Крестоносец: Железная Земля

— Ценю, ваше преподобие, — ответил я, думая о своем.

После церемонного обмена приветствиями, нам указали наши места. Элика села справа от меня, байор Домаш — слева.

— Ну что, удивила я тебя? — прошептала Элика мне на ухо.

— Черт, да я будто сплю, — ответил я совершенно искренне. — Прямо именины сердца.

— Я очень рада тебя видеть, — ее пальцы легли на мою руку. — Я скучала без тебя.

— Элика, ты же знаешь...

— Ты получил мою записку?

— Да, перед самым арестом.

— Хорошо, я рада...

— Добрые господа, позвольте мне сказать, — де Фанзак взял кубок с вином и окинул нас взглядом. — Ныне, за этим щедрым столом, я вижу тех, кому предстоит сослужить нашей общей державе — да хранит ее Матерь-Воительница! — великую службу. От нашего успеха зависит, что ждет Ростиан в ближайшие месяцы, и это не пустые слова. Но прежде чем мы будем говорить о деле, давайте выпьем за здоровье его величества, императора Алерия, и пусть высшие силы продлят дни его правления!

— Хэйл, император! — провозгласил лорд-прецептор.

— Хэйл, Ростиан! — поддержал пан Домаш. — За императора хоть на бой, хоть на погибель!

Я выпил свой кубок и ощутил, как Элика прижалась бедром к моей ноге. Черт, неужели роздольский рыцарь был прав, и эльфка действительно неравнодушна ко мне? Может быть, надеется на то, что я почти три месяца был один и не устою перед ее женскими чарами?

Нет, Элика, прости, но я...

— Задумались, шевалье? — перебил мои мысли де Фанзак.

— Нет, просто пытаюсь поверить в происходящее, — ответил я, сжимая в ладони пустой кубок. За моей спиной уже появился паж с кувшином, и я позволил налить себе вина. Почему-то появилась мысль сегодня напиться. Основательно так надраться, в хлам. Хотя с местного вина...

— Поверить во что? — спросил де Фанзак.

— Еще несколько дней назад я был одним из узников на руднике в Хольдхейме, — ответил я. — Мне казалось, что моя жизнь закончилась. А сейчас я сижу в таком чудесном обществе и... Мне даже выразить мои чувства трудно.

— Наш милый шевалье немного философ, — заявила Элика, — и всегда, говоря о своих переживаниях, краснеет как девица. Уж я-то знаю.

— Предлагаю тост за моего любезного друга, шевалье Эвальда! — рявкнул пан Домаш, поднимая кубок.

Мне ничего оставалось, как только выпить полный кубок, и парой минут спустя я почувствовал, что пьянею. Видимо, я еще не вполне выздоровел для таких обильных возлияний. Элика заметила это.

— Надо есть! — шепнула она. — Смотри, какая замечательная гусятина. Она просто исходит соком, ммммм!

— Прежде чем мы в полной мере насладимся яствами и напитками с этого стола, — начал де Фанзак, — я бы хотел поговорить о важном. Вы ведь не против, милорды?

Я понял де Фанзака. Представитель императора понял, что через полчаса любые серьезные разговоры будут пустой тратой времени. По себе понял — второй кубок очень чувствительно шибанул мне в голову.

— Вы собирались нам рассказать о воле императора, — сказал я.

— Да, шевалье. Его величество желает, чтобы дальние западные провинции Калах-Денар и Кланх-о-Дор оставались спокойными и процветающими при любом развитии событий. И главную роль император отвел дипломатам, вроде меня, и рыцарям братства — вам.

— Орден всегда обеспечивал в этих землях порядок, — заметил прецептор. — И в будущем продолжит это делать, уж не сомневайтесь.

— Никаких сомнений, барон, — ответил де Фанзак. — Уж кому, а его величеству нет нужды рассказывать о том героическом бремени, которое несет братство по всему Ростиану. Фламеньеры — гордость империи, ее крепкий хребет и главная драгоценность в имперской короне. Так говорит император Алерий.

— За фламеньеров! — провозгласил л"Аверк, фанатично сверкая глазами. — Au forter a Matra Bei!

