— Бабушка!
— Вот именно: "бабушка"! Повтори, что вам — хитрым и мудрым — уточнили. И найди в том перечне меня.
— Бабушка! Это предательство!
— А ты не думаешь, что это — тест? И не на верность, а на сообразительность?
— Бабушка...
— А ты не думаешь, что это не тест, а... калитка. Которую приоткрыли специально для тебя?
— Чтобы я сбежала?
— Чтобы ты — вырвалась.
— Я? Мне? Да та гестаповка!.. Бабушка!.. — Таня обеими руками закрыла себе рот. — Это не ты... Это тебе мамочка...
— А ты никогда не думала, в кого она такая? У кого она этому научилась? Я спортивный врач. Но это по штатному расписанию. А по зарплатной ведомости — я спортивный психолог. Мои спортсмены на планетарный уровень выходили. Я с твоим психом-дедом управлялась и со своими сумасшедшими дочерьми ладила. Так что не надо на мамочку свою уж слишком наваливать. Поняли мы всё с твоим отцом сразу. Втроём обсудили. Анна покрутила ту фразу, повертела — и согласилась с нами. Да, решение рискованное, но твоя истерика... Я с Валерой согласна: это не измотанность, это отчаянье. Ты понимаешь... нет, не то слово... ты осознаёшь! — да, ты осознаёшь, что ведёшь себя неправильно, что надвигается катастрофа. Анна считает, а её компетентность именно в этой части сомнений не должна вызывать, что тебе на автоматической тестировке надо будет держать в уме "уточнение" — и ты прорвёшься, а на собеседовании... Врать наставникам нельзя, конечно. Так что скажешь правду. Но опять не впрямую, а как-то намекнёшь. Как-нибудь — но прямо в лоб! Валерий тут же нарисовал сценку:
Вопрос: Ты следовала указанному уровню секретности?
Ответ: Да, — и широкая улыбка, улыбка до ушей, до затылка, — я следовала сказанному. От первого слога, до последней запятой.
Реплика: Последней ставится точка.
Ответ: Почему, бывает и многоточие.
Тяжёлый взгляд в упор вопрошающего.
Тебе надо будет выдержать. Выдержать взгляд твоей гестаповки.
— Я выдержу, — после долгой паузы сказала Таня.
Они сидели в операторной. Полумрак, в центре помещёния — стол, рядом — два компьютерных кресла, а по стенам — экраны, экраны... Но Вера Игоревна не смотрела на них, она смотрела прямо в глаза Дмитрию и неспешно цитировала:
Коленка — свет, ладони — лодка...
Скользят...
Но я боюсь спугнуть...
И долго-долго притворяюсь,
Что ничего не происходит.
Ещё чуть-чуть помолчала, а потом резко сменила тон:
— Убери руку. Немедленно!
— Как же я тебя совсем не понимаю, — пробормотал Дмитрий Олегович. Но руку с чужой коленки убрал.
— А ещё раз здесь, на работе коснёшься меня — покалечу. Я сделаю это. Ты меня знаешь.
— Наконец— то! — засмеялся мужчина.
"Что ж я-то тебя ни капельки не понимаю?!" — почти пробормотала женщина.
— Девушка, а девушка, — капитан всё улыбался, — а что вы делаете сегодня после работы?
— Вот уж мужская логика!
— Ты мне не ответила.
— И не отвечу. Ты вывел меня из себя.
— Врёшь. Тебя вывела из себя вон та рыжая дурочка, — он указал экран, где под душем с закрытыми глазами стояла Мария.
— Нет. Уж если не ты, то вон та белая гадючка, — она указала на экран по соседству, где отмокала Татьяна.
— Дай ей собраться с духом.
— Некогда уже чего-то собирать. Времени уже — ноль.
— Смотри-ка, моя блондиночка тебя услышала.
Да, Татьяна решилась. Она шла к Марии.
— Интересно, что ж они своей семейкой придумали-то? — не сдержала любопытства майор, — Будет просить — Машка её не послушает, попробует драться — она её уделает.
— Вера Игоревна, что за лексика! — усмехнулся капитан. — Или это ты настолько переживаешь за свою рыжую?
Мария, тоже увидела соперницу. Она отбросила за плечи мокрые, не отмытые от пены шампуня волосы...
— Да уж, только в стойку не встала, — почти рассмеялся мужчина. — А спорим, это моя Танюшка уделает твою гнедую!
— Дмитрий Олегович... — попеняла ему напарница, а сама подумала: "Я бы её к себе не подпустила. Я бы вот сейчас и ударила бы! Вот ещё шаг и..."
Татьяна не сделала этого шага.
— Зачем нам это? — тихо, просяще проговорила она, — Самой отмывать такую гриву — только мучиться! Давай вместе. Давай я тебе помогу, а потом ты мне?
— Уделает! — с азартным восторгом прошептал капитан.
— Не слушай, глупая! — с азартным отчаянием прошептала майор.
— Зачем нам играть по их правилам? — продолжила Танюша. — К тому же, ни меня, ни тебя они с этим на плац не выгонят! И у нас будет ещё минут десять на сон... Не знаю, как ты, а я прошлый семестр еле выдержала.
