Четыре грани 3.2

А Аслан и не собирался никому ничего объяснять, сразу же выцепив взглядом Айдара (стоявшего в окружении сородичей, лениво ожидая, пока они разберутся на пары для спарринга, чтобы приступить к тренировке), он решительно двинулся в сторону друга.

Тренировка давно окончилась, а они, спустив пар, и уже заочно ночью простив друг друга за прошлое и будущее, наконец-то смогли теперь объясниться словесно...

Поэтому и задержались, остывая и пытаясь найти именно те слова, чтобы выразить, как болезненно далось осознание, что виноваты оба, но их отношения, пронесенные через годы — гораздо важнее не только мелочных, но глубоких обид.

Оба вскочили, приветствуя старших по званию, но Дерек незаметно пихнул в бок стоявшего рядом наложника и тихо шепнул:

— Мелкий, ты видишь то же, что и я?

— Д-да, — смутился Рени, уткнувшись глазами в пол и спрятав руки за спину, не столько из-за того, что прекрасно понимал, следы чьих отпечатков пальцев остались на шее лаэра, сколько пряча их от цепкого, жадного взгляда своего господина, единым махом охватившего его с головы до ног. Под въедливым взглядом Аслана юноша чувствовал себя довольно неловко, а мужчина, заметивший смущение Тессиного Солнышка, все не отводил глаза в сторону, словно стремясь убедиться, что с ним, действительно, все в порядке, как и заверили успевшие пообщаться с парнем рано утром степняки.

Неловкость Ренальда усугублялась еще и тем, что и разбитое лицо Айдара его кулак тоже 'приласкал'. Один раз — точно! Что, впрочем, тоже не внушало юноше оптимистического настроя.

До этого момента парень очень надеялся, что многие из событий минувшего дня ему просто привиделись в горячечном бреду. Ведь Мансур даже не намекнул, что он виновник его вывихнутой руки. Зато Меченый сразу обратил внимание на чуть припухшие костяшки наложника, выразительно присвистнув и вопросительно уставившись своим бесподобным взглядом, выражающим сразу целую гамму эмоций. Рени настолько растерялся, что совершенно запамятовал, что имеет полное право никому ничего не объяснять. И покаянно потупился:

— Дерек, кажется, я вчера был немного не в себе...

— Бывает, Мелкий... Похоже, сильно не в себе... — насмешливо передразнил боец. И хотя в его голосе сквозила насмешка, серые глаза теперь смотрели на наложника лаэра встревоженно. Имея статус раба, Дерек, как никто другой, понимал, чем невольнику грозит неповиновение, и тем паче драка с любым из вольных людей.

Одно дело, если мальчишку натаскивали, по распоряжению его хозяина, не просто разрешая становиться в спарринг, но и обязывая его это делать. И совсем другой расклад, если он самовольно проявил наказуемую инициативу. — И как же это ты сподобился?

— Ты не понимаешь! — еще покаяннее вздохнул Рени. — Я не хотел... Но, кажется, им всем досталось...

— Кому всем? — осторожно уточнил Меченый, покосившись на невозмутимо топчущегося невдалеке Мастера татуировок, по виду которого было не слишком похоже, что он затаил обиду и потребует от пацана сатисфакции.

— Мансуру, Айдару и... Аслану! — трагическим голосом закончил Ренальд и поднял голову, ожидая справедливого укора и осуждения.

— О как! — опешил боец. — Все троим досталось?

Рени угрюмо кивнул, не в силах понять по выражению лица Дерека, как он отнесся к такой вот ужасной новости.

— Ну ты... кхм... герой! — серьезно вынес вердикт Меченый, хлопнув юношу по плечу.

— Издеваешься? — вывернулся Рени, сердито нахохлившись.

— Нет, Мелкий, — с нескрываемым облегчением рассмеялся Дерек, припомнив свой ночной разговор с Айдаром. Степняк и намеком не проболтался о каком-либо инциденте. Наоборот, лишь вскользь упомянул, что с Реном все в порядке. И при этом в его голосе слышалось неприкрытое восхищение парнем, который прошел какой-то очередной этап теста, уготованного ему варварами. — Не бери в голову. И никому не хвастайся больше, — посоветовал он.

