Повесть о детях Хурина

В раздумьях, в безмолвии / они пребывали,

till cold breezes keenly breathing

Покуда дыхание / ветров холодное,

clear and fragrant curled about them;

Благоуханное, чистое, / их не коснулось.

1620

then sought they for sleep a sand-paved

Тогда они стали / ко сну готовиться

cove outcarven; there kindled fire,

На песке в пещерке, / затеплили пламя,

that brightly blossomed the beechen faggots

Костер, расцветивший / цветами яркими

in flowers of flame; floated upward

Прутья хвороста, / поплыл по воздуху

a slender smoke, when sudden Turin

Зыбкий дымок, / и вдруг воззрился

1625

on the firelit face of Flinding gazed,

Турин на Флиндинга / в бликах пламенных,

and wondering words he wavering spake:

И, вздрогнув, молвил / ему изумленно:

Gnome, I know not thy name or purpose

"О Ном, мне неведомо / твое имя,

or father's blood — what fate binds thee

Род и стремления / — что за рок тебя

to a witless wayworn wanderer's footsteps,

Связал с усталым / безумным странником,

1630

the bane of Beleg, his brother-in-arms?'

И гибелью Белега, / брата его?"

Then Flinding fearful lest fresh madness

Тут Флиндинг, боясь, / как бы безумие

should seize for sorrow on the soul of Turin,

Вновь сердце Турина / не затмило скорбью,

retold the tale of his toil and wandering;

Поведал повесть / о плену и скитаньях,

how the trackless folds of Taur-na-Fuin,

О неторных тропах / Таур-ну-Фуин,

1635

Deadly Nightshade, dreadly meshed him;

Леса Смертной Тени, / в сеть его уловивших,

of Beleg the bowman bold, undaunted,

О Белеге-лучнике, / отважном охотнике,

and that deed they dared on the dim hillside,

О свершении их / на сумеречных склонах,

that song has since unceasing wakened;

Подвиге, в песнях / с тех пор воспеваемом,

of the fate that fell, he faltering spake,

Рассказал, содрогаясь, / о судьбе, свершившейся

1640

in the tangled thicket neath the twining thorns

В тени сплетенных / ветвей терновых,

when Morgoth's might was moved abroad.

Когда воля Моргота / вовне выплеснулась.

Then his voice vanished veiled in mourning,

И стих его голос, / заглушенный горем.

and lo! tears trickled on Turin's face

Глядь! Слезы потекли / по челу Турина,

till loosed at last were the leashed torrents

С повода спуская / потоки скорби,

1645

of his whelming woe. Long while he wept

Глубочайшей горести. / Долго рыдал он,

soundless, shaken, the sand clutching

Содрогаясь, беззвучно, / горсти песка

with griping fingers in grief unfathomed.

Перстами сжимая / в горе огромном.

But Flinding the faithful feared no longer;

Но верный Флиндинг / добросердечно

no comfort cold he kindly found,

Не утешал его, / не успокаивал -

1650

for sleep swept him into slumber dead.

Сон сморил его / смертельным беспамятством.

There a singing voice sweetly vexed him

Вдруг тихий голос / его встревожил,

and he woke and wondered: the watchfire faded;

Дивясь, он проснулся. / Пламя погасло,

the night was aging, nought was moving

Ночь была на исходе, / ничто не двигалось,

but a song upsoaring in the soundless dark

Лишь напев взмывал / в немой темноте,

1655

went strong and stern to the starlit heaven.

Строгий, суровый, / к звездному своду.

'Twas Turin that towering on the tarn's margin,

То Турин, встав / на краю озера,

up high o'er the head of the hushed water

Посылал поверх / вод безмолвных -

now falling faintly, let flare and echo

Уже утихающую, / уносимую эхом -

a song of sorrow and sad splendour,

Погребальную песнь / величия и печали

1660

the dirge of Beleg's deathless glory.

О бессмертной славе / благородства Белега.

There wondrous wove he words enchanted,

Так сплетал он слова, / что лес, зачарован,

that woods and water waked and answered,

И воды озера / встрепенулись,

the rocks were wrung with ruth for Beleg.

Застонали скалы / от жалости к Белегу.

That song he sang is since remembered,

Песнь его / с тех пор памятна,

1665

by Gnomes renewed in Nargothrond

Заново Номами / Нарготронда переложена,

it widely has wakened warfain armies

На битву с Бауглиром, / к бою несметные

to battle with Bauglir — 'The Bowman's Friendship'.

Поднимала дружины / — "Дружество Лучника".

'Tis told that Turin then turned him back

Повествуют, что Турин / затем повернулся,

and fared to Flinding, and flung him down

И рядом с Флиндингом / пал на землю,

1670

to sleep soundless till the sun mounted

В сон погрузившись, / пока, торопясь на запад,

to the high heavens and hasted westward.

Не встало солнце / на высоком своде.

