Даэн. Рассказ Каярол

Даэн:

Путь для Раба, или рассказ Каярол.

Раб не имеет права на мысли, не имеет право на волю, не имеет права на желания. Жизнь раба, как ни взгляни, принадлежит только его хозяину, сен-то, и в целом не представляет особой ценности. Такова была и моя жизнь, как ни печально об этом вспоминать, но это позволяет мне относительно спокойно обо всем рассказать.

Моё имя — Каярол Кона. Я родилась свободной в небольшом отдалённом королевстве, именуемом Плаем, королевстве магов, где представители ка мун рё, Владеющих Искрой, составляли две трети населения и занимали все управляющие должности и их мнение никогда не оспаривалось остальное, "слабыми". Общество Плаема за всю историю своего существования делилось на касты: маги и воины, учёные и торговцы, инни (проще говоря, прислуга) и дайо (наёмники), низшая каста. Традиции моей родины не позволяли воинам, дайо и инни учиться грамотности, показывая всю ничтожность их существования, душа в зародыше любое проявление сильной личности и приручая к мысли, что ими будут управлять. С таким социальным строем рабство как понятие оказалось совершенно не нужно.

В раннем детстве я осталась сиротой. Если бы не Искра Силы, которую во мне углядели, то мне не суждено было научиться ни читать, ни писать. Но к одиннадцати годам моя Искра "угасла" при особых обстоятельствах. Именно тогда я оказалась никому не нужна, как мне казалось. К счастью, старый друг моего отца, солдат в запасе, приютил меня и научил всему, что я была способна усвоить, прося взамен лишь читать ему книги вслух. Благодаря ему я стала солдатом королевской регулярной армии.

Когда мне было двенадцать, империя Даэн, большое королевство с агрессивной политикой, уверенно следовала по пути завоевания. А когда исполнилось двадцать четыре — империя стёрла Плаем с лица политической карты, расширив за его счет свои границы. Как и многие, в один день я лишилась всего: свободы, родины, близких. От того, что могло бы напомнить о хорошем, остались лишь руины и пепел. Но в то же время, многие из нас попросту сменили одни путы на другие, не замечая особой разницы.

Я не помню, как оказалась в том зале, где стены скрывала тьма, а на троне сидела женщина. Мои мысли путались, в очередной раз не вовремя возвращаясь к сумасшедшему ритму проигранной осады, словно немом осуждении — не защитила своих людей, позволила захватить себя в плен. Не существующий звон металла не давал мне сосредоточиться на предстоящем сражении один на один. Зачем этот фарс, что я ещё должна доказать? Неужели так сложно проявить к противнику немного милосердия, подарив быструю смерть? Озадаченность и раздражение быстро вытеснила усталость. При мне не было ни оружия, ни доспехов, а казалось, что на моих плечах лежит все небо мира, и я вот-вот рухну под его тяжестью.

Когда же мой противник протянул мне меч, самый настоящий, а не какое-то тренировочное оружие, я не сразу поняла, чего от меня хотят. Оказалось невероятно тяжело оторвать взгляд от меча и посмотреть своему сопернику в лицо. Он был выше меня почти на голову и казался старше, по крайней мере, на целую жизнь. Заметно шире в плечах, а на загорелой коже оголённых рук тонкие белые шрамы. Но глаза... помимо интереса, в них был четкий приказ: "Сражайся!". Реакция, которую вызвал его взгляд, заставила меня собрать жалкие остатки своих сил и твердой рукой принять оружие, встав в позицию.

"Держать строй!" — пронеслись в мыслях мои собственные слова, последние в цепочке воспоминаний об осаде Киорса.

Я не питала иллюзий по отношению к этому бою, и, как результат, он оказался не долгим, пусть и тяжёлым. Как защитить себя, не имея щита? Как атаковать, если тело предательски подводит тебя? В конце концов, оружие было выбито из моих ослабевших рук, а лезвие противника остановилось в опасной близости от моего лица. Окончательно вымотанная, я рухнула на колени, покорно ожидая чужого решения моей дальнейшей судьбы.

— Выбирай сам, жить ей или умереть, — властно проговорила женщина на троне моему противнику. Тот в свою очередь некоторое время стоял молча.

— Прошу вас, императрица, оставить эту рабыню мне, — произнёс он.

— Вот как? — мне послышались нотки удивления в голосе женщины. — Тогда ответь, в качестве кого?

— Как наложницу.

— Наложницу? — не поверила императрица и звонко рассмеялась. От её смеха мне стало не по себе. — Эту забитую дворнягу?

Кончик опущенного меча едва заметно дёрнулся от этих слов, а мой противник так ничего и не ответил.

— Ну, хорошо. Будь по-твоему, она твоя. У тебя всегда был странный вкус.

— Благодарю вас, — почтительный поклон императрице, но мне было прекрасно видно, что на его лице не было ни намека на высказанную благодарность.

— А теперь прочь с моих глаз! — настроение женщины на троне резко изменилось, обдав окружающих нескрываемым раздражением.

— Пойдём, — негромко сказал мне мой противник, и я молча поднялась с колен, но измотанное тело плохо мне подчинялось. — Пошевеливайся!

Он выволок меня из зала за волосы, болью заставляя переставлять ноги. Он злился, но лицо оставалось бесстрастным, и мне была не понятна причина его гнева. Те, кто по воле злого случая встречался нам по пути в башню наложниц, вжимались в стены, как слуги, так охранники с алебардами. Да кто же этот человек, если его так боятся?

После я впервые попала в комнату, в просторный пустой зал, где впоследствии стану тренировочным манекеном. У дальней стены разместились две лестницы, ведущие на этаж ниже и выше. Обстановка эхом напомнила мне об армейской жизни.

— С этого момента ты живешь в этих апартаментах, — он жестом обвел пустое пространство. — И надеюсь, ты это уже осознала, что являешься моей рабыней?

— Да... — проговорила я, и через секунду получила пощёчину, от которой едва смогла устоять на ногах.

— Учись почтительности! — холодно приказал мне мой хозяин. — Меня будешь называть Эльвьен-Ши или сен-то. Это понятно?

— Да, сен-то, — сипло ответила я, стараясь не смотреть на него.

— Теперь тебя будут называть Данай. Это понятно?

— Да, сен-то.

— Отлично, — голос его оставался холодным. — Покидать башню без моего разрешения ты не сможешь, обо всем остальном позаботятся слуги. Жди меня утром.

— Да, сен-то... — обращение я едва смогла прошептать сухими губами.

И он ушёл, оставив меня одну.

Я огляделась. Зал округлой формы, никак не говорящий, что это покои первой наложницы принца. Скорее, это был очередной тренировочный зал, пол был устелен такким (от автора: аналог татами), не хватало лишь тренировочного оружия. От одной из моих догадок о своём предстоящем будущем мне стало так обидно, словно в глазах человека, своего новообретенного хозяина, ни на что иное не была годна. Я позволила усталости взять надо мной верх, упала на колени и громко зарыдала, навсегда прощаясь со своим прошлым, от которого мне не оставили даже имени, словно бы в наказание за страшное преступление. Заснула я в итоге там же, где и сидела.

Меня разбудили ударом. В прошлом такое происходило со мной достаточно часто, поэтому я привычным движением откатилась в сторону, встав на четвереньки. Мышцы и без армейского подъёма по-прежнему предательски ныли. Взгляд оказалось так же сложно перевести на своего обидчика. Мне слишком мало дали времени на отдых.

— Ты слишком ленивая, — недовольно заявил Эльвьен. В его руке был деревянный кагами (от автора: напоминает японский синай), видно именно им он меня и ударил. Второй оказался сиротливо прислонен к стене у резных дверей.

Но ещё он держал ошейник. Моё сердце неприятно кольнуло.

— Подойди, — велел принц, и я безропотно подчинилась.

Он ловко застегнул ошейник на моей шее. На мгновение полоска кожи стала ледяной, отчего я поморщилась, но вздох спустя перестала чувствовать её. Затем мне был "вручен" кагами. Тренировочный меч оказался тяжеловат, но я не решилась об этом заявить. Меня интересовало совершенно другое.

— Зачем я вам, сен-то?

Он помедлил с ответом, только лицо приобрело выражение точь-в-точь как у моего учителя, когда тот был недоволен. Скорее всего, именно хмурый взгляд подсказал, что Эльвьен будет атаковать без предупреждения, поэтому я успела парировать удар кагами, хотя это и отбросило меня назад.

— Мне не нужна наложница, — как всегда холодно сказал он. — У тебя интересный стиль, мне есть чему у тебя научиться, поэтому ты ещё жива и находишься здесь, — в этот момент он сделал паузу. — Но я не разрешал тебе задавать вопросы.

Мой ошейник раскалился, и по всему телу пошла волна боли. Поначалу слабая, такую не сложно было вытерпеть, но с каждой пролетевшей секундой она нарастала, охватывая меня подобно пламени. Меньше чем через минуту я выпустила кагами из рук и упала на пол, тихо застонав. Мне многого стоило, чтобы не закричать.

— Довольно, — всего одно его слово и боль мгновенно исчезла.

Больше он со мной не заговаривал, вынуждая хранить молчание. В тот день я вложила в свои атаки весь гнев, безысходность и отчаянье. Это мне помогло успокоиться и в какой-то момент мои губы растянулись в улыбке, нанося удары или защищаясь. Маленький бунт в обход правил, если так можно выразиться. Гораздо позже, рассматривая синяки от кагами в купе со старыми боевыми шрамами перед зеркалом на верхнем этаже, я понимала, что начала, возможно, опасную игру и ни на что иное, в самом деле, не гожусь, чем быть манекеном для чужих тренировок. Как-то на удивление быстро я смирилась со своим положением. И где-то в глубине души моё спокойствие настораживало, словно предчувствие перед штормом.

По крайней мере, верхний этаж говорил, что теперь моя персона является наложницей, пусть только на словах. Середину комнаты занимало возвышение, как раз в две ступеньки высотой, которое, собственно, и являлось кроватью. Большой, надо признать, словно создавалась она с таким расчётом, что спать в ней не только двое. Меня это не удивило, даже не напугало, так как сразу вспомнились слова Эльвьена, что наложница ему не нужна. Кроме кровати в комнате было только огромное зеркало у дальней стены и, как ни странно, мольберт. Последнее меня весьма порадовало.

Тем же вечером ко мне заглянула пожилая женщина, со странным тёмным оттенком кожи. Её звали Сиатин и она являлась лекарем в башне наложниц. Она обработала мои синяки, пообещав, что к утру их уже не будет, как и приказал Эльвьен. Сиатин не желала со мной общаться, оставляя мои вопросы без ответов. Может, она не хотела говорить, а может, ей это было запрещено. Я же не заметила на ней ошейника и решила, что она инни, понимая, что вполне могу ошибаться.

В верхней комнате была ещё одно достопримечательность, но она открылась мне только утром, когда я проснулась, увидев, как солнечный свет красиво играет сквозь цветные стёкла высокого купола. Это было настолько красиво, что я лежала и любовалась столь простым явлением около часа, пока не явился мой хозяин.

Затем потянулись однообразные дни, каждый из которых был в прямом смысле отвоёван боем, но все с той же улыбкой. Эльвьен быстро учился моей технике. Но в то же время и я училась у него, составляя новые элементы стиля и тактики. Я хорошо помнила все немногочисленные фразы принца, и нужно было быть полной дурой, чтобы не понять: от техники ведения боя зависит моё существование и положение среди рабынь. А перспектива мыть посуду меня не очень вдохновляла.

Через три недели принц уехал. Если верить слухам среди наложниц, он часто бывал в разъездах, так как был главнокомандующим империи. Поэтому у меня появилось то свободное время, которого не было даже в детстве. Праздная лень, которой кричало буквально всё в башне, мне оказалась не по вкусу. И я каждое третье утро переносила тяжёлый мольберт на огромный балкон, чтобы запечатлеть закат. Не все мои попытки увенчались успехом. Порой приходилось оставлять мольберт на ночь. Но одного я всё же добилась — каждая моя зарисовка дышала свободой.

Всё остальное время я тренировалась, иногда даже чересчур усердно. В такие моменты я говорила себе, что нет проб без ошибок. Впрочем, тренировки всегда происходили подальше от посторонних глаз. Поэтому никто, кроме Сиатин, не знал, что я не наложница Эльвьену. Иногда мне приходилось разнимать разъяренных наложниц, что создало мне двоякую репутацию. Зачинщицами чаще всего были любимицы приглашенных аристократов и дипломатов. Видимо, от скуки и они лезут на стену, ища хоть каких-то острых ощущений.

Весьма часто я видела в башне остальных двух принцев, сводных братьев сен-то. Один из них, а именно Баэр, вызывал у меня жгучую неприязнь, настолько он был взбалмошен и беспричинно жесток. Если Эльвьен относился ко мне холодно, то Баэр даже не считал своих наложниц людьми, часто избивал и менял как перчатки. Его поведение оказалось красноречивым ответом на вопрос, для чего в башне собственный лекарь.

Принц Тайри, словно созданный как контраст своему брату, являлся самим очарованием. Казалось, что с его появлением в башне становилось немного светлее, а девушки чаше улыбались. Он раз в неделю, ближе к вечеру, вслух читал книги наложницам. И не только своим. Поэтому его обожали все женщины в башне и всегда ждали. После таких вечеров я понимала, как сильно скучаю по книгам, к которым теперь у меня не было доступа. Иногда случалось, что Тайри-Ши развлекал всех магическим представлением, из чего следовало, что он маг. Но это никак не повлияло на моё позитивное мнение о нем.

От обоих братьев я сталась держаться подальше, стараясь не привлекать к себе внимания. Я не совсем понимала, зачем это делаю, просто мои инстинкты солдата говорили, что следует поступать именно так. Но как бы я не старалась, а серая мышка всегда заметна на белом мраморе.

Шёл второй месяц отсутствия Эльвьена. И мне уже не терпелось с ним встретиться и опробовать новые приёмы. Был поздний вечер, и я выматывала себя перед сном, работая уже с двумя кагами. Теперь они не казались мне тяжёлыми. Входная дверь скрипнула. Сперва я ощутила прилив радости, свойственную преданной собаки, но она моментально исчезла, когда я увидела гостя. Баэр брезгливо рассматривал место наших с сен-то тренировок. По его лицу можно было прочитать, что мои покои он считает не лучше хлева для скота. Но меня же принц рассматривал с каким-то ленивым интересом, что, мягко говоря, раздражало и настораживало.

— Солдатская шлюха должна жить в солдатских условиях, — сообщил он мне.

— Вы очень проницательны, — вежливо ответила я, к счастью иронию в моём голосе он не заметил.

— И как, хорош мой братец в постели? — с издёвкой усмехнулся он и медленно двинулся ко мне.

— Вам стоит задать это вопрос моему сен-то, Баэр-Ши, — по-прежнему вежливо предложила я, но от злости сильно стиснула рукояти кагами.

— Стоит заняться твоим воспитанием, — принц мгновенно изменился в лице, став похожим на хищного зверя. — И стоит заняться этим прямо сейчас.

— Не хотелось бы вас разочаровывать, Баэр-Ши, но это не в вашей компетенции.

Следующие несколько мгновений доставили мне истинное удовольствие. Взбалмошный принц остановился на полпути ко мне, опешив от такого заявления. Собственно, сейчас я импровизировала, рискованно и отчаянно.

— Заткнись, дрянь, — зло прошипел он. — Ты всего лишь наложница, обычная шлюха!

— Может я и шлюха Эльвьн-Ши, но ... — договорить я не успела, с ужасом почувствовав, как нагревается ошейник.

Моя заминка стала для Баэра сигналом, и он удивительной быстротой оказался рядом. Но я успела увернуться и оказалась у него за спиной, не сильно ударив его по плечу кагами, словно происходящее было учебным боем. Как-никак, я оказалась ограниченной в методах самозащиты. Неудача разозлила принца ещё больше, что было заметно по резким, но умелым и едва уловимым движениям. Постоянно отступая, я совсем не заметила, как упёрлась спиной в стену. К тому времени при мне был уже только один кагами, так его братец сильно мне мешал. Увидев своё преимущество, принц сильно, как будто мстя, ударил меня в живот. Кагами с глухим звуком упал на пол, а я едва не свернулась пополам. Но это было только началом унижений. Его пальцы схватили меня за волосы, заставив встать, и попросту швырнул в центр зала. Я потеряла равновесие и упала, а как только перекатилась на спину, он уже оказался сверху меня. Не видя иного выхода, я начала вырываться и не прекращала даже тогда, когда мои руки были прижаты к полу над моей головой.

— Не сопротивляйся, дрянь! — рявкнул Баэр и от моих жалких попыток ошейник начал теплеть.

Я притихла, зажмурившись от безысходности. Но как только его губы коснулись моей шеи, во мне что-то взорвалось, и я стала сопротивляться принцу с новой силой. В одно мгновение я вспомнила о преданности. Сперва к короне уже покойного короля, а после — к Эльвьену. Как бы смешно это не казалось, но даже в армии Плаема мне не было так хорошо, как здесь, в качестве наложницы на словах. А потому всё моё естество отказывалось так просто сдаваться. Ошейник буквально сразу раскалился, обжигая кожу. Впрочем я практически не чувствовала боли, хотя мне показалось, что я слышу запах гари. Мне казалось, что прошла вечность и домогательствам не будет конца, а Баэр таки добьётся своего, несмотря на все мои усилия.

— Играешь моими игрушками, братец? — холодно спросил Эльвьен, и, хотя я его не видела, его голос всё же узнала. Баэр дёрнулся и нарочито медленно слез с меня, оставив безвольной куклой лежать на полу.

Только сейчас я поняла насколько мне больно, что едва могла пошевелить пальцем. С огромным трудом, невольно поразившись насколько это было трудно, я повернула голову к выходу. Эльвьен стоял у открытых дверей, обнимая за плечи красивую, но смертельно напуганную женщину. Я вспомнила, что её зовут Трина и она первая наложница Баэра.

— Разве это запрещено, Вьен?

— Запрещено портить чужие игрушки, — так же холодно ответил Эльвьен. Затем быстрым, отточенным практикой движением он свернул наложнице шею, и та мешком упала на пол. — Мы квиты. А теперь убирайся! И своё не забудь.

Но, уходя, Баэр и пальцем не пошевельнул, чтобы убрать тело женщины, за него это сделали слуги минутой позже. Эльвьен же подошел ко мне и присел рядом.

— Довольно! — приказал он ошейнику и обратился ко мне. — Сейчас боль пройдёт.

Но боль не проходила. Мне стало казаться, что она только усиливается. Больнее всего было у шеи, и мои пальцы сами собой потянулись к ошейнику, но лишь от лёгкого прикосновения, я едва не закричала. Моему хозяину это тоже показалось странным и он, не задумываясь о последствиях, аккуратно снял ошейник. И удивлённо замер. Таким я видела его впервые.

— Сиатин! — взревел он, и метнулся к двери.

Кажется, он ещё несколько раз выкрикивал её имя. А до меня донёся сильный горелый запах. Потребовалось время, чтобы понять, что это мой запах. И немалые усилия, чтобы не потерять сознание к возвращению сен-то и целительницы. К моменту их появления я уже начала задыхаться, и это привело меня в панический ужас. Больше всего меня страшила именно такая смерть.

Но мне было рано умирать. Женщина с необычным цветом кожи хорошо знала своё дело, но даже она оказалась не всемогущей. Перед тем, как окончательно провалиться в сон, я запомнила её слова:

— Мне жаль, Эльвьен-Ши, я сделала всё возможное, и Данай будет жить, но шрам на шее, увы, останется...

А пока я спала, произошли некоторые события, которые поменяли отношение сен-то ко мне. Их подробности так и не достигли башни наложниц, что для меня уже не было важным. Но перемены, вызванные ими, были очевидными.

Мне снился самый обычный кошмар. Он снится с тех пор, как я стала наложницей.

Всё стоит в огне: мой бывший дом, соседние дома, горят тела знакомых и чужих людей... их лица так отчётливо видны. Мне хочется убежать, на худой конец просто отвести взгляд, но я не могу сдвинуться с места, продолжая смотреть, как огонь уродует то, что когда-то было живым и красивым.

Затем я проснулась, уже без крика, как раньше. А сев, я услышала легкое сопение с другой стороны кровати.

— Кто ...? — вырвалось у меня, и я инстинктивно прикрылась краем простыни.

— Так надо, — просто ответил Эльвьен и повернулся на другой бок. — Спи.

С того дня он часто спал в моих апартаментах. Хотя так ни разу и не прикоснулся ко мне.

Принц всегда вставал раньше меня, часто называя лодырем. Но теперь это уже звучало не как упрёк, а скорее как колкость. Холодные тона постепенно исчезли, а тренировки превратились из попытки выжить в своего рода игру. Я откровенно веселилась, исполняя выпады и уклонения, но как только наставал вечер, мне становилось грустно. Когда не знаешь, как убить время, невольно начинаешь задавать те вопросы, на которые раньше того же времени не хватало. В Плаеме философские рассуждения среди солдат считалось признаком дурного тона и жестоко пресекались. Но, чем чаще я смотрела на закат с балкона, тем отчётливее понимала, как мне становится душно в башне наложниц. Как бы ни была красива клетка для певчей птицы, она всегда останется клеткой.

И именно о клетке я думала, сидя на широких перилах балкона, свесив ноги в обрыв и наблюдая, как очередной закат умер, а когда его краски почернели, я упорно продолжала смотреть вдаль.

— Что ты там видишь? — спросил мягко Эльвьен, облокотивши об перила рядом со мной. Он всегда ходил тихо, что у меня всегда плохо получалось, но всё же испугать ему меня не удалось.

— Свободу, — грустно ответила я.

— А что в ней хорошего? Что в ней такого, что тянет тебя?

— Меня к ней не тянет, — призналась я и замолкла. Сен-то тоже молчал.

Ведь, в самом деле, меня к ней не тянуло. Это должно было странно звучать и, тем не менее, именно было и так. Птица бьётся в клетке, чтобы найти своих, а не потому, что любит жестокую жизнь. К кому стремиться мне? К руинам из прошлого? Выходит, что не к кому?

Но оставила эти вопросы на будущее, рано или поздно, я к ним всё равно вернусь. Тем временем из башни послышались приветственные голоса — это пришёл Тайри-Ши. Сейчас он будет что-нибудь читать вслух, но я его сегодня слушать не буду.

— Свобода, — сказала я, нарушив наше молчание, — это картина, на которую приятно смотреть.

— Как та, которую ты нарисовала?

— Вам понравилось?

— Я видел и лучше, — ответил он, я и не ожидала других слов. — Не характерный для солдата талант.

— В прошлом мне приходилось делать гравюры растений и животных.

— Приходилось? — удивился принц.

— Армейским жалованием, оказалось, сложно удовлетворить мои аппетиты, — усмехнулась я. — И потому я делала гравюры для семинарии.

— То есть, вместо того, чтобы патрулировать дороги, ты рисовала цветы и белок? — будь на его месте кто-то другой, я бы сочла, что он надо мной издевается, но лицо сен-то было почти серьезным. Он делал для себя какие-то выводы.

— В перерывах, — призналась я, невольно вспоминая, с какой радостью принимала от собратьев по оружию полевые букеты.

— Чего бы ты хотела?

Вопрос заставил меня задуматься. Снова повисла тишина, в которой хорошо различался голос Тайри.

— Я бы хотела прочитать какую-нибудь книгу, — тихо проговорила, хотя в тот момент хотела совсем не этого. — Мне начинает казаться, что еще немного, и я забуду, как выглядят слова на бумаге.

— Я подумаю над этим, — пообещал Эльвьен.

— Благодарю, сен-то, — и моих губ коснулась улыбка. — Не возражаете, я удалюсь к себе?

— Собственно, у меня есть кое-что для тебя, — с этими словами он извлёк из кармана камзола кожаный ошейник.

Как точно сказано — "кое-что", предмет в руке принца трудно назвать подарком, да и он сам, судя по всему, его таковым не считал. Неужели я до конца жизни буду его носить? Видя, что я погрустнела, Эльвьен тихо сказал, настолько тихо, что я практически всё прочитала по его губам:

— Так нужно, иначе у тебя и меня будут неприятности, — спорить я не стала, и он застегнул ошейник на мне.

Я хорошо понимала, что это необходимо, даже без объяснений сен-то. К тому же, мой шрам не добавлял мне привлекательности. И каждый раз, когда мне приходилось смотреться в зеркало после смерти Трины, я невольно чувствовала себя обезглавленной, которой аккуратно пришили голову обратно, и она продолжает жить.

Мои пальцы сами собой потянулись к ошейнику. Он был шире прошлого и на ощупь мягче. А ещё к нему крепился кулон, рисунок которого изображал герб.

— Тебе идёт, — заверил меня сен-то. — И шрам полностью скрывает.

— Да, скрывает, — тихо согласилась я.

— Успокойся, он не магически и сама ты его запросто снимешь, — прошептал мне на ухо Эльвьен.

— Сен-то? — мне было трудно поверить в его слова, я даже взглянула на него, не шутит ли он.

В тот момент я впервые видела своего хозяина улыбающимся. И эта лёгкая улыбка ему шла.

— Я тебе доверяю.

— Не заслуживаю я такой щедрости, — сипло вырвалось у меня.

— Тогда почему ты сопротивлялась Баэру? — поинтересовался он, а я поморщилась.

— Потому, что мой сен-то — вы, а не он.

— Другого ответа я и не ожидал, — одобрительно кивнул Эльвьен и снова стал тем холодным принцем, с которым я когда-то дралась за свою жизнь. — Теперь ты можешь выходить из башни, но кроме как в сад и на кухню ходить тебе не советую.

— Благодарю, сен-то, — я была искренне ему благодарна. Но он ничего не ответил и ушёл.

Я ожидала, что Эльвьен явится на ночь ко мне, но мои ожидания не оправдались. И ближе к середине ночи я покинула башню наложниц. Помня о совете сен-то, я спустилась по лестнице на самый нижний этаж. К моему удивлению там вкусно пахло и, идя на этот запах, я пришла на кухню.

У пышущих жаром плит суетились пожилые мужчина и женщина со смуглым оттенком кожи и тёмными волосами. Женщина заметила меня первой и помахала поварешкой.

— Кто ты такая? Зачем пришла?

— Я всего лишь ночная птичка. Проходила мимо, а тут такой запах! — стала подлизываться я к женщине.

— Слышал, дорогой? — с усмешкой обратилась женщина к мужчине, и тот кивнул. — Где же это видано, чтобы наложницы просто так где-то проходили? Не робей, птичка! Проходи!

Я улыбнулась и прошла вглубь кухни, примостившись на высоком табурете.

Здесь было уютно: середину комнаты занимал большой стол, на котором уже что-то резали; две громадные печи, полка со множеством маленьких баночек, ножи в крепежах на стенах. Всё напоминало о доме, которого больше нет.

— Тебя как зовут, птичка? — женщина подошла ближе и посмотрела на кулон. — Вот это да! Ты наложница Эльвьен-Ши?

— Да, я его наложница, — согласилась я, видя, как у женщины поднялось настроение. — Моё имя Данай, его тоже дал мне мой сен-то.

— Нам с женой повезло, и принцесса оставила нам наши имена, — произнёс мужчина, не отрываясь от плиты.

— Да, очень повезло. Меня зовут Сана, — представилась кухарка. — Моего мужа — Татсу.

— Очень приятно, — кивнул мужчина, по-прежнему не отрываясь от печи.

— И долго вы тут?

— С момента разгрома Плаема, — прошептала Сана.

— Значит, вы тоже из Плаема... — это меня не удивило, но в груди кольнуло: я не одна.

— Да, были инни при дворе, — вздохнула кухарка. — А теперь рабы, но продолжаем любимое дело, это красит нам жизнь.

Неожиданно из коридора, по которому я шла, послышались шаги нескольких человек.

— Сана! Мы умираем с голоду! — весело сказал один из пяти солдат.

— Вот и хорошо, мяса больше будет, — рассмеялась Сана, необычно звонко и молодо.

— А кто ваша гостья? — поинтересовался другой солдат, когда все пятеро разместились за столом.

— Наложница Эльвьен-Ши.

Четверо негромко рассмеялись, и только один пристально посмотрел на меня.

— Твоё имя? — потребовал он.

— Данай.

— Сенсорро, — холодно представился солдат, и остальные смолкли, понимая, что всё серьёзно. — Капитан личной гвардии Аруна.

— Аруна? — переспросила я, благодарно кивнув Сане за миску жаркого, поставленного и предо мной тоже.

— Твоего хозяина, это его боевое прозвище.

— Вот как, — равнодушно ответила я, не найдя, что можно было бы ещё сказать.

— И из-за тебя у него были неприятности, — всё так же холодно заявил солдат. Повисла тишина, и мне казалось, что все сейчас смотрят на меня.

Слова Сенсорро не оказались для меня новостью. Я предполагала, что неприятности сен-то были связаны со смертью Трины и тем, что я ещё жива. Баэр всё-таки решил отыграться, а Эльвьен не счёл нужным мне об этом сказать, ведь я просто рабыня. Мне неожиданно стало по-детски обидно, даже глаза защипало. И в тоже время было странно, что я считаю своего хозяина хорошим другом.

— И с чем они связаны? — поинтересовалась я, помешивая ложкой рагу.

— Не прикидывайся невинной! — капитан гвардии зло стукнул кулаком по столу, даже тарелки подскочили. Сана испугано вскрикнула. — Из-за тебя он убил наложницу Баэра! Он никогда не убивал просто так, пока не появилась ты!

— И что ты предлагаешь? — я по-прежнему не смотрела на него, поэтому не видела, как солдат выхватил нож и воткнул его рядом с моей миской.

— Капитан, что ты творишь? — проговорила Сана дрожащим голосом, она боялась.

— Не влезай! — крикнул он на нее, и кухарка прижалась к мужу.

— Ты предлагаешь мне позорную смерть, — заметила я.

— Она тебе как раз подходит, — прошипел он.

Моя рука сама потянулась к ножу и без труда выдернула его из дерева. Несколько мгновения я смотрела на него. А может капитан прав и мне стоит избавить Эльвьена от такой обузы, как я? Я же ему никто, просто рабыня, даже не наложница. Но мне неожиданно вспомнилась улыбка сен-то, такая живая по сравнению с его обычной маской холода и безразличия. Наверно, я для него уже что-то значу, иначе бы он не убил Трину и не спасал бы меня. Да, я для него что-то значу!

С этой мыслью я ринулась в атаку. На моей стороне была неожиданность, наверно, поэтому мне удалось сбить этого здоровяка с ног и приставить нож горлу. Остальные солдаты тоже вскочили, достав оружие и окружив нас. Татсу обнимал жену и тоже держал в руках широкий кухонный нож. К какому же хаосу привели мои действия, сен-то это бы не понравилось.

— Ты ничего не знаешь о смерти Трины, — прошипела я в лицо солдату, практически позабыв об остальных в комнате. — И ты предлагаешь мне свести счёты с жизнью только потому, что я не дала Баэру себя изнасиловать!

— Что за чушь ты мелешь? — даже с ножом у горла он не хотел сдаваться, это вызвало у меня уважение.

Но в тот момент я была слишком зла, чтобы трезво думать над мелочами. Именно злость толкнула меня на безрассудство. Я резко замахнулась и вонзила лезвие ножа как раз между двумя камнями. Никто из солдат не шевельнулся, что вызвало у меня удивление где-то на грани сознания. Пальцы нащупали застёжку ошейника, и он упал мне в ладони. У всех были удивлённые лица, особенно у Сенсорро. Не знаю, что больше всего удивляло, то, что я сама сняла ошейник или то, что он скрывал. Затем ошейник вернулся на его законное место, и я немного успокоилась.

