схватился за оружие весь лагерь. Именно в ту ночь меня начали мучать кошмары. Беспричинные и безликие, ибо терзающие мой разум сны мгновенно забывались, стоило только открыть глаза. Но они возвращались едва ли не каждую ночь, оставляя в память о себе холод плохих предчувствий, почти физический, от которого заметно тряслись руки.

— Знаешь, у меня нет подходящих слов, чтобы описать, как это всё странно выглядит, — заметил Сенсорро пару дней спустя, протягивая мне глиняную чашку с травяным отваром.

— А у меня по-прежнему нет никаких ответов, — пожаловалась я, делая жадный глоток.

— Не связаны ли твои кошмары с тем... — капитан на мгновение замолк, — что произошло в Киорсе?

В Киорсе, а не в Плаеме в целом. Сразу стало понятно, на что он намекает.

— Кто знает... — уклончиво ответила я.

— Всё ещё не горишь желанием излить душу?

— Мне стыдно рассказывать, — произнести слова оказалось проще, чем заставить себя посмотреть Сорро в глаза.

— За себя или за других?

— Как я могу отделить себя, ведь это и моё прошлое тоже.

— Которое теперь мучает тебя кошмарами, — рассмеялся Сорро.

— Громогласное заявление, — возразила я, но не смогла удержать улыбку, больно смех его был заразителен.

Остаток пути Сенсорро стал добровольным стажем моего душевного покоя. Только богам известно, какие ошибки я могла совершить, не будь его рядом. Ведь меня по-прежнему волновало мнение солдат, которым так и не пришлось отдать ни одного боевого приказа. Впрочем, возможность покомандовать появилась внезапно, в лице разбойников, изводящих малые поселения в стороне от больших торговых дорог. Что, собственно говоря, дало мне щедрую возможность выплеснуть на искателях лёгкой наживы своё плохое настроение. Отсрочив, таким образом, прибытие в Ардию на полторы недели. Позже, в последние дни путешествия, капитал, утешая после очередного кошмара, рассказал, какое впечатление я создала у солдат и насколько оно изменилось за полтора месяца пути. По всему выходило, что выделенные два батальона, исключая отряд личной охраны, поголовно считали меня зазнайкой, отсидевшей весь конфликт за чужими спинами. Да, они подчинялись приказам Сенсорро, но едва ли принимали его слова обо мне за чистую монету. Ведь, по сути, я всё время где-то пропадала, а не стояла в караулах вместе с ними с мечом в руке. Так же выяснилось, что Сорро запретил отряду охраны защищать меня, понимая, что им есть что сказать, но такова была цена пресечения внутренних конфликтов среди солдат. Нарваться на хорошую драку можно будет и потом, посчитал тогда он. Но их мнение изменилось во время охоты на разбойников, в результате которой мне пришлось вынести много приговоров один другого страшнее, ведь в каждом случае я принимала сторону крестьян, в первую очередь, считаясь с их мнение и лишь затем обращаясь к закону. По совести, если выражаться проще, а потому в той охоте кто-то нашёл свою смерть, а кто-то — новую семью. По окончанию рассказа, я призналась капитану, что не понимала, чего именно добивалась или что конкретно мною двигало. Точно не мольбы о помощи.

Одни из северных торговых врат Ардии мы миновали в полдень, создавая маршем кучу проблем поздним купцам, которые по своим причинам не успели с товаром на утренний рынок и караванам, идущим в Лирин. По крайней мере, я хорошо запомнила именно этот эпизод на въезде. В определенный момент солдаты батальонов отделились, отправившись в основные казармы, которые были построены в стороне от замка. В качестве прощания они неслаженной волной отдали мне честь, как было принято в империи — два удара кулаком о левое плечо. Врата замка со мной пересекли Сорро, отряд охраны и тихий ребёнок, которого я поспешила отдать под опеку слуг при первой же возможности. Потому что меня подгоняло чувство заново пережитого момента, словно всё происходящее уже было, и хуже того, было неоднократно. По лестницам и коридорам до малого приёмного зала я буквально бежала, но лишь для того, чтобы подтвердить свои опасения — я опоздала.

Данье величественно сидела на троне, одарив меня бездушной улыбкой, которой удостаиваются послы, но глаза сияли торжеством, как бы говоря: "Пади ниц, ибо я победила!". Позади трона по правую руку императрицы стоял Эльвьен. Он беспристрастно смотрел куда-то в одну точку. Поверх привычного военного мундира на его плечах висела строгая черная мантия с двумя белыми полосами по подолу и рукавам. Первый советник. Мне стало неожиданно холодно.

Что, во имя Пантеона, здесь произошло? Какова причина того, что всё обернулось именно так?

Я не могла думать не о чём другом, делая свой первый шаг от дверей в сторону трона. Я просто хотела понять. Ведь в прошлое заглядывать проще и безопаснее, так Велейт говорил. Велейт... Ради ответа можно было и смириться с его подарком. И вдруг...

— Как тебе в голову пришло отдать такой приказ?!

Перед моими глазами уже не приёмный зал, а рабочий кабинет Данье. Лампы не горят, но стены окутаны плотными тенями, я едва узнала это место. Эльвьен врывается в комнату подобно разъярённому вихрю, а за словами тянется только мне слышимое эхо.

— Я не могла себе позволить такую роскошь, как ждать твоего прибытия, — заваленная бумагами, Данье даже не взглянула на брата, но и за её словами шлейфом растянулось эхо. — К тому же, она родом из тех мест и знает тонкости обычаев, — дипломатически закончила она, поставив на документе размашистую подпись.

— Это повод или причина, сестра? — прорычал Арун, сметая со своего пути одно из гостевых кресел. Ни разу я не видала его таким.

— А какого ответа ты от меня ждёшь? — поинтересовалась императрица, встав из-за стола. — В любом случае, уже поздно пускаться вдогонку, она уже там.

Эльвьен шумно выдохнул, его руки сжались в кулаки и беспомощно разжались, а Данье подошла к нему вплотную, словно не видела в его состоянии угрозы.

— Сколько магов в её отряде? — задавая этот вопрос, он явно пытался хоть как-то себя успокоить, не дать умереть надежде, но увы...

— Ни одного, — мстительным шепотом сообщила ему она, не скрывая своего удовольствия от возможности высказать эти слова.

— Что?! — не поверил Эльвьен. Полагаю, он не ожидал такого предательства. Только не от неё.

— Это проверка, Вьен, — улыбнулась она. — Выживет или нет. Исход восстания мне был ясен сразу же. Каярол ничего не сможет сделать.