Повесть о детях Хурина

THE LAY OF THE CHILDREN OF HURIN.

ПОВЕСТЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

TURIN SON OF HURIN

ТУРИН, СЫН ХУРИНА,

&

и

GLORUND THE DRAGON.

ДРАКОН ГЛОРУНД

Lo! the golden dragon of the God of Hell,

О, Владыки Зла / золотой дракон!

the gloom of the woods of the world now gone,

Сумрак лесов / мира минувшего!

the woes of Men, and weeping of Elves

О, скорби смертных, / о, печали эльфов,

fading faintly down forest pathways,

В чащобах тающих / на тропах тайных!

5

is now to tell, and the name most tearful

Повествуем о вас, / имена горестные -

of Niniel the sorrowful, and the name most sad

Ниниэль Несчастная, / скорбью названная,

of Thalion's son Turin o'erthrown by fate.

Турин, сын Талиона, / судьбой простертый!

Lo! Hurin Thalion in the hosts of war

Хурин Талион / пленен был в битве

was whelmed, what time the white-clad armies

В час, когда / все войска эльфийские,

10

of Elfinesse were all to ruin

В белое облаченные, / были повергнуты

by the dread hate driven of Delu-Morgoth.

Ужасной ненавистью, / мраком Моргота.

That field is yet by the folk named

Поле боя это / зовут доселе

Ninin Unothradin, Unnumbered Tears.

Нинин Унотрадин, / полем Слез Бессчетных.

There the children of Men, chieftain and warrior,

Здесь дети смертных, / вожди и воины,

15

fled and fought not, but the folk of the Elves

Бросив бой, бежали, / и обманом эльфов

they betrayed with treason, save that true man only,

Предали преступно, / лишь богоравный

Thalion Erithamrod and his thanes like gods.

Талион Эритамрод / с отрядом отважным

There in host on host the hill-fiend Orcs

С орками сошелся / в сражении страшном.

overbore him at last in that battle terrible,

Дружину его / демоны одолели,

20

by the bidding of Bauglir bound him living,

Приказу повинуясь, / связали князя,

and pulled down the proudest of the princes of Men.

Властителя людей, / владыку благороднейшего,

To Bauglir's halls in the hills builded,

Потащили в пещеры, / в залы Бауглира,

to the Hells of Iron and the hidden caverns

В чертог подгорный, / Бездну Железную,

they haled the hero of Hithlum's land,

Привели храбрейшего / в земле Хитлумской,

25

Thalion Erithamrod, to their throned lord,

Толкнули Талиона / к трону того,

whose breast was burnt with a bitter hatred,

Чью грудь грызла / ненависть горчайшая,

and wroth he was that the wrack of war

Гнев бессильный, / что не схватили Тургона,

had not taken Turgon ten times a king,

Доблестного доблестью / десяти владык,

even Finweg's heir; nor Feanor's children,

Наследника Финвега, / иль детей Феанора,

30

makers of the magic and immortal gems.

Ваятелей волшбы / и камней немеркнущих.

For Turgon towering in terrible anger

Тургон неистовый / в великой ярости

a pathway clove him with his pale sword-blade

Бледным клинком / проложил дорогу

out of that slaughter — yea, his swath was plain

Прочь из сечи / сквозь слуг преисподней,

through the hosts of Hell like hay that lieth

И след был ясен / — так стебли срезанные

35

all low on the lea where the long scythe goes.

На луг ложатся, / где коса сверкает.

A countless company that king did lead

Войска бессчетные / сей король привел

through the darkened dales and drear mountains

По темным долам, / по грозным горам

out of ken of his foes, and he comes not more

Для недругов незримо, / и о нем боле

in the tale; but the triumph he turned to doubt

Речи не будет, / но он наполнил

40

of Morgoth the evil, whom mad wrath took.

Тревогой и гневом / торжество Моргота.

Nor spies sped him, nor spirits of evil,

Ни лазутчики не знали, / ни духи злые,

nor his wealth of wisdom to win him tidings,

Ни Морготова мудрость / не могла проведать,

whither the nation of the Gnomes was gone.

Постигла ли гибель / племя Номов?

Now a thought of malice, when Thalion stood,

Пред темным троном / Талион стоял,

45

bound, unbending, in his black dungeon,

Связанный, несклоненный, / в чертоге черном,

then moved in his mind that remembered well

И вспомнил Моргот, / что исстари эльфы

how Men were accounted all mightless and frail

Слабыми смертных / людей считали,

by the Elves and their kindred; how only treason

Что лишь предательством / преодолеть под силу

could master the magic whose mazes wrapped

Могучую магию, / чьи покровы прячут

50

the children of Corthun, and cheated his purpose.

Детей Кортуна — / и замыслил злое.

'Is it dauntless Hurin,' quoth Delu-Morgoth,

"Хурин ли храбрый, / — рек Делу-Моргот, -

'stout steel-handed, who stands before me,

Стойкий, стальнорукий, / предо мной стоит

a captive living as a coward might be?

Ужели узником / живым в ужасе?

Knowest thou my name, or need'st be told

Узнал ли меня, / иль сказать следует,

55

what hope he has who is haled to Angband —

Что за участь ждет / схваченного в Ангбанде,

the bale most bitter, the Balrogs' torment?'

Горе горчайшее, / бичи балрогов?"

'I know and I hate. For that knowledge I fought thee

"Знаю и ненавижу. / Зная, я сражался,

by fear unfettered, nor fear I now,'

Не стесненный страхом, / не страшусь и ныне" -

said Thalion there, and a thane of Morgoth

Рек Талион, / и тан Моргота

60

on the mouth smote him; but Morgoth smiled:

Его по лицу хлестнул, / но Моргот улыбнулся:

'Fear when thou feelest, and the flames lick thee,

"Устрашишься, узнав, / как пламя лижет,

and the whips of the Balrogs thy white flesh brand.

Как балрогов плети / плоть опаляют.

Yet a way canst win, an thou wishest, still

Но ты можешь все же, / коль пожелаешь,

to lessen thy lot of lingering woe.

Свою облегчить / участь печальную.

65

Go question the captives of the accursed people

Допроси моих пленных / из проклятых племен,

I have taken, and tell me where Turgon is hid;

Поведай мне, / где Тургон прячется,

how with fire and death I may find him soon,

Как мне настичь его / пламенем и погибелью,

where he lurketh lost in lands forgot.

Где он таится / в краях затерянных.

Thou must feign thee a friend faithful in anguish,

Другом притворись, / в страдании стойким,

70

and their inmost hearts thus open and search.

Выведай в сердцах / самое сокровенное,

Then, if truth thou tellest, thy triple bonds

Откроешь правду / — и оковы тройные

I will bid men unbind, that abroad thou fare

Я снять велю / и отправлю в странствие,

in my service to search the secret places

Мне послужить, / выследить сокрытое,

following the footsteps of these foes of the Gods.'

Пройдя по следу / противников богов".

75

'Build not thy hopes so high, O Bauglir —

"Надежд высоко / не возноси, Бауглир,

I am no tool for thy evil treasons;

Планам подлым / я не пособник,

torment were sweeter than a traitor's stain.'

Пытки милей мне / клейма предателя".

'If torment be sweet, treasure is liever.

"Ужели сокровища / не милей страданий?

The hoards of a hundred hundred ages,

За сотни сотен / столетий скопленные

80

the gems and jewels of the jealous Gods,

Жемчуга и алмазы / божков жадных

are mine, and a meed shall I mete thee thence,

Мои, и награду / я такую отмерю,

yea, wealth to glut the Worm of Greed.'

Чтоб Дракону Алчности / было довольно".

'Canst not learn of thy lore when thou look'st on a foe,

"Ужель не можешь / распознать врага,

O Bauglir unblest? Bray no longer

О Багулир Проклятый? / Не болтай боле

85

of the things thou hast thieved from the Three Kindreds.

О том, что украл ты / у Трех Племен.

In hate I hold thee, and thy hests in scorn.'

Ненавистен мне ты / и твои стремленья".

'Boldly thou bravest me. Be thy boast rewarded,'

"Храбрая похвальба!" / — рассмеялся Моргот, -

in mirth quod Morgoth, 'to me now the deeds,

"Воздать должное / смельчаку следует!

and thy aid I ask not; but anger thee nought

Боле помощи не прошу / и трудов не требую,

90

if little they like thee. Yea, look thereon

Коль они не по нраву. / Смотри отныне

helpless to hinder, or thy hand to raise.'

На них, не в силах / пошевельнуть пальцем".

Then Thalion was thrust to Thangorodrim,

Был брошен / Талион на Тангородрим,

that mountain that meets the misty skies

Пик, пронзающий / небеса ненастные,

on high o'er the hills that Hithlum sees

Высоко над холмами, / что видны из Хитлума

95

blackly brooding on the borders of the north.

Черной стеной / на границах севера.

To a stool of stone on its steepest peak

К трону каменному / на утесе скалистом

they bound him in bonds, an unbreakable chain,

На вершине приковали / нерушимой цепью,

and the Lord of Woe there laughing stood,

И Владыка Скорби, / стоял, смеясь,

then cursed him for ever and his kin and seed

И проклял навеки / его семью и семя,

100

with a doom of dread, of death and horror.

Проклятьем роковым / на участь ужасную.

There the mighty man unmoved sat;

Так воин великий / сидел недвижно,

but unveiled was his vision, that he viewed afar

Зреньем зачарованным / озирая земли,

all earthly things with eyes enchanted

Наблюдая несчастья, / род его разящие -

that fell on his folk — a fiend's torment.

Страшная пытка, / злобой измысленная.

I.

I.

TURIN'S FOSTERING.

ВОСПИТАНИЕ ТУРИНА

105

Lo! the lady Morwin in the Land of Shadows

Владычица Морвин / в Земле Теней

waited in the woodland for her well-beloved;

Ждала в лесах / своего возлюбленного,

but he came never from the combat home.

Но домой с войны / он не вернулся,

No tidings told her whether taken or dead,

Пал ли он / или был пленен,

or lost in flight he lingered yet.

Спасся ли бегством / — не было известий.

110

Laid waste his lands, and his lieges slain,

Страна его опустела, / вассалы были разбиты,

and men unmindful of his mighty lordship

Люди Дор-Ломина, / забыв его владычество,

dwelt in Dorlomin and dealt unkindly

С вдовой женой / вели себя недобро,

with his widowed wife; and she went with child,

Она под сердцем / дитя носила,

who a son must succour now sadly orphaned,

Защищал ее / сын осиротевший,

115

Turin Thaliodrin of tender years.

Турин Талиодрин / малых лет.

Then in days of blackness was her daughter born,

В черный час / родила она дочь

and was named Nienor, a name of tears

И назвала Ниэнор, / именем печали,

that in language of eld is Lamentation.

Что значит "Плач" / на наречии эльфов.

Then her thoughts turned to Thingol the Elf-king,

Тут мать вспомнила / короля Тингола,

120

and the dancer of Doriath, his daughter Tinuviel,

Тинувиэль, дщерь его, / танцовщицу из Дориата,

whom the boldest of the brave, Beren Ermabwed,

Чьей руки добился / Берен Эрмабвед,

had won to wife. He once had known

Храбрейший из храбрых. / Добрыми друзьями

firmest friendship to his fellow in arms,

Был когда-то он / и его соратник,

Thalion Erithamrod — so thought she now,

Талион Эритамрод. / И так, подумав,

125

and said to her son, 'My sweetest child,

Она сказала сыну: / "Дитя мое дорогое,

our friends are few, and thy father comes not.

Друзья малочисленны / и далече отец твой.

Thou must fare afar to the folk of the wood,

Иди в дорогу, / к народу лесному,

where Thingol is throned in the Thousand Caves.

В Тысячу Пещер, / где Тингол восседает.

If he remember Morwin and thy mighty sire

Коль вспомнит он Морвин / и твоего отца,

130

he will fain foster thee, and feats of arms

Он тебя взрастит, / он тебя обучит,

he will teach thee, the trade of targe and sword,

Ремеслу стали, / мастерству меча,

and Thalion's son no thrall shall be —

И Талиона сын / невольником не станет.

but remember thy mother when thy manhood nears.'

Вспомни же о матери, / когда войдешь в возраст".

Heavy boded the heart of Hurin's son,

Сжало предчувствие / сына Хурина,

135

yet he weened her words were wild with grief,

Решил он, / эти речи — от горя,

and he denied her not, for no need him seemed.

Посему перечить / нужды не видел.

Lo! henchmen had Morwin, Halog and Gumlin,

Оруженосцы Морвин, / Халог и Гумлин,

who were young of yore ere the youth of Thalion,

Состарились прежде / юности Талиона,

who alone of the lieges of that lord of Men

Они одни / среди всех вассалов,

140

steadfast in service staid beside her:

Верные службе, / с ней остались.

now she bade them brave the black mountains,

Морвин приказала / пересечь горы,

and the woods whose ways wander to evil;

Лесов преодолеть / тропы лихие,

though Turin be tender and to travail unused,

Хоть Турин нежный / к тяготам непривычен.

they must gird them and go; but glad they were not,

Они повиновались, / но с тоской в сердце,

145

and Morwin mourned when men saw not.

И рыдала Морвин, / от взоров укрывшись.

Came a summer day when sun filtered

День настал, / когда солнце сеялось,

warm through the woodland's waving branches.

Изливая тепло, / сквозь ветви и листья.

Then Morwin stood her mourning hiding

Встала Морвин, / скрывая рыдание,

by the gate of her garth in a glade of the woods.

У ворот двора, / на лесной просеке,

150

At the breast she mothered her babe unweaned,

Нянча на груди / дитя неотнятое,

and the doorpost held lest she droop for anguish.

Прислонившись к притолоке, / клонясь от скорби.

There Gumlin guided her gallant boy,

Прочь Гумлин повел / сына любезного,

and a heavy burden was borne by Halog;

Халог клонился / под тяжелой ношей,

but the heart of Turin was heavy as stone

Но сердце Турина / застыло камнем,

155

uncomprehending its coming anguish.

Грядущего горя / постичь не в силах.

He sought for comfort, with courage saying:

Успокоенья искал он / в словах храбрых:

'Quickly will I come from the courts of Thingol;

"Быстро достигну я / двора Тингола,

long ere manhood I will lead to Morwin

Скоро возвращусь, / принесу Морвин

great tale of treasure, and true comrades' —

Весть о богатстве / и товарищах верных", -

160

for he wist not the weird woven by Bauglir,

Не ведал он / о власти Бауглира,

nor the sundering sorrow that swept between.

О судьбе скорбной, / что она сулила.

The farewells are taken: their footsteps are turned

Прозвучало прощанье, / и повернула поступь

to the dark forest: the dwelling fadeth

К черным чащобам, / и вскоре скрылся

in the tangled trees. Then in Turin leapt

Дом за деревьями. / Дрогнула в Турине

165

his awakened heart, and he wept blindly,

Душа, пробудившись, / зарыдав безоглядно:

calling 'I cannot, I cannot leave thee.

"Не могу, не могу / я тебя покинуть!

Morwin, my mother, why makest me go?

О Морвин, матерь, / зачем уходить мне?

Hateful are the hills where hope is lost.

Ненавистны горы, / где надежды нет,

Morwin, my mother, I am meshed in tears.

О Морвин, матерь, / слезы застят свет,

170

Grim are the hills, and my home is gone.'

Горы страшны, / и скрылся кров мой".

And there came his cries calling faintly

Так слезный зов / звенел, затихая,

down the dark alleys of the dreary trees,

На темных тропах / тоскливой чащи,

and one who wept weary on the threshold

И устало / скорбящая у ворот

heard how the hills said 'my home is gone.'

Услыхала эхо: / "Сокрылся кров мой!"

175

The ways were weary and woven with deceit

Непросты пути, / обманом пронизаны,

o'er the hills of Hithlum to the hidden kingdom

За холмы Хитлума / в хранимое королевство,

deep in the darkness of Doriath's forest;

Вглубь глухого / леса Дориата,

and never ere now for need or wonder

Никогда доселе / из нужды иль прихоти

had children of Men chosen that pathway,

Ступить на путь сей / не смели смертные,

180

and few of the folk have followed it since.

И после следовали / по нему немногие.

There Turin and the twain knew torment of thirst,

Там Турин и спутники / испытали страдания

and hunger and fear and hideous nights,

Жажды и голода, / усталости и ужаса

for wolfriders and wandering Orcs

Волчих всадников / и бродячих орков,

and the Things of Morgoth thronged the woodland.

Тварей Моргота, / таящихся в чащах.

185

Magics were about them, that they missed their ways

Заморочены чарами, / в ночи беззвездной

and strayed steerless, and the stars were hid.

Путь потеряв, / они скитались.

Thus they passed the mountains, but the mazes of Doriath

Одолели горы они, / но Дориат

wildered and wayworn in wanhope bound them.

Утомленных, усталых, / уловил в тенета.

They had nor bread nor water, and bled of strength

Без воды, без хлеба, / без сил они

190

their death they deemed it to die forewandered,

Решили, что здесь / суждено им сгинуть,

when they heard a horn that hooted afar,

Но вдруг вдалеке / залаяли гончие,

and baying dogs. It was Beleg the hunter,

Рог затрубил. / То Белег-охотник,

who farthest fared of his folk abroad

Неторными тропами / у границ странствуя

ahunting by hill and hollow valley,

Охотился в холмах / и глухих долинах,

195

who cared not for concourse and commerce of men.

О делах людских / не заботясь нимало.

He was great of growth and goodly-limbed,

Он был высок / и отлично сложен,

but lithe of girth, and lightly on the ground

Но тонок станом, / и неслышным шагом

his footsteps fell as he fared towards them,

Выступил вперед / пред людьми легко,

all garbed in grey and green and brown —

Облаченный в серое, / зеленое, бурое,

200

a son of the wilderness who wist no sire.

Сын диких земель, / отцом нерожденный.

'Who are ye?' he asked. 'Outlaws, or maybe

"Кто вы?" — вопросил он / — "Разбойники беззаконные

hard hunted men whom hate pursueth? '

Иль изгнанники, / ненавистью гонимые?"

'Nay, for famine and thirst we faint,' saith Halog,

"Нет, — рек Халог. / — Мы умираем

'wayworn and wildered, and wot not the road.

Без воды и хлеба, / не ведая дороги.

205

Or hast not heard of the hills of slain,

Разве не слыхал ты / о сотнях сраженных,

or the tear-drenched field where the terror and fire

О слезами залитом / поле, где пали,

of Morgoth devoured both Men and Elves?

Эльфы и люди, / пламенем поглощенные?

There Thalion Erithamrod and his thanes like gods

Там Талион Эритамрод / с отрядом богоравным,

vanished from the earth, and his valiant lady

Сгинул со свету, / а госпожа его отважная

210

weeps yet widowed as she waits in Hithlum.

Все ж ожидает его, / тоскуя в Хитлуме.

Thou lookest on the last of the lieges of Morwin

Ты глядишь на последних / из вассалов Морвин,

and Thalion's son Turin, who to Thingol's court

И сына Талиона, Турина, / ко двору Тингола

are wending by the word of the wife of Hurin.'

Держащих путь / по ее приказу"

Then Beleg bade them be blithe, and said:

Тогда им Белег / велел возрадоваться:

215

'The Gods have guided you to good keeping.

"Боги благие / привели вас верно!

I have heard of the house of Hurin the Steadfast —

Слыхал я о доме / Хурина Стойкого,

and who hath not heard of the hills of slain,

И кто не слыхал / о сотнях сраженных,

of Ninin Unothradin, the Unnumbered Tears?

О Нинин Унотрадин, / Поле Слез Бессчетных?

To that war I went not, but wage a feud

В том бою не бился я, / но веду войну,

220

with the Orcs unending, whom mine arrows bitter

Вечно оркам из лука / посылая стрелы,

oft stab unseen and strike to death.

Летящие незримо, / разящие насмерть.

I am the huntsman Beleg of the Hidden People.'

Я — Белег-охотник / из Потаенного Племени".

Then he bade them drink, and drew from his belt

Он питья поднес им, / с пояса сняв

a flask of leather full filled with wine

Кожаную флягу / с вином из ягод,

225

that is bruised from the berries of the burning South —

Взращенных вдали, / на пылающем Юге,

and the Gnome-folk know it, and the nation of the Elves,

Племенами Номов, / народом эльфов,

and by long ways lead it to the lands of the North.

Долгой дорогой / на Север доставленным.

There baked flesh and bread from his wallet

Хлебом и мясом / из своей сумы

they had to their hearts' joy; but their heads were mazed

Он угостил их / к пущей радости,

230

by the wine of Dor-Winion that went in their veins, /

Но вино Дор-Виниона, / проникнув в вены,

and they soundly slept on the soft needles

В сон склонило их / на хвою ласковую

of the tall pine-trees that towered above.

Высоких сосен, / башнями вздымавшихся.

Later they wakened and were led by ways

Позже, проснувшись, / ведомы извилистыми

devious winding through the dark wood-realm

Вьющимися тропами / сквозь лесную темень,

235

by slade and slope and swampy thicket

По склонам, откосам, / болотистым зарослям,

through lonely days and long night-times,

Шли долгие дни, / долгие ночи,

and but for Beleg had been baffled utterly

Если б не Белег, / совсем заблудились бы

by the magic mazes of Melian the Queen.

В мороках, сплетенных / Королевой Мелиан.

To the shadowy shores he showed the way

Показал он путь / к брегу тенистому,

240

where stilly that stream strikes 'fore the gates

Где рычит поток, / врата омывая

of the cavernous court of the King of Doriath.

В чертог пещерный / Владыки Дориата.

O'er the guarded bridge he gained a passage,

За хранимый мост / он их пропустил,

and thrice they thanked him, and thought in their hearts

Трижды Белега / они благодарили,

'the Gods are good' — had they guessed maybe

"Благие боги!" — / думали в душе,

245

what the future enfolded they had feared to live.

Не зная, что за горести / грядущее готовит.

To the throne of Thingol the three were come,

К трону Тингола / подступили трое,

and their speech sped them; for he spake them fair,

И повесть поведали, / принял их учтиво

and held in honour Hurin the steadfast,

Властитель в честь / Хурина Стойкого,

Beren Ermabwed's brother-in-arms.

Брата по оружию / Берена Эрмадвеба.

250

Remembering Morwin, of mortals fairest,

Вспомнив Морвин, / из смертных прекраснейшую,

he turned not Turin in contempt away;

Турина король / не отверг оскорбленно,

said: ' son of Hurin, here shalt sojourn

Но рек: "Сын Хурина, / здесь ты будешь жить,

in my cavernous court for thy kindred's sake.

В моем чертоге горном, / ради твоего рода,

Nor as slave or servant, but a second king's son

Не слугой иль невольником, / но королевским сыном,

255

thou shalt dwell in dear love, till thou deem'st it time

В любви и довольстве, / пока не посчитаешь,

to remember thy mother Morwin's loneliness.

Что настал тебе час / вспомнить матерь, Морвин.

Thou wisdom shalt win unwist of Men

Ты постигнешь мудрость, / неведомую смертным,

and weapons shalt wield as the warrior Elves,

Овладеешь оружием, / как эльфийский воитель,

and Thalion's son no thrall shall be.'

И Талиона сын / не будет невольником".

There tarried the twain that had tended the child,

Обитали там двое, / дитя оберегавшие,

till their limbs were lightened and they longed to fare

Покуда не отдохнули, / и к госпоже своей

through dread and danger to their dear lady.

Сквозь страхи и опасности / не захотели выступить.

265

But Gumlin was gone in greater years

Но Гумлин годами / превосходил Халога

than Halog, and hoped not to home again.

И назад вернуться / домой не надеялся.

Then sickness took him, and he stayed by Turin,

Болезнью настигнут, / он остался с Турином,

while Halog hardened his heart to go.

А Халог набрался / для похода храбрости.

An Elfin escort to his aid was given

С ним в путь последовал / отряд охраны,

270

and magics of Melian, and a meed of gold.

Заклятья Мелиан / и награда златом,

In his mouth a message to Morwin was set,

На устах путника — / посланье к Морвин,

words of the king's will, how her wish was granted;

Слово короля / о воле ее исполненной,

how Thingol called her to the Thousand Caves

Приглашенье Тингола / в Тысячу Пещер

to fare unfearing with his folk again,

Прибыть невозбранно / к его народу

275

there to sojourn in solace, till her son be grown;

И жить, покуда / сын не возмужает,

for Hurin the hero was held in mind,

Ибо памятен Тинголу / Хурин храбрый,

and no might had Morgoth where Melian dwelt.