A vision he viewed in the vast spaces

Виденье явилось ему / в просторах бескрайних

of slumber roving: it seemed he roamed

Грез дремотных / — казалось, брел он

up the bleak boulders of a bare hillside

По холодным валунам / голых холмов

1675

to a cup outcarven in a cruel hollow,

На склонах чаши / страшной долины,

whose broken brink bushes limb-wracked

Чей изломанный край / кустарник, скорчивший

by the North-wind's knife in knotted anguish

Ветви под ударами / ветра северного,

did fringe forbidding. There black unfriendly

Ограждал угрюмо. / Чернели недобро

was a dark thicket, a dell of thorn-trees

Темные заросли / лощины терновой,

1680

with yews mingled that the years had fretted.

Тисов, течением / лет истощенных.

The leafless limbs they lifted hopeless

Ветви нагие / вознося в отчаяньи,

were blotched and blackened, barkless, naked,

Листьев лишенные, / тоскливые, голые,

a lifeless remnant of the levin's flame,

Остовы мертвые, / опаленные молнией,

charred chill fingers changeless pointing

Обугленными пальцами / во мглу холодную

1685

to the cold twilight.. There called he longing:

Вечно впиваясь. / В тоске воззвал он:

Beleg, my brother, Beleg, tell me

"О Белег, брат мой, / поведай, Белег,

where is buried thy body in these bitter regions? ' —

Где погребен ты / в краях пустынных?"

and the echoes always him answered 'Beleg';

Отвечало эхо / обычное: "Белег",

yet a veiled voice vague and distant

Но голос глухой, / глубокий, издали

1690

he caught that called like a cry at night

Вдруг донесся, / подобно зову

o'er the sea's silence: 'Seek no longer.

Над молчаньем моря: / "Не ищи меня боле.

My bow is rotten in the barrow ruinous;

Лук мой истлел / в кургане разрушенном,

my grove is burned by grim lightning;

Лес мой сожжен / жестокой молнией,

here dread dwelleth, none dare profane

Тут ужас живет, / оскорбить не смеет

1695

this angry earth, Orc nor goblin;

Сей гневный край / ни орк, ни гоблин,

none gain the gate of the gloomy forest

Нет никому / ныне прохода

by this perilous path; pass they may not,

Тропою опасной / сквозь врата лесные,

yet my life has winged to the long waiting

Дух мой отлетел / на долгое ожидание

in the halls of the Moon o'er the hills of the sea.

В чертоги Луны / за грядою моря.

1700

Courage be thy comfort, comrade lonely! '

Будь отвагой утешен, / друг одинокий!"

Then he woke in wonder; his wit was healed,

Пробудился он, удивлен, / ум его исцелился,

courage him comforted, and he called aloud

Успокоен отвагой, / он вскочил на ноги,

Flinding go-Fuilin, to his feet striding.

Громко воззвав — / Флиндинг го-Фуилин!

There the sun slanted its silver arrows

Солнце стрелы / рассылало серебряные

1705

through the wild tresses of the waters tumbling

Сквозь буйных вод / косы нечесаные

roofed with a radiant rainbow trembling.

Под сверкающим кровом / трепетной радуги,

Whither, Flinding, our feet now turn we,

"О Флиндинг, в путь / мы отправимся ныне,

or dwell we for ever by the dancing water,

Иль жить останемся / у струй танцующих,

by the lake of laughter, alone, untroubled?'

На озере смеха, / в покое, отшельниками?"

1710

'To Nargothrond of the Gnomes, methinks,'

"В Нарготронд, к Номам, / — молвил Флиндинг, -

said Flinding, 'my feet would fain wander,

Стопы обратить мои / буду счастлив,

that Celegorm and Curufin, the crafty sons

Келегорм и Куруфин, / сыны искусные

f Feanor founded when they fled southward;

Феанора, основали, / на юг отступая,

there built a bulwark against Bauglir's hate,

Оплот / против ненависти Бауглира,

1715

who live now lurking in league secret

Скрываются они ныне / в краях укромных

with those five others in the forests of the East,

С пятью братьями / в дебрях восточных,

fell unflnching foes of Morgoth.

Моргота недруги / лютые, непримиримые.

Maidros whom Morgoth maimed and tortured

Майдрос, изувеченный / пытками Моргота,

is lord and leader, his left wieldeth

Предводитель и вождь их, / левой дланью

1720

his sweeping sword; there is swift Maglor,

Меч сжимающий, / Маглор стремительный,

there Damrod and Diriel and dark Cranthir,

Дамрод, Дириэль / и угрюмый Крантир,

the seven seekers of their sire's treasure.

Семь искателей / сокровища отцовского.

ow Orodreth rules the realms and caverns,

Ородрет ныне правит / краями и пещерами,

the numbered hosts of Nargothrond.

Боевыми отрядами / града Нарготрондского.

