Проклятый дар

В этот раз Гийльрей молчал, все так же мрачно-задумчивым взглядом глядя в лобовое стекло и говорить за меня не собирался, поэтому я махнула рукой: "Валяй!".

Вставшая на задние лапы собака с любопытством глазела в салон, высунув язык и шумно дыша. После беглого осмотра радостным взглядом начала принюхиваться. Маг положил ей ладонь на широкий лоб и почесал за ухом. Пес замотал хвостом так активно, что агелет затрясся.

— Все нормально, проезжайте.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и мы наконец-то направились домой. Как бы Соши там чего не натворила со своей сломанной ногой. Полезла опрыскивать орхидеи, например. Или гранат опылять.

Я поежилась, потому что перед глазами замелькали нехорошие картинки. Нервишки после кошмаров пошаливают видимо. Но за водой на заднее сидение я все равно полезла, да и окно открыла. Быстрее все равно не приедем, а волноваться — только себя накручивать.

Ощутила прикосновение и обернулась. Маг положил ладонь на мою руку и ободряюще сжал.

— Не беспокойтесь, Риса, все в порядке.

После утреннего инцидента я почувствовала новый прилив смущения, но ответила благодарной улыбкой. Хотела положить сверху правую руку и погладить по выступающим костяшкам, чтобы выразить признательность, но решила, что это уже чересчур. Еще решит, что я ему на шею вешаюсь и намекаю на что-то. Хотя, после моего мастер-класса по незапланированному стриптизу, трудно предполагать что-то другое.

Я подтянула колени к груди и отвернулась к окну, завесив лицо волосами. Риса, ну сколько можно. Ну подумаешь, поскользнулась на полу и пообнималась с симпатичным мужчиной. Что ты ведешь себя, как будто родину предала за красивые глаза? Радоваться такой случайности надо, сама бы я скорее всего не решилась на такой трюк, а так вроде и пообольщала, и сама не при чем.

Пока я предавалась глупым размышлением и вспоминала подробности происшествия, волшебник порылся в кармане и достал средних размеров яблоко с одним красным боком. Протянул мне.

— Ой, спасибо... — проговорила растерянно, но угощение приняла. — А...

— Вы не завтракали, — произнес, глядя на дорогу. — Госпожа тер-Вирей в этот раз не доставала свой лучший сервиз с полок. Но всевозможные блинчики и тосты вернулись на кухню не тронутыми.

Я почувствовала, как заурчало в животе. Обхватила яблоко ладонями и вспомнила, как мама однажды показала нам фокус "разрывание яблока". На самом деле загодя она осторожно разрезала плод ниткой, оставляя нетронутой только кожицу и сердцевину. А потом, изображая серьезную работу мышц (в основном лицевых), "разорвала" бедное яблоко на две одинаковые части.

Впечатлившись силушкой богатырской, мы с Нинлар, не подозревая о хитрости, сами измочалили мешок яблок, а потом насели на отца и тормошили его до тех пор, пока он не разорвал целое яблоко руками, превратив его в кашу и брызги на стенах.

Опять потянувшись к своей сумке, я достала складной ножик. Почувствовала легкий аромат лаванды, как будто бы с заднего сидения, но решила, что это пахнут мои волосы, которые я как раз перед отъездом вымыла лавандовым шампунем.

— Одна чавкать я не буду, — произнесла, разрезая плод на четвертинки прямо в руках.

Гийльрей тяжело вздохнул.

— Будем чавкать вместе. Вы прямо как моя бабушка. Все время хотите меня накормить.

И не успела я хоть как-то прореагировать на эту фразу, как волшебник добавил:

— Только вы гораздо симпатичнее моей бабушки.

— Вы тоже симпатичнее, — произнесла я со смехом. — Моей бабушки!

Волшебник показательно обиделся.

— А я рассчитывал как минимум на дедушку.

— Ну что вы, — передавая ему очищенный и готовый к употреблению кусочек, произнесла я. — Мой дедушка черных баранов разводил и как-то был признан самым красивым разводчиком черных баранов в округе.

— Какой умопомрачительный титул.

