Жрец Лейлы: На распутье

— Что?!

Торин серьезно кивнул леди Мире:

— Лорд Лилиан удостоен чести разговора с богиней по её желанию.

— Ты говоришь с богами?! — львица потрясенно смотрела на него.

Лилиан кивнул:

— Было дело.

— Кто же ты такой?.. — прошептала девушка.

Губы принца скривились в странной улыбке:

— А вот это даже я вам сказать не могу, леди.

Я потряс головой, странно. Почему воспоминания о прошлом вечере так навязчиво лезут в голову? Я должен думать о том, что сегодня наконец закончил с миссией, которую дала мне моя мать; думать о встрече с её отцом и юным султаном, который так похож на Кирилла. Но я упорно вспоминаю сияющие недоумением и каким-то первобытным восхищением глаза Миры. Мира... у той Миры были серые счастливые глаза. Её счастье причинило мне великую боль. У этой Миры глаза желтоватые, как у льва. Львица... Почему меня так тянет к ней... и почему... Почему я никак не могу вспомнить какого цвета были глаза той Миры, что исцелила меня?

Я потер виски, с раздражением откидывая отросшие пряди волос. Когда они, наконец, отрастут, чтобы не мешались и их снова можно было в косу заплетать?

— Ли? — в комнату заглянул Сиган. — Прибыл паланкин из дворца. Эмир желает видеть тебя и тех, кого ты соблаговолишь с собой взять. Девушку не советую.

— Это я и сам догадался, — огрызнулся я.

— Что с тобой? — разноцветные глаза встревожено прищурились.

— Просто голова побаливает, — хмыкнул я. — И если бы я играл роль принца Лилиана, то это был бы веский повод не ехать даже к эмиру, но...

Пират понимающе хмыкнул. И поинтересовался:

— Кого возьмешь?

— Тебя и Кэрта, — я поднялся на ноги. — Торин останется с Мирой. Он сможет её на время отвлечь.

— Ты в курсе, что кошечка положила на тебя глаз? — хитро прищурился Сиган.

— Заметил, — пожал я плечами.

— И?

— Посмотрим. Надо еще прикинуть, не принесет ли это больше проблем, чем преимуществ.

— О, — закатил он глаза. — Когда ты убиваешь, ты размышляешь намного меньше. В любви, друг мой Лилиан, ты полный профан.

Я хмуро смерил его взглядом:

— Я люблю...

— Лейла не в счет, — отрезал Сиган. — Забыл бы ты эту дурь. Она богиня...

— Которая любит своего врага Роя, — закончил я за него.

— Что?! — пират уставился на меня. — Ты так шутишь?!

— Нет, — я аккуратно закрепил непослушные пряди волос так, что бы не лезли в глаза, обручем. — Можешь у Кэртиса поинтересоваться.

— Так вот, что произошло тогда...

Я кивнул:

— Меня вроде как бы не просвещали, но знаешь, глаза, даже богинь, читать можно. Тем более я достаточно долго с ней общаюсь.

— Проклятье бездны, Ли. Ты ОБЯЗАН закрутить какой-нибудь роман, и плевать на последствия! И еще ты ДОЛЖЕН мне рассказ. Подробный.

Я вздохнул:

— Ну, если тебе неймется, давай после того, как мы посетим моего многоуважаемого родственника... и выберемся оттуда живыми.

— А насчет романа? — подозрительно уточнил он.

— Только не с Миррой, — отрезал я.

— Но почему?

— Торин.

— Она на мальчишку даже не смотрит.

— Зато он смотрит, — я покачал головой. — Сиган, ну что ты строишь из себя шута?

Он пожимает плечами:

— Ну хочешь, я тебе хорошенькую сирену посоветую?

Я задумался, а мысль-то неплохая на самом деле.

— Но сам понимаешь, тебе что-то серьезное нужно...

— После Лейлы? — насмешливо осведомился я, и сам поразился горечи в своем голосе.

Мы молча смотрели друг на друга.

— Пойдем? — наконец, предложил он. — Нас ждут.

Я молча протиснулся мимо него в дверной проем. На лестнице ведущей в выходу замер Кэртис. Нарочито небрежная поза говорила о том, что он стоит тут давно.

