Море в роялях

Пока я думал, что предпринимать, в командный пункт заглянул особист.

— День добрый, я не помешал?

— Нет, проходи, садись, — махнул я рукой. Потому что человек и так здесь по личному распоряжению императора, а значит — не просто так!

— Я прошёлся по ОП, везде картина примерно одинаковая — расстреляли около двадцати лент, солдаты в окопах перенервничали, устали, потери есть, но небольшие. Около трёхсот раненых и двухсот убитых.

— Плохо. Хотя это определённо победа — японцев то полегло несколько тысяч.

— Тысяч пять, приблизительно. Плюс-минус две, сосчитать трудно. Ночью они штурмовать не решатся, без артиллерии это бесполезно.

— Твоё мнение? Что японцы предпримут? — я решил узнать, что по этому поводу думает особист.

— Моё мнение — они либо пойдут в лобовую, как под порт-артуром, либо отступят, соединятся с другими частями и атакуют большими силами и меньший участок фронта. Сейчас главное — это получить возможность быстро перебрасывать пулемётные расчёты по всей линии УРа и всему третьему эшелону обороны.

Я кивнул — мысль был здравая.

— Во ты этим и займись. И ещё, поговори с солдатами, чую, нужно им отдохнуть, баньку чтоли растопить?

— Идея здравая.

Особист ушёл, а я решил так — раз мы отбили этот штурм без особых потерь, то пришла пора немного расслабиться, но нельзя выпускать винтовки из рук и позволять японцу захватить нас. Порт-Артур тоже взяли не одним наскоком, но взяли же. К тому же, впервые, я смог воочию лицезреть, как нам доставляли по воздуху свежие припасы — это был большой дирижабль, который привозил под два вагона грузов за раз. Привозил откуда-то с севера.

Телефонная связь — вот главное, пожалуй, что позволило нам быстро реагировать на все изменения и держать секретность. Откуда она здесь — никто не знает, но скорее всего — оттуда же, откуда и дирижабль. Не иначе как американцы, хотя эти засранцы постоянно выступают против России и уже много раз грозились.

Слишком невероятный вариант. Но за неимением лучшего... ну не французы же пришли на помощь, эти лягушатники никогда и ни за что не вступят в войну! Несмотря на договор.

— Алло? — ответил голос на той стороне.

— Это генерал Булатов.

— Слушаю.

— Была попытка штурма наших позиций. Удалось отбить штурм — потеряно около двухсот солдат, враг потерял до пяти тысяч убитыми.

— Хорошо, — голос моего собеседника был довольным, — продолжайте в том же духе. Вам что-то нужно для этого?

— Да, штурм выявил слабость укреплённых позиций. Не хватает стройматериала для брустверов и стенок окопов, не хватает скорострельного оружия и малокалиберных полевых пушек, годных для стрельбы на короткие дистанции без выхода из окопа.

— Эта проблема решаема, — ответил мой собеседник, — ещё что-то?

— Грузовики. Два грузовика повреждены снарядами, они крайне нужны для ежедневного снабжения УРа. Срочно нужно как минимум новые взамен повреждённых, а лучше — ещё десяток.

— Это тоже решаемо, — ответил мой собеседник, — будут вам грузовики, будут новые пулемёты. Тульский завод как раз изготовил новую партию в девять тысяч пулемётов, они уже в пути. Если сбросим с воздуха — то будут у вас уже через двенадцать часов.

— Спасибо, как раз то, что нужно, — ответил я — мне похоже ни в чём не были намерены отказывать и я этим пользовался, — солдатам нужна экипировка. Самые обычные бытовые вещи — бритвы, зеркала, фляги, каски, полевые кухни и новые отопительные печи, табак...

— А лекарства? — участливо спросил мой собеседник.

— Доктор жаловался, что лекарств в большом избытке, лучше уж ещё врачей, хирургов...

— Выделим, сколько сможем, — ответил собеседник, — что касается материального обеспечения — мы понимаем, что солдатам в окопах нужно много что, поэтому постараемся доставить вам всё необходимое в кратчайшие сроки. То есть — завтра ночью доставим на дирижаблях. Что до стройматериалов — придётся подождать поезда. Сейчас руководство всерьёз хочет установить у вас на позициях электрические генераторы и освещение в блиндажах. Для этого предлагается перевезти изготовленные на наших заводах электрогенераторы и лампы освещения на каждый ОП, а так же проложить гибкие шланги и мотопомпы — для снабжения позиций водой.

— Это было бы... замечательно, — я представил себе картину, — но где тогда взять столько топлива?

— Топливное снабжение будет. Ждите посылки.

* * *

*

Посылки прибыли очень скоро — уже привычным методом — их сбросили в ящиках тёмной ночью. Никто так и не увидел, откуда сбрасывали, но гул двигателей слышали все. Решив не забивать себе голову такой ерундой, я не мог нарадоваться скорости доставки — в числе прочего в посылках были письма солдатам, написанные всего три дня назад в Петербурге, свежая утренняя почта, не иначе как перепечатанная на какой-нибудь типографии во владивостоке, и самое главное — пулемёты. В обороне, как я уже смог убедиться, пулемётчик может уничтожать врага не менее эффективно, чем рота солдат, и не имеет тех ограничений, что полевая пушка, даже установленная на картечь.

Новые пулемёты были восприняты бойцами не так радостно — пусть это и значило, что многих повысили с обычного пехотинца до пулемётчика, всё-таки, самым радостным было обнаружить в ящиках бытовые предметы, самые разные, от хороших новеньких бритв, которых так ждали солдаты...

* * *

*

Палавенов.

* * *

*

Николай Александрович оказался натурой, невероятно сильно увлекающейся автомобилями. В его царском гараже уже имелась коллекция самых разных конструкций — и это в четвёртом то году. Однако, главным его автомобилем стал лимузин, сделанный специально для него — бронированный, взрывозащищённый.

И поэтому Николай Александрович никак не хотел его портить. Он хмуро посмотрел на Волкова.

— Это мне не нравится. Второго такого автомобиля у меня нет!

— Будет, — уверенно сказал генерал, — поймите, если не вытащить этих засранцев из их заимки, то кто знает, когда они попробуют атаковать снова.

— Ладно, — Сдался Николай, — какие у них планы?

— Бомбу им предоставили англичане. Действовать хотят по старой схеме — бросок бомбы в ваш кортеж. Наши специалисты оценили мощность взрывного устройства как три килограмма тротила.

— Автомобиль выдержит?

— Выдержит, — уверенно сказал Волков, — но на всякий случай ездить придётся с закрытыми окнами и люками, а так же держать неподалёку группу захвата.

— Ладно, уговорил. Когда произойдёт покушение?

— Завтра, если вы не измените своего расписания. Во время проезда из зимнего.

Николай кивнул и стал готовиться морально к покушению на его жизнь и самому страшному — порче своего любимого автомобиля.

День был солнечный — шёл апрель пятого года. Существенное сокращение в столице всяких революционных настроений и организаций привело к тому, что исполнителей осталось совсем немного — в частности, работники английского посольства вынуждены были обратиться к группе студентов, мечтающих о терроре "за народное благо". Естественно, неплохо им заплатив. Кортеж императора выглядел величественно — спереди ехал бронированный грузовик, в кузове которого была дюжина вооружённых до зубов солдат, за ним — длинный чёрный автомобиль, с бронированным кузовом и длинным капотом, под которым скрывался почти танковый дизель. Замыкал процессию второй легковой автомобиль, в котором ехали казаки личной охраны царя. Николай сидел на заднем сидении своего лимузина, пристегнувшись и посекундно молясь богу. Из толпы выбежал человек с портфелем в руке и прежде, чем кто-то успел что-то сделать, бросил портфель в машину Его Величества. Прогремел мощный взрыв — машину отбросило на несколько метров в сторону, зато вот едущий следом броневик легко дал газу и из него немедленно выскочили казаки, схватив под белы рученьки бомбиста-неудачника. Хорошо приложив того лбом о брониованную дверь машины, они затолкали несчастное тело в салон своего броневика. Из лимузина же вылез через покорёженную дверь Николай, он был очень, ОЧЕНЬ зол — пожалуй, немногое, что он в своей жизни искренне любил — это машины, и свою он Очень любил. Лицо его покраснело от гнева, стоило ему увидеть, что стало с его любимым и самым дорогим сердцу автомобилем. Толпа зашумела, Николай же, ринувшись к машине охраны, залез в неё и увидел слегка помятую рожу девятнадцатилетнего юноши.

