— А если Тимир примет предложение владычицы? Меня опять интересуют твои предположения.
"Белард — истинный сын асуры. Тимир будет уничтожен с пользой для клана Ильшасс".
— Это ты знаешь, или предполагаешь?
"Полагаю".
— Почему?
"Тимира не любит высокая Линайя. Белард — гордость асуры".
Кид пересказал Элмору слова асура.
— Вряд ли он что-либо еще сможет нам сообщить, — нахмурился клирик и распахнул окно. Ночью нужно прикопать твою добычу за городом, а сейчас мы подумаем, что предпринять дальше. Кстати, дай-ка мне свое трофейное письмо, а пока я читаю, ты оттащи этого, — Элмор кивнул в сторону трупа. — В ледник** [**Ледник — холодный погреб]. Надеюсь, ты помнишь, как туда дойти — дверь под лестницей. Я ее не запираю. Только, большая просьба, положи его подальше от колбас и сыра. Мне не очень хочется потом их выкидывать.
От Тима не укрылось, какими взглядами обменялись на прощание Белард и Инилли. Стало очевидно, что эти двое хорошо знакомы и имеют общие дела. Тимир горько усмехнулся — есть в мире вещи, которые никогда не меняются и склонность асур к интригам — одна из них. Ни одно дело не могут они сделать без того, чтобы обойтись без "подводных течений"... И теперь придется во все это снова вникать. Мир дев и гайя тем и привлекал Тима, что был проще, честнее, надежней. В нем не приходилось подозревать всех и каждого в нечистой игре. Друзья были друзьями, а враги — врагами. Здесь же, в Катане, нет друзей и нет врагов — только союзники и те, кому ты по каким-либо причинам мешаешь. Положиться можно только на себя.
— Странные времена настали, — сказал Белард, когда они с Тимиром остались наедине. — Я был уверен, что никогда больше тебя не увижу. Не могу сказать, что это обстоятельство меня огорчало.
Тим посмотрел на брата. За все прошедшие годы Белард ни капли не изменился — такие же непроницаемо-черные глаза, такие же тонкие черты лица и на губах все та же презрительно-надменная улыбка.
— Сказать по правде, братец, это было взаимно, — почти ласково улыбнулся Тим и продолжил более холодно. — Но времена меняются. Возможно, вскоре тебе придется поменять свою точку зрения... Во всяком случае, официальную.
— Все может быть, все может быть, — ухмыльнулся Белард в ответ.
Старый особняк, принадлежавший Сейе ир Ильшасс, располагался совсем близко от резиденции клана. Братья дошли до него в считанные минуты. Тим с неприязнью во взгляде посмотрел на острые пики ограды, черные статуи суккубов и горгулий, украшающие фасад, на тяжелую массивную дверь, украшенную резьбой, изображающей искаженные яростью и злобой лица.
— Добро пожаловать домой, братец, — Белард постучал в дверь и она, жалобно скрипнув, открылась.
"Добро пожаловать в капкан, так было бы вернее", — подумал Тим, шагая по черным плитам холла. Здесь всегда царил могильный холод. Гулкое эхо шагов нарушило покой старого поместья.
— Жди здесь, я доложу матушке, — брат сделал ему знак остановиться и быстро взбежал по огромной парадной лестнице на второй этаж.
Тим огляделся — похоже, со времени его отъезда почти ничего здесь не изменилось — портреты предков на стенах, старые доспехи по углам, тусклые витражи, изображающие битвы былых времен... Колонны из черного мрамора. На каждой — выложенный мозаикой герб клана — алый дракон на черном поле. Тихо, пусто, одиноко. Тимир вспомнил, как в детстве пробирался сюда, ускользнув от многочисленных наставников. Глядя на витражи, он мечтал о битвах, сражениях, славе. Сколько таких битв теперь позади, сколько сражений... А слава... Да нужна ли она теперь, эта слава?..
— Благородная Сейя Кирия и ее супруг ожидают тебя в малом приемном зале, — пафосно возвестил Белард, вновь появляясь на лестнице. — Извольте проследовать за мной, дражайший братец.