— Подслушиваешь? — мрачно осведомился я.

— Ага, — хмыкнул он. — Вы особо и не скрывались. Дверь нараспашку, я всего лишь поднялся, чтобы позвать тебя, а тут такие откровения...

— Нда. Как-то не вовремя начался разговор, совсем не вовремя.

Оборотень положил мне руку на плечо:

— Такие разговоры возникают, когда приходит их время, и ты вряд ли способен их остановить одним своим нежеланием разговаривать. Тем более, где как не в Ларджине разобраться со всем этим? Лейла не может появляться здесь так же свободно, как за границей владения Роя. И можно сказать — эта страна единственное место, где ты можешь осознать что-то.

— Погоди, — нахмурился я. — А как же Темная Ложа? Там Тьма не допускала богов вообще...

— Но ты же не удержался и покинул её, — хмыкнул мой кровный брат. — так что считай, что ты попал во второе по надежности место. Хотя я бы сказал, что ты всегда выбираешь экстремальные способы разбирательства со своей собственной совестью. Прямо в логове врага.

Я хмыкнул:

— Ладно, потом мне вдвоем расскажите, какой я дурак. А сейчас нужно предупредить Торина, что он остается за главную няньку и отравляться во дворец.

— Я уже сообщил ему об этом, — улыбнулся Кэртис. — Парень чуть с ума от радости не сошел. Наедине с леди Миррой в одном доме... Думаю он все же испытает судьбу на прочность.

— Как бы эта юная львица не испытала на нем остроту своих когтей, — рассмеялся я.

— Ну вот ты и повеселел, — Сиган дернул меня за прядь волос. — Отправляемся?

— Отправляемся, — кивнул я, чувствуя, как полегчало на душе.

— Они прибыли, — визирь коснулся плеча своего эмира кончиками пальцев, нарушая весь писанный и неписанный этикет.

Тот медленно кивнул:

— Что ты думаешь о нем, старый друг? Что ты увидел в сыне Тамиры? Ты единственный, кто знал его хоть чуть-чуть до сегодняшнего дня.

Карат тяжело вздохнул:

— Того, кто пришел сегодня в твой дворец, я совсем не знаю, мой господин. Тот Лилиан, почти мальчишка, что танцевал с Теневой Леди, удостоился её благословения, не имеют между собой ничего общего. Поверьте мне. То, что я видел тогда, в корне отличается от того, что я вижу сейчас. Что-то случилось за это время... что-то... страшное. И это полностью изменило того юношу, с которым я повстречался на турнире Танца со Смертью. Теперь я даже рад, что не успел тогда поговорить с ним, изучить его. Мне не придется ломать себя и свое мнение о нем.

— Очень хорошо, — кивнул эмир. — Но ты так и не сказал, что ты думаешь по его поводу. Мой внук сегодня показал нам замечательное представление. И лишил меня одного из лучших слуг... И сейчас, он ведь пришел не один?

— Нет, его сопровождает оборотень и пират.

— Карат, — старик смотрел на мужчину цепким взглядом. — Что не так с этим пиратом?

— Кроме того, что он точная копия правителя Мигара — Натана Клейорика? — чуть насмешливо поинтересовался визирь.

— Вот как... — тихо протянул эмир. — Занимательно.

— Карат, — всегда столь звонкий голос султана внезапно ворвался в их разговор. — Скажи мне, мы сможем сотрудничать с этим человеком? Или он настолько верен своей религии, что нарушит свое обещание не вступать в конфликты, при первом же удобном случае?

— Не нарушит, — покачал головой мужчина. — Он не так глуп и, не смотря на свои слова о том, что ему не требуется ваша семья... он все равно очень ценит подобные связи. Это в нем не могло измениться. Я видел его взгляд, когда он смотрел на вас, мой господин.

Сафар выгнул дугой левую бровь и сложил пальцы рук домиком.

— Как именно он смотрел на меня?

Визирь хрипло рассмеялся, внезапно поняв нотки, проскользнувшие в голосе его юного господина:

— О нет, совсем не в этом духе, мой господин. Скорее как на того, кто нестерпимо напоминает кого-то очень знакомого. Хорошего знакомого, если судить по теплоте взгляда.

