Зимняя сказка Главы 1-5

Зато сейчас, когда он не мог воздействовать на ее сознание Силой, был вариант почти без последствий оборвать болезненный сон. Можно было бы попробовать внушить ей что-нибудь... более умиротворенное. Только он сам еще не совсем стабилен, чтобы еще и манипулировать через Силу чужой психикой. Да и мозгомытия она бы ему вряд ли простила...

— Принцесса? — позвал Норманн и пару раз коснулся пальцами щеки девушки.

— Сильвиана? — рука чуть сжала девичье плечо и легонько потрясла.

— "Игла-9", растудыть твои кудри в сопла! Подъем, военнообязанный! — проревел Норманн на ухо девушке, по старой привычке будить рядовых еще с Альканорских учений.

— А? — ресницы метнулись вверх, так что ветер поднялся, и само тело рванулось вперед. Рука потянулась к ножу, но остановилась на полпути. Раз назвали позывные, то свои. Скорее всего.

Тогда какого черта ее держат?

Схватить за пальцы, сильные, мужские, отвернуть до хруста, когда еще чуть-чуть, и здравствуй, вывих-перелом... А потом уже можно посмотреть, кто тот самоубийца, который будит ее, да еще и держит.

Самоубийца был тот же самый. Хотя иное было бы странно, ведь в замке они одни.

Испустив длинный вздох, Сильва выпустила руку лорда и запустила пальцы в волосы. Все равно лохматая.

— Я тебя разбудила? — тихо спросила она, глядя на свои колени, обернутые меховым плащом, — Извини.

Норманн вскинул руки на манер "Сдаюсь-сдаюсь" после того, как ему ненавязчиво, всего лишь до хруста в пальцах дали понять, что его объятие Его Высочеству Принцессе Сильвиане Плутонианской противно.

"А, ну да... Мы же предатели..." — отчего-то Норманну стало не по себе от близости этой девушки.

— Разбудила? Ничуть... — Норманн аккуратно обхватил ее колени и сдвинул в сторону, тем самым ссадив Сильвиану со своих колен, — Распугала своими криками всех до одного привидений в замке — возможно. Так резво меня поднимал только взводный во времена Академии, да будет милостива к нему пустота.

Понимая, в каком положении сейчас находится — полуголый на кровати с девицей благородных кровей — Норманн сел на край кровати, спиной к девушке.

— А что, здесь водятся привидения? — спросила она, чтобы просто заполнить тишину. А еще ей сразу стало зябко, как только Кунсайт ссадил ее, и пришлось натягивать на плечи плащ.

— Здесь много чего водится... Я, кажется, предупреждал насчет того, то дом очень старый. А после твоих криков я чуть не поверил в еще одно...

Сейчас бы откланяться и уйти, но что-то неумолимо держало его рядом с ней...

— Это у Вас приобретенное? — уже путаясь в обращениях, спросил Норманн, — Я имею в виду манеру кричать во весь голос во сне?

В голове у Сильвы все перемешалось — кошмар о замерзании в космосе, ну это знакомо, а вот откуда могила взялась? Это новое. Это страх, и страх весьма объяснимый. Она ведь действительно до истерики боится списания из космофлота.

Бездна, как же она жалко выглядит, наверное...

— Угу, приобретенное. Пальцы ломать — с казарм, а кричать по ночам — по твоей милости... То есть, не твоей, конечно... Ты же не знал... И перестань ты мне говорить "вы", что мы на приеме в Серебряном дворце, что ли?

Хватит уже смущаться ей, двадцать лет, не девочка, что за глупость — бояться посмотреть ему в глаза?

Намотав трещащие нервы на кулак, Сильва подняла взгляд.

— Как самочувствие?

Сидеть на кровати дольше не было смысла. Поэтому Норманн встал и прочесал пятерней свои спутавшиеся волосы.

— Раз говоришь, что "по моей", значит, веришь в это. И на приеме в Серебряном дворце от тебя я как раз "Вы" так и не дождался. Помню, "кретина", "идиота", "сволочь"... А, еще "предатель", как же я забыл...

