— Бред, — констатировал Мэкалль.
— Он действительно не разумен? — уточнил Семенов, потому что арахноид ничуть его не убедил.
— Действительно, — подтвердил специалист по иноразумным. — До тебя он ни с кем не разговаривал.
— Но это не значит...
— Это значит, — повысил голос Мэкалль, — он не сумел приспособиться ни к языку Дортмоса, ни к языку Илорэль, ни к любому другому. А вот твой язык, видимо, ему чем-то близок, и он использовал тебя, пытаясь надавить на жалость. Ты ведь прибежал к капитану?
Андрей тряхнул головой.
— Я вам не верю.
— Как хочешь, — пожал плечами арахноид, — у тебя неделя до того, как мы прилетим к альфе Стрижа и приземлимся на четвертой планете. Маскировщик безобидный и неинтересный зверь. Мы взяли его по ошибке, он замаскировался под того, кто нам требовался. Мы высадим его.
— Даже если он там погибнет?
— Он там не погибнет, — в голосе Мэкалля Андрей уловил раздражение, — он прекрасный приспособленец. И вообще, не пойму, почему ты так за него переживаешь? Скажи спасибо, что мы не выбросим его в открытый космос. Земляне, насколько я успел выяснить, тоже убивают не только ради пропитания, но и ради красивого меха, длинных бивней, острых челюстей или просто из прихоти. Разве не так?
— Так, — не стал врать Семенов, — но я не хочу никого убивать.
— Тебе его жалко? — арахноид склонил голову. — Знаешь, я начинаю сомневаться в тебе.
— Ну и сомневайтесь на здоровье, — разозлился Семенов, — а я, уж простите, сомневаюсь в вас.
— Если ты считаешь, будто разбираешься в психологии иноразумных лучше меня, вперед. — Мэкалль нахмурился. — Но его участь решена. Мы высадим зверя на ближайшей планете. Иждивенцы нам не нужны.
* * *
Мэкалль вышел, и Андрей остался в кают-компании один. Ему нужно было вернуться к клеткам, но он не знал, как сказать Тлину о планах экипажа. Он обещал заступиться за него перед капитаном, но ничего хорошего не получилось. Ни О'рдрин, ни арахноид не считали маскировщика разумным существом.
Семенов подошел к иллюминатору. У него появилась возможность в тишине и одиночестве посмотреть на звезды. Но вокруг, как назло, была сплошная чернота, только слева располагалось несколько ярких точек. Андрей ожидал красочной картины, какие выкладывала на свой сайт НАСА, но разочаровался.
— Во Вселенной много странных существ.
Андрей обернулся. Он думал, девушка ушла вместе со всеми, и обрадовался ее обществу.
— Думаю, тебе стоит довериться Мэкаллю, — продолжила орлянка. — Он разбирается в иноразумных. Твой Тлин действительно просто животное.
— Но зачем высаживать его неизвестно где? Вдруг там окажется ядовитая атмосфера, или хищники, которые его сразу съедят?
Семенов почувствовал, что раздражение, которое у него вызвал паук, переходит на девушку, но ничего не мог с собой поделать. Он злился. И прекрасно понял намек арахноида про иждивенцев.
— Ты предлагаешь везти его на базу? — девушка подняла брови. — И что мы будем делать с никому не нужным зверем? Кто его будет кормить?
— Почему никому не нужным? — Андрей скрестил руки на груди. — Пусть его кормит тот, кто кормит остальных.
Илорэль как-то странно посмотрела на Семенова, а потом обхватила локти руками.
— Так тебе ничего не сказали?! — удивилась она. — Кто мы такие, чем занимаемся, зачем летаем от одной планеты к другой и собираем хищников?
— Почему же не сказали? Сказали, — уверенно ответил Андрей. — Для зоопарка.
— И кто тебе так сказал?
— Я не говорил, — отозвался с потолка Грог.
Семенов вздрогнул. Порой вездесущность корабля его напрягала. Он хотел поговорить с Илорэль без свидетелей, но внутри 'не существа', наделенным искусственным интеллектом девятого поколения, уединение невозможно.