— Можем ли мы это как-то использовать? — заинтересовался султан.

Эмир одобрительно хмыкнул:

— Мы обязательно это используем, дорогой внук.

— Еще, — голос визиря вдруг стал почти официальным. — Мне доложили, что этот Фарази, у которого они остановились, скорее всего как-то связан с контрабандой. Правда доказать никто ничего не смог... И что еще более интересно, та госпожа Мира, на которую они ссылались... — он чуть помолчал, а потом словно бросил меч на камни. — Это оборотень. Львица.

— О, — тихо вырвалось у султана. — Как интересно. И они не стали брать её с собой...

Карат одобрительно кивнул. У юного султана был очень цепкий ум. И он умел подмечать такие вот, вроде бы незначительные, детали.

— Именно. Они либо знают ситуацию в целом, либо частично...

— Что-то еще? — поинтересовался эмир.

— Да. С ними прибыли еще двое спутников, но оба не показывали своего лица. О них пока ничего не удалось узнать.

— Насколько верно то, что Лилиан является любимцев своей богини? — вдруг поинтересовался эмир.

— Мы не знаем этого, — осторожно ответил визирь, чуть выдержав паузу. Он не слишком был доволен собой. Такого вопроса от эмира он не предвидел.

— Сафар, твой новый Наставник ничего не говорил об этом?

Тот покачал головой:

— Не доходило дело до такого разговора.

— Что ж... — старик поднял голову и сверкнул глазами. — Мы спросим его самого...

Молчаливый слуга скользнул в покои, согнувшись в глубоком поклоне. Гости прибыли.

Я смотрел на величественного старика, который был мне дедом. Отцом моей матери, и в душе царила... пустота. Я выполнил волю матери и убил того, кто оказался первопричиной её замужества. Странно, но, убив его, я так же не чувствовал ничего: ни торжества, ни облегчения, ни печали — работа мстителя... Раньше она приносила мне удовольствие. Я еще помню, как убил первого из того списка, что доверила мне мать. Теперь... Я смотрел на своего деда и понимал, что я слишком далеко ушел от того Лилиана, которым был. И не только по дороге Жреца Лейлы.

— Элен Лилиан, — мягкий голос султана отрывает меня от размышлений. — Не слишком вежливо погружаться в свои мысли, когда мы с нетерпением ждем рассказа.

— Рассказа о чем или о ком? — улыбнулся я мальчишке. Я не мог не улыбнуться. Его глаза блестели сейчас точь-в-точь как глаза Кирилла, предвкушающего хорошее развлечение.

— О вашей семье хотя бы, — он чуть приподнял, выгибая, левую бровь. Я чуть не фыркнул. Ну надо же было плыть на другой конец моря, что бы обнаружить там копию младшего брата.

Карат покосился на меня с явным неодобрением. Он не разделял моего веселья. Еще бы, он никогда не встречался с младшим из Катани. А вот губы Кэртиса подрагивают в слабом намеке на улыбку. О оценил эту шутку судьбы. Не сказать, что Сафар дель Фури был близнецом Кирилла. Нет это не было заметно, особенно там в зале, где он сидел застывшей статуей. Но сейчас...

— О семье, — протянул я, крутя пальцах кубок, на дне которого плескалась золотистая жидкость. У неё был кисловатый приятный привкус и, похоже, это был скорее какой-то сок. Но я не спрашивал, я не чувствовал опасности и с удовольствием пил. Потом нужно будет все же узнать, что это за напиток. Очень освежающая штука. — Как вы уже знаете, наша мать — королева Тамира — умерла еще два года назад. Муж её король Регил после её смерти отказался от трона и рассудок его помутился...

— Почему ты называешь его по имени. Он твой отец... — тихо вставил эмир. Ему явно было интересно. И я не видел причин не быть откровенным. Этот человек должен был понять, на что он обрек свою дочь в тот момент, когда согласился на её брак с чудовищем по имени Регил.