И бессилен Моргот / во владеньях Мелиан.

Of the errand of the Elves and that other Halog

Об этом походе / эльфов и Халога

the tale tells not, save in time they came

Здесь речи нет, / но в урочный час

280

to the threshold of Morwin, and Thingol's message

С посланьем Тингола / прибыли они

was said where she sate in her solitary hall.

К порогу Морвин, / под кров уединеннный.

But she dared not do as was dearly bidden,

Но она не поступила, / как ее просили -

for Nienor her nestling was not yet weaned.

Дщерь ее, Ниэнор, / была мала еще.

More, the pride of her people, princes of Men,

И боле, гордость / князей людских,

285

had suffered her send her son to Thingol

Смирить сумела / она в отчаяньи,

when despair sped her, but to spend her days

Сына своего / отослав к Тинголу,

as alms-guest of others, even Elfin kings,

Но было ей немило / жить милостыней,

it liked her little; and there lived e'en now

Даже королевской, / и теплилась надежда

a hope in her heart that Hurin would come,

В сердце ее, / что Хурин возвратится,

290

and the dwelling was dear where he dwelt of old.

Был дом ей дорог, / где он жил когда-то.

At night she would listen for a knock at the doors,

Вслушиваясь в ночь, / стука ожидая,

or a footstep falling that she fondly knew;

Звука шагов, / хорошо знакомых.

so she fared not forth, and her fate was woven.

В путь не пошла она, / и судьба ее решилась.

Yet the thanes of Thingol she thanked nobly,

Но танов Тингола / отблагодарила богато,

295

and her shame she showed not, how shorn of glory

Стыдясь выказать, / как бесславно стал

to reward their wending she had wealth too scant;

Дом ее беден, / она одарила

but gave them in gift her golden things

Последним златом / посланцев за заботу,

that last lingered, and they led away

Хурина храброго / в сраженьях хранивший

a helm of Hurin that was hewn in war

Шлем, рассеченный, / когда он бился

300

when he battled with Beren his brother-in-arms

Бок о бок с Береном, / братом по оружию,

against ogres and Orcs and evil foemen;

Против врагов, / огров и орков,

'twas o'erwritten with runes by wrights of old.

Тингола она / принять просила

She bade Thingol receive it and think of her.

Шлем, покрытый рунами, / и о ней помнить.

Thus Halog her henchman came home, but the Elves,

Так Халог, слуга ее, / под кров вернулся,

305

the thanes of Thingol, thrust through the woods,

Но таны Тингола / обратно сквозь леса

and the message of Morwin in a month's journey,

С посланьем Морвин / поскорей поспешили,

so quick their coming, to the king was said.

Через месяц владыке / слова ее возвестив.

Then was Melian moved to ruth,

В тот час опечалилась / милосердная Мелиан,

and courteously received the king her gift,

И принял с почтением / подарок король,

310

who deeply delved had dungeons filled

В чьих чертогах хранились / сокровищ груды,

with Elfin armouries of ancient gear,

Доспехов эльфийских, / древних, драгоценных.

but he handled the helm as his hoard were scant;

Но держал он шлем, / как дар невиданный,

said: 'High were the head that upheld this thing

Молвив: "Велик был / воин, его носивший,

with that token crowned of the towering dragon

Дракон вздымающийся / — вот примета,

315

that Thalion Erithamrod thrice-renowned

Что Талион Эритамрод, / трижды прославленный,

oft bore into battle with baleful foes.'

Нес в сражении / с вражьими воинами".

Then a thought was thrust into Thingol's heart,

Пришла ему мысль / послать за Турином,

and Turin he called and told when come

И молвил король / вошедшему мальчику,

that Morwin his mother a mighty thing

Мол, мать его, / Морвин, могучий дар

320

had sent to her son, his sire's heirloom,

Послала сыну, / отцовское наследство,

a helm that hammers had hardened of old,

Шлем, откованный / молотами мастеров,

whose makers had mingled a magic therein

Заклятия мощные / в металл вложивших,

that its worth was a wonder and its wearer safe,

Драгоценен он дивно, / и хранит надежно

guarded from glaive or gleaming axe —

От острого меча / иль сверкающей секиры.

325

'Lo! Hurin's helm hoard thou till manhood

"Храни шлем Хурина, / покуда не придет

bids thee battle; then bravely don it',

Тебе пора сражений, / тогда — носи достойно".

and Turin touched it, but took it not,

Турин тронул шелом, / но поднять не смог -

too weak to wield that weight as yet,

Слишком слаб еще / для тяжести такой,

and his mind mourned for Morwin's answer,

Преисполнился скорби / от ответа Морвин,

330

and the first of his sorrows o'erfilled his soul.

И под первой печалью / душа его дрогнула.

Thus came it to pass in the court of Thingol

Так для Турина / при дворе Тингола

that Turin tarried for twelve long years

Прошло долгих / двенадцать лет,

with Gumlin his guardian, who guided him thither

Опекал его / престарелый Гумлин.

when but seven summers their sorrows had laid

Но спустя семь лет / пала скорбь

335

on the son of Thalion. For the seven first

На сына Талиона. / Прежде порой

his lot was lightened, since he learnt at whiles

Долю облегчали / долетавшие слухи,

from faring folk what befell in Hithlum,

Приходившие к нему / из земли Хитлума,

and tidings were told by trusty Elves,

Верные эльфы / приносили вести,

how Morwin his mother was more at ease;

Что Морвин, мать его, / в довольстве проживает,

340

and they named Nienor that now was growing

Говорили, что Ниэнор / подрастает быстро,

to the sweet beauty of a slender maiden.

Час от часу / становясь милее.

Thus his heart knew hope, and his hap was fairer.

Душа его так / надеждой утешалась.

There he waxed wonderly and won him praise

Рос он стремительно, / и славили эльфы

in all lands where Thingol as lord was held

Средь всех земель, / подвластных Тинголу,

345

for the strength of his body and stoutness of heart.

Силу Турина / и стойкость сердца.

Much lore he learned, and loved wisdom,

Узнал он многое, / увлекшись мудростью,

but fortune followed him in few desires;

Но удача редко / его сопровождала,

oft wrong and awry what he wrought turned;

Решенья его / обращались к худу,

what he loved he lost, what he longed for he won not;

Любимое терял он, / желанное достичь не мог,

350

and full friendship he found not easily,

Доверие и дружбу / обретал с трудом,

nor was lightly loved for his looks were sad.

И за облик печальный / его любили мало.

He was gloomy-hearted, and glad seldom,

Был он мрачен, / радовался редко,

for the sundering sorrow that seared his youth.

Скорбь разлуки его / юность иссушила.

On manhood's threshold he was mighty holden

На пороге возраста / превосходным воином

355

in the wielding of weapons; and in weaving song

Он стал, и мастерски / сплетал напевы,

he had a minstrel's mastery, but mirth was not in it,

Но были мелодии / мрачны и безрадостны,

for he mourned the misery of the Men of Hithlum.

Ибо он оплакивал / положенье Хитлума.

Yet greater his grief grew thereafter,

Но скорбь его / сделалась горше,

when from Hithlum's hills he heard no more,

Когда иссякли / горестные вести,

360

and no traveller told him tidings of Morwin.

И слуха от Морвин / никто не доносил.

For those days were drawing to the Doom of the Gnomes,

Рок Номов / в то время приближался,

and the power of the Prince of the People of Hell,

Повелитель Преисподней, / гибельных Гламхот,

of the grim Glamhoth, was grown apace,

Мощь свою / умножал многократно,

till the lands of the North were loud with their noise,

Пока всей силой / на край северный,

365

and they fell on the folk with flame and ruin

Не обрушился, в прах / и пепел обращая,

who bent not to Bauglir, or the borders passed

Кто не склонился / иль не сбежал

of dark Dorlomin with its dreary pines

В Дорломин, под сень / тоскующих сосен,

that Hithlum unhappy is hight by Men.

В землю, людьми / прозванную Хитлумом.

There Morgoth shut them, and the Shadowy Mountains

Там Моргот их запер, / и Гряда Тенистая

370

fenced them from Faerie and the folk of the wood.

Их отделила / от народа лесного.

Even Beleg fared not so far abroad

Даже Белег не смел / отправляться в странствия,

as once was his wont, and the woods were filled

Как когда-то прежде, / и край наполнился

with the armies of Angband and evil deeds,

Армиями Ангбанда / и деяньями злодейскими,

while murder walked on the marches of Doriath;

Преступленья творились / у пределов Дориата,

375

only mighty magic of Melian the Queen

Лишь магия могучая / Королевы Мелиан

yet held their havoc from the Hidden People.

Народ сокрытый / хранила от разорения.

To assuage his sorrow and to sate the rage

Чтоб скорбь успокоить / и насытить ярость

and hate of his heart for the hurts of his folk

За горестную участь / своего народа,

then Hurin's son took the helm of his sire

Взял Турин шлем / своего родителя

380

and weapons weighty for the wielding of men,

И оружие, достойное / водителя воинов,

and went to the woods with warlike Elves;

И на поле брани / с эльфийскими воителями

and far in the fight his feet led him,

Биться бесстрашно / в сердце сражения

into black battle yet a boy in years.

Отправился отважно, / отрок годами.

Ere manhood's measure he met and slew

В возраст не войдя, / на войне сражал он

385

the Orcs of Angband and evil things

Орков Ангбанда / и темных тварей,

that roamed and ravened on the realm's borders.

Кравшихся, рыскавших / на границе королевства.

There hard his life, and hurts he got him,

То труд был тяжкий, / страшные раны

the wounds of shaft and warfain sword,

Получал он от стрел, / от мечей вражеских,

and his prowess was proven and his praise renowned,

Доказал доблесть / и стяжал славу,

390

and beyond his years he was yielded honour;

И обрел почет, / по годам немыслимый,

for by him was holden the hand of ruin

Ибо он отводил / угрозу гибели

from Thingol's folk, and Thu feared him —

От народа Тингола, / и Тху страшил,

Thu who was throned as thane most mighty

Тху, величайшего / тана Морготова,

neath Morgoth Bauglir; whom that mighty one bade

Приказ от Бауглира / получившего прямо:

395

'Go ravage the realm of the robber Thingol,

"Разори королевство / разбойника-Тингола,

and mar the magic of Melian the Queen.'

Разрушь чары / королевы Мелиан".

Only one was there in war greater,

Лишь один воитель / вознесен был выше

higher in honour in the hearts of the Elves,

Доблестью и славой / в сердцах эльфийских,

than Turin son of Hurin untamed in war —

Чем Турин, сын Хурина, / неистовый в битве, -

400

even the huntsman Beleg of the Hidden People,

Белег-охотник / из Потаенного Племени,

the son of the wilderness who wist no sire

Сын диких земель, / отцом нерожденный,

(to bend whose bow of the black yew-tree

Чей лук из тиса / не под силу было

had none the might), unmatched in knowledge

Никому натянуть, / несравненный в знании

of the wood's secrets and the weary hills.

Тайн лесов / и холмов усталых.

405

He was leader beloved of the light-armed bands,

Вождь возлюбленный / дружин легконогих,

the scouts that scoured, scorning danger,

Лазутчиков ловких, / что в логово врага

afar o'er the fells their foemen's lairs;

Презрев опасность, / неслышно пробирались,

and tales and tidings timely won them

Издалека известья / и рассказы доносили

of camps and councils, of comings and goings —

О сборищах войск, / о советах, становищах,

410

all the movements of the might of Morgoth the Terrible.

Всех движениях воинств / Моргота Ужасного.

Thus Turin, who trusted to targe and sword,

Так Турин, веривший / в мощь меча,

who was fain of fighting with foes well seen,

Счастливый битвами / с явным недругом,

and the banded troops of his brave comrades

С верным войском / товарищей отважных

were snared seldom and smote unlooked-for.

Редко разлучался / и разил незримо.

415

Then the fame of the fights on the far marches

Так слух о сражениях / на дальних пределах

were carried to the court of the King of Doriath,

Дошел до двора / Владыки Дориата,

and tales of Turin were told in his halls,

О Турине твердили / в чертогах горных,

and how Beleg the ageless was brother-in-arms

О Белеге бессмертном, / братом по оружию

to the black-haired boy from the beaten people.

Ставшем отроку / из разбитого народа.

420

Then the king called them to come before him

Призвал король / их пред собой предстать,

ever and anon when the Orc-raids waned;

Как только разбой / орков прекратится,

to rest them and revel, and to raise awhile

От трудов отрешиться / на пиру, на празднике,

the secret songs of the sons of Ing.

Под песни таинственные / сынов Инга.

On a time was Turin at the table of Thingol —

Прибыл Турин / на пиршество Тингола,

425

there was laughter long and the loud clamour

Там шум стоял / и плескалось веселье

of a countless company that quaffed the mead,

Бесчисленных гостей, / осушавших чаши

amid the wine of Dor-Winion that went ungrudged

С медом и дивным / вином Дор-Виниона,

in their golden goblets; and goodly meats

Льющимся в кубки, / и столы ломились

there burdened the boards, neath the blazing torches

От множества яств, / залитые блеском

430

set high in.those halls that were hewn of stone.

Множества огней / под потолком высоким.

There mirth fell on many; . there minstrels clear

Тут на всех / веселье снисходило,

did sing to them songs of the city of Tun

Сплетали менестрели / песни града на Туне,

neath Tain-Gwethil, towering mountain,

Под Таин-Гветиль, / вершиной вздымающейся,

where the great gods sit and gaze on the world

Где боги восседают, / в мир взор вперяя,

435

from the guarded shores of the gulf of Faerie.

С огражденного берега / залива Фаэри.

Then one sang of the slaying at the Swanships' Haven

Тут запели о резне / в Лебединой Гавани,

and the curse that had come on the kindreds since:

И проклятьи, что пало / на племена после,

all silent sat and soundless harkened,

Все застыли, / вслушиваясь, недвижно,

and waited the words save one alone —

Повествованию певца, / замерев, внимали,

440

the Man among Elves that Morwin bore.

Лишь смертный меж эльфов, / сын, рожденный Морвин,

Unheeding he heard or high feasting

Был рассеян / на пиру высоком,

or lay or laughter, and looked, it seemed,

Не внимал нимало / веселью и песням,

to a deep distance in the dark without,

Как будто взгляд / в даль устремляя,

and strained for sounds in the still spaces,

Будто ловя / голоса неслышные,

445

for voices that vanished in the veils of night.

За пеленой полуночи / безвестно пропавшие.

He was lithe and lean, and his locks were wild,

Был он статен и строен, / с волосами нечесаными,

and woodland weeds he wore of brown

Облачен в одежды / следопытов лесных,

and grey and green, and gay jewel

Серые, бурые, / зеленые, ни злата

or golden trinket his garb knew not.

Ни сиянья самоцветов / наряд его не знал.

450

An Elf there was — Orgof — of the ancient race

Был там эльф, Оргоф, / древнего рода,

that was lost in the lands where the long marches

Сгинувшего в пору / похода старинного

from the quiet waters of Cuivienen

От безмятежных / вод Куивиэнен

were made in the mirk of the midworld's gloom,

В суровых сумерках / срединного мира,

ere light was lifted aloft o'er earth;

Прежде, чем взошли / над землей светила.

455

but blood of the Gnomes was blent in his veins.

Но кровь Номов / в венах его струилась,

He was close akin to the King of Doriath —

Был он родич / королю Дориата,

a hardy hunter and his heart was brave,

Охотник храбрый / со смелым сердцем,

but loose his laughter and light his tongue,

Но скорый на насмешку / болтун бездумный,

and his pride outran his prowess in arms.

И гордыня его / геройство превосходила.

460

He was fain before all of fine raiment

Он одеяньями / пред всеми похвалялся,

and of gems and jewels, and jealous of such

Драгоценными каменьями, / самоцветами сияющими,

as found favour before himself.

И прочих вокруг / разглядывал ревниво.

Now costly clad in colours gleaming

Разодетый роскошно / в радужные ткани,

he sat on a seat that was set on high

За столом он восседал / на почетном месте,

465

near the king and queen and close to Turin.

Рядом с владыками, / недалеко от Турина.

When those twain were at table he had taunted him oft,

Часто на застолье / он Турина поддразнивал,

lightly with laughter, for his loveless ways,

Насмехаясь надменно / над нелюбезным нравом,

his haggard raiment and hair unshorn;

Истрепанным платьем, / волосами нестриженными,

but Turin untroubled neither turned his head

Но Турин безмятежно / ни главы не оборачивал,

470

nor wasted words on the wit of Orgof.

Ни слова на споры / с Оргофом не тратил.

But this day of the feast more deep his gloom

Но в тот час тоска его / была гораздо глубже,

than of wont, and his words men won harder;

Чем всем обычно, / а уста безмолвней,

for of twelve long years the tale was full

Ведь двенадцать лет / истекло с тех пор,

since on Morwin his mother through a maze of tears

Как Морвин, мать свою, / в мареве слезном

475

he looked the last, and the long shadows

Он в последний раз / успел узреть,

of the forest had fallen on his fading home;

Сквозь лесной сумрак, / дом заслонивший.

and he answered few, and Orgof nought.

Был он скуп на слова, / Оргофу не отвечал.

Then the fool's mirth was filled the more,

И веселье глупца / горячей вскипело,

to a keener edge was his carping whetted

Подступая к грани, / глумился он презрительно

480

at the clothes uncouth and the uncombed hair

Над нарядом немудреным, / волосами нечесаными

of Turin newcome from the tangled forest.

Турина, что только / из чащобы возвратился.

He drew forth daintily a dear treasure,

Жестом изящным / сокровище извлек он,

a comb of gold that he kept about him,

Гребень золотой, / с собой имевшийся,

and tendered it to Turin; but he turned not his eyes,

Протянул его Турину, / но тот не повернулся,

485

nor deigned to heed or harken to Orgof,

Взглядом иль слухом / не удостоил Оргофа.

who too deep drunken that disdain should quell him:

Во власти хмеля, / эльф не унимался:

'Nay, an thou knowest not thy need of comb,

"Видно, ты не ведаешь / назначенья гребней,

nor its use,' quoth he, 'too young thou leftest

Видно, слишком юным, / — рек он, — ты оставил

thy mother's ministry, and 'twere meet to go

Попеченье матери, / она бы научила,

490

that she teach thee tame thy tangled locks —

Как усмирять / спутанные космы,

if the women of Hithlum be not wild and loveless,

Коль дщери Хитлума / не так дики,

uncouth and unkempt as their cast-off sons.'

Да неотесаны, / как их сыны отвергнутые".

Then a fierce fury, like a fire blazing,

Тут ярость полыхнула, / как пламя яркое,

was born of bitterness in his bruised heart;

Родившись из горечи / раненого сердца,

495

his white wrath woke at the words of scorn

Белый гнев пробудился / при словах презрения

for the women of Hithlum washed in tears;

К дочерям Хитлума, / слезами умытых,

and a heavy horn to his hand lying,

И рог тяжелый, / лежавший рядом,

with gold adorned for good drinking,

Для доброго пира / золотом убранный,

of his might unmindful thus moved in ire

О силе своей не вспомнив, / схватил в ярости

500

he seized and, swinging, swiftly flung it

Он и, размахнувшись, / бросил стремительно

in the face of Orgof. 'Thou fool', he said,

В лицо Оргофу: / "Ты, глупец!

'fill thy mouth therewith, and to me no further

Рот займи, / меня не донимай

thus witless prate by wine bemused' —

Болтовней бессмысленной, / вином навеянной!"

but his face was broken, and he fell backward,

Но с разбитым лицом / тот простерся на спину,

505

and heavy his head there hit upon the stone

Тяжело ударился / он главой

of the floor rock-paved mid flagons and vessels

О плиты пола / меж чаш и кубков,

of the o'erturned table that tumbled on him

С перевернутого стола, / на него опрокинувшегося,

as clutching he fell; and carped no more,

Когда упал он, / не глумясь боле,

in death silent. There dumb were all

В смерти онемев. / В изумленье замерли

510

at bench and board; in blank amaze

За столами гости, / стеною поднялись

they rose around him, as with ruth of heart

Вкруг Турина, что стоял, / состраданья исполнен,

he gazed aghast on his grievous deed,

Уставясь в ужасе / на дело рук своих,

on his wine-stained hand, with wondering eyes

Пораженный, взгляду / не смея верить.

half-comprehending. On his heel then he turned

Повернувшись на пятках, / побежал он прочь,

515

into the night striding, and none stayed him;

В ночь темную, / никем не остановлен,

but some their swords half slipped from sheaths

Родичи Оргофа / за клинки схватились,

— they were Orgof's kin — yet for awe of Thingol

Но из трепета пред Тинголом / оружья не обнажили,

they dared not draw while the dazed king

Пока король ошеломленный / с лицом застывшим

stonefaced stared on his stricken thane

Взирал на сраженного, / им знака не давая.

520

and no sign showed them. But the slayer weary

А убийца устало, / слез не утирая,

his hands laved in the hidden stream

Омывал ладони / в потоке потаенном,

that strikes 'fore the gates, nor stayed his tears:

Ревевшем у врат / в чертоги горные:

'Who has cast,' he cried, 'a curse upon me;

"Кто на жизнь мою / наложил проклятье?

for all I do is ill, and an outlaw now,

Все поступки мои / приносят худое,

525

in bitter banishment and blood-guilty,

Ныне я изгнанник, / кровью обагренный,

of my fosterfather I must flee the halls,

От отца приемного / обязан я бежать,

nor look on the lady beloved again' —

На матерь возлюбленную / не взглянуть мне боле" -

yea, his heart to Hithlum had hastened him now,

Сердце его / к Хитлуму стремилось,

but that road he dared not, lest the wrath he draw

Но дорогу туда / он избрать боялся,

530

of the Elves after him, and their anger alight

Ярость эльфийскую, / на стрелы скорую,

should speed the spears in despite of Morgoth

Страшась привести, / презревшую Моргота

o'er the hills of Hithlum to hunt him down;

Охоту за собой / по холмам Хитлумским,

lest a doom more dire than they dreed of old

Стремясь уберечь / от ужасной участи

be meted his mother and the Maid of Tears.

Матерь, Морвин, / и Дочь Печали.

535

In the furthest folds of the Forest of Doriath,

В укромнейших долах / края Дориатского,

in the darkest dales on its drear borders,

В лощинах и расщелинах / пределов безотрадных

in haste he hid him, lest the hunt take him;

Он скрылся скорее, / таясь от преследователей,

and they found not his footsteps who fared after,

И вослед за ним / спешившие следопыты,

the thanes of Thingol; who thirty days

Таны Тингола, / тридцать дней

540

sought him sorrowing, and searched in vain

Его искали, / печалясь, впустую,

with no purpose of ill, but the pardon bearing

Зла не замышляя, / но неся помилование

of Thingol throned in the Thousand Caves.

Тингола, восседавшего / в Тысяче Пещер.

He in council constrained the kin of Orgof

Родичей Оргофа / он принудил

to forget their grief and forgiveness show,

Забыть их горе, / проявить прощенье,

545

in that wilful bitterness had barbed the words

Ибо злобно уязвлял / язык эльфа Оргофа.

of Orgof the Elf; said 'his hour had come

Молвил король: / "Час настал

that his soul should seek the sad pathway

Душе его последовать / дорогой скорбной

to the deep valley of the Dead Awaiting,

В мрачный дол / Ожидания Мертвых,

there a thousand years thrice to ponder

И трижды тысячу лет / обдумывать

550

in the gloom of Gurthrond his grim jesting,

Во тьме Гуртронда / слова свои,

ere he fare to Faerie to feast again.'

Прежде, чем вернуться / на пиры Фаэри".

Yet of his own treasure he oped the gates,

Но он распахнул / сокровищницы королевские,

and gifts ungrudging of gold and gems

И виру великую / златом и алмазами

to the sons he gave of the slain; and his folk

Дал сынам сраженного, / и все сочли

555

well deemed the deed. But that doom of the King

Суд справедливым, / но о том Турин

Turin knew not, and turned against him

Ведать не ведал, / и верил, что эльфы

the hands of the Elves he unhappy believed,

Против него / настроены ныне,

wandering the woodland woeful-hearted;

И скитался в лесах, / печали преисполнен,

for his fate would not that the folk of the caves

Боле не было крова / у народа горного

560

should harbour longer Hurin's offspring.

Сыну Хурина — / так судьба судила.

II.

II.

BELEG.