1725

'There to woman's stature will be waxen full

Расцвела там, верно / в полную силу

frail Finduilas the fleet maiden

Финдуилас стройная, / в движениях скорая,

his daughter dear, in his darkling halls

Дщерь его дорогая, / в сумраке дворца -

a light, a laughter, that I loved of yore,

Луч, улыбка, / что я любил когда-то,

and yet love in longing, and love calls me.'

Люблю в разлуке / и стремлюсь к любимой".

1730

Where Narog's torrent gnashed and spouted

Где стремнины Нарога, / гремя, грохочут

down his stream bestrewn with stone and boulder,

По руслу, усеянному / валунами и галькой,

swiftly southward they sought their paths,

Скорее на юг / они устремились,

and summer smiling smoothed their journey

Лето улыбчивое / им путь облегчало

through day on day, down dale and wood

От дня ко дню / по лесам и долам,

1735

where birds blithely with brimming music

Что птахи беспечные / полнили песнями,

thrilled and trembled in thronging trees.

В пышных кронах / дерев порхая.

No eyes them watched onward wending

Никто не видел, / куда они направлялись,

till they gained the gorge where Ginglith turns

До самой теснины, / где Гинглит сворачивает,

all glad and golden to greet the Narog.

Златом сияя, / навстречь Нарогу.

1740

There her gentler torrent joins his tumult,

Ее течение тихое / с его стремниной сливается,

and they glide together on the guarded plain

И вместе текут они / к потаенной равнине,

to the Hunters' Hills that high to southward

К Холмам Охотничьим, / покрытым зеленью,

uprear their rocks robed in verdure.

Высоко встающим / вдали на юге.

There watchful waited the Wards of Narog,

Там Стражи Нарога / неустанно бдили,

1745

lest the need of the Gnomes from the North should come,

Чтоб не нагрянула / напасть с севера -

for the sea in the South them safe guarded,

С юга море / щитом служило,

and eager Narog the East defended.

А грозный Нарог / ограждал восток.

Their treegirt towers on the tall hilltops

Их заставы на холмах, / стволами скрытые,

no light betrayed in the trees lurking,

Ни случайный блик / не выдавал в листве,

1750

no horns hooted in the hills ringing

Ни отзвук рога, / тревогой звенящего,

in loud alarm; a leaguer silent

Кольцо смыкалось / вокруг стороннего,

unseen, stealthy, beset the stranger,

Чужака окружали / незримо, неслышно,

as of wild things wary that watch moveless,

Будто хищные звери, / что затаятся в засаде,

then follow fleetly with feet of velvet

А затем беспечную / дичь смертоносно,

1755

their heedless prey with padding hatred.

Беззвучно преследуют / на бархатных лапах.

In this fashion fought they, phantom hunters

Так охрану несли / охотники призрачные,

that wandering Orc and wild foeman

Что орков бродячих, / врагов и разбойников,

unheard harried, hemmed in ambush.

Окружали бесшумно, / из укрытий сражали.

The slain are silent, and silent were the shafts

Мертвые немы, / и немы стрелы

1760

of the nimble Gnomes of Nargothrond,

Метких Номов / града Нарготрондского,

who word or whisper warded sleepless

Слово иль шорох / неустанно ловящих

from their homes deep-hidden, that hearsay never

В укромных укрытиях, / Морготу Бауглиру

was to Bauglir brought. Bright hope knew they,

Вовеки невыданных. / Надежду изведав,

and east over Narog to open battle

На войну открыто / к востоку от Нарога

1765

no cause or counsel had called them yet,

Выходить отныне / они не решались,

though of shield and shaft and sheathed swords,

Хоть множество стрел, / мечей и щитов

of warriors wieldy now waxed their host

Было готово / у их воителей в битву,

to power and prowess, and paths afar

И в лесах успели / их следопыты и ловчие

their scouts and woodmen scoured in hunting.

Округ, охотясь, / дороги разведать.

1770

Thus the twain were tracked till the trees thickened

Так крались стражи / за двумя путниками,

and the river went rushing neath a rising bank,

До дебрей, где река, / рассыпая брызги,

in foam hastened o'er the feet of the hills.

Бежала у подножья / крутого берега.

In a gloom of green there they groped forward;

В зеленом сумраке / вперед они пробирались.

there his fate defended from flying death

Тут судьба спасла / от летучей смерти

1775

Turin Thalion — a twisted thong

Турина Талиона / — сплетенные плети

of writhing roots enwrapped his foot;

Корней кривых / стопы его пленили,

as he fell there flashed, fleet, whitewinged,

Стал он падать, / и, блеснув, стрела быстрая,

a shrill-shafted arrow that shore his hair,

Оперенная белым, / по волосам чиркнула,

and trembled sudden in a tree behind.

Затрепетала, в ствол / за спиной впившись.

1780

Then Flinding o'er the fallen fiercely shouted:

Тут Флиндинг над упавшим / вскричал в ярости: