— Да, с тобой не соскучишься! Сразу быка за рога! Ну, хорошо, ты понял, что у меня к тебе серьезное дело. Так что спрашивай, что хочешь знать.
— Кто ты? — не стал рассусоливать Женя, и был ошарашен контр-вопросом.
— А кто ты? — и тут же, сменив шутливый тон на серьезный, голос астрала пояснил. — Если попытаешься ответить на этот вопрос, я тоже отвечу тебе, но учти, мне гораздо тяжелее это сделать.
— А что тут думать-то? Я — Женька. Две руки, две ноги, голова — два уха...
— А если серьезно? Ведь ни рук, ни ног у тебя здесь нет, — мягко настаивал голос. — Учти, я тоже могу ответить, что я ничто и, между прочим, отчасти буду прав.
— Прости, — Женьке стало стыдно, как нашкодившему мальчишке. — Попробую разобраться. На Земле я был человеком. После выхода в астрал, то, что я считал собой, оказалось не совсем мною. Настоящий я — это моя душа, состоящая из полного информационного слепка физической сущности, включая все переживания и ощущения реального тела. Но душа не ограничивается этой информацией. Главное достоинство моей сущности в том, что я могу путешествовать, испытывать и переживать необыкновенные ощущения, наконец, могу творить, создавать реальности... а вместе с Лэей мы вообще целые миры спасали — это было что-то! Еще, как говорят ангелы, я какое-то отражение реала в астрал и несу энергию любви...
Наконец, Женя растерянно замолчал. Он понял, что не может четко сформулировать, что он такое.
— Хорошо, я тебе помогу, мягко поддержал голос пустоты. — Ведь, поняв кто ты, ты поймешь, кто я. Давай, начнем с умения забывать.
— При чем тут забывать? И что тут уметь?
— Одна из важнейших черт, которые ты несешь из реала, есть концентрация и селективность сознания, обусловленная ограниченностью твоего мозга. Ведь здесь, если не ограничиваться, быстро превратишься во всезнающее ничто. Твоя личность состоит из того, что ты помнишь и о чем чаще думаешь. Но заметь, что одновременно ты отбрасываешь, забываешь основную массу информации, с которой сталкивался всю жизнь. Особенно важно умение забывать обиды и боль. Твое сознание очень пластично. Представляешь, если бы ты вдруг вспомнил о всех своих огорчениях и поражениях?
— Нет, что-то не хочется...
— Эта селективность и делает из тебя индивидуальность. Заметь, в отличие от аналитической составляющей тонкой оболочки, механическая память твоей души гораздо лучше воспроизводит все ощущения и реакции организма. Так как это не столь важно, даже наоборот, чем лучше ты помнишь свое тело, тем ты индивидуальнее. Но твое высшее сознание сосредоточено (то есть ограничено) на чувствах и творчестве, вернее на желании. Желании любить и ненавидеть, творить и разрушать, вообще что-либо делать.
— Разрушать и ненавидеть я не хотел...
— Не важно, как это называть, но без знания ненависти не познать всей глубины любви, а без знания борьбы с притеснением не познать смысла свободы... Но ты прав — ценны именно созидательные чувства. Ведь без них астрал — мертвая копилка бесконечных знаний ни о чем. Помнишь, как я благодарил вас с Лэей?
— За что?
— За вашу любовь — это, единственное средство против ненависти и жажды власти. Ведь разрушительные желания тоже формируют астрал под себя...
— Постой, ты сказал, что во мне часть тебя. Значит и ты, частично я?
— Совершенно верно. Можешь считать, что я инкарнирую в каждой душе на Земле и снова возрождаюсь в астрал.
— Да, а кстати, почему я не вспоминал прошлых жизней?
— Они тебе просто не нужны. Здесь есть маленькая хитрость. Ведь в самой глубине, где ничего не происходит, нет и времени. Поэтому, возвращаясь туда и опять выходя в любую точку времени и пространства, по сути, я реинкарнирую во всех людях, то есть, живу тобой, твоими родителями, друзьями... Ведь, где нет времени, некуда спешить... а, соединяясь со мной после смерти, душа может вспомнить любую из "своих" прошлых жизней на выбор... Любой может вспомнить "свои" прошлые жизни, соединившись со мной, и половина из них вспомнит себя императорами, а половина — героями.
— Следовало бы и догадаться. Теперь я почти прочувствовал, кто ты. Скажи только, как тебя правильно называть?
— Хоть астрал, хоть Бог, хоть Вася или Федя — все будет правильно.
— Вот, Федька обрадуется — он, и вдруг его величество Творец всея! Ладно рассказывай, что за дело у тебя ко мне?
Астрал помолчал некоторое время и начал объяснять:
— Не могу тебе приказать, даже не могу попросить. Это дело не имеет решения ни в одной из моих ипостасей и ни в одной их моих протяженностей. Когда-то я знал, на что и зачем ты идешь, но тогда не вмешивался, так как это была твоя игра. Сейчас я не знаю, что происходит, и только могу догадываться...
— Странно. Неужели в астрале, то есть в тебе, есть места, которых ты сам не прослеживаешь?
Астрал изобразил что-то вроде обреченного вздоха и ответил:
— Если такие места появились, то это плохой признак — тогда я стал вырождаться, и вскоре придется сворачиваться в первоначальное состояние. Но я не чувствую такой тенденции. Лучше расскажу тебе, как равному, и не буду ни о чем просить, а ты сам решишь, что делать... Несколько десятков лет назад — почти сотню, из реала Земли потихоньку стали исчезать души.
— А, ну это, как тогда, в мире, которого не было.
— Так, да не так. Понимаешь, сейчас игра вышла из под моего контроля. Души исчезают вообще и навсегда. Я даже не знаю, когда это началось. Ведь много душ, не выбравшись в астрал, реинкарнирует, некоторые застревают надолго на пороге. Только с накоплением таких случаев Служба Равновесия забила тревогу. Но даже я ничего не мог понять. Со временем случаев становилось все больше, и начали вырисовываться некоторые тенденции. Мы поняли, что почти все пропажи связаны с людьми, как-то знакомыми с религией или культурой древних индейцев.
— Ну так и проверили бы в пирамидах их верований!
— И проверили. Сам понимаешь, мне это несложно, — невозмутимо ответил невидимый собеседник. — Однако, что называется, ни сном ни духом... Служба Равновесия стала тотально отслеживать области особо интенсивных пропаж. И только совсем недавно появилась одна зацепка. Ангелы догадались сканировать сны находящихся при смерти людей. И представляешь, они нашли, что всем исчезнувшим снились сны с якобы индейскими божествами.
— Ну, что я говорил, надо было сразу хорошенько их тряхнуть!
— Ты не понял. Это были якобы индейские божества, — мягко возразил голос.
— А что в них было "якобы"?
— Звериные головы, и тела как у людей. Тогда как настоящие индейские боги имели человеческий облик и обращались в тех или иных зверей целиком.
— Понятно, эти больше похожи на египетских богов?
— Совершенно верно, но весь антураж снов оставался индейским... — пояснив это, астрал выжидающе замолчал.
Женька подождал немного и спросил:
— И что?
— ...
— Что я должен делать?
— Ты никому ничего не должен...
— Это трудно... Хорошо. Ты хочешь, чтобы я... ушел туда?.. — Жене стало по-настоящему страшно: это тебе не случай с Яном, которого в любой момент могли вытащить, развалив пирамиду.
— Мое желание не имеет значения. Если ты скажешь: "нет", я сотру этот разговор из твоей памяти...
— Подожди, дай подумать... — Женя пытался просчитать, что такого он мог бы сделать. — Хорошо. Допустим, я умру вместо такого "кандидата", и исчезну неизвестно куда. Что от этого толку?
— Я объясню. Пропадают даже не сотни, а тысячи душ. И ты единственный, кто может им помочь. Только ты обладаешь силой, намного превышающей потенциал простой, к тому же неопытной, молодой души. Чтобы я понял, куда они уходят, тебе нужно вернуться сюда. У тебя есть мощный ориентир в нашем астрале — Лэя. На нее ты сможешь выйти хоть на какой глубине, я буду постоянно ждать твоего сигнала...
— Но Лэя... У нас же будет второй ребенок. Как я оставлю ее надолго?
— Если я подберу тебя вне последовательности событий и пространств нашей Вселенной, то смогу вернуть твою сущность в тот же миг, в который ты исчезнешь отсюда. Для всех, время почти не сдвинется с места.
— А если... я не вернусь? — Женя с трудом произнес эти слова. — Что будет с ней и с нашими малышами?
— Есть один способ... Который запрещен мною и строго карается в астрале — мало кто об этом знает. Можно скопировать тебя и держать копию на самых глубоких уровнях. Если ты не вернешься, я "оживлю" клона опять-таки в тот же миг, когда ты покинул наш мир. Но, это тебе решать...
— Значит, это возможно? — в сознании не укладывалась вся чудовищность такого эксперимента.
— Ты же знаешь — в астрале возможно все. И это не пустой звук. Лэя просто не узнает. Твой поход должен остаться в абсолютной тайне, так как я сам не знаю, с кем играю. Только СР будет в курсе дела.
— А почему ты думаешь, что я куда-то уйду, а не развоплощусь? Может, эти пираты просто потрошат души, чтобы вытрясти из них то же "желание", например?
— Я бы рассмеялся, если бы все не было так серьезно. Кому нужны желания без носителя? Этот мимолетный "пшик"? Нет, это крайне нерационально. Уничтожить душу непросто. Тут нужно уйму усилий приложить. Наверняка, похищенные используются по их назначению: как творцы. Твоя задача показать мне, куда они уходят, а там уж. мое дело, как освободить или помочь.
— Значит все предельно ясно и просто... — обреченно пошутил Женя. — Я иду в реал и умираю вместо жертвы, а там быстренько ориентируюсь на Лэю и рву к ней когти.
— В общем-то да, только... тебе, возможно, придется выйти на глубокие уровни астрала чтобы я тебя запеленговал.
— Насколько глубокие? — осторожно переспросил не очень отважный разведчик.
— Очень... по твоим представлениям где-то после пятого уровня...
— Я же там растворюсь, как сахар в воде.
— Ты правильно сказал: как сахар в воде. То есть, у тебя будет несколько мгновений, но лучше, чтобы ты перед этим объединился с какой-нибудь душой...
— Ты предлагаешь мне предательство? — Женя почувствовал, что начинает злиться от отчаяния.
— Предательство начинается сейчас. Если ты согласишься, мне придется научить тебя ограждать часть своего сознания от Лэи. Ты, кстати, не заметил, что между вами почти нет связи?
— Да, ты прав, — будущий разведчик с мрачным изумлением отметил, что он едва чувствует свою половину. — И я, наверно, скажу: "нет". Это выше моих сил...
Ответом ему была выжидающая тишина.
— Ты все-таки дьявол...
— Немного — ровно настолько, чтобы признавать его необходимость. Представь тысячи душ, которых не дождутся их близкие на небесах...
Женя молчал, а злые слезы наворачивались на глаза. Он понимал, что сделал свой выбор. Все-таки не зря Бог был и в нем, а потому знал, что эта душа согласится...
— Нет, не знал, и все еще не знаю, — подслушал мысли астрал. — Ты это я, но мы не одно и то же. И у тебя есть своя свобода выбора.
— Что мне нужно делать? — наконец ответил Женя, словно прыгнул в ледяной омут.
— Сейчас — ничего. Иди к Лэе. Я закрою тебе память об этом разговоре. Ты вспомнишь, когда придешь в пирамиду Службы Равновесия через два дня.