— Угум-с, — воздела палец к небу я и засверкала глазами. — Потому что в округе никто, кроме дедушки, этих самых баранов не разводил.

— И голосовали на конкурсе исключительно все те же бедные животные?

— Именно!

Неловкость была забыта как несущественная. И яблоко мы прикончили во вполне дружеской атмосфере.

Через двадцать минут однообразной дороги я не выдержала. Волшебник клевал носом, но держал марку и старался не показывать виду. Вот так вот мужики всегда. Ну видно же, засыпает за рулем, агелет чуть ли не виляет по сторонам, то и дело съезжая на обочину. Но нет, не признается, сжимает зубы и упорствует.

Я решила вмешаться. Еще чего удумает и колдовство измыслит на себя какое, чтобы сон прогнать. И не скажешь же ему: хватит себя мучить, уступи мне место, отдохни чуток. Нет, он же тогда насмерть рогом упрется.

— Господин Гийльрей, — легкомысленно начала, неосознанным движением заправляя прядь волос за ухо. — Вы так хорошо агелет чувствуете, я вся в восхищении прямо. А вот сама я, наверное, разучилась вовсе. Давно не садилась, ага, сначала не до того было, потом некогда, а там и сломалось под капотом что-то.

Волшебник глянул на меня искоса, и в глазах мелькнула знакомая ирония.

— Ну что вы так сразу — разучились. Это как плавать, один раз не утонул, так и потом не потонешь.

Я сдула челку со лба. Вот упрямый же.

Вздохнула покаянно.

— Да я и умела-то не особо, отец учил, давно было. Ну и... Мне бы потренироваться, пока дорога прямая да ровная. И людей нет совсем, не то что в Уннидбе. А вы подстрахуете. А?

Я с таким азартом и предвкушением все это говорила, что соседу не оставалось ничего иного, кроме как свернуть на обочину, передернуть рычаги и поменяться со мной местами. Он вышел и обошел машину вокруг, а я просто перелезла на водительское сидение, высоко задирая коленки. Отрегулировала высоту руля, поерзала привыкая к креслу без подлокотников. Оно еще хранило в себе тепло человеческого тела.

Я вернула рычаг в нужное положение и уже почти отняла руку, как полурефлекторно-полуосознанно вспомнила про один нюанс.

— Ой, а тут рывком надо дожать.

— Рычаг заедает слегка, надо подтянуть, — произнесли мы одновременно.

Гийльрей, заметив, что я отнимаю руку, взялся мне помочь, но и я вспомнила про заедающий рычаг, на который отец постоянно ругался и грозился починить, но так и не сдержал слово. Мы вместе проделали одно и то же движение.

Агелет дернулся и остановился, потому что я резко отдернула руку и перестала следить за дорогой. Сердце почему-то колотилось как сумасшедшее. И с чего бы? От силы в руках Гийльрея, которую я внезапно почувствовала? Так я и раньше знала, что он не слабый мужчина.

— Простите, я растерялась, — проговорила и дрожащими пальцами приложила ключ к панели, пробуждая недовольно зарычавший после внезапной остановки двигатель.

От неожиданности, да, точно. Именно от неожиданности.

Колеса заскрипели, агелет тряхнуло на камне. И снова в салоне воцарилась тишина. Маг отвернулся к окну. Я не видела выражение его лица, но напряженные сутулые плечи его выдавали.

Зря я наговаривала на себя, водить я умела и неплохо. Ровная дорога, отсутствие раздражителей. Вскоре, покосившись в очередной раз на волшебника, я поняла, что он спит. Специально сбавила ход — путь выспится.

Какая-то неспокойная вышла поездка. Только волноваться пришлось не из-за тер-Вирей, как предполагала.

Улица Трех Супругов оказалась закрыта. Возница, катающий молодоженов на карете с белой лошадью, что-то не поделил с владельцем новейшего "Лэй-барса". Они стояли под палящим солнцем, словно петухи на заборе, и орали друг на друга. Груд колесом, спина коромыслом, спекшиеся на жаре молодые уже не желали целоваться, а только делали иногда по глотку из бутылки шампанского, и морщились противно, ибо напиток давно нагрелся и лишился пузырьков.