БЕЛЕГ

Long time alone he lived in the hills

Долгое время / он обитал,

a hunter of beast and hater of Men,

В холмах, охотясь / и ведя вражду

or Orcs, or Elves, till outcast folk

С людьми и эльфами, / зверьми и орками,

there one by one, wild and reckless

Один за одним / изгои отверженные

565

around him rallied; and roaming far

Вкруг него сплотились, / и слава их страшна

they were feared by both foe and friend of old.

Была былым / другам и недругам.

For hot with hate was the heart of Turin,

Сердце Турина / теснила ненависть,

nor a friend found him such folk of Thingol

К подданным Тингола / он дружества не ведал,

as he wandering met in the wood's fastness.

Их встречая / в глуши чащобы.

570

There Beleg the brave on the borders of Doriath

Белега храброго / на пределах Дориата

they found and fought — and few were with him —

Они обнаружили / с малым отрядом,

and o'erborne by numbers they bound him at last,

И, числом одолев, / его связали крепко,

till their captain came to their camp at eve.

В ожиданьи возвращенья / вождя вечером.

Afar from that fight his fate that day

От боя далече / Турина в тот день

575

had taken Turin on the trail of the Orcs,

Судьба по следу / орков увела,

as they hastened home to the Hills of Iron

Торопившихся вспять / в Железные горы

with the loot laden of the lands of Men.

С добром, награбленным / в людских землях.

Then soon was him said that a servant of Thingol

Сказали Турину, / что слугу Тингола

they had tied to a tree — and Turin coming

Связав, к стволу прикрутили, / и застыл Турин,

580

stared astonied on the stern visage

Узрев в изумленьи / строгий взгляд

of Beleg the brave his brother in arms,

Храброго Белега, / брата по оружию,

of whom he learned the lore of leaping blades,

У кого он учился / пляске со сталью,

and of bended bow and barbed shaft,

Стрельбе из лука, / мастерству меча,

and the wild woodland's wisdom secret,

Мудрости дремучих / троп потаенных,

585

when they blent in battle the blood of their wounds.

И кровь из ран / в сраженье смешивал.

Then Turin's heart was turned from hate,

Сердце Турина / отрешилось от ненависти,

and he bade unbind Beleg the huntsman.

Велел отпустить он / Белега-охотника.

'Now fare thou free! But, of friendship aught

"Будь свободен, / но коли сохранилась

if thy heart yet holds for Hurin's son,

В тебе толика дружбы / к сыну Хурина,

590

never tell thou tale that Turin thou sawst

Молчи о том, / что Турина ты видел,

an outlaw unloved from Elves and Men,

Изгоя, немилого / людям и эльфам,

whom Thingol's thanes yet thirst to slay.

Чьей смерти ищут / таны Тингола.

Betray not my trust or thy troth of yore! '

Не предай доверия / и верности былой!"

Then Beleg of the bow embraced him there —

Тут Белег-охотник / обнял его крепко -

595

he had not fared to the feast or the fall of Orgof —

Он не был на пиру, / где погиб Оргоф,

there kissed him kindly comfort speaking:

И прижал Турина / к устам, утешая:

'Lo! nought know I of the news thou tellest;

"Я не ведаю о том, / что ты твердишь,

but outlawed or honoured thou ever shalt be

В славе иль бесславии, / в горе и радости

the brother of Beleg, come bliss come woe!

Братом Белегу / ты равно пребудешь!

600

Yet little me likes that thy leaping sword

Но мне немило, / что клинок твой славный

the life should drink of the leaguered Elves.

Пирует кровью / преследуемых эльфов,

Are the grim Glamhoth then grown so few,

Ужели число / Гламхот умалилось,

or the foes of Faerie feeble-hearted,

Иль враги эльфов / трусливо расточились,

that warlike Men have no work to do?

Что людям воинственным / заняться нечем?

605

Shall the foes of Faerie be friends of Men?

Быть ли людям друзьями / недругам эльфийским?

Betrayest thou thy troth whom we trusted of yore? '

Тебе ли, Турин, / отринуть честь твою?"

'Nor of armed Orc, nor [of] Elf of the wood,

"Ни орк оружный, / ни эльф лесной,

nor of any on earth have I honour or love,

Никто на земле / меня любовью не дарит,

Beleg the bowman. This band alone

О Белег-лучник. / Одних отрядников

610

I count as comrades, my kindred in woe

Считаю я товарищами, / сородичами по несчастью,

and friendless fate — our foes the world.'

По доле одинокой / во враждебном мире".

'Let the bow of Beleg to your band be joined;

"Позволь луку Белега / стать рядом с вами,

and swearing death to the sons of darkness

И, смерть неся / созданиям мрака,

let us suage our sorrow and the smart of fate!

Утолить тоску / и страдания от рока!

615

Our valour is not vanquished, nor vain the glory

Смелость не оскудела / и не бесплодна слава,

that once we did win in the woods of old.'

Нами добытая / в лесах когда-то!"

Thus hope in the heart of Hurin's offspring

Пробудилась надежда / в потомке Хурина

awoke at those words; and them well liked

При сих словах, / и милы они были

of that band the boldest, save Blodrin only —

Отряду остальному, / кроме одного -

620

Blodrin Bor's son, who for blood and for gold

Блодрин, сын Бора, / злата и крови

alone lusted, and little he recked

Жаждал неистово, / нимало не заботясь,

whom he robbed of riches or reft of life,

Эльфа ли, орка / ему лишить

were it Elf or Orc; but he opened not

Жизни и сокровищ. / Но сокрыл в сердце

the thoughts of his heart. There throbbed the harp,

Он думы подобные. / Полыхнуло пламя,

625

where the fires flickered, and the flaming brands

Заиграла арфа, / заплясали факелы,

of pine were piled in the place of their camp;

Смолой сосновой / потрескивая в становище,

where glad men gathered in good friendship

Где довольная дружина / в добром дружестве

as dusk fell down on the drear woodland.

Собралась в сумерках / тоскливой пустоши.

Then a song on a sudden soaring loudly —

Вдруг песня громогласная / высоко взлетела,

630

and the trees up-looming towering harkened —

И внимали стволы, / ввысь уходящие,

was raised of the Wrack of the Realm of the Gods;

Повести о восстании / во владениях богов,

of the need of the Gnomes on the Narrow Crossing;

О тяготах Номов / на Узкой Переправе,

of the fight at Fangros, and Feanor's sons'

О сражении в Фангросе, / о сынов Феанора

oath unbreakable. Then up sprang Beleg:

Обете нерушимом. / Тут вскочил Белег:

635

'That our vaunt and our vows be not vain for ever,

"Чтоб наша похвальба / пустой не оказалась,

even such as they swore, those seven chieftains,

Присягнем, подобно / сим семи вождям,

an oath let us swear that is unchanging

Великой клятвой / поклянемся ныне,

as Tain-Gwethil's towering mountain! '

Вечной, как вершина / Таин-Гветиль!"

Their blades were bared, as blood shining

Клинки обнажились / и, отсветы кровавые

640

in the flame of the fires while they flashed and touched.

Роняя, сошлись / над искрящимся костром.

As with one man's voice the words were spoken,

И в единый голос / слово прозвучало -

and the oath uttered that must unrecalled

Обет, от которого / нельзя отречься,

abide for ever, a bond of truth

Клятва верности / до скончанья времен,

and friendship in arms, and faith in peril.

Братства по оружию / средь бранных опасностей.

645

Thus war was waked in the woods once more

И вновь вскипела / война в лесах

for the foes of Faerie, and its fame widely,

С врагами эльфов, / и гремела слава

and the fear of that fellowship, now fared abroad;

И боязнь окрест / братства боевого,

when the horn was heard of the hunting Elves

Коль клич гремел / эльфийской охоты,

that shook the shaws and the sheer valleys.

Сотрясая леса / и отвесные скалы.

650

Blades were naked and bows twanging,

Лезвия сияли / и звенели луки,

and shafts from the shadows shooting winged,

Стрелы стремительно / из сумрака летели,

and the sons of darkness slain and conquered;

Детищ тьмы / одолевая в долах,

even in Angband the Orcs trembled.

И даже в Ангбанде / орки трепетали.

Then the word wandered down the ways of the forest

Слух прошел / по лесам и рощам,

655

that Turin Thalion was returned to war;

Что Турин Талион / к войне вернулся,

and Thingol heard it, and his thanes were sped

И Тингол, узнав, / разослал танов

to lead the lost one in love to his halls —

Возвратить заблудшего / под кров любящий,

but his fate was fashioned that they found him not.

Но судьба судила / ему не быть отысканным.

Little gold they got in that grim warfare,

Но мало злата / они обретали -

660

but weary watches and wounds for guerdon;

Только усталость / да раны в награду,

nor on robber-raids now rode they ever,

На грабежи они / не выезжали боле,

who fended from Faerie the fiends of Hell.

Ограждая королевство / от осады преисподней.

But Blodrin Bor's son for booty lusted,

Но Блодрин, сын Бора, / жаждал добычи,

for the loud laughter of the lawless days,

Звучного веселья / дней беззаконных,

665

and meats unmeasured, and mead-goblets

Угощенья щедрого, / и чаши хмельной,

refilled and filled, and the flagons of wine

Снова и снова / вином наливающейся,

that went as water in their wild revels.

Что текло рекой / на вольных кутежах .

Now tales have told that trapped as a child

Поговаривали, в детстве / он попался в плен,

he was dragged by the Dwarves to their deep mansions,

Был карлами похищен, / уведен в пещеры

670

and in Nogrod nurtured, and in nought was like,

Был в Ногроде взращен / и ничем не схож,

spite blood and birth, to the blissful Elves.

Кроме рода и крови, / с эльфами благими.

His heart hated Hurin's offspring

Отпрыска Турина / и охотника Белега

and the bowman Beleg; so biding his while

Он ненавидел, / за цену невеликую

he fled their fellowship and forest hidings

Предал он братства / укрытья потаенные

675

to the merciless Orcs, whose moon-pallid

Оркам жестоким, / чьи клинки кривые,

cruel-curved blades to kill spare not;

Блистая под луной, / жалости не знали.

than whose greed for gold none greater burns

Подобная алчность / пламенем пылала

save in hungry hearts of the hell-dragons.

Лишь в голодных душах / драконов преисподней.

He betrayed his troth; traitor made him

Преступил он слово / и стал предателем,

680

and the forest fastness of his fellows in arms

И сокрытый оплот / братьев по оружию

he opened to the Orcs, nor his oath heeded.

Оркам он открыл, / об обете не вспомнив.

There they fought and fell by foes outnumbered,

Они в ночи, / числом одолеваемы,

by treachery trapped at a time of night

Бились и гибли, / предательством пойманы,

when their fires faded and few were waking —

Погасли костры, / и немногие не спали,

685

some wakened never, not for wild noises,

Иные никогда / не восстали вновь,

nor cries nor curses, nor clashing steel,

Ни крики, ни проклятья, / ни стук клинков,

swept as they slumbered to the slades of death.

От сна смертного / пробудить не в силах.

But Turin they took, though towering mighty

Но Турина схватили, / хоть он бился яростно

at the Huntsman's hand he hewed his foemen,

Бок о бок с Белегом / врагов разя,

690

as a bear at bay mid bellowing hounds,

Подобно медведю / средь рычащей своры,

unheeding his hurts; at the hest of Morgoth

Ран не замечая. / По приказу Моргота,

yet living they lapped him, his limbs entwining,

Взять живым его, / Турина схватили

with hairy hands and hideous arms.

Когти кривые, / лапы волосатые.

Then Beleg was buried in the bodies of the fallen,

Жестоко изранен, / сознанья лишившись,

695

as sorely wounded he swooned away;

Был Белег погребен / под телами павших,

and all was over, and the Orcs triumphed.

Все было кончено, / и ликовали орки.

The dawn over Doriath dimly kindled

Тусклый рассвет / над Дориатом поднялся,

saw Blodrin Bor's son by a beech standing

Блодрина, сына Бора, / стоящего у бука,

with throat thirled by a thrusting arrow,

Осветил, озарив / оперенную стрелу,

700

whose shaven shaft, shod with poison,

Чье острие, / отравленное ядом,

and feather-winged, was fast in the tree.

Горло его / пригвоздило к дереву.

He bargained the blood of his brothers for gold:

Кровь братьев он / продал за богатство

thus his meed was meted — in the mirk at random

И плату получил / — случайная стрела

by an orc-arrow his oath came home.

Орочья во мраке / обет его исполнила.

705

From the magic mazes of Melian the Queen

Прочь от чар / королевы Мелиан,

they haled unhappy Hurin's offspring,

Повели несчастного / сына Хурина,

lest he flee his fate; but they fared slowly

Чтоб он не сбежал / от своей судьбы,

and the leagues were long of their laboured way

Лиги тяжело / под ноги ложились,

over hill and hollow to the high places,

По холмам и долам / к горной гряде,

710

where the peaks and pinnacles of pitiless stone

Чьи скалы и утесы / высятся безжалостно,

looming up lofty are lapped in cloud,

Чьи склоны отвесные / теряются в тучах,

and veiled in vapours vast and sable;

Укутаны плотной / пеленой туманов,

where Eiglir Engrin, the Iron Hills, lie

Где Эйглир Энгрин, / Железные Горы,

o'er the hopeless halls of Hell upreared

Поднимаются / над преисподней,

715

wrought at the roots of the roaring cliffs

Над чертогом отчаянья, / вырытым у корней

of Thangorodrim's thunderous mountain.

Тангородрим, / грозовой вершины.

Thither led they laden with loot and evil;

Туда с добром награбленным / они стремились.

but Beleg yet breathed in blood drenched

А Белег, кровью / из ранений истекая,

aswoon, till the sun to the South hastened,

Был без памяти / простерт, покуда

720

and the eye of day was opened wide.

Око солнца / широко не раскрылось.

Then he woke and wondered, and weeping took him,

Очнулся он, огляделся, / и, объят рыданьем,

and to Turin Thalion his thoughts were turned,

Обратился мыслью / к Турину Талиону,

that o'erborne in battle and bound he had seen.

Которого видел он / врагом плененным.

Then he crawled from the corpses that had covered him over,

Он выполз / из-под груды тел,

725

weary, wounded, too weak to stand.

Изранен, изможден, / не в силах встать.

So Thingol's thanes athirst and bleeding

Так таны Тингола / его отыскали,

in the forest found him: his fate willed not

Кровоточащего, / жаждой изможденного -

that he should drink the draught of death from foes.

Не судьба ему была / смерть в бою испить.

Thus they bore him back in bitter torment

И обратно Белега, / мучимого болью,

730

his tidings to tell in the torchlit halls

Принесли в покои / Тысячи Пещер -

of Thingol the king; in the Thousand Caves

Поведать вести / Владыке Тинголу,

to be healed whole by the hands enchanted

Получить исцеление / от волшебных дланей

of Melian Mablui, the moonlit queen.

Мелиан Маблуи, / лунной королевы.

Ere a week was outworn his wounds were cured,

Спустя седьмицу / он полностью исцелился,

735

but his heart's heaviness those hands of snow

Но облегчить Белегу / боль сердечную

nor soothed nor softened, and sorrow-laden

Не в силах были / ладони белоснежные.

he fared to the forest. No fellows sought he

Горем придавлен, / он в леса отправился,

in his hopeless hazard, but in haste alone

Не ища себе спутников, / поспешил по следу

he followed the feet of the foes of Elfland,

Недругов эльфийских / навстречь опасностям,

740

the dread daring, and the dire anguish,

Навстречь страданиям / и бессчетным бедам,

that held the hearts of Hithlum's men

Что терзали души / людей Хитлума

and Doriath's doughtiest in a dream of fear.

И доблестнейшим в Дориате / в кошмарах являлись.

Unmatched among Men, or magic-wielding

Не было Белегу / равных меж людей,

Elves, or hunters of the Orc-kindred,

Заклинателей-эльфов / иль орков-охотников,

745

or beasts of prey for blood pining,

Иль хищных зверей, / рыщущих жертвы,

was his craft and cunning, that cold and dead

Всех Белег-лучник / превзошел искусством

an unseen slot could scent o'er stone,

Учуять след / на скалах, на тропах,

foot-prints could find on forest pathways

Сыскать отпечаток, / на листьях оставленный

that lightly on the leaves were laid in moons

Стопой легчайшей / спустя луны,

750

long waned, and washed by windy rains.

Омытый мутными / ливнями хлеставшими.

The grim Glamhoth's goblin armies

Грозные армии / угрюмых Гламхот

go cunning-footed, but his craft failed not

Выследив умело, / он за ними следовал

to tread their trail, till the lands were darkened,

По следу, покуда / не затемнились земли,

and the light was lost in lands unknown.

И свет не смерк / в неведомых краях.

755

Never-dawning night was netted clinging

Вечная ночь / накинула сети

in the black branches of the beetling trees;

На черные ветви / нависающих дерев,

oppressed by pungent pinewood's odours,

Сбит со следа острым / запахом сосновым,

and drowsed with dreams as the darkness thickened,

Заморочен дремотой, / из ночи наползающей,

he strayed steerless. The stars were hid,

Брел он рассеянно. / Сокрылись звезды,

760

and the moon mantled. There magic foundered

И месяц спрятался. / Здесь магия таилась

in the gathering glooms, there goblins even

Во тьме сгущающейся, / и сами гоблины,

(whose deep eyes drill the darkest shadows)

Чьи зеницы мрак / зорко проницают,

bewildered wandered, who the way forsook

Путь потеряв, / по полянам ощупью,

to grope in the glades, there greyly loomed

Блуждать впотьмах / были вынуждены,

765

of girth unguessed in growth of ages

Меж вздымающихся / стволов неохватных

the topless trunks of trees enchanted.

Древних дерев, / вековых, зачарованных.

That fathomless fold by folk of Elfland

Эльфы этот лес / бескрайний, содрогаясь,

is Taur-na-Fuin, the Trackless Forest

Называли в ужасе / Таур-ну-Фуин,

of Deadly Nightshade, dreadly named.

Неторная Пуща / Смертной Тени.

770

Abandoned, beaten, there Beleg lying

Обессиленный усталостью, / лежал Белег,

to the wind harkened winding, moaning

Слушая, как ветер / вьется, завывая,

in bending boughs; to branches creaking

В клонящихся кронах, / как скрипят сучья

up high over head, where huge pinions

Над головой высоко, / где, крыльями плеща,

of the plumed pine-trees complained darkly

Стенали сосны, / султанами увенчанные,

775

in black foreboding. There bowed hopeless,

Суля недоброе. / Сбившись с дороги,

in wit wildered, and wooing death,

Согбен отчаньем, / ожидая смерти,

he saw on a sudden a slender sheen

Вдруг увидел он / тусклый отблеск,

shine a-shimmering in the shades afar,

Сверкнувшую искру / вдали средь сумерек,

like a glow-worm's lamp a-gleaming dim.

Как блик светляка, / слабую, бледную.

780

He marvelled what it might be as he moved softly;

Близясь к ней беззвучно, / Белег изумлялся -

for he knew not the Gnomes of need delving

Не ведал он о Номах, / в нужде томящихся

in the deep dungeons of dark Morgoth.

В глубоких пещерах / мрачного Моргота.

Unmatched their magic in metal-working,

Несравненно их уменье / в работе по металлу,

who jewels and gems that rejoiced the Gods

Встарь, граня искусно / жемчуга и алмазы,

785

aforetime fashioned, when they freedom held,

Богов они радовали, / на воле обитая,

now swinking slaves of ceaseless labour

В рабстве на рудниках / трудились беспрерывно

in Angband's smithies, nor ever were suffered

Ныне они / в кузницах Ангбанда,

to wander away, warded always.

Позволенья отдохнуть / вовеки не ведая.

But little lanterns of lucent crystal

Малые лампады / из хрусталя прозрачного

790

and silver cold with subtlest cunning

И серебра холодного / хитро мастерили

they strangely fashioned, and steadfast a flame

Они, и пламенем / ясным, немеркнущим

burnt unblinking there blue and pale,

Сияли светильники, / синим и светлым,

unquenched for ever. The craft that lit them

Неугасающим. / Искусство их создания

was the jewel-makers' most jealous secret.

Было сокровеннейшим/ секретом мастеров.

795

Not Morgoth's might, nor meed nor torment

Не мог Моргот / ни пыткой, ни подкупом

them vowed, availed to reveal that lore;

У них выведать / секрет умения,

yet lights and lamps of living radiance,

Но волшебные лампады / сияния живого

many and magical, they made for him.

Они мастерили / ему во множестве.

No dark could dim them the deeps wandering;

Не было тьмы, / чтоб затмить тот свет,

800

whose lode they lit was lost seldom

Чей исток лежал / в глубинах потаенных

in groundless grot, or gulfs far under.

Рудных залежей, / в безднах бездонных.

'Twas a Gnome he beheld on the heaped needles

Ном был тот, / кого, вглядевшись устало,

of a pine-tree pillowed, when peering wary

Увидал охотник / на груде палой хвои,

he crept closer. The covering pelt

Подкравшись ближе. / Спало покрывало

805

was loosed from the lamp of living radiance

С лампады, льющей / свет немеркнущий

by his side shining. Slumber-shrouded

Рядом с ним. / Страхом изможденное,

his fear-worn face was fallen in shade.

Лицо его спящее / в тени скрывалось.

Lest in webs woven of unwaking sleep,

Пойман в сети / сна беспробудного,

spun round by spells in those spaces dark,

В тенета темные / сих мест опасных,

810

he lie forlorn and lost for ever,

В забытьи, заблудившись, / он лежал бы вечно,

the Hunter hailed him in the hushed forest —

Но Охотник его окликнул / в лесу немом,

to the drowsy deeps of his dream profound

И бездны беспамятства / глубокой дремы

fear ever-following came falling loud;

Достиг вечный / неутихающий ужас,

as the lancing lightning he leapt to his feet

На ноги вскочил / прыжком стремительно,

815

full deeming that dread and death were upon him,

Уверясь, что час / страшной смерти пробил,

Flinding go-Fuilin fleeing in anguish

Флиндинг го-Фуилин, / бегством спасавшийся

from the mines of Morgoth. Marvelling he heard

Из рудников Моргота. / И древнему наречию

the ancient tongue of the Elves of Tun;

Эльфов Туна / он внимал, дивясь.

and Beleg the Bowman embraced him there,

Белег Лучник его / заключил в объятья,

820

and learnt his lineage and luckless fate,

И услышал родословие / его и повесть

how thrust to thraldom in a throng of captives,

О роке несчастливом, / его приведшем в рабство,

from the kindred carried and the cavernous halls

Средь прочих пленников / из чертогов горных

of the Gnomes renowned of Nargothrond,

Прославленных Номов / града Нарготронда,

long years he laboured under lashes and flails

Долгие годы / под плетьми балрогов

825

of the baleful Balrogs, abiding his time.

Он трудился, / время выжидая.

A tale he unfolded of terrible flight

Развернул рассказ он / о бегстве ужасающем,

o'er flaming fell and fuming hollow,

Сквозь огненные горы / и дымные долы,

o'er the parched dunes of the Plains of Drouth,

Сквозь иссушенные пески / Пустоши Жажды.

till his heart took hope and his heed was less.

"Наполненный надеждой, / я ослабил осторожность,

830

'Then Taur-na-Fuin entangled my feet

И Таур-ну-Фуин / меня уловил в тенета,

in its mazes enmeshed; and madness took me

Чарами заморочил, / и, объят безумием,

that I wandered witless, unwary stumbling

Бродил я бездумно, / устало спотыкаясь,

and beating the boles of the brooding pines

Сосен склоненных / стволы ударяя

in idle anger — and the Orcs heard me.

В ярости пустой — / и привлек орков.

835

They were camped in a clearing, that close at hand

Они стояли / лагерем на просеке,

by mercy I missed. Their marching road

Я лишь удачей / с ними разминулся.

is beaten broad through the black shadows

Их дорога широкая / средь густых теней

by wizardry warded from wandering Elves;

Колдовством сокрыта / от странствующих эльфов,

but dread they know of the Deadly Nightshade,

Но, ведая ужас / Леса Смертной Тени,

840

and in haste only do they hie that way.

Орки лишь в спешке / сей путь избирают.

