1. Полить цветочки

— Эва как! Пессиместичненько звучит.

— Ландыши только что были.

— Там росли серебристые ландыши, а нам нужен ртутный. Его еще называют "не дыши —

ландыш".

— А труп-трава?

— Самый редкий и опасный представитель семейства "тире-трав".

— Трын-трава оттуда же?

— Да. Трын-трава, дрын-трава, трень-брень-трава, дзинь— и дзен-трава... Растут, понятно, на полянах, охраняются заячьим спецназом. "Не дыши — ландыши" — в логах и оврагах, а волчий колокольчик — у ручьев на костях сожранного волком ягненка.

— Страхи какие рассказываешь!

— А я знаю одну "дзен-траву"! — похвасталась Хэллена, — Было дело в институте..., — и пропела, — Там лежит коробок,

он не низок, не высок,

он не близок, не далек,

коробочек-коробок.

Он не громок, он не тих,

он не умник, он не псих —

поперек середки бок,

коробочек-коробок...

— Вульгарное описание последствий отравления каннабиатами, — прокомментировала Ирраниэль.

— С интересной стороны ты открываешься, подруга.

— Это было давно и неправда, — пошла в отказ Хэллена, но внезапно оступилась и рухнула в скрытый орешником овраг.

Крик, треск, мат... и тишина. Атъяна с Ирраниэль осторожно приблизились к пролому и, в полной готовности зажмуриться, посмотрели вниз.

— Сбылась чья-то мечта из полуорки стать полубульдозером, — с облегчением съязвила Атъяна, разглядев в конце широкой полосы измятой травы и поломанных кустов целехонькую Хэллену, сидящую почему-то в позе лотоса. — Медитируем? Дзенимся помаленьку?

— Я фе фыфу! — ответила Хэллена почти не разжимая губ.

— Что?

— Я физу фа фефыфы-фанфыфе.

— Язык прикусила?.. Откусила?!

— М-м!

— Что, больно? — заволновалась Ирраниэль, — Открой рот, а то кровью захлебнешься. Я сейчас спущусь!

— Дуры! — заорала Хэллена, — Я сижу на "не дыши — лан..."

Хэллена вдруг замолчала и боком повалилась на землю, не выходя из лотоса.

— Стой! Куда? — Атъяна схватила Ирраниэль за шиворот.

— Туда! Пусти! Ей помощь нужна!

— Стоять, зорька! Хэлка ртутный ландыш раздавила, корова. Хочешь рядом прилечь?

— Но надо что-то делать! У нее уже ежики оранжевым моргают!

— Не жужжи. Держи, — Атъяна сунула в руки Ирраниэль бутыль с остатками "сухомятки", вытащила из сумки моток серой бечевки и принялась обвязывать эльфогоблинку за пояс, — Сейчас ты вдохнешь, и я тебя спущу к Хэлке, обработаешь ландыш. Только осторожно.

— Какая прочная, — Ирраниэль попробовала бечевку на разрыв, — Из чего она?

— Паучий шелк.

— А откуда?..

— Все вопросы потом! Готова? И-и вдо-ох!

Ирраниэль, скользя по стеблям, буквально съехала на дно оврага и щедро полила вокруг Хэллены "сухомяткой". В тот же миг Атъяна потянула за веревку, едва успев выдернуть подругу из облака ядовитого пара, который достаточно быстро снесло в сторону ветерком. И началась реанимационная суета. С охами и ахами, выворачиванием сумок на землю в поисках антидота, с попытками разжать Хэллене клыки с помощью эпической диадемы (первого, что повернулось под руку).

— О-ох! — наконец простонала Хэллена, — Как больно!

— Что болит? Где? — вскинулась Ирраниэль.

— Ноги болят, — Хэллена, помогая руками, распутала нижние конечности, — О-ох!

— Сейчас я тебе массажик. На вот, выпей еще, — Ирраниэль протянула синенький фиал.

— Что это?

— Восстановитель маны. Пей. Лишним не будет, мало-ли. Вобще-то, отравление ртутью спазм дыхательных путей и паралич опорно-двигательного аппарата не вызывает...

— Фе! Корица. Ненавижу корицу!

— А вот скажи мне, подруга, зачем ты в лотос села?

— Не виноватая я. Оно само скрутилось.

— Ладно. Давайте выбираться наверх.

— Погоди. А ландыш взять?

— Этот? Или этот?— Атъяна указала на светло-зеленые цилиндрики, окружившие Хэллену почти кладбищенской оградкой.

— Нет, тот, что у меня под боком был. Маленький.

— Ну, ты, подруга, добытчица! — восхитилась Атъяна, бережно пряча росток в пакет и поливая его фиксатором, — Оклемалась немного? Так, сначала я, потом ты, потом Ирраниэль.

— Ух, какая веревочка интересная! — обратила внимание Хэллена на бечевку из паучьего шелка, — Тоже из забытого в лабазе? Однако, прибыльная штука — склероз.

— Вижу — оклемалась. Полезли.

Дальше по лесу шли сторожко. Старались не шуметь, обходили стороной животных, благо, у Ирраниэль включилось что-то вроде чувства опасности. Заблудиться не боялись, смысл бояться того, что давным-давно произошло. Устали, испачкались в смоле и паутине, фляжки давно опустели, и теперь жажда перебивала чувство голода.

Неожиданно появившийся ручей был воспринят как благословение. Наконец-то умылись, напились.

— Ой, нам же Прохор рыбу копченую дал, — вспомнила Ирраниэль.

Тут же организовали полдник на траве. Вытащенная из сидора и освобожденная от промаслившийся бумаги рыбина пахла одуряюще.

— Хэллена, ты чего рычишь? Потерпи немного.

— Это не я.

— А кто? Серый волк?...

Разумеется, это был волк. Местбосс шестидесятого уровня, матерая страховидная зверюга с клыкастой пастью. Он стоял буквально в двух метрах от разлегшихся на траве подруг и, подергивая носом, пристально смотрел на рыбу. Когда ожидание скорой и неминуемой смерти стало просто невыносимым, волк плавно двинулся к достархану, спокойно перешагнув по пути Хэллену, деликатно, как паркующийся у супермаркета танк, подхватил своими кошмарными клыками рыбу и так же плавно сдал назад. Как и когда волк покинул перепуганную компанию, никто не заметил.

— И что это было? — через некоторое время спросила Атъяна.

— Э-э... местный рэкет?

— А почему он только рыбу взял? Нами что, побрезговал?

— Можешь догнать. Повозмущаться.

— Нет, ну наг.., — Атъяна осеклась, — ...ну и на здоровье. Ну, что, обед окончен? Продолжаем поиски?

— Прохор там еще мясо... — пискнула было Ирраниэль, но Атъяна сделала страшные глаза: мол, ты ЕГО хочешь еще и мясом угостить? — Может быть, груши? У меня как раз три штуки осталось.

— Рыбкой пахнет, — тоскливо протянула Хэллена, разглядывая фрукт, — Копчененькой.

— Ты бы сначала руки помыла.

— Не хочу. Пусть хоть память останется.

— И все-таки, почему волк не напал? — продолжила допытываться Хэллена.

— Решил не наживать себе проблем, — ответила Ирраниэль, что-то читающая в меню персонажа.

— Несварение?

— Нет. Да ты сама посмотри. У нас доброжелательность с воргами и статус ассоциированных членов стаи. Наверное, за спасение щенят.

— Ассоциированных? Так и написано?

— Не придирайся к словам.

В тоске и унынии, под аккомпанемент бурчащих желудков продолжили поиски. Но даже обнаруженные минут через десять волчьи колокольчики настроения не подняли.

— На физалис похоже. Только фиолетовый, — сказала Хэллена, убирая шестой пакет в сумку, — У нас его "китайской клюквой" называли. В конце ноября после первых заморозков она такая сладкая. Я когда в Среднекамск приехала, на базаре у бабульки увидела, обрадовалась. Купила пучок, хоть и дорого, начала открывать, а они все пустые. Бабулька на меня, как на дуру смотрела. Я ее спрашиваю, а где ягоды? А она, какие ягоды? Это же "фонарики". Еще букетик возьмете? "Букетик"! Она их как цветы продавала!

— У меня каждую осень на столе "фонарики" стояли, — мечтательно произнесла Ирраниэль.