— Да, я не невинна, — нейтрально сказала я капитану. — Вот, что оставил мне ошейник после встречи с Баэром. И я никогда не придам Эльвьен-Ши, потому, что он дважды спас мою никчемную жизнь. И не тебе рассуждать правильно он сделал или нет.

С этими словами я встала с солдата и в полной тишине покинула кухню, вернувшись в свои покои.

Комнаты были такими же пустыми, какими я их оставила. И под споры моих личных демонов заснула.

Проснулась я поздно, ближе к вечеру. Об этом говорили своеобразные оттенки купола. Эльвьен сидел на крае кровати и смотрел в зеркало.

— И зачем ты устроила это ночное представление? — недовольно спросил он, видя в отражении, что я уже не сплю.

— Простите, сен-то, это была случайность, — вырвалось у меня.

— Тогда же кого мне наказывать? Тебя или собственного капитана?

Выбор был не велик. И сперва мне хотелось сказать, что в случившемся виноват именно капитан, но так ли это было? Все воспоминания прошлой ночи быстро, как по заказу пролетели перед глазами, банальность ситуации и совершённые ошибки. Мы оба были не правы, оба не хотели мириться с мнением другого, а значит оба виноваты. Но мне стало жаль Сенсорро. Он был так предан Эльвьену, и ему было больно от мысли, что принц становится хладнокровным убийцей.

— Это я полностью виновата, — признание далось мне труднее, чем ожидалось. — Сенсорро не заслуживает наказания.

— Я бы лучше наказал вас обоих. Но вы по какой-то непонятной причине защищаете друг друга, поэтому в этот раз я закрою на произошедшее глаза.

— Ваш капитан заступился за меня? — я была ошеломлена словами сен-то.

— Той же ночью он нашёл меня и всё рассказал. Ты поступила крайне не рассудительно и подставила меня под удар.

— Да, сен-то.

— Поэтому книг ты не получишь, — от этих слов я погрустнела. Какая тонкая месть, просто и со вкусом, иначе не скажешь.

— Да, сен-то.

— Ты проспала почти восемнадцать часов, вставай, потренируемся, — с этими словами он встал и спустился в зал.

Я наскоро оделась, завязала волосы и, перепрыгивая через несколько ступенек, оказалась в зале. На этот раз он держал в руке длинный меч. Меня это несколько удивило. Заметив мою реакцию, Эльвьен усмехнулся и пояснил:

— Довольно избивать друг друга палками, пора приниматься за серьезные вещи, не так ли?

— Да, сен-то.

Меня такое заявление не особо порадовало, надо признать. Но перечить не стала. В зале изменилась обстановка в лице нового стенда с оружием. Да, лишний предмет мебели для наложницы.

Подойдя к ней поближе, я задумалась о выборе оружия. Если подготовка Эльвьена и позволяла ему сражаться с длинным мечом, то для меня это недоступные высоты. Поэтому я подобрала себе две сабли, рукояти которых удобно легли в ладони, и встала напротив сен-то в боевой позиции, соответствующей моему оружию.

— Предпочитаешь партизанскую тактику? — поинтересовался Эльвьен.

— В меру своих возможностей, сен-то, — уклончиво ответила я.

— Занятно... — только проговорил он и стремительно атаковал первым.

Его выпады показались мне неестественно быстрыми, и на некоторое время мне пришлось уйти в глухую защиту, но даже она давалось мне с трудом. Правда не прошло и пяти минут, как я начала замечать его слабые стороны. Создавалось впечатление, что у него было серьёзное ранение, так как боковая атака сен-то, особенно при повороте, немного замедлялась, и можно было просто нырнуть под меч и обезвредить его. Как, собственно я и поступила, но за риск, увы, поплатилась глубоким порезом на плече. Впрочем, Эльвьен тоже получил порез, но лишь поверхностный.

— Занятно, — повторил он, когда мы разошлись. Он осмотрел своё ранение. — Ничего страшного. Почему ты раньше не применяла эту тактику?

— С кагами она бесполезна, — ответила я, смутившись, что принц не понимает таких простых вещей.

— Точно, — он снова усмехнулся, догадавшись, о чём я говорю, затем кивнул в сторону стеллажа. — Там мазь, её Сиатин специально оставила.

А пока я смазывала свой порез, он негромко поинтересовался.

— Сколько тебе лет, Данай?

— Двадцать пять, — ответила я и только потом удивилась вопросу.

— Значит, где-то у тебя осталась семья?

— Нет, я сирота, — удостоверившись, что порез перестал кровоточить, я пристально посмотрела на Эльвьена. — К чему эти вопросы, сен-то?

— Пытаюсь успокоить совесть, — пожал плечами он. — Но теперь мне стало любопытно, неужели в твои двадцать пять ни у кого не было на тебя видов?

— У меня была плохая репутация, — мне почему-то было сложно отвечать ему, ограничиваясь скупым содержанием.

— Профессиональная?

— Социальная. Маги злопамятны.

"Выпей со мной, Каярол...", — неожиданно всплыли в памяти чужие слова, — "... ведь ты же его искала?"

Сожаление накрыло меня, словно покрывалом.

— Отсутствие репутации вовсе не означает, что мне не с кем было провести ночь, — зло закончила я.

Эти слова меня совсем не красили, и при других обстоятельствах промолчать не составило бы труда.

— Через четыре дня я уезжаю, — сменил тему разговора Эльвьен.

— Так скоро, — удивилась я, переживания о былом вмиг отошли на второй план.

— Боишься, что снова скрестишься с Баэром?

— Опасаюсь.

— И правильно, он опасен.

— Да, сен-то, — согласилась я, но мысли мои были уже далеко.

Неожиданно перед внутренним взором выстроилась целая цепочка, позволяющая мне ускользнуть из замка вслед за Эльвьеном. Конечно, это могло доставить ему неприятностей. К тому же это было рискованно, и мне была нужна помощь Сенсорро и Сиатин. И у меня были сомнения, что капитан предоставит мне ту самую помощь. Поэтому я набралась храбрости и обратилась к хозяину:

— Сен-то, позвольте задать вопрос.

— Я тебя слушаю, — он сразу стал серьёзным.

— Не могли бы вы взять меня с собой?

Повисла тишина. А я боялась посмотреть на сен-то, ожидая, что он будет кричать или ударит меня. Но он просто забрал мазь из моих рук, и отчеканил:

— Нет.

Затем Эльвьен вышел, оставив меня наедине со своими мыслями. Впрочем, отказ сен-то ещё не означал, что я откажусь от своих планов. Просто я внесу некоторые коррективы, чтобы мой хозяин так и не узнал, что всё время была с ним. И почему все подобные планы оказываются трудными ?

Дождавшись ночи, я снова спустилась по лестнице на кухню. За столом уже сидели солдаты, среди которых были трое вчерашних посетителей, включая Сенсорро. Я не стала таится и нагло встала в проходе. И снова первой меня заметила Сана.

— Данай! — радостно ахнула женщина. — Я уже ожидала, что Эльвьен-Ши прикажет тебя избить до смерти!

— Благодаря капитану, я избежала подобной участи, — улыбка тронула мои губы, и отдельный поклон был отвешен упомянутому капитану. — Спасибо, Сенсорро.

— Ерунда, — отмахнулся он. — Но от своих слов я не отказываюсь.

— Я тоже.

— Впредь, не устраивайте здесь драк! — подал свой недовольный голос Татсу, он по-прежнему был у плиты.

— Договорились, — заверил его Сенсорро.

— Капитан, — сказала я знакомцу. — Мне нужно с вами поговорить.

— О чём же? — он даже с места не сдвинулся.

— О ком, — поправила его я. — О моём хозяине.

Такой аргумент заставил его подняться и пройти в коридор.

— Итак, что ты хотела знать? — зразу перешёл к делу Сенсорро.

— Что ты знаешь о предстоящем выезде сен-то?

— Только то, что с ним едут оба сводных брата, для подавления конфликта на северо-восточной границе.

— Баэр тоже едет? — удивилась я. Из разговора с хозяином было понятно, что он остаётся.

— Да, он сегодня вечером упросил императрицу его отпустить.

— Странно... — задумалась я, такой оборот дел настораживал. — Капитан, окажи мне услугу.

— Вот ещё! — зразу же возмутился он, но всё же поинтересовался. — Какую?

— Мне нужна форма солдата твоего гарнизона, моего размера.

— Решила сбежать из рабства? — видимо, мои слова его не удивили.

— Я решила поехать с вами, но Эльвьен-Ши об этом знать не стоит.

— Тогда мой ответ... — он сделал эффектную паузу, — нет.

— Жаль, капитан. Особенно теперь, когда с сен-то едет Баэр-Ши, — я была разочарована, хотя и предполагала, что он так ответит. Не дожидаясь его следующего ответа, я пошла прочь.

— Не опасаешься, что я тебя выдам твоему хозяину? — сказал Сенсорро мне в спину, и я остановилась.

Конечно, я опасалась, и всё же продолжала рисковать. А из-за чего? Из-за дурного предчувствия от услышанных слов.

— Я тебе доверяю, — и пошла дальше.

Впрочем, я блефовала, говоря это. Если завтра мне придётся поменять место проживания, значит доверять вообще никому нельзя. А в моих покоях меня уже ждал Эльвьен и я мысленно выругала себя за просчёт.

— Где ты была? — он в очередной раз рассматривал мою картину.

— Извинялась за вчерашнее перед Татсу, — как можно беззаботнее ответила я и начала раздеваться.

— Посреди ночи?

— Да, сен-то, — кивнула я, заканчивая с одеждой.

— Почему я тебе не верю?

— Такова жизнь... — усмехнулась я и поняла, что взболтнула лишнего. — Простите.

— Баэр едет со мной, так что можешь его не опасаться, пока меня не будет, — мне показалось, что именно этой новостью он спешил со мной поделиться, и я едва не сказала: "Я знаю", но вовремя взяла себя в руки.

— Вот как...

— Вижу, тебя это не очень порадовало, — заметил он.

— Вам не кажется это странным? — тихо проговорила я, умащиваясь на любимом краю кровати.

— Кажется, но моё мнение в этом вопросе не учитывается, — вздохнул он и лёг на кровати так, чтобы голова легла на мои колени. Я же была не против, скорее даже наоборот.

Мы долго молчали, словно не было ни одной темы для разговора. Простая, мирная картина, которая сохранилась в моей памяти, как что-то дорогое. Так мы и заснули. А когда пришло время просыпаться, со мной уже никого не было. Грусть нахлынула с новой силой, и было очень трудно её придушить.

Я потратила около десяти минут на обычные утренние сборы и спустилась. Мне показалось, что в зале необычно пусто и это чувство не хотело уходить, даже когда я взяла в руки кагами, чтобы хоть как-то занять себя. Не знаю, сколько времени учебное оружие занимало моё внимание, я даже не заметила, как кто-то вошёл.

— Теперь я вижу, что ты не лентяйка, — нейтральным тоном сказал Эльвьен и я резко развернулась, а кагами застыл у шеи сен-то. Его слова можно было расценивать как похвалу, на которую он был скуп.

— Благодарю, сен-то, — прошептала я, поспешно опустив оружие и взгляд. А пустота неожиданно отступила, что меня только порадовало.

— Бросай эту палку, — приказал он, направившись к стеллажу. — Потренируемся.

Всё повторилось: он снова был с длинным мечом, я — с двумя короткими. Но на этот раз Эльвьен не допускал своих прошлых ошибок, и мне удалось только пару раз несерьёзно его задеть. И мы сошлись на ничьей, и было заметно, что сен-то доволен поединком.

— Сенсорро просил тебе кое-что передать, — сказал Эльвьен, смазывая мои порезы на спине. — Он хотел перед тобой извиниться.

— Не может быть... — усмехнулась я. В самом деле, верилось с трудом.

— И всё же это так. Он заканчивает дежурство поздно вечером.

— Вы не будете против, если мы встретимся? — осторожно поинтересовалась я.

— Не буду, тебе я доверяю.

Он так уверенно это сказал, что мне стало стыдно. То крайне неприятное чувство, когда предаёшь хорошего человека, пусть даже в пустяке и с благими побуждениями. Неожиданно сильно кольнуло в груди, и я помассировала грудную клетку. Сен-то это заметил.

— Зайди к Сиатин, — посоветовал он.

— Да, сен-то.

Вот так у меня появился вполне естественный повод навестить необычную целительницу. Но не успела я толком войти в её комнату, как Сиатин возмутилась:

— Да возьми же ты себя в руки! — от такого заявления прямо в лоб, я опешила, лишь автоматически закрыв дверь.

— Вы... эмпат? — спросила я дрожащим голосом. До сегодняшнего дня, мне доводилось о них только слышать.

— Конечно, эмпат! Все целители этого замка эмпаты, — раздраженно отмахнулась она. — Но важно другое. Чего ты хочешь от меня?

— Помощи, — ответила я, поразившись, как много она говорит.

— И я понимаю, что не как целителя. Подходи ближе к делу.

— Можешь ты говорить всем, что я сильно больна пока Эльвьен-Ши не будет в замке?

— А сама где ты будешь в это время?

— Вместе с сен-то.

— Ты не врешь... — задумчиво проговорила Сиатин. — Как полагаю, об этом не должен знать, даже твой хозяин?

— Да, Сиатин.

— Зачем ты хочешь с ним ехать?

— Чтобы защитить.

— Баэр, — понимающе вздохнула она.

— Да, из-за него, — тихо призналась я.

— Я прикрою тебя, но только тогда, когда тебя не будет в замке.

— Что вы имеете в виду? — переспросила я, не понимая, к чему клонит целительница.

— Ты сама ещё не уверена, что у тебя всё получится, ведь так? — и я кивнула в ответ. — Я сообщу, что твой хозяин приказал заразить тебя чем-нибудь, чтобы ты не причиняла хлопот.

— А я их причиняю? — детский вопрос, но было очень интересно, что обо мне думают другие наложницы.

— Конечно. Все наложницы завидуют тебе — ни одной из них не разрешено выходить из башни. Теперь все будут довольны.

Сказанное меня немного позабавило. А я, глупая, наивно думала, что ночным птичкам прекрасно живётся в их золотой клетке. По крайней мере, некоторым из них. И я даже не задумывалась, а мечтают ли они о свободе?

— Спасибо, Сиатин, — и я пошла к двери.

— Оставь благодарности до возращения, — сказала она мне напоследок. — И оставь кулон в комнатах.

— Обязательно, — и я вышла. До конца вечерней смены оставалось меньше двух часов.

Впрочем, время быстро пролетело. Собственно, в компании Саны и Татсу время не могло лететь медленно. Но когда Сенсорро появился на кухне, я успела по нескольку раз услышать все "свежие" слухи. По-своему это не было обременительным, но я была готова прямо на месте расцеловать капитана, лишь бы не услышать пересказ новостей от кухарки снова. Я терпеливо ждала, пока Сенсорро закончит с законным ужином и только затем, как бы невзначай, вышла в коридор.

— Ты понимаешь, что сильно рискуешь? — тихо поинтересовался капитан, покинув кухню пятью минутами позже.

— А ты знаешь, что со мной будет, если "случайно" Эльвьен-Ши не станет?

— Представляю. Поэтому и хочу узнать твоё окончательное мнение.

— Оно осталось прежним, — заверила я его.

— Кто тебя прикроет здесь, в замке?

— Сиатин, — реакция на имя целительницы позабавила меня, такого удивлённого лица, как у капитана в тот момент мне ещё не доводилось видеть.

— Ты шутишь? — и я только отрицательно покачала головой и усмехнулась. — Значит, ты не так проста, если сумела уговорить эту ведьму. Это не так легко.

Я невольно пожала плечами. Мне не казалось, что уговоры целительницы были такими уж трудными. В конце концов, я просто сказала ей правду.

— В последнем походе, — тем временней продолжал разговор Сенсорро, — один из личной стражи Эльвьен-Ши сломал ногу. Я даже хотел сократить число телохранителей. Он примерно твоей комплекции и ты вполне могла его заменить.

— Личная стража? А не слишком ли близко к сен-то? — забеспокоилась я.

— В число этой стражи вхожу и я, ты всё время будешь под моим присмотром.

— Очень удачно всё сложилось для тебя, капитан, — я не удержалась от колкости.

— Ты против? — недоверчиво поинтересовался он.

— Понимаешь, есть проблема, — я выдержала небольшую паузу. — А именно в моём лице. Сен-то меня сразу узнает!

— Об этом не беспокойся, — усмехнулся Сенсорро. — Некоторые из моих ребят носят маски из-за увечий лица, и ты не будешь исключение.

— Занятно... А в своих ребятах ты уверен?

— Я их проверяю при каждом удобном случае, — строго ответил он.

— Когда будет форма? — перешла я к делу, узнав всё, что хотела.

— Дальше по коридору есть кладовка, завтра заберёшь её там.

— Спасибо, — искренне поблагодарила его я. — Я, пожалуй, пойду.

— Данай... — капитан некоторое время мялся на одном месте. — Почему ты это делаешь?

— Что именно? — не сразу поняла я.

— Ведь ты же рабыня. Почему ты готова защищать Аруна?

— Мне кажется это правильным, — ответила я, хотя вопрос заставил меня основательно задуматься об этом. — Как-нибудь спроси Татсу, отдал бы он жизнь за принцессу.

Я не стала жать, пока капитан ответили или снова что-то спросит, и ушла.

Мысли опять хаотически заметались в голове. В самом деле, зачем я это делаю? Я хочу выжить в замке, а для этого нужно, чтобы Эльвьен был жив. Но единственная ли это причина? Стоит ли смертельно рисковать ради его защиты, да и стоит ли это того? Я пыталась найти ответ на возникающие вопросы до самой двери своих покоев. Сен-то уже спал, и видимо снилось ему что-то не приятное, так как он часто вздрагивал. Я тихо устроилась на своём краю кровати, но долго не могла заснуть. Мне пришла в голову одна немного бредовая идея, и я перебралась к Эльвьену поближе, примостив поудобнее голову на его плече. И невольно усмехнулась. Таким простым оказался ответ на вопрос капитана. Эльвьен тоже был мне дорог. Я не побоюсь этого слова. Может, с одной стороны это вполне походило на отношения хозяина и верной собаки. Пусть. По крайней мере, я смогу кусаться.

А утром я проснулась от боли во всём теле. Сен-то все ещё был рядом и не мог понять, что происходит. Мне же было не до слов. Боль напомнила об ошейнике, и я даже подумала, что Эльвьен не сказал мне правду. Но не он был источником боли, а что-то в моём теле. Сильно кололо сердце, перед глазами мелькали цветные круги, и больно было вообще смотреть. Казалось, что кто-то нагло залез в мою голову и бесцеремонно копался в её содержимом. Не могу сказать, сколько это продолжалось, пока боль не ушла, а я перестала кататься на кровати и кричать. Словно издалека ко мне донеслись слова Сен-то.

— Данай! — он встряхнул меня за плечи, и я рискнула открыть глаза. Второй раз я видела его таким обеспокоенным. — Надо позвать Сиатин.

— Нет! — вскрикнула я и дернулась, но потом пожалела, в голове сильно загудело. — Со мной всё в порядке.

— Это же был приступ и ты говоришь, что всё в порядке?

— Это не было приступом, — заверила его я.

В сказанное было трудно поверить даже мне. Но я отчётливо вспомнила, чему меня учили в семинарии магов, как будто это было вчера, а не много лет назад. И отчетливо помнила, что Искра не может возродиться, если уже погасла.

— Все нормально, — повторила я со слабой улыбкой.

— Почему просто не можешь сказать правду? — казалось, что он немного успокоился.

— Я сама мало, что понимаю, — мне пришлось солгать сен-то. Но что было бы, узнай он правду? Я боялась даже предположить.

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — предупредил меня Эльвьен.

— Да, сен-то, — я вздохнула от облегчения.

На этом наш разговор закончился. Мне даже на мгновение показалось, что он обиделся. Если и так, то хорошо это скрывал.

Оставалось два дня до отъезда сен-то и стоило поспешить с планами. Но до самого вечера Эльвьен, словно из мести, гонял меня то с кагами, то с боевым оружием. И откуда в нем столько энергии? К моменту, когда мы расстались, я была окончательно лишена сил, а он оставался бодрым. Поэтому я не стала заходить к Татсу и Сане, а просто забрала форму и как можно не заметно вернулась к себе. Форму я спрятала на нижнем этаже своих апартаментов, который был ванной комнатой. В одежде оказалась записка:

"Сбор будет на рассвете. Я подожду тебя в коридоре возле кухни. Капитан"

Я усмехнулась. Видно Сенсорро решил взять меня под крылышко. Как благородно с его стороны.

И все же какие-то сомнения терзали меня. Даже мысль о том, что всё это затевается не из праздных побуждений, не особо успокаивала. А как только я спрятала одежду, у меня снова случился приступ. Не такой сильный, как утром. И, тем не менее, я добралась до кровати с колоссальным трудом. Сен-то явился ближе к середине ночи, его злое бурчание не разбудило бы только покойника. Но я притворилась, что сплю дальше. Впрочем, он быстро успокоился, устроившись на своём краю. А перед тем, как снова провалится в сон, я услышала его одну единственную фразу, полную такой горечи:

— Данай, почему я не обычный солдат?

Утро настало для меня ближе к десяти часам. И сразу поняла, какое это блаженство, просто выспаться.

Эльвьен стоял у зеркала, критически осматривая себя со всех сторон. Он был одет просто, но со вкусом. Цвета одежды были не кричащими и хорошо гармонировали между собой. Заметив, что я проснулась, он, не оборачиваясь, спросил:

— Я похож на чучело, не так ли?

По идее, одеждой принца должен был заниматься отдельный человек. Видно, сен-то решил сам справиться с этой задачей. Я усмехнулась и плавно стекла с кровати, как бы хвастаясь перед сен-то. Увы, мои действия всё равно оказалось незамеченным. Осмотрев Эльвьена, я поправила воротник рубашки, который забился под камзол, и одернула манжеты. Всё остальное сидело идеально.

— Вот теперь нет, — весело констатировала я.

— Вот и отлично. Собирайся.

— Куда? — удивлённо вырвалось у меня.

— В город, — будничным тоном ответил он, мне даже стало немного страшно, раньше я не была в больших городах. — Хочу провести этот день праздно, тем более что есть с кем.

— Сен-то... — замялась я и опустила голову. — А у вас не будет проблем из-за меня?

— Собственно, нет. Предполагается, что ошейник ограничит твои действия, — и строго добавил. — А ты мне дай слово, что не предпримешь попыток бегства.

— Даю слово, сен-то.

— Отлично. Я подожду тебя внизу.

С этими словами он удалился. А я засуетилась. Проблема заключалась в том, что кроме тренировочной одежды у меня не было больше ничего. Эльвьена же этот факт не удивил. Он молча накинул плащ, который держал в руках мне на плечи и приказал идти за ним.

Город оказался гораздо больше и интереснее, чем я предполагала. Мы то и дело останавливались, когда мне хотелось повнимательнее осмотреть какое-нибудь здание или памятник. Казалось, что я сейчас как ребёнок, радовалась всему новому, словно это последнее, что мне доведётся увидеть.

Этот день пролетел слишком быстро, но оставил в памяти очень много впечатлений. И, возвращаясь в замок, я держала в руках книгу, как самое ценное на свете и без остановки болтала. Раньше я бы и не подумала, что смогу так разговориться. Но в тот момент рядом был человек, который меня слушал, поэтому я не могла остановиться. Кажется, я рассказала ему о всей своей жизни, хотя в тот же день, как стала наложницей пообещала себе, что не вспомню больше о прошлом. Как вышло, мои обещания мало чего стоят.

А уже в замке, стоя рядом со мной на балконе башни наложниц разговорился Эльвьен, я же просто слушала. В детстве мне всегда казалось, что принцы и принцессы не знают хлопот и живут весело. Детское мнение изменилось, после того, что рассказал сен-то. Мне даже стало его жаль, он оказался таким же несвободным, как и я. И чем чаще он говорил об Императрице, своей мачехе, тем чаще злился. В гневе, пусть даже мимолётном, Эльвьен был страшен. И в какой-то момент я, в самом деле, испугалась. Казалось, что ещё несколько фраз об Императрице, и он убьёт меня так же хладнокровно как Трину. Мне невыносимо хотелось уйти от него подальше, убежать, скрыться, исчезнуть, что угодно, лишь бы он меня не заметил.

И неожиданно Эльвьен резко повернул голову в мою сторону. Я не выдержала его взгляда и вскрикнула, медленно пятясь. Он мгновенно изменился в лице, за доли секунды преодолел то расстояние, которое нас разделяло, и крепко обнял меня. Моё тело дрожало, и я едва не разревелась.

— Прости, — только и прошептал он.

Собственно, я не знаю, что именно меня так сильно испугало. Когда Эльвьен говорил, мне казалось, что я вижу все его действия, как свои собственные. И каждое такое воспоминание раздражало, а потом мне стало страшно.

Он долго меня обнимал. А потом развернул, и подтолкнул к двери. Я покорно пошла в башню и сразу направилась в свои покои. Быстро разделась и укуталась простыней на своём краю кровати. Спать не хотелось, но я упорно лежала с закрытыми глазами. А через некоторое время услышала шаги, но глаза так и не открыла. Только примерно через час я перебралась к Эльвьену поближе. Он тоже не спал и обнял меня. Сразу же те образы, которые нещадно мучили меня, растворились, и я беззаботно заснула. А проснулась от поцелуя в лоб. Сен-то был уже собрат и, видя, что я уже не сплю, тихо произнёс:

— Я вернусь.

— Я знаю, — ответила ему я сонным голосом.

Да, знала. И сделаю всё, что это было именно так, а иначе мне не за чем возвращаться в замок.

Как только дверь на среднем этаже хлопнула, я сняла с ошейника кулон, бросив его на кровать, и бегом бросилась в ванную, где наскоро оделась. Надо же, едва не проспала. Мысленно ругая себя за такую оплошность, я выскользнула из башни и, тихо перепрыгивая по несколько ступенек, оказалась в коридоре, который вел к кухне. Сенсорро был явно недоволен моим опозданием.

— Где ты пропадаешь? — прошипел он.

— Прости, не учла одну деталь.

— И какую же? — нейтрально поинтересовался капитан, доставая тряпичную маску.

— Что сен-то уйдёт в самый последний момент.

— Тогда ясно, — он завязал маску, и я не стала перечить. — Её будешь носить так. Разговаривать советую только в крайних случаях. Да, как мне тебя называть?

Я задумалась на пару секунд и ответила:

— Каярол.

— Красивое имя, — одобрил капитан и направился дальше по коридору, я последовала за ним — Чьё оно?

— Моё.

— Надеюсь, верхом ездить умеешь?

— Обижаешь, — усмехнулась я.

— Вопросов больше не имею, — кивнул Сенсорро, продолжая идти дальше. — Твоя легенда: ты дочь моего старого друга, раньше служила у барона Сатто. У тебя будут мои рекомендации. Возникнут вопросы — обращайся только ко мне.

Пока он говорил, мы один раз повернули и вышли во внутренний двор, где уже был построен отряд. Эльвьен расхаживал возле солдат, критически их рассматривая. А, завидев меня и капитана, резко и недовольно выкрикнул:

— Сорро! Где тебя черти носят?!

— Простите, Арун. Встречал нового солдата вашей личной стражи, — Эльвьен хмуро осмотрел меня с головы до пят. Промедление явно раздражало его.

— Ты за неё ручаешься?

— Ручаюсь, — кивнул Сенсорро.

— Ладно. Выступаем!

Именно этого приказа все и дожидались.

Капитан легко забрался на лошадь, и кивнул на соседнюю, которая, видимо, предназначалась мне. На седельной сумке были закреплены два коротких меча и набор метательных ножей. Взобравшись, я тихо поинтересовалась у него:

— Ты даже оружие для меня подобрал?

— С лёгким оружием тебе будет гораздо легче.

— И проще, — добавила я и замолкла.

Построение было простым. До некоторого времени впереди ехал авангард, прикрывающий трёх принцев, которых рассеянным полукругом окружали конные солдаты в такой же форме, что и у меня. Остальные из личной стражи были снаряжены луками и арбалетами, и сопровождали две сотни солдат, которые шли маршем сзади.

Как только городские стены остались далеко позади, вперёд были высланы разведчики и трое людей, подобных которым мне доводилось видеть всего два раза в жизни. Это были фальконеры. И они оказались куда резвее разведчиков, что оказалось весьма кстати во время нашего путешествия.

Так пролетел день, медленно, как и любое ожидание. Когда солнце село, был дан сигнал делать привал. Я расседлала свою кобылу, которую, кстати, звали Кариной. То же самое делал и Сенсорро.

— Как тебе первый переход? — тихо спросил меня он.

— Скучно. Долго мы так будем путешествовать?

— Около месяца, — я даже присвистнула. — Долго, но через неделю уже будет весело.

— Мятежники? — высказала я свое предположение и достала одеяло.

— Они самые, — вздохнул капитан. — Как бы не старались войска, а они всё время остаются в глубине Империи.

Мы нашли себе места, продолжая разговаривать о стратегии мятежников, как из палатки, где размещались принцы, громогласно пронеслось:

— Сорро!

— Не трогай лихо, пока спит тихо, — обречённо вздохнул Сенсорро и побрёл к палатке.

Он вернулся через полтора часа, хмурый и задумчивый. Я не стала задавать никаких вопросов, такая уж была у меня натура.

— Планы у их Высочеств поменялись, — раздраженно сказал он, сев рядом со мной. — Мы направляемся не на границы, а на северо-запад, к Антронскому лесу.

— Тебя это беспокоит? — лично я была не знакома ни с географией, ни с историей Империи и не знала, что находилось в том лесу.

— Это проклятое место, Каярол. Там до сих пор живут племена каннибалов. Свирепые и жуткие твари.

— Сколько займёт путешествие туда?

— Чуть больше двух недель, — ответил он, и я невольно порадовалась, что всё это закончится раньше. Правда, Сенсорро не разделял моего мнения. — Лучше бы мы ехали к границам.

Переубеждать его у меня не было желания. А резкая смена места назначения, только усилило моё беспокойство, с которым я и заснула.

Капитан оказался прав в своих предположениях, не прошло и двух дней, как на нас стали нападать отряды численностью два-три десятка человек. Каждый раз мне это казалось безумием. На что они рассчитывали, идя на превосходящего врага? Им бы сплотиться, но они этого не делали. Сенсорро как-то сказал, что группы мятежников враждуют не только с Империей, но и между собой. Тем более было глупо нападать на нас. Но я не находила ни одного рационального объяснению их поведению. И это меня угнетало. Каждый раз после очередного столкновения с людьми, чью логику я не могла понять, мне становилось всё противнее убивать.

Через полторы недели мы достигли лесов и продолжили путь в их глубь. Тогда-то и начался самый настоящий кошмар. Я не постесняюсь такого сравнения. Да, каннибалы оказались слишком уж страшными существами, свирепыми, не жалеющих себя ради смерти врага. В те дни наши потери стали набирать оборот. А когда мы наконец-то достигли места назначения, из двух сотен солдат осталась всего одна. Из двадцати восьми солдат личной стражи остались в живых шестнадцать. Но даже в таком хаосе я не пожалела, что увязалась за сен-то, хотя к тому времени уже стала невольно разделять мнение многих, что отсюда никто не вернётся.