Мы выпили кубки, как и за императора, стоя, сидеть остались лишь Элика и супруга лорда-знаменосца. Де Фанзак сделал слугам подать вторую смену блюд. Я так понял, в Эшевене с недавних пор всем распоряжался именно он, а не прецептор.

— Обстановка в Калах-Денаре сегодня достаточно спокойная, — продолжил де Фанзак, — там базируется большая часть нашего флота, в городах многочисленные гарнизоны и великий герцог Антомарки абсолютно предан империи. Здесь же не все так благополучно. У провинции две головы — местная династия в Левхаде и наш наместник в Тинкмаре. И есть еще те, кому не дает покоя слава королевы Вендры.

— Неужели кто-то до сей поры всерьез мечтает о Тысячелетнем Виссингетском королевстве? — спросила Элика. — Это даже не их исконные земли.

— Это земли империи, — жестко произнес де Фанзак, — и империя обеспечит здесь порядок. В противном случае полетят головы. Даже если на них надеты короны. Много голов.

— Император настроен так решительно? — промурлыкала Элика.

— Более чем решительно, миледи. Его взгляд устремлен на восток, и очень скоро мы узнаем волю императора.

— Стало быть, поход будет, — вздохнул л`Аверк. — Благодарение Матери, что я дожил до этих славных времен.

Я открыл было рот, чтобы сказать, что я думаю по поводу выбора времени для похода, но меня опередила Элика.

— Безусловно, пророчества Золотых Стихов должны сбыться, — сказала она с нескрываемой иронией, — но не кажется ли вам, граф, что священная война с Терванийским алифатом не может быть начата, пока империя не решила вопрос с моими соплеменниками?

— Ваша проницательность сравнима только с вашей красотой, дамзель Элика, — де Фанзак постно улыбнулся. — Именно так думает император. И потому я собрал вас тут, в Эшевене. Вам предстоит... хм... прояснить ситуацию. И не только относительно виари.

— Что именно нам нужно будет сделать? — спросил я.

— Найти вашего знакомого Ратберта. С ним связано очень много темных тайн, которые необходимо раскрыть. Все детали вам сообщат в Форт-Джерониме, куда вы отправитесь завтра утром. Там вас уже ждут. — Де Фанзак сделал пажам знак наполнить кубки. — А пока давайте есть и пить. Не стоит разговаривать о делах за дружеским застольем.

* * *

Я устал. Очень. Едва доплелся до своей комнаты и упал на постель, не раздеваясь. Не хотелось двигать ни рукой, ни ногой. Слишком много шуму, болтовни и громких пьяных разговоров за один вечер. И вино с виноградников Кот-Арбон — оно явно крепленое, чтоб его. Не может так разобрать с четырех кубков сухого вина...

Она появилась неслышно, как призрак. Встала между пылающим камином и кроватью, и лицо ее оставалось в тени.

— Ты даже не разделся, — сказала Элика. — Так опьянел?

— Чего ты хочешь?

— Не волнуйся, я не пришла соблазнять тебя. Хотя, это было бы пикантным приключением, — эльфийка села на край постели. — Нам надо поговорить.

— Может, потерпим до утра? Я ужасно хочу спать.

— Зачем ждать до утра, если можно сейчас? Мы одни. Твой чудаковатый приятель крепко спит в соседней комнате и не помешает нам. Храпит так, что занавеси колышутся.

— Ты что-то узнала о Домино?

— Мне показалось, ты был не особенно рад увидеть меня сегодня.

— Тебе показалось.

— Боишься собственных мыслей и желаний, Эвальд?

— Элика, я задал тебе вопрос!

— Лежи, — магичка остановила мой порыв, коснувшись пальцами моей груди. — Я все написала тебе в записке. Брианни в безопасности. Пока в безопасности. И у нас есть несколько недель для того, чтобы помочь ей.

— Помочь?

— Наверное, я должна тебе объяснить, почему напросилась сюда. Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Де Фанзак не говорит самого главного. Того, что знаю я. Знаю почти наверняка, Эвальд.

— И что же такое ты знаешь?