Объезжая затор окружным путем, заметила в лобовом стекле "Лэй-барса" дыру как раз размером с копыто. Тут причина конфликта и прояснилась.

Около дома пришлось опять передвигаться ползком. Но в этот раз я заволновалась, потому что увидела издалека платформу, раскрашенную в цвета городской службы медицинской помощи, и пару акчеток правоохранников. Полиции то есть. Один из них стоял на крыльце (моем крыльце!) и курил. По весьма странной форме, только рубашка с нашивками на рукавах, даже погон нет, а сам в шортах и шлепанцах, поняла, что это следователь. На голове платок повязан, как у бедуина.

Я выскользнула из агелета и рванула к нему. Вблизи уже разглядела, что служил он в ОРУДе, и перепугалась окончательно. Уголовщина! Мамочки мои, что это здесь делается?!

Следователь оценил мое переполошенное лицо. Неторопливо затянулся. И начал разговор по всем правилам вежливости:

— День добрый, уважаемая госпожа. Как парит, а? Аж испарина на лице выступает, одежда сыреет. Ну точно ночью дождь будет. А вы как думаете? Никогда в июле так не частила непогода. Отдыхающие по домам сидят, скучают.

Мужчина бросил окурок на землю и растер ногой.

Если бы я так не беспокоилась за Соши и лавку, то точно сказала бы орику все, что я думаю о свинтусах, которые плюют под ноги в приличном доме.

— Красивая у вас ель, раскидистая.

— Что случилось? — спросила, обхватив себя руками от нетерпения и заглядывая ему за спину. Вот что он встал так, что ни пройти, ни проехать. Но слава богу, дверь не опечатана.

От этого известия мне почему-то очень полегчало.

— Госпожа Мормори, не волнуйтесь.

— Что это еще значит — не волнуйтесь! Я приезжаю домой, у меня ученица со сломанной ногой и лавка, а тут — вы, и говорите мне: не волнуйтесь! Да я теперь еще больше волнуюсь! Я так волнуюсь, что прямо в руках себя держать не могу! — и, распалившись окончательно, чуть не полезла на бедного следователя с кулаками.

— Ааа, так это у вас, как бы сказать, профессиональное, — засмеялся орик.

— Что случилось? День добрый.

Это Гийльрей незаметно подошел, но встал рядом, не загораживая и не подавляя меня. Поддерживая и добавляя веса моим словам.

Мужчины пожали руки.

— Старший следователь Арамир Годзо, отдел расследования уголовный дел.

У меня так кругом перед глазами все и прошло, озноб по всему телу, как от солнечного удара.

— Сигид Гийльрей, эш-антор в отставке, — произнес волшебник и подхватил меня за плечи. — Можно девушке воды? Вы ее перепугали.

Следователь Годзо захлопал глазами, будто только сейчас увидел меня впервые.

— Ох, простите, я совсем не это... Елька! — вдруг крикнул он. — Елька, чего там бабенка, успокоилась?

Из дома раздался бас подчиненного, обиженный и ворчливый:

— Вы бы поаккуратней, начальник, а то она на бабенку опять глазюками завращала, что кобылица, которую овод, ай!

— Тащи воду сюда, быстро!

Орик отхохотал и повернулся ко мне.

— Простите великодушно, госпожа Мормори, не хотел я вас пугать. Да и не в службу я тут, а в дружбу. Товарищ мой ушел с патруля, жену к повитухе повел. Жара, значит, такая, то ли дурное ей, то ли плохо, черт вас, баб, разберешь, то ли капризы в очередной раз — она ж не впервой придуривается-то, лишь бы с работы Орта неугодной вытащить.

Патруль. Уже легче, хоть не мокруха какая.

— Баб не разберешь, — зло проговорила я, избавляясь от поддержки волшебника. И вновь пошла в лобовую атаку. Нависла над следователем, даже на носочки для убедительности встала. Палец ему в грудь уперла. — Да что ж, черт ты этакий лысый, выпендриваешься тут, стоишь, нашивками посверкиваешь, да я же тут с горный хребет мыслей надумала!

От моего напора орик попятился и запнулся об порожек, больше от неожиданности, чем испуга, не такая я и грозная. Мужики засмеялись в один голос, явно общий язык нашли.