Местом назначения был высокий холм, окруженный плотным кольцом деревьев, в котором были банально выбиты массивные врата и выглядели они явно лишними на этой местности. Первое, что пришло мне на ум, что это был храм. Я видела подобные в прошлом. Но ни один из них не смог бы похвастаться таким возрастом, как этот. У храма наскоро были созданы баррикады, потому что каннибалы не собирались от нас отставать. А пока солдаты с переменным успехом отбивались, три принца направились вовнутрь и не давали о себе знать около часа. Ни мне, ни Сенсорро это не нравилось.

— Каярол! — выкрикнул он. — Иди туда, у меня плохие предчувствия.

— Ты главное держись... — ответила ему я и покинула место боя.

Собственно, мои предчувствия были ничем не лучше.

Как только дверь храма за мной закрылась, всё звуки извне стихли, наступила угнетающая тишина. Стиснув рукояти мечей, я, не особо заботясь о скрытности, побежала по коридору. Впрочем, звук моих сапог оставался неестественно глухим и в то же время весьма уместным. Всюду были изваяния одного и того же бога с одним и тем же выражением лица и протянутыми вверх ладонями. А на одном из поворотов я наткнулась на занятное сообщение, которое было выбито на плоской плите, стоящей так, чтобы её можно было заметить сразу. Это оказалась выдержка из легенды, мне доводилось её слышать в детстве в семинарии. Она рассказывала о двух сыновьях, Хранителях Света и Тьмы, которые подарили своему отцу, Тамерону Мудрому по браслету. Иероглифы одного браслета говорили: "Я иду по пути Света", второго — "Я иду по пути Тьмы". И Тамерон надел оба браслета, утверждая, что по одному они приносят только страдания, после чего нарёкся Серым.

Не в этом ли была причина безумия здешних мест? И безумие это тихо распространялось не только на Атронский лес, оно шло дальше, подбираясь всё ближе к сердцу Империи, что доказывало странное поведение мятежников. Картина подобного будущего вырисовалась у меня в сознании и ужаснула меня. Такого допустить было нельзя.

Я продолжила свой путь, по-прежнему не заботясь об осторожности, стараясь как можно быстрее настигнуть принцев. Но через пару минут притормозила, отчётливо услышав их голоса. Подойдя к арке, мне открылась такая картина.

Баэр, держа в одной руке меч, резким движением выхватил что-то у своего брата мага. Эльвьен же стоял в стороне, ближе к статуи Тамерона и смотрел на письмена, которыми были покрыты все стены зала.

— Баэр! Что ты делаешь?! — удивился Тайри. — Мы должны вернуть браслет на место, иначе будет хуже!

— Нет! Я не откажусь от такого подарка Судьбы, — мерзко усмехнулся принц и попросту оттолкнул брата.

Эльвьен, словно бы очнувшись, мгновенно сократил расстояние, разделяющее его и брата, и быстрым движением выбил предмет из рук Баэра. Это был браслет, как один из тех, что описывались в легенде, и как только он коснулся каменного пола у ног изваяния, раскололся на две половины. Браслет на запястье Тамерона тоже раскололся, и половинки с мелодичным звуком упали к своим братьям.

— Посмотри, что ты наделал! — гневно выкрикнул Баэр. — Мать всегда мечтала избавиться от тебя. Теперь у меня есть повод.

Взбешённый принц буквально прыгнул на сен-то, но тот успел парировать удар. Пока "дуэль" продолжалась, Тайри пытался что-то наколдовать, но все его заклинания срывались одно за другим. Достав два метательных ножа и готовая пустить их в дело, я невольно засмотрелась поединком, поражаясь, как хорошо подготовлен первенец Императрицы. Баэр действовал быстро и с напором, так что вскоре оружие Эльвьена было выбито из его рук. Тайри бросился на помощь сводному брату, за что и получил колотое ранение в грудь. Кровь мага вывела меня из лёгкого ступора и вовремя. Баэр как раз замахнулся, чтобы покончить со своим младшим братом. До него было ещё слишком далеко, поэтому я быстро метнула в его сторону два ножа и бегом бросилась к статуе, у которой произошла "дуэль". Один из ножей звонко звякнул об меч Баэра, привлекая к себе внимание, второй вонзился в руку принца. Он зло вскрикнул, наконец-то заметив меня.

— Смотри, одна из твоих шавок появилась, — скорее всего, его слова предназначались Эльвьену. — Сомневаюсь, что ты научил её команде "Сидеть".

Он выдернул нож и, прошипев что-то, пошёл на меня. Но сен-то преградил ему путь.

— Не тебе судить их, мразь, — и снова началась стальная пляска.

Сен-то теснил брата подальше от меня и Тайри. Маг же тяжело дышал, без помощи он долго бы не протянул. Я задела ногой что-то и оно звякнуло. Это была половина браслета из жёлтого металла, рядом лежали ещё три такие же. Почему же браслеты раскололись? Оставив вопросы на потом, я, подхватив все части, и подбежала к лежащему Тайри.

— Браслеты... — с трудом заговорил он. — Их надо вернуть.

Чертовски хотелось сказать какую-нибудь колкость, но мне хватило ума промолчать. Под звон мечей, я быстро осмотрела части, заметив одинаковые иероглифы на двух половинках каждого браслета. Иероглифы были мне понятны, хотя я и не предполагала откуда.

— Я иду по пути Света. Я иду по пути Тьмы, — тихо прочитала я.

— Именно... — простонал маг.

Собираясь соединить половинки Светлого браслета, я всё же сомневалась. С одной стороны было логично, собрать и вернуть подарки их законному владельцу — Тамерону, покончив с хаосом, которые создают браслеты по одиночке. Но когда-нибудь в храм снова кто-то придёт и снова начнётся этот кошмар. Всё буду драться за браслет Света, а забытый браслет Тьмы будет сводить сума обычных людей и будет распространяться, как болезнь. У меня даже слёзы выступили, буквально видя, как стайка детей, разряженных в тряпьё и шкуры, выпачканные грязью и краской, нападают на солдат. Как солдаты не знают, что им делать, пока не становиться слишком поздно. Кровавое месиво. Я не хочу такого будущего!

— Чего ты ждёшь? — голос Тайри прогнал неприятные образы, возвращая меня к действительности.

Я уверенно отложила одну половину Светлого браслета и взяла половину Тёмного.

— Нет, это опасно... — вяло запротестовал Тайри.

Но я его не слушала, будучи абсолютно уверенной в своей правоте. Половинки еле слышно вибрировали и притягивались между собой. И чем ближе я их подносила к друг другу, тем сильнее она становилась. А когда соединила их, послышался мелодичный звон и браслет поменял свой оттенок. Иероглифы также поменялись. Ни о чём не задумываясь, я вложила новый браслет в руку мага и повторила процесс с остальными половинками. Тем временем звон стих. Я повернула голову, чтобы увидеть, пытающегося подняться на ноги Эльвьена. Он часто хватался за бок, и его рука была покрыта кровью. Но неожиданно второй браслет был нагло забран из моих рук. Баэр держал меч у моей шеи и улыбался, наверно, самой мерзкой из своих улыбок.

— Встань, шавка, и личико открой, — приказал он, и я подчинилась, сняв маску. — Ты!

Удивление Баэра оказалось кстати. Я выхватила браслет и ударила принца метательным ножом в грудь, который успела незаметно подобрать у тела Тайри, когда вставала. Но промахнулась, получив необходимые мне пару секунд. Я бросилась к статуе, на бегу расстегивая браслет. А как только застегнула его на запястье Тамерона, мой же метательный нож пробил моё плечо, и я с криком рухнула на колени. Попытки вынуть нож были тщетными. Баэр подошел ближе и попросту пнул меня ногой в живот. Я упала на спину, нож вошел ещё глубже, и, не выдержав, закричала.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, шлюха, — усмехнулся он и указала на статую. — Ты забыла надеть ему второй браслет.

— Он не нужен... — сипло проговорила я, сказать больше у меня не было сил. Но прекрасно видела, что Эльвьен уже уверенно стоит на ногах и собирается атаковать.

И в следующий момент меч сен-то пронзил принца насквозь. Реакция Баэра была смешанной, он мало что понимал, несколько секунд смотрел на кончик меча и только затем упал на колени.

— Не может быть... — это были его последние слова.

Эльвьен помог мне вытащить нож. По своду зала снова пронесся мой крик.

— Поговорим позже, — бросил он мне и направился осмотреть рану Тайри.

Я всё ещё не могла стоять, поэтому просто сидела на коленях. Как вдруг статуя Тамерона ожила и старец, которого она изображала, присел передо мной.

— Непредсказуемы деяния смертных, — мягко произнёс он мне. — И только смертные могут идти между Светом и Тьмой.

— Тамерон... — прошептала я. Его рука коснулась моей шеи, и мне стало так необычно легко. Слабость и боль в плече мгновенно ушла. А я продолжала удивлённо на него смотреть.

— Теперь ты свободна, — сказал бог мне, а в голове пронеслось. — Но ни она, ни что-то большее тебе не нужно, — я так и не поняла, что он имел в виду.

Он грациозной походкой подошел к принцам и как отец положил руки им на плечи. Тайри неожиданно глубоко вздохнул и самостоятельно сел.

— О, чудо... — проговорил маг.

— Нет, — возразил Тамерон. — это заслуженная награда, вам ещё рано умирать. Вы должны отнести браслет назад, ибо теперь он знак величия Императора.

— Но безумие? — не унимался Тайри.

— Оставь свои сомнения, смертный. Идите.

С этими словами Тамерон вернулся на место и снова стал статуей. Но теперь его лицо уже не было грустным. И протягивал теперь он только одну ладонь, на запястье которой красовался тёмно-жёлтый браслет, а второй рукой он как бы благословлял всех, кто на него смотрит. Это вызвало у меня улыбку.

— Данай, — требовательно сказала Эльвьен, как всегда неожиданно оказавшись возле меня. — Что ты здесь делаешь?

Моя улыбка угасла и я разозлилась — его вопрос показался таким банальным и не уместным, словно наказание не за что.

— Каярол, — тихо проговорила я, глядя себе под ноги, чтобы скрыть нахлынувшие слёзы.

— Что? — переспросил сен-то, наверно, просто не расслышав меня.

— Моё имя Каярол! — крикнула на него я и со злости влепила ему пощёчину.

А потом ушла, спокойно, но трусливо. Оставив сен-то изумлённо смотреть мне вслед. Он не стал меня догонять, и от этого стало ещё обиднее, что я едва не разрыдалась окончательно, когда вышла из храма. Резня закончилась, боем нельзя было назвать то противостояние каннибалам. Уцелевшие солдаты ухаживали за ранеными или хоронили убитых: своих и чужих. Я стала искать глазами капитана и не найдя испугалась. Мне было страшно потерять и его, особенно теперь, когда мы стали-таки друзьями. Я отчаянно не хотела верить, что он умер, находясь на грани истерики. Сделав несколько неуверенных шагов, я закричала:

— Сорро!

— Ты хочешь, чтобы я оглох? — донеслось из-за моей спины.

Я резко развернулась, желая удостовериться, а не послышалось ли мне. Капитан был жив. Да, его сильно потрепало, и теперь он ходит с самодельным костылем, но он был жив.

— Я уже думала, что тебя убили, — с облегчением вздохнула я, а слёзы всё бежали, наверно они его и смутили.

— Возьми себя в руки, Каярол, — он дружески похлопал меня по плечу и вдруг изменился в лице. — Твой шрам...

— С ним что-то не так? — удивилась я, коснувшись высокого воротника, который оказался разорван. В этот момент из храма вышли Эльвьен и Тайри.

— Твой шрам исчез, — кое-как выговорил он через некоторое время.

— Как исчез?! — мне стало несколько не по себе, и сразу вспомнились слова Тамерона. — Свободна.

— Что ты сказала? — переспросил капитан, но к нам подошёл сен-то, удивлённый не меньше, чем Сенсорро.

— Сорро, собирай выживших, мы уходим, — сообщил капитану Эльвьен.

— Слушаюсь, Арун! — отсалютовал тот и резво захромал к группе людей, уже отдавая приказы.

— Так что ты здесь делаешь? — холодно спросил меня сен-то.

— Я надеялась, что вы поймёте, — ответила я, отвернувшись от него.

— Вернёмся в замок, и тебя ждёт наказание, — от такого заявления мне стало смешно.

Весь сегодняшний день тоже показался до безумия смешным. Как же хорошо, что он подошёл к концу.

Я взяла ладонь Эльвьена в свою и вложила в неё свой ошейник, который достала из кармана формы.

— Я не вернусь. Не за чем, — усмехнулась я и пошла прочь.

Вот только сен-то не собирался меня отпускать, взяв под локоть. И в тот момент снова неприятно закололо в груди. Очень хотелось кричать, высказать всё, что я о нём думаю, ударить, в конце концов. Но я просто стояла и молчала. А потом что-то произошло, я сама мало что поняла. Просто увидела себя чужими глазами, его глазами. За пару мгновений я увидела всю свою жизнь в качестве наложницы глазами Эльвьена, узнала все чувства, которые он испытывал в те моменты. Моя обида и злость исчезли, как только я окончательно поняла, что же мой сен-то ко мне чувствует. Светлые, приятные эмоции, но почему сейчас он так холоден? Почему он просто не поймёт, что я беспокоилась? Почему ведёт себя как обиженный мальчишка? А ответ прост — любит и боится. Но чего именно боится, так и не поняла.

Эльвьен отпустил меня, и моё зрение вернулось в норму. Я повернулась и посмотрела на него, ни один мускул не дрогнул.

— Почему ты до сих пор этого не сказал? — недовольно поинтересовалась я.

— Смени тон, — холодно сообщил он мне.

— Дурак! — рявкнула я и замахнулась, намереваясь снова влепить ему пощёчину.

Но моя рука была перехвачена на пол пути, меня же ловко заключили в объятия и поцеловали.

Сказка, да и только. Правда, до этого момента она мне таковой не казалась. И прав был Тамерон, нужна ли мне та свобода? Уже нет.

Неожиданно послышался смешок, и я недовольно открыла глаза. Тайри-Ши смотрел на нас и весело хихикал.

— А я всё гадал, кем же она будет и тут такой сюрприз. Знаешь, императрица не одобрит твою партию.

— Плевать, — уверенно сказал Эльвьен.

— Видимо с моим мнением никто считаться не будет, — пробурчала я, всё ещё обнимая сен-то.

— Я буду, — пообещал он мне. Вот теперь я была счастлива.

Как только сборы закончились, остатки солдат двинулись в обратный путь. Тайри решил добраться побыстрее и попросту испарился, что избавило нас от его шуточек. Путешествие назад заняло три недели и один день. И за это время в замке произошли перемены, главной из которых была смерть Императрицы. Не могу сказать, что это меня огорчило. Впрочем, и не обрадовало тоже. Правящее место заняла принцесса Даньйе, младшая из наследников. Буквально через месяц Арун и Тайри отказались от права на трон и принцессу официально короновали, вручив Серый браслет. С новым правителем пришли и новые порядки. Завоевание территорий закончилось, и многие рабы получили свободу. Хотя, к примеру, Сана и Татсу всё же остались в замке, не пожелав уйти.

После коронации Даньйе, мы с Эльвьеном обвенчались. Точнее, нас обвенчала юная Императрица, которой надоело, что мы идём к цели окружным путём. Церемония была пышной и помпезной, но, несмотря на вечное фиглярство аристократов, она оставила у меня много приятных воспоминаний. В качестве подарка мне дали титул и поместье, но мы всё же остались жить в замке. Так было проще Эльвьену, к тому же я, как ни странно, очень привязалась к этому месту. Казалось, что всё вышло на редкость хорошо, и сбылись практически все мои мечты. На смену им пришли новые, а вместе с ними прилетели страхи, легкомысленно навеянные слухами среди слуг, и сплетнями скучающих дам.

Первые недели моей жизни в замке в качестве графини Лиин фактически ничем не отличались от моей прошлой роли. Скука преследовала меня по пятам и, казалось, от неё никуда нельзя было скрыться. Я продолжала придумывать, как себя занять, руководствуясь правилами наложниц, забывая, что уже не одна из них. Это создавало уйму хлопот Эльвьену. Только привычка обращаться к нему, как к хозяину порождала всевозможные слухи о моём происхождении, которые у меня вызывали приступ истерического смеха. Правда, Арун не разделял моего веселья, как впрочем, и Даньйе. Что же касается юной императрицы, то наши отношения, мягко говоря, можно было назвать натянутыми. Я старалась, как можно реже общаться с ней, игнорировала приглашения на балы, что, естественно, не улучшило репутацию моего мужа. Впрочем, Эльвьена репутация в высших кругах беспокоила в последнюю очередь.

С приходом нового правителя, Арун был вынужден часто покидать замок, улаживая конфликты в разных частях Империи. В те дни я снова ощущала себя Данай, собакой с ошейником, с той разницей, что теперь меня сдерживали другие запреты. Я не смогла долго выдержать такого положения вещей, выбираясь по вечерам к Татсу и Сане, которые по-прежнему называли меня ночной птичкой, вкладывая в эти слова уже иной смысл. Там я снова становилась обычным человеком, легко общалась с солдатами, заводила споры о стратегии боя, смеялась над сальными шутками и пила в память о тех, кто так и не вернулся из Антронского леса. Позже я осмелела, начав тренироваться вместе с солдатами. Оказалось, что за недели праздности, мне удалось не потерять форму. Правда, после моих смелых шагов, у нас с Даньйе состоялся мало приятный разговор.

— Да что ты о себе возомнила?! — юная Императрица была в гневе и чем-то напоминала своего покойного брата.

Собственно, именно этими словами она встретила меня в приёмном зале. Слуги и охрана поспешили удалиться, чтобы гнев Даньйе ненароком не обрушился и на них. Хотя я не сомневалась, что пока она не выкричится на меня, им ничего не угрожает.

— Прошу вас успокойтесь, Даньйе-Ши, — умиротворённо начала я, такого рода встречи у нас уже бывали, поэтому у меня был кое-какой опыт.

— Успокоится?! Ты издеваешься?! — продолжала метать гром и молнии Императрица.

— Ни в коем случае, Даньйе-Ши, даже в мыслях не было.

— Тогда что у тебя было в мыслях?! — её крик заложил мне уши, и дальше я буквально читала по её губам. — Ты знаешь, что о тебе говорят?!

— Не имею ни малейшего понятия, — по-прежнему спокойно ответила я.

— Видно совести у тебя тоже ни унции! Своими действиями ты позоришь правящий дом Лиин! — теперь она кричала несколько тише. — Не будь ты женой Вьена, я бы тебя казнила в пример другим, и забыла как кошмарный сон!

Её слова задели меня за живое, и мне пришлось сильно сжать кулаки, чтобы дальше оставаться спокойной. Слишком часто она говорила, что наш брак с Эльвьеном был ошибкой. Конечно, открыто у Даньйе хватало ума не говорить подобных вещей, но в таких случаях как сейчас, она никогда не упускала возможности в очередной раз заявить мне это в лицо. Спрашивается, зачем же она тогда нас обвенчала?

— Тогда, как только вернётся мой муж, скажите это ему лично, — осмелела я, незримо закипая от ярости.

— Не приписывай к своим ошибкам ещё и моего брата!

— Вам, Даньйе-Ши, пора бы научится видеть вещи там, где они наиболее эффективны, — проговорила я сквозь зубы, и что-то мне подсказывало, что со стороны это выглядело скорее как угроза. — Подобное качество весьма достойно монарха.

— Да как ты смеешь меня учить... — прошипела она, как разъярённая кошка. — Охрана!

В зал мгновенно влетело два охранника с алебардами в руках, они остановились в паре шагов от меня. Такой поворот событий меня не удивил, наоборот, я уже невольно гадала, когда же она окончательно сорвется. Обычно в наши разногласия вмешивался Эльвьен, но сейчас его не было рядом, а мне так хотелось проучить Даньйе, прямо-таки руки чесались.

— Сопроводите леди Каярол в подземелье, пусть подумает о своих поступках, — грозно приказала она.

Охранники переглянулись, я заметила это краем глаза и усмехнулась, глядя на Императрицу. Как только один из них подошёл ко мне ближе, я резко сделала подсечку, сбив беднягу с ног, и подхватила его оружие. Второй оказался более проворным, и чтобы усмирить его мне потребовалось больше времени, чем пара секунд. Пока мы обменивались любезностями, первый охранник поднялся на ноги, но только для того, чтобы снова полететь на пол от удара в грудь тупым концом алебарды. А через секунду второй охранник получил удар кулаком в переносицу и уже не смог больше вести бой. Таким образом, я размялась и растратила ту ярость, которую разожгла юная Императрица.

Даньйе по-прежнему стояла у трона, холодно взирая на устроенное мной представление, но я была полностью уверенна, что сейчас она напугана, понимая, что титул не будет ей защитником.

— Между нами разница всего в четыре года, — спокойно сказала я, сжимая алебарду. — Но эти годы — целая жизнь, в которой были потери, унижения и проигрыши. Вам они не известны, такому не учат по книгам. Поэтому я повторяю свой совет: учитесь видеть вещи там, где они наиболее эффективны.

Я резко бросила оружие к её ногам и удалилась, не дожидаясь новой тирады. Направляясь к Татсу и Сане, мне стало жать тех охранников, теперь их ждёт суровое наказание, которое ими не заслуженно.

— Каярол! — кухарка была несказанно рада меня видеть и я едва не застонала, потому, как знала, что Сана уже сгорает от желания рассказать новость. Правда, я немного ошиблась. — Это правда? Что ты проучила Императрицу?

— И когда только ты успеваешь всё узнавать? — поинтересовалась я с искренним любопытством, умащиваясь на высоком табурете.

— Мне только что рассказали служанки, которые слышали крик Даньйе-Ши.

— Врут твои служанки, — ответила я. — Да, Императрица довольно резко отчитала меня, но не более.

У кухарки поварешка выпала из рук, настолько она была удивлена. Я же спокойно налила себе чаю, прислушиваясь к звукам в коридоре. Но всё было тихо, а мне было приятно расслабиться.

— А как же избитая охрана? — не унималась Сана.

— Дорогая... — укоризненно произнёс Татсу, как всегда стоя у плиты.

— Не верь слухам, — посоветовала я кухарке. Что-что, а пресекать слухи в последнее время было моим любимым занятием.

— Ладно, отстала. Ты голодна?

— Нет, — я залпом выпила чай. — Пойду сообщу солдатам плохую новость.

С этими словами и удалилась. Но до казарм так и не дошла — не решилась.

До самого вечера я просидела в библиотеке, изучая карты местности вокруг замка и некоторых других районов Империи. Скучное занятие прервал слуга, который передал, что Даньйе желает меня видеть. Тяжело вздохнув, я направилась за ним. Он провёл меня в личные покои Императрицы и быстро исчез, оставив нас наедине. Она стояла у окна, наблюдая закат, мне же пришлось остаться у двери.

— Я обдумала твои слова, — наконец произнесла она, спокойно и взвешено, словно не её я видела сегодня днём. Но она так и не повернулась ко мне. — И приняла решение, которое вполне удовлетворит нас обоих.

— Компромиссы часто оправдывают себя, — заметила я.

— Не умничай, Каярол. До недавнего времени ты была простой наложницей, — фыркнула Даньйе.

— Напоминать об этом не было необходимости, — холодно заметила я.

— Считай это местью за сегодняшнее, — наконец она развернулась ко мне и усмехнулась. — Тебе будет приятно, я поняла твой урок.

— Это, в самом деле, лестно.

— И теперь ты будешь отвечать за подготовку солдат и охраны замка. Можешь и дальше с ними тренироваться. Раньше этим занимался Вьен, но не сомневаюсь, что он уступит тебе эту должность, тем более что времени у него и так нет.

— Вы очень добры, Даньйе-Ши, — ответила я.

— Боевое семейство должно быть при деле, — как бы невзначай заметила она. — И от всего должен быть прок.

— Не могу не согласиться.

— Вот и отлично, ты свободна.

В очередной раз я была удивлена непостоянством коронованной особы. В тот момент меня не покидало чувство, что она будет с нетерпением ждать, когда я оступлюсь на своей новой должности. Неприятно, но что я могла сделать?

Следующим утром я разыскала Сенсорро, которого Эльвьен оставил присматривать за мной, и объяснила ему ситуацию. Наш разговор состоялся в тени у казарм.

— С одной стороны это хорошо, — сказал он, когда мой рассказ закончился.

— Как думаешь, Арун расстроится? — поинтересовалась я.

— Скорее всего, нет, но беспокоиться меньше не станет.

— Это-то мне известно, — вздохнула я. — Мне его сейчас не хватает, я даже не знаю с чего начать.

— Начни с меня, — предложил он, и меня это заинтересовало. — Я сегодня же отберу несколько ветеранов, а через некоторое время они уже смогут гонять молодежь.

— Хороший совет.

— Ведь я ваш друг и верный слуга, — шутливо сказал Сорро.

— Льстец, вот ты кто — фыркнула я и улыбнулась. — Тогда иди, занимайся сбором, и пусть прихватят кагами.

— Эти палки? — удивился он. — За кого ты нас принимаешь?

— За новичков, а пока не докажете обратное, таковыми и останетесь, — ехидно ответила я.

— Леди, — серьёзно заявил Сорро, вставая. — Вы — заноза.

Его слова позабавили меня, кажется, это называется дружескими колкостями.

Он зашагал к казармам, а я вернулась в замок, но только для того, чтобы перекусить у Саны и вернулась обратно. Поиски нужных людей не заняли у Сенсорро много времени, на тренировочной площадке меня ожидало шестеро. Хмурые, некоторые с масками на лицах, но закалённые в боях. Двух я помнила по сражению в Антронском лесу. Они и Сорро — единственные, кто назвал меня по имени, остальные просто поклонились.

— Итак, — начала я, — мне известно, что каждый из вас хорошо знаком со своим делом. Но я хочу проверить ваши знания. Поэтому предлагаю забыть, что я графиня Лиин и слажено атаковать меня.

Они вопросительно переглянулись, видно не верили в мои слова. Я же подхватила кагами и вышла на середину площадки. Солдаты неохотно окружили меня, но по их глазам было видно, что затея пришлась всем не по душе. А я серьёзно решила в очередной раз проверить свои навыки в подобной ситуации. Эти знания не раз спасали мне жизнь в стычках с каннибалами.

После некоторого колебания, один из солдат атаковал, за ним последовали и остальные, в том числе Сенсорро. В тот момент они не показались мне ветеранами, настолько неуверенными были выпады. Я легко уклонялась, даже не пришлось отбивать удары.

— Ну же, господа, — весело скомандовала я, сбив двоих с ног подсечкой кагами. — Слаженнее, увереннее, спокойнее!

Мои слова быстро подействовали. Теперь мне уже приходилось прикладывать усилия, что не получить синяк от удара, часто пуская учебное оружие в ход. По одному мне удавалось выводить из строя солдат, выбивая кагами из их рук. Но последний из них ловко уходил от моих атак, и в какое-то мгновение я пропустила удар, а мой кагами отлетел в сторону.

— Отлично! — похвалила я солдата и обратилась к остальным. — Господа, пока будете тренироваться с учебным оружием.

Они немного помрачнели, но перечить не стали.

Последующие несколько дней я безуспешно пыталась обучить их своей технике и тактике боя. Всё равно каждый из них действовал так, как привыкло его тело. Поэтому, после недели неудач, мне пришлось изменить стратегию. Я показала им основные атаки и предоставила возможность разрабатывать свои приёмы.

— Это бессмысленно, — громко выдохнул один из солдат, его звали Сет, и его кагами в очередной раз был выбит из рук.

— Значит, постарайся увидеть в этом смысл, — посоветовала я.

— Я вас не понимаю.

— Рассмотрим задачу на практике, — я подхватила кагами и встала напротив него, остальные прекратили тренировки. — Как ты поступишь, если я нанесу тебе прямой рубящий удар?

— В зависимости от ситуации, — ответил он, задумавшись. — Я могу парировать удар или увернутся.

Ответы ответами, а мне стало интересно, как отреагирует его тело. Я резко замахнулась и ударила. Сет немного подался назад и, вскинув кагами, отразил удар. Ничего другого я от него и не ожидала.

— Сатор! — приказала я повторить свой удар, невольно пользуясь термином своих учителей.

Как ни странно, он понял, что от него хотят, и нанёс удар. Я не стала парировать удар, а просто незначительно сместилась в сторону, позволив оружию пройти в паре сантиметров от себя. Затем отпустила рукоять кагами и резко ударила солдата в живот основаниями ладоней. Видно, Сет не ожидал именно таких действия. Учебное оружие выпало из его руки, а сам он пошатнулся и упал навзничь.

— Ты до сих пор не понимаешь чего я от вас хочу? — с улыбкой поинтересовалась я, помогая ему встать.

— Думаю, я понял... — неуверенно ответил Сет.

— Ты думаешь? — состроила я грозное лицо.

— Я понял, леди Каярол! — он даже мне отсалютовал.

— Вот и прекрасно, пользуйтесь возможностью сперва опробовать приёмы с учебным оружием, а только потом с настоящим. Лишний опыт никогда не помешает. Не стандартность мышления только приветствуется.

— Так точно! — хором ответили мне солдаты.

И всё же, я понимала, что делаю что-то не так. Это чувство не хотело покидать меня, но и спросить в чём же моя ошибка было не у кого. Мне нужны были эти парни как инструкторы, иначе мне не удастся справиться со своей задачей.

Неожиданно кто-то закрыл мне ладонями глаза, и я, перехватив запястья незнакомца, резко перекинула его через своё плечо, едва не рухнув следом. Мои действия на тренировочной площадке видели все, и мне сперва показалось странным удивление на лицах солдат. А как только посмотрела на незнакомца, едва не пожалела о своих рефлексах. Это оказался Эльвьен, и, глядя на меня, он рассмеялся, а я покраснела.

— Зачем же так строго? — поинтересовался он у меня.

— Прости, я не специально... — прошептала я, сев рядом с ним на колени.

— Признаться честно, я удивлён решением Данье, — Эльвьен тоже сел и перевёл взгляд на солдат. — Неужели вы и дня не можете не ругаться.

— Видимо не можем.

— Плохо. Впрочем, это уже не важно, — повисла неловкая пауза.

— Ты видишь мои ошибки? — задала я мучающий меня вопрос.

— Кое-что вижу, — ответил Арун и обнял меня за плечи. — Смотри, ты их уже не научишь своей ловкости, а значит и твоя техника для них не совсем уместна.

— Упущено время, — догадалась я.

— Именно. К тому же, некоторым из них трудно работать с кагами, они привыкли к другому оружию.

— Я хочу сделать из них инструкторов, значит, они должны знать, как работать с учебным оружием, — возразила я.

— Согласен, это необходимо. Но тебе не кажется, что пора бы им припомнить построение тройками?

— Пока нет, пусть привыкнуть делать нестандартные шаги во время боя, — Арун удивлённо на меня посмотрел, и мне пришлось пояснить. — Если солдаты будут во всем действовать одинаково, то для противника будут слишком предсказуемы.

— А они предсказуемы? — серьёзно спросил Эльвьен.

— Немного, — уклончиво ответила я. — Мой учитель вбивал в меня понятие нестандартности с самого детства, я буду делать это сейчас, чтобы они поняли это сами.

— Многие так и не поймут, — предупредил он меня.

— Если не поймут, зачем же они стали солдатами? — усмехнулась я.

— Ты не думала, что некоторым не дали право выбора?

— Нет... — задумчиво произнесла я. — Даже не задумывалась. Повода не было.

— Зря, — заверил меня Арун и щёлкнул по носу.

Странный какой-то вышел разговор.