— Мне сказала Алина, — ответил он на вопрос девушки.
Илорэль села на малиновый диванчик.
— Не знаю, кто такая Алина, — медленно произнесла она, — и для чего нужен 'зоопарк', но, думаю, ты все неправильно понял. Мы ищем животных для боев.
— Для чего? — удивился Семенов и опустился в соседнее с дочерью капитана кресло.
— Для драки, — пояснила девушка, — схваток. На Реджине находятся огромные арены. Каждый год там устраивают бои с участием самых злобных тварей Вселенной. Это самое прибыльное глобальное мероприятие, какое когда-либо проводилось во всемирной истории. На Реджину слетаются все, кто только может, там ставят ставки, заключают сделки, на боях делают большие деньги, а кровавое шоу транслирует чуть ли не на тридцати тысячах планетах. Еще бы, один монстр против другого!
— А вы поставляете зверей для этого шоу? — медленно произнес Андрей.
Илорэль кивнула.
— Понимаю, не слишком приятное дело, — девушка опустила глаза, — просто... не у всех есть возможность выбирать свою судьбу. Мы едва сводим концы с концами, в отличие от настоящих охотников. У них и денег больше, и корабль мощнее, и народа предостаточно, — Илорэль заговорила быстро, словно стала оправдываться. — Они высадятся на планету, поохотятся, и полетят дальше. А мы пока изучим обстановку, пока найдем помощников, пока проведем работу... да еще и получается далеко не всегда с первого раза. Эроатака действует не на всех разумных. С людьми нам повезло — у вас во главе угла стоят инстинкты. Вот если бы у нас были деньги, все стало бы проще.
Илорэль, видимо, ждала от Андрея сочувствия, но он молчал. Внутри кипело негодование. Получается, О'рдрин и компания прилетели на землю охотиться. Наняли Алину, чтобы она своими чарами околдовала падких на женские прелести глупых землян, дабы те помогли поймать хищников для шоу.
'Тобой воспользовались, — участливо подсказал Аналитик. — А теперь еще заставляют мыть клетки'.
— Ничего не скажешь, хорошо устроились, — наконец смог выдавить из себя Семенов. — Добываете зверей за счет местных жителей, подвергаете других смертельной опасности, а сами сидите в сторонке и наблюдаете. Кто из вас нашел Алину? Сколько ей пообещали за сотрудничество? Или просто промыли мозги?
— Я... ничего не знаю, — Илорэль прижала руки к груди. — Вербовкой всегда занимаются Мэкалль и отец.
— Вербовка, — криво усмехнулся Семенов. — Какое красивое слово. Только вот знаешь, никакая это не вербовка, потому что ни твой отец, ни этот проклятый арахноид не оставляют выбора!
— Неправда! — Илорэль встала, на щеках ее появился румянец. — Мой отец никого не обманывает!
— Может, и не обманывает, но и правду не говорит.
— А зачем тебе правда? — девушка скрестила руки на груди. — Жил бы себе спокойно, так нет, понадобилось тебе забраться в наш корабль!
— Мальчики и девочки, — раздался с потолка голос Грога. — Незачем ссориться. Ничего путного не получится, это раз, а два, вы многого не знаете. Поэтому цыц. И брысь по своим углам.
Илорэль молча отвернулась и вышла, а Андрей поднялся с дивана и снова уставился в иллюминатор.
— Зачем обидел дочку капитана? — спросил корабль. — Жить надоело?
— Не думаю, что за мои слова О'рдрин выбросит меня в открытый космос, — огрызнулся Семенов. — Я ведь отрабатываю свой проезд.
— И все равно не стоило ссориться с единственным врачом на корабле. Если тебя укусит какой-нибудь гад из шестого отсека, помочь сможет только она.
Андрей вздохнул. Он уже и сам жалел о своих словах. Илорэль рассказала ему правду, а он начал обвинять ее во всех грехах. Она ни в чем не виновата. Это он уступил любопытству и, последовав за Алиной, оказался здесь.