Тут в дверном проеме показался помощник, одетый абсолютно по уставу. Только один рукав оторван, а второй под стать ему закатан, чтобы явную асимметрию скрыть.

— Я тут это, — пробасил подошедший, видимо Елька. — Воды принес.

И плюхнул на крыльцо полное ведро воды.

— Тьфу, и чему вас только в академии полиции учат! Ты почему не корыто приволок-то? Воды-то не хватит.

— Так я это, — пробасил Елька, смущенно потупившись, — я щас мигом обернусь, туда и обратно.

— Ну, стажер! — в сердцах отвесил затрещину Годзо. Елька растерянно потер голову.

Все это, конечно, замечательно. Да и я, видя такое веселье, понемногу успокоилась. Ну не будет орик шутки шутковать, коли дело серьезное. А они вон как развеселились. Но все же, что тут происходит?

— Ты по какому вопросу тут, дош-брилай? — обратился маг к старшему следователю.

Тот криво усмехнулся. Я в званиях, конечно, не разбиралась, но понимала, что маг определил оное по каким-то незаметным мне признакам, ибо отсутствие погон намекало. Я-то и по возрастанию звания не очень-то уверенно расставлю, если кто даст мне такое задание.

— Вопросу... Тут, понимаешь, сижу себе в участке, заодно и дальсвязь караулю, кроссворд, э... занимаюсь следовательской деятельностью. Тут — вызов. Соседи в панике, дружинники вмешиваться бояться, одному уже глаз подбили, ну, дверь когда выбивали. Дом-то на охране, пойти не могут, их охранка-то, хе-хе, пинком в полет отправляет. А по звукам-то слышно — точно убивают кого-то в доме. Мужичок какой-то сначала кричал, а тут воет только, да так жалобно. Ну кто не посочувствует.

Следователь достал портсигар и с ритуальной важностью начал процесс. Предложил Гилю, но тот отказался от сигарет жестом.

— А тут еще и ОБРовцы на сигнал среагировали, охрана прискакала, дружину народную давай вязать, не разобравшись. А в доме все вопят. Вот мы и приехали.

Пока господин Годзо все это рассказывал, насупленный стажер принес стакан минеральной воды. Следом за ним, опираясь на костыль, к порогу проковыляла Соши. Тоже насупленная. С колтуном на голове и синяком под вторым глазом, которого не было, когда мы уезжали к тер-Вирей.

— Соши, — охнула я и кинулась к ней, — деточка, что случилось? Кто тебя обидел?

Елька посторонился, как мне показалось, отодвигаясь от моей ученицы несколько даже опасливо.

— Тут вопрос в другом, — хохотнул следователь. — Кого эта ваша "деточка" обидела.

— А чего он в лавку залезть хотел! — буркнула Соши, пока я ее ощупывала и осматривала.

— Так надо было дождаться, пока приедет охрана или полиция, сигнализация же сработала, да закрыться в доме. Как же ты так, — причитала я.

Соши надулась еще больше и сцепила руки на груди.

— Э, нет.

Годзо от смеха подавился дымом и закашлялся.

— Бедный вор так-этак в окно попробовал, но охранка его отфутболила на раз-два. Настолько плохо воришка этот орудовал отмычками, что и сигнализация не включилась.

Я похлопала глазами. Как это — не включилась. Он же сам минуту назад говорил, что сигнал был.

— Ваша ученица, госпожа Мормори, все это дело вовремя просекла. Но оставить воришку безнаказанным не пожелала. По словам очевидцев, вот эта милая "деточка" прошкандыбала к вору со спины и огрела его костылем. А как бедняга сознание потерял, так в дом и заволокла. Что медведь тушу лося в свою берлогу. И давай его там уму разуму учить, да все тем же костылем. Если бы дружинники не проходили мимо, да крики не услышали, они бы и дверь выбивать не пытались. И сигнализация, соответственно, не включилась. Мы пока приехали, пока ордер получили, пока мастера дождались, бедняга только сипеть мог. Да и то насилу отбили трясущийся от ужаса преступный элемент. Елька вон боевое ранение получил.