Последующую неделю Эльвьен наставлял меня как лучше обучать бойцов, ну а я уже от души на тех отыгрывалась. Если кто-то и был против, то вслух никто ничего так и не сказал. Было припомнено и построение тройками, и кое-что из тех азов, которым сразу учат в армии. Но семь дней пролетели для меня как мгновение, я даже не успела удивиться. Арун в очередной раз запретил мне провожать его, повторяя, что, скорее всего, сорвусь за ним. Я не обижалась, но ловила себя на мысли, что именно так и стоило бы поступить.

Снова стали пролетать дни. Солдаты, отобранные Сенсорро, уже гоняли как новичков, так и стражу замка со всей преданностью, которую испытывали к короне. Впрочем, я была уверена, что они просто отыгрываются на других за мою "доброту".

Так пролетел месяц, затем другой. Новостей от Аруна не было, и плохие предчувствия не улучшали моего настроения. А одним утром меня вызвала к себе Данье.

Приём состоялся в её кабинете, и мне пришлось некоторое время подождать, пока Императрица дочитает рапорт.

— Так как Вьен отсутствует, ты отправишься в Плаем, — холодно объявила она.

— Плаем? — удивилась я.

— Именно, твои бывшие соотечественники решили, что с моим приходом к власти кулак Империи ослабел, и решили снова стать независимыми.

— Так и сказали? — иронично поинтересовалась я, но Данье проигнорировала насмешку, что в определенной степени настораживало.

— Можешь прочитать сама, — и она протянула мне лист бумаги.

Быстро пробежав по содержимому глазами, мне сразу стала ясна суть. Во-первых, на моей родине к власти таки пришли маги, которых раньше сдерживал король; во-вторых, в случае отказа со стороны Империи они собираются идти на неё войной. Безрассудно, но с другой стороны они заменят число качеством. На размышление было дано полтора месяца.

— И что вы решили? — серьёзно спросила я.

— Отделение Плаема от Империи неприемлемо, — ответила Данье. — Иначе, следуя их примеру, начнут требовать свободы и другие провинции.

— Что требуется от меня?

— Вразумить этих глупцов! — раздражённо заявила Императрица, ударив кулаком по столу. — Или уничтожить их.

— Это будет проблематично, Данье-Ши, они смогли сохранить за собой впечатляющий потенциал, — заметила я, положив лист бумаги на стол.

— Мне всё равно, Каярол! — выкрикнула она. — Ты там родилась, так и решай эту проблему!

— Слушаюсь, Данье-Ши, — поспешно согласилась я.

— В твоём распоряжении батальон в двести солдат.

— Всего один? — я была в шоке.

— Именно! Или ты хочешь оставить остальную часть Империи без защиты вовсе? Не будь эгоисткой, Каярол!

— Слушаюсь, Данье-Ши.

— Ты свободна, — раздражённо бросила она, и мне пришлось уйти.

Пока я спускалась по лестнице, слуги шарахались от меня во все стороны, благоразумно избегая моего гнева. Двести человек против всех выпускников семинарии. По всем выходило, что мне и тем несчастным, которые пойдут со мной, вынесли смертный приговор. Впрочем, когда я достигла тренировочной площадки, моя злость выветрилась. Сенсорро сразу возник рядом, и я рассказала ему о случившемся, ведь больше посоветоваться было не с кем.

— Значить стоит попробовать вразумить их, — сказал Сорро.

— Стоит, — согласилась я. — Но что-то здесь не вяжется.

— То есть? Тебе кажется странным поведение Плаема?

— Их поведение как раз вполне рационально. А вот поведение Данье-Ши мне кажется чересчур странным.

— Успокойся, — подбодрил меня Сорро. — Вы же никогда не находили общего языка.

— Не находили, но создаётся впечатление, что она хочет по-быстрому от меня избавиться, — тихо поделилась я своими догадками.

— Это серьёзное заявление, Каярол. И доказательств у тебя нет.

— Нет, — пришлось снова согласиться мне.

— Плохо, а значит, придётся выполнять приказ, хочешь ты того или нет, — в ответ на его слова я только кивнула. — Долго ехать до Плаема?

— Если память не подводит, около трёх недель.

— За неделю я подберу тебе этот неполный батальон, — улыбнулся Сенсорро, и я уже знала, что это будут умелые и надёжные люди.

— Чтобы я без тебя делала? — усмехнулась я.

— Я тебе скажу, что ты будешь делать, пока будет лететь эта неделя: выработай план, а лучше несколько, на тот случай, если переговорами дело не закончиться.

— Так и сделаю, — странно, что подобная идея мне не пришла в голову раньше. — Ты со мной поедешь?

— Леди, если я вас оставлю одну, Арун съест меня на ужин живьём, — рассмеялся он, как всегда вплетая в свои шутки формальности, так он словно напоминал себе, какая между нами разница.

— Значит, я спокойна, — не удержалась я от улыбки.

На самом деле сборы заняли меньше недели. И, если верить словам Сенсорро, то он и сам не ожидал, что многие из расквартированных в городе ветеранов согласятся пойти в этот рискованный поход. Так же в течение этого времени Данье чересчур сильно проявляла интерес к подготовке солдат, словно это было важнейшим её занятием. Мало того, что такое поведение императрицы косвенно подтверждали мои догадки, её действия сильно раздражали, и мне стоило титанических усилий, чтобы не сорваться.

Когда подготовка была окончена, мы выступили в путь. Но Сенсорро сумел меня ещё раз удивил.

— Кто это? — буднично поинтересовалась я, когда капитан представил мне десяток людей.

— Ваша личная охрана, — ответил он, довольно улыбаясь.

— Кто? — мгновенно переспросила я, до последнего надеясь, что ослышалась.

— Ваша личная охрана, леди Каярол, — повторил Сорро, и его улыбка стала шире.

— Ты издеваешься?

— Ни как нет.

— Зачем? — продолжала гнуть своё я.

— Арун считает вашу безопасность важной, я разделяю его мнение.

— Я отказываюсь от охраны!

— Леди, не совершайте ошибки, они ничем вам не помешают!

Сейчас мы казались двумя баранами, которые сцепились рогами, и никто не хотел уступать.

Я что-то ещё хотела высказать в протест, как вдруг поняла, что капитан прав. Более того, у меня созрел план, который может оказаться вполне удачным.

— Хорошо, согласна! — заявила я и отправилась заниматься своей лошадью, оставив Сорро с отвисшей челюстью. Видно он не ожидал такой лёгкой победы.

Из столицы в Плаем вело несколько дорог, это мне стало известно из карт в библиотеке. Если одна занимала всего три недели пути, то другая — фактически месяц. И когда я и войска достигли развилки этих двух дорог, два батальона были посланы в Плаем именно по второй дороге. Сенсорро сразу же возмутился моему решению, и мне пришлось ему объяснить, что явиться открыто с войсками на переговоры — значит спровоцировать и без того вспыльчивых магов. Мои слова убедили его только на половину, поэтому он доверил командование солдатами своему хорошему другу и продолжил путь к Плаему в моём обществе. То есть, проще говоря, я разделила своих людей, большую часть которых отправила по дальней дороге, а сама с отрядом личной стражи поехала по короткой. Я не особо торопила их, спешить всё равно было некуда. И пока наше путешествие продолжалось, решила кое-что рассказать парням о своей родине, чтобы они знали, с чем столкнуться. Правда позже мне пришлось рассказать им стратегию и поведение магов — этого они сами потребовали.

Так мы миновали один из пяти больших торговых городов — Лирин и направились вверх по течению реки Кин, минуя несколько маленьких деревушек. Рассказы крестьян и сплетников из постоялых дворов и таверн разительным образом отличались друг от друга. Видно кто-то умышленно пресекал распространение слухов, что по округе рыскают небольшие отряды, которые появлялись изниоткуда и так же исчезали. Новости заставляли задуматься: или маги Плаема слишком осторожничают, что в их положении вполне объяснимо, или же решили развязать войну при любом раскладе карт. Непонятным оставалось только то, что данная территория не была в составе Плаема, а значит, второй вариант имеет больше шансов на жизнь, чем первый.

Также думал и Сенсорро. И мы решили, что стоит избавиться от всех знаков отличия имперской армии и больше походить на наёмников. Что, собственно, и сделали. Наш маскарад продолжался чуть дольше недели, в течение которой я успела сдружиться с солдатами моей личной охраны. Ребята оказались толковыми, что меня только порадовало: лишнего не болтают, четко выполняют приказ, хорошо сработались командой.

К концу путешествия мой отряд остановился на постоялом дворе, который когда-то считался приграничным, так как находился у стен форпоста Федер. Отсюда оставалось приблизительно несколько миль до условленного места встречи. Идеальное место для переговоров, если бы не одно "но", которое сразу настораживало. У самого горизонта, там, где едва виднелась кромка леса, устрашающе возвышался грязно-фиолетовый купол. И открыто рассказать о нём своим спутникам я не могла, ведь чувствовала, что в постоялом дворе есть лишние уши. Хорошо, что вмешался Сорро.

— Эй, хозяин... — тихо обратился он к владельцу двора. — А что это там на горизонте? Даже названия ему не подберу.

— А я смотрю, не местные вы, — как-то странно сощурился хозяин, особенно глядя на меня.

— Наёмники мы, счастья ищем в этих краях, — ответил капитан и усмехнулся. — Наш бывший наниматель разорился.

Надо отдать Сенсорро должное, он безоговорочно верил в свои слова.

— Женщина тоже наёмник? — не унимался хозяин.

— Нет, — отмахнулся капитан, — она рабыней была, а с новой властью её отпустили, а мы решили её довести. Говорил, что в Плаеме родилась, вот и мы туда идём.

Затем Сорро понизил голос до шепота и сказанные им слова остались для меня неизвестны, но хозяин бросил на меня взгляд и усмехнулся. Но после одними глазами посмотрел на кого-то и стал более радушным.

— Всё ясно с вами, господа наёмники, — расплылся он в улыбке. — А на горизонте вы видели купол магов, там их лагерь и они не откажется нанять отряд смельчаков для защиты.

— Отличная новость, не так ли ребята? — весело хохотнул Сорро.

Остальные разрознено согласились, а я как бы невзначай посмотрела туда, куда минуту назад смотрел хозяин — на одинокую фигуру за дальним столиком. Судя по всему, незнакомец наблюдал только за нами, ведь больше чужаков в постоялом дворе не было.

Вечер быстро пролетел, и ребята хорошо делали вид, что гуляют, как и положено наёмникам. Хозяин выделил нам одну большую (иначе говоря, общую) комнату и больше не донимал нас. А когда мой отряд скрылся от взгляда незнакомца, я жестом приказала быть наготове, но, думаю, они и сами всё понимали.

Ближе к середине ночи, дверь комнаты резко выпала из общего внимания и если бы не пустая бутылка, поставленная у двери кем-то из солдат, то, скорее всего, незваного гостя мы бы пропустили.

Звук упавшей на бок бутылки был глухим и теоретически не мог разбудить отгулявших наёмников, поэтому все продолжали делать вид, что спят. А гость тем временем тихо подходил всё ближе ко мне, усиливая напор, сканируя меня. И как только оказался слишком близко, Сенсорро мгновенно обезвредил руки гостя, но я заметила, что тот что-то шепчет — произносит заклятие. Поэтому я подлетела и от души ударила незнакомца по лицу кулаком. А после удивилась, что хватило всего одного удара. Незваный гость повис на руках капитана.

— Лёгкий какой, — тихо заметил Сорро.

— Это же маг, а они все хилые, — заметил кто-то из ребят.

Я откинула капюшон, рассматривая женское лицо. Мало того, что маг оказался женщиной, оказывается я ещё и знаю её.

— Проклятие, — прошипела я.

— Что случилось? — сразу же спросил капитан.

— Свяжите ее, и кляп не забудьте.

Да, вот же неприятное эхо из прошлого. Глядя, как женщину связывают, мне невольно вспомнилось, как мы познакомились. Мысли снова вернулись в семинарию, когда мне было десять. Она и тогда любила оставаться в тени, чтобы её никто не заметил. Я же просто помогла ей избежать наказания. Впрочем, лучшими друзьями мы так и не стали, как мне показалось. Но после моего изгнания всё же часто встречались, за исключением последних двух лет до падения Плаема. Именно ей я обязана своими знаниями о магии на данный момент. Проще говоря, она тайком передавала мне книги из семинарии, что позволяло мне самостоятельно учиться дальше, расширяя свой кругозор. Эти знания не раз спасали мне жизнь в начале службы. Надеюсь, что она мало изменилась за пролетевшие годы.

Тем временем, её усадили на стул предо мной, она начала приходить в себя, с ненавистью глядя на каждого из моего отряда. Вид кляпа и окровавленного лица не особо радовал, а поговорить с ней мне нужно было. Поэтому я протянула обе руки и одновременно нажала на две болевые точки: одну на плече, вторую — чуть ниже затылка. Этому приёму меня научил Тайри, как раз перед выездом. Как он сам сказал, на всякий случай. Надо же, пригодилось. Я сняла кляп, и пленница сразу же начала шептать заклятье. Пришлось сдержать солдат, чтобы они её не покалечили. Но как же было забавно видеть удивление женщины, когда та закончила чтение, а ничего так и не произошло. Впрочем, остальные в комнате тоже были удивлены, а пленница начала снова что-то шептать.

— Не утруждайся, Линай, — улыбнулась я.

— Что ты со мной сделала, имперская тварь? — нагло потребовала Линай, она ничем не изменилась.

— Выбирай слова, когда говоришь с графиней Лиин, — возник за моей спиной Сорро, как всегда вовремя.

— Графиня Лиин? — на лице пленницы чередовались ненависть и страх.

— Верно, Линай, — кивнула я. — А теперь скажи, какое задание ты здесь выполняешь?

— Ни за что!

— Ты же никогда не была героем, — пришлось напомнить ей. — К тому же, магией ты не сможешь воспользоваться ещё несколько часов, а моё терпение уже на грани.

Сенсорро демонстративно захрустел костяшками, легко влившись в мою игру.

— Да откуда тебе знать, кто я? — рявкнула пленница, и только теперь её брови поползли вверх. — Откуда ты знаешь моё имя?

— Ты ни капли не изменилась, — рассмеялась я и обратилась к солдатам. — Ребята проследите, чтобы хозяин не наделал глупостей.

Это был только предлог, чтобы поговорить со старой знакомой в менее нагнетающей обстановке. Парни по одному вышли, но Сорро упрямо заявил:

— Я останусь.

— Хорошо, — быстро взвесив все "за" и "против", я согласилась. — Развяжи её.

Капитан недовольно поморщился, но все же подчинился, освободив пленницу, на которую уже было жалко смотреть: в глазах ужас, то и дело переводит взгляд то на меня, то на Сорро.

— Да кто же ты? — прошептала она.

— Маг, этим всё и сказано, Линай, — почувствовав укол обиды, произнесла я. — Лица обычных людей вы и не запоминаете, а ведь мы с тобой были дружны в своё время.

— Не может быть... — она выглядела ошарашенной, а через мгновение у неё на глазах выступили слезы, и порывисто обняла меня. — Каярол... я думала ты мертва.

И это было правдой, она поверила словам остальных, но похоронить память так и не смогла. А сейчас, узнав правду, Лина отпустила свой камень переживаний. Я взглянула на Сенсорро, он молча кивнул и покинул комнату.

— Ну что же ты разревелась? Возьми себя в руки!

Но успокаиваться она не собиралась. Более того, Линай чувствовала себя виноватой предо мной. И за что? За то, что относилась ко мне как остальные маги, когда меня выгнали из семинарии, за то, что не могла перешагнуть через ту черту каст, которая лежала между кастами. Осознание этого удивило меня и некоторое время мы так и сидели в тишине, обнявшись.

— Прости меня, — первой подала голос Лина. — Я была такой дурой.

— Ты и сейчас дура, — усмехнулась я.

— Верно... — вздохнула она, согласившись. — Знаешь, я хочу выпить.

— Думаю, что ребята уже разобрались с хозяином.

— Его не стоит опасаться, — проговорила Линай. — Пошли, эта обстановка не настраивает меня на рассказ.

Когда мы спустились в зал, там уже не было посторонних. За центральным столом сидели мой отряд вместе с хозяином, а за соседним столом сидел Сенсорро, мрачно поглядывая на остальных. Впрочем, хозяин тоже помрачнел, когда бросил взгляд на Лину. Та улыбнулась и сказала:

— Успокойтесь, господин Дином, они нам помогут.

— Вам? — сразу встрепенулся Сорро.

— Да, — невозмутимо ответила Линай. — Людям этой местности и мне в частности.

Хозяин облегчённо вздохнул, а мы с Линой устроились за столом Сенсорро.

— Маги намереваются в ближайшие дни захватить форпост Федер, — начала она. — Его солдаты станут пополнением их армии.

— Добровольно они этого не сделают, — возразила я.

— Магам плевать на их согласие, солдаты им нужны только как расходный материал.

— Подробнее, — прервал её Сорро и некоторые из отряда согласно кивнули.

— Запрещённая магия, — озвучила я свою догадку, и Ланай с едва заметным удивлением на меня посмотрела.

— Именно, — согласилась она, после секундного промедления. — Из них сделают послушные помеси, беспощадных бойцов, которые будут сметать для своих хозяев всё на своём пути.

Её слова заставили меня вспомнить каннибалов из Атронского леса во времена безумия. Перспектива не радовала.

— Но почему Плаем воспользовался этими знаниями только теперь? — осторожно подал голос хозяин, и все, кроме меня и Лины, удивлённо на него посмотрели. — Многие добровольно отдали бы свои жизни, чтобы помочь. А теперь их забирают силой, не понятно ради какой цели...

Дином закрыл лицо руками, чтобы никто не видел, как он беззвучно рыдает.

— Что он имел в виду? — спросил Сорро у меня.

— Уже несколько сотен лет королём Плаема выбирали самого сильного мага, — пояснила я. — Он и ещё пятеро из разных сословий приносили клятву хранить Тайну от других и не пользоваться ею самим. Но только маги знают, что под Тайной подразумевают тома запрещённых заклятий, которые могут привести к не поправимому.

— Дочь последнего короля год назад разрешила пользоваться такими заклятиями, — подхватила Линай. — В течение этого времени маги насильно забирали из уцелевших деревень и городов сильных людей, как мужчин, так и женщин. У господина Динома забрали двух сыновей и убили жену.

— Неужели все маги одобрили ... это? — подал голос один из моих солдат.

— Тех, кто хотел остаться в стороне или не соглашался с мнением принцессы, шантажируют или убивают. Даже меня.

— Линай.... — вырвалось у меня, и она печально закончила:

— У неё мой сын... Малышу нет и двух лет. Поэтому я делаю грязную работу за других: отправляю наёмников, появляющихся здесь в ближайший лагерь, хотят они того или нет.

— Жестко... — выдохнул Сорро, он уже держался увереннее.

— Это ещё не всё, — заметила Лина. — Селис помнит о тебе, Каярол.

Селис... Селистия. Одно имя, а столько эмоций и неприятных воспоминаний. Я бы с удовольствием о ней забыла, но это невозможно — она многого меня лишила. И теперь не собирается останавливаться на достигнутом. Похвальное качество, но только не в её случае. Я от злости сильно сжала кулаки и тихо выругалась сквозь зубы.

— О ком идёт речь? — Сенсорро начал казаться не в меру любопытным.

— О самодовольной и жестокой твари, — прошипела я.

Не стоило Линай упоминать о ней. Впрочем, не могу же я вечно убегать от прошлого. Пришло время поменять противостояние на смирение. Даже не вериться, что я решилась на это.

— Итак, — через некоторое время подала я голос, — ребята, советую вам сегодня хорошо отдохнуть. Завтра с Сенсорро отправляетесь в форпост, ожидайте прибытия остальных и готовьтесь к нападению.

— Каярол... у меня приказ, — напомнил Сорро.

— Можешь считать, что я его отменила, — мои слова его явно не радовали. — Это моя личная проблема.

— Арун нам этого не простит, — капитан продолжал гнуть своё.

Я его понимала. Сейчас он говорил про весь отряд, а не только о себе. Мне и самой было жалко парней, но лучше они пострадают от гнева Эльвьена, отдавать их магам я не намерена. Тем более что защитникам форта лишние люди в ближайшее время не помешают.

— Если вы пойдёте со мной, то умрёте. Мне это не нужно, — серьёзно заявила я. — К тому же, скоро здешним людям понадобиться помощь.

— Да плевать мне на этих людей! — зло стукнул по столу Сорро.

— А мне нет, — спокойно возразила я, и капитан изменился в лице. — Сейчас это последний рубеж, здесь только мы представляем империю. Считай, что ты снова на войне, капитан.

— Я тебя понял, — тихо ответил он, избегая моего взгляда.

— Вот и отлично, — мне стоило усилий, чтобы не улыбнуться, и я достала из кармана одежды свою печатку графини. — Возьми, это облегчит тебе некоторые задачи.

Сенсорро только кивнул, соглашаясь, и принял кольцо.

— Линай, нам пора, — напомнила я подруге.

— Да... — устало вздохнула она и поднялась.

Мы покинули постоялый двор в полной тишине, словно солдаты моего отряда опасались сказать чего-то лишнего или просто сглазить. С одной стороны это избавило меня от слов прощания, с другой — оставило неприятный осадок. Впрочем, Сорро был в чём-то прав, протестуя против моей затеи. В конце концов, один воин против анклава магов — мягко говоря, попахивает сумасшествием. Но с этой проблемой я должна справиться сама, иначе не смогу двигаться по жизни дальше. Это не оправдание, просто так нужно.

— Что-то ты не разговорчива, — отвлекла меня от размышлений Линай, навеянных молчанием, пока мы шли к куполу.

— Не хочу возвращаться, — произнесла я.

— Всё было бы куда проще, если бы ты не лишила меня силы, — заметила она и с улыбкой добавила. — Хороший приём. Ему в империи учат?

— Нет, меня научил друг, — я на мгновение призадумались, а могу ли называть Тайри другом?

— Каярол... — неуверенно начала Линай, шагая немного впереди меня. — Как же так вышло, что ты теперь графиня?

— Я бы предпочла оставаться той, кем была, — резко ответила я, чувствуя что-то похожее на раздражение. — Этот титул не принёс мне ничего хорошего.

— И кем ты была?

— Рабыней, — для меня сейчас это слово практически нечего не означало, всёго лишь досадный опыт.

— Рабыней? — тихо переспросила Линай, остановившись.

— Тебе это кажется странным? — в свою очередь поинтересовалась я.

— Она всех убедила, что те, кого забрали мертвы.

Печальная новость. А как же те, кто вернулся с приходом новой императрицы? Выходит, что от них избавились. Скорее всего, они уже часть той бездушной армии. Печально вдвойне.

— Не тебе ли знать, как Селис добивается своих целей, — спокойно сказала я и продолжила идти дальше, но Лина не сдвинулась с места.

— А остальные ей верят... — зло проговорила она и глаза её вспыхнули. — Чего же она добивается? Ради чего это безумство?!

— Терпение, мы с этим покончим.

— Но что будет потом?

В самом деле, что? Плаем снова начнут грабить? Какой бы вспыльчивой не была Данье, она на такое не пойдёт, она слишком умна для этого, хотя порой кажется обратное. Но проблема всё равно не решиться. Кто будет заботиться о людях Плаема? Словно читая мои мысли, Линай задала тот же вопрос:

— Кто позаботиться о людях Плаема?

Кто...

— Я, — твёрдо заявила я, мне порядком надоел этот разговор, и повисла тишина, наполненная звуками ночи. — Если ты закончила, нам стоит немедленно отправиться в лагерь, до него ещё далеко.

— И почему ты всегда бываешь права? — еле заметно улыбнулась Лина, как будто воспоминаниям, и мы двинулись дальше.

Я промолчала в ответ. Но всё же не разделяла мнения старой подруги. Если бы я всегда принимала правильные решения, то была бы сейчас магом и находилась на стороне Селис. Интересно, каково было бы жить такой жизнью? Горько осознавать, что я завидую ей и ненавижу. Одна ошибка, которая кардинально изменила мне жизнь и в этом виновата глупая взбалмошная девчонка. Нет, мы обе виноваты, но время не повернёшь вспять. Не стоит о нем печалиться.

До самого лагеря мы больше не заводили продолжительных разговоров. Или Линай не хотела окончательно портить нам обеим настроение, или мои слова чересчур сильно её задели. Мне не хватило смелости поинтересоваться. Но с другой стороны, все, что необходимо было высказать, уже сказано, а выводы сделаны. И меня не терзали предчувствия, что я в будущем ещё пожалею о своём выборе. Честно говоря, мне трудно сказать, что именно изменило мои взгляды: жизнь в качестве рабыни, по которой я откровенно скучаю, или война, виной которой стал случай, как впрочем, и виной моего в ней участия. Ведь останься я солдатом в армии Плаэма, моё мнение совпадало с мнением Сенсорро. Что же изменилось? На первый взгляд ровным счётом ничего, тем не менее, я без страха шагаю туда, откуда могу никогда не вернуться. Пустяки, главное, что есть к кому возвращаться и неважно какие трудности встанут на пути.

В относительной тишине и под хоровод обременительных мыслей путь пролетел как ни странно быстро. Можно сказать, что лагерь магов я встретила со вздохом облегчения — невесёлые раздумья вытеснила природная осторожность. Это состояние, как оказалось, было мне привычнее, чем ожидание и, тем более, сомнения. Но стоит заметить, что она, та самая осторожность, не давала о себе знать всё то время, пока мы быстрым шагом пересекали огромное поле, разделяющее форд и лес. Не давало о себе знать и чувство опасности, ведь два путника на открытой местности — великолепная мишень, даже для незадачливого стрелка. И всё же, на какое-то время я просто забыла, что являюсь воином, покорно следуя за Линай, которая подобно карточному шулеру мастерски лгала и блефовала, чтобы нас доставили прямиком в Киорс. Не смотря на разделявшую нас пропасть времени, условностей и событий, я доверяла старой подруге. Сложно сказать почему: может, она хитростью заставила меня и моих людей поверить в её слова, а может, её отчаянье, которое мне к счастью было не знакомо, являлось искренним. Я отчего-то просто верила в неё, словно в глубине души у меня имелись доказательства в пользу Линай. Слепая вера? Не могу этого исключать.

Не смотря на все старания, в Киорс мы попали только через четыре дня. К тому времени Линай уже вовсю могла колдовать, но как выяснилось, перемещения в столицу бывшего королевства Плаем строго отслеживались. И то, что лично я магом не являлась, доставляло нам обеим много хлопот. Отсрочка оказалась очень некстати. То, что открывалось моим глазам, лишь отдалённо напоминало знакомые и родные места из моего прошлого. В качестве солдата регулярной армии я побывала во всех уголках Плаема, королевство было маленькое, и мне хорошо знакома его территоря. Конечно, то было другое время, и пусть много в нём осталось неприятным, но то, что я видела теперь, растаивало и злило меня сильнее. На самом деле, войны, кто бы их ни начинал и ради чего, пугаю вовсе не томящим ожиданием боя, а подозрительностью и недомолвками вокруг цели. Нет ничего хуже, чем сражаться за тишину несказанной причины, ожидая удара в спину. Лично меня любые военные действия раздражали наспех раскинутыми подготовительными лагерями. Я ненавидела их с детства, с тех самых пор, когда моё светлое будущее в качестве мага ускользнуло сквозь пальцы. В лагерях, где нам довелось побывать были только маги, те, кто послабее всегда опускали взгляд, посильнее — задирали нос. Но не было ни солдат, которых якобы нанимали для защиты, ни просто рабочих. Это сразу бросалось в глаза. Открыто спрашивать я не стала, у меня было и без того шаткое положение. Впрочем, Линай сама догадалась рассказать мне, как только представилась возможность.

— Они стали частью армии, — негромко начала она.

Мне её слова ровным счётом ничего не объяснили, и мою иронично выгнутую бровь удержало лишь виноватое выражение лица подруги, ведь она тоже в этом замешана.

— Все до одного? — на всякий случай уточнила я.

— Все, у кого не было Искры: те наёмники, что забредают в постоялые дворы на границе, разбойников, которых методично вылавливают, военопригодное население. Все.

— Ты так говоришь, словно они уже мертвы... — сколько же пришлось потратить сил, чтобы сдержать бурю эмоций от её слов. Мои же слова лишь уточняли неожиданно возникшие догадки.

— Они, в самом деле, уже мертвы, Каярол, — Линай пристально посмотрела в мои глаза и продолжила. — Пустые взгляды, безвольные, условно живые и очень опасные марионетки в руках магов.

— Если пропустить некоторые детали, то ты просто описала состояние регулярной армии при жизни последнего короля, — не сомневаюсь, что мои слова прозвучали иронично-жестоко, но меня откровенно раздражала мысль, что нечто ускользает от моего внимания.

— Даже в королевской армии нарушал законы Троицы? — прежде чем задать вопрос, она молчала некоторое время.

— Маги всегда нарушали эти законы, — усмехнулась я, наблюдая удивление подруги. — Не делай такое лицо. Неужели ты никогда не задумывалась, почему люди, которых маги всегда унижали и с которыми не считались, так лояльно относились к короне? Почему малочисленная армия внушала ужас соседям?

— Тебе виднее, ты же солдат как-никак...

Сложно было доказывать Линай свою, противоположную точку зрения. Но все равно что-то оставалось не так. Нечто, что повергало мысли моей подруги в хаос и выбивало из привычного хода жизни. Я могла её понять, ведь всех молодых магов за время обучения убеждают, что три закона Троицы, которые делают любое вмешательство чужой воли преступлением, нерушимы. Собственно, я и сама верила в эти законы, а став солдатом продолжала верить уже с поправкой на необходимость. Армию держали в покорности, нарушая закон Личности, людей без Искры заставляли работать, нарушая тот же закон. Во время войн и конфликтов никто не стеснялся нарушить закон Тела, потому даже маленькие вооруженные отряды Плаема оказались грозными противниками для батальонов империи... по этой причине армию и уничтожили в первую очередь, а магам дали право выбирать. Эффективность осторожной манипуляции законами Троицы была очевидной, и оттого мне было проще молчать, обладая частью правды. Но до этого разговора я и подумать не могла, что кто-то решиться переступить последний закон, Души.

— Почему завела ты разговор о Троице, Линай? — казалось то, что не давало мне покоя, было неожиданно близко.

— Знаешь, — начала она, — я и ещё несколько выпускников моего курса больше месяца просидели в казематах королевского дворца, потому что не захотели поддержать бунт Селис против империи. Многие маги не разделяли её стремление сохранить прошлый строй, им оказалась по душе перспектива увидеть мир за пределами Плаема, даже на тех правах и свободах, которые предоставила империя после захвата. Именно их начали ломать и шантажировать в первую очередь... или убивать. Вот ведь ирония, наше стремление к познанию воплотили в жизнь те, кем мы без сожаления откупились, продав в рабство.

— Что же было дальше? — поинтересовалась я, душа в зародыше свое желание пожалеть подругу.

— Пока я там находилась, в тайне от стражи к нам являлся странный старец. Он представился хранителем королевской библиотеки, рассказывая о первом короле, словно они являлись хорошими друзьями. Он сразу заявил, что мы сломаемся, но это совершенно не мешало ему интересоваться нашим мнением. Именно этот старик заставил меня задуматься о необходимости наказания за нарушение законов Троицы. Он так же напомнил о причине казни второго короля много столетий назад.

— Нарушение всех законов Троицы теперь не будет считаться поводом для казни Селис, — возразила я. — Никто не посмеет и слова сказать в обвинение.