Беспокойство в ее глазах гранатового оттенка заставило Норманна подавиться собственной саркастичностью.

"Да что с тобой, Кунсайт, где твоя уравновешенность, сдержанность и отрешенность?! И, правда, где?.."

По спине потянул сквозняк, напомнив мужчине, о том, что он не совсем одет или наполовину гол — на выбор.

— В норме. Ты как?

— Я? Нормально. Обычно для себя... — у нее вырвался нервный смешок, и девушка обхватила себя руками. Все было не так. Глупо, странно, да она к тому еще так опозорилась...

— Насчет твоей вины... Тогда, на балу я в это верила. Сейчас знаю, что это не так. Так что "предателя" беру назад, тогда ты меня не предавал. А что кретин и идиот — это констатация факта, не обессудь.

Сильва спустила ноги с кровати и стала обуваться. Шнуруя левый ботинок, проверила, хорошо ли выходит из ножен поминальный клинок.

— И на этом спасибо, — проговорил Норманн, следя за тем, как Сильвиана обувалась, и вычленяя из полумрака изгиб ее спины.

"Норманн, да что с тобой?! Приди в себя!"

Кунсайт отвернулся, чувствуя, как внутри растет и шириться уверенность в том, что все идет не так... Не так, как должно было. И началось все там — в индиговой пустыне, где он признал свои ошибки. Устыдился своего поступка, в то время как раньше, гордо вскинув голову под дождем из плевков, нес стяг предательства над головой, как знамя, и считал себя правым. Да, именно оттуда это замешательство... Но клинки легли в его ладони, значит все правильно. Тогда почему?..

Это все она! Эта плутонианка с ведьмовским взглядом вишневых глаз! Ее не должно было быть здесь, не должно.

Хорошо, что он стоит спиной к Сильвиане, и она не видит бурю эмоций, пронесшуюся в его глазах.

Он слишком плохо владеет собой. Сила влияет на него. Невозможно изменить Силу настолько, чтобы сразу подчинить ее себе. Это придет со временем... когда он снова станет Ловцом...

— Сколько сейчас времени? — спросила неугомонная принцесса.

— Ты меня спрашиваешь? — дернул плечом Кунсайт, — Где-то чуть за полночь...

"Я слишком эмоционален... слишком! Нужно положить этому конец, например, подняться на башню маяка и слушать ветры..."

— Значит, я не проспала и часа... ну да, глупо было пытаться обмануть судьбу. Выпала-то решка...

Сильва затянула шнурки и выпрямилась, натянула куртку, но застегивать не стала.

— Пойдем вниз. Ни ты, ни я спать сейчас все равно не будем, так что давай выпьем чаю.

Да, горячий чай ей сейчас очень нужен. Очень горячий. И очень быстро. Иначе она не удержит чашку. А если она не сможет удержать чашку, то лучше отрубить себе руку. Потому что с протезом в армии остаться можно, а с дрожащими руками — нет.

И самое главное — надо не позволять себе расслабиться. Пусть тело и вопит об усталости, не позволять. На базе отлежимся. Когда нас из ВКС на берег вышибут.

А может, не вышибут. Мы еще полетаем. Еще не разучились...

— Чай?.. Ну, что ж пойдем чаевничать...

Пить чай в гостиной, все равно лучше, чем сидеть полуголому в спальне с женщиной.

"А полчаса назад тебя этот факт особенно не смущал, Кунсайт", — съехидничал внутренний голос.

"Полчаса назад она была испуганным, разговаривающим во сне мальчишкой", — мысленно осадил свое чрезмерно разговорчивое сознание мужчина.

— Спускайся... Я пойду, накину на себя что-нибудь, — Норманн, не оборачиваясь, вышел в коридор.

И все-таки не удержался... Зацепился на развороте краем глаза за худощавую фигуру Сильвианы: чуть ссутулилась, наверное от холода... или просто так кажется из-за неверного света от углей в камине?..

— Угу.

Как только Кунсайт скрылся за дверью, из Сильвы будто выдернули ребро жесткости. Девушка ссутулилась, уперлась локтями в колени и спрятала в ладонях лицо. Было невыносимо стыдно и ... обидно.

