Жрец Лейлы: На распутье

Жрец Лейлы: На распутье

Автор: Зимина Светлана

Часть первая. Торин

Глава 1. Юноша и дракон

Торин протянул руку вперед и судорожно вцепился в камни, одновременно подтягивая тело вверх. Мелкие камни впились в обнаженную кожу. Почти безумная улыбка поселилась на его губах, чуть ли не с того момента, как он пересек границу деревни, за которую раньше никогда не выходил.

Это было больше недели назад, глухой темной ночью, словно вор, коим он, собственно, сейчас и считался, так как к спине накрепко прикручен меч, чье лезвие покрыто серебристой дымкой странного волшебного состава. Меч, украденный из святилища Лейлы.

Еще никогда в жизни юноша не уходил так далеко от своего дома, от своего народа. Но кто-то звал его... тянул все дальше и дальше... этот кто-то был намного сильнее его, и воля подчинилась голосу, звавшему его. Именно поэтому он совершил самое страшное преступление, какое только мог совершить по мнению своих соплеменников — украл меч, хранившийся несколько тысячелетий в их горах, передаваясь из поколения в поколения. Любой чужак, попавший в горы, нашедший их селение — убивался без минуты раздумий, о них не знал никто на Эмире, наверное, забыли даже боги... кроме их кровавой повелительницы Лейлы, которую они чтили всегда, и будут чтить, пока жив последний из них.

И вот теперь он отступник, и Лейла карает его за кражу, за уход, за...

Торин закрыл глаза и рывком перевалился за край обрыва. На все воля Лейлы. Тьма поглотила его сознание.

Очнулся он от ласкового курлыкания над ухом. Трава щекотала щеку. Торин медленно открыл глаза и первое, что увидел — это вытянутая мордочка рептилии.

— Сашка, — почти блаженно протянул он. — Нашел-таки.

Рептилия курлыкнула еще раз. Торин медленно приподнялся на трясущихся руках и сел, приобретая более устойчивое положение.

О боги... он явно находился далеко за пределами родных гор, но как?.. Где он?! Что, во имя Лейлы, происходит?!

— Ну наконец-то, — тихий женский смех за спиной. Юноша резко оборачивается и... замирает. Она прекрасна. Такими прекрасными не бывают люди. Только...

— Вспомнил мое имя, — и серо-зеленые глаза насмешливо мерцают. — Торин, у меня для тебя задание.

И осознал, кто именно перед ним.

— Лейла, — потрясенный шепот срывается с губ. И тьма вновь накрывает его сознание.

Богиня с тяжелым вздохом садится рядом на траву и печально смотрит на маленького дракончика:

— Впечатлительный у тебя хозяин.

В ответ только согласное курлыкание. Она ласково провела по чистому лбу юноши кончиками пальцев, отводя налипшие золотистые прядки волос:

— Тебе предстоит долгий путь, мальчик, и тяжелая задача. Но тебе помогут. Лилиан не отказался от меня, а значит, Восточная Империя все еще имеет определенный шанс узнать, чего стоят мои жрецы.

Она ласково коснулась середины его лба мягкими губами, и в этот момент Торин пришел в себя.

Меланхоличное, почти полусонное бдение Русана у ворот города прервало... нет, не предчувствие, а его фактически идеальное зрение, которое не раз спасало ему жизнь в прошлом. А в этот раз позволило почувствовать приближение его судьбы. Он еще не представлял, кто эта босоногая фигурка на горизонте, но знал, что так и будет, так же как то, что путник бос, хотя этого было еще не разглядеть.

Торин чувствовал странные, смешанные эмоции стражника ворот, и ему было несколько не по себе. Богиня уже объяснила ему, что своей божественной силой унесла его довольно далеко от привычных гор Коши, в которых он до сих пор жил. И в этом краю о его родине фактически никогда ничего не слышали. В принципе, в свое время именно этого и добивались его соплеменники, убивая каждого чужака, забредшего ненароком в их священные горы.

Поэтому он не ожидал благодушной встречи, но ему так же не очень хотелось начинать свой путь с убийства незнакомца. Однако когда он приблизился к воротам огромной деревни, каких он никогда не видел, и страж окинул его внимательным взглядом, ему показалось, что без крови не обойтись.

— Совсем псих, да?! — прошипел еще не старый воин, сверкая необычными черными глазами. Торин аж отшатнулся, думая, что уж скорее страж повредился в уме.

— После того, что ваши тут натворили пару лет назад, ты пытаешься войти в город с активированной меткой?!

Юноша напрягся уже на "ваши натворили". А на странном непонятном слове "активированной" впал в легкий ступор, не понимая, о чем вообще идет речь. А воин продолжал свою странную отповедь:

— Ты понимаешь, что тебя в фарш порубят, как только заметят?! Любой встречный сразу побежит сообщать жрецам или воинам Роя, что тут поблизости видели пацана с меткой Лейлы. А они себя ждать не заставят!

— Я не понимаю тебя, воин, — Торин непроизвольно сделал шаг вперед. — О какой метке ты говоришь?! Откуда ты знаешь о моем служении Великой Лейле?!

Воин ошарашено выдохнул, словно из него выпустили весь воздух, и замолк, растеряв все слова. Потом резко развернулся и вытащил из-за спины начищенный до блеска круглый щит.

— Смотри, парень. На свой лоб смотри, дубина!

Юноша уставился в зеркальную поверхность щита, частично искажавшую, но все же позволявшую разглядеть на лбу у своего отражения два синих лепестка, сидящих точно над переносицей. Там, где его лба коснулись прохладные мягкие губы Богини.

Он очень осторожно коснулся кончиками пальцев метки и потер её. Лепестки были гладкие на ощупь и чуть прохладные, края лепестков сливались с кожей лба, словно были её неотъемлемой частью.

— Это?..

— Метка Лейлы, — подтвердил страж и с неожиданным сочувствием добавил. — Не знал?

Торин лишь ошеломленно покачал головой.

— Русан! — ленивый окрик из сторожки заставил воина чуть напрячься. — Ты там не уснул часом?! Твоя смена через пять минут заканчивается.

— Да, я помню, Лирит, — откликнулся он и снова повернулся к путнику. — Вот что парень, надень-ка эту повязку на лоб. Все лучше, чем светиться меткой.

— Но...

— Такое сейчас довольно часто случается. Но времени на объяснения нет, так что, давай так: ты одеваешь повязку, я сейчас сдаю смену, и мы идем в какой-нибудь трактир перекусить, где и обменяемся парочкой историй: я тебе, ты мне.

Через полчаса Торин уплетал за обе щеки какую-то горячую мясную похлебку, а Русан вполголоса рассказывал:

— Ты слышал когда-нибудь легенду о Пирисе и Ольгаре? Нет? Ну ты и темнота, пацан. Так вот. Легенда легендой, менестрели много чего напели, однако по этой истории Пирис и Ольгар были лучшими друзьями. А потом у Пириса что-то в мозгах повернулось, и он убил всю семью Ольгара.

Торин чуть не подавился похлебкой, но Русан продолжал, будто не замечая:

— В общем, только одного не учел Пирис, не добил он Ольгара. Тот же решил отомстить. Он долго гонялся за своим старым дружком, пока в итоге не настиг его в этом самом городе. Но чтобы уж наверняка изловить и покарать негодяя, он позвал на помощь оборотня, из темных, и его друга — жреца Лейлы...

Торин вытаращил глаза:

— Оборотни же нечисть?!

Русан покачал головой:

— Из какого леса ты выполз, малец? Дальше слушать будешь?

— Буду, — покорно кивнул юноша, делая себе заметку узнать об оборотнях побольше.

— В общем, друг оборотня оказался не простым там каким-нибудь жрецом, а самым настоящим Верховным. Он Пириса соблазнил, а потом на алтаре Роя, которому Пирис в услужение подался, разделал как жертвенного барашка.

Торин опять чуть не уронил изо рта кусок хлеба:

— Разве этот Пирис был девушкой?!

— С чего бы это? — Русан вгляделся в своего собеседника и захохотал. — Ты откуда свалился такой наивный? Ну да ладно, об этом не мне тебе рассказывать, кто и как кого соблазнять может, а суть в том, что, спустя несколько месяцев, начались странности в городе. Некоторые жители, проснувшись поутру, внезапно обнаруживали у себя над переносицей, — он коснулся кончиками пальцев места, где у Торина синели лепестки, сейчас надежно прикрытые грязноватым головным платком, — вот такие же значки... у кого один, а у кого и два бывало. Не очень много таких, но все же было. Только вот все равно в городе в основном жрецы Роя заправляют по религиям, вот и получается, что они таковых сразу отлавливают. А некоторых на месте рубят, когда возиться неохота... и слово им не скажи... в своем религиозном праве — разборки между жрецами никого, вроде как, касаться особо не должны... Вот и мой братишка младший... — в голосе воина появилась горечь. — Так же поутру проснулся с лепестком посредь лба. Не просил он такой милости... да и к Лейле какое такое отношение? Разве что мать рассказывала, что какой-то из дедов наших ей служил... Брат хотел до храма Доэра дойти, вдруг там скажут, что ему теперь делать. Да только не дошел... хотя с повязкой на лбу был, знал, чем грозит, а все равно... никто не видел, как оно было, — Русан тяжело смотрел куда-то мимо Торина, словно уже не замечая того, кому все пересказывал. — Его нашли ближе к вечеру... ребята знакомы со мной были, да и брата моего знали, так что тело к нам принесли... вот такие дела, пацан.

Он замолчал, словно заново переживая день смерти брата, а Торин задумчиво жевал, напряженно обдумывая, что ему рассказали. Но только открыл рот, что-то спросить, как куртка на груди шевельнулась, и наружу высунулась сонная мордашка Сашки. Он принюхался, шевеля тонкими крыльями носа, и чихнул. Русан вытаращил глаза. А Торин почесал надбровную дугу дракончика и поинтересовался:

— Мясо будешь?

Тот заинтересованно курлыкнул.

— Тааак, — протянул страж. — А теперь, парень, ты все-таки расскажи мне свою историю. И откуда ты все-таки взялся, с таким вот ручным драконом за пазухой...

Торин вздохнул, скормил Сашке кусочек мяса из недоеденной похлебки и начал рассказ с того момента, как Ярина отказалась от его сватовства, указав юнцу, что с рождения посватана другому, а потом как ночью его начал звать женский голос...

Я методично бился лбом о стену. Не слишком сильно, чтобы не разбить, если честно, но чтобы можно было в полной мере оценить глубину моего отчаяния. Кэртис, замерший на пороге собственного дома, с интересом наблюдал.

— Лиани, — наконец, протянул он. — Мне стоит поинтересоваться, что с тобой происходит, или лучше по-тихому удалиться?

Я прервал увлекательное занятие и с тоской спросил:

— Не знаешь, кого мне тут можно убить по-быстрому?

— Да что случилось-то? — он, наконец, закрыл за собой дверь и прошел в комнату, все так же настороженно наблюдая за мной.

Я покорно начал перечислять:

— Сначала приходил Мейдок, который опять ошибся порталом, и искал выход. За ним появился твой начальник, который предлагал Мейдоку свою помощь, а тот от неё активно отбрыкивался, пока не появился Митас. Когда все трое свалили, я понял, что уже не поспать, и пошел выпить чашечку кофе, когда появился твой братец с Крисом на пару, вот скажи мне, кто додумался пригласить Кристиана погостить в Черной Ложе?

— Ты, — осторожно напомнил мне оборотень.

— Правда? — я покачал головой. — Спишем мое слабоумие на последствия ранения. В общем, эти двое успели смотаться на какую-то охоту, и уговаривали меня съесть хотя бы кусочек их добычи! Ладно, что сырой, плевать, что мне с восторгом описывали сам процесс охоты и убийства добычи. Но это был БОЛОТНЫЙ ЗМЕЙ! И на вкус он как большой жирный червяк! Когда я сплавил этих двоих, снова появился Дэвид, выхлебал весь мой кофе и передал записку от моей богини, что она желает видеть меня, отправившемся в Восточную Империю Ларджин для выяснения там ситуации с пропавшим Станиславом и кланом львов-оборотней. При этом сам Дэвид намекнул, что хочет, чтобы я отправился как можно быстрее и прихватил тебя... А я все еще хочу кофе. — закончил я, чувствую, что собственный голос звучит совсем уж жалобно.

Кэртис подошел поближе и внимательно посмотрел на стену, об которую я колотился лбом:

— Я присоединюсь?

— Лучше свари еще кофе, — предложил я.

Прошло чуть меньше полугода после той памятной битвы с Растином за Кирилла. Я, можно сказать, наслаждался законным отдыхом. А Кэртис трудился во славу Черной Ложи. Но все когда-нибудь заканчивается. И, похоже, мне нужно поговорить со своей богиней. Тьма так и не пускала Лейлу на территорию Ложи, как провинившуюся девчонку. Как ни странно... меня это устраивало. Мне слишком многое предстояло понять и осмыслить, а так же пережить в своем отношении к моей возлюбленной богине. Даже спустя столько времени, сердце все еще болело... Я мрачно улыбнулся, допив остатки ароматного напитка одним глотком.

Кэртис только кивнул, когда я поднялся и направился к двери, такое ощущение, что мой названный брат научился читать мои мысли, зачастую уже не спрашивая, а просто предугадывая мои поступки...

— Лилиан, — она словно ждала меня тут, на границе, где Тьма даровала ей доступ.

Я медленно опустился на ствол поваленного дерева:

— Госпожа моя желает мне подробнее объяснить, что происходит?

Она улыбнулась, только вот улыбка у неё получилась печально-щемящей.

— Ли, если бы я оставалась той девочкой-подростком, тебе было бы легче?

Я покачал головой:

— Вряд ли, госпожа. Вряд ли. И разве не к этому мы оба стремились? Вернуть тебе силу и сделать снова могущественной, такой, чтобы боги Эмира снова считались с тобой?

Она медленно кивнула:

— Но работа еще только начата...

— Верно, — склоняю я голову. — Я благодарен тебе за эти полгода отдыха, Лейла. Но что именно от меня требуется?

Она плавно опускается рядом со мной и задумчиво теребит косу:

— Ларджин... Империя-родина твоей матери. Знаешь, она всегда принадлежала Рою. И я... не претендовала ни на что более, чем небольшой храм, который могли посещать мои приверженцы... хотя, это конечно ложь, — она тихо вздохнула. — Когда появились оборотни, я думала, что у меня появился шанс. И львы стали гласом моей религии в Ларджине. Это, однако, оказалось плохим решением. Как-то получилось так, что предводители клана львов и правящая семья Империи... в общем, они стали заклятыми врагами. Словно подчиненные какому-то проклятию. Я проверяла — это действительно выглядит, как проклятие, только вот ни я, ни Рой его не накладывали. Все поуспокоилось, когда я была побеждена Роем и его жрецами... Мне было не до Ларждина, выжить бы самой... Потом появился ты, освободил Станислава, и я направила его в Восточную Империю... Дальше сам понимаешь, не до того было, и я как-то пустила на самотек ситуацию, больше волнуясь за те же Безумные Битвы. А когда ты был ранен... — она тихо вздохнула. — В общем, я проявила вверх безответственности, — она явно кого-то копировала. Снова вздох. — Станислав пропал. Я не могу пробиться к нему. Мало того, львы словно с ума сошли... и еще. Мне пришлось пробудить один из своих резервов "про запас" я его не реализовала даже, когда пятьдесят лет дожидалась тебя...

Я вскинул бровь:

— Что за "про запас"?

— Вы встретите его по пути. Совсем мальчишка, но отец запретил мне большее. Его зовут Торин, и он моя элита... точнее твоя, Ли. Мальчику всего шестнадцать, но у него огромный потенциал, ведь он с гор Коши.

Я передернул плечами:

— Те самые загадочные горы, которые никто не знает, где находятся?

— Именно, — серо-зеленые глаза взглянули на меня. — Ты... возьмешься?

Я медленно кивнул:

— Я все-таки твой жрец, Лейла. И потом, — я коснулся на груди места, где висел мешочек с кольцом матери, — там есть одно родственное дело.

Слабая, но озорная улыбка скользнула по её губам:

— Ох, Ли... как все-таки приятно снова видеть тебя прежним.

Я насмешливо покачал головой:

— Разве я менялся, моя госпожа? Я всего лишь на некоторое время скрылся от твоего всевидящего ока.

— И это было... больно, — внезапно призналась она. — Очень неожиданно болезненно.

Я медленно кивнул.

— Для меня тоже...

Мы оба молча сидели под лучами, уже приближающегося к полудню, солнца. И наконец, постепенно мое напряжение куда-то мягко и плавно уходило:

— Когда мне отправляться?

— Лучше прямо с утра, — она улыбалась, явно почувствовав мое настроение.

— Кроме твоего "запаса" еще кого-нибудь стоит прихватить?

Она весело улыбнулась:

— Я предупрежу Сигана. Надо же вам на чем-то добираться до Империи.

Я рассмеялся:

— Действительно, бесплатный транспорт с личным капитаном — это не просто так. А теперь, — я посерьезнел, — покажи мне этого Торина. И расскажи, что он из себя представляет.

Богиня легко кивнула, тряхнув косой так, что та рассыпалась отдельными прядями, сияя на солнце чистым, ничем не сдерживаемым, золотым потоком волос.

— Он очень любит кровь, как и все представители их племени. Как-то так получилось, что они не просто убивали всех путников, по случайности или намеренно забредших в их горы, а полностью их обескровливали, и вся деревня выпивала, хотя бы по глотку, крови. Они пьянеют от неё. Еще там очень сложное обучение, мальчиков и девочек разделяют еще при рождении, и рассматривают на всевозможные дефекты, всех, кто не прошел так называемый контроль, сбрасывают в пропасть, которую они сами называют "Отчаянием". Дальше идет обучение. Обучают мальчиков, да и девочек очень жестко. Выживает примерно одна треть из всех. Так что воины они чуть ли не от рождения, и юный возраст нового собрата — это скорее преимущество, так как мало, кто сможет оценить его опасность сразу. Торин, ко всему прочему, оказался выбракован на определенном этапе для производителей, то есть, ему было отказано в невесте и отцовстве. И его воинское обучение было усилено. Таких в племени не очень много, и долго они не живут, так как их всегда бросают на самое сложное, что только возможно найти в этих богами забытых горах. Мальчишка почти фанатик. Он искренне и истово верит в Лейлу и её неповторимость, — я меланхолично оглядел дно опустевшей кружки и поморщился. — Кроме того, он сбежал из племени, повинуясь зову Лейлы, и прихватил священный меч. Меч, который когда-то, много тысячелетий назад, был выкован кем-то из богов и назван "Убийца тьмы". В общем, больше всего этот клинок, полуразумного типа, любит пить кровь тех, кто отдан тьме и мраку. Так что, кроме жрецов и воинов Роя, он с удовольствием убивал бы и оборотней, а так же всех, кто поклялся Тьме, как своей госпоже.

— Час от часу не легче, — весело ухмыльнулся Кэртис. — И что мы должны будем с этим чудом природы делать?

— Воспитывать, Кэртис, — наставительно хмыкнул я. — Воспитывать. Кстати, он сейчас на пути в Градис. Лейла сказала, что он все-таки проявил благоразумность и обзавелся местным наставником, однако это может не спасти мирное население от этого кровожадного младенца.

— Когда отправляемся?

Я хмыкнул:

— Утро завтрашнего дня тебя устраивает?

— Еще как, — он потянулся. — Что-то застоялись мои косточки в этом темном болоте.

— Так и скажи, что Дэвид тоже что-то тебе поручил совершить по пути, — фыркнул я.

Оборотень приложил к губам палец:

— Тсссс. Ты этого не знаешь, и знать не хочешь.

И я... согласился.

— Ты знаешь, действительно... Ну что, идем к родителям?

Он озадаченно уставился на меня.

Я не удержался, перегнулся через стол и щелкнул его по носу:

— Леди Наина будет очень недовольна, если мы не попрощаемся.

Нда. Того, что прощание с предводителями клана Пантер перерастет в небольшую, но качественную попойку, я все же не ожидал, хотя можно было предположить. Весть о скором отъезде Кэртиса и меня наверняка разнеслась по всей Темной Ложе.

Барды опишут это в будущем, как самый роскошный пир, но... Это была просто большая, очень большая, попойка в доме оборотней. Самая что ни на есть банальная, такая, какой нам так не хватило после сомнительной победы над Растином. Так что, можно сказать, мы просто наверстали упущенную возможность. Поразительно, но им удалось споить даже Дэвида, и под конец вечеринки он признавался в вечной любви своему отражению в зеркале, здраво рассудив, что никто не полюбит его так сильно, как он сам. Я был с ним полностью солидарен.

Я же ничем не смог помочь своему братцу Мейдоку, когда его нагло утащили куда-то второй мой братец Крис и приемный братец Эрик. Но, в принципе, почему бы и нет? Хотя я честно порывался, однако на моих ногах вольготно расположился Кэртис, который меланхолично наблюдал за всем этим безобразием. Позже я все же высвободился из-под него, жестами указав, что мне требуется освежиться. Вино у оборотней оказалось достаточно крепким, даже для темных. Впрочем, именно этим оно нас и привлекло.

Я вдохнул свежего воздуха сада леди Найны... и взглянул на небо. Звезды... Их сегодня видно особенно хорошо, и яркий лик луны... как кусок лунной пыли. Красиво.

— Чему ты улыбаешься, жрец Лейлы?

Тихий ласковый шепот касается щеки и забирается под одежду. Я медленно обернулся.

— Таис...

Прекрасный черный единорог, с белоснежной гривой и сияющий тьмой рогом. Я когда-то давно убил его... и Лейла возродила его единорогом. Черным, полузабытым, легендарным существом. И вот что странно, Таис, бывший черный колдун, прекрасно помнил свою прежнюю жизнь, оставаясь теперь невероятно прекрасным и... недосягаемым. А еще опасным, причем раз в десять опаснее в отличие от прежнего себя.

— И какое же несчастливое предсказание я услышу? — хрипло выдохнул я, не смея оторвать взгляда от него.

Рог качнулся, и черные сияющие бездны на месте глаз рассмеялись.

— Жрец Лейлы... непредсказуемый и опасный, но такой юный и неопытный... Опять ныряешь с головой в самый омут божественных сражений, ни о чем не спрашивая... Это будет больнее, чем в последний раз, Жрец... намного больнее, потому что ты, наконец, узнаешь всю правду, которую так жаждал знать когда-то... боги ответят на все твои вопросы, но ты пожалеешь об этом.

— Возможно, — киваю я, чувствуя, как вино шумит у меня в голове... — Но знаешь, бежать от правды я не намерен.

— Да, — он встряхивает белоснежной гривой. — Ты излишне храбр. Это не всегда хорошо.

И он медленно растворяется среди яблонь, исчезая, словно видение.

— Ты веришь ему? — тихий голос Кэртиса за спиной не становится неожиданностью.

Я пожимаю плечами:

— Верить или нет, разве в этом дело, Тис? Сегодня хорошая ночь, — я окончательно стряхнул с себя чары единорога. — И, по-моему, это главное.

Оборотень задумчиво кивнул головой:

— Домой? Завтра нам предстоит долгий путь. Народ уже устал и, думаю, не обидится на наше отсутствие...

— Домой, — согласился я.

Глава 2. Жрецы Роя

— Мой господин? — Габриэль смотрел на него почти встревожено.

Растин задумчиво обернулся на старого друга:

— Знаешь, это, конечно, приятно отдыхать, но, по-моему, пора заканчивать. Раны давно зажили, а дела имеют свойство накапливаться, если ими не заниматься. Тем более, что ты сам прекрасно осведомлен о том, как я не люблю сидеть без дела.

— Вы и не сидели, — позволил себе усмешку воин.

— Да, — согласился жрец и провел кончиками пальцев по стеклу окна, возле которого стоял. — Но мне пришлось сидеть на месте, а я этого сильно не люблю.

— Мы снова начинаем охоту за жрецом Лейлы? — в голосе седого воина слышалась лукавая нотка.

Золотоволосый любимец Мрака негромко рассмеялся:

— Ну-ну... тебе кажется, что без этого юного создания не обойтись? Я не удивлюсь, если честно, однако на самом деле меня сейчас волнует более серьезная проблема. Ларджин.

— Восточная Империя? — тихо поинтересовался Габриэль.

— Она самая, — Растин резко отвернулся от окна и с отвращением взглянул на свитки, громоздящиеся на столе. — Мало того, что там видели Станислава, так еще сообщения от проверенных наблюдателей за последние сто лет никак не радуют. Давно надо было наведаться самому...

— Все настолько... неприятно? — подобрал нейтральное слово воин.

Верховный Жрец Роя скривил губы:

— Похоже, господа жрецы Восточной Империи полагают, что служение Рою заключается в их собственном обогащении и наслаждении. Они извратили ритуал посвящения в высшие жрецы.

Голубые глаза Габриэля расширились:

— Как?!

— Сам увидишь и услышишь, когда туда прибудем, — резко отозвался его господин, похоже, что его настроение стремительно ухудшалось.

Воин поклонился, сразу уловив настроение жреца:

— Я отдам распоряжения, чтобы подготовить вашу свиту.

— Хорошо, — резко кивнул Растин. — Вечером мы уже будем в Ларджине.

— Да, господин, — воин бесшумно удалился, оставив Верховного одного. И тут же на плечо Растина легла легкая рука:

— Растин.

Комната словно погружается в сумерки, его бог не любит много света.

— Мой повелитель, — Растин не шевелится, чувствуя затылком невесомое дыхание Роя.

— Жрец Лейлы двинулся в том же направлении, — тихий бесстрастный голос, нечеловеческий. — Ты нужен мне живым.

— В Ларджине могут возникнуть проблемы, мой повелитель? — тихо поинтересуется жрец.

Он старается не шевелиться и дальше, хотя пальцы на плече впиваются так, словно хотят переломать все кости. Растин хорошо помнит голос бога, выкупающего его жизнь у оборотня. А затем долгий шепот в ночной мгле 'не уходи'.

— Могут, — легко соглашается Рой.

И отстраняется, мгла постепенно уходит, и Растин понимает, что остался один. Только тупая пульсирующая боль в плече напоминает о посещении его Повелителя.

Что ж... Боги опять начали свои игры... Золотоволосый мужчина облизывает внезапно пересохшие губы, может, удастся снова увидеть на щеках Лиани эти прекрасные, похожие на искры разбитого стекла, слезы.

— Что с тобой? — Кэртис покосился на меня. Вид у него был встревоженный.

— Сам не знаю, — я передернул плечами. — Просто какое-то неясное предчувствие.

— У тебя 'просто' и 'какое-то' не бывает, — сообщил мне оборотень, весь напружинившись, словно готовясь к бою. — И потом... впереди пахнет кровью.

Призрак согласно фыркнул и повел ушами.

— Кровью? — задумчиво повторил я, чувствуя, как заныло что-то внутри. Я... соскучился по битвам. Кэртис усмехнулся.

И в этот момент мы выехали из-за деревьев.

В принципе, ничего удивительного в запахе крови не было. Похоже, пара путников нарвалась на шайку разбойников. Только вот... не повезло разбойничкам. Тис только косой качнул, мы оба в некотором изумлении рассматривали представшую нашим глазам картинку.

Трава была, чуть ли не сплошь, залита кровью, ярко сверкавшей в лучах полуденного солнца важным блеском. Трупов было около полутора десятков, а вот победителей всего двое. И мягко, словно хищник на охоте, между тел скользила фигурка совсем юного создания — мальчишки лет пятнадцати-шестнадцати на вид, довольно высокого для своего возраста, с волнистыми короткими светлыми прядями волос, удерживаемыми какой-то тряпицей, больше похожей на кусок нестиранной ткани, чем на повязку. И из-под неё сверкали огромные голубые глазища, которые не смог скрыть даже слой грязи вперемешку с кровью, густо покрывающий его кожу. Кроме старых крепких кожаных брюк на парне ничего больше не наблюдалось, он ступал босыми перепачканными ногами по красной траве и... методично перерезал глотки телам. Видимо, для верности. При этом до моего слуха явственно донесся веселый легкомысленный мотивчик, который мальчишка высвистывал, делая свою работу. Выглядело это именно, как работа...

— Торин, сынок, у нас, кажется, еще гости.

Я резко развернулся в сторону второго, про которого почти забыл, залюбовавшись парнем. Это был воин лет тридцати — тридцати пяти, черноглазый с явными чертами выходца из Прибрежных Королевств. Он сидел на каком-то камне и спокойно отирал тряпицей лезвие своего добротного крепкого меча, какой предпочитает носить стража почти любого города.

Угрозой от блондина повеяло настолько сильно, что я особо не раздумывал, просто действовал.

— Какого? — Кэртис молнией увернулся от удара серебристого меча, который, похоже, все это время мирно лежал в траве.

Нечисть, — решительно заявил парень. Его синие-синие глаза оставались все так же невинны.

— Очень даже я чистый, — фыркнул оборотень, зло усмехаясь.

И его собственный клинок встретил следующий удар. Я с интересом наблюдал. Нет, парнишка конечно, очень неплох, но сравниться с главнокомандующим темных...

— Не обратишь на меня свое высокое внимание? — насмешливый голос чуть сбоку.

Я повернул голову и встретился с черными глазами второго.

— Не становись у меня на пути, — предупредил я. Ах, как жаль, что драку мы не сможем развить.

— Какой серьезный, — качнул он головой. — Мало того, что ваши воины на нас напали без предупреждения, так теперь нас всерьез не воспринимают?

Я пожал плечами:

— Если бы ты пригляделся, воин, то заметил бы, что напавшие на вас одеты в форму воинов Мрака, граница владений Верховного Жреца Роя пролегает не так далеко от темных земель. А путешествовать жрецу Лейлы здесь не так уж и безопасно.

— Откуда?.. — его глаза расширились, и он все же напал.

Синее Пламя появилось в моей руке, с легкостью отводя удар и ставя метку-царапину на щеке нашего противника. Первая кровь в этом путешествии.

— Русан! — блондин в какое-то мгновение оказался передо мной, угрожая серебристым мечом. — Ты заплатишь мне за его кровь!

— Неужели? — прищурился я. — Тебе еще многому учиться нужно, малыш Торин.

Короткий вскрик нападения, и кончик моего двуручника рассекает повязку на его волосах. Она падает рваным лоскутом, оставляя обнаженную чистую кожу лба и горящие два лепестка над переносицей.

— Только не говори мне, что это и есть тот самый Торин, 'запас' Лейлы? — хмыкает Кэртис за моей спиной.

— Мне показалось, что ты уже об этом догадался, — пожал я плечами, глядя в расширившиеся глаза мальчика.

— Кто ты такой? — он все-таки задает этот вопрос.

— Вот с этого и надо было начинать, — наставительно заметил я, отводя Синее Пламя.

И его взгляд упирается мне в переносицу.

— И первое, чему стоит тебя научить — это прятать метку иным способом.

Он очень медленно опустился на колени, кладя прямо мне под ноги свое оружие:

— Верховный Жрец Великой и Прекрасной.

Я вздохнул и посмотрел на светлую макушку:

— Что это ты на Тиса, как полоумный, бросился?

Торин с недоумением взглянул на меня своими чистыми глазами:

— Но он — нечисть. Оборотень. Мой меч жаждет крови таких созданий. Оборотни не чтят Лейлу.

Кэртис мягко рассмеялся:

— Ну и сюрпризец тебе твоя богиня подкинула. Где он ошивался последние пять тысяч лет?

— Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, — ответил я спокойно и протянул парню руку. — Что ж будем знакомы. Торин. Я Лилиан Катани, Верховный Жрец Лейлы, а это мой друг и брат — Кэртис Эро, главнокомандующий войсками Тьмы на Эмире.

Он уверенно принял мою руку, вскакивая на ноги:

— Я Торин с гор Коши, а это Русан Вират — он мой друг и наставник.

Сверху донесся возмущенный писк. Я поднял голову и невольно замер в удивлении, а жизнерадостный голос мальчика представил:

— А это Сашка — летающая ящерица. Он со мной.

— Сиган будет в восторге, — это все, на что хватило моей выдержки.

— Простите, господин, — подал голос Русан, уже остановивший кровь из пореза на щеке. — Торин сказал, что мы направляемся в Гардис, чтобы вместе с наместником богини отправиться в Восточную империю. Я не совсем верил, но теперь, когда мы встретили вас...

— Все правильно, — кивнул я. — Лейла попросила разобраться с некоторыми неувязками в Ларджине. Да и у меня там пара незаконченных дел. А в Гардисе нас ждет корабль.

Воин покачал головой. Он на удивление спокойно воспринимал изменения в своей жизни:

— А капитан в курсе, кого он собирается переправлять за море?

Я улыбнулся:

— Не волнуйся, Русан. Здесь нет никаких проблем в принципе. Но для начала я б предложил найти какой-нибудь ручей, чтобы вы с Торином смогли привести себя в порядок. Двигаться к городу в таком виде...

— Согласен, — кивнул он.

Над его головой согласно курлыкнул маленький дракончик, а потом плавно спланировал Торину на голову, вцепившись в его светлые вихры коготками.

Его имя было Далил. Жрец Роя и первый советник султана. И он едва сдерживал себя, глядя в лицо высшему наставнику храма Роя. Ярость клокотала где-то глубоко внутри Далила, но он держал её в узде, спрятав под маской придворного. Самодовольство и проклятый сумасшедший приказ наставника просто сводили с ума. Далил считал, что такие, как наставник Эсвус, должны умирать на алтаре Роя, а не управлять умами в огромной столице Восточной Империи.

Однако, советник, как жрец, был значительно ниже рангом наставника Эсвуса и был обязан повиноваться.

— Далил? — огромная туша наставника пришла в движение, и у мужчины зарябило в глазах от обилия драгоценных камней, украшавших одежды и пальцы наставника. Небольшие, но цепкие глазки внимательно вглядывались в склонившуюся фигуру, словно выискивая признаки неповиновения. — Ты слышал меня?!

— Да, мой господин, — Далил склонился еще ниже, чуть ли не распластываясь на полу храма. Он прекрасно знал, что не стоит недооценивать эту тушу. Те, кто поддался обманчивому видению, давно уже оросили своей горячей кровью алтарь Роя.

— Тогда почему ты до сих пор здесь?! Выполняй!

— Слушаюсь! — советник, пятясь задом и все так же не разгибаясь, покинул главную залу храма Роя. Только за дверью он позволил себе распрямиться. И с достоинством прошествовать к выходу из храма, где его ждала его свита. И никто не мог бы заподозрить его в том, что в глубине души советника бушевала настоящая буря. Наставник Эсвус сошел с ума. Знать взбунтуется, если отдать подобный приказ.

— Господин? — огромный воин ждал его у паланкина. Темные глаза с сочувствием, заметным только советнику, взглянули на него.

— Во дворец, Алим. Мне нужно переодеться, — ни единая его интонация не выдала всего, что творилось внутри него, но воин каким-то образом догадался.

Лишь в своих покоях, где только Алим помогал ему с переодеванием, а все слуги были выгнаны вон, советник позволил своему гневу выплеснуться наружу:

— Этот идиот приказал МНЕ, чтобы я оповестил самые знатные семейства о том, что они должны доставить ВСЕХ своих отпрысков с семи до шестнадцати лет в главный храм через три дня! — Далил был почти белым от гнева, вся кровь отлила от его лица. — Там он отберет достойнейших для служения себе! Это какая-то провокация! Настоящее безумие! Это грозит мятежом! Не могу во все это поверить! Просто не могу! Люди все более и более скептично начинают относиться к религии Роя, они не могут воспринимать ТАКИХ жрецов вестниками ЕГО воли. И они правы, жрецы Роя превратились в развратных тиранов и жадных торгашей! Благородный Мрак и очарование багровой Крови уже больше не привлекают последователей! И я НИЧЕГО не могу сделать! — он с размаху ударил по стене кулаком. — ДА, я первый советник султана, но когда дело доходит до религиозных вопросов меня просто теснят и обращаются, как со швалью! Это невыносимо! Проклятье, и все из-за того, что я тогда оступился на ритуале!

— Мой господин, — Алим аккуратно отвел его кулак от стены. — Ты не должен так расстраиваться. Ты делаешь, что должен и что можешь... Султан на твоей стороне...

— Значит не все, — горько отозвался Далил. — Только вот что мне делать дальше? Этот приказ действительно безумен...

В двери тихо поскреблись, и на лицо советника вернулась бесстрастная маска:

— Войди.

В приоткрывшуюся щель двери нырнула сгорбленная фигура слуги:

— Повелитель мой, к вам какие-то чужеземцы.

— Чужеземцы? — Далил удивленно вскинул бровь. — Именно ко мне?

Обычно о тех, кто прибывает в Ларджин, он узнавал заранее. А здесь кто-то уже во дворце и требует... его?

— Где они?

— В гостевых покоях.

Теперь понятен страх во всей напряженный фигуре слуги. Чужаки не просто проникли во дворец. Их обнаружили уже в крыле личных покоев... магия? Все это было чересчур странно.

Всего мгновение понадобилось Далилу на раздумья, он выпрямился:

— Веди. Алим, ты идешь со мной.

В гостевых покоях царила тишина, и почему-то стража перед дверьми в покои выглядела почти неестественно бледной, словно пережила огромный шок, однако Далила удивляло другое, похоже, что о гостях доложили только ему... очень все странно. Алим открыл перед ним дверь, советник вошел и... замер, словно оглушенный.

В одном из самых мягких кресел, специально предназначенных для важных гостей из-за моря, сидел, небрежно развалившись, золотоволосый и нечеловечески красивый мужчина с холодными голубыми глазами на точеном бледном лице, которые рассматривали пространство за спиной Далила с высокомерным презрением. Он полностью соответствовал описаниям, которые давали те, кто видел его хотя бы мельком.

И Далил медленно опустился на колени, не отрывая взгляда от гостя, затем коснулся лбом ковра и так и замер, ожидая.

— Подними голову, — голос опутывал и приказывал, и ему невозможно было противостоять.

Советник поднял голову и посмотрел на Верховного Жреца Роя. Без трепета. Уверенно, но почтительно. Похоже, его твердость понравилась любимцу Мрака.

— Ты — Далил Сар эн Ли?

— Да, мой господин.

— Встань и сними одежду.

Далил позволил удивлению проскользнуть в его эмоциях, но когда Алим за его спиной дернулся, остановил его одним единственным, почти незаметным движением. Он поднялся на ноги и покорно начал стягивать облачение, одетое буквально полчаса назад.

Он, как обычно, запутался в застежках на кафтане, но его великан пришел на помощь и ловко расстегнул непокорные детали одежды. Верховный Жрец Роя даже не шелохнулся.

Наконец, Далил остался в нижних легких шароварах и, как ни странно, тюрбане.

— Хватит, — голос золотоволосого повелителя чуть потеплел. — Пусть твой воин отойдет. А ты повернись.

Советник уже понял, к чему все это. Он медленно повернулся вокруг своей оси, демонстрируя на смуглом гибком теле давно зажившие шрамы от когтей.

— Скольких ты запомнил? — тихо поинтересовался Растин, после того, как Далил остановился, спокойно глядя на своего неожиданного гостя.

— Пятерых лесных повелительниц, — тихо ответил Далил. — Потом меня ударили по голове.

— Сними тюрбан.

Он подчинился. Каскад темных волос тяжелой волной рухнул ему на плечи. От левого виска тянулась седая прядь.

— Что скажешь, Габриэль?

Верховный Жрец Роя явно обращался к кому— то еще в этой комнате.

— Господин, ваше чутье вас еще ни разу не подводило, — из теней у стены выступил воин, и Далил едва смог удержаться, чтобы не вздрогнуть от неожиданности. Он не почувствовал его присутствия, пока тот не показался. Судя по всему, это и есть знаменитый Габриэль, седой воин самого Растина. Фактически, такой же знаменитый, как и его долгоживущий господин. А тот задумчиво окинул взглядом советника султана и закончил:

— Он запомнил пятерых из шести, если я правильно понял отметины на его теле. Шестую он мог не помнить по причине потери сознания. До сих пор предел был до трех. Дальше ужас и желание выжить... А еще, — на губах воина мелькнула почти незаметная улыбка, — он красив, как вы любите. И как предпочитает Рой.

Растин медленно кивнул и плавно поднялся на ноги, выбираясь из кресла. Он подошел к Далилу и взял его за подбородок. Мужчина испытал настоящее потрясение, Верховный Жрец Роя оказался на голову его выше.

— Почему ты не в высших кругах жрецов Роя?

На какое-то мгновение ему показалось, что золотоволосый издевается, но он быстро взял себя в руки, и голос его, когда он начал отвечать, был равнодушным:

— Во время ритуала я упал в ров с дикими лесными повелительницами, но сумел выбраться. Как — не помню. Это и стало моим позором. Если ты упал, то лучше погибнуть. Желание жить перечеркнуло чувство долга и возможность позора.

Растин вздернул его лицо выше и кончиками пальцев провел по шраму на виске, где росла седая прядь:

— Мой Повелитель сказал мне, что весьма недоволен ситуацией на востоке. Теперь я вижу, насколько все плохо. На Западе, Юге и особенно на Севере ритуал сохранился в первозданной чистоте. Здесь же его исказили и извратили. Видишь ли, мальчик, ритуал заключается в том, что претендент на высший ранг, обнаженный, с одним только ножом должен быть сброшен в яму с дикими кошками. На Севере кошек перед этим специально не кормят, на Юге наносят мелкие, но раздражающие царапины. Суть ритуала — выжить и запомнить наибольшее количество тех, кто смог достать претендента когтями или зубами. Претендент доказывает свое желание жить и свою хладнокровность. Приносить жертву на алтарь Роя — это очень похоже на то, как попадаешь в яму с кошками. Особенно, если бог сам принимает твою жертву. Ты довольно хладнокровен, и твоя жажда жить достойна большего.

— Я...

— Ты — единственный, кто по-настоящему прошел ритуал за последние пятьдесят лет в Ларджине, — Растин отпустил его. Голубые глаза сверкнули льдом севера. — И ты мне поможешь вплотную заняться этим загнившим болотом. Времени мало.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — Далил склонился в низком поклоне. Его сердце трепетало: наконец, он мог служить своему богу так, как мечтал. И, похоже, что наставника Эсвуса ждал непредвиденный сюрприз.

Три дня у них было на подготовку. Всего три дня. Но этого хватило. И через три дня советник Далил вошел в храм Роя, а за его спиной скользили две тени. Великан Алим и незнакомый седовласый воин с молодым лицом.

Советник выполнил приказ Эсвуса. Он передал этот зов ВСЕМ знатнейшим семьям Ларджина.

В храме собралось много народу. Как он и предполагал, лишь половина из них пришла с детьми, остальные прихватили своих воинов. Кто-то стоял бледный от едва сдерживаемого гнева, кто-то нервничал, кто-то... Далил отключился от этой реальности, сосредоточившись на своем задании. Они рассчитали все очень тщательно. Элен* Растин положился на него, приняв его предложение.

При появлении советника раздался общий ропот. Но слишком многие знали Далила и его положение. Их гнев был направлен на его облачение жреца Роя. Охрана советника растворилась в тенях, а сам он остановился и объявил ровным, равнодушным голосом:

— Наставник Эсвус, Владыка Мрака и Крови Ларджина.

Вот тут-то и наступила гробовая, страшная тишина. Жрец отметил, как воины Храма нервно переглянулись и покрепче взялись за оружие.

В дверях появилась грузная фигура Эсвуса. Еще лет десять назад это был действительно воин — теперь от того времени остались лишь воспоминания.

Вслед за Эсвусом двигалась его свита из нескольких телохранителей и юных девочек и мальчиков от двенадцати до пятнадцати лет.

Эсвус остановился и оглядел собравшихся. Его все еще довольно мощный голос прокатился под сводами Храма:

— Я вижу, не все из вас выполнили волю Роя.

— Воля Роя в том, чтобы ты насиловал наших детей? — раздался голос одного из знатнейших людей Ларджина князя Зарани Дон эль Хараза.

— Элен Зарани, — укоряюще покачал головой Эсвус. — Вашим детям оказана честь служить самому Рою.

— Если служба Рою заключается в том, чтобы моих детей насиловали его жрецы, тогда я отказываюсь от этого бога! — эль Хараз выглядел окончательно взбешенным.

Далил едва мог сдерживаться, но он молча стоял и ждал.

— Ты идешь против Роя?! — взревел, словно раненный лев, Эсвус. — Божественная сила бога Мрака покарает тебя!

Это послужило сигналом для остальных, знать начала извлекать оружие из ножен, но в этот момент раздался звонкий голос:

— Подождите!

Толпа шевельнулась и раздалась... и в проходе появилась тонкая фигура невысокого юноши. В наступившей тишине прозвучал все тот же молодой, почти юный голос:

— Элен Зарани, я прошу вас успокоиться. И остальных тоже.

— Повелитель, — люди начали опускаться на колени, пряча мечи и кинжалы.

Юного пятнадцатилетнего султана Ларджина — Сафара Аисали дель Фури — знали все присутствующие.

В свои пятнадцать лет этот мальчик демонстрировал такое в своем правлении, что многие подозревали, что рано или поздно он превзойдет своего деда, Великого Эмира всей Восточной Империи. Родители Сафара погибли в результате заговора, когда ему едва минуло десять лет. А через два года мальчик взял роль правителя на себя, с полного одобрения своего деда.

Князь Зарани опустился на колени, но голову продолжал держать высоко поднятой. Он смотрел прямо в глаза своему султану.

Тот выдержал этот взгляд и медленно кивнул:

— Я понимаю ваш гнев, — он оглядел всех присутствующих, потом повернулся к Эсвусу, который почтительно, сложив руки на груди, согнулся в поклоне. В голосе султана появилась мягкая насмешка. — Наставник Эсвус, позвольте спросить вас...

— Мой повелитель может узнать все, что пожелает.

Далил про себя усмехнулся, похоже, наставник пока еще не почувствовал ловушку.

— Очень хорошо, — серьезно кивнул султан. — Тогда объясните мне. В вашем обращение от имени бога Роя звучит, что отпрыски ВСЕХ знатных семей должны появиться сегодня здесь. Однако почему-то этот приказ не был донесен до дворца моего деда и до меня самого, а ведь я тоже должен ему подчиниться, разве нет?

— Мой повелитель... — растерянно отшатнулся наставник. — Я бы не посмел!

— Ну как же? — удивился султан Сафар. — Разве не Рой призвал ВСЕХ отпрысков самых знатных семейств Ларджина от семи до шестнадцати лет? Разве я не из самой знатной семьи, и разве мне не пятнадцать?

Эсвус побледнел, как полотно. Такого он явно не ожидал и не просчитал в своих побуждениях и намерениях. В храме же царила все та же гробовая тишина, что и раньше, только казалось, что сам воздух стал еще тяжелее, чем был. А султан с полуулыбкой на детском, почти невинном, лице продолжал:

— И еще, расскажите мне неразумному и молодому, каким образом вы получили этот приказ бога Мрака? Может, вас зовут не Эсвус, а Растин, Любимец Мрака, и бог сам приходит к вам и чтит своей беседой? — голос молодого правителя стал необычайно жестким, почти хлестким. — Элен Эсвус, мне кажется, что вы недостойны звания жреца Роя! ТЫ погряз в разврате и жажде власти! Я скорее объявлю жрецов Доэра вестниками нового официального культа Ларджина, если ты останешься на своем посту. Я просто требую, чтобы ты передал свои полномочия моему Первому советнику!

Бледный и трясущийся от страха и ярости, Эсвус неожиданно взвизгнул, когда до его разума докатились последние слова султана:

— Он не прошел ритуал! Он позор жрецов Роя! Он обязан был сам перерезать себе горло!

Он еще что-то хотел сказать. Но холодный голос молодого правителя прервал его на полуслове:

— Ты хочешь, чтобы МОЙ Первый советник был уничтожен? Чтобы Я лишился его поддержки и совета? Эсвус, это уже можно приравнять к измене. Мне. И всей Восточной Империи, — последнее прозвучало совсем тихо, но услышал каждый, находящийся в Храме.

Эсвус открывал и закрывал рот, словно онемевший, похожий на огромную рыбу, вытащенную из воды.

А в наступившей тишине послышались одиночные громкие аплодисменты. И чей-то мягкий и холодный одновременно голос с восхищением сообщил:

— Великолепно, мой мальчик. Давно я не видел столь юного и столь виртуозного правителя. Габриэль, ЭТОТ жрец не должен говорить ни слова.

Седовласый воин, который ранее сопровождал Далила, выскользнул из теней, словно сам являлся таковой. Острое лезвие меча коснулось горла наставника, и глубокий равнодушный голос предупредил:

— Не дергайся.

Эсвус дико вращал глазами, но благоразумно молчал.

Султан же прищурился и потребовал ответа:

— Кто ты такой?

— Слуга своего господина, — тихо ответил воин.

— Не стоит прибедняться, Габриэль, — вся толпа почти одновременно расступилась и обернулась в сторону алтаря Роя, от которого звучал голос незнакомца. — Рой знает тебя и ценит так же, как я сам. Ты величайший из его воинов.

Он вальяжно расположился на самом алтаре, словно имел на это полное право. Черные брюки, обтягивающие длинные ноги, легкая туника такого же черного цвета, подчеркивающего бледную кожу и каскад золотых длинных волос. Голубые глаза, казалось, мерцали в полутьме, в которую был погружен алтарь.

Далил впервые за все время представления пошевелился и медленно приблизился к алтарю, спокойно опускаясь на колени. Его голос прозвучал как-то особенно торжественно:

— Элен Растин, я приветствую вас в столице Восточной Империи Ларджин от лица великого султана Сафара Аисали дель Фури и его поданных.

— Благодарю, — кивнул золотоволосый и легко соскочил с алтаря. Его поклон султану был изысканным поклоном равного равному.

Синие глаза султана чуть распахнулись в удивлении, и Растин с трудом удержал себя в руках. Что-то мелькнувшее в таких знакомых глазах этого мальчика... словно призрак Лиани взглянул из их глубины.

Глава 3. Львица

Торин присел на корточки и коснулся кончиками пальцев воды, плещущейся у самого пирса. Я с интересом наблюдал за ним, горец никогда раньше не видел такого количества воды.

— Соленая, — изумлено выдохнул он, слизнув капли.

Я кивнул:

— Соленая. Знаешь, какая самая страшная смерть в море? Умереть от жажды.

Блондин покачал головой и, с невольным уважением и опаской, покосился на морской простор.

Внезапно его лицо просветлело, и взгляд переместился чуть в сторону, как раз мне за спину. Яркое чувство мелькнуло в голубых обманчиво-наивных глазах мальчишки, и я решил, что стоит обернуться. Она стояла на самом краю пирса. Лет шестнадцати на вид. Темные волосы свободно падали до тонкой талии, такой, что её можно было обхватить двумя ладонями. Моими ладонями.

Белое платье и выглядывающие из-под подола легкие шаровары на восточный манер. Обнаженные лодыжки обхватывали браслеты с колокольчиками. Её пристальный взгляд не отрывался от морского горизонта, словно она с тревогой высматривала знакомый парус, который все задерживается из своего похода. Я перевел взгляд на Торина и усмехнулся. Тут все понятно. Русан уже успел мне рассказать о некоторых интересных обычаях племени этого юного варвара, и о том, какой шок мальчик испытал, когда узнал о более свободном выборе наших женщин.

Племя Торина было не очень большим, и каждая из девочек, едва родившись, уже была связана брачными узами с самыми достойными воинами племени. Заговорить с чужой женой, то есть фактически любой представительницей женского пола, даже пяти месяцев отроду, означало нарваться на ревнивого мужа. Убийство в этом случае было обычным делом и никем не осуждалось. У Торина жены не было, только безответная юношеская влюбленность, которая была жестко отвергнута, прямо перед его побегом из племени.

И ему понравилось то, что он услышал и увидел в свободном мире. В общем... парень наслаждался свободой. Из него получится отличный Любовник и Воин. Настоящая элита жрецов Лейлы. Даже без особой надобности впадать в транс, сливаясь с силой своей богини. Вот только одна проблема — он действительно влюблялся во всех этих девушек. По-настоящему.

Поэтому, когда он распрямился и двинулся мимо меня, я схватил его за плечо, чуть притормаживая. Его глаза потемнели, как перед бурей, но тут же мальчик взял себя в руки:

— Господин Лилиан?

Я вздохнул:

— Если ты сейчас подойдешь к этой юной красавице, то влюбишься без памяти, а нам вечером отплывать. Ты сможешь расстаться с ней?

— До вечера очень много времени, — бесхитростно ответил Торин. — А вдруг, она моя судьба?

Я усмехнулся и отпустил его. Жрец Лейлы.

— Тогда просто будь осторожен. Она — Ждущая.

— Ждущая? — это был уже вопрос мне в спину, но я больше не собирался его просвещать. Пусть сам разбирается. В его возрасте это особенно полезно — набивать шишки самостоятельно.

А мне еще нужно отыскать 'Быстрый', о Торине, если что, позаботится сама Лейла. Последнее, что я услышал, это был полный неподдельного восхищения голос Торина:

— Леди?

Я направлялся к пришвартованным кораблям. 'Быстрый' в каждом порту выглядел по-разному. Сигану совсем не улыбалось сражаться с целым городом. Имя пирата-убийцы было слишком знаменито в Прибрежных королевствах, а уж внешний вид его корабля знали чуть ли не лучше, чем портрет самого Сигана.

Мало кто понимал, что жестокость пирата — это форма служения его богине, да в принципе народу было наплевать на это. Религия или нажива заставляли Сигана убивать — их волновало это мало. Главное, что он все-таки убивал. И убивал безжалостно. Сиган не возражал против столь страшной славы, кажется, он ей наслаждался.

Ветер с моря коснулся моего лица, и странная дрожь прошлась вдоль позвоночника. Я поднял глаза на море, и в душе дрогнуло что-то очень темное, сформировавшееся и затаившееся после последней битвы с Растином и его богом.

Растин... голубые холодные глаза... у них с Торином похожий оттенок, но вот выражение и глубина этих взглядов совершенно разные. У любимца мрака в глазах застыла сама вечность, Торин же видел только жизнь и сладкую теплоту крови.

Я нахмурился и остановился.

— Растин?..

Это могло означать одно. Жрец Роя оправился от ран и начал действовать. И... я почти принюхался к морскому ветру... кажется, мы опять с ним пересечемся. В конце концов, Ларджин — страна, которая поклоняется Рою. Что-то ожидало меня в Восточной Империи... и не только меня.

— Задумался о вечном?

Я развернулся, и Сиган плавно уклонился, уходя от удара стилетом.

— Точно, задумался о вечном, — ухмыльнулся довольный пират.

Я улыбнулся в ответ и спрятал стилет обратно в ножны сапога.

— А ты сумел-таки подобраться.

— Совершенствуемся, — он хлопнул меня по плечу. — Как жизнь?

— Может, пойдем, посидим где-нибудь в тихом местечке? — еще раз улыбнулся я, рассматривая старого друга, сейчас одетого в неприметный наряд обычного матроса. Волосы он спрятал под серый головной платок, а левый глаз прикрывала повязка, так как самой яркой чертой Сигана-Убийцы были разноцветные приметные глаза, это знал любой мальчишка.

— Знаю я тут один портовый трактирчик, — почти развязно отозвался он, растягивая слова. — Там нас никто не потревожит, да и пиво не столь ужасно, как частенько бывает.

Через полчаса мы сидели за старым добротным деревянным столом в полутемном, но довольно уютном заведении. Было действительно тихо. Похоже, хозяин весьма пекся о репутации своего трактира. Все было необычайно чисто и добротно. И пиво действительно хорошее, густое, с пышной пеной, ничем не разбавленное, что часто практикуется в портовых кабаках. Да и хозяин посматривал, как на старых знакомых. В прочем, ничего удивительного не было: у Сигана в каждом порту были свои места и свои люди.

Я огляделся и наклонился к пирату:

— Контрабандисты?

Он кивнул:

— Соображаешь. Хватку не растерял в своих лесах. Эй, Мисар, — он позвал хозяина. — Нам бы мяса и еще пивка.

— О, — широко улыбнулся громадного роста мужчина. — Для такого дорого гостя ничего не жалко! Надолго ли к нам, капитан?

— Ненадолго, Мисар, — покачал головой Сиган. — И даже не по морскому делу.

Перед нами появился поднос с горячим мясом и пенящимися кружками. Я даже удивился, все оказалось проделано быстро и незаметно, словно магия поработала.

— Очень жаль, а то я мог бы тебя кое-чем заинтересовать...

— Нет. — Сиган вздохнул. — У меня есть сейчас дело.

Хозяин мельком глянул на меня, кивнул и отошел к другим посетителям. Пират повернулся ко мне:

— Кто такой Торин?

Я чуть не поперхнулся, как раз поднес к губам кружку с пивом. Оттерев пену со рта, хмыкнул:

— Лейла?

Сиган сложил руки, возвел глаза к потолку и... завел тоненьким голоском:

— О, Торин такой милый! Такой очаровательный! Такой правильный!

Я тихо рассмеялся, почему-то мне показалось, что я снова слышу голос Лейлы, когда она обитала в обличии четырнадцатилетней девочки.

— Так кто он такой?

Я вздохнул и принялся за рассказ, заодно поглощая мясо. Готовили в этом приюте для контрабандистов почти как на королевской кухне, судя по ощущениям.

— Так, — протянул пират. — Позволь, я подведу итог: Торин — это красивый пацан. Таскается с редким мечом, предназначенным для убийства нечисти и оборотней. Берсерк, с хорошим голосом. В домашних питомцах миниатюрный дракон, которые считаются вымершими. Влюбляется чуть ли не в каждую встречную девицу. Выходец с таинственных гор Коши, которые неизвестно где находятся.

— Все верно, — кивнул я.

— Маньяк, — восхитился Сиган. — Лейла, как обычно, непредсказуема в своих выходках. Я начинаю понимать, как она в итоге выжила, когда вроде бы весь культ был уничтожен под корень.

Я допил свое пиво, взглянул на пустое дно и поморщился:

— Есть во всем этом... что-то непонятное. Что-то, что я пока не пойму, Сиган. И мне это не нравится.

Он серьезно посмотрел мне в глаза, приподняв свою дурацкую повязку:

— Знаешь, подозреваю, что это можешь чувствовать только ты. Ты, из нас всех, наиболее близок с Лейлой. Близок сердцем.

Я помрачнел. Он вздохнул:

— На 'Быстром' потом расскажешь, что именно произошло тогда?

Под 'тогда' он явственно подразумевал последнюю мою встречу с Растином.

— Расскажу, — кивнул я.

Сиган задумчиво опустил повязку на место, оглядел пустые тарелки и кружки:

— А теперь объясни-ка мне, Принц: каким это образом я смог подобраться к тебе так близко? Ты смотрел на море так, словно увидел призрака.

— Примерно так оно и было. Растина я там увидел.

— Оправился-таки, ублюдок, — фыркнул пират.

— Он — любимец своего бога, — тихо ответил я. — Помнишь же, ПОЧЕМУ он не умер в тот день.

Сиган вздохнул:

— Ненавидишь его?

— Это странная ненависть, Сиган. Кэртис утверждает, что это единственное существо, к кому по-настоящему можно меня ревновать. Я... ненавижу Растина и восхищаюсь им одновременно. Он отдал себя Рою так же, как я себя Лейле. Если не больше... Я чувствую Растина даже на расстоянии — между нами какая-то непонятная мне связь. И это пугает меня.

— Мисар! Еще пива! — Сиган грохнул кулаком о стол и уже тише добавил. — Тебе надо выпить, Ли.

Я мрачно усмехнулся:

— И убить кого-нибудь?

— Ничего страшного, — он почти не улыбался.— В случае чего 'Быстрый' умчит нас от этого городка в мгновение ока.

Русан покосился на оборотня, который вальяжно развалился на диване.

— Что? — кошачьи глаза вопросительно взглянули на человека.

— Где они? Лорд Лилиан сказал, что вечером отплытие, а до заката осталось три часа.

— Не волнуйся так, — фыркнул тот. — Лилиан всегда делает, что сказал.

Русан поморщился:

— Да я не за него волнуюсь! Торин! Он же совершенно не знает обычаев города! Его одного оставлять совсем нельзя.

— Если за ним ходить хвостом и постоянно выдергивать за уши из проблем, то он никогда ничему не научится, — оборотень сел и потянулся. — Тем более, сама Лейла ему благоволит. А она умеет заботиться о своих воинах и жрецах, уж поверь мне.

В этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге показались две фигуры.

Русан поневоле потянулся к мечу, настолько от этих двоих веяло бесшабашной жестокой аурой. Одним, несомненно, был Лорд Лилиан, а вот второй мужчина... больше похожий на матроса с какого-то непрезентабельного судна, изрядно потрепанного жизнью. Неопрятный, в каких-то серых почти обносках, в которых с трудом угадывалась принадлежность его к морякам, головной платок скрывал волосы, а лицо пересекала черная повязка, сделанная из куска ткани, чтобы долго не морочиться.

— Сиган! — укоризненно и насмешливо одновременно протянул оборотень в наступившей тишине. — Ты споил Лиани?

Матрос стянул с себя головной платок с повязкой и выпрямился, сразу оказавшись на голову выше. Русые волосы рассыпались по плечам, и на Русана взглянули разноцветные, почти колдовские глаза.

— Клянусь морской Бездной! Да это никак Кэртис собственной персоной! Ли, ты все еще таскаешь этот меховой коврик с собой?

Лорд Лилиан тихо рассмеялся, явно наслаждаясь ситуацией:

— Не поверишь, Сиган. Но да... все-таки этот, как ты выразился, 'коврик' является моим кровным братом, и, если бы не он, моя собственная кожа давно висела бы у Верховного Жреца Роя в качестве украшения на стеночке в его кабинете. Ну, и да... он очень теплый, когда холодно спать на голой земле.

Оборотень, вскочивший на ноги, горько скривил губы:

— Так вот как я воспринимаюсь тобой, дорогой брат... я всего лишь теплая подушка тебе под боком. Подозреваю, что все это негативное воздействие от общения с этим жалким пиратишкой.

Русан с облегчением, почти незаметно для остальных, выдохнул. Похоже, эти трое прекрасно знают друг друга. Не узнать дружескую перепалку было невозможно.

— Простите, — счел возможным он вмешаться. — А где Торин?

Лорд Лилиан улыбнулся и беззаботно ответил:

— С девушкой.

— Что?! — поперхнулся воин, но ничего добавить не успел, так как дверь в их номер опять распахнулась, теперь уже от ощутимого пинка снаружи, и на пороге появился Торин, который держал на руках бесчувственное тело девушки.

— Я ж говорил, что он успеет, — усмехнулся лорд Кэртис.

Мы смотрели, как Торин укладывает безвольное тело девушки на низенький диван, который освободил Кэртис. Первым подал голос Русан:

— Торин, может, объяснишься?

— Её зовут Мира.

Меня будто ударило молнией. Это проклятие какое-то, кажется — встречаться с девушками по имени Мира. Одно радовало... я не видел, чтобы она была Чистой Душой... а значит, повторения истории точно не будет. Однако имя настораживало... словно судьба опять посылает предупреждения. Я поймал встревоженный взгляд Кэртиса и мягко качнул головой, показывая, что я в порядке.

Торин тем временем подошел к столу и ухватился за кувшин с водой, попутно рассказывая:

— Когда Лорд Лилиан оставил меня на набережной, я решил скрасить одиночество юной леди, что стояла на берегу.

Русан тихо вздохнул, но промолчал.

— Она сначала не хотела со мной общаться, но, видимо, мое искреннее восхищение все же тронуло её душу. И она начала отвечать на мои расспросы...

Я только головой покачал, и где мальчик набрался всех этих оборотов?

— Я узнал её имя и предложил прогуляться по городу. Оказалось, что она сама живет здесь всего несколько месяцев. Мы гуляли, и она даже начала улыбаться, как вдруг остановилась посередине улицы, дико закричала и упала в обморок. Я не знал, что делать...

— ... и принес её сюда, — закончил за него Русан.

— А что мне оставалось делать? — удивился Торин.

Я вполуха слушал его рассказ, меня больше интересовало странное поведение Кэртиса. Оборотень сел рядом с девушкой, озабоченно вглядываясь в её лицо. Внезапно он протянул руку, взял прядь длинных волос и прижал к своему лицу, вдыхая запах.

Это заметил и Торин. Юноша схватился за меч, его глаза потемнели:

— Что это ты делаешь, оборотень!

— Тише, — зеленые кошачьи глаза сверкнули недовольством. — Скажи мне, твой меч на Истинных реагирует?

— На каких таких Истинных? — опешил от неожиданности юноша.

Кэртис вздохнул и поднялся на ноги, отпуская волосы девушки:

— Существует две разновидности оборотней, друг мой. Чтобы тебе было понятней, объясню на пальцах: первый вид — это люди, которые превращаются в животных, и второй — это животные, которые превращаются в людей. Второй вид называют Истинными. Итак, что насчет твоего меча?

— Н-не знаю, — голубые глаза выражали полную растерянность.

— Она Истинная, — кивнул темный в сторону девушки.

— Кто? — тихо спросил я.

— Если меня не подводит обоняние, — хмыкнул мой названный брат. — Клан Львов.

— Я не верю тебе, — глаза Торина стали пронзительно-голубыми.

— Ого! — присвистнул Сиган, до сих пор не вмешивающийся. — А ты не врал, Ли. Очень вспыльчивый берсерк.

Внимание блондина тут же переключилось на пирата:

— А ты кто такой?!

— Мальчик, — фыркнул Сиган. — Я тот, кто повезет тебя в Ларджин. И не стоит махать в мою сторону своей железкой, можешь пораниться.

Торин взбесился. Он бросился вперед с рычанием и блеском безумия в глазах. Пират чуть отступил, когда мальчишка ринулся на него, и мягко развернувшись, перехватил атакующую руку с мечом. Но юноша вывернулся поразительно легко, зная стальную хватку морского жреца Лейлы. И нанес свой удар. Серая рубашка Сигана расцвела пятном крови.

— Торин! — Русан попытался было броситься к воспитаннику, чтобы остановить разбушевавшегося мальца. — Прекрати!

Но берсерк его уже не слышал, да и я покачал головой, притормаживая воина. Сиган недовольно скривился. Певучая резкая нота, почти трель сорвалась с его губ, и на Торина хлынул поток ледяной воды. С его плеча с пронзительным визгом взвился Сашка, который до сего момента изображал безмолвное и неподвижное украшение.

Мокрый юноша недоуменно хлопал глазами. Потом нерешительно спросил:

— Как ты это сделал?

— Спутница по волне научила, — Сиган расстроено рассматривал свою рубашку. Торин его только слегка оцарапал, но пирата и это уже впечатлило.

Юноша его не понял, зато я увидел, как расширились глаза Русана. Его хриплый шепот нарушил тишину:

— Я знаю, кто ты такой. Ты — Сиган-Убийца. Самый кровожадный пират Бездонного Моря. Твой корабль под защитой сирен, и никто не выживает после того, как он появляется на горизонте. Твои головорезы уничтожают всех, а живых отдают на потеху сиренам.

У юного жреца от такой тирады рот приоткрылся, и голубые глаза воззрились на Сигана с таким непосредственным восхищением, что тот поежился, впервые почувствовав себя на моем месте.

— Ли, да я знаменит!

— Да, — кивнул я. — Ты намного лучше справляешься со своими обязанностями жреца.

Он покровительственно похлопал меня по плечу:

— Ничего. Зато ты можешь меня нагнать, если начнешь активно выполнять обязанности Любовника.

— Сиган, — тихо прорычал я.

Русан, бледный как полотно, смотрел на нас обоих, и, похоже, до него начало доходить, что все не так просто в этих слухах о кровожадных пиратах.

Но в этот момент девушка, про которую фактически все забыли, застонала и открыла глаза, оказавшиеся желтоватого оттенка — львиные глаза.

— Леди Мира! — метнулся к ней Торин. — Как вы? Вы себя хорошо чувствуете?

Она мгновение смотрела на него, а потом внезапно заплакала, уткнувшись в его плечо.

Торин осторожно обнял её и растерянно уставился на нас. Похоже, с женскими слезами он еще не научился справляться.

Кэртис вздохнул и сел рядом. Его рука коснулась плеча девушки, и мягкий голос позвал:

— Сестричка...

Содрогающееся в рыданиях тело замерло на мгновение. Заплаканное лицо оторвалось от рубашки Торина, и её огромные недоумевающе-испуганные глаза взглянули на оборотня.

— Т-ты...

— Я из клана Пантер, милая, — ласково улыбнулся он. — А на тебе метка клана Повелевающих. Расскажи, что случилось. Может, мы сможем помочь чем-то?

Она так и не отпустила Торина, но тот вовсе не был против. Львиные глаза смотрели в пол, и, наконец, тихий голос сообщил:

— Моего отца... его только что убили. Он успел передать мне образ убийцы...

— Какой? — чуть подтолкнул её Кэртис.

— Очень красивый... нечеловечески... — она судорожно выдохнула. — Он не похож на человека вообще. На нем были черные одежды... золотые, словно солнце, волосы. Длинные, как у женщины... Древние, словно небо пустыни, безжалостные глаза... Они словно бездна... — девушка задрожала. — Я видела, как он вонзил нож в сердце моего отца! На алтаре Роя!

Зеленые глаза метнулись ко мне. Я усмехнулся, чувствуя, как предчувствия становятся явью. Это новый виток. Она описала Растина.

— Где это случилось, милая? — тихо спросил Кэртис, но мы уже знали ответ и так.

— В Лар... Ларджине...

И она снова разрыдалась. Торин крепко прижал её к своей груди.

Растин губами коснулся окровавленного лезвия. Что ж, клан Пантер теперь неприкосновенен, а вот за других оборотней Темный тогда не стал просить. Так что условия сделки не нарушены. Он оглянулся. Далил смотрел на него благоговейно, а вот синие глаза юного султана были предельно задумчивы.

— Элен Сафар?

Мальчик поднял голову и, внезапно, Растин понял, кого именно видит в глубине этих живых сапфиров. Это был не Лилиан, хотя его призрак мелькал где-то на самом дне этих глаз. Сейчас на жреца Роя смотрело недетское спокойствие принца Кирилла — младшего брата Лиани.

— Вас что-то беспокоит? — Растин взял себя в руки.

Султан взглянул на него, потом на тело могучего льва, безжизненно раскинувшегося на алтаре, и медленно кивнул:

— Беспокоит. Мой отец умер слишком рано, оставив мне империю. Его загрыз лев на охоте. И сколько я могу припомнить, большая часть моих родственников умирала при событиях, так или иначе связанных со львами. Только дед избежал этой участи, но он мне ничего не рассказывал. А может, он просто не знает, с чем это связано... Сегодня в моих покоях обнаруживается он, — мальчик кивнул в сторону льва. — Мне кажется, он был несколько шокирован, узрев вместо взрослого мужчины мальчишку, но это, все же, не остановило его. Хотя эта заминка и спасла мне жизнь... — он задумчиво покачал головой.

Растин опустился на ступеньку у алтаря, отложив нож.