— Верно. Но послушай меня, Каярол, любой, даже не владеющий Искрой, имеет право вызвать такого преступника на дуэль и тот не сможет отказаться. Кадва'рай.

— Всю жизнь мечтала разрешить наш с ней конфликт именно таким образом, — едко отозвалась я, говоря при этом искренне. — Нужно найти этого старика.

Так окончился наш разговор.

C того вечера многое заставляло меня погружаться в собственные мысли, одна безумная догадка сменялась другой, куда менее вразумительной. Хаос стремительно порождал сомнения, но к счастью даже он оказался бессилен перед главной задачей — попасть в замок. Тот факт, что каждый проходящий мимо, по крайней мере, в десять раз опаснее меня, что случайное разоблачение равносильно смерти, если не хуже, не смог повлиять на мое решение лично задать Селис пару вопросов. Рассказанное Линай давало мне лучик надежды на выживание, если свидетелем нашего разговора станет кто-нибудь еще, кроме моей спутницы. С другой стороны, было глупо рассчитывать, что кто-то поддержит меня. Но так называемая "борьба за старые традиции" давала мне шанс. Достаточно, чтобы рискнуть.

Вся подлость судьбы заключалась в том, что уже в замке нас настигла новость о приказе атаковать форпост Федер. В тот момент, задумавшись о судьбе своих людей всего на мгновение, я в определенном смысле сломалась. Мой разум больше не внимал логике и крикам самосохранения. Словно подчиняясь какому-то приказу, я побежала. Любое промедление казалось мне неприемлемым, а любой преградивший путь, пусть и случайно — помехой. Линай кое-как поспевала за мной, чудом успевая указывать мне направление, ведь замок ей был известен лучше. К сожалению, в тот момент, когда мои руки толкнули створки дверей приемного зала, я не имела ни простейшего плана действий, ни малейшего представления о том, что ожидает меня дальше. В омут с головой — как нельзя точно подходило описанием к той ситуации.

В зале их было двенадцать: молодые и старцы, в разных мантиях, соответствующие цветам выбранных стихий, среди них четыре женщины. Только Селис выделялась в группе магов, словно приведение в белом платье.

— Да как вы посмели врываться сюда в такой момент?! — взорвался тирадой самый ближний ко мне маг.

— Линай, зачем ты прибыла? — вмешалась Селис, и от этой просто фразы меня обдало холодом, ощутимый даже физически.

В голосе моего старого врага была неестественная даже для ка мун рё сила. Казалось, что он одновременно отражался и от стен круглого зала, и внутри меня, создавая до ужаса пугающее эхо. Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы взять себя в руки, собраться, но это дало возможность заметить, что все маги в зале почувствовали то же самое. Плохое предчувствие поселилось в моем сердце.

— Прибыла обсудить ваши условия, принцесса Селистия Арейн, — не позволив подруге и рта раскрыть, ответила я. Скрывать мои намерения не имело смысла. К тому же мой враг не узнал меня.

— Условия? — рассмеялась Селис, сопротивляться ее голосу было уже легче. — Почему ты сразу не отвела ее в корпус новобранцев, Линай?

— Мне показалось, вам есть, что обсудить, — пролепетала подруга, ее заметно трясло и предполагаю, что от искреннего страха, который лично я, как ни странно, не испытывала.

— Ей показалось, — передразнила принцесса, и кто-то из магов захихикал, словно от шутки.

— Но... — попыталась возразить Линай.

— Уведите их, — припечатала Селис, ее голос звучал громче обычного, и она отвернулась от нас, потеряв интерес.

Движение потока магии может почувствовать каждый. Почувствовать, но далеко не всегда осознать. На таком малом расстоянии оно ощущалось как порыв ветра в спину. И для меня это стало сигналом, правда я задумалась о том, что делаю несколько позже, попутно браня себя за недальновидность, ведь никогда нельзя забывать с кем имеешь дело, особенно когда это касается магов. Я успела оттолкнуть подругу и сама отскочить в сторону. В воздухе запахло озоном, а характерный треск подсказал, чего же именно нам удалось избежать. Цепкие взгляды магов снова были прикованы к нам. Я с ужасом осознала, что некоторые из них шепчут заклинания, наблюдая, как их руки вытягиваются в мою сторону. Даже если снова совершить прыжок, надолго отсрочить неизбежное не получится. Мне не было видно благоприятного выхода из ситуации. Но в последний момент, когда казалось бы отчаянье полностью вытеснило былую решительность, Линай закрыла меня собой, окутав своим щитом моё тело.

— Ты слишком быстро рассталась с надеждой, Каярол, — заявила она, с содроганием принимая магические удары. Даже от меня не укрылось, что с такими нагрузками, ей долго не продержаться.

— Каярол? — в голосе Селис звучало удивление, но взгляд мог бы испепелить. Откуда такая ненависть?

Она тоже вытянула в нашу сторону руку, и мы обе осознали, что произойдет дальше. Прежде чем с пальцев моего старого врага сорвалась молния, Линай успела едва слышно произнести:

— Помни, ты обещала...

Резонанс сокрушенного щита раскидал нас, как тряпичных кукол. Казалось, что мое тело — одна сплошная боль, затуманивая рассудок. Нельзя на словах объяснить, сколько требовалось сил, чтобы просто открыть глаза... и наткнуться на остекленевший взгляд подруги. Она приняла большую часть удара на себя, погибнув вместо меня. Где-то на задворках сознания что-то треснуло, я почти физически слышала этот звук, приносящий какое-то неестественное спокойствие мыслям. Это позволило отстраниться от боли и подняться на ноги, несмотря на не унимающуюся дрожь.

— Последнее слово, Каярол? — наиграно любезно поинтересовалась Селис.

Можно сказать, что мое восприятие времени изменилось. Всего за вздох я заново пережила атаку на Киорс, полагаю, что так подсознание пыталось подготовиться к неприятному исходу. Тем не менее, у меня был еще козырь...

— Кадва'рай, — слово, обозначающее требование справедливой дуэли само слетело с губ, несмотря на то, что я планировала произнести совсем другое.

— Кого и в чем ты обвиняешь? — потребовал один из магов, совсем седой, явно сторонник старых традиций.

— Отказано, — лучась злорадством, заявила Селис.

В следующее мгновение с ее пальцев сорвалось пламя, но наткнувшись на невидимый барьер вокруг меня и, жадно лизнув воздух, окончательно потухло. Селистия выглядела ошарашенной, а я не знала радоваться неожиданному чуду или ждать худшего.

— Никто не может отказать в справедливой дуэли, ни король, ни маг, ни крестьянин, — мне было не видно говорившего, он оказался у меня за спиной, но прежде чем обернуться, я видела, как маги постарше изменились в лице.

— Да как ты смеешь вмешиваться?! — казалось, стены вздрогнули от переполненного гневом голоса Селис.

Старик, а спасший меня человек выглядел далеко немолодо, прошел мимо и встал так, словно стремился отделить нас от совета, совершенно не заботясь о том, что открыл магам спину. И ему это удалось: создавалось впечатление, что его не особо крупная фигура мгновенно заполнила собой зал, вытеснив даже неестественную силу моего старого врага.

— Позвольте представиться, хранитель королевской библиотеки, Велейт, — он тепло мне улыбнулся. — Как оказалось, за вами сложно угнаться, миене Каярол.

— Миене?! — откровенно говоря, я частично разделяла с Селис её удивление. Выходцы из Коф так называют короля... "облечённый властью". Разум вопил, что библиотекарь ошибается, но с другой стороны что-то стремилось доверять его словам.

— Да как ты смеешь даже заикаться о подобном?! Я правлю этим королевством! — тем временем распиналась принцесса.

Старик развернулся в ее сторону в пол оборота, чтобы удостоить флегматичным ответом:

— Нет, не правите. По ряду причин.

— Объяснись!

— Вы не избранны и не коронованы, принцесса.

— Но совет... — начало было Селис, но Велейт хорошо поставленным голосом заглушил возмущение и ту силу в голосе Арайн, что вызывала подсознательный страх.

— Совет больше не имеет силы.

Неслаженный хор голосов взорвался под сводами, но мгновенно стих, стоило библиотекарю бросить взгляд на магов.

— Вы добровольно продали свое королевство и потому не имеете в этих стенах никакой власти.

— Тогда почему ты защищаешь её?

— Потому что она как раз этой властью обладает, как единственный представитель империи во всем Плаеме.

— Предатель! — прошипела Селис, ей попросту не было чем возразить.

— Ошибаешься, — вмешалась я, позволяя гневу взять над собой верх. — Кадва'рай.

— Кого и в чем вы обвиняете, миене? — поддержал меня старик и расплылся в улыбке.

— Селистия Арайн, обвиняю тебя, — отбросив этикет, отчеканила я, — в нарушениях всех законов Троицы и не согласованном применении запрещенных заклинаний.

— Ты ничего не докажешь, — встрепенулась Селис, только подтвердив мое обвинение.

— А мне и не нужно, ведь ты сама по себе мое доказательство.

Некоторые из ныне покойных моих старых знакомых, которые отслужили со мной последние годы своей жизни, порой рассказывали, что в тот момент, когда смерть подходит к тебе слишком близко, жизнь проноситься перед глазами. За доли секунды: все самые яркие моменты, ответы на нерешенные проблемы — все те мелочи, призванные успокоить душу. Можно сказать, что в моём случае все условности были соблюдены, а потому того ничтожного времени, что у меня оказалось, вполне хватило, чтобы подумать. По сути, мысли сами хватались за образы и догадки, выстраиваясь в логическую цепочку. Бездушная, в прямом смысле, армия, созданная насильно, без цели и призывов. И среди всего раздолья ка мун рё один маг с пугающей силой. Не верю, что никто не сделал подобных выводов.

— Они знают, что ты сотворила с душами тех несчастных? — я внимательно осмотрела совет и пришла к выводу, что молодые адепты определенно были в курсе, старшие же старательно скрывали недоумение.

— Чего ты добиваешься, Каярол? — расплылась в улыбке Селис. — Неужели ты считаешь, что у тебя есть хотя бы шанс против меня?

— Нет, всего лишь думаю, что тебе страшно.

— Чего мне бояться?! Ты же даже не имеешь Искры!

— Ошибаетесь, — вмешался в разговор библиотекарь. — Если бы вы внимательнее читали мои книги, то знали бы, что погасить Искру, как это любите делать вы, невозможно. Искру можно только иссушить.

— Ка мун эхаро рё, — тихо произнес кто-то из старших магов.

— Решили пичкать меня сказками?! — Селис метнула полный гнева взгляд в сторону совета. — Эхо Искры? Да не смешите меня!

— Получается, вы все же боитесь, принцесса? — подлил масла в огонь Велейт.

Готова поклясться, он специально нас стравливал.

— Приготовься, Каярол, — выпалила в конец взбешенная Арайн. — Дуэль произойдет здесь и сейчас!

— Принято, — засвидетельствовал довольный собой старик, а после взял меня за руки. — Миене, я могу помочь вам только советом, а потому напомню, что владение Искрой — лишь один из способов взаимодействия с ней. Их же много. И еще кое-что... помните, что Тамерон всегда благосклонен к детям своим, ровно как и к тем, кто носит печать его благословления.

— Откуда... — удивленная упоминанием божества, я не успела закончить фразу, этот невероятный старик ловко поцеловал меня в лоб.

Дальше можно сказать, что сознание моё расслоилось. Или же время разделилось. А может оба варианта сразу, но я, тем не менее, одновременно видела, как успешно успокаиваюсь перед поединком, и как от переживаний и страхов у меня трусятся руки, как Велейт молча стоит в стороне и как он стоит предо мной, детально рассказывая, что со мной происходит, что сейчас я вижу лишь короткий отрывок будущего в вариациях, что заглядывать дальше опасно, как успокоить мысли и выбрать один, наиболее вероятный путь развития. Маги, расслышав его слова, подняли шум, кто-то даже начал действовать радикально и в то же время они все спокойно ждали дуэли и её результата. Образы одного момента стали повторяться с нарастающей скоростью, грозя окунуть мой разум в хаос и безумие. Но стоило закрыть глаза и снова их открыть, и мир на пару со временем перестали дробиться, а старик стоял рядом, по-прежнему держа за руки и отделяя от совета и предстоящей мне дуэли. Он улыбался, просто улыбался и был всего один вариант настоящего... или будущего?

— Не в моих принципах желать удачи, — произнес он. — Главное будьте спокойны и выбивайте один путь.

От нахлынувшей информации голова шла кругом, а мир грозился отправиться в безумный пляс. Столько сил тратилось на то, чтобы сосредоточиться на предстоящем бое.

— ... безоружные, — вывел меня из ступора голос Селис.

Маги совета уже разошлись, создав огромный круг — границы защитного купола, под которым дуэли ждала принцесса. Безоружные? Неужели она думает, что меня остановит подобное заявление? Эта мысль раздражала и придавала настрой, позволяя гневу править балом. Я отстегнула перевязь с коротким мечом, протянув её библиотекарю, и вступила в круг.

— Не страшно? — хихикнула Селис, наивно полагая, что её правила дают ей преимущества. Отвечать ей не было желания, но вмешательство Велейта спасло мой авторитет.

— Неужели вы уже забыли, что перед вами солдат королевской армии?

— Что с того? Эхаро рё она или нет, а солдат сам по себе слаб, — её вера в отсутствии угрозы с моей стороны в какой-то мере забавляла.

— В звании командира, — добавил старик как бы невзначай, — не официально, к сожалению.

Эффект был произведен мгновенно: Селистия и некоторые маги изменились в лице. Все верно, солдат армии сам по себе слаб, но командиры были обучены в особых случаях обходить закон Тела и при необходимости контролировать этот процесс у подчиненных. На такое способен далеко не каждый, потому о потенциальных командирах всегда сообщали королю. Но капитан моего отряда принял решение повременить и сообщить обо мне перед своим уходом со службы, чтобы оставить после себя замену. К сожалению, он так и не успел.

— Ты лжешь!— от веселья Селис не осталось ни намека.

— Я получила свое звание во время осады Киорса, — подтвердила я. — После смерти моего командира.

В прошлом я дала себе зарок не переступать закон Тела, даже во время бойни в Атронском лесу держала свое слово, опираясь исключительно на навыки и таланты. И совершенно не потому, что боялась выделиться или поставить себя под удар. Причина кроется в другом — нарушивший закон Тела платит за минуту боевого транса часом своей жизни, а после испытывает в одночасье нагрузки в тех же пропорциях. Но сейчас меня переполняло желание отомстить за смерть подруги, за сломленное будущее, за простых людей, умерших за Киорс. Весь мой гнев сконцентрировался на одном человеке. Можно раз пойти против своих правил, что окончательно вычеркнуть Селис из своей жизни или же самой исчезнуть навсегда.

Тем не менее, было кое-что, что раздражало меня сильнее, чем противник напротив. Те образы, что едва не свели меня с ума, снова давали о себе знать, лишая покоя и создавая аналогию многократного прочтения одной и той же страницы книги. Я заранее знала, что скажет Селис, с какого заклинания начнет. Порой образы менялись, но настолько незначительно, что вызывало разочарование, ведь до этого дня искренне считала ее достойным противником, в те редкие моменты, когда сознательно забывала ненависть к врагу. И поэтому, пока она всячески выражала свое недовольство, я начинала терять терпение.

Слово-активатор нельзя произнести, его можно лишь осознать или внушить для достижения эффекта. Пересечение закона Тела изменяет сознание, которое в привычном течении просто не справляется с нечеловеческими рефлексами. Увеличение реакции сузило цветовой радиус до размеров человека, делая окружающий мир серым и безликим, а врага до раздражения ярким. Мысли уже не метались по вариантам "что если...". Я терпеливо ждала ключевого движения. Закон Тела нельзя нарушать просто так, цена за который гарантирует самое меньшее целые сутки мучений, потому что нагрузки, которые мне предстоит испытать, вполне могут и убить. Но главное результат, так ведь?

Селис, как и ожидалось, начала с масштабного заклинания, действующего на определенной области перед заклинателем. Ожидая первого паса, я быстро пересекла разделяющее нас расстояние, скользнув принцессе за спину. Признаю, мое желание отомстить было настолько велико, что просто хладнокровно убить старого врага было никак нельзя. Её необходимо было унизить, прилюдно наказать так, чтобы это послужило жестоким примером каждому магу, выскочке и зазнайке — любому. Чувства влияли на мою решительность и я "удачно" уходила от всех заклинаний, заранее зная, что будет и как дальше себя вести. У Селис был шанс на победу, если бы она рискнула пренебречь собственной безопасностью, подставив под удар и себя, но ей упорно не хватало сообразительности и веры в собственные силы. Это оказалось её роковой ошибкой. Несколько раз я оказывалась у неё за спиной, но наметить нужные точки смогла лишь со второй попытки, а нажать — только с третьей. По сути, наша пляска продолжалась от силы пару минут, и только для меня пролетел почти час, прежде чем Селис беспомощно упала на колени.

— Этого не может быть, — не унималась она, даже потеряв способность колдовать, обессиленная. — Ты же просто солдат!

— Бывший солдат королевской армии, — поправила её я, глядя сверху вниз. — Ныне графиня Лиин, прибывшая разрешить проблему с мятежом.

Купол рассеялся, так как Кадва'рай был разрешен.

— Чего же вы ждете?! — не сдавалась принцесса. — Если нападете вместе, то она не устоит!

Моя бровь иронично выгнулась. За кого она меня принимает? За мировое зло? Тем не менее, никто не шелохнулся и я в том числе. Мне как раз было известно, что совет не рискнет предпринять какие-либо действия. И вовсе не потому, что Селис приняла Кадва'рай и проиграла, их сердца задели наши слова: мои и Велейта. Даже у всемогущих есть совесть, даже у юнцов — надо же.

— Мне казалось, что королевская семья получает хорошее воспитание, а ты не смогла сохранить достоинство, проиграв. Позор.

— Ты обманула меня!

— На войне все средства хороши, кому как не нам с тобой это знать. Но ты же обманула остальных. Теперь ответь мне: увеличение силы Искры за счет душ подданных стоило того? Тебя избрали?

Но она опустила голову, не желая окончательно упасть в глазах совета. Слишком поздно она проявила благоразумие.

— Селистия Арайн, — возвестила я, — Кадва'рай доказал твою виновность. За нарушение законов Троицы наказанием является смертная казнь. Но на правах победителя я проявлю... милосердие... — в этот момент мой голос стал зловещим. — Тебе раздробят каждый палец, в наказание за тех, кого лишили души по твоему приказу. Выжгут глаза, за то, что осмелилась пойти на это безумие. А за то, что потянула за собой все графство, тебе отрежут язык.

Мои слова не произвели на нее должного эффекта, а зря, ведь я наконец-то увидела способ отомстить конкретно за себя.

— За неоднократное нарушение законов, прикрываясь титулом, тебя лишат Искры.

— Вздор! Нет свидетелей...

— Я свидетель, — мой голос стал ледяным. — И я же жертва.

— Решила за всё отомстить? — зло подытожила Селис.

— И за всех. Я обещала о них позаботиться.

Среди магов после моих слов прошелся шепот.

— Господин Велейт, — позвала я.

— Да, миене Каярол, — мгновенно отозвался он.

— Мне известно, что вы нечто большее, чем кажетесь. Подозреваю, что вы в состоянии проследить за исполнением приговора? — я спрашивала его только из-за совета, который продолжал являться главным свидетелем сегодняшнего дня.

— С удовольствием исполню его сам, — с некой долей садизма в голосе уверил старик.

— Тогда она в вашем распоряжении, — я не смогла заставить себя проигнорировать тот факт, как сильно побледнела Селис.

По её виду становилось понятно, что ей страшно, по-настоящему страшно, но ей все же хватило смелости молчать до последнего, пока они с библиотекарем не исчезли. Соблазн заглянуть в будущее врага оказался сильнее меня, и всего одного мгновения хватило, чтобы почувствовать себя монстром. Не было слов, оправдывающих меня, потому я их и не искала. Неужели месть стоит того? Сомнения поселились в мыслях, не желая покидать их, даже когда взгляд сам потянулся к телу подруги. Как же хотелось сказать ей, что эта глава нашей жизни окончена. Но я даже не смогла заставить себя сделать в ее сторону хотя бы шаг.

— Я позабочусь о теле адептки Дюфаре, — произнес один из пожилых магов.

— Благодарю, — вздохнула я, вновь обратив внимание на совет, ведь пока еще ничего не окончено. — Кто из вас командует нападением на форпост Федер? В мои планы не входит наказывать вас, — закончила я.

— По приказу принцессы этим занимаются мои ученики и подчиненные магистрессы Круч.

— Ваша задача остановить армию, — маг собирался возразить, но у меня не было времени вступать в дискуссию. — Я в курсе, что спаси из них можно лишь единицы. Для начала просто верните их в Киорс.

Два мага исчезли на моих глазах. Мне же предстояло и дальше раздавать приказы.

— Мне так же известно кто и в чем из вас виноват. Пока я закрою на это глаза. Пока, — я взглянула на троих стоящих особняком. — Подготовьте кристаллы с оставшимися душами, их нужно вернуть.

От постоянных видений голова кружилась сильнее, чем до боя, но мне приходилось держать себя в руках. Маги, к которым я обратилась вздох назад, стремительно вылетели из зала совета. Со мной остались лишь те, кто занимал свою должность в силу "особых" причин.

— Ваши родные будут освобождены в кротчайшие сроки, поэтому сосредоточьтесь на выполнении поставленных задач, — я умолкла на мгновение, видение, которое мне предстояло озвучить, выбило из равновесия. — К сожалению, всех их лишили Искры. Даже детей.

Я ожидала какой угодно реакции, но не гробовой тишины.

— Какими будут ваши приказы, миене Каярол? — некоторое время спустя спросил один из совета.

— Донесите новость лагерям. Любая деятельность должна быть прекращена, а магистрам нужно вернуться в Киорс.

Маги исчезли, остался лишь тот, что обещал позаботиться о Линай.

— Вы плохо выглядите, — заметил он, подходя ближе.

— Не удивительно, не так ли?

Маг некоторое время вглядывался в моё лицо, удвоив груз забот на моих плечах еще и своим тяжелым взглядом. Он молча обошёл меня и бережно поднял на руки тело Линай, словно та была еще жива, хотя вполне мог обойтись без такого рода церемоний, я бы не упрекнула, но в тоже время была впечатлена. Та легкость, с которой пожилой человек всё проделал, доказывала, что он является редким исключением, привыкшим много делать своими руками и не дающий себе расслабиться на протяжении всей жизни.

— Я могу еще чем-то вам помочь? — напоследок поинтересовался маг.

— Мне... — мое дыхание неожиданно сбилось. — Мне нужно попасть в форпост, там мои люди.

— Я пришлю к вам своего ученика.

Перед тем, как он исчез, меня посетило чувство, что мы уже встречались. Возможно давным-давно, еще в семинарии. Слишком теплый у мага был взгляд. Потерянная в догадках, я вдруг поняла, что ноги меня не держат. Падение на пол даже не отпечаталось в сознании, не было и боли, но в следующее мгновение я едва не захлебнулась. Горькая, отвратного вкуса жидкость, её старательно вливал в мой рот паренек в мантии.

— Вам нужно выпить все, — уверенно и холодно заявил он, мне же попросту не хватило сил ему возразить, но с каждым глотком эти силы появлялись, а слабость отступала. — Мой учитель сказал, что вам нужна моя помощь и что вы страдаете последствиями нарушения закона Тела. Поэтому выпейте все, чтобы смягчить приступы.

Подчиняясь его принудительной просьбе, я пыталась понять, говорит ли он мне правду или хорошо играет свою роль. Во мне говорила привычка общения с магами, о том, чтобы воспользоваться новыми талантами и мысли не возникло. Да и смогла бы я в таком жалком состоянии? Но юный маг даже не пытался отвести глаза под моим изучающим взглядом, что определенно говорило в его пользу. Последние мучительные глотки я сделала, нагло отобрав у него сосуд, напоминающий округлую колбу.

— Учитель приставил меня к вам, пока во мне будет необходимость, — прервал затянувшееся молчание парень и протянул мне руку, чтобы помочь подняться, чем приятно удивил, как и его наставник ранее.

— А после? — не знаю, зачем уточнила я.

— Вернусь к обязанностям ученика, ведь их никто не отменял, — серьезно ответил он. Уважение к двум магам продолжало расти.

— Ты бывал в форпосте Федер? — не стала затягивать я.

— Несколько раз, миене, — обращение непривычно ударило по ушам. — По сути, я бывал во всех уголках королевства... графства.

— Отлично, начнем с названного мной места.

Он мягко, почти нежно взял меня за руку, сохраняя при этом такое серьезное выражение лица, что я едва не рассмеялась.

Пространственный переход, или телепортация, если воспользоваться давно забытыми мною терминами, несмотря на свою сложность, явление весьма распространенное в Плаеме. Со стороны оно ничем не примечательно, но оно удивительно для того, кто испытывает его впервые. Откровенно говоря, это был первый скачок, через который меня провели. В прошлом мне доводилось пользоваться лишь порталами, а их плетение не дает запомнить ничего о процессе перехода. Теперь я понимала почему. Мир вокруг меня сперва стремительно потерял краски, после начал терять очертания, смазываясь и темнея, пока не остался лишь непроглядный мрак. А мгновение спустя мир так ярко вспыхнул, столь красиво, что вполне можно было ослепнуть и душой, и телом. Мне бы стоило закрыть глаза, но то, что невольно подарил мне юный маг, оказалось так прекрасно, словно я стала свидетелем чуда перерождения. Ничто не остаётся прежним, именно эта мысль посетила меня, когда мы появились на открытой площадке форпоста. Как раз под звук натягиваемой тетивы и занесенного меча. Не над нами с магом, а над марионеткой из армии. Увиденное длилось так же недолго, как и сам скачок. Но для меня мгновение услужливо и злорадно растянулось, чтобы увидеть, как женщине-марионетке возвращают душу, как радуются ее старики, как с ужасами прошлого она покидает Плаем в поисках спокойной жизни. Череда видений прекратилась под другой звук, рассекающей воздух стали. Женская голова отлетела в сторону, а тело мешком завалилось на бок.

— Убийца! — прорычала я, во мне что-то надломилось, готова поклясться, я буквально слышала этот предостерегающий хруст, а мирное настроение сменилось гневом. На солдата, чье растерянно-озадаченное лицо не вязалось с моим заявлением. На себя, не способной никого спасти. И на прочих со своим личным списком прегрешений решающего момента. Опасное состояние, особенно в тот момент, когда гнев подтолкнул меня к солдату, с намерением причинить ему боль, пусть и не столь равноценную. Между нами просвистела стрела, заставившая одурманенное сознание мгновенно протрезветь. Ученик мага не стал медлить и накрыл нас обоих защитным куполом, остальные стрелы без результата разбивались об него.

— Отставить, сумасшедшие! — знакомый голос прозвучал над головами солдат, и лучники опустили луки, неохотно, недоверчиво. Откуда-то из-за их спин выскочил Сенсорро.

Слишком хаотично вели себя мои мысли, чувства и воспоминания. Стоило мне увидеть лицо друга, живого и невредимого, и ноги снова перестали меня держать, а сознание поплыло. Молодой маг ловко подхватил мое тело. Он что-то торопливо объяснял Сорро, но слова расплывались, не неся мне никакого смысла. Тем не менее, солдата совершенно не смущала мантия парня. Рот снова наполнился ненавистной горечью недавнего зелья, на этот раз меня начало мутить, но сознание прояснилось.

— Она слишком эмоционально реагирует, — оправдывался маг с серьезность филина. К слову, ведь это он меня оправдывал.

— Моих людей убивают, — кое-как сдерживая рвотные позывы, фыркнула я. — И я не ка мун рё, чтобы отрешённо наблюдать их смерти. Её можно было спасти.

Кое-как я перевела взгляд с трупа женщины на солдат, перескакивая с одного лица на другое, пока глаза не остановились на небе. Мне было, что им сказать, обнадёжить, успокоить, но ком в горле не давал дышать свободно. Моё видение являлось простым, коротким и предельно ясным, только уверенности, что я смогу воплотить его, у меня не было. Сенсорро неожиданно сжал мою ладонь. "Поднимайся", — коротко проговорил он, помогая встать на ноги, а после потянул за собой по каменным ступеням на крепостную стену. Навстречу ужасу, к которому я оказалась не готова.

Люди медленно брели обратно, отстранённо друг от друга, не кучкуясь. Брели туда, где располагались лагеря магов. Вид этого отхлынувшего живого потока был одновременно и прекрасен, и ужасен. И он же окончательно пошатнул мою веру в себя и собственные силы.

— Сорро, — я вдруг почувствовала, что вот-вот разревусь. — Прошу, скажи им сам.

— Что сказать? — не понял капитан, окинув меня обеспокоенным взглядом.

— Я понимаю, что они переполнены гневом, — кивок в сторону солдат форпоста, — что они злы и враг в их глазах более чем ясен. Но прошу, доведи мысль в их умы, что эти несчастные, — взгляд в сторону уходящих людей, — безвольны, как куклы. Им насильно навязали такую судьбу. А через четыре дня от них останется только пепел, который похоронят в общей могиле рядом с Киорсом.

— Их не спасти, да? — голос Сенсорро был тих, кажется, мои слова убили в нем надежду на что-то хорошее.

— Спасут единицы, — так же тихо ответила я. — Так мало, что у меня опускаются руки. А ужас, с которым им потом предстоит жить...

— Маг, что ходит по твоим следам, ты ему доверяешь? — тихо осведомился Сорро.

— Нет, но он меня не тронет, — и, перехватив скептический взгляд, пояснила. — Просто поверь, я знаю, что он меня не тронет. В Киорсе многое изменилось, но я пока не готова излить кому-то душу.

— Тогда отдохни, — вздохнув, произнес капитан.

И снова взял в руку мою ладонь, чтобы надеть моё кольцо на указательный палец.

— А твоя подруга?

— Погибла.

— Мне жаль...

Я молча наблюдала, как он уходит. Предложение отдохнуть выглядело очень заманчиво, но идти куда-то уже не было сил, а потому села прямо на камни рядом с бойницей. Как не было сил сдерживать слезы, и они горячими потоками стекали по щекам, не принося мне никакого облегчения. Ученик мага устроился на камнях рядом со мной и протянул колбу с ненавистной жидкостью. Выдохнув, я осушила колбу одним махом, вздрогнув от неприятного вкуса.

— Почему вы плачете, миене? — не ожидала от него такого вопроса.

— От беспомощности.

— Но разве вы не добились того, ради чего прибыли?

— А какой ценой? — прошипела я, и меня прорвало, ведь в лице этого паренька получила слушателя. — Я солдат, понимаешь, солдат, а потому убийца. После случившегося во время совета я к тому же чувствую себя монстром. Но даже так, мне известна ценность жизни, неважно чьей: бойца или крестьянина, каждый выполняет свою задачу, а потому ценен. А я не в состоянии защитить этих марионеток, и буду вынуждена смотреть, как их испепеляют и поражение разъедает меня изнутри.

— Не убивайтесь так, словно все они вам близкие люди, — его слова меня разозлили, но взгляд печальных глаз не дал гневу во мне разразиться бурей. — Вы бы все равно ничего не успели сделать.

— Я обещала о них позаботиться и убиваюсь, как ты говоришь, от того, что не смогу сдержать слова.

— Вы обещали позаботиться, а не защищать, — парировал ученик мага.

— Разве для солдата это не одно и то же? — не справившись с зевотой, продолжала гнуть своё я.

— Но сейчас вы не солдат, — в голосе слышалось едва заметное удивление. — Вы — миене, а потому не должны позволять сложным решениям сломить себя.