— Однажды в разговоре со мной ты упомянул, что Домино рассказывала тебе легенду о Зералине. Я тогда открыла тебе тайну ее происхождения. Помнишь?

— Было дело. И что из этого?

— В легенде упоминался меч Зералина, Донн-Улайн, не так ли?

— Ну и что?

— Зералин покинул Калах-Денар, но война после этого не закончилась. Он долгие годы сражался с Нашествием, пытаясь отвоевать земли виари у нежити. Он не проиграл ни единой битвы. Последнее свое сражение Зералин дал в Вергунардской долине, расположенной в землях Кланх-о-Дора. Виари тогда уничтожили огромную орду нежити, но сам Зералин победы не увидел — он был смертельно ранен в бою и умер на руках своего внука Эская, сына Донн. На третий день после Вергунардской победы Эскай похоронил своего великого деда, и виари навсегда покинули свои земли, став на века Морским народом. Народом без земли.

— Это правда или красивая сказка?

— Правда, истинная, — Элика сверкнула глазами. — Эскай был великим арас-нуан, магом и провидцем. Сохранились его пророчества, записанные на байле — я читала их, еще когда была девочкой. Эскай предсказал, что пройдет множество лет, прежде чем виари вернутся на земли предков, чтобы уже никогда не покинуть их. Начало Возвращения положит любовь человека-воина и эльфийки-нуани, их брак под сенью смерти, вопреки воле лицемерных владык человеческих королевств и законам мироздания. Победоносная сталь Зералина, скрытая на века в гробе короля, вновь увидит солнечный восход, бесприютный народ оставит свои странствия, обретя утраченное, и древняя Тьма будет окончательно повержена. Этого дня виари ждут уже века.

— Интересно. Об этом пророчестве знают в Рейвеноре?

— Конечно. Это, кстати, одна из причин, почему ваша с Брианни любовь не осталась незамеченной. Вы встретились с ней вопреки законам мироздания, ибо люди, рожденные в разных мирах, не могут встретиться. Ты воин, она маг. Возвращение началось. Вы с Брианни, сами того не желая, оказались в самом центре великой битвы, которая уже идет. Битвы, в которой решится судьба моего народа, Эвальд. Таково окончание легенды о Зералине.

— Хорошая легенда, — я не удержался и зевнул, хотя понимал, что веду себя невежливо. — Это все?

— Нет, не все. Де Фанзак не сказал тебе самого главного. Этот Ратберт — ключ к сокровищу, за которое император Алерий многое даст. Империи нужен Донн-Улайн, меч Зералина.

— Очередной меч-кладенец? Чушь какая. У императора достаточно мечей, вряд ли еще один ему пригодится.

— Ошибаешься. Донн-Улайн не просто оружие, он символ. Это меч последнего короля виари-наземников. Тот, кто владеет им, наследует земли Аэрдвиарна по нашим древним законам. Понимаешь, зачем это императору?

— Если честно, не совсем. Ну, получит он этот меч, и что? Калах-Денар и Кланх-о-Дор так и так принадлежат империи. Больно мудреные речи ведешь, радость моя.

— Законным владыкой, заметь. Тем, кого признают все виари, даже те, которые перешли на сторону Суль. Сакральный властелин из пророчеств виари о будущем — кому, как не ему присягнут все кланы? Это будет жестокий удар для сулийцев. Они утратят власть над виари, Ростиан получит преданного союзника и сильный флот. Мой народ наконец-то сможет освободиться от сулийского ига.

— Элика, ты сама хоть веришь, во что говоришь? Я говорил с императором. Алерий такой же фанатик, как и прочие фламеньеры. Он никогда не вернет вам ваши земли. Это даже не обсуждается. Ваш народ так и останется скитальцами вне зависимости, получит Алерий или его наследники меч Зералина, или нет.

— Кто знает! — Элика внезапно рассмеялась и провела ладонью по моей щеке. — Я старше тебя и больше знаю, Эвальд. Очень скоро мы узнаем наше будущее. А пока давай спать. Мы сегодня с тобой выпили, и на пьяную голову спорить с тобой я не хочу. Приятных тебе снов.