Проигнорировав это глумление, Тимир, как ни в чем не бывало, поднялся наверх и, следуя за братом, прошел в малый зал.
— Рада, что ты внял голосу разума и соизволил вернуться в Катан, — вместо приветствия сказала Сейя. Она, словно изваяние застыла на своем кресле. Позади кресла стоял, вытянувшись в полный рост второй супруг Сейи — отец Беларда. Он почти не шевелился, лишь время от времени метал гневные взгляды в сторону своего пасынка.
— Рад видеть тебя и твоего супруга в добром здравии, — вежливо поклонился Тимир. — Позвольте засвидетельствовать вам мое сыновнее почтение.
Сейя сдержанным кивком поблагодарила его и сообщила:
— Высочайшая Линайя, наша сестра, рассказала мне о ваших с нею планах. Поскольку ожидается, что ты не бросил своей дружбы со светлыми и гайя, мы с моим супругом приняли решение выделить для тебя и твоих возможных гостей все западное крыло поместья. Полагаю, имеющихся там помещений хватит. Также просила бы тебя проследить, чтобы ни один светлый гость, или представитель гайя не нарушал границу между восточной и западной частями имения.
— Я учту твое пожелание, — слегка поклонился Тимир. — Желаешь ли ты сообщить мне что-либо еще?..
— Да, — Сейя поднялась со своего кресла и подошла к сыну. В своем черном облегающем платье, украшенном россыпью темных бриллиантов, она казалась совсем миниатюрной. — Если мое мнение для тебя хоть что-то значит, очень рекомендую тебе принять предложение моей сестры. Думаю, она объяснила тебе все с присущей ей обстоятельностью, но, зная о том, что зачастую ты глух к намекам, хочу предупредить в открытую. У тебя есть только два варианта: вспомнить о том, что ты — сын асуры и вычеркнуть из своей души пристрастие к светлой заразе, либо смириться с тем, что в скором времени может случиться досадная неприятность, после которой нам придется проводить тебя в последний путь по дороге смерти. Ты никогда не был хорошим сыном, никогда у меня не было повода тобой гордиться. Но из уважения к памяти твоего отца, я не хотела бы развития событий по второму варианту. Теперь ты можешь идти. Твои покои уже подготовили. Так как ужин закончился, еду тебе принесут в комнату. Я распоряжусь...
— Благодарю, — почтительно поклонился Тим и направился к выходу из зала.
— Да, кстати, — остановила его Сейя. — Прислугу тебе придется набирать самостоятельно. К сожалению, асуры клана Ильшасс не слишком жалуют светлых и гайя, а потому я не стала их принуждать работать в твоем крыле, куда допущено это... отребье. Вот теперь все, — она победно улыбнулась, почувствовав удовлетворение от своей мести.
Тимиру осталось только еще раз поклониться ей и удалиться, "проглотив" издевку.
Когда Кид ушел, Илика бросилась на кровать и горько заплакала. Теперь ей можно было не сдерживаться — в доме никого не было. Рыцарь был жесток, когда говорил, что Тим всегда относился к ней, как к питомцу, в лучшем случае, как к младшей сестре, но, наверное, он был прав. Зачем себя обманывать? Каждому уготовано свое место под солнцем. Асур с такой легкостью бросил ее, что все иллюзии разбились вдребезги. Илика вспомнила, как всего-то два дня назад Тим кружил ее по комнате, они шутили, смеялись. Когда он смотрел на нее, у него в глазах столько было нежности, что хотелось вечно чувствовать на себе этот взгляд. Казалось, что так будет всегда... А что теперь?.. Сирена наотрез не желала возвращаться в прежнее свое жилище даже для того, чтобы забрать вещи. Без Тимира дом был мертв и пуст... Возвращаться туда, словно добровольно вонзить нож себе в сердце.