— И откуда ты такой умный взялся на мою голову? — отшутилась я, потому что мне стало немного легче, а этого достаточно, чтобы принимать решения.

— Из королевских каземат, — впервые с момента нашего знакомства юнец усмехнулся. Или незнакомства...

— А ведь я так и не спросила твоего имени, — мне, конечно, было совестно, но извиняться за это я не стала.

— Асдисс, миене.

— Будем знакомы, — меня не покидала уверенность, что моё имя он знает. — Я подремлю немного, ладно?

Последнее, что осталось в моей памяти из того разговора, как я положила голову ему на плечо.

Моё утро следующего дня началось ближе к обеду уже в Киорсе, где вынуждена была провести еще неделю, улаживая проблемы, в понимании которых была безнадёжна далека. Велейт по-прежнему услужливо давал мне советы, всем правдами и неправдами заставляя использовать новые возможности. "Осведомлён — значит, вооружен" — раз за разом повторял он мне. Правоту его слов я осознала позже, уже после того, как на практике уяснила, как удобно знать ответы на вопросы, чтобы избежать ошибок. Особенно, когда находишься на моём месте. Откровенно говоря, я до последнего надеялась, что мои видения — временное явление, подобно тому же благословлению, которое исчерпывает свою силу рано или поздно. Меня совсем не радовала мысль до самой смерти испытывать на прочность свою душу и разум. Ведь заглядывая в будущее можно увидеть много грязи, потаённых скелетов — вещей и поступков, память о которых сложно выжечь из воспоминаний, потому что плохое проще помнить.

Семь пролетевших дней были залиты слезами. Причем, как слезами горя, так и радости. Женщины из окрестных городков и деревень оплакивали своих мужей и сыновей. Маги радовались, что их родные живы, пусть и лишены Искры. Чего-то оказалось больше, чего-то меньше, но всё это незримым грузом ложилось на мои плечи, заставляя часто спотыкаться на ровном месте.

Справляться с будущими проблемами графства я оставила совет, предварительно тщательно подобрав на должности людей, часть которых была заинтересована в созидании и процветании бывшего королевства, а часть искренне считала, что чем-то мне обязана. Переубеждать их не было ни сил, ни желания.

Сына Линай я впервые увидела спустя пять дней моего пребывания в Киорсе. Спокойный карапуз немногим старше года. Она назвала его Гион, но почему-то не указала отца. А потому решение забрать мальчика с собой в столицу оказалось спонтанным, и поначалу было продиктовано чувством вины. Полагаю, что именно его она имела в виду, когда напоминала мне об обещании.

В обратный путь я планировала отправиться со своими людьми из форпоста, отказавшись от предложения более быстрого и комфортного путешествия в одиночку. Наверно в данном вопросе наши взгляды с Эльвьеном совпадают, рано или поздно отряд становиться как семья. Сенсорро настоял на том, чтобы лично забрать меня из Киорса и в этом ему активно помогал Асдисс. Я и раньше замечала, но не придавала особого значения мысли, насколько легко капитан находит общий язык с людьми, словно видит их насквозь.

"Как же мало я о нем знаю" — подумала я, наблюдая, как Сорро вышел из портала вслед за юным магом.

— Готовы отправиться в путь, госпожа Каярол? — сходу поинтересовался он, одаривая меня озорной улыбкой. Ему тоже не терпелось покинуть эти края.

— Более чем. Но для начала дождемся кое-кого.

Велейт усердно играл роль старика. Я пришла к такому выводу в результате нашего продолжительного общения. С другой стороны, хранитель библиотеки в моём присутствии не особо и скрывал, что не так-то прост, но в то же время он не стремился потакать моему немому любопытству. И, как искусный актер, он медленно переставлял ноги, баюкая на руках малыша.

— А вот и пополнение в наш отряд, — пояснила я Сорро.

— Это её сын? — догадался он.

— Он сирота, поэтому я забираю его в Ардию с нами.

— Ты излишне сентиментальна, Каярол, — почему-то упрекнул меня капитан, отбросив условности этикета.

— Он еще поменяет свое мнение, — усмехнулся Велейт, передавая мне ребёнка. — Не сразу, но поменяет. А для вас, миене, у меня есть подарок. Точнее говоря, для вашего друга из правящей семьи.

После этих слов он достал из кармана овальный медальон из серебристого металла на цепочке и, не размениваясь на мелочи, застегнул его на моей шее.

— Это то, что я думаю? — не удержалась от улыбки я.

— Да, доска практиканта с линиями построения портала в данный зал. Полагаю, ваш друг оценит.

— Непременно. Ему будет интересно побывать здесь.

— А мне — с ним познакомиться, — признался библиотекарь и поклонился мне. — Легкого пути, миене, буду ждать вашего возвращения.

— О чем вы говорите? — искренне удивилась я. — В мои планы не входит возвращаться. Меня же продали, помните?

— Эту обиду вам придется перерасти. Но напомню, что мои таланты и амбиции ограничены стенами этого замка. Поэтому все, что могу сказать — я буду вас ждать.

С этими словами он повернулся ко мне спиной и молча покинул зал.

— Что он имел в виду? — спросил не менее удивленный Сенсорро.

— Что не знает причину моего возвращения, — пояснила я, понимая, что чёртов старик посеял в моей душе плохие предчувствия.

К слову, обратный путь из форпоста начался в неполном составе. Я была удивлена, когда почти четверть выделенных мне людей изъявили желание остаться для усиления патрулей. Не могу сказать, что их стремление меня порадовало. Более того, неожиданно выяснилось, что я не могу увидеть исход их решения, словно с момента пересечения портала подарок Велейта покинул меня. Это оказалось так некстати, будто я всю жизнь полагалась на видения и вот вдруг они подвели. Ситуация складывалась скверно ещё и от того, что я попросту не имела права разрешить им остаться, так как конфликт разрешился. Но последний момент мысль, что таким образом можно показать простому народу, тем же крестьянам, что ситуация в графстве под контролем, склонила чашу весов в пользу моих людей. И пусть некоторые из них стали добровольцами в попытке сбежать от данной воинской присяги, подобная мысль так же не обошла меня стороной. Как и следующая — мне надоело искать в других плохое.

Основная, если не главная, проблема нашего путешествия началась в шестую ночь пути, когда под мои крики проснулся и схватился за оружие весь лагерь. Именно в ту ночь меня начали мучать кошмары. Беспричинные и безликие, ибо терзающие мой разум сны мгновенно забывались, стоило только открыть глаза. Но они возвращались едва ли не каждую ночь, оставляя в память о себе холод плохих предчувствий, почти физический, от которого заметно тряслись руки.

— Знаешь, у меня нет подходящих слов, чтобы описать, как это всё странно выглядит, — заметил Сенсорро пару дней спустя, протягивая мне глиняную чашку с травяным отваром.

— А у меня по-прежнему нет никаких ответов, — пожаловалась я, делая жадный глоток.

— Не связаны ли твои кошмары с тем... — капитан на мгновение замолк, — что произошло в Киорсе?

В Киорсе, а не в Плаеме в целом. Сразу стало понятно, на что он намекает.

— Кто знает... — уклончиво ответила я.

— Всё ещё не горишь желанием излить душу?

— Мне стыдно рассказывать, — произнести слова оказалось проще, чем заставить себя посмотреть Сорро в глаза.

— За себя или за других?

— Как я могу отделить себя, ведь это и моё прошлое тоже.

— Которое теперь мучает тебя кошмарами, — рассмеялся Сорро.

— Громогласное заявление, — возразила я, но не смогла удержать улыбку, больно смех его был заразителен.

Остаток пути Сенсорро стал добровольным стажем моего душевного покоя. Только богам известно, какие ошибки я могла совершить, не будь его рядом. Ведь меня по-прежнему волновало мнение солдат, которым так и не пришлось отдать ни одного боевого приказа. Впрочем, возможность покомандовать появилась внезапно, в лице разбойников, изводящих малые поселения в стороне от больших торговых дорог. Что, собственно говоря, дало мне щедрую возможность выплеснуть на искателях лёгкой наживы своё плохое настроение. Отсрочив, таким образом, прибытие в Ардию на полторы недели. Позже, в последние дни путешествия, капитал, утешая после очередного кошмара, рассказал, какое впечатление я создала у солдат и насколько оно изменилось за полтора месяца пути. По всему выходило, что выделенные два батальона, исключая отряд личной охраны, поголовно считали меня зазнайкой, отсидевшей весь конфликт за чужими спинами. Да, они подчинялись приказам Сенсорро, но едва ли принимали его слова обо мне за чистую монету. Ведь, по сути, я всё время где-то пропадала, а не стояла в караулах вместе с ними с мечом в руке. Так же выяснилось, что Сорро запретил отряду охраны защищать меня, понимая, что им есть что сказать, но такова была цена пресечения внутренних конфликтов среди солдат. Нарваться на хорошую драку можно будет и потом, посчитал тогда он. Но их мнение изменилось во время охоты на разбойников, в результате которой мне пришлось вынести много приговоров один другого страшнее, ведь в каждом случае я принимала сторону крестьян, в первую очередь, считаясь с их мнение и лишь затем обращаясь к закону. По совести, если выражаться проще, а потому в той охоте кто-то нашёл свою смерть, а кто-то — новую семью. По окончанию рассказа, я призналась капитану, что не понимала, чего именно добивалась или что конкретно мною двигало. Точно не мольбы о помощи.

Одни из северных торговых врат Ардии мы миновали в полдень, создавая маршем кучу проблем поздним купцам, которые по своим причинам не успели с товаром на утренний рынок и караванам, идущим в Лирин. По крайней мере, я хорошо запомнила именно этот эпизод на въезде. В определенный момент солдаты батальонов отделились, отправившись в основные казармы, которые были построены в стороне от замка. В качестве прощания они неслаженной волной отдали мне честь, как было принято в империи — два удара кулаком о левое плечо. Врата замка со мной пересекли Сорро, отряд охраны и тихий ребёнок, которого я поспешила отдать под опеку слуг при первой же возможности. Потому что меня подгоняло чувство заново пережитого момента, словно всё происходящее уже было, и хуже того, было неоднократно. По лестницам и коридорам до малого приёмного зала я буквально бежала, но лишь для того, чтобы подтвердить свои опасения — я опоздала.

Данье величественно сидела на троне, одарив меня бездушной улыбкой, которой удостаиваются послы, но глаза сияли торжеством, как бы говоря: "Пади ниц, ибо я победила!". Позади трона по правую руку императрицы стоял Эльвьен. Он беспристрастно смотрел куда-то в одну точку. Поверх привычного военного мундира на его плечах висела строгая черная мантия с двумя белыми полосами по подолу и рукавам. Первый советник. Мне стало неожиданно холодно.

Что, во имя Пантеона, здесь произошло? Какова причина того, что всё обернулось именно так?

Я не могла думать не о чём другом, делая свой первый шаг от дверей в сторону трона. Я просто хотела понять. Ведь в прошлое заглядывать проще и безопаснее, так Велейт говорил. Велейт... Ради ответа можно было и смириться с его подарком. И вдруг...

— Как тебе в голову пришло отдать такой приказ?!

Перед моими глазами уже не приёмный зал, а рабочий кабинет Данье. Лампы не горят, но стены окутаны плотными тенями, я едва узнала это место. Эльвьен врывается в комнату подобно разъярённому вихрю, а за словами тянется только мне слышимое эхо.

— Я не могла себе позволить такую роскошь, как ждать твоего прибытия, — заваленная бумагами, Данье даже не взглянула на брата, но и за её словами шлейфом растянулось эхо. — К тому же, она родом из тех мест и знает тонкости обычаев, — дипломатически закончила она, поставив на документе размашистую подпись.

— Это повод или причина, сестра? — прорычал Арун, сметая со своего пути одно из гостевых кресел. Ни разу я не видала его таким.

— А какого ответа ты от меня ждёшь? — поинтересовалась императрица, встав из-за стола. — В любом случае, уже поздно пускаться вдогонку, она уже там.

Эльвьен шумно выдохнул, его руки сжались в кулаки и беспомощно разжались, а Данье подошла к нему вплотную, словно не видела в его состоянии угрозы.

— Сколько магов в её отряде? — задавая этот вопрос, он явно пытался хоть как-то себя успокоить, не дать умереть надежде, но увы...

— Ни одного, — мстительным шепотом сообщила ему она, не скрывая своего удовольствия от возможности высказать эти слова.

— Что?! — не поверил Эльвьен. Полагаю, он не ожидал такого предательства. Только не от неё.

— Это проверка, Вьен, — улыбнулась она. — Выживет или нет. Исход восстания мне был ясен сразу же. Каярол ничего не сможет сделать.

— Тогда для чего ты отдала приказ? — голос Аруна стал обманчиво спокойным. — Чтобы отправить её на смерть в компании моего лучшего офицера? Есть куда менее обременительные способы убийства.

— Как же ты не поймёшь, она тебе не пара.

— Но ты нас обвенчала! — холодная ярость на миг сменила его маску безразличия.

— Пойдя на поводу у твоей привязанности, и совершила ошибку! — мгновенно вспыхнула Данье. — Ей не место в нашей семье. Почему ты так злишься на меня? Я делаю как лучше для нас.

— По-твоему, я должен беспрекословно принять доводы и решения женщины, основанные на зависти?

— Конечно, — улыбнулась ему она. — Ты и Тайри связаны присягой с моими интересами. Ни возразить, ни пожаловаться, ни уйти. Смирись, ты бессилен что-либо сделать.

— Я могу стать первым советником, — возразил Эльвьен, и я поняла, он принял для себя важное решение.

— Мой слух меня не подводит? — уточнила удивленная Данье.

— Назови свою цену. Если ты сделала все, чтобы сделать меня вдовцом, то это будет моей местью тебе.

— Хитрец, — счастливо улыбнулась императрица.

— Назови цену!

— И отказать не могу, но и не отпущу просто так. Поцелуй меня.

— Только не говори мне... — настал его черед удивляться.

— Ты правильно понял, — руки Данье обвили шею брата. — Это и причина, и цена — поцелуй и ночь со мной.

— Чего ты добиваешься?

— Тебе нужна эта должность? А мне — чтобы ты её принял. После чего будет не важно, вернётся Каярол или нет, ты будешь рядом со мной до конца моей жизни, преданный и внимательный. Со мной, а не с ней...

Последние слова она блаженно прошептала и потянулась за платой.

— Пусть так... — услышала я последние слова мужа. — По крайней мере, смогу ограничить твое безумие.

Оказывается, мы оба ей проиграли.

У меня закружилась голова, и я едва не упала.

— Вам плохо, графиня? — злорадство в голосе Данье оказалось на удивление легко проигнорировать, ведь за её словами уже не следовало эхо.

Вокруг снова были своды малого приёмного зала. Желанные ответы не принесли мне облегчения, лишь нанесли новые душевные раны, которые почему-то не болели. Но, тем не менее, ответы позволили осознать некоторые вещи. Я только что наяву пережила свой кошмар, тот самый, под крики которого просыпалась последний месяц. Только удивление мое было блеклым. Получается, подарок Велейта всегда был со мной, но отрицание придало ему новую форму, неудобную и хаотичную. Единственное, что оставалось мне не понятно, почему я так спокойна и не ощущаю ни пустоты, ни ярости?

— Доклад, — тихо прозвучал голос Аруна, напоминая, ради чего я стою перед троном.

— Он вам не нужен, — безучастно констатировала я.

— Объяснись, — маска довольства наконец-то слетела с лица Данье.

— Он изначально вам был не нужен, а потому позвольте откланяться.

Императрица явно была недовольна моим ответом, намереваясь что-то сказать, но Эльвьен заставил её замолчать. Не знаю, что именно он ей сказал, я видела лишь как зашевелились его губы. Сдерживает безумие, как и обещал. Это вызывало гордость и такую бездонную грусть, что сдержаться оказалось просто невозможно.

— Последнее, что я позволю себе сказать: те, кто падают так низко, рискуют рано или поздно захлебнуться грязью собственных тайн и недомолвок. Помните об этом, когда будете выбирать имя наследнику, Данье-Ши.

Мои слова удивили обоих, каждого по-своему. Чем именно меня откровенно не интересовало, но всё равно ответ мне был известен. Потому что подарок Велейта был со мной и теперь едва ли найдется что-то, чего я не знаю о следующих пяти минутах жизни. Она и сама сказала бы, что ждёт с той ночи от Эльвьена ребенка. "Великодушно" бросила бы свои слова мне в спину, чтобы окончательно добить и обязательно преуспела, но вмешалось нечто и теперь первые лица империи молчат каждый о своём. Зал я покинула в тишине.

А дальше был коридор, бесконечно длинный, со смазанными тенями. Интерьер и люди — всё слилось в одну безликую массу. Кажется, я просто шла, сложно сказать сколько, пока перед глазами не появились яркие краски, сосредоточившись на которых, обнаружила себя в своих старых апартаментах. Нет, в апартаментах Данай. Я лежала на кровати и смотрела на стеклянный купол, пока закат не сделал его ярким, что вывело меня из сумерек сознания. Но стоило мне осознать, где нахожусь и поймать себя на мысли, что в Ардии для меня больше нет места, как звук знакомого голоса заставил испуганно подскочить на кровать.

— Будь я на твоём месте тоже пришел бы именно сюда.

Эльвьен сидел на дальнем от меня краю кровати, не удивительно, что я не заметила его, придя в себя. Сидел спиной ко мне, словно не испытывал желания видеть моё лицо.

— Я так предсказуема?

— Нет, — вздохнул он. — Но только здесь мы были с тобой по-настоящему счастливы.

— Значит, ты...

— Пришёл сюда, чтобы подумать и успокоиться, а вовсе не в поисках, — закончил Арун, явно не понимая, что делает своими словами мне больно.

На некоторое время воцарилась тишина. Он хотел извиниться, но не знал, как объяснить сделанный выбор. Я же слушала его дыхание и не могла сдержать слёзы, потому что в нашем молчании услышала всё то, о чём мой муж не мог сказать. Сейчас между нами стоял его новый титул, который представлял собой непреодолимую пропасть. Эльвьен так часто советовал Данье присмотреть кого-то из дворян на эту должность, что мне стало любопытно. Если хорошенько взвесить все последствия и возможности, то выходило, что быть первым советником незавидная участь. К сожалению, об этом мало кто хочет знать. Такой человек одновременно и вдовец, и сирота, который отказывается от всех связей, чтобы те не использовали как рычаги давления, берёт новое имя, а старое хоронит в пустом гробу. Этот титул — самопожертвование ради империи. Соблазн во всей своей красе, но в то же время большая ответственность и огромный риск, ибо слово первого советника уступает только слову императора. А самое главное, для нас главное, что этот титул пожизненный. Советник служит трону до смерти — своей или императора. Поэтому все слова, которые Эльвьен не мог сказать, нещадно рвали меня на части, давая понять, как много я потеряла в один единственный день.

— Я всё понимаю, — мой голос предательски меня подвёл и Арун наконец-то на меня посмотрел, удивлённый, чувствующий неловкость за мои слёзы. — Понимаю и принимаю твой выбор.

— Ты знаешь? — он высказал вслух свою догадку, а я в ответ просто кивнула. — И как давно?

— С того самого момента, когда увидела вас вместе в приёмном зале.

— Значит, те твои слова... — но у меня не было желания слушать окончание.

— Я многое могу тебе рассказать, — перебила его я, — но конкретно эта тайна принадлежит Данье.

— Тогда расскажи мне о Киорсе.

Не знаю, чего конкретно он добивался, но страх не позволял мне заглянуть в будущее нашей беседы. Страх того, что стоит мне мельком взглянуть на самый худший вариант и это вдохнет в него жизнь. Страх, где Эльвьен, узнав подробности, будет видеть во мне если не врага, то угрозу трону точно. И глядя в глаза бывшему мужу, я окончательно поняла, что осталась совсем одна.

— Нет, — твёрдо ответила я.

— И чья теперь это тайна? — в его словах проскользнул холод.

— Моя. Ты же не хочешь провести в спорах наш последний разговор?

— А как ты желаешь его провести? — спросил Эльвьен, специально выделяя, что интересуется моим мнением, ведь сам он не знал, как ответить.

— Будь мне мужем в последний раз, — без особой надежды предложила я, протянув ему руку, как олицетворение шанса, за который можно ухватиться.

Он мог мне отказать, признаю. Более того, как первый советник Арун обязан был так поступить, но отчего-то колебался, взвешивал, продумывал — сомнения отчетливо читались в его задумчивом взгляде.

— Ты в своём праве, — едва ли не одними губами произнёс он, прежде чем схватить за запястье и рывком притянуть к себе. Всё произошло так быстро, что я не успела ни задуматься над его словами, ни испугаться его решительности. От одежды, свою очередь, мы избавлялись медленнее.

Четырьмя часами позже, когда солнце уже село, я молча слушала, как он одевается, безрезультатно пытаясь высмотреть в кромешной тьме проблески чуда. Я лежала спиной к Эльвьену на дальнем краю кровати, а сердце на удивление спокойно отсчитывало секунды до расставания.

— Знаешь, в своей жизни я находил любовь дважды, — неожиданно подал голос Арун, продолжая возиться с одеждой, темнота ему совершенно не мешала.

— И как звали мою предшественницу? — моё любопытство заставило меня поддержать разговор, в противном случае я промолчала в ожидании, когда он уйдёт.

— Данай.

Не скажу, что его слова меня удивили. Башня наложниц кипела слухами, подобно улью в разгар дня. Женщины от скуки не скупились в подробностях и, что удивительно, не вплетали фантазию, пересказывая друг другу всё: от мелочей, до политических интриг. Снимаю незримую шляпу в немом восхищении. Вот только перешептывания обо мне как правило сводились к двум загадочным фразам: "Ещё одна...", "Замена". Кто бы мог подумать, что их смысл я пойму только сейчас.

— Зачем ты начал этот разговор?

— Вовсе не для того, чтобы облегчить свою совесть, — шуршание одежды смолкло. — У меня другие планы и, полагаю, ты уже в курсе, какие именно.

— Мне не интересно, — парировала я, усталость в голосе даже не пришлось изображать.

С момента моего прибытия он сделал определённые выводы, просто наблюдая, и теперь проверял свои догадки. Эльвьен начинал входить в новую роль. Между нами повисла неловкая пауза, пара вдохов не больше, в течение которой меня тоже посетило прозрение.

— Ты дал мне имя женщины, чтобы я напоминала тебе о ней?

— Я... — выдохнул Эльвьен, — был зол и поступил опрометчиво.

И вдруг он рассмеялся.

— Я хотел показать тебя своему учителю, похвастаться какое сокровище отыскал в Киорсе, но когда тебя привели в чувство ты почему-то была так слаба и я разозлился. Следующим днём учитель отчитал меня, он назвал наш бой недостойным и я снова разозлился. Потому и не оставил тебе имя, дал другое. Ты угадала, я хотел, чтобы что-то напоминало мне о ней, лишь бы смягчить своё разочарование. Позже мне стало понятно, что совершил очередную ошибку. Вы с ней даже близко не похожи друг на друга, ни лицом, ни характером. Единственное, что было у вас общего — каждая могла постоять за себя. Но вот ведь ирония, после встречи с Баером ты сопротивлялась и выжила, а Данай подчинилась и сбросилась с башни.

— Винишь себя в её смерти? — осторожно поинтересовалась я, понимая, что не могу отстраниться, какие бы стены мы спешно не возводили между нами.

— Она мне жизнь спасла на заснеженном перевале недалеко от Ониана. Можно сказать, что именно Данай спасла мирный процесс присоединения горных провинций к империи. Я был ею очарован и предложил отправиться со мной в Ардию. Она согласилась. Согласилась даже на роль наложницы. Согласилась и на ошейник, по настоянию венценосной покойницы, — зло выплюнул Арун. — А потом...

Эльвьен замолк, словно переводил дыхание. Покойная императрица по-прежнему вызывала у него сильные чувства. И мне наконец-то стало почему +. Тем не менее, он едва не сказал, что считает свой эгоизм причиной самоубийства девушки. Но в последний момент сдержался, не решился прибегать к такому аргументу. И продолжил.

— После её смерти я с головой ушел в завоевательную компанию. Был даже рад, что Плаем оказал сопротивление объединению, что война затянулась на четыре года. Пока не услышал твой голос.

— О чём ты? — сильное удивление заставило меня сесть, кутаясь в покрывало. Я не понимала его намёка и была почти уверена, что до того боя у трона мы с ним не встречались. Но, быть может, я встретила Аруна сама того не понимая?

— Это была осада Киорса. Мы месяц бились о его стены, пока в наши руки не попал торговец, контрабандист-неудачник, но не связанный молчанием. Он и сообщил о некоторых особенностях армии Плаема.

Он больше не оправдывался. Эльвьен снова жил теми воспоминаниями, когда мы были по разные стороны стены. И мне это не нравилось. Не нравилась цель, которую он себе поставил и шел к ней.

— Командиров с особым талантом было всего двенадцать. Их быстро вычислили. Я был уверен, что маленьким отрядом тихо вырезал всех, а когда сражался с последним по округе пронеслось: "Держать строй!". Ты знала, что отсрочила захват города на четыре дня? Нет?

— Я плохо помню те события, — уклончиво ответила, раздираемая на части противоречивыми чувствами, ведь я всё отлично помнила. Или почти всё.

— Не удивительно. Мы с тобой встретились через пару часов после твоего призыва. И если Данай спасла мою жизнь и очаровала, то ты едва не оборвала ее, и я захотел тебя себе, как меч из редкого сплава.

В повисшей тишине меня настиг ужас происходящего. Мои мысли цеплялись за отдельные слова Эльвьена, выстраивая те в четкую и понятную конструкцию. "Когда сражался с последним...". Нет, не может быть. "Не плачь по мне..." Бейн...

В воспоминания об осаде пришлось вернуться и мне.

В тот день я и подумать не могла, что покину стены города пленницей. Неделю мы находили трупы командиров в самых разных частях Киорса. Тела ценных людей, тех, кто мог преодолевать закон Тела. Сразу становилось понятно, что за нами открыта охота, а значит, секрет армии Плаема открыт. Но магов это не заботило. Они наивно думали, что могут в любой момент переломить исход войны, подпустили врага к стенам столицы, а оказалось, что враг не так прост. Имперские маги тоже умели удивлять. Они блокировали течение магии в человеке или на небольшой территории. Потому мы и проигрывали войну. Я и мой командир остались последними, кто способен перевести солдат через закон. Но если Бейн занимал свою должность по всем правилам, то обо мне никто не знал.

В ту последнюю для меня атаку на город из нас двоих на стене была только я, Бейн запретил выдавать себя без особой нужды. В ту атаку стену города пробили и начался хаос, в центре которого я невольно оказалась. Наша армия и так жила на пределе, в определенный момент я прокричала в небо слова. У меня не было намеренья вкладывать в них силу, но смотреть, как солдаты умирают оказалось невыносимо.

"Держать строй!". И атака в тот день захлебнулась, а я наконец поняла как много зависит от командира. Вот только среди солдат, ни живых, ни мертвых не было Бейна. Его поиски стали моим последним путешествием по стенам Киорса.

Я нашла командира у бойницы тупикового ответвления, далеко от того места, где сражалась сама. Нашла едва живого, в луже крови.

— Как же так... — сорвалось с моих губ.

Помню, что меня окатило холодом, хотя был разгар лета. Помню, как упала рядом с ним на колени, как сжала в руках его ледяные пальцы.

— Представляешь, я ему проиграл... — он посмотрел на меня и рассмеялся, но смех сразу же перешел в кашель.

Я даже не смогла ничего ответить, да он и не ждал.

— Только не плачь по мне, ладно... — с трудом произнес, надрывно вдыхая и выдыхая. — Поверь, я этого не достоин... потому что знал... всё... заранее...

Он перестал дышать, оставив меня озадаченной, с чувством нереальности происходящего. Заранее? То есть, в бой он меня кинул специально, чтобы сойтись с убийцей в одиночку? Боги, как глупо.

— Бейн, какой же ты дурак, — в сердцах сообщила я трупу, закрывая тому глаза, даже не подозревая, что помимо меня был еще один свидетель смерти моего командира.

— Значит это ты последняя? — прозвучал голос за спиной. — Не придется за тобой бегать.

Помню металлический шелест. Помню, как встала на ноги, как разозлилась. А вот дольше была тьма, из пределов которой я выплыла уже находясь у трона, едва не падая от усталости. И чьи-то сильные руки вложили в мои ладони меч.

— Так это был ты, — со смесью ужаса и безысходности прошептала я.

И мне вдруг стало не понятно, как удалось заставить себя плыть по течению, забыв, что живу рядом с убийцей тех, с кем я так часто смеялась в ночные смены. Было бы лучше, оставайся я в неведенье дальше, но он сам мне всё рассказал, в деталях, специально ища больную точку. Зачем?! Ответ мгновенно появился в голове, простой и логичный. И мне стало безразлично.

— Уходи, — твердо потребовала я. — Ты добился своей цели, я тебя ненавижу.

Больше наши пути не пересекутся. Позже я буду ловить себя на сожалении, но ведь Арун этого и добивался, жестоко сжёг мосты и гордо ушёл, чтобы остаться в моих глазах сильным, пусть и не безгрешным. С другой стороны, хорошо, что он ушел быстро, не став свидетелем того, как я зарыдала. Сперва тихо, называя себя дурой, чуть позже уже навзрыд, крича в подушку. Прости, Бейн, но я не могу...

Утро, позднее к слову, настало для меня неожиданно, словно по щелчку пальцев. Что делать дальше? Куда отправиться? Ни в замке, ни в столице, мне откровенно говоря, не рады, а теперь, когда Эльвьен не встанет на мою защиту, оставаться вблизи Данье было подобно самоубийству. "Я буду ждать вас" — припечатал тогда Велейт, словно прямо говорил, что в Ардии меня ждёт разочарование и я вернусь. Перспектива снова отправиться в путь, а не убиваться из-за своих и чужих ошибок, сразу же показалась мне привлекательной. Даже с маленьким ребёнком на руках, вот только я упорно не видела своего обратного путешествия с малышом. Сбитая с толку, я стала одеваться, машинально напомнив себе найти Тайри и отдать ему медальон. Но, для начала, собрать вещи. Энтузиазм поднял мне настроение.

У апартаментов, в которых мы с Аруном жили, в лице стражника с алебардой меня ждал сюрприз. Он был растерянным и бледным, а еще с радостью поменялся с кем-нибудь на два ночных дежурства, лишь бы находиться сейчас в другом месте. Когда его глаза встретились с моими он побледнел еще сильнее. По всему выходило, что стражник ожидал моего прихода у апартаментов уже давно.

— Госпожа Каярол, простите, но у меня приказ, — с этими словами он протянул мне запечатанный имперской печатью свиток.

Я развернула его прямо перед ним, чтобы он стал свидетелем прочтения, этого требовали некоторые правила регламента. К слову, как только я взяла приказ в руки, то поняла, что составлен он был заранее на случай моего возвращения. Имперским указом меня лишили титула и званий, их оказалось несколько, земель и права приобретать недвижимость в Ардийском регионе, в данном месте мне не удалось сдержать смешок и едкое замечание, и выделили два дня, чтобы покинуть замок, один из которых уже пролетел. Рассуждая здраво, приказ должен был меня расстроить, но вопреки мне стало легко на душе. Это место больше ничем меня не держало.

— У меня так же приказ сопроводить за пределы замка, госпожа Каярол, — тихо пробормотал стражник, как только я начала скатывать бумагу в свиток.

— А я больше не госпожа, — губы невольно растянулись в улыбке. — Дай мне пару минут.