— Почему?

— Потому что, во-первых, вряд ли тебе кто поверит, а во-вторых, не стоит подрывать их авторитет...

— Да какой там подрывать! — возмутился наложник. — У меня и в мыслях не было! Я даже не думал, что так получится... Я вообще ничего не соображал!

— Охотно верю, — съехидничал Дерек. Но тут же посерьезнел, снизойдя до объяснения. — Тем более, Рен. Как я понимаю, если бы парни прогневались на тебя, сейчас, при самом благоприятном раскладе, ты бы уже сидел в карцере в ожидании порки. И это как минимум.

Ренальд сглотнул, припомнив свое пребывание в этом помещении после драки с Мартином.

— Но раз этого не произошло, — продолжил Меченый, — значит, ни Аслан, ни Айдар не усмотрели в твоей эскападе никакого злого умысла. Поверь мне, парень, эти варвары знают, что такое воинская честь, и никому не позволят ее топтать. А если и произошло что-то, что они согласны считать недоразумением — значит так и должно быть. Все, не парься! Давай, показывай, что тут откручивать-отвязывать — кивнул он на шатер. — А то мы не только к завтраку, но и к обеду не управимся...

Как ни странно, этот короткий разговор с Дереком взбодрил приунывшего было Ренальда, и он практически перестал терзаться муками совести, но ровно до тех пор, пока воочию не увидел обоих парней, пострадавших от его неадекватности.

— Вольно! — хмыкнул Аслан, подходя и усаживаясь напротив.

— Какие красавцы! — опускаясь на скамью, иронично восхитился Меченый, повинуясь разрешающему кивку господина продолжить завтрак.

Антига, увидев командира степняков и своего лаэра, тихо охнула, но тут же прикрыла рот ладошкой. Обернувшись, махнула полотенцем любопытным девчонкам-помощницам, высунувшимся из-за двери в кладовую, чтобы исчезли с глаз, и поспешила на кухню, намереваясь самолично обслужить мужчин горячим завтраком.

— Ну, давай уже, выскажись, — великодушно предложил Аслан рабу-воину, — а то ведь захлебнешься ядом.

Айдар тихо рассмеялся, взглянув на невозмутимо проглотившего шпильку Дерека. В полумраке сеней старой казармы, где они просидели полночи, Меченый то ли не заметил, то ли не придал значение тому, что физиономия собеседника уже была разбита...

— Знаешь, мой господин... — задумчиво склонил Дерек голову к плечу, любуясь 'боевыми ранами' парней. — Был бы я художником, вот честное слово, упросил бы нарисовать твой портрет... Какая палитра красок... Залюбуешься! Только как гостей встречать столичных будете? — ехидно добавил он.

— Вот же, мля! — словно целиком разжевав лимон, досадливо скривился Аслан и непроизвольно потер шею. — Ты смотришь в самый корень проблемы!

Деваться им обоим, действительно было некуда. Как самые знатные представители соседних держав, ему и Айдару придется встречать навязанное отцом посольство из столицы.

Ну вот почему он не смог 'послать' их куда-нибудь еще... подальше?! Или не захотел? Ведь теперь и впрямь, помимо всего прочего, будет что в отчетной кляузе докладывать Правителю...

— Рен?! — тихо окликнул Аслан, заметив состояние своего Котенка, переживающего, что умудрился создать всем столько проблем на пустом месте. Мужу Тессы безумно хотелось сейчас, наплевав на чужое присутствие, сгрести юношу в охапку и крепко обнять. Или хотя бы дотянуться через широкий стол и ободряюще пожать руку. Но он сдержался. То что было вчера — наверное, не дает пока права снова давать любимому мальчишке ложные надежды. Пока не окончится визит ненавистных столичных гостей 'с инспекцией' и только им одним ведомыми инструкциями от отца, лучше не травить души.