— Не слушай!..
— Ну, пожалуйста...
Вздох облегчения Мария сдержать сумела, а снисходительную улыбку — не стала.
— Хорошо, — повернулась она спиной, — начинай.
— Дура, — успела откомментировать куратор.
— Умница, — успел куратор тоже.
И Татьяна начала.
Подсечка, удар в шею, перехват руками, движение торса, движение ног — и Мария лежит на пластике пола, а Татьяна нависает над ней, передавливая голенью горло соперницы.
— Молодец девочка. Никаких бросков, никаких вертушек, никаких размахиваний руками- ногами. Минимум вероятностей для лишних травм. Чётко и аккуратно.
— И что она думает, что Мария теперь сдастся?
— Не-е-е, Стеховы ещё что-то придумали. Но ты мне проиграла.
— Я тебе?!
— И проиграла — желание, — улыбнулся мужчина.
— Что?! — возмутилась женщина, — Ни на какие желания я не соглашалась!
— Ты не отказалась. Тсс... слушаем,— он закрыл ладонью ей рот.
"Можно я его покалечу? — с надеждой спросила она у себя — Ну хоть укушу?" Но только мотнула головой. Он убрал руку. Сразу.
— Ты очнулась, — голос Татьяны был напряжен, но в нём не было ни злобы, ни торжества.
"Ни злобы, ни торжества. А что?" — подумала Мария. И не смогла ответить.
— Не притворяйся — ты очнулась. И теперь слушай меня, — Татьяна помедлила, словно подыскивая слова.
"Никаких слов она не ищет. Они у неё давным-давно вызубрены!"
— Первое: я тебе не враг. Слышишь? Я тебе не враг!
Руки у Марии были подвернуты под спину... А если ногой... Но Татьяна тут же чуть надавила голенью...
"Ага. Доступно... Не враг. Как же!"
— И второе, и третье: я тебе не враг! Понимаешь?! Я тебе ещё раз скажу: я тебе не враг! — и она ещё усилила нажим на горло. — А теперь пятое: ты знаешь разницу между термином "управлять" и "командовать"?! Она та же самая, что между печь торт и есть его! А ты, дура, завтра на стенке опять командовать попрёшься?! Ты понимаешь, что завтра, когда вы опять грохнетесь, парни просто с наслаждением набьют тебе морду и бросят тебя?!
Она чуть ослабила нажим, и Мария судорожно вздохнула.
— Потерпи, я сейчас встану. Скажу последнее и встану, — и голень опять вжалась в горло. — Но сначала предпоследнее. Вероника с тобой останется в любом случае, а вот Надька переметнётся к нам. Её Стасик уговорит. Да ему-то её, кажется, особенно уговаривать и не понадобится. Так вот теперь последнее: если ты переживёшь завтрашнюю стенку, если ты всё-таки передашь командование Питу, а для верности себе заклеишь рот пластырем, то... Дайте Стасу шанс. Или она сама пусть на танц-классе его выберет, или пусть хоть раз дождётся его выбора! Пусть только даст ему шанс! С этим алфавитным порядком наш Ященко просто не успевает! — Татьяна опять вздохнула, потом ещё, потом решилась: — Всё. Я встаю.
— Если твоя кобыла сейчас взбрыкнётся, я её вышвырну.
— Нет, — жёстко улыбнулась Вера Игоревна. — Не успеешь. Её вышвырну я.
Татьяна встала и, не оглядываясь, пошла к своей кабинке, к своему шампуню, к своей мочалке, к своим тапочкам. Дошла. Вода лилась горячая, но ей было холодно. У неё почти стучали зубы. Она закрыла глаза.
— Теперь моя очередь, — услышала она.
Подняла тяжелые веки. Перед ней стояла Мария — голая, рыжая, мокрая и вся в гусиной коже.
— Теперь моя очередь заниматься твоими волосами, — повторила она, — Повернись спиной.
Таня послушно повернулась. Ноги её едва держали.
Через мгновение выяснилось, что ноги не держали не только её. Она еле успела перехватить вдруг ослабшие чужие руки, и они обе опустились на пол. Они даже не плакали. Только вода сверху лилась и лилась и вымывала из их волос остатки шампуня.
— Смотри, — минут через десять улыбнулся капитан, глядя, как девчонки в четыре руки копошились в волосах, — они сейчас начнут выкусывать друг у друга блохи.
Майор не ответила на шутку, её занимало другое:
— Так что же это я тебе проиграла?
— Желание. А я желаю...
— Ну-ну... — она не стала прятать своё напряжение, свою готовность к взрыву.
— Я желаю... — он тоже не стал прятать неуверенность, он почти взмолился: — Я назначаю тебе свидание и желаю, чтобы ты не отказалась.
— Когда? — выдохнула она.
— Прямо сейчас, — выдохнул он.
— А эти? — она качнула головой на экраны.
— Да пусть хоть искусаются!
На следующий день перед стенкой, Мария подозвала Пита.
— Это тебе, — сказала она и протянула ему пластырь.
— Чего это? — хмуро поинтересовался парень.
