Проклятая дочь

— Решила, что стоит меня для верности придушить, маньячка? — прохрипел раненный мною оборотень, сжимая мои пальцы в своей большой ладони.

— Прости, я не хотела. Сейчас перевяжем, подожди, — запричитала я, чувствуя, как слезы облегчения холодят мои щеки.

Его рука крепче сжала мою, не отпуская за повязками и делясь теплом.

— Все нормально, через пару минут рана сама затянется. Только ты меня больше так не бей,— улыбнулся он, от чего я еще больше заплакала.

— Ты умеешь ускорять регенерацию? — задал совсем уж неуместный вопрос Рет, взъерошивая свои и без того торчащие во все стороны волосы.

— Конечно. Этому учат всех телохранителей, — отмахнулся оборотень, медленно пытаясь встать.

Подхватив его под локоть, я попыталась помочь, но Снежок лишь усмехнулся.

— Лучше б ты, моя хозяйка, пожрать приготовила. Ускоренная регенерация требует большого количества энергии, а значит и калории мне сейчас очень нужны.

И я, не задумавшись ни на миг над его ироничной усмешкой, побежала на кухню искать все самое сытное и вкусное для моего кота, которого я чуть только что не убила.

Глава 11

Два дня Снежок прикидывался тяжело больным, утверждая, что хоть рана и затянулась, но у него сильное сотрясение мозга. А следовательно ему необходимы постельный режим, особая диета и компания, чтобы не скучать. Прекрасно осознавая свою вину, я варила ему супы, запекала рыбу, из которой сама же потом и выковыривала все кости, запекала мясо по рецептам его родины и сама пекла хлеб! Более того, он как маленький ребенок, потребовал, чтобы я кормила его с ложечки, читала ему вслух, взбивала подушки, расчесывала волосы и выполняла тысячи его других 'маленьких поручений'. Когда же я пробовала отказаться, он делал большие грустные глаза, заявлял, что раз уж у меня нет на него времени, то он сам, преодолевая боль и тошноту, все сделает. Естественно, моя зубастая совесть начала снова меня грызть заживо и я, смиряя свою гордыню, отправлялась за сладостями, редкими сортами рыбы и интереснейшими книжками про правильную заточку фаламбергов эпохи ранней раздробленности княжеств Впрочем моя совесть заткнулась, когда я увидела, как этот беспомощный раненый олигофрен по всему двору гонялся за кошкой соседей снизу, утащившей его кусок колбасы. Бедное животное, трясясь от страха запрыгнула мне на руки, в отчаянной попытке спастись. А этот упырь оборотнеобразный, в погоне за маленькой кошечкой легко перепрыгнул через две скамейки и поленницу, при это даже не поморщившись.

Заметив меня, Снежок сначала застыл, потом заявил, что я все равно не смогу его убить, потому что я в него влюблена и сбежал жить к Рету. Напарник оказался предателем и своего собутыльника мне на расправу не выдал, заявив, что я все равно должна была искупить свои грехи перед ним. Я, в принципе, спорить не стала— сменила замки на самые надежные, гномьи, и заявила, что отныне доступ в мою квартиру открыт лишь членам семьи, то есть Аррихсу. А всякие волосатые переменчивы личности пусть живут у своих прихлебателей-аристократов.

Честно говоря, я давно хотела отдохнуть от всех. Слишком много стало происходить того, на что надо было реагировать не задумываясь. Учеба, брат, герцог и его родственники, телохранитель со своим странным поведением. Почему он вдруг в тот день стал настолько не сдержанным? Может что-то произошло еще, что я просто не заметила. Но сейчас я об этом думать не хочу Недавно был завершен ремонт всего того, что пострадало во время моих разборок с оборотнем. Некоторые ковры пришлось заменить, шкаф отремонтировать, лампу новую купить, так как трещина нарушила магические потоки, образовывавшие плетение заклинания света, да и некоторые другие мелочи. Осталось лишь основательно прибраться и можно пару дней отдохнуть, благо трудовая неделя закончилась. Можно будет книжку почитать, письмо домой написать, помедитировать немного или заняться другими приятными вещами, которые были забыты в последнее время.