"На что обижаться? Кажется, он не на тебе жениться должен был. И вообще, он считает тебя истеричкой, и сам он идиот со своим гонором, невыносимым характером, белыми волосами, ледяными глазами и смуглой мускулистой спиной".

Такой хорошей, теплой спиной, которая греет куда лучше каланьего плаща...

Пальцы зарылись в темный мех, подергали и выпустили. Этот плащ был какой-то неправильный. Вот ее был настоящим, он пропах дымом, снегом и давленым мхом. И чуть обгорел у костра.

А этот был... слишком новый, хотя и ношеный.

— Надо идти.

Опять, опять надо. Скоро она возненавидит это слово. Но ведь оставаться здесь одной еще хуже. Чай... горячий, душистый... и руки не будут дрожать.

Сильва решительно поднялась, одернула манжеты свитера, пригладила рукой воронье гнездо на голове и пошла вниз.

Дверь в спальню матери была открыта настежь... Хотя оно и понятно: Норманн едва не вынес ее полчаса назад, когда ему померещилось, что за стеной кричала и плакала его мать...

Кожу сразу ущипнул холод, царивший в комнате. Кунсайт прошел к окну и затворил створки.

Придется заново топить...

Хоть он и не ощущал особого дискомфорта от прохлады, но пневмонию зарабатывать не очень-то хотелось.

"Очень жаль, что я существо из плоти и крови, а не ветер. Летал бы над полярными льдами, считал снежные макушки елей... А не боролся с желанием окунуться в прорубь от нахлынувших эмоций при виде этой совершенно невозможной девицы!"

Свитер нашелся довольно скоро на кресле. Шерсть приятно царапнула кожу... Опоясавшись ремнем, Норманн долго искал нож.

Неужели потерял?!

На кровати в складках покрывала блеснуло льдистое лезвие клинка.

"Даже в бессознанке за ножи хватаюсь", — покачав головой, мужчина сунул нож в чехол.

Плащ с собой он брать не стал. Во всем теле все еще чувствовались отголоски жара "преобразованной" Силы.

Зачем-то постояв пару минут в комнате, Норманн вышел, пересек коридор и спустился по парадной лестнице в гостиную...

Видимо, она успела первой. Сильва растеряно потопталась около камина, подбросила поленьев и проверила чайник. Выкипел на половину. Значит, надо ставить новый.

В людской на сей раз со светом проблем не возникло, и шуровать в темноте не пришлось. Поставив чайник греться, девушка остановилась в сомнении, какие брать кружки.

Пусть сам решает. Почему-то снова захотелось есть, и она полезла за остатками ужина.

— Эй, генерал! Ты что, опять сбежал? — крикнула принцесса в пустоту, сооружая гигантский бутерброд.

— Тебе бутерброд сделать?

Это было так странно... кричать ему через дверь, и на "ты"... И можно было чуть-чуть замечтаться, что на самом деле она тут... хотя бы просто желанная гостья.

Ох, и скандал же завтра будет...

— Норманн! Так делать бутерброд или нет? — сделает. Если что, съест оба. Вот.

Она очень давно ТАК сильно не хотела есть. Наверное, последние полгода.

Дверь отворилась, и Норманн вошел в теплую, наполненную аппетитными ароматами людскую.

— Первое: не генерал. Второе: никуда я не сбегал. Третье: ... я не голоден.

Кунсайт заметил, как по-хозяйски распоряжалась на его кухне Сильвиана, и немного удивленно вскинул бровь.

— Во-первых — генерал, потому что воинского звания тебя не лишали, во-вторых, дважды сбегал — сначала в метель, потом — в сугроб. Третье — если не голоден, съем сама.

На плите закипал уже чайник...

Честно говоря, мужчина не хотел чаю. Сейчас он бы выпил чего горячительного. С этой целью и полез в шкаф. Графин из черного хрусталя опустился на стол, а рядом с ним две рюмки: ей тоже не помешает... наверное.

— Пустая формальность, не подкрепленная действительностью. Что проку от звания, если его не перед кем оправдывать? — выставляя чашки на блюдца, Норманн безразлично пожал плечами.