— Это давняя история, элен Сафар. И я думаю, что на самом деле ваш дед прекрасно о ней осведомлен, просто вы еще не задавали ему вопросов. Но если хотите, я расскажу вам эту историю, а потом попросите великого Эмира рассказать свою версию, чтобы сравнить...

— Буду вам весьма признателен, элен Растин, — султан медленно кивнул, соглашаясь.

— Почти тысячелетие назад клан Повелевающих вышел из Запретных земель вслед за остальными кланами оборотней. И их приняли земли тогда еще довольно небольшой страны — Ларджин... Но клан Львов всегда был Истинным. Он не опускался до связей с людьми и другими существами, сохраняя чистоту рода. Однако...

— Это была любовная история?

— Нет, — покачал головой Растин. — Это история насилия и человеческой глупости. Правителем Ларджина в те времена был Магарин дель Фури — один из самых жестоких правителей тех времен. Пустыня вздрагивала от его имени. В тот день он охотился, когда его псы взяли след льва. Когда разгоряченные всадники нагнали жертву, лев превратился в юную девушку, лет тринадцати, которая попыталась напомнить о договоре, заключенном между кланом Львов и людьми... В итоге её изнасиловал каждый из свиты правителя, первым же был сам султан, а безвольное, еще живое тело отдали на растерзание псам.

Они не учли только одного... Истинные оборотни способны передавать образы-сообщения на расстоянии. И в тот момент, когда на горле девочки сомкнулись зубы пса, прерывая нить её жизни, клан Львов бушевал яростью и ненавистью. Однако полчища оборотней так и не появились у стен города. Люди не знали о случившемся и о разорванном договоре. Они жили спокойно. Но через месяц Магарин дель Фури исчез из своих покоев. А через три дня нашли его голову у ворот города, изрядно изгрызенную и с трудом опознаваемую.

Род дель Фури стали считать проклятым, все его представители загадочно погибали. В итоге почти весь он был истреблен, и на трон взошел род дель Сариш.

Но дальше вы и сами знаете. Триста лет назад во времена восстания воинов вся семья дель Сариш была вырезана, не щадили даже младенцев. И когда погиб последний из представителей рода, была обнаружена почти чистая ветвь рода дель Фури, забытая и не тронутая несчастьями семьи. Так Ларджином снова стала править семья дель Фури, которая превратила небольшую страну в Великую Восточную Империю. Однако... спустя два поколения клан Львов узнал об этом. Память оборотней долгая, как и их жизнь. Они ничего не забывают, и, пока жив последний из тех, кто помнит ту девочку, замученную тысячу лет назад, проклятие будет висеть над вашим родом...

Султан не отрывал взгляда от тела на алтаре. Наконец, он вздохнул:

— Как же это глупо на самом деле: мстить за события тысячелетней давности тем, кто уже не помнит и не знает, за что им мстят. В этом мало смысла.

Растин молчал. Мальчик криво улыбнулся:

— Что ж, теперь я знаю, что мне стоит опасаться еще и львов. Они не пойдут на примирение...

Жрец взглянул на тело льва и покачал головой:

— Вряд ли... я только что убил Правящего прайдом.

— Замечательно, — Сафар поднялся на ноги и взглянул прямо в глаза Растина. — Элен Растин, получается, что он успел передать ваш образ другим своим родичам, и проклятие теперь падет и на вашу голову?

Жрец мягко улыбнулся:

— Верно, Ваше Величество. Однако, мне не привыкать, за последние восемьсот лет слишком много Истинных пало от моих рук. Львы не были первыми и вряд ли будут последними. Лишь один клан оборотней сейчас защищен от ритуального ножа жрецов Роя. Но это все равно даже не перемирие, а просто сделка. И если мы встретимся на узкой тропе, они будут пытаться убить меня, а я постараюсь защитить свою жизнь.

Султан медленно кивнул:

— Понимаю.

Он, не оглядываясь, зашагал к выходу из храма, где на ступенях его ожидали паланкин и верные воины.

Далил молчал все это время, но когда двери храма закрылись за спиной султана, он поднял глаза на Растина:

— Господин мой, могу ли я задать вопрос?

— Задавай, — кивнул жрец, этот человек ему нравился.

— Почему вы обращаетесь с султаном как учитель с учеником?

Растин одобрительно улыбнулся, он не ошибся в советнике:

— Он должен почувствовать вкус Крови. Религия и власть в Ларджине должны сочетаться, а не существовать раздельно друг от друга. Ты сам видел, к чему чуть было не привели действия Эвуса. Он настроил против себя знать, султана... и явно не пользовался поддержкой великого эмира. И потом... — голос жреца был задумчив. — Скажи мне, Далил, какие отношения у Ларджина с королевством Мирейи.

— Южное королевство за Бездонным морем? — Далил напряг память — Насколько мне известно, Великий Эмир отдал за короля этой страны одну из своих многочисленных дочек. Так что, в случае каких-либо конфликтов, можно рассчитывать на них, как на предполагаемых союзников.

Тихий смех Верховного Жреца прервал его на полуслове.

— Мой господин? — осторожно позвал Далил.

Бледная рука шевельнулась, успокаивая:

— Все в порядке, Далил. Просто сейчас многое прояснилось. Значит, нынешнее поколение королевской семьи Мирейи приходится юному Сафару родственниками... Занятно. Теперь понятно, почему у них одинаковые глаза.

— Должен ли я что-то знать? — Далил был несколько встревожен тоном жреца, и сейчас в нем подобрался не поклоняющийся Рою жрец, а советник султана.

— Думаю, да, — кивнул Растин. — Определенно, не помешает кое-что знать. Например, тот факт, что старший принц Мирейи сейчас направляется в Ларджин. Он отрекся от трона в пользу своего второго брата Кириана, который теперь является коронованным правителем Мирейи. Ко всему прочему, мальчик мой, — голубые глаза весело сверкнули. — Принц Лилиан — сын короля Регила и, как я понимаю, Тамиры дель Фури?

— Тамиры Амор дель Фури Дэс, — уточнил ветвь советник, вспомнив, наконец, имя принцессы.

Растин кивнул и с улыбкой закончил:

-... он является Верховным Жрецом Лейлы. Её любимцем. И одним из самых совершенных существ, которых я только встречал на своем веку.

— Культ Лейлы возрожден?! — шокировано выдохнул Далил.

Любимец Мрака покачал головой:

— Я думаю, что на самом деле он никогда, по-настоящему, и не исчезал, просто... готовился к изменению... Это игры богов, Далил. Не нам их видеть. Но мы фигуры в этой игре, и мне не хотелось бы быть простой пешкой или жертвенным разменом, поэтому стоит поторопиться. — Он перестал улыбаться. — Я надеялся, что он еще некоторое время отдохнет после нашей последней встречи, но его жажда Охоты столь же сильна, как моя Крови. И у него весьма значительные союзники.

— Но на нашей стороне сам Рой, — Далил сам чувствовал, как по-детски это звучит, но не смог удержаться.

Золотой каскад волос, кажущийся во мраке храма непроницаемой стеной, скрыл выражение лица жреца, однако тихий голос был беспристрастен:

— А на его — Лейла.

Глава 4. Сюрпризы моря

Русан сопротивлялся до последнего. Наконец, привел свой последний аргумент, окончательно выдохнувшись:

— Капитан Сиган! Но женщина на борту — это же к несчастью!

— А, — отмахнулся пират. — Ничего подобного! Во всяком случае, меня и 'Быстрого' это явно не касается. Знаешь, сколько женщин на борту моего корабля побывало? Да и моя жена постоянно заглядывает.

Воин опустил голову, признавая свое поражение. Я понимал, что его беспокоит Торин, который буквально не отрывает от леди Миры взгляда. Влюблен — это написано огромными буквами поперек его лица.

Я коснулся плеча Русана:

— Не беспокойся ты так. Мира — это его судьба. Он должен почувствовать её...

— Она разобьет ему сердце, — с болью отозвался мужчина.

Я задумчиво кивнул:

— Да. Но это будет позже. И... по-моему, так надо.

— Вы говорите так, словно испытали это на себе, — он поднял голову, прямо смотря на меня.

Я медленно кивнул, соглашаясь:

— Женщина, которую звали Мира, более года назад чуть не уничтожила меня, изранив душу и сердце осколками. А потом другая, с тем же именем, исцелила... это долгая история и для меня она уже закончена, а вот Торину еще только предстоит... Ему со многим предстоит столкнуться и справиться, иначе ему не стать настоящим жрецом Лейлы.

— Вы жестоки, Лорд Лилиан, — помолчав, тихо заметил Русан.

— Тот, кого мы встретим в Ларджине, намного более опытен в жестокостях, — так же тихо ответил я.

Воин кивнул:

— Я слышал о Лорде Растине...

— Эй! — Сиган хлопнул меня по плечу, прервав наш разговор. — Готовы? Пора отчаливать.

— Пошли, — я развернулся. — Теперь все в руках судьбы.

— А как же Лейла? — удивился пират.

— Даже она не знает, чем это закончится в итоге, — улыбнулся я.

Она смотрела на него. Торин же последний раз любовно провел по лезвию меча шлифовкой и поднял, наконец, свои невозможно голубые глаза:

— Леди Мира?

Только в те моменты, когда он занимался своим оружием, этот мальчик забывал обо всем на свете, включая её саму, хотя в остальное время следил за ней влюбленным и преданным взглядом. И вот что странно, именно эти моменты его единения со своим мечом раздражали девушку больше всего. Ей казалось, что мальчишка просто играет... Играет с ней? С принцессой клана Повелевающих? С львицей?

Она передернула плечами и прямо уставилась в эти глаза, похожие на небо над пустыней, когда солнце особо яркое и смотреть в небесную глубину почти больно.

— Кто ты такой, Торин? Ты, твои спутники? Этот корабль и его странный капитан? Зачем все вы держите путь в Ларджин? Почему с вами смесок клана Пантер?

Торин недоуменно сморщился:

— Я не понимаю, леди Мира. Я обычный парень, с гор Коши... о них мало кто знает. Наверное, потому что они очень далеко, даже я не знаю насколько далеко. И... не говорите так про Лорда Кэртиса. Он кровный брат Лорда Лилиана. Это может обидеть его...

— Кого его? — усмехнулась она. — Лорда Кэртиса или Лорда Лилиана?

Последнее имя она произнесла с особым сарказмом, упирая на титул.

Тот слегка нахмурился, раздумывая. А потом просто ответил:

— Обоих.

Она грустно улыбнулась:

— Тебе не кажется все это странным, Торин? Ты ведь так и не ответил мне на вопрос...

— Спросите об этом Лорда Лилиана, — пожал плечами Торин. — Он ответственный...

— И ты веришь в свои слова? — с интересом протянула девушка. — Ответственный? Этот полумальчишка-полумужчина?

— Вы... — медленно протянул юный варвар. — Это про Лорда Лилиана? Почему вы так... — он явно не мог подобрать нужного слова.

Она фыркнула, видя его смущение:

— Ты такой невинный и наивный мальчик, Торин. В ваших горах все такие? Или там тоже принято наносить мужчине макияж на свое лицо, пытаясь сохранить свою красоту? Я уже который день гадаю, с кем спит твой Лорд Лилиан. С оборотнем или с капитаном? Или с обоими сразу?

Торин еще более недоуменно пожал плечами:

— Один. Я видел... Но на самом деле он редко спит. Это и неудивительно, ведь он... — юноша прервал себя на полуслове.

— Он? — Мира с интересом смотрела на собеседника.

Торин вздохнул:

— Леди Мира, я не совсем понимаю наш разговор. Я пытаюсь понять... но эта жизнь и люди здорово отличаются от привычного мне мира, когда я жил со своим племенем.

Девушка смутилась:

— Прости, Торин... я... опять забыла об этом.

Он кивнул:

— Я понимаю вас, Леди Мира. Но если вам действительно интересно понять, кто такой Лорд Лилиан, может, лучше вам спросить у него самого?

— Хорошо, — вздохнула она. — Я... так и сделаю.

Торин внимательно посмотрел на неё, словно поняв, что она солгала.

— Как скажете, прекрасная, — наконец кивнул он. Потом отложил меч и достал из-за пояса какую-то коробочку. Маленький дракончик на его плече выразительно курлыкнул, с интересом следя за манипуляциями хозяина. Еще одна загадка этого мальчика. На всем Эмире не осталось драконов. Хотя и ходят какие-то дикие слухи про морских драконов, недавно появившихся в море, но это только слухи. А вот этот малыш самый настоящий.

— Давай слезай, — ухмыльнулся Торин своему любимцу. — Вон, на пузе уже трещинки появляются.

Дракончик издал какой-то странный, несомненно, довольный звук и переполз на колени к юноше, переворачиваясь и подставляя мягкий живот. Торин открыл коробочку, и в воздухе поплыл приятный аромат.

— Твой драконыш еще растет? — чувствуя, что не может преодолеть любопытства, поинтересовалась Мира.

— Да, — Торин мягко втирал в шкурку дракончика масло, особое внимание уделяя мизерным трещинкам. — Он еще совсем малыш.

Я стоял в тени, наблюдая за парочкой. Разговор оказался весьма... интересным.

— Что скажешь? — Лейла тенью из ночи сидела на фальшборте, покачивая босой ногой. В темноте её платье выглядело почти черным, а лицо бледным, зато золото волос чуть мерцало, словно отражая блеск звезд. Сердце невольно дрогнуло, и я сосредоточился на покачивающейся бледной обнаженной лодыжке, выглядывающей из-под подола платья.

— Я удивлен, — наконец, признался я, поняв, что сделал неправильный выбор объекта наблюдения, и перевел взгляд на парочку, с трудом оторвавшись от разглядывания бледной идеальной кожи и маленькой выпирающей косточки под ней. — Она очень быстро делает выводы и... не сомневается в них. Это слишком... самоуверенно.

— Она принцесса, — в голосе моей богини слышалась улыбка. — Тебя как обычно недооценивают, Ли. Но для надменного клана Львов это привычное состояние по отношению ко всем. Слышал, как она пренебрежительно отозвалась о Кэртисе? А ведь ничего не знает о нем. Видит только, что в его жилах смешана кровь двух кланов, хотя всего несколько дней назад рыдала на его плече.

— Что позволительно служанкам, непозволительно принцессам, — пожал я плечами. — Это я могу сказать, как принц. А делать поспешные выводы... Это означает только одно: несмотря на свой юный возраст, она уже не верит в чистоту помыслов... и никому не доверяет, предпочитая замыкаться на своем мнении, но Торин... Торин выбивает её из этой намеченной и проверенной колеи. Он неправильный с её точки зрения.

— Ты изменился, — помолчав, тихо заметила Лейла. — Но такой ты мне нравишься больше.

Я пожал плечами:

— Ты тоже несколько... подросла...

— Наглец, — почти нежно заметила она.

— Уж какой есть.

Между нами воцарилась тишина.

Богиня подняла голову, взглянула на луну над нашими головами и странно улыбнулась:

— Знаешь, сегодня необычная ночь. Такая же необычная, как времена, в которые мы сейчас живем.

Я озадачено взглянул на неё, чувствуя какой-то подвох, но... там, где только что сидела прекрасная молодая женщина, никого не было. И именно в этот момент чьи-то проворные и прохладно-влажные руки обняли меня за шею. Тихий страстный шепот коснулся моего уха теплым дыханием:

— Милый страж, позволь развеять твою скуку.

— Прости, — шепнул я, накрывая чужие ладони своими. — Не стоит этого делать.

Я кожей ощутил удивление существа, прижимающегося к моей спине:

— Кто ты такой?

Одним движением развернувшись, одновременно сбрасывая свою живую ношу на палубу, я выпрямился. Сверкнуло лезвие меча, но не моего.

Я держал пленника, заломив ему руку за спину, а у горла незнакомца почти светился меч, который держал в руках Торин.

Я одобрительно кивнул мальчику. Быстрый. И чуткий. Очень важные качества для жреца Лейлы и просто воина, который всегда на грани.

Тот благодарно улыбнулся молчаливой похвале, принимая её, и почти застенчиво спросил:

— Лорд Лилиан, можно я его убью?

— Нет, — покачал я головой. — Торин, убийство не всегда правильный выход. А уж такая поспешность и вовсе не к чему. Нужно порасспросить этот сюрприз...

Юноша кивнул, принимая объяснение и запоминая его.

На нас смотрели бездонные, как само ночное море, глаза. Призрачно-голубые волосы, словно ручейки сверкающей в лунном свете воды, стекали по плечам на доски палубы. Он... оно... было очень юным и одновременно древним. И требовательно смотрело только на меня, словно ожидало какого-то ответа. Ах да, ведь был задан вопрос, на который я так и не ответил.

— Кто ты такой? — такой певучий, почти завораживающий голос.

Почти... это основное...

Я задумчиво смотрел на радужные чешуйки рыбьего хвоста, который начинался где-то в районе бедер создания, на вязь таких же ярких ало-синих плавников на его руках и перепонки между тонких непропорционально длинных пальцев, которых явно меньше привычного количества:

— Этот же вопрос я хотел задать тебе.

— Русалка, — с тихим неверящим восхищением выдохнул голос Сигана за моей спиной. — Самая натуральная русалка!

Я повернулся к другу и недоуменно переспросил, все еще сомневаясь:

— Русалка? Но...

— Да, — энергично закивал пират. — Морские эльфы! Они считаются легендой, ты прав. Даже во времена Безумных битв... Они исчезли вместе с драконами и остальными расами подобного вида с лика Эмира! Я сам не думал, что увижу что-то подобное! Но... это действительно русалка! Совсем как в песнях сирен!

— Сирены?!! — всплеск голубых волос. У нашего пленника оказались стальные мускулы, его было трудно удержать бьющимся на досках палубы. — Убийцы-касатки! Погонщики смерти!

— Успокойся, — голос Сигана стал холоднее северных ветров... и совершено завораживающий. — Успокойся... — уже мягче. Еще плавнее, словно заклиная. И бездонные глаза смотрят так, будто видят что-то невероятно прекрасное и одновременно смертельно опасное.

— На Эмире не существует таких, как ты, — Сиган присел на корточки, вглядываясь в узкое лицо. — Морями и водами этого мира правят сирены. Дети бога моря Сирена. И для них ты всего лишь легенда. Скажи, кто ты? Откуда пришла?

Пришла? Я удивленно перевел взгляд с Сигана на русалку. А ведь пират прав. Это женщина. Пусть грудь гладкая, как у юноши, пусть весь облик смазан, но это все же женщина, и он, и я чувствуем это сутью жрецов Любовников.

— Мое имя Хиэль, — тихо ответила она совершено спокойно, словно и не было только что никакой панической истерики при упоминании сирен. — А пришла я оттуда.

Она подняла руку и указала нам за спины. Каждый из нас медленно обернулся, чувствуя, как прохладный ветер холодит спину. А борт о борт с 'Быстрым' скользил еще один корабль. Корабль-призрак.

Рэдис скупо улыбнулся, когда туман наконец рассеялся и вместо глухого шума и медленного, почти натужного преодоления странной маслянистой воды в борт корабля ударила волна, звонко лопнув яркими брызгами в чистом лунном свете, заливающим морскую гладь. 'Певица' почти взлетела, словно вырвавшиеся птица из тесной клетки, а потом опустилась на поверхность ласкового моря, погружаясь в воду почти с... наслаждением? Капитан погладил гладкое дерево штурвала, он явственно ощущал эмоции своего корабля, потому что тот был живым. По-настоящему живым кораблем, со своими помыслами, своими эмоциями, своими радостями.

— 'Певица' счастлива, — тихий усталый голос за спиной. — Она чувствует?..

— Да, Гиран, — Рэдису нет нужды оборачиваться. Он прекрасно знает, кто за его плечом и зачем он пришел. — Мы вернулись на Эмир. Это Бездонное море.

— Дома, — счастливый выдох.

— Дома, — согласился Рэдис, не в силах сдержать вторую за многие и многие годы, даже века, улыбку. Пусть неизвестно, сколько времени прошло с тех пор, как они согласились на этот безумный эксперимент, пусть, возможно, это уже не тот Эмир, который они знали, но... это дом.

— Здесь ночь, — Гиран вдохнул воздух полной грудью.

— Думаю, стоит разбудить остальных, — капитан покосился на старого друга.

— Не стоит, — он появился у борта корабля, словно соткался из воздуха. Впрочем, для некроманта его уровня и это было вполне доступно. — Мы все почувствовали изменения в окружающей обстановке.

— Марек, — Рэдис уважительно кивнул своему пассажиру и по совместительству тому, кто сподвигнул их всех на этот безумный проект по перемещению в другой мир.

— Капитан, — змеиные, такие же, как у самого Рэдиса, глаза задумчиво смотрели на него. — Как думаете, смогут ли нам помочь в сборе информации те, кто находится вооон на том корабле?

Оба моряка обратили свое внимание на горизонт, где действительно виднелся парус.

И Рэдис медленно кивнул.

— Тогда я предлагаю для начала выслать шпиона.

Гиран радостно ухмыльнулся:

— Предлагаете снова испытать нашу малышку?

— Ну, не просто же так мы тащим её всю дорогу, — пожал плечами ученый авантюрист. — Но что скажет капитан?

Рэдис ощущал нечто странное, чему не находил объяснений, когда смотрел на парус незнакомца. И, пожалуй, все-таки дело было не в том, что они давно не встречали другие корабли. В последнем мире, который они посетили, вообще не представляли, что в море можно на чем-то плыть.

— Гиран...

— Да, я тоже это чувствую, — отозвался друг. — Этот корабль явно что-то несет в себе для нас... Но не попробуем — не узнаем, не так ли, старый кошак?

Капитан-некромант кивнул:

— Иди за Хиэль.

Их осталось на этом корабле всего четверо. Он, Гиран, Марек и эта русалка, спасенная ими два мира назад. За годы странствий они потеряли все флотилию, кроме 'Певицы', даже некроманты не выдерживали испытаний. Самое страшное было не в созданиях тех миров, которые они посещали, а... Самым страшным было межмирье. Именно такое название дал Марек этому месту, полному ядовитого тумана, безвременья и тяжелого выматывающего ощущения безысходности.

Рэдис подозревал, что Марека погнал в это путешествие совсем не научный интерес, а что-то иное. В каждом мире этот некромант искал и искал что-то... или кого-то, но капитан никогда не лез в душу к коллеге, так же, как тот не пытался лезть в его. И еще он прекрасно знал, что такое — потерять кого-то. А Марек точно кого-то потерял. И, похоже, считал, что у него был шанс найти этого кого-то. Но все они вернулись... с чем-то иным, нежели то, что искали.

— Капитан?

Русалка уютно устроилась на руках у Гирана и смотрела своими бездонными глазами так доверчиво, что у некроманта снова сжалось сердце, так же, как в первый раз, когда он увидел её. Она чем-то напоминала ему далекое прошлое, прошлое в котором он еще был человеком и верил в людей.

— Что от меня требуется? — она действительно доверилась им. Всем троим, и готова была отдать свое сердце и свою жизнь за каждого из них. Рэдису было не привыкать к такому отношению, каждый, кто последовал за ним в это странное путешествие, был готов на это, но именно эта морская девочка что-то изменила в этой 'привычке'.

— Узнать на этом корабле все, что возможно, — капитан взял себя в руки и указал на приближающийся парус. На незнакомце не могли видеть их, 'Певица' находилась под особым заклятием, изобретенным Мареком.

— Хорошо, — улыбнулась она, и Гиран поднес её к борту корабля.

— Будь осторожна, девочка, — шепнул Темный Смех.

— Как всегда, — легкомысленная улыбка, и плеск воды от входящего в нее гибкого тела.

А потом, когда корабли уже шли борт о борт и заклинание некромантов наткнулось на божественную завесу, окутывающую необычный корабль, Рэдис встретился взглядом с живыми сапфирами, которые когда-то перевернули слишком многое в его жизни, и часто снились ему по ночам в кошмарах, когда он принял решение дойти до некромантов.

— Восемьсот лет, — покачал головой Гиран. — Ничего себе. Хотя мы думали, что пройдет больше. Время не линейно — для разных миров оно течет по-разному.

'Певица' качалась на волнах, надежно пришвартованная к левому борту 'Быстрого', словно уставшая от долгого пути девушка, прислонившаяся к надежному плечу более высокого сильного парня. Рэдис задумчиво смотрел за стекло, разглядывая мачты своего корабля. Это странное сравнение чем-то понравилось ему.

— А вы совсем не изменились, Лорд Лилин, — он повернулся к молодому Жрецу Лейлы.

— Разве? — тихий ответ заставил вздрогнуть.

Рэдис вгляделся в это лицо. Он помнил его таким же, ухоженным, утонченным, но... без этих морщинок возле глаз, прикрытых тенями и подводкой, без горькой складки на лбу и тоски на дне глаз. Тогда, в их первую встречу, его взгляд был почти безмятежен и бездонен, как бывает у людей, знающих свой путь и свой выбор.

— Вы правы, — медленно проговорил он, словно извиняясь перед этим странным созданием. — Я ошибся. Просто изменения в вас не так заметны, как во мне и в Гиране.

Усталый кивок-соглашение. А потом словно что-то щелкнуло где-то, и перед некромантами замер стройный молодой человек, истинный жрец своей богини:

— Простите, капитан Рэдис, но позволено ли мне будет, прежде чем мы приступим к более серьезному разговору, утолить свое безмерное любопытство?

И за его спиной встрепенулся и выпрямился пират с разноцветными глазами. Похоже, это скорее его вопрос, чем его друга. Несомненно, друга.

— Задавайте, — разрешил он после едва заметного кивка Марека.

— Эээ... девушка, которая была послана на наш корабль... она действительно... русалка?

За левым плечом засмеялся Гиран. И его тихий смех был почти таким же, как тогда, когда Марек впервые вступил на палубу 'Певицы'.

— Действительно. Самая настоящая русалка. — Рэдис отпил, наконец, из своего кубка, который с самого начала их беседы так и стоял наполненным. — В нашем путешествии мы видели много чудес, но эта девочка задела что-то в нас. Что-то, что еще живо в душах некромантов. Как это не смешно, но она была принесена своим собственным племенем в жертву демонам, пришедшим из темноты...

— То есть нам, — хмыкнул Гиран. — Мы просто не смогли не принять такую милую жертву. Такой непозволительный и нерациональный способ траты красивых девушек... Её сбросили между скал в темный водоворот, который организовался как раз по нашей вине — это был переход.

Рэдис кивнул, подтверждая:

— Мы не смогли оставить её в межмирье. Это слишком мучительная смерть для любого существа. К тому времени, как мы её подобрали, она уже почти умерла, лежа на дне в холодном иле того сгустка массы, который заменяет в этом месте море. Но я должен предупредить вас, капитан, — он внезапно обратился к пирату с разноцветными глазами. — Хиэль — русалка, а её народ относится к существам, которые питаются жизненной силой и энергией живых существ. Можно сказать, что русалки — это некая разновидность вампиров. Они привлекают своей радужной красотой, а потом просто выпивают свою жертву. Я бы посоветовал вашим матросам быть поосторожней. Эта девочка не всегда еще может себя контролировать в полной мере.

— Благодарю за предупреждение, — кивнул пират. — Я учту этот факт.

— Куда вы направляетесь? — тихо поинтересовался Марек.

Капитан 'Быстрого' пожал плечами, это не являлось секретом:

— В Ларджин.

— Позволено ли будет нам присоединиться? — поинтересовался некромант. Рэдис кивнул, подтверждая просьбу, и добавил:

— На 'Певице' нет экипажа, мы втроем едва справлялись с управлением, пришлось слишком многое предоставить магии, а это не очень хорошо. Я хотел бы попросить помощи у братьев по Островам.

Сиган вздохнул:

— Просьба о помощи принята, собрат. Я не могу отказать легенде среди пиратов, — он улыбнулся. — Приглашаю вас погостить на моем 'Быстром'. Думаю, нам найдется, о чем поговорить.

— Несомненно, — кивнул некромант, понимая, что нужно будет быть предельно осторожным в общении с этими жрецами Лейлы, которые так сильно отличались от привычных служителей Охоты и Ночи в их время.

— Дедушка, — Сафар закрыл за собой дверь, проскользнув в покои Великого Эмира. — Это я — Сафар.

— Я ждал тебя раньше, внук, — дед появился из соседних покоев, внушая невольный трепет одним своим присутствием, как всегда. Он был довольно высок и совсем не выглядел немощным старцем, коим его часто представляли. Жилистое тело все еще было могучим, хотя и изрядно иссохшим за последние десятилетия. Великий Эмир Восточной Империи улыбался белозубой улыбкой. Его крепкие зубы ничуть не пострадали, хотя этому человеку было уже около ста лет. И он не был магом. Просто жизнь бурлила в его жилах настолько сильно, что не оставалось другого выбора, как жить.

— Дедушка, — Сафар улыбнулся и поклонился. — Извини за столь долгое ожидание, но элен Растин оказался столь интересен, что покинуть общество этого существа было весьма затруднительно.

— Существа? — Эмир уселся среди разложенных на ковре подушек, расправляя белоснежное одеяние. — Так слухи говорят правду, он не человек?

— Давно перестал им быть, — мальчик устроился напротив, однако вся его поза оставалась почтительной. Сафар действительно любил и уважал своего деда. По-настоящему. — Только он так не думает. Он все еще полагает себя человеком.

— Или притворяется, чтобы остальные так думали, — усмехнулся в белоснежную бороду старик.

Сафар задумался, его чистый лоб пересекла глубокая морщина. Потом очень медленно он кивнул:

— Возможно, Великий Эмир.

— Приглядись к нему повнимательней, — посоветовал старик. Узловатые длинные пальцы схватили со стоящего на ковре блюда круглый розовый фрукт, задумчиво повертели его, сжались, но аккуратно, чтобы не раздавить ненароком. — Что тебя беспокоит, внук?

— Его... обаятельность, — честно признался юный султан. — Он просто заворожил Далила...

— А тебя? — темные глаза смотрели внимательно.

Сафар медленно отвел глаза, помолчал, а потом вздохнул:

— Я готов слушать его часами.

— Так про медовый голос жреца Роя тоже говорят правду, — задумчиво кивнул старый эмир и впился крепкими зубами в мягкий бок плода.

Некоторое время внук и дед молчали. Один размышлял, второй наслаждался вкусом фрукта.

Наконец эмир вытер пальцы о мягкую салфетку и чуть наклонился вперед:

— Чего ты сейчас больше всего хочешь, внук? Убить его, смутившего твой разум и начавшего подчинять твою волю, или же ответить ему тем, что подчинишь себе?

Сафар резко поморщился:

— Его не подчинить. Это я уже уяснил. Убивать — нет... нам нужна чистка в среде жрецов Роя. Если за нас это сделает он, нам это только на руку...

Эмир покачал головой:

— Но так мы теряем возможность управлять религией...

Мальчик поднял потемневшие глаза на своего деда:

— Но он здесь, и нам нужно извлечь из этого выгоду для Империи.

Эмир медленно кивнул и явно расслабился, откидываясь на подушки:

— Я рад слышать подобные речи, Сафар. Религия Роя кровожадна, но народ погряз в ней. Если её немного очистить от того налета плесени, что скопилась за последние пару сотен лет, то мы снова сможем вернуть веру людей в богов. Любимец Мрака должен нам в этом помочь, но потом...

— Потом ему лучше уйти, — с облегчением кивнул Сафар.

— Именно, — эмир вздохнул и тяжело-тяжело уронил. — Вопрос только в том, захочет ли уйти он сам.

Сафар глубоко вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду оазиса:

— Его привело что-то иное, чем наведение порядка в вотчине Роя. Он ждет чего-то... или кого-то... — совсем тихо уже добавил он.

Эмир кивнул:

— Ты тоже это чувствуешь, мальчик мой. Похоже, затевается какая-то странная игра, и доской для неё полагают Ларджин.

— Мы... можем это предотвратить?

— Похоже, что нет, — старик помолчал, задумчиво расчесывая длинную бороду пальцами. — Мне доложили о льве в твоих покоях. О мертвом льве...

— Элен Растин рассказал мне занимательную историю, — тихо ответил султан. — После того, как пронзил сердце оборотня ритуальным кинжалом на алтаре Роя.

— Расскажешь мне её? — попросил эмир.

Сафар медленно кивнул. Он говорил ровно, стараясь до мельчайших подробностей вспомнить рассказ Растина и воспроизвести даже его интонации. Это могло выглядеть даже немного смешно, если бы не абсолютно бесстрастное лицо мальчика и внимательно слушающий его старик, прикрывший глаза, чтобы увидеть то, что рассказывал ему внук.

Когда рассказ был закончен, эмир долго молчал, потом сел прямо и взглянул на юного султана:

— Мальчик мой, истоков вражды с кланом львов не знал даже я. Теперь многое становится ясным...

— Кроме того, для чего жрецу Роя продолжать поддерживать эту вражду? — спросил тихо Сафар.

Эмир покачал головой:

— Ответ на этот вопрос я тоже могу предположить. Мне неясно другое, почему он решил, что сможет сделать тебя своим учеником...

— Я могу предположить, что кого-то ему напоминаю, — вдруг заметил султан, прямо взглянув в глаза деда. — Понимаешь, когда он смотрит на мое лицо, у него иногда мелькает что-то в глазах, такое... что невольно становиться страшно.

— Ты можешь подобрать этому чувству слово?

— Могу, — мальчик передернул плечами. — Предвкушение.

— Понятно... — эмир извлек из-за пазухи трубку с длинным мундштуком. Покрутил её между пальцами.

Сафар улыбнулся, поднялся на ноги и выглянул за двери покоев. Эмир смотрел на его спину, пока мальчик отдавал приказы, и, когда мальчик вознамерился было закрыть дверь, внезапно попросил:

— Пусть позовут Карата... мне, кажется, тебе стоит послушать о его путешествии в Прибрежные Королевства на Турнир Танца.

Султан удивленно вздернул бровь, а потом мягко кивнул. Похоже, визирь рассказывал при дворе несколько более урезанную версию своего путешествия, нежели та, что он поведал самому эмиру.

Глава 5. Некроманты.

Полдень в море — это жаркое слепящее солнце, чьи лучи отражаются от водной глади, создавая сияние, на которое почти невозможно смотреть.

Но некромант словно не замечал того факта, что уже два часа смотрит на воду, не моргая, и, по сути, у него давно должны были слезиться глаза и кружиться голова. А он только кутался в своей темный потрепанный плащ, словно зябнул на этом солнце, согревающем доски палубы 'Быстрого'. Возможно, так и было. Про некромантов мало что знали, о них ходили только легенды. Я перерыл полбиблиотеки у Дэвида в поисках информации о них и... почти ничего не нашел, кроме сказок.

Но я точно знал, что солнце им не помеха. Ученичество у Итула, пусть и урезанный вариант, все же много дало мне. Дэвид от меня несколько недель не отставал, пока я ему раза три не выдал все дословно, о чем мы с Итулом разговаривали и чему некромант меня учил. Верховный маг Черной Ложи радовался, как ребенок. И поддержки Мейдока я тогда не получил, так как мой брат принимал в том допросе активное участие.

— Мастер Марек? — я подошел и встал рядом. Этот некромант почти завораживал меня, было в нем что-то... он притягивал к себе, как магнит. И я решил особо не противиться этой тяге. — Вы видите что-то особенное?

Он повел плечом, не отрывая взгляда от воды:

— Море, Лорд Лилиан. Я вижу ожившее море. Не думал, что снова увижу его таким. С того самого момента, как ушли драконы и эльфы, став легендами и сказками Эмира.

Холодок чего-то невообразимого пробежался по моему позвоночнику. Этот некромант... да, они живут долго, но не настолько же?!

— Вы... видели Эмир во времена драконов? — как ни странно, но голос мой звучал абсолютно спокойно. Нет. Чересчур спокойно, на самом деле. Почти как неживой.

— Я видел время их исхода с Эмира, — тихо ответил он, внезапно ссутуливаясь. — Они никогда не принадлежали Эмиру, как и эльфы и орки. Все они ушли, когда пришло время. А теперь я вижу, как в водах Эмира появляются драконы, но уже иные. Эти драконы рождены самим Эмиром. Этот мир их дом. Ваша богиня совершила нечто невероятное. Я даже думать не хочу, чем она за это деяние расплатилась.

Я вздохнул, успокаиваясь:

— Все просто, мастер. Ей пришлось начинать свой путь с самого начала. Это всегда трудно, но... это чаще всего помогает совершить то, что раньше считалось невозможным и невообразимым.

Он все же повернул голову в мою сторону, и змеиные глаза взглянули мне куда-то вглубь души.

Я невольно вздрогнул. И некромант заметил мой ужас.

— Все верно, — в его голосе появились шипящие интонации. — Я действительно пугаю... Видите ли, Лорд Лилиан, во мне есть живая частица тех драконов, что парили в небесах Эмира многие тысячелетия назад. Это дает вам ответы на многочисленные вопросы, которые вы хотели бы выяснить обо мне?

— Частично, — согласился я. — Вы выглядите счастливым и... несчастным одновременно.

— Мы вернулись домой спустя многие века, — тихо ответил некромант. — Это любого сделает счастливым, не находите?

Я помолчал, осознавая его правоту. Потом попросил:

— Расскажите мне о русалке.

— Хиэль? — змеиные глаза странно сверкнули. — Необычная девочка... очень. Знаете, Лорд Лилиан, у меня странная тяга ко всему необычному. Может, именно поэтому я поддержал Рэдиса в решении взять её с собой. Когда-то я создал себе сына... тоже необычного...

Я удивленно посмотрел на него и... догадался.

— Это его вы искали в других мирах?

Мастер Марек криво усмехнулся:

— Он стал первопричиной того, что драконы СМОГЛИ уйти из Эмира. Его странные друзья или спутники по Легенде, в которую он тогда впутался по дурости, помогли уйти оркам, а вслед за зверолюдьми ушли и их вечные противники — эльфы. Только вот и тот, кого я мог бы назвать своим созданием, творением, своим сыном, пропал тогда же. Я сам не ожидал в какой-то момент осознать, что он мне нужен... нужно хотя бы знание, что с ним...

Я молчал, осмысливая.

— Как... как его зовут? — наконец, смог спросить я.

— Мария-Александр Росамаха, — он, не задумываясь, почти торжественно вывел его имя в моем сознании. — Но я так и не нашел его...

— Зато нашел многое другое, — тихий голос Рэдиса за спиной. — Ты нашел Хиэль...

— Да, — согласился некромант. — Хиэль. Но я мог пройти мимо неё, если бы не ты, капитан.

— Но не прошел же, — усмехнулся тот и взглянул на меня. — А вы... повзрослели, Лорд Лилиан.

Я медленно кивнул.

Капитан корабля некромантов оперся о фальшборт и взглянул прямо на слепящее солнце, подняв голову:

— Мужчиной становишься тогда, когда осознаешь, что по-настоящему любишь... Я видел, что вы любили уже тогда, и... почти осознавали это... что же произошло во время Безумных Битв?

— Это не Битвы... точнее не совсем они, — поправился я. — Просто, я осознал, КАК именно я люблю — это оказались разные вещи, капитан.

— Ты осознал, что любишь женщину, а не богиню? — мастер Марек смотрел без насмешки. Скорее, как на какой-то объект изучения.

— И это причинило мне боль, — тихо согласился я с ним.

Некроманты молчали. И в глазах Рэдиса отражался призрак женщины, чье лицо теперь принадлежит деревянному изваянию венчающему нос корабля.

Солнце светило просто невыносимо в тот момент.

— Что вы собираетесь делать после того, как достигните Ларджина?

— Нам нужно понять, что произошло за последние восемьсот лет, — пожал плечами Рэдис. — Для этого надо отыскать кого-нибудь из некромантов.

Я покачал головой:

— Будет, наверное, сложно. Ваш народ теперь только в сказках упоминается.

— Ничего страшного, мы и в наше время не сильно известны были, — усмехнулся Марек. — Нам, по сути, просто нужен источник информации.

Я вздохнул, погладил темное дерево фальшборта под пальцами и криво усмехнулся:

— Что ж, возможно, прогулка в Ларджин как раз станет для вас наиболее быстрым способом получения информации.

— Что ты имеешь в виду? — легкое недоумение и любопытство, довольно слабое, но я все же заметил их в непроницаемых змеиных глазах.

— В Ларджине сейчас Верховный Жрец Роя. Если я правильно воспринимал информацию в свое время, у вас нет проблем с культом Мрака и Крови.

— Скорее союзнические отношения, — согласно склонил голову Рэдис. — Но неужели смертные, пусть и жрецы могут помочь?

Я прямо взглянул на капитана:

— Вы помните Жреца Роя, который был Воином, так же прибывшим из будущего?

— О, — его взгляд стал острым. — Так те слухи были правдивы? Он — долгожитель?

— Растин — Любимец Мрака. Рой очень дорожит его жизнью и им самим, — кивнул я, а перед глазами невольно встал алтарь с обнаженным мальчиком и призрачные глаза бога, угрожающего и заключающего сделку... ради своего жреца...

— Он должен быть необычным человеком, — медленно проговорил мастер Марек. — Очень необычным.

— Действительно, — трудно было с этим не согласиться.

— И... сколько уже Рой сохраняет его жизнь?

— По слухам, более шестисот лет, — пожал я плечами. — Более подробную цифру нужно выяснять у Лорда Дэвида.

Мастер Марек устало посмотрел на меня:

— Кто этот Лорд Дэвид?

— Второй человек, к кому вам стоит обратиться за информацией, если у Растина ничего не получите, — пояснил я. — Вообще-то, я предпочел бы, чтобы вы общались именно с ним, но в отличие от Растина, Дэвид сейчас на другом конце моря. Так что вероятнее получить информацию у жреца Роя, чем у Верховного Мага Черной Ложи.

Рэдис хмыкнул:

— И когда этот Дэвид стал Верховным Магом? В наше время маг, занимающий это место, не собирался его просто так отдавать еще пару-тройку сотен лет.

— Дэвид родился как раз к Безумным Битвам, — усмехнулся я. — Не уверен, но, кажется, как сыну Ролани Барда, ему мало кто мог отказать в его прихотях...

Впервые мне удалось по-настоящему удивить некромантов. Оба смотрели на меня так, словно я только что рассказал нечто невероятное.

— Рэдис, — наконец смог заговорить мастер Марек. — Почему у меня огромное желание развернуть 'Певицу' и направиться к Черной Ложе?

— Наверное, по той же причине, что и у меня, — чуть ошарашено отозвался капитан. — Умеете вы удивить, Лорд Лилиан.

Я пожал плечами, промолчав.

— Сын Ролани — черный колдун, — хмыкнул Марек. — Удивительные дела... Интересно, что сказал бы на это сам Ролани?

— Он слегка удивился, — на этот вопрос я мог ответить, так как помнил выражение лица Барда и рассказ Кэртиса с Эриком о том, как они обнаружили своего повелителя грудным младенцем.

Марек... рассмеялся. А вот это почти испугало.

— И все же, сначала мы отправимся в Ларджин. Мне интересно будет пообщаться с тобой, жрец Лейлы.

Капитан рядом с ним согласно кивнул. И стало окончательно ясно, кто в этой маленькой группе все-таки командует.

— Так и скажите, что вам интересно посмотреть на человека, который смог стать любимцем самого Роя, — заметил я.

— И это тоже, — змеиные глаза смотрели на меня так, словно видели насквозь, а улыбка приоткрывала острые клыки. — Но на любимца Лейлы тоже стоит смотреть, не так ли?

— Ну, если только смотреть, — тихо отозвался я. С этим некромантом следовало держаться очень осторожно. Похоже, Растину может достаться противник не по зубам. Я не уверен, что Лейла смогла бы мне помочь, если бы я сошелся с этим существом в схватке. Интересно, а она его знает?

'Знаю' — шепот на краю сознания. — 'И ты абсолютно прав. Марек очень опасен. Это существо фактически может встать наравне с нами, богами. Ему более пяти тысяч лет. Он не только видел исход драконов... в нем самом часть дракона...'

' Расскажешь?' — поинтересовался я.

'Позже', — и она начала отдаляться, растворяясь дымкой в моих мыслях. 'Будь с ним осторожен'.

— Слушай свою богиню, — Марек снова был невозмутим. А я не смог не отшатнутся. Впервые кто-то УСЛЫШАЛ мой разговор с богиней.

— Не волнуйся так, жрец, — он снова смотрел на солнечные блики на воде. — МЫ вряд ли вмешаемся в эту Игру богов. Нас и так слишком мало, чтобы терять силы в шахматных партиях, в которые играют боги и их пешки.

— Растин будет приятно удивлен этим фактом, — хмуро ответил я.

— Обиделся? — он даже не повернул голову. А Рэдис тихо стоял рядом, не вмешиваясь в разговор.

— Нет, — честно признался я. — Я знаю свое место в этой Игре.

— Тогда ты намного старше, чем кажешься, — почти прошептал он. — И, жрец, я надеюсь, ты не обманешь моих ожиданий.

— Это каких? — этот некромант... чем дальше, тем больше странных и непонятных эмоций он вызывал. Странный. Опасный... и Лейла называла его по имени...

— Ты ЗНАЕШЬ свое место, ты сам сказал...— он внезапно накинул на голову капюшон своего плаща, словно спасаясь от солнечного света, и закончил. — Но ДОВОЛЕН ли ты таким положением?

Еще полгода назад я бы ответил ему, что это мой путь и я доволен им, но сейчас... Чего этот Марек добивается?

Я молчал, потом качнул головой:

— Мне надо идти.

— Иди, — не ответ — шелест какой-то. Без насмешки... вообще без каких-либо чувств.

— Лорд Лилиан, — голос Рэдиса прозвучал за спиной, когда я уже почти отошел от них. — Если вы увидите Гирана, попросите его присоединиться к нам.

— Обязательно, — пообещал я бездумно, даже не повернувшись.

— И... зря вы обрезали косу... Жаль такую красоту, — в голосе капитана действительно слышалось сожаление, а у меня в груди в ответ на это свернулся странный комок удивления. Странная фраза для завершения странного разговора, который дает столько пищи для раздумий.

Я качнул головой, двигаясь к каюте Сигана:

— Нет. Совсем не жаль. Мне не жаль.

И осознал, что это правда.

Торин любовался леди Мирой. Его перестало смущать то, что она оборотень, уже через пять минут после того, как он узнал правду. Девушка настолько отличалась от всех, с кем он встречался до неё, что это вызывало почти... недоумение. Она вела себя совершено иначе, чем те девушки, с которыми он встречался раньше, но она не походила и на женщин и девушек с его родных гор.

Торин восхищался ей, но только... юноша нахмурился, он совершено не понимал её отношения к Лорду Лилиану. То в её взгляде восхищение по отношению к нему, то раздражение, словно она ждет от Верховного Жреца чего-то, а он никак не оправдывает её ожиданий. Странно все это и последний их разговор... когда она обвиняла Лорда Лилиана в чем-то... странном. Неправильном.

Сам Торин на свой счет не сильно обольщался. В нем львица видела скорее мальчишку, однако молодой жрец сдаваться не собирался. Что он знал точно — леди Мира ни в кого не влюблена, а значит, у него есть шанс. И он собирался им воспользоваться.

— Думаешь о соблазнении этой кошечки? — тихий шепот шелестит над ухом и Торин подскакивает, как ужаленный. К нему еще НИКТО не мог подобраться так незаметно! Но, похоже, пирата это не смущает. Разноцветные глаза смотрят доброжелательно и... одобрительно.

— Ты не умеешь сдаваться, парень. Мне это нравится.

Берсеркер смотрит недоверчиво, а потом у него невольно вырывается:

— Как ты соблазнил сирену?

Белоснежные зубы сверкают в открытом смешке:

— Нееет, парень. Ты ставишь вопрос в корне неверно. Весь секрет Любовника — это дать женщине САМОЙ соблазнить тебя, при этом сделав вид, что виноват во всем ты.

Голубые глаза широко распахнулись. Торин был потрясен. Русан, сидящий неподалеку, тихо застонал, понимая, что его подопечный только что нашел себе нового кумира и наставника в искусстве соблазнения. И даже если леди Мира устоит, впереди целая Империя для экспериментов.

Кэртис вглядывался в звездное небо, но одновременно старался не спускать глаз со своего кровного брата. Лиани был чем-то обеспокоен. И похоже... напряжен, словно готовится к чему-то чрезвычайно опасному. Но жрец был необычно молчалив, а значит, не готов рассказать, что случилось. Хотя оборотень догадывался, что это как-то связано с некромантами. Лиани весь вечер старательно избегал их общества.

В этот момент жрец, внимательно наблюдающий за Сиганом и Торином, тихо рассмеялся. Кэртис перевел взгляд на парочку, отметил обреченное выражение лица Русана и хмыкнул, радуясь, что хотя бы на мгновение, но Лилиан чуть расслабился, отпустил себя:

— Да, похоже, мальца взяли в оборот. Этот морской обольститель научит так, что разучиться будет невозможно.

— Это верно, — кивнул Лиани. Лунный свет тщетно пытается добраться до его лица, но жрец, словно специально, избегает его, отступая на какой-то миллиметр и оказываясь в тени.

И оборотень решается на серьезный разговор, тема которого давно его волновала:

— Тебе не кажется появление этого парня странным?

Он скорее угадывает, чем видит пожатие плечами Лиани, и вдруг понимает, что тот неосознанно вызвал сумрак, который окутывает его, иначе бы оборотень с его зрением спокойно мог бы разглядеть выражение лица своего кровного брата.

— Каждое явление нового жреца Лейлы в новое время можно назвать странным, — голос его звучит глухо.

— Появление конкретно этого блондина вызвало у меня куда больше вопросов, чем в свое время твое, — протягивает Кэртис.

Сумрак вокруг Лилиана дрогнул, и темный наконец смог увидеть лицо жреца. Тот смотрел на него серьезным, каким-то потусторонним взглядом. И молчал.

— Хорошо-хорошо, — поднял руки ладонями вверх Кэртис. — Я придержу их до поры до времени. Но, — он чувствовал себя на верном пути хищника, чья добыча затаилась неподалеку. — Только придержу.

— Я понял тебя, Тис, — тихо ответил Лилиан, и в его глазах мелькнула странная искра, которая, впрочем, тут же исчезла. — Мы обязательно поговорим. Потом.

И Кэртис кивнул. Да, сейчас не время. И про некромантов они поговорят... позже. Насколько оборотень знал, Лейла неспроста послала Лилиана в Восточную Империю лично узнать, что случилось со Станиславом. Империя под полным влиянием Роя, а значит, богине достаточно трудно пробиться через этот барьер, и у неё там минимальные доступ и влияние. Там, где не могут пройти боги, идут их жрецы — Темный усмехнулся сам себе. Трудно было не заметить, как изменился Лиани. Лейла абсолютно права, отправляя его на задание сейчас. Потом может стать поздно.

— Ларджин, — задумчиво обвел контур Империи на карте Марек. — Интересно будет посмотреть, как там все изменилось. Восточная Империя — одно из древнейших государств... и одно из самых развитых.

— Ты там был? — лениво осведомился Гиран.

— Можно сказать, там колыбель некромантов, — ответил старший некромант. — В Хрониках нашего народа было указано, что один из первых некромантов был именно с востока. Обрел свое смертельное могущество где-то в недрах пустыни.

Рэдис поморщился:

— Пустыня... я предпочитаю морской простор.

— Да, — склонил голову Марек. — Море сродни Пустыне. Интересно, удастся ли нам убедить капитана Сигана показать нам драконов?

Гиран улыбнулся, не показывая клыков:

— Мне он уже пообещал, что позовет кого-нибудь из них. Сигану явно нравится демонстрировать свое достижение.

— Есть чем гордиться, — кивнул некромант.

— А еще он явственно заинтересован в Хиэль, — невинно добавил Темный Смех.

Марек покачал головой:

— А вот это решать самой Хиэль...

— Что насчет Лорда Лилиана? — тихо поинтересовался Рэдис.

Змеиные глаза древнего некроманта внимательно разглядывали карту Империи:

— Посмотрим. Он проницателен, но сейчас этот человек находится на распутье и впутан в Большую Игру Богов. Вопрос в том, стоит ли держаться к нему поближе, но тогда велика вероятность, что мы сами окажемся в этой паутине. Или расстаться с этой, безусловно, интересной компанией как можно быстрее? И заняться своими делами?

Капитан на эту речь лишь качнул головой в каком-то сомнении:

— А разве у нас есть выбор?

Марек усмехнулся:

— Боги думают, что нет, иначе бы не позволили нам вернуться на Эмир.

— Но боги тоже иногда ошибаются, не так ли? — подал голос Гиран.

Клыкастая улыбка была ему ответом:

— Ты даже не представляешь, насколько часто. И если Лейла действительно хочет сохранить своего любимца при себе, ей стоит поправить некоторые ошибки уже сейчас.

-Например, какие? — женский насмешливый голос от дверей каюты.

Некроманты резко разворачиваются, и Рэдис с Гираном бледнеют, насколько это возможно для них. А вот Марек смотрит с каким-то нетерпеливым научным интересом, потом медленно склоняет голову, на какие-то пару сантиметров, приветствуя богиню:

— Это честь видеть тебя наяву, Лейла Прекрасная. Песни не лгут, описывая твою красоту.

Ее серо-зеленые глаза похожи на предгрозовое небо:

— Отвечай мне, некромант!

— Не имею права, — спокойно отзывается тот, гордо вскидывая голову и скрещивая руки на груди. — Вы же знаете, госпожа, ответ я могу держать только перед госпожой Смертью. Сейчас же скажу только то, что боги не всегда всесильны... А ваш жрец не приемлет лжи...

— Я знаю это лучше тебя, некромант, — голос богини звучит холодно. — Не стоит тебе заглядываться на Ли. Он никогда не станет одним из вас.

Она рассыпается золотыми искрами. И непонятно, слышала ли богиня Ночи и Охоты последнюю фразу некроманта:

— Время покажет, госпожа.

Эмир Восточной Империи стоял у раскрытого окна своих покоев, разглядывая ясное звездное небо. Морщинистая рука погладывала белоснежную бороду.

— Мой повелитель? — окликнул его Карат.

— Буря надвигается, — отозвался эмир. — Ты не чувствуешь её дыхания, мой визирь?

Тот устало потер глаза:

— Её дыхание ощущалось с того момента, когда Эсвус переступил границы дозволенного и призвал своего повелителя. Элен Растин — первый вихрь этой бури, мой повелитель.

— Да ты прав, — покачал головой эмир. — Что же принесет нам сердце этой бури?

— Боюсь даже предположить, — отозвался визирь. — Но нас точно ждут большие перемены.

— Большие перемены — большая кровь, — Повелитель восточной Империи наконец повернулся к своему визирю. — Наша задача сделать поток крови, как можно более узким и слабым.

Карат склонился в низком поклоне, он понимал, что это не просто размышления. Это — прямой приказ. И если ему не удастся его выполнить, Империя захлебнется в смертях и крови. Осталось выяснить, с какой стороны ждать первого удара. И от кого.

Глава 6. Прибытие

Мягкие шаги гостей бесшумны, а походка хищна. Опасных людей принесло в этот раз море, это осознавал каждый, кто видел их хотя бы мельком.

Эмир знал об их прибытии, так же как знал о том, что корабль прибыл не в главную гавань. Его вообще не смогли увидеть. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Корабль самого известного из пиратов Бездонного моря слишком давно находится в розыске, чтобы иметь наглость заходить в главный порт государства. Удивительным было то, что его капитан все же осмелился ступить на земли Империи. Жаль, его сейчас прикрывал статус одного из свиты Посла. Это гарантировало его неприкосновенность, но... мало ли каких безумцев носит земля? А Ларджин — империя гордых людей, которые, хотя и ценят храбрость и безумие, но редко прощают. Сиган Убийца не был желанным гостем, но не зря говорили о том, что он безумен. И эмир согласился с этим фактом, увидев разноцветные глаза, в которых можно было разглядеть лишь развлечение и любопытство. Неужели он настолько верит в силу Верховного Жреца Лейлы, который привел его за собой?

Карат чуть склоняется к своему эмиру, когда гости замирают на пороге залы. Но старик и сам видит этого... о нет, не юношу, красивого мужчину — своего внука.

— Верховный Жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты, ненаследный принц королевства Мирейи и Посол Его Величества короля Мирейи Кириана Катани — Лилиан Катани, — торжественный голос гулко звучит в притихшем зале. — Верховный морской жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты, Сиган Клейорик Убийца, — голос объявляющего на какое-то мгновение срывается, но тут же выравнивается. — Главнокомандующий армией Тьмы Черной Ложи — Кэртис Эро. Жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты — Торин.

Звенящая тишина вокруг. Эмир усмехается в свою бороду. А ведь и половины еще не знают его придворные. Он косится на Сафара. Мальчик невозмутим, эмиру есть чем гордиться. Первый советник султана тоже держит маску, но правитель Восточной Империи видит, как внимательно вглядывается Далил в первую фигуру, шагнувшую в зал. Да, советник, этот мужчина враг твоего настоящего господина.

Эмир переводит взгляд на своего собственного советника Дактара и чуть хмурится, замечая нервозность последнего. Но обдумать это странное поведение некогда, по мозаичным плитам залы шагает его внук, и вот он уже стоит перед возвышением, где среди мягких подушек замер эмир.

Почти незаметное движение пальцами — и Дактар выдвинулся чуть вперед. Его голос прозвучал надменно, но вежливо:

— Великий Эмир Восточной Империи приветствует жрецов Лейлы и Посла короля Кириана. Но Великий Эмир удивлен — никто не сообщал о появлении такого высокого гостя, как главнокомандующий из Черной Ложи.

Зеленоглазый оборотень мягко улыбнулся. Только вот эмир видел, что улыбка эта нехорошая, предвещающая и предвкушающая. Мурлыкающий бархатистый голос без видимых усилий прокатился по залу:

— Пусть великий Эмир не волнуется. Это не ошибка и не злой умысел. Я просто спутник жреца Лилиана. Его кровный брат. И мой титул и положение в Черной Ложе не играют существенной роли.

Величественный старик на возвышении склонил голову, соглашаясь с таким объяснением. Значит, Карат не солгал и не был введен в заблуждение, поддержка Черной Ложи...

Дактар перевел взгляд на своего повелителя и, получив разрешение, данное движением ресниц, продолжил:

— Великий Эмир хотел бы знать цель визита столь высоких гостей. Религия Лейлы давно забыта в этих краях.

Теперь отвечал пират... морской жрец... похоже, это действительно так. Люди прозвали его Убийцей, но именно так звучит титул одной из ипостасей жрецов Лейлы. А еще слухи о связи с сиренами... возможно, и они правда. Разноцветные глаза... Карат рядом стоит, и глаза его выражают удивление, тщательно спрятанное под высокомерием и невозмутимостью. Похоже, он видит что-то еще, кроме пирата-жреца. Однако тот говорит, а не выслушать невежливо... Загадку Карата можно узнать позже.

— Великий Эмир, — его речь текла плавно, выдавая правильное воспитание. Пират явно выходец из высшего общества. — Наш визит не связан с религией. Просто так получилось, что основная наша часть поклоняется Лейле. Религия — это слишком иная материя, и обсуждать её между собой приличествует самим жрецам, чем беспокоить правителей. Мы пришли не проповедовать и не просить. Мы знаем, что Ларджин поклоняется Рою и Мраку, и не претендуем на его территорию, — при этом странная усмешка искривила губы жреца. — Мы так же обещаем, что не будет стычек между нами и жрецами Роя, несмотря на наши религиозные разногласия. По крайней мере, стычек, спровоцированных нами. И просим жрецов Роя о той же услуге.

Когда он замолчал, эмир поднял взгляд на юного султана, и тот чуть прикрыл глаза темными ресницами, дав знак, что понял своего деда.

— Зачем же вы тогда пришли? — голос Сафара был размеренным, словно не юноша говорил, а умудренный годами муж. Эмиру было чем гордиться. — Вам трудно будет сдержать слово, всем известно, что жрецы Роя и Лейлы всегда враждовали между собой.

Светловолосый пират как-то почти степенно развернулся к султану и ответил столь же размеренно, словно вторя правителю столицы Империи:

— Сейчас у нас что-то вроде перемирия, Ваше Величество. Это вам может подтвердить и Верховный жрец Роя, Растин. По нашим сведениям он находиться сейчас в главном храме Роя.

— Да, — чуть склонил голову Сафар. — Наставник вскользь упоминал об этом.

Эмир испытал настоящее восхищение и гордость внуком, видя, как вздрогнули гости... кроме одного. Да, пожалуй, можно гордиться обоими внуками.

— Но вы не ответили на вопрос, — тихо напомнил султан.

И тут, наконец, подал голос Верховный Жрец Лейлы, его внук и Победитель Танца со Смертью. Тот, чье имя заставляло элена Растина замирать в каких-то раздумьях, сходных с мечтательностью, если бы она была присуща этому... существу.

— Как сказали мои спутники, они — мое сопровождение, — голос... эти обертоны словно из забытого сна, далекого и давнего. Эмир погладил бороду и мимолетно пожалел, что не может сейчас набить свою трубку, хотелось ароматного табака, потому что голос его внука из-за моря навеял смутные воспоминания о непоседливой горделивой девочке, одной из многих его детей. — Я же прибыл к Великому Эмиру с поручением. Давним поручением.

— Верховный Жрец Лейлы — и с поручением? — Сафар вскинул бровь и сложил ладони домиком. — Удивительно. Но почему давним? Разве вы не могли его передать раньше?

— Мертвые умеют ждать. Им все равно, когда их слово достигнет тех, кому предназначалось, — тихо ответил жрец. И в зале воцарилась тишина. — Я пришел передать последние слова королевы Мирейи, одной из дочерей Великого Эмира, Тамиры Амор дель Фурии Дэс , в замужестве Катани. Моей матери.

И он впервые прямо посмотрел на величественного старика на возвышении. Эмир чуть выдохнул сквозь сжавшиеся зубы. У жреца Лейлы были бездонные сапфировые глаза, как у его внука Сафара, как у него самого.

Юный султан выпрямился еще больше, хотя казалось, это уже невозможно. Слово наконец было сказано, пришелец впервые признал их родство, о котором оба правителя Восточной Империи уже знали.

— Вам решать, когда услышать эти слова, — тихо, но твердо произнес гость из-за моря.

Эмир кивнул, чувствуя, как колотится сердце:

— Когда она умерла?

Он знает дату смерти, Карат сообщил все, что узнал от оборотня, но...

— Два года назад, — ответ был все так же спокоен. — Она родила четырех сыновей. После её смерти её муж отказался от трона, и теперь короля Мирейи зовут Кириан Катании. Его слова и поручение я так же принес. Однако их время придет позже.

— Тогда я хотел бы услышать слова своей дочери, — эмир прямо смотрел в зеркальное отражение собственных глаз. — Прямо здесь и сейчас.

Небольшая толпа приближенных, присутствующая здесь же в зале, колыхнулась, и... снова тишина, которую можно потрогать руками.

Жрец кивает и стаскивает с пальца тяжелый перстень, фамильный перстень дель Фурии. Еще мгновение — и камень в перстне раскалывается от сильного удара о мозаичные плиты пола, куда швырнула его рука Посла. И в зале раздается усталый женский голос.

Эмир сжал пальцы в кулаки. Голос его дочери, никогда не унывающей и игривой, которую он помнил озорным сорванцом, звучал голосом женщины, слишком многое пережившей в своей жизни.

— Приветствую тебя, о Великий Эмир и отец. Если ты слышишь это послание, значит, мой первенец стоит перед тобой, как живое свидетельство выполненного Мирейей договора. В той форме, в которой они пожелали это сделать. Мой муж отказал своему ребенку в троне и отцовстве, проведя полный ритуал изгнания... Не откажи в семье моему сыну ты, о отец и повелитель. Иначе его семьей станет только дорога и его богиня.

Я хотела, чтобы ты знал, отец: дети не разменная монета в политике. Даже если это дети правителя. Я не знаю, чем был выгоден тебе брачный союз с Мирейей, но я выполнила свой долг, как принцесса Восточной Империи и твоя дочь. А так же, как королева Мирейи. Но осталось одно незавершенное дело, и я не могу уйти из этого мира просто так. Я, принцесса дель Фури и королева Катани — я помню, что такое месть, и должна быть уверена, что моя воля будет исполнена. Это в моей крови. И ты не в праве отказать мне, отец.

Я знаю, кто убедил тебя в мысли, что именно мой брак с Регилом будет очень выгоден нашей Империи. Надеюсь, так и случилось для тебя. Однако члены нашей семьи всегда отличались злопамятностью. И когда я впервые поняла, какое чудовище мой муж, я дала клятву: человек, который обрек меня на эту участь и не пожалел моих еще нерожденных детей, умрет.

Тот, кто пытался обесчестить меня, о чьем проступке я умолчала в свое время, так как считала, что он слишком необходим Империи и тебе, отец... Теперь, когда я умираю, а у моих сыновей искалечена жизнь, и только их собственная сила позволяет им встать на ноги и творить свой собственный мир... теперь я так не считаю.

Я умираю и это послание тебе, моя последняя воля, и да падет проклятие на головы тех, кто посмеет помешать её исполнению.

Я прошу тебя, сын мой Лилиан. В последний раз прошу. И ты навсегда свободен от моего призрака — этой непомерной тяжести. Защити своих братьев, Лилиан, и убей того, чье имя Дактар. Пусть твоя богиня распорядится его душой.

Отец мой и повелитель, я надеюсь, что новый твой советник будет более мудр. Эта казнь пусть станет примером того, что дель Фури могут отомстить и из собственной могилы. Никто не может тронуть безнаказанно тех, в ком течет кровь нашей семьи.

Голос затих, растворяясь в воздухе, а перстень рассыпался пылью, выполнив волю своей хозяйки.

Бледный, как смерть, Дактар смотрел в глаза жреца Лейлы, дитя Тамиры. Той, кто до сих пор по ночам приходила в его сны. А теперь глаза её сына смотрели с тем же равнодушием, обрекающим на смерть, что и ее.

— По крайней мере, теперь я знаю, кому обязан таким отцом, — спокойно заметил юноша и... улыбнулся. От этой улыбки пробирало ледяной дрожью. — Скажите мне, советник, вы специально выбирали Регила ей в мужья?

Дактар не стал в отчаянии оглядываться на своего повелителя. Он видел смертный приговор в сапфировых глазах очень давно. И он ответил, потому что давно хотел это сделать, но ОНА всегда уходила, не дождавшись, когда зазвучат слова.

— Да. Я знал, за кого она выходит замуж. Потом я часто жалел о своем поступке, но было поздно. Она была далеко и замужем. Но я знал, что однажды она пришлет мне веточку... — советник выпрямился. Все же он был воином и знал, как нужно принимать смерть. — Смертельную весточку. Я тогда не знал, почему она пощадила меня...

А её сын не отрывал от него свой взгляд, и в глазах у него не было ни жалости, ни презрения — не было ничего:

— Она хотела, чтобы ты знал, советник. Все четыре ее сына были зачаты насилием, хотя она и была готова выполнить свой долг — долг королевы и замужней женщины. Все, что она делала для Мирейи, поливалось грязью и извращались её мужем, как только возможно. А однажды её муж совершил самое страшное, что она могла только увидеть, тогда она почти сломалась. Тебе повезло, старик, что она попросила об этом меня. Мои братья разорвали бы тебя в клочья. Но те, кто должен был быть казнен, находятся только в моей власти — это мое дело, которое она даровала мне с того самого дня, как мне исполнилось пятнадцать. И ты — последний в этом списке, — слова звучали, никто не смел прервать эту страшную речь. Этот приговор. — Хотя ты всегда был на первом месте. Всегда сначала звучало твое имя. И она особо обговорила, как именно я должен казнить тебя, элен Дактар.

Дактар отступил на шаг, выхватывая кинжал. Он не собирался идти на этот эшафот, как покорная овца.

— Просто так ты мою жизнь не возьмешь, — спокойно предупредил он.

— А тебя никто уже не спрашивает, — тихий-тихий ответ. Почти шелест легкого ветра по зале. И явственно дохнуло холодом.

Кинжал отлетел в сторону, словно и не был опасным оружием в умелых руках. А советник повис в воздухе, хватаясь за такие хрупкие с виду запястья. Руки жреца Лейлы и сына Тамиры Катани мертвой хваткой вцепились в его горло.

Эмир широко распахнул глаза, настолько стремительны были движения посла, и какая сила таилась в этом стройном теле. Карат действительно ничего не преувеличил в своем рассказе о Танце. Лилиан Катани словно тисками сдавливал горло Дактара, приподняв его над полом, а ведь советник не был хлипким, и до хрупкой старости ему тоже было далеко. Все в той же тишине, что так и царила в зале, очень хорошо был слышен хрип задыхающегося человека, а потом противный хруст позвонков и... снова тишина.

И никто не знал, что последнее, что слышал Дактар — это тихий женский шепот:

'Твоя душа — моя'.

Советник султана Далил вздрогнул всем телом, почувствовав присутствие чужой божественной силы, которая легким ветром пронеслась мимо него и... исчезла.

В храме Роя дрожь прошла по телу золотоволосого человека с голубыми глазами.

— Неужели? — шепот наполнил комнату. — ОНА нашла лазейку? Но КАК?

И только седоволосый воин с молодым лицом встревожено покачал головой. Он тоже пока не знал, что происходит. Но оба не сомневались, что скоро все узнают.

Тело сломанной куклой опускается на пол, объятия жреца Лейлы кажутся почти... ласковыми. Посол закрывает глаза мертвецу и выпрямляется. По его лицу все так же невозможно что-либо прочесть, и даже глаза все так же непроницаемы.

— Сын моей дочери, — глухо звучит голос эмира. — Дактар был виновен, и ты выполнил просьбу своей матери. Ты был в своем праве. Я подтверждаю это. Говорила ли моя дочь, что должно случиться с телом?

— Это право она оставила за вами, Великий Эмир.

Он чувствует себя глубоким стариком. Дактар был все же верным слугой и даже, в какой-то мере... другом.

— Он верно служил мне, — тихо заметил эмир, разглядывая искаженное предсмертной мукой лицо своего советника. — Пусть его похороны будут достойными. Он жизнью заплатил за свой единственный проступок.

Гости согласно наклонили головы.

— Довольна ли твоя душа его смертью? — эмир медленно поднялся на ноги и пытливо вгляделся в лицо своего внука.

— Не могу сказать, Великий Эмир, — глубокий голос почти безмятежен. — Его ненавидела моя мать. От моей ненависти он бы сгорел. Поэтому это была казнь, не месть. Месть опустошает душу. Моя мать всего лишь соблюла традиции семьи, из которой вышла. А так как сама не могла этого сделать, её волю выполнил я.

Его взгляд внезапно стал очень усталым, и эмир заметил, как рядом дернулся оборотень, все же удержавшийся от того, чтобы прикоснуться к жрецу.

— Я ни на что не претендую. Я уйду, как только мы закончим тут дела. Даже постараюсь не грубить элену Растину при встрече. Просьба моей матери о принятии меня в семью не обязательна к выполнению. Король Кириан при восхождении на престол восстановил меня во всех правах, и у меня есть прекрасная семья, тем более я принят в род Эро, — он мягко кивнул в сторону оборотня.