Now cruel cries and clamorous voices

Голоса громкие, / крики свирепые

awoke in the wood, and winged arrows

Чащу наполнили, / стрелы оперенные

from horny bows hummed about me;

Вокруг меня, / зажужжали осами,

and following feet, fleet and stealthy,

Преследователей стопы / стремительно, незримо

845

were padding and pattering on the pine-needles;

По опавшей хвое / затопали, зашуршали,

and hairy hands and hungry fingers

Когти кривые, / лапы волосатые

in the glooms groping, as I grovelled fainting

Ощупью нашли меня, / сжавшегося в сумраке,

till they cowering found me. Fast they clutched me

Без сил лежащего, / быстро меня схватили,

beaten and bleeding, and broken in spirit

Сломленного духом, / кровью истекающего,

850

they laughing led me, my lagging footsteps

И с гоготом повели, / шаги мои подгоняя

with their spears speeding. Their spoils were piled,

Тычками копий / к своим шатрам из шкур.

and countless captives in that camp were chained,

Бесчисленные пленники / были там прикованы,

and Elfin maids their anguish mourning.

И девы эльфийские / их страдания оплакивали.

put one they watched, warded sleepless,

Одного из узников / охраняли неустанно,

855

was stern-visaged, strong, and in stature tall

Был он статен, / силен и лицом суров,

as are Hithlum's men of the misty hills.

Подобно людям Хитлума / с холмов туманных.

Full length he lay and lashed to pickets

Простертый наземь, / был он ремнями связан,

in baleful bonds, yet bold-hearted

Но, в пагубных путах / храбрости не утратив,

his mouth no mercy of Morgoth sued,

Он у Моргота / пощады не просил,

860

but defied his foes. Foully they smote him.

Врагов проклиная. / Избивали его жестоко.

Then he called, as clear as cry of hunter

Вдруг выкрикнул он, / подобно ловчему,

that hails his hounds in hollow places,

Что гончих средь долин / громко скликает,

on the name renowned of that noblest king —

Имя прославленное / короля доблестного,

but men unmindful remember him little —

Что зря забыт / людьми бездумными -

865

Hurin Thalion, who Erithamrod hight,

Хурин Талион, / по прозванию Эритамрод,

the Unbending, for Orc and Balrog

Несгибаемый, / ибо он и ныне

and Morgoth's might on the mountain yet

Мощи Моргота, / балрогов и орков

he defies fearless, on a fanged peak

Противостоит бесстрашно / на вершине оскаленной

of thunder-riven Thangorodrim.'

Громом расколотой / горы Тангородрим".

870

In eager anger then up sprang Beleg,

В страстной ярости / вскочил Белег

crying and calling, careless of Flinding:

С кличем боевым, / о Флиндинге позабыв:

Turin, Turin, my troth-brother,

"О Турин, Турин, /о побратим мой!

to the brazen bonds shall I abandon thee,

Брошу ли тебя / на растерзание в узах,

and the darkling doors of the Deeps of Hell?'

На погибель пред вратами / Бездны Преисподней?"

875

'Thou wilt join his journey to the jaws of sorrow,

"Ты отправишься / в пасть отчаяния,

bowman crazed, if thy bellowing cry

О безумный лучник, / коли долетит

to the Orcs should come; their ears than cats'

Твой ор до орков, / чей слух острей

:are keener whetted, and though the camp from here

Кошачьего, хоть / в дне пути отсюда

be a day distant where those deeds I saw,

Их стойбище, где / деянья я эти видел,

880

who knows if the Gnome they now pursue

Как знать, ищут ли / они Нома,

that crept from their clutches, as a crawling worm

Из ужасных когтей, / ужом извиваясь,

on belly cowering, whom they bleeding cast

Ползком спасшегося, / того, что был брошен,

in deathly swoon on the dung and slough

Истекающим кровью, / в смертном забытьи

of their loathsome lair. Light of Valinor!

В грязь и навоз / их логова мерзостного.

885

and ye glorious Gods! How gleam their eyes,

О свет Валинора! / О благие боги!

and their tongues are red! ' 'Yet I Turin will wrest

Как горят их глаза, / как языки алеют!"

from their hungry hands, or to Hell be dragged,

"И все ж я Турина вырву / из орочьих рук,

or sleep with the slain in the slades of Death.

Иль усну со сраженными / в долине Смерти,

Thy lamp shall lead us, and my lore rekindle

Иль в преисподнюю отправлюсь. / Нас поведут

890

and wise wood-craft! ' ' witless hunter,

Твой светильник / и мое искусство!"

thy words are wild — wolves unsleeping

"Охотник обезумевший! / Без отдыха хранят

and wizardry ward their woeful captives;

Волки и волшба / сих узников несчастных!

unerring their arrows; the icy steel

Стрелы стремительные, / сталь ледяная

of their curved blades cleaves unblunted

Клинков кривых, / кольчуги рассекающая,

895

the meshes of mail; the mirk to pierce

Зеницы, проницающие / мрак ночной,

those eyes are able; their awful laughter

Хохот, от которого / плоть стынет!

the flesh freezes! I fare not thither,

Дальше идти / я не смею,

for fear fetters me in the Forest of Night:

Ибо страх сковал / меня в Лесу Ночи,

better die in the dark dazed, forwandered,

Лучше сгинуть, вечно / в сумерках плутая,

900

than wilfully woo that woe and anguish!

Чем к горю и страданиям / вернуться добровольно!

I know not the way.' 'Are the knees then weak

Дороги я не ведаю". / — "Флиндинг го-Фуилин,

of Flinding go-Fuilin? Shall free-born Gnome

Ужель ты слаб в коленах? / Ужели Ному

thus show himself a shrinking slave,

Свободнорожденному / дрожать, как раб,

who twice entrapped has twice escaped?

Хоть, дважды пленен, / он дважды спасался?

905

Remember the might and the mirth of yore,

Вспомни былые / мощь и веселье,

the renown of the Gnomes of Nargothrond! '

О славный среди / Номов Нарготронда!"

Thus Beleg the bowman quoth bold-hearted,

Так Белег-лучник / отважно молвил,

but Flinding fought the fear of his heart,

И Флиндинг, сразив / страх в своем сердце,

and loosed the light of his lamp of blue,

Усилил сиянье / синее светильника,

910

now brighter burning. In the black mazes

Полыхнувшего ярче. / По запутанным тропам

enwound they wandered, weary searching;

Блуждали они устало, / след разыскивая,

by the tall tree-boles towering silent

Отступая пред стволами, / встававшими беззвучно

oft barred and baffled; blindly stumbling

Поперек пути, / спотыкаясь вслепую

over rock-fast roots writhing coiled;

О твердокаменные корни, / змеящиеся кольцами,

915

and drowsed with dreams by the dark odours,

Затхлый запах вдыхая, / дремой дурманящий,

till hope was hidden. 'Hark thee, Flinding;

Покуда надежду / не утратили. "Слышишь,

viewless voices vague and distant,

Флиндинг, смутные / голоса далекие,

a muffled murmur of marching feet

Приглушенный топот / идущих стоп,

that are shod with stealth shakes the stillness.'

Хитро обутых, / тишину сотрясает".

920

'No noise I hear', the Gnome answered,

"Нет ничего", — / отвечал Ном. -

'thy hope cheats thee.' 'I hear the chains

"Надежда тебя подводит". / — "Нет, я слышу

clinking, creaking, the cords straining,

Звенят цепи, / скрипят вервия,

and wolves padding on worn pathways.

Волки крадутся / по старым тропам.

I smell the blood that is smeared on blades

Я чую кровь / на кривых клинках,

925

that are cruel and crooked; the croaking laughter —

Лезвия пятнающую... / Чу! Ближе

now, listen! louder and louder comes,'

И ближе их / хриплый хохот!" -

the hunter said. 'I hear no sound',

Молвил Белег. / — "Ни звука не слышу!" -

quoth Flinding fearful. 'Then follow after! '

Рек в страхе Флиндинг. / — "Тогда за мной!" -

with bended bow then Beleg answered,

Натянув тетиву, / ответил охотник. -

930

'my cunning rekindles, my craft needs not

"Чутье мое вернулось, / без лучей лампады

thy lamp's leading.' Leaping swiftly

Оно обойдется". / — И, прыжком ринувшись,

he shrank in the shadows; with shrouded lantern

Он в тенях растаял. / Сокрыв светильник,

Flinding followed him, and the forest-darkness

Флиндинг последовал / за ним. Сумрак,

and drowsy dimness drifted slowly

И дремотная слабость / расступались, не торопясь,

935

unfolding from them in fleeing shadows,

Рассеивались постепенно, / с них спадая,

and its magic was minished, till they marvelling saw

Расточились чары, / и вот, дивясь,

they were brought to its borders. There black-gaping

Подступили они к пределам. / Открылся проход,

an archway opened. By ancient trunks

Зияя мраком. / Под древними деревами

it was framed darkly, that in far-off days

Он темнел, / где в далекие годы

940

the lightning felled, now leaning gaunt

Пала молния, / опалив стволы,

their lichen-leprous limbs uprooted.

Сухие ныне, / скрытые лишайником.

There shadowy bats that shrilled thinly

Там нетопыри / с тонким писком

flew in and flew out the air brushing

Сквозь воздух / туда-сюда

as they swerved soundless. A swooning light

Сновали неслышно. / Тихо струился

945

faint filtered in, for facing North

Слабый свет. / Сейчас на север

they looked o'er the leagues of the lands of mourning,

Они смотрели / — за земли скорби,

o'er the bleak boulders, o'er the blistered dunes

За голые валуны, / за иссушенные пески

and dusty drouth of Dor-na-Fauglith;

И пыльные пустоши / Дор-на-Фауглит,

o'er that Thirsty Plain, to the threatening peaks,

За Равнину Жажды, / на грозные вершины,

950

now glimpsed grey through the grim archway,

Сквозь мрачный проход / маячащие вдали,

of the marching might of the Mountains of Iron,

На угрожающую мощь / Железной Гряды,

and faint and far in the flickering dusk

На тускнеющие / в струящемся тумане,

the thunderous towers of Thangorodrim.

Грозовые твердыни / Тангородрим.

But backward broad through the black shadows

И прочь, пролегая / сквозь мрак обратно,

955

from that darkling door dimly wandered

Из черных врат / обратно вела

the ancient Orc-road; and even as they gazed

Древняя орочья / дорога, и вдруг

the silence suddenly with sounds of dread

За их спинами / отзвуки ужаса

was shaken behind them, and shivering echoes

Сотрясли тишину, / издали долетело

from afar came fleeting. Feet were tramping;

Дрожащее эхо / — звяканье сбруи,

960

trappings tinkling; and the troublous murmur

Топот ног, / тревожный ропот

of viewless voices in the vaulted gloom

Голосов незримых / из-под сумрачных сводов

came near and nearer. 'Ah! now I hear',

Все ближе и ближе. / "Слышу! бежим!" -

said Flinding fearful; 'flee we swiftly

В страхе Флиндинг воскликнул. / — "Скорее прочь

from hate and horror and hideous faces,

От ужаса, ненависти, / огненных зениц,

965

from fiery eyes and feet relentless!

Мерзких морд, / ног неустанных!

Ah! woe that I wandered thus witless hither!'

Горе мне, в безумье / сюда пришедшему!"

Then beat in his breast, foreboding evil,

Тут стукнуло в груди, / предчувствуя недоброе,

with dread unwonted the dauntless heart

С ужасом несвыкшееся / доблестное сердце

of Beleg the brave. With blanched cheeks

Белега бесстрашного. / Побледнев с лица,

970

in faded fern and the feathery leaves

В палую листву, / в папорот сухой

— of brown bracken they buried them deep,

Они себя / глубоко зарыли,

where dank and dark a ditch was cloven

В смрадный и сырой / ров, прорытый

on the wood's borders by waters oozing,

На границах леса / водами ручьев,

dripping down to die in the drouth below.

Стекающими вниз, / чтоб в пустошах иссохнуть.

975

Yet hardly were they hid when a host to view

Едва они укрылись, / как явилось взорам

round a dark turning in the dusky shadows

Из-за поворота / в сумраке тревожном

came swinging sudden with a swift thudding

Вдруг войско, / вперед стремящееся,

of feet after feet on fallen leaves.

С тяжелым топотом / по палым листьям.

In rank on rank of ruthless spears

Отряд за отрядом / с копьями острыми

980

that war-host went; weary stumbling

Следовало воинство, / устало спотыкались

countless captives, cruelly laden

Бесчисленные пленники, / жестоко нагруженные

with bloodstained booty, in bonds of iron

Добычей окровавленной, / в оковах железных,

they haled behind them, and held in ward

Прошли они, / понукаемы, под охраной

by the wolf-riders and the wolves of Hell.

Волчьих всадников / и волков преисподней.

985

Their road of ruin was a-reek with tears:

Был путь страдания / омыт слезами,

many a hall and homestead, many a hidden refuge

Много усадеб, укрытий, / убежищ тайных,

of Gnomish lords by night beleaguered

Владений Номов, / в ночи окружив,

their o'ermastering might of mirth bereft,

Орки, разорив, / радости лишили,

and fair things fouled, and fields curdled

Красоту осквернила, / окропила просторы

990

with the bravest blood of the beaten people.

Кровью храбрейших / народа поверженного.

To an army of war was the Orc-band waxen

С войском этим / слилась ватага,

that Blodrin Bor's son to his bane guided

Что Блодрин, сын Бора, / на беду привел

to the wood-marches, by the welded hosts

К лесным пределам, / соединившись

homeward hurrying to the halls of mourning

С ордою, орки / в чертоги скорби

995

swiftly swollen to a sweeping plague.

Назад торопились, / все сметая.

Like a throbbing thunder in the threatening deeps

Как гром, сотрясающий / глубины грозные

of cavernous clouds o'ercast with gloom

Утробы туч, / все застлавших тьмой,

now swelled on a sudden a song most dire,

Грянул вдруг / страшный хор,

and their hellward hymn their home greeted;

И, приветствуя преисподнюю, / покатилась песнь,

1000

flung from the foremost of the fierce spearmen,

От передовых / копейщиков ярых,

who viewed mid vapours vast and sable

Узревших средь просторов / унылых пустошей

the threefold peaks of Thangorodrim,

Тройную вершину / горы Тангородрим.

it rolled rearward, rumbling darkly,

Громыхая угрюмо, / грай катился прочь,

like drums in distant dungeons empty.

Как бой барабонный / в безднах пещерных.

1005

Then a werewolf howled; a word was shouted

Завыл волколак, / слово лязгнуло

like steel on stone; and stiffly raised

Сталью о камень, / строй копий

their spears and swords sprang up thickly

И клинков кривых / стремительно взметнулся,

as the wild wheatfields of the wargod's realm

Как колосья в поле / бога войны,

with points that palely pricked the twilight.

С остриями, в сумерках / блистающими тускло.

1010

As by wind wafted then waved they all,

Все склонились, / как под ветром стебли,

and bowed, as the bands with beating measured

И, под дробь барабанов, / отряд за отрядом

moved on mirthless from the mirky woods,

Вперед двигался / из безрадостной чащи,

from the topless trunks of Taur-na-Fuin,

От Таур-на-Фуин / стволов вздымающихся

neath the leprous limbs of the leaning gate.

В лишайником пораженный / проход клонящийся.

1015

Then Beleg the bowman in bracken cowering,

Тут Белег-охотник, / хранимый папоротом,

on the loathly legions through the leaves peering,

Глядя сквозь листву / на омерзительную орду,

saw Turin the tall as he tottered forward

Узрел Турина, / ковыляющего нетвердо

neath the whips of the Orcs as they whistled o'er him;

Под плетьми орков, / хлещущими со свистом,

and rage arose in his wrathful heart,

И гнев разгорелся / в яростном сердце,

1020

and piercing pity outpoured his tears.

И жалость пронзительная / излилась слезами.

The hymn was hushed; the host vanished

Хор затих, / войско скрылось

down the hellward slopes of the hill beyond;

За склонами холмов / на пути к преисподней,

and silence sank slow and gloomy

Тишина растеклась, / тоскливая, печальная

round the trunks of the trees of Taur-na-Fuin,

Вкруг стволов необъятных / Таур-на-Фуин,

1025

and nethermost night drew near outside.

И ночь непроглядная / вплотную подступила.

'Follow me, Flinding, from the forest cursed!

"За мной, Флиндинг, / из проклятой пущи!

Let us haste to his help, to Hell if need be

Поспешим на помощь, / пусть в преисподнюю,

or to death by the darts of the dread Glamhoth!':

Иль на смерть под стрелами / грозных Гламхот!" -

and Beleg bounded from the bracken madly,

И Белег бросился / из зарослей безумно,

1030

like a deer driven by dogs baying

Как олень, гонимый / лаяньем своры

from his hiding in the hills and hollow places;

Из укрытья укромного / в холмах и долах,

and Flinding followed fearful after him

Флиндинг боязливо / за ним последовал,

neath the yawning gate, ю through yew-thickets,

Сквозь зев зияющий / распахнутых врат,

through bogs and bents and bushes shrunken,

Сквозь заросли тиса, / кустарник и трясину,

1035

till they reached the rocks and the riven moorlands

До самых вересковых / пустошей скалистых,

and friendless fells falling darkly

Недружелюбных низин, / постепенно переходящих

to the dusty dunes of Dor-na-Fauglith.

В пыльные пески / Дор-на-Фауглит.

In a cup outcarven on the cold hillside,

На холодном склоне / каменной чаши,

whose broken brink was bleakly fringed

Чей край изрезанный / обрамляли

1040

with bended bushes bowed in anguish

Заросли кустарника, / страдальчески согбенного

from the North-wind's knife, beneath them far

Под ледяным лезвием / северного ветра,

the feasting camp of their foes was laid;

Вдали виднелось / вражеское стойбище,

the fiery flare of fuming torches,

Ярое пламя / курящихся факелов,

and black bodies in the blaze they saw

В отблесках огня / темнели отряды

1045

crossing countlessly, and cries they heard

Всадников бессчетные, / вопли слышались

and the hollow howling of hungry wolves.

И вой замогильный / волков голодных.

Then a moon mounted o'er the mists riding,

Тут луна поднялась / над стелющейся мглой,

and the keen radiance of the cold moonshine

И резких лучей / холодное сияние

the shadows sharpened in the sheer hollows,

Сгустило тьму / в отвесных расщелинах,

1050

and slashed the slopes with slanting blackness;

Рассекло склоны / косыми тенями,

in wreaths uprising the reek of fires

Кольца дыма / над курящимися кострами

was touched to tremulous trails of silver.

Пронзили зыбкие / побеги серебристые.

Then the fires faded, and their foemen slumbered

Погасло пламя / и недруги погрузились

in a sleep of surfeit. No sentinel watched,

В сон неосторожно. / Ни стража не стояло,

1055

nor guards them girdled — what good were it

Ни дозор не глядел / — не было нужды

to watch wakeful in those withered regions

Стражу нести / в стране опустошенной,

neath Eiglir Engrin, whence the eyes of Bauglir

Под Эрид Энгрин, / где лишь Бауглир

gazed unclosing from the gates of Hell?

Вел догляд / из врат Преисподней.

Did not werewolves' eyes unwinking gleam

Блеснул ли зрак / волколака немеркнущий

1060

in the wan moonlight — the wolves that sleep not,

Под бледной луной / — волки не дремлют,

that sit in circles with slavering tongues

Высунув язык, / слюной истекая

round camp or clearing of the cruel Glamhoth?

Вкруг становища / жестоких Гламхот?

Then was Beleg a-shudder, and the unblinking eyes

Вздрогнул Белег, / и взор немигающий

nigh chilled his marrow and chained his flesh

Пробрал до кости его, / сковал тело,

1065

in fear unfathomed, as' flat to earth

Неизмеримым ужасом, / когда на земле

by a boulder he lay. Lo! black cloud-drifts

Распластавшись, он / на валунах лежал.

surged up like smoke from the sable North,

Темные тучи / наползли с севера,

and the sheen was shrouded of the shivering moon;

Заслонив сиянье / трепетной луны,

the wind came wailing from the woeful mountains,

Воя, ветер / налетел от гор,

1070

and the heath unhappy hissed and whispered;

Вереск на пустоши / зашептал, зашуршал,

and the moans came faint of men in torment

Стоны донеслись / узников страдающих

in the camp accursed. His quiver rattled

В проклятом становище. / Страх его прошел,

as he found his feet and felt his bow,

Он поднялся, лук / отыскал ощупью,

hard horn-pointed, by hands of cunning

Руками мастера / из твердого рога,

1075

of black yew wrought; with bears' sinews

Из черного тиса / выточенный, тетивой

it was stoutly strung; strength to bend it

Из жил медвежьих / прочно стянутый,

had nor Man nor Elf save the magic helped him

Сей лук согнуть / средь людей и эльфов

that Beleg the bowman now bore alone.

Было одному / Белегу под силу.

No arrows of the Orcs so unerring winged

Не было равных / в орочьих колчанах

1080

as his shaven shafts that could shoot to a mark

Стрелам его / острым, оперенным,

that was seen but in glance ere gloom seized it.

Навскидку без промаха / разящим во мраке.

Then Dailir he drew, his dart beloved;

Достал он Даилир, / стрелу любимейшую,

howso far fared it, or fell unnoted,

Всегда, куда бы / ни была направлена,

unsought he found it with sound feathers

Белег ее целой / находил легко,

1085

and barbs unbroken (till it broke at last);

С острием незатупленым, / несмятым оперением.

and fleet bade he fly that feather-pinioned

Послал он в полет ее, / пером увенчанную,

snaketongued shaft, as he snicked the string

Змеей жалящую, / тетиву нацепив

in the notch nimbly, and with naked arm

На лук ловко, / голыми руками

to his ear drew it. The air whistled,

Притянув ее к уху. / Воздух вздохнул,

1090

and the tingling string twanged behind it,

Тетива, затрепетав, / под стрелой запела,

soundless a sentinel sank before it —

Бесшумно часовой / пред стрелой осел -

there was one of the wolves that awaked no more.

И волк сей боле / ввек не просыпался.

Now arrows after he aimed swiftly

Тотчас стремительно / стрелы он нацелил,

that missed not their mark and meted silent

Разящие во мраке / без промаха, без звука,

1095

death in the darkness dreadly stinging,

Безжалостную смерть / рассылая в сумерках,

till three of the wolves with throats pierced,

Покуда не пали / с пронзенными глотками

and four had fallen with fleet-winged

Трое волков, / рядом — четверо

arrows a-quivering in their quenched eyes.

С быстрокрылыми стрелами / в глазницах погасших.

Then great was the gap in the guard opened,

Большая брешь / открылась в охране,

1100

and Beleg his bow unbent, and said:

И, лук опустив, / Белег вопросил:

Wilt come to the camp, comrade Flinding,

"Флиндинг, товарищ мой, / пойдешь ли в становище

or await me watchful? If woe betide

Иль останешься на страже? / Коль случится страшное,

thou might win with word through the woods homeward

Сможешь сквозь леса / домой возвратиться,

to Thingol the king how throve my quest,

Владыке Тинголу / про мой поход поведать,

1105

how Turin the tall was trapped by fate,

Как был Турин статный / пленен по воле рока,

how Beleg the bowman to his bane hasted.'

Как Белег-лучник / на погибель поспешил".

-: Then Flinding fiercely, though fear shook him:

Рек Флиндинг яро, / хоть ужас сотрясал его:

-'— 'I have followed thee far, forest-walker,

"О ловчий лесной, / так далеко последовал

nor will leave thee now our league denying! '

Я не затем, / чтоб от союза отречься!"

1110

' Then both bow and sword Beleg left there

Меч и лук / Белег оставил,

: with his belt unbound in the bushes tangled

Пояс сняв, / в зарослях сплетенных

of a dark thicket in a dell nigh them,

Кустарника в лощине / поблизости спрятав,

-' and Flinding there laid his flickering lamp

Флиндинг рядом / сложил лампаду

= and his nailed shoes, and his knife only

И обувь, чтобы, / с ножом одним,

1115

. he kept, that uncumbered he might creep silent.

Красться бесшумно / ничто не помешало.

Thus those brave in dread down the bare hillside

Так храбрецы / пробрались по склону

wards the camp clambered creeping wary,

И к стойбищу взобрались, / склоняясь осторожно,

', and dared that deed in days long past

И деянье такое / совершили в древности,

whose glory has gone through the gates of earth,

Что слух по всем / сторонам земли,

1120

and songs have sung unceasing ringig

Песни о подвиге / разошлись, не утихая,

." wherever the Elves in ancient places

Звеня везде, / где эльфы славили

':,: bad light or laughter in the later world.

Свет и веселье / мира минувшего.