Илика долго не могла успокоиться, а когда слезы закончились, она и сама не заметила, как заснула. Но и во сне ей снился Тимир. Отчего-то он был очень грустен. Он стоял около окна и смотрел на какую-то площадь, единственным источником освещения которой служили факелы. Небо было закрыто черными тучами, казалось, будто город находится не на поверхности, а в глубокой пещере. Асур был бледен и печален. Илике очень хотелось подойти к нему, обнять, утешить. Неважно, как он по-настоящему к ней относится, главное, что сейчас ему очень плохо. Тим, словно почувствовав на себе ее взгляд, посмотрел на нее и почему-то голосом Кида сказал:
— Спит... Бедняжка совсем себя замучила. Идем в мою комнату, и говори тише, на всякий случай, мало ли, вдруг проснется...
Сирена открыла глаза и увидела закрывающуюся дверь. Похоже, пока она спала, вернулся Кид и привел с собой еще кого-то. Илика тихо встала и, после того, как рыцарь удалился, осторожно выглянула в коридор, чтобы убедиться, что Кид зашел в свою комнату. Вернувшись к себе, сирена взяла с тумбочки стакан с тонкими стенками и прислонила его к стене — этому нехитрому приему для подслушивания научил ее Тим.
— Если ты боишься, что она услышит, почему нельзя было остаться у меня? — недоумевал Элмор.
— Просто мне было неспокойно, — ответил ему Кид. — Не дело — оставлять ее одну надолго, да еще и в таком состоянии. Если с ней что-то случится, Тим с меня голову снимет.
— Снимет, как же, — хмыкнул клирик. — Если я все правильно понимаю, ему сейчас и своих забот хватает. Хотя... Кстати, а что ты за чушь такую молол про то, что Илика в него влюблена. Это ты так неудачно пошутил?
— Если бы, — рыцарь дошел до маленького бара в стене и вытащил оттуда бутылку крепкой настойки. — Мы с ней недавно говорили... Готов спорить на что угодно, но девчонка по уши влюблена в нашего Тима. Сам понимаешь, какие у нее шансы на взаимность. Потому я так и дергаюсь. По себе знаю, влюбленные такие глупости порой творят, что за ними глаз да глаз нужен. А на что в такой ситуации способны сирены и вовсе непонятно, потому что до сих пор их в подобном состоянии никто не видел.
— Понимаю, — кивнул ему Элмор. — Задачка. И что теперь делать со всей этой историей?
— Надо бы нам в Катан поехать, да только на территорию клана Ильшасс нас никто не пустит. Нашего брата там на дух не переносят. Опять же, Илику одну оставлять нельзя.
— А отозвать? — робко предложил клирик.
— Тим запретил. Да и мне как-то не очень по вкусу эта идея. Все равно, что убить ее на время. Лучше уж попрошу Ариана с Лелем за ней приглядеть. Поживет у меня, а ребята заходить будут, развлекать. Главный вопрос не в этом, а в том, как нам до Тима добраться? И что делать потом?
— Потом по обстоятельствам, для начала нужно понять, что на самом деле происходит. Твой пленный был не очень-то говорлив. Так что обстановку мы знаем только из письма. Очевидно, что они заставили его вернуться, угрожая убить всех друзей и знакомых, то есть нас, — Элмор нервно хихикнул. — Ну-ну, первого такого "убийцу" мы недавно с тобой прикопали под кустиком. Если все остальные того же уровня, то хочу я посмотреть на то, как они собираются нас убивать...
— Если ты помнишь, он за письмом приходил, а не по нашу душу, — возразил ему Кид. — Думаю, у них есть специалисты и повыше рангом. Зная Тимира, могу сказать, что для него эта угроза была весьма существенна. Да тут еще и эта твоя... Инилли подсуетилась.
Услышав про магичку, Элмор помрачнел.
— Что, все еще не справился с последствиями? — спросил рыцарь, внимательно посмотрев на друга.
— Есть немного. С любовными зельями сложно бороться, если не знаешь, какое именно использовалось в твоем случае. Впрочем, уже хорошо, когда хотя бы известен сам факт его применения — проще себя в руках держать, — клирик залпом опустошил свой бокал и поморщился. — Крепкая...
— Ничего, для тебя сейчас в самый раз, — успокоил его Кид.