Эмир поднял руку, останавливая речь своего внука:

— Позволь мне решать это, сын моей дочери. И я думаю, что вам всем стоит отдохнуть с дороги. Вечером я бы хотел увидеться с тобой снова... и поговорить.

— Как пожелаете, Великий Эмир, — Лилиан поклонился достаточно низко, чтобы выразить почтение, но сохраняя собственное достоинство.

— Выделили ли вам покои?

— Мы остановились у благородного элена дас Фарази, — ответил вместо жреца светловолосый пират-жрец. — Одна наша спутница знакома с ним, и он любезно пригласил нас погостить в его доме.

— Хорошо, — кивнул эмир. — К вам придет мой посланник, когда вы отдохнете.

Они снова кланяются, уже все. Голубоглазый юный жрец с восхищением и почитанием смотрел на сына Тамиры, он молчал все это время. Похоже, он почитает своего господина больше, чем просто человека.

Они ушли, а вслед за заморскими гостями залу покинули придворные, они понимали, что сейчас эмиру нужно обсудить все происшедшее со своими доверенными лицами. А им самим есть чем поделиться сегодня со своими семьями и знакомыми. Не каждый день присутствуешь при таких знаменательных событиях.

— Кто-нибудь пусть сообщит старшему сыну Дактара о происшедшем, — прозвучал негромкий приказ.

— Слушаюсь, повелитель, — и тень одного из стражей заскользила прочь.

— Сафар, мальчик мой, — тихо-тихо. — Идите во внутренние покои. Синяя комната. Я приду, как только заберут Дактара.

Султан молча кивнул и вместе со своим советником покинул зал так же, как и придворные, воспользовавшись неприметной дверцей позади возвышения, где размещались ложи правителей.

— Карат, ты тоже... — эмир не поворачивал голову, глядя прямо перед собой.

Визирь отрицательно качнул головой:

— Позвольте и мне попрощаться с ним, мой повелитель. Что бы не натворил Дактар, он и мне был хорошим знакомым. Я уважал его.

Эмир только наклонил голову, соглашаясь принять за Каратом это право. Он, наконец, позволил себе опуститься на подушки и посмотреть на лицо мертвого советника. Рядом молчал Карат. Если они что-то и говорили, то это был мысленный разговор с призраком мертвеца, неслышный никому, кроме них самих. У каждого свой.

Я выдыхаю, словно выныривая на поверхность, и тут же чувствую на плечах теплые ладони Кэртиса.

— С возвращением, Лиани.

Я улыбаюсь, щурясь на солнце, которое ярко светит в небе:

— Да уж... Тис, представляешь? А я и не знал, что тащил такой груз.

— Представляю, брат, — усмехается оборотень. — Еще как представляю. В конце концов, ты не палач какой-нибудь. Но теперь ты свободен от этого.

Я продолжаю улыбаться:

— Свободен.

И странно екает сердце от этого слова. Что-то скользит по краю сознания, а потом растворяется. Потом разберусь.

— Я бы перекусил, — рядом раздается голос Сигана. — Перенервничал немного. Давно уже не был на этаких светских мероприятиях. Я парень простой.

— Ты-то? — мой смех рассыпался гроздью звонких бусин. — У визиря чуть инфаркт на месте не случился, когда он увидел тебя и услышал твое полное имя. Мало кто соотносит пирата Сигана с правителем Мигара Натаном.

— Нууу, — тянет пират. — Думаю, мой брат не сильно расстроится, что наша маленькая 'не тайна' будет раскрыта.

Мы смеемся уже все трое, словно это невесть какая шутка. Я ловлю недоуменный взгляд Торина.

— Понравилось представление, берсеркер?

Он кивает своей вихрастой головой:

— Я видел Лейлу, — тихий влюбленный восторг.

И чувство легкости внезапно покидает меня.

— Нда... — я задумчиво на него посмотрел. — А ведь сказали, что никаких религиозных дел. Однако мы сегодня открыли малую тропинку Лейле в Восточную Империю. Моя мать своей посмертной волей сделала это. Иначе она бы не могла ступить на эти земли еще долго.

— Будь осторожен, Лиани, — Кэртис убрал руки с моих плеч. Он стал неожиданно серьезен. — На этих землях доступ к твоей силе ограничен. Лейла если и сможет пройти, то с большим трудом. Здесь правит балом Рой, а мы в самом сердце его Империи. Здесь Растин фактически всемогущ.

— Ну, мы же не обещали, что не будем сопротивляться, — усмехнулся я. — Мы только пообещали, что ПЕРВЫМИ не начнем.

— Казуистика, — как-то невесело хмыкнул оборотень. — Поможет ли она нам здесь выжить, вот в чем вопрос.

Я вздохнул:

— Мы знали, в какое гадючье гнездо лезем. Мне нужно выяснить, что со Станиславом и остальными, зря что ли мы их спасали?

Сиган внезапно рассмеялся:

— Стани как принцесса, которую постоянно нужно вызволять из лап дракона.

— Действительно, — криво усмехнулся я. — Ну что, пойдем в гостеприимный дом, предоставленный друзьями леди Миры?

— Да, у нас там неприкаянные некроманты еще, — Сиган сиял, как сама жизнерадостность. — Когда мы поведем их знакомиться с главным злодеем?

— Для темных существ существуют темные ночи, чтобы творить свои темные дела, — наставительно заметил Кэртис.

— Ну, киса, тебе лучше знать, — белозубая улыбка пирата выглядела невинной, но за ней скрывалась целая гамма эмоций, которую оборотень почуял и оскалился в ответ:

— Рано или поздно я тебя загрызу, драконья няня.

— Подавишься, коврик меховой, — авторитетно прозвучало в ответ.

Торин рядом тоскливо вздохнул:

— А обед у нас будет, Лорд Лилиан? А то толком даже не завтракали — сразу к правителю пошли...

— Будет, — вздохнул уже я и, наконец, начал двигаться в том направлении, где располагался дом купца Фарази.

Я соврал эмиру. Дес Фарази, любезно пригласивший нас в свой дом, не был знакомым Миры, он был одним из связных Сигана. Этот респектабельный купец на самом деле был одним из Братства, просто он теперь вел оседлую жизнь, наслаждаясь покоем.

Торин был прав, нам обязательно стоило перекусить. Вечером мне предстоял разговор с эмиром. И еще неизвестно, чем все это обернется. В конце концов, не каждый день к тебе приходят внуки и убивают твоих доверенных советников.

___________________________________________________________________

*'Элен' — обращение в Восточной Империи к знатным особам, эквивалент западному 'Лорд' или 'господин'.

Часть вторая. Противостояние львов и дель Фури

Глава 7. Ларджин

Они вошли в порт под покровом ночи, незамеченные и это была не сила Лейлы. Богиня не могла помочь им, как только 'Быстрый' вошел в воды, принадлежащие Восточной Империи, так как эта черта означала, что начиналась так же и территория Роя, где он был фактически всесилен. Ларджин был единственной страной, где целое государство поклонялось этому кровавому богу.

Сила же защищающая корабль принадлежала сиренам. Та, что её проецировала, с легкой усмешкой смотрела на приближающиеся огни маяков, прижимая к себе двух близнецов. Сирена была чрезвычайно довольна тем, что её спутник по волне решил поразвлечься на суше. Ей нравилось, что он проводит много времени в море, но все же она всегда знала, в сердце своем он человек, а значит, не должен забывать в итоге своих корней.

Ко всему прочему Силико было приятно показать людям насколько сильны сирены и... опасны. С такими способностями, как у этого морского народа, они вполне могли завоевать весь мир. Но это не стоило усилий, поэтому они предпочитали морской простор.

'Певица' осталась в море, вместе с Гираном, которого оставили приглядывать за кораблем и Хиэль. Русалка, увидевшая впервые Силико, была в ужасе и ни за что не хотела находиться там, где применяется магия сирен. Ко всему прочему у неё все равно были проблемы с передвижением по суше, так как русалка, в отличии от сирен, не умела трансформировать свой хвост в ноги.

Они высадились на двух шлюпках, оправляясь в сторону берега, где их ждал человек Сигана в Ларджине, а 'Быстрый' отправился в обратный путь, присоединиться к 'Певице'.

Ночной Ларджин приглянулся некромантам.

— Такое ощущение, что он мало изменился за эти века, — тихо заметил мастер Марек. — Когда бы я не возвращался в этот город, он остается верен себе в этом изменчивом мире.

— Ну, наверное не зря, правителей Восточной Империи величают титулом, который является тезкой имени нашему миру, — отозвался Сиган. — Это как привилегия какая-то. Сирены рассказывали, что есть мнение, что первые люди появились именно в этих местах.

Некромант тихо рассмеялся:

— Все возможно, господин Сиган. Все возможно... Но я точно скажу. Что некроманты появились именно в этой Империи. Первый некромант появился на этом берегу примерно в пятистах метрах от вас или того места, где вы стоите прямо сейчас.

Пират повернул голову, его разноцветные глаза прямо таки впились в темноту, скрывающую лицо некроманта.

— Правда? — и детский восторг в его голосе.

— Абсолютная, — кивает тот. — Именно поэтому я решил, что самым рациональным будет отправиться с вами вместе. Любимец Мрака может и не знать, где скрываются последние из нашего народа, но Ларджин — родина и исток... здесь должны быть ответы на наши вопросы.

— Здорово, — выдохнул тот и озабочено добавил. — Осталось выяснить, где тут скрывается еще и яйцо дракона...

— В этом я так же помогу тебе, пират, — некромант шипяще рассмеялся. — Восточные драконы... я слишком давно не видел ни одного из них. С тебя всего лишь поиск подходящей души.

— Тогда вперед, — Сиган распрямил плечи и широко улыбнулся. — Мастер Марек, вы безумно интересное существо. Я надеюсь на наше плодотворное сотрудничество.

Торин чуть наклонился вперед и коснулся локтя Лилиана:

— Господин... Он действительно говорит, что думает? Некроманты — это опасные существа, темные...

— Тьма очень разная, Торин, — ответил жрец Лейлы. — А уж когда интересы совпадают, граница тьмы и света становиться и вовсе размытой. Наша богиня хочет возродить драконов на Эмире, мастер Марек совсем не против подобного расклада, и даже заинтересован в этом не меньше Лейлы...

— То есть теперь мы можем ему доверять? — в голосе юноши слышалось сомнение.

— Нет, конечно, — удивился Лилиан. — Вопрос доверия — это только в твоей личной компетенции. Ты сам решаешь, кому доверять, а кому нет. И ошибка будет тоже твоей, если доверишься не тому. Однако слово 'должен' с доверием не имеет ничего общего.

Торин кивнул и чуть отстал, обдумывая полученную информацию.

Мира рядом с ним задумчиво смотрела в спину Верховному Жрецу Лейлы. За какие-то пару-тройку дней, он умудрился почти полностью перевернуть её представления о себе. Странный человек. Да и человек ли?

— Куда мы направляемся? — поинтересовался Кэртис у Сигана.

— О, киса, — весело отозвался тот. — Я король пиратов! У меня везде и всюду есть свои связи и... подданные, — он хитро улыбнулся. — Надеюсь, вы не против пожить в доме почтенного купца, известного своей честностью, для купца конечно.

— И конечно же законопослушного гражданина Ларджина, — насмешливо отозвался оборотень.

— Конечно, — подмигнул пират. — Только с такими и держим связь. Фарази уже предупрежден о моем визите и гостях. Он просто обожает сплетни, и находиться в центре внимания. А так же, — он многозначительно помолчал. — Имеет широкие связи в различных кругах. Это сильно упростит нам задачу. А главное, — Сиган аж зажмурился от удовольствия, — Я представляю, как его раздует, когда он поймет, что я приволок ему внука их эмира.

— Сиган, — подал голос Рэдис. — Если вам надоест карьера пирата и жреца Лейлы, обязательно присоединяйтесь к некромантам. — Такие как вы всегда будут приняты с распростертыми объятиями.

Тот внезапно стал серьезен как никогда:

— Благодарю за приглашение, капитан, но боюсь, моя судьба уже сложилась. Когда мой срок служения Лейлы подойдет к концу, меня заберут сирены. Я принят в клан Силико в тот момент, когда она родила близнецов.

— Как занимательно, — тихо прошептал Лилиан. — А мне ни полслова об этом факте.

— Разве и после смерти мы не принадлежим Великой Лейле? — поинтересовался Торин.

— По-разному, — рассеянно отозвался Верховный Жрец. — Видишь ли, Сиган сам по себе уникален, а сирены хотя и уважают Лейлу, все же к ней не относятся, их бог — это Сирен, сын Лейлы, но никак ни его мать. К тому же Сиган — первый морской жрец Лейлы в принципе, так что ему многое позволено, в том числе и выбирать свою судьбу.

Торин буквально вытаращился на пирата, невольно проникаясь уважением к нему. Он и не подозревал о таком. Этот пират оказался очень впечатляющим, раз Лейла сначала возложила на него такую великую задачу, как возрождение драконов, а потом даровала свободу выбора. Удивительно.

— А вы, лорд Лилиан? — голос Миры прервал мысли Торина. — Вы тоже уникальны? Вам тоже дан выбор?..

— Я не спрашивал, — пожал плечами тот.

— Что?!

Торин серьезно кивнул леди Мире:

— Лорд Лилиан удостоен чести разговора с богиней по её желанию.

— Ты говоришь с богами?! — львица потрясенно смотрела на него.

Лилиан кивнул:

— Было дело.

— Кто же ты такой?.. — прошептала девушка.

Губы принца скривились в странной улыбке:

— А вот это даже я вам сказать не могу, леди.

Я потряс головой, странно. Почему воспоминания о прошлом вечере так навязчиво лезут в голову? Я должен думать о том, что сегодня наконец закончил с миссией, которую дала мне моя мать; думать о встрече с её отцом и юным султаном, который так похож на Кирилла. Но я упорно вспоминаю сияющие недоумением и каким-то первобытным восхищением глаза Миры. Мира... у той Миры были серые счастливые глаза. Её счастье причинило мне великую боль. У этой Миры глаза желтоватые, как у льва. Львица... Почему меня так тянет к ней... и почему... Почему я никак не могу вспомнить какого цвета были глаза той Миры, что исцелила меня?

Я потер виски, с раздражением откидывая отросшие пряди волос. Когда они, наконец, отрастут, чтобы не мешались и их снова можно было в косу заплетать?

— Ли? — в комнату заглянул Сиган. — Прибыл паланкин из дворца. Эмир желает видеть тебя и тех, кого ты соблаговолишь с собой взять. Девушку не советую.

— Это я и сам догадался, — огрызнулся я.

— Что с тобой? — разноцветные глаза встревожено прищурились.

— Просто голова побаливает, — хмыкнул я. — И если бы я играл роль принца Лилиана, то это был бы веский повод не ехать даже к эмиру, но...

Пират понимающе хмыкнул. И поинтересовался:

— Кого возьмешь?

— Тебя и Кэрта, — я поднялся на ноги. — Торин останется с Мирой. Он сможет её на время отвлечь.

— Ты в курсе, что кошечка положила на тебя глаз? — хитро прищурился Сиган.

— Заметил, — пожал я плечами.

— И?

— Посмотрим. Надо еще прикинуть, не принесет ли это больше проблем, чем преимуществ.

— О, — закатил он глаза. — Когда ты убиваешь, ты размышляешь намного меньше. В любви, друг мой Лилиан, ты полный профан.

Я хмуро смерил его взглядом:

— Я люблю...

— Лейла не в счет, — отрезал Сиган. — Забыл бы ты эту дурь. Она богиня...

— Которая любит своего врага Роя, — закончил я за него.

— Что?! — пират уставился на меня. — Ты так шутишь?!

— Нет, — я аккуратно закрепил непослушные пряди волос так, что бы не лезли в глаза, обручем. — Можешь у Кэртиса поинтересоваться.

— Так вот, что произошло тогда...

Я кивнул:

— Меня вроде как бы не просвещали, но знаешь, глаза, даже богинь, читать можно. Тем более я достаточно долго с ней общаюсь.

— Проклятье бездны, Ли. Ты ОБЯЗАН закрутить какой-нибудь роман, и плевать на последствия! И еще ты ДОЛЖЕН мне рассказ. Подробный.

Я вздохнул:

— Ну, если тебе неймется, давай после того, как мы посетим моего многоуважаемого родственника... и выберемся оттуда живыми.

— А насчет романа? — подозрительно уточнил он.

— Только не с Миррой, — отрезал я.

— Но почему?

— Торин.

— Она на мальчишку даже не смотрит.

— Зато он смотрит, — я покачал головой. — Сиган, ну что ты строишь из себя шута?

Он пожимает плечами:

— Ну хочешь, я тебе хорошенькую сирену посоветую?

Я задумался, а мысль-то неплохая на самом деле.

— Но сам понимаешь, тебе что-то серьезное нужно...

— После Лейлы? — насмешливо осведомился я, и сам поразился горечи в своем голосе.

Мы молча смотрели друг на друга.

— Пойдем? — наконец, предложил он. — Нас ждут.

Я молча протиснулся мимо него в дверной проем. На лестнице ведущей в выходу замер Кэртис. Нарочито небрежная поза говорила о том, что он стоит тут давно.

— Подслушиваешь? — мрачно осведомился я.

— Ага, — хмыкнул он. — Вы особо и не скрывались. Дверь нараспашку, я всего лишь поднялся, чтобы позвать тебя, а тут такие откровения...

— Нда. Как-то не вовремя начался разговор, совсем не вовремя.

Оборотень положил мне руку на плечо:

— Такие разговоры возникают, когда приходит их время, и ты вряд ли способен их остановить одним своим нежеланием разговаривать. Тем более, где как не в Ларджине разобраться со всем этим? Лейла не может появляться здесь так же свободно, как за границей владения Роя. И можно сказать — эта страна единственное место, где ты можешь осознать что-то.

— Погоди, — нахмурился я. — А как же Темная Ложа? Там Тьма не допускала богов вообще...

— Но ты же не удержался и покинул её, — хмыкнул мой кровный брат. — так что считай, что ты попал во второе по надежности место. Хотя я бы сказал, что ты всегда выбираешь экстремальные способы разбирательства со своей собственной совестью. Прямо в логове врага.

Я хмыкнул:

— Ладно, потом мне вдвоем расскажите, какой я дурак. А сейчас нужно предупредить Торина, что он остается за главную няньку и отравляться во дворец.

— Я уже сообщил ему об этом, — улыбнулся Кэртис. — Парень чуть с ума от радости не сошел. Наедине с леди Миррой в одном доме... Думаю он все же испытает судьбу на прочность.

— Как бы эта юная львица не испытала на нем остроту своих когтей, — рассмеялся я.

— Ну вот ты и повеселел, — Сиган дернул меня за прядь волос. — Отправляемся?

— Отправляемся, — кивнул я, чувствуя, как полегчало на душе.

— Они прибыли, — визирь коснулся плеча своего эмира кончиками пальцев, нарушая весь писанный и неписанный этикет.

Тот медленно кивнул:

— Что ты думаешь о нем, старый друг? Что ты увидел в сыне Тамиры? Ты единственный, кто знал его хоть чуть-чуть до сегодняшнего дня.

Карат тяжело вздохнул:

— Того, кто пришел сегодня в твой дворец, я совсем не знаю, мой господин. Тот Лилиан, почти мальчишка, что танцевал с Теневой Леди, удостоился её благословения, не имеют между собой ничего общего. Поверьте мне. То, что я видел тогда, в корне отличается от того, что я вижу сейчас. Что-то случилось за это время... что-то... страшное. И это полностью изменило того юношу, с которым я повстречался на турнире Танца со Смертью. Теперь я даже рад, что не успел тогда поговорить с ним, изучить его. Мне не придется ломать себя и свое мнение о нем.

— Очень хорошо, — кивнул эмир. — Но ты так и не сказал, что ты думаешь по его поводу. Мой внук сегодня показал нам замечательное представление. И лишил меня одного из лучших слуг... И сейчас, он ведь пришел не один?

— Нет, его сопровождает оборотень и пират.

— Карат, — старик смотрел на мужчину цепким взглядом. — Что не так с этим пиратом?

— Кроме того, что он точная копия правителя Мигара — Натана Клейорика? — чуть насмешливо поинтересовался визирь.

— Вот как... — тихо протянул эмир. — Занимательно.

— Карат, — всегда столь звонкий голос султана внезапно ворвался в их разговор. — Скажи мне, мы сможем сотрудничать с этим человеком? Или он настолько верен своей религии, что нарушит свое обещание не вступать в конфликты, при первом же удобном случае?

— Не нарушит, — покачал головой мужчина. — Он не так глуп и, не смотря на свои слова о том, что ему не требуется ваша семья... он все равно очень ценит подобные связи. Это в нем не могло измениться. Я видел его взгляд, когда он смотрел на вас, мой господин.

Сафар выгнул дугой левую бровь и сложил пальцы рук домиком.

— Как именно он смотрел на меня?

Визирь хрипло рассмеялся, внезапно поняв нотки, проскользнувшие в голосе его юного господина:

— О нет, совсем не в этом духе, мой господин. Скорее как на того, кто нестерпимо напоминает кого-то очень знакомого. Хорошего знакомого, если судить по теплоте взгляда.

— Можем ли мы это как-то использовать? — заинтересовался султан.

Эмир одобрительно хмыкнул:

— Мы обязательно это используем, дорогой внук.

— Еще, — голос визиря вдруг стал почти официальным. — Мне доложили, что этот Фарази, у которого они остановились, скорее всего как-то связан с контрабандой. Правда доказать никто ничего не смог... И что еще более интересно, та госпожа Мира, на которую они ссылались... — он чуть помолчал, а потом словно бросил меч на камни. — Это оборотень. Львица.

— О, — тихо вырвалось у султана. — Как интересно. И они не стали брать её с собой...

Карат одобрительно кивнул. У юного султана был очень цепкий ум. И он умел подмечать такие вот, вроде бы незначительные, детали.

— Именно. Они либо знают ситуацию в целом, либо частично...

— Что-то еще? — поинтересовался эмир.

— Да. С ними прибыли еще двое спутников, но оба не показывали своего лица. О них пока ничего не удалось узнать.

— Насколько верно то, что Лилиан является любимцев своей богини? — вдруг поинтересовался эмир.

— Мы не знаем этого, — осторожно ответил визирь, чуть выдержав паузу. Он не слишком был доволен собой. Такого вопроса от эмира он не предвидел.

— Сафар, твой новый Наставник ничего не говорил об этом?

Тот покачал головой:

— Не доходило дело до такого разговора.

— Что ж... — старик поднял голову и сверкнул глазами. — Мы спросим его самого...

Молчаливый слуга скользнул в покои, согнувшись в глубоком поклоне. Гости прибыли.

Я смотрел на величественного старика, который был мне дедом. Отцом моей матери, и в душе царила... пустота. Я выполнил волю матери и убил того, кто оказался первопричиной её замужества. Странно, но, убив его, я так же не чувствовал ничего: ни торжества, ни облегчения, ни печали — работа мстителя... Раньше она приносила мне удовольствие. Я еще помню, как убил первого из того списка, что доверила мне мать. Теперь... Я смотрел на своего деда и понимал, что я слишком далеко ушел от того Лилиана, которым был. И не только по дороге Жреца Лейлы.

— Элен Лилиан, — мягкий голос султана отрывает меня от размышлений. — Не слишком вежливо погружаться в свои мысли, когда мы с нетерпением ждем рассказа.

— Рассказа о чем или о ком? — улыбнулся я мальчишке. Я не мог не улыбнуться. Его глаза блестели сейчас точь-в-точь как глаза Кирилла, предвкушающего хорошее развлечение.

— О вашей семье хотя бы, — он чуть приподнял, выгибая, левую бровь. Я чуть не фыркнул. Ну надо же было плыть на другой конец моря, что бы обнаружить там копию младшего брата.

Карат покосился на меня с явным неодобрением. Он не разделял моего веселья. Еще бы, он никогда не встречался с младшим из Катани. А вот губы Кэртиса подрагивают в слабом намеке на улыбку. О оценил эту шутку судьбы. Не сказать, что Сафар дель Фури был близнецом Кирилла. Нет это не было заметно, особенно там в зале, где он сидел застывшей статуей. Но сейчас...

— О семье, — протянул я, крутя пальцах кубок, на дне которого плескалась золотистая жидкость. У неё был кисловатый приятный привкус и, похоже, это был скорее какой-то сок. Но я не спрашивал, я не чувствовал опасности и с удовольствием пил. Потом нужно будет все же узнать, что это за напиток. Очень освежающая штука. — Как вы уже знаете, наша мать — королева Тамира — умерла еще два года назад. Муж её король Регил после её смерти отказался от трона и рассудок его помутился...

— Почему ты называешь его по имени. Он твой отец... — тихо вставил эмир. Ему явно было интересно. И я не видел причин не быть откровенным. Этот человек должен был понять, на что он обрек свою дочь в тот момент, когда согласился на её брак с чудовищем по имени Регил.

— Все просто, — я отпил из кубка и улыбнулся старику. — Я и мои братья официально отреклись от него по магическому ритуалу, что было засвидетельствовано главнокомандующим Черной Ложи.

Кэртис кивнул, подтверждая.

— Так что теперь, мы помним, чья кровь течет в наших жилах, но... у всех моих четырех братьев нет отца, как и у меня.

— Четырех? — прищурился он.

Мы оба играли в поддавки почти в открытую и... это было в удовольствие.

— О да, — небрежно кивнул я и протянул кубок Сигану. Пират как раз в руках держал кувшин с той самой золотистой жидкостью. Разноцветные глаза свернули доброй насмешкой, словно я был капризным ребенком. Ну в прочем именно это прорывалось в движении-просьбе, и я не собирался скрывать, что если он не выполнит её, я действительно буду вести себя как ребенок. Эту полусонную атмосферу хищного внимания можно было встряхнуть. Пират чувствовал этот мой настрой. Он не зря был моим капитаном. Он хорошо изучил своего стрелка и талисман 'Быстрого'. И с обещающей улыбкой покорно налил мне почти полный бокал.

— Я — старший, потом — Мейдок, он не являлся сыном королевы Тамиры, хотя его мать и была из благородного семейства, Кириан — король Мирейи, Кристиан — любимец армии, маршал нашего маленького королевства и Кирилл, — я взглянул на Сафара и позволил себе открытую улыбку. — Ему сейчас почти четырнадцать лет, и если вы хотите узнать о нем больше, можете поинтересоваться у элена Растина. Кирилл полгода назад провел у него в 'гостях' некоторое время. До сих пор отзывается как о очень познавательном опыте. Вы очень похожи на него, Ваша Светлость. Особенно сейчас. И у Кирилла глаза нашей матери.

Эмир погладил свою аккуратную белоснежную бороду:

— Вот как... А этот Мейдок — разве он не может претендовать на трон?

— Может, — согласился я. — Мы признали его своей семьей. Но он не захочет.

— Вы так уверены в людях, элен Лилиан? — с какой-то грустной насмешкой осведомился старик.

— Нет, — улыбнулся я. — Я людям, вообще, не верю. Но Мейдоку не нужен трон, когда в его руках сосредоточена власть намного более сильная и могущественная, — я откинулся на мягкие подушки, почувствовав, что эта игра в намеки начинает меня утомлять, а развлечься тянуло с неимоверной силой. — Он — Верховный Маг Белой Ложи.

Я не стал упоминать про носителя Света. Пусть их Растин просвещает на такие тонкие материи. Моя цель была не запугать, а дать понять, что я отнюдь не изгнанник. У меня есть дом и семья, всегда готовые принять меня и... защитить. Знал бы, что именно мама скажет в своем посмертном послании, не стал бы устраивать такой спектакль. По-тихому бы придушил этого ублюдка, и занялся бы основным заданием Лейлы — поиском Станислава.

Усмешка Кэртиса и блеск разноцветных глаз Сигана, им явно нравиться происходящее.

— Вот как, — внимательный взгляд двух пар сапфировых глаз. Ух ты, какое странное ощущение. Неужели мои собеседники так же себя чувствуют, когда я пытаюсь понять, правду ли они мне говорят? А у Карата вообще глаза почти влюблено-восхищенные. Ну да, я только сообщил, что меня поддерживает не только Черная Ложа, о чем говорит присутствие Тиса, но и её вечный противник— антипод Белая Ложа.

— Правда ли то, что ты говоришь с богами, как и любимец Мрака? — медленно, словно не доверяя самому себе, звучит голос Сафара.

Вопрос из вопросов. И так необычно... прямой вопрос. Он заслуживает прямого ответа.

— Правда.

Я смотрю на золото жидкости в кубке и внезапно чувствую, что послевкусие у неё горьковатое, оставляющее сожаление. Игра игрой, но султан действительно слишком сильно походил на Кирилла. И этот его последний вопрос...

— Быть любимцем — это не такая уж и честь, Ваша Светлость, будь ты Любимцем Мрака или любимцем Ночи, — тихо произнес я, подавшись порыву. — Вслушайтесь в звучание самого слова 'любимец'... Что вы слышите?

Он хмурится, словно примеряя это слово на что-то или кого-то... а потом глаза шокировано распахиваются. И я киваю, да, он понял довольно быстро. Но разговор перестал мне нравиться, и это, кажется, почувствовали все. Но султана не так просто запутать или запугать.

— Наставник Растин никогда ничего подобного не упоминал...

Я качнул головой:

— Ваша Светлость, не мне говорить это вам. Я дал слово, что не буду затевать конфликтов на религиозной почве. Сейчас мы оба готовы переступить грань. А вам лучше поговорить об этом со своим наставником. Растин намного старше меня и... у него несколько иные отношения с его богом, чем у меня с моей богиней. Только что вы узнали часть моей точки зрения, которая до сих пор не обрела под собой твердой основы... Чтоб бы делать выводы, вам лучше узнать мнения обеих сторон...

— Понимаю... — после короткого молчания срывается с его губ, и я чувствую, что он действительно понимает. Это хорошо.

И тягучее напряжение прерывает визирь, нутром ощущающий, что пора изменить течение разговора. Ни я, ни мои родственники пока не готовы к тому, что вскрывать свои души... А может и никогда не будем.

— Элен Лилиан... мне доложили, что вас сопровождает молодая особа.

— Вы имеете в виду леди Миру? — не было смысла скрывать львицу, о ней им было известно, как только мы вошли в город.

— Да, — он кивает. — Она знает, что вы потомок династии дель Фури?

О, что-то интересное появилось.

— Это имеет какое-то значение? — подал голос Кэртис.

— Конечно, — невозмутимо отозвался Карат. — Ведь клан Львов, к которому принадлежит элен Мира, поклялся извести всех потомков семьи дель Фури вплоть до младенцев.

Я чуть было не поперхнулся. И окончательно понял, что золотистая штука стала совершенно отвратительной на вкус. Я осторожно поставил кубок перед собой, не намереваясь больше до него дотрагиваться.

— А можно чуть более подробно? — очень вежливо осведомился я. Кажется, мы опять влипли в какую-то переделку.

— О это довольно занимательная, хотя и длинная история,. — эмир довольно гладил свою бороду.

Я покорно сложил руки на колени, приготовившись внимательно выслушать. Тоже самое сделали мои спутники. Похоже, тут все не так просто, как казалось на первый взгляд, и прелестная леди Мира кое-что скрыла от нас.

— Некоторое время назад в моих покоях на меня напал лев, — спокойно начал свой рассказ Сафар.

— Ларджин, — тихо и как-то почти мечтательно протянул мастер Марек. — Страна, где звездное небо ближе всего к земле и кажется, что можно коснуться его руками, стоит только захотеть. Страна — прародительница нашего народа.

— Мы действительно идем к этому жрецу? Растину?

— Юный Лилиан сказал, что это наш единственный путь, — пожал плечами некромант. — Если мы хотим сделать все как можно быстрее.

И решительно шагнул на ступени храма бога Мрака и Крови. Рэдис хмыкнул и последовал за своим старшим собратом. Растина он видел в той же ситуации, что и Лилиана в последний раз и тогда он сам был еще человеком. Что ж, будет интересно встретиться с ним на его собственной территории в реальном времени, а не как с Воином Безумных Битв.

Глава 8. Тайны Ларджина

Габриэль скользнул во внутренние покои своего господина бесшумной тенью.

— Что-то случилось? — Верховный жрец Роя лениво повернул голову.

— К вам гости.

— Настолько необычные, что ты решил прервать мое омовение?

Воин окинул взглядом купальню и нежащегося в теплой воде господина. Растин любил воду и купании, и не очень любил, когда его прерывают, так что гости, о которых говорил его воин должны быть действительно ОЧЕНЬ необычными, что бы он прервал свой досуг ради них.

— У них змеиные глаза, — мягко произнес Габриэль.

— О, — только и сорвалось с губ Растина.

Спустя всего двадцать минут он смотрел на две, закутанные в плащи фигуры, хотя некроманты сбросили капюшоны, они отказались разоблачаться. Любимец Мрака с интересом рассматривал их. Старший, хоть и выглядел молодо, но явно сильнее и неизмеримо старше своего товарища. В его необычных для некроманта глазах было что-то, что Растин видел, наверное, только в глазах своего господина, когда тот позволял увидеть свое лицо.

А вот его спутник...

— Мы с вами не встречались? — он с интересом смотрел на невозмутимое лицо некроманта.

— Мое имя Рэдис, — просто ответил тот.

— О... так Лиани тогда не ошибся, узнав в вас будущую кровавую легенду Эмира.

Его гость согласно склонил голову:

— Ему трудно было ошибиться. Он все таки пират, а среди пиратов, моя судьба была известна чуть более подробно, чем официальная версия. Братство мало что забывает.

— Согласен, пиратов часто недооценивают, — задумчиво кивнул жрец. — Но считалось, что вы сгинули в какой-то авантюрной экспедиции.

— Как видите — это не так, — чуть насмешливо отозвался Рэдис. — Мы как раз вернулись из той самой 'авантюрной' экспедиции. И был несколько удивлены тем, что произошло на Эмире за это время.

Растин прошелся по мягкому ковру кабинета, который раньше принадлежал наставнику Эсвусу, но с тех пор претерпел кардинальные изменения.

— Вы ищите свой народ.

— Вы проницательны, лорд Растин.

Тот вздохнул, откидывая мягкую золотую прядь, лезущую в глаза, за спину:

— Для подобной проницательности усилия не нужны, элен Рэдис. Некроманты исчезли, словно дым, несколько столетий назад. Они не были уничтожены, просто скрыли свое существование, и их стало довольно трудно найти. А через полтора века многие поверили, что некроманты ушли, как и многие другие расы до них. Но культ Роя всегда знал правду. Некроманты скрыли свое существование и растворились среди людей... иногда мы выходили на контакт с некоторыми из них... но это скорее догадки, чем точная информация.

— То есть какой-то выход, вы можете нам предложить? — голос у старшего некроманта оказался глубокий, мягкий как шелк и столь же приятный, словно его можно потрогать на ощупь.

— Могу, — легко согласился Растин, — Элен?..

— Мастер Марек, я привык к такому именованию, — отозвался тот. — Вы легко поддаетесь...

— Мой бог и повелитель, — тихо отозвался жрец. — Его воля для меня все. Если я должен помочь вам в этом, я помогу...

— Рой всегда был весьма любезен, — задумчиво заметил мастер Марек. — И весьма снисходителен к нашему народу. Передайте мои благодарности...

— Не спешите благодарить, мастер, — голубые глаза смотрели пристально. — Мы еще ничего не сделали... Прошу вас следовать за мной.

И он внезапно резко развернулся, решительно направляясь к двери.

Пахло кровью. Сильнее всего. Остальные запахи терялись в этой удушающей багровой тьме, ощущения постоянно пульсирующей кровавой дымки.

Некроманты с каким-то интересом рассматривали троих... нет, людьми они уже не были. Все за кого всерьез берутся палачи Мрака — людьми перестают быть быстро. Эти трое похоже тут были уже давно. Возможно месяцы...

— Эсвус, — ласково позвал их проводник.

Он стоял посреди этого кровавого пиршества, сияющий, словно божество.

Существо у стены дернулось и с немым обожанием уставилось на золото волос любимца Мрака.

— У меня к тебе небольшой вопрос, Эсвус.

Тот дернулся и подполз, извиваясь на животе, ближе. Сейчас никто бы не признал в этом существе Наставника Эсвуса, который негласно правил Ларджином последнее десятилетие и его приказы исполнялись беспрекословно, а имя вызывало дрожь ужаса даже у наизнатнейших из знати.

— Ты знаешь, как моим гостям найти путь к некромантам?

Существо замерло и... беззвучно заплакало.

— О, Эсвус, — Растин медленно опустился на корточки и с нежностью коснулся щеки существа по имени Эсвус:

— Твои слезы очень красивы и приносят мне удовольствие, но это не то, что нам нужно.

— Мириам... — больше похоже на шелест, ем на шепот.

— Уже хорошо, — ободряюще кивнул любимец Мрака.

Эсвус затрясся всем телом, тихо поскуливая, и Растин выпрямился, холодно глядя на него.

— Бесполезен, как и вся твоя жизнь. Далил?

Советник выступил из теней, словно призрак. Он равнодушно скользнул взглядом по тому, что было его Наставником раньше и поклонился своему господину.

— Эсвус вел дела с неким Мириамом ар Ташини. Этот человек обладает определенным влиянием в кругах знати, но сам не благородных кровей. Полон противоречий и слухов. О нем говорят, что он маг и, скорее всего, ублюдок кого-то из влиятельных семей, но доказательств никаких. Очень скрытен. Любит напускать на себя таинственность и загадочность. Он был посредником для Эсвуса с работорговцами и какими-то странными поставками артефактов и ингредиентов магического характера. Связь с ним держали через нескольких лиц. Сам появлялся редко, только в особых случаях, всегда скрывался под капюшоном. Сам я его никогда не видел, но деньги он получал огромные.

— Ар Ташини, — задумчиво повторил Рэдис. — Занятно.

— Кто имеет выход на него? — отрывочно поинтересовался Растин.

— В живых сейчас двое, один верен и является жрецом, второй в третьей камере отсюда.

— Задействовать обоих.

— Да, мой господин.

Жрец Роя взглянул на своих гостей:

— Не желаете ли отведать вина? Султан два дня назад преподнес храму отличную бутылку 'Императорского наваждения', двухсотлетней выдержки.

Оба некроманта переглянулись и согласно кивнули.

Темнота улиц, шепот узких переулков, тихие вскрики затемненных окон, звездное небо и ослепительная луна. Ларджин был как всегда прекрасен. Он вдохнул полной грудью свежий воздух. Сегодня какая-то особенная ночь. Магия буквально разливается в воздухе. Все правильно, именно так и бывает, когда в город приходят истинные боги, а не жалкие тени прошлого.

Он взглянул на своего гостя. Тот прищурив глаза, смотрел на луну, не отрывая пристального взгляда, словно хотел что-то разглядеть на её поверхности.

— Волшебная ночь, — слова сами, шелестом песка, сорвались с губ и затерялись в ночи.

— Согласен, — кивает старый знакомый. — Кроме того, чувствуешь? Что-то грядет. В твой любимый город пришли необычные гости.

— Да, я чувствую... — соглашается он. — А еще я чувствую невесомую поступь своей госпожи. Похоже, скоро её ожидает настоящий пир.

— Мириам, Растин в городе, конечно пахнет кровью и смертями, — криво усмехается его собеседник. — Подожди, Эсвус уже не твой клиент и твои посредники замолчали... возможно навечно. Но перед тем как умереть они все рассказали своему повелителю, а значит жрец Роя скоро тебя найдет.

— Я всегда знал, что ты умен, и сожалел о твоей смерти. Был рад ошибиться, когда увидел тебя на пирсе живого и вполне вменяемого...

— К чему этот витиеватый комплимент? — подозрительность сменила насмешку и сарказм.

— Все просто, друг мой. Растин уже нашел меня. Один из моих прежних посредников хочет встретить меня с заинтересованными во мне людьми...

— И ты пойдешь?

— Обязательно.

— К чем этот ненужный риск.

— Ты еще не знаешь? Ах да, запер вас в ваших комнатах, и лишь ночью ты можешь насладиться прохладой звездной магической ночи.

— Не серди меня, Мириам ар Ташини... — почти шипение на грани слышимости.

— О не злись мой друг и враг в одном лице. Просто я хотел сказать, что утром прошедшего дня умер первый советник великого эмира, — он помолчал, но вопросов не дождался. Театрально вздохнув, мужчина качнул головой. — Самое примечательное, что он был задушен прямо перед ликом своего господина руками того, кто представился как Лилиан Катани, и эта показательная смерть была посмертной просьбой его матери. Я и не знал, что этот прекрасный юный жрец внук эмира...

Ошарашенный взгляд был ему ответом.

— Вообще-то я тоже не знал. Это осложнит кое-что...

— Да уж, наши мохнатые друзья не любят всех выходцев из семьи дель Фури, особенно теперь.

— Скажи мне, Мириам, что тебя интересует больше: Растин, новый Верховный жрец Лейлы или копи смарагдов?

— Любопытствуешь?

— Именно, — улыбка почти лукавая.

— Твой новый повелитель.

— Но почему? — он явно не ожидал такого ответа.

— Это мой небольшой секрет, друг мой. Позволь пока оставить его нераскрытым.

— Я все равно рано или поздно его узнаю.

— Несомненно, — задумчиво отозвался Мириам. — Но это будет чуть позже... хотя может и быстрее, чем смел надеяться. Те кого приведут сегодня жрецы Роя... они, кажется, связаны с ним.

— Лилиан придет сюда?

— Уверен, он не сможет пропустить такое приключение. В конце концов, не удивлюсь, если именно вас он и пришел найти.

Станислав медленно качнул головой, он точно знал, ЗАЧЕМ должен был появиться здесь Лилиан, но откуда его знает этот загадочный Мириам, чьего лица он за все годы знакомства вражды так и не увидел, смирившись с этим.

Человека... или возможно не человека, который знает цену себе, и превыше всего всегда ценил выгоду. Это знал каждый, кто хотя бы краем уха слышал имя Мириам ар Ташини. Но сейчас бывший верховный жрец Лейлы не мог отделаться от мысли, что они что-то пропустили во всей истории. И Мириам все же не такой уж и простой маг, любящий загадочность. Однако стоило исчезнуть в свою золотую клетку, которую обустроил ему Мириам, объяснив, что Станислав и его два спутника дождутся явления их вызволителя — Лилиана Катани, который несомненно рано или поздно явиться выяснить, куда пропали те, кого он уже освобождал.

Он не прогадал... Лилиан действительно вступил на земли Ларджина. Вот только его появление ознаменовалось некоторыми сюрпризами.

— Мириам, ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь пойти на встречу, назначенную Растином? — он буквально заставил себя вернуться к этому вопросу.

Во тьме под капюшоном буквально ощущалась улыбка:

— О да... мне приятно твое волнение за мое благополучие, друг мой и враг. Но поверь, у меня есть пара козырей в рукаве при общении с этим выдающимся любимцем богов.

— Он действительно любимец своего бога, — Станислав сделал последнюю попытку.

— Я знаю, — голос его собеседника стал предельно серьезен. — Знаю... Но у его бога есть не только любимец, но и некоторые... предпочтения... Позволь мне пока не открывать тайну того, что за козырь я приберег. Но не сомневайся, тебе он понравиться.

Станислав резко кивнул и, развернувшись, молча отправился прочь, в темноту коридоров, направляясь к своей комнате. Ему опять предстоит ожидание, но в этот раз оно не такое долгое и отчаянное, как в Белой Ложе. И все же, именно за это сейчас он ненавидел Мириама, то ли друга, то ли врага...

Он уже не слышал тихого смешка вслед, мгновение Мириам прислушивался к затихающим шагам своего невольного гостя, а потом откинул капюшон, с наслаждением вдыхая ночной воздух полной грудью. Змеиные глаза смотрели на луну с предвкушением развлечения: два любимца своих богов снова развлекут его в столь долгой жизни. За те восемьсот лет, что он не видел этих двоих предвкушение от встречи становилось лишь ярче... и сейчас оно почти кололо язык.

Что ж... похоже размеренная жизнь заканчивается и только от него самого зависит насколько долго продлиться веселье.

Я отложил свитки, которые принес Фарадзи. Вернувшись из дворца, Сиган сразу заперся с нашим радушным хозяином в комнате, наложив какие-то хитроумные чары от прослушивания, но я и не пытался... просто сидел долго в кресле, переваривая полученную информацию.

На самом деле, теперь было сложно что-то думать относительно поступка Растина. Принесение в жертву льва, на самом деле выглядело скорее как казнь. Кэртис неодобрительно высказался по поводу нападения на ребенка оборотнем. У них довольно жесткий кодекс по отношению к детенышам... Однако, как сам он неохотно признал, часто бывает так, что одичавшие оборотни полностью принимают свою звериную составляющую, а львы способны пожирать собственных детенышей.

После этого Фарадзи не было видно почти сутки, нас никто не трогал. Некроманты ушли куда-то в поисках выхода на остатки своего народа, а Торин гулял с Мирой по садам дома. Я запретил им высовывать даже кончик носа на улицу.

И вот сегодня человек Сигана передал эти свитки...

Мне уже тогда казалась, что есть какая-то неувязка в рассказе султана, да и визирь как-то странно поглядывал на нас. При этом Сафар ни солгал ни разу, это чувствовалось.

Так что решение Сигана поискать информацию в других кругах, было логичным. Но ни он, ни я, не ожидали столь быстрых и... шокирующих результатов.

Интересная картинка получается. Если верить этим записям, то сказки о том, как клан Львов заботиться о своей репутации и чистоте — явный миф. Некий Софул иль Гэри, который выступал главным поручителем во всех этих документах, развеивал этот миф, как дым.

Контрабанда драгоценных камней. В обход казны Восточной Империи. Серьезное преступление и... огромные прибыли. Просто сказочные прибыли. Те деньги, которые фигурировали в свитках — это повод... жирный такой повод убрать с дороги любого, замешанного в том, что бы вскрыть эту утечку... Даже если это сам султан.

Софул... мне было интересно, почему все документы составлены только на него? Тщеславие? Глупость? Или... кто-то им столь успешно манипулировал?

Если взять просто хотя бы один из этих свитков — это уже смертный приговор. А он по всему выходит главным виновником. Либо — это видимая часть, а остальная скрыта и имеет не один уровень... Слишком уж сильно выпячивается эта виновность...

Зачем Льву, главе клана прайда, САМОМУ подписывать бумаги и выполнять грязную работу? Или прайд не знает, чем именно занимается его вожак?

В принципе, это было бы логично, с какой-то точки зрения. Таким образом, Софул, как хороший правитель поддерживал в клане иллюзию чести и... мог подвести устранение Сафара под легенду о мести всему роду дель Фури.

Изящная комбинация, учитывая, что в то свято верит его собственная дочь, готовая развязать новый виток кровавой вендетты... Дочь правителя, фактически сама теперь правительница клана Истинных Львов.

Хотел бы я видеть её глаза, когда она узнает, что её отец пошел убивать пятнадцатилетнего мальчишку только за то, что тот напал на след их контрабандной цепочки сбыта изумрудов, или как их тут называют смарагдов. Драгоценные камни, добываемые в пустынных просторах, заполненных песком и ветром. Камни, чьи магически свойства так высоки, что их скупит любая мало-мальски необделенная деньгами магическая община. Любой маг будет вне себя от счастья иметь чистый изумруд в коллекции. Камень правды... так кажется еще его называют. Дознаватели в Мирейи очень ценят магически артефакты с вкраплениями этого камня, наибольшая вероятность получить от дознаваемого правдивые сведения без применения пыток. Кроме того камень, если я правильно помню, активно используют целители и... жрецы. Он вроде как помогает трактовать послания богов... ну и как финал всего этого, изумруды очень ценны сами по себе. В качестве простых украшений их может носить только знать...

Я сжал пальцами переносицу, вопрос... знал ли об этом всем Растин, когда вонзал ритуальный нож в сердце Льва?

С одной стороны, несомненно, этот ублюдок информирован так, что зависть берет. Но тогда почему он рассказал султану полуправду, ограничившись легендой? Или не счел нужным, судя по Карату, тот что-то знает или догадывается... А если Сафар сам копался в этой истории, то тоже наверняка нашел какие-то зацепки...

Оборотни-контрабандисты, изумрудные копи, драгоценного и мистического свойства, Восточная Империя, поклоняющаяся Рою...

Я бездумно уставился в открытое окно, где на темном бархате неба сверкали россыпи звезд. У нас такого не увидишь. Ох, не зря Восток считают колыбелью магии, одно только небо дарит тебе глубину и спокойствие, недоступное простым смертным, а иногда даже и богам.

Боги. Их игры и интриги... Растин не просто так отправился в Ларджин именно тогда, когда Лейла попросила меня решить проблемы с пропажей Станислава.

И некроманты как-то уж вовремя появились, хотя я подозреваю, что их 'пустили' домой только из-за русалки.

Я начал догадываться об этом, как только понял, КОГО именно притащили некроманты из путешествия по мирам. Создание, которое по сути, является сказкой для Эмира. Русалка. Видимо кому-то сирен стало мало. Или есть что-то еще более глубокое, о чем мы можем только догадываться. В конце концов, на Эмире начали возрождаться драконы. Снова появился черный единорог... Словно возвращается древняя магия в новом обличье.

— Мне не очень нравиться выражение твоего лица. Лиани, — Кэртис как всегда появился бесшумно, и устроился на краешке стола так элегантно, как это могут только представители семейства кошачьих. — Сиган подбросил тебе что-то специфическое? Интересное, но опасное?

— Можно и так сказать, — кивнул я, теребя цепочку, выбившуюся из-под ворота туники. — Я просто в раздумьях, во что мы опять влипли, Тис.

— И? — почти отстраненный интерес, и только глаза блестят живыми искрами любопытства.

— Пока не понял некоторых деталей мозаики. Те что есть не отражают общей возможной картины...

— Хорошо, — оборотень прищурился, — наши действия?

— Смотрим по обстоятельствам, — пожал я плечами.

Он задумчиво окинул меня взглядом:

— Знаешь. А ты изменился. Еще пол-года назад я бы услышал совсем другой ответ.

— Еще пол-года назад я напоминал влюбленного подростка, — хмыкнул я. — Знаешь, подозреваю, что не смотря на всю свою извращенность, Рой отправляет своего любимца в бой с открытыми глазами...

— Мне казалось, ты её простил, — зеленые кошачьи глаза смотрят бесстрастно. Но я знаю, что скрыто за этой наносной преградой.

— Простил, — согласно кивнул я. — Но тебе ли не знать, брат по крови, что простить не всегда означает принять. И на самом деле есть еще кое-что...

Он молча ждал продолжения, не подбадривая, не торопя. Я вздохнул:

— За эти полгода у меня было время на раздумья, на... воспоминания, на анализ... Кое о чем я говорил с Крисом. Он отличный тактик и стратег, а вот у твоего господина талант к политике... с ним я тоже... беседовал.

— Он ничего подобного не рассказывал, — тихо обронил Кэртис.

Я усмехнулся:

— Еще бы. Это были иносказательные беседы. За бутылочкой вина из погребов Белой Ложи. Митас лично приносил.

— О.

Я кивнул:

— Вот-вот 'о'. И еще какое 'о'. Доконало меня пророчество Таиса перед отъездом. Черные единороги приносят боль и горечь, но никогда не лгут. Есть многое, что Лейла не рассказала мне. И не только в плане этой спасательной экспедиции.

— Ты обсуждал это с Сиганом?

— Кое-что, — хмуро согласился я.

— И?

— Боюсь, что теперь я собираюсь подразнить собственную госпожу.

Мой кровный брат с шумом выдыхает, словно все это время задерживал дыхание:

— Самоубийца.

— Возможно, — согласился я. — Вполне возможно. Но я хочу знать правду, которая иногда мелькает на дне её глаз.

— Лиани, она богиня.

— И этот урок я хорошо усвоил, — горько согласился я, крепко сжимая пальцами цепочку.

— И мне кажется, — оборотень вздохнул. — Она действительно любит тебя. Она совсем иная, чем была еще полвека назад. Я тоже ведь не сидел на месте.

— Не забывай, — я заставил себя разжать пальцы и аккуратно заправить цепочку за воротник. — Я видел, какой она была. И поверь мне, не смотря на действительно почти изменяющие личность изменения... основа осталась прежней.

Он молча смотрел на меня, по-кошачьи, не моргая, напоминая замершую фигуру. Иногда эта его особенность вот так замирать, меня напрягала и удивляла, но потом я привык и теперь просто любовался. Любой художник или скульптор все бы отдал за возможность вот такой неподвижности модели.

— Что ты задумал, Лиани?

Я усмехнулся:

— Пора Торину узнать, что такое серьезный соперник.

— Изверг, — прозвучал радостный голос Сигана от дверей. — Бедный мальчик только начал привыкать к доброму тебе...

— Тебе надоело подслушивать? — Кэртис ехидно прищурился.

— Я не подслушивал, мой пушистый друг, — нравоучительным тоном заметил пират, — я занимался добычей информации.

— Иными словами, подслушивал.

— Вы знали о моем присутствии, — указал Сиган. — А значит, я просто стоял за дверью, фактически являясь участником беседы. В конце концов, первопричина столь интересного разговора — те документы, что раздобыл Фарадзи.

— Ты пришел узнать результат моих размышлений?

Он покачал головой:

— Это все я уже услышал. Вообще-то через полчаса нам нужно выходить на встречу с этим загадочным Мириамом, который приведет наших темных друзей в объятия их сородичей.

— О... действительно, — вспомнил я. — Надеюсь, жрецы Роя действительно осведомлены о том, что рассказали.

— Им нет причин или выгоды врать некромантам, — пожал плечами Кэртис. — Рой благоволит их народу. Они — единственные, кто смотрит в глаза Смерти постоянно. Они её дети. Даже Тьма не рискует обижать тех, кто принадлежит Вечной Деве. Так что выкормыши Мрака вряд ли врали. Смерть все еще выше всех. И смертных и богов. Думаю, наш дорогой враг сам об этом прекрасно осведомлен. Тем более, что есть вероятность того, что он пока еще не знает, с кем именно прибыли Рэдис и Марек.

Я недоверчиво покачал головой. В последнее утверждение верилось с трудом.

Глава 9. Мириам ар Ташини

У дверей дома их ожидал проводник, закутанный в плащ, словно гусеница в кокон. Только тюрбан торчит.

— Господа? — голос шелестящий, усталый. — Кто из вас Рэдис и Марек?

Некроманты молча чуть выступили вперед.

Проводник внимательно вгляделся в их лица, скрытые тенями капюшонов.

— Мириам ар Ташини не очень любит праздных гостей, — тихо заметил человек.

Кэртис втянул в себя воздух, что ж... пахло кровью. Их проводник чувствовал боль, и его раны едва-едва затянулись. Оборотень готов был усами пожертвовать — парень недавно только на ноги смог подняться.

Растин видимо его из казематов вытянул.

— Мы отнюдь не с праздным интересом, — холодно отозвался Рэдис.

— Мой господин говорил только о двух людях, — напряжено уведомил проводник. Чувствовалось его замешательство.

— Вот ты и поведешь двоих, — шелестяще, но непреклонно заметил капитан корабля некромантов. — А мы поведем остальных.

— Не гарантирую, что всех пропустят, — сдался тот.

— На месте разберемся, — махнул рукой Сиган. — Мы идем или нет? Солнце давно село, и хотелось бы разобраться с этим побыстрее.

— Ну-ну, — усмехнулся Лилиан. — что ж тебе так не терпится?

— Потом расскажу, — весело подмигнул ему пират.

— Идемте, — проводник развернулся и скользнул в темноту ближайшего переулка.

Мириам нахмурившись, рассматривал письмо в своих руках. На встречу назначенную верховным жрецом Роя придет не сам жрец, а люди, которые заинтересованы во встрече с известным контрабандистом намного больше, чем сам жрец.

Что за странности? О чем думает этот любимец Мрака?! С какой стати Мириам должен помогать этим... людям? Только потому что верховный жрец Роя любезно попросил его им помочь?! Подождите-ка... он внимательно всмотрелся в строки письма, и удивленно присвистнул. Его действительно ПРОСИЛИ. Только ради такого стоило встретиться с этими людьми. Любопытно просто, за кого мог бы ПРОСИТЬ этот надменный тип. Кроме того, Растин платит. Проводником у этих незнакомцев. Которые что-то ищут, выступает человек, которого он очень хотел заполучить, потому что чего не любил Мириам ар Ташини, так это... предательства. А этому человеку он поверил, и как оказалось зря. Тот работал на Эсвуса и мог в любой момент ударить в спину. Такое прощать контрабандист не намеревался.

— Господин, — в двери робко протиснулся слуга. — Там... Исул.

Его голос упал почти до шепота. Сейчас все знали, что Исул исчез вместе со всеми людьми Эсвуса. Приказ Мириама был четко вбит в каждого его подсиненного. Исул должен быть найден и доставлен к нему лично. И вот этот предатель явился сам. И не один. Терпеливо ждет у тайного хода разрешения войти.

— Тех, кого он привел, сюда, — холодно отозвался Мириам. — Исула в подвал. Разберусь с ним позже. Верховный жрец Роя любезно его нам подарил.

— Слушаюсь, господин, — поклонился слуга и исчез за дверью.

Слышно было как его голос из подобострастного превратился в командный, призывая кары на головы нерадивых.

Мириам лишь головой покачал и поглубже надвинул капюшон на лицо. Людям не за чем знать его истинную сущность. Пока не за чем... Интересно, кого же прислал ему Растин и зачем?

Когда открылась дверь, он все еще гадал, но когда в проеме появилась гибкая фигура и из под тюрбана сверкнули синие знакомые глаза, которые некромант Таши не смог забыть даже за прожитые последние восемьсот лет, он медленно поднялся на ноги.

— Что за шутка?! Жрец Роя присылает мне жреца Лейлы?!

Кэртис смотрит на фигуру хозяина дома, в который их привел покалеченный проводник. Крылья его носа хищно трепещут, впитывая смутно знакомый запах.

В этот момент тот вскакивает на ноги и такой же смутно-знакомый голос. Как его запах, восклицает:

— Что за шутка?! Жрец Роя присылает мне жреца Лейлы?! Мир перевернулся?!

— Ты Мириам ар Ташини? — спросил жрец Лейлы, напряженно вглядываясь в человека.

Тот замер на мгновение, словно раздумывая, а потом скинул капюшон и ответил пристальным взглядом змеиных глаз:

— Так зовут меня теперь, Лилиан. Но некоторое время назад, ты называл меня просто Таши.

На мгновение наступает тишина, пока ошарашенный жрец Лейлы вглядывается в некроманта, одетого как богатый зажиточный аристократ Восточной империи.

Мужчина внезапно криво улыбается:

— Таши, а ты времени зря даром не терял.

— Конечно, — хищно улыбнулся тот. — Я же обещал дождаться тебя, Ли. И я дождался. Заметь, при этом для меня прошло восемьсот лет, и я стал значительно сильнее, а ты...

— А я прошел Безумные Битвы, — голос жреца Лейлы стал на градус прохладнее. — Моя жизнь может и коротка по сравнению с твоей, но заметно живее и насыщеннее, чем твои восемьсот лет.

Некромант прищурился, разглядывая лицо молодого мужчины, стоящего перед ним.

— Да, — наконец, тихо согласился Таши. — Кто-то причинил тебе много боли... Не скажешь его имени?

— Спроси у своего друга Растина, — оскалился Лилиан. — Он расскажет. К моему несчастью, он выжил тогда.

— Но это был не он сам, — Таши смотрел серьезно и внимательно... ему действительно было важно это знать. — Боль, которую вижу я, может причинить только... близкий. Очень близкий, допущенный в самое сокровенное место в сердце. Друг, родственник или... возлюбленная.

Жрец Лейлы смотрел на своего старого знакомого странно. Потом раздраженно отвел челку со лба и хмыкнул:

— Проницательно, Таши. Весьма. Но вообще-то мы тут по делу.

— Я догадался, — вздохнул змееглазый, прекрасно понимая, что не стоит настаивать. Он понимал, что сейчас лучше отступить. — Как только я увидел тех троих, что гостят в моем убежище, я понял, что скоро можно будет ожидать и тебя.

— Каких троих? — рядом щурится Сиган, но Кэртис ощущает, как напрягся Лилиан, словно догадываясь... Оборотень сумел скрыть удивление... неужели некромант говорил о...

Мириам ар Ташини улыбается, демонстрируя кончики клыков.

— Забавно, я полагал, что вы пришли за ними... Жрецы Лейлы обычно не оставляют других жрецов своего культа в беде. Станислав все-таки хоть и бывший верховный жрец Лейлы, но несомненно остался жрецом. Впрочем, я довольно долго был введен в заблуждение слухами о его смерти. И увидеть его вновь оказалось приятным сюрпризом.

— Так вот куда они пропали, — облегченно выдыхает Лилиан. Кэртис прекрасно знал, что его кровный брат не надеялся на слишком уж легкий поиск пропавших жрецов...

Таши смотрит с легкой растерянностью:

— Но если не они... то зачем вы искали некромантов? Да еще через столь опасный источник, как верховный жрец Роя?

— Это вопрос не совсем ко мне, — Лиан как-то внезапно расслабился, словно почувствовал, что контроль перешел в его руки. Он мягко, почти ласково улыбнулся своему старому знакомому и отступил чуть в сторону... всего на полшага, так чтобы открыть стоящих за его спиной... — А у них.

— Рэдис?! Мастер Марек?! — Таши потрясенно смотрел на некромантов.— Вы вернулись... — голос сел, словно пропадая от растерянной радости. Рэдис невольно делает шаг вперед и порывисто обнимает старого знакомого.

— С ума сойти можно! — Таши крепко сжимает объятия. — Мы думали, что больше никого из вас не увидим!

— Не обольщайся, — тихий голос мастера Марека. — Из всех вернулось только трое.

— Понимаю, — мрачнеет некромант и неохотно разжимает руки на плечах Рэдиса. — Пойдемте, здесь не место для разговоров. И, наверное, стоит пригласить моих невольных гостей.

Увидеть Станислава, Корала и Винира было для Лилиана, пожалуй, даже большим шоком, чем встреча с некромантом из прошлого.

Он никак не думал, что так быстро справится с заданием своей богини, но потом жрец Лейлы обратил внимание на странные браслеты, плотно сидящие на руках троицы. Браслеты, украшенные вязью рун, присущих маги некромантов. Полгода безвылазного сидения в Черной ложе, позволили жрецу ознакомится с личной библиотекой лорда Дэвида.

И там ему попадалась книга о магии некромантов. Такую вязь Лилиан прекрасно запомнил. Станислав и его друзья были скованы магией. Они были пленниками Таши.

Интересно, сколько уже? И почему они умудряются попадают в такие ловушки? Судя по их виду, их не мучили и голодом не морили. Одеты богато и удобно... Комфортный плен. Только у Станислава больно мрачный огонь на дне глаз. Тлеет как угли готового в любой момент разгореться пожара.

— Лилиан, — его тихий голос нейтрален. — Прошу тебя быть поосторожнее с нашим любезным хозяином.

Сапфировый ответный взгляд серьезен:

— Не беспокойся... я уже пересекался с этим существом раньше. Я знаю насколько он опасен.

Но Станислав все так же напряжен:

— Он сотрудничает с прайдом Истинных львов...

Лилиан замирает:

— Вот как?..

Таши улыбается клыкастой улыбкой с другого конца комнаты. Он вроде занят разговором с некромантами, но Лилиан убежден, что он не пропустил ни единого звука, прозвучавшего здесь.

Но жрец Лейлы и не собирался особо хитрить со старым знакомым. Сейчас требовалось уточнить другое:

— Станислав... у меня два важных вопроса: как вы оказались у Таши в... кхм... "гостях"? И нашли ли вы кладку?

Бывший верховный жрец выдохнул:

— Таши — это Мириам?

Лиан лишь подтверждающе дернул подбородком.

— Нас познакомил глава прайда, — мрачный тон Станислава говорил о том, что мужчина винит себя в ситуации. — Я уже был с ним знаком прежде... Не думал, что доведется вот так вот пересечься. Некроманты весьма обособленный народ. Только тут я узнал, что мой извечный оппонент-маг, который умудрялся быть на шаг впереди меня, оказывается некромант. И я никак не думал, что он вмешается в наше противостояние с Роем и его жрецами... Однако Мириам решил иначе. Меня удивляет тот факт, что он до сих пор не отдал нас Растину...

— И не отдаст, — задумчиво проронил Лилиан, отпивая из своего кубка. — У него другие планы.

— Он ждал тебя, — подал голос Корал.

— Что ж... он меня дождался... Мы пообщаемся, не думаю, что теперь вы надолго задержитесь в его гостеприимном доме — свей цели он уже достиг. Что насчет моего второго вопроса?

— Нашли, — лаконично подал голос Винир.

Их начальство расплылся в довольной улыбке:

— Сиган будет счастлив.

— Лилиан? — плеча молодого мужчины коснулись. Он поднял глаза, и пристально уставился на некроманта:

— Таши?

— Могу я оторвать тебя от несомненно важного разговора с моим дорогим гостем Станиславом?

Лилиан легко поднялся на ноги. Его заинтересовал тон хозяина дома. Нейтрально-язвительный, словно Таши специально старался показать, что никакого негатива или давления не стоит от него ожидать. По крайней мере, до окончания разговора.

— Можешь.

— Предлагаю тебе выйти на террасу. Там отличный вид на звездное небо. Оно над Ларджином просто великолепно.

— Я успел заметить, — кивнул Лилиан и бросив взгляд полный ободрения на своих собратьев, поспешил за некромантом. Разговор предстоял серьезный.

Мы долго молчали, разглядывая небо. Стояли ровно на расстоянии локтя примерно. Я чувствовал напряжение в Таши. Он явно не ожидал, что наша встреча состоится именно сегодня, но шанса поговорить решил не упускать. Что ж, пожалуй, стоит мне проявить инициативу. И я решил идти напролом. Играть в игры словоплетения с Таши? Увольте. Поэтому я открыл рот и... задал свой первый вопрос:

— Таши, скажи мне... клан Львов. Чего они хотят?

— В каком смысле, Лиан?

— В прямом, — я задумчиво мял в руках кисточку широкого пояса. Пришлось одеться в традиционные одежды Восточной империи. — Они хотят, что бы их полностью уничтожили или просто выжить? Хотят богатств? Или это более амбициозные планы — пусть к власти?

Некромант с интересом покосился на меня.

— Так ты знаешь о смарагдах?

— Да, а так же то, что ты — одно из звеньев в сети контрабанды.

— Звучит почти как угроза, — весело заметил он.

Однако, я не разделял его веселья. Я серьезно смотрел на него и молчал. Зеленые глаза сверкнули непонятным мне возмущением:

— Любимец Лейлы. Ты уверен, что сможешь уйти отсюда?

Я пожал плечами:

— Если ты говоришь об отсутствии влияния моей богини здесь в Ларджине... То я вынужден тебя разочаровать. Мне и угрожать не надо. Султан в курсе всей цепочки. Эсвус смещен, ты же знаешь. А Растин... Растин пришел навести порядок.

Таши вздохнул:

— Прости. Подумал о тебе плохо.

Я пожал плечами:

— Это мне только на руку.

— Почему? — и осекся, понимая.

Я кивнул. Все правильно. Его интерес никогда не был таким глубоким, как он пытался демонстрировать. И восемьсот лет... любой пыл охладят, особенно когда на кону выживание собственного народа.

— Спасибо за предупреждение, — он вздохнул. Мне понравилось, что ни сожалений, ни вины в этом древнем существе не ощущалось. Некромант был честен со мной и... с собой. — Мне казалось, что верховный жрец Роя пришел в Ларджин привести в порядок дела всей структуры храмов Роя.

Я пожал плечами:

— Великий эмир сказал так же. Однако, это не отметает того факта, что юный Сафар зовет его наставником.

Взгляд Таши потяжелел:

— А вот это для меня новость. Хотя мне докладывали, что султан проводит много времени в обществе своего первого советника Далила, а тот в свою очередь...

— ...объявлен наместником Растина вместо Эсвуса, — закончил я за него. — Все верно. Но тебе ли, некроманту, не знать, что Растину ведомы теневые пути Мрака?

— Лиан, — он был предельно серьезен. — Жаль, что ты не некромант.

Хотелось рассмеяться, но я сдержался и покачал головой:

— Прости, друг. Но... меня не тянет в вашу теплую компанию.

— Ты больше не веришь Лейле, — тихо заметил змееглазый. — Я чувствую это в тебе.

— Нет, — искренне возмутился я. — Я ей верю. Но... не доверяю.

— Что все-таки произошло?

Я смотрел в его непроницаемые, как у любой змеи глаза, и вдруг почувствовал легкий кураж, который подтолкнул меня к честному ответу:

— Она разбила мне сердце.

Он смотрел молча, внимательно, без даже намека на насмешку. Потом тихо выдохнул:

— Какой же ты все-таки юнец, Лиан.

— Знаю, — легкомысленно пожимаю плечами. — Но я жив.

— Ты понимаешь, что ступил на скользкую дорожку? Что МОЖЕТ произойти, если ты узнаешь больше? Выдержишь?

Удивительно, но в его голосе я слышал едва уловимое волнение... за меня. Это было приятно.

— Посмотрим, что приготовила мне судьба, — я, наконец, отпустил измочаленную кисточку пояса — Поверь, Таши, я многое понимаю. Кроме того, мне интересно... Видишь ли, перед отъездом из черной Ложи, мне было сделано предсказание. И не просто так, а черным единорогом.

Я заметил его расширившиеся глаза:

— Да, на Эмире снова есть единороги, и можешь посмеяться тому факту, что первым их представителем стал именно черный... Но это видимо судьба такая. В общем он сказал мне, что я познаю величайшую боль, если поеду, но эту боль мне принесет осознание правды.

— И ты отправился в путешествие?! — странно, но некромант был не просто изумлен, он был почти испуган. — Ты настоящий псих, Лиан!

Я даже на шаг отступил, настолько он выглядел взволнованным. И попытался объяснить:

— Таши, кто предупрежден, тот вооружен. Не мог же я сидеть в черной Ложе безвылазно. Рано или поздно, пришлось бы столкнуться... с реальностью. Чем бы она не была.

— Все время забываю, как же ты все-таки непозволительно молод, — настоящее ворчание.

— Считаешь это моим недостатком? — добавляю насмешки в свой голос. — Не ты ли когда-то говорил, что это проходит? Со временем. И остается только внешняя видимость.

Его губы искривились в улыбке и... он сменил тему:

— Так слухи правдивы? Ты — внук великого эмира?

Я насторожился:

— А что?

— У львов мелькали странные идеи.

— Так прайд был в курсе дел своего вожака?

— Не весь конечно, — пожал плечами некромант. — Софул не мог заниматься добычей и контрабандой смарагдов в одиночку.

— Значит я прав, и покушение на султана не было кровной местью... — удовлетворенно заметил я.

— Ты и это узнал? — восхитился Таши. — Ты же всего пару суток в Ларджине!

— Сиган, — коротко ответил я.

Понимание осветило резкие черты его лица. Имя короля пиратов объясняло все.

— Пираты и контрабандисты... Конечно же! Для короля пиратов только самая точна информация и в полном объеме.