— Я не доверяю себе, я опять начну вмешиваться, и мы опять сорвёмся, — она впихнула ленту в руки парня. — Заклей мне рот и принимай команду.
— Э-э-э... — начал Пит.
— Ты что приказа не понял? — возмутился Серж, вырвал ленту и широко, крест-накрест заклеил девушке рот. — Командуй! И вот теперь мы их уделаем.
Колебался Пит недолго:
— Тогда начнём вон оттуда, — и повёл группу мимо остального отряда.
На них оглядывались.
6. КВП
Блейк глядел на долину. Красивое здесь всё-таки местечко! Жаль далековато. Чтоб дойти сюда, он убил неделю — что прошлый раз, что сейчас. На лошади будет, конечно, быстрее, но всё равно... А если на зеленом драконе? Что для крылатого монстра четвёртого уровня сто восемь километров? Тем более, полёт по воздуху — это тебе не петляние по горным-подгорным тропам. Пара часов — и на месте. А если на чёрном? С тем — вообще: раз взять ориентиры, а потом — прокол пространства, и ты прибыл! Выжечь поганую ящерную семейку, проходов внутрь долины немного — поставить сигнализацию на крупных хищников, отстреливать их, пока в рефлекс им не вобьёшь, что дороги им сюда нет, и готовая база! Жить можно в пещере капища. В этот раз он успел заглянуть в неё — там больше чистить, чем восстанавливать. Причём чистить не метлой... Та ещё работёнка будет! А насколько она вглубь идёт — можно только догадываться. И Богиня против не будет. Дичи для жертвоприношений хватает. Те же тигрозавры для начала...
Долина легко обороняема, и наверняка где-то поблизости есть какие-нибудь полезные ископаемые. Можно даже основать свой клан... Холд прямо в капище и заложить.
Блейк усмехнулся на себя — размечтался! Ещё раз взглянул на таймер: тот подмаргивал, и на нём горело:
(27 мин)
Да, на этот раз он обернулся на полчаса быстрее, потому что на этот раз сработало всё. И как надо всё сработало! Теперь никакая дура-самочка или прибабахнутый сыночек не сбежали от папочки — не было их уже: кто изгнан, кто съеден. Лестницу больше укреплять не понадобилось — за месяц ничего с ней не случилось. Труп его прежнего аватара уже истлел, но обрывки амуниции ещё валялись внизу, но, главное: жезл был на месте — в нише, куда его отбросили, искать не пришлось. Правда, он опять был холодным и серым.
Времени на километровый пробег тоже понадобилось меньше: нынешний аватар оказался более сильным. Надо же: только две недели в поле провел с научницей, а пять минут на километре туда и километре обратно скостил. Что уровень аватара зависит от физического состояния исходника — общеизвестный факт, но ведь что-что, а бег-то он ни с Галиной Осиповной, ни с инструкторами, пять дней готовившими его к "экспедиции", не тренировал!
Ещё десять минут было выиграно на сыпухе — сапоги с легкими антигравами держали на склоне чётко.
И ни искать идола, ни таскать его, ни устанавливать не понадобилось. Блейк немного опасался, что тигрозавры в свободное время от охоты, еды, сна и их, тигрозаврского секса, играли в их, тигрозаврский футбол замечательным округлым катышем, обошлось — фетиш был на месте. (Странно, но теперь Блейку потребовалось меньше напрягать воображение, чтобы увидеть в камне женщину — пообвык, наверное.) Так что ещё минус восемнадцать минут.
Жезл зарядился тоже быстрее. Всего на полторы минуты, но на радостях Блейк и заглянул в капище... Вот уж лабиринт — вроде бы совсем чуточку походил, а семь минут угробил! Чего его туда понесло?! Ведь ясно было, что брать ничего нельзя! Нефиг по мелочи гневить чужую богиню. Особенно когда ты слаб, находишься на её территории, а в руках — жезл, напоённый её эманацией. Да и ладно! Там и брать-то на первый взгляд было нечего.
И он проскочил — ни в какое "приключение" не вляпался. Вовремя увидел первую ловушку, вовремя понял: перед ним не обыкновенное заброшенное капище, а сокровищница — обыкновенная сокровищница. Блейк задавил искушение пройти хоть первый порог и сразу отправился обратно — тихонько и аккуратненько. По собственным следам, которые в пыли были хорошо заметны. Шаг в шаг, след в след. Выбрался.
Сюда он ещё вернётся. Вернётся без жезла, зато с оборудованием. Пусть сейчас он, по-прежнему, нищий и пустой, однако живой и с жезлом! Да и теперь, в случае чего, в библиотеку положенные статейки накропает — есть о чем, и на её первом уровне обоснуется вполне легально. А оттуда можно будет рыть ход на второй.
Блейк хмыкнул: да уж, амплитуда — от личного клана, собственного чёрного дракона и сокровищницы в единоличном владении, до норы на второй уровень библиотеки!
Он вздохнул и опять посмотрел на водопад истока горной речонки, попредставлял себе водопад устья. С террасы капища бесшумно срывающаяся вникуда вода была видна хорошо, отсюда — не видна совсем, и не слышен был далёкий-далекий гул...