With breath bated on the brink of the dale

Затая дыханье, / на склоне долины

:. they stood and stared through stealthy shadows,

Они стояли, / всматриваясь в сумрак,

1125

' till they saw where the circle of sleepless eyes

Пока не узрели, / где зениц бессонных

e broken; with hearts beating dully

Хоровод разорван, / с сердцами бьющимися

' they passed the places where pierced and bleeding

Миновали места, / где, кровью истекая,

: the wolves weltered by winged death

Волки валялись, / смертью летучей

unseen smitten; as smoke noiseless

Сражены незримо. / Дыма бесшумней

1130

they slipped silent through the slumbering throngs

Они скользили / сквозь сонные орды,

as shadowy wraiths shifting vaguely

Подобно призракам, / смутно струящимся

from gloom to gloom, till the Gods brought them

Из сумрака в сумрак, / покуда боги

and the craft and cunning of the keen huntsman

И ловкого ловчего / охотничье искусство

to Turin the tall where he tumbled lay

Не привели их / к Турину, простертому

1135

with face downward in the filthy mire,

Вниз лицом / в грязи мерзкой,

and his feet were fettered, and fast in bonds

Ноги его были / крепко скованы,

anguish enchained his arms behind him.

Руки за спиной / скручены жестоко,

ere he slept or swooned, as sunk in oblivion

Уснув ли, в беспамятстве, / растворясь ли

drugs of darkness deadly blended;

В забытьи смертном, / тьмою оглушен,

1140

he heard not their whispers; no hope stirred him

Он не слышал шепота, / средь сновидений

nor the deep despair of his dreams fathomed;

Не чуял ни отчаянья, / ни надежды,

to awake his wit no words availed.

Были бессильны / слова пробудить его.

No blade would bite on the bonds he wore,

Оковы его / не рассечь мечу,

though Flinding felt for the forged knife

Но Флиндинг уповал / на хитрый нож,

1145

of dwarfen steel, his dagger prized,

Карлами откованный / кинжал из стали,

that at waist he wore awake or sleeping,

Что он на груди / днем и ночью хранил,

whose edge would eat through iron noiseless

Чье лезвие железо / резало бесшумно,

as a clod of clay is cleft by the share.

Легче глины его / на части разделяя.

It was wrought by wrights in the realms of the East,

Откован в кузницах / королевств востока,

1150

in black Belegost, by the bearded Dwarves

В мрачном Белегосте / карлами брадатыми.

of troth unmindful; it betrayed him now

Но верный нож / предал его ныне,

from its sheath slipping as o'er shaggy slades

Выскользнув из ножен, / пока по скалам

and roughhewn rocks their road they wended.

Да сквозь кустарник / они крались.

'We must bear him back as best we may,'

"Должно нам / отнести его обратно" -

1155

said Beleg, bending his broad shoulders.

Молвил Белег, плечи / широкие склоняя,

Then the head he lifted of Hurin's offspring,

И поднял голову / потомка Хурина,

and Flinding go-Fuilin the feet clasped;

А Флиндинг-го-Фуилин / ноги подхватил.

and doughty that deed, for in days long gone

Доблестным было / деянье, ибо в древности,

though Men were of mould less mighty builded

Хоть рождались / смертные слабей,

1160

ere the earth's goodness from the Elves they drew,

Покуда землю / не приняли у эльфов,

though the Elfin kindreds ere old was the sun

Хоть племен эльфийских, / покуда солнце не состарилось,

were of might unminished, nor the moon haunted

Мощь не умалилась, / и в лучах месяца

faintly fading as formed of shadows

Не таяли они / тенями трепетными

in places unpeopled, yet peers they were not

В местах безлюдных, / не были они ровней

1165

in bone and flesh and body's fashioning,

По тяжести плоти, / по крепости кости,

and Turin was tallest of the ten races

А Турин был / ростом превыше

that in Hithlum's hills their homes builded.

Десяти племен / холмов Хитлумских.

Like a log they lifted his limbs mighty,

Подняли как ствол они / тело могучее,

and straining staggered with stealth and fear,

Из сил выбиваясь, / в страхе и тревоге,

1170

with bodies bending and bones aching,

Спины склонив, / спотыкаясь, потащили,

from the cruel dreaming of the camp of dread,

Спасая от беспамятства / в стойбище ужасном,

where spearmen drowsed sprawling drunken

От стражей, погруженных / в пьяный сон

by their moon-blades keen with murder whetted

Средь бледных лезвий, / алчущих резни,

mid their shaven shafts in sheaves piled.

Средь копий острых, / собранных снопами.

I

1175

Now Beleg the brave backward led them,

Белег отважный / отвел их обратно,

but his foot fumbled and he fell thudding

Но ноги его подломились, / упал он

with Turin atop of him, and trembling stumbled

Под тяжестью Турина, / и споткнулся, трепеща,

Flinding forward; there frozen lying

Впереди Флиндлинг, / замерли они,

long while they listened for alarm stirring,

Вжавшись в землю, / сигнала ожидая

1180

for hue and cry, and their hearts cowered;

Поднятой тревоги, / сердца их сжались,

but unbroken the breathing of the bands sleeping,

Но храп не прервался / орочьих орд

as darkness deepened to dead midnight,

Во мгле глубокой / глухой полуночи,

d the lifeless hour when the loosened soulo

В мертвый час, / когда душа, освободившись,

ft sheds the shackles of the shivering flesh.

Бренной плоти / сбрасывает узы.

1185

Then dared their dread to draw its breath,

Осмелились они / перевести дыханье,

and they found their feet in the fouled earth,

Из грязи поднялись, / и под ношей заново

and bent they both their backs once more

Спины свои / согнули изнуренно,

to their task of toil, for Turin woke not.

Ибо Турин / так и не очнулся.

There the huntsman's hand was hurt deeply,

Белег жестоко / ладонь поранил,

1190

as he groped on the ground, by a gleaming point —

Упав на землю, / блестящим осколком -

'twas Dailir his dart dearly prized

То Даилин, стрела / любимая, драгоценная,

he had found by his foot in fragments twain,

Нашлась под ногами, / разбитая надвое,

and with barbs bended: it broke at last

С острием погнутым / — под Белегом упавшим

neath his body falling. It boded ill.

Сломалась она, / суля дурное.

1195

As in dim dreaming, and dazed with horror,

Как во сне тягостном, / гонимы страхом,

they won their way with weary slowness,

Медленно, устало / путь они пролагали

foot by footstep, till fate them granted

Шаг за шагом, / пока не повезло им

the leaguer at last of those lairs to pass,

Выбраться прочь / из вражеского стана

and their burden laid they, breathless gasping,

И ношу свою / сложить, запыхавшись,

1200

on bare-bosmed earth, and abode a while,

На голую землю, / передохнуть немного,

ere by winding ways they won their path

Прежде чем опять / в путь пуститься,

up the slanting slopes with silent labour,

По склонам косым, / труд продолжив,

with spended strength sprawling to cast them

Силы последние / собрав, чтоб добраться

in the darkling dell neath the deep thicket.

До тенистой лощины / в густых зарослях.

1205

Then sought his sword, and songs of magic

Клинок отыскав, / завел заклинание

o'er its eager edge with Elfin voice

Гласом эльфийским / Белег над лезвием,

there Beleg murmured, while bluely glimmered

В бликах лазурных / лампады Флиндинга,

the lamp of Flinding neath the laced thorns.

Под плотным пологом / ветвей терновых.

There wondrous wove he words of sharpness,

Свивал в волшбе он / имена искусно,

1210

and the names of knives and Gnomish blades

Острых кинжалов, / клинков Номовских

he uttered o'er it: even Ogbar's spear

Изрекал над ним / — копье Огбара,

and the glaive of Gaurin whose gleaming stroke

Оружье Гаурин, / сверкая, ударом

did rive the rocks of Rodrim's hall;

Рассекшее стены / чертога Родрима,

the sword of Saithnar, and the silver blades

Меч Сайтнара, / серебряные лезвия,

1215

of the enchanted children of chains forged

Что чада гор / сотворяли чарами

in their deep dungeon; the dirk of Nargil,

В глубинах пещер, / кинжал Наргил,

the knife of the North in Nogrod smithied;

Нож севера, / в Ногроде созданный,

the sweeping sickle of the slashing tempest,

Стремительный серп / налетевшей бури,

the lambent lightning's leaping falchion

Сверкающей молнии / клинок разящий,

1220

even Celeg Aithorn that shall cleave the world.

Келег Айторн, / что мир расколет.

Then whistling whirled he the whetted sword-blade

Взмахнул Белег / мечом заточенным,

and three times three it threshed the gloom,

Трижды три раза / тьму рассек со свистом,

till flame was kindled flickering strangely

Пока не побежало / пламя, переливаясь,

like licking firelight in the lamp's glimmer

По кромке лезвия / языками огненными,

1225

blue and baleful at the blade's edges.

В струенье синих / лучей лампады.

Lo! a leering laugh lone and dreadful

Чу! Злобный смех, / хохот страшащий

by the wind wafted wavered nigh them;

До них донесло / дыхание ветра,

their limbs were loosened in listening horror;

В ужасе они / застыли, вслушиваясь,

they fancied the feet of foes approaching,

Представив поступь / врагов приближающихся,

1230

for the horns hearkening of the hunt afoot

Ожидая клич / услыхать охоты,

in the rustling murmur of roving breezes.

Сквозь шепот и шорох / ветров бродячих.

Then quickly curtained with its covering pelt

Они скорее / сиянье лампады

was the lantern's light, and leaping Beleg

Сокрыли покровом, / стремительно Белег

with his sword severed the searing bonds

На руках и запястьях / рассек оковы,

1235

on wrist and arm like ropes of hemp

Подобно простым / путам пеньковым -

so strong that whetting; in stupor lying

Так остер стал / меч заточенный.

entangled still lay Turin moveless.

Без движенья Турин / лежал в беспамятстве.

For the feet's fetters then feeling in the dark

Кандалы на ногах / ища ощупью,

Beleg blundering with his blade's keenness

Белег неловко / лезвием задел,

1240

unwary wounded the weary flesh

Поранив нечаянно / плоть усталую

of wayworn foot, and welling blood

Стоп измученных, / и кровью струящеся

bedewed his hand — too dark his magic:

Окропив ладони / — черны были чары,

that sleep profound was sudden fathomed;

И сон бездонный / вдруг слетел.

in fear woke Turin, and a form he guessed

В страхе пробудившись, / узрел Турин

1245

o'er his body bending with blade naked.

Над собой склоненного / с мечом обнаженным,

His death or torment he deemed was come,

И решил — пришла / смерть или мука,

for oft had the Orcs for evil pastime

Ибо часто орки / развлеченья ради

him goaded gleeful and gashed with knives

Раны ему / ножами наносили,

that they cast with cunning, with cruel spears.

Копья и кинжалы / в него кидали.

1250

Lo! the bonds were burst that had bound his hands:

Спали оковы, / запястья отягчавшие,

his cry of battle calling hoarsely

Клич боевой / выкрикнув яростно,

he flung him fiercely on the foe he dreamed,

Бросился Турин / на врага мнимого,

and Beleg falling breathless earthward

И Белег бездыханно / упал на землю,

was crushed beneath him. Crazed with anguish

Тяжестью простертый. / От гнева обезумев,

1255

then seized that sword the son of Hurin,

Сын Хурина / меч схватил,

to his hand lying by the help of doom;

В руку ему / вложенный роком,

at the throat he thrust; through he pierced it,

И ударил в горло, / насквозь пронзив,

that the blood was buried in the blood-wet mould;

Кровь хлынувшую / земля впитала,

ere Flinding knew what fared that night,

Прежде, чем Флиндинг / успел понять,

1260

all was over. With oath and curse

Что происходит / — все было кончено.

he bade the goblins now guard them well,

Орков проклиная, / Турин требовал

or sup on his sword: 'Lo! the son of Hurin

Хорониться от него, / иль меча отведать:

is freed from his fetters.' His fancy wandered

"Свободен сын Хурина!" / — мнилось ему,

in the camps and clearings of the cruel Glamhoth.

Что он еще в стойбище / жестоких Гламхот.

1265

Flight he sought not at Flinding leaping

Сбежать не стараясь, / он со смехом

with his last laughter, his life to sell

Наступал на Флиндинга, / жизнь собираясь

gmid foes imagined; but Fuilin's son

Продать подороже / врагам мнимым,

there stricken with amaze, starting backward,

Но сын Фуилина / попятился, пораженный:

cried: 'Magic of Morgoth! A! madness damned!

"Магия Моргота! / Безумье проклятое!

1270

with friends thou fightest! ' — then falling suddenly

Ты бьешься с друзьями!" / — из рук выпав,

the lamp o'erturned in the leaves shrouded

Лампада покатилась / по листьям палым

that its light released illumined pale

И бледный свет / озарил, освободясь,

with its flickering flame the face of Beleg.

Лучом льющимся / лицо Белега.

Then the boles of the trees more breathless rooted

Тогда, бездыханней / стволов древесных ,

1275

stone-faced he stood staring frozen

Он, окаменев, / застыл, уставившись

on that dreadful death, and his deed knowing

На страшную смерть, / деяние свое

wildeyed he gazed with waking horror,

Осознав, смотрел он, / ужасом охвачен,

as in endless anguish an image carven.

Подобен изваянью / страданья бесконечного,

So fearful his face that Flinding crouched

Так лицом ужасен, / что Флиндинг сжался,

1280

and watched him, wondering what webs of doom

И, взирая, вопрошал себя / — что за сети

dark, remorseless, dreadly meshed him

Судьбы беспощадной / его уловили

by the might of Morgoth; and he mourned for him,

По воле Моргота, / и скорбел о Турине,

and for Beleg, who bow should bend no more,

О Белеге, что боле / не согнет лука

his black yew-wood in battle twanging —

Из темного тиса, / тетивы не натянет,

1285

his life had winged to its long waiting

Душа его отлетела / к долгому ожиданию

in the halls of the Moon o'er the hills of the sea.

В покоях Луны / за просторами моря.

Hark! he heard the horns hooting loudly,

Чу! Он услышал / гудение рога,

no ghostly laughter of grim phantom,

Не хохот замогильный/ мрачного морока,

no wraithlike feet rustling dimly —

Не ног призрачных / тихую поступь-

1290

the Orcs were up; their ears had hearkened

Орки приближались / — крики Турина

the cries of Turin; their camp was tumult,

Их слух уловил, / суматоха вскипела,

their lust was alight ere the last shadows

Жажда пробудилась их, / лишь спали последние

of night were lifted. Then numb with fear

Тени ночные. / Тогда Флиндинг,

in hoarse whisper to unhearing ears

Поведал губами, / от страха немеющими,

1295

he told his terror; for Turin now

Ужас свой / ушам неслышащим,

with limbs loosened leaden-eyed was bent

Ибо Турин, ослабев, / с очами померкшими

crouching crumpled by the corse moveless;

На коленях склонился / пред телом недвижным,

nor sight nor sound his senses knew,

Боле ничего / не слыша, не видя,

and wavering words he witless murmured,

Одно и то же / шепча бездумно:

1300

'A! Beleg,' he whispered, 'my brother-in-arms.'

"А! Белег! — твердил он, / — брат по оружию!"

Though Flinding shook him, he felt it not:

Хоть Флиндинг тряс его / — того не чувствовал,

had he comprehended he had cared little.

А почуял бы / — не озаботился.

Then winds were wakened in wild dungeons

Тут ветра пробудились / в тех темницах,

where thrumming thunders throbbed and rumbled;

Где громы урчащие / грохочут, перекатываясь,

1305

storm came striding with streaming banners

Буря налетела, / развернув знамена,

from the four corners of the fainting world;

С четырех концов / мира стареющего,

then the clouds were cloven with a crash of lightning,

Тучи с треском / расколола молния,

and slung like stones from slings uncounted

Будто из пращей / глыбы / бесчисленные,

the hurtling hail came hissing earthward,

Град со стуком / посыпался на землю

1310

with a deluge dark of driving rain.

В потоках неистовых / ливня хлынувшего.

Now wafted high, now wavering far,

Порывом ветра / ввысь унесены,

the cries of the Glamhoth called and hooted,

Утихли вдали / голоса Гламхот,

and the howl of wolves in the heavens' roaring

Волков завывания, / с ревом бури

was mingled mournful: they missed their paths,

Смешавшись, скорбели / о следе потерянном -

1315

for swollen swept there swirling torrents

Рванулись потоки, / все сметая,

down the blackening slopes, and the slot was blind,

По темным склонам, / слепым расщелинам.

so that blundering back up the beaten road

Заплутав, обратно / к торной дороге,

to the gates of gloom many goblins wildered

К мрачным вратам / многие гоблины

were drowned or drawn in Deadly Nightshade

Не вернулись из Леса, / обречены

1320

to die in the dark; while dawn came not,

На гибель во мгле. / Заря не занялась,

while the storm-riders strove and thundered

Всадники бури, / громыхая, боролись

all the sunless day, and soaked and drenched

Весь день бессветный. / Насквозь промокнув,

Flinding go-Fuilin with fear speechless

Флиндинг-го-Фуилин / в страхе, безмолвно

there crouched aquake; cold and lifeless

Сжался, дрожа; / хладный, безжизненный,

1325

lay Beleg the bowman; brooding dumbly

Белег лежал; / в размышленьях молча

Turin Thalion neath the tangled thorns

Турин Талион / у корней сплетенных

sat unseeing without sound or movement.

Сидел немо, / недвижно, незряче.

The dusty dunes of Dor-na-Fauglith

Пески пустынные / Дор-на-Фауглит

hissed and spouted. Huge rose the spires

Шипели, курились. / Вздымались испаренья,

1330

of smoking vapour swathed and reeking,

Пар клубился, / вставали с пустоши

thick-billowing clouds from thirst unquenched,

Тяжелые тучи, / жажды не утолив,

and dawn was kindled dimly lurid

Зыбко затеплился / бледный рассвет,

when a day and night had dragged away.

Когда миновали / день и ночь.

The Orcs had gone, their anger baffled,

Орки отступили / в ярости озадаченной

1335

o'er the weltering ways weary faring

Снова устало / ордой беспорядочной

to their hopeless halls in Hell's kingdom;

Устремясь в преисподнюю, / к чертогам отчаянья,

no thrall took they Turin Thalion —

Турин Талион / не стал им невольником -

a burden bore he than their bonds heavier,

Грузом согбен / цепей тяжелее,

in despair fettered with spirit empty

В оковах отчаянья, / с душой опустошенной

1340

in mourning hopeless he remained behind.

В скорби безысходной / он позади остался.

III.

III.

FAILIVRIN.

ФАИЛИВРИН

Flinding go-Fuilin faithful-hearted

Флиндинг го-Фуилин, / верный сердцем,

the brand of Beleg with blood stained

Клинок Белега, / кровью запятнанный,

lifted.with loathing from the leafy mould,

Поднял брезгливо / с прелых листьев

and hid it in the hollow of a huge thorn-tree;

И спрятал в дупле / древа раскидистого,

1345

then he turned to Turin yet tranced brooding,

Оборотился к Турину, / в раздумье застывшему,

and softly said he: 'O son of Hurin,

И молвил мягко: / "О сын Хурина,

unhappy-hearted, what helpeth it

Сердцем скорбный, / что толку ныне

to sit thus in sorrow's silent torment

Сидеть, страдая, / в безмолвной муке,

without hope or counsel?' But Hurin's son,

Безнадежно, бесцельно?" / Но сын Хурина,

1350

by those words wakened, wildly answered:

Речью пробужден, / рек резко:

'I abide by Beleg; nor bid me leave him,

"Я пребуду с Белегом, / бросить его

thou voice unfaithful. Vain are all things.

Не смей просить меня / гласом предательским.

Death dark-handed, draw thou near me;

Тщетно все. / О Смерть, приди ко мне!

if remorse may move thee, from mourning loosed

Заметь раскаянье, / освободи от горя,

1355

crush me conquered to his cold bosom! '

Брось меня, сраженного, / на грудь его хладную!"

Flinding answered, and fear left him

В сердце Флиндинга / страх сменился

for wrath and pity: 'Arouse thy pride!

Гневом и жалостью: / "Гордость вспомни!

Not thus unthinking on Thangorodrim's

Не такие речи / на вершине Тангородрим

heights enchained did Hurin speak.'

Хурин доблестный / держал в оковах".

1360

'Curse thy comfort! Less cold were steel.

"Проклятье словам твоим! / Сталь милосердней.

If Death comes not to the death-craving,

Коль Смерть не снисходит / к о ней тоскующему,

I will seek him by the sword. The sword — where lies it?

Я сам прорублюсь к ней / мечом — где он?

cold and cruel, where cowerest now,

О хладный, жестокий, / где ты таишься,

murderer of thy master? Amends shalt work,

Господина сгубивший? / Дело продолжи,

1365

md slay me swift, O sleep-giver.'

Срази скорей меня, / сна даритель!"

Look not, luckless, thy life to steal,

"Не ищи, злосчастный, / как жизнь загубить,

nor sully anew his sword unhappy

Не смей снова / сей меч осквернять

in the flesh of the friend whose freedom seeking

Кровью друга того, / кто, тебя спасая,

he fell by fate, by foes unwounded.

Сражен был судьбою, / нетронут недругом.

1370

Yea, think that amends are thine to make,h

О деле подумай / — должно тебе

is wronged blade with wrath appeasing,

Ярость насытить / клинка оклеветанного,

its thirst cooling in the thrice-abhorred

Утолить его жажду / трижды проклятой

blood of Bauglir's baleful legions.

Кровью орочьих / орд Бауглира,

Is the feud achieved thy father's chains

Мести долг / за отца в цепях

1375

on thee laid, or lessened by this last evil?

Ужель уменьшило / лихо последнее?

Dream not that Morgoth will mourn thy death,

Не мечтай, что Моргот / оплачет смерть твою,

or thy dirges chant the dread Glamhoth —

Иль слезы твои / растрогают Гламхот -

less would like them thy living hatredan

Стань лучше живым / воплощением мщения!

d vows of vengeance; nor vain is courage,

Отнюдь не тщетны / отвага и мужество,

1380

hough victory seldom be valour's ending.'

Хоть редко доблесть / победу приносит".

Then fiercely Turin to his feet leapingc

Безумье новое / объяло Турина,

ried new-crazed: 'Ye coward Orcs,

Вскочил он, крича: / "Орки трусливые!

why turn ye tail? Why tarry ye now,w

Где вы теперь, / что же вы медлите,

hen the son of Hurin and the sword of Beleg

Коль потомок Хурина / и клинок Белега

1385

in wrath await you? For wrong and woe

Вас ожидают? / За беды и скорби

here is vengeance ready. If ye venture it not,

Месть вам готова. / Явиться не смеете -

I will follow your feet to the four corners

На все четыре / стороны света

f the angry earth. Have after you! '

За вами последую. / О, берегитесь!"

Sainting Flinding there fought with him,

Силой Флиндинг / его утихомиривал,

1390

and words of wisdom to his witless ears

Слово мудрое, / задыхаясь, молвил

he breathless spake: 'Abide, Turin,

Слуху безумца: / "Постой, Турин,

for need hast thou now to nurse thy hurt,

Нужда тебе ныне / залечить увечья,

and strength to gather and strong counsel.

Силы скопить / и пути измыслить.

Who flees to fight wears not fear's token,

Кто рвется в сраженье / — не ведает страха,

1395

and vengeance delayed its vow achieves.'

Месть отсроченная / цель достигает".

The madness passed; amazed pondering

Миновало безумье, / в изумленье беззвучно

neath the tangled trees sat Turin wordless

Турин в тени / ветвей преплетенных

brooding blackly on bitter vengeance,

Обдумывал замысел / страшного мщения,

till the dusk deepened on his day of waking,

Покуда день / не склонился к сумеркам,

1400

and the early stars were opened pale.

И в небе не встали / тусклые звезды.

Then Beleg's burial in those bleak regions

Погребенье Белега / в стране безрадостной

did Flinding fashion; where he fell sadly

Флиндинг провел; / где тот пал по несчастью -

he left him lying, and lightly o'er him

Там лежать и оставил, / лишь легкой листвой,

with long labour the leaves he poured.

Его укрыл, / протрудившись долго..

1405

But Turin tearless turning suddenly

Турин вдруг обернулся, / слез не роняя,

on the corse cast him, and kissed the mouth

Над телом простерся, / коснулся уст

cold and open, and closed the eyes.

Несомкнутых, хладных, / глаза ему смежил.

His bow laid he black beside him,

В ладони вложил / лук темного тиса,

and words of parting wove about him:

И сплел над покойным / песню прощальную:

1410

'Now fare well, Beleg, to feasting long

"Отправляйся, о Белег, / на долгое празднество

neath Tengwethil in the timeless halls

У корней Тенгветиль / в вечных чертогах,

where drink the Gods, neath domes golden

Где боги пируют, / под купол златой

o'er the sea shining.' His song was shaken,

За морем сверкающим". / Голос дрожал его,

but the tears were dried in his tortured eyes

Но высохли слезы / в очах измученных

1415

by the flames of anguish that filled his soul.

В жаре страдания, / душу терзавшего.

His mind once more was meshed in darkness

Снова во тьму / погрузился разум,

as heaped they high o'er the head beloved

Когда укрыли / главу дорогую

a mound of mould and mingled leaves.

Они высоким / курганом листьев.

Light lay the earth on the lonely dead;

Легок покров / земляной умершему,

1420

heavy lay the woe on the heart that lived.

Тяжек груз горя / душам живых.

That grief was graven with grim token

Скорбь отныне / легла навеки

on his face and form, nor faded ever:

На чело и черты его / мрачной печатью.

and this was the third of the throes of Turin.

Такова была третья / из горестей Турина.

Thence he wandered witless without wish or purpose;

Так брел он бездумно, / безвольно, бесцельно,

1425

but for Flinding the faithful he had fared to death,

Без верного Флиндинга / встретил бы гибель

or been lost in the lands of lurking evil.

Иль в землях зла / навек затерялся.

Renewed in that Gnome of Nargothrond

Возродились заново / в Номе Нарготрондском

was heart and valour by hatred wakened,

Дух и отвага, / пробужденные ненавистью,

that he guarded and guided his grim comrade;

Товарища мрачного / он вел бережно,

1430

with the light of his lamp he lit their ways,

Сияньем лампады / путь освещая,

and they hid by day to hasten by night,

Днем скрывались они, / поспешая ночью,

by darkness shrouded or dim vapours.

Таясь во тьме, / в туманах прячась.

The tale tells not of their trave) weary,

Здесь рассказа нет / о странствии изнурительном -

how roamed their road by the rim of the forest,

Как дорога кружила / по границе леса,

1435

whose beetling branches, black o'erhanging,

Чьи ветви над ними / нависали, клонились

did greedy grope with gloomy malice

С угрюмым умыслом / удержать их души

to ensnare their souls in silent darkness.

Во тьме безмолвной, / вцеплялись жадно.

Yet west they wandered, by ways of thirst

На запад шли они, / изнывая от жажды,

and haggard hunger, hunted often,

От голода осунувшись, / гонимы часто,

1440

and hiding in holes and hollow caverns,

Скрываясь в норах, / лощинах, пещерах,

by their fate defended. At the furthest end

Судьбой хранимы. / В конце концов,

of Dor-na-Fauglith's dusty spaces

Одолев Дор-на-Фауглит / просторы пустынные,

to a mighty mound in the moon looming

Огромного кургана, / луной озаренного,

they came at midnight: it was crowned with mist,

Они достигли: / туманом коронован,

1445

bedewed as by drops of drooping tears.

Окроплен росой, / как будто слезами.

'A! green that hill with grass fadeless,

"А! Зеленый холм / с травами невянущими,

where sleep the swords of seven kindreds,

Где спят клинки / семи королевств,

where the folk of Faerie once fell uncounted.

Где эльфы пали / без числа когда-то,

There was fought the field by folk named

Это поле брани, / народом прозванное

1450

Nirnaith Ornoth, Unnumbered Tears.

Нирнаит Орнот, / Поле Слез Бессчетных.

'Twas built with the blood of the beaten people;

Курган был построен / на крови павших,

neath moon nor sun is it mounted ever

Под луной и солнцем / ни эльф, ни смертный

by Man nor Elf; not Morgoth's host

На него не всходил, / и вовек не осмелиться

ever dare for dread to delve therein.'

Ордам Моргота / его разграбить".

1455

Thus Flinding faltered, faintly stirring

Так молвил Флиндинг, / слегка всколыхнув

Turin's heaviness, that he turned his hand

Беспамятство Турина / — тот простер руку

toward Thangorodrim, and thrice he cursed

К вершинам Тангородрима, / и проклял трижды

the maker of mourning, Morgoth Bauglir.

Создателя Скорби, / Моргота Бауглира.

Thence later led them their lagging footsteps

Потом привели их / стопы плетущиеся

1460

o'er the slender stream of Sirion's youth;

За ручей струящийся, / юный Сирион,

not long had he leapt a lace of silver

Который тянулся / тесьмой серебряной

from his shining well in those shrouded hills,

От истока искристого / в горах сокрытых

the Shadowy Mountains whose sheer summits

Гряды Теней, / чьи утесы отвесные

there bend humbled towards the brooding heights

Клонились скромно / пред вершинами мрачными

1465

in mist mantled, the mountains of the North.

Сокрытых туманами / гор севера.

Here the Orcs might pass him; they else dared not

Здесь орки переправлялись, / не смели они

o'er Sirion swim, whose swelling water

Переплывать Сирион, / поток полноводный,

through moor and marsh, mead and woodland,

Что сквозь поля и пустоши, / пущи и поляны,

through caverns carven in the cold bosom

Сквозь пещеры, выточенные / во чреве земли

1470

of Earth far under, through empty lands

Сквозь хладные пропасти, / сквозь края пустынные,

and leagues untrodden, beloved of Ylmir,

Просторы нехоженные, / возлюбленный Илмиром,

fleeting floweth, with fame undying

Струится стремительно, / Номами неустанно

in the songs of the Gnomes, to the sea at last.

Прославляем в песнях, / и впадает в море.

Thus reached they the roots and the ruinous feet

Так достигли они / подножий гибельных

1475

of those hoary hills that Hithlum girdle,

Седых холмов, / Хитлум опоясывающих,

the shaggy pinewoods of the Shadowy Mountains.

Дремучего бора / Тенистых Гор.

There the twain enfolded phantom twilight

Там струились / сумерки призрачные

and dim mazes dark, unholy,

Над путаницей темных / нечистых троп,

in Nan Dungorthin where nameless gods

В Нан Дунгортин, / где боги безымянные

1480

have shrouded shrines in shadows secret,

Скрывали во мраке / свои капища,

more old than Morgoth or the ancient lords

Старше Моргота / иль владык древних,

the golden Gods of the guarded West.

Златых богов / запада заокраинного.

But the ghostly dwellers of that grey valley

Но обитатели призрачные / сей долины сирой

hindered nor hurt them, and they held their course

Не помешали им, / не повредили,

1485

with creeping flesh and quaking limb.

Путь продолжая, / они плелись утомленно

Yet laughter at whiles with lingering echo,

Лишь хохот порой / доносило эхо,

as distant mockery of demon voices

Насмешку дальних / голосов недобрых,

there harsh and hollow in the hushed twilight

Глухой, замогильный / во мгле молчащей.

Flinding fancied, fell, unwholesome

Мерещилось Флиндингу / — тот же самый

1490

as that leering laughter lost and dreadful

Плотоядный хохот, / лихой, лютый,

that rang in the rocks in the ruthless hour

Бился меж скал / в беспощадный час

of Beleg's slaughter. "Tis Bauglir's voice

Гибели Белега. / "Это глас Бауглира

that dogs us darkly with deadly scorn'

Глумится над нами, / как дичь гонит", -

he shuddering thought; but the shreds of fear

Думал он, содрогаясь, / но следы страха

1495

and black foreboding were banished utterly

И черных предчувствий / прочь исчезли

when they clomb the cliffs and crumbling rocks

Когда они / наконец вскарабкались

that walled that vale of watchful evil,

На горы, ограждавшие / долину недобрую,

and southward saw the slopes of Hithlum

И на юге узрели / холмы Хитлума

more warm and friendly. That way they fared

Дружественные. / Днем сей дорогой

1500

during the daylight o'er dale and ghyll,

Шли они / по лощинам и долам,

o'er mountain pasture, moor and boulder,

По пастбищам горным / и пустошам вересковым,

over fell and fall of flashing waters

По валунам / мимо водопадов волнующихся,

that slipped down to Sirion, to swell his tide

Стекающих к Сириону, / чтоб с ним слиться,

in his eastward basin onward sweeping

Чашу его переполнить, / и привольно дальше

1505

to the South, to the sea, to his sandy delta.

Устремиться на юг, / к песчаному устью.

After seven journeys lo! sleep took them

Через семь переходов / сон их склонил

on a night of stars when they nigh had stridden

Полнозвездной ночью, / когда они приблизились

to those lands beloved that long had known

К землям возлюбленным, / что Флиндинг знавал

Flinding aforetime. At first morning

Когда-то прежде. / На первое утро

1510

the white arrows of the wheeling sun

Белые стрелы / колеса солнечного

gazed down gladly on green hollows

Сыпались, смеясь, / на зелень низин,

and smiling slopes that swept before them.

На веселые склоны, / пред ними расступавшиеся.

There builded boles of beeches ancient

Высились стволы там / вековых буков,

marched in majesty in myriad leaves

Возносивших величественно / неисчислимые листья

1515

of golden russet greyly rooted,

Золототканые, / с корнями серыми,

in leaves translucent lightly robed;

В одеянья из светлой / листвы облаченные,

their boughs up-bending blown at morning

В чьих ветвях воздетых / на заре вздымались

by the wings of winds that wandered down

Крылья ветров, / вниз стремящихся,

o'er blossomy bent breathing odours

Со склонов благоуханных / неся дуновение

1520

to the wavering water's winking margin.

К зыбкой кромке / воды у берега.

There rush and reed their rustling plumes

Камыши шуршали, / листья склоняя,

and leaves like lances louted trembling

Подобные копьям, / откованным солнцем,

peen with sunlight. Then glad the soul

И вздымая султаны. / Душой возрадовался

of Flinding the fugitive; in his face the morning

Флиндинг-беглец, / на лицо его утро

1525

here glimmered golden, his gleaming hair

Легло позолотой, / омыло лучами

was washed with sunlight. 'Awake from sadness,

Власы сияющие. / "Пробудись от скорби,

Turion Thalion, and troublous thoughts!

Турин Талион, / от тревожных мыслей!

On Ivrin's lake is endless laughter.

На озере Иврин / вечно веселье.

o! cool and clear by crystal fountains

О! Чисто и прохладно, / родниками полнится

1530

he is fed unfailing, from defilement warded

Оно кристальными, / ограждено от скверны

by Ylmir the old, who in ancient days,

Илмиром древним, / владыкой вод,

wielder of waters, here worked her beauty.

В давние дни / его сотворившим.

From outmost Ocean yet often comes

С просторов Океана / порой приходят

his message hither his magic bearing,

Вести его / — волшебство, вселяющее

1535

the healing of hearts and hope and valour

Сердец исцеленье, / надежду и смелость

for foes of Bauglir. Friend is Ylmir

Во врагов Бауглира. / Илмир во дружестве

who alone remembers in the Lands of Mirth

Помнит один / в Землях Блаженства

the need of the Gnomes. Here Narog's waters

О нуждах Номов. / Здесь воды Нарога

(that in tongue of the Gnomes is 'torrent' named)

(Что значит "поток" / на наречии Номов),

1540

are born, and blithely boulders leaping

Рождаясь, радостно / струятся вскачь

o'er the bents bounding with broken foam

По порогам вниз, / вскипая пеной,

swirl down southward to the secret halls

И текут на юг, / к тайным чертогам

of Nargothrond by the Gnomes builded

Нарготронда, / возведенного Номами,

that death and thraldom in the dreadful throes

Что малым числом / мучений страшных

1545

of Nirnaith Ornoth, a number scanty,

Смерти и рабства / в Нирнаит Орнот

escaped unscathed. Thence skirting wild

Избегнуть сумели. / Там, в глуши огибая

the Hills of the Hunters, the home of Beren

Холмы Охотников, / дом Берена

and the Dancer of Doriath daughter of Thingol,

и Дориатской Танцовщицы, / дочери Тингола,

it winds and wanders ere the willowy meads,

Дальше бежит / до лугов и ив

1550

Nan— Tathrin's land, for nineteen leagues

Земли Нан-Татрин / девятнадцать лиг

it journeys joyful to join its flood

И впадает весело / в полноводный Сирион

with Sirion in the South. To the salt marshes

На юге, чтоб потом / к просоленным топям,

where snipe and seamew and the sea-breezes

Где бекасы, и альбатросы, / и ветра морские

first pipe and play they press together

Вместе ведут / бесконечную пляску,

1555

sweeping soundless to the seats of Ylmir,

Скользя беззвучно / над престолом Илмира,

where the waters of Sirion and the waves of the sea

Где воды Сириона / с волнами морскими

murmurous mingle. A marge of sand

Смешиваются с шепотом. / Полоса песка

there lies, all lit by the long sunshine;

Лежит там, залита / солнечным светом,

there all day rustles wrinkled Ocean,

День напролет шелестит / Океан морщинистый,

1560

and the sea-birds call in solemn conclave,

Птицы перекликаются / на совете торжественном,

whitewinged hosts whistling sadly,

Белокрылое войско / восклицает печально,

uncounted voices crying endlessly.

Голоса неисчисленные / звучат неустанно.

There a shining shingle on that shore lieth,

Там блистающий берег / лежит, где галька

whose pebbles as pearl or pale marble

Подобна перлам / иль бледному мрамору,

1565

by spray and spindrift splashed at evening

На закате обрызгана / каплями пены,

in the moon do gleam, or moan and grind

Под луною блистает, / иль, стеная, скрежещет,

when the Dweller in the Deep drives in fury

Коль гонит в гневе / Обитатель Глубин

the waters white to the walls of the land;

Белые волны / к брегу скалистому,

when the long-haired riders on their lathered horses

Коль всадники буйновласые / на конях взмыленных,

1570

with bit and bridle of blowing foam,

Взнузданных водорослями, / в узде из брызг

in wrack wreathed and ropes of seaweed,

С удилами, сотканными / из пены летящей,

to the thunder gallop of the thudding of the surf.'

Скачут с прибоем / в грохоте грома".

Thus Flinding spake the spell feeling

Так молвил Флиндинг, / чувствуя чары

of Ylmir the old and unforgetful,

Илмира древнего, / незабывающего,

1575

which hale and holy haunted Ivrin

Что хранят исстари / озеро Иврин

and foaming Narog, so that fared there never

И Нарог бурливый / — никогда побережье

Orc of Morgoth, and that eager stream

Орк Моргота / не осквернял стопой,

no plunderer passed. If their purpose held

И поток яростный / пересекать не смел.

to reach the realms that roamed beyond

Чтоб попасть в края, / за ним простиравшиеся

1580

(nought yet knew they of Nargothrond)

(О Нарготронде еще / ничего не зная),

they harried o'er Hithlum the heights scaling

Верша на набеги / на Хитлум, вершины

that lay behind the lake's hollow,

Одолевали они, / лежавшие за озером,

the Shadowy Mountains in the sheen mirrored

В сверкающих омутах / Иврин отраженные,

of the pools of Ivrin. Pale and eager

Тенистые Горы. / Внимал рьяно

1585

Turin hearkened to the tale of Flinding:

Турин бледный / повести Флиндинга,

the washing of waters in his words sounded,

Волн напев / в его словах звучал,

an echo as of Ylmir's awful conches

Эхо грозных / раковин Илмира,

in the abyss blowing. There born anew

Рокочущих в бездне. / Родилась заново

was hope in his heart as they hastened down

Надежда в душе его, / пока спешили

1590

to the lake of laughter. A long and narrow

К озеру смеха они. / По отрогам

arm it reaches that ancient rocks

Длинным, узким, / по древним утесам,

o'ergrown with green girdle strongly,

Опоясанным густо / зеленой порослью,

at whose outer end there open sudden

В которой вдали / открылся внезапно

a gap, a gateway in the grey boulders;

Проход, арка / меж серых скал,

1595

whence thrusteth thin in threadlike jets

Откуда сочился / тонкими струями

newborn Narog, nineteen fathoms

Нарог новорожденный, / вниз спадая

o'er a flickering force falls in wonder,

На девятнадцать саженей, / сияя, переливаясь,

and a glimmering goblet with glass-lucent

И кубок искрящийся, / из недр кристальных

fountains fills he by his freshets carven

Родниками вырезанный / стеклянно-прозрачными,

1600

in the cool bosom of the crystal stones.

До дна полнит / потоком прохладным.

There deeply drank ere day was fallen

Там сполна напился / до наступленья ночи

Turin the toilworn and his true comrade;

Турин изнуренный / с верным товарищем,

hurt's ease found he, heart's refreshment,

Утолил он боль, / обрел отдохновение,

from the meshes of misery his mind was loosed,

От тенет тоски / душа освободилась,

1605

as they sat on the sward by the sound of water,

Когда, внимая водам, / они на траве сидели,

and watched in wonder the westering sun

И смотрели, дивясь, / как солнце садится

o'er the wall wading of the wild mountains,

За сомкнутые стены / пустынных скал,

whose peaks empurpled pricked the evening.

Чьи вершины багряные / пронзали вечер.

Then it dropped to the dark and deep shadows

Сгустилась ночь / и глубокие тени,

1610

up the cliffs creeping quenched in twilight

По утесам взобравшись, / погрузили в сумрак,

the last beacons leashed with crimson.

Последние светочи, / обведенные пурпуром.

To the stars upstanding stony-mantled

Они, взирая / на звезды взошедшие,

the mountains waited till the moon arose

Дождались, пока / поднялась луна

o'er the endless East, and Ivrin's pools

Над вершинами гор, / над востоком бескрайним,

1615

dreaming deeply dim reflected

И озеро Иврин, / задремав, отразило

their pallid faces. In pondering fast

Их бледные лица. / В легшем молчании,

woven, wordless, they waked no sound,

В раздумьях, в безмолвии / они пребывали,

till cold breezes keenly breathing

Покуда дыхание / ветров холодное,

clear and fragrant curled about them;

Благоуханное, чистое, / их не коснулось.

1620

then sought they for sleep a sand-paved

Тогда они стали / ко сну готовиться

cove outcarven; there kindled fire,

На песке в пещерке, / затеплили пламя,

that brightly blossomed the beechen faggots

Костер, расцветивший / цветами яркими

in flowers of flame; floated upward

Прутья хвороста, / поплыл по воздуху

a slender smoke, when sudden Turin

Зыбкий дымок, / и вдруг воззрился

1625

on the firelit face of Flinding gazed,

Турин на Флиндинга / в бликах пламенных,

and wondering words he wavering spake:

И, вздрогнув, молвил / ему изумленно:

Gnome, I know not thy name or purpose

"О Ном, мне неведомо / твое имя,

or father's blood — what fate binds thee

Род и стремления / — что за рок тебя

to a witless wayworn wanderer's footsteps,

Связал с усталым / безумным странником,

1630

the bane of Beleg, his brother-in-arms?'

И гибелью Белега, / брата его?"

Then Flinding fearful lest fresh madness

Тут Флиндинг, боясь, / как бы безумие

should seize for sorrow on the soul of Turin,

Вновь сердце Турина / не затмило скорбью,

retold the tale of his toil and wandering;

Поведал повесть / о плену и скитаньях,

how the trackless folds of Taur-na-Fuin,

О неторных тропах / Таур-ну-Фуин,

1635

Deadly Nightshade, dreadly meshed him;

Леса Смертной Тени, / в сеть его уловивших,

of Beleg the bowman bold, undaunted,

О Белеге-лучнике, / отважном охотнике,

and that deed they dared on the dim hillside,

О свершении их / на сумеречных склонах,

that song has since unceasing wakened;

Подвиге, в песнях / с тех пор воспеваемом,

of the fate that fell, he faltering spake,

Рассказал, содрогаясь, / о судьбе, свершившейся

1640

in the tangled thicket neath the twining thorns

В тени сплетенных / ветвей терновых,

when Morgoth's might was moved abroad.

Когда воля Моргота / вовне выплеснулась.

Then his voice vanished veiled in mourning,

И стих его голос, / заглушенный горем.

and lo! tears trickled on Turin's face

Глядь! Слезы потекли / по челу Турина,

till loosed at last were the leashed torrents

С повода спуская / потоки скорби,

1645

of his whelming woe. Long while he wept

Глубочайшей горести. / Долго рыдал он,

soundless, shaken, the sand clutching

Содрогаясь, беззвучно, / горсти песка

with griping fingers in grief unfathomed.

Перстами сжимая / в горе огромном.

But Flinding the faithful feared no longer;

Но верный Флиндинг / добросердечно

no comfort cold he kindly found,

Не утешал его, / не успокаивал -

1650

for sleep swept him into slumber dead.

Сон сморил его / смертельным беспамятством.

There a singing voice sweetly vexed him

Вдруг тихий голос / его встревожил,

and he woke and wondered: the watchfire faded;

Дивясь, он проснулся. / Пламя погасло,

the night was aging, nought was moving

Ночь была на исходе, / ничто не двигалось,

but a song upsoaring in the soundless dark

Лишь напев взмывал / в немой темноте,

1655

went strong and stern to the starlit heaven.

Строгий, суровый, / к звездному своду.

'Twas Turin that towering on the tarn's margin,

То Турин, встав / на краю озера,

up high o'er the head of the hushed water

Посылал поверх / вод безмолвных -

now falling faintly, let flare and echo

Уже утихающую, / уносимую эхом -

a song of sorrow and sad splendour,

Погребальную песнь / величия и печали

1660

the dirge of Beleg's deathless glory.

О бессмертной славе / благородства Белега.

There wondrous wove he words enchanted,

Так сплетал он слова, / что лес, зачарован,

that woods and water waked and answered,

И воды озера / встрепенулись,

the rocks were wrung with ruth for Beleg.

Застонали скалы / от жалости к Белегу.

That song he sang is since remembered,

Песнь его / с тех пор памятна,

1665

by Gnomes renewed in Nargothrond

Заново Номами / Нарготронда переложена,

it widely has wakened warfain armies

На битву с Бауглиром, / к бою несметные

to battle with Bauglir — 'The Bowman's Friendship'.

Поднимала дружины / — "Дружество Лучника".

'Tis told that Turin then turned him back

Повествуют, что Турин / затем повернулся,

and fared to Flinding, and flung him down

И рядом с Флиндингом / пал на землю,

1670

to sleep soundless till the sun mounted

В сон погрузившись, / пока, торопясь на запад,

to the high heavens and hasted westward.

Не встало солнце / на высоком своде.

A vision he viewed in the vast spaces

Виденье явилось ему / в просторах бескрайних

of slumber roving: it seemed he roamed

Грез дремотных / — казалось, брел он

up the bleak boulders of a bare hillside

По холодным валунам / голых холмов

1675

to a cup outcarven in a cruel hollow,

На склонах чаши / страшной долины,

whose broken brink bushes limb-wracked

Чей изломанный край / кустарник, скорчивший

by the North-wind's knife in knotted anguish

Ветви под ударами / ветра северного,

did fringe forbidding. There black unfriendly

Ограждал угрюмо. / Чернели недобро

was a dark thicket, a dell of thorn-trees

Темные заросли / лощины терновой,

1680

with yews mingled that the years had fretted.

Тисов, течением / лет истощенных.

The leafless limbs they lifted hopeless

Ветви нагие / вознося в отчаяньи,

were blotched and blackened, barkless, naked,

Листьев лишенные, / тоскливые, голые,

a lifeless remnant of the levin's flame,

Остовы мертвые, / опаленные молнией,

charred chill fingers changeless pointing

Обугленными пальцами / во мглу холодную

1685

to the cold twilight.. There called he longing:

Вечно впиваясь. / В тоске воззвал он:

Beleg, my brother, Beleg, tell me

"О Белег, брат мой, / поведай, Белег,

where is buried thy body in these bitter regions? ' —

Где погребен ты / в краях пустынных?"

and the echoes always him answered 'Beleg';

Отвечало эхо / обычное: "Белег",

yet a veiled voice vague and distant

Но голос глухой, / глубокий, издали

1690

he caught that called like a cry at night

Вдруг донесся, / подобно зову

o'er the sea's silence: 'Seek no longer.

Над молчаньем моря: / "Не ищи меня боле.

My bow is rotten in the barrow ruinous;

Лук мой истлел / в кургане разрушенном,

my grove is burned by grim lightning;

Лес мой сожжен / жестокой молнией,

here dread dwelleth, none dare profane

Тут ужас живет, / оскорбить не смеет

1695

this angry earth, Orc nor goblin;

Сей гневный край / ни орк, ни гоблин,

none gain the gate of the gloomy forest

Нет никому / ныне прохода

by this perilous path; pass they may not,

Тропою опасной / сквозь врата лесные,

yet my life has winged to the long waiting

Дух мой отлетел / на долгое ожидание

in the halls of the Moon o'er the hills of the sea.