— Именно, — подтвердил я. — Так что насчет султана? Львы сошли с ума и решили, что смерть мальчика защитит линию сбыта контрабанды камней?! Великий эмир не умеет прощать, как и вся семья дель Фури. Прайд сейчас должен быть устрашающе мал, если они продолжали придерживаться политики чистой крови и изоляции. Им не выжить в новом витке войны. Дель Фури оправились после той резни столетия назад. И теперь намного могущественнее, чем были...

— Мальчика не собирались убивать, — голос Таши был мрачен.

— Похищение?! — в груди что-то замерло, и на мгновение я даже потерял голос. — Тьма великая!

— Да, — он устало потер виски кончиками пальцев. — Софул и его львы обнаружили местонахождение смарагдов. Они довольно быстро поняли, что это может принести их прайду. Это был их шанс. Но добыча драгоценных камней всегда контролировалась семьей дель Фури.

— Похищение, — я все еще не мог поверить. — Это еще большее безумие, чем покушение на убийство.

— Софул понимал, что прайд вымирает. Он хотел изменений...

И в этот момент я окончательно понял, что некромант не просто хорошо знал льва. Похоже, они были друзьями. Внезапная вспышка понимания, заставила меня замереть.

— Таши... Чего хотел Софул?! В качестве выкупа за Сафара, что он хотел получить?!

Змеиные глаза смотрели внимательно и... одобрительно:

— В правильном направлении мыслишь, Лиан. У Софула есть дочь. Наследница. Он очень хотел величия своему прайду...

— И выбрал в корне неверный путь, — заметил я, все еще потрясенный осознанием, что мои самые дикие предположения правильны.

Некромант передернул плечами, словно встряхиваясь:

— Софул был очень самоуверенным оборотнем. В конце концов, он был львом.

— Львы не мешали свою кровь. Тем более с людьми, я все еще не верю до конца.

— Именно поэтому он и умер, — вздохнул Таши. — Потому что в это же верили люди, к которым он пробрался ночью, словно вор. Я голову готов заложить, что верховному жрецу Роя такой расклад вообще в голову прийти не мог. Львы не мешают свою кровь, предпочитая умереть... это как утвержденная веками молитва.

Я с силой потер лоб, место над переносицей нестерпимо зудело:

— Как же глупо. А теперь наследница Софула, его дочь, жаждет отомстить за отца, понятия не имея о его истинных намерениях и убеждениях.

Таши повернул голову, разглядывая ночной небосклон, усыпанный звездами:

— Софул не хотел рисковать. Не все в прайде могли понять и принять его мысли и действия.

Я скривился:

— Скрытность. Таинственность. И как результат... возможное уничтожение львов — последних представителей этого клана оборотней.

— Лиан, — взгляд некроманта все так же не отрывался от неба над нашими головами. — А если это цель твоей богини? Станислав был направлен сюда именно ко львам. Они ведь были союзниками Лейлы. А тут...

Я выдохнул, подбирая слова и осознавая то, к чему подталкивал меня мой собеседник:

— Если бы план Софула удался, прайд заключил бы договор с султаном и великим эмиром. Условиями брачных договоров всегда было принятие женой религии мужа. Прайд перешел бы в нейтральную позицию, или же и вовсе под руку Мрака и Крови...

— Верно.

— Поэтому ты запер Станислава и остальных у себя?

— Я некромант, Лиан. И Лейла и Рой для меня равны. Моя госпожа — смерть. И только она. Но кровавая вакханалия, которая грозила, и сейчас грозит Ларджину... это не в интересах моего народа. И Рой и Лейла забирают души убитых себе, не оставляя выбора. Мы считаем, что выбор должен быть всегда. Некроманты властвуют над кровью и плотью, а душа... о мы хорошо знаем, ЧТО можно сделать с душой.

Я поморщился:

— Таши, оставь философию для других.

Он тяжело вздохнул и наконец взглянул на меня:

— Хорошо. Ларджин — мой дом.

Я промолчал. Эту причину я понимал. Кто бы мог пожелать, что бы его дом превратился в поле битвы или кладбище, пусть даже ты и привык с мертвыми на "ты". Что ж, пора было уточнять условия сделки.

— Что ты хочешь за жизни и свободу для Станислава, Корала и Винира?

Он не колебался ни секунды:

— Завершения, — некромант был предельно серьезен. — Идея Софула не так уж и безумна. Ты — дель Фури — должен понимать выгоду подобного союза.

— Я — Катани, — возразил я. — Но я... дай мне время подумать. Таши.

— До утра, Лиан. Если откажешься, я возьму сначала жизнь Винира, — его тон был мягок и легок, словно перья и пух.

— Я понял тебя, — мой голос звучал глухо. Некромант ставил меня перед нелегким и опасным выбором.

А еще через пару мгновений, я остался в полном одиночестве. Ну, если не считать Кэртиса на соседней крыше.

Оборотень покачал головой. Некроманты ставят тяжелые, страшные условия. Он не сомневался, что вновь прибывшие уже в курсе ситуации и... скорее всего, поддержат Ташини. Кэртис бесшумно заскользил по крыше. Лилиан может чувствовать его из-за их кровной связи, а некромант, похоже, так и не узнал, что у их беседы был свидетель. Интересно, какой выбор сделает Лиани?

— Тис, — голос брата тише шепота, но для Кэртиса, как удар молнии. А Лилиан неплохо наловчился работать с кровью.

Пантера прыгнула, на мгновение чернильным росчерком скрыв звезды и мягко приземлилась на все четыре лапы рядом со жрецом Лейлы. Кэртис не спешил перевоплощаться, когда сильные пальцы потрепали ухо, а потом зарылись поглубже в густую шерсть.

Тихий смешок Лилиана. Безрадостный.

— Я крепко влип, Тис. Я понимаю ЧЕГО хочет Лейла. И... я против. Я так запутался...

Оборотень басовито заурчал под его рукой. Это решение Лилиан должен принять сам и только сам. Все, что требовалось от оборотня — это поддержать брата.

— И как, имя богов, Таши смог узнать. Что из всей троицы Винир мне нравится больше всех? — голос жреца Лейлы звучал недоуменно. Кэртис подавил усмешку, которая странно смотрелась бы на морде пантеры, похоже, Лилиан УЖЕ принял решение.

Глава 10. Выбор

Как ни странно во дворец меня пропустили без каких-либо проблем и даже без особых вопросов, куда и зачем. Один из воинов любезно проводил меня до сада, где в этот момент гулял великий эмир. Этот величественный старик вдохновенно рассматривал какой-то цветок с яркими пестрыми лепестками.

Заслышав шаги, он выпрямился и в упор взглянул на меня. Сопровождающий меня воин поклонился и исчез из поля зрения. Однако я ощущал внимательные взгляды затаившейся охраны эмира.

— Жрец Лейлы... или ты пришел как Лилиан дель Фури?

Я удивленно взглянул на него:

— А вы ждали, ваше величество?

— Я не сомневался, что ты придешь, рано или поздно. Кем бы ты ни был, тебе не дадут просто выполнить одно поручение и исчезнуть. Тебя обязательно втянут в дела Ларджина, а то и всей империи... просто потому, что по другому твоя судьба на складывается.

— Проницательно с вашей стороны, — прохладно отозвался я.

— Значит я прав? — он огладил свою шикарную бороду и аккуратно опустился на ближайшую скамейку, всю в завитушках, выглядевшую почти невесомой и удерживаемой только зелеными побегами, которые оплетали её.

— Фактически, — неуютно было признавать, но отец моей матери производил сильное впечатление.

— Так мне и Сафару все-таки ждать вашей схватки с верховным жрецом Роя?

— Не знаю, — задумчиво отозвался я и сел рядом. — Здесь игра не Растина, хотя боги замешаны по самые макушку, иначе не бывает. Да и приходить к вам из-за Растина? Мы сами как-нибудь разберемся.

— Не сомневаюсь, — его яркие, совсем молодые глаза блестели лукавством. — Ты так и не ответил на вопрос, кто передо мной?

— Лилиан Катани, — спокойно ответил я. — По совместительству верховный жрец Лейлы. На данный момент это самое верное. Я прибыл в Ларджин по нескольким причинам: передать вам послание своей матери и найти трех жрецов Лейлы, которые слишком давно не отвечали на призыв богини. Оба задания я выполнил...

— Но?

— Но со вторым есть проблемы, и они напрямую касаются семьи дель Фури.

— Что ж, — старик выпрямился и стал предельно серьезен. — Я готов слушать тебя.

Я хмыкнул:

— Помните льва, которого обнаружили в спальне вашего внука? Так вот...

Четко и спокойно объяснил всю подоплеку событий. Глаза эмира расширились, но это было единственное свидетельство его эмоций.

— Невероятно, — наконец покачал он головой. — Эти оборотни — сумасшедшие?

— Нет, — я смотрел на солнечное небо. — Просто отчаявшиеся.

— Каким образом эта история касается тебя и твоего второго задания?

— Тот, кто держит в плену мох людей, потребовал... завершения этого плана. Он беспокоится за то, что Ларджин утонет в реках крови, если наследница прайда отправится мстить всему роду дель Фури. Не смотря на малочисленность, клан львов очень силен. Их магия и силы накапливались веками.

— Патриот, — протянул эмир. — Приятно сознавать, что кто-то из моих подданных озабочен благополучием империи. Но не много ли он на себя берет?

— Как сказать, — пожал я плечами. — Тот, о ком я говорю — могущественен. Очень. И я не уверен, что даже с божественной помощью можно ему противостоять. Моя богиня отсечена от Ларджина, а Растин... он не пойдет против, только по воле своего бога, а Рою невыгодна сора с покровительницей этого создания.

Эмир несильно дернул себя за кончик белоснежной бороды и как-то неясно улыбнулся:

— Религиозные дела...

— Не только, — уточнил я. — Ларджину благоволит одна из самых могущественных сил. Я не противник ей.

— Почему же ты не начал действовать, а пришел ко мне?

Я помолчал, наслаждаясь запахами сада. Они не душили, как, например, в королевском дворце Мирейи во времена моего детства, кто-то очень хорошо продумал сад султана. Запахи смешивались и превращались во что-то эфемерное и... успокаивающее.

— Я решил посоветоваться. Может вы сами и султан хотите войны. Это ваше вотчина, не моя...

— Но тогда те, кто пленен могут никогда не вырваться из ловушки?

Звучало разумно, но...

— Я что-нибудь придумаю... но толкать мальчишку в омут с закрытыми глазами и связанными руками не собираюсь.

— Значит дело в Сафаре, — пробормотал эмир, — в том, что он похож на твоего младшего брата?

— Сафар и есть мой брат, — указал я на неточность в его рассуждениях.

— А семейные привязанности для тебя значат очень многое?

— Да, — коротко и ясно. — Хотя перегибать палку я не буду.

— Понимаю...

Я покосился на него недоверчиво:

— Надеюсь.

Великий эмир огладил бороду, принимая какое-то решение, и подмигнул мне:

— Ты несомненно дель Фури, внук мой. Я надеюсь у тебя есть уже план всего этого безумия?

— Наследница прайда, элен Мира приплыла с нами и живет в одном доме со мной...

Тихий хохот был мне ответом:

— Безумный план?

Я вздохнул:

— Думайте, как хотите. Выгодно это Ларджину и Восточной империи ли нет, решать не мне.

Длинные узловатые пальцы эмира сорвали листок с ближайшего побега и повертели между пальцами:

— Я все еще не уверен в твоих причинах, жрец Лейлы, но хочу попробовать, как с сыном Тамиры... Я задолжал ей, не та ли?

Оставалось только согласиться:

— Еще как.

— И я не повторю той же ошибки, — внезапно прямо взглянул он мне в глаза. — Мы сейчас поднимемся в комнаты Сафара и поговорим с ним. Он должен дать свое согласие. А если не даст, мы придумаем что-нибудь иное.

И опять оставалось только согласится.

— Господин? — Габриэль заглянул в кабинет Растина.

Тот поднял голову от какой-то бумаги, которую изучал весь вечер. Кажется это был отчет с окраины Ларджина, в одном из храмов обнаружено было нечто совершено несусветное и требовало немедленного вмешательства...

— Только что поступил доклад. Сегодня утром во дворец султана приходил жрец Лейлы — Лилиан Катании. Он очень долго беседовал с эмиром в саду, а потом оба отправились к султану... Советник Далил не присутствовал при разговоре. Султан после этой встречи был очень задумчив.

Растин нахмурился:

— Лиани клялся, что прибыл только как член семьи и не будет строит интриг против меня... И в этом плане он честный мальчик... Даже через чур. Султан говорил с Далилом?

— Нет, он сказал только, что это касается его лично и больше никого.

— Очень интересно. И именно сейчас я должен отлучится... Габриэль.

— Да, мой господин, — почтительно поклонился воин.

— Я хочу, что бы ты на время моего отсутствия стал тенью Сафара. Лилиан изменился и он уже не тот мальчишка, каким был еще пару лет назад, от него много можно ожидать... Да ты и сам в курсе его способностей преподносить сюрпризы, часто неприятные. Я оставлю тебе связь со мной, что бы в любой момент ты мог выдернуть меня из любой точки, где бы я не находился...

— Слушаюсь, мой господин.

А вечером в дом купца дес Фарази прибыл гонец из дворца султана. Он передал гостю уважаемого купца, верховному жрецу Лейлы, свернутый и запечатанный печатью великого эмира пергамент, на котором уверенным почерком было выведено всего одно слово: "Приступайте".

Элен Лилиан лишь хмыкнул. И отправился приглашать элен Миру на прогулку по саду.

Я смотрел ей в глаза:

— Леди Мира... или элен Мира, так вам, наверное, привычнее. Вы понимаете, о чем говорите?

— Но разве жрец Лейлы не должен всеми силами противостоять тем, кто поклоняется Рою? — её выражение лица можно было бы счесть невинным, если бы не хищная тень, затаившаяся в глубине глаз.

Я поднял руки, ладонями отгораживаясь от её безумных идей.

— Сейчас вы говорите не как правительница. Уж кто-кто, а вы должны понимать разницу в некоторых вещах. Сейчас мы оба говорим отнюдь не о религии. Вы хотите толкнуть меня в политику... Моими руками решить свою задачу, поставленную, как вам кажется, вашим отцом.

— Мой отец мертв, — в её голосе звучит металл.

— Именно, элен Мира, — отзываюсь я, ничуть не сожалея. — Именно. Не пора ли посмотреть на мир СВОИМИ глазами.

Девушка зашипела, как разъяренная кошка:

— Кто бы говорил! Тот, кто слепо повинуется воле своей богини?! Она, что тебе эту волю лично сообщает?! Ты сам придумал это служение, а ради меня ты отказываешься и пальцем пошевелить!

И все-таки женщины странные существа. Я и не представлял, что у неё в голове творится. Тем более, она уже знает, что общаюсь с богиней и получаю её распоряжения лично... но, наверное, не стоит ей напоминать, а то нарвусь еще на дополнительные обвинения в болезни разума. И все же, до такого додуматься. Я просто восхищен. Всего одна ночь. И уже такие претензии.

Уже прошло около недели с того момента, как я согласился на авантюру Таши. И Рэдис, и мастер Марек решили не вмешиваться. Как сказал старший некромант, он согласен с выводами Таши, а служения богам и разногласия религий не их конек. В общем... оставалось только разработать план и... реализовать его. И для этого я решил, что стоит все-таки сделать то, что наметил... соблазнить Миру. Львица и так уже была заинтригована, а возможность влиять на меня, подтолкнула в мои объятия со скоростью катапульты.

Нужно было привести девушку к нужному решению. И только. Ну и конечно проконтролировать все, что бы не вышло за рамки. Мира играла в этом большую роль. В какой-то момент стало противно до тошноты то, что я собирался сделать, с другой ... выбора особого не было.

Я покачал головой. Именно вчера девушка пришла ко мне в спальню. Мы провели отличную ночь, но как же она еще неопытна... я имею в виду не постель. Тут она показала себя весьма достойно, впрочем оборотни отличаются ранней сексуальностью и девственность в отличии от большинства культов людей не берегут.

Мира дождалась завтрака, прежде чем предложила мне... пробраться в храм Роя и попробовать напасть на Растина. Когда я разъяснил невозможность этого, девушка не смутилась и попросила закончит начатое ёе отцом — убить султана.

И все это непринужденно, за тарелкой десерта, в обществе Торина, Сигана и Кэртиса. Под пение птиц за окном. Уже после первой же её фразы, пришлось встать и начинать мерить комнату шагами, а это у меня признак весьма активного мыслительного процесса. Мы сильно рисковали.

Кровожадность юной львицы потрясала. Даже Торин смотрел почти недоуменно, хотя последнюю неделю мрачнел на глазах. Жаль было парня немного. Но эта девушка и не собиралась быть с ним. И... кажется, он это понимал, если я правильно читал его взгляд. Она искала способ отомстить.

Я снова взглянул на Миру:

— Элен, — мягкостью моего голоса можно было укрываться, как пушистым одеялом, — неужели истинные львы воюют с детьми?

— У дель Фури нет детей! — золото в её глазах сверкает от ярости. — Ты не понимаешь! Это вопрос чести!

— Правда? — я внезапно почувствовал усталость. Очень уж похоже звучали сейчас её речи на то, что я слышал в детстве от Регила. — Что ж... если это вопрос ТВОЕЙ чести.. почему ты хочешь, что бы Я его решал? Султан Сафар — дитя. Он ровесник моего младшего брата, а ты хочешь, что бы я пролил его кровь!

— Но мне не справится в одиночку! — закричала она. — Лилиан! Он же ученик Растина! Жреца Роя! Я сама слышала, как ты рассказывал это Сигану и остальным! Он враг тебе и твоей богини! Наши пути пересекаются... а потом. Потом мы сможем идти каждый своей дорогой... — крик перешел в шепот.

— Вот как, — помолчав, заметил я. — Зачем же ты пришла сегодня в мою постель, элен Мира? Закрепить сделку? Ты думала, что достаточно узнала обо мне, что бы воззвать к Любовнику в моей душе? И воспользоваться силой Убийцы? Похоже, ты слишком многого не знаешь обо мне, Мира.

— Так расскажи! — её отчаяние задевает что-то в душе, но... ненадолго, потому что хищный огонек так и горит на дне её глаз. — Лилиан, расскажи мне!

Она приближается, её пальцы обхватывают мои ладони.

— Если ты откажешься от мести роду дель Фури.

Она застывает. Мгновение, словно ледяная глыба передо мной, а не живая девушка. Потом... насмешка:

— А не слишком ли высокая цена, жрец Лейлы?

Я рассматриваю хищные черты её лица и выпрямляюсь, убеждаясь в своей правоте, ловушка захлопнулась:

— В самый раз, Мира. В самый раз. Наверное, не такая высокая, как хотелось бы... твой отец настоящий богач, не правда ли?

— О чем ты? — нахмурилась девушка, обводя присутствующих в комнате пристальным взглядом. Все правильно, за весь разговор, остальные не проронили ни звука. Кэртис медленно и тщательно поглощал свой десерт, Сиган вдумчиво разглядывает свой бокал, пытаясь понять стоит ли с утра пить вино или обойтись соком, и только Торин мягко поглаживает живот своей летающей ящерке и искоса следить за нами двоими.

— О копях смарагдов, — поясняю я ласково. — О тех копях. Которые твой отец нашел на ваших местах обитания и... начал контрабандой переправлять через Ларджин в районы сбыта.

Что ж, кажется отправная точка, теперь главное не переборщить и все сделать правильно.

— Ты лжешь! Мой отец не был вором! Гнусный навет!

— Я сказал, что он связан с контрабандой, а не с воровством, — спокойно уточняет верховный жрец Лейлы.

Торин переводит взгляд с девушки на своего кумира и хмурится. Он уже научился кое-что видеть. Уроки Сигана по соблазнению девушек вылились в нечто иное, и юноша сейчас видел невидимые ниточки, за которые дергал господин Лилиан. Для чего-то ему нужна была ярость девушки-львицы. И Торин не вмешивался. Он просто хотел понять эту игру.

Он успел понять, что господин Лилиан вернулся со встречи с Мириамом ар Ташини каким-то другим. Словно узнал что-то очень неприятное, или... перед ним поставили почти невыполнимую задачу.

Когда-то давно. Еще будучи ребенком, Торин уже видел такие признаки необходимого зла.

Он был совсем маленьким, и его отец тогда был еще жив, впрочем, как и мама. Старейшие деревни постановили тогда, что раз мать Торина не родила за шесть лет, после Торина, ни одного ребенка, её следовало отдать другому мужчине, который смог бы заполнить её лоно. Именно у отца, когда ему объявили решение на общем собрании деревни, Торин и видел такое же выражение глаз, которое сейчас было у господина Лилиана.

Скрытые эмоции, но юный жрец был наблюдателен. И сейчас он их видел. Только в отличии от его отца, господин Лилиан лучше владел собой и словно вел какую-то тактику по осаде госпожи Миры.

Отец с матерью сделали тогда свой выбор — они вместе сбросились со скалы.

Торин помнил, как они почти светились с утра, и как просили у него прощения за то, что собирались оставить его одного...

Юноша со все возрастающей тревогой смотрел на верховного жреца Лейлы. А крики госпожи Миры разносились по всей комнате, и в дверях уже мелькали лица любопытной прислуги, привлеченной шумом скандала.

— Сиган, бумаги у тебя? — внезапно как-то слишком спокойно спросил господин Лилиан. Пират оторвался от разглядывания жидкости в своем бокале, он так и не притронулся к вину.

— Вон лежат, — махнул он в сторону невысокого столика, на котором горкой высились скрученные свитки пергаментов.

Господин Лилиан сгреб их в одну охапку и сунул в руки львице:

— Вот. Читай сама, наследница клана. Ты умна, поймешь все сама.

Он резко развернулся от замолчавшей девушки и решительным шагом покинул комнату. И только у самой двери оглянулся... но посмотрел не на госпожу Миру. Синие глаза пристально уставились на Торина.

— Торин.

— Да? — он резво поднялся на ноги, закидывая Сашку на плечо, от чего тот недовольно курлыкнул.

— Пойдешь со мной, — голос господина Лилиана стал мягким. — Элен Мире надо все понять и почитать в одиночестве, а я бы хотел с тобой кое-что обсудить.

— Конечно, господин Лилиан, — юноша торопливо зашагал за верховным жрецом Лейлы.

Как только дверь за ними закрылась, Сиган отставил бокал и схватил Кэртиса за шиворот, отрывая того от уже пустой тарелки:

— Киса, прогуляемся?

— Свидание? — мурлыкнул тот.

— Нет, — фыркнул пират. — Оружейные лавки! У моего меча очень потрепанные ножны.

— О, это действительно важно.

Оба удалились, перекидываясь оскорблениями, Мира осталась одна. Девушка ошарашено смотрела на свитки в своих руках, несколько упало на пол. Что же пошло не так? Лилиан легко поддался её соблазну, она думала, что такой как он, фанатичный последователь своей богини, сразу же согласится на её довольно простой план, а тут... он был прав, она действительно плохо его знала. Но план казался таким... идеальным. Когда, она поняла, что жрец не интересуется мужчинами. А с оборотнем и пиратом у него отношения скорее братские, она решила, что стать его женщиной — это будет удачным ходом.

Девушка покачала головой, прав был отец когда-то, прежде чем что-то делать, все тщательно разведай. Но о чем говорил Лилиан?

Она снова взглянула на бумаги в своих руках и аккуратно вытянула первый свиток, разворачивая так, словно в нем спряталась змея...

Господин Лилиан привел его в свои комнаты. По пути он распорядился подать чай, и когда они вошли, расторопный слуга уже стоял у дверей с подносом. Верховный жрец Лейлы поблагодарил его и отпустил, сам ставя поднос на низкий столик и со вздохом опускаясь на полушки, разбросанные по ковру.

Торин несколько нерешительно взялся за хрупкий чайник и разлил душистый напиток в фарфоровые невесомые чашки под одобрительным взглядом сапфировых глаз. Молча передал одну чашку господину Лилиану. Тот принял, обхватывая круглые бока длинными сильными пальцами.

— У тебя есть вопросы, Торин?

— Да, — резко кивнул юноша, с облегчением понимая, что его нервозность все же заметили, но не отмели, как нечто незначительное.

— Тогда задай их сейчас, Торин, — отозвался мужчина и губами коснулся края свой кружки.

— А потом?

— Потом? — медленно протянул старший мужчина. — Потом все закрутится так, что станет не до вопросов. Тебя интересует то, что я пытаюсь сделать с помощью Миры?

— Не совсем, — признался юноша и поудобнее устроился на ковре, скрестив ноги. Ему импонировала Восточная империя своей манерой обустройства домов. Почти как дома... только намного мягче и уютнее. — Скажите, господин Лилиан... — голубые глаза смотрят решительно. — Служить Лейле так больно, как я вижу в ваших глазах?

Его собеседник замер на какое-то мгновение, а потом передернул плечами и тихо рассмеялся:

— А ты наблюдательный. Нет, Торин. Служить ей совсем не больно. Ты же не видишь этой боли в глазах Сигана?

— Нет, — растерянно выдохнул Торин. Об этом он как-то не подумал. — Но...

— Запомни, парень. Ели ты искренен, то служит своей богине — это радость. Но я совершил ошибку.

— Ошибку? — Торин чувствовал, что озадачен. Сашка тревожно шевелился за пазухой, куда заползла чуть раньше, что бы подремать. Господин Лилиан не выглядел человеком, совершающим ошибки.

— Именно, — кивнул мужчина и ошарашил. — Я никогда не видел в Лейле богиню. И в тот момент, когда все-таки увидел — это разбило мне сердце.

Юный жрец Лейлы смотрел на своего собеседника со смесью ужаса и благоговения, не замечая. Как ароматный чай капает ему на коленку из хрупкой чашки. Нет, он конечно знал, что с господином Лилианом богиня разговаривает и часто являет ему свой лик, но ТАКОЕ...

С минуту они молчали, и вдруг господин Лилиан... рассмеялся:

— О Боги! Торин, ты бы видел свое лицо! Ничего такого, что ты подумал! Вот уж мышление Любовника!

— Вы смеетесь надо мной, — насупился тот.

— Нет, — резко оборвал смех жрец. — Скорее уж над собой. Запомни, Торин, боги — это боги. Любить их можно, но никогда не забывай об их божественной сути.

— Я запомню, господин, — он аккуратно поставил чашку на стол, мельком заметив мокрое пятно на штанах. Это не важно сейчас. Нет ничего важнее разговора с господином Лилианом.

— Вот и хорошо, — умиротворенно заметил Лилиан. — А теперь пей свой чай, а то он остынет...

— Господин, — он покорно снова поднес чашку к губам. Не говорить же, что ему больше по вкусу этот напиток холодным. — А вы нашли тех, за кем вас послала богиня?

— Нашел, Торин, — вот теперь в голосе звучит тоска. — Но вытащить их будет не просто. Тут сила и владение мечом не помогут. Их пленитель поставил мне условие.

Юноша сжал зубы, он уже знал, что не все решается, если идти напролом. Так можно нечаянно и саму цель снести и не заметить. Его это злило неимоверно, но приходилось мирится. Вон господину Сигану так вообще доставляло удовольствие именно обходные пути использовать... но следующая фраза вышибла из него дух:

— Лейле не понравится способ их освобождения. Но ей придется смириться.

— Богиня будет недовольна?!

— Весьма, — согласился господин Лилиан. — Но думаю, у неё не будет выбора. Я заключил сделку и намерен выполнить все условия.

— Даже если пойдете против воли богини? — осипшим голосом выдавил из себя Торин.

— Да, — пустая чашка аккуратно занимает свое место на подносе.

— Но... это неправильно!

— А здесь нет правильного решения, Торин, — тихо ответил верховный жрец Лейлы. — Здесь есть только решение и выбор. Выбор между голосом сердца и велением богини. Если я поступлю по другому, я перестану быть самим собой. А если я не буду самим собой, о каком служении богини может идти речь?

Торин на какое-то мгновение задумался, а потом признался:

— Мне трудно понять, о чем вы говорите господин. Но я разберусь, — он проглотил остатки своего чая одним решительным глотком.

Лилиан только улыбнулся горячности юноши.

Глава 11. Похищение

Дверь в комнату с грохотом распахнулась, и на пороге замер оборотень Кэртис. Как никогда раньше было видно, что он не человек. Черты лица заострились, ноздри трепещут, словно улавливая запахи, глаза почти светятся.

— Ли! Мира ушла!

— Это хорошо, — господин Лилиан поднимается с подушек, и Торин видит его лицо и... глаза Верховного жреца Лейлы горели не хуже звезд на небе. — Главное, что бы у неё в голове все правильно сложилось.

Оборотень внимательно вглядывается в господина Лилиана и внезапно широко улыбается.

— Вот наконец-то я вижу нашего Лиани! Чувствую хандра последних месяцев наконец отступает, братец?

— Ты прав, Тис. Грядут перемены. Поверь мне, — лукавая улыбка касается губ господина Лилиана. — Не знаю к лучшему или к худшему... но несомненно изменения будут.

— Без разницы, — скалится оборотень, — этого придурка Таши расцеловать готов, за то то он заставил тебя встряхнуться!

— Поосторожнее, Тис, — господин Лилиан аккуратно и быстро наматывал тюрбан на голове, словно был рожден в Восточной Империи. — Этот ушлый некромант не преминет воспользоваться.

— Ох, — побледнел тот. — Я и забыл. Спасибо, что напомнил. Так мы за Мирой?

— Дадим ей с полчаса. Если я правильно воздействовал на неё, то она должна стремиться к похищению, а не к убийству Сафара. В любом случае, там эмир. Если что-то пойдет не так...

— Ага, например, там окажется Растин, как в прошлый раз...

Господин Лилиан замер на мгновение и выругался. Торин восхищенно округлил глаза. До этого момента ему казалось, что только господин Сиган умеет ТАК выражаться. Однако, восторг не помешал ему оказаться у дверей быстрее всех.

Верховный жрец Лейлы лишь одобрительно кивнул, стремительным шагом покидая помещение.

— СИГАН! — разнеслось по дому. — Поднимай свою ленивую задницу! У нас абордаж дворца султана!

— Лиан! Твой ли голосок слышится мне?! — пират уже ждал их у подножья лестницы, одетый в дорожный плащ. — Лошади готовы, мой дорогой талисман. Хотя твоего Призрака угнала наша горячая кошечка.

— Отлично, — сумасшедшая улыбка на лице господина Лилиана почти пугает Торина, но остальных похоже она только радует. Словно они видят то, что уже и не надеялись увидеть вновь.

— Вперед!

И Торин замирает на месте. Если его удивила и почти испугала улыбка господина Лилиана, то последующие действия вызвали оторопь. Жрец одним движением запрыгнул на перила лестницы ногами и с гиканьем, словно мальчишка, съехал по ним, ловко соскочив на ковры внизу.

— Торин! Не отставай! Пропустишь самое интересное! — и он распахнул двери.

Мира понимала, что поддалась порыву, эмоциям, но назад пути не было. Если её отец хотел выкрасть султана и вынудить великого эмира заключить договор... Во имя прайда, ОНА сделает то, что не успел сделать отец. В его планы вмешался жрец Роя. Проклятый бессмертный любимчик Мрака. Но сейчас он в одном из храмов вне столицы. Львица изучила доступную информацию о передвижениях Растина, пока пылала жаждой мести, хотя и понимала всю смертоубийственность затеи.

Теперь перед ней стояла более конкретная задача. Спасти прайд. Отец был прав — с правом торговли смарагдами и неприкосновенностью от гильдии торговцев...

Львица мрачно усмехнулась: Лилиан зря показал ей эти документы. К тому же, она знала, что ходы, которыми проник во дворец её отец так и не были обнаружены. Они думали, что он пробрался вместе со зверинцем, который пополнился как раз в тот день новыми обитателями.

Львица скользила по старым переходам и туннелям, в которых запах пыли смешивался с застарелым запахом крови и смерти прошлых веков. Похитить мальчишку. И если эмир не заключит договор — убить... нет, не думать о таком исходе. Эмир не допустит смерти любимого внука. Плевать на божественные разборки, львы ДОЛЖНЫ выжить. Из всех кланов царственные львы пострадали больше всех. Потому что не смогли договорится с людьми. С людьми, которым благоволили сами боги, которыми те же боги играют, как игрушками. Люди...

Мира толкнула лапой потайной камень и... сапфировые глаза. Такие же как у Лилиана. Точь-в-точь. Только лицо юное. А она думала, что таких больше нет ни у кого. Ошиблась.

Замешательство длилось меньше секунды. Вот юноша открывает рот, наверное что бы вызвать стражу. И молния песочного цвета прижимает его к пушистому ворсу ковра. Острее клыки у самого горла. А потом султан погрузился во тьму беспамятства.

Тяжелее всего было тащить тело до тайного хода. Но она успела. За пару мгновений до того, как встревоженный странным шумом, седой воин с молодым лицом, распахнул двери в опочивальню Сафара дель Фури.

Габриэль настороженно оглядел покои султана. Ни разгрома, ни следов борьбы... никого. Лишь несколько сбитых подушек на ковре. Он резко выдохнул, понимая, что и самого султана тоже нет.

— Опоздали! — голос за спиной заставил стремительно развернуться. Уже очень давно никто не мог подобраться к нему со спины столь бесшумно.

И взгляд уперся в завораживающую, безумную улыбку верховного жреца Лейлы.

— Шустрая девочка, — а это уже оборотень. — Кто знает, где квартируется её прайд? Я бы поторопился. Она ведь не оставила записок... может похитила мальчишку для какого-нибудь ритуального жертвоприношения?

Габриэль нахмурился, разглядывая компанию:

— Львы... у оборотней есть свои боги?

Кэртис Эро сверкнул клыками:

— Первые... те, кто даровал нам возможность превращаться. Им уже пять тысяч лет толковой кровавой жертвы не приносили. Раньше — это были чужаки, которые добирались до наших земель в поисках лучшей доли, и находили свою смерть. Клан львов чтит старые традиции...

Синие глаза мальчишки Лейлы уже не улыбаются:

— Ты не рассказывал подобного...

— Ты не спрашивал, Лиани.

И Габриэль внезапно ощутил странное чувство, словно это Растин сейчас стоит напротив принца Мирейи, а не оборотень. Кажется, он, наконец, понял, что привлекло Роя в этой кошке.

Тишина была почти давящей, пока не прозвучал голос их третьего спутника. Пирата.

— Теперь ты позволишь пустить его на прикроватный коврик? — такой простой и такой кровожадный вопрос.

На месте жреца Лейлы, Габриэль бы отдал...

— Как только вытащим Сафара, — внезапно как-то беспечно отозвался тот. И его взгляд снова остановился на воине Мрака. — Ты с нами, воин?

— Лорд Растин будет сильно расстроен, если с его учеником что-то случится, — спокойно отозвался он.

— Уже случилось, — отрывисто кивнул этот наглец. — Сиган! Твои люди должны знать, где располагается прайд Миры.

— Ли... мы можем ускорить процесс, — вкрадчиво почти мурлыкая, подал голос оборотень.

— Как?!

— Пообещай мне, что ты не отдашь меня Сигану.

— О боги! — мальчишка закатил глаза. — Торин старше вас обоих вместе взятых! Тис!

Тот хмыкнул:

— Мы пойдем по следу.

И на его месте стоит огромная черная кошка.

Габриэль одобрительно кивнул. А оборотень скользнул мимо него к стене в драпировках.

Мы шли по следу и знали, что осталось совсем немного. Осталось лишь понять, куда ведут наш путь. Я совсем не ожидал, что к нам присоединиться воин Мрака. Но, возможно, это и к лучшему. Хорошо еще, что не Растин. Но мы специально выбрали момент, когда эта золотоволосая сволочь окажется в отъезде. Нам совсем не нужно было, что бы Мира погибла.

Кэртис замер.

— Они тут.

— Уверен?

Тайный ход из дворца привел нас в пустыню. Дальше нам пришлось довериться чутью пантеры. Кэртис шел на сплошной интуиции. Песок не оставляет такого запаха, как камень или земля. Он предпочитает забирать себе все без остатка.

— Уверен, — оборотень перевоплотился и стоит рядом, разглядывая каменные развалины. Здесь когда-то была крепость. А потом пески поглотили её. — Там под развалинами целая система ходов и пещер...

— Верно, — голос, выходящего из-за огромного камня незнакомца, заставил схватиться за мечи почти всех.

— Ждал нас, Таши? — криво улыбнулся я.

— И не один, — из под капюшона сверкнули желтые змеиные глаза, и за его спиной встали все трое жрецов Лейлы.

Станислав подался вперед:

— Лилиан, что ты творишь? Не верь ни единому слову Таши!

Я молча смотрел на некроманта. С одной стороны Станислав прав. Нельзя верить этому созданию, с другой... назад пути нет.

— Что бы план осуществился, нам нужно найти Миру... и султана.

— Ну я же и не держу тебя, — он легкомысленно улыбается. — Просто пришел посмотреть на тебя за работой. Во имя Лейлы... — последняя фраза звучит как издевка.

Но это меня не трогает. Совсем. Я изменился за последние пару-тройку лет.

Я шагаю мимо него. Туда, где Мира. Девушка-львица, с которой я начал свою первую игру. Не игру по указке богов, а свою собственную. И мне хорошо... потому что я знаю, что удача на моей стороне.

Сейчас следовало совершить следующий ход.

— Кэртис...

— О да, ваше высочество, — он дурачится, за этой маской глубокое беспокойство. — Ваша пантера готова к преследованию...

Я улыбаюсь ему одними глазами, успокаивая брата. Все будет хорошо.

И мы нашли их.

Глубокая пещера под развалинами крепости и песками. Здесь хорошо. Прохладно, немного темновато, но под сводами кружат магические светильники. Да уж... подзарядка от смарагдов велика. Очень. Тут вечно светло, наверное.

Их мало. Двадцать или тридцать. Мало... детей нет. Только взрослые. Да уже. В письмах самому себе папочка Миры не лгал. Он знал, что они умирают. Медленно, но конец неизбежен, если ничего не изменить.

Мира стоит на коленях. В руках кривой ритуальный нож.

И все-таки, она решила, что проще убить. Я с сожалением покачал головой, рассматривая неподвижную фигуру султана у её ног.

— Мира! — зову.

И глаза... о боги какие у неё сейчас глаза, когда она вот так шокировано вскидывает голову мне навстречу.

— Л-л-лилиан?!!!

Я кивнул и мягко попросил:

— Не делай этого.

Она качает головой.

— Отец был не прав. Нужно все же пролить кровь. Наши боги отвернулись от нас. Но мы нет. Мы вернем их благосклонность...

— Это не ты сейчас говоришь, — я выпрямился, чувствуя, как холод вползает в мое сердце, обхватывая его ледяными пальцами.

— Жрец, — кто-то подал голос из толпы львов за её спиной, — это не твое дело и не дело твоей богини...

— Возможно, это не касается моей богини, — согласился я. — Но султан Сафар мой родственник... фактически брат... так что, это касается МЕНЯ...

Львица смотрела на меня так, словно я покусился на её самую драгоценную добычу. Впрочем так оно, по сути, и было.

— Он мой! Как и весь его проклятый род!

— Правда? — я вскинулся, чувствуя, что скалюсь не хуже неё. — Значит я тоже?! Он мой брат!

Девушка зарычала:

— Молчи! Молчи!

Ряды за её спинами шевельнулись, и вышел кто-то из львов:

— Ты говоришь правду, жрец Лейлы? Ты тоже из проклятого рода?

Я медленно кивнул:

— Великий Эмир разделил своих детей и выдал своих дочерей и племянниц замуж, за море. Моя мать дель Фури.

— Молчи, несчастный! — Мира закрыла лицо руками.

— Ты хотела это скрыть? — я смотрел только на неё. — Чтобы уничтожить весь род дель Фури, нужно будет найти каждого из них, разбросанных по всему миру. И убить, — я приблизился к ней вплотную, — всех. Даже младенцев. Эта война никогда не закончится, Мира. Никогда.

— Они убили моего отца! — закричала она, опуская руки, а затем падая на колени, словно ноги больше её не держали.

— Твой отец пришел в спальню к пятнадцатилетнему мальчику, чтобы убить его за грех совершенный многие века назад, — заметил из-за моей спины Кэртис. — И был пойман, после чего принесен в жертву Рою. Я помню твое описание убийства. Это Лорд Растин пронзил сердце твоего отца ритуальным кинжалом. Однако, мстить легче человеку, чем любовнику бога, не так ли?

— Не вмешивайся, пантера, в дела прайда, — горячо заметил кто-то из львов.

— Не буду, — Тис отступил, поднимая открытые ладони, и внезапно добавил: — Однако, должен предупредить: любая попытка покушения на жизнь Лилиана Катани — моего кровного брата — будет расценена кланом Пантер, как объявление войны между нашими кланами.

Его глаза вспыхнули зеленоватыми углями.

— Подтверждено Тьмой, — глухой голос некроманта из теней пещеры многих заставил непроизвольно вздрогнуть.

Я улыбнулся льву:

— Вот так получается, — и взглянул на рыдающую Миру. — Так скольких еще людей тебе надо убить, чтобы удовлетворить свою жажду крови? А, котенок? Жрецы Роя убивают всю жизнь, буквально купаясь в крови, жрецы Лейлы убивают еще дольше, так как наша богиня дарует нам долголетие. И все равно: ни тем ни другим не хватает.

Кивает, соглашаясь с моими словами серьезный Торин. Склоняет голову Станислав, ему вторит Габриэль...

— Стоит только начать.

Сафар смотрит на меня, не отрываясь, словно на еще одном своем уроке. Да, братишка, я не знаю, учил ли тебя этому Растин, но даже он согласится сейчас со мной. Потому что эту правду мы узнаем с первой нашей жертвой своим богам.

Я выдергиваю стилет из кожаных ножен. Чтобы отвести её руки от лица, не требуется много силы.

Теплая рукоять клинка ложиться в её ладонь. Я крепко сжимаю её пальцы и, распрямляясь, делаю шаг назад.

— Твой выбор, Мира из клана Истинных Львов. Сейчас тебе решать, куда повернет история этой страны и твоего клана.

— Я... я... я не хочу!

— Ты взяла на себя Право Мести, — внезапно поддерживает меня седовласый лев. — Ты взяла на себя ответственность за похищение этого мальчика, ты привела этих чужаков к нашему прайду... Тебе решать, юная Мира. Весь клан примет твое решение — ты доказала, что можешь быть главой клана вместо своего отца.

Сафар мигнул, и наконец, оторвал взгляд от меня, переведя его на Миру. Мальчик готов был умереть. И предпочитал делать это, глядя в глаза своей убийце.

И еще, и он, и я — оба знали, какой выбор сделал бы внук Великого Эмира и Султан Ларджина на месте этой львицы.

Руки леди Миры перестали дрожать. Она медленно вытерла слезы и... взглянула в глаза своего пленника. Смелая девушка. Нет, уже женщина.

Она протянула руку и коснулась гладкой щеки Сафара. Глубоко вздохнула...

— Нет. Я не пойду дорогой отца. Я отказываюсь жить местью прошлого — местью за ребенка, которого я даже не знала. Моего отца убила не твоя рука и даже не твоя воля, юный султан. Львы не убивают ради забавы. Истинные оборотни всегда должны помнить это. Только безумцы купаются в крови ради крови.

— Красивые слова, — султан впервые за все это время подал голос. Усталый, но твердый и спокойный тон. Ни тени страха. — Можно было просто сказать, что не будешь убивать.

Она удивленно взглянула на него:

— Ты вообще должен лежать и молчать.

Я не удержался, когда рассмеялся седовласый Габриэль. Воин Мрака смеялся от души, в полной мере наслаждаясь обстановкой.

— Клан уйдет в пустыню... — заговорил седой, тот что представился дядей Миры.

— Нет, — резко перебила его девушка. — Дядя! Мы однажды ушли вглубь пустыни, оберегая кровь Истинных и свои традиции. И посмотри во что это вылилось. Наш клан один из самых малочисленны, и мы забыли главный закон жизни Львов. Я была в мире людей, за морем. Я видела другие кланы... Я и сейчас вижу, что могло бы получится, если бы мы изначально не были так горды собой и только собой.

Кончик стилета, который был моим... теперь уже принадлежал ей, указывал на Кэртиса.

Львы сумрачно взглянули на Пантеру. Я тоже.

Вид у главнокомандующего Темными Армиями был... невозмутимо-самодовольный. Хорошо его Сиган не видит. Вот кто бы покуражился в волю над кошкой-переростком.

— Уважаемый брат, — голос Сафара вырвал меня из грез. — Не мог бы ты меня развязать?

Я взглянул на него и удивился:

— Зачем? Чтобы ты снова куда-нибудь пропал? У дедушки и так волос почти не осталось под тюрбаном. Если тебя опять украдут, что я буду делать со старым больным человеком?

— Никто меня не украдет, — веселая искра мелькнула в его глазах. — Просто предлагать женщине руку и сердце, и Империю в придачу, нужно по правилам.

Я усмехнулся:

— Это тебя так Растин учил?

— Нет, — невозмутимо отозвался султан. — Наставник Растин никогда не говорил о брачных ритуалах. Это я так думаю...

— А ты не думай, — вдруг посоветовал Торин. — Ты действуй.

Глаза Сафара широко распахнулись, и он медленно проговорил:

— Дельный совет, жрец Лейлы.

Сафар дель Фури взглянул на ошарашенную Миру:

— Леди Мира, глава клана Истинных Львов, я — Сафар дель Фури, султан Ларджина Восточной Империи, прошу тебя стать моей женой и соправительницей.

Воин Мрака, Правая рука Растина Любимца Роя, снова согнулся в приступе беззвучного хохота.

Определенно, ему было о чем поведать своему господину. Очень увлекательное вышло похищение.

За дюнами, на границе оазиса, нас ждали. Советник Далил не смог сдержать своих эмоций, и я имел удовольствие наблюдать, как мрачное решительное беспокойство превращается в беспомощное удивление, когда его султан провел мимо него девушку-оборотня и помог ей сесть на спокойную, вороную кобылу, которая лишь скосила влажный взгляд и тихо фыркнула. Львиный запах не пугал её. Сам Сафар вскочил на стоящего рядом серого жеребца... Призрак покосился на неожиданного всадника, но... похоже, решил не сопротивляться, а только насмешливо уставился в мою сторону, дескать, а ты — предатель, топай на своих двоих.

Рядом посмеивался Габриэль. Опять. Нет, все-таки у него есть чувство юмора. Не зря Растин его поближе к себе держит. Видимо для тонуса.

— Если Верховный Жрец Лейлы не побрезгует, я могу предложить своего скакуна, — а взгляд искрится, словно пламя пожара.

— Упаси Лейла, — отшатнулся я. — Советника удар хватит! Он кажется вам еще нужен? А Растин?! У него вообще пена пойдет...

— Не советую, — золотоволосый жрец Роя уже стоял рядом с нами. Опять незамеченный подошел. Ненавижу. — Габриэль, он тебя покусает. Видишь, ты просто провел в его обществе некоторое время, а уже готов катать его на своей любимце. И это при том, что у него есть прекрасная ездовая пантера.

Я светло улыбнулся:

— Завидуешь?

— Немного, — а в глазах все то же насмешливое предвкушение.

Не нравиться мне это.

— А ты, Лиани, потерял еще одну Миру? — обманчивая мягкость. — Только в этот раз обошелся без Проклятия Чистой Души? — он кивает в сторону султана с уже невестой.

А у меня перед глазами встают серые-серые счастливые глаза, а потом... их вытесняют голубые, негодующие, нежные... живые.

В голове шум и голоса.

Лорд Олег излечит любого!

Мое имя Мира...

Тебе идут короткие волосы, Мира...

Нозови её Тамирой...

Назови её Тамирой...

...Тамирой...

"Нехорошо", — мелькает мысль, перед тем, как меня накрывает тьма. — "Совсем нехорошо".

И насмешливые, торжествующие глаза Растина.

Кэртис видел только, как начал падать Лилиан, но успел подхватить его до того, как его затылок коснулся песка дюн.

Пантера молча посмотрел злыми глазами на жреца Роя.

Тот пожал плечами, прикрывая лицо платком, но холодные голубые глаза все равно не отрывались от лица жреца Лейлы.

— Пусть считает это моей благодарностью за сохранение жизни моему ученику.

— От твоей благодарности недолго и ноги протянуть, — оборотень аккуратно подхватил на руки тяжелое тело. Лилиан отнюдь не был пушинкой.

— Это правда, — жрец Роя развернулся, широким шагом направляясь в сторону султана. Черный плащ развивался за его спиной от резких движений.

Сафар взглянул на него, когда Растин остановился рядом:

— Что ты сделал с моим братом?.. Наставник?

— Вернул ему украденное, — жрец Роя смотрел снизу вверх на него. — Он спас тебе жизнь. Я отдал долг. Но правда ему может не понравиться.

— Наставник... — султан вдруг стал... бесстрастным... — Ты предпочел бы войну со львами?

Тот пожал плечами:

— На самом деле, мне выгодны оба варианта, как жрецу Роя.

— И где какая выгода?

— А это я спрошу у вас, когда мы доберемся до Ларджина, — ответил Любимец Мрака. — Учтите, я либо буду подтверждать ваши предположения, либо отрицать. Не более того.

— Как всегда, наставник, — серьезно кивнул юноша, — как всегда. Да, я еще хотел предупредить вас — моя невеста вас просто ненавидит.

— Ожидаемо, — пожал плечами Растин. — Но это придаст нашему общению особый колорит. И вашим отношениям тоже...

Юноша покосился в сторону своей будущей жены, понимая, что он не все обстоятельства учел, делая предложение львице. И еще... КАК он будет объяснять это деду?!

— Что с лордом Лилианом? — Торин беспокойно поглядывал в сторону жреца Роя. Сашка на его плече встревоженно курлыкнул.

— Просто обморок, — вздохнул Станислав. — Я не чувствую никакого враждебного воздействия.

— А не враждебного? — Кэртис задумчиво смотрел на безжизненное лицо друга.

— Я... не знаю, — тихо ответил Станислав.

Глава 12. Любимец

Я очнулся ровно, когда солнце окрасило полоску неба над дворцом эмира в розовые цвета восхода. Мне хорошо было видно это величественное зрелище, так как окна моей спальни выходили прямо на дворец. Я уже знал, хотя и не приходил в сознание пару дней, что Ларджин готовится к величайшие свадьбе, и сейчас гонцы спешно пытаются предупредить родителей Сафара и многочисленных госте о намечающемся событии. Интересно, какие они? Родители Сафара...

Это были легкие мысли, совсем не похожие на те, что одолевали меня во тьме, в которой я плавал эти два дня.

Рука наткнулась на мягкую шерсть. Я взглянул на Кэртиса, крепко спящего на моей постели, уткнувшись носом мне в бок. Мой кровный брат дежурил все эти дни у моей постели. Я чувствовал его все это время и его рассказы я слышал. Он многое рассказывал о происходящем. И про намечающуюся свадьбу султана, и как приходил Таши, но ушел вместе с остальными некромантами, о том, как Станислав и Сиган на пару сейчас воспитывают Торина. Станислав в восторге от мальчика. Истинный жрец Лейлы нового поколения.

Я же... мне нужны ответы на некоторые вопросы. И кажется я знал, кто мне их даст.

Тис проснулся, когда я уж шагнул на подоконник, полностью одетый. Мне не хотелось афишировать свое пробуждение. Поэтому самым разумным было покинуть здание через окно.

— Лиани?

Я повернулся и взглянул на уже перекинувшегося Кэртиса.

— Прости, что разбудил. Ты устал, я знаю.

Он покачал головой:

— Ты надолго?

— Не знаю. — тихо отозвался я. Мне нужно кое-что понять.. и получить ответы.

— Ты точно должен пойти один?

— Да... это... как Безумные Битвы... бой только для меня одного.

— Ты знаешь, что я ВСЕГДА на твоей стороне, Лиани?

— Да, брат, — улыбнулся я. — Что бы не случилось, я вернусь к тебе.

Он мягко кивнул:

— Я скажу остальным, что с тобой все в порядке.

Оборотень словно чувствовал что-то, что для меня пока было неясным. Но кошки они вообще чувствительнее и менее поддаются контролю или внушению. Тис вообще выстоял против бога. Причем не самого слабого.

А я... я направлялся в храм Роя, бога Крови и Мрака.

Лилиан молча смотрел на Растина, точнее мимо него... прямо в холодные равнодушные призрачно-зеленые глаза бога.

Ложь богов — это совсем иное, чем ложь смертных, принц прекрасно это осознавал, но так же он знал, что сейчас услышал самую настоящую правду.

"Ты простил ей, что она любит меня, жрец," — голос Роя не был ни притворно сочувствующим, ни насмешливо-торжествующим, он был таким же равнодушным, как те рифы, о которые разбиваются корабли моряков в темноте бури и шторма. — "Примешь ли ты правду до конца? Полностью? Сможешь ли быть таким же верным жрецом для НЕЁ, как Растин стал для МЕНЯ?"

Любимец Мрака смотрел только в сапфировые живые глаза, в глубине которых только что появилась первая трещина в бездонную пропасть. Только вот, что это была за эмоция?

А голос его бога продолжал шептать:

"Лейла — любимица Совирага мечтала о двух вещах; точнее, хотела заполучить то, что ей было недоступно — меня в качестве возлюбленного и... когда у меня появился Растин — такого же жреца. Ради этих двух целей, она позволила уничтожить свой культ, который знал Эмир и начала создавать его заново... С помощью тебя — своего шедевра. Ты — её произведение искусства." — голос Роя стал... мечтательным. — "Да. Это её самая красивая работа. Она получила своего Растина в итоге."

— Только это не я, — тихо-тихо вдруг заметил Лилиан. И Растин непроизвольно кивнул, соглашаясь. Действительно, Лилиан на самом деле был... неожиданным приобретением для Лейлы.

— Ей нужен был наставник для того, кого она выбрала.

"Верно. А она неожиданно обнаружила нечто большее. Как это было с её первым жрецом — Лайлом. Но в этот раз она не совершила прежней ошибки и смогла оценить подарок Судьбы."

Растин внимательно, до рези в глазах вглядывался в темные расширенные зрачки того, кого считал своим самым достойным противником. Того, кто чуть не убил его. Трещина, которую он заметил так и осталась в глубине этих невероятных глаз, но странно — она так и не разрослась, оставшись такой же, как и при своем появлении.

Тишина. Давящая тишина. Мрачная, страшная тишина, полная ожидания.

Наконец мгновения и вечность спустя, принц Катани, Верховный жрец Лейлы, вздохнул, а потом медленно, очень медленно, словно преодолевая собственное внутреннее сопротивление, поклонился богу Мрака и Крови.

Молча.

— Что ты теперь будешь делать? — тихо спросил жрец Роя. — Я бы хотел снова увидеть твои слезы.

Кривая улыбка молодого мужчины в ответ:

— Может, и увидишь, враг мой. Но определенно не сегодня.

Он ушел, ушел бесшумно, словно, призрак. И никто ему не препятствовал. Жрецы и послушники храма Роя провожали его удивленными взглядами, но сразу опускали глаза и головы, едва замечали тень седовласого воина, следующего в двух шагах от необычного гостя. Возможно впервые за многие столетия, и даже тысячелетия, жрец Лейлы покидал храм её извечного врага мирно, без единой царапины.

Я задумчиво крутил между пальцев подарок Януса — его тонкое кольцо, которое помогло мне выбраться из Безумных Битв. Ох, не зря, я оказался тогда в Битве Кирилла. Совсем не зря. Кое-что теперь понималось более отчетливо и... совсем по другому. Кусочки мозаики, на которые я раньше не обращал внимания, оказались важными фрагментами моей собственной жизни.

Я до сих пор не верил, что моя мать могла стать такой, какой я увидел её в том, другом мире, но... я вполне мог представить себе Регила таким отцом, а себя именно таким сыном, какими мы были в Литии...

Проклятье Бездны! Рубин на ободке словно усмехался. Еще один странный и небезопасный подарок в моей жизни — кольцо демона. Странно, я только сейчас осознал, что не рассказал о нем никому. Вообще никому. Очень странно...

— О чем думаешь, внук? — голос старого эмира застал почти врасплох.

Я поднял глаза на деда, отца своей матери. Он был один, но я не сомневался, что где-то неподалеку затаились те, кто призван охранять жизнь своего правителя.

Даже в своем собственном саду этот величественный старик не мог быть без тех, кто хранит его жизнь.

— О богах, — наконец, ответил я. — И о решениях, которые меняют судьбы других. Часто целых государств. А иногда и религий.

— Ты думаешь категориями правителя, — его глаза хитро прищурились.

Я покачал головой, разбивая его иллюзии:

— Нет. Если бы. Тогда бы все было просто — создать условия так, что бы вместо Кириана самому стать королем — все права у меня есть, а при должном раскладе можно все провернуть максимально бескровно и к взаимному удовольствию многих...

— Что же останавливает? — он, сохраняя всю ту же величественную заинтересованность, медленно опускается рядом со мной на свободный участок скамейки.

— Мой собственный путь и долг, — тихо ответил я, подбрасывая кольцо на ладони.

Эмир помолчал, потом осторожно заметил:

— Ты сегодня был в храме Роя...

— Да, — согласился я. — Знаешь, дед...

Он едва заметно вздрогнул. Кажется, я впервые назвал его так. Ну что ж... Все случается впервые.

— ...Иногда честность и правда — это самое страшное, что может случиться в твоей жизни.

Он помолчал, а потом заговорил, медленно, словно пытаясь подобрать правильные слова:

— Когда-то давно, твоя мать сказала мне то же самое. Сразу после того, как я сообщил ей о своем решении выдать её замуж за далекого заморского короля из южной страны. Я тогда был предельно честен в своих доводах... И теперь, слыша это от тебя, я теряюсь в странных эмоциях, помня, чем кончилась эта честность для моей дочери.

И вот тут на меня накатило облегчение.

— Мама получила величайшее горе в своей жизни, но и величайшую радость, — улыбнулся я старому правителю. — Она говорила, что ей не о чем жалеть. И теперь, когда я завершил её месть последним из списка приговоренных — я закончил все, что она задумала. Она была истинной королевой.

Эмир кивнул:

— Твои слова несут мир в мое сердце. Но что они несут тебе самому?

Я одел кольцо обратно на цепочку, спрятанную под шелком одежд, и снова улыбнулся деду:

— Решение, дед. У меня есть мой путь, но иногда он ветвиться извилистой тропой, и довольно сложно не потерять его. Сейчас я снова увидел то, что чуть не потерял в Храме Роя. Все-таки Растин и его бог — отличные враги. Достойнейшие из противников.

Старик покачал головой:

— Впервые слышу о каждом из них такие слова. Чаще их представляют по-другому: ужасными, вселяющими отчаяние, ужас, необратимость... другие называют их величественными. Но "отличные враги"?

Я кивнул. На душе было необычайно светло.

— Да. Именно так. И никак иначе. Я очень надеюсь, что таковыми они для меня и останутся. А сейчас... прости меня, дедушка. Но мне кое-что нужно успеть сделать за сегодня. И кое-что решить...

Эмир медленно кивнул:

— Я передам твои извинения Сафару.

— Да, — я склонил голову в поклоне. — Скорее всего, они понадобятся.

Только выйдя за ворота дворца, я остановился и взглянул на солнечное небо. Солнце двигалось к полудню. И я, наконец, почувствовал, как проголодался. Два дня я спал, а проснувшись сразу помчался общаться с Растином, но в итоге напоролся на его бога, что, в принципе, даже лучше. Потом я бродил по саду дворца эмира... Нда... удивительно, что я до сих пор не в голодном обмороке.

— Лорд Лилиан?

Я поднял взгляд. Рядом замер седовласый воин Мрака. Молодое лицо, и искрящиеся непонятными эмоциями глаза.

— Капитан Габриэль? Чему обязан? — я чувствовал его присутствие рядом с момента, как ушел из их храма, но не совсем понимал, зачем он следует за мной.

Он усмехнулся:

— Можно угостить вас обедом?

Я онемел. На фоне всех потрясений и откровений последних дней это предложение выглядело... самым невероятным из всего, что произошло в последнее время. Что еще я пропустил в этом мире?

— За ваш счет? — на каком-то кураже поинтересовался я.

— Конечно, — серьезно кивает он, а в глубине зрачков пляшут озорные духи. — Разве я могу позволить такому прекрасному созданию, как вы, марать свои прекрасные руки о презренный металл монет.

Ох ты ж, загнул то как! Я восхищенно покрутил головой. Темнота в моем сознание на мгновение отступила под шквалом недоумения и... веселья.

— Тогда я принимаю ваше предложение, любезный капитан.

— Я знаю неподалеку отличное заведение. Там вкусно кормят и не задают лишних вопросов.

Я согласно кивнул и недоуменно уставился на предложенную руку. Тьма великая! Кавалер мать его так! Но где-то в глубине души внезапно встрепенулся принц Лилиан, который казалось бы заснул давным-давно.

— Вы так любезны, — я хмыкнул и... оперся на предложенный локоть.

Похоже, я все же смог его удивить.

Мы неспешно двигались по улице, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. Потом мы сидели за столиком в трактире: действительно очень уютном и ухоженным, и с малым количеством любопытных глаз. Я наслаждался великолепной рыбой в каком-то островато-кислом соусе, воин Мрака предпочел кусок мяса с кровью, политого густой массой с кусочками... фруктов? Ух ты, нужно будет такое же попробовать.

И лишь когда я доел хрустящий сладкий десерт, который предварительно приходилось окунать в чашку с водой, что бы не прилип к пальцам и не обжигал язык, я позволил себе сыто поинтересоваться:

— Капитан Габриэль, а кроме того, что бы меня накормить до отвала, какую цель еще вы преследовали, приглашая меня на обед?

Он вдохнул и разлил по чашкам ароматный чай.

— Видите ли, лорд Лилиан, меня всегда будет волновать в первую очередь Растин. Он мне брат по духу и по крови. И если честно, потеря такого врага как вы станет для него ударом. Вы нужны ему, и я не хотел бы увидеть вас сломанным происходящими событиями вашей жизни...

Я сделал небольшой глоток из своей чашки и мягко улыбнулся:

— Похвальное желание. Вы действительно ему как брат... только будет ли он доволен такой вашей заботой?

— Ну это уже будут наши с ним дела? — ответная улыбка была острой, как блеск солнечного луча на лезвии кинжала. — Я же не спрашиваю, как относится оборотень к вашей выходке с посещением нашего храма. И это еще если не вспоминать о разговоре с нашим богом.

— Убедили, — хмыкнул я. — То есть вы просто смотрите, насколько я адекватен, и смогу ли быть и дальше достойным врагом Растину?

— Именно, ваше высочество.

Я задумчиво смотрел на него. Удивительный человек. Хотя человек ли? И он не обращается ко мне, как к жрецу Лейлы. Только как к принцу... забавно. Неужели меня уже сняли со счетов как жреца? Впрочем... он прав. Жрец я или нет, я в любом случае враг Растину — слишком уж велика между нами пропасть и слишком много долгов, кровавых долгов друг к другу.

— И каков ваш приговор?

Озорные духи в его глазах танцевали сумасшедший танец:

— Я счастлив был наблюдать, с каким удовольствием вы ели рыбу. Но советую все же попробовать мясо во фруктовом соусе. Говорят рецепт в свое время хозяину этого заведения подарил заезжий некромант, и по сей день этот секретный рецепт передается из поколения в поколение...

— Обязательно пробую, — согласился я. — Благодарю за обед, капитан Габриэль. В кой-то веки компания воина Мрака оказалась довольно приятной.

— Всегда пожалуйста, лорд Лилиан, — поднялся он на ноги, бросая две золотых монеты на стол. Ого-го какие тут расценки на обед. — Только сильно не привыкайте.

— Конечно, — улыбнулся я, провожая его прямую спину сытым взглядом. — В следующий раз, угощать буду я.

— Лорд Лилиан? — голос рядом. Знакомый. — Вы уже пришли в себя? И вас выпустили из постели?

Я поднимаю голову и снова улыбаюсь:

— А кто бы смог удержать меня, мастер Марек? Вот и вы гуляете при свете дня, а я думал, что вы в подземельях Ташини со своими коллегами.

— О, — он присел напротив. — А вы действительно полностью пришли в себя. Язвите.

— Я не язвлю, — благодушно улыбнулся я.

— Тогда почему у вас на дне глаз такая всепоглощающая боль? — тихий вопрос, и меня перетряхивает от макушки до самых пяток.

— Меня всего лишь предали, мастер, — глухо отозвался я. — Не в первый раз. И по необходимости. Такое предательство можно простить и... я простил. Давно уже.

— Но не приняли?

— Именно...

Мы замолчали. Потом он вздохнул:

— Знаете, юноша. Я стар. У меня глаза дракона, которые он подарил мне, умирая. Истинного дракона. Я вижу твою боль, и как ты запутался во всей этой паутине. Но так же я вижу, что у тебя есть пути, по которым ты можешь пойти. И ты сам видишь эту развилку и свои дороги. Что бы ты не выбрал — это будет только твой выбор.

— А когда выбирали вы, вы ошиблись?

— Видимо да, — пожал он плечами. — Я же не нашел того, что искал. Но я не жалею. На этом пути я многое потерял, но и приобрел немало, а теперь я видел, что и некромант может влюбиться с первого взгляда...

Я удивленно вскинул глаза.

Этот необычный некромант улыбнулся мне из под своего капюшона:

— Думаете почему Ташини не сидит над вашим ложем, и не ждет когда вы откроете свои прекрасные синие глаза?

— Таши нашел новый объект для воздыхания?

Тихий смешок:

— Рэдис познакомил его с одной нашей знакомой русалкой.

— Осталось только посочувствовать, — рассмеялся я. — Хиэль похожа и на мальчика и на девочку... Но. Разве вы готовы расстаться с ней?

— Все зависит от самой девочки, — пожал плечами некромант. — Да и Рэдис вряд ли оставит её.

— А вы сами?

— А я все же хочу узнать, что случилось с Александром. Мы вернулись на Эмир. Хотя в тех мирах я встретил и орков и эльфов, их путь я отследил, но в итоге вернулся. Значит он не покидал Эмир.

— Вот как, — задумчиво протянул я.

— Элен будет еще что-нибудь заказывать? — возле нас стоит слуга, согнувшись в поклоне.

— Нет, спасибо, — покачал я головой.— Мы уходим. Мастер Марек?

Он поднялся на ноги:

— Пройдемся, лорд Лилиан?

Мы дошли почти до пристани, когда я наконец спросил:

— Вы хотели мне сказать еще что-то? Что нельзя было сказать в трактире?

Змеиные глаза сверкнули из-под капюшона:

— Да. Можно глянуть на то, что ты носишь на груди, у сердца.

Я вздрогнул. Даже Дэвид не почуял колечко демоническое, а вот этот некромант...

— Не волнуйся, я не отберу. Только гляну. Любопытно же, что так фонит демонической магией на груди верховного жреца Лейлы.

— Это трофей... или, быть может, подарок, доставшийся мне еще в Безумных Битвах...

— Не обязательно давать его мне в руки, — серьезно отозвался некромант. — Просто покажи...

Я потянул цепочку на шее, извлекая кольцо.

Змеиный взгляд сверлил подарок Януса какое-то время, а потом по узким губам мелькнула странная улыбка:

— Удивительный подарок, Лилиан... он не принесет тебе вреда. Он уже твой и только твой. И он поможет тебе определись свой путь. Если бы у меня был такой артефакт, мне не пришлось бы платить столь высокую цену за перемещение по мирам.

— Это кольцо было вратами из Битвы.

— Не удивлен. Это как портал. Наденешь, сосредоточишься и... и ты там, где пожелал оказаться. Но будь осторожен. Кольцо может следовать твоим скрытым желаниям. О которых ты сам не догадываешься...

— Буду, — согласно кивнул я и аккуратно спрятал колечко обратно за ворот. Я знал, что с кольцом нужно быть осторожным, теперь я получил информацию почему. А так же, как оно может послужить мне.

— В твоих глазах боли стало намного меньше.

— Разговор с вами помог...

Некромант кивнул и пониже надвинул капюшон на глаза, видимо солнце все же ему мешало.

— Рад, что смог помочь. Запомни, юноша, ты любил её.

— Любил...

— Да, именно так. Твоя богиня не смогла оценить подарок судьбы. Ей следовало быть более честной с тобой. Года два назад ты бы еще смог простить её. Лет пять назад ты бы с радостью поддержал её, даже зная, ЧТО она сделала с твоей семьей и тобой... Однако ты полюбил её как женщину. И твой сердце не может простить её именно так.

— Я простил, — глухой болью отзываются его слова в моем сердце. — Простил.

— Ты простил богиню. Но не Лейлу... не свою возлюбленную... и простить не сможешь, — тихо отозвался мастер Марек.

Я поднял глаза к солнечному диску. Тут, в Ларджине, он не в пример ярче, чем в Мирейе.

В груди тупо ныло.

— Почему так, мастер Марек?

— Потому что ты мужчина, а не игрушка богов, — тихо ответил тот. — А остальной ответ ты знаешь лучше чем я...

Я кивнул, чувствуя как по щекам теплом катится слеза. Долго смотреть на солнце опасно...

— Она любит... бога.

— И это тоже, — тихий шепот, почти не слышный.

Вторая слеза.

— Я не бог... смертный...

— Да... но ты видел, что для некоторых — это не преграда.

— Растин и Рой...

— Многие скажут, что их союз — это воплощенное извращение. Они стоят друг друга, но...

— Но бог Мрака действительно любит своего жреца, — я закрыл глаза, третья слеза катится по щеке, задевает уголок губ и скатывается ниже... — Лейла... по-своему она любит меня. Но скорее как... игрушку. Или как...

— Любимец.

— Да, — наверное, мой шепот даже не слышен. Но это и не важно. Я, наконец, прислушался к тому. Как звучит мое "звание". Любимец. Зверюшка. Любимый друг, но никогда не равный. Я не знаю, насколько похожи мои отношения с Лейлой на отношение Растина со своим богом... но, любимец... нет, меня это не устраивает. Слишком больно. Слишком.

— Разве это плохо, хотеть чего-то большего? Уважать себя до такой степени, что я перестаю быть ЕЁ жрецом?

— Для людей это нормально... да и для богов... — голос некроманта был спокоен. Он не жалел, не сочувствовал, он просто говорил. — Для любого мыслящего, жив он или нет. Это выше нас.

Я, наконец, поднял веки. Перед глазами плыли пятна. Черные, золотые, огненные... но постепенно взгляд прояснялся. И я смог увидеть некроманта. Он скинул капюшон и стоял под палящими лучами солнца так, словно оно ему совершенно не мешает.

— Лилиан... я точно не знаю, что происходит в твоей душе. И что происходит вообще. Но одно могу сказать точно, драконий дух во мне видит, что тебе предстоит не простой выбор. И новый путь... он еще более необычен чем тот, что уготовила тебе Лейла. Подумай...

Я покачал головой.

— Мастер Марек. Я тот, кто я есть, и я поступлю так, как должно для меня самого. Я всегда так делал. Я служил Лейле по собственному желанию. Может, она и сформировала и подготовила все так, что бы это случилось, но решение я принял сам. И только сам.