— Я перед ней извинюсь, — пообещал Семенов. — А пока мне нужно закончить уборку. В синем секторе осталось еще три клетки.
Глава 10
Худой мир лучше доброй ссоры
Ночью Андрей проснулся от ощущения постороннего присутствия. Он открыл глаза, и его зрачки расширились. Рядом с кроватью стоял 'серый'. Как и в рассказе друга-уфолога, инопланетянин молча смотрел на землянина огромными миндальными глазами без радужки. Потом медленно протянул тонкую руку к лицу человека.
Сердце Семенова дрогнуло, по телу пробежала холодная волна плохого предчувствия. Он не мог пошевелиться, не мог произнести ни слова и дышал с большим трудом.
'Серый' между тем провел длинными костлявыми пальцами в сантиметре от носа Андрея, спустился к губам...
к шее...
к груди...
к животу...
'Какого черта'?! — испуганно возмутился Аналитик
Сердце Семенова колотилось, словно он пробежал марафонскую дистанцию, на лбу выступили капельки пота. Через секунду пришелец доберется до низа живота и...
Внезапно 'серый' отвернулся и вразвалочку направился к двери.
Андрей все так же лежал на спине. Оцепенение прошло, только когда второй пилот вышел. Семенов вскочил, бросился к двери, но в коридоре уже никого не было.
— Чего тебе надо?! — крикнул он вдогонку 'серому'.
Но ответа не получил.
Андрей вернулся в каюту и изо всей силы хлопнул дверью. Пульс пришел в норму, но он все еще никак не мог успокоиться. Скорее всего, второй пилот не хотел ничего плохого, но зачем он приходил?
Сонливость прошла. Возвращаться в постель не хотелось. Пришелец вряд ли вернется, но по спине Семенова бежали предательские мурашки. Он представлял, как заснет, а утром проснется без какой-нибудь важной части тела.
— Грог, ты не спишь? — спросил Андрей корабль.
— Я никогда не сплю, — откликнулся Грог.
— Ты видел второго пилота? Зачем он так? Чего ему надо?
— Не знаю. Я не силен в психологии. Спроси у него сам. Может, просто переживает за свою планету. Вчера мы пролетали мимо инфомаяка, получили сигнал бедствия — мощное землетрясение, объявили эвакуацию.
— Странный он какой-то, — несмотря на проблемы на планете 'серого' Андрей не мог оправдать его поведение этой ночью.
— А кто не странный? — парировал корабль. — Ты, вот, тоже странный. За зверя заступился, а девушку обидел.
Андрей вздохнул.
— Я не хотел и очень сожалею. Я извинюсь.
— Она тебе нравится?
Семенов не ответил. Часы показывали пятнадцать минут пятого, а значит, ему все равно скоро вставать. Он нашел в темноте штаны и стал их натягивать.
— Ты куда? — поинтересовался Грог.
— К Тлину, — ответил Андрей.
У него все еще оставалось дело — доказать заносчивому пауку разумность запертого в клетке животного. Если тот, конечно, и правда разумный.
Семенов вышел из каюты, но в коридоре, не загорелась ни одна лампочка.
— Грог, включи, пожалуйста, свет.
— Перебьешься. Мы экономим, — рачительно ответил корабль.
— В шестом отсеке света тоже не будет?
— Нет. Рано еще. Все спят.
Андрей вздохнул и махнул рукой. Он уже неплохо ориентировался и мог без труда дойти от своей каюты до 'работы'. Пока шел, невольно оглядывался, не мелькнет где-нибудь низкая головастая тень инопланетянина, но ничего не увидел.
В 'зверинце' было темно и тихо, хотя обычно этот отсек тишиной не отличался. Животные со всех концов Вселенной издавали сотни разных звуков: рычали, пищали, свистели, стучали клыками, бивнями, хвостами, всеми возможными выростами об пол и решетку, топали ногами, хлопали крыльями, скрежетали зубами, плескали водой в аквариумах. Сейчас в воздухе носились только визгливые крики болотного тумаша из синего сектора. Андрей убирал в его клетке вечером, но сейчас, когда подошел ближе, понял, что уборку придется повторить — тумаш начал линять: сбросил несколько игл, толщиной с руку, наложил в углу здоровенную кучу и разбросал повсюду обглоданные кости.