* * *
В окне уже брезжил рассвет, когда Женя выбрался с прокрустова ложа своей "пусковой" установки. Стараясь не скрипеть половицами, он прошел в спальню, где спали его девочки. Не удержался и подошел к кроватке их малышки. Элия лежала на боку, скинув одеяло и крепко смежив густые ресницы. "Какая же она еще крошка!" — его сердце сжалось от щемящей теплой волны. Почему-то ему было грустно. Странно. Они неплохо поговорили с "начальником астрала" и им с Лэей только и надо было, что прийти зачем-то в СР. Неизвестность настораживала, но ничего такого, из-за чего надо печалиться, он не помнил. Однако сердце упрямо грустило, и папаша все никак не мог налюбоваться своим ангелочком.
Женя склонился и осторожно коснулся щеки спящей Элии, слегка погладив атласную белизну тончайшей шерстки. Он вспоминал, как был поражен красотой Лэи, когда в первый раз ее увидел. Знал бы он тогда, насколько красивые у сэйлов дети! На это нежное маленькое создание можно было смотреть часами. Маленькие сэйлы не нуждались в одежде, и сейчас папаша любовался пушистой гривой волос, спускающихся по золотистой спинке девочки, белой грудкой и крошечными ножками, словно одетыми в белые шелковые носочки... Он стоял и боролся с неукротимым желанием погладить это крохотное пушистое чудо, слегка посапывающее носиком. Элия, видимо, почувствовав прикосновение его руки, улыбнулась и сладко почмокала губками. Потом быстро повернулась на спину, потянулась и на мгновение раскрыла свои огромные глаза. Увидев папу, она еще раз улыбнулась и, сладко зевнув, повернулась на другой бок, продолжив просмотр не менее сладких сновидений.
Женя почувствовал, как его мягко обняли сзади и осторожно потянули от кроватки. В ухе раздался шепот Лэи:
— Тише! Разбудишь.
Вернувшемуся с астрала отцу семейства ничего не оставалось делать, как повиноваться. Хотя он сильно и не сопротивлялся, тенью скользнув на ночное ложе в горячие объятия своей любимой...
* * *
...Казалось, он еще переживал все моменты ласковых ночных игр со своей феей: гладил и целовал ее тело, будучи не в силах сопротивляться ответным ласкам, пока, наконец, тела не сплелись в бешеном экстазе. Но оказалось, это он проделывал во сне, так как посреди феерии чувств и эмоций раздался требовательный голосок:
— Папка, сколько спать мозно?! — и на живот ему заскочил маленький пушистый вихрь. Дочурка возмущенно и радостно теребила его плечи. Действительно, солнце уже заглядывало в окошко, пытаясь пролезть своими лучами между штор.
— Эк меня разморило, — сам себе удивился папаша и обнаружил, что старшей принцессы нет на месте. Подхватив маленькую шалунью, он спросил. — А где мама?
— Мама завтлак готовит. А ты засоня!
Женя деланно возмутился, и они затеяли веселую возню, выясняя, кто из них больший засоня. Победительницей, конечно, вышла Элия, счастливо гикая и подпрыгивая на широкой груди родителя. Обычно в этот момент папаша хитро вспоминал про Шастика, и Элию, как ветром сдувало — ведь это был самый лучший друг дочери. А что может быть лучшим другом, чем живой плюшевый медвежонок? Но сейчас Женя этого не делал — почему-то хотелось тянуть миг пробуждения до бесконечности, как и миг единения с Лэей ночью...
Их возню прервал возглас с нижнего этажа:
— Эй, сплюшки, пора вставать! Мыться, зубы чистить! Кто опоздает к столу, останется голодным!
Элия, так и не дождавшись напоминания отца, сама спохватилась:
— Ой! Я зе про Шастика забыла! Он навелно спит, а я еще сама не умывалась. Что мама сказет? — и картинно хлопнув себя по щечкам, вылетела в коридор, скатившись маленьким ураганом с папиной груди. Женька только успел пристрожить:
— Осторожно! Там же лестница! — но дочурка была уже внизу. Наступала пора Шастику и Хлюпу держать оборону. Женя рассмеялся вдогонку дочурке. — Ясно, кто в доме хозяин! Пока всех не пересчитает и на ноги не поднимет — не успокоится.