— Хорошо... я рад слышать это, — он как-то криво улыбнулся. — Удивительно, но когда-то давно почти теми же словами... со мной разговаривал Александр. Только вместо Лейлы он называл мое имя...

Я покачал головой:

— Знаете, мастер. У меня устойчивое впечатление, что я узнаю всю вашу историю... но не сейчас.

Он повернулся ко мне и... улыбнулся:

— Верно. Все-таки ты хороший жрец. Но скорее всего не Лейлы...

— Чей же?

— Не знаю, — легкомысленно пожал плечами некромант. — Свой собственный? Я думаю, это предстоит узнать тебе самому.

Я внезапно потянул цепочку из-за воротника.

— Думаю, Сиган сильно на меня обидится. Я впервые ухожу не попрощавшись.

— Ваш друг... Он как раз поймет. А оборотень? Ваш кровный брат? Я не слишком хорошо смог читать его... его защищает Тьма. А она нечто иное, чем боги...

— Кэртис... думаю, он уже догадался, что сегодня я не вернусь, — ответил я и внимательно взглянул в его змеиные глаза. — Просто четко представить?

Он только кивнул.

— Передайте Таши, что я рад за него, — и я крепко сжал кольцо невольно закрывая глаза.

— Ты доволен? — некромант не смотрел на собеседника. — Ты понимаешь, куда его заведет этот путь?

— Нет, — легко отозвался его собеседник. — Понятия не имею. Но знаю одно, игры богов для него еще не закончились. Однако сделан тот шаг, который почти освободил его.

— Тьма накрыла его покрывалом своей защиты. Твой господин может и не получить его...

— Не важно, — рассмеялся тот. — Он понравился господину еще в Битвах. И не как возможный будущий слуга. Скорее сам по себе. Мы просто даем ему шанс. Господин больше не будет вмешиваться в его жизнь. Это не требуется.

— Хорошо. Он заслужил собственный выбор. А теперь... моя плата, Ролани.

— Ищи Элиэракез. Твой сын когда-то нашел его и сделал своим домом.

— Город орков и эльфов. Легенда даже в те времена, пять тысяч лет назад, — некромант усмехнулся и обернулся. Но на пристани никого кроме него не было. Время самых жарких часов. Жители Ларджина предпочитают не выходить на улицы в это время.

 

Часть третья. Выбор.

Глава 13. Кольцо демона

Я смотрел на человека сидящего у окна, уставившись бессмысленным взглядом вдаль. Живая оболочка мертвой души. Души, еще не ушедшей за пределы, не принадлежавшей ни одному из богов. Просто запертой в этом теле, пока оно не умрет.

Моя работа.

Я не жалел. Никогда не пожалею. Но была сейчас на языке приторная горечь, от которой тошнило.

Безумные Битвы... Они показали, что могло быть, если бы боги не вмешались в нашу судьбу. Каким мог бы быть этот человек.

— Мой лорд, — старый слуга почтительно поклонился. — Его нужно кормить.

Он был вежлив, но я чувствовал, прямо-таки осязал его неприязнь. Его почти ненависть. Старику не нравилось то, как выглядит его бывший король. Ему не нравился я. Я помнил его враждебные, презрительные взгляды пока рос. Он был преданный раб своего господина. Верный пес. И у такого кровожадного чудовища, каким был Регил, оставались еще те, кто по-настоящему был верен. Эту верность оценил Кириан. Он приставил старика ухаживать за тем, кого тот боготворил. И старик теперь тоже сходил с ума. Потому что всю жизнь поклонялся не этой пустой оболочке. Для него подобное существование Регила почти непристойное зрелище. Мне не было жаль и его.

Возможно, он был прав в своих чувствах. Что бы новый король мог править спокойно, старый должен умереть.

Я оторвался от стены и молча сделал шаг в сторону фигуры у окна.

— Я ни о чем не жалею, — тихо сообщил я, даже не ему, а тому, кем он был раньше. — Я ненавидел тебя и до сих пор ненавижу. За себя, за братьев, за мать... за страну, в конце концов. Но в наших жилах одна кровь. И мы оба оказались по уши в этой грязной игре богов. Что ж... Пора решить этот вопрос.

— Принц, — скрипит старческий голос. — Если вы так ненавидите его — убейте.

— Слишком велика милость, — хрипло рассмеялся я и прямо взглянул в глаза слуги. Те были цепкими и холодными. Жестокими. — Да и королева Тамира запретила. Тебе надо, ты и убивай, пес своего хозяина.

Надо было спешить. Сила Лейлы нашла меня — пора было убираться. Я резко сжал кольцо в кулаке.

Меня встретил шепот прибоя, и вкус морского ветра на берегу океана. Не моря, в этом я был уверен. Но... где я? Интересное место. В спешке я четко не представил, куда именно хотел попасть и отдался на волю кольца. Глупость конечно, но я рискнул. И все же... где я?

— Гости? — мягкий певучий голос за спиной.

Я уже слышал его. Удивленно разворачиваюсь и смотрю в завораживающий водоворот морских красок, которым являются глаза сирены. Я даже помню его имя — Ралирин.

— Ваше королевское высочество? — он какое-то мгновение выглядит почти растерянным, а потом в глубине глаз вспыхивают яркое удивление. — Ты?! Опять что-то случилось?! У вас там снова Битвы?

— Нет, — я, наконец, смог открыть рот и протолкнуть сквозь горло, зубы, язык и губы слова. Они посыпались шуршащим песком. — Нет. Кроме той, что в моей душе...

Кольцо демона сыграло со мной злую шутку. Я снова был в мире своего счастливого двойника.

— Меня привел... чужой подарок. И... предательство богини...

Сирена молчит. Его взгляд странный, пронизывающий, но не несущий никакой угрозы. Красивый. Я только сейчас замечаю, что он одет только в легкие штаны. Босой, с обнаженным торсом. Его волосы больше не были короткими, водопадом падая почти до пяток. Ухоженные, словно только что из под расчески. Сирена. Древняя и могущественная. Способная выпить мою жизнь. А мне. Мне хочется прижаться к нему и рыдать как мальчишка... так же как тогда... последний раз когда я плакал. По-настоящему, в голос. В свои четырнадцать лет.

Мягкое касание моей щеки. Пальцы чуть щекочут кожу, почти невесомо что-то разглаживая:

— Что ж... Ты правильно пришел. Этот мир боги предали давным-давно, но мы научились жить без них. Пойдем Ри будет рад гостю. Пусть и такому необычному. Кроме того, он часто думает о вашем Кирилле. Да и мне интересно, чем все закончилось...

— Я расскажу, — покорно следую за ним. Подарок демона лучше меня понял, кто сможет помочь мне найти мир в своей душе.

У них оказался дом на краю скалы, уходящей в море, и если внимательно приглядеться, то можно увидеть ступени, вырубленные в камне... Дом сирены и человека. Дом. Являющийся частью моря и суши одновременно.

Здешний Кириан только удивленно вскинул брови и поинтересовался, где я потерял кусок своей косы. Я обещал рассказать.

У них оказалось великолепное вино, под которое моя история лилась из меня, словно, откупоренная пробкой, струя в льдистый бокал. Они слушали внимательно, молча. Не прерывая, ни уточняя. Просто слушали. Рал вальяжно развалившись на мягком ковре, используя колени Кириана, как подушку, сам же принц опирался на подушки, раскиданные по ковру, словно мы все еще были в Ларджине. Но все же, неуловимо, все было по другому. Больше пространства, меньше ткани и занавесок, так любимых востоком. Тут все было более открытое. И светлое, гармонично перемешанное с темным. И этой свободе я рассказывал свою жизнь. С самого начала. До самого утра, пока я не выдохся полностью.

Когда я, наконец, замолчал, голова была тяжелой и восхитительно пустой. Молчали и они. Я прикрыл глаза, погружаясь в какую-то зыбкую дрему. Но успел почувствовать сильные руки, помогающие подняться. Потом были мягкие, пахнущие ветром простыни и голос над головой:

— Спи. Лилиан Катани из чужого мира. Ты разделил свою боль с нами, и когда ты проснешься, тебе будет легче. Тогда мы и поговорим.

И я поверил этому сладкому обещанию и завораживающему голосу сирены, проваливаясь в глубокую пропасть сна без сновидений.

Разбудила меня песня.

Я часто слышал, как поют сирены. Но эта отличалась от тех, что я привык слышать на корабле Сигана. Её пел сирена, познавший чувство безысходности и беспросветного отчаяния. Тот, кто теперь ценит каждый миг свободы, каждое мгновение прожитой жизни и каждый глоток воздуха...

И я внезапно понял. Правда, которой одарил меня Растин... подарила мне свободу. Свободу, которой я раньше не хотел узнавать и которую, жрец Роя вряд ли сможет познать, потому что он не откажется от своего бога, как собирался отказаться я.

Я лежал на пахнущих морем простынях и улыбался.

Ралирин смотрел на их с Кирианом гостя и прятал улыбку. Этот мальчик одарил его еще в первый свой визит. С того дня Ри стал принадлежать сирене полностью. И Лития медленно, но верно начала свой путь из угасания к новой жизни. Начало было положено в Мирейе. Пусть это займет века и век, но рано или поздно мир измениться без влияния богов, бросивших его.

В этот раз мальчик принес свое израненное сердце. И свое ощущение грядущей свободы. Боги еще не раз попытаются играть им, как своей любимой игрушкой. Но он уже почувствовал разницу. И аура Тьмы вокруг него... изначальная сила защитит его. У двойника принца Лилиана Катани весьма интересное будущее.

— Красивая песня. Такие не поют в морях Эмира.

— О, я догадываюсь о песнях сирен Эмира, — улыбнулся Рал. — Это дни моей беспечной юности.

— Да, наверное, — кивает мальчик.. нет, мужчина. Взрослый умный мужчина. — Знаешь, ты был прав. Мне стало легче.

Сирена ухмыляется, разглядывая свободные штаны и легкую рубашку гостя. Он не одел обуви, и не заплел волос, которые теперь растрепанной массой лежали у него на плечах:

— Позволь мне помочь тебе освободиться еще больше.

Взгляд сапфировых глаз, уже не такой тусклый, как вчера, но сейчас он озаряется светом недоверия, которое постепенно перетекает во что-то странное, не читаемое... его гость далеко пойдет. Это несомненно. И его ответ подтверждает эту мысль сирены.

— Хорошо.

Клыкастая улыбка, как ни странно, дает странное ощущение надежности и правильности происходящего.

Зеркало было огромным. В массивной серебряной оправе. Но я видел только свое отражение. Видел и чувствовал себя растерянным.

Рал обстриг мне волосы, не оставив ни единой длинной пряди. Стер с моего лица весь макияж. Магией стер, как будто маску снял. А может, действительно снял.

— Посмотри на себя, Лилиан, — шепот на непривычно открытое ухо. Щекотно. — Смотри внимательно. Вглядись за маску жреца Лейлы... теперь за маску Лилиана принца дома Катани... ты можешь, я знаю. Убери маску пирата... кого ты видишь?

И я смотрел. Смотрел до рези в глазах. И наконец увидел. А так же понял, почему Синее Пламя — мой меч — останется со мной.

— Да, Лилиан. Ты — воин. Борец. Если тебя бьют — ты отвечаешь ударом. Если тебя предают — отвечаешь сталью. Если тебя любят — ты отвечаешь преданностью. Ты борец, Лилиан Катани. Пора скинуть все маски. И увидеть, кто ты есть на самом деле.

Я медленно киваю, не отрывая взгляда от незнакомого знакомца за стеклом. Он не походил на Лилиана этого мира. Был похож, как близнец. Да, но совсем не походил. Сирена первый, кто наконец позволил мне открыть первую дверь в самого себя.

— Лейла отобрала у тебя возможность носить знаки воина, — тихо заметил Риан.

А я и забыл, что он тут же в комнате и помогает своему возлюбленному. Тем временем двойник Кириана мягко продолжил:

— Позволь Ралу нанести тебе рану. Такую, что магия Лейлы залечить не сможет.

Я замираю на мгновение, понимая чего хочет от меня Риан, поворачиваюсь к сирене и... решительно киваю. Мне это нужно. Действительно нужно.

Глаза Ралирина вспыхивают предвкушением. Через меня он мстит Лейле и другим богам, которые обрекли его народ на медленную смерть. Но я не против. Он в своем праве, а мне вреда это не причинит. Это в какой-то мере и моя месть тоже.

Острые черные когти касаются моего лица.

— Только не закрывай глаза, — шепнул он.

И резкая боль обжигает правую щеку. Я чувствую, как стальной коготь медленно проникает в плоть, глубоко, почти насквозь протыкая щеку. Скользит вниз... немного не доходя до уголка рта. Медленное извлечение когтя почти чувственное и такое же болезненное, как проникновение. Моя кровь течет по его руке, по моей щеке и каплями падает на плечо, а потом скатывается вниз, пачкая белый хлопок рубашки.

Сирена поднес руку к своему рту и слизнул кровь с кончиков пальцев. Мою кровь.

— Сладкий, — почти мурлычет он. — Я понимаю этих божественных ублюдков. В твоих жилах течет сладкая кровь, наполненная силой. Тебе просто стоит пожелать оставить шрам, и он будет с тобой всегда. Перекрой желание богини СВОИМИ желаниями.

И я понял его.

Поднял руку и провел по щеке, нащупывая края раны под скользким слоем текучей крови. Подушечки пальцев покалывало от искр силы, которую я ощущал в себе самом. Свою собственную магию, вот что я почувствовал. Я никогда не знал — оказывается, что во мне самом есть магия.

— Вот так. Все правильно — шепот сирены.

Риан подходит ближе и с улыбкой сует мне в руки влажную ткань.

— Стереть кровь, — отвечает он на мой недоуменный взгляд.

Я вновь смотрю в зеркало и хмыкаю. Кровь превратила мое лицо в гротексную маску.

— Кстати, — Ралирин рядом, спокоен и его руки уже чисты. — Твое кольцо. Ты испачкал его в своей крови. Надо было тебе раньше это сделать. Оно теперь окончательно твое. Так что... ты сможешь заглядывать к нам в гости в любой момент.

Человек по ту сторону зеркального стекла впервые за все это время искренне улыбнулся. По-настоящему.

— Обязательно, — твердо пообещал я, зная, что выполню обещание.

И начал стирать кровь со щеки, отмывая тонкую нитку белого шрама.

В ближайшее время, я намеревался посетить одну милую девушку и... нашу с ней дочь. Пришло время познакомиться с собственным ребенком, о котором я так глупо умудрился забыть.

— Хочешь пообедать с нами? — улыбается Риан.

И я киваю. Конечно, хочу.

Сиган печально качает головой, глядя на свою богиню.

— Госпожа моя, вы сейчас мне напоминаете сытую акулу, у которой кто-то увел огромный кусок мяса, который откладывался для смакования в качестве десерта. Она все время кружила вокруг него, не подпуская никого, но и сама не в силах ни кусочка откусить, так как сыта.

Прекрасная женщина, стоящая у окна его каюты на "Быстром" вспыхнула яростью:

— Сиган!

Пират-жрец пожал плечами:

— Ты выбрала меня не за то, что я умею любезности разводить. Сама подумай, Ли имеет, наконец, прекрасную возможность заглушить боль своего сердца. Боль которую причинила ему его единственная возлюбленная. Дай ему эту возможность.

— Но он просто исчез! Сиган, я не могу найти его своей божественной силой! Я не чувствую его!

— Но он не умер?

— Нет.

Пират вздохнул, прошло уже три недели, как Лилиан ушел. Ушел в неизвестном направлении, побывав перед этим в храме Роя. Это конечно должно было вызывать тревогу, и вызывало. Но... не у Сигана. Пират словно чувствовал, что так действительно лучше. Для Лилиана.

Разноцветные глаза серьезно смотрят на свою повелительницу:

— Госпожа. Тебе хочется, что бы он был твоим жрецом. Только твоим. Госпожа, ты сводишь его с ума. Ли всегда был немного не в ладах со своим разумом. Его обличья и образы настолько настоящие, что я не уверен где настоящий Ли. И видел ли я его когда-нибудь. Видел ли его вообще кто-нибудь. Однако то, что делаешь ты, только усугубляет ситуацию. Ли — мужчина уже, не мальчик. Да, по твоим меркам он вообще младенец, но твои мысли — это мысли богини, а не человека. Я бы на твоем месте...

— Что, ты бы на моем месте? — красивые идеальные губы кривятся. — Отпустил бы его?

— Да, — спокойно кивает Сиган. — Иначе...

— Иначе что?! — она оказывается рядом с ним и буквально вцепляется в воротник его рубашки. — Ну?!

— Он уйдет сам, — пират-жрец все так же спокоен.

— К этой девке?! Жрице моего папочке?! А потом что?! Станет жрецом Совирага?! — в золотом пшене её волос раздался треск маленьких молний. Сиган впервые видел свою богиню в таком состоянии.

— Нет, — словно не видя в каком состоянии находиться могущественное существо, держащее его за горло. — Он просто уйдет.

— Н-но... куда?! — она внезапно растерялась и ослабила хватку. — Куда ему идти?!

— Не знаю, — пират почувствовал себя очень-очень усталым. — Я не знаю, моя госпожа. Я только знаю, что простить, не значит принять и забыть. А ты знаешь намного лучше меня, что Ли никогда ничего не забывает. И отличается редкой злопамятностью.

Руки богини скользят по камзолу пирата, голова опускается так, что не разглядеть лица.

— Я... Я должна подумать над этим, Сиган, жрец мой. Я не хочу отпускать его. Ведь он.. мой.

И она исчезла, растворилась, словно и не было. А пират еще некоторое время барабанил пальцами по крышке своего стола. Взгляд у него был рассеянным. Правильно ли он поступает? С другой стороны, его богиня при всей своей хитроумности и могуществе оставалась подчас капризным, эгоистичным и жестоким ребенком с большими возможностями.

Сиган вздохнул. Все его существо буквально кричало, что сейчас он сделал максимум допустимого, дальше лучше не вмешиваться. Эти двое должны сами во всем разобраться. И все решить.

Проклятый Растин! Сделал подарочек!

Но... рано или поздно это случилось бы. И лучше пусть сейчас. А ему... ему остался мальчишка, которого нужно подготовить к довольно не легкой задаче. То ж.. пора найти Торина и провести следующий урок.

Хорошо, что Кэртис ушел порталом Тьмы к своему колдуну. Оборотень несомненно что-то понимал, больше чем Сиган. Он был Лилиану не просто другом, а братом по крови — значит кое-что чувствовал. И преимущество его было не только в этом. Пират мог быть спокоен в данном вопросе, оборотень встанет на сторону исключительно Лилиана.

И все-таки, было интересно, куда делся Ли, и как он смог скрыть себя от богини.

Сиган вздохнул и решительно направился прочь из каюты. Ему внезапно захотелось побыть со своей семьей. За Лилиана он почти не волновался, слишком хорошо знал своего друга. Однако... смутная тревога все же поселила в нем свое семя.

Теплое солнце согревало светлые плиты храма Совирага. Где-то в глубине слышалось тихое хоровое пение — молитва богу-Отцу. Умиротворение и уют, вот что ощущал Натан Клейорик, приходя сюда в полуденные часы. Сабир верной тенью следовал за своим Повелителем. Это уже стало определенной традицией — приходить в этот храм раз-два в неделю и с полчаса, а то и час отдыхать на ступенях. Жрецы Совирага всего раз или два предложили в свое время правителю Мигара зайти в храм и отдохнуть там, однако тот всегда отказывался и в итоге его оставили в покое. Какая разница, где ощущается бог больше всего...

Натан конечно не стал бы утверждать столь категорично именно о божественном единении, но и не спорил. Просто наслаждался покоем.

— Господин, — тихий едва слышный шепот Сабира, как предупреждение.

Странная неестественная тишина вокруг, правитель Мигара все так же сидит на ступенях, но в его позе ничего расслабленного, а рядом стоит верный Сабир с боевой косой на перевес. Странный белый вихрь, прямо перед ними, на плитах двора храма. Дымом рассеивается воронка, открывая скрытый до этого силуэт.

Натан медленно поднимается на ноги, держа руку на рукояти меча.

— Подождите, — голос за спиной тих и спокоен, как море в штиль, и так же безмятежен. — Это не враг.

Верховный жрец Совирага. Натан мельком успел подумать, что этот человек скорее всего и не человек вовсе. Откуда он успел появиться. Однако тот, кто пришел столь необычным способом сейчас важнее... и опаснее...

Дым рассеялся окончательно, и перед мужчинами на лестнице остался стоять молодой мужчина. Наметанный глаз воина выхватывает крепкую, добротную и... дорогую одежду путника и... наемника. Коричневая куртка-камзол, такая хорошо защитит даже от арбалетной стрелы. Черные штаны заправлены в невысокие сапоги. На поясе меч. Держится уверенно, явно умеет им пользоваться. Короткие волосы, жемчужная серьга в ухе. Есть в нем что-то неуловимо знакомое.

Красивый, Натан хмурится, странная мысль.

— Лорд Лилиан, — глубокий голос Олега верховного жреца Совирага звучит почти... мягко. — Добро пожаловать под своды моего храма. Ты ищешь покоя?

Повелитель Мигара задыхается от удивления, разглядывая человека, стоящего перед ними. В нем нет ничего от того изящного хрупкого создания, которое несколько лет назад завоевало звание Танцора со Смертью. Хотя нет... Глава все такие же — сапфировые. Глубокие, словно бездна, и такие же... страшные. Что так изменило жреца Лейлы?

— Нет, Олег, — спокойный ответ. — Если бы я хотел покоя, я бы остался там, где был еще час назад. Я просто хочу увидеть свою дочь.

Тихий выдох, такой тихий, что Натан едва уловил его. Жрец Совирага спустился по ступеням к подножью лестницы, минуя Натана и Сабира. И... опустился на колени перед жрецом Лейлы.

— Прости мою глупую дочь.

— Я простил еще полгода назад, — глухо отозвался мужчина, прямо стоящий перед ним. — Вам не за что просить прощения.

— Она стерла тебе воспоминания...

— Есть вещи гораздо более страшные, чем это. И я их простил так же...

Жрец поднялся на ноги, вглядываясь в глаза такого непривычного Лилиана Катани.

— Вижу... не знаю, благодарить Растина и Роя за все это или проклинать. Ты уверен в своем решении?

— Абсолютно.

— Хочешь я заберу тот остаток искры, что не смогла вымыть даже сила, которой от тебя фонит сейчас?

В синих-синих глазах решимость, и уверенный кивок головой. Натан замирает понимая, что происходит что-то странное, но неимоверно важное.

Ладонь жреца Совирага ложится на лоб мужчины, и под пальцами собирается синие сияние, словно огонек разгорается на переносице. Натан уже видел подобное. Так жрец Совирага "лечил" людей и детей, которые внезапно обзаводились лепестками на лбу, не смотря на то, что не были последователями Лейлы.

И еще Натану кажется, что эти двое разговаривают. И разговор этот тяжелый. Только вот губы у обоих так и не шевельнулись. Казалось, прошли минуты, прежде чем жрец отнял ладонь, сжимая её в кулак. Едва видимые синие лучики света прорывались наружу, их тянуло обратно. Но дело было сделано, что бы это не было.

Верховный жрец тяжелым взглядом окинул своего гостя и развернулся прочь.

— Тебе покажут, где живет Мира. Но советую для начала пообщаться с лордом Клейориком.

— Спасибо за совет, — ни грамма насмешки. Он действительно искренне благодарил за совет.

А потом взгляд сапфировых глаз устремился на мужчин, так и не двинувшихся с места.

— Мои приветствия, ваша светлость. Господин Сабир.

— Что только что было? — хмуро поинтересовался Натан, глядя в спину удаляющегося Олега.

— Я окончательно перестал быть жрецом Лейлы, — пожал плечами пират Принц. У Натана язык не поворачивался назвать его жрецом теперь. Или принцем Катани. Как никогда, сейчас он больше всего напоминал пирата.

— Ваша светлость, — он смотрит серьезно. — Могу я попросить у вас разрешения поселиться в вашем городе?

Сабир убирает свою косу. Он смотрит серьезно и слегка растерянно. Но молчит. Натан вздыхает:

— Поговорим?

— Только не здесь, — пожимает плечами его собеседник.

— Мой дворец подойдет? — хмыкнул насмешливо его светлость Клейорик.

— Вполне, — как-то вальяжно и поощрительно отвечают ему.

Сабир рядом фыркает от смеха. Кажется, Лилиан Катани не так уж и сильно изменился на самом деле.

Глава 14. Дочь

Я смотрел на храм Совирага. И странное чувство — я ощущал ауру этого места совсем иначе, чем раньше. Чище, яснее.

Теперь я не просто понимал, что тут живет воплощение божественной сути — я чувствовал, как само место, земля и город относятся к этому факту.

Городу нравилось. Удивительно, но, похоже, Совираг был действительно достаточно старым богом, что бы понимать, что именно нужно земле, на которой строятся его храмы.

Я провел кончиками пальцев по своему шраму на щеке и улыбнулся. Интересно, как Совираг отнесется к бывшему жрецу своей любимой, хотя и взбалмошной дочери?

Чего я не ожидал, так это действительно встретить не бога, а отца.

Когда Совираг встал на колени, я просто ахнул. Кажется в сознании я удержался только усилием воли.

Это было... что-то, почти, противоестественное.

"Моя дочь опять совершила ошибку".

"Она — взрывная богиня" — отозвался я.

" О, да," — бог почти хмыкнул, но как-то... печально. — "Только явно ей не помешала бы небольшая, но крепкая порка," — он чуть помолчал. — "Ну, или глобальная".

Я почувствовал, как защемило сердце:

"Просто она влюблена".

Совираг устало вздохнул:

"Ты и теперь собираешься её защищать?"

"Нет," — покачал я головой. Все внутри возражает: — "Нет".

"Да," — печально кивает он. — "Но ты чувствуешь больше, чем она. Шире. Ее глупая влюбленность во врага мало, что ей дает в любом случае. И, вообще, больше похожа на прихоть, чем на настоящее чувство. Но благодаря ей, она теряет таких как ты... глупо и неразумно. А казалось бы уже взрослая девочка."

"Она не знала обо мне, когда начала эту комбинацию".

Совираг смотрел на меня, и, казалось, бездна заглядывает в душу.

"Она богиня"

"И ваша дочь," — не удержался я от укола.

И... Совираг принял его.

"Да."

Я чуть не отшатнулся, но удержался. Это страшно. Очень. Даже страшнее, чем когда он встал на колени в качестве извинения за свою дочь.

"Лилиан," — мудрые усталые глаза смотрели мне в душу. — "Я знаю, где ты побывал," — его взгляд скользнул по моему шраму. — "И я знаю, кем ты можешь стать. То чего не знает моя дочь. Она попытается тебя вернуть, но пока... пока я прикрою твою ауру и тебя от её взгляда. Тебе нужно все обдумать и принять решение самому. Я не буду врать тебе — боги и так лгали тебе слишком часто. Ко мне заглядывала сила, не сравнимая с божественной. Они выше нас по иерархии Вечности в целом. И тебя ждет та судьба, которую должен выбрать сам. Мира знала, что сделала моя дочь, и почему ты ни разу не подал вести о себе. Она и не ждет тебя, хотя я подозреваю, что твоя дочь ждет тебя с самого момента своего рождения.

Я так же хочу предупредить тебя, что просто ничего не будет. Лейла натворила много глупостей, не только с тобой. Она выпустила силу. И ты скоро поймешь проблему. Вмешиваться тебе или нет, решать не мне и не Лейле. Хотя боги будут стараться.

Я думаю, узнав, что ты освободился от силы свой богини, другие боги заинтересуются тобой — поэтому я на год дарую тебе свое покровительство. Ты будешь, скрыт моей силой и могуществом. Но постепенно оно сойдет на нет. И вся божественная рать начнет охоту за тобой."

"Что бы убить?"

"Кто-то, возможно, решит, что это наилучший выход. А кто-то может захотеть тебя в свою коллекцию."

Я кивнул. Этого следовало ожидать. Вполне.

"Я буду считаться вашим жрецом?"

"Нет. Просто тебя не смогут тронуть боги. Насчет их последователей не рассчитывай."

И это тоже было правильным. Растин — моя главная головная боль, скорее таковой и останется. И возможно к нему добавится еще кто-то. А через год и их божественные покровители присоединятся. Но у меня есть год. Год. Для себя и своей дочери.

Я благодарно поклонился Совирагу, понимая, ЧТО именно он для меня сейчас делает.

"Благодарю."

Он просто кивнул.

"А теперь я бы посоветовал тебе пообщаться с Клейориком. ОН выглядит обеспокоенным."

"Еще бы, я все еще остаюсь пиратом в розыске," — я позволил лукавой улыбке осветить мое лицо.

Бог рассмеялся. Странное ощущение, когда смеются у тебя в голове. Но я почти привык, хотя смех бога-отца весьма сильно отличался от веселого хихиканья моей... точнее уже не моей богини.

Я попрощался с воплощением, и услышал в ответ, что меня всегда ждут поговорить.

Брат Сигана смотрел на меня знакомыми разноцветными глазами, только вот тяжелый взгляд и пронзительная подозрительность были абсолютно не сигановскими... хотя может и его, только мой друг на меня так никогда не смотрел.

Я едва сдерживал, светлую, почти сумасшедшую радость. Все-таки благословение Совирага, что-то зацепило в моем сознании.

— Я очень надеюсь, что поступаю верно, и ваше присутствие не грозит моему городу никакими глобальными проблемами и потрясениями. Слово господина Олега, конечно, имеет огромный вес, но его покровительство не спасет вас, если из-за вас пострадает хотя бы один житель моего государства. Вам все понятно?

— Да, — серьезно кивнул я.

— Если бы это было только моим решением. Я бы выкинул вас за стены города. И как можно дальше от городских стен. Нам хватает и этой напряженной ситуации с воинами Мрака и знаком Лейлы, который столь спонтанно появляется на лбах некоторых одаренных детей и горожан. Вне зависимости от их желания и выбора. Только благодаря целителям храма Совирага нам удается стабилизировать конфликт. Их силы оказывается достаточно для перекрытия влияния богини.

Мое светлое настроение резко поползло вниз. Кажется, я начал догадываться, о чем говорил Совираг. И ведь я уже встречался с этим. Торин и его наставник рассказывали. Последний, кажется, был не слишком положительно настроен вообще по отношению к Лейле, если бы не его подопечный. А Торин должен занять мое место со временем. Сиган натаскивает его, как и было задумано по плану Лейлы.

Странно только то, что Совираг силой своих жрецов не запечатал это явление. Это было в его силах. Хотя, если он скрывается под личиной Олега и демонстрирует меньшее количество сил... Или он надеется, что Лейла одумается и поймет, что творит? Все равно стоит с ним пообщаться поближе еще раз. Надеюсь, у меня действительно будет время.

— Я могу обещать, что пришел сюда только для того, что бы увидеться со своей дочерью. Познакомиться с ней. И стать ей отцом, — спокойно, глядя прямо в глаза правителю Мигара, пообещал я. — Если начнутся проблемы, я уйду. Сам. По первому же требованию. Но прошу поверить мне и поверить в мои силы, как когда-то сделал это ваш брат.

Натан откинулся в кресле, задумчиво прикрывая глаза. Похоже, он услышал немного не то, что ожидал.

— Сабир проводит тебя до дома целительницы Миры.

— Благодарю, — я кивком обозначил поклон. Перестав быть жрецом, я все же оставался принцем Мирейи.

Сабир косился на меня долго, пока не набрался мужества спросить:

— А если она не примет тебя?

Я пожал плечами:

— Мира — прекрасная женщина. Она не откажется, хотя бы, позволить дочери увидеться с отцом. Я же просто хочу увидеть ту, которую чуть было, не потерял.

И я погрузился в задумчивое ожидание. Очень скоро я увижу свою родную дочь. Совираг сказал, что Мира назвала её так, как я и просил, в честь моей матери — Тамирой. Уже это дарило мне надежду.

Лейла ведь не стерла мои воспоминания — она их сдвинула на самый край моего сознания. Сделав, как бы, незначительными.

— Это здесь, — замедлили шаг Сабир.

Я поднял голову, с жадным любопытством разглядывая аккуратный, небольшой домик, с маленьким ухоженным садом за витой оградой.

Сабир не стал заходить следом за мной, а я толкнул калитку, решительно шагая на плиточный дворик.

В тот же момент открылась дверь дома, и на крыльцо вышла женщина.

Я запнулся о её сияющую улыбку.

— Ты вернулся.

— Да, — склонил я голову, признавая поражение перед матерью своего ребенка. Света в её глазах я совсем не ожидал.

— Тамира будет счастлива познакомиться с тобой, Ли, — мягко журчит её голос. — Проходи в дом — я накрою обеденный стол.

Я медленно закрыл за собой калитку. Раскрытая дверь гостеприимного дома... Все же целители совсем странные люди. Нашел бы я силы принять такого как я?

Из светлого проема раздался детский переливчатый голосок, и я отбросил все лишние мысли. Я хотел увидеть свою дочь.

— Удачи, Принц, — шепот в спину, и я лишь дергаю плечом. Спасибо, Сабир, удача... она мне действительно нужна. Очень.

Птичий гомон за окном был таким раздражающе-настырным, что даже попытки спрятать голову под подушку не помогали. Ужасные создания, птицы.

— Вставай, засоня, — тихий женский смех. — Они уже не дадут тебе уснуть. Время завтрака.

Я мгновенно отбросил подушку и сел, внимательно вглядываясь в женщину, стоящую на пороге комнаты.

— Доброе утро, Мира.

— Доброе, Лилиан. Несомненно доброе, — мягко улыбается она. — Не хочешь помочь своей дочери проснуться?

Я киваю, выбираясь из-под одеяла. Жить с Мирой... с дочерью... затуманенные воспоминания стали яркими, словно солнечный день. Вот что я не мог простить своей возлюбленной — память о моем ребенке.

Когда я увидел Тамиру, наверное, именно в этот момент женщина по имени Лейла умерла для меня. Осталась только Лейла — Госпожа Ночи и Охоты.

Я склонился над кроваткой, где сладко посапывала моя девочка.

Темные волосы спутались и прилипли к одной щеке. Во сне она сбросила с себя одеяло и лежала, раскинувшись в клубке подушек и простыней. Смешная, забавная и... очень любимая. С первого взгляда любимая. Моя дочь.

Я мягко подул ей в ушко:

— Тами...

Малышка заворочалась, зарываясь в подушку. Ей явно не хотелось вставать.

— Эй, принцесса, — я пощекотал ей обнажившийся живот. — Пора вставать.

— Неть, — радостно захихикали из подушек.

Оказывается в три года дети очень забавно разговаривают. Они все слова и звуки как бы смягчают, и звучит... смешно. Но мило. Я уже и забыл об этом, хотя и был самым старшем из братьев.

— Глазки не открываются? — посочувствовал я.

— Дя, — прозвучало хитро и, не выдержав, она рассмеялась.

— Тогда пошли с папой умываться.

Тамира моментально выбралась из своего гнездышка. Умываться она любила. Она вообще все, что связано с водой, любила.

Мне протянули руки, и я почувствовал снова тоже тепло, что и в первый раз, когда она так сделала.

Девочка обняла меня за шею руками, буквально провисая на мне. Темноволосая голова уткнулась в плечо, прячась от солнца. Я был фактически самым счастливым существом на свете.

— Ли, ты её поднял? — Мира заглядывает в комнату и улыбается. — Идите завтракать.

Мира. Она приняла меня в свой дом без вопросов. Показала девочке и сказала, просто глядя на меня ясными глазами:

— Тамира — это твой папа. Он вернулся.

И то, как девочка бросилась мне на шею, сразу объяснило, что тут я желанный гость, и для Тамиры, и для самой Миры. И это было ошеломительное ощущение.

Самое забавное, что через три дня, после того как я поселился у Миры, к нам в гости повадился ходить правая рука правителя. Я только улыбался, глядя как воин играет с моей малышкой. Удивительный человек. И очень любит сладкое. А, кроме того, я видел какими глазами, он смотрел на целительницу Миру. Да... послушница из храма стала полноценной целительницей и говорит, что мое излечение от проклятия было её экзаменом. Довольно-таки своеобразным, надо сказать. Не после каждого экзамена целитель вынужден рожать.

Долгими вечерами, после того, как Тами отправлялась спать, мы сидели с ней, и я слушал простые истории её существования и целительства.

Про то, как старушка приходит с выдуманными болезнями и очень сердиться, когда целители объясняют ей, что на самом деле она здорова. Про то, как молоденький целитель нечаянно вылечил у больного не только печень, но и желание пить начисто отрубил, из-за чего сейчас пропадает у старших целителей с попыткой воссоздать сотворенное, что бы те могли повторить... и еще куча маленьких историй.

В ответ он рассказывал байки о своем бытие на "Быстром" и как был пиратом. И истории из той поры, когда гостил в Черной ложе — одни из самых светлых воспоминаний.

Она как раз выслушала с улыбкой историю о том, как Эрик Эро соревновался с отцом на то, кто быстрее съест то, что принесла с охоты мать Эрика, а потом выяснилось, что это была не добыча, а кусок мяса, который она собиралась выбросить, так как он уже испортился. Мира взглянула на него остро и поинтересовалась тихим голосом:

— Там твоя семья по-настоящему? Не так ли? Ты хочешь вернуться именно туда?

И я не смог соврать.

— Хочу, — тихо ответил и замолчал, ожидая приговора.

Она медленно кивнула:

— Погоди, немного, Ли, я чувствую, что скоро многое измениться. И возможно тебе представиться шанс свозить — показать свою дочь твоему кровному брату.

И я поверил её убежденному тону, как в свое время поверил, когда она успокаивала меня, воющего от боли божественного проклятия-наказания.

Сегодня утром я встал с каким-то светлым чувством, и сонная мордашка дочери только добавляла радости. Моя дочь.

Мира накрыла на стол. Она вставала чуть раньше, ходила до ближайшей лавки, где покупала сладкий, еще горячий хлеб, и хозяин лавки — пекарь, всегда добавлял в корзинку целительницы небольшую плошку со сладким медом.

Миру любили и уважали. И она станет кому-то отличной женой. Но не мне. Я не просто чувствовал — знал это.

На неё с удовольствием посматривал Сабир. А еще я заметил, что нас достаточно часто навещает городская стража... в частности, один её представитель. Солдат то ногу подвернет, то порежется, то спину ему ломит, то товарища притащит. И смотрит на Миру глазами влюбленного подростка.

Когда он впервые увидел меня, я думал меня испепелят на месте взглядом. А Мира ничего не заметила или сделала вид, и спокойно представила меня:

— Это отец Тамиры. Он поживет с нами.

Вот так забавно, меня приняли.

— Вы скоро? — крик Миры застал меня почти врасплох.

В районе шеи хихикнули, щекота кожу:

— Папочка спит на ногах.

— Да уж, — я поцеловал растрепанную макушку. — Пошли? Там, наверное, уже ждут булочки с медом.

— Конечно, пошли, — обрадовался ребенок. — А то придет дядя С... и нам ничего не достанется.

— Да уж, дядя С... тот еще сладкоежка, — улыбнулся я. — Пошли умываться?

Она отстранилась и довольно хитро посмотрела своими синющими глазками:

— После булочки.

— Хорошо, — я не мог не улыбнуться. — Договорились. После булочки. Поможешь папе у колодца?

— Дя!

Я рассмеялся.

И мы отправились завтракать. Мира только головой покачала, услышав о нашем договоре. И протянула дочке теплую разрезанную на две части сдобу, смазанную медом.

— Кушай, родная, — и рядом встала чашечка с белым парным молоком, которое каждое утро приносит к дому целительницы молочница. А мне досталась кружка с горячим отваром, настоянным на травах. Целительница оставалась целительницей всегда.

Тами умяла свой завтрак с такой быстротой, словно я обещал с ней не у колодца помыться, а в сокровищницу к дракону залезть. Забавная такая мелочь.

Стояла и приплясывала рядом, пока я свой отвар допивал. Но молчала, только укоризненно посматривала. Но как только я отодвинул тарелку, её словно ветром вынесло.

Мира рядом рассмеялась:

— Этот тайфун не остановить, Ли. Поспеши, а то воду из колодца сама натаскает, не посмотрит, что даже до ворота ей не дотянуться.

Я хмыкнул в ответ и вышел во двор. Да так и замер на пороге.

— Мира?.. — получился жалкий хрип, а не шепот. Но она услышала. И выглянула... и впервые я увидел на её лице ... отчаяние.

Наша дочь, сосредоточено пыхтя, сверлила парящее в воздухе ведро, полное воды.

— Мира...

Её ладонь легла мне между лопаток на спину.

— Тише, Ли... Тише... Об этом я не успела рассказать тебе. Прости... Она родилась с лепестком на лбу, но господин Олег убрал его, сказав, что дитя не принадлежит Лейле, хотя и рождено от её жреца. А потом вокруг Тами начали летать предметы, и бутылочка с молоком всегда оказывалась теплой... и... много всего. Господин Олег сказал, что это магия в крови ребенка. И сила её отца.

— Моя дочь... волшебница? Маг?

Она обошла меня и заглянула в глаза. На дне её собственных я увидел глухую тоску.

— Да. И полгода назад её магию видел тот, кому не следовало видеть.

— Что ты имеешь в виду? — я схватил её за плечи.

Серые глаза сверкнули:

— Воин Мрака. На следующий день ко мне пришли жрецы храма Роя, предлагая учителя для малышки. Но я отказала им. Я целительница Совирага. Однако, Мигар — тот город, где нет места вражде богов и их служителей. И давно заключено соглашение. Воины Мрака в своем праве требовать от города возможности учить магически одаренных детей. А потом забирать их в свои храмы. Каждые пять лет, они могут сделать выбор из пяти детей.

— И согласие их родителей не в счет?

— В счет, — качнула Мира головой. — Но неужели ты думаешь, они не могут выкрасть дитя? Достаточно часа в обществе их жреца и любой ребенок дает добровольное согласие остаться с этими удивительными дядями. И тогда мнение родителей действительно не в счет.

— Тами они не получат, — твердо заявил я.

— Я рассчитываю на это, — тихо ответила она.

— Папа, папа, папочка! — радостный крик. — Я набрала тебе водички!

— Иду, солнце мое!

Вечером в гости заглянул Сабир, я как раз уложил Тамиру спать, и решил расспросить Миру о том, что же происходит. Воин подтвердил историю о соглашении с храмами Мрака. Те слишком близко находились к Прибрежным королевствам, что бы их игнорировать. Однако он впервые услышал о том, что они заинтересованы именно дочерью целительницы.

— Могут ли они знать, кто её отец на самом деле? — тихо спросил он и я замер. Вот что мне не пришло в голову совсем.

Но Мира покачала головой.

— Никто не связывал моего ребенка с победителем танца со Смертью. Тем более что благодаря магии господина Олега, она чуть старше. Это было сделано для её защиты.

Я медленно кивнул. Это я уже знал от самого Совирага. Он действительно состарил мою дочь, что бы защитить её от пристального взора Растина. Тот прекрасно знал, как именно снимается проклятие моей богини. Но получалось, что все зря. Именно Растин снял завесу с моей памяти, значит, он знал о ребенке... Но мог не знать, где именно живет моя дочь. И если они проследят мой путь...

Я застонал. Будь прокляты все эти религиозные фанатики, к котором я относился еще год назад. Мою дочь они не получат. Никогда.

— Не дергайся так, — одернул меня Сабир. — Я помогу, чем смогу. Малышку в обиду не дам.

Я смотрел на него и... верил. Ради Миры он не предаст.

Карот коснулся плеча своего капитана.

— Господин... Там к дому целительницы Миры воины Мрака движутся...

Тот нахмурился:

— Но твоя зазноба — жрица Совирага. Она неприкосновенна.

Воин исподлобья взглянул на него:

— Отец Тамиры и сама девчушка нет... Только Мира, — тихо-тихо, но капитан услышал.

Он помолчал, потом вздохнул:

— Хороший ты человек, Карот. Не каждый бы на такое решился.

Воин вскинулся, глянул каким-то больным взглядом:

— Я люблю её, господин капитан. Она счастлива — а у меня на сердце легко и спокойно. Она плачет — мою душу осколками стекла режет.

— Понятно все, — хмуро кивнул тот. — Что ж тут не понять. А ну-ка, ребята! — зычно пронеслось по казарме. — Дело у нас!

Капитан Дебар многое повидал на свете. Он был хорошим командиром, и знал, что против воинов Мрака его отряд вряд ли выстоит, однако на то он и был капитаном, что бы знать то, чего не знали его подчиненные.

Он прекрасно был осведомлен, кем был отец дочери целительницы Миры. Её дом находился на подчиненной его десятку территории, и когда только этот воин появился в дверях дома целительницы, у самого капитана был необычный гость.

Именно к нему бежал сейчас босоногий мальчишка, подрабатывающий передачей посланий, отправленный сразу, как только был объявлен сбор отряда.

Они пришли вовремя.

Пять воинов Мрака напротив полуголого молодого мужчины с топором в руках. Целительница Мира на ступенях своего дома и к её ногам жмется её дочь. Видимо, её отец рубил дрова, когда пожаловали незваные гости.

— Уйди с дороги — мрачная фигура выступила вперед. — Пятерых тебе не одолеть. Отдайте девчонку и никого не тронем.

— Разбежался, — сумрачное веселье в голосе синеглазого.

Капитан содрогнулся — этот положит всех пятерых и не миновать Мигару конфликта с храмом Роя. И это при столь опасной близости к землям самого верховного жреца Роя — Растина.

— Нам нужна только девочка, — монотонно повторил воин Мрака.

— Дурак ты, — усмехнулся ему в ответ её отец. — Я не отдам дочь. Она у меня одна.

— Тогда ты умрешь.

Все пятеро извлекли мечи. В наступившей тишине, особенно громко прозвучал яростный голос Карота.

— Стража Мигара!

Бледные лица последователей Крови и Мрака повернулись в сторону отряда.

— Это не ваше дело. Мы в своем праве.

— Вы вступили на землю целительницы Миры. Это её собственность, а значит собственность храма Совирага, — педантично указал капитан Дебар.

— Мы имеем право попробовать забрать дитя, — воин Мрака выглядел упрямым. — Мы не тронем жрицу Совирага, Рой чтит отца всех богов.

— Но вы хотите причинить ей душевную боль, забрав её дочь, — вмешался отец девочки. — Уже противоречие...

— В девочке есть сила... — воин прищурился. — Какая мать не хочет своему ребенку лучшей доли? Дитя вырастет под сенью храма Роя и сможет получить величайшую власть.

Его собеседник насмешливо улыбнулся:

— Ты не учел два обстоятельства, воин. Первое: её мать — целитель прежде всего, и желать того, чтобы её ребенок стал садистом и убийцей? Это вряд ли. Это тебе не крестьянка наивная, которой можно заморочить мозги.

Дебар увидел, как решительно кивнула женщина, подтверждая слова мужчины.

— Второе: у девочки есть отец, и у меня свои счеты с культом вашего божка.

— Второе не помеха, — оскалился воин Мрака. — Ты оскорбителен по своей сути и безумен, раз выступаешь против нас. Эти, — кивок в сторону десятка стражи. — Тебе не помогут. Они кучка дилетантов против воинов Мрака.

В отряде стражи раздался возмущенный мрачный ропот. У самого капитана скрипнули зубы. Ему не нравился тон этого надменного ублюдка. Но все, даже Карот, притихли под взглядом своего капитана, который заметил то, что не видели другие.

— Ты ошибаешься, воин, — новое действующее лицо вступило во двор небольшого домика целительницы.

Тишина опустилась на людей, и только птичий гомон нарушал её покров.

Правая рука правителя Натана, Сабир Лиарис улыбался одними губами, тогда как взгляд оставался острым, как сталь его смертоносной косы.

— Этот человек под личным покровительством Мигара — он Победитель Танца-со-Смертью. ОНА пришла танцевать с ним, ответив на его приглашение. Поэтому стража вмешается, если вы попытаетесь напасть. И я вмешаюсь... В этом случае честь Мигара дороже договора.

Воины Мрака смотрели так же ошеломленно, как и подчиненные Дебара.

Капитану хотелось рассмеяться, но он сохранял лицо, про себя благословляя быстрые ноги мальчишки и свою удачу. Надо будет не забыть дать мальчишке пару медяков, а то и серебряный. В конце концов, его расторопность, возможно, спасла сегодня весь десяток Дебара. Возможно даже жизнь самого капитана. Определенно пацан заработал свой серебряный. Не стоит скупиться в оплате за свою жизнь.

Незваные гости вложили мечи в ножны и молча развернулись, скользя по светлым плиткам, которыми был выложен тихий двор целительницы Миры.

Многие из отряда отшатнулись только, чтобы их не коснулись даже края плащей ни одного из воинов Мрака.

Только Сабир не тронулся с места, лишь немного посторонился, освобождая проход.

— Они еще вернутся, — заметил он, когда затих перестук копыт в конце улицы.

— Несомненно, — кивнул отец Тамиры, опираясь на топор. Он больше не выглядел безумным или веселым. Скорее уставшим. — Ты дал им много информации для раздумий, но, даже сложив два и два и получив ответ, они не откажутся от Тами. Скорее всего, следующая попытка будет уже похищением.

Дебар покачал головой. Тут они бессильны. Сегодня чудом удалось помешать этим стервятникам, и его ребята вечером после смены изрядно промочат горло в ближайшей таверне.

— Лилиан Катани, — в воздухе зазвенел женский решительный голос. И синеглазый мужчина невольно вздрогнул, впрочем, как и остальные мужчины. Целительница Мира была страшна в гневе.

— Да, моя госпожа? — повернулся он к ней.

Женщина стояла на пороге, скрестив руки на груди, и рядом замерла маленькая девочка, старательно копирующая мать, так же пытаясь хмурить брови и скрестив маленькие ручки на груди.

— Отпусти всех этих добрых людей. Нам пока не требуется их защита.

— Хорошо, моя госпожа, — легкий поклон. И ни грамма насмешки. Только безмерное уважение.

Дебар прикусил краешек своих роскошных усов. Или он плохо разбирается в жизни, или между этими двумя что-то иное, нежели любовь и страсть, и у Карота явно есть все шансы все-таки жениться на целительнице Мире.

— Нам нужно поговорить, — смягчилась женщина.

— Дя, — подтвердила гордая и серьезная Тамира. — Говолить.

Мира ласково потрепала дочь по темноволосой макушке и улыбнулась:

— Всем троим.

Она попросил меня забрать Тамиру. Глядя на меня серьезными страдающими глазами цвета зимнего ясного неба, попросила забрать её дочь от неё.

Не было другого выхода. Так или иначе, мы все трое понимали это. Тами знала, что черные люди придут за ней снова и снова, пока не смогут похитить её, но ей трудно было понять, почему её мама не может идти с нами.

Действительно, моя госпожа, почему ты отказываешься? Вглядываюсь в её глаза, в её душу и... понимаю.

Её жизнь всегда будет принадлежать Мигару. Этот город её душа и жизнь

Глава 15. Начало погони

И почему меня совсем не удивило, что когда я зашел попрощаться в храм Совирага, его верховный жрец и по совместительству воплощение бога-отца, с хитрой улыбкой по-советовал мне обратиться в храмовые конюшни. Дескать, там меня дожидается достойный скакун.

Увидев Призрака, я молча обнял старого друга за шею. Воину, принцу, пирату, славящемуся своей жестокостью и безжалостностью, не пристало плакать.

Призрак утешающее фыркнул и боднул меня мощным лбом.

— Я освободил его от влияния силы Лейлы, но жизненный цикл в теле коня, он должен завершить, тут я не властен.

— Спасибо, — я оторвался от Призрака и поклонился богу. Я не понимал как скучал по этому четвероногому зверюге и просто верному товарищу. Молчаливо-ехидному, слишком умному для коня, или животного вообще...

— Берегите друг друга, — Совираг смотрел серьезно. — Был бы я помоложе, забрал бы тебя, Лилиан, себе. Но я благодарен тебе за то, что ты позволил моей дочери осознать, что такое терять и приобретать на самом деле. За то, что оставил мне мою Миру, хотя мог украсть её сердце и верность. Спасибо за внука. Сирен стал великолепным морским божеством, скорее вопреки своей матери, чем благодаря ей. Но именно встреча с тобой дала ему толчок в том, куда он двинулся в итоге.

Я смотрел на бога и молчал. Жизнь и служение Лейле кое-чему меня научили. Старший бог вздохнул, правильно прочитав мое молчание:

— Ты прав, юноша. Надеюсь, идя по своему пути, ты не будешь держать зла на нас и на мир, в котором ты вырос.

Я оцепенел, понимая, что именно только что услышал. Могущественнейший из богов Эмира, только что сообщил, что меня ожидает судьба выше, чем его собственная. Слов приличных не было. Совсем.

Неприличные тоже куда-то выветрились.

Совираг же смотрел с... сочувствием?

— Я бы посоветовал тебе навестить своего самого светлого брата, — внезапно добавил он. — Думаю, его порадует встреча с братом и племянницей.

Я сразу пришел в себя, чувствуя подвох.

Бог вздохнул и провел рукой по волосам, словно приводя мысли в порядок:

— Лилиан. Ты не забыл, что Черная ложа, в сторону которой ты хотел направиться, находится недалеко от резиденции любимца Мрака? Ты отказался от покровительства Лейлы, теперь ты не враг, ты теперь — добыча. Тем более, что они УЖЕ нацелились на твою дочь.

— А что меня ожидает на пути к Белой ложе? — напрямую поинтересовался я.

Он вздохнул:

— А вот это я уже тебе не скажу. Я бог — не какой-нибудь Высший, которому законы не писаны. Я не все могу рассказывать напрямую, не нарушив законы мироздания.

— А если я вообще выберу третий путь? — в упрямстве со мной еще можно было по-спорить.

И опять это меланхоличное почти снисходительное покачивание головой:

— Ты уже сделал выбор. Даже если ты проигнорируешь развилку и пойдешь через поле, ты в любом случае в итоге все равно выйдешь на какую-то из тропинок, но вот поймешь ли на какую именно ты вышел?

Хотелось кого-нибудь ударить. Мне тепло дохнули в ухо и боднули в плечо лобастой головой.

Я вздрогнул, приходя в себя. И обнаружил, что все еще стою в той же конюшне при храме Совирага, только с одним Призраком в компании.

Я хмыкнул и взглянул на старого товарища:

— Ну что, друг? Хочешь познакомиться с маленькой принцессой?

Мой по-человечески умный конь выразил прежде невиданный энтузиазм, радостно заржав и чуть ли не гарцуя на месте.

Настроение сразу поднялось:

— Ну тогда пошли.

А во дворе домика Миры меня ожидало незабываемое зрелище двух бойцовых петухов, круживших друг против друга. По-другому, этих двоих я назвать не мог, увидев как стражник и правая рука правителя Мигара, кружат по двору матери моего ребенка.

Кажется, у моей Миры есть неплохой выбор. Она женщина умная и несомненно разберется с этим.

Мирос был переведен из послушников в жрецы Мрака и Крови два года назад и собирался выполнить долг жреца со всей ответственностью и тщательностью.

И задание, которое ему передал глава храма Мигара по окончанию ритуала перехода из послушников, ввести в культ Роя весьма одаренное дитя, он собирался выполнить с блеском. Тем более, что глава намекнул об особом интересе к девочке со стороны самого любимца Мрака.

Однако, как и следовало ожидать, не все так просто было с этим делом. Мать девочки оказалась жрицей Совирага, и не просто так, а одной из лучших, к тому же любимицей верховного жреца Бога-Отца Олега.

Жрецы Совирага вряд ли отпустят столь одаренное дитя из своих рук. Но в подчинении Мироса оказалась одна из лучших пятерок воинов Мрака, пусть по слухам и совершено не ставившая ни во что жрецов. За эти два года проблем с ними жрец не испытывал, хотя их отношения носили нейтральный характер. У Мироса сложилось впечатление, что воины просто приглядываются к нему и пока он выполняет свои обязанности жреца Роя со всем достоинством и ответственностью, они будут на его стороне.

Сегодня Мирос рассчитывал закончить это дело. Воины достаточно долго наблюдали за девочкой, он сам не раз и не два разговаривал с её матерью под разными личинами. Вот уже больше года, целительница Мира жила отдельно от своего Храма. Именно сегодня верховный жрец Совирага не собирался покидать своего храма, так как по информации Мироса, к нему в гости приехал его давний друг.

Момент был выбран идеально, и целительница просто не успела бы призвать на помощь, а воины с девочкой были бы уже в Храме, а, значит, дело было бы сделано.

Он конечно знал о внезапно объявившемся отце девочки, но это существенной роли не играло.

Однако... пятерка вернулась ни с чем.

Мирос яростно стискивал зубы, борясь с желанием зарычать, рассматривая пятерку, замершую перед ним.

— Ты шутишшшшь?! — буквально прошипел жрец в лицо командира пятерки.

Тот смотрел невозмутимо, и только в глубине черных, антрацитовых глаз тлеют угольки сумрачного огня.

— Нет, жрец Мирос, я не шучу, — тихо, почти на грани шепота ответил воин прямо в разъяренное лицо. — И правая рука правителя Мигара не шутил тоже. Он выразился весьма ясно: девочка — дочь победителя Танца-со-Смертью. Мигар будет стоять насмерть за неё.

— Насколько я помню, — жрец ничуть не смутился. — Этот титул дает неприкосновенность на год? И никак не касается семьи этого самого победителя...

Воин внезапно слабо улыбнулся:

— А когда этого победителя зовут Лилиан Катани?

Мирос замер, широко раскрытыми глазами смотря на наглую ухмылку воина. Наглую и одновременно... сочувствующую?

Лилиан Катани — это имя объясняло слишком многое. Дочь верховного жреца проклятой Лейлы?! Самого любимого врага повелителя Растина?!

Да уж, глава храма наверное загибался от смеха в своих кельях, когда гордый Мирос приходил ему отчитываться о продвижении дела с девочкой.

Мирос прекрасно знал, что ему прочили место главы Храма, после нынешнего, но только если он оправдает ожидания, как самый перспективный жрец-новичок в Прибрежных Королевствах. Но так как его мало интересовала подобная власть, больше занимаясь тем, что бы верно и правильно служить культу Роя, то он как-то упустил тот факт, что главу как раз волновал этот вопрос, и место свое он уступать просто так, какому-то перспективному выскочке не собирался. И его ход не был лишен некоторого... изящества.

Мирос мигнул и сжал губы в тонкую линию. Вот почему ему отдали лучших, но самых неуправляемых воинов. Он не должен был справиться. И все же... в его душе разгоралась решимость.

— Мы не можем упустить это дитя.

В глазах воина, все еще стоящего напротив, мелькнуло одобрение.

— Согласен, жрец Мирос.

— Сможете выяснить, куда спрятали девочку? Храм Совирага или дворец правителя? И проверить все бывшие капища Лейлы...

— Я уже отдал приказ своим осведомителям, — лицо командира пятерки осветила радостная и предвкушающая улыбка.

Мирос медленно кивнул:

— Очень хорошо. Девочка должна принадлежать Рою. Её могущество неоспоримо и славно послужит Мраку. Но стоит быть осторожным, жрец Лейлы — очень опасный и непредсказуемый противник, впрочем, как и служители Совирага.

— Жрец, — глаза капитана смотрели внимательно. — Мое имя Рамис. И я готов рискнуть, если это во славу Роя, Мрака и Крови, которым мы служим.

— Все так и есть... Рамис, — Мирос прекрасно понимал, что воин Мрака оказал ему огромное доверие, позволив называть просто по имени. — Меня не волнует место повыше, ты понимаешь это?

— Я вижу это в тебе, — одобрительно кивнул мужчина. — Вижу ясно. Только, жрец, помни: Лилиан Катани — враг повелителя Растина. Личный враг.

Мирос склонил голову в жесте принятия:

— Нам нужна девочка.

— Она будет с Роем, — уверенный ответ командира.

Мирос удовлетворенно улыбнулся. Слишком многие жрецы Роя в последние годы начали принижать значение воинов Мрака, забывая тот факт, что кровным братом любимца Мрака является как раз простой воин Мрака, которому Рой даровал долголетие как и своему любимцу. Воин Габриэль, чья сила превосходит силу многих жрецов.

Их дуэт — это дуэт сильнейшей пары в культуре Роя: жрец и воин. Глупо пренебрегать таким опытом.

И все же, как бы в это не хотелось верить изначально, но отец девочки таки все испортил. Качественно испортил. Он не стал прятаться не в одном из предполагаемых убежишь. Он поступил более ошеломляюще — сбежал! С дочерью! И это они смогли выяснить только спустя неделю! Еще пара дней была потеряна, пока они выяснили, что наиболее вероятный его путь — Черная ложа, это ложный след. А ведь если бы он добрался до неё, девочку можно было бы сразу списывать.

Но проклятый жрец Лейлы дал им шанс. И Мирос собирался им воспользоваться в полной мере.

К тому же молодой мужчина видел, как все сильнее разгораются угли пламени азарта в глазах Рамиса. Настоящий воин Мрака — охотник по сути. А когда добыча достойная, да еще и так хитра...

— Я отправляюсь с отрядом, — непреклонно заявил жрец воину, и тот только уважительно склонил голову. Ему нравился этот настойчивый жрец. Молодой, решительный, верный своей вере, а не власти, которую дает ему сила жреца Мрака. За последние два года они неплохо изучили навязанного пятерке новичка-жреца. Он им подходил. Обузой жрец Мирос не будет — это знал каждый из его пятерки. Из этого жреца мог бы получиться неплохой воин Мрака, но Рой уготовил ему иной путь.

Они выехали на рассвете следующего дня, оставив для главы храма Мигара сообщение с послушником. Рамис знал, что сообщение дойдет до главы не ранее полудня, если не дольше. Но на эту фору они рассчитывать могли. И уже остановить их шестерку никто не сможет.

Глава рассчитывал, что жрец Мирос оплошает? Рамис не даст парню оступиться. И поддержит. Такие должны служить Рою и нести его слово дальше во славу Мрака и Крови.

Я провел в пути все свободное время. Мы с Тамирой почти не останавливались для передышек. Только чтобы девочка могла немного передохнуть и порезвиться, разминая мышцы от долгой езды на Призраке. Путь, которым я следовал в прошлый раз, я решил проигнорировать. Велика была возможность, что там остались какие-то магические ориентиры, все-таки слишком мало времени прошло с того момента, как там побывало сразу два бога, да еще и из разных времен.

Пришлось так же объехать по дуге тот самый городишко, где Рой схлестнулся со своим племянничком.

Удивительно, но моя дочурка оказалась не просто крепкой, она была сама разумность для своих лет. И удивительная выдержка, почти невероятная для такой малышки. Я поневоле начал разговаривать с ней, как со взрослой. Казалось, что меня внимательно слушают и периодически, я читал на её личике то одобрение, то недовольство, и иные эмоции, хотя ни одной истерики или каприза...

Я даже побаиваться начал, что с ней что-то магическое... ибо насколько я знал детей, они должны вести себя по другому... хотя, у малышки был перед глазами замечательный пример её родной матери... женщины способной изменить через чур многое.

Через некоторое время, что бы не молчать постоянно, я не просто начал рассказывать ей план своих действия, я начал рассказывать ей свои приключения. Это оказалось даже интереснее, так как я старался учесть возраст своей дочери и пересказывал свои истории, как сказки... Кажется это получилось у меня неплохо, потому что Тамира постоянно взвизгивала и смеялась, а иногда даже начинала всхлипывать... и я начал успокаиваться, так как это больше походило на ребенка, чем на то рассудительное маленькое существо, которое все понимало, до этого момента.

И я увлекся переиначивая на более сказочный лад приключения Сигана, историю с Лейлой, историю с кланом львов и смелом юноше-султане и его мудром деде, про весело-го и смелого пантеру Кэртиса... я рассказал ей половину своей жизни, наверное, за то время, что мы путешествовали до ... — города-границы Пустыни.

За это время даже немного притупилось ощущение преследователей. Воины Мрака либо притомились и, наконец, отстали, либо, что более вероятно все же попали под мои хитрые маневры и пошли по ложному пути. Но рано или поздно, во втором случае, они выйдут на верный след. А до этого стоило поторопиться, и все-таки оказаться там, где по-могут, не взирая на то, являюсь я жрецом Лейлы или не являюсь... Совираг был прав, подставлять собственный город и Темную Ложу, до которой могли просто сделать засаду, не стоило... а Мейдок... брат мог нас с Тамирой просто порталом переместить в Черную Ложу.

Но почему-то я не сильно на это рассчитывал, предчувствие говорило о том, что все так просто не получится...

В городе я дал нам передохнуть не более суток, причем это время Тамира в основном отсыпалась. Блаженное счастливое выражение её личика на мягкой полушке в гостинице, где хозяйка без лишних слов притащила самое свежее белье, увидев замотанное состояние девочки, заставило меня почувствовать угрызения совести в полной мере.

Однако за ужином, моя дочь, внимательно разглядывая меня, после того, как слопала полную тарелку каши, отложила ложку и наклонив голову, проницательно заметила:

— Папа... я ильная...

— Сильная, — машинально поправил я её и удивленно уставился на малышку.

— Сссссссильная,— покорно повторила она, буквально высвистев эту "с".

Я задумчиво смотрел на дочь и улыбался... сильная. Действительно. Ну что ж... с утра я решил отправиться в лавку, закупаться необходимым. Пустыня не терпит халатности, а нам с Тамирой нужно добраться до территории песчаных котов как минимум... там уже разберемся, как двигаться дальше... однако следовало рассчитывать и на вариант того, что придется добираться до Белой Ложи только полагаясь на себя.

Кэртис сумрачно смотрел на отца. Тот только покачал головой, рассматривая окровавленную морду сына.

— Кэрт, — Кагано Эро прибавил мурлыкающих тонов в свой голос. — Может, ты уже приведешь себя в порядок? Мама начала волноваться. Ты уже пятые сутки не перекидывался. И все время гоняешь по лесам этого черного единорога. А меду прочим — это единственная особь на весь Эмир.

Его старший сын недовольно рыкнул и занялся самым кошачьим из всех возможных дел — умыванием.

Кагано укоряюще покачал головой

— Какой же ты еще мальчишка.

"Не переживай. И матери передай — сегодня приду на ужин."

— Неужели успокоился?

"Не совсем. Я бы этому единорогу рог еще бы пообломал. Но на самом деле я даже рад."

Старший оборотень улыбнулся:

— Я думаю, тебя беспокоит совсем не факт того, что Лилиан пытается освободиться от влияния своей богини.

"Она уже не его богиня", — раздраженно фыркнул Кэртис.

— Пока еще его, — отозвался Кагано. — Прими это. Неужели ты откажешь своему брату в возможностях своих собственных ошибок?

"Отец..." — зеленые глаза смотрят внимательно. — "Мне не нравится ощущать его боль. А ему было очень больно."

— Сейчас ты тоже чувствуешь эту боль?

Пантера чисто по-человечески вздохнула:

"Он... что-то нашел. Или кого-то..."

— Ревнуешь?

"Наверное. Теперь у него есть дочь..."

— Стоп. — Кагано аж подскочил на месте. — У Лилиана есть дочь?!

"Ну да," — недоумение на морде пантеры смотрелось даже забавно. — "Это последствия из дурацкого проклятия Чистой души..."

— Он попал под ЭТО?...

"В Мигаре... тогда когда Танцевал..."

— Так. Новость о внучке я сообщу твоей матери сам, — категоричным тоном заметил Кагано. — Тебе же настоятельно советую все же явиться сегодня на ужин и приготовиться к весьма дотошному допросу.

У огромной черной кошки испуганно дернулись уши.

Кагано злорадно улыбнулся, а Кэртис судорожно начал вспоминать, что еще он забыл упомянуть о приключениях Лиани.

— С такой малышкой через всю пустыню?! — владелец лавки, статный старик с темной, продубленной солнцем пустыни, кожей, покачал головой неодобрительно. Он бы еще понял, если бы молодой воин, который закупался в его лавке, был с сыном на руках. А тут девчонка. Совсем еще малышка. Да такая под солнцем суровой пустыни растает как знаменитый северный сладкий снег, который едят богатые дети на ужин.

Но синеглазый воитель с тонким шрамом через щеку только плечами пожал:

— Она крепкая.

— Пустыня жадна, — старик, прищурясь разглядывал дитя, которое с восторгом прилипло к прилавку с кучей диковинок. — Она сожрет твою дочь. Не рискуй. Через два дня идет караван в торговый город Тахезиз...

Воин только хмыкнул:

— Нам в другую сторону.

Продавец смотрит на чужестранца, и спустя целую минуту молчания, глухо интересуется:

— Что такой молодой смертник забыл в Белой Ложе? Дочь драконам на закуску везешь?!

И такие попадались в последние пару лет, с тех пор как пошел слух, сначала об одном драконе Белой Ложи, потом о втором... да говорят не просто так, а о настоящей драконице. Фанатики они ведь... везде фанатики... И было бы жаль, если бы этот синеглазый оказался одним из них.

Но тихий смех воина подарил облегчение, не должны родную кровь везти на заклание. Не по чести это..

Однако ответ оказался еще страшнее:

— Нет, она едет познакомиться со своим дядюшкой.

Глава 16. Путь в Пустыню

— Какая неожиданная встреча, — мягкий, до боли знакомый голос за спиной.

Я смог не вздрогнуть только потому, что ЭТОТ знакомый никогда не пытался убить меня или моих близких.

— Мастер Марек, — я повернулся к некроманту. — Я думал вы все еще в Ларджине.

Древний маг смерти был укутан в темный плащ с глубоким капюшоном, скрывающим его лицо от любопытных глаз, а заодно защищая от солнца.

— Нет, я покинул его почти сразу после вас. Мой путь лежит несколько иными тропами.

— Папа, — Тамира подергала полу моего плаща. — А дядя умеет говолить со смеяками?

Я ощущал волну удивлению исходящую от некроманта, как будто её можно потрогать. Он присел на корточки, что бы сравнять в росте с моей дочерью.

— Ты права, малышка, — голос звучал ласково. — Я действительно умею говорить со змейками. Но почему ты это спросила?

— У тебя глазки как у смеек, — бесхитростно поделилась девочка.

Мастер Марек поднял на меня свой затемненный капюшон. И я кивнул утвердительно, отвечая на его немой вопрос.

— Твоя дочь такая же как ты — умеет преподносить сюрпризы, — тихо заметил мужчина.

Я вздохнул:

— О да. Не вы один это заметили.

Он выпрямился и еще глубже надвинул свой капюшон.

— Бежите от кого-то?

— Да. И они весьма настырны.

— Хм... Вам случайно в пути не пригодится одинокий некромант?

Я почувствовал, что мой путь опять сдвинулся в какую-то сторону, не совсем ясную мне, но... такую привлекательную. Некромант... располагал к себе. Я сам не понимал чем.

— Мы нашли его! — ворвался в гостиничный номер воин. Жадно ухватился за кувшин на столе и в три глотка осушил его. Мирос с капитаном при его появлении напряглись и сейчас с хищным интересом наблюдали за ним, напоминая двух близнецов.