Было бы что забирать, малыша и походный мешок. Второй отыскался сразу у дверей, а Гион тихо посапывал на кровати, у которой в кресле сидела молодая служанка и читала книгу сказок. Умилительная картина.

— Спасибо, — негромко прервала идиллию я, и служанка вскочила на ноги. — Но, к сожалению, нам с ним пора. Магистр Тайри в замке?

— Да, госпожа.

— Хорошо, — руки потянулась к застёжке цепочки, положив приказ на край кровати. Ну не ловить же мне в коридоре прислугу, чтобы передать украшение, в конце концов. — Я уезжаю, и нет времени его искать. Передайте ему медальон, подарок киорских магов, — уронив взгляд на свиток, протянула и его. — И приказ, забавное чтиво, пусть тоже посмеётся.

Служанка приняла предметы, неуклюже присела и, пожелав мне легкого пути, скрылась. В след за ней, взвалив мешок на одно плечо, а карапуза пристроив на втором, я вышла к стражнику.

— Неужели это и все ваши вещи? — не поверил он.

— А у меня больше ничего и не было. Жизнь налегке, главное, что меч со мной.

— Помогать вам мне строго запретили, — виновато признался стражник, и мы двинулись по коридорам.

— Не передашь сообщение в казармы? — стало интересно мне. — Или это тоже запрещено?

Стражник кивнул.

— Но никто не помешает мне передать то, что я случайно услышу, — задумчиво произнёс он и наконец-то улыбнулся.

— Я бы хотела попрощаться с капитаном Сенсорро Таосом...

Пока мы шли, мой сопровождающий подробно рассказал, где можно недорогой постоялый двор, где собираются распорядители караванов в поисках наёмников, пару раз он перешептывался с дежурными стражами, благодаря чему выяснилось, что Сорро ждёт нас у врат прислуги.

— Никаких прощаний, — без приветствия и несколько раздраженно заявил он. — Ты идёшь со мной. Спасибо Грегор.

Стражник отсалютовал капитану, обменялся со мной улыбками и направился обратно.

— Его младший брат предпочел остаться в форпосте, — зачем-то сообщил Сенсорро.

— Тогда он должен на меня злиться, — предположила я.

— Вовсе нет, — пожал плечами капитан. — Жить в столице затратно. Ладно, давай побыстрее, у меня не так много времени.

— Но куда?!

— К моей сестре, — ответил он, быстро шагая вдоль замковой стены. — А я разве не говорил, что местный?

— Как-то не успел.

— Сам я живу в казармах, а сестра с мужем портные, обитают над своей мастерской. Поживёшь у них.

— Но зачем? — не унималась я.

— Я правильно предположил, что ты собралась обратно в Киорс?

— Да, караваном до Лирина, а дальше как получится.

— Так вот, караваны ходят туда раз в четыре дня. Свой ты пропустила вчера.

Аргумент был красноречивым.

— К тому же у тебя денег нет — окончательно припечатал Сорро.

Мы петляли быстрым шагом около сорока минут, пока не достигли нужного дома. К тому времени малыш раскапризничался, я тихо ругалась сквозь зубы и меня мучила одышка, ведь поспевать за капитаном оказалось сложно. Двухэтажный дом с чердаком, зажатый между таких же домиков — вот что представляла собой упомянутая мастерская. На кольцах для вывески развевались лоскуты цветной ткани, на удивление яркие.

— Тьери, у вас гости! — громко возвестил Сенсорро, ворвавшись в двери мастерской подобно вихрю. Видимо обратно он все же будет бежать, если так спешит. В ответ в него полетел моток ниток.

— Ну я же просила! Ой... — женщина с ножницами в руках заметила меня и смутилась. — В самом деле, гости.

Но как только её взгляд упал на хныкающего ребёнка, она словно посерела. Сорро тоже это заметил и обнял сестру.

— Ну, перестань, Тьери, успокойся. Потом же винить себя будешь.

Конечно, они не озвучили проблему вслух, она была слишком личной и причиняла женщине много душевной боли. Тем не менее, когда наши с ней глаза встретились, я уже знала, о чём они молчат. Дело в том, что сестра капитана не могла иметь детей, от того она часто плакала по ночам, пока никто не видит.

"Он еще поменяет своё мнение" — голос Велейта прозвучал так явственно, словно старик стоял рядом. И я с радостью ухватилась за его намёк.

— Не поможете? — спросила я у женщины. — Кажется он голодный, а замок мы покидали в спешке.

— Спасибо, — негромко поблагодарил Сенсорро, провожая сестру с ребёнком задумчивым взглядом. — Когда она была моложе, её изнасиловали, и теперь...

— Я знаю, — мне было неловко прерывать его, но слушать подробности не хотелось совершенно.

— Знаешь?! — удивился капитан. — Но откуда?

— Только что узнала, — улыбнулась я, в попытке успокоить бешеные догадки в голове друга, и развела руками.

— Киорс? — все-таки сделал определенные выводы он.

— Да. Знаешь, куда бы не занесла меня жизнь, все моги дороги ведут обратно.

— Мне пора, — вздохнул Сорро. — И, Каярол... мне жаль.

— Я знаю.

Так мы и расстались. Через полчаса вернулась почти счастливая Тьери, к тому времени я уже удобно вытянулась на диванчике для посетителей, предварительно стянув сапоги.

— Боги, я дико извиняюсь, но я совершенно про тебя забыла, — я с каким-то ленивым удовлетворение наблюдала, как она виновато улыбается, как спешно сооружает для мальчика манеж, чтобы, необременённой заботой, развернуться ко мне лицом и снова попасть впросак. — И я даже имени у тебя не спросила.

— Каярол.

— А малыша?

— По архивам — Гион, — я специально так сказала, привлекая её внимание к действительно нужным деталям, так как для себя я уже всё решила.

— Так он не твой? — удивилась Тьери.

— Гион — сын моей погибшей подруги. Я обещала о нём позаботиться, но, кажется, с задачей не справлюсь. Малышу рядом со мной будет опасно.

Откровенно говоря, мне даже лукавить не пришлось, подталкивая женщину к важному решению.

— Тогда, может...

— Дождись мужа, — посоветовала я, прикрыв глаза, — Такой выбор вы должны сделать вместе.

Надо отдать должное, её самообладание давало трещину только в вопросе детей.

До самого вечера она развлекала меня рассказами о своём прошлом, так как сон решил не посещать меня, а из разноцветных обрезков малышу достался симпатичный кролик. Таким нехитрым способом я узнала, что они с братом рано осиротели и попали в плохие руки. Она не постеснялась рассказать и о том, как неприятно обошлась с нею жизнь, и как им помог Эльвьен. Благодарный за спасение сестры, Сенсорро сорвался за Аруном и подписал армейский контракт на тридцать лет службы. Тьери тоже вскоре уехала вслед за братом, пристроилась помощницей в лавке мастера-портного, за сына которого в итоге вышла замуж. Удивительно, что жениха не смутило "приданое" невесты. "Портняжный талант не передаётся по крови", — ответил ей он тогда. Она очень гордилась своим мужем, делом, которым они вместе занимались, но тихо плакала в одиночестве.

— Тьери, я вернулся! — громогласно возвестил вошедший мужчина. В него, как и в капитана, полетел моток ниток. Кажется тот самый. Но мужчина ловко его поймал и рассмеялся. Такова была их маленькая традиция.

— Он продаст нам ткани? — расставив приоритеты, с нетерпение спросила портниха.

— И даже цену собьёт. Клиентка? — кивнул на меня муж Тьери.

— Гостья, — поправила она. — Родной, нам надо поговорить.

Он нахмурился. Ему не понравились моя походная форма и ребёнок в импровизированном манеже, на ходу прикидывая, кто я и какие убытки понесёт семья после моего визита. Но жена поспешила увести мужа, и дальнейший ход его мыслей мне уже был не известен. Когда же они вернулись, в голове портного водили хороводы другие сомнения.

— Моё имя Киоби Таос. И мне не понятно ваше стремление отдать от Гиона.

Умный, сделала выводы я. Хорошо, значит, он примет решение мальчика.

Я вернулась в Ардию, полагая, что у меня есть дом, муж, цель жизни, — приукрашать собственную трагедию не было желания. — А выяснилось, что в один день я всё потеряла. И хуже того, на этот самый день умудрилась опоздать. К тому же нажила себе опасных врагов. Как прикажете заботиться о ребёнке в таких условиях?

— Но вы уверены, Каярол? — не унимался Киоби, опасаясь, что я могу изменить своё решение в последний момент.

— Родной...

— Да, — прервала я зарождающийся семейный скандал. — Но будьте готовы, что портным он врят ли станет, но чувство стиля вы в нём воспитаете.

— У вас странный взгляд на будущее, — расслабившись, сказала Тьери.

— Может быть, — развела руками я и наконец-то дала себе зарок следить за своим языком.

— Позвольте хотя бы обновить ваш костюм, этот никуда не годиться, — предложил Киоби, он считал, что чем-то обязан мне, хотя в действительности выходило почти наоборот. Но предложение выглядело заманчиво, и я согласилась.

— Почему вы обращаетесь ко мне как благородной? — до меня, пусть и с запоздание, но всё же дошла мысль, что Тьери обращалась ко мне по-простому на "ты", в то время, как её муж обращался на "вы".

— Мы шили платья и костюмы для некоторых дворян, на ваше бракосочетание. По ряду причин я присутствовал на церемонии и запомнил вас.

— Надо же, — невольно удивилась я. — Как тесен мир.

— Особенно теперь, когда вы простой солдат.

В этот самый момент в мастерскую влетел Сенсорро, запыхавшийся и довольный.

— Госпожа Каярол, у меня для вас приказ, — расплылся он в улыбке.

— Ты издеваешься, да?

— Вовсе нет, говорю прямо: прибыл отдать вам приказ и позаботиться о его выполнении: подобрать сопровождение, оформить переводы...

— Какое сопровождение?! — прорычала я, так как понимала, что чего-то не знаю и это откровенно злило.

Сорро, продолжая заговорщицки улыбаться, достал из сумки небольшой футляр и бережно передал его мне. Ларец с приказом могла открыть только я, так он был хитро заговорён. Содержание свитка одновременно радовало и заставляло задуматься. Мне вернули титул. Точнее, дали новый к моему девичьему имени. А вместе с титулом все проблемы провинции Плаем и замок-резиденцию в Киорсе. Под детальными требованиями по управлению стояла размашистая подпись первого советника. Получалось, что меня решили держать на длинном, но все же поводке.

— Похоже, все мои дороги и в самом деле ведут в Киорс, — как-то невесело подытожила я.

— Ты не рада? — удивился капитан, он явно верил, что нёс ко мне хорошие вести.

— Буду рада, но потом. Сейчас мне кажется всё настолько странно, что впору ждать удара в спину.

— Прости, — Сенсорро мгновенно растерял свой энтузиазм.

— Лучше порадуйся за сестру, — попыталась приободрить его я.

Капитан перевёл задумчивый взгляд на семейную пару и тихо, чтобы только мне было слышно, поинтересовался:

— Каярол, неужели тот старик, в самом деле, всё знал?

— Да.

— Ты тоже теперь всё знаешь?

— Нет, поспешила успокоить его я, но правдиво добавила. — Далеко не всё.

— По поводу сопровождение... — перевёл тему разговора Сорро.

— Сколько? — горестно вздохнула я.

— Тридцать человек, которые переедут с тобой в Киорс, и еще сотня для гарнизона замка.

— Не маловато ли? Замок там не из маленьких.

— У тебя там куча магов!

— Которые ценят в первую очередь силу, — возразила я и ужаснулась. — И ещё куча обозленных лишенцев! Он хотя бы близко понимает, что отправил меня в ад?

— К тому же у тебя будет старик, который всё знает, — оптимистично закончил капитан.

Я вздохнула и отвернулась, чтобы не продолжать спор. Оказалось, что в рабочем разе мы уже были одни.

— Он же не станет магом, когда вырастет? — голос Сорро снова был задумчив и тих.

— Нет, Гион лишенец. Правда может немного странно себя вести, но не более.

— Твои слова не внушают оптимизма, знаешь ли, — усмехнулся он. Приятно было видеть, как к нему возвращается хорошее настроение.

— Единственное, что я могу сказать точно — портным он не будет, но твои родные старательно игнорируют мои предостережения, — деловитым шепотом сообщила ему я.

— А ты сама случаем не лишенец?

— Случаем да, капитан.

— И тот старик? — мне был не понятен интерес Сорро к Велейту.

— Нет, он сильный маг. Только не допрашивай меня, — поспешно отмахнулась я. — Мне ничего о нём не известно.

— Как пожелаете, моя госпожа, — поклонился этот шут, а продолжив уже непринужденно. — Отдохни, Каярол, нам предстоит сложная неделя.

— Хлопоты и заботы?

— Найти людей в поход легко, — вздохнул Сенсорро. — А вот тех, кто согласиться переехать, да ещё и таких кому можно довериться хотя бы в малом, задача посложнее.

— Дерзайте, капитан, возлагаю на вас свои надежды.

Он лишь одарил меня весёлой улыбкой и ушёл. Диванчик для посетителей приютил меня как родной, на нем я и проспала, пока меня не разбудили к ужину.

Как и обещал Сенсорро, неделя оказалась не из легких. Он забирал меня утром и провожал обратно к мастерской уже вечером. Всё это время мы общались с теми, кто согласился на постоянный перевод, львиная доля которых просто увидела возможность убежать от долгов. Их тоже можно было понять. Они стали ярким примером слов капитана — в столице жить затратно. В итоге набралось лишь двадцать шесть человек, из них четырнадцать служили по армейскому контракту.

Тьери, на чью миловидность я не могла пожаловать во время знакомства, за пролетевшее время буквально стала еще красивее. Даже её брат заметил изменения, признав, возня с ребенком пошла ей на пользу. Пока я жила с портными, невольно наблюдала за их счастьем, ни разу не вспомнив, что своё потеряла. Их пример сдержанности и заботы мне самой станет опытом.

Отбытие из Ардии происходило за два часа до рассвета, через те самые северные врата, которые я и моя крошечная армия пересекла в прошлый раз, возвращаясь домой. Капитан прибыл к ним, чтобы проводить нас, так как на этот раз со мной не ехал, за что сразу попросил прощение, не дав даже рта раскрыть.

— Поверь, это даже хорошо, — ответила я, но заметив, как Сенсорро помрачнел, добавила. — Хорошо, что здесь останется хоть кто-то, на кого он сможет положиться и довериться.

— Я говорил тебе, что порой ты слишком добрая? — вздохнул капитан, но отрицать мои слова не стал.

— Иногда мне это и самой понятно.

— А порой жестокая.

— Вот и сейчас буду... — призналась я, и горло словно сдавило, мне предстояло непростое признание. — Мне известно о твоих чувствах.

К этим словам он был совершенно не готов и помрачнел ещё сильнее.

— В свою очередь, ты знаешь, что я на них не отвечу и тебе от этого плохо.

— Каярол...

— А ещё я знаю, что тебе осталось восемнадцать лет службы. И когда они истекут, приезжай ко мне. В Киорсе тебе всегда найдётся место. К тому же, Гион тоже захочет там побывать.

— Увидеть историческую родину? — предположил Сорро.

— Получить некоторые ответы, — теперь помрачнела я.

— Восемнадцать лет долгий срок, успеешь еще подготовиться, — теперь он меня подбадривал.

— Я буду по тебе скучать, капитан, — эти простые слова дались мне с огромным трудом.

Я поцеловала его в губы быстрым поцелуем и стремительно взлетела на свою лошадь, чтобы не оставить ему и шанса остановить меня. Шестеро из прошлого отряда личной охраны терпеливо меня дожидались. Они восполнили ту численную нехватку кадров, с которой мы столкнулись. Солдаты отсалютовали Сенсорро и мы отправились в последнее в моей жизни путешествие. На историческую родину, как точно выразился капитан. Мне, в самом деле, будет не хватать его, но в особенности — его талантов.

Путешествие протекало неспешно, часто задерживаясь в небольших сёлах с целью проредить ряды разбойников, в точности как делали это в направлении Ардии по короткой дороге, с той лишь разницей, что теперь путь моего отряда лежал по длинному пути. Приказ Эльвьена не призывал к спешке и не запрещал идти на поводу у чувства справедливости, вставая на сторону тех, кто оказался практически бессилен в защите тех, кого любит. Но была и другая причина, по которой я предпочитала развлекать себя силовыми методами. На стоянках под открытым небом я начинала рыдать, пока не засыпала от душевной и физической усталости. Мои ночные истерики прекратились внезапно, примерно за неделю до того, как мы достигли форпоста Федер, когда я проснулась от тошноты утром. И следующим тоже. Так я поняла, что на личном счастье рано ставит крест. И даже обрадовалась, ровно до момента пока не осознала, какой опасности подвергнуться мои дети, когда Данье узнает о них, а в особенности — если узнает кто их отец. Так в моей жизни, в которой, казалось бы, раскинулась бездна отчаянья, появилась новая цель. Шестеро, побывавшие со мной в прошлом походе, ненавязчиво распространяли слухи, что кто-то из солдат скрашивал мои ночи, в безуспешной попытке прекратить мои рыдания. Поэтому весь путь мне приходилось ловить шепотки о неразборчивости моих связей. Правда, нашлись и такие, кто защищал мою позицию. Они знали Аруна.

Спустя немногим больше двух недель мы наконец-то въехали в Киорс. Город заметно ожил: где-то громко спорили люди, ездили с тележками торговцы. Но в то же время, не было ни бегающих по улицам детей, ни собак, ни запаха выпечки. Впрочем, если сравнивать со временами войны, картина радовала глаз. И в какой-то момент, я увидела больше, чем хотела и могла вообразить. Пока мы ехали к замку, я видела другой город, на краткие мгновения, словно блики солнца от лож, но затмевающий весь блеск Ардии. Мне нравилось то, что показывал подарок Велейта. Настолько сильно, что миновав арку ажурных кованых ворот, меня переполняли восхищение и энтузиазм, сливающиеся в единый порыв творить без границ. Хранитель библиотеки, явно ожидающий нашего прибытия, в итоге не был удостоен даже приветствия.

— Это правда?! Неужели это всё возможно? — накинулась с вопросами на него я, вид сверкающих башен всё еще маячил перед внутренним взором.

— Возможно, — снисходительно улыбнулся он, глядя весёлым взглядом на солдат за моей спиной. Мне же не было дела до их удивлённых моим поведение лиц. — Но придётся упорно поработать.

— Тогда начнём... — но он перебил меня.

— Миене, отдохните. Мы всё успеем.

— Успеем, — завороженно повторила я.

Впоследствии он часто будет успокаивать меня этими словами, "мы всё успеем". И ни разу не ошибётся, а главное — не даст ошибиться мне. Вопреки моим протестам, Велейт настоял, чтобы я селилась в королевских апартаментах, в которых как закончили ремонт. Сперва он аргументировал свои заявления моей безопасностью, но столкнувшись со сплошной стеной отрицания переключился на моих не рожденных детей. Знал, интриган, куда надавить. Следующим после прибытия днем я встретилась с Советом в полном ставе, и умудренные седовласые старики закидали своими проблемами на неделю вперед. Одной из главных проблем оказался дефицит человеческого ресурса. Привыкшие, что им постоянно прислуживают, за них работают на полях, торгуют, воюют, маги Плаема наконец-то оказались перед необходимостью применять свои таланты в новых областях, так как действия и приказы Селис привели к повальному бегству крестьян и ремесленников в другие провинции. Конечно, брошенные дома не будут пустовать вечно и новые поселенцы, прознав о смене власти, ринутся искать счастья там, где другие его потеряли. Но произойдет это, к сожалению, не сразу и не скоро. Совет так же открыл вопрос об открытие академии взамен семинарии, которая давала одарённым только базовые знания, после чего они искали учителей среди опытных магов. Сами. Ни о каком миром, даже творческом, ответвлении обучения и речи не шло. Не смотря на высокую смертность учеников, удивительно, что войну мы проиграли. Но я собиралась в корне изменить старые порядки, так как образы нового Киорса преследовали меня, словно демоны прошлого, становясь навязчивой идеей и формируя чёткую цель. В последствии, Данье уверует, что все мои достижения — исключительно личная месть ей и трону. Но права в своих выводах она будет только отчасти, ведь императрица уже давно перестала видеть что-либо дальше своей гордости. В чём мне пришлось убедиться спустя пары месяцев в новой должности.

О визите Тайри я знала заранее, не смотря на то, что прибытие в гости первого мага империи планировалось как внезапное. Я бы встретила бы его со всеми странностями и шиком, на который способна, только визит этот тщательно планировался и имел определённую цель, портящую и без того избитое заботами настроение. Обычно рассудительный и никуда не спешащий, он стремительной птицей влетел в мой кабинет без стука, где я в ожидании любовалась видами на город и строила планы.

— Тебя, в самом деле, теперь много, — произнёс он.

К тому времени я уже свыклась с необходимостью носить традиционные королевские наряды (от автора: японские женские одежды аристократов, эпоха Хэйан) свободные и пышные, совершенно не предназначенные для быстрых действий, но прекрасно скрывающие первые признаки беременности. С дугой стороны, маг смотрел глубже, чем могла показать внешность. А значит, и слова его нужно воспринимать двояко.

— Тайри, — обернулась я на звук его голоса и заученно улыбнулась, ведь моя партия для зрителей памяти только началась. — Не ожидала тебя так рано.

— Сама же меня пригласила, — выдавил ответную улыбку он и указал на медальон, который носил поверх мантии.

— Прости, я звала тебя как друга, — и он опустил взгляд, несмотря на то, что в моих словах не было ни капли упрёка. — Но... — многозначительная пауза стала для него спасительной соломинкой, он снова поднял на меня глаза, только теперь смотрел настороженно, ожидая подвоха. — Мне нужно твоё содействие и подпись, как первого мага империи.

Было приятно видеть, как брови Тайри удивлённо взлетели, как он облегчённо вздохнул, радуясь, что ему не придётся разрываться между долгом и дружбой. По крайней мере, не сегодня.

— Очередной проект? — не стал скрывать свою осведомлённость маг.

— Большой проект! — поправила я и неспешно, одежда не позволяла, прошествовала к столу, где лежали творчески исписанные листы для предстоящего разговора. — Держи.

Он бережно принял бумаги и приступил к их изучению, устроившись в гостевом кресле у стола, я расположилась в соседнем.

— Очередная школа магии, — с сомнением протянул он некоторое время спустя, но от бумаг так и не оторвал взгляд. — Их в империи много, знаешь ли.

— Не школа, — немного обижено фыркнула я. — Неужели в твоих глазах я настолько мелочная? Академия! Обучение и исследования.

— Пока что ты не сказала мне ничего такого, что отличалось бы от остальных, — Тайри небрежно кинул листы обратно на стол и стал предельно серьёзным. Мне предстояло сокрушить гору с его именем. — Таких мечтателей и до тебя было много. Изучение пределов магии... — по его печальному взгляду становилось понятно, что он тоже являлся одним из них. — Но большая часть этих идей себя не оправдали. А знаешь почему? Магу нельзя привить чувство долга перед троном, он верит только в себя и верит только себе. Каждый считает, что империя навязывает ему свою волю. Конечно, любой маг встанет под наши знамёна в случае войны, затребовав за это двойное или тройное жалование, даже если ему не придется и пальцами щёлкнуть, прекрасно осознавая, что является редким и востребованным ресурсом. Но отдавать свои исследования и наработки просто так, без перспективной выгоды, маги империи не заинтересованы.

Самое непонятное из слов Тайри оказалось едва ли совместимое: он одновременно и осуждал, и поддерживал подход собратьев ремеслу, негодовал и принимал чужую точку зрения как аксиому. Словно уже пытался идти против течения, и был сметён встречным потоком. И тем не менее, он остался открыт к новому, просто стал проявлять к нему осторожность.

— А мои маги, — я специально подчеркнула статус киорских искусников, — заинтересованы.

— Прости, — усмехнулся Тайри. — Не верю.

— Скажи, сколько в империи лишенцев? — задала вопрос я и лишь потом поняла, что данный термин характерен для Плаема и Коф. — Тех, кто лишился Искры: молодняк, не знающий свой предел, кто поопытнее — в отчаянной попытке защитить. Да не столь важно как, главное, что Искры нет.

— Много, — неопределённо ответил маг.

— До войны в Плаеме их было не просто много, а ещё больше, но тогда это казалось чем-то обычным, критерием невезения. Почти естественный отбор, — Тайри хмыкнул на моё "почти". — Но недавнее восстание изменило взгляды на лишенцев, потому что жертвами стали дети.

— Дети?! — не поверил он и побледнел на глаза. Всё верно, в отчётах Сенсорро указывались "родственники" без возраста.

— Дети тех самых магов, которые заинтересованы. Не столько в излечении, ведь это не болезнь, сколько в том, чтобы просто помочь найти своё место.

— Таким уже ничем не поможешь, — не соглашался Тайри. — Какой толк в изучении потухшей Искры?

— Потому что полностью её нельзя потушить, — усмехнулась я, понимая, что в чём-то становлюсь похожа на Велейта.

— Ты противоречишь себе!

— Неужели? Можно выжечь себя и ...?

— Иссушить канал, — закончил маг.

— Вот видишь, — я откровенно веселилась, пока могла. — Всё потому, что погасшая Искра — означает убийство.

— Почему ты так упёрлась? Честное слово, мне по душе твои цели, но отсутствие причины настораживает.

— "Призыв энергии Искры одной лишь волей — всего один из способов взаимодействия с ней", — процитировала хранителя библиотеки я. — Одна из моих задач: довести эту мысль остальным. Что крест на магии не означает крест на жизни.

— Ты не ответила на мой вопрос. Увиливаешь, оправдываешься.

— Оправдываюсь? Да я одна из них, — от хорошего настроения ничего не осталось. Признаю, ему удалось меня поддеть.

— А я не верю в высокие идеалы, Каярол, — продолжил он. — Так почему?

— Я обещала о них позаботиться! — мой голос сорвался на крик. — Тебе это важно слышать? Обещала покойнице, которая спасла мне жизнь в этом самом замке. И осуждения с твоей стороны — последнее, что мне хотелось бы слышать.

— Мне, как впрочем и ему, — Тайри специально не назвал имя Эльвьена вслух, — вполне хватит такой причины, она ничем не лучше и не хуже других. Но курировать академию она тебе не позволит.

Верно, последнее слово всегда за ней, за Данье.

— Собиралась предложить этот пост тебе, мне из без того забот хватает, — пожала плечами я, и вдруг поняла, что готова убить за кусочек торта.

— В твоих глазах у меня мало дел? — опешил маг.

— Но ты же здесь... — и мы рассмеялись. — Пообедаешь со мной?

— Нет, спасибо, — он встал и замер, словно что-то важное вспомнил. — И все же, Каярол, кто отец?

Можешь успокоить свою сестру, Тайри, — начала я заранее подготовленный монолог. — Их отец — солдат имперской армии. Какой-то из них. И обойдёмся без обвинения в неразборчивости! После тех предательств, которые совершили первые лица нашей империи, я была разбита и нуждалась хоть в каком-то утешении. Мне еще и об этом отчитываться?

Я искренне верила свои слова, так как они были только полуправдой, что даёт желаемые ответы и не приравнивается ко лжи. Ненависть к любимому человек — маленькая цена за то, что Данье не начнёт охоту за моими детьми. Тем более что Эльвьен предо мной виноват.

— Ты слишком к нему сурова, — встал на защиту советника маг.

— Он посадил меня на цепь в этом замке. По-твоему я об этом мечтала? Нет... шагать в строю мне больше по душе. И вместо того, чтобы жить где-то в глуши, мечтать о малом, я решаю проблемы тех, кто продал меня в рабство за сомнительные свободы.

— Будь добра, встань, — в ответ на мою тираду попросил Тайри.

Я искренне удивилась, сверля его тяжелым взглядом, но он молча ждал. А когда покинула удобное кресло, он обнял меня за плечи, а слёзы, чёртовы предательские слёзы, потекли по щекам.

— И не надейся, — негромко успокаивал он. — Я не обиделся. Но я тебе искренне сочувствую.

— Это еще почему?

— Потому что четко вижу два сердца, но только одну Искру. Тебе будет с ними тяжело, Каярол.

Его слова не стали для меня откровением, просто маг озвучил то, о чём я старалась не думать. О плохом всегда думать неприятно. Но именно с того нашего разговора, я стала всё чаше ловить себя на мысли, что как же было бы замечательно забыть подсмотренное будущее и продолжать жить в слепую, как остальные люди, необремененные каким-либо даром. Пораженческие мысли шли в резонанс с моими большими планами по изменению Киорса. И сомнения отступали, ровно до тех пор, пока в памяти не всплывали эпизоды, вызывающие зависть. Мне нравилось смотреть, как Тьери рассказывала Гиону о своих планах по его воспитанию, не имея не малейшего понятия, какие именно из её слов воплотятся в жизнь. У меня не было такой роскоши, строить иллюзорные замки, которые рассыплются под ветрами жестокой действительности, оставив мне один единственный путь — воспитать двух бойцов, напрочь лишенных детства, материнского тепла и простой дружбы. Конечно, я злилась, так как желала своим детям другой судьбы, но иначе было никак нельзя, ведь альтернатива выглядела ещё хуже.

— Просто вы устали, — сказал однажды Велейт, застав меня за поглощением пряной рыбы с вареньем. Причуды беременных его уже не смущали, иначе как ещё назвать чаепитие со мной в тот момент?

— Может, ты все же заберёшь назад свой подарок? Только не расценивай как оскорбление!

Признаюсь, мне и раньше хотелось обратиться к нему с этой просьбой, но обстоятельства принуждали откладывать момент.

— Нельзя забрать то, чего не дарил, миене, — огорошил он меня.

— Вот только врать мне не надо, — разозлилась я, кто на моём месте остался спокойным? Но странным выглядело другое — мне удавалось предсказать наш с ним разговор.

— Миене, — оскорблённо протянул библиотекарь. — Ни словом, ни действием. Моя верность владельцу замка абсолютна.

Интересно почему? Но мимолётный вопрос смело раздражение.

— Тогда перестань разыгрывать обиду и объяснись, — куда спокойнее потребовала я.

— Жестокость вам не к лицу, — как бы между делом заметил он. — Тем не менее, продолжаю настаивать на своём — я вам ничего не дарил.

— Но...

— Но подпитал своей Искрой то, что уже являлось вашим, — интриган даже специально интонацией выделил местоимение.

— Ты хочешь сказать, что этот дар всегда был со мной?

— Не понимаю ваше негодование. Танум Взора среди ка мун рё весьма редко встречается, долго развивается. Этим гордиться надо, — оседлал любимого конька Велейт.

— Только я — не маг.

— У ка мун эхаро рё этот дар встречается едва ли не у каждого второго, но совершенно не развивается, так как не подпитывается Искрой, что делает его бесполезным...

— Прошу хватит! — взмолилась я, иначе он подобно старательному преподавателю прочитает мне лекцию и диаграммы начнёт рисовать. Знаем, проходили. — Я уже поняла, что должна быть благодарной. Нет нужды мне мстить.

— И в мыслях не было, миене, — вежливо улыбнулся он, но озорной взгляд его выдавал.

— Но твои слова просто не укладываются в моей голове. Как я могла жить с редким даром и даже не подозревать об этом? В моих воспоминаниях нет спонтанных всплесков.

— А если я докажу, что один всплеск был? Нет, целых два: во время первого вы были слишком малы, чтобы его распознать, а во второй... — он задумался. — Слишком солдатом, что ли...