— Эриха,— робко позвал из-за входной двери голос кота.— Пусти меня-я...

В голосе появились жалостливые нотки, на которые я лишь скептически хмыкнула. Нет уж, все, у меня выходные.

— Ну пу-усти-и-и, — не остановился Снежкок. — Холодно очень.

Вот в это можно поверить — все-таки уже осень, хоть и ранняя. А выгнала я его в одних трусах. Но сам ведь виноват! И Рет, если что, поделится с ним одеждой, так что не стоит мне за него волноваться. Да и шерсти у него на приличный ковер. Не околеет. И пропитание себе этот прощелыга тоже найдет, причем с ночлегом и грудастой грелкой под одеялом, если захоче.

— Эри, солнышко мое, краса ненаглядная, — зачистило это пушистое недоразумение.

— Если сейчас же не отойдешь от моей двери, блохастый коврик, я найду сковороду, — пообещала я, примериваясь к вазе в прихожей. Жалко красоту такую тратить на чугунную бошку телохранителя, но чем-то жертвовать придется.

— Зараза бессердечная. Я в тебя, может, влюбился, страдаю тут, обманными путями пытаюсь хоть немного ласки получить, а ты...— вздохнул он, явно готовясь пустить фальшивую слезу.

-Да скорей наследник императора станет сентиментальным романтиком, чем ты в кого-то влюбишься. Такие как ты любить умеют только себя, а ценить только собственную честь, — снова начала раздражаться я.

Низко это, играть на чужих чувствах. Может я и не сразу поняла, что он оборотень, но теперь достаточно хорошо знаю его натуру. Он телохранитель до мозга костей, причем помешанный на своем чувстве долга и ответственности. Проще говоря, скучный и бесперспективный тип. Трудоголик на всю голову.

За дверь возмущенно посопели, крикнули что-то вроде 'ты ошибаешься' и, наконец, оставили меня в покое. Я так об этом мечтала в последнее время!

Что делает в свободное время нормальная среднестатистическая женская особь, проживающая в собственном помещении и не имеющая слуг? Уборку. Вот ею я и занялась — перемыла посуду, рассортировала одежду для стирки, вытерла пыль, разложила книги и конспекты, подмела и вымыла полы, наполировала новый шкаф, предназначенный специально для моего фарфора. Все это я делала борясь со страстным желанием зайти в комнату Снежка и порыться в его вещах, но бой с порядочностью был проигран. В конце-концов это мой дом! И мой телохранитель ничего не может скрывать от меня!

Комнату я ему выделила, из чистой вредности и практического расчета, маленькую и около кухни. Во-первых: он каждые два-три часа ходит жрать, тем более ночью, так что пусть уж ходит не далеко и меня при этом не будит. Во-вторых, комнату рядом со своей я приберегла для родственников, клятвенно заверивших меня, что часто будут навещать.

Вот ведь странный парень этот мой оборотень! Обычно мужчины разбрасывают свои вещи как маленькие дети, а уж грязные носки можно порой найти в самых неожиданных местах. Ну как минимум постель должна быть не заправлена! А тут образцовый военный порядок! Покрывало постелено идеально гладко, книги разложены на полке ровно, корешок к корешку, карандаши заточены максимально остро, но одной разбросанной вещи!

Пару мгновений поборовшись со своей совести, я все же заглянула в шкаф. Одежда разложена по цветам на отдельных полках, причем так ровненько, будто по линеечке. Но больше всего меня возмутило наличие моего нижнего белья в его шкафу! Когда эта тварь успела стащить мои трусы и припрятать их у себя? И зачем? Неужели.... Извращенец! Убью!

Зажав деталь своего туалета в кулак, я бросилась к выходу. Застряв около входной двери с замками, я заодно вооружилась зонтиком, понимая, то собственных сил отмутузить волосатого извращенца не хватит.

— Снежок! — закричала я во всю силу легких. — Выходи зараза!

— Сестренка, что-то случилось? — появился из своей квартиры Рис.

— Этот мерзкий... гадкий извращенец, — начала я, задыхаясь от возмущения, — спер мои трусы! Да пусть он носит женское белье, раз ему нравится! Но не мое! Это омерзительно!