— Ты пьешь чай с коньяком?

В эту минуту Норманну очень не хватало старика Эдварда... Сейчас бы сесть друг напротив друга, накатить грамм так по сто пятьдесят и поговорить по душам. Но в наличии имелись только принцесса Плутона, бутерброд и чайник. Со вторым и третьим не особенно разговоришься, значит оставалась только Сильвиана.

"Уж лучше с чайником..." — про себя вздохнул мужчина, выставляя на стол чайный сервиз.

Характерный звук заставил девушку обернуться. Одобрительно кивнув двум рюмкам, Сильва уложила на большую тарелку свои бутерброды.

— Пилоты ВКС пьют все, что горит. А что не горит, то поджигают и тоже пьют.

Правда, зеленый чай с коньяком — это нонсенс. Значит, будем пить черный.

На замечание про "пьют, что горит", мужчина на одно мгновение поднял глаза на девушку напротив и тихо усмехнулся.

Тонкие расписные фарфоровые чашки вогнали принцессу в легкий ступор.

— Кунсайт... Я, конечно, наследница трона и все такое, но может, не стоит ради моего скромного визита выставлять из буфета такую красоту? Меня вполне устроит та кружка, из которой я пила за ужином. Она устойчивей и больше.

Сильвиану было трудно назвать ценительницей фарфора. На ее счету было два загубленных чайных сервиза. На двенадцать персон каждый.

После чего и умение обращаться с тонким фарфором ей преподавали как воинскую дисциплину.

— Ну, дай хотя бы немного соблюсти приличия! А то мне, не ровен час, станет стыдно за свою берлогу. Ты ешь-ешь, а то вон: скулы кожу прорвут скоро.

Наполнив душистой заваркой чайник, Кунсайт залил его кипятком и плотно прикрыл, дав чаю завариться.

— Или ты на диете? — присев, Норманн указал глазами на место напротив за столом, — Зря. На мой взгляд, у тебя хорошая фигура. Постой-ка... Вроде у меня была заначка шоколада... где-то, — неожиданно вспомнил мужчина и пробежался глазами по шкафам, силясь припомнить, где именно.

— У тебя есть шоколад? — не веря своему счастью, переспросила Сильва, — Настоящий горький шоколад?

Взгляд стал алчным и одержимым, Сильва походила на вампиршу из голофильма.

— Кунсайт, ты неимоверно вырос в моих глазах! И нечего стыдиться замка! Замок прекрасный. Мне очень нравится. Праф-ф-да, — не в силах больше терпеть, Сильва набросилась на бутерброд, — Диета... скажешь тоже...

— Женщины! — прикрыв глаза, в очередной раз за день помянул женский пол Кунсайт с улыбкой на губах, — Вас плиткой шоколада можно из окопов выманивать неприятелю.

— Ум-м-м... — сметелив примерно треть бутерброда, девушка оторвалась, — Ты точно не хочешь? Очень вкусно получилось...

И снова принялась изничтожать бутерброд. Тщательно пережевывая, но вместе с тем быстро, так что уши пару раз дернулись.

— Я верю-верю, ешь только помедленнее, — проговорил мужчина, старательно обыскивая каждый закуток шкафа на предмет заначки.

А спрятал целый брикет шоколада с последнего пайка Норманн от Эдварда. Не то чтобы ему было жалко шоколада, напротив — ему было жалко Эдварда. Тот еще сладкоежка! Просто у старой кошки было неимоверно высокое давление, такое, что даже шоколад приходилось строго дозировать, не то старику становилось плохо от переедания...

— Угощайся, — не раскрывая хрустящей упаковки, Норманн разломил плитку на кусочки и положил перед Сильвианой, — Вырос в глазах, говоришь. Интересно, это "идиот" или все же "кретин"? О "дураке" я уже даже не помышляю.

— Не дождешься, не подавлюсь... — Сильва сдержала детское желание показать лорду язык и наскоро вытерла пальцы об салфетку. Хвататься жирными руками за звонко шуршащую серебряную фольгу было кощунством. Сильва поднесла шоколад к лицу, понюхала и блаженно улыбнулась, прикрыв глаза.