Девочку и её отца они потеряли еще в Прибрежных королевствах около двух недель назад. Хорошо, что Мирос интересовался тем, что происходило с возрождающимся культом Лейлы, справедливо полагая, что если повелитель Растин заинтересован и пристально следит за тем, как слабый культ возрождается, то и жрецам рангами ниже тоже стоит понаблюдать за ситуацией, просто потому что в первой линии стоять им.

Поэтому он примерно представляя путь жреца Лейлы, ведь в прошлый раз тот тоже исчез в Пустыне. И после Эмир узнал о новом главе Белой Ложи — Мейдоке Катани. Воплощении Света. С тех пор каналы общения с Белой ложей заморожены личным приказом верховного жреца Мрака. Девочку нужно перехватить ДО того, как её отец доберется до Белой ложи.

Уже вторые сутки они сидели в этом городишке на краю Пустыни, и воины пятерки прочесывали улочки, выспрашивая, угрожая, подкупая.

— Рассказывай, — голос капитана был тих, но властности мог бы позавидовать любой правитель.

— Их видели четыре дня назад, — послушно начал рассказывать воин. — Мужчина с синими глазами и шрамом на щеке, по описаниям красив до неприличия. С ним девочка — и они собирались в Пустыню. Закупались в лавке старика, который живет на самом приграничье. Сам из пустынников, по матери. Так вот, старик рассказал, что они встретили какого-то знакомого, и тот решил сопровождать обоих. Я нашел место, где они остановились. Хозяин сказал, что они отбыли в тот же вечер. Кони у них были отдохнувшие, так что с появлением того человека, они сразу же выдвинулись в путь. Мне все уши прожужжали, что они не выживут.

— Почему? — напрягся Мирос.

— Местным не пришелся по вкусу их проводник. Весь в черном, капюшона не снимал, и говорил как-то странно, по их словам. И еще он их пугал до дрожи в коленках и почти мокрых штанов. Ну и плюсом все трое отправились в Пустыню вечером, а не утром. Словно акт самоубийства совершают.

Мирос фыркнул:

— Сейчас же... я скорее поверю, что у жреца Лейлы действительно появился странный проводник. Он вообще мастер преподносить сюрпризы, как я понял.

— Выдвигаемся? — капитан вопросительно взглянул на жреца.

Тот просто кивнул.

Пески-пески-пески...

Даже холодная сила некроманта не могла перебить оглушающей жары палящего солнца.

Я пересадил Тами к мастеру Мареку, потому что ей приходилось тяжелее всех. Почему-то казалось, что под темным плащом мага ей станет легче. И, кажется, я не ошибся. Они оба оживились, чего не случалось уже два дня, не меньше.

Неожиданно некромант проявил себя неплохой нянькой. На мою шутку о его выдающихся способностях, он лишь как-то задумчиво кивнул, явно витая где-то в облаках и внезапно ответил:

— Я был не слишком хорошим отцом, наверное. И только сейчас начинаю понимать это. Даже если мне удастся найти след моего сына... Он вполне состоявшаяся личность. Я, наверное, ему уже давным-давно не нужен... но почему-то продолжаю искать.

Я покачал головой, ошеломленный откровением:

— Не знаю... Отношения сын-отец для меня всегда были той темой, которую я не слишком понимал в общем-то... Со своим отцом я всю жизнь боролся. Могу с уверенностью сказать, что мой опыт скорее отрицателен по своему характеру. Но... — я на мгновение замер, вспоминая. — Безумные битвы... там я попал в мир, где Регил... был настоящим королем и... отцом. До того момента я никогда не задумывался насколько все в моей жизни правильно или неправильно. Но я видел Регила, любящего мою мать и... себя. Такого, каким я мог бы стать. Я там даже женат... Мне кажется, что ваш сын... я не знаю его и не представляю у вас вообще сына как такового, но... мне кажется, что даже для состоявшейся личности, отец — это фигура, которая имеет весьма сильное значение.

Некромант внимательно слушал, сжимая поводья. Тамира дремала в его объятиях, словно птичка в гнездышке. Он медленно и осторожно пригладил её растрепанные волосы.

— Ты необычный человек, Лилиан. Я даже не смогу сказать, что ты действительно человек... но ты необычен во всех своих проявлениях. Я понимаю, почему боги так заинтересованы в тебе. Ты тот, кто может научить... человечности.

— Еще бы это понимал я сам, — хмыкнул я в ответ. — Человечность... а что это такое, мастер?

— Тебе и не обязательно понимать, — усмехнулся он. — Это должны понимать другие. А вот донести, донести ты можешь. И они начинают понимать...

Я только головой покачал. Вообще, некромант оказался полной сюрпризов коробкой. Загадочной и непостижимой. Вот, например, наша первая ночевка в Пустыне.

— В Пустыне очень красивое небо, — почти мечтательно заметил я, лежа на спине. Рядом клубком свернулась Тами. Девочка тихонько сопела, видя свои детские сны.

Марек шевельнулся:

— Согласен, — голос его звучал немного глухо. — А ты знаешь, что звезды — это другие миры?

— Такие же как Эмир? — я потрясенно покосился в сторону некроманта. Не верить ему причин не было. Мастер Марек знал действительно очень много. Даже слишком.

— Есть такие же, есть иные, — тихо ответил он. — Тебе действительно интересно?

Я аккуратно, чтобы не разбудить дочь, сел и уставился на некроманта.

Он тихо рассмеялся:

— Хорошо-хорошо, я понял. Я расскажу тебе о звездах и других мирах. С одним из них ты знаком, насколько я понял.

Я медленно кивнул, соглашаясь. И мягко касаясь шрама на щеке кончиками пальцами.

А мягкий, чуть хрипловатый голос некроманта рассказывал удивительные истории. Восхитительные и сказочно-реальные.

Он замолчал только под самое утро, и мы оба лежали, слушали шепот просыпающейся Пустыни и смотрели на звезды-миры.

И такие вот разговоры по вечерам или на привалах стали для нас обоих неотъемлемой частью путешествия. Кто бы мог подумать, что темное создание будет настолько романтичным по своей натуре. Но, ко всему прочему, он был еще и... мудр. Марек рассказывал про иные миры, про то как они нашли русалку, про то как умирали капитаны вместе со своими кораблями, один за другим, и как они двигались все дальше, увязая в паутине миров. Пока я не выдержал вчерашним вечером и не поинтересовался:

— А почему вы двинулись искать своего сына именно в другие миры?

Он помолчал, потом поднял на меня свои необычные для любого некроманта глаза и тихо ответил:

— Каких бардов ты знаешь, Лиани?

Я ошеломлено качнул головой, но ответил:

— Ролани, поющий для богов, Сирен — полубог и Суран Огненный. Ролани исчез после Безумных битв, Сирен до сих пор появляется в морях Эмира... но редко, а Суран... говорят он ушел с драконами.

— Не совсем так... он ушел с орками. А они были сразу после драконов, — поправил тихо меня Марек. — Но перед самым драконьим исходом... Суран спел свою самую знаменитую песню...

— О повелителе драконов и его убийце? — я вдруг начал догадываться. — Или только о его убийце на самом деле?

Марек улыбнулся странной светлой улыбкой:

— Мальчики встретились аккурат перед самым заданием Александра-Марии, и Суран решил, что по стопам моего сына шагает сама легенда. Он не смог удержаться и последовал за ним.

Я медленно покачал головой. Невероятная история... Но разве моя не менее невероятна?

— Дядя Маек, — сонный голосок Тами прервал столь интересный разговор. — А ласскази сказку? Мммм?

Некромант погладил мою дочь по мягким волосам и согласился:

— Слушай, Тами. В одной далекой-далекой стране жили женщина и мужчина, которые никак не могли родить ребеночка, но однажды небо сжалилось над ними... Его родители решили, что если родится девочка, то они назовут её Мария, в честь девы-хранительницы, которая воспета в легендах как защитница мира; а если мальчик, то Александр, в честь воина-защитника и завоевателя что многие века назад на этих землях создал Империю. Эти имена и их историю рассказал менестрель на главной площади города во время весенних праздников, и обоим молодоженам они запали в память. Поэтому когда пришла пора разрешиться от бремени, жена согласилась на предложенный выбор мужа.

Но повитуха лишь покачала головой, увидев новорожденного, и посоветовала назвать сразу обоими именами в надежде, что сразу два защитника помогут малышу выжить. Все маги и целители, на которых хватило денег у молодой пары, лишь качали головами и твердили, что у них все впереди и будут другие, более здоровые младенцы.

Мария-Александр тихо угасал в своей колыбели, а молодые родители совсем отчаялись, лишившись последней надежды. В доме царила почти мертвая тишина, и все валилось из рук.

Был очень хороший вечер. В такие вечера в воздухе разливается нечто почти волшебное. А в двери дома, который словно выпадал из этого волшебства своим отчаянием, кто-то постучал.

Когда мужчина открыл дверь, то в страхе отшатнулся, узрев на пороге своего дома темную мрачную фигуру в балахоне и с темнотой под тканью капюшона, из которой смотрели неподвижные змеиные глаза.

— Некромант... — пересохшими в единый миг губами прошептал человек.

— Очень хорошо, — кивнул тот. — Надеюсь, мне не придется объяснять, что или точнее кто конкретно интересует меня?

Женщина метнулась молнией к колыбели и выхватила младенца:

— Ты не получишь его!!!

Глаза матери горели решительным огнем, она была готова сражаться за своего умирающего ребенка до самого конца. Да и мужчина опомнился от своего ужаса и решительно заступил дорогу чернокнижнику:

— Убирайся из этого дома, порождение зла. Наше дитя умрет так, как ему предначертали боги, а не от рук поганого темного, получив Вечное Проклятие из рук некроманта! Убирайся вон!

— Ох уж эти смертные, — вздохнул пришелец. — Глупые, но смелые.

Из-под плаща выпросталась рука, затянутая в перчатку, и время остановилось.

Когда оно пошло своим ходом, в домике уже не было незваного гостя, а мать сжимала руками пустоту.

Дикий пронзительный крик убитой горем матери разорвал волшебство вечера.

Чтобы создать идеальное орудие для убийства и одновременно живое существо нужна: толика крови бессмертного, потому что кому нужен убийца, который рано или поздно состарится и перестанет быть идеальным? Затем необходима человеческая мысль и её гибкость, потому что никто иной не мыслит так, как люди и не способен приспособиться к условиям, в которых иные не выживают. И напоследок, животная сила и ярость, и нечеловеческая скорость — ну с этим все понятно. Это была основа той формулы, которую вывел некромант, после долгого анализа полученного заказа. Нет, конечно, заказчик желал быстрый результат, и его не интересовало дальнейшее существование орудия после выполнения задания. И Марек создал такое существо. Милосердно позаботившись о том, чтобы его создание рассыпалось прахом после исполнения буквы договора. Но сама идея... некромант не ожидал, что она так увлечет его, и в итоге он годы потратит на поиск и анализ, что бы достичь нужного результата. Некромант подошел к идее творчески и был весьма доволен результатами своей работы, когда пришло время подведения итогов перед началом практической составляющей эксперимента.

Ему нужно было создать ПОЧТИ неуязвимое существо... почти, так как толика уязвимости сделает убийцу эффективнее из-за опасения за свою жизнь. Это опасение поможет ему в совершенствовании своего искусства на протяжении всего времени его существования. И это было логично, так как неуязвимость — понятие весьма хрупкое и в итоге чаще всего разбивается о реальность, разлетаясь осколками горечи и чужой смерти.

В отличие от того несчастного, которого Марек создал для заказчика, новый убийца будет самостоятельной личностью, некроманту не нужна была еще одна безвольная игрушка. Таковые не могут считаться идеальными.

А значит, у создания должны быть недюжий ум, изворотливость и... независимость.

И, конечно, воспитание. Одна из самых сложных и непредсказуемых составляющих формулы создания подобного существа.

Как и у многих уважающих себя некромантов, у Марека имелся запас драконьей крови. Только никто не знал, что кровь дракона, которую получил некромант была необычной, потому что, как в последствии оказалось, дракон не был драконом на самом деле. И именно поэтому он так смеялся, сцеживая пару капель вопрошающему некроманту. С Мареком поделились божественной кровью. А кто как не боги, самые бессмертные существа. И ради своего эксперимента, захватившего змееглазого с головой, он готов был пожертвовать драгоценностью, которую хранил на протяжении последних четырехсот лет.

Он десять лет потратил только на то, чтобы отловить всех нужных ему магических существ для соединения их особых способностей в единый эликсир, на создание которого ушло еще пять лет.

Но получившееся не удовлетворило взыскательный вкус создателя, и некромант обратил пристальное внимание на мир простых, не магических зверей. И уже почти остановил свой выбор на кошачьих, как ему повстречался особый свирепый зверек — росомаха. Жители земель, где водился этот зверь, полагали его за демона, но ничего демонического или даже магического некромант так и не обнаружил, зато нашел идеально подходящее животное. И добыв детеныша росомахи, оправился за последним компонентом своего эксперимента — человеческой основой.

Болезненный младенец, которому оставалось жить всего несколько суток, попался ему под руку весьма удачно, тем более что после тщательного изучения, некромант понял — дитя идеально подходит. Создавалось ощущение, что сама судьба указывает ему на нужного ребенка, а ведь изначально он даже не собирался посещать этот город. Непогода на море занесла их корабль в порт.

Марек прекрасно осознавал, что весь его эксперимент в итоге мог стать провальным, но он был некромантом до мозга костей и не мог даже мысли допустить, что бы не закончить это увлекательное занятие. Результат — это единственный показатель, проделанной работы.

Мало того, Марек прекрасно осознавал еще один факт — он был гением.

Росомаха стоял перед некромантом, который молча изучал его внимательным взглядом. В свои тридцать пять лет его творение выглядело на восемнадцать. Росомаха обладал экзотической красотой, позволяющей ему перевоплощаться в самых невероятных существ, создавая актерскую игру такого уровня, что за него удавился бы любой лицедей. Только об актерском таланте убийцы мало кто знал, кроме его бывших учителей и некроманта. Грациозность и открытая располагающая к себе улыбка обманули многих. Его тайну за все эти годы узнали лишь две жертвы, но... мальчик удачно вывернулся, признал про себя Марек.

Ко всему прочему некромант мог поздравить себя с успехами на педагогическом поприще. Росомаха относился к нему не как к отцу, а как к уважаемому наставнику. Он прекрасно знал все о своем происхождении. Никто от него не скрывал правды. Он почти любил некроманта, но все же ни тот, ни другой не переступили этой хрупкой границы, остановившись на глубоком уважении.

— Рас, — Марек закончил свое изучение и слабо улыбнулся, что у него демонстрировало высшую степень довольства. — Я решил, что пора позволить тебе уйти.

— Уйти, — голос Росомахи был мягким и мурлыкающим, как у кошки, которой чешут за ухом.

— Да, — некромант откинулся на спинку кресла. — Со всех сумм, что ты заработал за эти годы, я вычел затраты на твое обучение и воспитание. Остаток вложен в несколько перспективных и надежных дел, от прибыли с которых тебе полагаются проценты. Так что у тебя есть капитал, задел на будущее и... профессия.

Его создание медленно кивнул:

— Понятно. Если можно, я хотел бы уйти через два дня.

— Как пожелаешь.

Так Мария-Александр Росомаха начал собственную жизнь. Раз в пять лет, в крепость некроманта находила свой путь весточка, в которой всегда было два слова: 'Я жив'. Так убийца благодарил некроманта. Марек знал, что его эксперимент успешно продолжает свое существование, и был доволен.

Сказка закончилась, Тамира давно спала, а я думал и думал...

— Ты больше не считаешь его экспериментом. Знает ли он об этом?

— Да, — тихо прошелестел голос некроманта над песком. — Но я как-нибудь потом расскажу тебе историю о моем сыне и настоящую историю о его Заказе на Повелителя драконов. А так же о Суране Огненном.

— Ты нашел Сурана, там в других мирах?

— Нет... я нашел орков. Те, кто ушел с Эмира уже давно покоятся в земле... их век менее долог чем мой или Сурана, тот наполовину был орком. Но они рассказали истории, которые рассказывали у костров еще их отцы... Суран не ушел с Эмира... он остался с моим сыном. В великом городе Эльракезе — городе, построенном эльфами и орками и забытом еще в те времена, когда я был молод.

— И теперь ты хочешь его найти...

— Да...

Мы надолго замолчали.

А потом я завернулся в плащ и попросил темноту за пределами круга света от нашего костра:

— Выйдите на свет, великие войны пустыни... мы всего лишь путники. И не причиним вам вреда.

Тени шевельнулись. Золотые глаза светились в темноте. Песчаные коты. А впереди старик... мы кажется уже встречались с ним... тогда... кажется, что целую вечность назад. Я даже мог вспомнить его имя... Гараш — один из тех, кто последовал за мной без вопросов на штурм стен Белой ложи. А он оказывается почти старик... тогда я не обратил внимания. Мои мысли были заняты другим. Сейчас же я смотрел в его глаза полные обожания и понимал, что не могу отказать им в просьбе сопровождения и гостеприимства, хотя прекрасно осознавал, что все это время меня будут называть жрецом Лейлы... Но Тами устала... очень сильно устала...

И утром мы отправились в сторону стойбища песчаного народа...

Мирос напряженно смотрел на своего капитана... да уже своего, и больше никак иначе.

— Они ночевали тут, — подтвердил тот, поднимаясь с колен. Он только что обследовал небольшую стоянку. — Мы почти нагоняем их.

— Однако я слышу "НО" в твоем голосе, — заметил жрец Роя, чувствуя как от напряжения болят пальцы и ломает все тело. Неужели они близки?

— Девочка очень устала... но вот именно здесь их встретили... оборотни.

Мирос выругался вполголоса. Он был ознакомлен с отчетами. Прошлых лет. Именно с песчаными оборотнями жрецы Лейлы атаковали Белую ложу.

Он остро взглянул на невольного проводника, которого они взяли с собой:

— Ты знаешь короткий путь до стойбища песчаных котов?

Тот побледнел и попытался упасть в обморок, однако подскочивший капитан удержал невольного участника их экспедиции. На его губах расцветала предвкушающая улыбка. Мирос отвернулся, ему было все равно, как капитан собирался достать сведения из этого ничтожества, они должны были успеть к стоянке оборотней не позже Лилиана Катани...

Воины Мрака одобрительно косились на СВОЕГО жреца. Он им нравился с каждым днем все больше. Вот и сейчас, никто не сомневался в том, что молодой мужчина явно обдумывает, как украсть малышку из стойбища так, чтобы никто ничего не заметил.

А через полчаса отряд уже двигался в нужном направлении.

Глава 17. Освобождение

Песчаные коты поклонялись Лейле, и я не испытывал никаких угрызений совести используя их веру в то, что я все еще являюсь её жрецом. В конце концов, знак на моем лбу все еще был со мной. И его сила, словно запечатывала во мне что-то... что-то, что я сам не мог понять. Увы. Но именно благодаря шлейфу силы жреца Лейлы я чувствовал ИХ — воинов Мрака и жреца Роя за нашими спинами.

Они нашли нас. Воины Мрака — хорошие ищейки. Если бы я был владельцем крепости, королевства или еще чего, обязательно натаскивал бы своих воинов до такого же уровня. Только вот продолжая восхищаться ими, я одновременно впадал в ярость. Эти ублюдки охотились за МОЕЙ дочерью. За Тами! А это означало, что они должны умереть. Потому что ничто иное их не остановит.

Мирос смотрел на раскинувшийся внизу среди барханов поселок. Оборотни... кошки. Большие кошки, которых всегда обожал на алтаре их бог. Отдача и приток сил были самыми наивысшими, когда на алтаре корчились представители кошачьего оборота. Теперь оборотни стали намного осторожнее, а на некоторые кланы и вовсе наложен запрет. Мирос не знал причин, но кажется это опять было связано как-то с проклятым верховным жрецом Лейлы... который сейчас был там... внизу. Он прямо кожей ощущал привкус и запах его проклятой Лейлой магии.

Капитан коснулся его плеча кончиками пальцев. Жрец вздрогнул и обернулся, вопросительно изгибая бровь.

— Что будем делать с проводником?

Мирос пожал плечами:

— Он нам больше не нужен. Можешь подарить его жизнь Рою.

— Больно жалкий дар получается, — поморщился капитан. — Он же окончательно свихнулся. Примет ли Рой?

— Тогда просто пусти его кровь в пески, — хмыкнул Мирос.

— Точно больше не нужен? — с сомнение посмотрел вниз воин. — Жрец опять может ускользнуть...

— Даже если так, — Мирос тоже смотрел на селение. — Мы знаем, куда движется жрец Лейлы с дочерью, а этот человечек — сейчас стал просто балластом.

Капитан хмыкнул:

— С каждым днем ты становишься все интереснее. Я окончательно убедился, что с тобой мы не прогадали.

Мирос передернул плечами, сейчас его даже не интересовало то, что он прошел очередную проверку от своих спутников. Сейчас все его устремления были там... в селение оборотней, рядом со сладко спящей девочкой, чей сон охранял проклятый жрец Лейлы.

Похищение они запланировали на утренние часы, когда клонит в сон сильнее всего. Жрец поднялся, уходя за бархан, до этого момента стоило подготовиться немного. А для этого необходимо было совершить некоторые действия, требующие сосредоточенности.

Проводник даже не вскрикнул, когда лезвие вошло ему между ребер. Густая алая кровь впиталась в жадный песок, за ней последовало и тело. Капитан воинов Роя удовлетворенно кивнул. Одной проблемой меньше.

Тамира зашевелилась среди шкур, которые устилали её импровизированное ложе, и широко раскрытыми глазами уставилась в темноту. Казалось, что девочка смотрит сквозь стены шатра.

Сидящий на противоположном конце шатра некромант поднял голову. Фиалковые глаза блеснули из-под капюшона. Марек ощущал, как вокруг девочки заворачивается вихрь силы. Он словно ластился к своей хозяйке, сворачиваясь вокруг неё щитами.

Девочка была непроста. Некромант это знал, еще когда впервые увидел её, но кто бы мог подумать, что сама магия мира выберет своей повелительницей дитя верховного жреца Лейлы. Пусть Лилиан отрицает свою теперь уже принадлежность к богине ночи, но... так получается, что клеймо у него на лбу, говорит об обратном. Пока Лейла, или сила более могущественная, чем её, не сотрет этот знак с ауры принца... он будет рабом своей златокудрой богини. Увы.

А теперь его дитя...

— Что ты видишь?

— Пустыня насыщается кровью, — тихо ответила девочка. — Воины смерти прошли рядом, но замерли на полпути. Либо они получат жатву сегодня, либо ставят шакала подъедать малую толику презренной души, недостойной лечь на алтарь кровавого бога.

Марек глухо выругался. Девочка чувствует то, что происходит на земле в Эмире... Похоже, самому миру надоело быть безучастным свидетелем игр богов и странных гостей, ступивших на него в поисках развлечения и развеивания скуки. Вот же угораздило его вернуться в столь неспокойные времена, когда магия самого мира изменяется.

— Что случилось? — в шатер нырнул Лилиан, его синие глаза горели тревогой. Как пес, учуявший опасность. Интуиция у малыша просто феноменальная.

— Похоже, твои преследователи нас нагнали-таки. И кого-то убили уже. Тами чует довольство Пустыни и песка.

Принц глухо выругался почти слово в слово повторяя некроманта. Тот ухмыльнулся, довольный.

— Пааапочка, — протянул тоненький голосок Тамиры. — Они хотят прийти за мной.

— Я тебя никому не отдам, — тихо ответил Лилиан. — Веришь, малышка?

— Велю, — довольно жмурится она. — Посови песосек. Он поможет...

— Позвать песочек? — озадачено нахмурился тот.

— Как тода... — убежденно закивала девочка. — Кода колесько тебе подалили...

Синие глаза потрясенно распахнулись. Похоже, принц прекрасно осознавал, о чем конкретно идет речь.

— Ты смосесь, — зевнула девочка. — Ты же волсебник...

Она легла обратно на шкуры и свернулась уютным комочком.

— Папоська, — сквозь сон уже пробормотала она, — плохие кисы хотят прити...

Марек нахмурился. Еще кто-то?

Лилиан аккуратно укрыл уже уснувшую дочь и повернулся к некроманту:

— Мастер Марек, мне необходима ваша помощь.

Тот вздрогнул, глядя в серьезные глаза совсем еще мальчишки, по его собственным меркам. Однако глаза не лгут, Лилиана трудно было называть малышом, хотя сам Марек про себя часто пытался...

— У тебя есть идеи, Лиани?

Тот медленно кивнул:

— Я хочу попробовать... позвать песок. Но утром... мне нужно понять кое-что о магии, и вы... можете в этом помочь?

Гараш с почтением смотрел на юного жреца. Такого... могущественного, собирающегося призвать саму пустыню, что бы покарать нечестивцев. Он не на мгновение не усомнился в словах человека о том, что враги уже тут и что они готовят что-то... коты тоже чуяли кровь, пролившуюся этой ночью, но они бы не обратили особого внимания — мало ли смерти в пустыне.

Оборотень сразу приказал усилить патрули и прочесать ближайшие к селению барханы. И оказалось, что жрец великой богини был прав в своем величии силы... они нашли там, где остановились кровавые воины, однако оборотни все же спугнули их и не смогли увидеть даже хвоста... Это раздражало, но Гараш просто убедился, что силы жреца Лейлы действительно велики.

Теперь его клан может гордиться тем, что он принимал столь могущественное существо в своих шатрах. В шатре, где отдыхала дочь жреца, так же дежурило две воительницы. Одна, прямо в обороте, дремала, прижимаясь горячим боком к спящей девочке.

А её отец тем временем со своим зловещим спутником остановились на том месте, откуда спугнули воинов Крови.

— Мастер Марек?

Некромант хмыкнул:

— Ты правильно чуешь смерть, Лилиан. Ты стоишь точно над тем местом, где явно сегодня было совершено убийство. Его подарили пустыне без остатка.

Гараш поднял голову и рискнул вставить:

— Пустыня голодна...

— Она всегда голодна, — кивнул жрец Лейлы. — Что ж, сегодня мы ей дадим возможность легкой закуски... Уважаемый Гараш, мне придется побыть тут до утра... пусть ваши воины станут еще бдительнее.

Оборотень серьезно кивнул:

— Как скажешь, человек Лейлы.

Удивительно, но именно кровь того, кого убили мои преследователи, в итоге стала толчком к ритуальному пробуждению сил, обряд которого провел со мной Марек. И в лучах восходящего солнца, я кружился в вихре песка, словно окруженный стеной... такое уже было, когда-то давно. Но тогда меня загнали в вихрь Безумные битвы, сейчас же... сейчас я создавал его сам. Песок поднимался, закручиваясь спиралями, а в центре танцевал я. А ведь я думал, что распрощался со своей магией. .. думал, что отказавшись от магии своей богини стал просто Лилианом... воином без магических сил... и все то время, что я прожил с Мирой и Тами, у меня не было причин думать иначе. Я смирился с этим. Я сам решился на этот выбор... однако... Однако, сейчас магия текла в моих жилах, словно водные ручьи. Она прохладой омывала меня изнутри, искрами щекоча вены, в которых мешалась с моей кровью. Освобожденная магия... моя собственная. Только моя.

Песок вокруг ревел в урагане, а я... смеялся, не способный сдержаться. Чувствуя, наконец, себя по-настоящему свободным. Действительно свободным. Полностью... Словно цепи, которые я порвал при побеге от Лейлы не так давно, были сбиты с моих рук и ног хорошим кузнецом.

Удивительное чувство. И смех постепенно перерастал в дикий крик. Крик освобожденного человека.

— СВОБООООДЕН! СВОБОДЕН!

Драконий рев откуда-то с неба вторил мне, и казалось, что я сам дракон и вот-вот смогу открыть свои крылья и взмыть высоко-высоко в небо. Как же оказывается было трудно жить все это время. Я и не знал, что безумие, дарованное силой богини, так сильно пригибает меня к земле. Некромант оказался прав.

Я взглянул глазами пустыми и песка на далеких, пока еще, преследователей. И вот такие оковы они хотят наложить на мою дочь?! Не бывать этому. Никогда.

Ураган смерча вокруг свернулся вокруг меня, словно готовая к прыжку песчаная кошка, напомним в этот момент мне Кэртиса. Да... я и назову эту бурю именем моего кровного брата. Кэртис. Тис никогда не допустит, чтобы моя дочь стала добычей Роя или какого другого бога Эмира или другого мира. Поэтому песчаная буря с его именем разберется с этими наглецами ровно так, как сделал бы это настоящий оборотень.

— Вперед, — шепнул я песку и пустыне. И та двинулась. Словно спущенная с поводка. Прекрасная и свободная стихия.

А я стоял и смотрел, как она движется прочь от меня, с ревом и ураганом неся свой ужас моим преследователям.

— А ты страшный противник, — рядом встал некромант. — Я думал, ты всего лишь обретешь силу, которую запрятал глубоко в себе, когда Лейла предложила тебе свой путь, но ты решил по-другому.

— А разве я не обрел? — покосился я на него.

— Несомненно, — он поднял голову, разглядывая парящего в небе дракона. — Вот уж не думал, что снова увижу кого-то из их племени.

— Это создание Сигана, — я смотрел вверх. — Дар Лейлы — возвращать тех, кто ушел или заснул на долгие-долгие времена, с помощью подходящих душ. Конкретно этот дракон означает, что мы близко к Белой ложе. Очень близко.

— Отлично, — некромант улыбнулся одними уголками губ. — Познакомишь?

— А куда я денусь, — хмыкнул я . — С драконом. И с его подругой, последовавшей за ним добровольно. Очень романтичная история.

— Обожаю романтичные истории, — его глаза под тенью капюшона блестели лукавством. — Тебе не жалко?

Он чуть заметным кивком обозначил направление.

Я покачал головой:

— Воины Мрака ли, воины Лейлы ли... не важно, кто это будет. Моя дочь сама будет делать выбор. Служить богам или самой себе. Никто не должен решать за неё. Если для этого нужно вбить в головы богов кровавой росписью тел их собственных слуг... я сделаю это. Не смотря на то, что я отказался от Лейлы, я все же остаюсь Лилианом. А его высочество Лилиан Катани никогда не был милосердным. Особенно, когда дело касается тех, кого он любит.

Мастер Марек одобрительно кивнул:

— Я говорил, что ты напоминаешь мне одно создание.

Я улыбнулся:

— Что-то такое припоминаю. Не расскажешь?

— Не сейчас, — он натянул капюшон поглубже. — Твоя песчаная буря дает нам определенную фору. Мы ей воспользуемся? Твои ручные кошки ждут.

— Они совсем не ручные, — фыркнул я. — И они чтут Лейлу.

— Тогда тем более стоит побыстрее покинуть их общество, не находишь?

— Разумно, — согласился я. И последний раз оглянувшись на бушующую стихию, удаляющуюся прочь, дракона, превратившегося в точку на небе, двинулся вниз с бархана. Туда, где на руках у замершего в благоговении старого оборотня меня ждала Тами — моя дочь. Некромант был абсолютно прав — пора было убираться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Только вот я не учел одного момента...

Рядом с оборотнем и Тами, ухмыляясь, словно гиена учуявшая падаль, стоял незнакомый оборотень. Сияющий на солнце клинок недвусмысленно упирался старику в ребра. А чуть позади, полукругом, стояла целая орава таких же оборванцев, блестя желтыми глазами, на дне которых плавала чистая жажда крови и поживы. Знакомый взгляд. В бытность свою пиратом, на островах, я часто встречал такие вот взгляды. Похоже, мой маленький отряд таки попал в переделку.

Отвергнутые.

Оборотни, не признающие "исход" с Земель. Не желающие следовать заветам кланов и новым общим законам и правилам договора. Для них только оборотни — истинно разумная раса — остальные добыча или мусор, подлежащий уничтожению. Отвергнутых исторгают из клана, и они часто формируют свой маленький клан. Точнее банду. Там где кланы малочисленны "отвергнутых" почти не бывает, а вот для больших кланов оборотней — это явление позор и укор совести.

По количеству этой... банды могу казать, что клан песчаных львов довольно.. многочислен. И, похоже, не слишком в хороших отношениях со своими изгнанниками.

— Замри, мясо, — белоснежные клыки наглеца слишком близко к шее моей дочери. — Ты же не хочешь, чтобы твой щеночек пострадал?

Не хочу. Я промолчал, но все было понятно и так.

За извиняющиеся глаза старика, крепко прижимающего к себе Тамиру, хотелось вмазать ему по носу.

— Граг. Ошейник, — отрывочная команда и вот на моей шее защелкивается полоска металла. Антимагическая защита. Только что обретенную магию заперли на надежный ключ. Суки. Потешиться захотели.

— Судя по всему ты умеешь владеть оружием, — ухмыльнулся оборотень. — Сегодня тебя ждет приятное разочарование, мясо. И магия, и оружие против когтей и клыков — ничто.

Второй ошейник защелкнулся на шее Марека. А эти идиоты и не поняли, кого видят перед собой. Всего ничего времени прошло, а те, кто заявляет, что придерживаются старых традиций забыли некромантов?

Шваль.

Нам связали руки и, накинув петли из веревок на шеи, выстроили цепочкой. Так водили рабов.

Ну-ну.

— Прости, я слишком был беспечен, — Гараш, виновато понурившись, сидел со мной, запертый в одну клетку.

— Еще не вечер, — я оглядывал место, куда нас притащили. Было похоже на временную стоянку. В принципе, наверное, так и было. Не могут же они иметь постоянно место для стоянки? Разбойники вынуждены кочевать. Даже если они считают, что все кто вне их круга — это добыча, то весь остальной мир считал добычей именно их.

Старик вздохнул:

— Они заставят тебя драться в круге. Это очень древний обычай. Но в клане "отверженных" его извратили так, что выйти из круга победителем невозможно. Если даже ты окажется силен.

— Круг предполагает драку один на один?

— Изначально да. Но здесь тебе придется драться до конца. Пока не умрешь ты. Даже если ты побеждаешь одного, на его место тут же приходит другой. Как бы ты ни был силен — тебе не победить ВСЕХ!

— Вот как... Что они делают с пленниками?

Оборотень как-то грустно улыбнулся:

— Ты же слышал, как они нас называют...

— Мясо... — до меня дошло. — Они жрут пленников?

Тот только кивнул.

— Дети — особый десерт. Их мясо мягкое и свежее...

Ему пришлось замолчать, так как рычать уже начал именно я.

Ошейник раскалился, обжигая кожу. Моя магия так же рвалась на волю. Тами... Дочь!

Я огрызался не хуже оборотня, крепко сжимая в руках короткий острый клинок, больше похожий на большой нож, чем на благородное оружие. Ну да ладно, как раз именно такими клинками я неплохо наловчился пользоваться, плавая на "Быстром". Абордаж — дело хоть и неблагородное, но весьма и весьма полезное, когда учишься клинком в ближнем бою махать.

Оборотень оскалился, явно насмехаясь. Кэртис всегда с неодобрением отзывался об "отвергнутых". Ему не нравилось, что их изгоняют, фактически предлагая организовать свой клан, больше похожий на банду разбойников.

— Сладкая добыча, — из глотки, не предназначенной для человеческой речи, слова вырывались вперемежку с рычанием. — И щ-щенок твой сладкая.

— Подавишься, — ласково сообщил я здоровой песчаной кошке. — Причем не мной, а вот этим, — слегка повернув лезвие своего оружия так, чтобы оно отразило солнечный луч. Прямо в наглые желтые глаза. И тут же метнулся вперед, сбивая зверюгу с ног. Котяра не ожидал такой прыткости, да и того, что я настолько безумен, чтобы броситься ему прямо под лапы, фактически сминая собственным телом.

Вокруг воцарилась почти оглушающая тишина, когда я оказался сидящим на спине песчаного льва, вцепившись ему в холку. Оборотень было взбрыкнул, но холодный блеск стали останавливал и не таких шустрых, тем более, если от него прямо-таки несет магией смерти. Так что мало кто будет спорить, что иметь в спутниках высшего некроманта — это довольно выгодно и... правильно.

— Почему не убиваешь? — прохрипел оборотень.

Я хмыкнул:

— Дочь смотрит. Да и... руки марать неохота. Лучше тебя моему спутнику отдать.

Тихий смех из-под темного капюшона со стороны пленников:

— Зачем он мне, Лиани?

— Может, для какого эксперимента сгодится, — отозвался я, понимая, что пора заканчивать этот фарс. Оставлять врага за спиной я давно разучился. А оборотень, словно почувствовал, что я вроде как расслабился и извернувшись, попробовал вцепиться мне в горло. Лезвие клинка тут же вошло ему аккурат под челюстью.

Рассосавшаяся было тишина, вновь обрушилась на нас вязким туманом, из которого выбраться весьма сложно. Особенно живым.

Я хмыкнул, чувствуя себя странно. Обычно убийство... опьяняло. А сейчас я чувствовал на языке забавный привкус металла, изысканной горчинки и сладкой боли.

ПРОСТО ВЫРОС НЕМНОГО МАЛЫШ.

Этот голос... я слышал его уже когда-то. Ко мне вновь проявила благосклонность леди Смерть. Хотя... Леди ли...

СМЕШНОЙ И ТАКОЙ УМНИЧКА, — почти ласково пропел голос в моей голове. — ХОЧЕШЬ Я ОКОНЧАТЕЛЬНО СОТРУ МЕТКУ С ТВОЕГО ЛБА?

Хочу, очень хочу! Я не собирался отказываться от такого шикарного подарка.

НО Я ПОСТАВЛЮ СВОЮ МЕТКУ ВЗАМЕН. СОГЛАСЕН?

Согласен. Я не колебался. Лучше быть собственностью смерти, чем богини, играющей моей жизнью, чувствами и душой, как куклой. Смерть — это не богиня. Это не стихия. И служить ей...

МНЕ НЕ НУЖЕН СЛУГА МАЛЫШ, — ласковые губы коснулись моего лба, — И ВОИНОВ У МЕНЯ В ДОСТАТКЕ. ЖИВИ КАК ЖИЛ. РАСТИ. Я ПОМОГУ.

Сильная, совсем не женская рука взъерошила мои короткие волос, и внезапно защипало глаза, словно мне всего пять лет, и я вдруг получил неожиданную ласку от отца.

Усмешка — невидимая, ободряющая. Во что я опять вляпался?!

И внезапно чужое присутствие ушло. А я все никак не мог понять, если смерть — мужского пола, тогда с кем я танцевал в Мигаре?

— Лиани, — тихий голос некроманта напряжен и полон... веселья? — Ты еще более интересный, чем мне казалось. Можешь теперь не беспокоится — твоя БЫВШАЯ богиня тебе не угроза.

Оказывается, на шее уже нет ошейника, а все пленники выбрались из магических клеток. Похоже, смерть не только ко мне заглянула.

Внезапно рядом со мной оказался мастер Марек.

— Надо поторопиться, друг мой. У нас настойчивый хвост. Как у ящерицы... очень не хочет отваливаться.

Я медленно кивнул, а этот жрец Мрака настойчивый. Он начинает мне даже нравиться, в какой-то мере.

— Что ж... думаю Рою придется познакомиться со стенами Белой ложи. В последнее время, мой братишка часто разговаривает со своим Светом.

Мирос ругался, совсем не в соответствии со своим высоким положением. Капитан рядом с ним был задумчиво мрачен. В песчаной буре он потерял двоих людей. И виноват в этом был отец их цели...

— О чем ты задумался? — поинтересовался жрец, замолчав и заметив, что его спутник подозрительно молчалив.

— Мы недооценили его...

— Полностью согласен, — скривился жрец. — Но я не собираюсь отступать, каким бы могуществом он не обладал. Девочка — ключ ко всему. Она нужна Рою... я чувствую это всем сердцем.

И оба внезапно ощутили очень тяжелый взгляд кого-то всемогущего на себе. Такой тяжелый, что невольно пригнуло к земле. А потом призрачная рука прошлась по растрепанной шевелюре жреца, приласкала седую прядь, появившуюся после бури, у воина Мрака. И... все пропало...

А оба последователя Мрака ошеломленно уставились друг на друга — оба поняли, что только что получили благословление собственного божества...

— С ума сойти, — прошептал воин. — Знал, что ты не прост и далеко сможешь пойти, но не думал, что настолько!

Глава 18. Сюрпризы Белой ложи

Утро у верховного мага Белой ложи оказалось почти шокирующим. А как еще назвать ситуацию, когда едва проснувшись, оказываешься почти в пасти одного знакомого дракона. Дракон, бывший когда-то рыцарем этой же ложи и, по сути, им и оставшийся, оказывается просил что-то типа отдыха, так как его подруга неожиданно снесла яйцо.

И теперь нужно было срочно придумать, как прикрыть те границы земель, где всегда патрулировал дракон.

Как назло, самый ответственный и самый мудрый из советников верховного мага отсутствовал в данный момент, и подсказать что-то стоящее способен не был.

Кофе, которое принесли магу прямо в рабочий кабинет, оказалось безвкусным.

Абсолютно.

Но он успел его допить, прежде чем в кабинет ворвался послушник, который дежурил на воротах, и с горящими глазами сообщил о двух всадниках, которые с невероятной скоростью приближаются к ложе. Что этих двоих, похоже, преследует кто-то, кого пока не видно, но они явственно направляются к их крепости.

Мейдок глухо выругался, подхватил плащ и рванул к воротам. Что-то подсказывало ему, что он должен присутствовать лично.

Выругаться второй раз захотелось, когда он узнал одну из аур приближающихся гостей. А еще захотелось срочно выпить что-нибудь крепче кофе. И его уже не волновали странности ауры спутника Лилиана. Достаточно того, что его старший брат не мог появиться просто с дружественным визитом, да даже если бы это было так, он все равно тащил за собой кучу довольно нескучных, но весьма опасных для жизни окружающих событий. И часто непредсказуемые и неприятные последствия этих самых событий.

— Откройте ворота, — почти обреченно махнул он рукой.

— Господин?!

Мейдок вздохнул:

— Лорда Лилиана здесь всегда рады видеть.

Воин побледнел. Он был на стенах ложи, когда жрец Лейлы пришел в Белую Ложу с армией песчаных котов-оборотней. И сместил в итоге предшественника Мейдока.

Ворота Белой ложи распахнулись, впуская гостей.

Мейдок встретил их аккурат, когда они влетели во двор и ворота начали закрываться за их спинами.

Когда всадник с аурой его брата спешился и обернулся, маг несколько опешил.

Мало того, что на руках у того спала сладким сном маленькая девочка, так еще и на Лилиана он совсем не походил, хотя и был им. Если бы не аура и не до пронзительной ясности знакомые сапфировые глаза, его было не узнать. А еще из его ауры кое-что пропало. Словно тонкую незаметную паутинку пыли стряхнули.

Мейдок аж залюбовался сверкающими гранями освобожденной ауры. Он мигнул от неожиданности.

Освобожденной?

Маг перевел взгляд на спутника Лилиана и чуть не застонал от предчувствия неприятностей.

Некромант!

О них одни легенды остались! Но нет, его братец где-то умудрился откопать себе одного! Причем, судя по ощущениям, старше того же Дэвида на не одну тысячу лет!

Хотелось вцепиться себе в волосы и взвыть. Мейдок начал жалеть, что вчера таки дошел до своей постели, что бы в ней проснуться утром, а не упал в портал к Дэвиду... Хотя Лилиана все же увидеть был рад... он немного беспокоился о старшем братце.

— Привет, Мей! — жизнерадостно поприветствовал его Ли. — Хочешь познакомиться с племянницей?

Верховный маг Белой ложи понял, что вечером таки придется раскупорить пару-тройку бутылок крепкого вина из самых дальних винных погребов.

— Как ты думаешь, братец, — хитро щурится Мейдок, разглядывая бутылку вина на просвет. — Свет — он какой — белый?

Тами спит уже в своей комнате, которую ей довольно шустро выделили в Белой ложе под присмотром парочки умиленных магинь, принявших живое участие в судьбе четырехлетней девочки, пока её непутевый папаша решил скрасить вечерний досуг своего младшего братца за бутылочкой древнего выдержанного вина.

То, что вопрос с подвохом, это даже чуять не надо было и так понятно. Поэтому я предпочел задуматься, прежде чем дать ответ. Но похоже, Мейдоку мое вмешательство и не требовалось. Он почти сразу ответил сам:

— Конечно нет. Хотя, так иногда и кажется. Просто в его спектре смешалось такое количество цветов, что они выглядят в итоге сплошным белым пятном.

— Хочешь сказать, что Свет — это этакая многоцветная радуга?

— В точку, братец, — согласно кивнул верховный маг Белой ложи и щелкнул пальцами, отчего пробка вылетела из горлышка бутылки, словно брошенная катапультой. — Так же как Тьма, впитала в себя всевозможные цвета...

— Подожди-ка! — я замер, начиная понимать, что пытается донести до меня брат. — Хочешь сказать, что Тьма и Свет — по сути одно и тоже?

Мейдок смотрел на меня долгим пронизывающим взглядом так, что я невольно поежился. Похоже, мне собирались сообщить что-то еще более ошеломляющее.

— Знаешь, — тихо начал он. — я довольно долго пытался разобраться, почему в одном единственном случае мой портал срабатывает не так как надо...

Это он, похоже, о своем постоянном выпадении в Черную ложу.

— Ведь это странно... обычно такое происходит, когда я на автомате стремлюсь в самое безопасное место — к себе домой. В свою постель... а попадаю в постель к воплощению Тьмы... Хочу чашку кофе в своем кабинете, а оказываюсь в кабинете Дэвида... — он странно усмехнулся. — Но однажды я застал Дэвида за беседой... с его Тьмой.

Голос Мейдока упал до шепота.

Я невольно напрягся.. Воплощение Света напротив самой Тьмы?! Что там произошло?!

Мейдок смотрел странно, погрузившись в какие-то глубокие мысли..

— Мейдок? — осторожно позвал я.

Он встрепенулся:

— Ли... у госпожи Тьмы были глаза господина Света.

Я уставился на брата ошарашенный и... оглушенный.

— Мей? — в горле пересохло. Я раньше не обращал на это внимание, а ведь мне приходилось встречаться и со Светом и с Тьмой.

— Да, Ли, — он плеснул в бокал из бутылки, которую, наконец, перестал вертеть в руках. — Представляешь, что я почувствовал? А когда ОНА взглянула на меня...

Он внезапно улыбнулся:

— Госпожа Тьма сказала "УПС"... я так не смеялся никогда в жизни. Дэвиду пришлось вливать в меня что-то покрепче кофе, чтобы привести в более-менее адекватное состояние. Оказываться, он давно знает это... Тьма и Свет — это одно и то же существо. И об этом даже боги не знают... а вот тебе почему-то я должен рассказать. Что происходит, Ли?

— Какая забавная шутка, — пробормотал я. — Подожди-ка... Если так рассуждать, тогда и Смерть вполне может быть... Жизнью?!

А вот этого, похоже, не стоило говорить. Мой любимый младший братишка как раз сделал глоток.

Упс.

— Мейдок... ты в курсе, что я отказался от силы и покровительства Лейлы? — попытался я перевести тему.

Верховный маг Белой ложи осторожно отставил бокал и грустно на меня посмотрел:

— Лилиан...

Ну да... с утра я ворвался в его любимую ложу с воплями, что я привез ему — знакомится свою дочь, а сейчас после его откровений, довольно-таки... выбивающих из колеи, выдаю такое...

— Рассказывай, — вздохнул он. — Я знал, что ты приехал не просто так... к тому же, я чую за твоей спиной "хвост".

— Упертые ребята, — одобрительно заметил я. — Они мне даже начинают нравиться.

— А некромант с тобой? — хмыкнул он. — Просто прибился по дороге?

Я даже попытался смутиться. Ну, вот честное слово. Только вот именно, что попытался...

— Давай рассказывай... с самого начала, — строго потребовал мой младший брат.

Я вздохнул, прикинул и начал рассказывать... с того дня, как я четырнадцатилетний прятался за портьерами в покоях родового замка... почему-то казалось, что именно с этого и надо было начинать.

Слияние душ — ритуал, который провели они с Лилианом, позволил Мейдоку тогда взглянуть на события его жизни глазами самого Лилиана. И не только глазами: эмоциями, ощущениями, восприятием... так как это было ДЛЯ Лилиана... Однако рассказ его старшего брата оказался намного глубже, теперь, несколько лет спустя. И в какой-то момент, магу захотелось, до дрожи в кончиках пальцев, снова слиться разумами и душами, что бы увидеть все выкладки и события глазами Ли снова... с этой новой, необычной, пусть и страшной точки зрения.

Лейла... богиня сама, лично, подтолкнула еще их деда начать кровавый поход против культа богини Ночи. Она фактически свела с ума этого жесткого, сильного и волевого человека, который, в конце концов, убил себя, бросившись на клинки воинов одного из последних великих храмов Лейлы. Король Мирейи Регил... сумасшедший ублюдок... их отец... бедная пешка в большой игре.

У него не было ни единого шанса. Это Мейдок понимал особенно четко. Богине требовался наставник для её нового верховного жреца, для её новой культуры для настоящей магии возрождения... И какой-то человечек, которого она свела с ума еще в детстве — это лишь инструмент.

Сложная и иногда невнятная комбинация. Не все ходы Мейдок понимал, так же как и истока... почему все-таки семья Катани и Мирейя? Почему именно их королевство?

Да и вообще некоторые моменты вызывали глухую тоску, ярость и недоумение и требовали долгого анализа. Он не сомневался, что разберется. Потому что оказывается у Ли могло быть нормальное детство, и у него самого мог быть отец... да и вообще много чего могло бы быть... маг прекрасно понимал, ЧТО сейчас чувствует Лилиан, который должен был оказаться всего лишь простым орудием — компасом на настоящего наставника... рассказ продолжался до дна третьей бутылки по счету. Четвертую они распивали молча, каждый обдумывая сказанное и рассказанное.

— Она просто так тебя не отпустит, — наконец, сообщил Мейдок, чувствуя, как все уже плывет перед глазами, хотя голова была ясной и светлой, а мозг обрабатывал информацию с невероятной скоростью. — И даже покровительство Тьмы в Черной ложе не укроет тебя надолго. Плюс еще эти настырные ребятки Мрака и Крови. Ты как обычно нашел себе интересных охотников...

Лилиан хмыкнул:

— Да, что ты говоришь...

Судя по речи у него тоже начали возникать проблемы... оба с сомнением уставились на пятую бутылку вина... за окном занимался робкая заря.

А в голове Мейдока забрезжила абсолютно гениальная, по его мнению, идея, на которую его натолкнула часть рассказа Лилиана, о том некроманте, что его сопровождает.

— В Черную ложу тебе пока нельзя, — авторитетно заявил светлый маг. — А вот телепортировать тебя в одно укромное местечко с твоим некромантом и Тами можно...

— Только не сейчас... — испугался Ли.

— Сейчас и не получится, — с сожалением признался Мейдок, укоризненно рассматривая пустую, пятую, бутылку вина. — Крепкое зараза...

— Еще бы, — насмешливый голос Митаса от порога оказался полной неожиданностью. — Ему не менее трех тысяч лет! Спать, алкоголики! Проспитесь, и буду с вами разбираться!

Оба брата, словно нашкодившие дети, заулыбались и покорно поплелись по постелям. С помощью слуг. Сами они подняться даже из кресел не смогли.

Как только повелитель ложи со своим братом скрылись за дверью, Митас рухнул в кресло и прикрыл глаза ладонью:

— С ума сойти. Как только прибывает Лилиан — все переворачивается с ног на голову.

— Все просто, — тихий голос некроманта, который все это время был за спиной мага, был безмятежным. — Он как переменная. Катализатор. Сунь такое в любое зелье, и оно тут же дает реакцию. Дар нашего знакомого синеглазого юноши именно в этом. Но это пока он молод по законам вселенной.

— А что потом? — Митас с интересом взглянул на колдуна, который подошел к окнам, любуясь зачинающейся зарей.

— Потом... никто не знает. Такие, как он обычно бесследно не исчезают. Но его ждет другой путь. Который он, может быть, еще и не выбрал. Но согласись, сначала боги... теперь вот покровительство смерти...

— Ты чего-то не договариваешь...

Марек согласно наклонил голову:

— И отрицать не буду. У меня есть определенные мысли. Но я не уверен, что имею право их высказывать.

Митас медленно кивнул:

— Хорошо не буду допытывать. Лилиан что-то сказал насчет твоего знакомства с драконами?

— Да... я хотел бы поговорить с вашими драконами. Я давно не видел этого племени на Эмире. Сиган совершил чудо. И, возможно, разговор поможет мне определиться с дальнейшим путем.

— Что ж... — маг поднялся из кресла. — Думаю, оба алкоголика проснуться не раньше полудня, так что у нас есть время сходить в гости.

— А ты все же доверяешь Лилиану. Кого бы он не привел, они априори безопасны?

— Нет... но он не стал бы обещать тебе встречу с драконом, если бы не знал, что так или иначе он же тебе её и устроит. А я слишком уважаю нашего рыцаря, чтобы позволить ему расхаживать на цепи кого-либо, что бы познакомить его с некромантом. Разве я не прав, колдун с глазами дракона?

— Какой проницательный маг, — Марек откинул капюшон и взглянул на старого мага. — Что ж... веди.

Утро началось с тяжелой похмельной головы и нахального солнца в окна. Я поднял голову, преодолевая тяжесть и боль, кажется, все же утро давным-давно закончилось. Кто-то весьма любезно распахнул все шторы, что бы солнечный свет просто изжарил меня на постели.

Скрипнула дверь, и в щель буквально просочился стройный мальчишка с кувшином и полотенцем.

— Пииить, — буквально прохрипел я, и мальчишка вздрогнул так, что чуть кувшин из рук не выронил. А потом искривил губы в усмешке, почти ненасмешливой и протянул кувшин. Я вцепился в него, словно утопающий за соломинку, и моментом выхлебал больше половины, только после этого почувствовав вкус...

— Что это?! — я удивленно уставился внутрь кувшина.

— Разработка мастера Митаса, — гордо ответил мальчишка. — Вам же стало легче?

— Да, — согласился я. — Только теперь во рту натуральная помойка.

— А это побочный эффект, — важно закивал этот... нахаленыш. — Вас ждет господин в главной библиотеке.

— Какой господин? — насторожился я. — И как моя дочь?

Мальчишка смотрел с легким сочувствием:

— Ну, конечно же, господин Мейдок. Он уже часа три как ожидает вашего пробуждения. А с маленькой госпожой все в порядке. Они играет с драконами.

Я поперхнулся гадостью из кувшина, нет, я конечно знал, КТО эти драконы, но все же... чтобы моя маленькая Тами с ними ИГРАЛА?!

Кстати, так и не спросил, кто теперь у Мейдока за начальника безопасности, раз Гунар таки последовала за своим драконом. А еще нужно будет у него выспросить, как было на самом деле, а то до меня только песня добралась, хорошая песня-баллада, но может я смогу создать свою, когда услышу историю из первых уст? Хм... тогда, наверное, лучше не к Мейдоку с этими вопросами, а к самим драконам. В конце концов, их там моя дочь развлекает.

Я отставил кувшин в сторону, настораживаясь, что-то странно мысли текут... словно... словно, я вернулся на несколько лет назад.

— Что-то случилось? — мальчишка, стоящий напротив, напрягся, хотя смотрел он скорее не на меня, а куда-то... сквозь меня?

Я протянул руку и провел ладонью перед его лицом.

Он внезапно грустно улыбнулся:

— Все правильно, господин. Вы догадались.

— Подожди-ка.. но я же вдел и чувствовал твой взгляд!

— Магия на многое способна, — тихо ответил паренек. — Особенно магия Света. Но сейчас она дала сбой... рядом с вами. Вы же не светлый. А кроме того, вы же сами почувствовали... есть еще какое-то, пока еще не совсем уловимое, но воздействие...

— Да, — медленно кивнул я. — Есть... Это же башня, в которой были заключены жрецы Лейлы? Я помню эту комнату.

— Вы сами выбрали её вчера, — тихо опустил голову мальчик. — Хотя я не думаю, что это было хорошей идеей.

Я вздрогнул. Проницательный малыш.

— Как тебя зовут?

— Я — Сали, паж госпожи Литании, магиссы воздушных потоков, — прозвучал ответ. — Только она прогнала меня. Я разбил её любимую вазу... снова. Теперь я на побегушках. Вот, к вам послали с кухни...

— Понятно, — я действительно понял. В Белой ложе у магов хорошая память, особенно на события столь недавних лет. Взрослые просто напросто бояться и послали мальчишку. Слепого. Хотя, может они, конечно, и не знают, что он слеп, но это их не оправдывает.

— Сали, — помоги мне одеться, — я поднялся на ноги. — Думаю воздействие комнаты тебе не сильно помешает, все-таки башня остается Светлой... пусть тут прожили в течении полувека три жреца темной богини. И расскажи-ка мне, что тут происходит... А то братец, скорее всего весь в делах, и ему некогда будет делится сплетнями своей ложи.

Тот хихикнул:

— Вряд ли, господин верховный маг знает об этих сплетнях.

— Да ладно, — хмыкнул я. — Разве ты не в курсе, что у твоего господина отличный слух и идеальная память? Он помнит даже тот миг, когда его глаза впервые увидели свет. А еще он обладает полезной привычкой проходить сквозь стены.

Сали чуть отступил от меня, его глаза опять обрели ясность и он сейчас смотрел прямо на меня, серьезно и немного испуганно. Потом вдруг слегка улыбнулся, одними губами:

— Думаю, я не буду рассказывать этого на кухне, господин. Повелителя Мейдока и так побаиваются и считают, что он видит каждого насквозь.

— А ты нахаленыш, паж, — я потрепал его по волосам. — Ладно, помогай мне умываться и облачаться. Пока моя Тами не замучила ваших драконов, а я еще хотел услышать от них историю Гунар. А то одни слухи и толку никакого.

Он радостно кивнул. Похоже, мальчик действительно очень гибкая личность и провести в обществе страшного брата повелителя Белой ложи ему более интересно, чем среди прислуги. Все-таки приключение... хотя.. на какое-то мгновение мне показалось, что он более страше, чем мне показалось.

Мейдок встретил меня светлой улыбкой и свежим взглядом, словно это не он пил всю ночь вместе со мной:

— Говорят, ты выбрал себе весьма специфичные апартаменты!

Я фыркнул:

— Просто они единственные, которые помнит мое тело на отлично. Вот и все. Но на твоем месте я бы там почистил еще разок-другой.

Брат моментально напрягся как струна:

— Хочешь сказать, что очистительная сила света не сработала?

— Скорее всего, не в полной мере, — я сел напротив него в кресло, и с интересом посмотрел на разбросанные в беспорядке свитки. Конечно, понимаю, что библиотека, но, по-моему для утра после пьянки слишком много документов, тем более выглядевших такими старыми. — В комнате ощущается тонкое воздействие... Может ты когда очищал ложу немного о другом думал, а не о божественной энергии, которой питалась Башня на протяжении полувека.

— Звучит логично, — тихо ответил Мейдок и взглянул в сторону двери, где замер мой сопровождающий:

— Сали, да?

— Да, мой господин, — отвесил тот безупречный поклон.

— На все время, пока мой брат гостит у нас, ты поступаешь к нему в услужение.

Мальчишка просиял:

— Слушаюсь, мой господин.

И исчез за дверью.

Темные глаза моего брата смотрели насмешливо:

— Опять очаровал невинную душу?

— Само как-то получилось, — я потянулся. — Я бы не прочь перекусить, Мей. Или ты зарылся в бумаги?

— Обед через час, — отмахнулся он. — Потерпишь немного. А данные бумаги — это не документы... а скорее карты...

— Карты чего? — насторожился я.

— Твоего последующего пути, — последовал бесхитростный ответ. — Ты когда-нибудь слышал про город, который считался легендой уже во времена Исхода? Эл'эракез. Город, созданный архитекторами орков и эльфов — двух забытых рас, которые считались непримиримыми врагами.

Я медленно выпрямился в кресле. Название этого города я встречал лишь однажды... в записях древних баллад, которые читал в кабинете у Дэвида... это были черновики его отца — Ролани Барда, барда, который пел для богов. Белая ложа в очередной раз принесла мне сюрприз.

Мирос поднял голову, когда пола шатра приподнялась и внутрь проскользнул воин Мрака.

— Что?

— Драконы в Белой ложе. Они её, похоже, покидать не собираются.

— Если жрец Лейлы с дочерью улетят на драконах, будет сложно выследить, куда они отправились, — медленно проговорил жрец.

Воин кивнул:

— Судя по всему, именно так и будет.

Мирос отложил в сторону ритуальный кинжал, которым выводил на пергаменте руны:

— Проклятье. Подумай, как нам добыть информацию! Идти по следу дракона бесполезно!

Воин скупо улыбнулся:

— Жрец, не переживай так... у меня есть лазейка.

Тот заинтересовано поднял глаза:

— Что ты придумал?

 

Часть четвертая. Белая ложа

Глава 19. Некоторые откровения с обеих сторон

Мейдок смотрел внимательно, перебирая бумаги.

— Уверен, братишка?

— Уверен как никогда, — кивнул я. — Эти ребятки, — я мотнул в сторону пустыни, откуда мы пришли. — От меня не отстанут. Им нужна Тамира. Фанатики, которым нужно и верховному жрецу Лейлы нос натянуть, и дочку мою к рукам прибрать.

— Тами... у неё аура великой целительницы, но это лишь зачатки направления силы, — тихо прокомментировал Мейдок. — Боги даровали ей огромные возможности. Но как они повернутся... в конце концов, ребенок — это тот, кто может пойти по любому пути. В том числе и по темному пути Мрака.

— Ага, сейчас, — мрачно отозвался я. — Никаких путей Мрака для моей дочери. Вырастет, и если уже осознанно решится, тогда ради Эмира — пусть развлекается.

Мейдок ошарашенно замер, смяв лист, который в этот момент взял в руки:

— Ты серьезно?! Позволишь своей дочери вступить на путь Мрака и Крови?!

Я сумрачно взглянул на него:

— Мейдок, если моя дочь выберет путь, я на нем вставать не буду. Хотя и постараюсь высказать свое мнение по этому поводу.

— Ты... необычный человек, брат, — вдруг признался тот, бросив наконец свои бумаги. — Растин от восторга, что заполучил дочь Лилиана Катани, наверное плясал бы...

Я тихо рассмеялся, садясь на широкий подоконник.

— Мей, мы действительно обсуждаем тот факт, что моя дочь УЖЕ в руках бога Роя? Если мы с ней сейчас уйдем, фактически за пределы Пустыни, то ни Роя, ни его последователей она не увидит достаточно долго. А так же никаких Лейл, Совирагов и прочего божественного... она сама сможет сделать выбор.

Мейдок вздохнул:

— С богами ничего не могу подсказать, брат. Это печально, но это так. Боги слишком тебя любят, что бы отпустить просто так.

— Я теперь не принадлежу богам, — почти выплюнул из себя я. Как ни странно все еще было больно. Все еще не отпустило.

На меня с сочувствием смотрели черные глаза моего брата. Мейдок понимал меня, наверное, лучше остальных братьев вместе взятых. Все-таки тот ритуал... глупо было, и очень опасно, это я теперь понимал очень ясно, но в то время настолько привык почти растворятся в своей богине, что не чувствовал ничего странного в просьбе Мейдока и легко пошел на разделение своей жизни с кем-то, тем более ритуал был обоюдный.

И все же, я не сожалел. Именно благодаря ритуалу сейчас я скрывался в белой Ложе, а не в Мирейе, где Лейлу поддержит брат. И слишком близко к Рою... да и семью не хотелось вовлекать в этот бедлам, а Черная ложа точно вступила бы в бой.

Тут же небольшой отряд воинов Мрака — все же лучше армии под боком у Дэвида.

— Ты отправишься все же на поиски Эльракеза?

— Если карта не подделка, то почему бы и нет? — пожал я плечами.

— У тебя на руках маленький ребенок...

— А за спиной воины Мрака, — усмехнулся я. — Мейдок, я не хочу отсиживаться за стенами твоей ложи. Мне приятна твоя поддержка, но все же. Пойми, я должен сам во всем разобраться. Да, Тами пока слишком мала, но все получается именно так и не иначе. И что-то подсказывает мне, что все обойдется — и путешествие для неё только на пользу.

Мейдок вздохнул:

— Ладно. Я надеялся, что ты все же останешься, но вижу, ты настроен решительно. Примешь помощь хотя бы?

Я улыбнулся:

— У меня маленький ребенок на руках, Мей, от помощи отказываться никак нельзя!

Он покачал головой, и только тень улыбки мелькнула в глубине глаз.

— Я договорился с драконами. Ты любишь летать, Лиани?

Я почувствовал, как пол покачнулся под ногами:

— Ты серьезно?!

— Абсолютно. До Эльракеза не доставят, но все же... пустыню вы пересечете быстро, и, возможно даже, с некоторым комфортом.

Я разулыбался и, плюнув на все, подошел к брату и крепко обнял его.

— Мы полетим на драконах? — некромант смотрел недоверчиво. — На спине?

Я фыркнул:

— Точно не в пасти у дракона, мастер Марек, не переживай.

Тот вздохнул:

— Лилиан, ты уверен? Все же Эльракез — это моя цель, а не твоя. Я мог бы воспользоваться своей силой, и эти воины Мрака и Крови нам бы перестали быть помехой. Все же под песками достаточно мертвых костей готовых ответить мне.

Я покачал головой:

— Я знаю это. Но помнишь, нам не нужно внимание богов... пока отряд воинов нас преследует, они просто выполняют свою работу, но как только твоя магия или моя вмешаются — мы обратим на себя нежелательное внимание божественной сущности...

Некромант кивнул медленно, соглашаясь. Потом взглянул на Тамиру, играющую во дворе с каким-то мальчишкой-послушником в догонялки. Тот был изрядно старше мелкой девчонки, но играл с удовольствием, внимательно приглядывая, чтобы девочка не поранилась и не упала.

Я понял, что сейчас услышу примерно те же вопросы и доводы, что недавно мне проповедовал брат.

— Марек. Нам НАДО отправится всем вместе. Я чувствую это.

Он внимательно посмотрел на меня. И я увидел этот удивительный фиолетовый оттенок его глаз. Тяжелый взгляд, но мне всегда казалось, что змеиным он не был. У Таши — да, у Марека... он всегда отличался.

— Хорошо. Не зря тобой заинтересовалась такая сила, как смерть... Но будь осторожен в своих предчувствиях. Они тоже могут обманывать.

Мы оба снова взглянули в окно, выглядывая Тами.

Девочка что-то серьезно говорила послушнику, аккуратно положив ладошку ему на плечо. Тот специально присел на корточки, иначе бы девочка не дотянулась, и склонил голову, внимательно вслушиваясь в речь своей маленькой собеседницы.

Марек покачал головой:

— У тебя необычный ребенок, Лилиан. Очень. Не уверен, что мы сможем остановить жреца Роя. Его, похоже, ведет сама судьба... или провидение.

Я пожал плечами:

— Что бы его не вело, если он причинит нам вред — он умрет. Все просто. За Тами я церемонится не стану. И теперь у меня нет меча, который отправляет души в чертоги Лейлы. Он просто умрет.

Улыбка скользнула по губам некроманта:

— Ты мог бы стать неплохим некромантом, Лиани.

— Я родился в другое время, увы, — развел я руками.

Во дворе послушник поднялся на ноги и взял мою дочь за руку, они оба направились в сторону кухни. Действительно — время обеда уже.

— Белая ложа, — с долей отвращения хмыкнул капитан, аккуратно присаживаясь перед костром. — Мы тут можем вечность сидеть и ждать, когда они таки покинут стены этого оплота света.

Жрец протянул ему прутик с кусочками мяса.

— Что-то подсказываем мне, что нам осталось недолго ждать.

— Предчувствие? Или ты услышал шепот Мрака? — внимательно взглянул на него воин.

Мирос покачал головой:

— Логика. Они там уже неделю. Через пару дней верховный маг Белой ложи отправляется на совет магов. Вряд ли он рискнет оставить в ложе, которая до сих пор шерстит от влияния предыдущего главы, своего брата. Тем более малолетнюю племянницу.

Воин вскинул брови:

— А ты откуда знаешь о совете магов?

Жрец хмыкнул, наблюдая как тот, крепкими зубами впился в сочное мясо.

— Оттуда же, откуда наш сегодняшний завтрак, — он повернул голову в сторону, находя взглядом окровавленный кусок мяса, который еще пять часов назад был слугой с кухни Белой ложи. — Пока вы ходили на разведку, те, кого ты оставил со мной, отловили нам языка. Довольно беспечного, надо отметить. Шляться посреди ночи по Пустыне...

— И вкусного? — рассмеялся капитан, глотая почти не жуя.

— Тебе судить, — Мирос рассмеялся. На душе у него было легко.

Как ни странно, но это путешествие ему нравилось намного больше, чем, если бы он сидел в своей келье и пытался пробиться в верхи их храма по иерархической лестнице. За время погони, он как раз прочувствовал, насколько ему комфортно вот так вот, преследовать добычу.

Интересное наверное ощущение его ожидает, когда он наконец поймает свою жертву. Осталось поймать. Жрец вздохнул. Они уже третьи сутки не ставили шатра. Слишком близко к Ложе. Да и драконы...

Он взглянул на воина:

— Ты говорил про лазейку. Насколько я понял, именно ей ты и пользовался в этот раз... слишком уж долго тебя не было.

Тот кивнул:

— Думаю теперь можно и рассказать. Ты в курсе, что под Белой ложей настоящие катакомбы?

— Откуда бы? — вскинул одну бровь Мирос. — Я раньше дальше нашего храма и не бывал.

— А я вот не только бывал, — воин оскалился, показывая небольшие клыки. Мирос и раньше замечал, что они у него чуть более кровожадно выглядят, чем у обычного человека. А теперь убедился окончательно. — Когда-то давно, я был очень молод и глуп. У меня была счастливая семья и дом в достатке, по крайней мере, тогда я так думал. Я был третьим сыном в семье и, вроде как, даже считался любимчиком. Мне было пятнадцать, когда у меня обнаружился магический дар.

Мирос вздрогнул. Он ни разу не замечал за своим спутником владения хоть каплей магии — это изрядно облегчило бы им путь. Но он промолчал, ожидая продолжения. Он давно приучил себя не делать поспешных выводов и телодвижений. И судя по всему поступил правильно, когда уловил нотку одобрения в глазах воина.

— Маги белых пришли через три дня, как проснулся дар и... очнулся я уже послушником Белой ложи, — он отложил палочку, на которой уже не осталось ни куска мяса. — После пять лет я проклинал каждую секунду владения своим даром, которое вылилось в какое-то натуральное проклятие. Я понял, что меня особо ничему не учили. Магия с каждым годом только увеличивалась и почти плескала через край — я не мог справится с неконтролируемыми выбросами — меня запирали в комнате с голыми стенами, которые поглощали магию. Говорили, что я должен научится медитировать и выплеснуть как можно больше магии. Я боялся свой силы и старался делать все, как мне велели, потому что после комнаты выброса магии меня не беспокоили достаточно долго...