— Вот он, голубчик?

— Он самый, ваш величество, — ответил водитель, охранник его величества, — куда ехать?

— В Кресты! Быстро!

Тем временем из чрева бронированного грузовика выбежали солдаты, которые немедленно взяли на буксир царский лимузин, изрядно помятый взрывом. И поехали следом, но вскоре, получив приказ, двинулись в другую сторону, оставив лимузин во дворе Аничкова дворца, они резко развернулись и отправились по адресу этих бомбистов. При себе все имели особенное штурмовое вооружение — баллистические щиты, экзоскелеты, позволяющие носить тяжёлые щиты без труда, однозарядные ружейные гранатомёты с гранатами для штурма. Подъехав к дому, солдаты немедленно оцепили входы и выходы, двое — тут же выстрелили по окнам квартиры гранатами со слезоточивым газом, а остальные — ринулись по лестнице наверх. Бомбистов застали на лестничной клетке — те о кричали друг на друга. Появление больших, грузных фигур закованных в броню солдат восприняли крайне удивлённо — никто из них не ждал, что их раскроют так быстро. Попытка к бегству была пресечена и арестованные поехали в тюрьму в наручниках.

На месте волков уже выбил все показания из несчастного покушенца. Нанял их некий господин, предложил большую сумму за убийство Императора, обещал заплатить ещё больше. Очевидно было как день, что их самих собирались пустить в расход, но по горячей и глупой наивности своей они этого не понимали. Получив признательные показания, его бросили в тюрьму, а император получил мощный козырь в политической борьбе. Дело в том, что разговор народовольцев был подслушан и записан, даже на видеокамеры, но и фотоснимки присутствовали. Следили за всеми работниками иностранных посольств в Петербурге, так и вышли на сеть информаторов англичан. Волков уже дал приказ начать устранение информаторов и шпионов, однако, нужно было что-то предпринять...

* * *

*

Три новых корабля во флоте — это ещё и капитанские должности, возможность карьерного роста для моряков. Именно поэтому когда Тяжёлые Крейсеры были окончательно введены в эксплуатацию принимал работу лично Николай. И делал он это под грохот салюта — в это же время на воду спускали уже четыре новых Лёгких Крейсера, корсары. Они были чудо как красивы — не стальные клёпанные утюги, с грубым торчащим из воды силуэтом — острый нос, две орудийных башни в носовой части, одна на корме. Трубы две, но как и у ТК, они были низкими и продолговатыми. Надстройка имела вид опрятный и зализанный, мачт не было совсем, никаких. Проект крейсера был настолько упрощён, что в нём самые, казалось бы, очевидные для корабля вещи, были сделаны крайне утилитарно. И тем не менее, корабль был и был он прекрасен на взгляд морских романтиков — низкий остроносый силуэт напоминал о его огромной скорости — хотя по опубликованным в газетах и журналах данным, на корабле стояли поршневые паровые машины, а не турбины, и скорость была занижена в полтора раза от проектной. Проверку на деле никто не стал устраивать.