В чертоги Луны / за грядою моря.

1700

Courage be thy comfort, comrade lonely! '

Будь отвагой утешен, / друг одинокий!"

Then he woke in wonder; his wit was healed,

Пробудился он, удивлен, / ум его исцелился,

courage him comforted, and he called aloud

Успокоен отвагой, / он вскочил на ноги,

Flinding go-Fuilin, to his feet striding.

Громко воззвав — / Флиндинг го-Фуилин!

There the sun slanted its silver arrows

Солнце стрелы / рассылало серебряные

1705

through the wild tresses of the waters tumbling

Сквозь буйных вод / косы нечесаные

roofed with a radiant rainbow trembling.

Под сверкающим кровом / трепетной радуги,

Whither, Flinding, our feet now turn we,

"О Флиндинг, в путь / мы отправимся ныне,

or dwell we for ever by the dancing water,

Иль жить останемся / у струй танцующих,

by the lake of laughter, alone, untroubled?'

На озере смеха, / в покое, отшельниками?"

1710

'To Nargothrond of the Gnomes, methinks,'

"В Нарготронд, к Номам, / — молвил Флиндинг, -

said Flinding, 'my feet would fain wander,

Стопы обратить мои / буду счастлив,

that Celegorm and Curufin, the crafty sons

Келегорм и Куруфин, / сыны искусные

f Feanor founded when they fled southward;

Феанора, основали, / на юг отступая,

there built a bulwark against Bauglir's hate,

Оплот / против ненависти Бауглира,

1715

who live now lurking in league secret

Скрываются они ныне / в краях укромных

with those five others in the forests of the East,

С пятью братьями / в дебрях восточных,

fell unflnching foes of Morgoth.

Моргота недруги / лютые, непримиримые.

Maidros whom Morgoth maimed and tortured

Майдрос, изувеченный / пытками Моргота,

is lord and leader, his left wieldeth

Предводитель и вождь их, / левой дланью

1720

his sweeping sword; there is swift Maglor,

Меч сжимающий, / Маглор стремительный,

there Damrod and Diriel and dark Cranthir,

Дамрод, Дириэль / и угрюмый Крантир,

the seven seekers of their sire's treasure.

Семь искателей / сокровища отцовского.

ow Orodreth rules the realms and caverns,

Ородрет ныне правит / краями и пещерами,

the numbered hosts of Nargothrond.

Боевыми отрядами / града Нарготрондского.

1725

'There to woman's stature will be waxen full

Расцвела там, верно / в полную силу

frail Finduilas the fleet maiden

Финдуилас стройная, / в движениях скорая,

his daughter dear, in his darkling halls

Дщерь его дорогая, / в сумраке дворца -

a light, a laughter, that I loved of yore,

Луч, улыбка, / что я любил когда-то,

and yet love in longing, and love calls me.'

Люблю в разлуке / и стремлюсь к любимой".

1730

Where Narog's torrent gnashed and spouted

Где стремнины Нарога, / гремя, грохочут

down his stream bestrewn with stone and boulder,

По руслу, усеянному / валунами и галькой,

swiftly southward they sought their paths,

Скорее на юг / они устремились,

and summer smiling smoothed their journey

Лето улыбчивое / им путь облегчало

through day on day, down dale and wood

От дня ко дню / по лесам и долам,

1735

where birds blithely with brimming music

Что птахи беспечные / полнили песнями,

thrilled and trembled in thronging trees.

В пышных кронах / дерев порхая.

No eyes them watched onward wending

Никто не видел, / куда они направлялись,

till they gained the gorge where Ginglith turns

До самой теснины, / где Гинглит сворачивает,

all glad and golden to greet the Narog.

Златом сияя, / навстречь Нарогу.

1740

There her gentler torrent joins his tumult,

Ее течение тихое / с его стремниной сливается,

and they glide together on the guarded plain

И вместе текут они / к потаенной равнине,

to the Hunters' Hills that high to southward

К Холмам Охотничьим, / покрытым зеленью,

uprear their rocks robed in verdure.

Высоко встающим / вдали на юге.

There watchful waited the Wards of Narog,

Там Стражи Нарога / неустанно бдили,

1745

lest the need of the Gnomes from the North should come,

Чтоб не нагрянула / напасть с севера -

for the sea in the South them safe guarded,

С юга море / щитом служило,

and eager Narog the East defended.

А грозный Нарог / ограждал восток.

Their treegirt towers on the tall hilltops

Их заставы на холмах, / стволами скрытые,

no light betrayed in the trees lurking,

Ни случайный блик / не выдавал в листве,

1750

no horns hooted in the hills ringing

Ни отзвук рога, / тревогой звенящего,

in loud alarm; a leaguer silent

Кольцо смыкалось / вокруг стороннего,

unseen, stealthy, beset the stranger,

Чужака окружали / незримо, неслышно,

as of wild things wary that watch moveless,

Будто хищные звери, / что затаятся в засаде,

then follow fleetly with feet of velvet

А затем беспечную / дичь смертоносно,

1755

their heedless prey with padding hatred.

Беззвучно преследуют / на бархатных лапах.

In this fashion fought they, phantom hunters

Так охрану несли / охотники призрачные,

that wandering Orc and wild foeman

Что орков бродячих, / врагов и разбойников,

unheard harried, hemmed in ambush.

Окружали бесшумно, / из укрытий сражали.

The slain are silent, and silent were the shafts

Мертвые немы, / и немы стрелы

1760

of the nimble Gnomes of Nargothrond,

Метких Номов / града Нарготрондского,

who word or whisper warded sleepless

Слово иль шорох / неустанно ловящих

from their homes deep-hidden, that hearsay never

В укромных укрытиях, / Морготу Бауглиру

was to Bauglir brought. Bright hope knew they,

Вовеки невыданных. / Надежду изведав,

and east over Narog to open battle

На войну открыто / к востоку от Нарога

1765

no cause or counsel had called them yet,

Выходить отныне / они не решались,

though of shield and shaft and sheathed swords,

Хоть множество стрел, / мечей и щитов

of warriors wieldy now waxed their host

Было готово / у их воителей в битву,

to power and prowess, and paths afar

И в лесах успели / их следопыты и ловчие

their scouts and woodmen scoured in hunting.

Округ, охотясь, / дороги разведать.

1770

Thus the twain were tracked till the trees thickened

Так крались стражи / за двумя путниками,

and the river went rushing neath a rising bank,

До дебрей, где река, / рассыпая брызги,

in foam hastened o'er the feet of the hills.

Бежала у подножья / крутого берега.

In a gloom of green there they groped forward;

В зеленом сумраке / вперед они пробирались.

there his fate defended from flying death

Тут судьба спасла / от летучей смерти

1775

Turin Thalion — a twisted thong

Турина Талиона / — сплетенные плети

of writhing roots enwrapped his foot;

Корней кривых / стопы его пленили,

as he fell there flashed, fleet, whitewinged,

Стал он падать, / и, блеснув, стрела быстрая,

a shrill-shafted arrow that shore his hair,

Оперенная белым, / по волосам чиркнула,

and trembled sudden in a tree behind.

Затрепетала, в ствол / за спиной впившись.

1780

Then Flinding o'er the fallen fiercely shouted:

Тут Флиндинг над упавшим / вскричал в ярости:

'Who shoots unsure his shafts at friends?

"Кто стрелами разит / друзей без разбора?

Flinding go-Fuilin of the folk of Narog

Се — Флиндинг го-Фуилин / из племени Нарога

and the son of Hurin his sworn comrade

И потомок Хурина, / побратим его,

here flee to freedom from the foes of the North.'

На свободу спасаются / от врагов с севера".

1785

His words in the woods awoke no echo;

Слова его эхом / в лесах не отозвались,

no leaf there lisped, nor loosened twig

Лист не шелестнул, / не шевельнулась ветка,

there cracked, no creak of crawling movement

Хворостинка не хрустнула, / сук не скрипнул,

stirred the silence. Still and soundless

Ничто не нарушило / немого молчания,

in the glades about were the green shadows.

Тишина стояла / в тенях зеленых.

1790

Thus fared they on, and felt that eyes

Шли они дальше, / взгляд ощущая

unseen saw them, and swift footsteps

Очей незримых, / шаги неслышные

unheard hastened behind them ever,

Стоп, спешащих / за них следом,

till each shaken bush or shadowy thicket

Пока от каждого / куста колеблющегося

they fled furtive in fear needless,

Не стали они / кидаться в страхе,

1795

for thereafter was aimed no arrow winged,

И напрасно — боле / в них никто не целил,

and they came to a country kindly tended;

В страну вступили они / под присмотром бережным -

through flowery frith and fair acres

По пышным пастбищам, / по полям прекрасным,

they fared, and found of folk empty

Проходили они, / находя опустевшими

the leas and leasows and the lawns of Narog,

Заливные пашни / и луга Нарога,

1800

the teeming tilth by trees enfolded

Пажити и поляны / среди деревьев

twixt hills and river. The hoes unrecked

Меж рекой и холмами. / Мотыги забытые

in the fields were flung, and fallen ladders

Валялись в поле, / лежали лестницы

in the long grass lay of the lush orchards;

В высоких травах / садов роскошных,

every tree there turned its tangled head

Каждое дерево, / склоняя крону,

1805

and eyed them secretly, and the ears listened

Следило за ними, / и слова ловили

of the nodding grasses; though noontide glowed

Травы трепетные, / и в блеске полуденном

on land and leaf, their limbs were chilled.

Земли зеленой / кровь странников стыла.

Never hall or homestead its high gables

Ни дворца, ни дома / они не увидели,

in the light uplifting in that land saw they,

Держа дорогу / по этому краю,

1810

but a pathway plain by passing feet

Но тропа на равнине / была протоптана

was broadly beaten. Thither bent their steps

Множеством стоп. / Свернул в ту сторону

Flinding go-Fuilin, whose feet remembered

Флиндинг го-Фуилин, / чьи ноги помнили

that white roadway. In a while they reached

Дорогу белую. / Достигли вскоре

to the acres' end, that ever narrowing

Ее конца / — становясь все уже,

1815

twixt wall and water did wane at last

Меж стеной и стремнинами, / она растворилась

to blossomy banks by the borders of the way.

В берегах цветущих, / благоуханных.

A spuming torrent, in spate tumbling

Поток бурливый / в половодье буйном

from the highest hill of the Hunters' Wold

С высочайшей вершины / Нагорья Охотников,

clove and crossed it; there of carven stone

Стекал, его рассекая, / там, вырезан в скалах,

1820

with slim and shapely slender archway

Стройный и тонкий, / изогнутый аркой,

a bridge was builded, a bow gleaming

Мост возвышался / — лук, мерцающий,

in the froth and flashing foam of Ingwil,

В летящей пене / кипенной Ингвиль,

that headlong hurried and hissed beneath.

Внизу бегущей / в брызгах и плеске.

Where it found the flood, far-journeyed Narog,

Где она впадала / в полноводный Нарог,

1825

there steeply stood the strong shoulders

Мощные стены / холмов высились,

of the hills, o'erhanging the hurrying water;

Скалы, нависающие / над стремниной.

there shrouded in trees a sheer terrace,

Там, укрыт деревами, / уступ отвесный,

wide and winding, worn to smoothness,

Просторный, годами / отполированный,

was fashioned in the face of the falling slope.

Был высечен в склоне / холма склоненном.

1830

Doors there darkly dim gigantic

Врата, огромные, / угрюмые, мрачные

were hewn in the hillside; huge their timbers,

В горе были вырублены, / со створками мощными,

and their posts and lintels of ponderous stone.

С громоздкими сваями, / из камня изваянными,

They were shut unshakeable. Then shrilled a trumpet

Сомкнуты несокрушимо. / Вдруг раздался горн,

as a phantom fanfare faintly winding

Дальний отзвук / фанфар донесся

1835

in the hill from hollow halls far under;

Из-под холма полого, / из дворцов подземных,

a creaking portal with clangour backward

Со скрипом и скрежетом / проход растворился,

was flung, and forth there flashed a throng,

И вперед навстречу / толпа высыпала,

leaping lightly, lances wielding,

Прыжками проворными, / потрясая копьями,

and swift encircling seized bewildered

Окружила стремительно / ошеломленных странников,

1840

the wanderers wayworn, wordless haled them

И, взяв под стражу, / без слов повела

through the gaping gateway to the glooms beyond.

Сквозь зияющий / зев ворот во мрак.

Ground and grumbled on its great hinges

С грохотом повернулись / на огромных петлях

the door gigantic; with din ponderous

Громадные врата, / громко лязгнув,

it clanged and closed like clap of thunder,

Захлопнулись / с громовым ударом,

1845

and echoes awful in empty corridors

И отзвук зловеще / под незримыми сводами

there ran and rumbled under roofs unseen;

Побежал, покатился / по пустым переходам.

the light was lost. Then led them on

Свет померк. / Повели их дале,

down long and winding lanes of darkness

По длинным, извилистым / переулкам во мгле,

their guards guiding their groping feet,

Направляли стражи / их стопы усталые,

1850

till the faint flicker of fiery torches

Покуда бледный / отблеск факелов

flared before them; fitful murmur

Не сверкнул впереди, / прерывистый ропот

as of many voices in meeting thronged

Множества голосов / на сборище многолюдном

they heard as they hastened. High sprang the roof.

Они услышали. / Раздался свод.

Round a sudden turning they swung amazed,

За поворотом внезапным / застыли они в изумлении,

1855

and saw a solemn silent conclave,

Узрев суровый / совет смолкший,

where hundreds hushed in huge twilight

Где сотни, стихнув, / в густых сумерках

neath distant domes darkly vaulted

Под высоко / вознесенным куполом,

them wordless waited. There waters flowed

Молча, их ожидали. / Воды журчали,

with washing echoes winding swiftly

Струясь стремительно, / рассыпая эхо,

1860

amid the multitude, and mounting pale

Мимо сонма, и, / бледно мерцая, взметались

for fifty fathoms a fountain sprang,

Струи фонтана / на полсотни саженей

and wavering wan, with winking redness

И опадали, алым / отливая тускло,

flushed and flickering in the fiery lights,

Полыхая и перемигиваясь / в пламени факелов,

it fell at the feet in the far shadows

К стопам восседающего / средь теней сумрачных

1865

of a king with crown and carven throne.

Владыки венценосного / на резном троне.

A voice they heard neath the vault rolling,

Глас они услышали, / катящийся из-под купола,

and the king them called: Who come ye here

Король воззвал к ним: / "Кто вы такие,

from the North unloved to Nargothrond,

Явились с немилого, / Нарготронду севера,

a Gnome of bondage and a nameless Man?

Ном-невольник / и безвестный смертный?

1870

No welcome finds here wandering outlaw;

Нет приема здесь / беззаконным преступникам,

save his wish be death he wins it not,

Иного, кроме / смерти стремительной,

for those that have looked on our last refuge

Посмевшему узреть / наш приют последний

it boots not to beg other boon of me.'

Нет у меня / милости иной".

Then Flinding go-Fuilin freely answered:

Флиндинг го-Фуилин / ответствовал смело:

1875

'Has the watch then waned in the woods of Narog,

"Иль стражи расточились в лесах Нарога,

since Orodreth ruled this realm and folk?

С тех пор, как Ородрет / принял правленье?

Or how have the hunted thus hither wandered,

Иль прошли бы мы, / преследуемые, к порогу,

if the warders willed it not thy word obeying;

Коль охрана бы слова / твоего не ослущалась?

or how hast not heard that thy hidden archer,

Иль ты не слышал, / как твой лучник сокрытый,

1880

who shot his shaft in the shades of the forest,

Что сквозь лесной сумрак / в нас стрелу послал,

there learned our lineage, Lord of Narog,

Услыхал родословие наше, / о Владыка Нарога,

and knowing our names his notched arrows,

И, узнав имена, / боле в нас не целил

loosed no longer?' Then low and hushed

Острые стрелы?" / И ропот тихий,

a murmur moved in the multitude,

Толк и шепот / по толпе прошелся,

1885

and some were who said: "Tis the same in truth:

И рекли некоторые: / "Это правда,

the long looked-for, the lost is found,

Кого потеряли мы, / кого разыскивали,

the narrow path he knew to Nargothrond

Вернулся, тропу / в Нарготронд ведая,

who was born and bred here from babe to youth';

Тот, кто родился / средь нас и вырос",

and some were who said: 'The son of Fuilin

А другие молвили: / "Сына Фуилина

1890

was lost and looked for long years agone.

Долгие годы, / потеряв, мы разыскивали.

What sign or token that the same returns

По какой примете / его опознаем мы?

have we heard or seen? Is this haggard fugitive

Ужель сей бродяга / со спиной склоненной,

with back bended the bold leader,

Изможденный, измученный / — наш вождь отважный,

the scout who scoured, scorning danger,

Разведчик, пробиравшийся, / презрев опасность,

1895

most far afield of the folk of Narog?'

Дальше всех за пределы / из племени Нарога?"

'That tale was told us,' returned answer

"Повесть поведана", / — ответ последовал

the Lord Orodreth, 'but belief were rash.

Владыки Ородрета, / — "Но нет ей веры.

That alone of the lost, whom leagues afar

Ужель единственный / из плененных узников,

the Orcs of Angband in evil bonds

Орками Ангбанда / в жестоких оковах

1900

have dragged to the deeps, thou darest home,

Брошенных в бездну, / удачей иль доблестью

by grace or valour, from grim thraldom,

Ты вырваться сумел / из рабства страшного -

what proof dost thou proffer? What plea dost show

Чем подтвердишь ты? / Чем ты поручишься,

that a Man, a mortal, on our mansions hidden

Что в живых остаться / смертному следует,

should look and live, our league sharing?'

Человеку, узревшему / наши чертоги?"

1905

Thus the curse on the kindred for the cruel slaughter

Так помутило сердце его / проклятье племени

at the Swans' Haven there swayed his heart,

За резню жестокую / в Лебединой Гавани,

but Flinding go-Fuilin fiercely answered:

Но Флиндинг го-Фуилин / молвил яростно:

'Is the son of Hurin, who sits on high

"Иль сын Хурина, / высоко восседающего

in a deathless doom dreadly chained,

Смерти не ведая, / в страшных оковах,

1910

unknown, nameless, in need of plea

Безымян, безвестен, / чтоб в обеленье нуждаться,

to fend from him the fate of foe and spy?

Доказывать, он / — не враг, не лазутчик?

Flinding the faithful, the far wanderer,

Флиндинг верный, / странник, прошедший

though form and face fires of anguish

Сквозь пламя пыток, / встретив страдания,

and bitter bondage, Balrogs' torment,

Сквозь горечь плена / и бичи балрогов,

1915

have seared and twisted, for a song of welcome

Истощен, изувечен, / по возвращении

had hoped in his heart at that home-coming

На песню приветную / в сердце надеялся,

that he dreamed of long in dark labour.

Мечтая о ней / за трудами тяжкими.

Are these deep places to dungeons turned,

Иль превратились / эти пещеры

a lesser Angband in the land of the Gnomes?'

В подземелья Ангбанда / под властью Номов?"

1920

Thereat was wrath aroused in Orodreth's heart,

Ярость вскипела / в сердце Ородрета,

and the muttering waxed to many voices,

Ропот сердитый / по чертогу пронесся,

and this and that the throng shouted;

Тут и там в толпе / раздавались крики,

when sweet and sudden a song awoke,

Но вдруг внезапный / напев нежный,

a voice of music o'er that vast murmur

Глас мелодичный / над молвью и гомоном

1925

mounted in melody to the misty domes;

Взметнулся музыкой / под туманный купол,

with clear echoes the caverned arches

Звонким эхом / резные арки

it filled, and trembled frail and slender,

Наполнил, / затрепетал напев

those words weaving of welcome home

Песни радушной, / приветствия страннику,

that the wayweary had wooed from care

Что с первых пор / исцеляла усталость,

1930

since the Gnomes first knew need and wandering.

Как Номы познали / нужду и скитания.

Then hushed was the host; no head was turned,

Стихла толпа, / обернуться не смея,

for long known and loved was that lifted voice,

Ибо все любили / сей голос высокий,

and Flinding knew it at the feet of the king

И Флиндинг узнал его, / у подножья престола,

like stone graven standing silent

Возвышаясь безмолвно / изваянием каменным,

1935

with heart laden; but Hurin's son

С тяжелым сердцем, / но в сыне Хурина

was waked to wonder and to wistful thought,

Пробудилась тоска, / и, дивясь, озирал он

and searching the shadows that the seat shrouded,

Сумрак и тени, / престол скрывавшие,

the kingly throne, there caught he thrice

Трон королевский, / и трижды заметил

a gleam, a glimmer, as of garments white.

Блик, отблеск / белого одеяния.

1940

'Twas frail Finduilas, fleet and slender,

То была Финдуилас, / быстрая, стройная,

to woman's stature, wondrous beauty,

В полную силу / красы блистающей

now grown in glory, that glad welcome

Ныне расцветшая, / слово приветствия

there raised in ruth, and wrath was stilled.

Возвысила в жалости, / смирив возмущенье.

Locked fast the love had lain in her heart

Долго в душе ее / любовь таилась,

1945

that in laughter grew long years agone

Возросшая в радости / в давние годы,

when in the meads merrily a maiden played

Когда в детстве / на лугах веселых

with fleet-footed Fuilin's youngling.

Она играла / с Флиндингом юным.

No searing scars of sundering years

Шрамы страшные лет, / минувших в разлуке,

could blind those eyes bright with welcome,

Не могли обмануть / сих глаз сияющих,

1950

and wet with tears wistful trembling

Горящих радушием, / блиставших слезами

at the grief there graven in grim furrows

При виде бедствий, / избороздивших морщинами

on the face of Flinding. 'Father, ' said she,

Чело Флиндинга. / "Отец, — рекла она, -

'what dream of doubt dreadly binds thee?

Что за морок страшный / тебя сковал сомненьем?

'Tis Flinding go-Fuilin, whose faith of yore

Это Флиндинг го-Фуилин, / в чьей верности в древности

1955

none dared to doubt. This dark, lonely,

Не смел сомневаться / никто, и с ним

mournful-fated Man beside him

Человек печальный / судьбы скорбной,

if his oath avows the very offspring

Коль он поручился, / что се — сын

of Hurin Thalion, what heart in this throng

Хурина Талиона, / чье сердце посмеет

shall lack belief or love refuse?

Усомниться в вере / иль в любви отказать?

1960

But are none yet nigh us that knew of yore

Нет ужель средь нас / встарь знававших

that mighty of Men, mark of kinship

Человека могучего, / чтоб родства приметы

to seek and see in these sorrow-laden

Искать и найти их / в челе и чертах,

form and features? The friends of Morgoth

Скорбью измученных? / Друзья Моргота

not thus, methinks, through thirst and hunger

Не так, мне мнится, / сквозь голод и жажду,

1965

come without comrades, nor have countenance

Приходят одни, / без отряда оружного,

thus grave and guileless, glance unflinching.'

Не смотрят сурово, / печально и прямо".

Then did Turin's heart tremble wondering

Тут сердце Турина / встрепенулось

at the sweet pity soft and gentle

Навстречь ее / состраданию нежному,

of that tender voice touched with wisdom

Мягкому голосу, / полному мудрости,

1970

that years of yearning had yielded slow;

Плода долгих лет, / тоской наполненных,

and Orodreth, whose heart knew ruth seldom,

Ородрет, жалость / знававший редко,

yet loved deeply that lady dear,

Любил глубоко / дочь ненаглядную,

gave ear and answer to her eager words,

И, слух склонив / к словам ее страстным,

and his doubt and dread of dire treachery,

Сомненья свои, / и страх предательства,

1975

and his quick anger, he quelled within him.

И ярость скорую / смирил в сердце.

No few were there found who had fought of old

Немало нашлось / тех, кто в битве бился,

where Finweg fell in flame of swords,

Где пал Финвег / в пламени мечей,

and Hurin Thalion had hewn the throngs,

И Хурин Талион / повергнул орды,

the dark Glamhoth's demon legions,

Темных Гламхот / войска несметные,

1980

and who called there looked and cried aloud:

Тех, кто вгляделся / и вслух воскликнул:

Tis the face of the father new found on earth,

"Вот лицо отца, / вновь увиденное,

and his strong stature and stalwart arms;

Стать его мощная, / руки сильные,

though such care and sorrow never claimed his sire,

Хоть чело отцовское / так печаль не пятнала,

whose laughing eyes were lighted clear

Глаза его светлые / всегда улыбались,

1985

at board or battle, in bliss or in woe.'