— А я их жрала каждую осень, — мрачно возразила Хэллена.

На делянку тире-трав наткнулись совершенно случайно. Погрузившись в воспоминания о разных вкусных плодах и ягодах (например, докторская колбаса и сыр с плесенью) и способах их приготовления (например, достать из холодильника) подруги не заметили, как из-под сводов леса вышли на залитую солнцем поляну. И только гулкий топот многочисленных лап заставил их прервать кулинарный диспут и оглядеться. Среди разноцветных духмяных трав, залихватски заломив длинные уши, прыгали веселые зайцы с крохотными косами и серпами в передних лапах. Но топотали не они, а десяток стероидных кролей с заточенными под иглы резцами и резкими черными полосами на белых мохнатых мордах, мощными прыжками приближающиеся к подругам.

Суровые слова "спецназ", "охрана", "трын", "дрын" и "труп" мигом смели такие милые сердцу "сыр", "колбаса " и "покушать".

— Бежим! — крикнули подруги хором, развернулись на полтора оборота и понеслись, не разбирая дороги.

Давно смолк за спиной топот спецназа, а девушки, запаленно дыша, продолжали бежать, потом идти, а потом плестись прочь, подальше. Остановились только, когда внезапно выбрались на торговый тракт.

— Что делать будем? Как траву добывать?

— Думать надо. На сытую голову.

— Значит, пока возвращаемся в крепость? А это в какую сторону?

Подруги завертели головами, в надежде, что сердце или голодный животик подскажет верное направление.

— Спросить бы у кого-нибудь. О, игроки идут, они должны знать! — обрадовалась Хэллена, заметив трех воинов с мечами и луками.

Игроки, увидев подруг, тоже обрадовались, но очень как-то нехорошо обрадовались.

— Гля, кажись, это те самые!

— Ну, свезло, блин. Э, чиксы, стоять-бояться! — маскировка с ников игроков спала, и они кровожадно полыхнули красным.

Прыжок, разворот, бег.

— Стоять, кому сказал! — прогремело сзади.

Хлопнула тетива, над головами "чикс" просвистела стрела.

— С дороги! В лес!

— Догонят. Все. Равно.

— К поляне! Ирр, веди!

Отключившийся на тракте внутренний эльфийский компас опять заработал, и Ирраниэль уверенно рванула к поляне тире-трав. ПКашники ломанулись следом, улюлюкая, постреливая из луков и наперебой предлагая... всякое. Судя по их жизнерадостным воплям, им ничего не стоило догнать девушек, но, видимо, сначала решили развлечься погоней. И тут очередная стрела пробила сердце Хэллены. Аватарка рассыпалась искрами.

— Гля! Кританул!

— Идиот! По ногам стреляй!

— А чо?

— Ничо! У них трупы пустые. Живыми берем! По ногам!

Следующей жертвой стала Атъяна. Она запнулась о сосновый корень, и летящая низом стрела вошла в голову. Искры.

— Казел! Вторую грохнул!

— А чо?

— Через плечо! Харэ играть! Хватаем!

ПКашники резко ускорились, но у Ирраниэль от ужаса, горя и ненависти открылось какое-то неимоверное количество дыханий. Ей даже пришлось сдерживаться, чтобы уроды не отстали. Зато, вылетев на тайную поляну, она понеслась во всю силу. Молнией проскочив плантацию, Ирраниэль схоронилась на дереве, а вот ПКашники вляпались. Слезы помешали Ирраниэль разглядеть подробности, но уж воплями, беспомощной руганью и стонами она насладилась по полной. "Так их, зайчики! — шептала эльфогоблинка, — Так их!"

Когда стихли звуки битвы, Ирраниэль спустилась с дерева и осторожно приблизилась. Уроды были мертвы. Три полупрозрачных кокона с изуродованными трупами были в центре поляны и еще один почти на краю. "Сбежать решил, гад? А вот фиг тебе!"