— Мала? — невольно переспросила я.

— Ваше первое столкновение с принцессой, — подсказал Велейт. — Почти одиннадцать лет, так?

— Двух месяцев не хватило до дня рождения... — идя на поводу его слов, я погрузилась в воспоминания, размытые временем.

Семинария в то время располагалась в южном крыле замка. Король не желал, чтобы дочь надолго покидала его во время учёбы. Король многое ей прощал: и надменность, и травлю адептов из простых семей, и плохие результаты. Вседозволенность принцессы ни для кого не была секретом. И то, что Селис не могла сделать сама, делали за неё другие. В памяти о том дне хорошо сохранилась всхлипывающая на коленях Линай. Её волосы, обычно заплетённые в две косички, были растрёпанными и торчали во все стороны, а одна прядь находилась в руке принцессы, словно короткий поводок, в то время как между пальцами второй руки играло зеленоватое пламя. Нестабильное. Помню, когда я осознала цвет огня, не задумываясь о последствиях, сбила Селис с ног. Она влетела в массу своих прихвостней, и пламя перекинулось на их мантии. О том, что из шести детей сильно пострадали двое, мне стало известно уже в лазарете, когда ка мун рё я уже не являлась.

— Ты... — я отчего-то запнулась, — был свидетелем того случая?

— Нет, — пожал плечами Велейт. — Но мог бы им стать. А теперь, чтобы вы оценили момент своего первого всплеска, ответьте на вопрос: почему вы вступились за малознакомую девочку?

— Она бы осталась калекой, — ответила я и удивилась своему знанию. — Из простой семьи, никто не стал заниматься её ожогами.

— Полагаю, что именно с того печального случая вы начали легко понимать людей и их поступки, словно читали открытую книгу? С кем стоит общаться реже, с кем можно общаться непринужденно, а кого лучше сторониться, так?

— Утверждаешь, что дар помогал мне всё время?

— У лишенцев танум Взора развивается только до уровня интуиции. Не будь того первого всплеска, вы ничем от них не отличались и здесь бы не сидели.

— А были в королевской армии такие как я?

Вопрос не праздный. Ведь под описание Велейта подходил ещё один человек, который за два года нашей совместной службы неоднократно принимал на себя часть удара, предназначенного мне, как "подарок" от принцессы. Ниим Бейн, мой командир. И он тоже читал людей как книги.

— Конечно, были, — грустно улыбнулся библиотекарь, так как никого из них уже было в живых. — Но ведь вас интересует конкретный человек. У вас с Бейном схожая судьба, с той лишь разницей, что он перешёл дорогу не королевской семье, а члену малого света и тот лишил молодого мага Искры. Забавно, что он никогда не жалел об ошибке и гармонично вписался в роль капитана.

И что-то во мне щёлкнуло.

— Велейт, — отчего-то шепотом поизносила я. — Капитаны, те, кто нарушали закон Тела, они тоже были магами?

— Развитыми магам. Правда, об этом принято не распространятся. Но догадка верная, миене, — он выглядел довольным, значит, я задавала правильные вопросы. — Раньше это была почётная традиция, добровольно лишать себя всего ради защиты королевства и народа. Её привезли с собой мятежные маги, покинувшие Коф.

— Полагаю, добровольцев среди них не было?

— Ни одного, — я понимающе хмыкнула. — А ученикам и объяснять не надо, ради чего их лишали Искры. Их направляли, о них заботились, они защищали — все были довольны. Но прошло время, и острым углом встал вопрос: кому доверить опасное знание? Ученикам? Но тогда те поймут вероломность учителей, и что тогда убережёт наставников? К слову, к тому времени среди капитанов были только неугодные по тем или иным причинам. Самое удивительное, что именно проблема привела к формированию Плаема, как королевства, а король и малый совет — стали её решением.

— Тогда чем Плаем отличался от Коф? — я тоже знала историю в общих чертах.

— Ничем, — развёл руками Велейт. — Та же система каст, тот же контроль населения через манипуляции с законом Личности.

— Территория больше, — заметила я.

— Амбиции тоже были больше чем у кофских искусников. И к чему это привело? Сперва боялись каждой тени, а после и вовсе упали во тьму.

Последние слова он произнёс как-то отстранённо и холодно, с затаённым осуждением.

— Сколько тебе лет, Велейт? — очередная догадка зазвенела маленьким колокольчиком на краю сознания.

— На пару "вы" в общении наберётся, — хитро заметил он.

— Не тешь надежды. Я уже не смогу обращаться к тебе с почтением, — не удержалась улыбки я.

— А если я скажу, что Кофрин Первый мой родной брат?

— Это ничего не изменит, мы оба в курсе данного факта.

— Всё потому, что считаешь нас равными.

— Даже если это не так, не рушь мои надежды. Но о твоём брате я бы послушала.

— Не сомневаюсь, ведь в нашей истории есть не только поучительный смысл, — он недолго смотрел в одну точку, прежде чем начать. — Мы родились в первом поколении, уже в стабильной кофской колонии, но до формирования Плаема. Оба с танумом Взора, я старший, он младше на год. То было неопределённое время, когда навязанные Коф законы уже размылись до неузнаваемости, а новые еще не написаны. Это к тому, что из нас двоих во тьму сорвался именно я, призванный быть примером. Всезнание и вседозволенность — это именно та власть, которая развращает и губит. Мой брат оказался выше пороков. Это вызывает гордость даже спустя века. И с каждым прожитым столетием я благодарен ему за то, что он запер меня в этом замке, сковал правилами и ограничениями.

— Но зачем? Не проще ли было поступить, как с неугодным?

— Очередной правильный вопрос, миене, — рассмеялся Велейт. — Он возложил на меня миссию, которая по началу показалась мне невыполнимой — ждать и оберегать отмеченных богами.

— И много ли их было за четыре сотни лет? — с некоторым сомнением поинтересовалась я.

— Вы первая, — сказать, что я удивилась, означалось приуменьшить то задумчивое состояние, в которое я впала. — И за вами оказалось очень сложно угнаться. Годы планирований и подготовок, а я едва успел оказаться на том заседании совета вовремя.

— Значит, ты мог спасти Линай, если бы появился раньше?

— Наверное мог, — впервые с момента нашего знакомства в его голосе слышалась неуверенность. — Но есть то, что сильнее случая — предназначение. И предназначение своей подруги вы создали сами, когда защитили её от ожогов и агонии гнева, которые в итоге оборвали бы жизнь адептки Дюфаре.

— Хитрец, — невесело усмехнулась я. — Теперь мне некого винить, кроме себя самой, а это невыгодно.

— Четыреста лет интриг, миене, — развел руками Велейт. — В этой области я лучший.

— Ты сказал "отмеченных", значит, их будет больше?

— Ваш друг Тайри является вторым. Господин первый советник — третий. Вы трое благословлены Тамероном, а это божество крайне редко привечает смертных, так как его благословления слишком непредсказуемые и предаются потомкам в ослабевшей форме. Всеотец пантеона — хаос и порядок в одном лице.

— Значит...

— Ваши близнецы станут четвертой и пятой из отмеченных на моём жизненном пути. Один сверх меры подозрительный кайом-нат станет шестым.

— Я думала, их истребили.

— Плохо старались, — рассмеялся Велейт, — никуда не годиться. Дальше ваш правнук...

— А внучка?! — перебила его я и библиотекарь нахмурился.

— На её судьбу не предъявило прав ни одно божество. К тому её жизненный финал настолько печален, что рассказывать о нём я не стану.

— Это ещё как понимать?

— У меня нет желания вас потом успокаивать. Беременные женщины такие эмоциональные.

В итоге остаток дня я беззлобно фыркалась. Эмоциональные, видите ли.

Странный на первый взгляд разговор всё же имел приятные последствия. Впрочем, я почти уверена, что Велейт специально его завёл, чтобы помочь мне примириться с собой. И оказалось на удивление легко смириться с видениями, представив их продолжением себя, а вовсе не подарком сомнительного доброжелателя.

Время начинает течь быстро, когда сталкиваешься с осознанием, что в одном единственном дне слишком мало часов. Особенно забавно его течение кажется от того, что за ним не поспевает никто, кроме тебя. Только пожаловать было некому, что за один пролетевший час я проживала два в лучшем случае, а после путалась в датах и забывала пообедать. Мой обычный день заваливал меня бумагами: прошениями, доносами и отчетами из окрестных городов, в которых на руководящих должностях уже находись присланные из Ардии люди. Их наличие существенно упрощало мне жизнь, но порой обстоятельства раздражали настолько, что возникало желание помахать мечом прямо в кабинете и переехать в новый, пока в старом делают ремонт. Велейт списывал мои всплески на причуды беременных, появляясь в кабинете в одно и то же время. За ним всегда проскальзывала тихая служанка и обедом на двоих. Время от времени Совет присылал ко мне своих представителей с кризисом идей, которые поголовно (особенно подчеркну это слово) возвращалось к работе с фанатичным блеском в глазах. Позже, когда вопрос академии наконец-то сдвинулся с неприметной точки на бумаге, Тайри упорно допытывался, как можно было за пару недель выдрессировать молодых магов так, чтобы они произносили "миене" с томным придыханием. Но моим правдивым ответам он отказывался верить, регулярно советуя придумать отговорку посвежее. К счастью, ему быстро надоело.

Роды начались в ключевой момент, а именно на собрании Совета в полном составе с целью решить вопрос размещения исследовательской части академии. И вот на жарких спорах о том, что в черте города наличие такого объекта слишком опасно, а за чертой места много, но все равно лучше подальше, у меня отошли воды. Сами же роды протекали сложно, превратившись для меня в сплошной ад на несколько часов. Помню, как в перерывах между схватками и криками костерила проект академии на чем свет стоит, прежде чем потерять сознание.

После мне снился странный сон, словно мы с Линай снова бредём по полю в сторону защитного купола. Только поле другое, да и купол не грязного оттенка, а приятного лилового. Как вдруг увязла в мягкой земле по самую щиколотку и не могу сделать и шага, а подруга уходила всё дальше, как будто не слыша моих криков.

Я открыла глаза с чувством, что меня обманули. Поманили чем-то притягательным и отшвырнули назад, как надоевшую собаку. И, если судить по отвратительному самочувствию, то бросили меня в самую бездну на камни.

— Ты, между прочим, могла умереть.

Я кое-как повернула голову на звук знакомого голоса, что бы сразу же выдавить едкую фразу:

— Сказала покойница.

Дело в том, что в кресле рядом с кроватью в моих апартаментах сидела Линай. Не такая, кокой я её запомнила в последние минуты жизни, немного моложе, словно было тех лет угрызении совести и слёз по ночам. Волосы заплетены в длинную косу, босая, а вместо мантии мага, к которым я успела привыкнуть, на ней была серебристая туника. Единственное, что не особо вписывалось в общую картину — я ничего не испытывала, ни удивления, ни радости, ни грусти, только едва уловимое раздражение — эхо минувшего сна.

— Я не плод твоего воображения, — сразу же заверила она и потянулась.

— Но уже и не живая.

— А вот завидовать не надо, — серьёзно отрезала подруга. — Тебе предстоит ещё многое закончить.

— Зачем ты здесь? — как-то устало спросила я. — Не тяни.

— Как посланник Тамерона, я послана сообщить, что жить тебе осталось двадцать три года.

— Прости, но я плохо понимаю, ты чей посланник: Тамерона или смерти?

— Получается обоих, — мои слова явно озадачили мою подругу, ей, видимо, не приходила такая мысль в голову.

— Тогда я еще больше не понимаю, зачем ты мне всё это говоришь?

— Ты слишком много общаешься с ка мун рё, — тоном недовольной воспитательницы, фыркнула Линай. — Они плохо на тебя влияют.

И я захохотала, согнулась от острой боли, но всё равно продолжала хрюкать от смеха ещё некоторое время.

— В некотором смысле, это даже обидно, — глядя куда-то поверх меня, заметила покойная подруга. — Я же прислана к тебе с серьёзной миссией...

— ... С того света, — продолжила вместо неё я, стараясь сдерживать смех, — чтобы заявить, что через двадцать три года я буду там же. Это даже не жест доброй воли, это приговор.

— О приятном думать не пробовала? — раздраженно поинтересовалась Линай. — Не будет для тебя другого света, ты войдёшь в свиту Всеотца Тамерона.

— Что в общих чертах сути...

— ...не меняет, — угрюмо закончила она. — Ты испортила такой момент своим хохотом.

— У меня нет никакого желания благоговейно на тебя смотреть, внимать твоим словам и испытывать трепет перед богом, — честно призналась я. — В данный конкретный момент. Всё сказанное тобой мог сказать и кто-то другой. Так для чего ты здесь, Линай?

— Чтобы сказать тебе спасибо, — вдруг усмехнулась она. — Трижды. За два обещания, которые ты сдержала. И за то, что вмешалась в мою жизнь, когда мы были детьми. В противном случае, меня здесь не было.

— О чём ты? — откровенно говоря, мыслительный процесс давался мне с трудом.

— Ты не знаешь, но тогда Велейт не успевал на заседание совета, куда ты так стремительно ворвалась и я за тобой следом. Людям с даром Взора отчего-то сложно просчитывать друг друга, только никто в этом не признаётся. И моя смерть выиграла для него необходимое время, — Линай шумно выдохнула, словно делилась страшной тайной и наконец-то её тяжесть упала с хрупких плеч. — Потому что мне показали, что всё будет хорошо и без меня, назначив цену.

— И ты согласилась... — прошептала я, подруга кивком подтвердила мои слова.

Кое-что наконец-то стало мне понятно. С того самого момента, как я поселилась в замке, в мысли часто проскальзывали сомнения. Шепот вины, так сказать, который немилосердно напоминал мне о тех, кого уже никогда не увижу. Он же требовал копаться в собственных ошибках, искать причины или оправдания. "Ты слишком быстро рассталась с надеждой, Каярол". В момент, когда она их произнесла, они не казались мне странными, уже позже слова начали выглядеть нелогично. Линай никак не могла так наивно оценивать наши шансы. И вот, много месяцев спустя, я получаю очередное подтверждение тому, что абсолютно у всего есть цель и причина.

— Только жалеть меня не надо, — отвлек меня голос подруги.

— Ты слишком рано это сказала, я не успела перейти к мыслям о жалости, — честно призналась я, и она весело рассмеялась.

— Просто знай, я на своём месте — позади тебя в свите Тамерона.

— Подожди...

— Спи, Каярол, — перебила меня Линай и отрицательно покачала головой, показывая, что ответов с меня достаточно. — Встретимся через двадцать три года.

Проживать годы в ожидании оказалось не просто. Словно приговорённый смертник с отсроченной датой казни. Но в то же время я старалась смотреть на новообретённое знание с другой стороны. Мне и без визита вежливости стал известен день моей смерти, с той лишь разницей, что произошло бы это за год или два до рокового момента. В конце концов, любопытство порой сильнее нас. Но тогда для исполнения моей второй грандиозной задумки времени не осталось вовсе. Что приводит к мысли, а не подтолкнули меня к решению специально? И может покойная подруга ничего не сказала прямым текстом, мне хватило и намёка, чтобы составить план и стратегию его реализации. Я начала писать письма, освобождая от любых дел для них два в неделю, отправляя конверты в конвертах в разные уголки империи с чёткими, порой дотошными инструкциями по доставке, чтобы они нашли своих адресатов ровно в тот момент, когда отчаянье может переломить только чудо, а не днём или годом позже. Именно для того я их и писала. Конечно, в мои задачи не входило всё население империи, двадцати трёх лет было бы явно не достаточно, а потому я не торопясь строчила весточки для тех, кто, так или иначе, мне дорог. Для Эльвьена до и после смерти Данье, чтобы немного разбавить его одиночество, он до умиления бережно будет хранить мои письма. Для Тайри, чтобы помочь ему обретать душевное равновесие раз за разом, ведь из всей императорской семьи именно ему приходилось и придётся исполнять самые нелегкие приказы. Мои в том числе. Для своих дочерей, чьи пути такие разные, но они сами могут о них поведать. Для внуков и кучи правнуков, которые ещё не родились, но и им требуется моё слово поддержки, иначе они сгинут. Трогательные семейные заботы, как выразился Велейт.

Свою старшую дочь я назвала Сефией, в честь моей матери, которая пусть и родилась без Искры и не служила в армии, но словами добивалась того, чего другие не могли добиться мечом. Старшая из близнецов тоже так сможет, и её по-женски хрупкие плечи в итоге будут укреплены железным характером и властью, положенной ей по статусу. Младшую я очень хотела назвать перекати полем, что вечно с ветром в пути. Но холодный расчёт её жизненного пути позволял мне только мечтать. А потому ей досталось имя покойной подруги, что со стороны наверняка выглядело символично. Линай оказалась магом особого таланта, который позволял запомнить и применить любое заклинание любой школы магии, даже самое сложное, рассчитанное на круг магистров. Но в тоже время она обладала существенным недостатком — плавающим резервом, который в один день мог опуститься до минимума, сделав из неё лишенца одним простым наговором, а в другой без проблем справился с затратами для локального благословления земли. Опасный недостаток, благодаря которому я проводила с младшей дочерью больше времени, вкладывая, а порой вбивая Линай нормы морали, методы оценки и принципы самоконтроля. Это сперва породило соперничество между сестрами за внимание матери, а после переросло в холодную вражду. Я не стремилась их мирить, к сожалению, дружба между ними не входила в мои расчёты их жизненного пути, на что мне часто приходилось жаловаться Велейту, пока не приехал Сорро. Впоследствии я уже жаловалась им обоим.

Из шестерых, что уехали со мной из Ардии и были нашими с Сенсорро общими знакомыми, в живых за пролетевшие годы осталось только четверо. Первое десятилетие моего правления они были моей доверенной опорой, глазами и ушами. К моменту, когда капитан прибыл в Киорс, у каждого из них уже закончился армейский контракт, но провинцию они так и не покинули, отыскав себе место, где можно бросить корни, завести семью и начать собственное дело. Я предупредила их о приезде гостя заранее, чтобы дать им срок собраться. Бывшие солдаты даже не удивились моим письмам, прибыв в назначенный срок вместе с семьями, для которых я арендовалась постоялый двор не из дешёвых. Пусть наслаждаются видами и комфортом — это меньшее, что я обязана была для них сделать.

В тот день я специально гуляла по парку в форме гвардейцев замка, ощущая давно забытую лёгкость в движениях. Я следовала давно намеченному плану. Где-то в кустах шастала Линай, её задание на сегодня: выявить живых существ несколькими видами магического зрения, отыскать одного кролика, на которых так жалуются садовники и очаровать животное. Несложно, на мой взгляд, но с последним пунктом она оплошает, чего собственно говоря, мне и надо. Главное, чтобы всё шло своим чередом.

— Знаешь, я хотел свалиться на тебя как снег на голову, но осознал свою ошибку, когда городские стражники на воротах сообщили, что меня уже ждут. Даже сопровождающего выделили.

Капитан ходил на удивление тихо, эта маленькая деталь как-то укрылась от моих расчётов, потому я и вздрогнула от его голоса.

— Ты чем-то недоволен, Сорро? — улыбнулась я и повернулась к ним лицо, так как рядом с капитаном стоял парень и то, что я не услышала и его кое о чем говорило.

Сын Линай Дюфаре мало чем напоминал мать, только глаза он взял от неё, в остальном он вырос копией деда по отцовской линии. Только теперь, взглянув на молодого человека, я наконец-то поняла, почему покойная подруга не указала имя отца в архивных документах. Он был наёмником, одним из тех, чей прах покоится в общей могиле времён восстания. Самое неприятное оказалось то, что сказать Гиону правду означало бы поставить крест на моём плане. К счастью, пристальное внимание и затянувшуюся паузу истолковали иначе.

— Не похож, да? — невесело усмехнулся парень.

— Не похож, — подтвердила я и поняла, что не успеваю. — А теперь не двигайтесь и не дышите.

Гион удивлённо посмотрел на капитана, но тот только пожал плечами. Я же сдала шаг назад, а через мгновение из кустов, у которых мы стояли, выскочила моя дочь с кроликом на руках. Будь моя реакция немного хуже, остановить одержимую сознанием животного адептку не удалось. Рука словно сама вцепилась в ворот куртки Линай и, насколько хватило сил одной руки, потянула в противоположную сторону. В итоге девушка опрокинулась на спину, ноги взметнулись, а кролик благополучно выскользнул из рук, продолжив свой побег.

— Не зачёт, — усмехнулась я, наблюдая, как глаза дочери становятся осмысленными, как она села и, схватившись за голову, застонала. — Ошибки обсудишь с Велейтом перед ужином. А сейчас познакомься кое с кем.

Линай проследила за моим взглядом и побледнела.

— Какой позор... — прошептала она, но услышали все, от чего Сорро рассмеялся, а Гион не мог оторвать от девушки глаз.

— Эти господа, — начала я, когда она поднялась на ноги, — Сенсорро и Гион Таос. А перед вами моя дочь, Линай Кона.

Девушка исполнила несколько неуклюжий реверанс, а у парня на лице отразилось удивление.

— Да, я дала ей имя в честь твоей матери, — пришлось пояснить. — Она мне жизнь спасла, но ведь ты это и так знаешь.

— Знаю, уважаемая, — отчего-то смутился он.

— Лие, — обратилась я к дочери, настало время укрепить результат. — Покажи Гиону замок. И... познакомь с Сеяией и Велейтом, у них сейчас как раз занятие.

Линай одарила меня таким хмурым взглядом, словно я просила поделиться с сестрой последней каплей воды в пустыне. Борьба за внимание парня станет новым этапом их вражды. Увы, но так надо.

— Ты ведь специально устроила этот спектакль? — подойдя ко мне ближе и провожая молодёжь взглядом.

— Да, — лукавить в общении с ним не хотелось, я привыкла быть с ним откровенной. — Мне тебя не хватало. Жаль, что время тебя потрепало.

— А вот тебя оно обошло стороной, — заметил он. — И его тоже, но Арун не меняется несколько дольше, чем ты, Каярол.

Если бы я рискнула спросить, о чём он говорил, то Сенсорро детально описал первого советника, когда они впервые встретились, тогда ему было десять. И представленный образ мало чем отличался от того Эльвьена, которого знала. Но я благополучно смолчала, только слова его немного задели.

— Зачем ты о нём вспомнил? — пришлось навести на себя хмурый вид, ведь у меня была репутация с холодным отношением к бывшему мужу.

— Потому что его прощальные слова очень напомнили мне твои, когда ты уезжала. "Хорошо, что рядом с ней будет тот, кому она доверяет".

— А у меня для тебя сюрприз, — перевела тему я, мысленно отсчитывая секунды.

— Какой? — удивлённо-настороженно посмотрел на меня он, явно ожидая пакости в ответ.

— Капитан! — со стороны замка к нам спешили четверо, трое мужчин и женщина.

— Каким наивным я был, — тихо простонал Сорро и рассмеялся.

— Замечу, что для нас ты навсегда останешься капитаном, какое бы звание не носил. Ни тогда, ни сейчас, ни после.

Я просто намекнула ему, что его служба по контракту может, и закончилась, но в Киорсе она продолжается.

— Они приехали ради меня? — с сомнением поинтересовался он, отрешенно наблюдая, как приближаются фигуры.

— Да. А потому теперь ты просто обязан с ними выпить, вспомнить прошлое и обсудить будущее.

— А ты? — он краем глаза на меня посмотрел, думал, что я не замечу.

— И я, как организатор будущего бедлама. Только Велейт наложит на меня иллюзию, а то меня снова попытаются отравить.

— Ты серьёзно? — опешил Сенсорро.

— К сожалению, да, — мне оставалось только вздохнуть и развести руками. — Далеко не всем по вкусу мои методы, но их мнение не интересно. Потому и злятся.

— И как часто?

— С твоим приездом станет реже, — я благодарно ему улыбнулась. — За что тебе заранее спасибо.

— Рано, миене, рано... — и он принял для себя сложное решение, жалеть о котором будет только один раз, на моих похоронах.

— Верно, у нас с тобой завтра много дел. А сейчас улыбнись, не хочу, чтобы они догадались, иначе снова на службу вернуться, — четверо как раз подошли достаточно близко, чтобы слышать нас, потому пришлось заканчивать оптимистично. — Сегодня же можно и покутить.

— Собираетесь присоединиться к веселью, миене? — негромко поинтересовался один из четырёх, когда-то занимающий должность ушей.

— Только носик припудрю, — успокоила его я.

— Говорят ты приехал с племянником, капитан... — начала женщина из бывших смотрящих.

— ...а уважаемый армейский вербовщик Петерс рыдал в день вашего отбытия... — ловко подхвати второй из смотрящих.

— ... как ребёнок, — коротко припечатал последний и так не отличавшийся многословностью.

— Куда я попал... — отсмеявшись, простонал Сорро.

— Такая занимательная история? — вмешалась я.

— Дело в том, миене, — начала женщина, — что конкретно этот упомянутый вербовщик много крови нам всем попортил.

— Он её всем портил, — поправил немногословный.

— Тут прошел слух, что племянник капитана станет ему заменой. Сами понимаете, люди с такими талантами в армии редкость.

— А он взял и за день до уезда отказался, — закончил Сорро. — Собственно, Гион и не собирался поступать на службу в армию по контракту, но молчал об этом. В противном случае ему не разрешили тренироваться наряду со всеми. Просто мальчишка грезит битвами, а мою историю с Аруном считает плохим примером для подражания.

— Тьери сильно расстроилась его выбором? — поинтересовалась я, мало понимая рассказанную историю, кроме того, что они просто радуются невзгодам классового врага.

— Вовсе нет, — удивил меня капитан. — Этот прохвост в восемь лет привёл к моей сестре девочку сиротку и прямым текстом заявил, что в мастерской ей самое место. Оказалось, что у девочки талант и мастерская достанется ей в наследство.

— То есть, паренёк очень похож на тебя.

Я наконец-то начала понимать. Вербовщикам дополнительно к жалованию выплачивали премии за людей с особыми талантами, служащих по контракту. Эльвьен когда-то вскользь упоминал о несовершенстве такого подхода.

— От того и рыдал наш Петерс, что самородок из рук выскользнул.

— А вам бы лишь потешиться над старым врагом, — беззлобно упрекнула их я.

— Маленькие радости, миене, — заметил помалкивающий слушающий, — слишком маленькие, чтобы ими пренебрегать.

Время в хорошей компании летит быстро и незаметно. Шумная попойка протекала в том же арендовано мною постоялом дворе с семьями моих глаз и ушей. На какой-то миг я даже забыла, что именно меня привело обратно в Киорс и что в нём держит, что есть власть, обязанности и подопечные. В моей памяти тот вечер останется как миг ложной свободы, о котором я буду грустить и сожалеть. Не потому, что Сенсорро провёл ночь в моих покоях, а просто потому, что наступило утро. Я оправдывала свой поступок тем, что и раньше спала с тем, кого не любила, но испытывала симпатию и уважение. Другого подарка Сорро от меня и не принял, ведь от мечты не отказываются. И всё же, вспоминать об этом как-то особенно грустно. Наверно потому, что моя смерть станет для него ударом, который солдат не сможет выдержать.

Как правильно заметил капитан, время словно обходило меня стороной. Лицо и тело оставались молодыми, не неся на себе отпечаток ни прожитых лет, ни тяжёлых родов, ни переживаний со слезами. Велейт загадочно улыбался, но молчал, не давая даже намёков на ответы.

За двадцать пролетевших с моего прибытия лет Киорс не только блистал, но и ощутимо вырос, что не удивительно, ведь город стал центром условной войны между ремесленниками. А точнее говоря, между продолжателями семейного дела, со своими традициями и мастеровыми секретами, и магами, которые успешно освоили новые горизонты в виду отсутствия конкурентов. Время шло и слухи разносились. Именно благодаря им в провинцию потянулись крестьяне, те, кто помнил моё имя и зачистки лесов от разбойников. Это по-особенному грело сердце

В разработки и исследования академии мёртвой хваткой вцепились армия и состоятельные лица. К счастью направление, которое задал академии Тайри, было сугубо мирное, а противоположные открытия либо засекречивались до необходимости, либо уничтожались. Линай, которая любила путешествовать по провинции с патрулями, тоже приняла участие в развитие детища первого мага империи, отвоевав себе большую лабораторию. К тому времени они с Гионом уже были женаты и ждали рождения на свет моей внучки, наивно полагая, что родится мальчик. Сефия делала вид, что её ничего не интересует, но мне прекрасно было известно, и что творилось у неё на душе, и для чего она поддерживает дружеские отношения с мужем сестры, и что сотворит после моей смерти.

Последние три года я почти не участвовала в политической жизни провинции, взвалив бразды правления и гнёт проблем на плечи старшей дочери, с чем она прекрасно справлялась, как для человека не имеющего никакого магического таланта. Её тоже стали называть "миене" за достижения, а не по статусу, что является для неё маленькой гордостью. И всё же, успехи ещё никого не уберегли от ошибок. Не важно, какие из них я осуждаю, ведь всё идёт своим чередом.

— Может, ты уже начнёшь закругляться?

Линай коршуном кружила по моему кабинету добрые полчаса, пока я заканчивала письма дочерям. Перо неспешно выводило строки, в противном случае моя вязь становится нечитаемой, а последние напутствия от покойницы должны быть красивыми.

— Прекрати суетиться, — упрекнула её я, пока обмакивала перо в чернила. — Мой хладный труп найдут только утром, кому какая разница, умру я часом раньше или часом позже.

Мне даже не показалось странным, как буднично мы обсуждаем мою скорую смерть. Не было даже грустно, ни капельки. Потому что это просто будет новый виток существования. Как раз эта мысль меня немного раздражала. Принято считать, что смерть равноценна покою, но в моём случае покой мне будет разве что сниться.

— Ты хоть знаешь, как они тебя будут называть после похорон?

Кажется, подруга планировала поговорить со мной при жизни и скромно бесилась от того, что я так и не научилась одновременно писать и отвечать по существу.

— Писчей, — ответила я после секундной заминки, снова обмакнув перо.

— Как бумага! — возмутилась Линай, и я подняла на неё удивленный взгляд.

— Иногда Писцом будут называть, — мне оставалось пожать плечами и продолжить свой последний труд.

— Тихо, как проклятье, — хмыкнула он. — Или мысленно, чтобы не вернулась.

— Тебе то какая разница?

— Хотелось бы, чтобы о тебе вспоминали... ну не знаю, теплее что ли!

— Будут, — постаралась успокоить её я. — Каждый раз, когда будут находить мои письма.

Я наконец-то поставила последнюю точку и осмотрела бегло текст, удовлетворённо отмечая, что чернила быстро сохнут. Пока Линай причитала от отвлеченные темы, которые пролетели мимо моих ушей, довольствуясь скупыми кивками и односложными ответами, я достала из ящика стола два конверта. Их у меня хватило ума приготовить заранее. Уложила листы, скрепила конверты печатью и тут перед моим носом щёлкнули пальцы.

— Ты меня даже не слушаешь.

— И не испытываю никаких мук совести, между прочим.

— Да это и неважно уже, — улыбнулась подруга. — Нам пора...

— Знаешь, что самое забавное?

— Просвети.

— Точка — это как значение карты Смерти старшего аркана таро.

— Хочешь сказать, что конец твоей истории означает начало чьей-то ещё? — с сомнением уточнила она, не видя повода для радости.

— Прямое продолжение, — не удержалась от улыбки я. — И это самое приятное.

Мой взгляд невольно упал на конверт с красиво выведенным именем — Линай Кона.

КОНЕЦ.

Даэн. Рассказ Каярол

54