На войне иль пиру, / в веселье иль в скорби".

Nor could lack belief for long the words

Никто не смел / сомневаться боле,

and faith of Flinding when friend and kin

Когда узрели / лицо Флиндинга

and his father hastening that face beheld.

Друзья его, родичи / и отец примчавшийся.

Lo! sire and son did sweet embrace

Зрите! Крепко обнялись / отец и сын

1990

neath trees entwining tangled branches

Под ветвями сплетенными / дерев склоненных

at the dark doorways of those deep mansions

На пороге чертогов, / возведенных в глубинах

that Fuilin's folk afar builded,

Роднею Фуилина / когда-то прежде,

and dwelt in the deep of the dark woodland

Где жили они / в глуши чащобы,

to the West on the slopes of the Wold of Hunters.

На запад от склонов / Нагорья Охотников.

1995

Of the four kindreds that followed the king,

Из четырех племен, / за королем последовавших,

the watchtowers' lords, the wold's keepers

Бдящих башен владык, / стражей нагорья,

and the guards of the bridge, the gleaming bow

Дозорных моста, / дуги мерцающей,

that was flung o'er the foaming froth of Ingwil,

Изогнувшейся / над пенной Ингвиль,

from Fuilin's children were first chosen,

Были первыми / дети Фуилина,

2000

most noble of name, renowed in valour.

Прославлены доблестью, / благородны рожденьем.

In those halls in the hills at that homecoming

В чертогах этих / в час возвращенья

mirth was mingled with melting tears

Смешалось веселье / со слезами пролитыми

for the unyielding years whose yoke of pain

Над годами страданий, / согнувшими тяготами

the form and face of Fuilin's son

Осанку гордую / сына Фуилина,

2005

had changed and burdened, chilled the laughter

Чело его омрачили, / охладили смех,

that leapt once lightly to his lips and eyes.

Прежде легко / с уст слетавший,

Now in kindly love was care lessened,

В доброте и любови / бремя ослабло,

with song assuaged sadness of hearts;

Песни утолили / сердец печали,

the lights were lit and lamps kindled

Лампады затеплились, / светильники воссияли

2010

o'er the burdened board; there bade they feast

Над столами накрытыми, / на пир последовали

Turin Thalion with his true comrade

Турин Талион / с товарищем верным

at the long tables' laden plenty,

За длинные столы, / от угощенья ломящиеся,

where dish and goblet on the dark-gleaming

Из дерева навощенного, / полированного, сверкающего

wood well-waxed, where the wine-flagons

Где блюда, и чаши, / и кувшины винные

2015

engraven glistened gold and silver.

Гравировкой сияли / золотой и серебряной.

Then Fuilin filled with flowing mead,

Там Фуилин наполнил / медом текучим,

dear-hoarded drink dark and potent

Темным, крепким / питьем драгоценным,

a carven cup with curious brim,

Кубок резной, / по краю затейливо

by ancient art of olden smiths

Искусством древних / кузнецов изготовленный,

2020

fairly fashioned, filled with marvels;

Украшенный дивно, / красы чудесной.

there gleamed and lived in grey silver

Жило в серебре / сером, мерцающем

the folk of Faerie in the first noontide

Племя Фаэри / в первый полдень

of the Blissful Realms; with their brows wreathed

Блаженных Земель — / в венках золотых,

in garlands golden with their gleaming hair

С волосами сияющими, / по ветру вьющимися,

2025

in the wind flying and their wayward feet

С легкими стопами, / по лугам невянущим,

fitful flickering, on unfading lawns

По полянам порхающими / прихотливо,

the ancient Elves there everlasting

Эльфы давних времен / там в вечном веселье

danced undying in the deep pasture

Танцевали беспечно / на тайных пажитях

of the gardens of the Gods; there Glingol shone

В садах богов, / там Глингол сияла,

2030

and Bansil bloomed with beams shimmering,

И Бансиль блистал / лучами белыми,

mothwhite moonlight from its misty flowers;

Лунный свет изливая / из бутонов благоуханных,

the hilltops of Tun there high and green

Вершина Туна / вставала в травах,

were crowned by Cor, climbing, winding,

Коронована Кором, / и по склонам карабкался

town white-walled where the tower of Ing

Град белостенный, / где башня Инга

2035

with pale pinnacle pierced the twilight,

Бледным шпилем / прошивала сумерки,

and its crystal lamp illumined clear

И кристалл маяка / сверкал, озаряя

with slender shaft the Shadowy Seas.

Тонким лучом / Моря Теней.

Through wrack and ruin, the wrath of the Gods,

Сквозь гибель и беды, / сквозь гнев богов,

through weary wandering, waste and exile,

Изнурительное изгнанье, / скитанья и скорби

2040

had come that cup, carved in gladness,

Прошла эта чаша, / создана в счастье,

in woe hoarded, in waning hope

В невзгодах хранима, / средь надежд увядающих,

when little was left of the lore of old.

Когда мало осталось / от мудрости древней.

Now Fuilin at feast filled it seldom

На пиру наполнял ее / Фуилин редко,

save in pledge of love to proven friend;

Лишь другу проверенному / в любви подвержденье,

2045

blithely bade he of that beaker drink

Испить из кубка / поднес он весело,

for the sake of his son that sate nigh him

Ради сына своего, / рядом с ним восседавшего,

Turin Thalion in token sure

Турину Талиону, / в знак союза,

of a league of love long enduring.

Любви и дружества / на долгие годы.

Hurin's child chief of Hithlum,

"О чадо Хурина, / вождь Хитлума,

2050

with mourning marred, may the mead of the Elves

Омраченный печалью, / пусть мед эльфов

thy heart uplift with hope lightened;

Душу твою / надеждой наполнит,

nor fare thou from us the feast ended,

Не покидай нас / по окончанью пира,

here deign to dwell; if this deep mansion

Соизволь остаться; / коль своды сумрачные

thus dark-dolven dimly vaulted

Сих чертогов пещерных / тебе не противны,

2055

displease thee not, a place awaits thee.'

Место достойное / тебя ожидает".

There deeply drank a draught of sweetness

Меда глоток / сделал глубокий

Turin Thalion and returned his thanks

Турин Талион, / благодарность горячую

in eager earnest, while all the folk

Ему в ответ вознеся / всем сердцем.

with loud laughter and long feasting,

Веселье громкое / и долгое пиршество,

2060

with mournful lay or music wild

Печальные повести, / напевы волшебные

of magic minstrels that mighty songs

Менестрелей, сплетавших / песни могучие

did weave with wonder, there wooed their hearts

С чудесным искусством, / сердца их очистили

from black foreboding; there bed's repose

От черных предчувствий. / Приготовлено гостю

their guest was granted, when in gloom silent

Было ложе для отдыха, / когда во мгле

2065

the light and laughter and the living voices

Голоса умолкли / и смех утих,

were quenched in slumber. Now cold and slim

Огни погасли, / в сон погрузившись.

the sickle of the Moon was silver tilted

Месяца серп / склонился серебряный

o'er the wan waters that washed unsleeping,

Над водою недреманной, / зыбкими волнами

nightshadowed Narog, the Gnome-river.

Ночного Нарога, / реки Номов.

2070

In tall treetops of the tangled wood

В ветвях сплетенных / вершин древесных

there hooted hollow the hunting owls.

Ухали гулко / совы, охотясь.

Thus fate it fashioned that in Fuilin's house

Так судьба судила, / что в доме Фуилина

the dark destiny now dwelt awhile

Приют на время / нашелся року

of Turin the tall. There he toiled and fought

Высокого Турина. / Воевал и трудился

2075

with the folk of Fuilin for Flinding's love;

Он с родом Фуилина / из любви к Флиндингу,

lore long forgotten learned among them,

Средь них изучал / древнюю мудрость,

for light yet lingered in those leaguered places,

Забытую ныне, / ибо в землях хранимых

and wisdom yet lived in that wild people,

Теплилось сияние / ее средь племени,

whose minds yet remembered the Mountains of the West

Хранившем в памяти / пики Запада

2080

and the faces of the Gods, yet filled with glory

И лики богов, / благословенном

more clear and keen than kindreds of the dark

Боле народов, / живущих во мраке,

or Men unwitting of the mirth of old.

Иль смертных, не ведавших / радости древней.

Thus Fuilin and Flinding friendship showed him,

Так Флиндинг и Фуилин / дружество выказали,

and their halls were his home, while high summer

Был дворец ему домом. / Успело лето

2085

waned to autumn and the western gales

Смениться осенью, / с ветвей усталых

the leaves loosened from the labouring boughs;

Бури с запада / листву оборвали,

the feet of the forest in fading gold

Корни деревьев / покрыв бурым,

and burnished brown were buried deeply;

Глубоко зарыв / в тусклое злато.

a restless rustle down the roofless aisles

Наполнив шепотом, / немолчным шорохом

2090

sighed and whispered. Lo! the Silver Wherry,

Колоннады лесные. / Ладья серебряная

the sailing Moon with slender mast,

Луны под парусом, / с мачтою стройной,

was filled with fires as of furnace golden

Огнем пылающая, / очагу подобная,

whose hold had hoarded the heats of summer,

Хранящему лета / жар драгоценный,

whose shrouds were shaped of shining flame

Со снастями, свитыми / из светлого пламени,

2095

uprising ruddy o'er the rim of Evening

Поплыла, багровея, / по просторам Вечера

by the misty wharves on the margin of the world.

У туманных пристаней / на крае мира.

Thus the months fleeted and mightily he fared

Так текли месяцы, / Турин странствовал

in the forest with Flinding, and his fate waited

В лесах с Флиндингом, / и судьба его медлила,

slumbering a season, while he sought for joy

Задремав на время, / покуда радость

2100

the lore learning and the league sharing

Искал он в мудрости / и делил дружбу

of the Gnomes renowned of Nargothrond.

С Номами прославленными / Нарготронда.

The ways of the woods and the land's secrets

Тайны земли / и тропы лесные

by winter unhindered whether snow or sleet

Постиг он быстро, / в путь отправляясь,

he wandered far, he learned swiftly

Зимы не страшась, / закален непогодой,

2105

to weathers hardened, or slanting rain

Равнодушен к снегу, / дождю или граду,

from glowering heavens grey and sunless

К ледяному ливню, / косо хлеставшему

cold and cruel was cast to earth,

С серых, суровых / небес бессолнечных,

till the floods were loosed and the fallow waters

Покуда потоки / не хлынули полноводно,

of sweeping Narog, swollen, angry,

Воды Нарога, / в ярости все сметая,

2110

were filled with flotsam and foaming turbid

Помутившись, полнясь / пеной и мусором,

passed in tumult; or twinkling pale

Не промчались с ревом, / не распахнулся,

ice-hung evening was opened wide,

Бледно блистая, / простор вечерний,

a dome of crystal o'er the deep silence

Купол кристальный / над тишью глубокой

of the windless wastes and the woods standing

Безветренных пустошей, / чащоб застывших,

2115

like frozen phantoms under flickering stars.

Подобных призракам / под звездными переливами.

By day or night danger needless

Днем и ночью / без нужды Турин

he dared and sought for, his dread vengeance

Искал опасности, / ненасытно

ever seeking unsated on the sons of Angband;

Месть неся / сынам Ангбанда,

yet as winter waxed wild and pathless,

Но зима наступила / на бездорожье,

2120

and biting blizzards the bare faces

Завыли вьюги / над нагими вершинами,

lashed and tortured of the lonely tors

Хлеща мучительно / холмы глухие

and haggard hilltops, in the halls more often

И пустынные склоны / — и стал появляться

: was he found in fellowship with the folk of Narog,

Чаще Турин / в чертогах Нарога,

and cunning there added in the crafts of hand,

Обрел он у Номов / уменья в ремеслах,

2125

and in subtle mastery of song and music

В мастерстве утонченном / песен и музыки,

and peerless poesy, to his proven lore

В искусстве слагания / стихов несравненных

and wise woodcraft; there wondrous tales

Вдобавок к испытанной / мудрости следопыта,

were told to Turin in tongues of gold

Сказаниям Турин / внимал златоустов

in those mansions deep, there many a day

День за днем / в дворцах подземных,

2130

to the hearth and halls of the haughty king

Где в чертогах / владыки надменного

did those friends now fare to feast and game,

Собирались друзья / на пир и забаву,

for frail Finduilas her father urged

Ибо Финдуилас / отца убедила

to his board and favour to bid those twain,

К сим двоим / быть благосклонным,

and it grudging her granted that grimhearted

Сердце скрепя, / согласился суровый

2135

king deep-counselled — cold his anger,

Король скрытный, / на жалость нескорый,

his ruth unready, his wrath enduring;

Владыка злопамятный, / чей гнев холоден.

yet fierce and fell by the fires of hate

Но в груди его / свирепая ненависть

his breast was burned for the broods of Hell

К порожденьям преисподней / полыхала люто

(his son had they slain, the swift-footed

(Сын был сражен его / быстроногий

2140

Halmir the hunter of hart and boar),

Ими, Халмир, / ловчий оленей),

and kinship therein the king ere long

И вскоре король / родство обнаружил

in his heart discovered for Hurin's son,

В сердце своем / с сыном Хурина,

dark and silent, as in dreams walking

Молчаливым, мрачным, / погруженным в думы

of anguish and regret and evergrowing

О страданьи, сожаленьи, / о вечно растущем

2145

feud unsated. Thus favour soon

Долге вражды, / неутоленной мести.

by the king accorded of the company of his board

Вскоре Турин / в войско вошел

he was member made, and in many a deed

Королевской милостью, / и множеством подвигов,

and wild venture to West and North

Странствий рискованных / на север, на запад,

he achieved renown among the chosen warriors

Стал он прославлен / меж первых воинов

2150

and fearless bowmen; in far battles

Меж бесстрашных стрелков, / в боях далеких,

in secret ambush and sudden onslaught,

Скрытных засадах, / нападеньях внезапных,

where fell-tongued flew the flying serpents,

Когда злоязыкие / жалили змеи -

their shafts envenomed, in valleys shrouded

Стрелы летучие / с остриями отравленными,

he played his part, but it pleased him little,

Роль играл он свою, / но мало радовался,

2155

who trusted to targe and tempered sword,

Лишь мечу / и щиту доверяя,

whose hand was hungry for the hilts it missed

По рукояти / клинка тоскуя,

but dared never a blade since the doom of Beleg

И все ж не смея / меча коснуться

to draw or handle. Dear-holden was he,

После гибели Белега. / Дорог был

though he wished nor willed it, and his works were praised.

Турин соратникам, / к тому не стремясь,

2160

When tales were told of times gone by,

Окружен почетом, / того не желая.

of valour they had known, of vanished triumph,

Раз рассказ повелся / о былых свершеньях,

glory half-forgot, grief remembered,

Древних горестях, / прошлых победах,

then they bade and begged him be blithe and sing

Попросили Турина / спеть весело

of deeds in Doriath in the dark forest

О деяньях в Дориате, / в дебрях лесных,

2165

by the shadowy shores that shunned the light

На брегах тенистых, / от света сокрытых,

where Esgalduin the Elf-river

Где Эсгалдуин, / поток эльфийский,

by root-fenced pools roofed with silence,

Мимо омутов, / укрытых молчанием,

by deep eddies darkly gurgling,

Прудов у корней, / водоворотов бурлящих,

Rowed fleetly on past the frowning portals

Мимо хмурых врат / Тысячи Пещер

2170

of the Thousand Caves. Thus his thought recalled

Тек стремительно. / Вспомнились Турину

the woodland ways where once of yore

Тайные тропы, / по которым когда-то

Beleg the bowman had a boy guided

Белег-охотник / водил отрока,

by slade and slope and swampy thicket

Сквозь густые заросли, / по лощинам и склонам

neath trees enchanted; then his tongue faltered

В лесах зачарованных, / и запнулся язык его,

2175

and his tale was stilled. At Turin's sorrow

И повесть прервалась. / Печаль Турина

one marvelled and was moved, a maiden fair

Удивила и тронула / деву нежную,

the frail Finduilas that Failivrin,

Финдуилас, / именем Фаиливрин,

the glimmering sheen on the glassy pools

Светлым бликом / на Иврин-озере

of Ivrin's lake the Elves in love

Эльфы недавно / прозвали с любовью.

2180

had named anew. By night she pondered

Погружалась в думы / дева ночами

and by day wondered what depth of woe

И днем дивилась, / что за бездны горя,

lay locked in his heart his life marring;

В сердце сокрытые, / его судьбу омрачают,

for the doom of dread and death that had fallen

Ибо участь ужасную / и смерть, постигшую

on Beleg the bowman in unbroken silence

Белега-лучника / обходил молчанием

2185

Turin warded, nor might tale be won

Стойко Турин, / и о скитаньях совместных,

of Flinding the faithful of their fare and deeds

Правды о деяньях / не удавалось добиться

in the waste together. Now waned her love

От верного Флиндинга. / Поблекла любовь ее,

for the form and face furrowed with anguish,

Ибо страданья / чело его исказили,

for the bended back and broken strength,

Спину согнули, / лишили силы,

2190

the wistful eyes and the withered laughter

Померкли очи, / угасла улыбка

of Flinding the faithful, though filled was her heart

Верного Флиндинга, / хоть душа ее полнилась

with deepwelling pity and dear friendship.

Глубокой жалостью / и нежной дружбой.

Grown old betimes and grey-frosted,

Постарев преждевременно, / поседев до срока,

he was wise and kindly with wit and counsel,

Был он мудр и добр / словом и делом,

2195

with sight and foresight, but slow to wrath

Одарен предвиденьем, / но не доблестью безрассудной,

nor fiercely valiant, yet if fight he must

На ярость нескор, / хотя сражений

his share he shirked not, though the shreds of fear

Отнюдь не бежал / он, хоть тени ужаса

in his heart yet hung; he hated no man,

В душе его жили. / Не ведал он ненависти,

but he seldom smiled, save suddenly a light

Но улыбался редко, / озарялось только

2200

in his grave face glimmered and his glance was fired:

Чело его мрачное, / глаза загорались,

Finduilas maybe faring lightly

Коль Финдуилас видел / он, скользящую

on the sward he saw or swinging pale,

По травам, мелькающую / бликом бледным,

a sheen of silver down some shadowy hall.*

Серебряным отблеском / в сумрачных залах.

Yet to Turin was turned her troublous heart

Но к Турину обратилось / сердце ее встревоженное,

2205

against will and wisdom and waking thought:

Воле вопреки, / наперекор намереньям,

in dreams she sought him, his dark sorrow

Во снах, отыскав его, / скорбь она

with love lightening, so that laughter shone

Исцеляла любовью, / и снова в очах его

in eyes new-kindled, and her Elfin name

Разгоралась радость, / и пылко слетало

he eager spake, as in endless spring

С уст его / эльфийское имя,

2210

they fared free-hearted through flowers enchanted

Вечной весной / бродили беспечно

with hand in hand o'er the happy pastures

Вместе они / по полянам цветущим

of that land that is lit by no light of Earth,

Страны, неземным / сияньем залитой,

by no moon nor sun, down mazy ways

Проходя немало / троп перепутанных,

to the black abysmal brink of waking.

И черным казался / час пробужденья.

2215

From woe unhealed the wounded heart

От скорби неисцеленная / душа раненная

of Turin the tall was turned to her.

Турина статного / к ней обратилась.

Amazed and moved, his mind's secret

Изумлен и взволнован, / стремленья сердца

half-guessed, half-guarded, in gloomy hour

Страшась разгадать, / в час тоскливый

of night's watches, when down narrow winding

Полуночных бдений, / в тяжелых раздумьях

2220

paths of pondering he paced wearily,

Узкие тропы / измеряя шагами,

he would lonely unlock, then loyal-hearted

К сокровенному обращался, / но во имя верности

shut fast and shun, or shroud his grief

Гнал прочь эти думы, / иль горе топил

in dreamless sleep, deep oblivion

Во сне без грез, / забытьи глубоком,

where no echo entered of the endless war

Где не было места / боям бесконечным,

2225

of waking worlds, woe nor friendship,

Вьяве гремевшим, / горю иль дружбе,

Bower nor firelight nor the foam of seas,

Ни плеск прибоя, / ни пламени отблеск

a land illumined by no light at all.

Ни света луч / сей земли не касался.

! hands unholy, ! heart of sorrow,

"О длани нечистые! / о душа несчастная!

! outlaw whose evil is yet unatoned,

О преступник, чье зло / еще не искуплено!

2230

wilt thou, troth-breaker, a treason new

Обет нарушивший, / предательство новое

to thy burden bind; thy brother-in-arms,

Добавишь ли к бремени, / брата, соратника,

Flinding go-Fuilin thus foully betray,

Флиндинга подло / предать ли посмеешь,

who thy madness tended in mortal perils,

Того, кто берег / тебя, обезумевшего,

to thy waters of healing thy wandering feet

Средь смертных опасностей, / слабые стопы

2235

did lead at the last to lands of peace,

Твои привел / к исцеляющим водам,

where his life is rooted and his love dwelleth?

И после — в земли / любви своей?

O! stained hands his hope steal not! '

Нет, рукам недостойным / не украсть надежд его!"

Thus love was fettered in loyal fastness

Так любовь была скована / верностью дружеству,

and coldly clad in courteous word;

Облачена в холодные / слова учтивые,

2240

yet he would look and long for her loveliness,

Но все-таки Турин, / по красоте тоскуя,

in her gentle words his joy finding,

Ликом девы / любовался тайно,

her face watching when he feared no eye

Обретая радость / в речах ее кротких,

might mark his mood. One marked it all —

Стремления свои / от всех скрывая.

Failivrin's face, the fleeting gleams,

Но видел все — / на челе Фаэливрин,

2245

like sun through clouds sailing hurriedly

Проблеск стремительный, / подобный солнцу,

over faded fields, that flickered and went out

Над полями увядшими / мелькнувшему в тучах,

as Turin passed; the tremulous smiles,

При виде Турина, / улыбки робкие,

his grave glances out of guarded shade,

Мрачные взоры / его украдкой,

his sighs in secret — one saw them all,

Тайные вздохи — / один все видел,

2250

Flinding go-Fuilin, who had found his home

Флиндинг го-Фуилин, / домой возвратившийся

and lost his love to the lying years,

И любовь потерявший, / предан временем,

he watched and wondered, no word speaking,

Он смотрел и дивился, / не молвя ни слова,

and his heart grew dark 'twixt hate and pity,

Разрываясь / меж ненавистью и жалостью

bewildered, weary, in the webs of fate.

Сердцем измученным, / в сетях судьбы.

2255

Then Finduilas, more frail and wan

Финдуилас, / побледнев, ослабнув,

twixt olden love now overthrown

Брошена меж любовью / былой, померкшей,

and new refused, did nightly weep;

И новой, отвергнутой, / рыдала ночами,

and folk wondered at the fair pallor

И народ дивился / прозрачной бледности

of the hands upon her harp, her hair of gold

Ее перстов на арфе, / золотистым прядям,

2260

on slender shoulders slipped in tumult,

По тонким плечам / рассыпанным в беспорядке,

the glory of her eyes that gleamed with fires

Блеску очей, / озаренных пламенем

of secret thought in silent deeps.

Сокровенных дум, / сокрытых молчанием.

Many bosoms burdened with foreboding vague

Тяготились многие / неясной тревогой,

their glooms disowned neath glad laughter.

Но предчувствия / их веселье рассеивало.

2265

In song and silence, snow and tempest,

В молчанье и песнях, / в снегах и метелях

winter wore away; to the world there came

Зима пролетела, / пришел на свет

a year once more in youth unstained,

Новый год, / незапятнанный, юный,

r were leaves less green, light less golden,

Ни листвы зеленей, / ни лучей золотистей

the flowers less fair, though in faded hearts

Бутонов благоуханней / весна не видывала,

2270

no spring was born, though speeding nigh

Хоть противились ей / сердца омраченные,

danger and dread and doom's footsteps

Хоть судьба ужасная, / опасность смертельная

to their halls hasted. Of the host of iron

Подступала к порогу. / Пришли вести

came tale and tidings ever treading nearer;

О войске стальном, / непрестанные слухи

Orcs unnumbered to the East of Narog

Об ордах орков, / к востоку от Нарога

2275

roamed and ravened on the realm's borders,

На границах королевства / рыскавших,

the might of Morgoth was moved abroad.

Мощь Моргота / вперед двинулась.

No ambush stayed them; the archers yielded

Засады бессильны были, / стрелки отступали

each vale by vale, though venomed arrows...

Из долины в долину, / хоть ядовитые стрелы...