Ренальд поднял несчастный взгляд на Аслана.

— Эй, ты что это такой угрюмый? Выше нос, Мелкий! — подмигнул лаэр. — Прорвемся!

Рени слабо улыбнулся, оценив попытку избавить его от самоедства. Но ему на самом деле стало страшно. Не за себя, нет. Вчера он уже перешел некую черту, за которой таилось множество комплексов. И почувствовал вкус своей силы, оказывается, превышающей мощь среднестатистического обученного бойца. Ему было безумно жаль, что он подвел Аслана, которому грозили теперь какие-то неприятности. И из-за того, что неизвестно, чего больше стоит опасаться — самих гостей или того, как они представят обстановку в крепости Аслана по возвращении в столицу, — на душе было гадко.

— Может, стоит намекнуть, что вы слегка увлеклись спаррингом? — предложил посерьезневший Дерек, обведя всех присутствующих задумчивым взглядом.

— А что! — оживился Айдар. — Мне кажется, вполне прокатит! Скажем, что вышли потренироваться выпивши. Да вот еще вчера, прямо с пирушки из-за стола!

— Ну, да, — нехотя согласился лаэр, ухватившись за дельное предложение. — Свои не выдадут. А версия для чужих — вполне приемлемая.

— Ну вот и славно! — подвел итог степняк, чуть подвигаясь, чтобы подошедшей поварихе было удобно расставлять тарелки на столе перед ними. — Благодарю, Антига, — улыбнулся он женщине.

— Да не за что, — зарделась та под искрящимся магнетическим взглядом варвара, будто молодуха. — Лишь бы на здоровье было!

— Будет! — уверенно пообещал Аслан. — У меня даже аппетит появился!

— Ну вот и славно! — обрадовалась повариха. — А если что, так у меня добавка есть!

Ренальд покосился на пышную яичницу с большой горкой тонких ломтиков обжаренного бекона в принесенных тарелках, сглотнул слюну и мужественно взялся за свою недопитую чашку с овсяным киселем.

Дерек сочувствующе хлопнул его по плечу и великодушно предложил:

— Мелкий, ну хочешь, я тебе свою кашу отдам? Или хотя бы мяса из нее наковыряю?

— Нельзя, — трагически вздохнул Рени. — Халар велел утром выпить только кисель.

— Ну как знаешь, — не огорчился Дерек, с удвоенным энтузиазмом принимаясь за трапезу.

— И даже булку нельзя? — ужаснулся Аслан, помня, как Тессино Солнышко их обожает, особенно эти, с клубничным джемом. А Антига, словно нарочно поставила на стол свежую, одуряющее пахнущую сдобу.

— Угу, — вздохнул Ренальд, старательно отводя взгляд от дразнящего ноздри блюда с горой румяных, еще теплых булочек. — Буду вырабатывать силу воли...

— Молодец! — похвалил Айдар.

И вдруг поднялся, забрав блюдо с булками со стола, и понес обратно в кухню.

Дерек так и остался сидеть с открытым ртом, возмущенный самоуправством степняка.

— Не заводись, — примирительно рассмеялся Аслан (кстати, тоже почувствовав легкую досаду, что не успел цапнуть хотя бы одну). — Потерпим ради солидарности, — кивнул он в сторону Ренальда.

— Мелкий! — Меченый перевел свирепый взгляд с господина на его наложника, давящегося смехом. — Я тебя самого когда-нибудь покусаю. Очень больно! — пообещал он.

— За что?! — прикрываясь чашкой, возмутился Рени.

— Да за все сразу! — нашелся боец.

— Думаю, теперь, не в этой жизни, Дерек, — усмехнулся Аслан, с удовольствием глядя на парней напротив и поймав себя на мысли, что на том аукционе рабов он сделал очень правильный выбор, не пожалев денег за них обоих...

После завтрака, омраченного для всех, кроме Рени, исчезновением со стола в глубине кухни аппетитных булочек, парни разошлись по своим неотложным делам.