Мирос смотрел тяжелым взглядом на собеседника — жрец Роя уже понял, что делали с мальчишкой-послушником. И почему сейчас от воина он не дождется ни капли магии. Её просто выкачивали из молодого неопытного мага. И выкачали досуха, судя по всему.

— Я вижу, ты уже понял, что на самом деле происходило? — проницательно заметил воин Мрака. — В какой-то момент в этой комнате я почувствовал себя очень плохо, и мне захотелось спать. Сначала я списал это на усталость — жизнь послушника в Белой ложе — это жизнь почти раба. Но потом я понял, что даже пальцами пошевелить не могу. А потом появился великий повелитель Ложи — Белил и он был очень доволен. Это позже я узнал. Что был первым в черед экспериментов на выкачивании магии — он готовился к какому-то большому проекту или... великому магу. Не знаю, — воин потер виски. — Меня выбросили как ненужный мусор, и я оказался в катакомбах. Как я понял, они рассчитывали, что мою безвольную тушу сожрет какой-нибудь из неудачных экспериментов. Я выжил и прожил в этих лабиринтах почти полтора года, прежде чем смог найти выход.

Я оказался в Пустыне и попался контрабандистам. Они то и вывезли меня, а в городе я первым делом отправился в ближайший храм. Мне было плевать, какому богу служить — я хотел забыть Белую ложу. Если бы в тот день первым храмом оказался храм Совирага или Доэра, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Но это был храм Роя... и я принял эту судьбу. И видимо не зря. Дорога, в итоге, снова привела меня к Белой ложе.

Мирос медленно кивнул. Он понимал. Белил мертв, но для капитана его воинов и не нужен был сам Белил — его душа требовала крови белых магов.

— Ты помнишь выход? — жрец как будто и не слышал всего остального рассказа. Он узнал, а остальное не важно. Воин Роя доверил ему самое ценное, что у него есть — свое прошлое. И Мирос оценил это. И забыл, это лучшее что он мог сделать с этой информацией для самого воина.

— Теперь он послужит входом, — усмехнулся тот. — Как ни странно, его не закрыли. Возможно, о нем и не знают. Я ведь нашел его совершено случайно и не слышал о других выживших послушниках.

— Я смогу пойти с вами? — Мирос сильно сомневался, что его возьмут на вылазку. Воины мрака предпочитали действовать только со своей командой.

Капитан смотрел на него некоторое время, прищурившись и явно обдумывая вопрос, наконец, он кивнул:

— Да. Мы возьмем тебя с собой.

Жрец лишь кивнул, принимая к сведению информацию.

— Что-то случилось? — Мейдок покосился на сумрачного Митаса. Старый маг покачал головой:

— Пока нет, но у меня плохое предчувствие. Словно мы что-то забыли, очень важное и то, что нас может погубить.

Я насторожился:

— А с чем связаны ваши ощущения? Со мной?

— Нет, — покачал он головой. Ты косвенная причина, а не основная...

— Может тогда с вашими соратниками, которые затаились со времени смерти Белила?

— Нет, — маг напряженно замер, пытаясь отыскать причину беспокойства.

Мейдок нахмурился:

— Сама ложа?

Мужчина вскинулся:

— Странно, но ты ближе всего. Однако я не понимаю — свет выжег все в ложе...

— А ниже? — тихо поинтересовался я, вспомнив, как пробирался через канализационные лабиринты, что бы попасть в ложу незамеченным.

Оба белых мага уставились на меня, забыл об ужине, которым мы наслаждались все это время. Некромант, сидящий прямо напротив меня, поднял голову от тарелки и... подмигнул. Весело ему!

— Лилиан, — простонал Мейдок. — Ты только что сделал мне очень больно!

— И добавил работы, — хмыкнул Митас. — Это же километры лабиринтов, где бродят чудовищные ошметки экспериментов Белила. Да если бы только Белила, — с тоской, наконец, признался маг. — Мы может и Белая ложа, но отнюдь не воплощение добра и справедливости. Это только глупцы могут так думать.

Я фыркнул:

— Уж поверьте меня сложно отнести к этой категории. Что насчет этих подземелий и чудовищ в них обитающих? Митас, ты же там фактически жил.

Маг вздохнул:

— Ли, могу сказать, что твой брат прав, ты добавил нам изрядное количества работы. Это же додуматься надо... до сих пор всех мало интересовало, но ведь и исключения бывают...

— Уважаемый маг имеет в виду, что пока никто, кроме тебя, Лиани, не пробовал пробраться в ложу этим путем, — голос Марека был почти безмятежным. — Но там, где прошел однажды один, может потом пройти целая армия. Это понимают даже белые маги.

Митас отодвинул тарелку с отвращением, глядя на некроманта:

— Ты темное создание — тебе лучше знать.

Я только головой покачал и взглянул на задумчивого брата.

— Мей?

— Предчувствиям Митаса я привык доверять, и если нас начали волновать именно подземелья, значит, стоит обратить на них внимание прямо сейчас.

— Может, закончим хотя бы есть? — почти жалобно простонал некромант.

Я рассмеялся, чувствуя, как в душе стало неимоверно легко. Но сразу осекся, когда в зал, где мы ужинали проскользну мальчик-паж, приставленный ко мне — Сали. Слепой послушник выглядел... встревоженным.

— Мира? — подскочил я.

— С молодой госпожой все в порядке. Её уже уложили спать, — покачал головой тот. — Идут сигналы тревоги, но стража не может понять откуда. Сигнал древний, это какие-то проходы, о которых мы не слышали или не знаем.

Мы вскочили на ноги почти синхронно. И тут же по ложе прокатился дикий женский крик, полный ужаса и тоскливой обреченности.

— Это, — побледнел мальчишка. — голос госпожи Литании...

Я вспомнил, что это, кажется, его предыдущая наставница, которая отказалась от паренька.

— Туда, — коротко и собрано скомандовал Митас. — Мейдок, за спиной. Не высовывайся понапрасну.

— Постараюсь сохранить свою ценную шкурку в полном порядке, — почти серьезно кивнул Мей. — Но ты же знаешь...

— Давай, для начала выясним, что происходит.

Мирос улыбнулся. Идея капитана была проста до безобразия. Оказывается он не собирался пересекать опаснейшую зону подземного лабиринта, кишащего чудовищами и их добычей. Нет, он пробрался в один из туннелей, и поджег его, заставляя тех, кто там оказался, двигаться прочь от пламени. А они сами медленно, но верно двигались вслед за стеной магического огня. Жрец не мог разглядеть тех созданий, которых они гнали вперед, но зато он отлично чувствовал, как исходит от них страх и... жажда крови. Да... подземная часть Белой ложи оказалась воистину раем для тех, кто поклоняется Мраку и Крови.

Он с удовольствием приоткрыл магический канал подпитки, буквально цедя эти эмоции, как драгоценное вино.

На него понимающе оглянулся капитан. Воин одобрительно кивнул. Сила была нужна. Если все получится, как он задумал, то уже очень скоро, они смогут попасть на нижние этажи Белой ложи. Главное, что бы монстры отвлекли своих создателей на некоторое время.

Через часа четыре Мирос напрягся и в два шага нагнал капитана. Коснулся его плеча кончиками пальцев:

— Там мощные щиты-заграждения.

Тот скривился и дал отмашку остановится. Если монстры упрутся в заграждения, то могут и развернуться, и не факт, что магическое пламя кому-то из них станет помехой. Слишком велика жажда крови.

— Надо пробить хотя бы щель. Где пройдет один, пройдут и остальные, — задумчиво процедил воин Мрака.

— Согласен, — кивнул Жрец. — Но как это сделать сейчас? До темноты на поверхности осталось не так уж и много времени. Часа три от силы.

— Нам хватит, — осклабился тот. — На ужин магам Белой ложи предстоит отведать страха и крови.

Мирос нахмурился:

— Ты слишком самонадеян.

Тот покачал головой:

— Если что, ты просто убьешь меня, жрец. Понял?

И жрец Роя медленно кивнул — он убедился, что воин не потерялся в своей жажде возмездия. В конце концов, Рой воспринимает справедливое возмездие немного иначе, чем остальные боги. И это факт.

Его звали Грунф... кажется, когда-то было другое имя, но Грунф не помнил. Все что им двигало в ЭТОЙ жизни — это жажда крови. Мяса. Он всегда был голоден. И еще его сжигала страсть... страсть к убийству. К смерти. Смерти врага, добычи... любого существа, которое может оказаться поблизости.

Грунф не терпел никого, кто мог бы быть поблизости... живых уж точно. А мертвые его мало интересовали. Он не помнил, сколько уже живет в темном мареве, которое изредка вспыхивало яркими искрами жизни, которую он тут же превращал в горячую сладкую кровавую закуску. Правда иногда закуска сопротивлялась и пыталась сожрать его самого, но Грунф мог по праву гордиться собой — он был всегда сильнее.

Когда за спиной появилось нечто страшное и обжигающее, заставляющее в голове мелькать какие-то страшны картинки, полны боли и ужаса, Грунф забеспокоился. Он не любил боль. И ужас предпочитал наводить сам.

Он помотал головой, прогоняя картинки, и заворчал, двинулся было навстречу этому нечто, но инстинкты развернули его и погнали прочь, в темные туннели, пахнущие сладким страхом более слабых.

Грунф словно таран шел по слабейшим. Расшвыривая их и превращая в мясной фарш: он облизывал остры когти, урча от сладкого привкуса крови, забывая, что на самом деле за спиной что-то страшное и опасное. Кровь и жажда крови туманила мозг и инстинкты, внутри всепожирающее чувство вопило "еще!". Кто-то рычал, кто-то скулил. Отползая в темень, чтобы переждать движение опасного хищника, но Грунф внезапно остановился, он поднял свою уродливую голову, и множество его красных глаз засветились алыми всполохами. Где-то на краю сознания, словно мелкие искры, вспыхнули странные картинки, про светлые коридоры, по которым ходит много вкусного сладкого мяса. Слабого. Там впереди вход в их нору. Грунф забыл про него когда-то...

Он зарычал, внутри поднялось обжигающее чувство ярости и обиды. Он понимал каким-то образом, что его заставили забыть об этой добыче. Но сейчас... Грунф выпрямился во весь рост и обрушился всей массой на преграду, которая не пускала его к мясу. К крови! Которую он жаждал.

Острые когти светились алым, как и глаза, сверкающие искры летели от бьющегося о магически щиты тела. Грунф хотел свою добычу. Очень хотел и, в итоге, в преграде, самой надежной защитной магии света, появилась трещина, которую расширяло с яростным урчанием чудовище, бывшее некогда щуплым пареньком-послушником. Чудовище, которое сожрало достаточно остатков экспериментов белых магов, чтобы накопить немного магии для себя самого. И сейчас вся эта чудовищная энергия просто крошила щиты, забыв, что изначально его сюда гнал страх обжигающего огня за спиной. Более слабые и мелкие чудовища затаились. Для них Грунф был сейчас опаснее всего, они боялись его больше чем огня за спиной, но Грунф их не замечал. В препятствии появился проем, и из него тянуло сладким-сладким запахом добычи.

Грунф взрыкнул и внезапно протек в узкую щель, словно состоял и жидкости. Он, скорее всего, даже не понял, что произошло, но его это и не интересовало, он был там, где хотел оказаться. И его вела жажда.

Возможно, это были просто инстинкты, а возможно, это остатки памяти. Грунф вышел в коридоры, не встретив никого на своем пути. Маги еще не знали о его появлении.

Её звали госпожа Литания, она была магом воздуха. А еще очень капризной дамой, чьих истерик избегал даже предыдущий глава Белой Ложи — Белил. Она верила, что только сильнейшие достойны права быть на вершине иерархической лестницы магов Белой ложи. И относила себя именно к сильнейшим. Послушники у неё менялись чаще, чем перчатки, а перчатки она меняла довольно часто. Она не любила слабых. А послушники были слабейшими, ниже только слуги, не обладающие ни каплей магии.

Открыв двери библиотеки, где она изучала трактат о воздействии магии воздуха на магию огня, магисса Лия совсем не ожидала встретиться со своим бывшим послушником, которого она очень давно отдала главе ложи Белилу за то, что он пролил вино на её новое платье. Неуклюжий был парень. Она забыла о нем сразу, как только другие послушники увели его принять достойное наказание.

Но женщина и не узнала того паренька, не могла. Перед ней возвышалось нечто громадное, уродливое, полное... светлой магии! Ярости и безумия, а еще жажды плоти и крови! Её плоти и крови!

Магисса взглянула в множество алых глаз и завизжала.

Глава 20. Вторжение

Растерзанное тело магиссы выглядело так, словно его успели прожевать и выплюнуть, кого-то из гвардейцев ложи за нашими спинами затошнило. Я лишь дернул плечом, салаги у брата сейчас на службе. Опытные воины даже не дернулись. Эх, зря, наверное, Сиган разбудил дракона. Он, как человек, тут был бы просто необходим. Надо будет прислать брату пару человечков, которые помогут с выправкой его солдат...

— Это было нечто очень большое и злое, — Митас поднялся с колен от того, что из себя представляло, тело женщины. — И еще... оно "съедает" магию... поэтому придется быть поосторожнее.

— Нужно проследить его путь — откуда пришел, — Мейдок бледный, но решительный не отрывал взгляда от магиссы.

— Лучше уточнить КУДА он или оно пошел, — не согласился с ним Митас.

Рядом вздохнул мастер Марек:

— Давайте сделаем так, я и Лиани идем проверять нет ли там, откуда пришло это существо, таких же, а вы идете по следу дальше и героически спасаете магов своей ложи.

— Разумно, — кивнул бледный Мейдок. — Ли, будь осторожен. Если их будет много, ты сразу в гущу не бросайся. Помни, у нас тут есть дракон, многое можно решить одним плевком пламени.

Я поднял голову, удивляясь, как сам об этом не подумал. Отличное же решение проблем. Но тогда и решение Марека подходящее — найти гнездо, прежде чем спалить все нафиг.

— Отлично, значит, если что я постараюсь дать тебе знать, — я мельком коснулся кончиками пальцев виска. Связь, хотя и не была чисто мысленной, но передать сигнал опасности и картинку я мог.

Я взглянул на тело и повернулся к все еще стоящему за нашими спинами пажу. Бледный, с огромными глазами на пол-лица, словно и не слепой совсем... Я протянул руку и стащил с ближайшего гвардейца плащ, тот даже не дернулся, и набросил его на тело женщины.

— Сали, послушай. Магисса Лития мертва.

Он медленно кивнул:

— Я понял это. Чувствую запах крови... и догадываюсь, что вид её не самый приятный.

Я хмыкнул. Если уж парень чувствует запах свежей смерти, то учуять не самый приятный запах извергнутого одним из гвардейцев ужина... Он, скорее всего, и бледен-то больше от этого.

— Ты сможешь отнести тело Литии в её комнаты? Пара гвардейцев тебе поможет.

— Смогу. Даже без гвардейцев, — кивнул он решительно головой.

Я присел заворачивая тело поплотнее и ответил:

— Нет уж, пусть сопровождают. Еще неизвестно, куда чудовище двинулось дальше.

Сали медленно склонил голову:

— Хорошо. Но им, в этом случае, нужны свободные руки — держать оружие и реагировать на нападение...

— Да, нести тело придется тебе, — согласился я.

— Я согласен, и выполню ваше поручение, господин, — парень с достоинством поклонился.

Я улыбнулся, почти не сомневаюсь, что Сали действительно сделает все как надо. Это белые маги могут считать, что слепой беспомощен, на самом деле у них гораздо лучше, чем у нас, развиты иные органы, а уж если еще они наделены магией. Поймав хитрый взгляд брата, лишь едва заметно кивнул, видимо, мальчика Мей мне не просто так приставил.

— Ты и ты, — Мейдок развернулся и почти наугад ткнул в двух гвардейцев. — Поступаете послушнику Сали Брейку в подчинение.

Те вытянулись, а я удивился про себя, вроде и наугад, но самых крепких выбрал. И без гонора, мальчишке действительно будут подчиняться, но до определенного момента. И, скорее всего, касательно его безопасности. Все-таки наметанный глаз у братишки, а может еще и его уникальный дар сработал — абсолютная память, все же, тот еще инструмент — он может этих двоих гвардейцев знает всего по одному какому-то их поступку, который они и не помнят уже, а у Мейдока в копилке памяти сохранилось.

Я поднял завернутое в ткань тело и аккуратно уложил на протянутые руки Сали. Как ни странно, парнишка даже не пошатнулся.

— Иди, — мягко сказал я. — А мы займемся охотой на чудовищ.

— Да, господин, — он серьезно кивнул. Развернулся и зашагал прочь, сквозь ряды, отшатывающихся с его пути, гвардейцев. Никому не хотелось соприкоснуться с его ношей. Двое отобранных Мейдоком воина, бесшумно последовали за ним.

Воин хрипло рассмеялся.

Мирос встрепенулся рядом, он сам не заметил, как начал дремать.

— Что? — сумрачно поинтересовался он, кутаясь в мантию.

— Один из монстров смог пробить щель в броне! — в голосе воина было ликование. — Он уже на нижних уровнях Белой ложи!

— Может и выше, — хмыкнул жрец. — Мы, в конце концов, не знаем возможностей каждого из этих существ. Не все они лишены магии, — резонно заметил он.

Воин задумался, а потом буквально расцвел скупой улыбкой:

— Так даже лучше.

Мирос хмыкнул и распрямился:

— Ну что, остальные монстры двинулись прочь? Или все полезли в дыру?

— Наш огонь не дает им пройти назад, а вот дыра — это шанс выбраться вперед... кроме того, я даю гарантию, что для них из этой щели сейчас доносятся просто-таки запахи накрытого стола... столько кровавого живого и беспомощного мяса можно попробовать. И падали для более слабых, которая останется после того, как пройдут более кровожадные и сильные монстры. Так что да, дыра им милее, чем путь назад, особенно в огонь.

Мирос отряхнул с плаща пыль:

— Мы можем двигаться дальше? Или нам опять ждать?

— Можем подойти ближе, — внезапно предложил воин. — Заодно разглядишь поближе результаты экспериментов. Вдруг что приглянется.

Мирос пожал плечами:

— Я не ученый и не маг. Мое дело нести слово Роя людям. И еще находить такие самородки, как девочка, за которой мы лезем в пасть к сумасшедшим ублюдкам Белой ложи.

Воин кивнул:

— Да, я заметил. Ты ищейка... инквизитор.

Мирос вскинул брови. Инквизиторами была очень редкая каста жрецов любого бога. Каратели и ищейки. Любой организации требуется стража. И не простая, а наделенная особыми полномочиями. У жрецов Лейлы таких не было... но это сейчас, а вот у жрецов Роя — это фактически стало необходимостью. Слишком большой ареал. Но Мирос никогда не задумывался о такой вариации своей судьбы.

— Интересная мысль, — почти прошептал он.

Воин хмыкнул и кивнул своим подчиненным:

— Двигаемся. Нас не тронут.

Амулеты с магическим пламенем пульсировали на шее у каждого, активированы так, чтобы полностью окружать своего владельца, но не причинять ему вреда. Особая работа. Редкая. Гениальная. Хочешь, переключаешь на волну впереди себя, несущую смерть всему живому, хочешь, оберни вокруг себя, и пламя не тронет. Таких амулетов было немного. Всего штук сто на весь религиозный орден. Мастер не выдержал и умер раньше, чем успел сотворить еще... говорят, верховный жрец Роя — Растин — был очень недоволен недосмотром... но Мирос не мог сказать, что там происходило на самом деле — только слухи, а слухи жрец предпочитал перепроверять. Каким образом в отряде сопровождающих его воинов оказалось аж три артефакта, жрец не спрашивал, он и так получил достаточно много откровений. Подозревал, что если они останутся живы, и эту тайну узнает... может быть. Сейчас же он просто этому порадовался. С амулетами захват девочки становился вполне реальным, даже при безумном плане капитана.

— Привет-привет, — промурлыкал я, глядя на темный проем, из которого не очень решительно выбиралось небольшое страшненькое создание, больше напоминающее комок слизи размером с согнувшегося в три погибели невысокого подростка. — Марек, ты посмотри, какая прелесть...

— Не сказал бы, — пожал плечами некромант, — я бы сказал, что это большая гадость, а самое печальное в том, что эта гадость обладает душой невинного ребенка, хотя вся в крови.

— Чистая душа? — чуть было не отшатнулся я на одном рефлексе.

— Угу, — кивнул некромант, и из его рукава внезапно сверкнула искра. А в комке живой слизи оказалось лезвие метательного кинжала. — Требующая упокоения, — медленно закончил мастер Марек, глядя, как распластывается по каменному полу неприятная лужа. — А тебе надо привыкнуть к мысли, дорогой друг. Ты больше не жрец Лейлы, правило убиение Чистой души на тебя теперь не влияет. Смерть освободила тебя от этого бонуса.

Я завороженно смотрел на мертвое существо.

— Я попробую привыкнуть.

— Иногда это даже полезно, — тихо заметил некромант. — Этот ребенок умер давным-давно, но его душа продолжала жить в том, что сделали из его тела. Мальчик нуждался в упокоение.

Я медленно кивнул:

— Я... понимаю. Однако, вы уверены, что обычный кинжал тут поможет?

— Обычный не поможет, — спокойно отозвался тот. — Но у меня обычных и не водиться. Этот вымочен в крови русалки, которую мне пожертвовали добровольно. Убийственное орудие, надо сказать. Но извлекать из тела, я бы не рекомендовал, неизвестно, чем может закончиться. Тело без души может быть даже опаснее, чем было до этого.

Я взялся за меч:

— Мастер... кажется, оттуда кто-то еще лезет.

— Они почуяли смерть, — подтвердил он. — Закрыть проход мы не сможем. Их гонят сзади.

— Гонят? — я прислушался. И действительно уловил странные звуки, похожие на вопли ярости и... страха. Монстры, порожденные неумелыми экспериментами Белой ложи, пришли к своим хозяевам, потому что им нужно скрыться от еще большего ужаса. А такой поблизости я знал...

— Жрец Роя и воины Мрака, — сорвалось с губ без особых сомнений.

— Скорее всего, — ухмыльнулся некромант. — Интересные ребятки. И очень изобретательные.

— Да уж, — согласился я. — Что делаем? Бежим с воплями ужаса и сообщаем Мейдоку, что нужно срочно драконов сюда зазывать? Или героически встаем и защищаем проход, вырезая различную нечисть?

Марек рассмеялся:

— Лиани, чудесно! Нет, мы совершаем тактическое отступление, но прежде попытаемся их немного притормозить, а в лучшем раскладе и натравить на тех, кто там за их спинами. Чего боятся монстры из темноты?

Я криво улыбнулся:

— Света. Огня.

Фиалковые глаза сверкнули, словно драгоценные камни:

— Вот огня-то я могу обеспечить.

Я медленно кивнул и сосредоточился на связи с Мейдоком. Удивительно, но видимо какие-то зачатки силы таки остались... или это была всегда моя собственная магия? С братом я смог связаться так же, как когда-то связывался с Кириллом в другом мире.

Мейдок вскинулся и напряженно повернул голову в сторону Митаса:

— Ли с некромантом нашли пробой, откуда идут еще чудовища.

Маг вздохнул:

— Все же подземелья.

— Некромант предполагает саботаж и воздействие.

— Для этого надо знать о том, что эти лабиринты существуют... — Митас задумчиво прищурил серые глаза. — Либо это те самые преследователи твоего брата... тогда им помогает сам Рой.

Мейдок скривился:

— Мит, я слышу в твоем голосе те самые интонации, от которых меня еще на совете нашей ложи воротит у наших "старейших мудрецов"...

— О чем ты? — маг взглянул на ученика и повелителя одновременно.

Мейдок вздохнул и притормозил:

— Объясню. Дорогой наставник, Лилиан мой любимый из братьев, даже если я не знал его первые двадцать лет своей жизни. Запомни раз и навсегда. Ли — ВСЕГДА желанный гость, какие бы неприятности он не приносил Ложе и белым магам. Лично мне кажется, что встряска вам всем не помешает ни в коей мере.

Митас смотрел на юношу, застывшего перед ним и понимал, что окончательно потерял его, как ученика. Это был настоящий повелитель Белой ложи и носитель воплощения Света. В душе поднималась гордость. Мальчик стал совсем взрослым.

— Мейдок, ты уверен в своих словах? — серьезно спросил он. — Твой брат — это настоящий катализатор. Одного его появление встряхивает всех окружающих.

Черноглазый Катани фыркнул раздраженно:

— Первый раз он помог свергнуть проклятого извращенца и маньяка Белила. И Свет пришел следом за ним. Теперь... посмотри правде в глаза, Митас. В наших лабиринтах не просто существуют чудовища — это чудовища созданы нашими руками. Руками белых магов — воплощения света и добра. Хватит уже лгать самим себе. Ты знаешь, что передал мне Лилиан? Они убили чудовище с чистой душой. С ЧИСТОЙ... — верховный маг Белой ложи покачал головой. — Я не я буду, но если все закончится для ложи нормально, я вычищу все подземелья и сделаю там нормальные лаборатории по алхимии, а главное — наложу вето на эксперименты с человеческой плотью и разумом без согласия человека.

Митас замер. Кардинально. И в принципе, ожидаемо. Но любое его возможное замечание было оборвано, еще на формировании мысли, дикими криками.

Кажется, их чудовище нашло себе новую жертву, и не одну.

Оба мага бросились вперед, на ходу активирую всевозможные амулеты. Кричали со стороны залы советов. Там как раз любили заседать старейшины.

Сали аккуратно уложил тело магиссы на постель. Пусть он слеп, но магия была вполне способна вести его нужными дорогами. Вот и сейчас он не сомневался, что попал правильно. Запахи подсказывали о знакомом помещении, они же кружили вокруг, напоминая ему, как он прислуживал данной магиссе.

Послушник чувствовал руками, на которых донес останки женщины, насколько изуродованное тело, но никак не мог понять, почему ему кажется чей-то незнакомый и такой сладкий-сладкий запах, похожий на запах варения из кладовых. Только какого именно не определить. Воинов он решительно попросил остаться там, за дверью. Почему-то это было важным.

Он вздохнул и отошел на два шага, сосредотачиваясь на том, что бы правильно выплести заклинание. А потом медленно и спокойно активировал заклятие консервации. Тело захотят исследовать, в этом он не сомневался.

Магия почти ласково лизнула кончики пальцев и окутала тело коконом, еще чуть-чуть и Сали мог бы увидеть её, но увы...

Он на какое-то мгновение погрузился в старые воспоминания. Когда еще мог видеть. Сали... так часто он слышал насмешки в сторону своего имени, такого девичьего и такого... правильного.

Маленькая тайна. Тайна его матери, которая продала свою дочь за пять золотых монет, выдав её за сына. Так что не было тут никакой таинственности и... желаний, как у боевой подруги нынешнего дракона Белой ложи.

Когда Сали очнулась от шока, вызванного тем, как её толкнули под жесткую руку магиссы, и та швырнула под ноги женщине, которую Сали всегда считала матерью, золотые кругляшки, девочка хотела кричать, как обманули магиссу, но взглянув в холодные голубые озера, которые служили Литии вместо глаз, не решилась.

Она думала, что её тайну быстро раскроют, но... слугу, фактически раба Сали не замечали вообще, пока он выполнял работу, хорошо еще не забывали кормить, хотя бы иногда.

А потом когда Сали исполнилось пятнадцать, она разбила какую-то вазу... случайно. Махнула рукой, а вазу на другом конце комнаты оказалась сметена потоком воздуха. Тогда-то магисса и взялась за слугу, сделав его своим послушником.

Обучение было жестким, но и тогда тайну девушки не раскрыли. Хотя Сали каждый раз боялась, что вот-вот... она уже знала, что, если магисса узнает о её настоящем поле, тогда ей несдобровать. Магисса была единственной женщиной среди светлых магов воздуха и старалась придерживаться этого титула. Бытовала легенда, что новая женщина-маг воздуха появится только тогда, когда придет время смены — то есть срок жизни предыдущей носительницы подойдет к завершению.

Да и если бы господин Белил узнал о том, что у него под носом есть девушка-маг, да еще в ранге послушницы...

Однако, как потом выяснилось, и магов-мальчишек она не сильно-то и любила... Сали не знала, что это был за эксперимент, но она была искренне убеждена, что ничего не напутала в том задании, однако её глаза навсегда оказались лишены зрения, а еще она охромела на одну ноги. Еще через год магисса вышвырнула своего послушника, объявив неумехой.

Тогда Сали готова была наложить на себя руки, потому что слепой послушник в легендарной Белой ложе... тут-то, на её счастье, и случилось знаменательное событие — приход Лилиана Катани и очищение Светом.

Именно после очищения у Сали появилась способность чувствовать все окружающее так, словно она родилась слепой и иной жизни не знала.

Тогда же она поняла, что пока сама не захочет её тайна не будет открыта, а магисса-наставница фактически полностью забыла о её существовании. Сали тогда искренне благодарила Свет и свои возросшие силы. Она хотела, чтобы её воспринимали как мальчишку лет пятнадцати, так и происходило.

Об одном она сожалела, что никогда не увидит прекрасных драконов во всем их величии цвета и красоты, но ей и магических потоков хватало, что бы замирать от восторга.

А уж когда она столкнулась с новым верховным магом Белой ложи... она думала, что оцепенела на какое-то время из-за того, какой силой веяло от него. И, находясь рядом с господином Мейдоком, девушка постоянно ощущала ласковые касания Света. Это было до нежной боли прекрасно. Она рассказала тогда магу о том, что её выгнала магисса за слепоту, и попросилась в послушники к магу. Мейдок определил шустрого паренька в свою свиту и приглядывал за ним. Но иногда Сали казалось, что он прекрасно знает, кто перед ним на самом деле.

Сали почувствовала движение воздуха, не услышала, не почувствовала запах — легкое движение воздуха. Словно кто-то вздохнул. Она вскинула голову, мгновенно активируя все свои органы чувств. Но почему-то опасности не чувствовала. Вареньем запахло сильнее, но возможно — это из-за магии консервирования?

Грунф замер, разглядывая... еду?.. Нет, почему-то его не тянуло разорвать создание и почувствовать его кровь. Он даже не понимал, что именно привело его сюда, и зачем принесли уже пережеванную еду именно сюда. Хотя... казалось бы, что он вернулся в старое логово. Если бы Грунф мог вспомнить, то возможно, он бы вспомнил слово... ностальгия?

Еда, которая не еда, посередине логова замерла, а потом Грунф чуть было не кивнул одобрительно головой. На старой еде появились особые нити, Грунф сам такие иногда делал, что бы еда дольше хранилась, особенно когда чуял, что следующая охота может быть долгой и голодной. А это, наверное, и не еда вовсе, а такой же как Грунф. Только на еду похожий, чтобы уметь к ней подкрадываться.

Грунф вдохнул воздух, стараясь унюхать, чем это пахнет вкусным от такого похожего на еду собрата. И... замер, словно оцепенел. Его почуяли... только вот Грунф замер не поэтому. Он собрата пахло... самкой! Неужели Грунф нашел свою пару?! Он аж заурчал от удовольствия. И самка... оказалась окутана сияющими нитями, словно натянула шкуру, которая защитит от любых ударов и шипов.

Такая сильная, такая притягательная. Грунф постарался сделать свое урчание... милым. Самки, кажется, должны любить все милое? Но показываться не спешил, уж больно опасно была настроена эта хищница.

Сали напряженно оглядывалась. Пытаясь определить откуда идет проклятый звук. Словно кошка мурлыкает. Только кошка очень и очень большая. И как-будто не одна. Заклинания в боевой готовности даже потрескивали вокруг. Сали почти кружила на одном месте, пытаясь все же определить, где находится существо. Что это не человек, она прекрасно понимала... и этот запах варенья... тот, кто убил магиссу. Это его запах. Так почему она не ощущает опасности от него исходящей? Почему?!

Где-то вдалеке за дверями послышались приглушенные крики ужаса. Значит, уже не одно существо проникло в коридоры Белой ложи.

Стук в дверь оказался для напряженного и очень чуткого слуха девушки громом. И на какое-то мгновение она оказалась дезориентирована в пространстве.

— Парень, с тобой там все в порядке? — голос гвардейца был слегка встревожен и окрашен страхом.

В голове Сали появилась картинка... которую она могла бы охарактеризовать как... вопрос?

— Что? — вслух вырвалось непроизвольно.

— Там похоже нашли это существо, — ответил гвардеец, видимо подумав, что отвечают ему.

Сали не очень желала отпускать воинов, хотя и поняла, к чему ведет тот разговор. Мурлыканье в комнате похоже слышала тоже только она сама. Но ни интуиция, ни чувство самосохранения не подсказывали ей выхода. Опасности не было и все... Может, конечно, существо специально вырабатывало что-то, заставляя жертву думать, что она в безопасности, но в этом Сали сомневалась.

— В общем, ты отсюда старайся не выходить, — гвардеец принял решение за послушника. — Мы своим поможем и вернемся.

— Гвардия, — прошипела она в ответ. — Разболтались совсем.

В голове запестрели картинки разрываемой плоти и... костра с веточками, на которых жарилось мясо. Картинка была почти... заискивающей.

Сали немного затошнило, когда поняла, что именно ей предлагают. Сожрать гвардейцев?!

— Идите! Я тут закончу, — она выдохнула, наконец, решившись на это безумство. — Ну а теперь... выходи, неведомая зверушка. Я жду, — и она слегка опустила боевые щиты, показывая, что готова к диалогу.

Глава 21. Загадки и планы

Из полумрака в тенях угла, где, казалось, только что никого не было, появилось... нечто. Сали завороженно смотрела на существо. Огромное, выше её головы на две, а то и три, при этом немного сгорбленное, можно было представить, что если оно выпрямится... Женщина постаралась отбросить ужас, который её обуял. Существо стояло неподвижно, позволяя себя рассмотреть. Серая плотная кожа, руки почти упираются в пол — очень длинные и сильные... оканчивающиеся огромными, но подвижными когтями, даже сейчас они чуть подергивались, словно в ожидании жертвы. От человека в этом существе не было фактически ничего. Вытянутая морда с огромной пастью, закрыть плотно которую мешали многочисленные зубы. Почти треугольные и острые, словно кинжалы восточников, даже на вид.

На морде в два ряда алые глаза. Кажется, Сали успела заметить их даже в районе затылка. Прозрачное веко. Существу было неуютно на свету — привыкло к темноте. Однако, веко похоже все же защищало и, несмотря на некоторый дискомфорт, существо весьма успешно осматривало окружающее его пространство. Просто так к нему было не подобраться.

Взгляд Сали зацепился за длинный гибкий... хвост, который кокетливо обернулся вокруг нижних лап чудовища. Кончик хвоста мелко подрагивал, словно вилял. Басовитое мурлыканье наполняло комнату... Похоже, что с Сали продолжали заигрывать. К ней шло ощущение сытости, крепкой хватки, удовольствия.

Женщина вдруг задохнулась от осознания... ОНА ВИДИТ! Видит по настоящему!!!

Но как?! Она же не чувствует ничего, что могло бы измениться. Что случилось?! Еще мгновение назад не было этого!

Взгляд заметался по комнате, пытаясь разглядеть и... не видя ничего. Сали могла видеть только чудовищное существо.

"ОБНИМИ ЕГО" шепот в голове буквально подтолкнул её к чудовищу... "ОБНИМИ".

Сали судорожно задышала. Она узнала касание ауры. Не могла не узнать. И... не выполнить эту просьбу-приказ тоже не могла. Свет...

"ОБНИМИ ЕГО, ДИТЯ". Мягкий толчок и женщина рядом с монстром. Дрожащие руки поднимаются, словно против воли, она смотрит прямо в его алые глаза. Громкое басовитое урчание почти над ухом. И она решается. Мягко, плавно обнимает серый, немного склизкий торс чудовища.

И словно что-то взрывается внутри. Свет затопляет просто таки все вокруг. Он рвется отовсюду и ниоткуда. Сали судорожно вцепляется в свое чудовище. То что теперь оно её, она даже не сомневается. И... слышится смешок. Добродушно-снисходительный и насмешливый одновременно.

"ЛЮДИ... ВЫ ТАКИЕ ИНТЕРЕСНЫЕ. БУДЕТ, КАК ТЕБЕ ПОЖЕЛАЛОСЬ, ДИТЯ."

Это было больно, очень больно. Словно задыхаешься, и одновременно что-то выталкивает тебя... куда-то в неизвестность... и холод, и обжигающее ощущение, все смешивается в единый коктейль. Это и красиво, и ужасно, и все одновременно. Вокруг белым-бело и только под пальцами что-то... кто-то... кто разделяет твою боль и счастье, кто существует и не дает потеряться в этом безумии.

Грунф уже не рычал, и не скулил... голос потерялся, было так же больно, как и тогда... он уже не помнил точно, но зато хорошо помнило тело... однако была разница. Грунф чувствовал, что кто-то рядом. Кто-то разделяет его боль, его... осознание?..

"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДИТЯ" — нечто ласковое и большое коснулось Грунфа...

"ГРУНФ, ДА? ТЫ САМ ВЫБРАЛ СЕБЕ ИМЯ. ИНТЕРЕСНОЕ. ПУСТЬ ОНО ВСЕГДА БУДЕТ ТВОЕ."

Странно, но Грунф раньше не понимал, сейчас же все становилось понятно. И воспоминания... боль будила их.

"ОНИ НУЖНЫ ТЕБЕ?"

"Нееееееет," — языка не было, но выразить эмоцию, видимо, получилось. Ослепительная вспышка закрыла темное пятно грязной кровавой боли чистым ослепительным чувством, обжигающим что-то внутри. И больно и страшно, и... очень хорошо. Грунф не знал раньше, что боль может принести такое... успокоение.

А рядом дрожал кто-то, кто-то очень важный, кто-то нужный. Тот, кто разделял эту боль, это умиротворение...

"ОНА БУДЕТ ТЕМ, КЕМ ТЫ ХОТЕЛ БЫ, ЧТОБЫ ОНА БЫЛА"

Загадка, но Грунфу было приятно, что он слышал и мог начать отгадывать эту загадку. Раньше такого он не мог.

Словно ветер приласкал макушку, и захотелось мурлыкать...

Мейдок устало посмотрел еще раз на останки твари, которую успели обезвредить до того, как она дожевала слугу, пойманного в коридоре. Тот успел швырнуть магиссу, которую сопровождал в тот момент, в соседнюю комнату и попасть твари на зуб. Он все еще был жив, и Митас сейчас осматривал его, пока Мейдок определялся, что тварь сожравшая Литинию и эта — совершенно разные существа, то есть получалось, что твари медленно, но верно расползаются по его Ложе. Хотелось ругать в голос, но маг сдерживался. Только в глубине черных глаз сверкали мрачные искры. Такие искры могли видеть в свое время подданные короля Мирейи Регила и боялись до дрожи. В тот день, когда в глазах того, кто дал жизнь в теле матери Мейдока, разгорались искры предвещающие пламя ярости — всегда кто-то умирал, и умирал довольно кроваво.

Митас выпрямился:

— Все. Жить будет и даже будет краше, чем был, — он внезапно замер, глядя за спину своего молодого повелителя. Лицо старшего мага исказилось. — А вы, что тут делаете?!

Мейдок резко повернулся и увидел гвардейцев, которые должны были сопровождать того слепого паренька-послушника.

— Где ваш подопечный?

Голос верховного мага Белой Ложи был вымораживающий.

— Он остался в комнате магиссы, — ответил один из воинов, ежась под почти полыхающим взглядом. До него внезапно дошло, что они с напарником только что нарушили прямой приказ. Это много чем грозило...

— Вы оставили мальчишку с трупом, который, возможно, привлечет еще чудовищ?! — почти шипение. — Одного?!

— Нам показалось, что наша помощь здесь нужнее, — ответил второй гвардеец. Его напарник бросил на него нечитабельный взгляд. Тот, почти наверняка, только что вырыл им могилу.

— Вам показалось, — Мейдок пнул останки твари. И замер на месте. Его глаза внезапно посветлели и наполнились белизной... по радужке пробежали блики света... еще не явление, но отражение.

— Что? — рядом дернулся Митас, он уже узнавал эти признаки, однако в этот раз все было как-то... слабее.

— Свет решил сам вмешаться, — тихо ответил ему Мейдок. — Быстро туда.

Он уже знал, что что-то происходит именно в апартаментах погибшей магиссы. Что-то, чему виной Свет, который в этот раз выбрал какой-то полуобходной путь.

"НЕ РЕВНУЙ" — мягкий смешок в голове. "ПРОСТО Я ЗАКАНЧИВАЮ ТО, ЧТО НАЧАТО БЫЛО".

Мейдок аж споткнулся на ровном месте. Кто еще ревнует?!

Тихий удаляющийся смех, и присутствие Света сошло на нет. Маг решительно толкнул дверь, за которой остался послушник...

И замер, словно, вкопанный. Перед ним стояли двое. Высокая красивая женщина. Очень красивая. Светлые, словно выгоревшие на солнце пустыни волосы стекали по плечам, обрамляя тонкие черты лица, на котором потустороннем огнем вспыхивали серебристые слепые глаза, которые, однако, казалось, видели.

С-сали?.. Ты... ты... не мальчик?

— Салиэрь, — мелодичным перезвоном ответила женщина. — Мое настоящее имя Салиэрь. Сали — это сокращенно. И да... я никогда не была мальчиком. Просто в итоге привыкла к этому, а потом ослепла и не видела возможности признаться еще и в том, что я женского пола.

— Понимаю, — пробормотал ошеломленный Мейдок, не в силах оторвать взгляда от этого красивого лица, теперь, приглядевшись, он мог отметить, что это действительно женщина, которой на вид было лет двадцать пять, была очень похожа на Сали. Если задуматься и вспомнить, то Сали давно служил при магиссе, и она привезла его еще лет пятнадцать назад — совсем мальчишкой, только он подрос совсем немного, и все считали его мальчишкой до сих пор. Магия?

Да и её конспирацию Мейдок тоже вполне понимал — Белил не смог бы не воспользоваться слепой послушницей. А уж такой скрытой, необычной красавицей и подавно.

— Господин мой Мейдок, — прервал его размышления журчащий голос женщины, благословленной Светом.

Он вскинул голову и замер снова, когда до него дошло, КТО рядом с женщиной стоит.

— Господин мой Мейдок, — повторила она и крепко сжала запястье существа, что стояло рядом с ней и доверчиво жалось к её плечу. — Позволь вам представить Грунфа. Моего младшего братишку. Свет дозволил ему стать родным мне существом по крови.

Сзади сдавлено хмыкнул Митас. Мейдок моргнул, но стройный симпатичный парень с кошачьими ушками на голове и длинным нервным хвостом не исчез. Его лицо не выглядело человеческим, в нем преобладали кошачьи черты, хотя и казались они почти очеловеченными. Но так мог бы выглядеть оборотень, который принял полуформу своего существования. А еще парень весь был покрыт тонкой серой шерсткой, шелковистой даже на вид.

— Приятно познакомиться... Грунф, — выдавил из себя Мейдок, понимая, что Свет видимо пошутил над ним. Хотя и не мог понять, за что?! За то, что увидел его истинную сущность?! Так лучше маскироваться надо было.

— Мрррр... знакомсффо, — мурлыкнул неуверенно полукот-получеловек. — Сестррренка?..

— Будьте с сестрой нашими дорогими гостями, — кивнул медленно повелитель Белой Ложи.

— Дррругие, мрр?

— Другие? — ошалело выдавил из себя Мейдок, до которого постепенно дошло, КЕМ именно было это существо до того, как оказалось очищено Светом. Учитывая его нахождение в апартаментах убитой магиссы... похоже, именно он и был её убийцей. Тем самым монстром. Маг судорожно выдохнул.

— Прости. Грунф, но те, кто не прошел очищение Светом, скорее всего умрут. Они больше хищники, а не разумные существа.

— Господин мой, — вмешалась Сали... нет Салиэрь. — Позвольте сказать вам — Свет дал мне одну возможность — я могу очищать его силой.

Мейдок перевел на неё потяжелевший взгляд и медленно кивнул:

— Да... теперь я понимаю задумку Света. Что же... Салиэрь. Я бы с радостью принял твою помощь в этом.

— Грунф может нас вывести к тем созданиям, что уже проникли в Белую Ложу, — безмятежно улыбнулась она. — А я проведу очищение.

— Нет, — резко покачал головой Мейдок, окончательно приходя в себя. — Нам лучше сразу очистить все подземелья.

И она растерялась.

— Но... я могу не справиться... у меня не столь много сил...

— Зато у меня достаточно, — тяжело уронил Мейдок. — Я буду подпитывать вас. Кто-то должен же быть за вашей спиной, пока ваш... брат впереди.

Она медленно склонила голову, соглашаясь с этим утверждением.

Я невольно поморщился. По позвоночнику прошлась ледяная волна воздуха — где-то там наверху проявила себя великая сущность. Либо божественная, либо... учитывая что мы находились ПОД Белой Ложей — это скорее всего был воплощенный Свет. Очень надеюсь, что у Мейдока там все под контролем, потому что у нас с Мареком было все как-то не очень хорошо. Вот честно слово, вроде пока нам толком и не попался никто на пути, или они просто таились в темных тенях, до которых не мог добраться свет от нашего магического огонька... Нет, ну точно таились, я заметили сверкнувшие красные искры чьих-то глаз.

Вот заразы.

— Лиани, — тихий голос Марека остановил меня на полушаге.

— Да? — я чуть повернул голову к спутнику, стараясь не терять из виду все остальное.

— Дальше идти нельзя.

— Почему?

— Смотри, — шарик разгорелся сильнее и я замер.

Перед нами стояла, словно прозрачная, стена. С одной стороны, буквально в двух шагах — мы с Мареком, с другой... с другой бесновалась страшная масса оскалов, щупалец, когтей, хищных глаз, каких-то клешней и еще боги поймут чего...

Если бы я не навидался всего чего только можно в свою службу у Лейлы, да еще и потом в некоторых храмах Роя... я бы, наверное, просто оцепенел от ужаса. А так... я с интересом смотрел на происходящее.

— Барьер?

— Да, иначе бы эти чудовища давно терроризировали Белую Ложу, — кивнул Марек.

— Большие подземелья, — вздохнул я, вспоминая уже преодоленное пространство. — Я так понимаю именно в этой части и жил Митас, прежде чем решился выйти... интересное у него соседство было.

Некромант молчал.

— Осталось понять, что заставляет их буквально штурмовать этот барьер, — задумчиво заметил я и сделал шаг вперед, чтобы разглядеть происходящее за невидимой чертой поближе.

И именно в этот момент погас огонек.

— Упс, — тихо произнес я. — Магия кончилась?

— Нет, — некромант был спокоен. — Присмотрись. Там дальше... за этими бедолагами...

Я последовал совету умного существа. Похоже, что Марек не просто так погасил свой огонек. Или у него была догадка или он... знал.

— Видишь?

— Похоже на какие-то отсветы...

— Пламя.

И он, несомненно, был прав. И пламя непростое. Магическое, другое бы эти выверты человеческо-магического сознания, просто бы не заметили, наверное.

— Думаешь, наши знакомые, которые столь настойчиво пересекли за нами даже пустыню? — в темноту поинтересовался я.

— Скорее всего, — некромант был невозмутим. — Нам с тобой стоит отыскать брешь. Именно через неё проникают эти несчастные. А потом уже будем разбираться дальше. По ситуации.

И он зажег снова свой огонек.

Я призвал Синее Пламя. Похоже, брешь в барьере не так уж и далеко была.

— Трое справа мои, — тихо бросил я.

— Оставляешь мне остальных пятерых? — насмешливо отозвался мастер некромантии.

— Нет... за ними вон еще небольшая толпа, — хмыкнул я. И атаковал. Ждать было нечего.

Мирос поднял голову, прислушиваясь. Рядом замерла напряженная фигура воина и капитана.

— Некромагия, — прошептал жрец.

— Спутник жреца Лейлы, — кивнул капитан. — Не рассчитал я немного.

— Зато мы знаем, что чудовища прорвались в Ложу.

— Это да, — криво усмехнулся воин Мрака. — Теперь осталось только отвлечь их как следует, проникнуть в Ложу — найти девочку и воспользоваться порталом.

Капитан вскинул бровь:

— У тебя есть портал?

— Есть, — кивнул Мирос. Еще неделю назад, он вряд ли рассказал бы о таком сокровище, но теперь... теперь все выглядело по-другому. Амулеты, генерирующие пламя, окончательно убедили его, что воинами можно доверять, пока дело касается божественного поручения. — Портал рассчитан на троих. Мы окажемся аккурат в Храме.

— Даже на таком большом расстоянии?

— Да. В Мигаре я мог бы вытащить всю пятерку в Храм. Но сейчас только трое. И если один ребенок, — невозмутимо ответил жрец Роя.

Воины Мрака переглянулись и... кивнули друг другу, молча о чем-то договариваясь.

Миросу было все равно, даже если в итоге они заберут амулет, он знал, что девочку в любом случае доставят в храм Роя.

— Хорошо, — наконец вынес решение капитан. — Нам пора. Киран отвлечет некроманта, и будем надеяться, что там же находится отец малышки, а я попытаться протащить тебя в Ложу.

Мирос медленно поднял голову и прямо взглянул на оставшегося воина. Имя капитана он знал давно, хотя и не пользовался им. Всякое может случится, и кто-то посторонний вполне мог услышать, и воспользоваться этим знанием и именем. Теперь же ему раскрыли имя того, кто готов пожертвовать жизнью за дело Крови и Мрака. Это вызывало у Мироса почти благоговение.

— Да будет твой путь скользким от крови, а Мрак скроет тебя от врагов, — медленно проговорил жрец благословение.

— Ты главное девочку заполучи, — ответил воин. И Мирос понял, что фактически впервые слышал не только его имя, но и его голос.

— Заполучу, — уверенно кивнул жрец. — Обязательно заполучу.

— Что ж... капитан, — воин повернулся к своему командиру, — попробуем создать коридор...

— Я тебе, мало того, еще и иллюзию обеспечу, — хмыкнул тот. — Должен же ты уровнять шансы против некроманта и жреца Лейлы, да еще и не простого, а верховного.

— Я гарантирую около получаса их задержки. Не менее, — тот мрачно улыбнулся. — Будем надеяться, пока они разберутся, еще добавится временного запаса.

Капитан кивнул и протянул ему еще один амулет.

— Как активировать знаешь.

Воин кивнул и повернулся лицом к стене пламени, которая отгораживала его от чудовищ подземелий Белой Ложи.

Капитан аккуратно извлек из-за пазухи второй амулет иллюзий и Мирос начал догадываться, как именно они попытаются проскользнуть мимо сражающихся.

Растин выпрямился за спиной Сафара внезапно, словно его окликнули. Юный султан даже толком сообразить не успел, что происходит, он под руководством жреца Роя выписывал тонкие вензеля истории...

— Простите, мой ученик, — тихо, но очень проникновенно и напряженно заметил золотоволосый любимец Мрака. — Я вынужден на некоторое время покинуть вас. Габриэль закончит наше занятие за меня...

Сафар недоуменно поднял глаза и замер на месте, словно околдованный. Растин стоял прямо, глядя куда-то в пространство, а за его спиной... словно призрачное видение всколыхнулась фигура невероятно, неописуемо красивого мужчины... его почти невозможно было разглядеть из-за облака мрака, больше походящего на крылья, которыми он окутывал жреца Роя... своего жреца — в этом Сафар не усомнился ни на мгновение.

— Как скажите, — склонил он голову, но продолжая с любопытством косить краем глаза.

Мрак сомкнулся, скрывая обе фигуры и реальную, и призрачную, а еще через мгновение Сафар остался в одиночестве в комнате залитой солнечным светом.

— Габриэль? — он выглянул за дверь.

Воин кивнул:

— Мне только что сообщили приказ, — он мягко улыбнулся. — Не по себе стало?

— Я как-то не привык лицезреть божественное... — честно признался мальчик. — Я правильно понимаю ситуацию, если элен Растин останется с нами надолго, то иногда мне придется видеть что-то подобное? И не только мне?

— Вполне, — кивнул воин и зашел в комнату, прикрывая плотно за собой дверь. — Хотя я бы не сказал, что это случается так уж сильно часто. Просто что-то случилось, что заставило его божественность проявиться. Элена Растина можно не ждать еще сутки, а то и двое, и надо отдать распоряжение элену Далилу послать в покои господина несколько юношей, которые... ненужны.

— О, — Сафар замер. Культ Роя кровожаден и весьма. Пока общаешься так близко, как Наставник и Ученик, не задумываешься ни о чем, что не касается этих отношений. Но Рой требует своего жертвоприношения, и Ларджин всегда чтил это... — Я... сейчас отдам распоряжение. Есть три провинившихся наложника. Очень красивые и... приговоренные.

Габриэль медленно кивнул:

— Будет неплохо, если они посчитают, что это их... шанс выжить.

— Яркие эмоции, — пробормотал юный султан. — Я помню, да.

— Мой повелитель... — тихий-тихий стон. — Что?..

"Моя благодарность тебе, моя любовь, не знает границ" — шепот бога был ужасен. — "Удивительно, но ты сделал мой культ таковым, что начали появляться те, кто служит мне за ту самую совесть, о которой так любят кричать светлые боги. Сегодня великий день. Вины Мрака готовы отдавать жизнь за то, что бы Мрак разростался и получил свое."

— Тот юный жрец прошел испытание? — Растин даже смог приоткрыть глаза.

"Да, — радостный тихий-тихий смех, продирающий до мозга костей. — О да. И жрец и воин получили мое благословение."

— Справятся ли они с заданием?..

"Шанс есть. Однако твой бывший враг..."

— Бывший?!

"Ты поступил просто великолепно, мой дорогой Растин. Лейла вновь упустила один из самых лакомых кусочков. Правда и мне он не достался. Сейчас он под силой Всеотца. Но рано или поздно эта защита истончится, так как он не стал Его жрецом. И тогда..."

— Если у того жреца выйдет забрать его дочь... Лиани придет сам.

"Но это не будет нужным принятием, — шепот бога был обжигающим. — Мне нужен Лилиан Катани как жрец, как воин, как твоя личная игрушка, не важно... он нужен нам. Лейла будет вновь повержена и не сможет вести свою игру дальше в должной мере."

— У жреца есть шанс?

"Несомненно."

— Магическое негасимое пламя, — Марек удовлетворенно кивает головой. — Это его отблески и оно приближается.

— Плохо, — я разрубил очередного монстра пополам. — Воины-маги — это худшее, что могло с нами произойти.

— Не согласен, — хмыкнул некромант. — Бывает и хуже. Например те, кого благословляют боги. Их любимцы...

— Намек понят, но не принят, — весело отозвался я. — Я всегда был само очарование.

— Именно поэтому до сих пор жив именно ты, а не те, кто сражался против тебя? — вопрос звучал почти невинно, но... я рассмеялся:

— Хорошо, убедил. Могло быть и хуже.

— Не будь беспечен, — прошелестело в воздухе и за прозрачной преградой мы увидели его — воина Мрака, который держал на вытянутых руках амулет, светящийся багровыми искрами пламени. Воин не был магом... но вот владение таковым амулетом...

А потом я наконец увидел того, кто так упорно пытается забрать у меня Тамиру. Жреца Роя — он стоял прямо за спиной воина и смотрел насмешливыми зеленоватыми глазами. Не очень примечательная внешность. Вовсе не красавец, однако было в нем что-то... может то, что он был почти под два метра ростом? Задохликом жреца Роя назвать было трудно. Широкие плечи, стать, которую даже не скрывала легкая сутулость усталого человека, который пересек всю пустыню в погоне.

Я молча провернул Синее Пламя в руке.

— Приветствую. Может представишься? Да и ваш капитан так и не назвал своего имени, — я кивнул в сторону второго воина Мрака, знакомого еще по двору дома Миры, где мы впервые встретились.

Я знал, что воины Мрака почти никогда не называют своих имен, поэтому не удивился презрительному выражению лица обоих воинов и жреца.

— Мне приятно будет вонзить нож в сердце такого невежи как ты, губы воина, что стоял вплотную к барьеру, раздвинулись в холодной улыбке. — Очень приятно.

И он шагнул вперед. Пламя вокруг него утихло, но не полностью, не подпуская к себе чудовищ и заставляя наших противников отступить на несколько шагов, образуя как бы живой страшный коридор, в конце которого медленно шагал, преодолевая сопротивление магии, воин Мрака. Упертый сукин сын. Вызывал бы восхищение, если бы дело не касалось Тамиры.

Я покрепче перехватил меч и тут же почувствовал легкое касание к плечу. Скосил взгляд на мастера-некроманта. Марек смотрел мимо воина, на оставшихся на месте двоих.

— Посмотри, Лилиан... ты теперь можешь это видеть...

Воин впереди взревел, словно сказанное некромантом ломало все его планы и... отключил амулет. Пламя погасло. Совсем.

Проклятый самоубийца.

За спиной некромант творит заклинание света, поливая руганью словно сапожник в мастерской, уронивший молоток на ногу. И все равно он опоздал.

Свет магического огонька осветил оскаленный круг пастей и яростно горящих глаз вокруг... а под ногами хлюпала кровь. И нигде не видно воинов и жреца Мрака. Похоже, кто-то из них действительно знал тут слишком многое.

Глава 22. Цепная реакция

Мирос восхищено покачал головой. Удивительно, но у них получилось. Именно так, как и задумывалось. Они под иллюзией чудовищ проскользнули буквально в полуметре от некроманта и жреца Лейлы. А когда воин погасил пламя... они были уже достаточно далеко, чтобы избежать большего количества чудовищ, чуявших, что они с капитаном отнюдь не являются своими, хотя... Мирос подозревал, что Мраком фонило так, что ни один монстр, обладающий хотя бы зачатками интуиции не подойдет к ним. Если только создание не посчитало бы, что оно сильнее. Но видимо таковых тут уже не было — все остались либо позади, либо уже проникли в Ложу.

— Жрец, — воин обернулся, — нам нужен маяк. Тут слишком много светлой магии. Как мы найдем девочку?

Мирос скупо улыбнулся:

— Все просто. Она великий целитель или.. великий умертвитель. Она управляет телом человека и не только человека. А еще вокруг неё аура воздуха. Воздушников в Белой Ложе очень мало. Так что нам нужно проверить эти ауры в первую очередь. И еще... стоит поторопиться... все же монстры могут и до нужного нам дитя добраться. Кажется это не входит в наши планы.

Воин вздохнул:

— Сам понимаешь, нужно было рискнуть. Жрец Лейлы мог в любой момент оседлать драконов.

— Я не спорю... но мне не нравиться то, что чувствуется в Ложе...

Мирос действительно был встревожен — то, что его беспокоило достаточно смутно, сейчас проявилось в довольно сильной мере и, кажется, он начинал понимать почему — в воздухе ощущалось присутствие высшей силы... похоже светоносец воспользовался своими возможностями и призывал в себя свой Свет. Не очень хорошо. И даже, он бы сказал, что это худшее, что могло случиться.

— Тссс, — воин внезапно оказался рядом с ним и дернул прочь, в сумрак, одновременно отдавая приказ. — Нужен купол Отсутствия...

Очень древняя магия — секрет украденный Роем у древних народов Эмира. Мирос, как возможный приемник наставника Храма, был обучен ему. Хотя и не мог держать достаточно долго — минуту-полторы от силы — но и этого подчас хватало там, где важны даже секунды преимущества над противником.

Заклинание давало возможность стать... невидимкой. Тебя как бы нет в этой реальности, хотя ты можешь находиться рядом с нужным объектом. Но у тебя нет ни запаха, ни вкуса, ни ощущения от твоего присутствия, каким бы не был чувствительным объект.

Потому и называлось оно куполом Отсутствия. Правда энергии отнимало это весьма полезное заклинание не просто много, а подчас ставило на грань возможностей мага и, соответственно, на край жизни и смерти...

Мирос подчинился незамедлительно. Мгновенно высасывая собственные ресурсы почти досуха. И успел весьма вовремя.

Из прохода, к которому они двигались, появилась цела делегация. Впереди, чуть пригнувшись и принюхиваясь, двигалось необычное создание, напоминающее оборотня в какой-то странной полуформе, хотя ни жрец, ни воин Мрака никогда не видели даже намека на подобное явление, как полуформа. Однако перед ними сейчас стояло принюхиваясь необычное и, надо отдать должное, очень интересное создание, которое просто-таки завораживало своей грацией и хищными повадками.

От такого хищника не спас бы даже уход во Мрак. Учуял бы.

Следом за полукотом шла статная женщина. Мирос аж подался вперед, не смотря на накатывающую слабость. Такая красота достойна главного алтаря Роя, под ножом у самого Растина. Особенно впечатляли серебристые провалы глаз. Спину женщине прикрывал... сам Верховный маг Белой Ложи — его жрец Роя опознал по описанию. Сам раньше никогда не видел Светоносца, но теперь... есть чем бравировать, если смогут выбраться живыми...

— Лилиан дальше, — голос у самого молодого повелителя Белой Ложи оказался очень приятным.

Полукот-получеловек тихо фыркнул, и тут же женщина протянула руки вперед, навстречу монстру, который, словно призрак, возник из темноты, откуда только что пришли Мирос и его последний воин.

Чудовище было страшным, облепленным какими-то ошметками грязи и чужой плоти — похоже, он справлялся с более сильными противниками, просто прорываясь сквозь них... или прогрызаясь, судя по оскаленной, окровавленной пасти.

Только вот женщина сделала шаг навстречу, огибая плавно полукота и... её руки коснулись оскала, Мирос жадно облизнулся, ожидая увидеть, с некоторым сожалением, как эти безупречные руки окажутся окровавленными ошметками, но... яркая вспышка и под ладонью женщины разгибается получеловек, полуволк?!

Жрец Роя отшатнулся, почти падая на руки своего воина. Отток сил на заклинание казалось только увеличился. Еще один светоносец! В белой ложе их что размножают?!

Через мгновение вся компания, включая новоспасенное существо, исчезла в темноте, а Мирос смог отпустить заклинание. Он продержал его около двух минут.

— Быстрее, — прошипел он воину, преодолевая головокружение. — Нужно поторопиться...

— Ты идти-то сможешь?

— Во имя Мрака, — прохрипел Мирос и сам встал на ноги. — Мы должны найти девочку как можно быстрее! Судя по всему времени у нас еще меньше, чем мы думали.

— Согласен, — воин помрачнел. — Сможешь взять у меня немного энергии?

— Так доверяешь? — прохрипел жрец.

— Ни на секунду, — фыркнул тот. — Ты достойный жрец Мрака, но у нас дело и ты не будешь злоупотреблять. Надеюсь...

— Надежда — это такая сволочь, — хмыкнул жрец и буквально присосался к энергетическому каналу воина, без которого он просто подохнет в этой Ложе.

Тамира открыла глаза. И смотрела на балдахин над кроватью, где её разместили. Глаза девочки смотрели куда-то сквозь... мимо...

— Чувствуешь что-то, дитя? — мягкий голос рядом.

Она знала эту красивую и сильную женщину, от которой пахло огнем и дымом. Дядя Мейдок, который оказался братом папы сказал, что эта женщина сможет её защитить. Тами верила своему папе — он дал обещание никогда её не обманывать. И пока ни разу не обманул.

— Папа опять делется, — вздохнула девочка. — Мама говолила, что длаться нехолосо.

— Да, драться действительно не хорошо, — согласилась женщина. — Но иногда необходимо. Наверное, твоему папе что-то угрожает?

— Ага, — сморщила носик девочка. — Плохие дяденьки опять хотят чего-то... мама говолила, что укласть меня, но почему-то они не бояться папы... хотя долзны. Папа очень селдится когда меня пытаюся класть. А есе там ялко.

— Ярко?

— Ага... осень ялко и монстлик сначала скушал нехолошую тетю, а потом плевлатился в котика. Хотю погладить!

Она села на постели и протянула руки своей назначенной няне:

— Пойдем к папе?

Та улыбнулась и покачала головой:

— Сильно подозреваю, что твой папа очень рассердится уже на меня, если мы придем туда, где монстрики и он дерется.

Гунар вздохнула, и как только этот шебутной жрец Лейлы умудряется найти приключения на свою голову? Монстры в Белой Ложе? Девочка видимо не простой целитель и маг, она явно обладает зачатками провидения. Она видит не будущее, а происходящее на расстоянии. Интересно, только с близкими или вообще? Об этом рано судить, но все же... подрастет — будет великая магисса.

Драконесса тяжело вздохнула.

— Малышка, давай-ка мы с тобой оденемся, а то вдруг действительно плохие дяди смогли обмануть твоего папочку и твоего дядюшку. Тогда стоит ждать их в гости.

— Давай, — радостно согласилась Тами. — А ты будешь дышать на них пламенем?

— Обязательно, — ласково улыбнулась женщина.

Она последовала за своим любимым буквально через год. Если он жив и является драконом, то и она решила стать драконом. Правда искать жреца Лейлы, который мог бы сказать, сможет ли он убить её так же, и возродить её душу, она не рискнула. Гунар поступила проще — она зарылась в библиотеку. Помощь Митаса — правой руки господина Мейдока — оказалась неоценима, именно он подсказал, в какой части библиотеки искать о магии и драконах... и ей повезло почти сразу — она нашла ритуал. Труднее и дольше было уговорить её прекрасного дракона на это безумие. И только угроза того, что она шагнет с башни в низ, раз не может быть с любимым, подействовала сокрушающе. Чего Гунар не ожидала, так это того, что Динар разделит с ней свое сердце.

Удивительно, но, оказывается, ритуал был частично украден и подсмотрен у самих драконов, только вот изрядно изменен. Счастьем оказался тот факт, что Динар оказался не перерожденным, а пробужденным драконом. Иначе все закончилось бы фатально.

Теперь она была его драконой. Настоящей. Однако, в отличии от своего возлюбленного, имела возможность принимать и человеческую форму — она ведь не умирала.

Ритуал они провели в полной безвестности, и именно Мейдок предложил распространить легенду о девице, шагнувшей в пропасть за своим любимым. И превратившейся в крылатое сокровище Эмира.

Так что об её уникальной особенности знали не многие. Просто возлюбленная дракона иногда куда-то пропадала — улетала внезапно. В этот раз она даже особо не заморачивалась маскировкой, настолько все были ошарашены появлением жреца Лейлы с дочерью и некромантом в довесок — уже притчей во языцах был факт, что данная личность всегда приносит неожиданности и не всегда приятные. Похоже, папочка малышки решил поддерживать свою репутацию всеми силами.

Дракона улыбнулась, глядя, как аккуратно и сосредоточено одевается девочка. А еще от него совсем не пахло божественной сутью, хотя шлейф божественного покрывала бога-всеотца забивал восприятие, но она-то видела... это временная завеса. Этот молодой мужчина изменился не только внешне — внутри там стало еще более все по иному.

Но Белой Ложе только на пользу. Если они смогут разобраться с очередными врагами, она, наконец, сможет оживить то яйцо, которое они с любимым накачивали магией все это время.

Главное на время не подпускать эту неугомонную личность близко к Ложе... ну лет десять. Чтобы малец подрос, а там даже полезно будет явление ходячего катаклизма. Главное, чтобы больше никому из её любимых нож в сердце не втыкал.

— Ой... — девочка замерла, одев только один сапожек.

— Что случилось?

— Монстлики насяли плевращаться в звелочеловеков.

Гунар вскинула брови. Надо бы выяснить, что все-таки происходит в Белой Ложе. Монстры, превращаемые в зверолюдей... Она знала, что при Белиле многие экспериментировали над человеческой сущностью, но не думала, что это продолжается до сих пор. Все же Свет выжег саму мысль о том, чтобы творить нечто подобное. Но... на высшие сущности надейся, однако точно знай, что все не так просто, как кажется. Это дракона уяснила еще тогда, в бытность простой влюбленной девушкой, претворяющейся мужчиной.

Так что либо это продолжение чистки Светом, только дальше и глубже, либо это нападение и диверсия тех — как там выразилась малышка? — "плохих дядей". Или же... и то и другое? Все же в эпицентре опять неугомонный синеглазый красавчик — отец малышки.

"Динар, любовь моя", — наконец решилась она и послала зов своему дракону.

"Опять этот жрец Лейлы?" — немедленно отозвался дракон.

"Да. Можешь сказать, что происходит?"

На какое-то время Динар замолчал, оставаясь незримо присутствовать где-то на краю её сознания. Женщина тем временем споро помогла одеть оставшееся малышке-принцессе.

"Гунар, — наконец, пророкотал голос её возлюбленного, — Этот... мальчишка умудрился вляпаться и вляпать нашего господина Мейдока. Когда все закончится, лично отвезу его подальше от Пустыни".

"Что все-таки случилось?"

"Они разбудили Свет и... теперь в Ложе ДВА Светоносца. Причем одна — женщина, и сейчас они чистят подземелья Ложи", — в его мысленном голосе даже слышалось уважение.

"Разве их не планировали в какой-то момент полностью очистить негасимым пламенем?" — озадачилась Гунар.

"Планировали", — смешок в сознании выглядел странно. — "Но у Света свои планы. Сейчас все монстры перевоплощаются, касаясь нового Светоносца и... друг друга. Словно по цепочке".

"В зверолюдей?" — уточнила Гунар

"Да", — хохотнул дракон. — "И если честно, то, насколько я понимаю, как раз ЭТУ расу Лейла не планировала восстанавливать. Они не особо признавали женский пол. В их иерархии богинь не было, только боги. Самки должны были следить за семейным очагом".

"В ЭТИХ зверолюдей?! Которые ушли вслед за драконами с Эмира?!" — потрясенно уточнила дракона.

"Именно", — подтвердил Динар. — "Любимая, я ощущаю опасность для тебя и твоей подопечной. Будь осторожна. Тебя в яйце дожидается наш сын".

"Буду. Сын?.. Уже понятно?!" — восторженно отозвалась дракона.

"Да. Сын. Так что, если понадобится, спали там все!"

Гунара счастливо улыбалась, когда Динар снова ушел куда-то на край, просто сохраняя связь. Сын.

— Ты осень класивая, — заметила девочка, вглядываясь в лицо своей няни. — А моно я стану твоему сыну мамой?

— Кем? — ошарашено переспросила женщина, не сразу поняв вопроса ребенка.

— Ну тобы мы с ним стали мамой и папой вместе, — пояснила девочка и посмотрела на дракону почти сияющими глазами, полными надежды.

Гунар почти споткнулась на пороге, когда поняла смысл сказанного. Дочь Верховного жреца Лейлы хочет выйти замуж за её еще нерожденного сына?! Она покосилась на принцессу и призналась, что да, эта может, если поставит себе цель.

Мирос выдохнул, когда мимо них прошел патруль гвардейцев.

— Я бы убил их, и они этого бы не заметили, — презрительно процедил рядом его воин. — Куда смотрит верховный маг?

Жрец хмыкнул:

— Так убей. Не думаю, что господин Мейдок сильно расстроится, а нам нужна энергия Крови.

— Что же ты раньше молчал, — проворчал воин и скользнул следом за патрулем. Через минуту он вернулся сыто улыбаясь, а по коридорам так и осталась стелиться тишина.