Тяжёлый крейсер мог похвастать такой же лёгкостью в обводах, несмотря на внушительные характеристики — по факту выходило восемнадцать тысяч тонн водоизмещения, девять орудий калибра 203мм в трёх трёхорудийных башнях. Такой же спартанский, без малейших лишних вещей, предназначенный для одной единственной цели — уничтожать себе подобных. Первый корабль получил имя "Адамант", теперь уже официально, попы помахали кадилами и на корабль взошла его команда, которой пришлось изучать его особенности уже в процессе подготовки к переходу на тихий океан.

Тем временем рабочие не сачковали, а уже работали над Лёгким крейсером — одни сваривали секции, другие их монтировали, третьи дорабатывали — единовременно в производстве находилось восемь лёгких крейсеров, несмотря на то, что на стапели был только один из них.

Палавенов, естественно, присутствовал на церемонии введения во флот новых крейсеров — все три приняли одним махом, и начали обкатку их механизмов — своим ходом они отправились в небольшое путешествие по балтийскому морю. Стоящая на борту делегация из адмиралтейства знала, что проект курировал некий малоизвестный обществу адмирал Палавенов, назначенный в этот чин императором непонятно за какие заслуги — некоторые были заинтересованы, но большинство считало Сергея своим заклятым врагом и были бы рады помешать ему любой ценой. Естественно, что они регулярно поднимали критику технической стороны корабля — ругали его за отсутствие мачт, за отсутствие привычных им удобств или вещей. Впрочем, Николай Александрович уже после первого такого критика обратился к Сергею с просьбой разъяснить особенности строения бронепалубы, отсутствия противоминных сетей и минных, то есть торпедных, аппаратов. И получил ответ, который заставил выслушать и критика — в частности, минные сети есть средство крайне неэффективное, в эскадренном бою, для которого предназначено это судно, шанс попасть по врагу минной атакой близок к нулю. Сами же самодвижущиеся мины — хорошая мишень для снарядов противника. Лодок для эвакуации нет, потому что во время боя над палубой осколки снарядов летают так же, как снежинки в сильную вьюгу, они очень быстро превращают в решето все деревянные лодки, которые немедленно превращаются в костры. На палубе отсутствует вся машинерия, предназначенная для парусов — по причине их полного отсутствия. Две автоматические пушки калибра 57мм с магазинным питанием и магазинами на двенадцать снарядов — предназначены исключительно для огня по скоростным малоразмерным целям, а так же неприятельским дирижаблям и самолётам — тут их скорострельность играет главную роль. Башни нового типа имеют гиростабилизаторы орудий и единый пульт наведения орудий, не требующий высчитывать для каждого орудия свои собственные параметры стрельбы. Корабельное освещение сделано специально мощным — помимо обычных ламп, он имел мощные прожекторы, которые могли осветить море на большом расстоянии и в плохую погоду, упредив таким образом вероятное столкновение с скалами, айсбергами и малоразмерными судами.

Палавенов знал морской бой на пять и в его словах чувствовалось знание дела не понаслышке, он наглухо игнорировал морские традиции или международные законы — единственной целью всего, что он делал — была победа. Появление новых кораблей — всегда праздник, причём, для всего города. И этот праздник обставили красиво — после выхода с трёх ТК дали салют, для чего использовали установленные в кормовой части реактивные бомбомёты, они же РСЗО при определённых условиях. По семь снарядов с корабля.

После взрывов пиротехники состоялся банкет, на котором его величество прилюдно наградил Палавенова за внедрение новейшей технологии кораблестроения и организацию постройки кораблей. Палавенов награду принял скромно, после чего состоялся торжественный ужин и уже утром — началась практическая часть. В частности — корабли ползали недалеко от порта и проявляли чудеса меткости, умудряясь попадать мимо мишеней, причём это было крайне просто организовать — лёгкие изменения в СУАО и вуаля. Английские и французские наблюдатели, высоко оценившие дизайн кораблей, захлёбывались хохотом при виде их реальных боевых качеств. Естественно, вся команда как один винила "железо". Турбины, у которых работали только два из десяти котлов, едва могли выдать мощность в пять тысяч лошадей — что было соответственно оценено соглядатаями. Однако, русская пресса не спешила давать оценку проекту.