Тесса еще утром высказала мужу свои сомнения по поводу пребывания непрошеных гостей (прибытие которых ожидали уже завтра), непосредственно в доме. И Аслан согласился с ее предложением, решив, что если действительно все будет не слишком радужно (а интуиции жены он привык доверять), то как раз и воспользуются ее задумкой.

Поэтому Рута, получив от госпожи инструкции и достаточную сумму наличности, рано утром отправилась к модистке в город. Было бы удобнее пригласить Леонору сюда, но у нее наверняка сейчас настала самая горячая пора по обеспечению многочисленных клиенток новыми нарядами к предстоящему Балу в честь прибытия все тех же столичных гостей.

Как лаэр ни старался не слишком афишировать это событие, но после совещания в городском Совете, мужья не могли не поделиться свежей новостью со своими домашними. И некоторые наивные мамаши решили, что это отличный шанс представить своих дочерей на выданье вельможным кавалерам, продемонстрировав невинную красоту своих кровиночек в блистательных нарядах и семейных украшениях дебютанток на Балу, надеясь на минимальный шанс, что избалованные столичными развлечениями холостяки, клюнут на провинциальных красавиц-невест...

Так что у любимой модистки Тессы заказов от самых высокопоставленных представителей города на этой неделе было предостаточно.

В сопровождение служанки госпожи отрядили Сауша и Верена, строго наказав последнему, чтобы он присмотрел за этой парочкой. Руте-то Тесса полностью доверяла, но вот насчет Красавчика у хозяйки Замка были нешуточные сомнения. Парень все никак не мог решиться с определением своего статуса по отношению к ее камеристке. Тесса и сердилась на него за такую безалаберную и в некотором роде трусливую позицию, и сочувствовала обоим несчастным влюбленным. Однако сегодня у служанки было серьезное поручение, которое она должна была выполнить с безукоризненной точностью, не отвлекаясь на проблемы в личной жизни. Именно для нейтрализации напряженности в общении Сауша и Руты вместе с ними и был отправлен Верен, как уравновешенный и умудренный житейским опытом индивидуум.

После завтрака, заглянув к жене и убедившись, что она занята с Мартой обсуждением каких-то текущих вопросов, Аслан отправился к себе в кабинет, где его уже ожидали Орис и Инвар.

Помощник лаэра и комендант за последние дни буквально сбились с ног, регулируя постоянно возникающие проблемы, связанные с предстоящим неприятным визитом столичных 'проверяющих'.

Сам Аслан намеревался быстренько съездить в город, чтобы самолично проинструктировать градоначальника и службы порядка, и заодно забрать два-три десятка солдат столичного гарнизона в Замок. Пока он еще не точно определился, в каком именно качестве собирается их временно использовать, но свои люди однозначно не помешают, когда в приграничной крепости будет полно чужаков.

Скорее всего, парни просто встанут напарниками к бойцам, охраняющим периметр стен, а исконные обитатели будут нести внутренний караул помещений. Чтобы слишком любознательные не совали свои носы, куда не следует.

Аслан надеялся обернуться за несколько часов, чтобы успеть встретить таура.

Айдар с частью своего отряда степняков вызвались в сопровождение лаэра.

По пути в город Аслан вновь с благодарностью к другу припомнил состоявшееся утром объяснение после спарринга, позволившего (как ни смешно это осознавать), установить телесный контакт и разрешившего их телам вспомнить о доверии в тренировочном бою. Хорошо, что они оба сумели сделать правильный вывод из зашедшей в тупик ситуации. Айдар действительно влез в ту область его с Рени отношений, которая не касалась степняка, и понял это.

Его неловкое извинение пролилось в уши Аслана и легло на душу чудодейственным бальзамом, освобождая лаэра от груза собственной вины.

Он никогда никого голословно не обвинял в предательстве. И они действительно просто оба погорячились. Лучше разбитое лицо, чем незаживающая рана от горьких слов, брошенных в сердцах верному другу...