— И то верно, — согласился Элмор. — Есть у меня одна знакомая, она знает сестру нашего посла в Катане. Могу попробовать что-то узнать через нее. Вдруг удастся кого-нибудь из нас пристроить на работу в посольство. Тебя могут взять как охранника, а я по медицинской части могу пригодиться... А на месте проще будет сориентироваться что и как.
— Что ж ты столько молчал? — удивился рыцарь. — Прямо сейчас иди, узнавай. Дело-то срочное. Кто этих асуров знает, вдруг этот твой недоделанный зомби прав, и Тимира в любой момент могут втихую прирезать. Хоть предупредить бы его.
— Ты думаешь, он не просчитал этот вариант? — спросил Элмор. — Все-таки он асур, должен знать своих сородичей.
— Он в Катане в последний раз был так давно, что вполне мог и отвыкнуть. К тому же, все зависит от того, что они ему на месте расскажут. Что-что, а заговаривать зубы асуры большие мастера. В любом случае, предупредить мы его должны, а дальше как знает. Я лично могу и задержаться при нем, поработать в роли телохранителя. Да и ты лишним не будешь...
— Верно. Что ж, тогда пойду, навещу свою знакомую, — Клирик встал и направился к двери. — Думаю, она успеет до завтра узнать для нас всю информацию.
— А я тем временем к ребятам загляну, попрошу их насчет Илики. Идем вместе...
Илика отпрянула от стены, быстро положила стакан на место и вернулась на кровать, притворившись спящей, на случай, если Кид захочет к ней заглянуть. Ее трясло. Несмотря на то, что разговор она слышала через слово, общий смысл было несложно понять — Тим в беде.
Она еле дождалась, когда за друзьями закроется входная дверь. Подождав еще минуту, девушка вылезла из-под одеяла и заметалась по комнате, то собирая свою одежду, то пытаясь вспомнить, куда дела оставленные Кидом деньги. Еще в день отъезда Тима, рыцарь выделил ей достаточно крупную сумму на всякие безделушки. Видимо, таким образом он пытался сделать сирене приятное и отвлечь от грустных мыслей. В тот день тяжелый кошелек был небрежно брошен куда-то на стол — Илике было не до того, но сейчас... Сейчас эти деньги могли очень сильно пригодиться. Телепорт в Катан стоит недешево. Обыскав всю комнату, сирена нашла кошелек под кроватью. Вот только что дальше? Одинокая сирена на улицах Катана неизбежно привлечет внимание... Одинокая сирена... Одинокая сирена... В очередной раз пройдясь по комнате, Илика увидела свое отражение в зеркале и замерла. В голову пришла кощунственная мысль. Впрочем, как следует взвесив все "за" и "против", сирена решила, что идея не так уж и плоха. В конце концов, ей терять уже нечего...
Старая комната. Время здесь словно застыло. Все вещи лежали на своих местах, и даже недочитанная им книга "Вечные странники" все так же валялась на письменном столе. Тим взял ее в руки:
"И уделом их стала вечность, ибо в погоне за призрачной славой они забыли о главном..." — прочитал он.
Тоска с новой силой вонзила в душу свои острые когти. Два дня на раздумья, а, вернее, два дня отсрочки перед казнью. Что ни придумывай, а придется играть по правилам высокородной Линайи. Другого выхода нет, как ни верти. Даже самоубийство ничего не решит, потому что нет ни малейших иллюзий относительно того, что родственнички забудут отыграться на мнимых виновниках такого выбора — в расход пойдут все его друзья и даже приятели.
Тим достал из кармана карту Искры, грустно посмотрел на нее и, вздохнув, призвал свою вечную спутницу.
— Привет, — он почесал огромную кошку за ухом. От удовольствия пантера даже зажмурилась. — Знаешь, — сказал он ей. — Наверное, я должен жалеть, что все так вышло, но я почему-то не жалею. Что ни говори, но если бы я остался в Катане, не было бы в моей жизни никаких светлых пятен. А так я хотя бы знаю, что не все на свете окрашено в черный цвет. Будет о чем вспомнить перед смертью.