Семенов вздохнул и направился в сторону центральной части сектора.
— Тлин, — негромко позвал он. — Тлин, это я.
Красный не пошевелился, лишь выпустил из зубастого рта тонкую струйку слюны.
— Тлин! — уже громче позвал Андрей. — Проснись!
Зверь спал крепко. Семенов снова позвал его, и снова безрезультатно. Тогда он просунул за решетку руку и толкнул животное в красный бок.
Тлин молниеносно обернулся и зубами схватил человека за руку.
— А-а-а! — вскрикнул Андрей. — Отпусти! Отпусти!
Зверь пару секунд, не мигая, смотрел на кричащего от боли человека, потом осторожно открыл пасть.
— С ума сошел?! — Семенов вытащил руку и зажал рану, пытаясь остановить кровотечение.
Тлин наклонил голову на бок, потом прищурился:
— Я тебя не узнал без костюма.
Семенов не стал слушать. Проклиная собственную безалаберность, он бросился по темным коридорам к единственному на корабле врачу.
* * *
— Я ее разбудил, — участливо оповестил Андрея Грог.
Семенов не ответил, лишь промычал от боли. Тлин едва не откусил ему руку, и теперь на плече чуть ниже локтя рубашка быстро пропитывалась бордовым.
Илорэль успела накинуть на плечи длинный шелковый халат и подготовить кушетку. Когда человек вошел в комнату, она уже держала в руках пузырек с коричневой мазью.
— Ложись, — строго приказала она.
Андрей пытался посмотреть девушке в глаза, но та старательно отводила взгляд.
— Прости, — искренне произнес Андрей, — я не хотел тебе грубить. И обвинять тоже ни в чем не хотел. Я просто...
— Расстроен, — Илорэль снова кивнула на кушетку, предлагая землянину лечь. — Скучаешь по дому?
Андрей лег.
— В первое время будет тяжело, — предупредила орлянка. — Терпи.
Семенов не понял, к чему относились слова: к его тоске по родной планете, или к тому, что сейчас произойдет с его рукой, но на всякий случай крепче стиснул зубы.
Было совсем не больно.
Девушка разрезала рукав рубашки, быстро остановила кровотечение, обработала рану коричневой мазью, пахнущей болгарским перцем, и завязала широким красным бинтом.
— Надо же, совсем как на Земле, — попытался завязать разговор Семенов. — Только у нас бинты белые, а у вас красные.
— Они пропитаны эмиомами, — пояснила девушка, — особыми веществами, которые ускоряют заживление.
— На человека они действуют так же?
— Не волнуйся, — Илорэль улыбнулась и впервые посмотрела в глаза Андрея. — Я свое дело знаю.
Семенов улыбнулся в ответ. Его тянуло к девушке. У него возникло желание прикоснуться к ней, дотронуться до ее кожи. Почувствовать теплоту и гладкость щеки, утонуть в зелени глаз... он тут же одернул себя и поспешно поднялся.
— Я еще не закончила.
Дочь капитана мягко толкнула пациента обратно на кушетку и отошла к шкафу. Достала с одной из полок небольшой черный продолговатый прибор с раструбом, похожий на электрическую бритву на длинной ручке, и вернулась к кушетке.
— Не хочется тебя расстраивать, — произнесла Илорэль, — но сегодня ты получил доказательство неразумности маскировщика. Подумай, стало бы разумное существо кусаться в такой ситуации? Тлин живет здесь уже пять месяцев, никто ничего плохого ему не делал. Будь он разумным, он привык бы к безопасности. Здесь ему нечего бояться.
— У Тлина хорошо развит инстинкт самосохранения, — пояснил Семенов, наблюдая за девушкой.
— Вот именно, — согласилась Илорэль, нажала кнопку на приборе, тот мягко засветился голубым светом. — Разве верховенство инстинкта не есть доказательство неразумности?