Она ушла, прикрыв за собой дверь. Оставила после себя тонкий аромат цветов и морской соли, до боли напомнивший мне о Домино — и множество вопросов, на которые я не мог найти ответа.

• Отец Лукаса

Остаток ночи я проспал, как бревно, без сновидений, и был на заре разбужен Ганелем, который выглядел так, будто всю ночь не смыкал глаз. Наступившее утро, не по-весеннему морозное и хмарное, не обещало приятного дня. Общей утренней трапезы не было — нам с Ганелем принесли простой, но сытный завтрак (пресная и чуть недоваренная овсянка на воде, холодная курица, яйца вкрутую, белый хлеб и сидр) в мою комнату, и компанию нам составил только де Фанзак, появившийся уже после того, как мы с профессором сели за стол.

— До Форт-Джеронима, менее дня пути, будете на месте к вечеру, — сообщил он, очищая от скорлупы яйцо. — Дорога достаточно безопасна, хоть и проходит по диким местам. Охрана вам посему не понадобится, но проводника вы получите.

Ганель неожиданно поддержал графа. Вроде как однажды ему довелось в здешних краях побывать. Дорога, заявил он, не вызовет у нас затруднений. Несмотря на свое зловещее название Мертвецкие равнины всего лишь пустынное болотистое всхолмье, по которому разбросаны небольшие сосновые рощицы. Через равнины, мимо небольших ферм, которых немало на равнинах, вполне проезжая дорога ведет прямиком к Форту-Джероним, так что заблудиться у нас никак не получится. В принципе, звучало все это обнадеживающе, но это были всего лишь слова, а что там дальше будет, я предугадать не мог. Прожевывая безвкусную кашу, я думал над тем, хватит ли мне сил впрягаться в дело, о котором я до сих пор мало что знал — полунамеки-полудогадки Элики и туманные речи де Фанзака только добавляли путаницы.

— Что будем, если мы найдем Ратберга? — спросил я, ковыряя овсянку в чашке и понимая, что не смогу съесть больше ни единой ложки этого лошадиного корма.

— Вы все узнаете на месте, — де Фанзак вытер рот салфеткой и встал из-за стола. — И прошу вас, поторопитесь со сборами.

— Вы обещали мне оружие, — напомнил я.

— Конечно. Вы получите его перед отъездом.

Сборы не заняли у нас много времени. У меня никакого багажа не было, а Ганель захватил только свою сумку, которая за время пребывания в Эшевене сильно разбухла. Что туда наложил этот всезнайка, я представления не имел. Потом за нами зашел паж и проводил во двор, где меня ждал очередной и очень приятный сюрприз.

Во-первых, Элика и Домаш уже ждали нас, сидя в седлах своих коней. Эльфка опять оделась по-мужски и сидела на своей изящной гнедой лошадке как заправский кавалерист. Я заметил, что седельные сумки ее лошади туго набиты, а к лукe седла приторочен вроде как магический посох. Домаш был в неизменном смушковом полушубке, накинутым на кольчугу, в стальном шишаке и с круглым щитом за спиной. Но вот чего я никак ожидать не мог — в Эшевене оказался мой оруженосец Джарем. Парень буквально ошалел от радости, увидев меня, да и мне встреча с ним была очень приятна.

— Милорд, так вы живы! — Я видел, что Джарем едва сдерживался, чтобы не броситься мне на шею. — Творец-Владыка, а мы вас уже оплакали.

— Рановато, — я решил отбросить условности и крепко обнял парнишку. — Рад тебя видеть.

— И я рад, милорд. Как же Назария обрадуется!

— Что с ним?

— Здоров, милорд, хоть и беспокоился за вас страшно. Судейские его дважды на допрос вызывали, так я потом лекаря к нему приглашал. Но старик крепкий, все обошлось... Эх, да как же я рад снова вам служить!

Я не стал интересоваться у парня, каким образом он оказался в Эшевене, да и в том не было нужды — и так понятно, что это де Фанзак все организовал. Так или иначе, появление Джарема меня ободрило. А известие о том, что старик Назария жив и не оказался из-за меня в тюрьме, и вовсе обрадовало.