Увы, зайцы тоже погибли. Все. И охранники и развеселые косари. Ирраниэль пробралась к коконам ПКашников, старательно обходя зайцев, чтобы случайно не залутить. Ей показалось, что это будет неправильно, она чувствовала себя виноватой в их смерти и не хотела стать еще и мародером. Зато коконы обшарила со всем тщанием. Дропа было немеряно. Оружие, части доспехов, одежда, эликсиры, кольца, деньги. Разумеется, унести все Ирраниэль бы не смогла, но вот оттащить подальше и закопать... Кроме, конечно, денег, бижутерии и самых дорогих вещей. До перегруза. Уже покинув поляну, Ирраниэль с досадой хлопнула себя по лбу, вернулась и отыскала труп-траву.

Глава 16. Новые проблемы с общепитом. Начало

Строго говоря, цепочка событий в Болотной Крепости, подобно подожженному бикфордовому шнуру, приведшая к значительным разрушениям скриптов и исковерканным игровым процессам, началась вечером в субботу, а не воскресным утром. Но легенды пишут "очевидцы во втором поколении", и если они всех устраивают, то лучше придерживаться не реальной хронологии, а "того, как оно было на самом деле".

Итак, туманным (а там других и не бывает) воскресным утром на мосту перед Болотной Крепостью показался мешок на тонких ножках. Мешок был связан из рубах и плащей, а ножки... ножки были просто тонкими. Тонкими и маленькими. Словно принадлежали ребенку с грузоподъемностью огра.

Когда мешок, покачиваясь, приблизился к воротам, один из стражников в шутку (разумеется, в шутку) крикнул:

— Эй, мародер, за вход кто платить будет, Пушкин?

И получил хриплым женским голосом недетский ответ, смысл которого сводился к тому, что Пушкин-то как раз и не будет. И пока стражник под гогот товарищей пытался разобраться со сложными родственными и межвидовыми отношениями рифмофамильца великого поэта, мешок проковылял в крепость.

Следующее событие произошло около круга возрождения, и кроме мешка в нем участвовали три рыдающие фурии.

Первой там появилась... Тут уместно рассказать об очередной пасхалке от разработчиков Роялей. Единичные респауны они обставили со всей помпой: игроки появляются в клубах дыма с раскинутыми в стороны руками; спускаются в столбах золотого божественного или синего инопланетянского света; выбираются из камня, словно зомби из могилы. Или, как сейчас, под треск электрических разрядов в позе того мужика из жидкого металла (если только мужика покрасить синей краской и превратить в полуорку). Хэллена неуверенно встала, ощупала ребра в поисках пробившей их стрелы... Кстати, если помните, до десятого уровня игроки возрождаются в одежде — разрабы мудро отказались от "нубов в подгузниках", устарела шуточка. Вот хай в подгузниках — это смешно всегда.

Следом за Хелленой возникла Атъяна. Рухнула сверху, как Уэсли Снайпс в "Блейде". И так же, утвердившись на ногах, хрустнула шеей... Проблемы шейного остеохондроза у североамериканских вампиров еще ждут своего медицинского решения...

Девушки радостно обнялись, всплакнули, поделились воспоминаниями о первой смерти и присели на ближайшую скамейку, с тревогой глядя на круг возрождения. Ожидание затянулось.

Плита респауна находилась неподалеку от центральной площади крепости между донжоном и главной казармой в тихом и полном какого-то кладбищенского уюта уголке. Приходить туда не любили, а вот уходить оттуда довелось почти всем обитателям крепости. Пока Атъяна с Хэлленой сидели на скамейке, возродилось едва ли десять игроков. Ирраниэль среди них не было. Девушки уже не на шутку разволновались, как в закутке показался мешок на ножках.

— Девчонки! Живы! — пролепетал мешок и рухнул на брусчатку.

— Ну, ты чего, Ирр? Это же игра. Виртуальность. Конечно, мы живы, — суетились подруги вокруг вытащенной из-под трофеев эльфогоблинки, — Ты как? Откуда это все? Как только не надорвалась?

— Игра, — всхлипывала Ирраниэль обнимая то одну, то другую подругу, — Какая к черту виртуальность! Мы-то реальные. И те уроды тоже были реальные. И не надо мне говорить, что привыкну — не хочу я к такому привыкать!

— И не надо. И не будем.

— За одного убитого двух неубитых дают, — неудачно пошутила Хэллена и тут же огребла кучу осуждающих взглядов (два).