— На монстров вряд ли похоже, но все же, — заметил он, протягивая своему жрецу окровавленный ритуальный кинжал, которыми перерезал три беспечных горла.

Мирос прижался к еще теплому лезвию губами, шепча слова ритуала посвящения пролитой крови Рою.

— Во славу Роя, — выдохнул воин, эхом повторяя последние слова жреца. — Куда нам теперь? Из нас двоих только ты маг.

Мирос кивнул и тряхнул головой.

— Идем, — коротко скомандовал он. Перед глазами словно карту развернуло. Все же Мрак и Кровь и в цитадели Света действуют как часы. Сильна и могущественна сила великого Роя. И могущество его растет.

Я выдохнул почти счастливо, когда внезапно появилось нечто сияющее, и в гущу монстров бросилась целая толпа необычных существ. Я уже начал думать, что еще долго придется оставаться в роли этакой мясорубки, что мне напомнило рассказы Кэртиса о его Безумной Битве, в которой он чуть с ума не сошел от этой однообразной почти работы. Да и усталость рано или поздно взяла бы свое. Даже если бы Марек, наконец, смог применить свою магию в полной мере — тут достаточно было эманаций смерти и тлена, то все равно проклятые последователи Мрака все же выполнили свой план, пожертвовав одним из них. Они задержали меня.

А значит, у них неплохие шансы подобраться к Тами, если они смогут преодолеть всю Белую Ложу. Сильно я не волновался, с моей крошкой одна из самых могущественных нянек, причем в ней аккурат формировался сильнейший материнский инстинкт — так что жреца Мрака ожидал небольшой и очень горячий сюрприз. Однако не стоило сбрасывать со счетов и тот факт, что существуют непредвиденные обстоятельства и... люди, особенно те, кто поклоняется своему богу за идею, а не по материальным причинам — они способны на очень многое. Так что я бы предпочел увидеть ВСЕХ моих преследователей тут, в груде монстров, которых... странно, но я обратил внимание, что наши помощники вовсе не убивали чудовищ, они их старались... коснуться. Чем больше, тем лучше.

Похоже, наши противники почуяли в этом опасность, так как, казалось, они натуральной волной начали двигаться прочь, стараясь избегать этих... существ. Я ошарашено признал в одном, ближайшим ко мне полукота. Я даже Кэртиса в такой полуформе никогда не видел, а тут... почему-то дико хотелось протянуть руку и... погладить создание. Чуть дальше над очередным чудовищем склонился полу... волк? а еще дальше, я узнал пушистый лисий хвост... удивительные создания нападали на монстров а те... их окутывало яркое сияние и через мгновение на месте монстра на полу сидел очередной зверочеловек.

Это напоминало странную цепочку. И похоже, те, кого превратили... они тоже становились заразными. Я увидел как отступающий монстр буквально споткнулся о своего бывшего собрата, который сейчас сидел на окровавленных камнях и хлопал огромными глазами с вертикальным зрачком, и... тут же его окутало яркое сияние.

С ума сойти. Каждый раз, попадая к брату в гости, я получал просто незабываемые впечатления и... открывал для себя нечто новое.

— Мейдок, — я оглянулся, почуяв присутствие брата. И замер на мгновение, увидев рядом с Меем шикарную красавицу, которая сама по себе светилась ровным белым светом. Однако я быстро пришел в себя и движением кисти стряхнул ошметки крови и плоти с Синего Пламени:

— Мееейдок, — ласково протянул я. Подразнить брата было просто необходимо, особенно после такого стресса. — Познакомишь с невестой?

Тот вздрогнул всем телом и уставился на меня огромными темными глазами.

Вокруг рычали, орали, хрипели, а лицо моего брата становилось все задумчивее. Он с интересом покосился на свою спутницу.

— Знаешь, дорогой брат, — отозвался он наконец. — Я еще не спрашивал прекрасную Салиэрь, планирует ли она вообще выходить замуж, но спасибо за подсказку.

И он широко улыбнулся.

Женщина даже замерцала от шока.

А я отбросил шутки:

— Разгребетесь здесь, братец? Мне тревожно за Тами. Все-таки это оказалась выходка жреца Роя... и мы, к моему стыду, его упустили. Хитрый и умный сукин сын.

Мейдок кивнул:

— Не волнуйся, дальше уже наша работа, а ты иди... своей гвардии у меня доверия нет, — взгляд его стал жестким. Похоже, после всех разборок, вполне можно обговорить кандидатуры для начальника новой гвардии Белой Ложи.

Естественно ребенок был не один. К девочке была приставлена весьма могущественная магисса. Ауру силы Мирос почувствовал еще не видя её. Воин тоже это почувствовал, но белой магией их не смутить.

— Твоя задача — ребенок, — тихо напомнил воин. — Она нужна Рою и Мраку. Я постараюсь убрать женщину.

Жрец медленно кивнул и мысленно благословил воина. Его он, скорее всего, больше не увидит. Даже если тот выживет, то к тому времени Мирос рассчитывал быть уже в Храме. Если воин сможет выкрутится. Если... по идее жреца не должно было это касаться, но... у них двоих получился отличный дуэт. И по сути, как ни странно это звучало, они почти доверяли друг другу — в среде культа Мрака и Крови — это было почти невероятным. Мирос искривил губы, в насмешке над самим собой — пожалуй, единственной известной парой жрец-воин, которые доверяли друг другу, могли бы быть сам господин верховный жрец Растин и его верный Габриэль. И то, он не слишком-то доверял слухам, еще не известно, как оно на самом деле у них все.

Но чувство доверия оказалось весьма странным на вкус и осязание и очень похожим на кровь. И это было... приятное чувство.

— Жрец? — шепот воина был... встревоженным?

Мирос встряхнулся:

— Все в порядке, я готов.

— Не уплывай в мечты, сначала дело, — жестко напомнил воин.

— Да, — согласился Мирос, и про себя поклялся, что сам воспитает девочку, если её не перехватит сам господин Растин. Он заслужил это жизнями своих воинов.

Осталось только заполучить её. Последний рывок.

Магисса вывела девочку в коридор — это немного усложняло задачу, так как голоса и звуки по коридору разносились намного лучше, чем в закрытой комнате. Но особого выбора не было. И оставалось только идти на риск, что в принципе было нормально, этот риск преследовал их с самого начала путешествия-задания. Остальные заплатили жизнью. Рой даровал им благословение... Мирос сжал зубы и сосредоточился, выкидывая ненужные мысли.

Он возник из теней, словно сам таковой был, но, как и ожидалось от охраницы и няньки в Белой ложе, она отреагировала моментально, не опоздав ни на секунду — приятное разнообразие после представителей доблестной гвардии светлых. И не очень вовремя для уставших жреца и воина.

Мирос уклонился от фаербола, который опалил ему щеку, пролетев буквально в миллиметре, мельком отметив, что вроде бы никогда ранее не слышал о магиссах Белой ложи, владеющих силой огня, только одна известная женщина добилась невероятных высот в Искусстве — магисса ветра... он оставлял бой тому, кто за его спиной, а сам попытался буквально проскользнуть мимо этого цербера в юбке, такой стройно-худощавой на вид.

— Наглец, — прошипела женщина. Её темные, неровно обрезанные волосы поднялись вокруг лица темным облаком, желтые нечеловеческие глаза, больше походящие на золото, прозрачной затвердевшей смолы древних деревьев, смотрел почти в душу... если она конечно была у Мироса, в чем тот искренне сомневался. — Не пройдешь! Ни ты, ни твой братец!

Жрец краем сознания уловил нелепость фразы — у него никогда не было брата, но не остановился, женщину требовалось пройти...

— Дяденька! — по коридору разлетелся звонкий детский голосок. — Обидис длакону — буду гломко плакать и плидет папа! Он даст тебе по сее!

Из-за спины жутковатой женщины, которая совсем не походила на светлую, выглядывала симпатичная детская мордашка. Мирос замер, вредить малышке он не мог. А огромные сапфиро-синие глаза почти сверкали от гнева, и невидимый ветер развевал две аккуратные косички.

Они оказались в тупике.

Женщина усмехнулась, хотя она была одна против двоих, казалось, она считала, что преимущество на её стороне в этом узком коридоре.

План приходилось менять прямо на ходу.

— Из вас получится неплохо жаркое, — почти прошипела женщина, на глазах изменяясь... Мирос почувствовал ужас пополам с восхищением: на их пути встала дракона! Самая настоящая дракона!

Чья-то сильная рука схватила его за плечо и рывком, почти вывихивая его, утащила его во Мрак, буквально опережая на доли секунды драконье пламя. Тот не был привычно пугающим, казалось темноту вокруг колебало и корежило...

— Уходим, — тяжело выдохнул воин, буквально повисая на жреце. — Свет уничтожает творения эры Белила, выпущенные нами на волю, но он очищает и остатки темноты и Мрака... все же здесь вотчина Доэра.

— Нам придется менять план.

— Воспользуйся моей энергией, — прохрипел воин. — Нас сейчас размажет!

И Мирос подчинился. А ведь у них почти получилось! Почти...

Два тела вывалилось на горячий песок, под палящие лучи солнца. Оба тяжело дышали...

Мирос с трудом повернул голову, не в силах даже отплеваться от песка и оглядеться, но уже ища взглядом своего воина:

— Мы проиграли... брат Рамис?..

— Битву, — прохрипел тот. — Только битву... брат Мирос.

"ПОХВАЛЬНО", — призрачная фигура склонилась над ними. — "ПРИДЕТСЯ ДАТЬ ВАМ КОЕ-ЧТО. ДЕВОЧКА НУЖНА МНЕ".

Мирос широко раскрыл почти невидящие глаза.

— Великий Рой... — почти неслышно.

Глава 23. Драконы, хлопоты и сны

— Кэртис, — улыбка Дэвида была полна загадок и предвкушения.

Главнокомандующий Черной Ложи затосковал. Ничего хорошего такая улыбка его любимого господина не предвещала.

— Звал? — оборотень опустился в уютное кресло перед столом в кабинете златоглазого колдуна.

— Слышал, ты красиво побегал за нашей главной достопримечательностью, — укоризненно покачал головой тот.

— Таис заслужил, — хмыкнул Кэртис. — Ничего, немного ободранная кисточка хвоста — и твои гости, как ты их там обозвал, туристы? Странное слово, над сказать. В общем, они ничего не заметят, уж поверь. Им интересен рог и... то что у Таиса между ног болтается, и это поверь мне, не хвост.

Дэвид округлил глаза:

— Кэрт, ты сейчас пошутил?

Оборотень довольно ухмыльнулся:

— Нет. Не поверишь, сколько извращенцев считает крутым попробовать подкатить к единорогу. Представляешь? Я первый раз когда в засаде сидел, сам чуть с ветки не свалился, когда этот придурок начал ворковать нашему рогатому сокровищу, что-то о бессмертной любви — оказалось твой запрос по сути только извращенцы и могут оплатить. Очень богатые извращенцы. Правда этот хотел прикоснуться к священным тылам, а вот дамочка, которую принесло в другой раз, прямо умоляла о крепком нефритовом стержне... думаешь, почему я не стал сильно его гонять?

Дэвид хохотал до слез. Он и не предполагал, что за той почти умоляющей просьбой единорога — не делать более к нему паломничества, подразумевалась именно подобная проблема. Он то полагал, что люди хотят услышать пророчества — их извращенная натура требовала знать все наперед, хотя бы плохое, так как черный единорог мог делать именно только пророчества о том, что плохого ожидает в жизни вопрощающего. Кто-то бросал вызов судьбе и пытался обойти пророчество, кто-то наоборот готовил себя к этому, чтобы последствия были не столь ужасны, но что бы вот так... не удивительно, что Тис сбежал — наказание для Таиса он посчитал эквивалентным.

— Ты же позвал меня не для того, чтобы обсуждать этого хвостатого извращенца? — лениво вопросил оборотень.

— Конечно нет, — покачал головой колдун. — Я вычислил Лиани.

Кэртис пружинисто вскочил на ноги:

— Где?!

— Ну то есть, спрашивать тебя, хочешь ли ты опять окунуться в водоворот Легенды, даже и не стоит? — уточнил Дэвид.

— Меня настораживает твоя улыбка, — напряженно отозвался пантера.

— Не в моих силах переместить тебя в Белую Ложу, а судя по всему именно там и находится сейчас наш Лилиан...

— Мейдок?

Дэвид покачал головой:

— Он некоторое время не показывался на глаза — узнал то, что видимо было еще рано ему давать. Да и активность Света опять в их Ложе зашкаливает, а еще на древе великих магов и магисс пожухла ветвь магиссы Летии. Это почувствовали все сильные маги этого круга силы. И есть у меня подозрение, что там опять приложил руку Лилиан.

Магическое древо — так называли особую сеть-плетение в которую невольно включались все сильные маги. Слишком уж был силен фон магии у Эмира. И это диктовало особые законы самой магии, даже боги старались не вмешиваться в это плетение. Хотя тот же Рой давно укрыл своего жреца непроницаемой вуалью, не давая прочувствовать его существование. Те, кто постарше — помнили, что тот не слабый маг, но последнее поколение и знать не знало, что верховный жрец Мрака обладает собственной магией.

Кэртис вздохнул, он даже не сомневался, что Лилиан, куда бы не пошел, в любом месте не останется в тени, даже там где этой тени не место.

— Как я попаду в Ложу?

— Кто тебе сказал, что мы переместим тебя в Ложу? — вскинул бровь Дэвид.

Кэртис прищурился, и все-таки улыбка златоглазого сына Ролани-Барда была не спроста — ведь сразу прочувствовал.

— Подожди-ка! — он аж приподнялся в кресле. — Ты хочешь воспользоваться этим экспериментальным заклинанием переноса ровно в ту точку, где непременно встречаешься с нужным человеком, только прожив там уже больше недели?!

Дэвид снисходительно кивнул:

— Вот почему ты мой главнокомандующий, а не твой брат. Эрик так вот сразу не догадался бы.

— Но у него же побочный эффект?!!!

— Временный, — уточнил Дэвид. — И мы работаем над ним. Тем более угрозы жизни не предоставляет. Так невинная шутка.

Кэртис чуть на месте не перекинулся от такого определения. Да, с одной стороны в этом эффекте не было ничего особо страшного, однако...

— Кэрт, — внезапно голос Дэвида приобрел ласково-мягкие интонации и обертоны. — Скажи мне, тебе что важнее? Оказаться рядом с Лилианом в нужный момент, или все же тебе дороже твоя репутация из-за милой шутки одного излишне ретивого черного практиканта?

Оборотень насмешливо ухмыльнулся:

— Дэээвид, — протянул он лениво. — Это детская подначка, не находишь?

— Но ведь действует, — довольно вернул тот ухмылку.

— Ладно, согласен на твой эксперимент, но разве трудно было признаться сразу, что тебе интересно надо мной поиздеваться?

Колдун вдруг стал серьезен:

— Эро, ты ценный кадр и член семьи, я не стал бы рисковать тобой ради развлечения. То, что мне восемьсот лет, не значит, что я тут с ума схожу от скуки. Я умею себя развлекать и без опасных ситуаций для своих людей. Кроме того, я действительно волнуюсь за Лилиана — если раньше его буквально окутывала силы Лейлы, то сейчас... сейчас на него начнут охоту те боги, которые хотя бы чуть-чуть представляют, какими силами и потенциалом владеет твой брат... кроме того, некоторым проще устранить, нежели решать долгим путем приручения. И еще. Я уже не первый раз ощущаю всплески такой силы, что не вышептать. Шлейф чего-то подобного постоянно сопровождал моего отца. И такой же всплеск был при воздействии оракулов и... во время Безумных битв. Отголоски силы притащили вы с Эриком...

— Безумие, которое собиралось уничтожить Эмир, если бы мы проиграли Битвы? — Кэртис побледнел.

Дэвид покачал головой:

— Кэрт, ты же не дурак. Выиграли или проиграли, если бы цель была такова — Эмир уже был бы безжизненной пустыней. Я не знаю, к чему стремятся сущности, подобные Безумию, но... могу точно сказать, боги для них — это тот же уровень, что смертные песчинки. Это Высшие силы. И Лилиан умудрился привлечь ИХ внимание. Я считаю, что вмешиваться смерти подобно, но... черные своих не оставляют.

Оборотень медленно кивнул. Именно из-за этого негласного принципа черного колдуна, в свое время объединенный клан Пантер и присоединился к нему, а не к кому-то другому.

— У меня будет одна просьба, — со вздохом смирился со своей участью зеленоглазый мужчина. — Я хочу взять с собой Ольгара.

Дэвид смотрел малое мгновение, а потом тихо заржал. Это был не смех — это был действительно гогот, достойный крестьянина самого низкого класса, даже слыхом не слыхавшем о грамотности и этикете.

— Я потом влезу тебе в память, — чуть успокоившись, предупредил повелитель Черной Ложи.

Кэртис криво усмехнулся. Старый друг открутит ему голову. Но бросаться в омут с головой в одиночку было неразумно. Лилиан имел привычку вляпываться по крупному. А Ольгар сильно ему задолжал за Пириса.

Я низко поклонился драконе — все же не зря, совсем не зря, я попросил Мейдока именно её оставить с малышкой Тами. Слава Пустыне, что так все сложилось. Другой маг вряд ли смог бы отбиться от жреца Роя, на котором висело благословение бога. А наш преследователь оказался именно благословенным, Гунар подтвердила мои подозрения, которые зародились еще там, в подземельях. Причем его спутник тоже имел метку Роя. Если бы я не знал точно, и описание не совпадало напрочь, я бы подумал, что это Растин так развлекается. Но нет, похоже, Рой расширяет свои владения все сильнее и... медленно меняет тактику.

Это означало, что надеяться на то, что оба преследователя погибли, попав под очищение Светом, не приходилось ни в коем разе. Эти двое устроили миленький конец мира в подземельях Белой Ложи, благодаря чему Свет возродил одну из самых загадочных рас Эмира, покинувшие наш мир во время Второго Исхода. Тогда ушли последние: драконы и орки — кажется, именно так называли себя зверолюди в те времена.

— Лилиан Катани, — звучно произнесла Гунар, прерывая мои мысли. — Твоя дочь отныне и навсегда под покровительством драконьего рода. Мой муж заверил меня, что ни один из нашего рода, какого бы клана он не был, не сможет причинить ей вреда и постарается помочь, в какой бы ситуации она не оказалась.

Я поднял голову и недоуменно-скептично посмотрел на женщину. Это что еще за интересные радости? Потом перевел взгляд на ооочень довольное личико дочери и понял, что все не так просто.

— Тами?

— Папоська, — разулыбалось мое сокровище. — А тетя-длакон лазлешила мне стать мамой...

— Мамой? — ошарашенно замер я.

— Ну да, — дитя непосредственно пожало плечами. — Её сыносек будет папой, а я мамой...

— Э... — я лихорадочно заметался в своих мыслях. — А... можно это будет попозже?

— Конесно, — серьезно кивнула Тамира.— Мне выласти надо, а Мийлилу лодиться. И тосе выласти.

— Спасибо, — вполне серьезно поблагодарил я дочку. Дедушкой мне становится было рановато, я в роли-то отца пока толком не приноровился.

Рядом сдавлено прокашливался Мейдок. Я свирепо покосился на него. И повернулся к Гунар, которая стояла с совершенно невозмутимым лицом... однако искры веселья в глазах, выдавали её напрочь.

— Планы моей дочери не стали для вас сюрпризом? — скорее утвердительно, чем вопросительно, заметил я.

— О да, — кивнула она. — Не стали. Я успела уже с ним ознакомиться. Правда сейчас впервые услышала, что моего сына зовут Мийлил...

— Мей-ллллил, — с трудом постаралась исправить Тамира.

— Мейрил? — я посмотрел на неё.

— Ага, — закивала она головой. — Плавда класиво?

— Очень, — согласился я.

— Красиво, — задумчиво повторила дракона. — Лорд Лилиан..

— Да? — я повернулся к ней.

— Завтра утром мы с Динаром отвезем вас с вашим спутником, как можно дальше. К другой стороне Пустыни. Я бы предпочла вас доставить, как можно ближе к Эльракезу, однако, это не в наших силах. Яйцо нуждается в подпитке.

— Меня это вполне устраивает, — кивнул я. — Жаль только с конями сложно будет.

Дракона покачала головой:

— Увы, коней мы не потащим точно. Они нас... боятся.

Я грустно усмехнулся:

— Мой Призрак похоже ничего не боится, но я бы не стал рисковать все же. Не хотелось бы по окончанию полета получить труп коня, скончавшегося от инфаркта.

Она медленно кивнула:

— И еще я бы посоветовала вам одеться потеплее, на высоте значительно холоднее, чем здесь.

— Брат, — Мейдок шагнул ближе. — Коней вы сможете приобрести в ближайшем городе. Не думаешь же ты, что по другую сторону Пустыни пустота? Ближайший город не так далеко, как кажется, от той стоянки, где вас высадят драконы. Кроме того... — он хитро улыбнулся. — Я собираюсь воспользоваться своими силами. Думаю, Призрак не будет против портала перемещения. Так что ваши коняшки вас быстро найдут. Ну, во всяком случае, твоя хитрая скотина.

Я почувствовал, как в груди разлилось тепло:

— Братишка, ты просто прелесть.

Он хмыкнул:

— Говоришь так, словно мне лет пять.

— Ну я же все равно старше, — хмыкнул я и протянув руку радостно растрепал волосы Мейдока.

Тот фыркнул, но не сопротивлялся. Я наклонился поближе и прошептал на ухо брату:

— Не упусти красотку, а то уведут.

Тот хмыкнул и стукнул меня по плечу.

— Как-нибудь разберусь.

Я обнял Мейдока крепко:

— Мы справились.

Его руки крепко обхватили мои плечи:

— Да.

— Кхм,— рядом откашлялся Митас. — Это прекрасно все, но все же жрец и воин таки ушли.

Мейдок отстранился и криво усмехнулся:

— Частично можно их поблагодарить. Они помогли избавиться от очень больших проблем, предварительно их создав конечно.

— Надо еще подумать, что нам делать со зверолюдьми и новым светоносцем.

— Леди Сали теперь достояние Ложи, — строго и даже жестко заговорил Мейдок. — И... и в первую очередь ситуацию с новоявленными зверолюдьми нужно будет обсудить с ней. Что-то мне подсказывает, что именно за ней решение — это её заслуга в появлении этих созданий. Кроме того, нужно еще расчистить Ложу и... похоронить погибших.

Я хмыкнул:

— И я хотел бы тебе предложить заняться своей гвардией. Все из рук вон плохо. Я бы на твоем месте связался с Крисом — он подберет тебе отличную кандидатуру на пост нового главы гвардии и... наведет порядок.

Верховный маг Белой ложи вдруг смущенно пожал плечами:

— Думаешь... Крис действительно поможет?

Я вздохнул, не смотря на все, Мей до сих пор редко обращался за помощью к братьям. Я понимал, что он не привык полагаться на семью, но... сейчас стоило бы все же.

— Мейдок, поверь мне. Катани помогут другому Катани... я грустно усмехнулся. — Ну если только тебя зовут не Регил.

Черные глаза смотрели серьезно:

— Я понял тебя, Ли. Я понял.

Вечером, я устроился в библиотеке вместе с мастером Мареком и Мейдоком. Брат разложил несколько карт на столах и вглядывался в их линии и обозначения.

— Это старинная карта. Ей более пяти тысяч лет, — он выложил темный пергамент, на котором линии были блеклыми, но все же достаточно видимыми. — Вот Эльракез... Но у нас не полная карта местности, и её как-то надо наложить на современные.

Марек задумчивой статуей застыл над другой картой.

— Интересно...

Мейдок переместился так чтобы видеть. И кивнул:

— Это одна из самых современных карт, поэтому тут все нормально. Вот тут, — его палец коснулся карты, — драконы вас высадят. Потом вам нужно будет по этой дороге добраться до города. Старый древний и не очень большой. Он что-то вроде перевалочного пункта от Пустыни и дальше вглубь материка. Там вы сможете присоединиться к одному из караванов и двинуться в сторону Александира.

— Александир? — встрепенулся внезапно некромант. — Он еще существует?

— Да, — Мейдок поднял голову. — Если вот этот городок, — он снова указал на город, где нам предстоит найти себе коней. — Потихоньку умирает, то Александир развивается. Он является одним из городов, куда съезжаются караваны самых разных народов на всеобщую ярмарку.

— Удивительно, — покачал головой Марек. — В те времена, когда я знал Александир — это был город-загадка. Он прятался от всех. Закрытый, с кучей ограничений и замшелыми традициями. Столько всего изменилось. Я с удовольствием бы посмотрел на него... а этот городок случайно не... называется?

Мейдок хмыкнул:

— Весьма похоже... только видимо за века его название сменилось. Ну или произносить стали по другому.

Марек задумчиво кивнул:

— Да, вполне возможно. Красивый был город и... очень жизнеспособный. Ему около пяти тысячелетий. Чуть более молодой, чем Александир. И раньше именно в нем проводились турниры менестрелей и даже говорят, что пара бардов заглядывала на эти сборища.

Брат вскинул брови:

— А мысль интересная! Нужно будет при случае подкинуть информацию его правителю. Может он и захочет восстановить эту традицию.

Я вздохнул:

— Меня больше волнует, в правильную ли сторону мы пойдем, если двинемся именно через Александир?

— В правильную, — тихо отозвался некромант. — Тут я могу сказать. А главное, в Александире правил когда-то князь с драконьим сердцем.

— То есть мы можем найти в городе подсказки, куда нам стоит двигаться? — я посмотрел на него. — Ты же это хочешь сказать?

— Да. Я рассчитываю на это, — вздохнул Марек.

Я медленно кивнул:

— Что ж, тогда решено. Двигаемся в этот Александир, а потом опираясь на интуицию и возможные подсказки от древних карт... дальше.

Мейдок хмыкнул:

— О да. Жаль я с вами не могу.

— И не думай даже, — показал я ему кулак. — У тебя задача поважнее.

Он скривил мне странную рожицу, совсем не подходящую его должности и величию Белой ложи:

— Да... мне надо заняться гвардией, и придумать, что делать с новоявленными подопечными. Зверолюди — это надо же. Митас сейчас с ними, распределяет и пытается понять, что нам подарил такое наш Свет.

— А ты к Свету не обращался? — вскинул я брови.

Тот помрачнел и начал аккуратно складывать карты:

— Нет...

Я вздохнул:

— С этим ты и сам разберешься, но вообще-то я не эти проблемы и дела имел ввиду.

— А какие? — на меня удивленно взглянули черные глаза.

Все-таки брат у меня очень даже красив. Особенно в этих его белых церемониальных одеждах, с бледно песочным золотом на плечах и вплетением золотых нитей в черные вихры. Золото отличный проводник магии, поэтому многие маги украшали себя таким образом. А у братишки еще и, словно капли росы, сверкали бриллианты, на этих тонких нитях. И, как я понимал, тоже напитанные магией. Но красота и украшения не лишали моего гениального брата некоторой наивности в иных вопросах.

Я вздохнул:

— Мей, радость моя. Я очень рассчитываю, что хотя бы один из Катани обретет свою возлюбленную пару. Поверь, ты заслужил это более чем кто-либо.

Он ошарашенно посмотрел на меня:

— Ли... ты!

— Я говорю, что ты должен попробовать поухаживать за леди Сали, — хмыкнул я и, не удержавшись, щелкнул его по носу. — Я же видел, какими ты глазами смотрел на неё.

Забавно, я давно не видел... да, пожалуй, никогда и не видел, как краснеют верховные маги Белой ложи. Но вот случилось.

Он потянулся с гибкой кошачьей грацией и, наконец, открыл глаза. Мария-Александр изволил проснуться. Темно-зеленые глаза с золотистым ободком вокруг радужки отнюдь не выглядели сонными, в то время как общее выражение лица, с резко очерченными скулами в обрамлении спутанной каштаново-золотой массы волос, говорило об обратном.

Лежать в постели было невероятно приятно, но Росомаха скатился вниз, прямо на пушистый ковер, встал на четвереньки и выгнулся, словно кошка, потягиваясь. Только после этого легко вскочил на ноги. И отправился умываться. Утренняя заря только-только занималась в небе, и ему следовало поторопиться, так как все чувства просыпались и подавали недвусмысленные сигналы, что именно сегодня придется прекращать затянувшийся отпуск.

Купальня приветствовала его тихим журчанием воды, и он с удовольствием нырнул в приятную прохладу воды. Похоже, что именно сегодня он уйдет из города.

Что ж, это только означало, что нужно основательно подготовиться: сначала купание, потом завтрак, тщательный подбор одежды и прогулка по городу.

Незамысловатый план действий, однако Росомаха аж заурчал от удовольствия.

Когда он, наконец, распахнул двери своего жилища, чтобы выйти наружу, солнце уже поднялось в небе.

Юноша скользил по улицам города, прощаясь с его красотой и тишиной, свойственной только опустевшим древним городам.

Этот город находился в глубокой чаще Дикого Леса, который давно заявил свои права на брошенные жителями улицы и дома.

Название города давно затерялось во времени. Его когда-то построили представители двух народов, ненавидящих друг друга так люто, как это могли делать только два абсолютно противоположных по своему устройству существа.

Что заставило зверолюдей, коих еще именовали орками и почти эфемерных созданий леса — эльфов вместе выстроить этот город и жить в нем, Росомаха не знал, хотя прожил в нем последние пятьдесят лет и считал своим домом. Он многое изучил в городе, но только не нашел информацию о самом основании города. Так же он не нашел, почему они ушли из него. И не вернулись.

А город стоял. Он был крепок, так как его основу закладывали орки, а бок о бок с ними трудились эльфийские архитекторы.

Его грубая, но одновременно изящная красота бросалась в глаза своей странностью и простотой. Завораживала своей дикостью, которую только усилил лес, ворвавшийся и воцарившийся на тихих улицах.

И единственными его жителями стали обитатели Дикого Леса и пришедший сюда пятьдесят лет назад усталый, израненный Заказом убийца. Теперь же Росомаха поднял глаза, вглядываясь в светлое небо, пришло время выполнить еще один Заказ, который он откладывал все это время. Сложный, но безумно интересный Заказ.

Отряд двигался медленно из-за двух клеток, в которых перевозили преступников. В этот раз охотники за головами изловили крупную добычу. И случайный свидетель мог бы удивиться тому, что в одной из клеток был заключен всего один пленник. Правда, приглядевшись, удивление сменилось бы пониманием, так как этот единственный был опутан магическими цепями, как гусеница коконом паутины. И неудивительно. Полукровки всегда отличались особыми способностями и силами. Тем более такие, как этот. От своих родителей он получил запоминающуюся внешность. Удивительную, даже под тем слоем грязи и ссадин, которые покрывали его кожу.

Огненно-красные волосы спутанной массой опускались ему на плечи, а черные, пронзительные глаза, полыхали неудержимой яростью на, словно выточенном из бледного мрамора, лице.

Красота, которая явно имеет эльфийские корни в первом поколении, а вот цвет волос, которого никогда не бывает у лесных созданий, хищные скулы, чуть выпирающая челюсть, которая прячет острые зубы с выпирающими клыками — это явно от орков.

Полукровка такого типа — почти невозможное явление на фоне отгремевшей Дикой Войны, потому что их убивали еще в утробе матери. Этому, похоже, повезло... а может и нет, учитывая взгляды пленников второй клетки. Потому что в ней перевозили шесть орков, пойманных недалеко от деревни, на которую за сутки до этого было совершено нападение.

Жителям повезло, так как именно в этот день у них на ночлег остановился отряд охотников за головами. Так что орков в тот день ожидал неожиданный отпор. А когда на следующее утро в деревню прибыл отряд паладинов Доэра, которые, услышав новости, тут же объединили силы с охотниками, как раз и удалось задержать этих шестерых живьем.

Сейчас всех пленников объединенный отряд сопровождал в Чило, город правосудия в этих землях.

— Эй, огневолосый, — один из орков внезапно поднялся на ноги и прижался к прутьям решетки, вглядываясь в пленника соседней клетки. — Почему они везут нас по кружному пути? Разве через лес не короче?

Что удивительно акцент у орка почти отсутствовал, когда он заговорил. А до этого пленные предпочитали вообще рта не раскрывать, ничем не показывая, что понимают своих врагов.

Черные глаза внимательно оглядели орка с ног до головы, сверкая из под спутанных прядей и... внезапно он ответил:

— Это Дикий Лес, орк. Бессмертному созданию, как ты, следовало бы знать, что Дикий Лес не терпит вторжения. Из него еще никто не возвращался.

Голос у него оказался слишком низким и бархатным для эльфийского, а рычащие обертоны и вовсе явно унаследованы от орочьей крови. Но эльфийская мелодичность превращала все это в нечто завораживающее.

— Урик, — вскинулся один из товарищей орка. — Это же эльфийский выродок! Не разговаривай с ним. С такими как он, один разговор — сталь в сердце.

Тот покосился на соратника и внезапно оскалился:

— С кем хочу, с тем и разговариваю, Араг! Этот полуэльф, так же и полуорк! В нем наша кровь, и, похоже, что умирать нам вместе.

Хриплый смех из соседней клетки был ему ответом:

— О Боги Эмира! Надо же услышать что-то подобное от орка! Если еще появится какой-нибудь эльф и повторит твои слова, точно решу, что мир перевернулся!

Урик хмыкнул:

— В этом мире полно чудес, огневолосый. Например, чудо, что ты выжил и дожил до своих лет...

— Да уж, — губы пленника искривились в злой усмешке.

— Заткнитесь, вы!.. — один из охотников со всего размаху ударил по прутьям решетки той клетки, где находился полукровка, своей дубиной, которую все это время тащил на плечах.

Пленники невольно поморщились от гулкого звука. Огненоволосый же прищурился и внезапно спросил, понизив голос на пару тонов:

— Боишься?

Тот отшатнулся.

— Ну-ну, — все так же ласкающее, почти интимно, прошептал пленник. — Беги, докладывай своему доморощенному колдунишке, что заклятие рассеялось. Оно и держалось-то всего пару минут. Правда, вам именно в этот момент удалось меня оглушить...

Охотник резко пришпорил коня, срываясь с места.

— Интересно, — потянул Урик, задумчиво разглядывая его. — И что это значит?

Тот усмехнулся, сверкнув клыками:

— Бард я.

— Кто?! — поперхнулся орк. — Как вы вообще выжил среди эльфов?!

Ответный взгляд был таким тяжелым и темным, что даже бесстрашный орк поежился.

— Не. Твоего. Ума. Дело, — процедил бард.

— Эй, — рядом с Уриком поднялся еще один орк. — Если ты бард, почему не споешь и не освободишься? Барды же владеют магией песни.

— Ты совсем идиот? — осведомились в ответ. — Где ты видел, чтобы паладин Доэра песне поддавался? — он мотнул головой на стройный ряд в сияющих доспехах.

— А раньше? — ничуть не смутившись, поинтересовался тот.

Темные глаза опять вспыхнули яростным пламенем и тут же погасли:

— А раньше я в отключке был, — язвительно прошипел в ответ явно раздраженный полукровка. — Я в себя пришел, когда уже ваша 'теплая' компания присоединилась.

— Приятно сознавать, что ты столь разумно оцениваешь ситуацию, Ран.

Пленники повернули голову, взглянув на подъехавшего к клеткам человека.

— Еще бы я её не оценивал, старый извращенец, — внезапно взбесился бард. И под всем слоем грязи внезапно стало видно насколько он молод: — Ты чего наплел паладинам?! Я — поклоняющийся Рою! Ублюдок, что по недоразумению явился миру?! Или ты поведал ему правду о своих истинных намерениях?!

— И что это за намерения, по твоему мнению? — Урик проявил очередную порцию любопытства.

Вопрос орка словно послужил катализатором, который полностью сорвал печати на самообладании полукровки:

— А ты взгляни в его похотливые бегающие глазки, — яростно прошипел бард, извиваясь в своих путах. — Смотри внимательно, орк! Потому что в этих глазах судьба слишком многих полукровок и вашего народа и эльфов! Одно, что слюну не пускают!

Орки недоверчиво окинули взглядами сухую фигуру колдуна, узкое лицо со змеиными губами и дряблой кожей. Тяжелый сомневающийся взгляд Урика встретился с глазами человека, и сильные руки сжали прутья решетки, так словно надеялись её сломать.

— Но... ты же... мальчишка...

— И что?! — хохот полукровки был полон злобы. — Думаешь, извращенное сознание людей не придумало, как это делать, если раб того же пола, что и хозяин?!

— Что ты плетешь?! — колдун скривил губы. — И это пытается сказать мне ублюдок орка и эльфийки, воспитанный при храме Лейлы?!

Пленник внезапно успокоился и его голос снова приобрел мелодичность. И только легкие искры догорающего гнева все еще окрашивали края интонации огненной каемкой:

— Именно там я и узнал о многих интересных вещах, практикуемых среди людей. И именно там меня научили видеть намерения таких как ты. Мой наставник догадывался, что с моей внешностью, мне не раз придется сталкиваться с тем маслянистым блеском, что ты прячешь на дне своей души.

— То, что он говорит, правда? — гулкий голос вмешался в странный разговор. Паладин Доэра возвышался над колдуном, как гора над мелким холмом. — Скажи, колдун. Правду ли сказал твой пленник?

— Что?! — тот волчком развернулся к паладину. Но тот смотрел сквозь прорези забрала, и невозможно было понять, что там прячется в темноте шлема. Но невозмутимо звучал его голос:

— Потому что если это правда, то ты совершаешь преступление. Полукровка он или нет, но по меркам эльфов и орков — еще дитя, совершеннолетие которого наступает лишь в восемьдесят лет, а его возраст Доэр показывает мне около тридцати лет. И я обязан взять это дитя под свою защиту...

— Дитя?! — в глазах колдуна блеснуло настоящее безумие. — Дитя?! Ран Разбойник и дитя?!

— О, — глухое забрало повернулось в сторону клетки. — Я слышал это имя. Но оно принадлежит барду. Очень хорошему барду...

Кривая улыбка была ему ответом. И в это момент прозвучал голос внезапно успокоившегося колдуна:

— Как бы то ни было, паладин Доэра, но это МОЙ пленник. А ВАШ собственный кодекс, не допускает даже мысли о том, чтобы покушаться на чужого пленного. Мы охотники за головами, и голова конкретно этого преступника заказана. Мы выполняем Заказ. И не вам решать судьбу этого создания. Так что занимайтесь своими орками!

Над дорогой повисла тишина, вся колонная стояла в ожидании решения спора. А потом паладин молча развернул коня, отправляясь в начало колонны. Колдун был в своем праве.

— Проклятые смертные! — прорычали из клетки орка.

Бард лишь сверкнул темными глазами.

— Что встали?! — колдун обернулся к своим людям. — До Чило еще несколько дней пути! А мы тут стоим посреди дороги, как столбы!

— О, — вы собираетесь в Чило? Позволите ли к вам присоединиться? — мурлыкающий мягкий голос выбрал ту самую секундную задержку, между приказом колдуна и ответом его подчиненных, сразу обращая на себя внимание.

Он стоял на обочине, легкий и стройный, в слегка потрепанной, но добротной одежде, с небольшой котомкой за левым плечом. Каштановые волосы волной ложились на плечи, и вот странность, не несли на себе ни единой пылинки. Зато над левой бровью в челке запуталась яркая зеленая травинка. Темно-зеленые глаза чуть жмурились от полуденного солнечного света.

С минуту все почти недоуменно смотрели на него, словно не понимая, откуда он мог взяться. Никакого оружия, кроме длинного кинжала на поясе. Стоптанные сапоги. На вид лет двадцать. Совсем еще молокосос, у которого даже не пробиваются усы.

— Ты кто, малыш? — бархатный голос барда из клетки прозвучал так, словно он на самом деле сидел на месте Паладина Доэра, возглавляющего колонну, а не закованный в цепи, ехал в клетки как преступник.

— Мое имя — Мария-Александр, — легко склонил голову в неглубоком поклоне юноша. — Я путешествую.

— Мария-Александр? — протянул огневолосый. — Красиво, но длинно...

Легкая полуулыбка скользнула по губам путешественника:

— Иногда меня зовут Рас.

— Рас, — удовлетворенно кивнул тот. — Прости, что не могу подобающе приветствовать тебя. Мое имя Ран Аларик Кали. Можно просто Ран.

Юноша кивнул, принимая представление.

— Довольно! — это, наконец, пришел в себя колдун. — Юный господин, видимо отстал от своих?

Тот развел руками:

— Я немного заплутал, — слегка смущенно сознался он. — Пришлось идти пешком. А потом задремал тут в траве. Проснулся, услышав голоса. Надеюсь, вы позволите мне присоединиться к вам, а в Чило я найду своих.

— Мое имя Иридий, — колдун прищурился. — Мы перевозим преступников в Чило. Если вас это не смущает.

Назвавшийся Расом пожал плечами:

— Это лучше, чем идти в одиночку. У меня почти не осталось припасов, а из оружия только кинжал...

— Тогда вам несказанно повезло, хотя и считается, что в землях вокруг Чило не осталось разбойников, это не совсем так, — колдун взмахнул рукой. — Да и Дикий Лес под боком. Вам выделят коня.

— Благодарю, — поклонился тот и с интересом покосился на клетки. — Так это преступники?

— Полукровка — убийца и разбойник, — пожал плечами Иридий, — а орки — это военнопленные. Их жизни принадлежат Доэру и его последователям.

На внимательный взгляд темно-зеленых глаз, бард ответил усмешкой.

— Энгель! — колдун обернулся к одному из сопровождающих. — Дайте достойному юноше свободную лошадь.

— Да, господин, — склонил голову охотник.

— Хорошо, — колдун взглянул на клетку, где сидел бард. — Этому воды и еды не давать, пока я не разрешу. Это немного умерит его пыл.

Я открыл глаза. Сон. Яркий. И совсем такой же, как тот давний, который я видел давно о сыне некроманта. Я облизнул губы, вглядываясь в темноту. Эльракез.

Мария-Александр жил в заброшенном Эльракезе. Я ничуть не сомневался в этом. А главное в том, что сон был необычным. И ничуть не потому, что я за предыдущий день насмотрелся на возрожденных зверолюдей и карты с Эльракезом. Сон был слишком четким и слишком... логичным, как история в живых картинках, которые двигались и разговаривали.

Я вздохнул и повернул голову, вглядываясь в тени за окнами. Спать мне больше не грозило. Я выбрался из постели и в одних легких штанах отправился на небольшой балкон-террасу. Хорошая сегодня ночь.

'Не спится?'

Я почти лениво повернул голову, и похвалил сам себя, что даже не вздрогнул, хотя не почувствовал присутствия дракона.

— Сны, — коротко ответил, разглядывая огромную чешуйчатую морду дракона, которая вольготно расположилась на краю моего балкона. Остальная громада тела терялась в темноте. — Странные сны о прошлом.

'Это тебя Легенда беспокоит', — загадочный ответ. — 'Верь своим снам'.

— Я попробую, — кивнул я. — Но это не так то просто. Ощущение, что кому-то очень понадобилось меня впутать в эту самую Легенду.

'Подчас нет умысла там, где его подозреваешь', — мигнули янтарные змеиные глаза дракона и внезапно в них пробежали всполохи самой настоящей радуги. — 'Просто Легенда затянулась и желает своего завершения. А ты сам вступил на эту тропу добровольно'.

— Сам? — я потер шрам на щеке. — Да действительно, я мог бы и отказаться от некроманта.

'Именно', — дракон шевельнулся. — 'Иди отдыхать, бывший жрец Лейлы. Ночь впереди длинная, а дорога, которая тебе предстоит, полна неожиданностей'.

— Хорошо. Удачной тебе ночи, Динар.

'Спи спокойно, бывший жрец. Сегодня снов больше не будет', — его ровный 'голос' вдруг изменился и приобрел странные интонации. — 'Передай дочери, я согласен на сватовство за своего сына'.

Я вскинулся, но он уже свернулся в темный клубок, покинув мой балкон. Я вздохнул — это все терпит до совершеннолетия Тамиры. Мне еще девочку уберечь надо.

Я отправился досыпать.

Растин вздохнул и поднялся на ноги:

— Габриэль. Прогуляемся.

— Господин, — воин поклонился и двинулся к дверям.

— Вдвоем, братишка, — голос жреца Роя стал мягче. — Просто прогуляемся. Мне нужно проветрить голову.

Мужчина медленно кивнул:

— Я понял тебя. Плохие новости?

— Жрец не справился с задачей. Хотя и подобрался довольно близко, — золотоволосый жрец Мрака поморщился. — Жаль я не могу быть там. Господин прав, нужно, чтобы в нашей системе появились достойные. Ситуация в Ларджине показала, насколько требует внимания собственная религия. Гонятся за бывшем жрецом Лейлы мне не с руки.

— Бывший?! — седовласый воин даже замер на мгновение.

— Господин Рой четко подтвердил этот момент. Лиани более не жрец своей богини, — довольная улыбка скользнула по губам любимца Роя.

— У Лейлы остался Сиган, — напомнил Габриэль, накидывая простой добротный плащ на плечи своего господина и брата. Черный без украшений тюрбан скрыл золото волос.

— У неё еще и Станислав есть, — поморщился Растин. — И этот новый мальчик. Ты отдал распоряжение, проследить за ним?

— Да, — кивнул Габриэль. — Его воспитанием и образованием вплотную занимается пират. И еще, господин, некроманты привезли русалку.

Растин вскинул бровь, которая на глазах окрашивалась в темный цвет, а бледная кожа становилась смуглее, как у коренных жителей Ларджина.

— Как тебе удалось получить эти сведения?

— Случайно, — пожал тот плечами. — Действительно случайно, но это действительно русалка. Они привезли её из другого мира. И она боится сирен до смерти. Кроме того, наш общий знакомый Ташини нашел её великолепной, и, кажется, некроманты пошли ему на встречу, разрешая встречи с ней.

Растин головой только покачал:

— Надо будет попытаться взглянуть на это чудо.

— Господин, мы готовы к прогулке, — улыбнулся воин. Он тоже успел облачиться в простой плащ и такой же черный тюрбан. — Куда-то конкретно?

— Кажется район, где проживает господин Ташини не так далеко от нашего храма? — голубые глаза блеснули.

Габриэль тонко улыбнулся. Он знал, что история с русалкой отвлечет его брата и господина от тяжелых мыслей.

Ран Аларик Кали напряженно вглядывался в темноту.

— Тоже чувствуешь это, малыш? — тихий голос Урика от клеток. — Там бродит смерть, которая пришла суда несколько дней назад, а теперь собирает свою жатву.

Бард медленно кивнул. Он тоже чувствовал это. Смертные, с их коротким сроком жизни уже не замечали, когда рядом с ними бродят посланники Голодноглазой, но такие как он, в чьих жилах кровь долгоживущих, если не бессмертных, очень ясно ощущали её присутствие. Полукровка в свои тридцать с небольшим был очень молод, фактически младенцем по меркам своих сородичей и с той и с другой стороны и одновременно, он жил мерками смертных. И каждый его прожитый год можно было считать за десять лет. К тому же он был бардом. Очень редкий тип певцов на эмире. Таких как он по пальцем можно было пересчитать.

— Не волнуйся, орк, — бархатный шепот обволакивал, словно говорящий находился в каком-то трансе. — Сегодня она пришла не за нами. Но она изменит и твой, и мой путь. Ты шагнул во Тьму, едва родившись. Твои первые слова были 'Она -красива'. Тебе назвали цену, и ты согласился заплатить её, но сможешь ли ты пойти до конца? Согласишься ли стать лишь тенью на тропе легенды?

Мелодия, а не слова... Он плел паутину Песни, и его товарищи по плену едва улавливали смысл звуков, что срывались с губ барда.

А потом пришла тишина. Ночная и насыщенная запахом человеческой крови. Скрипнули сочленения доспехов. Это, наконец, пошевелился один из стражей-паладинов, который вызвался сегодня ночью охранять клетки. До этого момента он был абсолютно неподвижен, словно сама жизнь покинула тело. Превратив его в статую.

— Ты воистину бард, Ран Аларик Кали, по прозвищу Разбойник, — глухо прозвучало из-за забрала.

— По-твоему я врал все это время? — оскалился тот.

Но паладин не успел ответить. Вмешался один из орков:

— Что происходит, человек?

И опять ответа они не успели услышать. Из ночной мглы выскользнули его товарищи, похожие на бесшумных призраков, не смотря на тяжелые доспехи. А следом за ними шагнула тень...

— Рас, — выдыхает бард, вцепляясь в прутья решеток.

Зеленые глаза скользят по нему и упираются в рыцарей. Старший протягивает юноше связку ключей.

— твоя плата, Росомаха.

Легкий кивок, принимающий и подтверждающий, и в ответ... окровавленный кинжал ложиться на раскрытую обнаженную ладонь, так как нельзя принимать Грех на защищенную тканью или металлом кожу. Только её настоящее тепло. Только её беззащитность.

— Часть вашего греха, паладин.

— Да будет Доэр нам судьей, — паладин сжимает ладонь на рукояти и поворачивается в сторону клеток с пленниками.

— Отныне ваши жизни принадлежат ему.

— Что это за спектакль, человек? — сплюнул в траву Урик.

Никто не потрудился ему ответить. Паладины просто развернулись и скрылись в темноте ночи, а через некоторое время раздалось ржание лошадей. Паладины Доэра отбывали подальше от этого места.

Орки и бард в недоумении уставились на одинокую фигуру Марии-Александра Росомахи.

Тот с минуту стоял, прислушиваясь. А потом просто поднял лицо. Подставляя его лунным лучам. И в этот момент не было в чертах его лица ничего нечеловеческого. Спустя какое-то время. Когда в лесу раздался неуверенный стрекот какого-то насекомого, он повернул лицо к оставшимся и мягко улыбнулся:

— Ну что? Хотите выбраться из клеток и размяться на траве?

— Если ты объяснишь. Что происходит, а то начинает казаться, что нам лучше остаться здесь. Вроде как безопаснее, — подал голос бард. — Пахнет кровью.

Юноша пожал плечами:

— Паладины Доэра наняли меня устранить Иридия и его людей. А орки — цена.

— Устранить Иридия? — удивленный орк — это необычное зрелище.

— Я — убийца, — с легкой, какой-то извиняющей улыбкой пояснил Мария-Александр. И с гордостью добавил. — Лучший. Идеальный.

— Наемный убийца?! — неверяще прошептал огенноволосый бард. — Но ты...

— Совсем не похож? — и снова эта легкая полуулыбка. — Но в этом то и суть, не находишь, Ран?

— Вот тебе и мальчик, — хрипло рассмеялся один из орков. Второй же вцепился в прутья клетки так, что казалось ему все же удастся их сломать:

— Ты хочешь сказать, что мы обязаны жизнь убийце?!

В зеленых глазах сверкнула золотистая линия — обводка радужки:

— Я ничего у тебя не прошу, орк. А если ты хочешь суда за налет на мирное население над собой больше, чем быть опозоренным подарком жизни от убийцы, то ты еще можешь нагнать паладинов. Потому что Иридий и его люди уже никуда вас не повезут.

Он подошел к клетке орков и молча открыл замок. Так же молча он снял замки с цепей и спрыгнул обратно на траву. Не оглядываясь на орков, направился к клетке барда.

Ран широко раскрытыми глазами наблюдал, как юноша голыми руками распутывает магические нити, которые окутывали барда, вместе с простыми цепями. Пальцы убийцы порхали как бабочки.

— Ты еще и маг? — потрясенно выдохнул он.

И на лице Раса появляется лукавая улыбка:

— Нет, конечно. Просто я — идеальный убийца.

И странно, в его голосе не слышно ни горечи, ни волнения. Только какая-то нотка гордости.

Когда он помог выбраться, шатающемуся от слабости барду, орки уже стояли на темной траве, внимательно всматриваясь в убийцу. Вид у них был предельно сосредоточенный.

Я резко открыл глаза. Дракон обещал, что снов не будет больше этой ночью. Видимо и драконы ошибаются. Чем-то меня эта мысль успокоила. За окном поднимался алый диск солнца. Ночью я забыл задернуть шторы, которые не пропускали утром солнечный свет. А этот Росомаха мне начинал определенно нравиться. Все-таки нам прямой путь в Эльракез. Я не удивлен. Но, наверное, стоит поговорить с Мареком насчет этих снов. Что-то мне подсказывает, что они будут продолжаться.

Во снах я был скорее сторонним наблюдателем, чем участником, как какой-то дух, но при этом я умудрялся как-то чувствовать некоторые эмоции и даже ощущения тех, о ком смотрел сны.

Орки. Мы не ошиблись, зверолюди, которые появились в белой ложе, благодаря Свету и есть эти пресловутые орки. Только теперь этот народ исконно принадлежит Эмиру, а не пришедшие из неведомых далеких краев, неизвестные создания. И они уже не будут такими, как те орки. Да, наверное, и наименование не будет уже таким. Зверолюди привычнее звучат в нашем мире, чем какие-то орки. Ведь в те времена, похоже, не знали оборотней. А в наше время уже не знают ни орков ни эльфов...

Я вздохнул и выбрался из-под легкого одеяла, за окном слышались первые звуки просыпающейся цитадели белых магов. В окно заглядывал уже полный диск солнца насыщенно красно-бардового цвета, окруженного розовато-лиловой дымкой. Невероятно красивое зрелище, которое постепенно смывало вкус ночного леса с губ, полуночной росы и запаха крови в запахе ночной травы. Сон оказался более явным, чем мне показалось даже с первого ощущения.

Я вдохнул воздух полной грудью, опять вляпался по самое заднее место. Теперь меня вела какая-то Легенда, но в любом случае интереснее все это, чем быть марионеткой в руках любимой женщины, пусть и богини. Помочь фактически другу, а именно другом все более и более становится для меня некромант с древними глазами. Найдем мы его сына или нет, но я постараюсь таки сделать все, что в моих силах и... оградить дочь от загребущих планов жрецов Роя.

Удивительно, что ей, как и мне, пришлось столкнуться с этими проявлениями Мрака. Видимо это действительно в крови Катани.

Внезапно до дрожи в пальцах захотелось обнять дочь. Я развернулся и быстро оделся в самое простое, и уже через пару минут шагал по коридору в строну комнаты Тамиры. Она еще спала, и вид её детского личика принес мне успокоение и решимость. Как только мы оторвемся от преследования, а оно нам все еще грозит, я не сомневался в этом ни на минуту — Рой так просто от добычи не отказывается, тогда я смогу временно спрятаться в Черной ложе. Дэвид поможет, как и семья Эро.

— Лилиан? — в комнату тихо проскользнул Мейдок. Лицо брата было предельно серьезно. — Так и знал, что застану тебя здесь. Ты очень любишь дочь.

— Она мое сокровище, — признал я неоспоримый факт. И поднялся — Мей явно хотел поговорить серьезно. Это отчетливо читалось в его глазах. — В твой кабинет?

— Нет, лучше в спальню, — мотнул он головой. — Она за стеной, так что недалеко. А кабинет... — он вдруг грустно улыбнулся. — Боюсь, там Митас имеет все возможности слушать и слышать.

— Ты не доверяешь Митасу? — я выскользнул из комнаты, бросив последний взгляд на сладко спящую дочь.

— Проблема в том, что скорее он мне не доверяет, — ответил брат и открыл двери своих апартаментов. — Сам понимаешь, Митасу много лет, и он был моим наставником, он все еще сомневается во мне — все же, по его понятиям и ощущениям, я слишком молод.

— Даже то, что ты Светоносец, тебя не спасает? — удивился я.

— Это скорее даже осложняет ситуацию, — легкий пасс рукой и на двери ложиться сложная вязь заклинаний.

Я удивленно вскинул брови. А брат у меня очень силен, даже через чур видимо. Линии выглядели безупречно. И мощь которая исходила от его личного волшебства... я покачал головой — похоже, Митас мог бояться не только молодости моего брата, но и его мощи. Сильных... их всегда боятся.

— О чем ты хотел поговорить? — я огляделся в небольшой уютной комнате, где стояло несколько пуфиков и лежал толстый светлый ковер. Похоже здесь брат любил отдыхать и... читать, о чем говорили многочисленные книжные полки. Не библиотека, но довольно интересное представление о возможном кабинете и месте для чтения. Полки были расположены по всем стенам в хаотичном, на первый взгляд, порядке, где-то небольшие, где-то длинные, а некоторые обладали конструкцией, напоминающий что-то фигурное. Похоже, Мей тут обставлял все самостоятельно.

Я сел прямо на пол, ковер оказался очень мягким и слегка пружинил — очень удобно.

— Да, — он сел на один из пуфиков. Поза была какая-то... напряженная. К тому же он сцепил руки в замок. Черные глаза смотрели предельно серьезно. — Меня сегодня разбудили. Драконы.

Я медленно кивнул. Кажется, драконов все же зацепили мои необычные сны о сыне Марека.

— Они рассказали мне интересную информацию, — его взгляд стал еще более внимателен, хотя казалось бы уж куда более. — Похоже, тебя зацепила не просто Легенда, а сам Эмир.

Вот теперь я немного удивился.

— Думаешь?

— Подозреваю, — он вздохнул и провел рукой по взъерошенным волосам. — Драконы чувствуют интуитивно, а я... я как-будто знаю. Ну или ощущение такое, словно читал что-то подобное давным-давно. Как-то так.

Я медленно кивнул, примерно понимая, о чем именно идет речь. Похоже действительно дело серьезнее, чем казалось:

— Динар считал, что мне более не приснятся сны, но под утро мне приснилось продолжение той сцены, которую показывали изначально.

Мейдок передернул плечами:

— Это только подтверждает происходящее. Ты как? Я правильно понял, что не смотря на дочь на руках, собираешь двигаться дальше и искать этот Эльракез, и помогать некроманту?

— Знаешь... странно, но даже мысли не возникало, чтобы прекратить, — хмыкнул я. — Похоже, я все же крупно влип в очередное приключение?

— С другой стороны, — Мейдок внезапно улыбнулся. — Если тебя к этому подталкивает сам Эмир... тебе не кажется, что понадобиться любая поддержка, когда ты наконец начнешь разгребать, все, что произошло. Ты же понимаешь, что твоя история с Лейлой не завершена. Ты просто ушел. А боги, тем более красивые богини такого кровожадного культа, как Лейла... вряд ли примет все так просто. Да и другие боги... на тебе сейчас шлейф Совирага. Надолго?

— Примерно на год, — кивнул я.

— А... Смерть?

Я хмыкнул:

— Я долго думал над тем, что произошло тогда в Пустыне, и над тем, что мне сказала сущность, — немного помолчав и собравшись с мыслями, я решил, наконец, облечь мысли в слова. — И знаешь, что я понял? Он или оно вмешиваться в мою жизнь действительно не будет. Смерть... если я под его покровительством, то подозреваю, что он будет даже рад, что я приду к нему. А значит препятствовать моему убийству ему нет причин.

— Что-то такое я и подозревал, — кивнул Мейдок. — Тогда... тебе надо постараться найти этого парня или то, что от него за пять тысяч лет осталось, и закончить эту легенду Эмира.

— Еще бы я знал, что за легенда, — хмыкнул я. — Все что я знаю — это сны про то, как один молодой некромант создал идеального убийцу и, видимо, в итоге признал его своим сыном. Сегодня я увидел, как он спас жизнь барду и нескольким зверолюдям... это пока все, что я знаю.

— Можно попробовать спросить его отца? — предложил Мей.

Я кивнул:

— Это я намеревался сделать в ближайшее время, особенно, если сны станут чаще. До этой ночи я видел только один сон — о создании Росомахи. И это было задолго до моего путешествия сюда. А сегодня сразу два. И это накануне отправления в путь.

— Ты найдешь Эльракез, — потер переносицу брат. — Я в этом не сомневаюсь. Но вот, что я еще хотел уточнить: что ты собираешься делать дальше?

— Имеешь в виду мою жизнь и все эти разборки с Лейлой и Растином? — хмуро улыбнулся я.

— Примерно так, да.

— Я вернусь в Черную ложу. Дэвид на какое-то время прикроет меня. Надеюсь, у меня хватит времени немного вытянуть Тамиру хотя бы до её совершеннолетия.

— Черная ложа граничит с землями Растина...

Я вздохнул:

— И единственное по настоящему безопасное место, согласись? Пантеры приняли меня и тот факт, что я перестал быть жрецом Лейлы, вряд ли их смутит, впрочем, как и Дэвида.

— Скорее уж обрадует неимоверно, — хмыкнул я.

— Пожалуй, соглашусь, — он как-то успел немного расслабиться. Поднялся на ноги и задумчиво прошагал вдоль длинной стены. — Жаль Белая ложа не может стать тебе таким убежищем.

— Увы, — покачал я головой. — И кстати, я был абсолютно серьезен, когда предлагал тебе поухаживать за леди Сали.

Он резко остановился и насмешливо посмотрел на меня:

— Уж как-нибудь разберусь, старший братец.

Я развел руками:

— А я что? У меня вон, даже дочка есть.

— Да уж, — хмыкнул он. — Распорядится насчет завтрака?

— Было бы весьма мило с твоей стороны, — улыбнулся я. Кажется, серьезный разговор закончен. Стоило еще переварить информацию. Все-таки как-то я не рассчитывал иметь в качестве еще одной вмешивающейся в мои дела сущности — даже если это сам мир. По-моему это уже перебор некоторый, даже для такой выдающейся личности как я.

Стоило еще переварить информацию. Все-таки как-то я не рассчитывал иметь дело с еще одной вмешивающейся в мои дела сущностью — даже если это сам мир. Мейдок аккуратным движением снял заклинание с двери и выглянул наружу. Через полчаса у нас стоял невысокий столик, на котором расположился горячий легкий, но сытный завтрак. Какие-то вкусные горячие лепешки, салат, яйца, вроде бы ящериц, которых тут разводили в загонах, и кусочки какого-то вкусного мяса, нанизанные на тонкую узорную палочку. Если я правильно понял вкус, тех же самых ящериц. И графин с легким сладковатым соком.

И, конечно же, кружка ароматного кофе — главное достояние Белой ложи.

И совсем не удивительно, что, как только мы приступили к завтраку, в двери поскреблись. Мейдок расплылся в улыбке:

— Заходи, Тами, солнышко.

Створка приоткрылась легко, видимо Мей помог немного магией, все-таки такой малышке, как моя Тами, сложно еще двигать тяжелые створки.

— Папа! — радостное встрепанное чудо влетело в мои объятия. — Я плоснулась! Меня солныско ласбудило! А потом я услысала, как дядя Медок плосил кофе!

Я улыбался и обнимал мою малышку, от её волос приятно пахло свежим запахом. Видимо вечером её выкупали перед сном.

— Доброе утро, маленькая принцесса.

— Доблое утло, — серьезно кивнула она и посмотрела на столик. — Мона мне сока?

— Конечно, — я спустил её с коленей. — Ты выпьешь соку, а потом пойдешь умываться и одеваться.

— Не хосю, — надулась она, сверкая синими глазками с хитринкой.

— Но нам сегодня отправляться на больших драконах в путешествие, как ты полетишь неумытая? — удивился я.

— На длаконах? — глаза засияли звездочками. — Плавда-плавда?

— Чистая правда, — кивнул я. — У нас впереди большое путешествие с дядей Мареком.

— Дядя змея хосет найти сыноська! А сына его спит, — она потянулась за соком.

Мы с Мейдоком переглянулись, от драконы мы уже слышали полноценную историю о способностях моей дочери.

— А где спит сыночек дяди змеи? — осторожно спросил Мейдок, наливая в небольшую расписную глиняную чашку сока из того самого графина и протягивая его племяннице.

— О-о, — значительно протянула моя хитрюга. — В большом-большом голоде. Там давно никто не зивет. А сыносек спит тозе осень-осень давно. Там все светиться класиво. И сыносек класивый. Я бы его тозе замузь взяла, но Мейлил обидися, — серьезно закончила она и спокойно начала пить свой напиток.

Мы ошарашенно переглянулись. Мейдок медленно поднялся на ноги:

— Думаю, стоит сообщить мастеру Мареку, что мы ошиблись в том, что стоит найти Эльракез.

Я кивнул, задумчиво разглядывая темную макушку своего сокровища, что старательно облизывало края кружки. Похоже, мне придется сильно выложиться, что б защитить её от поползновений разных созданий и смертных, и бессмертных. Прислужники Мрака не просто так вцепились в неё. Вот интересно, они о всех её сюрпризах знали? Или просто догадывались?

Когда Мейдок вышел, а я доел свой завтрак, половину которого у меня утащила Тами, я подхватил дочь на руки и отправился её приводить в порядок и собрать те вещи, которые нам могли еще пригодиться. Стоило выдвинуться до полудня, так как по расчетам планировалось попасть в первый город за Пустыней ближе к вечеру. Тем более мы с ребенком, а значит, нам придется двигаться чуть медленнее.

Ольгар тоскливо посмотрел на своего командующего:

— Кэрт, это точно обязательно?

Тот пожал плечами:

— Это не обязательно. Я могу отправиться один, в конце концов, Лилиан — мой кровный брат. Так что могу справиться и один. Так что ты вполне можешь забыть о моей просьбе.

Воин вздохнул и поправил лямку своей походной сумы:

— Да я не о том. Меня больше интересует, обязательно ли пользоваться именно этим заклинанием?

Оборотень ухмыльнулся и махнул рукой в сторону чертящего пентаграмму переноса верховного мага Черной ложи:

— А это ты у его чернейшества спрашивай. Он придумал такую радость.

— Гадость уж скорее, — проворчал воин. — Ладно, чего уж там, если господин другого варианта не нашел...

Он оборвал себя сам, хотя они оба понимали, что спроси Дэвида, и тот выдаст еще парочку вариантов, но еще более неприятных и подчас мерзопакостных и тогда, конкретно этот вариант станет действительно самым безобидным. И даже весьма удобным и самым лучшим.

Ольгар помолчал немного, наблюдая за сосредоточенным господином, немного и вздохнул:

— Это правда, что парень сейчас в одиночку с мелкой дочкой движется через Пустыню?

Кэртис пожал плечами:

— По нашим расчетам он её почти пересек, потому что из Белой ложи его переправит Мейдок. И да, Ли с мелкой дочкой. Девчушке около трех лет, если я не ошибаюсь.

— А почему ты о ней не знал?

— Я знал, — покачал головой пантера. — Знал, но... сам знаешь как оно бывает, Лилиан он же полностью под силой Лейлы был, и я все время рядом, как под одним и тем же одеялом сидеть. И вроде все знаешь, и как-то оно никак не отражается в сознании по настоящему. Меня Дэвид чуть не отстранил от дел, когда ауру мою начал просматривать. Слишком уж я в этих божественных разборках засветился и заляпался. Но вроде очистка Тьмой прошла успешно. Нам с Ли повезло, что более полугода проторчал в Черной ложе, почти не пересекаясь со своей богиней. Хотя если бы он вообще с ней не общался, блоки спали бы еще быстрее и, возможно, без влияния этого ублюдка Растина.

— Поэтому ты не пошел с ним за дочкой?

— И поэтому тоже, — Кэртис отбросил за спину косу, кончик которой превратил постоянным терзанием в настоящую мочалку. — Но Лилиану еще требовалось побыть в одиночестве. Он правильно сделал, буквально удрав в другой мир.

— Разве он такое может?

— Как-то смог, — пожал плечами оборотень. — Дэвид только загадочно улыбается на вопросы, так что не знаю... но время не линейно, поэтому когда он вернулся, прошло несколько месяцев. Сейчас Ли под чьей-то защитой. Только вот чем она ему в итоге аукнется... кто знает.

— Поэтому мы и идем к нему?

— Да. Я должен быть рядом, — зеленые глаза свернули решимость. — Он стал мне братом не потому, что был жрецом Лейлы, так что в его противостоянии кому бы то ни было, я собираюсь стоять на его стороне и за его плечом, а не бросать его разбираться с проблемами одного. Тем более, когда у него ребенок на руках и жрецы Роя на хвосте.

Ольгар аж посветлел лицом:

— Так нам возможно предстоит хорошая драка?

— Я бы сказал, что точно предстоит отличный повод помахаться мечами и поиграть мускулами, — насмешливо хмыкнул Кэртис.

Тем временем Дэвид выпрямился и удовлетворенно обозрел начертанное. Ритуальная зала в его собственном замке была полностью исписана рунами и знаками. Надо было быть предельно осторожным, что бы все сделать верно, и именно с Лилианом пересеклись дороги его посланцев.

— Эй, две трещотки, — колдун довольно потянулся. — Пора прогуляться и примерить новые костюмчики!

Ольгар недовольно заворчал, а Кэртис только хлопнул его по плечу, такова цена, и он действительно готов был её заплатить, потому что там впереди его ждал его брат.

Оба будущих путешественника встали в указанных Дэвидом местах пентаграммы.

Златоглазый колдун улыбнулся:

— Расслабьтесь и получите максимум удовольствия.

Начерченные линии вспыхнули черным пламенем, которое понималось и поднималась вверх, пока не скрыло обе фигуры из вида полностью. А потом внезапно ровное гудение сменилось рыком, пламя завернулось смерчем, сметая все что могло быть не прикрепленное и... опало, полностью исчезая. В полустертой пентаграмме не осталось никого.

Дэвид удовлетворенно хмыкнул.

Что ж, его посланцы вполне могли помешать чьим-то планам. И это уже было хорошо.

'ТЫ ДОВОЛЕН, МОЙ ЗОЛОТОГЛАЗЫЙ. ЭТО РАДУЕТ'.

— Госпожа моя...

'ТЫ ВСЕ ДЕЛАЕШЬ ПРАВИЛЬНО. МАЛЬЧИК ДОЛЖЕН ВЫБИРАТЬ САМ'.

— Мейдок еще не отошел от шока?

Тихий смешок в ответ:

'Я СОЗДАЛ ЕМУ ЖЕНЩИНУ-СВЕТОНОСЦА. БУДЕТ ИНТЕРЕСНО'.

— Госпожа моя, вы как Свет меня пугаете.

'СВЕТ И ДОЛЖЕН ПУГАТЬ БОЛЬШЕ ТЬМЫ. ПРИ СВЕТЕ, НАКОНЕЦ, ВИДНО ВСЕ ЯСНО И ЧЕТКО, И ЭТО ПУГАЕТ НАМНОГО БОЛЬШЕ. У МЕЙДОКА БЫЛО НЕСКОЛЬКО НАПРЯЖЕННЫХ ДНЕЙ. И ПРЕДСТОИТ МНОГО ХЛОПОТ. НО ОН ПОЛНОСТЬЮ ОЧИСТИЛ СВОЮ ЛОЖУ ОТ ВРЕДА. ТЕПЕРЬ ВСЕ НА СВОИХ МЕСТАХ. И КРОМЕ ТОГО...' — в 'голосе' сущности слышалась легкая насмешка. — 'НЕ ТОЛЬКО БОГИ МОГУТ ВОЗРОДИТЬ ЗАБЫТОЕ'.

И Дэвид перестал ощущать чужое присутствие. Сущность ушла. А вот колдун задумался. Похоже, Мейдока он увидит раньше, чем думал. Тот уже начал привыкать обращаться по непонятным вопросам к нему, а не к наставнику. Может и в этот раз необходимость превысит шок.