Я заколотила кулаками в дверь Рета, прекрасно расслышав два приглушенных голоса. Вот только меня отвлекло смущенное хихиканье брата. Под моим недоумевающими взглядом тот начал колоться.

— Эрриха, понимаешь... тут такое дело... некоторые парни настолько любят то, что происходит между мужчинами и женщинами, что занимаются этим и в одиночку, — пространно начал вещать мой брат. — И часть таких парней нуждается...э-э-э в некоторой стимуляции.

Честно говоря, я мало поняла из того, что сказал Рис, поэтому решила уточнить:

— Причем здесь мое белье?

-Ну, я слышал, что некоторые личности в качестве стимула используют...э-э-э.. запах белья девушки.

До меня дошло не сразу, но спустя пару десятков секунд, я почувствовала, как запылали мои щеки, а внутри поднялась волна брезгливости, отвращения и презрения. Это ж надо придумать такую гадость!

— Эрриха, я не такой! — закричал Снежок из-за двери. — Мне для дела нужна была твоя личная вещь!

Для дела ему нужны были, значит. Ну, я ему покажу дело! Да он у меня об этом самом больше никогда в жизни даже подумать не сможет! И жить этот извращенец у меня тоже не будет! Пусть даже близко к моему дому не приближа6ется!

Я кинулась в свою квартиру, с твердым намерением собрать все его вещи и немедленно выкинуть. Достав из кладовой вместительный мешок, я решительно проследовала в его комнату и начала скидывать вещи, тщательно проверяя, чтобы моего ничего там не оказалось. Зато в прикроватной тумбочке обнаружилась красивая кожаная папка с бумагами. Я бы и внимания особо не обратила, если бы сильные охранные чары не почувствовала. Даже магистру бы они не поддались, но я — поглотитель. Взломать не взломаю, но всю магию из них вытащить мне раз плюнуть.

Не особо задумываясь об этичности и целесообразности собственного поступка, я поглотила магию из чар и раскрыла папку. С первой же страницы на меня посмотрела я сама. Весьма качественный порет мгновения, изготовление которого обошлось в крупную сумму, так как технология переноса запечатленного магическим способом образа на бумагу была разработана совсем недавно. Конечно, в самом изображении магии нет, лишь в способе его добычи, но все-таки обычным гражданам подобное пока не доступно.

Запечатлели меня недалеко от университета, а значит не так уж и давно, что в принципе меня не особо взволновало. А вот текст под портретом, написанный от руки на лимусе, языке оборотней — оказался весьма интересным. Этот язык я начала учить еще раньше магии, но читать могла через пень колоду, учитывая сложность и многозначность их иероглифов, но тут даже особо напрягаться не пришлось, чтобы понять, что это мое досье. Место рождения, родители по рождению и воспитанию, братья и сестры, детство, учитель, привязанности, предпочтения, размер одежды — все было тщательно задокументировано. Помимо досье в папке оказалось письмо магистра Трема, моего бывшего учителя, к главе какого-то ордена с просьбой о защите для меня и... дневник наблюдений за мной. Я не все поняла, но кажется этот олигофрен-извращенец ставил на мне психологические опыты, проверяя реакцию в разнообразных ситуациях. Последний отчет, между прочим, о событиях двухдневной давности! Он изображал из себя хамло, пытаясь выяснить, как я буду вести себя в приступе неконтролируемой ярости! Ну я покажу ему еще эту самую эмоцию, если он хочет!

Вцепившись в папку, как в оружие, я кинулась к Рету, с намерением очистить этот мир от мерзкой двуличной скотины, но была остановлена еще на выходе из собственной квартиры.

— Сестренка, забудь все, что я сказал, — пошел в атаку на меня родной брат.

— Я его убью,— осталась я на своей разрушительной волне.

— Он не извращенец, ему правда для дела надо было! — тут же вступил Рет.

— Ты прочитала, — холодно констатировал факт Снежок.

Он выглядел весьма не привычно — мышцы лица закаменели, ушли веселые искорки из глаз, пропала мальчишеская улыбка. Весь его вид демонстрировал собранность, силу, серьезность. Даже волосы прилизал и в небольшой хвостик собрал.