— Все просто, — я отпил из кубка и улыбнулся старику. — Я и мои братья официально отреклись от него по магическому ритуалу, что было засвидетельствовано главнокомандующим Черной Ложи.

Кэртис кивнул, подтверждая.

— Так что теперь, мы помним, чья кровь течет в наших жилах, но... у всех моих четырех братьев нет отца, как и у меня.

— Четырех? — прищурился он.

Мы оба играли в поддавки почти в открытую и... это было в удовольствие.

— О да, — небрежно кивнул я и протянул кубок Сигану. Пират как раз в руках держал кувшин с той самой золотистой жидкостью. Разноцветные глаза свернули доброй насмешкой, словно я был капризным ребенком. Ну в прочем именно это прорывалось в движении-просьбе, и я не собирался скрывать, что если он не выполнит её, я действительно буду вести себя как ребенок. Эту полусонную атмосферу хищного внимания можно было встряхнуть. Пират чувствовал этот мой настрой. Он не зря был моим капитаном. Он хорошо изучил своего стрелка и талисман 'Быстрого'. И с обещающей улыбкой покорно налил мне почти полный бокал.

— Я — старший, потом — Мейдок, он не являлся сыном королевы Тамиры, хотя его мать и была из благородного семейства, Кириан — король Мирейи, Кристиан — любимец армии, маршал нашего маленького королевства и Кирилл, — я взглянул на Сафара и позволил себе открытую улыбку. — Ему сейчас почти четырнадцать лет, и если вы хотите узнать о нем больше, можете поинтересоваться у элена Растина. Кирилл полгода назад провел у него в 'гостях' некоторое время. До сих пор отзывается как о очень познавательном опыте. Вы очень похожи на него, Ваша Светлость. Особенно сейчас. И у Кирилла глаза нашей матери.

Эмир погладил свою аккуратную белоснежную бороду:

— Вот как... А этот Мейдок — разве он не может претендовать на трон?

— Может, — согласился я. — Мы признали его своей семьей. Но он не захочет.

— Вы так уверены в людях, элен Лилиан? — с какой-то грустной насмешкой осведомился старик.

— Нет, — улыбнулся я. — Я людям, вообще, не верю. Но Мейдоку не нужен трон, когда в его руках сосредоточена власть намного более сильная и могущественная, — я откинулся на мягкие подушки, почувствовав, что эта игра в намеки начинает меня утомлять, а развлечься тянуло с неимоверной силой. — Он — Верховный Маг Белой Ложи.

Я не стал упоминать про носителя Света. Пусть их Растин просвещает на такие тонкие материи. Моя цель была не запугать, а дать понять, что я отнюдь не изгнанник. У меня есть дом и семья, всегда готовые принять меня и... защитить. Знал бы, что именно мама скажет в своем посмертном послании, не стал бы устраивать такой спектакль. По-тихому бы придушил этого ублюдка, и занялся бы основным заданием Лейлы — поиском Станислава.

Усмешка Кэртиса и блеск разноцветных глаз Сигана, им явно нравиться происходящее.

— Вот как, — внимательный взгляд двух пар сапфировых глаз. Ух ты, какое странное ощущение. Неужели мои собеседники так же себя чувствуют, когда я пытаюсь понять, правду ли они мне говорят? А у Карата вообще глаза почти влюблено-восхищенные. Ну да, я только сообщил, что меня поддерживает не только Черная Ложа, о чем говорит присутствие Тиса, но и её вечный противник— антипод Белая Ложа.

— Правда ли то, что ты говоришь с богами, как и любимец Мрака? — медленно, словно не доверяя самому себе, звучит голос Сафара.

Вопрос из вопросов. И так необычно... прямой вопрос. Он заслуживает прямого ответа.

— Правда.

Я смотрю на золото жидкости в кубке и внезапно чувствую, что послевкусие у неё горьковатое, оставляющее сожаление. Игра игрой, но султан действительно слишком сильно походил на Кирилла. И этот его последний вопрос...

— Быть любимцем — это не такая уж и честь, Ваша Светлость, будь ты Любимцем Мрака или любимцем Ночи, — тихо произнес я, подавшись порыву. — Вслушайтесь в звучание самого слова 'любимец'... Что вы слышите?