— Я не очень хорошо знаю этот язык, но суть уловила, — обманчиво спокойно ответила я. — Кто тебе дал право ставить на мне опыты как на крысе лабораторной?

Таким мне он еще больше не понравился. Слишком уж холодный, чужой, не понятный.

— Я следовал приказу, — равнодушно ответил он.

Весь мой гнев пропал. Вот еще в предыдущую секунду мне хотелось кричать, царапаться и плакать от бессильной злобы, а сейчас стало абсолютно все равно.

— Я собрала твои вещи — можешь пойти забрать, — протянула я папку оборотню.

— Я твой телохранитель, — начал на меня психологически давить Снежок.

— Ты мне никто. И в моем доме ты больше жить не будешь. Забирай вещи делай дальше все что пожелаешь.

Мне не хотелось его больше видеть — этот оборотень меня предал. Он, выполняя чей-то приказ, играл со мной, с моими чувствами. А я все принимала за чистую монету. Боже, какая де я дура. Наивная идиотка! Он всего лишь дергал за ниточки, создавал ситуации, а я верила!

— Не веди себя как ребенок, — скривился оборотень. — Я изучал тебя для того, чтобы увеличить процент нашей совместимости. Это должно позволить мне лучше чувствовать тебя на расстоянии и, соответственно, лучше защищать тебя.

— Мне не нужна твоя защита! — закричала я, чувствуя, что вот-вот расплачусь от противоестественной жгучей обиды.

-Нужна, — спокойно заявил Снежок. — Только за прошедшую неделю на тебя покушались уже три раза. И два из них имели своей целью твою полную ликвидацию. Может, ты не знаешь, но поглотители — это не только престиж, но и еще угроза все6му нашему миру. И чем старше поглотитель — тем опасней он. А женщина опасней в сотни раз, так как в период беременности не способны контролировать себя. Поэтому уже десяток тысяч лет Белый Орден стремиться убивать всех носителей твоего дара. Ты угроза существования магии в этом мире! И хоть это тщательно скрывается, но все же многие желают твоей смерти. Так что я тебе нужен. Меня всю жизнь готовили к роли твоего телохранителя. Думаешь ты не в восторге от подобной перспективы? Я и в самом страшном кошмаре представить не мог, что мне достанется подобное инфантильное, бескультурное и лишенное здравого смысла создание.

Он говорил спокойно, ни разу не повысив на меня голоса. И именно от этого все внутри меня холодело. В его словах я чувствовала презрение и ненависть ко мне. Почему он испытывает ко мне эти чувства? Что я такого сделала? Я убила его родственников? Сломала ему жизнь? Что во мне не так?!

— Ты перегнул палку, оборотень, — злобно прошипел Аррихс.

— Уходи Снежок, или как там тебя, — пробормотала я, отворачиваясь. — Пусть лучше меня убьют, раз я само воплощение зла. Тебя я больше видеть не хочу.

Я ушла к себе, уже не в силах сдерживать слезы.

Еще в раннем детстве у меня появилась дурацкая привычка прятаться от всех своих бед и страхов в шкафу. Я думала, что избавилась от этой слабости, но последние события явно меня сломали. Забившись в дальний угол, прикрыв дверцы и занавесившись одеждой, я почувствовала себя в безопасности от нападок этого гнусного мира. Мама всегда говорила, что от судьбы спрятаться невозможно, но от всего остального всегда найдется укрытие. Когда меня обижали сверстники, когда в дом, где мы поселились после свадьбы мамы пришли грабители, когда вредная тетка, сестра отчима, грозилась меня выпороть за то, что меня объявили главной наследницей Галинора — я всегда пряталась в шкафу и ждала, пока меня найдет мама. Она всегда приходила ко мне, открывала дверцы, впуская солнечный свет, улыбалась и спрашивала, не хочу ли я попить вместе с ней чаю. Но теперь мама не придет — я уже выросла. У нее другие дети, другие заботы. Со своими проблемами я должна справиться сама. Но я не знаю что делать! Мне... страшно...